Любовь по его правилам

Глава 1

Дорогие друзья!

Книга будет полностью бесплатной. В процессе написания истории и после. Приятного чтения! 💞

- Ошибаешься, Орлова. Ты будешь платить, а не просить, - своим низким с хрипотцой голосом, холодно произносит Глеб.

Сжимаю руки в кулаки, чтобы он не увидел, как дрожат мои пальцы.

За огромными окнами небоскрёба хлещет осенний ливень, как будто сама природа предупреждает, что зря я сюда пришла.

Его серые глаза пронзают меня насквозь. В них только неприязнь и что-то ещё, что я не могу определить. Эти глаза заставляют трепетать от страха.

Цеплялась за робкую надежду я пришла к нему. Думала, он поможет. Но вижу, что вообще зря переступила порог почти уже его компании.

Вчера люди в чёрных костюмах перешли в наступление. Они поджидали меня у подъезда.

"Триста миллионов, Лилия Сергеевна. Или начнём с Ильи. Потом мама. а затем и вы сами!" - их угрозы звучали очень убедительно. Только где мне взять эти деньги?

Я ворочалась всю ночь в поисках выхода из ситуации. Илья, мама, исчезновение папы, миллиардные долги папиной компании.

Я пришла в надежде найти помощь. Хотела во всём разобраться.

Думала, раз наши семьи раньше дружили, Глеб поможет. Ведь мой папа с отцом Глеба строили компанию в офисе которой я сейчас стою.

Тогда, я маленькая ещё была, когда они начинали. Крутилась рядом с папой, когда наши отцы только строили планы по созданию компании. И мечтала что когда вырасту, выйду замуж за Глеба.

Мне тогда десять лет было. А он, такой взрослый, уже учился в институте, вместе с нашими отцами обсуждал дела. А я млела смотря на него. Такого загадочного и притягательного.

А он… Он не замечал меня. Я была для него лишь тень.

- Ты серьёзно, Глеб? - вырываю себя из воспоминаний.

Голос дрожит. Злость кипит.

- Играешь в босса? Наши отцы создавали это всё! Были партнёрами, - впиваюсь в него взглядом.

Глеб сидит за своим столом из чёрного дерева. Его черный костюм, сшитый на заказ, черная рубашка, всё выглядит идеально.

Резкие черты лица, будто высечены из камня, а взгляд… Господи, от этого взгляда хочется сбежать.

- Партнёрами? - неприятно ухмыляется он. - Твой отец украл миллиард. Подделал акции. Разрушил "Асторию". Я спас её. Он сбежал оставив долги.

Он открывает ту папку, что я принесла. Документы, подписи, счета, офшоры. Я пыталась разобраться, но не смогла.

- Я не виновата! - шепчу я. - Эти люди угрожают Илье и маме! Я думала, ты поможешь спасти семью.

Его глаза темнеют. Он вздрагивает на слове семья. Стискивает зубы.

- Твой отец предал моего, - рычит он. - Теперь ты, плата за его долги.

Внутри всё сжимается. В его взгляде только ненависть.
- Какие долги? Я ничего этого не делала, - пытаюсь переубедить его, но вижу что зря.

- Я пришла разобраться, - голос предательски дрожит. - Ради брата. Ради мамы. Я не знаю, что натворил мой отец, но я - не он.

Он встаёт из-за стола, медленно, как хищник, который знает, что добыча никуда не денется. Подходит ближе, и я чувствую, как воздух между нами сжимается, как будто молния сейчас ударит. Его взгляд, не просто холодный, он режет, как лезвие.

- Разобраться? - переспрашивает он, и в его голосе столько презрения, что хочется сжаться в комок.

Он подходит близко. Очень близко. Практически нависает надо мной.

- Ты даже не знаешь, во что вляпалась, Лия. Твой отец оставил тебе не наследство, а долги. И я тот, кому ты их вернёшь. Полностью.

Повисает пауза. Тишина давит на меня, словно бетонная стена. Слова глеба пугают. Не дают надежды на помощь. На которую я так надеялась.
Глеб же смотрит оценивающе. Словно примеряется к моему телу.
По хозяйски осматривает меня. Такое чувство, что его взгляд оставляет на мне ожоги.

- Хочешь спасти семью? Делаешь, что я скажу. Всё, что я скажу, - делая акцент на слове "Всё" произносит он.

Его слова, как удар под дых. Он стоит так близко, что я чувствую запах его одеколона, резкий, дорогой, как он сам.

И в его глазах, не просто злость. Там что-то ещё. Что-то, от чего у меня мурашки по коже. Не просто ненависть. Желание сломать. Восстановить свою справедливость, как он думает.

Понимаю, это не просто слова. Он серьёзно. Он хочет, чтобы я стала его пешкой в этой игре, которой я даже не понимаю.

Дождь за окном стучит всё сильнее, словно подначивает. Беги, Лия, беги.

Но я не бегу. Я стою, сжимаю кулаки и думаю о брате. Как он утром пил чай, смотрел в телефон и пытался шутить, хотя глаза у него были пустые. О маме, которая плачет по ночам. О папе, которого считала героем. А теперь и не знаю кто он на самом деле.

- Подпишешь договор. Работаешь на меня. Твои акции - мои. Или сама разбирайся с твоим гостям, - отрезает он.

Задыхаюсь. Хочу возразить.

- Ты не посмеешь, - цежу я, впиваясь в него взглядом. - Я найду другой выход!

С усмешкой на губах, он укоризненно качает головой.

- Охрана, зайдите, - наклоняясь ближе ко мне, он нажимает на кнопку селектора.

Глава 2

Стою как вкопанная, а сердце колотится так, будто вот-вот выпрыгнет из груди.

Глеб смотрит на меня, и его серые глаза, как два ледяных клинка, вонзаются прямо в душу.

Когда-то я, глупая девчонка, мечтала, что он будет смотреть на меня. Представляла, как он станет моим рыцарем.

А теперь? Теперь он, хищник, и я для него добыча.

Как я могла так ошибаться в нём?

Дверь кабинета распахивается, и в комнату заходят двое. Здоровенные, как шкафы, в чёрных костюмах, с лицами, будто вырезанными из гранита.

Один из них буравит меня взглядом, и от этого мурашки бегут по спине. Я зажата между столом и Глебом. Бежать некуда.

Он приподнимает бровь, словно спрашивает: "Ну, Лия, что выбираешь?"

Он молчит, но этот взгляд кричит громче любых слов. У меня внутри всё сжимается. Илья, мама, угрозы тех людей у подъезда… Их слова о трёхстах миллионах звенят в ушах.

Я не могу рисковать семьёй. Не могу. Даже если это значит...

- Хорошо, - выдыхаю я, и голос звучит так тихо, что самой противно. - Я согласна.

Глеб кивает, будто ждал этого. Его губы растягиваются в хищной ухмылке.

- Отбой, - бросает он, даже не взглянув на охранников.

Он продолжает сверлить меня взглядом

Охранники, не говоря ни слова, разворачиваются и выходят. Дверь за ними закрывается с тяжёлым щелчком.

Чувствую, как воздух в комнате становится ещё тяжелее. Глеб проводит костяшками по моей щеке. Смотрите так, что внутри всё леденеет.
- Выросла мелкая, - губы снова кривятся в ухмылке.

Затем его лицо становится каменным. Он убирает руку и отступает от меня. Возвращается за свой стол, садится, будто ничего не произошло. И снова смотрит.

Стою перед ним, как дура, посреди кабинета, и не знаю, куда деть руки. Хочется то ли кричать, то ли разрыдаться, но я только сжимаю кулаки сильнее, чтобы не дать слабину.

- Садись, Орлова, - переводя взгляд на монитор ноутбука, произносит он. - Разговор не окончен.

Послушно сажусь на краешек стула, напротив его чёрного, как ночь, стола. Всё в этом кабинете кричит о власти. От огромных окон с видом на дождливый город до этого проклятого стола, за которым он сидит, как король. А я… я никто. Просто пешка.

- Будем восстанавливать честь моей семьи, - его голос режет, как нож. - Ты выйдешь за меня замуж. Будешь любящей, послушной женой.

Замираю. Слова повисают в воздухе, как гром. Замуж? За него? Это что, шутка?

Я открываю рот, чтобы возразить. Но тут же закрываю. Он отрывается от монитора и смотрит на меня. И этот взгляд…

Господи, он будто придавливает меня к стулу. В нём нет ни капли сострадания. Только сталь и что-то ещё, что я не могу разобрать. Желание? Контроль?

- З-зачем? - выдавливаю я, и голос дрожит, несмотря на все попытки держать себя в руках. - Разве нельзя… без этого? Договор, акции, я всё подпишу. Но брак? Зачем тебе это?

Он наклоняется чуть ближе, и я невольно задерживаю дыхание. Его одеколон - резкий, дорогой - заполняет пространство между нами. От него невозможно спрятаться.

- Потому что это не просто долг, Лия, - говорит он, и в его голосе появляется что-то новое, почти угрожающее. - Это послание. Всем. Твоему отцу, его теням, тем, кто думает, что может бросить мне вызов. Ты, мой ход. И ты будешь делать так, как я скажу, - безжалостно произносит он.

Хочу возразить, хочу крикнуть, что он не посмеет, что я не вещь, которую можно использовать. Но слова застревают в горле. Потому что в глубине души я понимаю, знаю.

Он посмеет.

Он уже всё решил.

- Пока юристы готовят договор, - продолжает он, снова откидываясь на спинку кресла, - едь домой. Собери вещи. Теперь ты будешь под моим присмотром. Круглосуточно.

Смотрю на него, и внутри всё холодеет. Собери вещи? Это что, я теперь даже дома не смогу остаться?

Он хочет забрать всё - мою свободу, мою жизнь, меня саму. Открываю рот, чтобы спросить, что он имеет в виду, но он уже отворачивается к своим бумагам, будто я перестала существовать.

- Иди, Лия, - говорит он, не глядя на меня. - У тебя два часа. Машина ждёт внизу.

Встаю, ноги будто ватные. Машина уже ждёт? Такое чувство, что он знал что я приду и готовился. Неужели он всё просчитал на несколько шагов вперёд?

Появляется чувство, что я попала в ловко расставленную им ловушку.

- Подумай над именем, - вдруг летят слова Глеба мне в спину.
Резко оборачиваюсь. Он смотрит на меня непроницаемым взглядом.
- Каким именем? - спрашиваю и боюсь услышать его ответ.

Визуализация

Дорогие друзья!

Приветствуем вас в нашей новинке. Надеемся что герои вас уже заинтересовали. И сейчас мы вам расскажем о них чуть подробнее.

Лилия Орлова (Лия для близких) 23 года

Глава 3

Глеб

Сижу в своём кабинете, листаю отчёты. В голове всё тот же холодный расчёт. Орлов, его предательство, угроза "Астория Капитал". Это не эмоции, это факты, разложенные по полочкам, как шахматные фигуры перед партией.

Интерком оживает, и голос Ирины, моей секретарши, звучит ровно, без лишних интонаций.

- Глеб Сергеевич, к вам на приём записалась Лилия Орлова. На пять вечера.

Я откидываюсь в кресле, и губы трогает лёгкая, почти механическая улыбка. Хищная, если угодно. Мышка, спешит попасть в клетку.

Моя партия начинается, и я уже вижу все ходы наперёд.

"Астория" чуть не рухнула из-за Орлова - это выжжено в моей памяти. Он вывел больше миллиарда через свои грязные схемы. Офшоры, фиктивные сделки, подделка акций.

Я закрыл дыру, вложив всё, что у меня было, из "Воронов Инвест". Не из сентиментальности, из принципа. "Астория" - это наследие моего отца.

Если бы холдинг рухнул, имя Воронова стало бы синонимом провала. Этого я не допущу. Никогда.

Отец верил в партнёрство, в Орлова, в их общую мечту. Он ошибся. Орлов предал его, как предал бы любого, кто повернется к нему спиной. Смерть отца, авария. По бумагам, несчастный случай, сердце.

Это до сих пор остаётся тайной, которую я не могу разгадать. Уверен, что это дело рук Орлова.

Он сбежал, оставил хаос, и я тот, кто его ликвидирует.

Вчера мне доложили, что его семью начали прессовать. Криминальные типы, с которыми он связался, требуют триста миллионов.

Я помню их. Два года назад они приходили ко мне, как к совладельцу. Тогда я заплатил, чтобы защитить репутацию "Астории".

Это было не про доброту, а про контроль. Сейчас я могу бы закрыть их долг одним звонком.

За два года я не только восстановил компанию, но и удвоил её капитал. Венчурные проекты, IT-стартапы, контракты с азиатскими инвесторами. Всё работает, как машина, которую я настроил.

Но я не плачу за чужие ошибки. Пусть Орловы сами разбираются. Или, точнее, что от них осталось.

Акции, вот что для меня важно. Те тридцать процентов, которые Орлов оформил на своих детей, должны быть моими.

Это не жадность, это справедливость. Он думал, что перехитрил меня, спрятав их за детскими именами. Однако его побег дал в руки недостающие козыри. Я заберу своё. Точка.

Делаю глоток виски, резкий, дорогой, как мой костюм. Вкус не отвлекает, а лишь заостряет мысли.

Это не месть, это шахматы. Я уже вижу как ставлю шах и мат, и он будет безупречным.

Я вспоминаю, как всё начиналось. Отец и Орлов, два друга, два партнёра. Они строили "Асторию" с нуля.

Я, тогда ещё студент, впитывал каждое слово. Отец говорил: "Глеб, бизнес - это контроль. Потеряешь его - потеряешь всё". Орлов улыбался, шутил, пряча за этой маской свою гнилую натуру.

Когда отец умер, я нашёл документы. Подделанные подписи, переписанные акции. Доказать не смог, но я знал. Орлов украл не только деньги, он украл часть нашей семьи.

Я спас "Асторию", но заплатил за это почти всем. Личный капитал, время, нервы. Всё ушло на то, чтобы удержать компанию. И я удержал. Потому что я - Воронов.

Теперь его дочь идёт ко мне. Лилия Орлова. Я почти не помню её. Мелкая девчонка, которая крутилась рядом с отцом, пока он обсуждал дела. Большие глаза, тихий голос. Незаметная.

Но теперь она - ключ. Через неё я верну акции, восстановлю справедливость. Она думает, что придёт просить помощи? Ошибается. Она заплатит за всё.

Часы показывают четыре. Ещё час. Я спокоен, как всегда перед сделкой. Контроль, это то, что меня определяет. Не мечусь, не нервничаю. Я жду.

Дождь за окном хлещет по стёклам, но я не смотрю туда. Мой взгляд на часах. Пять минут до пяти. Скоро начнётся.

Открываю ящик стола, достаю папку с документами. Те самые, что подтверждают подделку акций. Юристы уже готовят бумаги, чтобы оспорить их права.

Но я знаю, что этого мало. Мне нужен не просто юридический ход, а удар, который покажет всем, что Вороновы не прощают.

Орлов думал, что его дети, это его страховка? Он ошибся. Я найду способ. Всегда нахожу.

Вспоминаю, как два года назад сидел с этими криминальными типами. Они были уверены, что я сломаюсь. Но я не сломался. Я заплатил, но не из страха - из расчёта. Репутация "Астории" стоила дороже.

Тогда я сказал им: "Орлов - мой. И всё, что у него есть - тоже". Они ухмыльнулись и ушли.

Теперь они идут за его семьёй. Иронично, но мне это на руку. Лилия придёт, потому что у неё нет выбора. Она - слабое звено.

Бросаю взгляд на своё отражение в окне кабинета. Чёрный костюм, сшитый на заказ, идеально сидит. Всё под контролем - от мыслей до эмоций на лице.

Я уже не тот парень, который десять лет назад верил в честность, партнёрство. Я закалён, как сталь, и каждый удар судьбы только делал меня твёрже. Орлов, его долги, его предательство, это теперь просто ещё одна задача. А я решаю задачи.

Ирина звонит снова:

- Лилия Орлова здесь.

- Пусть войдёт, - говорю я, и голос звучит как сталь, холодный, ровный, без тени эмоций.

Робкий стук в дверь, и она появляется на пороге. Поднимаю взгляд, и на долю секунды что-то внутри сдвигается.

Не видел её лет десять. Тогда она была ребёнком, тенью бегавшая за отцом. Теперь это женщина. Худенькая, изящная, с большими карими глазами, в которых страх и упрямство борются за место.

Волосы падают мягкими волнами, платье подчёркивает фигуру. Не кричаще, сдержанно, как будто она знает, что красота не требует лишнего.

Красивая, не как куклы, что вьются вокруг богатеньких папиков.

В ней есть что-то живое, почти осязаемое. Это цепляет.

Тут же подавляю эти эмоции.

Эмоции, это слабость. А я слабости не допускаю.

Оцениваю её, как актив, ценный, но не незаменимый.

Она входит, вцепившись в папку, как в щит. И в эту секунду мой план меняется кардинально. Не просто акции. Не просто долг.

Глава 4

- Каким именем? - спрашиваю я, и голос дрожит, потому что я боюсь услышать его ответ.

Смотрю в ледяные глаза Глеба, и внутри всё сжимается от моих собственных догадок.

Нет, нет, нет! Он не может от меня этого требовать!

- Ты сама всё поняла, - бросает он холодно, и его голос режет, как лезвие.

Внутри всё переворачивается. Хочется развернуться, крикнуть, что я передумала, что он может засунуть свои планы куда подальше.

Но я помню, почему я здесь. Ради мамы, ради Ильи. Ради «Астории», точнее, того её филиала, который папа оставил на меня.

Я не могу позволить себе слабость.

Но этот намек Глеба… Пусть даже не думает, что я подпущу его близко. Если посмеет прикоснуться, выцарапаю ему глаза. Буду сопротивляться до последнего, как дикая кошка. Сейчас главное, чтобы он помог. С остальным, я буду разбираться позже.

Спускаюсь вниз, машина представительского класса уже ждёт у входа. Здоровенный бугай, похожий на тех, что заходили в кабинет Воронова, молча открывает передо мной дверь.

Сажусь, и машина тут же трогается, а я смотрю в окно, где дождь размывает огни города. Мысли путаются, как капли дождя на стекле.

Как я оставлю маму и Илью одних? Папа пропал всего месяц назад, и я до сих пор не верю, что он мог нас бросить.

Глеб называет его предателем, кто-то шептался, что он сбежал, но я не хочу в это верить.

Папа не мог так поступить. Он сам настоял, чтобы я вникала в дела нашего филиала "Астории". Говорил, что я должна быть готова. И я тону в его бумагах, пытаясь понять, что он скрывал.

Дома всё как в дурном сне. Захожу в нашу квартиру в центре, где раньше папа рассказывал о своих идеях для "Астории", а я слушала, представляя, как однажды стану частью этого.

Теперь тишина, как в заброшенном доме. Мама сидит перед телевизором, уставившись в экран. Её руки дрожат, когда она поправляет плед на коленях. Илья заперся в своей комнате, и я не стучусь к нему.

Что я скажу? Что еду жить к Глебу Воронову, потому что у меня нет выхода?

С тяжёлым сердцем собираю вещи. Немного, только самое нужное. Чемодан, пара платьев, домашние вещи, ноутбук, папка с документами отца и остальные нужные мелочи.

Я не собираюсь задерживаться у Глеба надолго. Он уверен, что загнал меня в угол? Посмотрим, кто кого.

Снова вспоминаю, как в десять лет смотрела на Глеба и видела в нём принца. Высокий, взрослый, с этими серыми глазами, которые казались такими глубокими. Я крутилась рядом, пока он с папой и его отцом обсуждали дела. И мечтала, что однажды он заметит меня.

Глупая детская влюблённость.

А теперь?

Теперь не принц. Он хищник, от которого надо держаться подальше. Холодный, расчётливый, с этим взглядом, от которого всё внутри стынет.

Но я не слабая. Я не дам ему сломать меня, даже если он думает, что уже победил.

Машина снова везёт меня. За окном темно, дождь и тучи глушат свет. Огни мелькают, яркие и капли на стекле делают их ещё ярче. Я сжимаю телефон, но он мёртвый. Батарея села ещё в офисе Глеба.

Хотя кому бы я позвонила? У меня есть подруги. Вика и Юля, с которыми мы вместе учились.

Они не из обеспеченных семей, не из мира папиных сделок и дорогих костюмов. Они из простых, и я ценю их за искренность. За то, что с ними я могу быть просто Лией, а не дочерью Орлова. Они точно не смогут мне помочь.

Как объяснить им, что я попала в лапы Глеба Воронова? Что я тону в делах филиала, которые папа не успел мне передать? Они выслушают, обнимут, но это всё. А мне нужно больше.

Работа в "Астории", как пазл, где половины деталей не хватает. Папа хотел, чтобы я вникала в бизнес, и я старалась.

Училась, читала, сидела ночами над учебниками, курсовыми и дипломной. После учебы сразу пришла в компанию, не успела и трёх месяцев отработать, как он пропал, и всё легло на меня.

Я пытаюсь разобраться в его сделках, договорах, счетах, но каждый документ - как загадка. Коллеги смотрят на меня с недоверием, будто я заняла не своё место.

Может, они правы? Я не готова.

Но папа же верил в меня. Я не могу его подвести, даже если его пока нет рядом.

А Глеб? Он видит во мне только способ отомстить. Но я не пешка. Я найду выход, даже если придётся играть по его правилам.

Машина заезжает в элитный жилой комплекс, стеклянные высотки, фонари, которые светят так, словно ночь здесь под запретом.

Водитель останавливает машину прямо у подъезда одного из домов. Охранник, берёт мой чемодан и молча провожает меня до лифта. Мы поднимаемся на тридцать пятый этаж.

Кабина останавливается, словно под конвоем выхожу на этаж, и вижу одну дверь на весь этаж.

Охранник ставит чемодан, нажимает на звонок и уходит, оставляя меня одну.

Интересно почему охранник не остался до того момента, пока я не войду в дверь. Не побоялся, что сбегу?
Хотя, идиоту понятно, что пока у меня другого выхода нет.

Смотрю на массивную дверь и сердце начинает бешено колотится.

Дверь открывается, и передо мной появляется Глеб.

Он в брюках и черной рубашке. Рукава закатаны, открывая сильные, мускулистые руки. Рельефные мышцы проступают сквозь ткань рубашки, плечи кажутся ещё шире, чем в офисе.

А его собственнический взгляд, словно он мой хозяин, заставляет заледенеть всё внутри.

Глава 5

Беру себя в руки и тянусь к чемодану, стараясь не смотреть в глаза Глебу. Надо держать себя под контролем, не показывать, как он меня пугает.

- Нет, - резко прерывает он. - Моя женщина не носит чемоданы.

От этих слов меня пробивает током. Моя женщина? Он что, уже присвоил меня себе?!

Внутри всё кипит, хочется возразить, что я ему не вещь, не трофей, который он может забрать. Но приходится сжать зубы, проглатывая протест.

Я должна дождаться, пока он защитит нас от тех, кто угрожает моей семье, разобраться в делах и тайнах отца и разойтись мирно - вот моя цель.

А значит, пока надо играть по его правилам.

Вздёргиваю подбородок и прохожу в квартиру, стараясь выглядеть увереннее, чем чувствую. Глеб пугает меня до мурашек. Надеюсь, что он не насильник. Он не станет меня принуждать. По крайней мере, я на это очень надеюсь.

Разглядываю квартиру. Стильная, современная, но холодная, как сам Глеб. Темная мебель, металлические акценты, стеклянные поверхности блестят, как в журнале. Всё на своих местах, ни пылинки.

Видно, что это квартира мужчины-одиночки. И если женщины здесь и бывали, то точно не задерживались. Максимум на ночь, а потом, до свидания.

Эта мысль почему-то вызывает укол раздражения.

Прохожу в гостиную, останавливаясь так, чтобы у меня были пути отхода. Поближе к двери, подальше от него.

Глеб заходит следом, неся мой чемодан, как будто он весит не больше пушинки. Его сила пугает. Она не просто физическая, а какая-то подавляющая, как будто он может раздавить меня одним взглядом.

Отворачиваюсь, чтобы не выдать своего страха.

Он кивает головой, давая знак, чтобы я следовала за ним. Квартира огромная. Для одного человека кажется перебором.

Глеб показывает на комнату. Слава богу, отдельную.

- Ужин через полчаса, - бросает он и уходит, оставляя меня одну.

Осматриваюсь Такая же обезличенная, как и вся квартира. Серые стены, тёмная кровать, шкаф с зеркальными дверцами на всю стену.

Но кое что радует. У панорамного окна стоит удобное кресло. Можно сидеть там, смотреть как живет и дышит город. И притворяться, что я не в ловушке.

Подхожу к окну, провожу пальцами по стеклу. Дождь всё ещё идёт, размывая свет фонарей. Как бы я хотела быть там, внизу, где люди спешат домой, смеются, живут. А не здесь.

Огни вечернего города, как будто говорят, жизнь продолжается, а я её часть, а не пленница в этом холодном логове.

Его слова, "моя женщина", жгут, как раскалённый металл.

Это его способ показать, кто здесь главный? Или он правда считает, что я теперь его собственность?

Его тон, его взгляд, всё в нём кричит о власти. Он думает, что я сломаюсь, что буду послушно следовать его плану, каким бы он ни был.

Но я не такая. Я не позволю ему решать мою судьбу. Он может быть сильнее, богаче, влиятельнее, но я не из тех, кто сдаётся. Я найду способ переиграть его, даже если пока приходится притворяться, что я подчиняюсь.

Я вспоминаю, как в университете сдавала самый сложный экзамен, когда все вокруг были уверены, что я провалюсь. Я не провалилась. Я доказала, что могу. И здесь докажу.

Мысли возвращаются к папе. Месяц назад он пропал, и я до сих пор не могу понять, что случилось.

Мы вместе ездили на работу. Папа говорил: "Лия, ты должна всё знать. Это наше дело". Он показывал мне всё, объяснял, но оказалось времени было мало. Он не успел посвятить меня во всё.

Теперь я руководитель филиала, и это как прыгнуть в воду, не умея плавать. Я работаю днём и ночью, разбираю бумаги, счета, договоры. Это даётся с трудом, но у меня получается. Коллеги подчиняются, выполняют мои указания, хотя я замечаю их взгляды, когда задаю вопросы. Они не привыкли, что я теперь на месте отца.

Но я справлюсь. Ради него. Ради его веры в меня.

Если бы не эти угрозы, низачто бы не обратилась к Воронову. Страх за родных привел меня сюда.

И вот я здесь, в квартире Глеба, потому что он, единственный, кто может их остановить. Но за какую цену!

Смотрю на своё отражение в стекле окна. Мои волосы слегка растрепались, глаза устали, но в них всё ещё есть искра. Я не сломалась.

Ровно через полчаса в дверь стучат. Вздрагиваю и наблюдаю как она открывается. На пороге стоит женщина в возрасте, приятной внешности, с седыми волосами, собранными в аккуратный пучок. Она не в униформе, но я сразу понятно, что это домработница Глеба.

– Меня зовут Татьяна, – говорит она с лёгкой улыбкой. – Ужин готов.

Киваю и иду за ней.

Мы приходим не в столовую, как я ожидала, а на кухню с обеденной зоной. Глеб уже сидит за столом, уткнувшись в планшет. Он даже не поднимает глаз, когда я вхожу.

Сажусь сама, подмечая, что он не сделал ни малейшей попытки за мной поухаживать. Неприятное открытие. Значит, на уважение можно не рассчитывать. Он видит во мне не человека, а инструмент. Это злит, но я молчу.

Ужин проходит в полной тишине. Татьяна подаёт запечённый лосось с лимонным соусом и гарниром из спаржи. Блюдо выглядит так, будто его готовил шеф-повар.

Ковыряю еду в тарелке, но аппетита нет. Глеб ест, не отрываясь от планшета, как будто меня здесь нет. Я украдкой разглядываю его. Ворот рубашки чуть расстёгнут, открывая сильную шею.

Он выглядит так, будто только что с деловой встречи, но всё равно властный, как король на троне. Это бесит.

Почему он так спокоен? Будто всё уже решил!

Татьяна приносит десерт. Панна-котту с малиновым соусом, судя по запаху, украшенную свежими ягодами. Она убирает посуду, загружает её в посудомойку и поворачивается к Глебу.

– Я ухожу, Глеб Сергеевич. До завтра, – говорит она спокойно.

– Доброй ночи, – не отрываясь от планшета, отвечает он.

Татьяна уходит, и дверь за ней закрывается с тихим щелчком.

Я, до этого чувствовавшая себя спокойно, чувствую, как ситуация начинает резко накаляться.
Глеб отрывает свой взгляд от планшета, и смотрит на меня пристально. Его взгляд теперь не холодный. В них я вижу искры. Которые заставляют все внутри меня сжиматься.