Любовь под зонтом

Капля дождя

ГЛАВА 1. КАПЛЯ ДОЖДЯ

Александр

— Ну Мак, ну скажи, — уже с час Серый нудил об одном и том же, — ну не наша же это работа: стоять на КПП и пропуска сверять! Ну блин, пусть курсантиков на это ставят. Нас сюда прислали на переквалификацию! На переобучение, в конце концов! Хотя чему они нас — НАС! — могут обучить?! Ну чего ты молчишь? Тебя это что, не парит?! — Размахивая руками в и без того узкой каморке, напарник занимал собой всё пространство. Если бы не проливной дождь, я бы лучше постоял на улице. Даже жалко, что не курю.

Сергей Богданов, позывной Грей, по-моему, распалял себя намеренно, желая зацепить меня и вывести из равновесия. Тема с дежурством была не нова, не вызывала у меня никакого дискомфорта, так как в эту субботу утром делать мне было совершенно нечего. Унизительной для себя проверку пропусков и багажников въезжающих на территорию академии машин я тоже не считал. А вот тот факт, что поставили нас с Серым в одно дежурство, виделся мне показательным. Нас — или отдельно меня — проверяют. Хотят столкнуть лбами. Понимает ли это Грей? Судя по всему — нет.

Как снайпер, он хорош, но не более. Не хватает ему концентрации и внутреннего спокойствия. Слишком импульсивен, чтобы стать асом. Нет в нём быстроты аналитического мышления, не потянет он быть главным в «тройке». Но вот амбиций и гонора хватило бы на двоих, а то и троих. По головам пойдёт. Не доверял я ему, закрывая операцию в «четвёрке» в S*. Спину свою ему бы не подставил. Но Михаил, командир «четвёрки», пользовался уважением у Серёги, сработался с ним, когда тот ещё «сверчком» («сверчок» — сверхсрочник, военнослужащий, оставшийся служить в армии по контракту после прохождения срочной службы. — Прим. авт.) служил. Только командир и мог удержать нашего снайпера от дурного поступка и направить его амбиции в нужное русло.

После того как Михаил был комиссован по состоянию здоровья, а Глок валялся в военном госпитале с ранением вот уже второй месяц, нашу «четвёрку» реорганизовали. Нас с Серёгой перекинули на перепрофилирование в академию, где из таких вот остаточных звеньев и новичков формируют новые подразделения: «тройки» или «пятёрки».

Количество вояк в группе зависит от поставленных задач. В «пятёрку» обычно входят снайпер, сапёр, аналитик, он же программист, переводчик и медик. Такие группы забрасываются на службу на длительный срок за границу, по этой причине особенно важно иметь переводчика. У «пятёрок» обычно масштабные операции и цели глобальнее, чем у тех же «троек», к примеру.

«Тройки» выполняют более узконаправленные задачи. Но при необходимости хорошо отлаженная «тройка» временно может быть расширена медиком или переводчиком.

Специализация каждого звена группы вовсе не означает, что снайпер только стреляет, а переводчик — работает с населением. Все звенья группы отличные бойцы, стрелки и подрывники, просто в своём направлении более умелые. Ну а командиры — это просто универсальные солдаты, которые должны уметь всё.

Я хочу попасть в «тройку» и желательно командиром. У меня и своих амбиций хватает, и знаний, и навыков. А вот служить под командованием Грея, если так карта ляжет, не буду. Не верю ему, не доверяю. С гнильцой человек, батя таких называет говнюками. А батя на буровой многое повидал, разного насмотрелся, в людях разбирается отлично.

Не выдержав нытья Серого, я накинул плащ, натянул капюшон и вышел под дождь. Летний дождь — явление для Питера обыденное. Наверное, каждый второй житель носит с собой зонтик постоянно. Вон даже по радио объявили, что сегодня, восемнадцатого июля, день прогулок под дождём. Чего только не придумают, чтоб отпраздновать.

Потоптался на ступеньках и уже собирался войти внутрь, как увидел на ступеньках основного здания академии женский силуэт, замерший в нерешительности. Видимо, кто-то из преподавателей. И, судя по тому, что она не бежит по парковке к машине, обходя лужи, зонта у неё сегодня нет. А льёт как из ведра, хоть и не холодно, но вымокнет вмиг, как только выскочит из-под козырька.

Вернулся в коморку, прихватил свой зонт и бросил на ходу Серому:

— Я до машины и обратно.

Вышел на улицу и пересёк плац, пока женщина так и стояла под козырьком. Ждёт, когда дождь закончится? Или просто никуда не спешит? Подходя ближе, узнал в тонком силуэте внештатного психолога из академии. Именно она нас тестировала последние дни. И с её подачи, скорее всего, будут приниматься решения по формированию групп.

— Татьяна Анатольевна, вас до машины довести или вы на автобусе? — обратился я к девушке, поравнявшись со ступенями, и раскрыл зонт. — Разрешите проведу.

— Спасибо. — Она быстро нырнула под зонт. — Мне на парковку, вон к тому красному «матизу». Зонт дома оставила. И, как назло, дождь.

Нести зонт оказалось удобно, потому что Татьяна ниже меня и худенькая, ей даже не нужно прижиматься плечом к моему мокрому плащу. Машинка оказалась старенькая, на вид бодрая, не битая, но всё равно производила впечатление ненадёжного транспорта. Наклейка на заднем стекле и детское автокресло говорили, что у женщины есть маленький ребёнок. А так и не скажешь, внешне молоденькая, только глаза уставшие. Хотя в наше время кто идёт с работы весёлым и отдохнувшим? Только тот, кто идёт не с работы вовсе.

Дождавшись, когда Татьяна сядет в «матиз», вернулся на КПП, принял пропуск, открыл ворота подъехавшей машине, кивнул и пожелал счастливого пути автоледи.

Капля будней

ГЛАВА 2. КАПЛЯ БУДНЕЙ

Александр

Понедельник выдался нервным, дёрганным и каким-то заполошным. Беготня, разговоры, приказы «сходи туда», «возьми то». Все на нервах — понимают, что эта неделя решающая. Со следующего понедельника начнут формировать группы. Серый затих, то ли резко поумнел, то ли затаился, что вероятнее. Завтра в тире посмотрю на нашего снайпера. Потом в среду — прицельная стрельба на местности, четверг — спарринги. Пятница — задания на командную работу.

По результатам сдачи нормативов и психологических рекомендаций сформируют предварительные группы. Две недели даются на притирку, выработку алгоритма работы, подчинения, выяснения слабых и сильных сторон каждого звена. А вот потом начинается самое интересное: учебные задачи, от выполнения которых зависит, останется ли группа в первоначальном составе, сохранит ли своё место командир или звенья опять раскидают и перетасуют по-новому.

Самое шумное — это сдача нормативов у подрывников, самое зрелищное — снайперы. Рукопашный бой, тир, медподготовка, технический минимум для всех направлений проводят совместно.

Присутствовать на сдаче профильных дисциплин другим специалистам не возбраняется. Оно и понятно, все ребята должны знать, на что годны другие, чтобы понимать пределы возможностей и, исходя из этого, сотрудничать в группах.

Грей показал неплохой результат: всего четыре ошибки за два дня. Но я присмотрелся к Юле — Юрлову Денису Константиновичу. Он стал первым в таблице всего с двумя промахами. Позывной Юла ему достался явно от искажения фамилии, потому что заподозрить в этом двухметровом хладнокровном парне, напоминающем питона, живость детской игрушки трудно.

Следующие дни — стрельба по движущимся мишеням и статичным при смене положения самого снайпера. Тут Серый тоже показал отличный результат и остался в пятёрке лидеров, Юла закрепился на втором месте. А первым в зачётной таблице стал паренёк с позывным Кузя. Но я всё же решил переговорить с Юрловым, заинтересовал он меня своим спокойствием.

Я в воскресенье переговорил с Михеем по поводу Серого, много интересного узнал. Да и время с бывшим командиром и его женой провёл отлично.

— Здравствуй, Мак. — Бывший мой командир встретил меня возле ворот дома.

— Здорово!

— Загоняй машину и проходи к нам. Тамара ждёт, стол накрыла.

— Отлично.

Я загнал машину под навес и в дом.

— Сашенька, привет. Мой руки и садись. Хорошо, что ты предупредил, я чебуреков нажарила и борщ сварила. — Жена Михаила Тамара встретила меня в прихожей.

Невысокого роста, полненькая, сколько её помню, всегда сидела на диетах и старалась похудеть. Хотя полнота ей удивительно шла. Тамара была обаятельная, деятельная и похожа на сдобную булку. Я невольно улыбнулся, потому что не улыбнуться в ответ этой доброй женщине невозможно.

— Ребёнка куда дели? — усаживаясь за стол, поинтересовался я. — Замуж ещё не выдали?

— На юг отправили, она сессию на отлично сдала, заслужила отдых, — ответил Михаил.

— Ой, Сашенька, нынче молодёжь не спешит семью заводить. — Тамара хлопотала на кухне, выставляя на стол блюдо с жирными, ароматными, сочащимися маслом чебуреками.

— Ну кому ты рассказываешь? Парню уже тридцать два стукнуло, а у него ни котёнка, ни ребёнка, — хохотнул Михей, накидывая мне в тарелку горячих чебуреков и подвигая поближе пиалу с соусом.

— А куда мне котёнок? А с ребёнком попозже что-нибудь решу.

— Решит он, решала. Ты с ночёвкой?

— Угу, надо проветрить дом, да и вообще хоть иногда наведываться.

— Сашенька, ты не переживай, я проветриваю и пыль вытираю, в доме порядок.

— Я перед тобой, Тамара, в неоплатном долгу. Сами-то чего на юг не летите?

— В сентябре полетим, — пока мы жевали, принялась рассказывать Тамара. — Виноград пойдёт уже, вина напьёмся. Подруга моя ездила в том году в гастрономический тур по маленьким винодельням Крыма. Ей очень понравилось, говорит, как в Италии. Я записала самые интересные места, с Мишей обязательно съездим. Море ещё тёплое, плавать будем, — мечтательно вздохнула Тамара.

— Мне что-нибудь привезите, — чувствую, что больше чебуреки не влезут, но глазами так и съел ещё с десяток. — Вкуснота, Тамар, но больше не лезет.

— Ой, Сашенька, там ещё чай со сладким пирогом. Нести? Миш, ты будешь?

— Буду, только перекурю. Пойдём, Мак, во двор, компанию мне составишь.

Усевшись на улице на скамейку в небольшой беседке, Михей прикурил и затянулся. Я с наслаждением развалился на лавке и вытянул ноги. Тишина, ветра нет, солнышко, выходной. Думать ни о чём не хочется.

— Что ты хотел о Сером узнать? Чудит он?

— Не то чтобы чудит, но в своём репертуаре. Насобирал сплетен про всех, считает, что владеет информацией. Да и не это главное. — Я задумался. Если отделить свою неприязнь к Грею, то реально меня настораживала только его нервозность. — Дёрганный он, нервный. Я бы предположил, что на веществах каких-то. Вчера сцепились немного, так он даже блок не успел поставить.

Капля проблем

ГЛАВА 3. КАПЛЯ ПРОБЛЕМ

Александр

Во вторник академии выехал в пять, задерживаться не стал, всё равно никого из начальства уже нет. Отъехать успел только на соседнюю улицу, как увидел на аварийке знакомый потрёпанный красный «матиз». Припарковался впереди и пошёл выяснять, что приключилось с нашей Стечкиной.

Вообще по паспорту была Татьяна Анатольевна Сечкиной, но прозвище Стечкина в академии к ней прилипло намертво.

Среднего роста, фигуристая, с хорошей осанкой и с копной каштановых волос, всегда заколотых или убранных в причёску. Выразительные глаза карего цвета и пухлые чувственные губы, высокие скулы. На первый взгляд всё своё, натуральное, да и на второй тоже. Несмотря на яркие природные данные, чувствовалась в нашем внештатном психологе какая-то пренебрежительность к внешности. Всегда аккуратно причёсана и одета, но без изюминки, огонька или какого-то вызова. Скорее, весь образ призван скрыть красивую внешность и женскую манкость, но природа всё равно прорывается.

Есть много вариантов, почему женщина пытается слиться с обыденностью и старается не выделяться, но зачем тогда идти работать в среду военных, где служат одни мужики, под завязку накачанные тестостероном?

Я поузнавал и пришёл к выводу, что работу свою она выполняет на отлично. Сформированные по её рекомендациям группы были эффективны, напарники подбирались грамотно, конфликтов среди звеньев групп зафиксировано не было. Даже тот факт, что группы работали не одну и даже не две-три операции вместе, говорил о многом. Завтра бы наведаться к Татьяне, узнать, кого она мне может порекомендовать в потенциальные напарники.

— Здравствуйте, Татьяна. — Я подошёл к машине и заглянул внутрь через приоткрытое окно.

На водительском сидении, сложив руки на руле и опустив на них голову, сидела Сечкина. Она вздрогнула, выпрямилась и кивнула. Надо же — не плачет, глаза сухие, просто уставшие.

— Могу чем-то помочь?

— Вряд ли, Александр. — Голос тихий и приятный, спокойные интонации, без истерики. — Машина заглохла, — женщина сла́бо улыбнулась, — эвакуатор приедет через час-полтора, а мне через двадцать минут надо дочь забрать из сада. Не могу придумать, как это всё провернуть.

— Пустяки! Сейчас всё решим. У меня есть хороший знакомый в автосервисе, сейчас я позвоню ему. А вы вызывайте такси и поезжайте за дочкой. Илья, здорово, — уже в трубку произнёс я. — Здесь помощь нужна твоя и эвакуатор.

— Здорово, Мак. Ты, что ли, сломался?

— Нет, моя лошадка бегает, спасибо твоему ежегодному ТО. Одному хорошему человеку надо помочь.

— Что с машиной? Если авария или наезд, то это после ментов, — категорично заявил приятель.

— Нет-нет, ничего такого. Не едет! Устала от жизни тяжёлой и просто заглохла.

— Адрес? Сейчас гляну, кто свободен, — он захрустел чем-то в трубку.

— Чекистов, недалеко от академии.

— Ну, Костик минут через сорок может! Это самое раннее.

— Хозяйке надо срочно уехать. Я останусь с машиной, Костика встречу. Может, документы взять для оформления?

— Если ручаешься за хозяйку, — Илюха весомо хмыкнул, — то не надо документы. Потом, когда хозяйка приедет, после диагностики если решит у нас оставить на ремонт, то с доками всё оформит. Я Костика предупрежу. А ты, рыцарь без страха и упрёка, даже на дороге найдёшь себе прекрасную даму, — хохотнул приятель. — Я в офисе, буду тебя ждать.

Я отключил вызов и повернулся к Татьяне.

— Эвакуатор будет минут через сорок. Я оформлю машину и сопровожу на диагностику. Поезжайте спокойно в детский сад. Вы оставьте мне свой номер телефона, чтоб я вам отзвонился, что там и к чему, а потом уже решите, когда приедете и что с ремонтом.

— Спасибо вам, Александр. Мне неудобно, но, — она заметно замялась, но продолжила, — вариантов всё равно нет. Я такси вызвала, скоро будет. Спасибо вам ещё раз.

Костик-эвакуаторщик приехал даже раньше, минут через двадцать пять. Поржал с меня, что я, благородный олень, даме тачку не могу купить нормальную. Заверения о том, что дама не моя, не принимал всерьёз.

— Да была бы баба чужая, стал бы ты за неё вписываться, а, Мак?

— Да что же вы все заладили с бабами? Женщина она! Сотрудник военной академии. Знакомая, да! Я помог просто потому, что могу помочь. Вот ты бы проехал мимо, если бы увидел, что… ну не знаю… соседка заглохла на дороге?

— Если соседка во дворе заглохла, то помог бы. Мне же тоже надо въехать. Вот если соседка снизу, то сто процентов помог, — Костян улыбнулся пошленько, — там такая корма, загляденье. Хотя у неё муж есть, пусть он ей и помогает!

— Чему тебя только отец учил?

— Так ничему, меня мать с бабкой воспитывали. — Костя докурил сигарету и занялся «матизом».

В ангаре-офисе я направился сразу к Илье, а машину оттащили на диагностику.

— Привет-привет, Дон Кихот. — Илюха, улыбаясь, вышел из-за стола и протянул руку. — Я так понимаю, что счёт на эвакуатор на тебя выписывать?

Невысокого роста, худой, с длинными и какими-то нескладными руками-ногами, Илья напоминал кузнечика. При первом взгляде на него ни за что бы не поверил, что он автомеханик и хозяин автосервиса. Но среди своих работяг он пользовался авторитетом, а среди автолюбителей — уважением и доверием.

Капля недоумения

ГЛАВА 4. КАПЛЯ НЕДОУМЕНИЯ

Татьяна

Сколько я простояла, глядя в окно, не знаю, но чай успел остыть, а небо за окном лишь слегка померкло — белые ночи. Красота и экзотика для туристов и проблемы со сном для местных. Попробуй уложи непоседу, когда «ещё солнышко спать не пошло». Поставила кружку с чаем в микроволновку. Какая разница, как подогревать, всё равно ведь пить не буду, только руки бы согреть.

Отвернулась от окна, скользнула взглядом по кухне. Обшарпанные обои, видавшая виды мебель, правда, холодильник современный, работает исправно. Кран капает уже месяц как, но хозяйка не спешит вызывать сантехника. Она выставила квартиру на продажу, но заломила такую цену, что пока никто не приходил смотреть.

Я повернулась обратно к окну. Вид — загляденье: деревья высокие, детская площадка новенькая и цветочные клумбы. Бабушки-активистки захватили все кусочки земли под подъездами и засадили цветами. Сами поливают, сами пропалывают — ведут активный образ жизни, одним словом. Я даже завидую их бодрости и энтузиазму.

Сама же чувствую себя сдувшимся шариком. Проблемы, проблемы, со всех сторон проблемы. Как говорит тётя Тома: «Пришла беда — отворяйте ворота». Денег на ремонт машины нет. Кредит — не вариант, его платить нечем. Совсем без машины тяжело — на работу и за Катей в сад попробуй успеть на автобусе, а на такси не накатаешься.

Попросить у кого-то в долг? У тёти Томы нет таких денег. Игнат? Не-е-ет. Его помощь с Катериной и так мне обошлась слишком дорого. Хотя ради неё я бы и не на такое пошла, но в прошлый раз была безвыходная ситуация. Сейчас у меня ещё есть шанс побарахтаться.

С квартиры ещё съезжать придётся. А варианты съёмного жилья все, как назло, попадаются дорогие или временные. Летом много квартир переходят в режим посуточной сдачи. Найти что-то приемлемое на год трудно. Ещё же надо, чтоб от садика Катиного недалеко. Без машины теперь как её возить?

Вспомнила сегодняшнего рыцаря пустынных дорог. Когда в окно машины постучали, я уже была готова расплакаться и держалась из последних сил. Я даже не сразу узнала Александра.

Александр Русланович Макаров. Позывной Мак. Тридцать два года, не женат. Эту информацию я запомнила ещё с первого нашего знакомства. Как и примечательную внешность. Высокий и спортивный, хотя этим в военной академии никого не удивишь, Макаров бросался в глаза тем, что был гармоничен. При взгляде на его движения, походку, поворот головы сразу было понятно, что человек в совершенстве владеет своим телом. А какие у него глаза — серо-зелёные, выразительные. И масть — как говорят, перец с солью. Не будь седины на висках, был бы жгучим брюнетом, а так серебристые нити при таком молодом лице и шикарном теле придавали ему изюминку.

Характер у него — стопроцентное попадание в шпионы да суперагенты. Безэмоционален, спокоен и уравновешен. Молчаливый и вдумчивый, что мне всегда нравилось в мужчинах. Человек слова, способный нести ответственность за себя и других людей. Быстрая реакция и высокая скорость мысли, аналитический склад ума, обширный опыт и масса навыков выведут его в командиры группы. Всё это вместе с яркой внешностью. Я мысленно прозвала его Рус Бонд. Мак бы шикарно смотрелся в казино в белом смокинге и бесстрастной манерой игры легко поразил бы очередную красотку.

Я усмехнулась про себя. О чём только думаю! Вытащила кружку чая из микроволновки. Отхлебнула и поморщилась — перегрела.

Экран телефона на подоконнике вспыхнул. «Игнат», — насплетничала мне надпись на дисплее. Не взять трубку — не вариант, достанет или по телефону, или в академии. Хорошо, что после переезда он какое-то время не будет знать, где мы живём.

— Да, — ответила, не скрывая усталости и раздражения.

— Привет, Стечкина, — жизнерадостный голос Игната прошёлся по моим нервам. Фамилию мою он коверкал регулярно и с наслаждением. — Скучаешь, — даже не вопрос, а утверждение. — Ты подумала над моим предложением?

— Да, Игнат, я отказываюсь. Я сказала об этом сразу и не передумала.

— Да ты не понимаешь расклад. На тебя люди надеются. — Тон спокойный, но я-то знаю, что скрывается за фасадом его выдержки. — Тебе же тоже выгодно. Не надоело по съёмным хатам мотаться? Дочь свою в сад частный сдашь. Ещё есть время подумать, так что не проворонь шанс! Чао!

Сбросила звонок, не прощаясь. Если бы настроение было чуточку лучше, то звонок Игната его бы испортил. А так… Хуже некуда, а это значит, что пора идти спать.

Но и уснуть спокойно не получалось. Невольно сравнивала двух мужчин, которые помогли мне в трудной ситуации: Игнат и Александр. Первый все нервы вымотал, требуя благодарности и ответной любезности. Полгода как смогла разорвать с ним отношения и вздохнуть спокойно. А второй помог, просто проходя мимо, играючи, ничего не прося взамен и не навязывая своё общение.

Вспомнилось, как вечером после того, как Александр довёз нас с Катей домой, я пыталась подстелить соломки там, где уже однажды падала:

— Вы извините меня, Александр, если я вас обижу своими словами, вы кажетесь вполне порядочным человеком. — Мак смотрел на меня открыто, чуть усмехаясь уголками губ, как будто знал, что я сейчас сморожу глупость. — Но жизнь меня один раз уже поставила в неловкую ситуацию, потому что я вовремя не уточнила условия оказываемой помощи. Поэтому не хотелось бы опять наступить на те же грабли. Я заранее информирую, что решение по формированию групп и назначению командиров принимаю не я. Мои результаты тестирования носят рекомендательный характер. Поэтому если вы рассчитываете получить протекцию, помогая мне, то зря надеетесь.

Капля настоящего

ГЛАВА 5. КАПЛЯ НАСТОЯЩЕГО

Александр

После прохождения всех нормативов и тестов и двух дней выходных в понедельник я получил назначение на должность командира «тройки». Вместе с назначением куратор из управления выдал список ребят, из которых я должен выбрать звенья. Их подбирали исходя из психологической совместимости, специализации, опыта и места службы.

На каждую должность три фамилии. Если, к примеру, одного снайпера заходят завербовать два командира, то решение принимает сам снайпер.

Я пробежал глазами список и удовлетворённо кивнул. Подрывником среди прочих мне предлагали Могола. С ним я уже обговорил варианты ещё после спарринга. Он был согласен пойти под моё командование. Свои амбиции не скрывал, но ему не доставало разнопланового опыта. Поэтому через пару-тройку лет он вполне мог попытаться сам перейти в командиры.

В списке снайперов я увидел фамилии и Юрлова, и Богданова. Значит, Серого командиром не назначили... И тут была дилемма. Брать к себе Грея не хотелось, но и, чувствуя за него ответственность, оставить без места не мог.

Решил первым делом переговорить с Юлой. Он подходил мне своим здоровым пофигизмом, присущим флегматикам. При этом не было перекоса в сторону «абсолютно всё пофиг», что терпимо для штабного служаки, но смертельно для тех, кто реально воюет. Мне он напоминал огромного питона, спокойно лежащего в укрытии, но смертельно опасного, убивающего жертву методом сдавливания, не оставляя шансов.

На построении были объявлены командиры. Трое для «пятёрок» и четверо для «троек». Нашёл глазами Могола и Юлу, получил подтверждение кивками от обоих. Теперь осталось подтвердить назначение меня на должность командира приказом в управлении. Там же закрепить за собой напарников, подтвердить в «секретке» позывные, получить досье на ребят, у психолога взять характеристики и рекомендации по взаимодействию. Дел невпроворот.

Ещё бы неплохо подсуетиться и договориться с инструктором по стрельбе и тренером по рукопашному бою. Есть у меня, так сказать, любимые учителя. Вообще, все спецы в академии отличные и недаром хлеб свой едят. Но если по сапёрам-минёрам мне нравятся все инструкторы, то в рукопашке и тире есть прям любимчики.

Учебные задания нам выдаст куратор за несколько дней до условной операции. День и час может быть назначен любой, поэтому с завтрашнего дня все звенья переходят на казарменное положение. Сегодня можно ещё смотаться домой, а завтра в восемь утра построение и заселение в казарму. А потом работа с тренерами, кураторами, инструкторами.

В управление я прибыл только к трём часам. Попал сразу на ковёр к полковнику Зимину, выслушал много слов по поводу того, что на меня возлагают большие надежды, что я стою на страже границ нашей великой державы и т.д., и т.п. Но не проникся той ерундой, которую обычные штабные канцелярские работники пытаются навешать. Я служу стране и людям, которых защищаю, и плевал я на чины и погоны, сидящие в кабинетах.

Батя в своё время, когда я только задумался поступать в военное, не верил, что я смогу существовать в этой системе. Не всегда правильной и адекватной, не всегда разумной и логичной. Подчиняться дурным приказам, красить траву зелёной краской, хоронить бычки и прочую солдафонскую чушь помогала переносить идея «Есть такая профессия — Родину защищать». А потом, когда попал в спецподразделения и начал расти в погонах, стало легче: чем меньше начальства над тобой, тем легче дышать.

А вот интересно, каким ветром в академию занесло Татьяну Анатольевну? Мысли о Сечкиной всё чаще мелькали в моей голове, что было, в общем-то, некстати. А предвкушение от сегодняшней встречи и вовсе лишнее.

Заскочил в столовую в управлении пообедать и просмотреть дела своих бойцов. Оба с опытом реальных операций. Оба с отличной военной подготовкой и, что немаловажно, с медицинским минимумом. Как показала последняя операция, навык установки капельниц и умение накладывать жгут не менее важны, чем владение холодным оружием.

Глок был ранен уже по окончании миссии. Мы выполнили задачу по обнаружению и блокированию объекта, заминированию путей отступления боевиков. Дальше в ход должны были вступить переговорщики, чтобы попытаться взять хоть кого-то живым, но при этом не оставить никому шансов уйти. Группа зачистки должна была отслеживать возможные прорывы.

И то, что мы, уходя, получили удар в спину, наводило на мысль, что наше местоположение кто-то слил. Группа зачистки даже не успела развернуться, переговорщики потеряли двоих бойцов. Нас спасли только паранойя Михея да чуть-чуть моя реакция.

Сворачивая технику, я одним глазом наблюдал, как Глок с торца здания, где мы развернулись, завершает последние приготовления. В сапёрном деле я не специалист, так, могу по минимуму: растяжки поставить, бомбу активировать и дезактивировать, и то не всегда. По инструкции смогу, конечно, нужный провод перерезать, но без инструкции предпочитаю доверить это профи. Вот если бомба с навороченным дистанционным управлением, то это уже ко мне: взломать систему кодов и отменить прописанный алгоритм проще, чем распутывать хитросплетения цветных проводов.

Михей нервничал, а его интуиции я доверяю. Самому было муторно как-то, неспокойно. Уходить решили не тем путём, что пришли. Решил это Михей в последний момент. Грея предупредили, он с позиции ушёл по команде. И вот тут началось самое интересное. Из всех полуразрушенных домов, стоящих на этой улице, били именно в тот, через который был проложен изначальный путь отступления. Интуиция Михея не подвела, но Глок не успел закончить и увернуться от осколков, стоя возле соседнего здания. Ему прошило ногу и зацепило левую руку. Но цепь он всё равно замкнул, чтобы ни одна собака из заминированного здания не вышла.

Капля решений

ГЛАВА 6. КАПЛЯ РЕШЕНИЙ

Александр

Дал себе что-то вроде зарока: если через две недели по-прежнему буду думать о Татьяне и Катерине, то плюну на всё и поеду к девчонкам в гости. Трудовые отношения нас с Татьяной уже не связывают, заподозрить меня в корысти не получится, шантажировать нас отношениями тоже не выйдет, так что уже мысленно я был в гостях у девочек в маленькой, но уютной квартире с берёзой под окном.

Я себя знал и понимал, что уже не отступлюсь, а ещё знал, что так меня не цепляла ещё ни одна женщина. И упускать ту, которая смогла за столь короткий срок и непродолжительное знакомство глубоко пробраться в мысли и чувства, просто верх идиотизма. А идиотом считать себя не приходилось.

Списавшись в мессенджере и договорившись на субботу часа на три, я ещё с вечера пятницы стал предвкушать встречу. Катя точно обрадуется и примется скакать вокруг меня. Надо подарки купить, что она там про карандаши и рисование болтала? А что Татьяне? Вопрос. Надо же что-то интересное, но так, чтобы не оскорбить.

Заскочил в большой супермаркет в магазин рукоделия и попал… ну, видимо, в рай для женщин. Такой себе аналог строительного магазина, где суровые мужики с интересом и восторгом рассматривают газонокосилки, перфораторы и покупают гвозди и шурупы килограммами, а краски и растворители литрами. Здесь же в рядах стояли девочки, девушки и женщины всех возрастов. Что-то рассматривали, вычитывали, нюхали, мазали на бумажках и восторгались, восторгались, восторгались. Поняв, что заплутаю в этих рядах, нашёл продавца-консультанта по имени Настенька, как гласил бэйджик, и практически кинулся ей на шею с мольбой о помощи:

— Настенька, помогите. Мне надо обрадовать подарком девочку, которая любит рисовать.

— Возраст девочки и сумма подарка? — с улыбкой спросила местная фея ниток и ленточек.

—Лет пять, может, четыре. Сумма… Возьму всё, что понравится. И ещё нужны какие-то хорошие карандаши цветные. — Я напряг память, как там Катя говорила? Тревагульные? — Что-то в них особенное, что именно, я не понял.

— Может, трёхгранные? Они для детей очень удобные. У нас есть от разных фирм наборы.

Мы как раз дошли до нужного ряда, и я пробежался глазами по полкам и стеллажам. Жуть какая, как в этом разобраться.

— Давайте вы будете мне предлагать, а я кивать или качать головой. Я в этом всём, — махнул рукой в сторону красок,— профан. Доверяюсь вам.

— Хорошо, — продавец Настенька кивнула и начала с вопроса: — Набор карандашей на сколько цветов?

— Максимум.

— Вот эта фирма недешёвая, но очень хорошая. Мягкий грифель, качественная древесина, затачиваются отлично, не крошатся.

— Берём.

— Простые карандаши, точилка, ластик, набор бумаги разной плотности, краски: гуашь, в этом наборе есть золотая и серебряная краски; акварель. Набор кисточек. Я бы посоветовала взять вот эти, натуральный ворс, удобные ручки. Пастель, в наборе сорок восемь цветов. Палитра. Маркеры с блёстками, девочка будет в восторге. Вот эти с запахом, но если есть аллергия, не советую. Ножнички, органайзер для кисточек. Вот милый, с котиками. Или с единорожками? Стаканчик-непроливайка.

Я только успевал кивать, как китайский болванчик, складывая всё в прихваченную корзинку.

— Вот, кстати, возьмите фартучек, мама девочки будет вам благодарна.

— Берём вот этот, голубой.

— Девочки обычно любят розовый, есть ещё жёлтый.

— Нет, голубой. — Вспомнился цвет сарафана на Катерине в день знакомства.

Выходил я из магазина с огромным пакетом, оставив приличную сумму денег. Теперь осталось решить, что же интересного подарить Тане. Цветы — банально, духи — фиг знает, какие она любит, ювелирка — мимо, сувениры-пылесборники — я против. Не придумал ничего оригинальнее, чем в кондитерском купить коробку, наполовину украшенную цветами, а наполовину заполненную клубникой в шоколаде с цветной присыпкой. Выглядело красиво, девушки-продавщицы в магазине обещали, что будет вкусно.

Вот так, увешанный подарками, я и отправился в гости к своим девчонкам. И даже мысленная принадлежность девчонок мне и включение их в свой круг интересов уже не вызывали у меня вопросов и протестов.

Надеялся, что встретят меня улыбками и радостными писками, а реальность оказалась не такой радужной. В коридоре вдоль стены стояли коробки, заклеенные скотчем и подписанные: «Книги», «Кастрюли», «Зимняя обувь», «Куртки» и прочее. В комнате в огромных вакуумных пакетах одежда и мягкие игрушки, подушки и одеяла. Катерина, конечно, запрыгала вокруг меня, Таня мимолётно улыбнулась.

— Вы переезжаете? — разуваясь и передавая гостинцы, спросил у неё.

— Да, хозяйка решила продавать квартиру и переезжать ближе к детям. Нам дала месяц, вот он на исходе. Пойдём чай пить, у нас вкусный пирог с яблоками.

— Да, мы с мамой сами испекли. — Катенька егозой носилась по квартире, ловко огибая коробки и тюки. — А это ты мне принёс? Карандаши? — Она не могла дождаться, когда же Таня достанет подарки из пакета.

— Да, карандаши, — улыбнулся я девочке. — Тань, отдай пакет, пусть в комнате разберёт, а потом и чай попьём.

Пока мама с дочкой вышли в комнату, я обмозговывал ситуацию, усевшись на табурете. Позвать жить девчонок к себе? Таня точно откажется. Жить с незнакомым мужиком в съёмной студии — так себе идея. Предложить пожить в доме? А я хочу? Хочу! А Таня? Не спрошу — не узнаю. А для начала надо выяснить, куда они собираются съезжать, может, всё уже решено, и я со своими рыцарскими порывами не к месту.

Капля прошлого и капли слёз

ГЛАВА 7. КАПЛЯ ПРОШЛОГО И КАПЛИ СЛЁЗ

Александр

Таня сидела за столом, обхватив кружку с чаем, как будто замёрзла и пытается отогреться. Остро захотелось подойти и обнять, укутать тёплым пледом. Но решил не форсировать события. Успеется. А пока главное — не спугнуть стреляную птичку.

— Спать пора, сегодня все устали. Спасибо тебе, Саша. Большое спасибо.

— Подожди. Давай ещё посидим, поговорим. Расскажи о себе.

— Что рассказать? — Она улыбнулась светло и нежно.

— А что хочешь. Мне всё интересно. Почему отказалась от коньяка? Чай с коньяком — это всего лишь способ немного расслабиться.

— Я не пью, совсем. И боюсь пьяных людей. Отчасти поэтому и на психолога пошла учиться, так как никак не могла справиться со страхом. А ещё драк боюсь. Думала, что смогу сама побороть страхи и людям буду помогать. — Таня немного помолчала и, отпив чай, всё же продолжила: — Ну, коль не шутишь, что интересно, то расскажу я про жизнь свою. Чтобы ты не строил лишних иллюзий насчёт меня.

Таня задумалась, и в этот момент мне показалось, что она попросит сигарету. Уж очень органично бы вписался сигаретный дым в её образ, печальный и зыбкий. Но она просто вздохнула и, подняв на меня свои глаза цвета жжённого сахара и посмотрев долгим взглядом, начала рассказ:

— Так вышло, что отец пил, а когда пил, то бил маму. А она терпела. Думаю, что если бы он бил меня или брата, то терпеть бы не стала. А себя не ценила и не думала, что может оставить нас сиротами, если в очередной раз отец перегнёт палку и её прибьёт.

Когда Женьке, брату, было девять лет, он сильно вытянулся. Худой, высокий, нескладный. Но ему хватило сил двинуть отцу разделочной доской по голове. Отца это разозлило, а мама вступилась. Он её избил так, что она в больницу попала с сотрясением мозга и переломом руки. Отца осудили, мама с ним развелась, и больше мы о нём ничего не слышали. До поры до времени.

А когда мне было пятнадцать, а Жене семнадцать, мама умерла на работе. Тромб оторвался, и скорая даже доехать не успела. Родственников у нас нет. Женьке опеку надо мной, естественно, не дали. Тут отец и появился. Доброго строил из себя, поселился с нами, вначале не пил где-то месяца два, а потом началось: пьянки, драки. Но нас не трогал, брата боялся.

Женька провалился при поступлении в университет, в армию повестка пришла в осенний призыв. А меня одну с отцом боялся оставить. Вот тогда нашёл дальнюю родственницу — мамину троюродную сестру Тамару Николаевну из Великого Новгорода. Она приехала, посмотрела на бедлам в квартире и собутыльников отца и меня забрала, перевела в школу к себе. Она тогда была там директором, сейчас уже на пенсии, но все еще работает в школе.

Вот только не подумали тогда ни она, ни Женька, что всё надо оформить правильно, а подсказать некому было. Что необходимо лишить отца родительских прав, что выселить его из квартиры надо.

А отец продал квартиру, нас с Женькой выписал и исчез. Может, его прибили где-нибудь в очередной пьяной драке, мы не искали. По суду ничего не смогли доказать, да и денег у нас не было на юриста хорошего. Так мы остались без квартиры.

Женька пошёл служить сверхсрочником, я вернулась в Санкт-Петербург и поступила на бюджет на психологию, как и мечтала. Тётя Тома помогала и деньгами, и вещами. Я подрабатывала, где могла, совмещая с учёбой. Вроде и жизнь наладилась потихоньку.

Только личной жизни никакой. Пьяные люди по-прежнему меня пугали до чёртиков, поэтому на вечеринки в общежитии не ходила, в клуб один раз пыталась, но словила такую истерику от вида нетрезвой толпы, что подруга, которая меня туда затащила, собиралась уже скорую вызывать. В итоге, при вполне приемлемой внешности была классическим синим чулком.

На последнем курсе познакомилась с будущим мужем. Банально. В метро, — Таня улыбнулась. — А может, и не банально. Кто в наше время в метро знакомится? У меня в переходе порвался пакет с яблоками. Павел подошёл и помог собрать, предложил свой рюкзак и помог донести до дома. Я согласилась, так и познакомились. Павел — инженер, спортсмен, не пьёт, что, сам понимаешь, для меня немаловажно, серьёзный, на пару лет старше меня. Маме его я, правда, не очень пришлась по душе, но она поначалу в нашу жизнь и не лезла.

Поженились мы сразу после окончания моей учёбы. Мне свёкор помог устроиться в учебный центр для подготовки работников МЧС, у него там были связи. Павел был против, ему не нравилось, когда на меня обращали внимание мужчины. Сейчас, как квалифицированный психолог, я понимаю его комплексы и проблемы, а тогда, как девушка без опыта серьёзных отношений, побаивалась его ревности и старалась не перечить. Муж прямо мечтал меня побыстрее отправить в декрет.

— И поэтому у тебя дочь Евгеньевна при бывшем муже Павле, — не выдержал и перебил я. Уж очень меня волновал этот вопрос.

— Какой ты скорый на выводы, товарищ майор, а ещё аналитик, — улыбнулась Танечка. — Катенька не наша с Пашей дочка.

Я промолчал, лишь кивнул, мол, продолжай, я слушаю и не перебиваю.

— А с декретом всё не получалось. Не скажу, что мне очень хотелось. — Она неопределённо махнула рукой, а потом принялась складывать из салфетки не то кораблик, не то самолёт, ловко проглаживая сгибы ногтем. — Так, в будущем, через пару лет. Мне нравилась работа, хотелось чему-то научиться, чего-то достичь. А года через три Павел совсем на меня взъелся. Оказалось, что это мать ему на мозги капает, внуков требует. Мы прошли обследование, и мне поставили диагноз «аутоиммунное бесплодие». Ну то есть с Павлом детей у нас быть не могло. Лечение было бы дорогое и долгое, не гарантировало положительных результатов. Что-то кардинальное мы тоже решили тогда не предпринимать. Вообще эту тему с детьми заморозили, как будто и нет проблем.

Капля прошлого и капля смеха

ГЛАВА 8. КАПЛЯ ПРОШЛОГО И КАПЛЯ СМЕХА

Татьяна

Проснулась я отдохнувшей, чего давно не бывало. Солнечный свет, пробивавшийся сквозь плотный тюль, как будто щекотал и дарил чувство покоя и умиротворения на душе. Как в детство вернулась, когда мама по выходным давала выспаться до самого донышка, а сама на кухне готовила оладушки. Какая стойкая память всё-таки у людей, особенно на запахи. Вспомнила про маму, и тут же мне пахнет ароматными оладушками.

Оладушками… пахнет… наяву… И откуда солнце в моей комнате? И диван раньше был продавлен так, что на нём спать невозможно, спина утром болит. Про щебет птиц за окном вообще молчу. А Катя почему молчит? Спит ещё?

Обвела глазами комнату и решила, что я или не в своём уме, или не в своей комнате. Кремовые обои с золотистыми разводами, кровать огромная, шкаф на всю стену. Память подсунула воспоминания, что нас с Катей приютил Саша. Рыцарь пустынных дорог… И вчерашний вечерне-ночной разговор припомнился, и моя откровенность. Хотела отпугнуть, отвернуть от себя, чтоб не было никаких поползновений. А вышло, что вышло…

И поцелуй. И Сашино «Это принципиально». Как всё могло быть легко между нами, не будь этих обстоятельств вокруг.

Села на кровати, поискала глазами телефон, чтобы узнать время, и нигде не увидела. На этаже тишина. Надо проверить Катюшу и умыться. Забрать оставшиеся вещи с квартиры, сдать ключи хозяйке, не забыть написать заявление в садике, расторгнуть договорённость с новой квартирой. Или не спешить? Опять дела, опять круговерть… Передышка на ночь была, и хватит, расслабляться совсем не время.

Дочь обнаружилась на кухне. В компании Саши, которого Катя упорно называла Алекс, и Тамары она сидела за столом и деловито раскладывала варенье и мёд по хрустальным розеткам в виде половинок клубничек. Сомневаюсь, что у Саши в шкафу такая красивая посуда завалялась, наверняка Тамара принесла к завтраку.

— Доброе утро, — поприветствовала я всех разом и прошла к дочке, поцеловала в макушку. — Чего меня не разбудили? Я бы помогла с завтраком.

— Вот ещё. — Саша хмыкнул, ловко переворачивая подрумянившиеся оладьи на другой бок. — Ты так спала крепко, что грех будить. Мы даже кофемолку не включаем и соковыжималку тоже, чтоб тебя не потревожить. И с завтраком мы с Катиной помощью справляемся. Да, девочки?

— Конечно, если не в выходные отоспаться, то когда? Танюш, ты как кофе любишь: с молоком или без?

— Никак не люблю, я чай пью.

— Наш человек. — Тамара рассмеялась. — Кофе портит цвет лица. А чай лучше пить травяной. Я сейчас сбегаю принесу.

Не успела я ничего сказать, как Тамара вышла из кухни. Входная дверь с тихим щелчком открылась и закрылась.

— Она что, за чаем пошла? Неудобно… — Я даже растерялась.

Забота Тамары была приятна, но я так давно привыкла быть вдвоём с Катей, что даже искреннее участие других людей мне уже кажется нарушением границ. Моих и тех, кто проявил участие. Я не хочу быть обязанной кому-то за помощь и не хочу утруждать кого-то своими проблемами. Мы с дочкой сами справимся. Ну, справлялись раньше, по крайней мере.

Тот факт, что пришлось принять Сашину помощь, меня здорово нервировал. Но на тот момент это было самое лучшее решение. Хотя после вчерашнего разговора я уже сомневалась.

После завтрака, на который Тамара не осталась и мужа своего отказалась звать, я уже было собралась мыть посуду, как Саша меня мягко усадил обратно за стол, придерживая за плечи. И руки у него такие сильные, и ладони тёплые. А мысли в голове такие глупые, и сердце что-то затрепыхалось, надо к врачу, точно надо — тахикардия у меня, не иначе.

— Посиди спокойно, Та-аня-я, — растягивая гласные, тихо сказал Саша. — Загрузить в посудомойку пару тарелок и сковородку и я смогу. Подумай пока, чем займёмся днём?

И от его близкого дыхания и растянутых гласных моего имени по шее побежали мурашки. Я напряглась, но сумела не задержать дыхания. Нечего показывать, что меня волнует его близость. Сдерживая желание затараторить, как трещотка, я нарочно медленно стала рассуждать:

— Вещи надо оставшиеся забрать, решить что-то с машиной, мебель собрать Кате. В какой комнате нас поселишь? Давай в пустой соберём кроватку и стол, а я на матрасе надувном буду спать?

Саша вздохнул обречённо, провёл ладонями по моим плечам до локтей и убрал руки, отвернулся к посудомойке.

— Мебель попрошу Мишу собрать в пустой комнате. Ты будешь жить в спальне. Никаких матрасов.

— А как же ты? — не очень вежливо перебила я. Но если он сейчас скажет, что со мной в спальне, то я хватаю Катю и бегу отсюда, теряя тапки.

— А я на диване в гостиной спокойно устроюсь, все равно редко дома бываю. Вещи довезут в течение дня, а сейчас предлагаю съездить в парке погулять, пока погода отличная.

Прогуливаясь по дорожкам, Саша рассказывал истории из жизни, а мы с Катей слушали, разинув рты, до того с юмором он всё комментировал. А я вдобавок ещё и глазела на него с плохо скрываемым интересом и восторгом. В лёгких джинсах, облегающих мощные бёдра, и белой рубашке-поло, обтягивающей красивое накачанное тело, Саша выглядел сногсшибательно. Хотя и форма ему необыкновенно шла, но сейчас, по гражданке, он казался ближе и как будто мягче и спокойнее, что ли. Уверенные движения, прямой разворот плеч, размеренный медленный шаг, под который мы с Катей невольно подстроились. На плече рюкзак с собранным Тамарой перекусом и водой, небрежно, но крепко поддерживаемый рукой, на запястье часы бликуют на солнце. В другой в руке нежно зажата Катина ладошка. По всем параметрам не мужчина, а загляденье!

Капля разочарований

ГЛАВА 9. КАПЛЯ РАЗОЧАРОВАНИЙ

Татьяна

Всё складывалось удачно и гладко, это и настораживало. Я так привыкла продираться сквозь проблемы, что теперь не получалось расслабиться.

До конца лета забрала Катюшу из детского сада на оздоровление. Хоть отпуск у меня и в начале сентября, ни на какое море мы не поедем, но Катя с Томой отлично ладят, то варенье варят, но пироги пекут, то и вовсе втроём с Михаилом мебель для кукол смастерили и красили.

Вопрос с машиной решила кардинально: позвонила Игорю и дала отмашку продавать. А в понедельник Михаил передал мне доверенность на управление Сашиным авто и ключи. Когда Макаров успел всё оформить, не знаю, но не могу сказать, что я безумно обрадовалась. С одной стороны, такое доверие со стороны Саши означает серьёзные намерения, он из тех людей, что слова на ветер не бросают и за свои поступки отвечают. Но вот так, не предупредив, не спросив, а хочу ли я, а нужно ли мне, решил, и всё. Хотя я могла и не ездить на его машине, поставить возле дома и кататься на работу на автобусе два часа в один конец. Нет, я ездила с комфортом на новенькой бэхе. Правда, старалась ставить её во дворах, подальше от академии, чтобы никто не просёк, на чьей машине я приезжаю. Как говорится, всё мне не так в моих запросах: не та вода, не те матросы.

В академии с Сашей ни разу за неделю не виделась. Но звонил он каждый день, расспрашивал про дела, разговаривал с Катей. Приручал. Заинтересовывал. И я проваливалась в эту заинтересованность, симпатию, отзывалась на его такой откровенный мужской интерес, отмечала отношение к Кате, проникалась нежностью, давала маленький шанс надежде, что у нас с Сашей может что-то получиться.

В пятницу у меня был выходной, и я, взяв Катюшу, всё-таки решила проехаться посмотреть варианты съёмных квартир. Феминистка и паникёрша во мне не давали спокойно жить в Сашином доме. Но как-то всё-таки вяло и не очень настойчиво сильная женщина внутри меня толкала на действия. Так, скорее для галочки, что, мол, не совсем я плыву по течению, не совсем на мужика облокотилась. И сама что-то могу. Но уже не очень и хочу.

Приехала с Катей домой после обеда, а у Михаила с Тамарой пикник. Дочь вернулась с отдыха, собрали гостей-знакомых, и нас с Катей пригласили. Мне хоть и было немного неловко, но решила не отказываться. Миша с Томой приятные люди, мне бы хотелось поддерживать с ними дружеские отношения. К Катюшке они тепло относятся, да и ко мне с вниманием. Приятно знать, что можно на кого-то положиться и элементарно попросить о помощи. Я от этого отвыкла уже, тем ценнее их участие в нашей с дочкой жизни.

В беседке на половине Михаила с Тамарой набилось человек семь молодёжи, в основном девушки, но и пара парней наблюдалась. Катя побежала качаться на широких качелях, установленных под деревом, а я отправилась на кухню помогать Томе. Пока носила из дома в беседку соки, салаты и прочие закуски, с удивлением отметила, что одна девушка из компании больно зло и с недовольством на меня поглядывает. Присмотрелась к ней, напрягла память и пришла к выводу, что мы незнакомы. И вызвана её неприязнь неизвестной мне причиной. Сделала зарубку себе в памяти понаблюдать за девушкой и пошла к Кате, которая уже крутилась рядом с Михаилом, раскладывающим мясо на решётку.

Сидя в беседке, общаясь с Мишей и Томой, их дочкой и другими ребятами, я всё время ловила на себе косые и даже злобные взгляды девушки, которую, как оказалось, звали Юлей.

Уже вечером ушла вместе с Катей в дом укладывать её спать, а возвращаясь в беседку, где веселье и не думало прекращаться, только стало чуточку тише, а атмосфера интимнее с приходом сумерек, услышала за углом дома разговор и своё имя. Знаю, знаю, что подслушивать нехорошо, но иногда очень информативно.

— Откуда только эта курица взялась, а?

— Ты про кого? Про Таню?

— Ну, и ещё кукушонка своего притащила, — зло процедил женский голос.

— Юль, у курицы цыплёнок, а не кукушонок, — со смехом ответил ей второй, скорее всего, это Мишина дочка.

— Да мне без разницы! Я Мака уже года два окучиваю, почти добралась до его постели, и тут появилась эта, — с презрением высказала девушка.

— Ой, не смеши, добралась она! Да Мак на тебя никакого внимания не обращал! Он для тебя старый.

— Это эта Таня для него старая. А я как раз!

— Да ну, брось! Мак и имени твоего не знает, не тот он мужик, что с девчонками мутить будет. Он серьёзный. Ему женщина нужна тоже серьёзная. Или ты думала, что Саша с тобой по клубам таскаться будет?! Смешная!

— А чего смешная? — с вызовом проговорила Юля. — Ему нужен огонь, чтоб горело. А Танька эта — рыбина мороженная. Психолог, подумаешь, пф. Сидит вся такая заносчивая, высокомерная, про образование рассуждает.

— Ой, Юльк, я с тебя не могу! Она просто воспитанная, вежливая и образованная. Ты, между прочим, тоже на психолога хотела поступать.

— Я передумала!

— Ты не поступила. Юль, надо быть объективнее к людям. Просто Таня и Мак не твоего уровня. Вот поэтому тебя и тянуло к нему, а Таня раздражает. Тебе хотелось быть похожей на неё, но и по клубам таскаться хочется. А одной попой на двух стульях не усидишь. Тут вопрос к тебе самой, а не к Тане!

— Ой, ладно. Тоже мне подруга. Нет бы поддержать, а ты!

Капля смелости

ГЛАВА 10. КАПЛЯ СМЕЛОСТИ

Татьяна

Уже сидя в машине, начала прокручивать в голове возможные варианты беседы с Драгиным. Пока стояла в пробках на проспектах, виляя во дворы, объезжая заторы, потихоньку продвигаясь к центру, смогла продумать миллион своих и ответных реплик. Мне всегда так было легче: представить, что я скажу, что ответит собеседник. Я заранее репетировала речь, если надо было идти к начальству, имела несколько заготовок для диалога с коллегами и бессчётное количество вариаций беседы с тестируемыми бойцами.

Я представила вариант, что генерал меня выслушает и похвалит, а потом отправит домой, заверив, что всё сам решит. Я прожила вариант, когда меня не захотят слушать и отправят в управление к заместителю или к секретарю записаться на приём. Но никак не ожидала того, что меня примут за другого человека.

Дверь мне открыла улыбчивая женщина лет шестидесяти, ухоженная и, судя по напору, с которым она набросилась на меня, активная и волевая.

— Вы Вера? Проходите. Светочка предупредила, что сегодня будет замена. А вы что? Без халата? Или у вас в сумке? Руки можете вымыть в ванной. Я сейчас позову Анатолия Валерьевича, — не давая мне вставить и слова, женщина провела меня в ванную и ушла. — Анатолий, — послышалось в глубине квартиры. — К тебе пришли, пройди в спальню, пожалуйста.

В спальню-то зачем? Интересно, что эта неизвестная Вера должна делать? Я вышла из ванной и остановилась в нерешительности.

— Здравствуйте, — Драгин шёл по коридору в домашнем костюме, — проходите сюда. — Он распахнул передо мной дверь, и я оказалась в спальне. — Сейчас Зина принесёт лекарство. Располагайтесь пока.

— Анатолий Валерьевич, произошла путаница. — Я решила, что если генерал сейчас и выгонит меня как самозванку, то всё равно у меня будет время хоть что-то ему объяснить, идя по коридору. — Я — не Вера. И я не имею никакого отношения к лекарствам.

— Да? Как интересно! А кто вы?

— Сечкина Татьяна Анатольевна. Психолог при управлении ФСБ и внештатный психолог в академии при генштабе ФСБ. И у меня к вам дело. Важное, — последнее я проговорила уже не так громко, запал смелости иссяк.

— Это ещё интереснее. Тогда пройдёмте в кабинет, Татьяна Анатольевна Стечкина.

— Сечкина, — поправила я на автомате.

— Да знаю я, знаю.

Тут дверь спальни отворилась, и вышеозначенная Зина, видимо, жена генерала, принесла ампулы, шприцы и пузырёк со спиртом. Драгин на больничном, и ему делают уколы, а тут я со своими проблемами. Хотя, строго говоря, проблемы только частично мои, а начальника управления они касаются напрямую.

— Зинуль, это не Вера, а Таня. И она ко мне по делу. Сообрази-ка нам чаю в кабинете.

— Даже на больничном покоя нет никакого! Я телефон отобрала специально, чтобы ты только пару часов в день был доступен, так они в дом повалили с делами своими, — не скрывая своего недовольства, женщина высказывала своё мнение бурно и громко. — Вот сейчас выставлю из дома эту деловую Таню и дверью перед носом хлопну!

— Не надо хлопать, — со смешком Анатолий Валерьевич поцеловал жену в щёку, — лучше чаю. А я пока выслушаю девушку и отправлю восвояси.

В кабинете возле окна стоял массивный стол, наверняка из цельного дерева, с двумя резными стульями. Тяжёлые зелёные портьеры, деревянные шкафы вдоль стен, паркет на полу — всё дорого и как-то по-царски, я бы сказала, как в музее. Скорее всего, что и мебель антиквариат. А что, если Драгин заправляет всеми схемами, в которые втянул меня Никифоров? Поздно я об этом задумалась, полагаясь на мнение о генерале среди сослуживцев.

Драгин тем временем сел за стол и указал мне на стул напротив.

— Можете начинать, и если дело совсем маленькое, растяните рассказ хоть на полчаса. Умаялся я болеть и кроссворды разгадывать, а телефон, сами слышали, не дают мне, — подмигнув, произнёс Анатолий Валерьевич улыбаясь.

Он, по всей видимости, решил, что я совсем по ерунде посмела его потревожить. И, честно говоря, мне теперь тоже так казалось, пока не вспомнила про запись на диктофон.

— У меня есть запись разговора Зимина и Никифорова, где они обсуждают продажу партии оружия боевикам в S* и уничтожение одной из групп в ходе передачи этого оружия, — выпалила я заготовку. Как в воду холодную прыгнула. Или сейчас меня обвинят в чрезмерной фантазии, или захотят выслушать и воспримут серьёзно.

— Однако… Давайте сначала и по порядку. Вы чётко и ёмко отвечаете на мои вопросы.

Я кивнула. Так даже проще. Хоть у меня и был подготовлен примерный план, как донести информацию, то, что Драгин брал бразды правления на себя, меня более чем устраивало.

— Когда состоялся разговор между Зиминым и Никифоровым? — с лицом, не выражавшим никаких эмоций, генерал начал допрос, по-другому и не назовёшь нашу беседу.

— Сегодня часов в одиннадцать.

— Где?

— В кафе «Форточки» на проспекте недалеко от академии.

— Как вы там оказались?

— Меня пригласил, а точнее вынудил согласиться на встречу Никифоров.

— Вы сами записали их разговор?

Капля коньяка

ГЛАВА 11. КАПЛЯ КОНЬЯКА

— И что же с вами делать, Татьяна Анатольевна Сечкина? — генерал задумчиво постучал по столу. Видимо, привычка. — И в дела вас посвящать не хочется, у вас вон дочка. И в то же время не ввести в курс дела чревато последствиями для операции, наломаете дров из хороших побуждений.

— Звони Мишке, пусть приезжает. — Зина вернулась с двумя фужерами в одной руке и бутылкой алкоголя в другой. — Это его епархия — крыс вычислять, его операция «Ы», вот пусть и работает.

Перед Анатолием Валерьевичем появился фужер, в который тонкой струйкой потекла янтарная жидкость.

— Только в терапевтических дозах! —произнесла жена Драгина таким тоном, что любой смертный побоялся бы её ослушаться. — Вы, Татьяна, за рулём?

Я поспешно кивнула. И с опаской покосилась на Драгина. Надеюсь, в его понимании терапевтическая доза — это действительно пятьдесят грамм.

— Тогда вам чай, чёрный, с лимоном для аромата.

Мне ничего не оставалось, кроме как опять согласно кивнуть. Я вдруг почувствовала, что ужасно устала. С момента встречи с Игнатом в коридоре академии и до этой минуты я действовала на адреналине, когда вся действительность сужается до одной только цели. И цель эту я выполнила: донесла информацию до генерала, он мне поверил, и теперь ход за ним. Меня же устраивало, что кто-то, более сведущий в этом вопросе, брал на себя решение проблемы. Потому что я реально оценивала свои возможности обычного психолога против людей в погонах, при власти и с острой жаждой наживы, но без моральных опор.

Через полчаса приехал Михаил Олегович Королёв, заместитель Драгина. По слухам, циркулирующим в академии, его готовили в преемники начальника управления. Я по ходу работы редко пересекалась с Королёвым, но интуитивно побаивалась. Если от Анатолия Валерьевича исходила аура власти, мощи, уверенности в себе и своих действиях, то от Михаила Олеговича веяло холодом и каким-то презрительным превосходством. Говорил он негромко, но с такой интонацией, как будто цедил слова сквозь зубы. А ещё меня пугали его глаза — светло-голубые, прозрачные, какие бывают у людей с проблемами щитовидки. И манера рассматривать собеседника в упор, как будто сканируя рентгеном.

Я по второму разу пересказала всё, что знаю, ответила на тысячу разных вопросов, отдала телефон с записью и под острым, как скальпель, взглядом Королёва показала, что себе запись не перекинула, на почту не отправляла, в памяти нового телефона не сохраняла.

— Параноик, — чуть слышно проговорил Драгин, усмехнувшись.

— Какой есть, — кивнул зам, продолжая шерстить мой телефон. — Расскажите, Татьяна Анатольевна, какие отношения связывают вас с майором Макаровым Александром Руслановичем?

— Да никакие, в общем-то, не связывают. — Не рассказывать же начальству, какие чувства вызывает у меня Мак — это моё личное дело.

— Вы ездите на его личном транспорте по доверенности?

Вот ведь внимательный какой. Каждую мелочь из диктофонной записи отметил. Про Катю расспросил так подробно, что я уже стала опасаться, как бы он не принялся искать её биологическую мать.

— Да, по доверенности.

— И никакие отношения не связывают?

— Дружеские, — я развела руками и в ответ уставилась прямым взглядом в глаза Королёву.

Он демонстративно выгнул светлую бровь и процедил:

— Один друг вам машину дарит, другой за подделку документов деньги предлагает. Интересные у вас друзья, Татьяна Анатольевна.

— Да ладно тебе, Михаил Олегович. Татьяна нам очень помогла. Запись, конечно, не доказательство, но ведь теперь мы чётко знаем их цель и сможем выйти на заказчиков.

— Вот это меня и настораживает. Как вовремя попала к нам запись. А почему вы, Татьяна Анатольевна, не согласились на денежное вознаграждение за подделку результатов ещё в первый раз?

— Просто поняла, что Игнат одним разом не ограничится, и я погрязну в этом всём так, что не выбраться. А деньги… Деньги закончатся, а власть Игната надо мной нет.

— Пока я вижу такой вариант: вы, Татьяна, — рентгеновский взгляд светлых голубых глаз вцепился в меня, — формируете группу из названных Никифоровым фамилий, пишете обоснование. Конечно, надо как-то объяснить расформирование прежних групп. Тут придётся вам подумать. А Макарова назначаем командиром приказом. Вторую группу формируем из вот этих людей. — С этими словами он взял со стола лист и карандаш и записал пять фамилий. — На этом ваше участие в этом деле, Татьяна Анатольевна, закончится. Вы забудете всё, что слышали, и вернётесь к своему обычному образу жизни. Надеюсь, вы понимаете, что ни с кем обсуждать эту информацию не следует?

— Понимаю. Только вы что, не проинформируете Макарова об истинных мотивах назначения его командиром именно этой группы? Будете использовать его вслепую?

— Это уже вас, Татьяна Анатольевна, не касается. Зачем вам лишние заботы и проблемы? Тем более что, с ваших слов, отношений между вами нет. Да и потом — подумайте о дочке!

Интересно, эту последнюю фразу стоит расценивать как угрозу? Если да, то тогда Королёв ничем не лучше Зимина с Игнатом. Тоже преследует свои цели, не гнушаясь никаких методов.

— А ещё лучше сходите в отпуск. Когда у вас по графику?

Капля сомнений

ГЛАВА 12. КАПЛЯ СОМНЕНИЙ

Александр

В среду с утра меня вызвал начальник академии полковник Зимин и проинформировал, что приказом начальника управления я назначен командиром «пятёрки». Список бойцов прилагается. На отработку и согласование совместной работы у нас неделя. В следующую среду начало операции, о деталях которой я узнаю позже.

Мысленно проматерившись, покинул кабинет полковника, у секретаря получил приказ и отправился в «секретку» за делами на своих новых бойцов. Неплохо было бы узнать, что будет с Юлой и Моголом. И что за спешка? И почему меня закинули в «пятёрку»?

Получив досье на свои звенья, проматерился уже вслух. Кто подбирал бойцов? Как их могли утвердить? Из всех ребят вопросов не вызывал лишь Грей. Ну здравствуй, капец, давно не виделись! Но тут я вспомнил слова Михея про то, что Серый чаще всего собирает достоверные слухи. И вот он как раз мог мне сейчас помочь.

А обоснования к этой группе давала точно Татьяна Анатольевна? Ни медика, ни переводчика. Пересчитал дела: шесть штук бойцов вместе со мной. Да что там, все с ума посходили? Шесть бойцов в составе «пятёрки». Прихватив дела, отправился вначале к Тьянке, убить слух зайцев, так сказать: и переговорить по поводу группы, и просто поговорить.

В течение дня в круговерти тренировок не скажу, что постоянно думал о Танечке, но бывали моменты, когда вспоминалось, что вот эту ситуацию ей бы рассказать, она поймёт, или здесь бы Таня точно посмеялась, или интересно, а как она думает. По вечерам мы созванивались каждый день, но в телефонный разговор всего не впихнуть. Тем более что ещё и с Катей хотелось поболтать. Вот она так точно влилась в загородную жизнь и получала от этого удовольствие. Информацию про своих девчонок я получал ещё и от Миши, но катастрофически не хватало живого общения с Таней, её тепла. Это особенно остро чувствовалось вечерами перед отбоем, когда уставшее тело просило сна и отдыха, а душа требовала Танечку, её ласковых пальцев в волосах и тихого вопроса «Как дела, Сашенька?».

Но в кабинете вместе с Тьянкой я обнаружил майора Никифорова, выражение лица которого выражало спесивое высокомерие. С видом победителя он возвышался над столом, за которым сидела Таня и с вызовом смотрела на Игната. Я, видимо, прервал их молчаливый поединок взглядов. Что на этот раз? И, может, уже стоит набить морду товарищу майору?

Что-то неизвестное мне до сих пор, дикое и необузданное, сидевшее где-то очень глубоко в душе, стало вылезать на свет и вставать в полный рост, вызывая плохо контролируемые эмоции. И имя этому дикому чувству — ревность, не иначе.

Дожив до своих нежных тридцати двух годков, я не был знаком с этим чувством, потому что если и влюблялся, то на чуть-чуть, вскользь и мимолётно. Вот так, чтоб навылет, до сбоя сердечного ритма и перебоя дыхания, случилось впервые. И в эти минуты, когда кто-то, неприятный мне, — соперник — посмел нависать над моей женщиной, показывать свою власть и силу, я чётко понял, что эту женщину я не дам в обиду никому. Костьми лягу, но обязан защитить и уберечь. Моя! Моя женщина!

— Здравствуйте, Татьяна Анатольевна! Здравствуйте, товарищ майор, — я намеренно поприветствовал Татьяну первой, подчёркивая, насколько меня не волнует присутствие Никифорова в кабинете.

Игнат кивнул и отошёл к окну, опираясь о подоконник спиной и демонстрируя всем своим видом, что не собирается уходить. Тут у меня зазвонил телефон — Грей. Так некстати, с одной стороны, а с другой — зайду позже к Тане, когда будет одна. Только надо сейчас обозначить свои позиции, чтобы и до Игната дошло, что Таню есть кому защитить, и чтобы сама Таня знала, что ей есть к кому обратиться за помощью.

Мысленно уже пересёк кабинет в несколько шагов и быстро, но крепко поцеловал Таню в губы, проинформировал: «Позже зайду». И тут же осёкся: я-то уйду, а Тане разгребать намёки Никифорова, косые взгляды, а может, и вовсе оскорбления. Поэтому я только и спросил:

— Зонт не забыла? Сегодня обещали дождь после обеда.

Таня растерянно уставилась на меня во все глаза, а потом улыбнулась и проговорила со вздохом:

— Забыла.

— В кармашке за водительским сиденьем запасной лежит. Береги себя. — А Игнату бросил, не оборачиваясь: — До свидания, товарищ майор.

Но вернуться переговорить с Таней в этот день не получилось. Меня вызвали в управление уже к заму Драгина по поводу предыдущей операции и по вопросу ранения Глока. Зато с Греем побеседовал продуктивно. Ему тоже надо было в управление, с ним я и поехал.

— Куда дел свою красотку? — выруливая с парковки, спросил Грей.

Чуть не ляпнул, что моя красотка сидит в кабинете, работает, потом только дошло, что Серёга про машину спрашивает.

— Отдал в хорошие руки.

— Бэху? В хорошие руки? Это же надо такое! Видать, руки реально хорошие. Ты спроси, может, меня тоже возьмут, а? — весело скалясь, проговорил Серый.

— Нет, не возьмут, — буркнул в ответ.

— А чё так? — не унимался Грей.

— А вот так! — рявкнул, всё сильнее раздражаясь.

— Какой ты нервный, товарищ майор. Тебе бы валерьяночки попить, — издеваясь, Серый припомнил мне наш давешний разговор.

— Ты мне диагнозы не лепи, а лучше расскажи, что за чехарда с нашими назначениями? Зачем новая группа? Почему опять вспомнили про Глока? Что слышно?

Капля сладости

ГЛАВА 13. КАПЛЯ СЛАДОСТИ

Александр

У иерусалимских стен

Я брёл один под лунным светом.

Сияли миллионы звёзд,

Сердце моё затерялось где-то.

Кружит оно вокруг луны,

Кружит оно в танце печали…

Я по тебе скучаю, так скучаю.

Все царства обратятся в пыль

И смоют их моря,

И ты с ума cведёшь меня.

И из долин сокрытых, тёмных,

Ввысь возносились песни-стоны.

А я шагал один во мгле.

Все мои мысли — о тебе.

Звёзды все — песчинки лишь

В огромном океане ночи.

Я скучаю очень, скучаю очень…

Sting. Mad about You

В пятницу ближе к пяти вечера объявили уход домой до утра воскресенья. За эти пятьдесят рабочих часов я сделал немало дел, продумал несколько планов, утвердил их у начальства и переосмыслил чуть ли не половину своего жизненного пути.

Ещё в юности для себя сформулировал отличные жизненные постулаты, которым следовал до сих пор.

Первый: «Это принципиально» — то есть принятое мной решение не обсуждается. Просто потому, что оно единственно верное в данном случае.

Второй: «Это не принципиально». Готов рассмотреть варианты решения проблемы, пойти на компромисс, если его, этот альтернативный вариант, могут обосновать и аргументировать. А не просто привести довод, мол, так захотела моя левая пятка.

Третий: «Мне не важно». Всё то, что меня не очень интересует, но в жизни требует какого-то решения. И я готов оставить это на усмотрение других.

Софья, которая чуть не поседела с нами тремя, пока вырастила, на мои заявления про принципиально или нет только глаза закатывала и жалела мою будущую жену. Переубеждать не пыталась, понимала, что бесполезно. Из нас троих братьев я был самый вдумчивый, молчаливый и безумно упрямый. Баран, как утверждала Софья, лев — парировал я. В гороскопы никогда не верил, но утверждать, что я — царь зверей по дате рождения, приятнее, чем быть шерстяным животным по характеру.

А разрабатывая план захвата, минирования здания, варианты отхода, удерживая в голове, что меня окружают предатели, готовые пристрелить по команде, я параллельно думал о том, что готов поступиться своими принципами. Да что там поступиться, мне откровенно плевать, втянута ли Таня в аферу Никифорова по собственной воле, согласилась ли на подделку документов за деньги или по принуждению, опасаясь за себя и Катю, но я должен вытянуть её из этого переплёта. Никакая грязь не должна запятнать её репутацию, ничего не должно омрачить её жизнь. Даже если она и не горит желанием связывать со мной эту самую жизнь. Помогу и отступлю.

Доверять Грею я тоже не собирался, хотя в такой ситуации, когда ты один против всех и должен не подавать виду, я оказался впервые. Работая с Михеем, да и с другими командирами, я всегда знал, что есть на кого положиться, а сейчас… Сейчас у меня была цель, но психологически принять тот факт, что после начала операции любой из группы может направить на меня пистолет, не мог. Это ломало и корёжило сами основы моих жизненных устоев.

Мысль договориться заранее с группой сопровождения отмёл сразу. Ещё неизвестно, кто там свой, а кто чужой. А вот переговорить с Моголом и Юлой стоит, но не вдаваясь в детали. Их послужной путь я изучил досконально. Никаких пересечений с Никифоровым, Зиминым и ребятами из списка не обнаружил. По жизни точки соприкосновения могли быть, но такой информацией я не располагал. Анализируя имеющиеся данные, пришёл к выводу, что им хоть частично, но можно доверять. Поэтому, разрабатывая план Б, я учитывал ребят в своей схеме.

Крутившаяся на задворках мысль оформилась в пятницу в чёткий план после непродолжительного четырёхчасового сна. Мне есть теперь о ком переживать и заботиться, мне есть к кому возвращаться, даже если не в качестве мужа и отца, то хотя бы друга. И поэтому о своих девчонках я должен позаботиться. Позвонил бате и, не вдаваясь в детали и подробности, в общих чертах описал ситуацию. Батя не возразил ни слова, молча выслушал, угукнул и завершил разговор фразой: «Если ты считаешь это правильным, сын, то я сделаю так, как ты хочешь». Спасибо, мама, за батю. Кто ещё, как не он, мог понять своих родных, хоть и не кровных, детей? Только мужчина, любящий женщину, родившую этих детей.

Домой поехал на такси, пытался выдохнуть и скинуть с себя напряжение. Но удавалось это откровенно плохо. Совсем не удавалось, если начистоту. Я вообще из тех людей, которые предпочитают держать под контролем любую ситуацию, иметь несколько детальных планов развития событий, и могу находиться в тонусе до завершения операции, не мандражируя, но будучи максимально сконцентрирован. Такие люди быстро выгорают, и я об этом знаю, стараясь между операциями и командировками переключаться и даже отключаться от служебных проблем.

Но в этот раз, когда наложилось служебное и личное, отключиться никак не получалось. Напряжение последних часов работы, мысли о Тане не отпускали, даже когда расплатился с таксистом и переступил порог дома.

А в доме было спокойно, пахло ванилью и пирогом, звучала негромкая музыка. В гостиной, взявшись за руки, Таня с Катериной кружились и тихонько смеялись. За окном собирался дождь, сквозь приоткрытую дверь с веранды пахло свежестью и озоном.

Капля горечи и капля горя

ГЛАВА 14. КАПЛЯ ГОРЕЧИ И КАПЛЯ ГОРЯ

Александр

Журавлика из белой эмали в золотом контуре я увидел случайно в рекламе известного ювелирного магазина: растянув на тонких пальцах, девушка держала подвеску, и на фоне какая-то очередная шедевральная фраза про любовь от ушлых маркетологов. Но вспомнил о ней только после того, как Тьянка подарила мне бумажного журавлика на счастье. Тогда-то и решил, что подарю ей такой кулон при случае. Он для меня имел большое значение, так что Таня не должна отказаться.

Заказ привезли в течение двух часов, когда мы после завтрака отдыхали на улице. Пока позволяла хорошая погода, расстелили на участке плед и загорали, потягивая домашний лимонад и похрустывая печеньем. У меня даже мелькнула мысль попросить Михея посадить нам парочку деревьев или кустов. Он из той категории людей, которые палку в землю воткнут — всё укоренится и зацветёт. Лениво подумал, что надо с Катей и Таней посоветоваться. Ещё небольшую детскую площадку сообразить, горку, качели там.

Я лежал и впитывал в себя эти ощущения солнечного Таниного спокойствия и искристой Катиной радости, чувства сплочённости и единения с девчонками, общности. Откладывал эмоции в глубине души, чтобы помнить, что мне есть куда возвращаться, есть место, где меня очень ждут.

Вначале думал подарить кулончик утром при Катерине, а потом сообразил, что ей-то ничего не купил, не подумал как-то. Не осознал я ещё, что у меня теперь две девочки и обижать ни одну нельзя.

Улучил момент после обеда, затащив Танечку в спальню, прижал к стене и между поцелуями надел цепочку на шею. Замочек, зараза, такой маленький, с первого раза не застегнуть. Таня в чувственном угаре от моих настойчивых поцелуев не сразу и сообразила, что к чему. Потом только заметила мои попытки, отстранилась и, рассмотрев кулон, спросила:

— И где ты такого журавлика только нашёл, Саш?

— Давно видел, запомнился, — подставляя лицо под лёгкие порхающие поцелуи, рассказывал, — а когда ты бумажного сложила мне и счастья пожелала, сразу вспомнил про подвеску. Это тебе на счастье.

Спасибо Танюшино потонуло в поцелуях.

— Тань, — позвал её, отдышавшись после быстрого, но от этого не менее сладкого и яркого секса. — Это ещё не кольцо, но уже заявление о серьёзных намерениях.

Она, стараясь пригладить растрепавшиеся волосы и одновременно поправить сбившееся бельё, посмотрела на меня ещё неясными глазами, явно не выплыв из чувственного удовольствия, скатилась с меня и опёрлась о стену, облизала губы и кивнула.

— Возражений не будет? — усмехнулся я, натягивая спущенные домашние штаны на место.

Она только покачала головой. Проводила взглядом мои штаны, сглотнула и перевела взгляд на лицо.

— Ты не шутишь?

— Нет. А что, похоже на шутку?

— Не очень.

— Я серьёзен как никогда. И насчёт Кати не переживай: твоя дочь — моя дочь. Мы ей потом сестричку или братика родим.

Таня судорожно вздохнула, уткнулась носом мне в грудь и уже оттуда произнесла:

— А если не родим?

Вот всё-таки первый муж у неё мудак. Такого доброго человечка обидел.

— Так далеко я не думал. Но у нас же уже есть Катя, а захотим ещё, возьмём из детдома. Главное не кто родил, а кто воспитал.

Таня вздохнула, шмыгнула носом и, не удержавшись, тихонько заплакала.

— Спасибо тебе, Саш, за всё спасибо. За то, что ты не проехал мимо и помог. За то, что возишься с нами.

— Дурочка ты, Тьянка, это тебе спасибо. Тебе и Кате, что вы появились в моей жизни.

Обхватил её подбородок пальцами, приподнял Танино лицо и поцеловал в мягкие и солёные от слёз губы. Смахнул большими пальцами влагу с щёк, прижал её к себе.

— Я тебя давно ждал, — проговорил в макушку. — Но меня вечно где-то не там носило.

— А я тебя ждала, ждала. А потом перестала. Чёрт с ней, с той любовью, думаю. А тут ты. Такой красивый и с зонтом. — Таня провела носом по шее и поцеловала меня в подбородок. Такая незатейливая ласка, но такая искренняя, душевая.

— Зонтом?

— Угу, я тебя ещё с тестов запомнила. А когда ты меня под зонтом проводил, аж позавидовала твоей девушке. Подумала: это же надо, какой мужчина кому-то достался!

— С тестов ещё? — я удивился, потому что если и понравился я Тане, то она умело это скрывала.

— Угу. Ты такой сексуальный, когда что-то обдумываешь. Так хмуришься. И седина твоя придаёт тебе обаяния.

— Да ты, я так смотрю, давно на меня запала?! — Я рассмеялся, сильнее прижимая Танечку к себе. — Вот так и выясняется, о чём думают приличные с виду женщины. О том, как сексуально я хмурюсь.

***

«Долгие проводы — лишние слёзы», — так любила приговаривать Софья, которая терпеть не могла, когда кто-то уезжал. И поэтому никогда не ходила провожать на вокзал. Никого и никогда. Даже отправлял нас в лагерь или с бабушкой и дедушкой на море один батя. Софья целовала нас на пороге квартиры и уходила хлестать корвалол. Батины командировки, редкие, но чаще всего внезапные, Софья ненавидела люто, всеми фибрами своей души. И если могла, то сопровождала батю в поездках.