Любовь Сурового

1

— Ань, задержись, пожалуйста, — говорит администратор. — Видишь, сегодня столько народа.

Кафе забито. Один из предпраздничных дней. У многих уже выходные. А в такой холод и снежную погоду — самое время заглянуть куда-нибудь на кофе с десертом.

— Хорошо, — киваю. — Конечно.

— Возьми вон тот стол, — показывает в сторону. — Видишь, амбала в костюме? Он заказал двойной эспрессо.

Поворачиваюсь, ловлю ее взгляд и сердце невольно сжимается, когда наталкиваюсь на массивную темную фигуру.

Мужчина спиной ко мне. Видна крепкая спина, широкие плечи. Мощный затылок.

Волосы у него коротко стриженные. Темные.

Высокий. Крупный. Он так похож на…

Невольно мотаю головой. Заставляю себя оборвать мысль.

Нет. Этого не может быть.

Вот только чем дольше смотрю на него, тем четче в памяти встает образ моего бывшего жениха. Опасного и влиятельного мужчины, от которого я сбежала в день свадьбы.

Прошло несколько месяцев.

Первое время он часто мерещился мне в толпе. Стоило лишь заметить кого-то высокого, темноволосого. Меня будто ледяной водой окатывало. Иногда даже чудился его голос. Хриплый, отрывистый. Или просто кто-то крупный проходил рядом, а я чуть ли не отшатывалась.

Вот я немного успокоилась. Но бывает, накатывает. Хотя умом понимаю, что у моего бывшего жениха нет никаких дел в этой части страны.

Специально выбрала это место. Здесь, на другом краю, вдали от родных мест, никто не должен меня найти.

Надеюсь.

— Ой, повезло тебе, — подмигивает мне подруга, которая тоже тут официанткой работает. — Такого горячего мужика обслуживать будешь.

Она продолжает говорить и называет меня чужим именем, а я прикусываю язык, чтобы ее не исправить.

Привыкать к своему «новому» имени тоже пришлось долго.

Одна из мер предосторожности.

Не могу нормально позвонить домой. Не могу толком выйти на связь со своей семьей. Еще по дороге в этот город купила телефон и карточку, только чтобы позвонить им. Быстро выпалить:

— Со мной все в порядке. Вернусь… не скоро.

Большего сказать не могла. Нельзя было, чтобы звонок отследили.

Отключилась и выбросила телефон.

Потом несколько раз выезжала в разные города поблизости от того места, где в итоге сняла квартиру. Телефоном пользовалась для одного звонка, а после сразу же от этого мобильного избавлялась.

Услышать мамин голос. Выпалить что-то скороговоркой.

И все.

Рисковать нельзя.

Меня не только мой бывший жених ищет. Угроза не только от него одного исходит.

Я оказалась в настоящей западне. Чудом оттуда ускользнула. И теперь мой единственный план — оставаться здесь. В тихом безопасном месте. В небольшом городке, где меня никто не знает и где я могу жить под фальшивыми документами.

Конечно, хочется верить, что однажды это все поменяется.

Очень скучаю по родителям. По сестре. Хотя с ней мы расстались не на лучшей ноте.

— Слушай, я реально таких мужиков еще не видела. Даже у нас в спортзале. Он крупнее любого качка. А лицо… ну он явно не смазливый красавчик. Но такой жесткий, мощный. Сразу чувствуется его натура.

Подруга восхищенно нахваливает посетителя, а я невольно улыбаюсь.

— Ты его только увидела, — замечаю. — Трудно так что-то понять.

— Да ладно! Ты посмотри, как на него другие женщины пялятся.

— Скажешь тоже…

— Нет, ты глянь, — настаивает.

Ну да. Теперь вижу, что девушки вокруг на него поглядывают. С интересом. Даже самой становится немного любопытно.

— А еще видно, он при деньгах, — прибавляет. — Тачка классная. Заметила, как он парковался. И вообще, как одет, какие часы.

Кофе для видного гостя нашего кафе уже готов. Ставлю его на поднос вместе с нашим фирменным печеньем. Иду вперед.

— Добрый день, вот ваш заказ, — улыбаюсь и выставляю все перед ним на стол. — Возможно, вы хотите чего-нибудь еще?

Поднимаю взгляд и застываю.

Нет, нет…

Не может этого быть.

Айдаров мрачно оскаливается, глядя на меня в упор.

Он меня нашел.

— Да, — говорит хрипло. — Хочу тебя на свой хер.

+++

друзья, обязательно добавляйте книгу в библиотеку, чтобы не потерять:) буду благодарна вам за лайки (зведочки в приложении или кнопка "мне нравится") - это очень сильно заряжает вдохновением!

2

Ощущение, будто пол из-под ног уходит.

От одного его взгляда. От звука его низкого голоса. От того, как он меня изучает. Как обращается ко мне.

Замираю, не в силах даже моргнуть. Не то, что дернуться или отойти в сторону. Меня будто парализует от одного лишь присутствия Айдарова рядом.

Как он меня нашел? Все-таки отследил один из моих коротких звонков?

А вообще — разве это важно?

Он здесь. Держит меня под прицелом. Наверняка, под кафе его люди. Отсюда не сбежать.

Паника захлестывает. Душит. Мешает хоть немного сосредоточиться и что-нибудь придумать.

Хотя что здесь можно придумать?

Ничего. Поздно уже. Для всего.

— Сядь, — отрывисто говорит он.

И у меня колени подрагивают от резкого тона.

Не знаю, откуда берутся силы отрицательно качнуть головой.

— Хочешь, чтобы я сам тебя усадил? — спрашивает Айдаров. — Куда мне понравится?

Его мрачная кривая усмешка не предвещает ничего хорошего, потому что в его темных глазах нет никакого намёка на веселье.

— Я здесь работаю, — говорю тихо. — Нам так не положено.

— Села, — выдает он так, что у меня сердце судорожно сжимается. — Сейчас.

Присаживаюсь.

Выбора не остаётся.

Наверное, не стоит удивляться, что он меня нашел. Скорее странно, что удалось скрываться несколько месяцев от его ищеек.

Видимо, просто повезло.

Но моя удача, похоже, заканчивается.

— Ешь, — распоряжается Айдаров.

Двигает чашку кофе ко мне. И корзинку с печеньем тоже.

— Ну чего тянешь?

— Это же… вам.

Он смотрит на меня молча.

Ледяной ком забивается в горле. По вискам стучат железные молоточки. А затылок наливается свинцом.

Айдаров делает короткий жест рукой.

Проходит не больше секунды, как рядом с ним оказываются официантки. Сразу две мои коллеги. По обе стороны.

— Хотите сделать заказ?

— Что я могу вам предложить?

Их вопросы звучат практически одновременно. И в другой ситуации нечто подобное могло бы показаться комичным, но меня трясет от смеси ужаса и волнения.

Сейчас совсем не до смеха.

Просто я не могу не отметить очевидное. Обе девушки буквально глазами облизывают Айдарова сейчас. Каждая стремится привлечь его внимание. Хоть немного. Наперебой начинают расхваливать разные десерты. Предлагать разные виды кофе.

Он сам не смотрит ни на одну из них. Только на меня.

— Выбирай, — заявляет.

Выдаю что-то наугад. Не думая. Просто первое, что подворачивается.

Взгляды обеих девушек тут же впиваются в меня. Невольно поворачиваюсь в сторону. Замечаю, что и подруга на меня сейчас смотрит. И вообще, все.

Но это понятно. Впервые такое происходит в нашем кафе. Впервые клиент себя так ведет. Усаживает одну из официанток за стол. Заказывает ей что-то. Вероятно, это можно принять за симпатию, за нечто вроде знака внимания, ухаживания. Но только со стороны.

Я же понимаю, к чему все идет.

Айдаров и не скрывает.

Это для меня начало конца.

Девушки медлят, не спешат выполнять заказ, словно подвисая от того открытого внимания, которое мне оказывает Айдаров.

Но тут он слегка ведет головой. Небрежным взглядом цепляет одну. Вторую.

— Сейчас, — доносится тут же.

— Минутку.

Подруга смотрит на меня с каким-то недовольством… будто сердится, что я знала Айдарова, но ничего ей про него не сказала.

Никто здесь не представляет, что это за человек. Страшный. Жестокий. Опасный.

Если бы понимали, кто он, вели бы себя иначе. За привлекательной внешностью скрывается настоящий зверь.

Мы снова остаемся вдвоем. И кажется, вокруг никого нет.

Айдаров смотрит на меня настолько мрачно и пристально, что мир будто сужается.

— Зря ты удрала, — замечает он, слегка прищуривается. — Теперь будешь расплачиваться.

+++
друзья, большая просьба поставить на книгу лайк (кнопка со звездочкой или "мне нравится"). Это очень сильно вдохновляет:)

3

— Меня похитили, — заставляю себя это выдавить.

Вообще, так и есть.

Меня украли по дороге на свадьбу. В тот самый день, когда мы с Айдаровым должны были заключить брак.

Но в эту версию плохо вписывается то, что я скрывалась от него еще несколько месяцев. До сегодняшней встречи.

Вот только должна же я хоть что-то сказать.

Выдаю эту короткую фразу и уже жалею. В темных глазах такая бездна открывается, что становится совсем не по себе.

— Знаю, — хрипло выдает Айдаров и продолжает говорить, безотрывно глядя на меня: — Твой уебок давно у меня.

Во рту пересыхает.

Наверное, это ожидаемо, что Дениса он поймал быстро. Даже логично. Тот ведь еще неизвестно в чем замешан, судя по его знакомствам, о которых я узнала слишком поздно.

Ден был моим другом долгое время. Так я думала. Когда выяснилось, что я должна выйти замуж за Айдарова против воли, он предложил устроить мне побег. Но тогда я понятия не имела, что Денис готовит на самом деле.

Наше общение оказалось пронизано ложью.

Он решил продать меня другому мужчине. Врагу Айдарова. А я лишь чудом умудрилась подслушать разговор и ускользнула от коварного плана.

— Могу устроить вам свидание, — мрачно чеканит Айдаров и криво усмехается, держа меня под прицелом горящих глаз. — Или тебе больше нравилось, когда вы скрывались? В саду. За моей спиной.

— Мы просто… были друзьями, — едва двигаю губами.

— Это я тоже знаю, — холодно заключает Айдаров.

Да, стоило самой догадаться.

Если бы он считал, что между мной и Денисом произошло что-то большее, то общался бы со мной иначе. Даже страшно представить — как.

Обмана Айдаров не прощает. Предательство не терпит. И ложь.

А я… зашла слишком далеко со своим побегом. И то, что до сих пор невинна, едва ли может меня спасти.

Он зол. Тихая ярость сквозит во взгляде, в голосе. Даже как будто бы каждое его движение пронизывает.

— Твой уебок тебя продать собирался, — продолжает Айдаров. — Выгодно. Но что-то пошло не так. Сорвалась сделка. В последний момент.

Смотрю на него.

— Я сбежала, — роняю.

Теперь особенно четко понимаю, что именно это причина того, что Айдаров сам со мной встретился. Говорит. А не просто отдал приказ своим псам, которые бы меня куда угодно приволокли.

Сбежала от Дениса.

Тем себя и спасла.

Но проблема в том, что к своему опасному жениху возвращаться не стала. Хотела быть свободной.

У меня получилось. Только ненадолго.

— Больше не убежишь, — говорит Айдаров ровно.

Нам приносят заказ.

Десерт. Кофе. Еще что-то.

А я просто смотрю перед собой, лихорадочно пытаюсь понять, как быть дальше. Есть ли хоть какой-нибудь шанс.

И что теперь меня ждет?

Нервы сдают, поэтому как только мы снова остаемся наедине, нервно выпаливаю:

— Чего вы хотите? — воздух забивается в легких, заставляя закашляться от волнения. — Теперь, когда…

— Я тебе сказал, — выдает мрачно.

Берет чашку, делает глоток кофе.

А я и пробормотать ничего не могу. Попросту не получается. Особенно, когда его взгляд снова проходится по моему лицу, а дальше движется ниже. По шее, по плечам, будто грудь оглаживает. Ощущается это очень внушительно. И я чувствую себя неловко в форме официантки, хотя одежда у нас здесь скромная, ничего не выставлено напоказ. Но сейчас, оказавшись напротив Айдарова, я будто бы голая.

— Трахать тебя буду, — говорит он. — Мозги тебе вправлю.

Мои брови невольно дергаются вверх.

— Ты у меня быстро поймешь, где твое место, — отрезает Айдаров и вдруг кивает куда-то вниз.

Даже не сразу понимаю…

— Ешь давай, — выдает.

На тарелку указывает.

Будто собаке команду отдает.

Застываю. Просто не могу заставить себя шевельнуться. Физически не могу. Не получается у меня.

— Не тяни, — заявляет Айдаров. — Нам ехать нужно.

— Куда?

— Ко мне.

И поеду я с ним не как невеста. И уж точно не как жена. Нетрудно догадаться, в каком статусе.

Это позор.

— Могу я увидеть родных? — спрашиваю.

— Зачем?

Его выражение лица остается непроницаемым.

— Мы давно не виделись, — сглатываю. — Они ничего не знали про мой побег. И со дня моего исчезновения мы даже ни разу не связывались.

Возможно, он в курсе про мои звонки. Так меня и нашел.

А возможно, и нет.

— Нет, — отвечает Айдаров. — Не вижу смысла в том, чтобы вы встречались. У меня и так много вопросов к твоему отцу. К тому, как он тебя воспитал.

Что? Да мой отец лучший человек, которого я знаю. И уж точно не Айдарову так про него говорить.

Прикусываю язык, чтобы не выпалить лишнего.

— Мне теперь дохера работы с тобой, — продолжает Айдаров. — Но ничего. Здесь как с лошадьми. Даже самую норовистую кобылу можно объездить.

4

Молчу.

Слишком хорошо понимаю, в каком положении сейчас нахожусь. Это не тот случай, когда можно отвечать.

Приходится все проглотить.

А ведь это только начало.

Страшно думать о том, что Айдаров способен со мной сделать, если захочет.

У него уже вероятно, есть план. И не похоже, что мне этот план может понравиться.

Он не скрывает своих намерений. Судьба меня ждет безрадостная. Во всем беспрекословно подчиняться этому мужчине.

Так было бы в любом случае. Даже если бы стала его женой. Однако тогда у меня бы оставались хоть какие-то права, а теперь — вряд ли такое будет.

— Ешь, — мрачно заявляет Айдаров. — Не тяни.

Приходится есть. Просто чтобы не злить его сильнее. Стараюсь не размышлять о том, что именно ждет меня, когда останемся наедине.

Сейчас все мысли о том, как могу выиграть время. Хоть немного. Пытаюсь что-то лихорадочно сообразить.

Десерт не лезет. Да и лучше не торопиться. Лишь стоит мне закончить, придется идти за ним. А я еще совсем ничего не придумала.

Только что здесь придумаешь? От него не сбежать. Сегодня — точно. Дальше, возможно, представится шанс. Но я сама в это не верю.

Айдаров не допустит, чтобы я второй раз его провела.

— Могу я забрать свои вещи? — спрашиваю, помедлив, уточняю: — Из квартиры. Там много вещей. Если разрешите, я бы…

— Их уже забрали, — обрывает Айдаров. — Не волнуйся.

— Забрали? — застываю. — То есть как…

— Так, — отрезает холодно. — В чемоданы. Доставили на борт самолета. Или ты думаешь, мы в машине будем на другой конец страны ехать?

То, что он собирается увезти меня обратно. На свою территорию. Не удивляет. Но вот то, что мои вещи уже так быстро собрали, еще и посторонние люди. Тут невольно пробегает мороз под кожей.

— Это мои личные вещи, — замечаю тихо, помимо воли вырывается: — Я бы могла сама все упаковать.

— Не сомневаюсь, — кривится Айдаров и мрачно цедит: — Ты очень самостоятельная.

Сжимаю чашку с кофе. Делаю короткий глоток, чтобы немного успокоиться.

— Закончила? — спрашивает он.

— Нет еще, — нервно мотаю головой.

Деньги, которые я забрала в рюкзаке, лежат в банке. Счет оформлен на чужое имя. На те документы, под которыми я тут жила.

Айдаров про него в курсе? Зная имя, счет найти не проблема. Но может быть, именно это его люди не проверяли?

Я старалась лишнего не тратить. Не знала, как долго мне придется скрываться. Однако если деньги сохранятся, будет хорошо. Наверное. На самом деле, теперь у меня не так много шансов до них добраться.

Зачем мне деньги, если не смогу сбежать от Айдарова?

Второй побег он не допустит.

Отчаянно прокручиваю в голове разные варианты, стараясь найти выход. И продолжаю есть десерт, который почти подходит к концу.

Заканчиваю слишком быстро. На нервах не замечаю, как ем. Не чувствую почти никакого вкуса.

Тут меня будто обжигает. Поднимаю взгляд, замечаю, как Айдаров смотрит на меня сейчас. Точнее — он смотрит на мой рот, от которого убираю ложку.

Я… сделала что-то не так?

Его глаза полыхают пламенем. Темнеют. Не знаю, как это возможно. Но в этой бездне лед и огонь сливаются воедино. И у меня мурашки ползут по спине от дикости, которая в тяжелом взгляде считывается.

Скрываю вновь нахлынувшую мощную волну паники за очередным глотком кофе.

Айдаров так и продолжает на меня смотреть.

Не выдерживаю.

— У меня здесь тоже есть вещи, — говорю. — Нужно собрать все.

— Собирай.

Его голос звучит ниже. Еще более хрипло, рокочуще. И четче в нем отражается звериное рычание.

— Тогда я пойду, — прибавляю.

Заторможенно кивнув, поднимаюсь, иду в раздевалку, где в одном из шкафчиков все и хранится.

Мы же тут в форме работаем.

Нужно переодеться. Сложить все. Постараюсь тянуть до последнего.

«И как это тебя спасет?» — будто издевается внутренний голос.

Ничего не получается придумать. Выхода не вижу. В голове мелькают разные глупости. Отчаяние становится все сильнее.

— Что же ты за подруга? — доносится знакомый голос, в котором явно звучат возмущенные ноты.

Оборачиваюсь.

Милана.

Одна из девчонок-официанток, с которой я общалась здесь больше всего. Мы сдружились за эти несколько месяцев.

Она стоит в проеме раздевалки, сложив руки на груди. Смотрит на меня с негодованием.

— Закрой дверь, пожалуйста, — говорю.

Мила притягивает дверь. Резко. Замок противно щелкает.

— Почему не сказала, что знаешь этого мужика? — продолжает она, шагая ближе ко мне. — Пока мы все на него залипали, ты молчала как партизанка. Некрасиво это все. Понимаешь?

Смотрю на нее сейчас, и невольно думаю про свою сестру.

Алиса не могла мне простить, что в последний момент Айдаров решил выбрать меня. Отказался от брака с ним.

Милана к этому отношения не имеет. Ничего не знает.

Но чем-то знакомым сквозит. Возникает дежавю. Хоть прямо ничего такого Милана не говорит, но смысл ее фраз угадывается между слов.

Как бы я рассказала ей хотя бы часть правды? Таким делиться опасно. Не только для меня угроза, но и для нее.

Про таких людей, как Айдаров, чем меньше знаешь, тем лучше.

— Ты скрывала его, потому что боялась? — предполагает Милана. — Вдруг уведут? Просто не пойму. Да, заметно, что мужчина статусный, серьезный. Но все-таки это как-то не по-дружески, вот так молчать.

— Извини, Мил, — говорю. — Мне собраться надо.

— Куда? — она подходит ближе, хмурится. — Он что же, везет тебя… на отдых? Вы на праздники вместе уезжаете?

Наверное, мне нужно было бы закончить здесь все по-хорошему. Уволиться официально. Поговорить с хозяйкой.

Но ясно, что это нереально.

Айдаров ждать не станет. Да и смысла затягивать неизбежное нет. Никакого. Он же все равно меня увезет.

— Ладно, не хочешь — не говори, — взвивается она. — Но знаешь, так тоже глупо поступать. Держаться за мужика. Скрывать все. Только бы никто ничего лишнего не узнал.

5

— Вы хотите взять меня в жены? — вопрос вырывается помимо воли.

Просто не верится.

После всего. После моего побега. Он так и не меняет свое решение? Это кажется чем-то невероятным. Раньше Айдаров выразился настолько жестко, что сложилось впечатление, он готовит для меня совсем другую судьбу.

Он мог бы сделать все, что пожелает. Но жениться?..

— Не хочу, — заявляет хрипло.

Что же, кольцо может быть своего рода издевкой…

— Уже взял, — припечатывает он в следующий момент, не давая мне даже закончить мысль до конца.

— Но я, — запинаюсь. — Свадьбы же не было.

— Ты моя, — словно выжигает Айдаров и продолжает, будто смакуя каждое новое слово: — Анна Айдарова. По всем правилам, традициям и документам. Моя законная собственность.

Холодею под его горящим взглядом.

— Я не давала согласия, — роняю, нервно сглотнув. — Я ведь даже ничего не подписывала.

Он только приподнимает бровь. Слегка.

Ну да. Как будто мое согласие может потребоваться. Брак заключили без меня. Мое мнение вообще ни на что не влияет. Айдаров принимает решения сам.

— Надевай, — говорит мрачно.

Взглядом давит.

Наверное, стоит обрадоваться такому развитию событий. Статус жены дает определенные преимущества. Обычно — дает.

Не думаю, что в случае с Айдаровым, мне что-то хорошее светит. Но хотя бы обойдется без позора.

— Чего тянешь? — подгоняет он и криво усмехается. — Не веришь своему счастью?

Открываю коробочку.

Блеск камней ослепляет.

Он и перед свадьбой дарил мне драгоценности, проявлял щедрость. Но это кольцо выглядит особенно необычно. И дело не только в крупных бриллиантах. Сам дизайн очень сильно бросается в глаза.

Надеваю.

Выхода нет. Лучше его не злить.

Кольцо легко скользит по коже. Ощущается неожиданно легко, как для довольно массивного украшения. Камни поблескивают, невольно приковывая внимание.

Все. Будто последняя метка. Причем эту метку принимаю сама,.

— Может тебе больше бы пришлась по вкусу роль моей подстилки, — холодно прибавляет Айдаров.

Заставляет меня мигом вскинуть взгляд.

Лицо горит огнем. И от того, как он на меня смотрит. И от его омерзительных слов в мой адрес.

— Но наша свадьба — вопрос решенный, — чеканит он. — Не волнуйся. Это официально ты жена. А так — будешь отрабатывать по полной. Как моя шлюха.

Его оскорбление задевает, ударяя по живому, обостряет эмоции настолько, что разум отключается.

— Мне казалось, таких у тебя много, — выпаливаю. — Зачем тебе еще и я?

У Айдарова несколько любовниц.

Правда про его образ жизни подтолкнула меня на побег. Не хотела оказаться в золотой клетке, еще и униженная его бесконечными изменами.

— Много? — оскаливается. — Нет. Такая — одна.

Судорожно сцепляю пальцы в замок. Стараюсь спокойно выдержать его взгляд, но это едва ли удается. Слишком сильное подавление ощущаю.

— Ты права, не вижу смысла себя ни в чем ограничивать, — продолжает Айдаров.

Он лениво разваливается в своем кресле, широко расставив ноги. Слегка склонив голову к плечу, буравит глазами.

— Мне нужно много секса, — говорит. — Не каждая женщина может мой напор выдержать. Потому мне удобно, когда есть несколько любовниц, которые знают, что и как мне нравится. Но раз ты так озабочена этим, то я пересмотрю старый подход.

Что? То есть как…

— Первое время буду только тебя трахать, — выдает Айдаров таким тоном, словно мы сейчас обсуждаем погоду.

Абсолютно ровно. Невозмутимо. Лишь его взгляд темнеет, становится более угрожающим, а кривая усмешка исчезает.

— Ты должна быть доступна всегда, — добавляет. — Там, где я захочу тебя взять. И так, как захочу.

— Нет, я не это хотела сказать… — нервно мотаю головой, начинаю путано объясняться. — Я о другом. Вы привыкли к другим женщинам, более опытным. А я… я в этом смысле совсем бесполезна. Поэтому даже хорошо, что у вас есть большой выбор на стороне.

Осекаюсь, понимая, что выдаю глупость за глупостью. А еще мне совсем не нравится, как продолжает изменяться его взгляд. Темнеет, превращаясь в мрачную сверкающую бездну.

Кажется, слишком поздно говорить. Не важно что. Просто — поздно.

— Не нужно себя ограничивать, — срывается с языка прежде, чем успеваю себя остановить.

Как будто ему требуется мое разрешение.

— Я не ограничиваю, — с обманчивой мягкостью замечает Айдаров. — Теперь твоя задача давать мне все, к чему я привык.

В горле встает ком, который совсем не выходит проглотить.

— Это в твоих интересах, — выдает Айдаров дальше. — Настрой у меня хуевый, когда я на взводе. Похоть надо вовремя выпускать.

Похоже, подобный момент как раз подступает. Если уже не подступил. Ведь Айдаров буквально жрет меня глазами.

Сейчас он вообще тигра напоминает. Перед броском. Перед глазами даже картинка всплывает. Из документалок про животных.

Он и оглядывает меня так, будто прикидывает, откуда начать. Куда в первую очередь вцепиться. Где вкуснее. И что оставить на десерт. Если оставлять.

Во рту пересыхает. Сердце гулко грохочет.

— Думай, как будешь этой ночью меня обслуживать, — заключает Айдаров.

— Этой? — заторможенно повторяю за ним.

Так быстро. Слишком быстро. Уже сегодня.

— Да, все и без того затянулось, — замечает сухо и, сузив глаза, выдает: — А ты почему напряглась? Есть что скрывать от меня?

— Что? — невольно дергаю плечом. — Нет, я…

— Под другого мужика ложилась? — спрашивает резко.

Дергаюсь как от пощечины.

— Нет, — роняю тихо.

Хотела бы иначе ответить, но в его глазах появляется что-то абсолютно животное, необузданное, злое. И я не могу рисковать. Страшно.

— Я сам узнаю, — говорит Айдаров. — Сегодня. Лучше тебе не врать мне, дорогая жена.

Обращение выдает с издевкой.

— Не вру, — замечаю глухо.

— Ну смотри.

И опять эта мнимая мягкость. Острая. Опасная. Режущая. Сам тон у него настолько пугающий, что уже не знаешь, когда хуже: когда он открыто на меня рыкает или когда вот так жутко «нежничает».

6

Я пытаюсь его оттолкнуть. Отчаянно прижимаю ладони к его мощному телу, чтобы хоть как-то остановить наше стремительное сближение. Рефлекторно извиваюсь.

Так выходит, что накрываю ладонью шрам. Извилистый, рваный. Рубцы четко ощущаются под пальцами.

Руку отдернуть не успеваю.

Айдаров сам ее перемещает. Обхватывает запястье, отодвигает от шрама, который теперь виден полностью.

Он страшнее, чем мне сперва показалось. Идет от низа живота сбоку к бедру, змеится вниз по ноге.

Но вскоре про шрам забываю.

Всего одна секунда — Айдаров опускает мою ладонь на свой член. Накрывает пальцами так, что я вынуждена его обхватить. Всего.

— Не туда руки тянешь, — говорит хрипло. — Здесь брать надо. Привыкай ко мне, Аня.

Привыкать?..

Он слишком крупный. Очень твердый. И я представляю, как он в меня проникнет, какую боль заставит испытать.

Мне хочется разрыдаться. Но слез нет.

Я в немой истерике бьюсь. Трепыхаюсь под ним, словно задыхаюсь от того чудовищного жара, который от него исходит.

Зажимаюсь вся. Пробую сдвинуть бедра, но Айдаров не позволяет.

В темных глазах горит твердая решимость довести все начатое до конца. Наверное, потому все протесты замерзают на моих губах. И слезы стынут. Бесполезно его просить. Умолять.

Вид у него дикий. Заведенный. Во взгляде читается нечто первобытное, варварское.

Это и заставляет меня замереть окончательно.

Айдаров все же отпускает мою руку. И хоть я моментально отдергиваю ладонь, легче не становится. Потому что он накрывает мою грудь. Сжимает. Сдавливает. Почти до боли. Вынуждает поморщиться. Позже ослабляет хватку. Трогает уже иначе. Даже странно, чувствуется почти нежно, словно он намеренно убирает обороты.

Но меня все равно опаляет от его похоти.

Задыхаюсь. Шевельнуться не могу.

Айдаров обводит пальцами мои соски. Словно играет моим телом. Изучает добычу, прежде чем наброситься и утолить голод.

Он подается ближе. Плотнее.

Его возбуждение теперь ощущается настолько остро, что меня бросает в холод, окунает в студеную воду от этого порочного соприкосновения.

Он прижимается ко мне. Слишком тесно. Делает мощное движение, будто вновь показывает всю силу своего возбуждения.

А у меня воздух выбивается из легких. Совсем. Напрочь.

— Не зажимайся так, — хрипло выдает Айдаров. — Хуже будет.

Продолжает меня всю облапывать. Грудь, живот, бедра. Кажется, теперь на моем теле нет ни единого места, по которому бы не прошлись его раскаленные ладони.

— Сказал же, — цедит он мрачно. — Расслабься.

И трогает меня. Там. Пальцами оглаживает.

А я не понимаю, как тут не зажиматься. Даже если бы я пробовала, то ничего бы не вышло. Оно все само собой получается.

Тело бунтует. Отказывается его принять.

Ум отключается от паники.

Может и разумнее сделать, как он требует. Постараться как-то расслабиться, подчиниться. Но я не могу.

Вся немею.

— Блядь.

Он злится.

Смотрит на меня. Долго, пристально. Так, что сердце совсем сходит с ума, заходясь в бешеном ритме.

Его ладонь обхватывает мое лицо. За подбородок.

Кажется, он собирается что-то сказать…

И у меня от одного его взгляда все внутри обрывается.

Но тут раздается какой-то звук. От сковавшего меня волнения даже не сразу понимаю, что именно слышится неподалеку.

Телефон.

Да, точно.

Звонок мобильного.

Айдаров опять отпускает грязное ругательство. А в следующую секунду он резко отпускает меня. Рывком поднимается с постели.

Тут же поднимаюсь. Сворачиваюсь в клубок, подтягивая ноги к груди, натягиваю простыню, оборачиваюсь, как получается.

Айдаров идет в сторону кресла. Подхватывает пиджак. Хлопает по карману, достает оттуда телефон.

Он останавливается боком ко мне. Бросает недобрый взгляд.

Не нравится ему, что я прикрылась. Кажется, так, да. Но я лишь сильнее оборачиваюсь в простыню. Наблюдаю за ним.

Айдаров смотрит на экран. Мрачнеет еще сильнее.

— Да, — говорит, принимая звонок.

Пауза.

— Завтра, — выдает он коротко.

Опять тишина.

Ему что-то говорят, но мне не слышно, что именно.

— Да, я понял, Джамал, — наконец, цедит он сквозь зубы. — Тогда время нельзя терять.

Айдаров смотрит на меня. Буквально испепеляет.

— Сколько осталось? — спрашивает.

Очередная пауза.

И я ушам своим не верю, когда слышу:

— Выезжаю.

Он что, действительно это сказал? Он уедет?

Мои губы нервно дергаются. Видимо, Айдаров принимает эту судорогу за некое подобие улыбки. Потому что стоит ему отбросить телефон на кресло, как он подступает ко мне. Останавливается перед кроватью.

— Чему так радуешься, дорогая? — оскаливается.

Сдирает с меня простынь настолько резко, что ткань потрескивает. Он отшвыривает все прочь. Хватает меня за плечо, прижимает к себе.

Его пальцы вплетаются в мои волосы, тянут, заставляя запрокинуть голову назад.

— Да, — выдает как-то раздраженно. — Дорогая. Ты мне охренеть как дорого обошлась. И до сих пор продолжаю платить по счетам.

А можно было меня просто не искать. Отпустить.

Разумеется, молчу. Не смею ничего вымолвить.

— Сучка неблагодарная, — его рот растягивается в угрожающей ухмылке. — Ну давай, дальше улыбайся. Я еще сильнее аппетит нагуляю. Ты подо мной до утра будешь. Не пожалею.

Он разжимает захват, от чего буквально стекаю обратно на постель. Судорожно стараюсь прикрыться. Но вряд ли можно прикрыться от такого прожигающего одержимого взгляда.

Наблюдаю, как Айдаров начинает собираться, и боюсь не то что шевельнуться, даже просто моргнуть.

Он и так взбесился.

Одевается как-то яростно, агрессивно. Открывает шкаф. Захлопывает с грохотом. Потом ему стул подворачивается. Толкает ногой.

Зажмуриваюсь.

Жуть.

Только бы ушел. Только бы…

— Подойди, — требует он.

7

Мне кажется, даже слуги какие-то притихшие эти дни. Хотя здесь я совсем недавно, не знаю, как у них все заведено. Однако замечаю, что охранники взгляд в мою сторону поднять опасаются. Горничные держаться очень уважительно, но отстраненно. Будто лишнее слово выдать боятся.

Или я ошибаюсь? Накручиваю себя.

Конечно, нужно радоваться, раз Айдарова до сих пор нет. Понятно, что никакой больше отстрочки не получу. Он же точно животное. Приедет — и снова на меня наброситься. Только уже до конца все доведет.

Морщусь при воспоминании о нашей последней встрече.

Да, пока могу хоть немного выдохнуть. Но… что если он не просто по делам поехал и задержался? Вдруг что-то случилось?

Перед глазами стоит тот жуткий шрам.

Сердце болезненно сжимается. Тревога усиливается. Не знаю, что ждет меня, если с Айдаровым произойдет дурное.

Вскоре получаю ответ.

На третий день. Точнее — вечер.

— Госпожа Айдарова, — зовет меня горничная. — К вам… пришли. Ожидают внизу.

— Кто пришел?

— Пойдемте, пожалуйста.

Не понимаю, что происходит, но выхода у меня нет, поэтому следую за горничной. По коридору, вниз по лестнице.

Застываю, увидев массивную фигуру.

Сначала мне кажется, это сам Айдаров. Хотя умом понимаю, что он бы внизу ожидать не стал. Да и потом, пусть человек и стоит спиной, осознаю: это не он. Просто тоже высокий, крупный. Брюнет. Но совсем другой.

Этот человек разворачивается. Смотрит на меня в упор.

Никогда раньше его не видела.

— Поехали, — холодно бросает он.

— Куда?

Хмуро сводит брови. Такое чувство, словно никаких вопросов от меня быть не должно. Сказали — делай.

— Извините, но я не могу никуда с вами поехать, — продолжаю ровно. — Мой муж…

— Самир сказал, глаз с тебя не спускать, — обрывает резко. — А пока он… занят, будешь делать, что говорю.

Холодею.

— Где он?

— Собирайся, — говорит мрачно. — Отвезу тебя к нему.

Понимаю, что если бы этот незнакомец не пользовался полным доверием Айдарова, то его бы в дом не пустили. Никто бы меня к нему звать не стал.

Поднимаюсь наверх, наспех собираю сумку.

Иду за ним. На улицу. Потом в машину.

Я одна на заднем сиденье. Он усаживается вперед. И тут же слышится голос водителя:

— Медведь, этот урод совсем оборзел. Если дальше так пойдет, то…

— Не здесь, — обрывает его.

Выразительно кивает назад. На меня.

— Понял, — помедлив, кивает водитель.

Медведь.

Это прозвище такое?

Невольно смотрю на незнакомца.

Дорога проходит в полной тишине.

Мысли хаотично роятся в голове. Прокручиваю разные варианты. И пока ничего хорошего на ум не приходит.

Наконец, машина паркуется возле больницы.

Дверца с моей стороны распахивается. Очередной короткий кивок — как знак того, что пора на выход.

От тяжелого взгляда этого Медведя невольно сжимаюсь. Все вопросы, которые хотела задать, забиваются в горле.

Опять молчание.

По коридору, вверх на лифте. И снова — коридор. Мне дают бахилы, халат. Появляется врач.

— Ненадолго, — говорит он. — Пятнадцать минут.

— Хорошо, — отвечает Медведь.

Врач кивает и отходит в сторону, снова оставляя нас вдвоем.

— Смотри, чтобы все нормально было, — чеканит. — Чтобы Самиру после тебя стало лучше. Иначе…

В его глазах появляется недобрый огонь.

— Это для него ты жена, — заявляет. — А для меня — девка, от которой одни проблемы.

+++

друзья, "Грешник" завершен, и у меня вышла очень горячая новинка - https://litnet.com/shrt/SD2t

8

Медведь четко дает понять, в каком я положении, и насколько плохо все может стать. В любой момент.

От его мрачного тона и тяжелого взгляда мои внутренности моментально сковывает льдом.

Без угроз. Без лишних слов.

Все предельно понятно.

Еще не знаю, что именно произошло с Айдаровым, но главное уже понятно. Сейчас все решает не он, а этот пугающий человек.

И кажется, он как будто бы обвиняет меня в чем-то.

Или я неправильно понимаю?

Обдумывать все это некогда. Потому что вскоре Медведь кивает врачу, и тот проводит меня в палату.

Всю волю прикладываю, чтобы пройти вперед. Побороть резко вспыхнувшую панику.

Сердце судорожно сжимается.

Несколько шагов. Ближе. В сторону кровати.

Меня словно кипятком обдает.

Айдаров лежит.

И в первый момент даже возникает ощущение, что с ним все в порядке. Он просто спит.

Глаза прикрыты. Губы сомкнуты в одну линию. Челюсти жестко сведены.

Кажется, он почует меня и проснется.

Но ничего не происходит. Ничего не меняется.

А потом замечаю больше…

К Айдарову подключены разные приборы. Капельница, какие-то датчики. Тянутся трубки. К его мощным рукам. К широкой груди. На шее повязка. И ниже, кажется, тоже, сейчас нельзя разглядеть.

Несколько аппаратов. Экраны, показатели на которых едва ли что-то мне говорят.

Остаётся надеяться, мерный писк, доносящийся из какого-то прибора, — это хороший знак.

Смотрю на Айдарова. На его лицо. Даже сейчас жесткое, волевое.

Он будто и не меняется.

Такой же угрожающий. Сильный. Даже сейчас, в таком, казалось бы, уязвимом положении.

Хотя чем дольше смотрю на него, тем отчетливее отмечаю тревожные признаки.

Он как будто бы осунулся. Кожа бледная. Под глазами тени.

И все эти повязки…

Врач поправляет один из датчиков, простыня немного сползает, и я вижу кровь, проступающую сквозь бинты.

— Как он? — выдаю нервно, поворачиваюсь к доктору.

— Он стабилен. Но… состояние тяжелое.

Я мечтала избавиться от ненавистного супруга. Однако не так. И не такой ценой.

От зашкаливающего напряжения мой желудок буквально скручивает в морской узел.

— Какой прогноз? — роняю глухо.

— Пока ничего не могу сказать. Обычно после таких ранений не выживают.

Мои брови рефлекторно дергаются.

— В него стреляли, — добавляет врач. — Он потерял много крови. Если бы не… его коллега.

Он замолкает. Видимо, понимает, что и так слишком много сказал сейчас.

Коллега.

Наверное, речь про Медведя.

— Мы вытянули его с того света, — говорит врач. — Но когда он придет в сознание — неизвестно. И по будущему восстановлению тоже ничего не могу вам сказать. Отмечу лишь, что организм сильный. Шансы у него есть.

Ком встает в горле.

Впереди абсолютная неизвестность.

Снова смотрю на Айдарова. Мыслей в голове вообще нет.

Что мне делать?

— Вы можете взять его за руку, — вдруг замечает врач.

Поворачиваюсь, ощущая сильный толчок крови в голову.

— Бывает, что это помогает, — замечает врач. — Люди в таком состоянии реагируют на близких. На тех, кто им дорог. Связь чувствуется. Это дает силу.

Трудно сказать, насколько я близка и дорога Айдарову.

Но помедлив, делаю то, что предложил врач. Осторожно беру его за руку.

Ладонь у него прохладная. Или это я сама уже заледенела?

Слегка сжимаю.

Наблюдаю за ним.

Ничего не меняется. Кажется. Во всяком случае, врач ничего не говорит. А прибор так дальше и попискивает.

Бросаю вопросительный взгляд на доктора. Тот отрицательно качает головой.

Значит ничего.

У Айдарова ко мне только похоть. А у меня к нему — дикий безотчетный страх.

Это совсем не та связь, которая нужна.

Однако моя жизнь целиком и полностью зависит от его жизни.

Потому сжимаю его пальцы еще сильнее. Жду чуда.

+++

друзья, приглашаем в горячую новинку Валерии - https://litnet.com/shrt/Srr5

— Я тебя на ночь выбрал, — заявляет он. — Поедешь со мной.
— Нет, пожалуйста, я… не могу.
Этот жестокий и опасный человек не знает, что такое отказ. Его люди силой забирают меня, швыряют к его ногам.
— Ну чего? — оскаливается он. — Ума набралась?
— Лучше вам меня отпустить, — говорю тихо. — Пожалуйста.
— Иначе что? — ухмыляется.
— За мной придут.
— Кто? Твой мужик? — спрашивает издевательски. — Пока он сюда доберется, я с тобой на славу позабавлюсь.
Скоро этот подонок поймет, как сильно ошибается.
За мной идет Зверь. Он уничтожит каждого, кто рискнет меня тронуть. Потому что я только его добыча.

книга тут - https://litnet.com/shrt/Sro5

9

— Я оставлю вас, — говорит врач. — Подожду за дверью.

Бросаю взгляд на него. Руку Айдарова так и не выпускаю из пальцев.

— Пятнадцать минут, — замечает он, кивая на часы.

Вообще, мне хочется уже отсюда сбежать. Оказаться как можно дальше от Айдарова, но я заставляю себя кивнуть.

Доктор уходит. Снова смотрю на часы. А после — на своего мужа. Чужого и абсолютно постороннего человека. Пугающего, опасного.

Если что-то пойдет не так, меня ждут большие проблемы. Но с другой стороны, если он очнется, если все вернется, как было… это тоже вряд ли можно считать чем-то хорошим.

Невесело усмехаюсь, осознав, что для меня любой вариант будет плохим. Просто ситуация может стать еще хуже.

Смотрю на лицо Айдарова, на его прикрытые глаза.

— Здравствуй… Самир.

Непривычно обращаться к нему по имени. Но в какой-то момент кажется, что именно на такое обращение он отреагирует.

Внимательно наблюдаю за ним.

Ничего.

— Самир, — повторяю чуть громче, будто зову.

Тоже ничего. Никакой реакции. Никаких перемен.

— Ты меня слышишь? — выдаю.

Наверное, это очень глупый вопрос. Но ничего умнее в голову не приходит. И я продолжаю вглядываться в его застывшее лицо, безотчетно пытаясь разглядеть хотя бы слабые проблески отклика.

Ни один мускул не дергается.

— Самир…

На этот раз получается совсем тихо.

Однако теперь кажется, особенной разницы и нет.

Возможно, стоит произнести еще что-нибудь, но никакие слова не идут. Пытаюсь понять, что сказала бы ему, если бы он меня и правда слышал.

Между нами стена. Глухая, непрошибаемая. И все.

Он меня и раньше не слышал, когда был в порядке. Не могла до него достучаться.

Вспыхивает последнее воспоминание. Четко встает перед глазами. Самое свежее, острое.

Как он меня на постель толкает. Сверху наваливается.

Накрывает опять. Сильно, мощно. Дрожь пробегает по телу.

Отдергиваю от него руку. Точнее — пытаюсь отдернуть. Ничего не получается. Пальцы смыкаются на моей ладони. Убрать не выходит.

Оторопело смотрю на его руку. На то, как он меня держит. А после — на лицо. Однако все по-прежнему. Глаза прикрыты. Губы сжаты.

Лицо у него каменное как и прежде.

Снова пробую убрать руку — безуспешно.

Прибор впереди как-то странно попискивает. Показатели, как будто становятся выше, хотя совсем не разбираюсь в тех цифрах, что там мелькают. Но их значения растут.

Нужно позвать врача.

Уже готова закричать, когда взгляд падает на красную кнопку. Судя по значку на ней, это как раз и есть вызов для чрезвычайных ситуаций.

Нажимаю.

В ту же секунду дверь распахивается.

Появляется врач.

— Он, — запинаюсь от волнения. — Он сжимает мою руку.

Доктор подходит ближе.

— И там на экране, — киваю в сторону прибора. — Что-то поменялось.

Правда того сигнала уже нет. Значения снова понижаются, но я стараюсь подробно описать все то, что видела совсем недавно.

Врач хмурится, изучает показания.

— Ему лучше? — спрашиваю нервно. — Или…

Вторую фразу не заканчиваю. Про вариант с «или» думать не хочется.

— Пока без изменений, — замечает врач.

— Но он же держит, — киваю на наши ладони, которые так и остаются будто спаяны воедино. — Держит меня. Наверное, он сейчас все слышит. Просто не может открыть глаза, ответить…

Осекаюсь под взглядом врача.

— Боюсь, это просто рефлекс, — говорит доктор.

А после аккуратно высвобождает мою ладонь из крупной ладони Айдарова. Поправляет подключенные к его руке датчики.

— Иногда так бывает, — прибавляет он.

Нет, нет.

Тянет поспорить.

Но мой порыв гаснет. Врачу виднее. Умом понимаю.

Вскоре доктор уже выводит меня в коридор, где почти сразу сталкиваюсь с Медведем. Тот скользит мрачным взглядом по моему лицу.

— Поехали, — говорит. — Жить теперь будешь рядом с больницей. В квартире Самира.

Иду за ним.

— Будешь каждый день приходить сюда, — продолжает Медведь и снова меня жестким взглядом полосует. — Поняла?

Согласно киваю.

— И если ему станет хуже, — он слегка прищуривается. — Лучше бы тебе делать все, чтобы он на поправку шел.

Сама понимаю.

Но как?

Сцепляю свои ладони в замок. Кожу до сих пор покалывает там, где меня касались пальцы Айдарова.

Наверное, это глупо, однако…

До сих пор кажется, что он все же почувствовал меня рядом.

10

Медведь отвозит меня на квартиру.

— Завтра утром будь готова, — чеканит мрачно, когда я переступаю порог. — Заеду за тобой в восемь.

— Хорошо.

Он кладет ключи на тумбу в коридоре и выходит, а я наконец могу хоть немного выдохнуть.

Все мысли уже о новом визите в больницу. Если это опять повторится, если Айдаров снова сожмет мою ладонь в своей, то такое уже нельзя будет назвать совпадением. Нужно проверить.

Ночь проходит почти без сна.

Утром поднимаюсь рано. Понимаю, что нужно заставить себя поесть. Нужны силы.

Иду на кухню. Вижу, что холодильник забит едой. Беру первое подвернувшееся под руку, наспех перекусываю, поглядывая на часы.

Как только часы показывают восемь, раздаётся звонок в дверь.

Открываю — Медведь.

— Едем, — заявляет он хмуро.

Разворачивается, направляясь к лифту.

Поспешно прикрываю дверь. Иду за ним.

До больницы здесь недолго пройти. Почти соседний двор. Кажется, на машине даже дольше ехать, чем пешком. Транспорта в центре много. Оживленное движение.

— Я могу так пройти, — говорю.

— Чего? — резко спрашивает Медведь.

Поворачивается и смотрит на меня с явным недовольством. Будто ему не по вкусу сам факт того, что я решилась с ним заговорить.

— Могу пешком, — прибавляю, прочистив горло.

— Нечего тебе одной разгуливать, — отрезает он мрачно. — Без моего сопровождения никуда не выходить. Поняла?

— Хорошо, я просто…

Под его взглядом осекаюсь и замолкаю.

А дальше все повторяется почти как вчера. Те же коридоры по пути в палату. Врач. Короткий разговор. И наконец, меня пропускают к Айдарову.

К сожалению, самое важное не повторяется.

Когда беру его за руку, ничего не происходит. Сколько не сжимаю его пальцы, сколько не зову его, не выдаю фразу за фразой, реакции ноль.

Вообще ничего. Датчики мерно попискивают. Дыхание у Айдарова глубокое ровное. Глаза прикрыты. Отклика на мое присутствие рядом нет.

Значит, вчера и правда просто сработал рефлекс.

От этого осознания под сердцем разливается холод. Ведь если все так, на что надеяться? Чего ждать?

Крепче стискиваю его ладонь. На прощание. Помедлив, говорю:

— Увидимся завтра. Слышишь… Самир? Я снова к тебе приду.

Ответа нет.

Хотя какого ответа жду?

Выхожу из палаты.

— Вам придется немного подождать здесь, — говорит врач. — За вами придут.

Киваю.

Он провожает меня до комнаты ожидания, а после уходит.

Вероятно, у Медведя какие-то дела появились. Он не может забрать меня сразу. А пройти одной нельзя.

Присаживаюсь. Через время до меня доносятся женские голоса. Случайно долетают обрывки чужого разговора.

— Ты уверена, что он снова приедет?

— Конечно. Он же каждый день к тому мужику приезжает. Сейчас вот девушку еще какую-то к нему возит. Она, наверное, до сих пор в палате. Не видела, чтобы в коридор выходила.

— Эх, жалко его, — вздыхает. — Такой видный мужчина.

— Да. Там без шансов. Я слышала, как наш главный его состояние с профессором обсуждал. Если и очнется, то не факт, что к нормальной жизни вернуться сможет. А для таких как он, это даже хуже смерти.

+++
на многие мои книги сегодня классные скидки. Заглядывайте - https://litnet.com/shrt/nKqL

11

Так и застываю на этих словах.

«Главный» это видимо, главный врач. Тот человек, с которым я уже разговаривала, который меня проводил до палаты.

Его прогноз насчет состояния Айдарова звучал сухо, сдержанно, однако все же не настолько мрачно. А теперь выясняется, что все иначе.

Ладно. Это просто сплетни медсестер. Очень стараюсь себя в этом убедить. Но получается с трудом.

Сердце нервно грохочет в груди.

А разговор за стенкой продолжается.

— Ну женушке его повезло, — вдруг протягивает один из голосов.

— В смысле? Ты чего?

— Как — чего? Ему недолго осталось, сама понимаешь. А даже если и выживет, то вряд ли он сможет хоть что-то решать. Так что все деньги ей достанутся. А денег, я уверена, там завались!

Тошнота подкатывает к горлу.

Меня аж передергивает от настолько циничных фраз.

— Или ты думаешь, она по любви за него замуж вышла? — посмеивается. — Нет, конечно. Все ради денег. Такая молодая. Наверное, даже помладше нас. Зато вон как хорошо устроилась. Знала кого охмурять.

— А почему не по любви? Мужик-то горячий. И на лицо красивый, и тело такое, будто он из спортзала не вылезал. Это же не какой-нибудь жирный старикан. Вполне могла и по любви…

— Ой, брось.

Допустим, теплых чувств между мной и Айдаровым не было. Но от того яда, которым пропитаны фразы медсестры, бросает в холодную дрожь.

— Все, тихо, — вдруг шипит она. — Не мешай мне.

— Да я молчу.

— Он идет. Видишь? По телефону говорит. Неужели опять сделает вид, будто меня не замечает? Не понимаю, в чем проблема…

— Слушай, ну он занятой человек.

— Может быть, только это не помешало ему трахнуть меня в соседнем процедурном кабинете пару дней назад.

— А потом?

— А потом — ничего, — замечает с негодованием. — Это был лучший секс в моей жизни. Клянусь. Меня так… еще никто! Никогда. И думаю, ему тоже все понравилось. Не могло не понравиться. Чувствую же.

— Странно тогда, что он теперь так себя ведет. Избегает тебя.

— Почему сразу — «избегает»?

— Извини, но как еще?

— Ну может другая причина есть. Может он меня так наоборот… хм, прикрыть пытается. Наш главный против того, чтобы мы тут романы крутили, сама ведь знаешь.

— Знаю, однако…

— Все.

Медсестра шикает.

Тяжелые шаги звучат совсем близко.

— Добрый день!

— Здравствуйте!

Фразы звучат словно нараспев. Девушки еще что-то сказать пытаются, но никакого ответа не получают.

Дверь распахивается.

Медведь показывается на пороге.

— Идем, — бросает холодно.

Поднимаюсь, следую за ним.

Медсестры бледнеют. Одна сильнее другой. Оторопело переглядываются, осознавая, что весь их откровенный разговор был услышан.

Но совсем не до этого. Какие бы мерзости по случайности не узнала, пока была в комнате ожидания.

— Улучшений нет, — заключает Медведь, когда усаживается за руль, заводит двигатель и переводит взгляд на меня. — Что думаешь делать?

Застываю, похолодев.

— А что я могу сделать? — вырывается невольно.

Я же не врач. Даже не медсестра. Понятие не имею, как можно сейчас помочь Айдарову.

— Не знаю, — мрачно замечает Медведь. — Но если дальше так пойдет, то пользы от тебя никакой.

Молча смотрю на него.

— Тогда зачем ты здесь? — спрашивает он.

12

— Я здесь, потому что я его жена, — отвечаю тихо.

Медведь мрачнеет.

— Жена, — повторяет он таким тоном, будто это ругательное выражение, а после холодно прибавляет: — Тогда старайся лучше, жена.

— Я делаю все, что могу.

— Мало делаешь.

Он отворачивается и смотрит на дорогу, потому что как раз выезжает с парковки.

А меня так и подмывает бросить — а ты больше делаешь? Медсестер по процедурным зажимаешь. Это твоя помощь?

Но сказать такое будет глупостью.

Не даю волю эмоциям. Подавляю всплеск.

Дорога до дома проходит в звенящей тишине. А после Медведь так же молча провожает меня до самой квартиры.

Ни слова больше.

Выдыхаю, когда дверь за ним захлопывается.

Наступает новый день. И новый визит в палату. Врач оставляет меня рядом с Айдаровым и выходит за дверь.

Так и чувствую давящий взгляд Медведя на себе.

Мы едва ли парой слов сегодня обмолвились. Не то, чтобы я хотела с ним больше говорить. Скорее даже наоборот.

Но понимаю, насколько опасное и шаткое у меня положение.

Медведь меня терпит. Ровно до того момента, пока остается надежда, что в состоянии Айдарова может хоть что-то сдвинуться в лучшую сторону. Но если все останется как есть. Если усугубится…

Обрываю тревожные мысли.

Ощущаю, как накатывает паника и подавляю ее.

Нужно пробовать снова. Возможно, надо сказать что-нибудь другое? Но что?

Беру Айдарова за руку. Сейчас его пальцы кажутся прохладнее, чем были вчера. Или мне чудится?

Очередной тревожный знак.

— Мне страшно, Самир, — выпаливаю, сама не замечаю, как начинаю, а после уже не могу остановиться: — Я никогда не хотела за тебя замуж. Отец обещал тебе в жены мою сестру. Старшую дочь. Не меня. Но ты решил иначе. И да, я сбежала. Просто потому что хотела свободы. Другой жизни. Нормальной жизни. А не золотую клетку. Еще и с тем, как ты привык… изменять. Быть с разными женщинами. Не о таком я мечтала. Понимаешь? Думала, закончить универ. Пойти работать. Встретить свою любовь. Не представляла, что мне придется выйти замуж так рано. Еще и жить по чужим правилам. В четырех стенах. Без права на… да на хоть что-нибудь.

Горло сдавливает. Подступают слезы.

— Ты нашел меня, — продолжаю, с трудом глотая ком в горле. — В ярости. Злой. На тебя даже просто смотреть было жутко. А когда ты собирался меня… наша первая брачная ночь могла стать моим худшим кошмаром. Даже не знаю, как бы я это выдержала.

Зажмуриваюсь. Сжимаюсь вся.

И продолжаю чуть слышно бормотать.

— Нет, не выдержала бы, — нервно мотаю головой. — Ты бы меня сломал. Сразу.

Шмыгаю носом, лихорадочно вытираю ладонью набежавшие на глаза слезы.

— Наверное, я должна радоваться, что все так. Что есть хотя бы эта отсрочка. Но что-то мне совсем не радостно. С тобой — жутко. А без тебя, когда ты… такой. Мне очень страшно.

Замолкаю.

В голове полный сумбур.

Эта моя речь явно не то, о чем стоит говорить. И вряд ли бы Айдарову понравилось такое.

— Хочу, чтобы ты вернулся, — выдаю, сама себя едва слышу. — Но и ты меня пугаешь. Ты вообще самый страшный человек, которого я знала.

Застываю.

Сначала не вполне понимаю, что происходит. А потом меня обжигает — его пальцы сжимают мою ладонь. Сильно. Ощутимо. И теперь чувствуются куда горячее, словно окатывают огнем.

+++

друзья, поздравляю со светлым праздником Рождества! Пусть у вас все будет хорошо:)

13

Рефлекторно стараюсь убрать руку, но ничего не получается.

Остаток слов, которые собиралась выпалить, забиваются в горле, и у меня совсем не получается ничего произнести.

И тут же оживают приборы, датчики. Слышится все более отчетливый писк. Будто в прошлый раз, когда я звала врача, когда мне почудилось, что Айдаров очнулся.

Поднимаю взгляд на него. Но глаза словно затуманены набежавшими слезами. Торопливо вытираю их свободной ладонью, прохожусь пальцами по векам.

И уже по-настоящему каменею.

Он смотрит на меня.

Это уже точно не кажется. Не может быть какой-то нервной фантазией. Его глаза буквально впиваются в меня. Как и всегда. Нет, даже жестче.

Тяжелый взгляд ощутим физически. От него бросает то в жар, то в холод. И лихорадочная дрожь напряжения пробегает по телу.

Он слышал… все.

Каждую мою фразу, выданную на эмоциях. И вряд ли мне стоило быть с ним настолько откровенной.

Нет, нет. Определенно не стоило.

Невольно качаю головой. Снова веду рукой. Инстинктивный жест. Безуспешно стараюсь освободиться. Броситься прочь из палаты.

— Врач, — выпаливаю. — Нужно позвать врача.

Айдаров ничего не отвечает. Глаз не отводит.

И каким-то образом я понимаю, что он против. Без слов. Это просто читается в его прямом и жестком, немигающем взгляде.

По всему видно, что он не хочет, чтобы я уходила.

Морозные вспышки пробегают по груди. По спине. Холод сковывает меня словно панцирем.

И некоторое время действительно не могу шевельнуться. Не пытаюсь. Попадаю под воздействие темных глаз и ничего не получается с этим сделать.

Меня отрезвляют все громче звучащие приборы.

Сама не знаю, как сбрасываю оцепенение. Все же подаюсь вперед и жму на уже знакомую кнопку вызова медсестры.

Дверь распахивается. Чуть ли не через секунду.

Появляется врач. Несколько медсестер. Еще какой-то мужчина в белом халате. Его лицо выглядит незнакомым.

Растерянно глянув по сторонам, снова смотрю на Айдарова.

Он морщится. Недоволен.

— Извините, вам лучше сейчас выйти, — говорит врач.

— Как он? — от волнения с трудом двигаю губами. — Ему… лучше?

Боюсь, что-то спрашивать. Вроде и хороший знак, что Айдаров настолько сильно сжимает мою руку, глаза открыл. Но…

— Мы обсудим это позже, — замечает доктор.

Пока еще здесь нахожусь, смотрю за всем. Вижу, как Айдарову делают несколько инъекций.

Медсестра заслоняет его лицо, когда подается вперед.

Наш зрительный контакт разорван.

Меня выводят из палаты.

Уже за дверью осознаю, что Айдаров не заговорил. Не знаю, как бы он промолчал. Особенно после тех моих фраз.

Может, не слышал?

Надежда мелькает под сердцем и тут же сгорает.

Нет. Все он слышал. По глазам было понятно. Очень… заметно.

Так и стою, прислонившись спиной к стене, пока не выходит врач. Поворачиваюсь, смотрю на него, опасаясь задать вопрос.

— Сейчас еще тяжело что-то говорить, — произносит доктор, внимательно глядя на меня. — Но положительная динамика есть. Допускаю, что ваши визиты пошли на пользу.

Сердце судорожно сжимается.

Трудно понять — мне стоит порадоваться или… когда Айдаров окончательно придет в себя, кошмар начнется заново?

14

Ночь проходит почти без сна. Зависаю во взвинченном состоянии. Мыслей столько, что сомкнуть глаза не получается.

А утром приезжает Медведь. В обычное время.

Не угрожает. Не давит. Он вообще как-то иначе сегодня выглядит. Но эта перемена еще вчера началась. Когда этот человек говорил с врачом.

Кажется, у него тогда даже лицо посветлело.

Все благодаря хорошим новостям.

Айдаров очнулся.

Это же… хорошо.

И для меня тоже.

Надеюсь. Пока тяжело разобраться. Однако вряд ли бы мое положение могло бы улучшиться, будь он и дальше без сознания.

А теперь — снова неизвестность.

Мое сердце стучит все сильнее. Набирает обороты с каждым новым этапом. Когда усаживаюсь в машину к Медведю. Когда он привозит меня в больницу. Когда иду по уже знакомым коридорам больницы. Когда поднимаюсь на лифте. Когда оказываюсь перед палатой.

Дверь открывается. И… мой пульс окончательно сходит с ума.

Айдаров лежит. Верхняя часть кровати приподнята, поэтому он сразу видит меня, поворачивает голову.

Врач говорит что-то. А я не слышу. Видимо, это насчет того, что нас оставят наедине, потому как дверь позади закрывается.

Застываю, глядя на Айдарова.

Он бледный, осунувшийся. Но в то же время сегодня выглядит как будто бы… крепче.

— Чего стоишь? — спрашивает хрипло. — Подойди ближе.

Подходить мне не хочется. Заставляю себя шагнуть вперед. Каждое движение дается с трудом.

— Здравствуйте, — говорю.

— Здравствуй.

Останавливаюсь неподалеку от кровати.

— Присядь, — выдает Айдаров, переводя взгляд на кресло неподалеку.

Выполняю его распоряжение.

Сколько мне придется пробыть здесь? Пятнадцать минут? Может быть врач и говорил об этом, но я не слышала…

Срок могли продлить. Он же очнулся.

Повисает напряженная тишина.

Меня бросает в холод.

— Что молчишь? — вдруг спрашивает Айдаров.

Неуверенно веду плечами.

— А что говорить? — роняю. — Вы же не спрашиваете ничего.

— Так я и раньше не спрашивал, — кривая усмешка. — А ты говорила.

Горло сдавливает. Язык примерзает к нёбу.

— Столько наговорила, — хрипло добавляет Айдаров. — Такая смелая была. Потому что я спал?

— Не знаю. Наверное, нет, — невольно качаю головой. — Просто…

Вынуждаю себя замолчать.

Но тут он приподнимает бровь. Слегка выгибает, совсем короткое движение. Но что-то внутри дает трещину, потому неловко отведя глаза, говорю все как есть:

— Думала, вы не очнетесь.

Айдаров смотрит на меня.

А потом…

Как засмеется. Коротко, отрывисто. Но почти сразу этот смех обрывается. Он кривится от боли, накрывая ладонью живот.

— Ну извини, что не умер, — говорит с ухмылкой.

— Нет, — замечаю. — Вы не поняли. Это даже хорошо, что так сложилось, что вы пришли в сознание.

— Да?

— Было бы намного хуже, если бы вы… если бы вам не стало лучше.

Айдаров вопросительно смотрит на меня.

Помедлив, отвечаю:

— Меня бы тогда, наверное, убили.

Он молчит.

— Этот ваш Медведь, он такой… — запинаюсь.

— А-а, вон оно что, успела пообщаться с Медведем, — ровно заявляет Айдаров, спокойно усмехается. — Он такой.

Кивает.

— Он тебя и раньше не одобрял, — добавляет.

Нервно сцепляю пальцы в замок, глядя на него.

— Но это все похер, — продолжает Айдаров, проходясь по мне пристальным взглядом, кажется, отмечает каждую деталь и чеканит: — Ты моя жена, Аня. Будет так, как я скажу. Для всех.

+++

промо на "Лютый" jigipV3u

книга тут - https://litnet.com/shrt/nrgX

промо на "Наследник для Буйного" hXS3DIsK

книга тут - https://litnet.com/shrt/nrcX

промо разбирают очень быстро, если вы не успели, то именно сегодня можно купить эти книги по классной скидке:)

15

Этот визит занимает больше времени, чем обычно. До самого конца я как на иголках. Хотя если посудить спокойно, то ничего особенного не происходит.

Айдаров задает несколько вопросов. Общих, ровных. Отвечаю.

— Подойди, — в какой-то момент говорит он.

Тут мое сердце и обрывается.

В напряжении поднимаюсь, подхожу к его кровати. Сердце бешено грохочет в груди. И кажется, он может слышать гулкие удары, которые меня оглушают.

Как ни пытаюсь собраться, успокоиться, держаться… моего самообладания хватает лишь на то, чтобы застыть рядом с Айдаровым.

Его крупная ладонь обхватывает мою. Сжимает. Его большой палец слегка скользит по внутренней стороне запястья. Там, где особенно ощутимо, как дико пульсирует кровь.

— Чего ты боишься? — спрашивает он.

И правда — чего?

Его взгляд встречается с моим. Сразу хочется отшатнуться. Такой тяжелый, жесткий, давящий.

— Не нравятся мне твои глаза, — замечает хрипло. — Как у загнанного в капкан зверька.

Так ты же сам… довел до этого.

Тянет выпалить ему в лицо.

Но я молчу.

Айдаров крепче мою руку обхватывает. Переплетает наши пальцы и продолжает смотреть на меня очень пристально.

— Тебе нечего бояться, — заявляет.

С этим можно поспорить, но конечно, я не решаюсь. Мысли вертятся вокруг одного.

Только бы скорее уйти. Только бы…

— Завтра жду тебя, — говорит он.

Наконец, отпускает.

Когда Медведь привозит меня к Айдарову на следующий день, невольно застываю на пороге, увидев, что мужчина уже сидит.

Спинка кровати поднята будто он в кресле.

На небольшом узком столе, который обычно используется для еды, которую приносят пациентам, стоит ноутбук.

Айдаров что-то внимательно изучает. Но стоит мне появиться, как он сразу же поворачивает голову в мою сторону.

— Проходи, — говорит. — Садись.

Так и делаю. Опускаюсь в кресло, продолжаю за ним наблюдать. Он пока увлечен чем-то. Видимо, что-то по работе. Не глядя на меня, бросает:

— Хочешь чего-нибудь?

— Нет, спасибо.

— Поесть? Выпить?

— Не нужно, — качаю головой. — Я не голодна.

— Ну смотри, — выдает он и все-таки снова переводит взгляд в мою сторону. — Если надумаешь, говори. Принесут.

Будто мы в ресторане.

Но конечно, учитывая влияние и власть Айдарова, ему куда угодно могут доставить все, что потребуется.

Через время он закрывает ноутбук. Отодвигает стол от себя.

— Ничего не надумала? — спрашивает.

Отрицательно мотаю головой.

— Тогда рассказывай.

Вопросительно приподнимаю брови.

— Чем занимаешься? — хрипло выдает Айдаров. — Что дома делаешь?

Невольно пожимаю плечами.

Я же взаперти. В четырех стенах. Под контролем Медведя. Под охраной, которая и шагу мне ступить не даст.

— Книги читаешь? — следует новый вопрос.

До меня даже суть долетает не сразу.

А потом понимаю, он помнит про мое увлечение.

— Сейчас нет, — говорю.

— Почему?

— В этой квартире нет ни одной книги, а выходить… мне нельзя.

— Скажи Медведю, что тебе купить. Он отдаст распоряжение. Все тебе доставят. И книги, и если еще чего надо.

— Хорошо, спасибо, — киваю. — Просто раньше, когда я в универе училась, то каждый день чем-то занималась. А потом работа была…

Осекаюсь.

Про работу, наверное, говорить не стоило. Я же работала, когда от него сбежала. Не лучший момент, чтобы про это вспоминать.

Ну да, как будто он забыл.

Айдаров ничего не говорит. Просто и дальше на меня смотрит, а у меня колени слабеют, подгибаются.

Повисает тяжелая пауза. Тишину хоть ножом режь.

— Я готовлю, — выдаю, просто чтобы это молчание нарушить. — Так отвлекаюсь.

— Что ты готовишь? — слегка склоняет голову к плечу Айдаров. — От чего отвлекаешься?

— Я…

— Подойди-ка ближе, — замечает он.

И когда я поднимаюсь, шагаю вперед, к его кровати, мужчина похлопывает ладонью по месту рядом с собой.

Кровать большая. Можно присесть.

Но я не готова. Замираю.

— Давай, — подгоняет Айдаров, и в его голосе прорезаются нетерпеливые ноты.

— А разве можно? — выпаливаю. — Должна же быть стерильность. Чтобы никакая инфекция не попала в раны.

— Садись, сказал.

Присаживаюсь.

— Вот, — слегка усмехается он. — Другое дело. Так мне тебя гораздо лучше слышно. И видно.

Растерянно киваю.

— Рассказывай, что готовишь.

Открываю рот, собираясь ответить, но тут же застываю. Слегка вздрагиваю, когда его ладонь вдруг опускается на мое колено.

Не важно, что я в длинном платье, что ткань довольно плотная. От пальцев Айдарова на моей ноге меня будто кипятком обдает. Волнами.

— Чего молчишь? — хрипло интересуется он.

Заговорить получается не сразу, но получается. Объясняю ему, что ничего сложного не готовлю сейчас. Хотя вообще, мне нравится проводить время на кухне. Иногда. Под настроение.

Выходит так, что начав, ловлю себя на том, как болтаю без умолку. То про одно, то про другое. Просто от нервов словно несет.

Перехватываю его взгляд.

Айдаров смотрит на мои губы. И кажется, даже не слушает. Когда спохватившись, замолкаю, он тоже продолжает молчать.

В итоге опять заговариваю, лишь бы сбросить тревогу. Но это едва ли удается. После пробую отодвинуться от него. Мягко, незаметно. Немного пересесть, как бы случайно сбросив его руку со своей ноги.

Нет. Свободы не светит.

Айдаров удерживает меня за ногу, переместив ладонь выше по бедру. Без слов. Просто жест, который ясно дает понять: лучше не дергаться. Выразительный жест. Цепкий.

— Выйду отсюда — приготовишь мне ужин, — заявляет он.

— Хорошо, — роняю, нервно сглотнув. — А что вы хотите?

Тьма в его глазах сгущается сильнее. Меня будто затягивает в зияющую воронку. Черную, бездонную, беспросветную.

— Ну то есть, — прочищаю горло. — Что вам нравится из еды? Любимые блюда?