Любовь во имя мести

Глава 1. Жаклин или Джекки...

25 декабря 1584 г.

Жаклин с нетерпением крутилась перед зеркалом, оглядывая себя со всех сторон. Она очень волновалась перед выходом в свет: от успеха дебюта зависит вся ее судьба, ей очень хотелось получить одобрение королевы и благословение отца. На ее миловидное личико набежала тень: Оуэн Уоррен, граф Спэрроу уделял своим дочерям слишком мало времени. Для него всегда существовали только старшие сыновья, в которых он не чаял души. Риган и Жаклин он воспринимал как досадное недоразумение, причиняя своим равнодушием боль и страдание жене и девочкам.
Девушка стряхнула охватившее ее оцепенение: она не хотела, чтобы мысли об отце испортили праздник. Но все было не так просто – Оуэн мог не замечать девочек до тех пор, пока они не совершали какой-нибудь проступок, за которым следовало наказание. Тогда он вспоминал о своих отцовских обязанностях.
Сегодня почти вся семья предстанет перед взором Елизаветы, кроме Риган, которая успела отпраздновать только свой четырнадцатый день рождения. Сейчас ее младшая сестренка сидела на кровати, болтая ногами и глядя на Жаклин. По ее детскому личику было видно, что ей очень хочется оказаться на месте старшей сестры, но она понимает, что еще слишком мала для бала.
- Через два года я тоже окажусь в Виндзорском замке, Джеки, - пообещала Риган.
Жаклин поймала взгляд сестры в зеркале.
- Я и не сомневаюсь, - произнесла она. – Ты еще затмишь всех красавиц.
- Но не тебя, - без зависти ответила она.
Жаклин вздохнула: из всех детей Оуэна и Дианы Уоррен только у нее были золотистые волосы и синие мягкие глаза, доставшиеся ей от бабушки. Она была стройной и миниатюрной с молочно-белой кожей. У Риган, как и у Джеймса, по плечам струились русые волосы, а на детском личике горели карие глаза. Николас очень походил на отца, но его каштановые волосы вились как у матери.
Девушка подошла к сестре и, не заботясь о белом шелковом платье, присела рядом с ней, обняв за плечи.
- Ты по-своему очень красива, Риган, - она приподняла ее подбородок, заставляя заглянуть в свои глаза. – С такими светлыми волосами, как у тебя, карие глаза придают тебе загадочность. У твоих ног будет много молодых людей.
- Ты действительно так считаешь? – с надеждой спросила девочка.
- Конечно, - убежденно ответила Жаклин, а про себя подумала: «Не волнуйся, Риган, ты же дочь графа Спэрроу… впрочем, как и я».
Дверь комнаты распахнулась, и на пороге появилась их мать. Леди Диана Крофтон Уоррен, графиня Спэрроу была старшей дочерью герцога Минстра. Именно поэтому Оуэн Уоррен женился на ней, ему нужна была жена из титулованной и известной семьи. Оуэна не волновало, что он не оправдал надежд своей супруги, он жил только ради себя, добиваясь своей цели любыми способами. Он ни разу не посмотрел на Диану как на желанную женщину, она всегда была для него лишь средством для достижения его замыслов. Жаклин признавала, что мать красива, но она растратила свои годы и молодость на человека, не заслуживающего такой чести. У Дианы Уоррен, кроме денег и связей, были глубокие зеленые глаза и пышные вьющиеся русые волосы. Но за годы замужества она стала очень робкой, даже забитой, превратившись в тень мужа и не решаясь ему противостоять. Жаклин не знала, почему так происходит: то ли от страха перед Оуэном, то ли она всегда была такой.
- Ты готова, моя дорогая? – тихо спросила Диана. – Отец ждет нас внизу. Пора ехать.
Девушка еще раз посмотрелась в зеркало, а потом последовала за матерью, кивнув на прощанье сестре. Она спешила за леди Дианой, стараясь не отставать. Джеки слишком хорошо знала, как реагирует граф на опоздание, пусть даже задержка происходит всего на минуту. Спускаясь по мраморной лестнице, она заметила внизу три мужские фигуры. Так и есть: отец и братья уже ждут. Джентльмены были одеты в потрясающие вечерние костюмы, сшитые по последней моде; Оуэн нетерпеливо постукивал тростью с набалдашником по полу, выдавая свое состояние. Николас и Джеймс вели себя более спокойно, ничем не выдавая своего раздражения.
- Наконец-то, Диана, - прогремел граф, не замечая, что жена съежилась от язвительного тона. – Я уж думал, ты так и не спустишься.
- Но, Оуэн…
- Карета ждет нас, - безжалостно оборвал он ее на полуслове, направляясь к выходу.
Сыновья последовали следом за ним, надевая теплые плащи, подбитые мехом. Жаклин с сочувствием посмотрела на растерянную мать и импульсивно сжала ее руку, как бы передавая ей свою силу, стараясь ободряюще улыбнуться. Она ни капельки не обиделась на отца, что он ее проигнорировал, все это было слишком знакомо. Слуги помогли им надеть плащи и капоры, укутывая хозяек потеплее. На улице стоял сильный мороз, но, если приглашение исходит от королевы Англии, ничто не может служить оправданием отсутствия гостя.
Николас помог матери и сестре сесть в карету, прикрыв ноги тяжелой полостью, защищающей от холода. Оуэн, кряхтя, сел напротив жены и дочери, а его сыновья устроились рядом. Лакей, который сжимался от пронизывающего до костей ветра, захлопнул дверцу кареты и побежал в Уоррен-холл, спасаясь от разыгравшейся стихии. Кучер хлестнул лошадей, и громоздкий экипаж, скрепя, покатил к освещенному Виндзорскому замку.

Карета остановилась перед старым замком, и гости вошли в богато украшенный холл. Приглашенные все еще прибывали, и, казалось, поток разнообразных экипажей никогда не иссякнет. Уоррены, кроме Жаклин, видели здесь много знакомых лиц, она же заметила только одно или два. Вышколенные слуги в богатых ливреях помогли гостям снять зимнюю одежду, и граф, взяв Диану под руку, повел ее в тронный зал. Николас дотронулся до руки сестры, понуждая следовать за родителями. Жаклин не успела даже глазом моргнуть, как Джеймс исчез из ее поля зрения. Ник с усмешкой покачал головой: младший братишка видно опять повстречал леди Элен Стейтон, которая заворожила его две недели назад.
Тронный зал напоминал жужжащий улей, и только Елизавета сидела на троне, оглядывая своих подданных властным взором. Граф и графиня подошли к королеве и, низко склонившись, приветствовали ее. Ник и Джеки повторили поклон родителей.
- Ваше Величество, - почтительно произнес Оуэн.
Елизавета надменно окинула его холодным взглядом.
- Спэрроу, я рада, что вы появились, - потом сразу же перевела все свое внимание на графиню. – Как поживаете, леди Диана?
- Благодарю Вас, Ваше Величество, - почтительно склонилась Диана, даже не пытаясь ответить на вопрос государыни, внимание которой уже переместилось на Жаклин.
- Выйди вперед, дитя мое,- отдала приказ Елизавета.
С замирающим сердцем девушка встала рядом с матерью и сделала еще один реверанс.
- Это моя дочь…
- Девушка может и сама ответить, Спэрроу,- недовольно оборвала его королева, не обращая внимания на недовольство графа. – Кто ты? – мягко спросила она.
Жаклин не опустила глаз, подвергаясь королевскому осмотру, и губы Елизаветы скривились в довольную улыбку.
- Жаклин Уоррен, Ваше Величество, - мелодичным голосом произнесла она.
- Мы найдем оправу, достойную такого бриллианта, - пообещала королева, отпуская Уорренов взмахом руки. Теперь их место заняли только что вошедшие Чилтоны.
Отходя от государыни, Николас шепнул сестре:
- Ты ей понравилась, Джеки. Она подыщет тебе мужа.
Жаклин сурово взглянула на старшего брата и тихо возразила.
- Мне только шестнадцать, и я всего-навсего дочь графа. Зачем Елизавете утруждать себя поиском кандидатов на роль моего мужа?
- Ты забываешь, что ты – внучка Томаса Эндрю Крофтона, герцога Минстра и племянница нынешнего герцога Барталомью Крофтона, - услужливо объяснил он.
Жаклин сморщила забавную гримасу, означавшую, что она совсем не готова к такому вниманию к столь скромной особе, как она.
Николас увидел, что отец направился к группе мужчин, обсуждавших какую-то животрепещущую тему, среди которых он заметил старых знакомых графа: Мортимера Рентворта, графа Рэнтворта, маркиза Милвилла, маркиза Кардигана, виконта Хоксли и графа Стоунджела, остальные ему были не знакомы.
Леди Диана осталась одна, а потом присоединилась к кружку женщин, занятых обсуждением последних сплетен и новостей. Из дальнего угла зала за Дианой с тоской в глазах наблюдал Ричард Сент-Грант, герцог Блэкберн. Пару раз перед ними промелькнул Джеймс, ухаживающий за своей дамой сердца.
- Видно, все заботы свалились на меня, - тяжело вздохнул Николас, беря сестру под руку и ведя ее в красную гостиную, где танцевали пары.
Почти мгновенно Николас и Жаклин были окружены молодыми людьми, которые спешили выразить восхищение повзрослевшей сестрой друга. По мраморному полу проскользили Джеймс и Элен, не обращающие ни на кого внимания.
- Жаклин, позволь мне тебе представить скандальных повес и любимцев Елизаветы: Патрика Рентворта, Джастина Рентворта, Дугласа Шеппарда и Кэмирона Честейна.
- Ну, ты и замахнулся, Ник, - протянул Джастин. – Какой я тебе повеса? Я примерный двадцатидвухлетний мальчик, и мне далеко еще до таких высот.
- Вот слышала бы тебя моя дорогая сестричка Кэрри, - вмешался Патрик, перебивая младшего брата, - она бы тебе, Ники, крылья-то пообломала.
- Очень надеюсь, что эти обидные слова не дойдут до ушек моей дорогой супруги, - взволнованно произнес Дуглас Шеппард, обеспокоено оглядываясь по сторонам. – Кэрри может и не понять твоей шутки, друг мой.
- Мисс Уоррен, - вежливо проговорил Кэмирон, - предоставим этим дуэлянтам выяснять отношения до конца, а сами тем временем потанцуем.
Жаклин посмотрела на темноволосого молодого человека и, улыбаясь, протянула ему свою изящную ручку.
- С удовольствием, лорд Честейн. Мой брат соскучился по своим товарищам. Я не могу его за это осуждать.
Кэмирон ввел девушку в круг танцующих, а четыре пары глаз обиженно смотрели на них, следя за каждым движением.
- Ну, это уж слишком! – проворчал Джастин, выражая чувства своих друзей. – Что же нам теперь делать? Кэм увел самую красивую девушку вечера.
Дуглас заметил призывные взгляды Кэролайн Шеппард и поспешил на зов жены.
- Вы как хотите, - обратился он к друзьям, - но Кэрри решила все за меня. Ей уже надоело выслушивать жалобы Олимпии и Натали Боу, которые перемывают косточки своим мужьям и детям.
- Ты, между прочим, говоришь о моей…нашей сестре, - выпятил подбородок Патрик, - да и Джеймсу Чилтону могут не понравиться твои манеры. Я и не говорю о Вариане Боу.
Дуглас оставил без ответа грозные слова шурина, лишь покачал головой, подходя к жене, которая от нетерпения уже постукивала по полу изящной ножкой.
У молодых людей сразу же испортилось настроение: все их оставили и покинули. Тут они заметили, как в зал вошли Антония Кэмерон и ее кузины: Джулия Джонстон и Маргарет Дуглас. Мгновенно все обиды остались далеко в прошлом, и друзья поспешили пригласить девушек на танец, оттесняя Энтони Кэмерона.
По мнению многих, рождественские праздники в Виндзоре были довольно скучными и утомительными. Однако Жаклин, которая не могла еще привыкнуть ко всей этой кутерьме, получала огромное удовольствие от веселых танцев и сборища народа. Холодный и довольно мрачный в обычные дни замок, украшенный к Рождеству, выглядел нарядно. Из личной гостиной королевы были вынесены канделябры, и на их место была водружена елка с зажженными свечами и сладостями. Обеденные столы ломились от угощений, а на буфете возвышалось блюдо с зажаренным барашком.
Жаклин и Кэмирон выделывали заученные па, во время которых могли обменяться несколькими репликами, не заботясь о неодобрительных взглядах матрон.
- Вы прекрасно танцуете, мисс Уоррен, - галантно произнес ее кавалер.
- Вы так и будете говорить ничего не значащие слова, лорд Честейн? – насмешливо спросила она у друга брата.
- А что бы вам хотелось услышать? – осведомился он, склоняясь в поклоне.
- Давайте хотя бы поговорим о пиратах.
- Вы не боитесь, что вас сочтут «синим чулком»?
- Отнюдь, - тряхнула она головой. – Я хочу говорить о том, что будоражит умы Англии. Даже королева обеспокоена их поступками.
- На то она и королева, - пробурчал Кэмирон.
- А что вы можете сказать об Алеке Хоке или Яне Сакетте? – выпалила свой вопрос Жаклин, пока ее не оставила смелость.
Кэмирон Честейн едва не сбился со счета, но смог проделать и последующую фигуру танца. Он поднял на девушку задумчивый взгляд черных глаз.
- Что вы знаете о Хоке и Сакетте? – резко спросил он.
От удивления Жаклин заморгала ресницами и непонимающе посмотрела на него.
- Только то, что и все, - не спеша, ответила она. – Они пираты… англичане или шотландцы.
- Почему именно так? – заинтересовался Честейн. Он впервые слышал такую точку зрения. Раньше говорили, что эти двое или отбившиеся от рук ирландцы, или кровожадные французы, только некоторые, да и то шепотом, осмеливались говорить об англичанах.
Джеки подняла на него смеющийся взгляд, а на ее левой щеке появилась небольшая ямочка.
- Милорд, вы обсуждаете с женщиной серьезные вопросы.
От досады Кэмирон стиснул зубы и, едва закончился танец, отвел ее к столу.
- Наш разговор еще не окончен, - предупредил он ее.
- И о чем ты будешь беседовать с моей сестрой? – к ним присоединился Джеймс, занимая место рядом с девушкой. Зеленые глаза Уоррена перебегали с Кэма на Джеки.
- Она считает, что Хок и Сакетт англичане или шотландцы.
Теперь уже Джеймс задумчиво смотрел на нее. Он обхватил подбородок большим и указательным пальцами правой руки, потирая его.
- Где ты могла услышать такое, Жаклин? – не терпящим возражений тоном спросил он.
Девушка решительно задрала подбородок, с укором глядя ему в глаза.
- Ты сам подумай, Джим, - предложила она. - Они ни разу не напали на английские суда, обходили их стороной, какая бы добыча их не ждала. Чаще всего страдают или испанские галеоны, нагруженные золотом, или французские корабли. Ты хочешь обвинить Хока или Сакетта в излишней любви к английской короне?
Джеймс был вынужден признать правоту сестры. Как не старался отец настроить своих сыновей против женщин, он просчитался: и Ник, и Джим готовы были не оставлять без внимания дельные советы противоположного пола.
- Стоит обдумать, - произнес Уоррен, с уважением поглядывая на сестренку. – Ты просто умница.
От ласковой похвалы Жаклин потупила взгляд: слишком уж непривычно восхищение брата.
- Я слышал, Ян Сакетт никогда не покидает пределов Карибского моря. Его «Морская нимфа» наводит ужас в тех водах.
- Но «Ястреб» видели в Атлантике, - возразила Жаклин, - да и «Купидон» отваживается плавать за грузами в Катай.
- Только «Диана» и «Морская нимфа» не заплывают так далеко на север, - серьезно ответил Джеймс. – Создается такое впечатление, словно они избегают попадать в воды Туманного Альбиона.[1]
- Интересно, что натворили Ян Сакетт и Джордж Иден? – задумчиво произнесла девушка, рассеянно попивая лимонад.
- Давайте поговорим о чем-нибудь более приятном, - многозначительно произнес Кэмирон, кивая в сторону Олимпии и Джеймса Чилтона, графа Мартингейла, направляющихся в их сторону. – Зачем только сюда занесло сестру Патрика? – недовольно спросил он.
Олимпия Чилтон, в девичестве Рентворт, была первым ребенком в семье Мортимера Рентворта. Ей уже исполнилось тридцать два, но она еще не потеряла вкуса к жизни, не пресытилась ею.
- Джеймс, - низким голосом сказал граф, который очень напоминал своего отца Эдварда Чилтона, - ваш отец опять спорит с графом Стоунджелом. Ваша матушка очень переживает.
- Неужели он опять настаивает, что Англия не должна иметь сильного флота?
Граф Мартингейл кивнул головой в знак согласия. Все знали, что Оуэн Уоррен и дядя Кэмирона Ромео Джонстон никогда не придут к компромиссу. Слишком противоречивы были их позиции и взгляды. Жаклин благоразумно промолчала, не собираясь высказывать свое мнение при Чилтонах, но про себя подумала: «Почему Англия должна зависеть от щедрот Филиппа II?»
Олимпия участливо дотронулась до руки девушки:
- Пока ваш брат будет занят, давайте я познакомлю вас с моими племянницами. Надеюсь, вы быстро найдете общий язык.
Жаклин увидела небольшой кружок, собравшийся около входа в Дубовый кабинет. Она тут же приняла решение и отправилась следом за графиней, оставив Кэмирона в надежных руках Джеймса Чилтона.
Диана Уоррен отделилась от группы женщин, которые, не переставая, обсуждали последние увлечения своих мужей. Неужели нельзя потратить время на что-нибудь стоящее? Сама Диана тайком от мужа просматривала старые газеты, которые экономка миссис Грей приносила ей. Она задумчиво уставилась на падающие за окном снежинки. До сих пор ее мучил вопрос: как отец решился выдать ее за Оуэна? У старшей дочери герцога не было недостатка в кавалерах. Многие достойные люди добивались ее благосклонности, а отец отмел их одним взмахом руки.
Диана не видела, что за ней наблюдают. Мужчина лет пятидесяти с обильной сединой на висках не отрывал от нее изучающего взгляда. В его серых глазах затаилась тоска, оберегаемая им многие годы. Было заметно, что он не знает, на что решиться. Потом, отбросив прочь сомнения, он подошел к окну и встал рядом с ней, держа в руке полупустой бокал.
- Неужели мы оба обрекли себя на несчастье, Диана? – тихо спросил он.
Графиня Спэрроу вздрогнула от этого до боли знакомого голоса. В сердце разлилась боль, готовая захлестнуть ее с головы до ног, а зеленые глаза под тяжестью век закрылись.
- Герцог Блэкберн, - прошептала она.
- Не приписывайте мне титула, леди Крофтон. Я всего-навсего Ричард Сент-Грант, которого вы покорили почти тридцать лет назад.
- Не смейте говорить так, - поспешно возразила Диана. – Я – замужняя женщина и у меня дети. Вы тоже женаты.
- Я женился на Ровене Кэрот только потому, что вы стали принадлежать другому, - тихо ответил он. – Мне жаль, что Ровена не смогла обрести во мне любящего мужа. Да и Дженет несчастна. Сам не знаю, зачем я сделал ее герцогиней?
- Вы говорите ужасные вещи, Ричард, - покачала она головой. – Остановитесь пока не поздно.
- Почему вы вышли за него, Диана? – с мукой в голосе спросил Сент-Грант. – Вы же были привязаны ко мне.
- На браке настоял отец, - ответила графиня. – Мне ведь уже исполнилось двадцать. Я не могла больше сидеть рядом с незамужними девушками.
- Я готов был сделать вас своей женой, - горячо прошептал он. – Я смог бы сделать вас счастливой. Ваш муж не уважает вас, Диана. Вы не заслужили такого отношения.
- Вы не правы, лорд Блэкберн, - холодно ответила она. – Произнося такие слова, вы оскорбляете меня. Можете мне не верить, но я ни капли не раскаиваюсь в своем поступке. У меня есть муж, которого я люблю, и дети, без которых я не смогу жить. Уходите, Ричард. Идите к вашей жене, она заслуживает счастья.
- Но, Диана…
- Я никогда не любила вас, - надменно произнесла она, даже не смотря в его сторону.
Ричард Сент-Грант побледнел и быстро отошел от графини: она говорила так холодно и безжалостно, что он ни капли не усомнился в ее словах. Герцог направился к Дженет, которая сидела рядом с его матерью леди Вирджинией Сент-Грант, вдовствующей герцогиней Блэкберн. Его мать не отрывала от него сосредоточенного и всепонимающего взгляда, продолжая разговаривать со своей невесткой. Так же от ее глаз не укрылась слишком напряженная фигура Дианы. Ей было искренне жаль этих двух детей, которые, повинуясь злому року, так и не смогли соединить свои судьбы.
Диана невидяще смотрела вдаль, стараясь прогнать набегающие слезы. Она не могла себе простить, что ее слова были так бесчувственны. Но что еще она могла предпринять? Давний роман должен был закончиться с ее замужеством. Ни Ричард, ни она не имели права продолжать любить друг друга, как бы ни была сильна их привязанность. Он не заслужил, чтобы его мысли занимала такая слабая женщина, как она, которая не смогла пересилить себя и оказаться рядом с любимым. «Прощай, Ричард, любовь моя. Теперь ты меня ненавидишь, но лучше твоя ненависть, чем осознание того, что я могу уступить тебе. Я вынуждена сделать выбор между долгом и чувствами, даже если боль убьет меня. Мой муж Оуэн, которого я обязана почитать, даже если он не достоин меня. Теперь моя радость только в детях, которым я пока еще нужна».
Когда Джеймс Уоррен добрался до группы мужчин, он понял, что опасения графа Мартингейла оправдались: его отец и граф Стоунджел разошлись не на шутку, правда, ни один из них не осмеливался повысить голос во дворце.
- Я вам говорю, Джонстон, - настаивал Оуэн, - Испания может захватить нас, если мы начнем строить большой флот. Господство на море в руках Филиппа. Мы же не хотим воевать с нашим союзником.
- Одумайтесь, Спэрроу, - возражал Ромео, - если мы не будем строить флота, Испания проглотит нас, даже не подавившись. Сила Филиппа велика, но ей можно противостоять. Нам нужен сильный флот.
- Елизавета не хочет портить отношения со своим родственником, - напыщенно заявил Уоррен. – Она понимает, что мы не можем тягаться с Испанией.
- Елизавета еще передумает, - тихо, но уверенно произнес Джонстон. – У Англии просто нет другого выхода.
- Все равно в казне не хватит денег на строительство и содержание кораблей, - самодовольно произнес он. – В сокровищнице Филиппа намного больше золота, чем у нас.
- Если чего-то сильно захотеть, Спэрроу, - тихо, почти с угрозой произнес Ромео,- этого можно добиться.
Его упрек повис над ними, как грозовая туча, заставив замереть слушателей. Джеймс не понял намека графа, но видел, какое впечатление он произвел на отца: Спэрроу сильно побледнел. Первый раз в жизни Джеймс задался вопросом, что может скрывать в глубине души Оуэн Уоррен?
- Вижу, мы поняли друг друга, - удовлетворенно сказал Джонстон, поворачиваясь к нему спиной и отходя к своей жене Кэтрин.
Оуэн продолжал кипеть, но не позволял своей злобе вырваться наружу. Не может быть, чтобы кто-нибудь помнил или знал ту давнишнюю историю. Прошлое было забыто и хорошо похоронено. Так почему оно всплыло совсем неожиданно и неудачно? Что это: судьба или рок, преследующий его? Граф отогнал непрошенные мысли, у него просто разыгралось воображение. Джонстон ничего не может знать! Об этом никто не знает, иначе его давно бы не было на свете.
Кэтрин Джонстон, графиня Стоунджел с тревогой наблюдала за приближающимся мужем. Его хмурое лицо не предвещало ничего хорошего. Она постаралась не выдать своего раздражения: почему Ромео не может сдерживать себя? Это очень тяжело, но такова жизнь. У них нет никаких доказательств виновности Уоррена. Кэтрин, живя в веселой и многочисленной семье, научилась не бояться высказывать свое мнение точно так же, как и ее мать Риана Боу. Она помнила, как тетя Эмили рассказывала о молодости ее родителей, да и о своей тоже.
- Ромео, - она подхватила его под руку и утащила в маленький, скрытый от посторонних глаз кабинет, где и устроила ему намеченный разнос. – Чего ты хочешь добиться, наскакивая на Оуэна?
- Кэтрин, - упрямо проговорил ее муж, - я никогда не забуду, что из-за Уоррена погиб мой дядя.
- И не забывай, - мягко посоветовала она, обнимая его за плечи. – Только не заставляй его чувствовать опасность и твою ненависть. Он может заподозрить тебя.
- Каждый раз, когда я его вижу, мне хочется сдавить его шею и трясти до тех пор, пока он не расскажет мне всей правды, - сжал руки в кулаки граф.
Кэтрин вздохнула, собираясь с силами: целых шестнадцать лет она старалась исцелить душу мужа, но так и не добилась больших успехов.
- Твои чувства легко прочесть, милый.
- Я понимаю, - вздохнул он, обнимая жену и дотрагиваясь до ее каштановых волос.
- Что ты делаешь? – прошептала она, не пытаясь остановить мужа.
- Ничего, - ответил он, целуя ее в висок.
- Ромео Джонстон! - притворилась возмущенной Кэтрин, - у тебя девятнадцатилетняя дочь!
- Ну и что? Если ты не хочешь, чтобы я вернулся в залу и испортил настроение Уоррену, забудь хоть на минуту о Джулии и мальчиках.
- Это называется шантаж, - попробовала возразить графиня и услышала тихий смех мужа.
- Вы очень умны, леди Джонстон. Как я только смог прожить с вами целых двадцать лет?
- Очень интересный вопрос, - неуверенно ответила она, занятая ласками мужа. – Я постараюсь найти на него ответ… определенно постараюсь...

Глава 2. Ян

о. Мона, Карибское море, зима 1584г

Остров был низкий, с несколькими дюнами, покрытыми жесткой травой, а песчаный гребень, протянувшийся вдоль спинного хребта острова, порос соснами. В маленькой укромной бухточке на якоре покачивался небольшой, аккуратный флейт, каждая линия которого говорила о скорости и легкости в управлении. Флейт раньше плавал под голландским флагом, пока его не приметили «солдаты удачи», они не смогли пройти мимо стройного трехмачтового кораблика с благородными обводами. Приглядываясь к «Гиневре», прежде всего, бросалась в глаза ухоженность корабля и чистота палуб.
Через деревья можно было увидеть мачты стоящих кораблей. Только избранные знали об этом потайном месте рядом с испанскими торговыми путями. Шлюпка, покачиваясь на тихих волнах, поплыла к берегу, везя шестерых мужчин. Корсары поднялись по низкому песчаному берегу, перебрались через дюны и двинулись вдоль кромки деревьев. Идти бесшумно было делом нелегким потому, что под ноги то и дело попадались обломанные ветром сучья, мелкие веточки и листья.
В заливчике стояли три корабля – два фрегата и бриг. Капитан и его люди обменялись радостными взглядами, здесь находились старые знакомые «Морская нимфа», «Ястреб» и «Диана». На берегу весело потрескивали костры, у которых сидели моряки, наслаждаясь затишьем и спокойствием. Уже не испытывая тревоги, корсары вышли из-под прикрытия деревьев. Часовой напрягся и покрепче ухватился за рукоять абордажной сабли, но, узнав капитана, заметно расслабился и кивнул головой в знак приветствия.
Высокий блондин с густой светлой бородой махнул всем рукой, а в его серо-зеленых глазах засветилась радость от долгожданной встречи. Этот человек смог бы произвести неизгладимое впечатление даже на приеме у царствующих особ; от его огромной худой фигуры веяло силой и достоинством. Правда, для джентльмена он был несколько грубоват и привычен к тяжелому физическому труду, но друзья чувствовали в нем незаурядную личность, способную на принятие ответственных решений, иначе он не смог бы собрать вокруг себя столько капитанов.
Корсар отличался от остальных членов команды аккуратностью и изяществом, с которым он носил любую одежду. Сейчас на нем красовалась белая батистовая рубашка, расстегнутая у шеи, черные облегающие рейтузы и мягкие сапоги. На поясе висела шпага с добротным и тонким лезвием, доставшаяся ему от отца. На смуглой от жаркого солнца груди поблескивал маленький крестик, что было большой редкостью для пирата. В левом ухе покачивалась золотая серьга, которая становилась заметной только тогда, когда ветер откидывал на спину непослушные волосы.
Пираты подошли к костру. От веселого огонька на встречу им поднялся человек, сложив руки на груди и поглядывая на них.
- Привет, Хок, - поздоровался блондин, не обращая внимания на агрессивную позу капитана «Ястреба».
Алек Хок был массивнее друга и моложе на год. В его черных глазах светилась угроза, каштановые волосы, затянутые ремешком на затылке, отливали рыжиной, указывая на вспыльчивый характер. Хок, как и большинство моряков, был одет в удобные брюки и кожаный жилет, подчеркивающий его бронзовый загар и бугры мышц. Талию обтягивал пояс с пистолетом и шпагой.
- И где же тебя черти носили, Сакетт, хотелось бы мне знать, - прорычал он. – Я жду тебя уже целую неделю!
Ян Сакетт невозмутимо подсел к огню и, глядя снизу вверх на друга, миролюбиво сказал:
- Не думал, что ты появишься так скоро. Видишь ли, меня пригласили на свидание. Не мог же я отказаться?
Хок явно заинтересовался словами, произнесенными таким небрежным тоном. Он поборол в себе раздражение и сел поближе к Яну.
- И кто же соскучился по тебе, друг мой?
На обветренном лице Сакетта появилась улыбка, обнажившая белые зубы и внушавшая страх его врагам.
- Карлос де Кастельви совершил очень необдуманный поступок, решившись на своей каравелле доставить золото с Эспаньолы в Кастилию.
- Ты напал на «Инфанту»?
- А что мне оставалось делать? – скорбно спросил Ян. – Карлос даже не позаботился о защите своего груза. Слишком уж он самоуверен.
- И только поэтому ты оставил здесь «Морскую нимфу», а сам пересел на «Гиневру»?
- Она намного легче моего фрегата, - пожал плечами Ян. – А за «Нимфой» присматривал Пайк.
- Она в полном порядке, кэп, - раздался голос его помощника.
Пятеро мужчин, пришедшие с Сакеттом, расселись рядом со своими старыми знакомыми, тихонько переговариваясь. К костру Хока подсел капитан «Гиневры» Барни Тилль. Ян и Барни познакомились на Ньюфаундленде почти десять лет назад и с тех пор стали неразлучны. При помощи Тилля Сакетт усовершенствовал свои знания о морском деле, прокладывал пути и разрабатывал рискованные операции.
- Осторожнее, Ян, - предупредил его Барни. – Ни Филиппу, ни Карлосу не понравится, что ты облегчил испанскую казну. Хоть деньги и поступают к Елизавете, она еще не готова открыто признать нас и вести дела с каперами.
- Если мы попадемся, королева нам не поможет, - согласился Ян. – Мы сами выбрали полную опасностей и приключений жизнь. У нас два конца – или веревка, или галеры, если не будем осторожны. Кастилии не нравится проигрывать. Здесь все знают, что нас ждет в случае удачи и провала. Никто никого не заставлял идти по этому тернистому пути.
- Не стоит оправдываться, Ян, - прозвучал высокий голос Идена. – Мы уже давно в деле. И что-то я не вижу среди нас маменькиных сынков.
- Дома нас ждет только холод, да пилежка родных, - проговорил Фред Рассел, помощник и кузен капитана «Дианы» Джорджа Идена.
- Что намного безопасней морских сражений, - мимоходом заметил Сакетт. Ему становилось немного не по себе, когда он думал об этой парочке. Оба еще совсем дети – двадцатидвух и двадцатитрех лет, хотя выглядят лет на восемнадцать. Ян в душе проклинал Кевина Колбрука, притащившего детей на край света… Его племяннички снарядили корабль, набрали команду и дунули следом за дядей, вынудив того принять произошедшее. Сейчас «Купидон» бороздит другие воды, доставляя в Англию грузы из Катая, как делал отец Кевина Хит Хантер Колбрук на борту «Гордости». Ян признавал, что, когда закончится очередной рейд Колбрука, он присоединится к каперам, но до этого светлого мига присматривать за детишками приходилось Сакетту.
- Что удалось узнать нового, Хок?
- Ты действительно считаешь, что я что-нибудь раскопал? – поднял черную бровь Алек.
- Иначе ты бы не торчал здесь целую неделю, - услужливо объяснил Ян. – Не в твоем характере отсиживаться в теплом и тихом местечке.
Алек хлопнул себя рукой по колену и расхохотался:
- Черт! Ты слишком умен для пирата.
- Корсара, друг мой, - поправил его капитан, - или капера. Я решительно возражаю против твоего оскорбления.
- У меня есть для тебя две новости, Ян, - отсмеявшись, сказал он. – Первая: тебя ищет Шарлигран. Он приплыл во Францию очень расстроенным.
- Ему все-таки удалось добраться до материка?! – удивился Ян.
- Да. В Сант-Яго ему подлатали «Анжелику», и он благополучно добрался домой.
- Мне прискорбно слышать эту новость. Он опять начнет заниматься старым делом.
- Работорговля прибыльна, Ян, - тихо произнес Хок. – Ее трудно остановить.
Сакетт помрачнел. Испанцы и португальцы начали вывозить коренных жителей открытых ими островов и продавать за бешеные деньги в Кастилии, Арагоне, Италии, Сицилии. Других индейцев заставляли работать на рудниках, добывая золото, где они и погибали. Пустующие места занимали африканцы. Жажда золота за короткие сроки, не считаясь с человеческими жертвами, что может быть чудовищнее?
- А вторая новость?
- Из Панамы в Испанию двинется караван с золотом, - радостно сообщил Хок. – Два галеона буквально набиты до краев.
Ян нахмурился, обдумывая услышанную информацию. Слишком соблазнительный и лакомый кусочек – этого он не мог не признать. Два галеона… рискованно… вдруг ловушка.
- Сколько кораблей охраны? – спросил он. Его цепкий ум уже начал перебирать всевозможные планы.
- Четыре. За флагмана будет « Санта-Мария», - англичанин впился в лицо друга.
- Ты шутишь? – недоверчиво произнес он. – Да Алонсо де Вальдуэса не то, что сопроводить караван не может, он без посторонней помощи своих тапочек не найдет!
- Он назначен Филиппом, - пожал плечами Алек. – В помощь Алонсо приставили «Милагрос».
Сакетт присвистнул:
- Неужели наш любимый друг Фернандо Мендоса решил еще раз испытать судьбу?
- Он опасный противник, Ян. Он начинал служить простым моряком и дослужился до капитана. Мендоса разбирается в морском деле. Это тебе не Алонсо.
- Но главный Алонсо, - произнес Ян. – Наш кабальеро не любит простолюдинов. Что бы ему ни говорил Фернандо, он пропустит все мимо ушей и сделает по-своему.
- Другие два корабля? – спросил Фред, глаза которого загорелись от возбуждения.
- Бриги с двадцатью четырьмя пушками.
- Не густо.
- Хочешь попытать счастье, Ян?
- Нужно подумать, Джордж. Два галеона – большая добыча, ее хватит и нам, и королеве.
Иден повернулся к Хоку, внимательно глядя на него зелеными глазами.
- Это достоверная информация?
- Обижаешь, мальчик, - Джордж сурово нахмурился. – Я узнал об этом от Хуана. Ему можно верить.
- Я – капитан корабля, Хок, а не мальчик, - процедил сквозь зубы Иден. – Будешь своего дедушку мальчиком называть.
- Да ладно тебе не кипятись, - отмахнулся он.
- Я разделяю беспокойство Джорджа, Алек, - задумчиво проговорил Сакетт. – Уж очень мало охраны. Может, испанцы что-то задумали?
- Я сказал все, что знаю, - обиделся капитан «Ястреба». – Караван выйдет из Колона через полтора месяца. Сейчас идет погрузка.
Сакетт кивнул и поднялся на ноги.
- Что-нибудь придумаем, - пообещал он своим людям. – Я почти уверен, что галеоны потеряются в бескрайних просторах Карибов и Атлантики.
Капитан отправился к кромке воды и, заняв место в шлюпке, отчалил к видневшемуся в темноте фрегату. Очень давно он не ощущал под ногами устойчивой палубы «Морской нимфы». На корме и носу в такт ветру качались фонари, приветствуя приближение капитана. Хоть корсары и находились в безопасности, осторожность брала верх – по палубе ходили часовые, готовые в любую минуту поднять тревогу.
Шлюпка подплыла к борту судна, с которого им бросили конец веревки. Один из матросов поймал ее и привязал лодку к фрегату. Почти мгновенно перед Яном оказалась веревочная лестница. Взявшись за перекладину, он быстро забрался наверх; рука привычным жестом легла на эфес шпаги, хотя никакая опасность не подстерегала его на милом сердцу корабле.
Кивнув каперам, он направился в капитанскую каюту вместе с юнгой, освещавшим ему дорогу. В небольшой комнате не было ничего лишнего: стол, привинченный к полу, был завален картами с указанными глубинами, мелями и течениями. Некоторые из них Ян нарисовал сам, другие доставили с поверженных судов. На стуле валялся забытый в спешке камзол, на узкой койке лежала пара книг в старых переплетах – дневник Пигафетты, спутника Магеллана, «История Индий» Барталоме Лас Касаса о завоевании Нового Света и записки Диаса о покорении Новой Испании.
Ян забросил камзол в сундук, отстегнул шпагу и, разминая затекшие мускулы шеи, сел за стол. На миг, прикрыв глаза, он тут же открыл их: нет времени отдыхать. Вздохнув, Сакетт взялся за карты, стараясь отыскать нужную.
Панама… именно сюда переправляли испанцы золото, добытое в глубине континента. Большие караваны, охраняемые солдатами в кирасах, пробивались сквозь заросли джунглей к морю. Коренные жители старались противостоять захватчикам, осложняя и без того тяжелую дорогу. Вот и карта… Карибское море…Панама…Колон…
Ян углубился в изучение изрезанной береговой линии, что даст фору каперам, если им удастся спрятаться в неприметной бухточке прямо под носом у испанцев. У плана было одно большое «но» - испанцы контролировали слишком большую территорию, а их суда сновали тут и там, готовые отразить нападение…Очень заманчиво, но и риск слишком велик. Немногим удастся выжить, если они узнают о вылазке корсаров.
Сакетт положил карту на стол и задумчиво уставился вдаль, постукивая пальцами по дереву. Какой путь может предложить Алонсо де Вальдуэса? Он не любит прибегать к компромиссам или выдумывать что-то новенькое, еще не знакомое каперам, но рядом с ним, как шило, будет находиться Фернандо, который при своем упрямстве и уме может добиться принятия хоть малой толики своего плана. Ян вспомнил слова своего отца: «Если хочешь выжить в этом жестоком мире, где жизнь ценится намного меньше, чем золото, постарайся предугадать поступки своего врага». Алонсо глуп, Фернандо хитер – опасное сочетание характеров. И у обоих хватит отваги и смелости вступить с ним в бой. Четыре военных корабля плюс два тяжелых и неповоротливых галеона.
Капитан нахмурился: силы явно неравны. У «Санта-Марии» сорок пушек и у «Милагрос» тоже, на бригах около двадцатичетырех, а на галеонах по тридцать. М-да… многовато…
А что есть у них? У «Нимфы» сорок шесть орудий, у «Ястреба» - сорок, у «Дианы» - только двадцать шесть, а на «Гиневре» восемнадцать. Когда вернется «Купидон» неизвестно: может, завтра, а, может, через месяц. Да и с помощью или без помощи Кевина проигрыш обеспечен. Им не удастся подойти близко к испанским судам, очертания «Нимфы» и «Ястреба» хорошо знакомы «их друзьям». Чем сильнее Ян ломал голову над этой проблемой, и чем сложнее она казалась, тем больше он преисполнялся решимости подобрать ключик к этой загадке. Даже угрозы Шарлиграна отошли на второй план. Капитана не очень беспокоил вспыльчивый француз, пока тот находился далеко от Карибов. Когда он появится в поле его видения, Ян позаботится о новой встрече, если она будет так уж необходима.
Капитан не любил нападать в открытом море, где нет маленьких островов, за которыми можно укрыть корабли. Ему не нравилось сообщать противнику соотношение сил; да и последить за очередной жертвой не считал зазорным. Грубое и наглое нападение не подойдет – его небольшой флот может пострадать от испанских ядер. Яну не было чуждо чувство юмора и находчивость, поэтому он всегда старался подкинуть что-нибудь новенькое и ошарашить испанцев. Что же сделать сейчас? Как заполучить добычу при минимальном риске для своих людей?
У Сакетта разболелась голова, и он, так ничего не придумав, завалился спать. На свежую голову ему, может, что и придет на ум. Уставший за дни, проведенные в море, он сразу же провалился в сон, который хоть и не снял усталости, но принес облегчение. Ян спал очень беспокойно: какие-то образы не отпускали его, преследуя, но он ничего не мог разобрать. Вдруг он увидел лицо мужчины лет пятидесяти с жестокими карими глазами. У англичанина появилось ощущение, что он его знает, хотя мог поклясться, что никогда его раньше не встречал. Видение исчезло так же внезапно, как и появилось, и ничто больше не тревожило сон капитана.

Глава3. Капитан Ян Сакетт

На следующее утро Ян, бодрый и отдохнувший, пригласил капитанов и помощников на завтрак. К командиру пожаловали Алек Хок, Джордж Идеен, Фред Рассел, Барни Тиль и Пайк. Мужчины молча поели, отдавая должное стряпне кока. Только наполнив пустые желудки, они приступили к разговору.
- Что же за озарение посетило тебя? – с любопытством спросил Хок.
Ян поставил на стол бокал, позаимствованный с галеона, и уставился на друга.
- Еще и сам толком не знаю, - неопределенно ответил он. – Наглое нападение захлебнется.
- Ты же у нас конспиратор. Придумай что-нибудь, - попросил Барни. – Просто до слез жалко, так не хочется упускать, не пощипав, Вальдуэса.
- Мне тоже, - согласился капитан.
- А что если заманить его в ловушку? – предложил Иден.
- Какую? - Тут же оживился Пайк.
- Пусть один наш корабль станет приманкой, а остальные…
- Не пойдет, Джордж, - решительно перебил его Сакетт. – Слишком уж явно. Если бы Алонсо плыл один, он сразу бы кинулся за нами, позабыв о галеонах. Но рядом с ним Фернандо. Он учует нас за милю и близко не подойдет. Он не станет рисковать золотом ради одного капера, которого еще может упустить.
- А берега Панамы?
- Я уже думал об этом, Фред. Слишком много неприятельских судов. Мы не успеем уйти достаточно далеко.
- Выкладывай, что у тебя на уме, - вздохнув, предложил Алек. – Не тяни.
- Давайте наведаемся в Порт-Ройал. Там за определенную плату можно разузнать обо всем.
- Глупо! – фыркнул Тилль. – Соваться в Сант-Яго после того, как ты подпортил «Инфанту» - подписать себе смертный приговор.
- Не так уж и глупо, - заспорил Хок, который не меньше Яна любил острые ощущения. – Благородные кабальеро не будут ждать нашего появления так скоро. Да и Порт-Ройал – сборище бандитов и отщепенцев. Власть Кастилии не распространяется на этот порт.
- Но на чем плыть? – постарался охладить пыл Джордж. – Все наши корабли очень заметны.
- Чтобы не терять лишнего времени, поплывем все вместе, - предложил Сакетт,- но в Порт-Ройал войдет только один корабль – «Гиневра». Она маневреннее и легче, тем более фламандского образца.
- А остальные?
- Фред, помнишь бухточку в семи милях от города?
- Достаточно просторна для наших малюток, - тут же согласился он.
- Почему бы нам не воспользоваться ее тихими водами? Бухта Сьего нам подойдет.
- «Гиневру» поведешь ты?- полувопросительно произнес Иден.
- Да, - кивнул Ян. – Все-таки она мой первый корабль. Пайк, справишься с «Нимфой»?
- Конечно. О чем речь?
- Но во время операции ты должен быть на борту фрегата, - не терпящим возражений тоном заявил Барни.
- Где же мне еще быть? «Гиневра» не должна лишний раз мозолить глаза испанцам в окружении таких грозных кораблей.
- Значит, Сант-Яго, - подвел итог Иден, поднимаясь из-за стола. – Пошли, Фред, пора собирать команду. Скоро мы оставим позади это умиротворенное местечко.
- Отплываем с приливом, - подтвердил Ян догадку Джорджа. – Пусть ребята хорошо выспятся перед работой.
Когда все собрались уходить, командир поднял голову и произнес:
- Хок, останься.
Алек снова опустился на стул, наблюдая за подошедшим к иллюминатору другом. Ян заложил руки за спину, выпрямился во весь свой внушительный рост и подождал, когда за последним офицером закроется дверь. Так и не оборачиваясь к Хоку, он задал вопрос.
- Из Англии что-нибудь есть?
Не то чтобы Алек не ожидал такого поворота событий, все равно почувствовал себя не слишком уютно.
- Ты же знаешь, я пока не плавал в Дувр, - словно оправдываясь, проговорил он.- Если удастся захватить груз, тут же и тронусь в путь.
Ян кивнул головой, все еще не смотря на друга.
- Неужели ты не можешь все забыть и оставить, как есть? Ты причиняешь боль самому себе.
Капитан резко повернулся к Хоку. Его глаза метали молнии, губы вытянулись в тонкую линию.
- Я не могу забыть, Алек, - гневно произнес он, сжимая кулаки. – Мой отец не заслуживает этого!
- Ты не сможешь его вернуть, Ян, - мягко сказал Хок, сжимая его плечо. – Твой отец слишком далеко сейчас.
От дружеского прикосновения Ян расслабился, и напряжение, сковывающее его, исчезло. Очень медленно, почти нехотя, он разжал кулаки и опустил руки, глаза приняли нормальное выражение.
- Я знаю. Мне горько, что уже ничего нельзя изменить.
- Ты можешь попробовать. Елизавета выслушает тебя.
- Ты думаешь, она встанет на мою сторону? – насмешливо спросил Сакетт. – Королева Англии поверит обыкновенному пирату? – он покачал головой.
- Мы оба знаем, кто ты на самом деле, - тихо сказал Хок, выходя в коридор. Тайна Яна причиняла ему боль и страдание, Алек хотел ему помочь, но не знал как. Слишком много лжи и предательства смешалось в прошлом, много времени прошло с тех пор. Хок был склонен считать, что свет давно забыл ту историю, но гордость корсара мешала ему появиться в обществе, которое отвернулось от него. Было бы намного лучше, если бы Ян предстал перед своим обидчиком, а не похоронил себя в темных водах морей. Здесь он чувствовал себя в безопасности, но ожидал предательского удара в спину.
Ян уставился на закрывшуюся дверь, проклиная осведомленность Хока. Он и сам понимал, что можно поступить так, как предлагает Алек, но тогда виновный избежит наказания. Нет, у Яна были другие планы на этот счет. Он на самом деле подумывал вернуться в Англию, но не сейчас – слишком рано. Он еще не готов предстать перед взором света и отвечать на вопросы о своем происхождении.
Сакетт провел рукой по подбородку, поглаживая бороду. Скоро придется расстаться с этой роскошной растительностью. Он позволил себе вольность за прошедшее плавание – и вот результат. За несколько месяцев он привык к своему виду, но, когда на горизонте замаячила новая встреча с испанцами, он не мог позволить, чтобы из-за лени все пошло вверх тормашками.
Устало вздохнув, он опустился на стул. Сколько можно мучить себя воспоминаниями о прошлом? Но Ян слишком хорошо знал, на что способен граф Лейчестер, которому Елизавета прощала все грехи. Иметь врагом Лейчестера – опасно для здоровья, а появляться в Англии – чистое самоубийство. Яну не хотелось разделить участь своего отца Бенджамина Сакетта, который доверял бездушному и хитроумному графу.
Ян еще раз вспомнил о предстоящей поездке в Сант-Яго. Как их встретят там? Кого из друзей и врагов забросила судьба в маленький городок? Сакетту очень не хотелось, чтобы об его плане догадались заранее. С годами у него выработался инстинкт самосохранения, поэтому он решил пуститься на хитрость.

Глава 4. Дон Хуан Сангре

Попутный ветерок подгонял корабли на запад к Сант-Яго. Испанцы захватили остров в конце прошлого века, почти истребив все коренное население. Сейчас здесь красовались гасиенды и плантации, где в поте лица трудились индейцы. За день до прибытия в Порт-Ройал флотилия, состоящая из четырех кораблей, разделилась. «Гиневра» устремилась в тревожные волны залива, а фрегаты и бриг стали на якорь в бухте Сьего, как было обговорено заранее. Погода благоприятствовала смелой вылазке каперов: ветер надувал паруса, подгоняя флейт к намеченной цели, синие волны ласково омывали корпус.
Ближе к вечеру «Гиневра» встала на якорь близ Порт-Ройала. Ян с присущей ему осторожностью ощупал настороженным взглядом стоящие корабли. В любой момент он был готов поднять паруса и устремиться в открытое море, натягивая нос преследователям. Он приметил две испанские каравеллы, не внушающие опасности: слишком медлительны и неповоротливы они были, да и опытный взгляд моряка не мог упустить легкое вооружение. Тут же в глаза бросился знакомый корпус судна, на его дубовом борту красовалась надпись «Флорентийка». По лицу Яна скользнула довольная улыбка, он уже отчаялся встретить Шарля де Гранвиля. Сложив подзорную трубу, он передал ее Барни.
- Старина Шарль решил пополнить свои запасы в этой дыре.
- От него будут одни неприятности, - проворчал Тилль.
- Справимся, - отмахнулся Ян.
- Может лучше, если ты останешься на борту? – поспешно предложил Барни. – Я и сам могу уладить все вопросы.
- Проще уж пригласить Гранвиля к нам в гости. Он заявится без приглашения, если не увидит меня.
Барни Тилль хмуро уставился на развеселившегося капитана. Он не разделял юмора молодого человека, да и найти общий язык с Шарлем у него не получилось.
- Я поплыву с тобой.
- Барни, - предостерегающе начал Ян, но осекся: нет смысла спорить со старым морским волком. – Спускайте шлюпку на воду, - крикнул он матросам.
Через несколько минут каперы ступили на твердую землю. Ночь отобрала у дня свои права, и в темноте мало что можно было разобрать.
- Рон, оставайтесь на берегу, только не влезайте в драки. С рассветом все должны быть на борту.
Англичане медленно двинулись к городку, распростершему свои владения рядом с морем.
- Где остановимся?
- В «Удаче», - невозмутимо ответил Ян, - лучшего места не найти.
Взгляд Барин можно было истолковать только так: «Ты спятил!», но он решил промолчать. Если друг хочет получить нож в спину, его задача постараться не допустить такой чудовищной несправедливости. Тилль сильно досадовал, что капитан сунулся в эту клоаку, где его узнает любая собака.
Друзья направились в район таверн, где могли встретить Шарля и других пиратов, да и поживиться кой-какой информацией. Здесь можно было встретить щегольски одетого кабальеро и грязного, опустившегося преступника. Попадавшиеся по пути компании обходили их стороной, отводя глаза в сторону. Кто-то узнавал Яна, другие боялись, уж слишком спокойно и независимо он шел по улице.
В честь прибытия в Сант-Яго Ян побрился, избавив от волос волевой и упрямый подбородок. Привыкший появляться на людях в богатой и модной одежде, он облачился в белоснежную рубашку с кружевами, темно-синий камзол, расшитый драгоценностями, и бриджи, обтягивающие его длинные мускулистые ноги. Мягкие сапоги осторожно ступали по земле, за отворотами которых скрывались острые клинки кинжалов. На бедре в такт шагам покачивалась шпага, поддерживаемая красивой перевязью. Густые пшеничные волосы скрывала черная шляпа с полями, увенчанная перьями. На плечах развивался черный плащ. На мизинце левой руки поблескивал перстень с кроваво красным рубином.
Костюм Барни ничем не отличался от бедно одетых искателей удачи. Он позволял молодому и главному выделяться в толпе, предпочитая оставаться в тени, прислушиваясь к разговорам и приглядываясь к подозрительным личностям.
Ян остановился перед таверной «Удача» и толкнул дверь, входя внутрь. Мужчин сразу же окутал сигаретный дым, винные пары, запах пота и дешевых духов. Окинув подозрительным взглядом зал, Ян приметил несколько знакомых лиц. Шум за крайним столиком привлек его внимание: высокий темноволосый пират с черной повязкой на лице – память о неудаче – спихивал на пол пьяного матроса.
Англичане переглянулись, а Тилль еще и закатил глаза к потолку, выражая свое отношение к происходящему. Сакетт подтолкнул помощника к столу, где расселся Шарль. Корсары переступили через распростертое тело, уделяя ему не больше внимания, чем мухе.
- Как вы себя ведете, месье де Гранвиль?
Пират замер и недоверчиво уставился на человека, посмевшего сделать ему замечание. Едва он узнал говорившего, на его лице появилось нечто подобие улыбки.
- Месье Сакетт?! Вот уж не ожидал увидеть вас в этой клоаке!
- Я тоже был поражен, увидев «Флорентийку» в порту, - проговорил Ян, присаживаясь.
Шарль прищурился, заметив Барни. Эти двое были не симпатичны друг другу, их сдерживало только присутствие Яна, который терпеть не мог выяснять отношения на голодный желудок.
- Вы не могли прийти один, Жан? – недовольно осведомился француз.
- Увы. Барни увязался следом, не желая слушать мои доводы.
- Месье Тилль, вам не надоело исполнять роль няньки при столь доблестном капитане?
- Конечно, нет, Шарль, - жизнерадостно отозвался он, чуть подаваясь вперед. – Как я могу исчезнуть из его жизни и лишиться удовольствия лицезреть вас хоть раз в год, mon ami?
Ян, видя, что его друзья могут выйти за рамки приличий (хотя о каких приличиях можно говорить в дешевой и низкопробной таверне?), поспешил вмешаться:
- Мигель, принеси нам вина, - а про себя добавил: «пока мне не пришлось ввязываться в очень неприятный разговор».
Как по мановению волшебной палочки перед ними появился улыбчивый хозяин, поставивший перед ними кубки, наполненные до краев лучшим мозельским вином, которое так любил Ян.
- Для вас только самое лучшее, дон Хуан, - заискивающе произнес Мигель, спешно ретируясь.
Шарль с презрением смотрел вслед испуганному трактирщику. Он сплюнул на пол табачную жвачку и пророкотал, обращаясь к Яну:
- Можно подумать, он увидел самого дьявола.
- Яна не зря прозвали доном Хуаном Сангре, - тихо, как бы между прочим, обронил Барни, ни к кому конкретно не обращаясь.
На несколько минут за столом воцарилась тишина. Мужчины пробовали на вкус отменный напиток, поданный радушным хозяином. Шарль приглядывался к Жану, в который раз гадая, из какой семьи происходит этот пират-джентльмен? Его прошлое было покрыто тайной, завесу которой так никому и не удалось приоткрыть. Француз решил нарушить затянувшееся молчание, наблюдая за рассеянным взглядом англичанина: он словно был чем-то озадачен.
- Что привело вас в Порт-Ройал, Жан?
Ян вздрогнул и, оторвавшись от созерцания кубка, посмотрел на капитана «Флорентийки»:
- Мне понадобился запас пресной воды, - что было истинной правдой,- и еще хотелось бы узнать последние новости.
- Где же вы пропадали последние недели?
- То тут, то там. У нас были неотложные дела.
- Но у вас хватило времени поставить на место Шарлиграна, - с нескрываемым удовольствием прокомментировал де Гранвиль, не замечая тяжелых вздохов англичан. – Многие вас поблагодарят за это.
- Мне не нужна благодарность, Шарль, - тихо сказал Ян. – Любой на моем месте поступил бы также.
- Не все… - возразил он. – Что же вас интересует?
- Как всегда, - пожал плечами Сакетт, - испанцы. Что у них новенького?
Он был уверен, что происшествие с «Инфантой» еще не дошло до Сант-Яго. Нападение корсаров произошло близ берегов Доминики, вряд ли эта новость облетела Карибские острова. Последующие слова Шарля подтвердили его догадку.
- Недавно «Нике» догнала испанский галеон, который вез золотые дублоны в Кастилию, - де Гранвиль хмыкнул. – Они не доплыли до пункта назначения.
- Дельная новость, - Барни подтолкнул Яна. – Молодчина наш Тим. Не дает испанцам отдыхать.
- Он только помощник капитана.
Барни насмешливо приподнял темную бровь:
- У капитана «Нике» меланхолия. Бедный человек, - он покачал головой, - добровольно запереть себя в каюте. Не каждый на это отважится.
- Я слышал, - невозмутимо встрял Шарль, - только одно может вернуть ему нормальный цвет лица.
- И что же? – не удержался от вопроса Тилль, на время забывая свою антипатию к французу.
Шарль насмешливо глянул на него и радостно сообщил:
- Жаркая схватка с подданными Филиппа ΙΙ.
- Мало кто может удержаться от такого искушения, - скрывая улыбку, произнес Ян. – Слишком уж все выглядит привлекательно.
Громкий смех пиратов напугал Мигеля, который от неожиданности пролил драгоценные капли рома мимо кружки.
- После ваших эскапад, Жан, mon ami[1], испанцы напуганы и не решаются выходить в море по одиночке.
- Да что вы говорите? – притворно удивился он, поддавая под столом Барни, который чуть не рассмеялся. – Даже и не догадываюсь, что они меня так бояться. Я милый в общении парень.
Шарль недоверчиво смотрел на Яна: милый в общении?!
- Вы подвели всех нас, Жан.
Сакетт недоуменно приподнял брови. Его взгляд выражал полную растерянность. Вздохнув, француз пояснил свои слова:
- Испанцы хотят вывезти золото из Панамы. Но вряд ли кто в здравом уме решится их ограбить по дороге, - он внимательно смотрел на скучающего Яна, который даже и бровью не повел, словно эти слова ничего для него не значили.
Барни глянул на капитана и, обращаясь к французу, спросил:
- Почему же, Шарль? Объясните, пожалуйста, свои слова.
- Извольте, - ехидно согласился де Гранвиль. – Какие-то два галеона, которые могли стать легкой добычей, взялись охранять четыре… четыре вооруженных корабля!
От расстройства Шарль хлебнул из кубка освежающей жидкости и не заметил быстрых взглядов англичан.
- А что еще вы знаете? – осторожно спросил Сакетт.
- Даже не пытайтесь провернуть это дельце, mon ami, - всполошился он. – Иначе качаться вам на рее.
- Я ничего и не собираюсь предпринимать, - заверил его капитан. – Просто любопытство заело.
Он спокойно встретил подозрительный взгляд приятеля, стараясь придать лицу самое невинное выражение. Француз вздохнул:
- Не хочу вас оскорблять, Жан, но я буду трижды дураком, если поверю вам.
Сакетт просто кивнул, ценя честность собеседника и надеясь на продолжение повествования. Он весь словно превратился в слух.
- Караван выйдет из Колона и направится по обычному пути, - словно нехотя выдавил из себя он. – Правда, Алонсо де Вальдуэса решил сделать остановку в Санта-Марте, Санто-Доминго, и… Гуаяме, чего не одобрил Фернандо Мендоса, но…, - Шарль развел руками, доказывая бесполезность усилий последнего. – Дальше они плывут прямиком в Кадис.
Ян задумался, отрешаясь от суеты таверны, обдумывая полученную информацию. Перед его мысленным взором появилась карта тех мест: у Пуэрто-Рико очень много маленьких островов, разбросанных поблизости друг от друга, которые могли сослужить службу корсарам. Стараясь не вызвать подозрений у де Гранвиля, Сакетт вальяжно развалился на стуле, стараясь казаться беззаботным.
- Очень интересно, - с сомнением протянул он. По его тону можно было понять, что он потерял интерес к перевозке золота. – Я не сумасшедший, связываться в одиночку с такой силой. Да и меня в это время не будет на Карибах, - небрежно бросил он, вызвав удивление Барни, который слышал об этом в первый раз, и Шарля.
- Куда же вы отправляетесь, Жан?
- Хочу доплыть до Гаваны, - не моргнув глазом, ответил он.
- Не подходите близко к Кайманам, - тут же предостерег Шарль, - не очень приятное место
- Благодарю, - вежливо произнес Ян, поднимаясь и бросая на стол несколько мелких монет. – Я плачу. До встречи, Шарль.
- Попутного ветра, Жан. Присматривайте за ним, месье Тилль, уж очень он любит авантюры.
Барни кивнул, соглашаясь со словами француза, что случалось крайне редко, да и только в исключительных случаях. На пути англичан встал тот самый матрос, которого так грубо спихнул на пол капитан «Флорентийки». Мутные от пьянства глаза уставились на корсара, а грязная рука потянулась к его жабо. Ян не стал ждать, когда нанесут урон его изысканному платью, и, отбив руку нападавшего, немного отступил в сторону, делая подсечку. Моряк, который и так еле держался на ногах, опять рухнул на пол, а Барни легонько стукнул его по затылку тяжелой рукояткой пистолета. Не обращая внимания на распростертое тело, они вышли на свежий воздух, вдыхая его полной грудью.
Пойдя несколько домов, Барни не выдержал и заговорил:
- Значит, тебя прельстила Гавана, не знал, не знал.
Ян насмешливо взглянул на своего помощника:
- Меня всегда привлекали неизведанные острова.
Тилль недоверчиво хмыкнул, но мудро воздержался от комментариев. Ему не хотелось затевать спор на еще оживленной улочке Порт-Ройала. Когда они проходили мимо небольшого перекрестка, из глубины домов появились две неясные тени, преградившие им путь. Ян и Барни остановились, положив ладони на эфесы шпаг, готовые к любым неожиданностям. Ни один из каперов не нарушил тишины, предоставляя возможность высказаться врагам. В вечерних сумерках раздался голос, полный отвратительного триумфа:
- Я уж думал, вы проведете всю ночь у Мигеля, дон Хуан.
Сакетт узнал голос человека, вставшего ему поперек дороги. Он мобилизовал всю волю, чтобы тут же не расправиться со старым знакомым.
- Я и не ожидал, что вы потратите столько времени, дожидаясь меня, дон Эстебан дель Рохо, - вежливо ответил он. – Это так на вас не похоже.
Смуглое лицо испанца исказилось от бешенства, о чем догадался Ян, хотя темнота почти все скрывала.
- Чем обязан столь высокой чести, оказанной мне, простому капитану?
- Скоро в Кастилию отправится караван, дон Хуан, - невозмутимо произнес дель Рохо. – Я хочу быть уверен, что вы не вмешаетесь.
Если бы все не было так серьезно и не происходило именно с ним, Ян просто-напросто рассмеялся бы. По замершей фигуре напарника Ян понял, что и тому услышанное пришлось не по нутру. Ян, повинуясь врожденной воспитанности, спросил, не повышая голоса:
- И что заставляет вас думать, что ваше дело выгорит, дон Эстебан?

Глава 5. Дон Хуан - ты дьявол!

В голосе испанца прозвучало презрение, которое он не пытался даже скрыть:
- Сила не на вашей стороне в этот раз, дон Хуан. Оглянитесь.
Не спеша, Сакетт последовал совету своего врага. Ни один мускул не дрогнул на его лице, когда он увидел во всеоружии испанскую команду. Его невозмутимый взгляд нащупал около дюжины человек вместе с дель Рохо и его молчаливым спутником. Ян заметно расслабился, что насторожило испанцев: что еще задумал этот дон Хуан Сангре?
- И это все, дон Эстебан? – недоверчиво спросил он. – Вы уж меня напугали.
Тилль обеспокоено начал оглядываться по сторонам, думая, что Ян заметил что-то, ускользнувшее от его взгляда. Но как будто ничего необычного. Все дышало покоем, даже людей не было видно, кроме застывших фигур непримиримых врагов. Переходя на английский, Барни тихонько прошептал, выдавая свое недовольство:
- Тебе жить надоело?
Ян даже не счел нужным ответить на столь возмутительный вопрос друга. Он слегка передернул плечом, отметая все возражения.
- Я даже и думать не смел, что благородный кабальеро пойдет на такое, дон Эстебан, - с укором произнес Ян, кивая на команду.
Дель Рохо нанесли оскорбление, на которое нельзя было ответить, уж очень дружелюбным тоном оно было произнесено. Испанец постарался держать себя в руках и ответил:
- Говорите все, что хотите, дон Хуан. У вас не получится вызвать меня на поединок и вырвать обещание отпустить вас с миром.
Ян признал свое поражение.
- Я не мог не воспользоваться случаем, - хмыкнул он. – Кажется, на этот раз победили вы. Но я еще надеюсь отыграться.
- Если только тебя не вздернут, - буркнул Барни, - да и меня за компанию.
- И что же у вас на уме, amigo? – со жгучим любопытством спросил Сакетт. – Я просто не верю, что вы отпустите нас через месяц-другой.
- Его Величество Филипп ΙΙ издал указ, по которому всех пиратов следует убивать на месте преступления или доставлять на суд в Кастилию.
Ян кивнул:
- И вы не можете нарушить приказ короля?
- Конечно, нет! – возмущенно воскликнул дель Рохо. – Прошу следовать за мной.
- Вы даже не попытаетесь обезоружить нас?
- А зачем? – пожал он плечами. – У вас нет шансов на спасение.
Мужчины зашагали по ночному городу. К ним никто не отваживался приставать, слишком уж воинственно поблескивало оружие в свете фонарей и луны. Ян и Барни расположились в середине эскорта: все пути отступления были отрезаны и побег невозможен… во всяком случае пока. Пройдя мимо покосившихся домишек и не повернув к порту, где покачивалась «Санта-Лючия», Ян, выдавая свое удивление, спросил:
- Куда мы направляемся, дон Эстебан? Порт в другой стороне.
- В одно безопасное место, дон Хуан. Вам понравится.
В глазах англичанина отразилась неуверенность: то, что пришлось по вкусу «их друзьях», уж точно не приглянется им.
- Напомни мне, Ян, чтобы в следующий раз я остался на корабле.
- Бросаешь меня в самом начале такого приключения, Барни? – протянул он.
- Не вижу ничего интересного, - разъярился он, не отвечая на улыбку капитана.
Скоро они остановились перед маленькой приземистой хижиной. Сразу бросалось в глаза, что здесь уже давно никто не жил.
- Прошу, дон Хуан, - поклонился Эстебан. – Ваши апартаменты.
- А вы не составите нам компанию, дон Эстебан?
- Боюсь, что нет, - невозмутимо ответил испанец. – Оставьте ваши шпаги Энрике. Вас не потревожат до самого утра. Доброй ночи, дон Хуан, дон Тилль.
Англичане повиновались, с большой неохотой расставаясь со своим оружием и входя в хижину. Ян осмотрелся по сторонам: здесь стоял широкий диван, стол, покрытый пылью, да пара стульев. Одна единственная лампа скудно освещала комнату.
- Почти королевские покои, - произнес Ян, снимая шляпу и кидая ее на подушку. – Проходи, Барни.
- Нужно было послушать меня, Ян, и не соваться в змеиное логово.
- Не ворчи, мой друг. Давай-ка поспим.
- Поспим?!
- У тебя есть идеи получше?- подозрительно спросил Сакетт. – Я так и думал.
Еще раз осмотрев комнату, он приметил мягкое кресло, спрятавшееся в углу.
- Я вздремну там, - кивнул Ян. – Тебе предоставляю диван.
Сакетт уселся в кресло и устроился поудобнее. Положив голову на спинку, он закрыл глаза и задремал. Барни проворчал что-то себе под нос, поглядывая на друга. Их скоро могут убить, а он взял и уснул. Тилль еще раз прошелся по комнате, а потом, от нечего делать, развалился на диване. Хоть он и дал себе обещание бодрствовать всю ночь, постепенно сон овладел его уставшим телом.
Громкий храп Барни не разбудил Яна, но немного напугал Энрике, который влетел в дом. Когда он понял, что корсары, наплевав на свое будущее, спят, как дети, он покачал головой, не веря своим глазам. Неужели это и есть знаменитый дон Хуан Сангре, которого все боятся? Попав в руки врагов, он смирился и даже не пытается бороться за свою жизнь. Энрике закрыл за собой дверь, уходя из тюрьмы англичан.
Ян приоткрыл глаза, и по его лицу скользнула довольная улыбка. Он повернул голову в другую сторону и продолжил прерванный сон. За два часа до рассвета он проснулся и, стараясь производить как можно меньше шума, поднялся со своего неудобного ложа. Он с нежной улыбкой посмотрел на спящего помощника, к которому относился как к отцу.
Сакетт осторожно подошел к столу и взобрался на него. Еще раньше он заметил, что крыша очень ветхая, а в некоторых местах совсем провалилась. Ян расширил дыру, в которую теперь мог спокойно пролезть. Еще раз глянув на храпевшего Барни, молодой человек подтянулся на руках и протиснулся в люк. Прохладный воздух охладил лицо, а ветер растрепал густые волосы. Стараясь не сорваться с крыши, Ян выбрался наружу и выпрямился во весь рост. Хоть крыша и была старой, на ней остались места, достаточно прочные, чтобы выдержать его вес. Сакетт закрыл глаза и постоял так несколько минут. Теперь он мог различать очертания предметов в предрассветной дымке. Отважный капер еще раз поблагодарил своего друга Кевина Колбрука, который заставил его выучить парочку китайских приемов.
Выбрав маленькое пространство, окруженное высокими деревьями, Ян бесшумно подобрался к нему, передвигаясь по тростнику. Примерившись, он сделал прыжок и, перевернувшись в воздухе, приземлился на ноги. Едва очутившись на свободе, он сорвался с места и кинулся под укрытие деревьев.
Ян прислушался, стараясь уловить поспешные движения часового, но все было спокойно. Он подкрался к двери и нашел там спящего Энрике. Испанцы были так уверены в себе, что оставили его одного и даже не позаботились забрать с собой оружие пленных. Обе шпаги и пистолет лежали на земле рядом со стеной. Качая головой, Ян поднял свою шпагу и пристроил ее на место. Потом встал напротив испанца и толкнул его в плечо. Энрике ошарашено уставился на капитана и заметно побледнел, а его рука потянулась к оружию. Укоризненный взгляд серо-зеленых глаз остановил его.
- Не стоит, Энрике. Вы проиграете, - мягко проговорил он.
Повинуясь молчаливому приказу, испанец открыл дверь и вошел в дом, следом за ним шел капитан.
- Барни, просыпайся, - громко сказал Ян. – Ребята нас заждались.
Тилль мгновенно проснулся, едва услышав приказ. Его взгляд недоверчиво перебегал с Энрике на Сакетта и обратно. Потом он вскочил на ноги, приговаривая на ходу:
- Ну, будь я проклят!
Корсары вышли из дома, оставив там безоружного стража.
- Скоро ваши друзья освободят вас. Не пытайтесь вылезать через крышу, сломаете себе шею, и не кричите. Вас все равно никто не услышит.
Дверь захлопнулась, и засов встал на место. Когда англичане спешили в порт, им вслед неслись крики Энрике. Солнце окрасило горизонт своим сиянием, когда они добрались до корабля.

Глава 6. Джекки

Январь 1585г

Для девушки, которая только недавно появилась в свете, Жаклин Уоррен пользовалась излишним вниманием завидных холостяков. Все они были друзьями ее старших братьев, которые не хуже любой дуэньи следили за сестрой. Правда сейчас их не было в маленькой гостиной, где расположилась юная красавица с подругами. Отметив Рождественские праздники, все вернулись в промозглый Лондон. Даже граф Спэрроу подчинился уговорам жены и перебрался из поместья в городской дом, чтобы «не отрывать девочку от новых друзей и поклонников» - выражаясь языком леди Дианы.
За чашкой горячего чая собрались Антония Кэмерон, Джулия Джонстон, дочь ненавистного для Оуэна графа Стоунджела и их кузина Маргарет Дуглас. Жаклин смотрела на подруг, дивясь их яркой внешности. Самой старшей – Антонии – уже исполнилось двадцать два, но она не спешила замуж, наслаждаясь свободой. В ее серо-голубых глазах светился ум, а свет свечей высвечивал золотистые блики в волосах. Маргарет, приехавшая из Шотландии, была годом моложе. Темно-зеленые глаза достались ей от гордого отца Айена Дугласа, а каштановые кудри от бабушки Мэри Дуглас. Джулии только стукнуло девятнадцать и, следуя примеру старших кузин, она даже не задумывалась о замужестве. Ее рыжие волосы непокорной массой струились по плечам, серые глаза с интересом смотрели в будущее, не скрывая присущего ей авантюризма ее предков – Рианы и Норта Боу
- Я боялась, что ты не примешь моего приглашения, Джулия.
- Только потому, что наши отцы терпеть не могут друг друга? – тут же уточнила она. – Ничем не могу помочь. Пусть разбираются сами. Тем более, - лукаво добавила она, - мы с тобой не ссорились.
- С твоим характером, кузина, - сухо заметила Антония, - схватка неизбежна.
- Это пророчество? – приподняла она бровь.
- Нет, уверенность, - улыбнулась та. – Мы с тобой часто ругались по пустякам, а потом мирились.
- Значит, не так уж я плоха.
- Заканчивайте боевые маневры, - попросила Маргарет. – Мне и дома хватает выслушивать монологи. Я приехала отдыхать, а не мирить поцапавшиеся стороны.
- Неужели твой отец так груб? – удивилась Жаклин.
Маргарет покачала головой и позволила себе легкую усмешку, которая преобразила ее овальное личико.
- Господи, конечно, нет, - со смехом откликнулась она. – Папа просто душка, да и мама вряд ли бы одобрила его поведение. Просто отец и его братья никак не могут найти общего языка. Дядя Дункан уже отчаялся примирить младших братьев. Тут еще их кузина, Маргарет Дуглас (меня назвали в ее честь), вышла замуж за англичанина. А сейчас ее вторая дочь, Френсис, живет рядом с нами. Она жена Уолкера Мейтленда.
- И это весьма огорчает твоего отца, - предположила Жаклин.
- Он себе просто места не находит. К тому же его угораздило родить четырех дочерей! Его братья не могут не напоминать ему об этом.
- Как нехорошо с их стороны так поступать, - поддержала ее Антония.
Джулия, которой надоело обсуждать родственников, повернулась к Жаклин и задала интересующий ее вопрос:
- Твой отец еще не подыскал тебе мужа?
- Нет. А что? – растерялась она.
- Крепись, - сухо проинформировала ее Маргарет, - Джулия начнет убеждать тебя не лезть на рожон.
- А что в этом плохого? – воинственно спросила она, ставя чашку на стол. – Ты живешь себе как хочешь. Никто не диктует тебе смешные правила, которым ты должна подчиняться.
- Над тобой стоит отец, - возразила Жаклин. – Он может командовать ничуть не хуже мужа.
- С отцом справиться намного проще, - отмахнулась Антония с огоньком в глазах, - когда на твоей стороне мама и два старших брата.
- А Луиза?
- Лу из другого теста, - вынуждена была признать Антония. – Ей уже двадцать семь. Она живет в поместье мужа, рожает и воспитывает свое многочисленное потомство. Она счастлива.
- А что хочется тебе, Тони?
Она пожала плечиками, не глядя на Джулию.
- Я точно знаю, чего пока не хочу, - призналась она, - мужа.
- А ты, Жаклин? – Три пары глаз впились в нее.
- Я хочу видеть счастье в глазах мамы и сестры, - тихо ответила она, отводя взгляд в сторону. Не желая портить всем настроение, она оживленно спросила: - Я видела, что Джастин Рентворт не сводил с тебя глаз, Маргарет?
Девушка покраснела, находясь в центре внимания, но, тем не менее, твердо ответила.
- Он – повеса, не пропускающий ни одной юбки, а я новое лицо при дворе.
- Считаешь, он охладеет к тебе?
- Дай срок, Жюли, - невозмутимо ответила она. – Через пару месяцев я уеду домой. Он и не вспомнит обо мне так же, как и я.
- Неужели твое сердце занято непостоянным шотландцем? – с усмешкой спросила Антония.
- Оставь кузину в покое, Тони, - раздался голос Кэмирона. – Вы так насели на бедняжку, что мне пришлось вмешаться.
- Ты как всегда вовремя, кузен, - проворчала Джулия.
- Пригладь свои перышки, - подмигнул он ей. – Я не собираюсь ни нападать, ни обороняться.
- Надо сказать маме и тете, - поддела его Джулия. – Они обрадуются твоему благоразумию.
Кэмирон прикрыл глаза, представляя последствия. Диана, его мать, была старше Кэтрин на пять лет, но обе с завидным терпением взялись за его воспитание, не смотря на то, что у Дианы было еще два сына - Александр, которому уже двадцать шесть и все махнули на него рукой, и Уильям, двумя годами моложе Кэма. У тетушки Кэтрин тоже было трое детей: его несносная кузина Джулия, пятнадцатилетний Патрик и одиннадцатилетний Стивен. Он уже боялся вспоминать о других дядях и тетях, которых было очень много. Его бабушка и дедушка (Риана и Норт Боу) постарались на славу, произведя на свет восьмерых детей. Слава Богу, что тетушка Фэллон, самая младшая из этого выводка, живет в Шотландии с Шандором Дугласом и шестью детьми. У них хватает и своих проблем без него, Кэмирона Честейна.
- Ладно, Жюли, я сдаюсь. Я пришел не для того, чтобы ссориться.
- Тогда зачем? - Подозрительно спросила Антония.
- Ты всегда стараешься усмотреть что-то плохое в моих поступках, кузина, - пожаловался он. – Моя миссия очень проста. – Он повернулся к Жаклин и, глядя на нее смеющимися черными глазами, произнес: - Через две недели у родителей годовщина свадьбы, мисс Уоррен. Я принес вам приглашение.
- Приглашение?
- Приедут родственники, несколько друзей. Вы включены в число приглашенных.
- Хоть вечеринка и для избранных, - просветила всех Джулия, - размах грандиозный. Кэм, вы уверены, что Честейн-холл вместит всех желающих?
- Родители – да, я предпочитаю не вмешиваться, - осторожно ответил он.
Джулия позволила себе улыбку и переглянулась с кузинами. Маргарет проговорила, словно читая ее мысли:
- Дом заполнит молодежь и их родители, причем в равных количествах.
Молодой человек подсел за столик и взял чашку, протянутую ему Жаклин.
- Правда, я пришел еще закончить наш разговор, - обронил он.
- Это какой же? – навострила ушки Маргарет.
- Мы с мисс Уоррен на Рождество обсуждали очень любопытную тему, - посмеиваясь, ответил он. – Думаю, вам будет интересно.
- Не тяни, Кэм.
- Мы говорили о пиратах, Жюли.
- О пиратах? - девушки переглянулись. – О ком же?
- Об Алеке Хоке и Яне Сакетте, - пожала плечами Жаклин. – Так, ничего особенного.
- Я возражаю, мисс Уоррен,- мягко сказал он. – Вы выдвинули целую теорию. Не умаляйте своих достоинств.
- Что же ты сказала, Жаклин?
- Что они, скорее всего, англичане, Антония.
Джулия встревожено глянула на кузину, которая откинулась на спинку дивана, и кузена, сидящего с ухмылкой на лице. Маргарет и Жаклин с интересом проследили за этим обменом взглядами. Сама же Жаклин нахмурилась: уже второй раз ее слова вызывают подобную реакцию.
- Как ты можешь быть так уверена, Жаклин? – спросила Тони. – Этого не может быть! Они французы или еще кто-нибудь! Ты не можешь знать наверняка!
- Я и не утверждаю, что это правда, - поспешно проговорила она, видя испуг на лицах подруг. – Но все очень логично получается.
- Что все? – не удержалась от вопроса Маргарет.
Жаклин нахмурилась и собралась с мыслями:
- Посуди сама, Маргарет. «Купидон» - английское судно, приписанное к порту Гримсби. «Ястреб» тоже частый гость Англии, а «Морская нимфа» и «Диана» никогда не грабят суда под флагом Ее Величества королевы Елизаветы. Разве я не права?
- Может быть.
Джулия изучающее смотрела на свою новую подругу, дивясь ее словам. Неужели она права и эти пираты их соотечественники?
- А что если это их цель? – спросила у всех Антония. – Ведь можно допустить, что они не англичане, а только претворяются ими.
- Зачем? – пожал плечами Кэмирон.
- Очень просто, - воодушевилась его кузина. – Представь себе, что они жители не очень большого и сильного государства. Они не хотят навлекать гнев на свою страну и используют Англию, чтобы защититься.
- Не очень-то благородно, - проворчал он, - но вполне возможно.
- Да и Елизавета отрицает, что знает о делишках пиратов.
- Я бы с тобой согласилась, Антония, - произнесла хозяйка дома, - но как быть с «Купидоном»? Это английское судно.
Тони раздраженно уставилась на девушку, и Джулия поспешила на помощь терпящей поражение стороне.
- Мы не можем судить об этом так просто, Жаклин. В Карибском море происходят странные и захватывающие дух вещи, тут не поспоришь. Но почему ты не допускаешь, что «Купидон» по дружбе или, исходя из корыстных целей, присоединяется к этой эскадре? Насколько я знаю, такое вполне возможно и случалось уже не однажды.
- В твоих словах что-то есть, - согласилась Жаклин. – Какие бы версии мы не выдвигали, я не думаю, что мы угадаем. Мы не знаем этих людей и не можем правдиво судить о них.
- Но их поступки?
- Вы забываете одну малость, лорд Честейн, - ответила Жаклин. – Причины, толкнувшие их на пиратство.
- Ты их оправдываешь?
- Нет, Маргарет. Просто не могу поверить, что они без всякого повода стали вести жизнь, полную опасности, и ставить на кон жить им или умереть.
- Разве для этого нужны причины? – бросила Антония. – Некоторым просто нравится щекотать себе нервы.
- Тони, мы говорим сейчас о пиратах, а не о Гасе Дугласе, - мягко пожурила ее Маргарет.
- Если хочешь, - мрачно предложил Кэмирон, - я доставлю его в Англию.
- И думать не смей, - всполошилась она. – Я не хочу!
- Ты не справедлива к моему кузену, - пожаловалась Маргарет. – Дядя Роберт души не чает в своем мальчике.
- Мисс Уоррен, - вмешался Кэмирон, предотвращая ссору девушек, - вы будите у нас на вечеринке?
- Вы можете рассчитывать на присутствие Ника и Джима, - улыбнулась она.
- А вы?
- Я постараюсь, лорд Честейн, но ничего не могу обещать заранее.
Кэмирон удовлетворился полученным ответом, оборачиваясь на шум, раздавшийся у двери. Там стояла девочка-подросток с хвостиком в розовом платье.
- Знакомьтесь, моя сестра Риган.
Молодой человек поднялся и поклонился юной леди.
- Очень приятно, мисс Уоррен.
Риган сделала реверанс и обратилась к старшей сестре:
- Извини, что помешала вам, Джеки, но мама просила передать тебе, что приехала Дениза.
- Не может быть! - Вскочила она, забывая о хороших манерах. – Неужели она действительно здесь?!
- Ты найдешь ее в комнате рядом со своей, - улыбнулась Риган, уходя из гостиной.
- Моя кузина в Лондоне, - прошептала она, ни к кому не обращаясь. – Лорд Честейн, если Дениза еще будет у нас гостить, вы не против, чтобы она посетила ваш вечер?
Искренняя радость и ее сияющие глаза уже все решили за Кэмирона. Он не смог отказать ей.
- Конечно, нет. Ваша кузина тоже приглашена к нам.
- Благодарю вас, лорд Честейн.
- А сейчас нам уже пора. Мы и так засиделись, - поднялась Антония. – Что ж, кузен, тебе придется развести нас по домам.
- Мне все будут завидовать, ведь меня окружают такие красавицы.
Жаклин вышла в холл проводить гостей, но ее мысли уже были далеко. Она не могла поверить, что, спустя столько лет, Дениза вернулась домой. Когда дворецкий закрыл за Кэмироном входную дверь, Джеки, не заботясь о приличиях, бегом устремилась к лестнице, молясь, чтобы отец не увидел ее сейчас. Она пронеслась мимо своей комнаты и, резко затормозив, влетела в спальню кузины.
Девушка, находящаяся в этот момент в комнате, оторвалась от своего занятия – она складывала вещи аккуратными стопками в шкаф – и посмотрела на дверь, которая с шумом распахнулась, а потом захлопнулась. Перед Жаклин стояла молодая женщина, знающая себе цену. Ее черные волосы, заплетенные в косу, короной лежали на голове, а в зеленых глазах читалась печаль, так знакомая Жаклин. Денизе исполнилось двадцать лет, но она выглядела ровесницей кузины. Она была единственной дочерью младшей сестры Дианы Клариссы Крофтон, которая умерла, едва родив дочь. Бартоломью не смог взять на себя воспитание племянницы, ему тогда было всего двадцать четыре, и он не был женат. Поэтому Диана, у которой уже были Ник и Джим, взяла малютку к себе, единственный раз выиграв у мужа спор. Когда потом у графини родились две дочери, Дениза стала для нее незаменимой.
- Дениза! – Жаклин бросилась к девушке и сжала ее в крепких объятиях. – Я так соскучилась.
Дениза не могла остаться равнодушной к такому горячему приему. Ее тонкие руки обняли сестру, глаза же тоже подозрительно увлажнились.
- Я и не думала, что ты меня помнишь, Джеки.
Жаклин отстранилась от нее и грозно посмотрела на Денизу:
- Как у тебя только язык повернулся сказать такое!
- Я не хотела обидеть тебя, Джеки. Тебе было всего девять, когда я уехала из дома.
- И отец стал невыносим, - сухо произнесла Жаклин. – Ты не боялась гордо смотреть ему в глаза и отстаивать свое мнение.
- Поэтому он и отправил меня в монастырь. Не могу сказать, что я стала менее упрямой, но сестры постарались улучшить мой характер, - усмехнулась она.
- Ты не голодна?
- Не волнуйся. Тереза уже покормила меня на кухне.
- Значит, у тебя уйма свободного времени, - жизнерадостно сообщила Жаклин. – Нам есть, о чем поболтать.
- Звучит устрашающе.
Жаклин фыркнула, что не подобает леди, и потащила кузину к широкому подоконнику. Еще будучи девочками, они часто забирались сюда, смотря на проезжающие экипажи, и обсуждали свои детские, но такие сложные проблемы. Вот и сейчас они уселись рядышком, глядя в окно на снежинки.
- Рассказывай, - потребовала она.
- О чем?
- Дениза, - укоризненно покачала головой девушка. – Тебя не было дома целых семь лет и тебе нечего сказать?!
- Начинай ты. Я потом.
- Не годится. Выкладывай, я все равно не отстану.
Дениза смирилась с неизбежным и начала свое повествование, прислонившись к раме.
- Твой отец, едва мне исполнилось тринадцать, отослал меня в монастырь «Святой Марии» в Корнуолле. Если бы не тетушка я отправилась бы туда намного раньше.
- Чего я не могу понять, - нахмурилась ее кузина, - почему ты не могла жить с нами?
Дениза посмотрела на нее грустным взглядом:
- Не забывай, что я – незаконнорожденная.
- Ну и что? Ты такой же человек как другие.
- Джеки, в свете не все разделяют твою точку зрения. Если бы моя мать была простолюдинкой…, но она дочь и сестра герцогов Минстров. Это накладывает свой отпечаток. Твой отец относится к тем, кто с презрением смотрит на тех, у кого нет имени.
- Все это ерунда, Дени, - тряхнула она головой. – Главное, какой ты человек, а не твое происхождение.
Дениза печально покачала головой: когда-то и она лелеяла точно такие же мечты, которые потом разлетелись вдребезги. Она не стала переубеждать сестру, благодаря Бога за то, что Джеки повезло, и она не видела, каким презрением окатывают внебрачных детей.
- В монастыре ко мне относились очень хорошо, - продолжила она. – Матушка-настоятельница Магдален приняла меня в обитель и в свое сердце. Она ни разу не вспомнила об обстоятельствах моего рождения, приняла меня такой, какая я есть. Все эти семь лет я хоть и прожила в изоляции, но они принесли мир в мою душу. Больше я не завидую маме, что она избежала осуждения. Тебя не шокирует моя откровенность?
- Нет. Мне только жаль, что ты не знаешь, кто твой отец, - мягко сказала она. – Тетя Кларисса должна была поделиться с родными.
- Но она этого не сделала, - тихо возразила Дениза. – Почти три года я хотела принять постриг, ведь именно этого ждал от меня твой отец. Но полгода назад я передумала. Матушка помогла мне принять правильное решение: я не гожусь в невесты Христа. Моя жизнь должна сложиться по-другому.
- Но как? – спросила Жаклин, впервые слыша о желании кузины стать монахиней.
- Я и сама толком не знаю. Я оставила монастырь и приехала сюда. Может быть, Лондон даст ответы на все мои вопросы.
- Их у тебя немало, - улыбнулась она.
- Да уж, хватает.
- Ты поставила в известность отца, что приезжаешь?
- Нет, - невозмутимо ответила Дениза. – Я решила сделать ему сюрприз к Рождеству, но немножко опоздала.
- Не переживай, - отмахнулась Джеки, - он и так места себе не найдет от радости.
- Это мы уже скоро узнаем, - загадочно произнесла она. – Скоро время обеда.
- Тогда давай спускаться. Отец не любит опоздавших.
- Дядя Оуэн совсем не изменился.
- Это уж точно. Пошли.
Девушки вышли из комнаты и, переговариваясь, стали спускаться в столовую, даже не собираясь спешить. В ярко освещенной комнате собралась вся семья, дожидаясь только их. Едва Оуэн увидел племянницу, он сразу же забыл отчитать дочь за возмутительное опоздание.
В тишине девушки заняли свои места и принялись за еду. Оуэн злобно смотрел на Денизу, которая огорошила его своим появлением, как и на свет, так и сейчас. Его трясло от злости, что ни племянница, ни аббатиса не потрудились поставить его в известность о своих планах. Уже несколько лет он лелеял мечту, что Дениза станет монахиней и смоет позор с древней фамилии его жены. Ну не тут то было! Дрянная девчонка заявилась прямо в его дом, нанеся тем самым оскорбление ему, графу Спэрроу. А сейчас, как ни в чем не бывало, она сидит за его столом и ест его пищу.
- Почему ты не стала монахиней? – обвиняющее пророкотал он.
Дениза посмотрела по сторонам, словно не была уверена, что вопрос адресован именно ей:
- Вы меня спрашиваете, дядя Оуэн? – на всякий случай поинтересовалась она.
- Кого же еще? – прорычал он. – Больше некого!
- И то правда, - вздохнула она. – Как я не внимательна.
- Ну?
- Я очень хотела принять постриг, - честно призналась она. – Но матушка поставила одно условие, - и она скорбно замолчала.
- Условие? – тут же оживился граф: неужели еще не все потеряно? Он сразу смягчился: - Что же ты сразу не сказала?
Николас и Джеймс не были столь доверчивы, как отец. Уж они хорошо знали характер кузины, и если она сидела так тихо, значит, еще не высказала то, что припасла напоследок. Диана просящее смотрела на племянницу, умоляя ее не превращать семейный обед в побоище. Дениза не смотрела в ее сторону, поэтому и не видела призывающие к порядку взгляды. Риган, которая очень смутно помнила кузину (в ту пору ей едва минуло семь лет), переводила взор с расстроенного лица матери на радостные физиономии братьев и торжественно серьезное лицо сестры.
- Матушка Магдален просила сделать вас добропорядочным протестантом, но увы, - Дениза тяжело вздохнула, - мы быстро поняли тщетность наших будущих попыток.
Все очень быстро уткнулись в свои тарелки, боясь встречаться взглядом с взбешенным графом. Только леди Диана рискнула повернуться к мужу, задерживая готовый вырваться вздох. Оуэн весь покраснел от душившего его гнева, потом пошел весь белыми пятнами – верный признак приближающегося взрыва.
- Как прошло твое путешествие, кузина? – поспешил вмешаться Ник, вызывая огонь на себя.
- Спасибо, Ник. Все было здорово, - оживилась она. – Я проехала в карете почти половину Англии. За окошком мелькали города и деревеньки, занесенные снегом. Больше всего меня поразили сугробы, которые охраняли дорогу как стражи. С неба падали бриллианты, тающие от дыхания и тепла ладоней.
- Какая поэзия! – съязвил Оуэн, но не испортил девушке настроения.
- Украдкой время с тонким мастерством
Волшебный праздник создает для глаз.
И то же время в беге круговом
Уносит все, что радовало нас.
Часов и дней безудержный поток
Уводит лето в сумрак зимних дней,
Где нет листвы, застыл в деревьях сок,
Земля мертва и белый плащ на ней.
И только аромат цветущих роз –
Летучий пленник, запертый в стекле, -
Напоминает в стужу и мороз
О том, что лето было на земле.
Свой прежний блеск утратили цветы,
Но сохранили душу красоты.[1]
- Это еще что такое? – яростно спросил Оуэн.
- Стихи, дядя.
- Это я и без тебя знаю!
- Тогда зачем спрашиваете? – пробурчала себе под нос Дениза, но была услышана Жаклин и Джеймсом, которые прикрыли рты салфетками.
- С каких это пор женщины стали увлекаться чтением? – спросил граф, зыркая на веселящуюся молодежь.
- С тех пор, - радостно сообщила она, - как у девушек появляется куча свободного времени, ведь монастырь очень тихое и уединенное место.
- Значит, это я и виноват?!
- Дениза, будь добра, передай мне соль, - вмешалась Диана, предотвращая резкость, готовую сорваться с языка племянницы.
- Конечно, тетя, - благодарно улыбнулась она, оценивая такт графини.
- Что еще можно ожидать от бастарда? – презрительно бросил граф.
Дениза замерла и подняла на дядю немигающий взгляд. Так они и смотрели друг на друга, пока Оуэн не опустил глаз. Дениза все равно продолжала любоваться дядей, представляя, как она сварит его в кипящем масле. От этой картины ей стало намного легче.
- Воспитание дает о себе знать, дядя, - фыркнула она.
Дениза перевела взгляд на родных. Вид тетушки вызвал у нее жалость: в широко распахнутых глазах светилась боль, тонкая рука прижалась ко рту, заглушая готовый вырваться крик. Лицо девушки смягчилось, и она сказала:
- Не берите в голову, тетя. Обстоятельства моего рождения не изменить.
- Я знаю, дорогая.
Риган не поняла слов отца, но в том, что они были грубые, она не сомневалась. Николас и Джеймс прищурились и сжали губы: отец бывает просто невыносим. Жаклин тряслась от негодования: ее отец просто изверг!
- Мне совсем не нравится этот разговор, Дени, - заявила она. – Пойдем-ка в твою комнату, посплетничаем.
Девушки отодвинули стулья и прошествовали в холл. Оуэн уставился им вслед, еще не совсем понимая, что его просто проигнорировали в собственном доме.
- Жаклин, немедленно вернись! – прокричал он.
Ни одна из кузин и не подумала ответить на грубый окрик. Они спокойно скрылись на лестнице, и шорох юбок затерялся где-то в доме. Диана решительно отодвинулась от стола и посмотрела на младшую дочь:
- Риган, нам пора, - твердо произнесла она. – Тебе нужно разучить еще один менуэт на клавесине.
- Диана, - прошипел граф, но его жена не обратила на него внимания.
Теперь уже все дамы покинули столовую, оставив мужчин с полупустыми тарелками, сигарами и портвейном. Джеймс поднялся и, глядя на брата, произнес:
- Чуть не забыл. У нас же встреча с Патриком и Джастином.
- Ты прав, - Ник направился к двери. – До вечера, отец. Наши друзья не любят ждать.
- Ник, Джим, остановитесь! – потребовал окончательно выведенный из себя граф. – Что с вами?
Сыновья промолчали и хлопнули дверью, оставив отца в гордом одиночестве. Оуэн бросил стакан в стену, стараясь дать выход гневу. Это… почти помогло.

Глава 7. Сэр Бо Монтгомери

Монастырь «Святой Марии», Корнуолл

Монастырь представлял собой простое сооружение, состоявшее из сложенных из неотесанного камня домов вокруг главного здания с церковью. Свет, проникавший через арки, падал на каменный пол, по которому бесшумно скользили монахини. Этот монастырь возвели в 1554 году по приказу Марии Тюдор, которая не в пример своему отцу, Генриху VII, милостиво относилась к католическим храмам, да и свое название он получил от государыни – монастырь «Святой Марии». Он располагался в десяти милях южнее Бристоля, занимая красивое и живописное место. Глядя с балконов, можно было увидеть Бристольский залив, волны которого ударялись о берег, огромные леса создавали тень даже в самый жаркий полдень, а вдалеке возвышались горы.
Все сестры одевались одинаково, и их одеяния, как и все в монастыре, было частью вековой символики. Плащ с капюшоном символизировал невинность и простоту; холщовая туника – отказ от мирских забот и смирение; наплечник – готовность трудиться. Довершал облачение монахини апостольник – льняное покрывало, накинутое на голову.
Настоятельнице Магдален исполнилось сорок пять лет, и последние двадцать восемь она провела в этих стенах. Крамольная мысль покинуть убежище и жить рядом с родными ни разу не посетила ее, сестры стали ее семьей.
Магдален поднялась с колен и, перекрестившись, посмотрела на простой деревянный крест. У нее вырвался тяжелый вздох, исходящий из глубины ее истерзанной души. Сколько раз она превозносила молитву Богу, но он ни разу не ответил ей. Она потеряла слишком многих, а сейчас она может потерять еще и его. Матушка вышла из часовни и направилась к каменной лестнице, ведущей в ее апартаменты. Тонкая белая рука дотронулась до ручки двери, повернув ее. Магдален скользнула в кабинет, ее темное одеяние всколыхнуло воздух. Она села за стол, обхватив голову руками, по еще молодому лицу скользнула тень, омрачившая благородные черты. Тихий стук в дверь заставил ее вздрогнуть и поглубже запрятать свою боль.
- Войдите, - тихо сказала она.
На пороге появилась монахиня:
- Матушка-настоятельница, - произнесла она, замерев в дверях, - вас хочет видеть один юноша.
- Какой юноша, сестра Анна?
- Тот, которого вы всегда принимаете.
- Спасибо, сестра. Проводите сюда.
Сестра поклонилась и поспешила выполнить приказ аббатисы. Магдален стала перебирать четки, стараясь прояснить мысли и сосредоточиться на предстоящем разговоре.
В дверях появился молодой человек лет двадцати с небольшим. Он направился прямо к настоятельнице и в знак приветствия поцеловал ее в щеку:
- Здравствуйте, тетушка.
- Садись, Уоллис, - строго ответила она, но глаза выдали ее радость.
Уоллис нехотя подчинился повелению и сел напротив нее в кресло. Магдален смотрела на сына старшей сестры Абигаэль, которая вышла замуж за Патрика Монтгомери, герцога Вэллоуна почти тридцать лет назад. У них было трое детей: Натаниэль, Уоллис и Кэтрин. Магдален долго колебалась, прежде чем втянуть одного из своих племянников в это опасное предприятие. Она мучилась почти год, не решаясь оторвать, хотя и на время, одного из сыновей герцога. После мучительных колебаний она выбрала Уоллиса, разумно рассудив, что отсутствие наследника титула будет сильно бросаться в глаза, а исчезновение второго сына могли простить. Тем более Натан, который был старше брата на пять лет, должен был позаботиться о продолжении рода, отец возлагал на него большие надежды. Правда Магдален поставила одно условие – об этой миссии знают только двое (чтобы понапрасну не волновать родственников), Уоллис тут же согласился.
Аббатиса с интересом поглядывала на племянника. За долгие недели, почти месяцы своих скитаний он сильно возмужал. В его чертах и облике появилось что-то новое, чего не увидишь у современной молодежи, проводящей время под крылышком родителей. Уоллис отличался высоким ростом шесть футов два дюйма, при этом обладая внушительным телосложением. Когда он впервые приехал в монастырь к тете, она увидела худого и даже немного хрупкого молодого человека – превращение стало заметным. Он унаследовал золотистый цвет волос матери, а в ярких серо-голубых глазах она увидела лукавство и тень тревоги.
- С твоими родными все хорошо, Бо.
Уоллис сразу же расслабился и кивнул головой. Теперь он был готов к разговору, вернее допросу тетушки. Магдален выжидающе смотрела на него, но молодой человек упорно молчал, рассеянно изучая проем окна. Она вздохнула и поинтересовалась:
- Для начала объясни, куда ты ездил, и что тебе удалось разузнать?
- С вашей легкой руки, тетя, я побывал во многих местах.
- Я посылала тебя по делам, - сухо напомнила она. – Подробности о своих победах оставь при себе. Не забывай, мы находимся в святом месте.
- Я и не собирался ничем подобным смущать ваш слух, - ухмыльнулся он.
- Очень рада. – Магдален ни капли не верила этому шалопаю, вздыхая, что во всех местах, где побывал, он находил доступных женщин. Он перестал общаться с благородными леди, которых можно встретить только на светском рауте. Это она его подтолкнула к прожиганию жизни.
- На сей раз я побывал во Франции, - посерьезнел Бо. – Сначала я добрался до Парижа, но удача мне не улыбнулась. Я был искренне удручен и расстроен, но потом фортуна повернулась ко мне лицом.
Монтгомери замолчал, выжидающе поглядывая на тетю, которой явно не терпелось услышать продолжение. Улыбаясь, он добавил:
- В Ла-Рошель прибыла «Анжелика», - блеск его глаз объяснил, что это далеко не все новости. – Ее капитан, месье Шарлигран был сильно огорчен дерзким нападением пиратов, которые посмели проделать большую дыру на ватерлинии и обчистили его трюмы. Только благодаря «доблестным испанцам» ему удалось спасти судно от неминуемой гибели.
- Тебе удалось узнать, чья это была работа?
Бо продолжил рассказ:
- Едва эта новость долетела до меня, я отправился в Ла-Рошель принести соболезнования обиженному капитану. Какого же было мое удивление, когда Арман не соизволил уделить мне даже минуты своего драгоценного времени, а говорить о нападении наотрез отказался. Я думал, что умру от разрыва сердца, - он театрально прижал руку к груди.
У Магдален появилось желание встряхнуть вредного племянника, но она мужественно подавила этот порыв, напомнив себе, что она монахиня.
- Меня спасло только чудо, тетушка. Юнга с «Анжелики» поведал о случившимся. Это произошло в Карибском море около островов Педро. Судно плыло в Кастилию, где Арман мог продать товар по баснословной цене. Вдруг навстречу ему выплыл фрегат с «Веселым Роджером» на мачте. Шарлигран ударился в панику, а корсары приблизились к нему и вынудили пристать к берегу, проделав аккуратную дырочку в обшивке. На глазах удрученного капитана каперы освободили всех рабов, перевели их на свой корабль и отчалили.
- Очень любопытная история. Но кто скрывался за маской доблестного корсара?
- Капитан «Морской нимфы».
Магдален хоть и ожидала такого ответа, вздрогнула: ее опасение сбываются. Мальчик ведет опасную жизнь, не задумываясь ни о судьбе, ни о безопасности. Как же защитить его от самого себя? Этот вопрос мучил ее на протяжении многих лет.
- А сам капитан не пострадал? – заволновалась она.
- Нет, тетя. Ни единой царапины. Везунчик.
Матушка задумчиво посмотрела на молодого человека:
- Ты должен вернуться в лоно семьи, Бо.
- Зачем? – скривился он. – Я не хочу посещать нудные приемы и расточать галантные комплементы.
- Уоллис, - строго одернула она его, - в твоих жилах течет кровь герцогов и маркизов. Даже у тебя есть обязательства перед семьей.
- Натан справится лучше меня, - пожал он плечами. – Я уже забыл, как ухаживать за леди.
- Вот и вспомнишь.
- Тетя!
- Никаких возражений!
- Это несправедливо, - возмутился он, но, подумав, добавил: - Давайте заключим сделку.
- Это еще какую? – подозрительно уточнила она.
- Выгодную для обеих сторон. Я посещаю пару-тройку приемов, веду себя прилично, а потом отправляюсь путешествовать.
- Приемлемо. Куда же ты поедешь?
Хитрый блеск глаз юноши заставил ее насторожиться: она поспешила. Где он так научился манипулировать людьми?
- Да вот мечтаю посетить Карибы, - выпалил он, вызывая шок у тети.
- Уоллис Монтгомери! – возмущенно начала она, поднимаясь, но больше ничего не успела добавить. Бо уже смылся из ее кабинета, плотно закрыв за собой дверь. Магдален уставилась на пустую комнату и на миг забыла, кем она является: - Черт побери! – проговорила она, но быстро спохватилась и перекрестилась. Доберется она еще до этого мальчишки!

Глава 8. Предприимчивый парень Ян Сакетт

о. Беата, январь 1585года

- Не могу поверить, что ты действительно решил это провернуть! – горячился Алек, метаясь по каюте капитана «Морской нимфы». – Это самоубийство!

Ян, которому план тоже казался опасным, если не сумасбродным, позволил другу выговориться и обрести душевное равновесие. Он и сам не знал, зачем так бездумно рисковать головами товарищей, да и своей собственной. Но капитан чувствовал, что дело может выгореть, если к нему подойти с творческим подходом.

- Я не понимаю, чего тебе волноваться? – поспешил спросить Ян, когда Хок на минуту замолчал. – Ты будешь ждать моего сигнала в условленном месте.

- При чем тут я? – опять разъярился Алек, - я о тебе беспокоюсь, тупая твоя башка!

- Право же, не стоит, Алек, - улыбнулся Сакетт. – Я – живучий сукин сын.

- Но ты смертный, - тихо возразил его соратник. – Если что-то пойдет не так…

Ян кивнул головой. Он и без объяснений Хока знал, что ему тогда светит. Ян попытался успокоить чересчур взволнованного капитана.

- Алек, сколько мы уже знакомы? – как бы невзначай спросил он, и сам же ответил на вопрос. – Уже несколько лет, и я ни разу не подвел ни тебя, ни ребят.

Хок остановился напротив друга и заглянул в спокойные серо-зеленые глаза.

- Ян, это не игра, - мягко напомнил он.

- Знаю. Но…

Дверь каюты шумно распахнулась, и рыжий бородатый мужчина с сине-зелеными глазами беспрепятственно появился перед удивленными взорами оппонентов. Гость окинул спорящих подозрительным взглядом, словно проверяя, не нанесли ли они себе увечий в пылу диспута. Не найдя причин для беспокойства, он заметно расслабился и прислонился к стене, скрестив руки на груди.

- Что это здесь за слухи ходят? – полюбопытствовал он, не соизволив даже поздороваться.

- Какие слухи, Кевин? – искренне удивился Ян.

- Что ты и Хок решили побить друг друга.

- Клевета! – возмутился Алек.

- Я так и подумал, - Кевин оттолкнулся от стены, протопал к столу и уселся за стол. Друзья обменялись усталыми взглядами: Кевин Колбрук везде чувствовал себя как дома и не нуждался в приглашениях. – Что же вы решили?

- Слушай, - Сакетт сразу же приступил к объяснениям грандиозного плана.

Внимательно выслушав товарища, Колбрук нахмурился и откинулся на стуле, обдумывая услышанное.

- Я с тобой, Ян. Помощь «Купидона» не помешает, да еще я соскучился по Джорджу и Фреду. Давно не видел мальчишек.

- Заметано, - согласился Ян. – Твои ребята сейчас на «Диане». И кто только придумал такое название? – усмехнулся он одними губами.

- Джорджи, - расхохотался дядюшка, ударяя себя по коленке. – Кому же может прийти такая идея в голову?

- Я нахожусь среди сумасшедших, - подвел итог Алек, направляясь к двери. Он до конца надеялся, что более старший и опытный капитан отговорит Яна от грабежа, но не тут то было: Колбрук горит желанием облегчить закрома испанской короны и не видит очевидной опасности.

- Ты куда? – со смехом спросил Сакетт.

- На «Ястреба», - ответил Хок, скрываясь в коридоре.

- Ему же самому охота поразмяться, Ян, - мягко сказал Колбрук.

- Конечно, - согласился молодой человек. – Алек не может смириться, что идея пришла в мою умную голову, а не в его.

- Ах, вот в чем дело, - посмеиваясь, произнес Кевин.

- Дружеская конкуренция. Ничего больше. – Сакетт достал бутылку вина и плеснул белую жидкость в два бокала. – Где ты пропадал?

-Хотел доплыть до Китая, но задержался на Цейлоне.

Друзья разговорились. За время разлуки у них нашлось много тем для разговоров.

Каравелла «Синко Льягос» сильно пострадала после нападения пиратов. В ее борту виднелись две пробоины, грот-мачту снесло ядро, паруса превратились в лохмотья, но она продолжала держаться на плаву назло врагам. Капитан и команда пребывали в подавленном состоянии, проиграв бой. Когда на горизонте появились мачты кораблей, экипаж заметно оживился и стал наблюдать за приближением флотилии. Неужели это спасение?

На борту «Санта-Марии» воцарилось беспокойство. Дон Алонсо де Вальдуэса, всматриваясь вдаль, увидел испанское судно, терпящее бедствие. Повинуясь порыву, он отдал приказ приблизиться и подобрать пострадавших.

Фернандо Мендоса, который хмуро стоял на палубе «Милагрос», не разделял патриотических чувств непосредственного начальника. Он слишком дорожил бесценным грузом, охрану которого ему доверили, а Алонсо так беспечен. Что он о себе вообразил, приглашая на борт посторонних людей?!

По приказу флагмана эскадра легла в дрейф, и от «Санта-Марии» отчалили три шлюпки. Фернандо выругался, понимая, что их не остановить.

- Гарсия, - крикнул он, - спускай шлюпку. Я плыву на «Санта-Марию».

Мендоса добрался до флагманского корабля намного быстрее, чем спасательная команда. Капитан был смуглым и черноволосым мужчиной лет сорока, но в волосах еще не поселилась седина. Он ловко забрался по веревочной лестнице, свешивающейся по левую сторону фрегата, и очутился на борту. Почти сразу же он нашел источник бед и беспокойства: Алонсо стоял у мачты, расфуфыренный в пух и прах. Фернандо еле сдерживал обуревавший его гнев: вот безмозглый павлин! Де Вальдуэса был всего на несколько лет моложе Мендосы, но не отличался умом. В пустых синих глазах застыла скука и пресыщенность жизнью, которую он прожигает.