Любовь Зла и Магически одаренная семерка (3 книги в 1) - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Наталья Шевцова (самиздат)

Пролог

Цикл: Любовь Зла или Университет Магического Искусства

СБОРНИК 3 книги в 1-й (1-я книга - БЕСПЛАТНАЯ)

КНИГА 1

Осторожно! Отвергнутая ведьма!

Аннотация:

Во имя справедливости и женской солидарности Кэссиди и её подруга Пенелопа возьмутся за невыполнимое и неблагодарное (как впоследствии окажется) дело – наказать неисправимого ловеласа, который разбил сотни и сотни невинных, наивных девичьих сердец.

О том, почему дело отмщения ловеласу, столь угодное Богине (по-мнению двух подруг) оказалось невыполнимым и неблагодарным – читатель узнает, прочитав книгу.

В тексте:

– первая большая любовь и первое же в ней большое разочарование;

– благотворительная месть, одобренная самой богиней, которая тоже женщина;

– женская солидарность

– настоящая дружба

– скандинавская мифология и фейри

– одиннадцатилетние шалуньи, они же страшные мстительницы – 2 штуки;

– они же через семь лет, в их студенческие годы;

– неисправимый сердцеед – 1 штука;

– много юмора и приключений

Пролог

Наше время…

За окном стоял яркий и солнечный день, в комнате же, благодаря тяжелым плотно зашторенным гардинам, царил полумрак. Дрожащие огоньки многочисленных свечей отражались в блестящем черном лаке роскошного рояля. Из стереосистемы лилась томная, чувственная мелодия, под аккомпанемент которой сногсшибательная шатенка, воплощенная мечта любого мужчины, но в последнее время всё меньше и меньше его, расстегивала пуговку за пуговкой, обнажая свою идеальную грудь…

– Милый, я очень надеюсь, что ты не забыл о том, какой сегодня важный день? – медовым голоском проворковала она.

Стефани по-прежнему радовала взгляд Александра, однако он всё чаще и чаще ловил себя на мысли, что из их отношений ушли свежесть и острота ощущений. И это очень мешало ему наслаждаться её обществом так, как это бывало раньше.

Подавив внутреннее раздражение, мужчина ласково улыбнулся.

– Разумеется, я не забыл… Как я мог забыть? Это же такая важная дата… – сиял он бесконечной нежностью во взгляде, судорожно соображая при этом, что же это могло быть, о чём он в очередной раз забыл?

Александр пытал свой мозг, но тот упрямился и не желал ему помогать. Что, впрочем, было обычным делом. Ибо его мозг считал ниже своего достоинства запоминать такие несущественные мелочи, как важные события, по мнению его многочисленных временных пассий. Не будь он осязательным телепатом капризы его привередливого мозга дорого бы ему обходились, но он родился счастливчиком.

Посему, озарив женщину самодовольной улыбкой кота, только что наевшегося до отвала честно сворованной сметанной, он сделал очередной шаг ей навстречу, нежно обнял, поцеловал в точеный носик и промурлыкал:

– С важной датой, дорогая!

Добавив при этом мысленно: «Какая бы она ни была…»

«Я так и знала! Он забыл о том, что сегодня три месяца со дня нашего знакомства!» – мысленно вознегодовала Стефани.

«Чёрт! Так вот почему ушла новизна и пришла скука! Мы вместе уже ЦЕЛЫХ ТРИ месяца! – подслушав мысли девушки, понял Александр. – Но Стеф такая сексуальная и все друзья мне завидуют, – напомнил он себе. – Опять же у неё сегодня праздник… А я всё-таки не такая уж и бесчувственная скотина, чтобы не потерпеть ещё недельку! Тем более, что чувства у меня к Стеф определенно какие-то есть… В данный момент, так точно!»

– Бейб, как ты могла?.. Как ты могла подумать, что я И ЗАБЫЛ о нашей с тобой трехмесячной годовщине! Или как там это ещё называется?.. – с мягкой укоризной в голосе нежно проворковал «не такая уж и бесчувственная скотина», целуя женщину в висок.

– О мой дорогой, ты помнил! О боже, спасибо! – воздала бейб незаслуженную, по мнению дорогого, хвалу Всевышнему.

«А этот-то тут причём?! Я и сам прекрасно справился!» – саркастически-недоумевающе мысленно прокомментировал маг.

– Любимый, ты лучший! Ну просто лучший из мужчин! – между тем восторженно щебетала шатенка, запечатлевая на его губах лёгкие как пёрышки, игривые поцелуи. – Поэтому и награда тебе причитается ни какая-нибудь, а самая лучшая!

– Надеюсь, говоря о награде, ты имеешь в виду себя? – мурчащим тоном, поинтересовался «лучший из мужчин».

– Разумеется! – польщено рассмеялась «самая лучшая награда» и с придыханием огласила программу на вечер: – Сначала сладкое и только потом уже ужин!

Вслед за чем, принялась медленно и в высшей степени эротично расстегивать блузку.

Наблюдая за тем, как изящные и ловкие пальчики открывают его взору налитую, красивой формы грудь, Александр окончательно и бесповоротно убедился в том, что со стратегической точки зрения – не спешить с разрывом отношений – было правильным решением.

«Какой же я всё-таки молодец! Правильно расставил приоритеты! – мысленно похвалил он себя. – Поступить как порядочный человек и уйти из жизни девушки, дабы дать ей возможность найти, кого-то кто был бы её достоин больше, чем он – никогда не поздно, – философски отметил «великий стратег».

Глава 1

Семь лет назад…

Одиннадцатилетняя Кэссиди Колдингс придирчиво изучала своё отражение в зеркале, пытаясь понять: она поправилась или это просто новое платье её полнит?

Учитывая тот факт, что, на самом деле, во всей её тоненькой и изящной фигурке не было ни грамма лишнего веса, то понять это было ой как нелегко. Посему, одному только богу известно, как долго бы ещё она ломала голову над решением данной задачи, если бы в комнату не вбежала её лучшая подруга.

– Кэсси, Кэсси! Твоего любимого хотят женить! – взволнованно сообщила запыхавшаяся Пенелопа Дарлингтон.

– Которого по счету в моем рейтинге? – деловито уточнила хозяйка комнаты, плюхнувшись ничком на кровать для того, чтобы достать из-под подушки книгу, в которой список «любимых» на данный момент исполнял роль закладки.

Подруга улеглась на постель рядом с ней.

– На этой неделе за его новую прическу, которая очень ему идет, мы оставили его на первом месте! Так что, получается, что он возглавляет список вот уже вторую неделю подряд! – не менее деловито отрапортовала Пенелопа, энергично болтая ногами.

У Кэссиди перехватило дыхание. Сердце пропустило удар.

– А-аалекс же-ээээнит-ся?.. – с трудом выдавила она из себя, уверенная, что спит и видит кошмар. – Не может быть! – добавила она практически одними губами полным отчаяния шепотом.

– К сожалению, может, – сочувственно кивнула гостья. – Я не хотела подслушивать, но когда услышала, что твоя мама и миссис Каролинг заговорили о чьей-то свадьбе, прислушалась…

– Ты подумала, что они говорят о свадьбе моего брата, – понимающе кивнув, предположила Кэссиди, так как знала о безнадёжной влюбленности своей подруги в своего старшего брата.

Подруга залилась густым румянцем и кивнула.

– И вероятней всего, именно о Ричи они и говорили, – продолжала Кэссиди высказывать свои предположения. – Потому что у него есть невеста, а у Алекса нет!

– Кэсси, они говорили о свадьбе Алекса, – извиняющимся тоном возразила Пенелопа. – И о том, что как им нравится его будущая жена. И…

– Довольно! – королевским тоном провозгласила хозяйка комнаты. – Я тебя услышала! И поняла, что дело требует моего неотложного вмешательства! – объявила она, кубарем скатившись с кровати на пол.

Стены двоились, троились и плыли, плыли и плыли перед её затуманенным слезами взором. Пол упрямо норовил уйти из-под её ног. Ей очень хотелось завопить подобно баньши, но она нашла в себе силы не только распрямить плечи и твёрдо устоять на ногах, но и держаться надменно и уверенно.

Имидж бессменной королевы школьных баллов требовал от неё одновременно быть и неприступной сердцеедкой, и легкомысленной кокеткой. И она виртуозно исполняла роль и одной и другой. Настолько, к слову, виртуозно, что даже самые близкие ей люди, брат и родители, в том числе, не подозревали, что девочка давно и безнадежно влюблена. И, тем более, никому из них не приходило в голову, что маленькая роковая красавица в буквальном смысле сохнет по лучшему другу её старшего брата – Александру Каролингу.

Девочка гордо вскинула подбородок и величественно возвестила:

– Я должна поговорить с ним! Прямо сейчас!

Пенелопа удивленно захлопала глазами.

– И что ты ему скажешь? – поинтересовалась она, с интересом уставившись на подругу.

– Понятия не имею, – высоко вскинув подбородок, дабы не позволить пролиться притаившимся в их уголках слезам, отмахнулась от вопроса маленькая королева бала. – Знаю только, что я должна что-то сделать! Причём немедленно!

– Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой в качестве моральной поддержки? – без особого энтузиазма предложила гостья.

– Пэн, у нас с ним будет ЛИЧНЫЙ разговор, – покровительственно фыркнула хозяйка комнаты и многозначительно посмотрела на собеседницу. – ЛИ-Ч-НЫЙ, понимаешь?!

– Что и подслушивать нельзя? – догадавшись по многозначительному тону, что именно имеет в виду подруга, искренне удивилась гостья.

– Разумеется, нельзя! – наставительно припечатала хозяйка комнаты. Вслед за чем добавила с лёгкой укоризной в голосе, старательно имитируя бабушкины интонации. Те самые, разумеется, которые на неё саму всегда действовали безотказно-приструняюще. – Пэнни, ну неужели ты до сих пор не знаешь, что личные разговоры подслушивать неприлично?

Бабушкины интонации подействовали на Пенелопу даже слишком хорошо. Подруга не только мгновенно сникла, но и нахмурила бровки, наморщила носик и надула губки.

– Нельзя, так нельзя, – шмыгнула она носом, смахнув краешком пальчиков набежавшую слезу.

– Ну не расстраивайся ты так, я тебе потом всё расскажу, – одновременно примирительно и умоляюще попросила-пообещала Кэссиди, сердце которой дрогнуло и защемило.

– Всё-всё?! – в ту же секунду перестав шмыгать носом, заинтересовано уточнила подруга.

– До мельчайшей детальки! – торжественно и абсолютно искренне даже не пообещала, а практически поклялась хозяйка комнаты.

Глазки гостьи тут же вновь заблестели, морщинки между бровей разгладились, а пухлые губки снова улыбались.

– А хочешь, я тебе с локационным заклинанием помогу? – радостно предложила она, с надеждой заглянув в глаза подруги.

– Не просто хочу, но и буду очень рада! – с искренней радостью восприняла предложение о помощи Кэссиди, не преминув им тут же и воспользоваться. Махнула в направлении трюмо рукой и распорядилась: – Ты тогда очищаешь тумбочку от всех этих баночек-скляночек и тюбиков-шнюбиков, а я пока соберу все необходимые для ритуала атрибуты.

Гостья согласно закивала, взяла в руки первый из тюбиков и озадачилась…

– Кэсс, слушай, а куда девать все эти твои тюбики-шнюбики и баночки-скляночки?

– Да просто на кровать бросай! Или на подоконник! – проинструктировала гостью хозяйка комнаты.

Вслед за чем, на какое-то время в комнате повисла тишина, попеременно наполняемая то стуком и скрипом мебели, то позвякиванием и шорохом перемещаемых тюбиков и скляночек.

Глава 2

Обе девочки закрыли глаза, сосредоточились и, пробормотав длинную фразу-молитву, обратились к Трёхликой богине. Дождавшись лёгкого ветерка, означавшего, что благословение Богини ими получено, девочки обратились за помощью к стихиям.

– Воздух, земля, огонь и вода, с позволения Трёхликой вас призываем! – хором пропели девочки. И только после этого прикоснулись к куртке.

– Мы ищем человека, которому принадлежит эта вещь! Воздух, земля, огонь и вода, если вы знаете, где этот человек покажите нам! – озвучили они свою просьбу.

Едва только девочки произнесли последнее слово, как в правой руке Кэссиди «ожил» поисковый кристалл. И не только он… Неистово замерцали свечи. Вода в стакане всколыхнулась и забурлила. Земля сначала закружилась чёрной позёмкой вокруг свечей, а затем четырьмя змейками устремилась к стакану.

На мгновение поисковый кристалл застыл в воздухе. После чего, чуть не порвав удерживающую его нить, резко переместился по карте и снова застыл в одной точке.

Кэссиди вопросительно посмотрела в зеркало трюмо. Зеркало послушно отобразило склонившегося над толстенными, древними талмудами молодого человека.

– Он в университетской библиотеке! – догадалась девочка, соотнеся между собой информацию о районе города, на который ей указал кристалл, и увиденное в зеркале. Отметив при этом про себя, что удача явно на её стороне.

За окном было начало августа. Летняя сессия давно закончилась. Новый семестр ещё не начался. В связи с чем и студенты и профессора УМИ (Университета Магического Искусства) в данный момент находились где угодно, но только не на территории университета, и, тем более, не в библиотеке. Иначе говоря, лучшего места для того, чтобы поговорить без свидетелей – просто не было.

В любое другое время, Кэссиди обязательно бы задумалась, а что собственно Алекс Каролинг, плейбой, любитель вечеринок и просто баловень судьбы, которому повезло родиться не только гением, но ещё и с огромным магическим потенциалом, делает в библиотеке во время летних каникул, но, конкретно, в тот момент ей не было до этого никакого дело.

Она просто обрадовалась столь удачному для неё стечению обстоятельств. Ей не нужно было ничего придумывать, чтобы остаться с мужчиной наедине. Всё, что ей нужно было – это просто воскликнуть:

– Мгновенус Телепортус!

И именно это она и сделала, нарушив тем самым тысячу и один магических законов и родительских запретов. Но кого беспокоят подобные мелочи, перед лицом потери любимого?! Только не потерявшую голову от отчаяния маленькую ведьму.

Тем более, что результат того стоил. Уже через мгновение девочка оказалась в тускло освещенном магическими светильниками огромном помещении древнейшей на земном шаре магической библиотеки.

Мраморные колонны, поддерживающие украшенный изысканной лепниной потолок, бесценные фрески, мерцающие в приглушенном свете, дорогие дубовые столы, удобные мягкие кресла – все говорило об огромном уважении администрации университета к истории чародейства.

Алекс Каролинг был настолько увлечен чтением и настолько доверял магической системе безопасности библиотеки, что даже и не подумал насторожиться или хотя бы на мгновение отвлечься от чтения, когда до его чуткого уха донесся похожий на хлопок телепорта звук. Мало ли, кому ещё могло взбрести в голову приобщиться к древним знаниям!

– Наконец-то хоть что-то! – с облегчением выдохнул он. – Подумать только, почти пятнадцать лет поисков, десять лет бесконечных опытов! Неужели это всё-таки возможно?

Кэссиди застыла в нерешительности, глядя на ярко освещенную настольной лампой склоненную над толстенным фолиантом голову объекта своих сердечных терзаний. Набрала полный рот воздуха, придавая себе решимости. Выдохнула и дабы не дать себе возможности передумать, позвала:

– Алекс!

Объект сердечных терзаний вздрогнул и на сей раз таки отвлекся от чтения. Поднял голову и изумленно воззрился на девочку.

– Кэ-ээсси? – наморщив лоб и сведя на брови на переносице выдохнул он. – А чч…

– Ты не можешь жениться!!! – перебив мужчину на полуслове, категорично провозгласила девочка.

Сказать, что Александр был удивлен услышать подобное заявление – это не сказать ровным счётом ничего.

Он в буквальном смысле завис в недоумении.

Во-первых, его застало врасплох уже само появление девочки.

Во-вторых, он не понимал, почему это он не может жениться. Не то, чтобы он собирался… Боже упаси! Что угодно только не это!

Из чего вытекало, в-третьих: откуда это «жениться» вообще взялось? И причем здесь Кэссиди?! И что, чёрт возьми, младшая сестра его лучшего друга делает здесь?

– Почему? – растерянно-ошарашенно выдохнул молодой человек, резюмировав всё вышеперечисленное в одном вопросе.

– Потому что я люблю тебя! – весомо и одновременно повелительно, как если бы оглашала азбучную истину, объявила одиннадцатилетняя сестра его лучшего друга.

И Александру всё стало понятно… По крайней мере, так он тогда думал.

Впечатленный очередной шуткой своего неугомонного друга, он разразился гомерическим хохотом.

– А-аа! Аха-ха-ха! Ааа-ааа-ха-ха! Аха-ха-ха! Ааа-ааа-ха-ха! Аха-ха-ха! Ааа-ааа-ха-ха! Аха-ха-ха! Ааа-ааа-ха-ха!

Нет, ну каков засранец! Застал-таки меня врасплох, гадёныш изобретательный! Сделал-таки меня, как и обещал! Мысленно одновременно и восхищался и негодовал молодой человек, вытирая слёзы, выступившие от безудержного смеха на глаза. И, наверняка, заснял на камеру, сволочь предусмотрительная! Ну ладно, Ричи, ты хотел войну – ты получишь войну!

Слезы удушающим комом подкатили к горлу высмеянной объектом своей любви девочки.

– Мгновенус Телепортус! – воскликнула она, понимая, что не в силах больше терпеть этот издевательский смех.

– Кэ-эээсси?! – перевела удивленный взгляд на материализовавшуюся подругу Пенелопа. – Ты что-то быстро… – начала она было говорить. И замерла на полуфразе, увидев текущие ручьями по щекам подруги горькие слёзы. – Что?.. Что он сказал? Он всё-таки женится?

Глава 3

Наше время…

Что-то было не так… И это, к сожалению, чем далее, тем всё более и более становилось очевидным.

Центральная руна пентаграммы в принципе не должна была пылать… Но она пылала, причём таким ярко-белым светом, что глазам было больно. Что же касается выныривающих из этого ярко белого света чёрных теней, так это вообще было противоестественно! Разве нет?

Кэссиди дала бы ответ на этот вопрос… Если бы она его знала.

Обидно! Она ведь действительно готовилась. Отыскала нужные книги. Некоторые пришлось даже тайком спере… позаимствовать из родительской библиотеки. Ночей не спала, выучила назубок каждую руну.

Фрэнк и Альберт изготовили отмычки к заброшенному крылу академии, разработали план вылазки в соответствии с графиком мероприятий Академии…

И вот, наконец, сегодня звёзды сошлись и… Вот надо же было такому случиться?!

– Кэ-э-эсси, мне кажется или с нашим спиритическим сеансом что-то пошло не так?.. – прошептала Пенелопа.

С учётом того, что за считанные секунды чёрных теней в пентаграмме стало столько же, сколько килек в консервной банке (в том смысле, что тени забили пространство пентаграммы под завязку и теперь пытались вырваться наружу), то что-то «не так» было явным приуменьшением, ибо «не так» было всё!

– Круг! Срочно рисуем тройной круг! – скомандовала Кэссиди, одновременно и, ругая себя за то, что растерялась и потеряла несколько драгоценных секунд и доставая из кармана магический маркер. – Я рисую первый, – прокомментировала она свои действия. Вслед за чем прикрикнула на застывших от ужаса друзей, которые, казалось, глаз не могли оторвать от клубящегося в пентаграмме столба чёрного дыма. – Фрэнк, Альберт, Джесс, бояться потом! Сейчас рисовать круги! И читать защитное заклинание! Пэн, пни их! – попросила она подругу. Она бы, и сама с удовольствием пнула, но нарисовать первый круг было важней.

– Думаешь, круги их сдержат? – озабоченно поинтересовался Фрэнк, высокий, красивый блондин.

– Не знаю, – честно призналась Кэссиди. – Знаю только, что мы должны сделать всё от нас зависящее, чтобы не выпустить эту мерзость за пределы этой комнаты!

– У-у-у-у! – зло взвыла высокая красивая брюнетка. – И зачем я только с тобой опять связалась?

– Как зачем, а кто бы без тебя нам мозг выносил?! – раздраженно осадил девицу Фрэнк.

– Народ, не отвлекаемся! Читаем заклинание! – шикнула Кэссиди. – Вы ведь не хуже меня знаете, что как только эти твари полностью преодолеют шок от перехода, они станут многократно сильнее! – напомнила она друзьям, в ужасе наблюдая за тем, как газообразная субстанция, из которой состояли демоны, с каждой секундой становится всё более и более непроницаемо-плотной.

Не добавлял оптимизма также и наполняющий комнату отвратный запах могильной сырости, серы и тухлых яиц.

«Трёхликая! Они вот-вот окончательно материализуются! После чего смогут перемещаться без опасения быть развеянными порывом свежего воздуха или лучами солнечного света» – пронеслось в голове у девушки.

Словно бы в подтверждение, до её слуха тут же донёсся… мерзкий пронзающий разум раскаленными иглами потусторонний шёпот.

Не паниковать! Приказала она себе. Только не паниковать! Но сотрясаемое страхом, словно ознобом тело не слушалось.

– Готово! – выдохнув с облегчением, объявила Пенелопа, имея в виду круг, который она нарисовала и заговорила на пару с рыжеволосым коротышкой Альбертом. – Слушай, Кэс, а почему мы их просто не изгоним туда, откуда они пришли? – внесла она предложение.

– Потому что мы не знаем их имен! – с тяжелым вздохом и отчаянием в голосе объяснила Кэссиди.

– Как не знаем?! – одновременно испуганно и зло взвизгнула Джессика. Забыв о незаконченном защитном круге, она обвиняюще воззрилась на подругу. – Но разве это не ты их призвала?!

– Нет, конечно! Зачем бы я стала их звать? – удивилась Кэссиди. – Я, как мы и договаривались, призвала только профессора Эдмундо, чтобы расспросить его о том, как приготовить зелье феноменальной памяти!

– Ну, например, чтобы нас попугать? – язвительно усмехнулась девушка. – Ты же любишь демонстрировать какая ты сверхкрутая ведьма!

– Или просто добавить разнообразия нашим впечатлениям от этого спиритического сеанса! – предположил Альберт.

– Эй, вы двое, – осадил друзей Фрэнк. – Меньше слов, больше дела! У нас внешний круг остался не заговоренным!

– О Трёхликая! – всплеснула за их спинами руками Пенелопа. – Они взломали защиту первого круга!

– Всё, – тоскливо вздохнула Кэссиди. – Придется звонить маме!

– Лучше папе! У тебя папа демонолог, а не мама! – напомнила лучшая подруга.

Намного более строгому, чем мама, папе звонить совсем не хотелось, но девушка понимала, что те слабые защитные стены, которые они возвели, долго в себе демонов не удержат.

– Ты права, нам нужен мой папа, – со вздохом согласилась она и набрала номер.

Набрала, впрочем, лишь для того, чтобы выслушать сообщение автомата о том, что «абонент находится вне зоны досягаемости».

Не теряя времени, набрала телефон матери. С тем же успехом. Удивленная позвонила брату. Однако опять и снова лишь для того, чтобы узнать, что и этот абонент тоже недоступен для неё.

– С моими родителями нет связи… – обескуражено-виновато пробормотала она. – Звоните своим…

– Мои родители не умеют телепортироваться, – посмотрев на остальных друзей с надеждой, известила Пенелопа.

– И мои не умеют. И мои. И мои, – грустным и тяжело вздыхающим разнобоем прошелестела по комнате умирающая надежда.

– Скажите мне, что я ошибаюсь, и второму нашему рубежу защиты не настанет вот-вот хана? – умоляюще попросил Альберт.

– Не ошибаешься, – с тяжелым вздохом окончательно добила надежду Пенелопа. – Иии… – снова вздохнула она, – у нас остался один только выход… – снова тяжелый вздох, – звонить Вайтхэт.

– А-аа!!! Верховной ведьме академии?! У-у-у-у-у-у-у… Но это же... У-у-у-у-у-у-у… – хором сначала шокированно выдохнула, затем обреченно простонала вся компашка спиритистов-неудачников.

Глава 4

Семь лет назад…

Как известно успех любого дела практически в равной степени зависит как от мотивации, так и от профессионализма деятелей. И если мотивации юным мстительницам было не занимать, то с точки зрения профессионализма дело обстояло, мягко говоря, не очень хорошо. Подруги это понимали и потому решили: прежде чем приступить к конспиративной слежке за объектом, они должны пройти соответствующую профессиональную подготовку!

И, само собой разумеется, что обучаться шпионскому мастерству они решили у лучших из лучших, а именно: у Джеймса Бонда, Эни Вокер[1] и Сидни Бристоу[2].

В связи с чем, следующие несколько вечеров одиннадцатилетние адептки искусства конспирации провели за просмотром всех серий сериалов «Тайные операции», «Шпионка» и фильмов о приключениях Джеймса Бонда.

Смотрели не просто внимательно, а тщательно конспектируя и обсуждая, пытаясь максимально перенять навыки, квалификацию, мастерство и опыт. Иначе говоря, к проблеме обучения подруги подошли в высшей степени ответственно.

Тем не менее, по скромному мнению подруг, и первое, и второе, и третье, и четвертое полностью перенять им не удалось. Им по-прежнему было далеко до уровня Джеймса Бонда, Эни Вокер и Сидни Бристоу. Что было, досадно… но ладно.

Потому как их задача была не в том, чтобы стать профессиональными шпионками, а в том, чтобы суметь проследить за объектом, оставаясь им незамеченными. И как раз этому-то они научились. Ну или, по крайней мере, почерпнули более чем достаточно полезных идей, чтобы теперь не сомневаться в успехе своего мониторингового предприятия.

Малолетних шпионок нисколько не смущало, то обстоятельство, что у них не было всех тех высокотехнических навороченных штучек, которые были у героев их любимых телесериалов, потому что у них была магия. Так, вместо электронных жучков, у них были способные передавать и запоминать информацию магические жучки, а вместо навыков изменения внешности и практики камуфляжа, у них были иллюзии и отвод глаз.

Разумеется, такой обстоятельный и продуманный подход к слежке, не мог не принести богатые на информацию плоды. И уже через две недели юные шпионки знали о своём объекте практически всё: с кем встречается, когда встречается, где встречается и даже почему встречается.

Единственное, что им не удалось выяснить, так это – кто же та несчастная (по их авторитетному мнению), на которой этот бесчувственный и самовлюбленный монстр (это мнение вытекало из личного горького опыта общения Кэссиди с Александром), ловелас (это выявило следствие) и мерзавец (обобщенная характеристика, составленная на основании как свидетельских показаний, так и наблюдений) планирует жениться?

Здесь нужно отметить, что агенты Кэссиди и Пенелопа не смогли установить, кто невеста Александра Каролинга, отнюдь не из-за недостатка в усилиях или усердии. Наоборот, подруги провели самое тщательное расследование, в результате которого они установили, что у объекта не одна, а как минимум, с десяток потенциальных кандидаток в невесты! С каждой из которых находящийся под наблюдением объект успел встретиться… лишь однажды. И со многими из которых, судя по его поведению, не планировал новых встреч.

По этой причине, по окончанию второй недели слежки, агентам пришла в голову идея, что их миссия гораздо более благородна и возвышенна, чем запланированная ими ранее вульгарная до пошлости в своей многократной использованности и избитая до неприличия в своей неоригинальности мелкая женская месть.

От осознания того, как же низко она чуть не пала Кэссиди мысленно содрогнулась. Ещё немного и она стала бы ничуть не лучше, чем подлец, лицемер, хам и распутник Александр Каролинг… в смысле порочности его помыслов и неблагородства его поведения.

– Да уж, любовь зла… – обескуражено прошептала девочка, наблюдая за тем, как бывший герой её грез, вешает лапшу на уши очередной пассии.

– … полюбишь и такого КОЗЛА! – продолжила её мысль подруга, практически выплюнув последнее слово.

– Пэн, а знаешь что-о-о-о?.. – задумчиво протянула Кэссиди.

– Что? – тут же откликнулась подруга.

– Я думаю, что моя жертва и моё унижение, они не случайны! Это был знак свыше! Богиня поручила нам миссию! Мы… мы… мы должны остановить мерзавца!

– А ведь точно! Ты совершенно права! – ни секунды не колеблясь, подтвердила Пенелопа. – Если бы этот гад не поступил с тобой так некрасиво, как поступил, мы бы не стали за ним следить и не узнали бы какой он редкостный подлец! Подумать только, сколько беззащитных девичьих сердец он уже разбил и сколько ещё разобьёт, если его не остановить!

– Скольких наивных и доверчивых глупышек ещё одурачит его умопомрачительная, такая добрая и открытая улыбка и поразительные, невероятные, завораживающе-манящие фиалковые глаза, – не в силах оторвать взгляд от улыбающегося «редкостного подлеца и гада», мечтательно проговорила влюблённая девочка.

– Трёхликая всё видела! И терпела, терпела, терпела, пока не смогла больше терпеть! Она ведь тоже женщина! И она решила: хватит! – между тем продолжала торжественно провозглашать Пенелопа. – И сделала нас с тобой, Кэсси, своим божественным орудием возмездия!

Кэссиди же всё это время не сводила глаз с Александра. Вот он подвинулся к своей спутнице поближе. Склонил к ней голову. Что-то прошептал на ушко. Поцеловал в висок. Заправил выбившуюся прядку за ухо. И так улыбнулся… Что у влюбленной шпионки перехватило дыхание. И это притом, что улыбка предназначалась не ей!

Так, всё! Она не будет себя больше изводить! Одернула себя девочка и решительно отвела взгляд.

– Да! – согласилась она с подругой. – Трёхликая оказала нам доверие! И мы её не подведем! Мы отомстим за всех обманутых и униженных!

– Вот только надо придумать, как при этом не попасться? – наморщив лобик, задумчиво проговорила Пенелопа.

Вслед за ней задумалась, наморщив лобик, а также ещё и носик, Кэссиди.

– Да уж, – шмыгнув носом, кивнула она, – если попадёмся, то и миссию Трёхликой провалим, и подлец так и не поймёт, что прогневил богов!

Глава 5

Наши дни…

Зрелище неистово бьющихся в последнем защитном круге щерившихся несколькими десятками разинутых в предвкушении зубастых пастей тварей, было во истину жутким.

– Кэсси, что им от нас нужно? Почему они так стремятся выбраться из круга? – прошептала Пенелопа, с ужасом следя за тем, как увенчанные зубастыми ртами щупальца тварей одну за другой заглатывают свечи.

– Жизненная сила. Они почувствовали нас сквозь брешь в пространственном континууме и…

– Так почему мы, тогда, как олигофрены безмозглые, торчим здесь? Почему не спасаемся бегством? – возмутилась Джессика.

– Да, потому что бежать от них нет смысла! Они знают наш запах и найдут нас, вне зависимости от того, насколько далеко нам удастся убежать! – рявкнула Кэссиди.

– А я всё-таки рискну! – взвизгнула Джессика и рванула к обшарпанной и перекособоченной двери заброшенного здания.

– И я! – кинулся следом за ней Альберт.

Дверь была столь ветхой, что держалась просто на честном слове, однако это нисколько не помешало ей воспрепятствовать бегству дезертиров.

Мгновенно оценив ситуацию и поняв, откуда «дует ветер», Джессика и Альберт истошно взвыли.

– Гадина! Кэссиди, выпусти нас! Немедленно!

– Не могу, – покачала головой девушка. – Демоны никогда не отпускают добычу, которую уже для себя наметили. Такова их потусторонняя философия. Если они получат своё здесь и сейчас, то имеется весьма высокая вероятность того, что затем они просто вернутся в свой мир. Однако, если кто-то из нас покинет эту комнату, то устремившиеся за этим кем-то демоны получат доступ также к жизненной силе и других людей…

Внезапно одна из тварей заглотнула несколько своих сотоварок и со всей дури врезалась в защитное поле. Несколько оставшихся горящими свечей заполошно замерцали… и погасли. Уверенная в том, что это конец, Кэссиди не завизжала лишь по одной причине: её горло намертво сковал спазм.

Зато завизжала Джессика.

– Немедленно открой дверь, кретинка! Или я заставлю тебя! – потребовала она и тут же ринулась в направлении «кретинки», чтобы-таки попытаться заставить.

Одновременно с ней в направлении Кэссиди ринулись также и прорвавшие последний защитный рубеж потусторонние твари. Звуки, которые они при этом издавали, чем-то походили на визг голодных свиней.

В момент прорыва, Александр всё ещё находился в кабинете Верховной ведьмы, что, впрочем, не помешало ему уже через мгновение материализоваться в кишащей демонами комнате.

Вечно голодных и ненасытных гончих принца Хаоса, Слаанеш он почувствовал в тот же момент, как только они вырвались из защитного круга. Поэтому он не стал тратить время ни на объяснения, ни на извинения: просто открыл портал и был таков.

Несмотря на прошедшие семь лет и то, что с десяток жутких тварей облепила её со всех сторон, младшую сестру своего лучшего друга он узнал с первого взгляда. Присосавшись своими зубастыми щупальцами к ауре уже бесчувственной девушки, гончие, жадно чавкая, тянули из неё жизнь. Опоздай он ещё хоть на пару минут, и твари успели бы получить достаточно сил, чтобы окончательно материализоваться в этом мире, и тогда ему одному их было бы уже не остановить.

Хотя самым лакомым кусочком для демонов в этой комнате была именно Кэссиди, её друзья тоже не были обойдены «вниманием». Ими довольствовались гончие, не сумевшие протолкаться к самому изысканному блюду.

Не теряя ни секунды, Александр принялся плести магическую ловчую сеть, имитирующую ту, которой пользовался принц Слаанеш, когда призывал своих гончих.

Усмехнувшись, молодой человек подумал, что, пожалуй, всё не так уж и плохо: с такими талантами как у его подопечной, подростки могли вляпаться в историю и похуже.

Гончие принца хаоса, конечно, были мерзкими тварями, но при этом тупыми как пробки. Ну а как ещё можно назвать созданий, которые могут, совершенно наплевав на собственную безопасность, преследовать жертву, намеченную ими изначально? Методично вплетая в структуру заклинания элементы Хаоса, размышлял Александр. С одной стороны, именно неспособность переключаться ни на что другое в процессе преследования жертвы, и делало гончих Слаанеш столь эффективными охотницами. С другой же… о какой эффективности может идти речь, если в пылу погони они совершенно забывают о собственной безопасности?

– Алей Ап! Кто первый, детки мои? – обратился архимаг к тварям, не сомневаясь, что те подчинятся. Он знал, у гончих Слаанеш имеется лишь три основных инстинкта: жрать, гнать намеченную жертву и подчиняться своему господину.

И как обычно, знание не подвело.

Жалобно и тоскливо скуля, досадуя и недоумевая, но гончие всё же оставили своих жертв. После чего крайне неохотно и потому неторопливо поползли в сплетенный для них невод.

Проводив взглядом последнюю исчезнувшую в глубинах ловушки тварь, Александр просканировал помещение. Убедившись, что ни один гость из Потусторонья не был им забыт, удовлетворенно усмехнулся, щелчком пальца открыл окно портала в свой схрон и забросил в него улов.

После чего опустился на одно колено и, бережно взяв за плечи, поднял с грязного пола только-только начавшую приходить в себя девушку.

– Кэссиди, ты как?

«Бывало и получше!» – пронеслось в голове у дезориентированной девушки.

И тут она открыла глаза и чуть не завопила.

Это был он! Тот самый негодяй и мерзавец, который разбил ей сердце и растоптал её гордость!

И-ии… кажется, только что он спас жизнь ей и её друзьям. Другими словами, ситуация была хуже некуда!

Её сложная дилемма состояла в том, что она не только самой себе и Пенелопе, но и богине поклялась ненавидеть Александра Каролинга до конца своей жизни. А теперь, что? Забыть и простить?

Только потому, что он вдруг оказался в нужном месте в нужное время? И поэтому он теперь герой?

Да и было ли геройство?!

Какой-то он ни разу не помятый после схватки с демонами! И это очень подозрительно! И что ещё более подозрительно – то, что это, так называемое геройство произошло, пока она была без сознания.

Глава 6

Усмехнувшись и закатив глаза, мол, «эй, вы там наверху, и за что мне это?!», Александр покачал головой. Затем развернулся, вытянул вперед правую руку, открыл телепортационный переход назад в кабинет Верховной Ведьмы. После чего обвел взглядом всех участников незадавшегося спиритического сеанса и, сделав приглашающий жест рукой, иронично известил:

– Прошу! Уверен, что госпожа Вайтхэт вас уже заждалась!

И дружный, тоскливый стон стал ему ответом.

– Спиритический сеанс?! Опять! Вы же мне в прошлый раз обещали… Вы клялись мне, что больше никогда! – с места в карьер незадачливых спиритуалистов приветствовала Верховная ведьма, едва только первый из них шагнул из окна телепорта в её кабинет. – Это просто возмутительно! Это ужас какой-то! Сил моих на вас нет! – нервно расхаживая взад и вперед и возбужденно размахивая руками, изливала свой праведный гнев почтенная дама. – Кэссиди! – резко затормозила она возле самой злостной нарушительницы правил академии. – Кэссиди Колдингс! Что же касается вас! То вас я более не задерживаю! Вы теперь не моя головная боль, а его! – резко выкинув вперед руку, указала она на Александра Каролинга.

– Что-ооо? – переспросила девушка, решив, что ослышалась. Однако одного взгляда на кислое лицо разбившего её сердце мерзавца было достаточно, чтобы понять: Верховная ведьма не шутит. – Но как? – растерялась она. – Но почему?

– Потому что, согласно воле ваших родителей, мистер Каролинг теперь ваш опекун. И потому что все бумаги в полном порядке! – отчеканила старая ведьма.

– Но я его впервые в жизни вижу и не знаю, кто он… – слабым, тоненьким голоском испуганной маленькой девочки залепетала Кэссиди, приобщив к данному сообщению умоляюще-заклинающий взгляд.

Девушка просто поверить не могла в происходящее. Её родители никогда бы так не поступили! Она была уверена, что это какая-то ошибка. Чудовищная ошибка! Это или глупый розыгрыш её братца-приколиста или же просто Вайтхэт решила её проучить! И гад Каролинг из мести за её детские проделки согласился кому-то из них подыграть! Всё, что ей надо это связаться с родителями! А для этого ей надо выиграть время.

– Я клянусь, что это был последний раз, когда я причинила вам беспокойство, госпожа Вайтхэт! – взмолилась она. И изображая кающуюся мученицу, заломила руки. – Только, пожалуйста, не отдавайте меня ему! Я не знаю его! – простенала девушка, опасливо покосившись на «него». – Можно я пойду в мою комнату, пожа-ааалуйста?

В надежде, что Верховная ведьма не устоит и пожалеет её, последнюю фразу Кэссиди произнесла, придав своему тону истерические нотки, а своему взгляду затравленное выражение глаз жестоко избитого бездомного щенка.

– Пожа-аааалуйста!!! – дружным хором поддержали её также Пенелопа, Альберт и Фрэнк. – Мы тоже больше не будем! Честное слово, не будем!

– А я даже и разговаривать с ней больше не буду после сегодняшнего дня! Потому что это всё она! Это её тлетворное влияние! – колотя кулаком правой руки себя в грудь, клятвенно зарекалась Джессика.

– Что значит, это всё она?! Это была твоя идея!!! – возмутилась Пенелопа. – Да это мы с тобой больше даже разговаривать не будем!

– Вот именно! – забыв, что изображает раскаявшуюся мученицу, поддержала Кэссиди подругу. – Так что, всё! Забудь! Ты больше не с нами!

– Нет, не с нами! – хором подтвердили Фрэнк, Пенелопа и Альберт.

– И даже не просись, следующего раза для тебя не будет! – запальчиво добавила Пенелопа и тут же прижала ладошки к губам, так как осознала, что только что ляпнула. – Ой!

– Ага, ой! – тут же передразнила её Верховная ведьма.

– Не-не-не, Миссис Вайтхэт, вы неправильно поняли! Я ничего такого не имела в виду! Я просто неправильно выразились! Клянусь! – попыталась она оправдаться под скептическим взглядом почтенной дамы.

– И мы клянемся! – поддержали её Альберт и Фрэнк. – У нас даже в мыслях не было ни о каком следующем разе! – горячо заверили они.

– Как я и сказала, это сегодня был последний раз, – широко распахнув честные-пречестные глаза, подтвердила Кэссиди.

– И мы охотно тебе верим, Кэсси, – с ни дать, ни взять отеческой улыбкой, сообщил Александр.

– Мы ей веээ-рим? – недоуменно воззрилась на него Верховная ведьма.

– Вы верите мне? – затаив дыхание переспросила девушка, одновременно надеясь и не решаясь поверить в то, что она таки добилась своего, и никто никуда её из академии не забирает.

– Относительно того, что ты больше никогда не доставишь госпоже Вайтхэт проблем? Разумеется, – пожав плечами, спокойно кивнул ей мужчина. – У нас нет никаких оснований ей в этом не доверять, госпожа Вайтхэт, – перевел он взгляд на старую ведьму, которая к этому моменту уже заметно так поднапряглась. – Потому что я забираю её прямо сейчас с собой! – многозначительно объявил он.

При этих его словах Верховная Ведьма облегченно выдохнула, Кэссиди же – занервничала с новой силой. И это, как и обычно, возымело на её мыслительный процесс положительный эффект.

– Подождите, а экзамены?! Которые уже через четыре недели! К которым, чтобы их сдать хорошо, нужно готовиться! – внезапно озарило её. – Ни мама, ни папа не одобрят, если я плохо сдам экзамены! А я их однозначно хорошо не сдам, если у меня не будет возможности к ним хорошо подготовиться!

Ага! Посмотрим, что вы мне на это скажите! – мысленно уже торжествовала она.

– Не переживай, тебе будут обеспечены все условия, чтобы ты смогла самым лучшим образом подготовиться к каждому из своих экзаменов, – со снисходительно-надменным спокойствием заверил её новоявленный опекун. – Мы с госпожой Вайтхэт всё подробно обсудили, и на данный момент у неё нет никаких возражений против твоего немедленного перевода в «УМИ»…

– «УМИ»? – в буквальном смысле подпрыгнув на месте, переспросила Кэссиди. – Но я не хочу переводиться в «УМИ»! И мама с папой это знают! И они обещали мне, что я буду учиться там, где мне нравится, а не там, где ей и папе хочется, чтобы я училась! Да, что же это такое происходит? Госпожа Верховная ведьма, как вы можете? Я ведь вам сказала, что я впервые вижу этого… – указала она на насмешливо изогнувшего бровь Александра, – неизвестно кого! Как вы можете, взять и вот так просто меня отдать неизвестно кому? – девушка кинула на почтенную даму осуждающий и в то же самое время испуганно-затравленный взгляд. – Пожалуйста! Я знаю, что с точки зрения дисциплины, я далеко не лучшая адептка академии, но я ведь хорошо учусь! И в остальном, обещаю, я тоже исправлюсь! – к испугу и затравленности во взгляде присоединились также мольба и раскаяние. – Вы ещё будете мной гордиться! Вот увидите! Только не отдавайте меня, пожалуйста! – с отчаянием в голосе закончила она свой прочувствованный монолог.

Глава 7

Университет Магического Искусства, сокращенно «УМИ», по праву считался лучшим ВУМЗ (Высшее Учебное Магическое Заведение) во всём мире, ибо испокон веков из его стен выходили лучшие и, в связи с этим, самые востребованные специалисты во всех видах магических специальностей.

Посему все, в ком имелась хотя бы кроха магического дара, с детства мечтали учиться именно в «УМИ». И Кэссиди, родители и старший брат которой не только закончили, но и были преподавателями этого найпрестижнейшего университета, не была исключением.

И всё же, когда выяснилось, что Пенелопа, которая была из не очень обеспеченной семьи, не набрала достаточно баллов, дабы поступить в «УМИ» на бесплатной основе, Кэссиди сразу же для себя решила: подруга ей намного важней, чем самое лучшее в мире магическое образование.

Кроме того, деканом факультета демонологии и плетения заклинаний высшего уровня в «УМИ» был Александр Каролинг, а Кэссиди, несмотря на прошедшие семь лет, по-прежнему остро переживала своё детское унижение и потому боялась новой встречи с отвергнувшим её любовь молодым человеком. Девушка понимала, что это глупо и, тем не менее, ничего не могла с собой поделать.

Поэтому, хотя она никому и никогда, не признается в этом даже под пытками, она скорее обрадовалась, чем расстроилась, узнав о том, что подруга не прошла по конкурсу в «УМИ».

«Это не потому, что я по-прежнему влюблена в него, – твердила себе девушка, – это потому, что я не могу простить ему того, что он посмеялся над чувствами маленькой девочки и разбил на мельчайшие осколки её сердце! Потому что он поступил со мной не просто не по-джентельменски, а в высшей степени жестоко и в извращенной степени бессердечно! Поэтому чем я дальше от него, тем мне же лучше!»

Другими словами, учиться в менее престижной Викканской академии Кэссиди было не только более комфортно, но и намного спокойнее.

– Не отдавайте её, пожалуйста! – вторила подруге Пенелопа, вцепившись в руку Кэссиди так, словно бы ту прямо в данной момент уже уволакивали силой.

Воинственно задрав подбородки, Фрэнк и Альберт сделали шаг вперед и заградили собой Кэссиди.

– Никто никого никому не отдаст! Потому что прежде этому кому-то придётся пройти через нас! – грозно объявили они.

Александр Каролинг наблюдал представление, снисходительно посмеиваясь и досадливо покачивая головой.

«А может ну его? Пусть она остается здесь, раз ей так этого хочется, – закатив глаза к потолку и нахмурив лоб, мысленно торговался он с собой. – Ну, зачем мне эти проблемы?.. Вот только… Похоже Ричард прав и его сестре действительно угрожает опасность. Более того, если бы я не успел вовремя, её бы уже, возможно, и в живых не было, – мрачно размышлял он. – Демонов рог! Какое «похоже»! Какое «возможно»! Ещё пара минут и девчонке был бы конец! И это не была случайность! Только не гончие Слаанеш! Девчонку определенно заказали! Дьявол! Если он оставит её здесь, и с ней что-нибудь случится, а с ней что-нибудь обязательно случится, Ричард ему этого никогда не простит! – он тяжело вздохнул, прицокнул языком и снова выругался. – Дьявол!»

Между тем, атакованная со всех сторон умоляющими взглядами подростков Верховная ведьма растеряла свой наступательный потенциал и вынуждено перешла в оборону.

– Но у него документы. И они подлинные. Прости, Кэсси, но в сложившихся обстоятельствах я бессильна что-либо изменить, – оправдывалась она.

«Ага, как же! Бессильна она! – мысленно хмыкнул Александр. – Да ты рада-радёшенька, что можешь её спихнуть!

Заметив, что почтенная дама начала уступать, Кэссиди усилила напор.

– Но вы же не можете отдать меня в руки неизвестно кому! – убежденно заявила она. – А вдруг он всё-таки подделал документы, чтобы похитить меня ради выкупа? Или ещё хуже, а вдруг он маньяк-убийца? Госпожа Вайтхэт, как женщина женщину прошу, защитите! Защитите! Умоляю, защитите! – взмолилась девушка, мастерски подражая интонациями героиням-страдалицам самых душещипательных из виденных ею мелодрам.

– Пожалуйста, защитите! – умоляюще поддакнула Пенелопа.

Загнанная в угол столь мощным эмоциональным напором Верховная ведьма окончательно растерялась и обратилась за помощью к союзнику. – Мистер Каролинг, а можно мне ещё раз взглянуть на документы?

– Пожалуйста, – в ту же секунду вручил ей бумаги мужчина. – Как видите, документ по-прежнему заверен той же магической печатью, в подлинности которой вы уже имели возможность убедиться, – учтиво напомнил он, сообщая об этом, правда, не столько почтенной даме, сколько своей подопечной. – Ауры подписей родителей Кэссиди, а также нотариуса и свидетелей – тоже по-прежнему подлинные. Если хотите, я могу вам также ещё и моё удостоверение личности показать, – учтиво предложил он.

– Нет, нет, господин Каролинг, не надо, я прекрасно знаю, кто вы, – отмахнулась старая ведьма. – Кроме того, если бы вы были не вы, то защита академии вас просто не пропустила бы.

– Кэссиди, и с юридической и магической точек зрения, с документами полный порядок, – развела руками Верховная ведьма. – Извини, дитя, но я просто обязана исполнить волю твоих родителей…

– Вы может быть и обязаны, а вот я – НЕТ! И если я сказала, что никуда не пойду, значит, я никуда не пойду! – убежденно заявила Кэссиди и стремглав ринулась к двери.

Однако, как ни быстра и проворна она была, новоявленный опекун оказался и быстрей и проворней.

– Все правильно говоришь, Кэсси, ты никуда не пойдешь… БЕЗ МЕНЯ! – преградив дорогу и схватив девушку за руку, жестко припечатал мужчина. – Я дал обещание твоему брату, чтоб ему всю жизнь спотыкаться! И я выполню его!

– Ещё как пойду! – стояла на своём девушка, безуспешно пытаясь выдернуть руку из стальной хватки. – Куда захочу, туда и пойду! И вы мне не указ! Да уберите вы от меня, наконец, свои руки! Это принуждение! Это насилие! И вы позволяете это миссис Вайтхэт?

Глава 8

Глава 8

Казавшуюся такой близкой свободу, впрочем, Кэссиди не получила. Хуже того, её завернули в магический кокон и втолкнули во внезапно открывшееся окно портала.

– Это беспредел! Это произвол! Похищают! Насилуют! Спасите! Помогите! – во всё горло завопила девушка, как только осознала, что именно произошло.

Но было уже поздно. Её никто не слышал. И никто не мог ей помочь.

Кэссиди нередко приходилось пользоваться динамическими порталами, поэтому, когда её затянуло в воронку портального перехода, она не испугалась, а просто очень разозлилась и… расстроилась.

Это действительно был и беспредел. И похищение. И насилие над свободой её выбора, так точно! Как её родители могли с ней так поступить? Нет, они никогда не скрывали того, что они очень бы хотели, чтобы их дочь училась в «УМИ». Однако при этом они никогда не настаивали на её переводе. Это была её жизнь, а значит и выбор тоже был её. И, она была уверена, что родители с уважением относятся к её мнению. А теперь, что же получается? Они передумали? Передумали, даже не поговорив с ней! Нет… Они не могли так поступить. Если только… кто-то не убедил их, что она передумала. Кто-то, кому они доверяют! Кто-то, кто всегда ей твердил, что она не понимает, что теряет, потому что никогда не училась в «УМИ»! Ну Ричи! Ну гад! А его дружок, Каролинг! Тоже хорош! Ну она им покажет! Они что действительно думали, что она смирится и согласится на эксперимент? Наивные! Они просто не знают, с кем связались! Нет, ну ладно Каролинг! Но Ричард! Он же знает, как она не любит, когда её к чему-нибудь принуждают!

Задумавшись, Кэссиди пропустила те несколько секунд, в течение которых окно портала, прежде чем рассеяться в воздухе, недвижимо висело на расстоянии в десять сантиметров над полом. И поэтому, как это часто случается с теми, кто, спускаясь по лестнице, случайно пропускает ступеньку, оступилась, как только под её ногами рассеялась удерживающая её навесу воздушная волна.

Упасть не упала, однако приземлилась всё же довольно неудачно: подвернула правую лодыжку и потянула связки голеностопного сустава. Поморщившись от боли, осмотрелась.

– Хммм… Интересно… И где это я? – озадаченно произнесла она вслух, изучая просторную и светлую комнату.

– В моём кабинете… – лаконично известил её раздавшийся позади неё мужской голос.

Досадливо вздохнув, Кэссиди повернулась к своему похитителю и взирая на него исподлобья, задумчиво изрекла.

– А знаете, я вас всё-таки вспомнила…

– Да неужели? – закатив глаза, иронично усмехнулся мужчина.

– Ввва-ааас, кажется, Алик зовут, так ведь? – между тем елейным голоском продолжала девушка.

Насмешливые фиалковые глаза сузились, превратившись в щелочки, тон из ироничного стал ледяным.

– Меня Алекс зовут! – отчеканил новоявленный опекун.

– Подумаешь, Алик, Алекс, какая разница? – пожав плечами, с деланной беспечностью заметила подопечная.

– Громадная! – сквозь зубы рыкнул Александр. – Я терпеть не могу имя Алик.

Кэссиди содрогнулась, изображая испуг.

– Ой, простите! – пролепетала она, часто захлопав ресницами.

Вслед за чем, не произнося вслух, а безмолвно, одними губами артикулируя, несколько раз повторила оба имени так, словно бы пробовала их на вкус.

– А-лик, А-ле-кс, А-лик, А-ле-кс, А-лик, А-ле-кс… Хммм… Нет! Всё еще не вижу разницы! – чистым, как родник, и нежным, как шелк, голоском известила девушка. Ни дать, ни взять – сама искренность и невинность. – Но, чтобы сделать вам приятное, я так и быть буду звать вас, так как вы этого хотите. Ой, – вдруг вскрикнула она, закусив нижнюю губу и состроив виноватую гримаску, – только напомните мне, пожалуйста, ещё раз, как правильно, Алик или Алекс?

И… изощренное издевательство над самообладанием новоиспеченного опекуна достигло преследуемой цели.

Сжав зубы так, что у него даже челюсти заболели, он, отрывисто и тщательно артикулируя не только слова, но и слоги, процедил.

– Я по-жа-луй пой-ду, до-го-во-рюсь о ком-на-те для те-бя! А ты, жди ме-ня здесь и, по-жа-луй-ста, ни-че-го не тро-гай! Я скоро!

Впрочем, комнату Александр покинул столь спокойно-размеренным шагом и с таким нейтральным выражением лица, что если бы не дверь, которая в отместку за то, что её чуть не сорвали с петель, оглушающе громыхнула и тем самым сдала своего патрона с потрохами, Кэссиди никогда бы не узнала, что таки довела его до бешенства.

– Что ж! – широко улыбнулась девушка, – операция под кодовым названием: «Как избавиться от опекуна за один вечер», который хм-мымм... уже почти утро, – поправила она себя, взглянув на настенные часы, – началась вполне успешно! – удовлетворенно провозгласила она, завершив тем самым свою мысль.

Переполнявшие её эмоции просто распирали: она чувствовала себя одновременно и взбешенной, и расстроенной, и растерянной. Поэтому даже, если бы она являла собой эталон кротости и послушания, то всё равно не смогла бы ни спокойно усидеть на месте, ни ничего не трогать.

– Хммм… Так значит, «жди меня здесь и ничего не трогай»?! – сузив глаза, зло проговорила она, подходя к двери. Подёргав за ручку, поняла, что та не просто закрыта, а закрыта на замок. – Он что, запер меня?! – возмущенно воскликнула она. Пробормотала заклинание «размыкания» и убедилась: таки да, её заперли. Метнулась несколько раз туда обратно по комнате, не в силах совладать с переполнявшим её раздражением. Не зная, куда себя деть и чем бы заняться, чтобы успокоиться. И вдруг… осененная идеей остановилась. Окинула внушительных размеров кабинет новоиспеченного опекуна заинтересованным взглядом. Выдержанный преимущественно в темных цветах, обставленный дорого и со вкусом, но в стиле минимализма, он просто кричал об исключительной консервативности своего владельца.

– «Ничего здесь не трогай» так, кажется, он сказал… Хммм… Спасибо, господин опекун, за идею! Не спорю, кабинетик у вас миленький, но всё же кое-чего ему явно не хватает… – мстительно усмехаясь, проговорила девушка. – Например, ярких красок! Алей-оп! И здравствуйте, ярко-розовые стены! – захлопав в ладоши, поприветствовала новоиспеченная дизайнер интерьера внесенные ею изменения.

Глава 9

Ярко-белые семейные трусы с изображенными на них желтыми уточками на ярко розовом фоне – не просто радовали глаз и поднимали настроение: на них совершенно невозможно было смотреть без гомерического хохота.

– Уже лучше, – одобрила новый дизайн стен девушка. – Но не идеально, – самокритично заметила она. – Теперь слишком уж большой диссонанс между жизнерадостными стенами и мебелью… Нет, – неодобрительно покачала она головой, – ни черному, ни серому цвету тут определенно не место! Вот если бы ярко-желтая и ярко-салатовая, то…

Сказано, сделано! О богиня, как же это смотрелось… А просто и конкретно «вырви глаз»! Потому что, если не вырвешь, то долго с нормальной психикой не протянешь... Ибо неподготовленному мозгу столь сногсшибательно-умопомрачительной ослепительно-яркой какофонии розового, салатового и желтого цветов ни за что не пережить!

К коим мозг самопровозглашенного дизайнера сего кабинета, разумеется, не относился. Мозг Кэссиди смог не только и не такое выдержать, но он ещё и остался недовольным смешением цветов! Ему, видите ли, по-прежнему чего-то не хватало!

– Стол! – вдруг осенило девушку. – Конечно же, стол! Стол должен отличаться по цвету от остальной мебели, чтобы выделялся, так сказать… – решила она, и уже в следующий же момент стол был перекрашен в более подходящий ему, по её мнению, цвет.

И только после этого она, наконец, удовлетворилась сочетанием цветовой гаммы мебели и стен кабинета.

– Теперь осталось, только закрепить эффект и заодно защитить честь своей альма-матер, – пробормотала она, – чтобы некоторые снобы из «УМИ», которые считают Викканскую академию второсортным учебным заведением, не думали, что её там ничему не научили!

Прочитав формулу закрепления, Кэссиди горделиво усмехнулась: с недельку точно продержится. Представила себе выражение лица сильнейшего из когда-либо живущих на земле магов, когда он поймёт, что собственными силами ему её заклинание с интерьера кабинета не снять, и расплылась в широкой мстительной улыбке.

Прошлась ещё раз по кабинету, любуясь веселенькой расцветочкой и предвкушая реакцию своего, так называемого опекуна…

И тут её взгляд зацепился за письменный стол. Ещё бы ему было не зацепиться, если она специально выкрасила его так, чтобы он сразу приковывал к себе взгляд!

– Хммм… А действительно! Почему бы заодно не навести порядок в столе и на столе моего любимого опекуна! – сказала она сама себе, усаживаясь в кресло хозяина кабинета (которое раньше было черным, теперь стало ярко-желтым).

Какое-то время Кэссиди в задумчивости поёрзала в кресле, покрутилась в разные стороны, призывая вдохновение. И оно пришло!

– Поменять местами выдвижные ящики стола! Конечно же! – озарило её.

Сказано – сделано! И вот уже на месте первого ящика – третий. На месте третьего – бывший четвертый. На месте второго – первый! И на месте четвертого, соответственно, второй.

– Так, а теперь что? – на мгновение озадачилась она и сама же себе подсказала. – А всё то же самое, только с маркерами, ручками, карандашами и прочей канцелярией. В маркерах меняем стержни, ластик теперь будет рисовать углем, простые карандаши будут писать чернилами, а ручки?.. Ручки не будут писать вообще!

Вполне довольная собой, прямо сидя в кресле, подкатила к ближайшему к письменному столу шкафу.

– Так-так, а что у нас тут? – пробормотала она, потянув на себя дверцу бара. – Ага, кофе! Му-уум… – вдохнула она потрясающий запах отличнейшего кофе. – И алкоголь… Ничего себе! – присвистнула она. – Так он ещё и алкоголик! И судя по количеству, запойный! Хммм, пожалуй, это как раз то, что мне нужно, – усмехнулась она. – Просто заменим алкоголь на воду и наложим иллюзию целостности упаковки, и это добьёт Алекса! И он немедленно решит от неё избавиться! Но если его и это не убедит отправить её назад в Викканскую Акадмию, то… окончательно и бесповоротно его добьёт кофе. Что же касается кофе… – она предвкушающе улыбнулась, представив себе лицо Александра в тот момент, когда он вместо своего божественного на вкус заварного кофе, отхлебнёт из чашки напиток из растворимого суррогата.

За такое даже она бы убила! Беспощадно и безжалостно! А вот Алексу её убить будет нельзя! Потому что это не только расстроит Ричарда, но ещё и противозаконно! И поэтому он отправит её назад в Викканскую Академию!

С водой всё было проще простого. Умывальник находился в прилегающем к кабинету санузле. А вот кофе пришлось поискать… Но не потому, что растворимого кофе было мало, а потому что она искала самый дешёвый из того, что смогла найти поблизости.

Угробила на это почти весь резерв, но всё же нашла совершенно невозможное к употреблению безобразие. Обернула его в божественный аромат того кофе, которое она экспроприировала для себя как моральный ущерб, и абсолютно довольная собой чуть было уже не расслабилась и не почила на лаврах достигнутого, но…

Её взгляд упал на собственное запястье… Точнее, на маленький, едва заметный, синячок на нём, оставшийся от стальных пальцев опекуна, когда тот, схватив её за руку, забросил её в окно телепорта.

– Угу! – встрепенулось в праведном гневе прикорнувшее было после тяжких и праведных трудов вдохновение. – Ага! – озарила её очередная идея.

И взгляд девушки тут же метнулся на её плечи, за которые её тоже весьма невежливо хватали. На левом, к её разочарованию, не обнаружилось ровным счётом ничего заслуживающего внимания, зато правое плечо порадовало – она таки нашла на нём ещё один еле заметный, но всё же кровоподтек!

– О-оооо! Е! – воспрянула духом затворница, потому как поняла: у неё теперь есть серьёзный рычаг морального давления не только на опекуна и брата, но и на родителей! И с таким рычагом, не она будет умолять Алекса и Ричи о снисхождении и о том, чтобы они вернули её назад в Викканскую академию, а они её!

– Ха! – победно выкрикнула Кэссиди, вновь подкатила к письменному столу и наугад выдвинула один из его ящиков. Затем также наугад вытащила лист бумаги, очень надеясь на то, что это не просто документ, а ну очень, ну просто чрезвычайно-непоправимо важный документ…

Глава 10

Александр распахнул дверь и перешагнул порог с той особой стремительной уверенностью, которая обычно отличает хозяина помещения от гостя. Чисто по инерции сделал ещё шаг и застыл с широко распахнутыми глазами и ртом…

– Что за?.. – ошалело прошептал он, растерянно оглядываясь по сторонам.

Может он ошибся кабинетом? С надеждой подумал он. С надеждой, которая умерла, как только он увидел свою ехидно ухмыляющуюся подопечную, восседающую в его кресле и за его столом. Точнее, не совсем его: его кресло было черным, а не желтым, а стол… И вообще вся мебель!

Его бесценная сделанная на заказ из цельного массива черного ореха мебель…

Александр закрыл глаза и замотал головой, стряхивая с себя наваждение. Вероятней всего, это просто иллюзия. Сказал он себе и, щелкнув пальцами, смело открыл глаза. И… тут же снова закрыл. В следующий раз, прежде чем открыть глаза, он их протёр, но и это тоже не помогло: стены и мебель в его кабинете по-прежнему сражали наповал буйством красок.

Осознав, наконец, что он имеет дело не просто с иллюзией, а с заклятием изменения цвета, которое, чтобы снять, даже ему придётся повозиться, он тяжело вздохнул. При этом, с очередным вздохом подумал он, ещё не факт, что ему удастся вернуть мебели именно тот особый оттенок, который так великолепно гармонировал с остальным интерьером кабинета. Черный орех – не только благородное, но и самолюбивое и своенравное дерево, которому могло очень не понравиться подобное над ним измывательство.

Александр тяжело вздохнул в третий раз и покачал головой. Ничего не скажешь. Просто замечательно. Убил бы! Но нельзя. К огромному его сожалению…

Снова вздохнул, развернулся, сделал шаг назад, очень осторожно и тщательно закрыл за собой дверь, затем вновь повернулся к не скрывающей того, что она весьма и весьма довольна своей проделкой, Кэссиди и вкрадчиво поинтересовался:

– Это как же надо было постараться, чтобы стены моего кабинета порозовели от стыда, мебель пожелтела и позеленела от негодования, а стол – посинел от бешенства?

– Стол не посинел, этот цвет называется фиалковый, – деловито поправила девушка. – Кстати, фиалковый – это цвет ваших глаз, так что, можете себе польстить, когда я всё это делала, то думала… – она томно вздохнула, стрельнула глазками и, закусив нижнюю губу, известила сладким голосом – …о вас.

Вслед за чем подмигнула и одарила ослепительной улыбкой.

– Стол под цвет моих глаз, значит, – насмешливо повторил мужчина. – Что ж спасибо, буду знать.

Часто захлопав ресницами, девушка озарила его ещё одной яркой как само солнце улыбкой.

– Всегда пожалуйста.

Александр хмыкнул и, сузив глаза, принялся внимательно изучать розовые стены, точнее, изображенные на них белоснежные семейники с желтыми уточками.

– А когда ты располагала их, – кивнул он то ли на уточек, то ли на рейтузы, ты тоже обо мне думала?.. – неодобрительно покачав головой, усмехнулся он. – Кстати, что ты там строчишь? Новый список пакостей?

– Да я тут… – притворно замялась девушка. – Просто… письмо родителям пишу…

– Жалуешься на меня злобного, высокомерного и бессердечного… – понимающе кивнул мужчина.

– И вовсе нет! Во всём письме нет ни слова не о вашей злобности, не о высокомерии, не о бессердечии, – тоном невинности, оскорбленной в своих лучших чувствах, возразила Кэссиди. – Всё, от первого до последнего слова, исключительно сухие факты! Более того, я специально для родителей записываю всё по свежим следам, так сказать, чтобы потом чего-нибудь не забыть или, не дай Трехликая, перепутать или, что ещё хуже, допридумать…

– То есть, ты всё-таки пишешь им обо мне? – насторожился мужчина.

– Угу! А о ком же ещё! Вы моё, самое яркое впечатление за сегодняшний день! – иронично отозвалась девушка.

Александр слишком хорошо знал Кэссиди, чтобы не почувствовать в её словах подвох. Он в мгновение ока оказался за её спиной.

– Так-так, и что же ты там пишешь? – склонившись над девушкой, проговорил он.

Его глаза едва только пробежались по первым строчкам, а у него уже начал дергаться правый глаз. Не уверенный, что прочитал правильно, он резко выхватил листок из рук своей подопечной.

– Чрезвычайно грубое и крайне болезненное насилие. Причем не только моральное, но и физическое!? – прорычал он. Его фиалковые глаза метали молнии. – Которое повлекло за собой значительные телесные увечья, которые, ты уверена, не пройдут бесследно для твоего физического здоровья!? Но это же несусветная, подлая и мерзкая ложь!

– Подлая и мерзкая ложь?! – совершенно искренне возмутилась девушка. – Да, как вы смеете?! А вот это что, по-вашему? – поинтересовалась она, резким, театральным движением оголив правое плечико, на котором красовался еле заметный синячок. – И ещё вот! – она ткнула мужчине под нос запястье правой руки, на котором остался след от одного из его пальцев. – Что это, я вас спрашиваю?! И прежде чем вы хотя бы заикнётесь о том, что эти следы побоев я сама себе поставила, хочу напомнить вам о заклинании правды! Что касается меня, то я проверку на нём пройду, а вот вы…

– Вот черт! Я не хотел! – тихо пробормотал молодой человек. – Извини, Кэсси, я вовсе не хотел сделать тебе больно… Я просто не рассчитал силу. Хорошо, ладно! – он нервно взъерошил свои волосы. – Ты, конечно, преувеличила, но и я тоже был не прав, так что проехали… Но насчёт вопиющего по своему кощунству надругательства, в результате которого я якобы втоптал в грязь твоё человеческое и ведьмовское достоинство и то, что я лишил тебя чести – это уже чистейшей воды ложь! Не было такого!

– Вы на глазах моих двух поклонников, моей лучшей подруги и этой вражины Джессики спеленали меня, взрослую женщину и могущественную ведьму, как младенца… И как вы думаете, я при этом себя чувствовала? – вопрос был явно риторический, потому что она сразу же сама на него и ответила. – Вот именно, я чувствовала себя попранной, оскорбленной, оскверненной, растоптанной, униженной! Ну, и… что же это ещё если не надругательство над моей женской честью и ведьмовским достоинством?

Глава 11

Глава 11

Семь лет назад…

Как и обычно, в летнюю пору, сумерки снисходили на землю с апатично-флегматичной неторопливостью южноамериканского ленивца[1].

Закутавшись в длинные черные плащи, накинув на голову капюшоны и прикрывшись чарами «отвода глаз» агенты Пенелопа и Кэссиди через окно покинули свой штабной центр (который по совместительству также являлся и спальней агента Кэссиди).

Тщательно разработанная и расписанная практически по минутам операция шла почти по плану. Раскидистый тополь любезно предоставил юным мстительницам все свои ветки, а родители Кэссиди, отбывшие наслаждаться оперой, предоставили им более чем достаточно времени для того, чтобы беспрепятственно покинуть комнату.

Не по плану сгущались только сумерки – слишком уж медленно. И поэтому черные плащи, накинутые агентами на плечи специально для более надежной маскировки в темноте, даже под заклятием «отвод глаз», скорее привлекали к себе внимание, чем помогали оставаться агентам более незаметными…

– Черт бы побрал эти сумерки! – хихикнула Кэссиди, в очередной раз, заметив, как шарахаются от них перепуганные прохожие, как крестятся и как они долго потом нервно оглядываются по сторонам. – Теперь по городу точно поползут слухи, что на территории университетского городка завелись приведения!

– Думаешь, это натолкнет наш объект на нежелательные для нас мысли? – деловито заметила агент Пенелопа.

– Нет, – покачала головой агент Кэссиди. – Боюсь, что мама заподозрит, что это я в очередной раз развлекалась… У-у-у-у-у! Это я твоя смерть! Я за тобо-о-о-о-ой пришла! – завыла она утробным жутким голосом, отпугивая излишне любопытного студента-первокурсника.

Любопытный парнишка, к слову, посмел приблизиться к «своей смерти» аж настолько близко, что окажись он чуть проворнее и успей сделать ещё шаг, то вполне мог бы рассмотреть, что его от себя отпугивает никто иной, а дочь декана факультета природных наук университета магического искусства, фото которой гордая мать держала у себя в кабинете на рабочем столе и всем всегда с удовольствием демонстрировала.

– У-у-у-у-у! Ка-акой вкусный мальчик! – визгливо-пискляво поддержала подругу Пенелопа, подражая голосом одному из приведений из сериала «Охотники за приведениями». На всякий случай, запустив в слишком «любопытную Варвару» мужского рода ещё и маленьким электростатическим разрядом.

– Ай! Вот чёрт! Что за?! – вскрикнул любопытный первокурсник, зажмурив глаза и хлопнув ладонью по ужаленному разрядом кончику носа. И тут же взвыл. – Ой! Ой-йоооой!

Молния была совсем маленькой, поэтому изначально паренёк вскрикнул скорее от испуга, чем от боли. Ну никак он не ожидал, что ему вдруг на нос приземлится огненный комарик. А вот следом, он уже завопил от боли, потому что с перепугу не рассчитал и слишком уж сильно врезал себя по носу.

К его чести, едва только он понял, что и нос и глаза его в безопасности, он тут же принялся снова шарить вокруг глазами, пытаясь понять, что же только что с ним произошло?

Однако момент им был уже упущен. За те несколько минут, на которые он зажмурил глаза, и девочки успели увеличить расстояние между ним и собою, и сумерки – ещё больше сгустились. Так что, каким бы острым у него не было зрение, во все более и более наполняющемся тьмой воздухе у него не было ни единого шанса рассмотреть прикрытые заклятием отвода глаз быстро удаляющиеся силуэты.

– Внимание! На горизонте появился объект нашего наблюдения! – шепотом отрапортовала агент Кэссиди. – Вот уже ж павлин облезлый! – выругалась она. – Не, Пэн, ты только посмотри на него, как он хвост распустил!

– Где?

– Девять часов… И это притом, что он салатово-волосый! Ну, вообще ни стыда, ни скромности у человека! Любой другой дома сидел бы и на улицу боялся показаться! Ну или иллюзию хотя бы накинул! А этот… нет! Наоборот: ходит фертом и щеголяет тем, что теперь он как две капли воды похож на кикимора болотного! Нет, Пэн, ты вообще видела, что теперь в университете творится?

– Если ты о нашествии салатово-волосых? То видела… – кивнула ей подруга. – Вот кто бы мог подумать, что все кинутся ему подражать?

– Я должна была об этом подумать! – самокритично заметила Кэссиди, насупленно шмыгнув при этом носом. – А я просчиталась! Нельзя, никогда нельзя недооценивать противника, никогда!

– Но ты же не могла знать, что и ярко-салатовые волосы ему тоже будут к лицу… – попыталась успокоить её подруга.

– Да уж, такой поворот событий сложно было предвидеть! – согласилась Кэссиди. – Хотя… Древняя мудрость гласит, что подлецу – всё к лицу! А значит, можно было и это тоже предугадать, – с досадой в голосе добавила она.

– Ну сейчас-то уж точно мы подпортим ему репутацию неотразимого соблазнителя! – уверила её верная боевая подруга. – Да так подпортим, что земля уйдет из-под его ног, в буквальном смысле! Итак, дамы и господа, только сегодня и только сейчас предоставляем вашему вниманию операцию под кодовым названием: «На земле валяшка! В ноги падашка!» – хихикнула она.

– Подожди… – тормознула её Кэссиди. – Давай подойдем поближе. А то боюсь, не получится так, чтоб наверняка. В таком деле, как в хирургии, очень важна лазерная точность …

Ничего не подозревающий, сияющий как новая монетка, салатово-волосый объект предстоящей диверсии агентов Кэссиди и Пенелопы, он же Александр Каролинг уверенной походкой приближался к группе девушек, три из которых с восхищением взирали на него и призывно улыбались, сверкая в уже наступившей темноте белыми зубами. А вот четвертая из них делала вид, что вообще его не замечает…

И, само собой разумеется, Александра интересовала именно она. Ну нравилось ему преодолевать трудности. Нравилось и всё. Женщины привлекали его ровно до тех пор, пока оставались для него интригующей его загадкой. Кроме того, ему нравилось завоёвывать и покорять. Нет, он не утверждался за счёт новых побед. Не вёл учёт своим трофеям. Просто охота, завоевание и покорение ему были столь же необходимы, чтобы жить и дышать, как и воздух, вода и пища.

Глава 12

Александр зашел в свою комнату и закрыл за собой дверь. Затем, одним из самых сильных известных ему заклинаний запечатал комнату, защищая её от всех видов посетителей: в том числе и от своей матери. После чего, подошел к задекорированному в роскошную резную раму огромному, от пола до потолка, старинному зеркалу. Нарисовал на его поверхности открывающую окно между Посюстороньем и Потустороньем комбинацию рун и подождал пока поверхность зеркала, словно бы подернется дымкой.

Так как он был очень сильным магом, то ждать пришлось недолго. Буквально минута-другая и вот уже вместо зеркальной поверхности он смотрит в туманную даль. Теперь оставалось только прочитать заклинание призыва и надеяться, что он достаточно умело зашифровал сигнал, чтобы вместо Ричарда не нарваться на кого-нибудь из службы охраны дворца. Иначе скандала ему не избежать. Причём, не только внешнестороннего, но и с матерью. Штраф и даже, возможно, тюремное заключение на несколько суток он бы пережил, а вот расстраивать маму – не хотелось.

Однако, что сделано, то уже сделано. И назад не отыграешь. Особенно теперь, когда поверхность зеркала в буквальном смысле забурлила…

Каждый раз, вызывая кого-то из Потусторонья, Александра посещало ощущение, что он вдруг оказался в маленьком батискафе, который закинуло в жерло вулкана и теперь всё, что ему остается это с ужасом смотреть сквозь иллюминатор на кипящую лаву…

Однако, как только связь с Потустороньем устанавливалась, то все помехи немедленно исчезали и, казалось, что ты со своим собеседником находишься в одной комнате. При этом не имело никакого значения, насколько далеко, глубоко под землей или под водой, находится в данный момент тот, кто был на другом конце связи.

Ричард Колдингс сидел за столом, заваленным книгами по самое не могу, и что-то сосредоточенно писал.

– Надо же, а он, и вправду, готовится к экзаменам! – хмыкнул Александр, не став церемониться и потому сразу же обратив на себя внимание. – По крайней мере, иногда…

– Что? А? – вздрогнул Ричард. Вскинул голову и осмотрелся вокруг. – Великой Лорд, Алекс! Черт бы тебя побрал! Ты напугал меня, дружище! Что, мой мальчик, так соскучился по мне, что просто невмоготу стало? – самодовольно ухмыльнулся он.

– Кто я? И соскучился? – насмешливо парировал Александр. – Да я, настолько самодостаточен, мой друг, что просто не знаю, что такое скучать вообще за кем бы то ни было! А вот ты соскучился! И это яснее ясного демонстрируют последние события…

– Какие ещё события? – искренне удивился Ричард. – Ты это о чём? И, кстати, а зачем ты перекрасился в этот отвратительно ярко-болотно-тинный цвет? Ты это что, назло отчиму? Хммм… я понимаю, он, конечно, раздражающе-излишне заботится об имидже и репутации вашего почтенного семейства… Но заделаться ему назло нечистью болотной, а не передернул ли ты лишка, братец-кикимор?! – озадаченно-ехидно хохотнул он.

– Ну надо же, каков молодец, врёт и не краснеет! – сузив глаза, язвительно хмыкнул Алекс. – Не знай, я точно, что это именно ты позаботился о цвете моих волос…

– Что-ооо? – совершенно искренне выпучил глаза Ричард.

– То, что слышал! – разражено буркнул Алекс. – Мне твои идиотские шуточки, уже вот где сидят! – провел он ребром ладони по горлу. – Ладно, Кэсси, ей одиннадцать, но ты, ты…

– Кэсси? Что-оо? Что-то случилось с моей сестрой? – недослушав упрек друга, взволнованно переспросил Ричард. У него был настолько встревоженный вид, что Алекс понял – двух мнений тут быть не может: его лучший друг не имеет никакого отношения к его мелким, но досадным неприятностям.

– Да, успокойся ты! Ничего страшного с ней не случилось! – поспешил он заверить обеспокоенного брата. – По крайней мере, пока… Пока я до неё не добрался… – он хищно оскалил зубы.

– Что-оооо?! – в свою очередь оскалил зубы и Ричард. – Что ты сказал?!

– Понимаешь, – замялся Алекс, – … хм-хм… хм-хм…хм… твоя сестра хм-хм… она… –он запнулся, усмехнулся и продолжил: – Она мне в любви призналась! – сообщил наконец он и закашлялся. – А я её как бы отверг! И теперь она, кажется, меня преследует…

– Кэсси тебя преследует, хммм… – задумчиво проговорил Ричард, изучая друга. – И что значит, это твоё загадочное «как бы отверг»?

– Ну я подумал, что это шутка такая… – замялся Алекс. – Понимаешь?

– Ты заржал?! – скорее не спросил, а констатировал Ричард. – Так вот почему ты вдруг позеленел! – понимающе хмыкнул он. – Узнаю сестрёнку! И одобряю! – он искреннее рассмеялся. – Девочка ему в любви призналась, а он заржал! Твоё счастье, что ты в её рейтинге лишь на последнем месте, а то б, если бы ты ей ещё и сердце разбил, то ты б у меня не только зелено-волосым ходил бы, а…

– Рейтинге? Каком рейтинге? – перебил Алекс друга.

– В рейтинге крутых парней, – объяснил Ричард. – Я где-то с месяц назад совершенно случайно подобрал у неё в комнате этот «СТРОГО КОНФИДЕНЦИАЛЬНЫЙ» документ. И я понимаю, конечно, что, учитывая столь грозный гриф, его надо было, не читая, просто аккуратно сложить и положить в ящик её прикроватной тумбочки. Но я не удержался. Понимаешь, у нее там не просто рейтинг, а рейтинг с комментариями, почему тот или иной парень у неё на определенном месте… И некоторые комментарии такие забавные, просто убойные! Напротив твоих фамилии и имени, кстати, было примечание: «Интересно, что в нём находят все другие? Может, подрасту пойму?»

– На последнем месте? – переспросил оторопевший Александр. Не то, чтобы его задело последнее место в рейтинге одиннадцатилетней девчонки, просто он уже успел почувствовать себя виноватым за своё поведение и теперь не знал, как реагировать.

– Ага, на пятнадцатом! – искренне рассмеялся Ричард. И думаю, что ты попал в её список только потому, что «все другие» тебя считают крутым! – посмеиваясь добавил он. Представляю, какое у тебя было лицо, когда она заявила, что влюблена в тебя! – рассмеялся он. – Ну Кэсси, ну даёт маленькая чертовка! А как именно она это обставила? Трагично? Комично? Драматично? – с наслаждением издевался он над другом.

Глава 13

Семь лет назад…

Александр Каролинг ходил взад и вперед по гостиной резиденции семьи Колдингс, обдумывая как бы так урезонить одиннадцатилетнюю своенравную проказницу, чтобы при этом не подвигнуть её на ещё более извращенные и злокаверзные выходки.

К его превеликому сожалению, время уже поджимало, поскольку предмет его досадливого раздражения, вот-вот уже должен был прийти со школы, а спич, который в его понимании, был способен достучаться одновременно и до ума и сердца одиннадцатилетней пакостницы – по-прежнему не был готов.

– Гармово дерьмо! Да я даже перед сдачей экзамена на степень магистра так не нервничал, – пробормотал он себе под нос. – Может лучше всё-таки поговорить сразу с Ребеккой и Стивеном? И пусть они с ней разбираются! Она же их дочь! Им её и воспитывать, а не мне.

Молодой человек потёр переносицу, и в задумчивости закусил нижнюю губу. Да именно так я и поступлю. Решил он. И тут же сам же себе сказал:

– Ну ты даёшь Каролинг! Маленькой девочки испугался! – неодобрительно хмыкнул он, презирая себя за трусость.

Но здесь специальный педагогически-психологический подход нужен, а я ни йотуна[1] не понимаю в образе мышления маленьких девочек. Его осторожное, а вовсе не трусливое «я» попыталось оправдаться перед чувством его же собственного достоинства. И поэтому, ты, поджав хвост, бежишь жаловаться на маленькую девочку её родителям?! Резонно-уничижительно парировало чувство собственного достоинства.

Довод был более чем весомым, поэтому ни разу не трусливое, а просто осторожное «я» не смогло с ним не согласиться.

– Ладно, была – не была! Будь, что будет! Сам с ней поговорю! – в очередной раз решил молодой человек.

На сей раз уже окончательно.

Хотя бы потому, что как только он принял это решение, за его спиной скрипнула дверь.

– Мистер Каролинг, вы просили сообщить вам, как только наша Кэсси придёт домой со школы, – постным голосом провозгласил дворецкий Колдингсов. – Так вот, она уже пришла! Прикажите сообщить ей о вас, сэр?

Александр с обреченностью приговоренного к смертной казни кивнул. И в этот же момент, словно по велению чьей-то чужой воли, внезапно широко распахнулось окно, сквозь которое в комнату вслед за ослепительной вспышкой молнии прорвался оглушительный раскат грома…

Никакого веления чужой воли в этом, разумеется, не было. Просто резкий порыв сильного осеннего ветра плюс образовавшийся в связи с приоткрытой дверью сквозняк.

Поняв это вздрогнувший от неожиданности и приготовившийся к отражению атаки молодой человек, саркастически хмыкнул.

– Всё как положено! Исчадия ада появляются под раскаты грома и вспышки молний!

– Что-что? Что вы сказали, сэр? – переспросил дворецкий, который за раскатами грома не расслышал, что пробормотал Александр.

– Я сказал, Саммерс, что буду вам очень признателен, если вы сообщите Кэссиди, что я ожидаю её в гостиной, чтобы поговорить с ней.

– Разумеется, сэр, – слегка наклонил голову дворецкий и исчез за закрытой дверью.

Здесь нужно отметить, что ироничный комментарий Александра насчёт «исчадия ада» не был предвидением, а просто так к слову пришлось. Однако, едва только он озвучил эту шутку вслух, как его вдруг и в самом деле пронзило не то, чтобы дурное, но довольно-таки неприятное предчувствие. Чтоб тебя, Алекс! Немедленно прекрати эту девчоночью истерику! Прикрикнул он на себя. Это всего лишь разговор. Да, с одиннадцатилетней чертовкой, которая уже доставила тебе уйму мелких неприятностей! И да, ещё доставит! Но вот сейчас это будет всего лишь разговор!

В отличие от мучающегося неуверенностью и нехорошими предчувствиями Александра, маленькая чертовка определилась со стратегией, которой она будет придерживаться, в ту же секунду, как только дворецкий сообщил ей, что в гостиной её ожидает мистер Каролинг. Она решила, что наиболее правильной стратегией будет – усыпить бдительность противника.

– Добрый день, Алекс, мне передали, что ты хотел со мной поговорить? – едва появившись на пороге гостиной, с достоинством, свойственном только королевам, снизошедшим к своим вассалам, начала она разговор.

– Да, Кэсси, я действительно хотел с тобой поговорить, – кивнул молодой человек. – Вернее, я хотел тебя спросить, а не знаешь ли ты, как так получилось, что мои волосы вдруг позеленели?

– Разумеется, знаю, – охотно признала девочка. – Насколько я слышала, тебе на голову упало ведро с зеленой краской, – невинно хлопая глазами, добавила она.

– И как так вышло, что архивариус, который вызвал меня в библиотеку, чтобы якобы передать мне найденные во время ремонта свитки и отдать мне на их на восстановление, – между тем продолжал задавать вопросы Александр, – ничего об этом, как позже выяснилось, не знал, ты тоже, полагаю, знаешь? И как так вышло, что для стен, и согласно проекта и согласно рабочим, использовалась светло-лиловая краска, а в ведре почему-то вдруг оказалась ярко-зеленная? Ты ведь и об этом тоже знаешь, так ведь, Кэсси? – молодой человек испытывающе посмотрел на девочку, попытавшись заглянуть ей в глаза.

– Не-эээт, – недоуменно протянула девочка, невинно захлопав глазами. – Ничего такого я не знаю! – замотала она головой. – Но вы правы, – задумчиво закивала она головой. – То, что в библиотеке, откуда не возьмись, оказалось ведро именно с зеленой краской, очень подозрительно. А то, что оно упало вам на голову – ещё более подозрительно. Так что, я бы на вашем месте архивариуса этого очень поостереглась… Он явно точит на вас зуб!

Александр покачал головой и вздохнул. А на что он собственно рассчитывал, идиот великовозрастный? Взять на понт юное дарование, которое смогло не только заманить его в библиотеку, но и подчистить за собой все следы? Или он рассчитывал её запугать? Размечтался, одноглазый! Такую запугаешь?! Скорее она тебя! И он ещё собирался идти жаловаться на неё её родителям. И чтобы он им сказал? Как бы доказал, что это именно их драгоценная дочурка сначала озеленила его волосы, а затем заставила растянуться на траве, упав в ноги, сразу четырём девушкам? Да они бы его просто на смех подняли и все дела!

Глава 14

Какой же он всё-таки красивый, думала Кэссиди, провожая уходящего Александра Каролинга безнадежно-очарованным взглядом. Абсолютное совершенство с ног до головы, словно бы сошедшее со страниц модного журнала. Так и хочется всё ему простить, после чего с чистой совестью погрузиться в мечты. В те самые мечты, где она бежит ему навстречу, а он ловит её в свои объятия, привлекает к себе и нежно целует в… лоб, а потом… в щечку. Да, пока только в лоб и щёчку. Потому что она приличная одиннадцатилетняя девочка.

А ещё она ответственная и справедливая и дала обещание своей богине! И поэтому она не смеет, не имеет права простить ловеласа, который в угоду собственному мужскому самолюбию уже разбил тысячи невинных девичьих сердец! Причём не просто разбил, а разбил безжалостно и подло! А значит, она не имеет права мечтать ни об объятиях, ни о поцелуях Алекса. Она должна мечтать только о том, как его наказать!

Юная мстительница тяжело вздохнула. Какая же это, оказывается, тяжелая ноша – долг. И как же это тяжело, оказывается, разлюбить. Вот вроде умом она всё понимает, что и бабник он и мерзавец, а сердце всё равно замирает каждый раз, как только она о нём вспоминает. А когда же она его видит – то и вовсе останавливается. И она словно бы попадает в другое измерение, в котором существуют только она и он.

К счастью, у неё очень сильная воля, поэтому попадает она в это измерение ненадолго, а всего на пару-тройку секунд. После чего берет себя в руки и начинает вести себя не как влюбленная идиотка, а как нормальная уважающая себя ведьма.

Девочка в очередной раз вздохнула, встряхнула головой, улыбнулась и понеслась сломя голову наверх прямиком в свою комнату, где с разбегу плюхнувшись на кровать, достала из заднего кармана джинс смартфон и позвонила подруге.

– Ой, Пэн, что сейчас было! – объявила она, едва только та приняла вызов. И тут же, без каких-либо «привет» и «как дела» принялась рассказывать, что собственно было.

– Ничего себе! – оценила подруга услышанное. – И как думаешь, он тебе поверил?

– На этот раз, поверил, – уверенно заявила Кэссиди. – Но в следующий раз уже точно не поверит! И это означает, что у нас осталась только одна единственная последняя попытка! – заключила она.

– Да уж, не густо, – вздохнув, весьма и весьма невысоко оценила их шансы на успех Пенелопа.

– Эй, не ставь на нас крест, наше дело не такое уж и безнадёжное! – возразила подруге Кэссиди. – Тем более, что у меня есть идея! И на сей раз совершенно безотказная! Реализовать её, конечно, будет сложновато, но, если у нас всё получится, то в этот раз нам всё-таки удаться проучить этого безжалостного сердцееда Александра Каролинга! Короче, Пэн, срочно дуй ко мне, нам надо обсудить детали!

– Сейчас буду у тебя! – с готовностью отрапортовала подруга.

И как сказала, так и сделала. Не прошло и часа, как она уже звонила в парадную дверь особняка Колдингсов.

Услышав дверной звонок, с нетерпением ожидавшая подругу Кэссиди на такой скорости рванула к двери, что чуть не сбила с ног дворецкого, который, как ему это и было положено по должности, тоже спешил к двери.

– Побереги-ииись! – уйдя от столкновения буквально в последний момент, крикнула на бегу девочка. – Это ко мне! – добавила она, объясняя недовольно пыхтящему позади неё пожилому мужчине, как свою спешку, так и то, что она не дожидаясь его, распахнула входную дверь.

– Кэссиди, ты никогда не должна так больше делать, – неодобрительно буркнул Саммерс. – Ты не посмотрела в глазок! Неужели ты не понимаешь, что таким образом ты подвергала опасности не только себя, но и всех остальных в доме?!

– Да ладно, вам Саммерс! Ворчите, как старый дед! – на бегу отмахнулась девочка.

– Кэсси, я серьёзно! Настолько серьёзно, что если ты сейчас же не пообещаешь мне, что больше никогда так не сделаешь, я поговорю со Стивеном! – пригрозил ей вслед дворецкий. – И уж твой отец не будет с тобой церемониться, как это делаю я, он быстро тебе объяснит, что можно делать, а чего нельзя!

Вот только говорил он всё это исключительно для самого себя. Привыкшей же к его постоянному брюзжанию Кэссиди даже в голову не пришло – задержаться хотя бы на мгновение, чтобы его послушать. Едва только перед подругой открылась входная дверь, она схватила её за руку и обе девочки сломя голову понеслись вверх по лестнице в её комнату.

Пенелопа ещё ни разу не видела подругу в таком решительном настроении. Она ещё и опомниться не успела, как Кэссиди уже не только затащила её в свою комнату и закрыла за ней дверь, но и повесила на дверь отводящее заклинание, попав под воздействие которого любой, кто направлялся в комнату Кэссиди, забывал о том, куда он шёл и зачем.

– Ого, какие предосторожности! – не преминула она прокомментировать. – Неужели наши дела аж настолько плохи?

– Да нет, – отмахнулась хозяйка комнаты. – Это я просто не хочу, чтобы нам помешали.

– Ну тогда, давай рассказывай! – нетерпеливо потребовала гостья, с размаху падая в большое мягкое кресло и комфортно устраиваясь в нём вместе с ногами. – Что ты придумала?

– Что я придумала? – озорно блеснув глазами, повторила Кэссиди, мельтеша туда-сюда по комнате. – Я придумала, сделать Каролинга одной из жертв горгоны Сфено! – объявила она, наконец, примостившись на быльце соседнего кресла.

– Что-что?! – оторопела Пенелопа. – Что ещё за горгона Сфено? Я только о горгоне Медузе до сих пор слышала… Которая, чудовище с женским лицом и змеями вместо волос и которую, если я ничего не путаю, обезглавил Персей.

– Нет, ты ничего не путаешь, – кивнула Кэссиди. – Кроме разве что того, что, на самом деле, Медуза никакое не чудовище, а несчастная жертва чудовищной несправедливости! Жестокая и предубежденная против смертных Афина превратила её в чудовище за то, что та якобы осквернила её гнев, предавшись в нём любовным утехам с Посейдоном. Хотя, на самом деле красавица Медуза искала в храме Афины защиты от Посейдона, а не пыталась его там соблазнить. Однако защиты ей никто не предоставил и Посейдон прямо там, в храме, и изнасиловал несчастную, беспомощную девушку, – объяснила Кэссиди. – Что же касается Сфено – то это старшая сестра Медузы.

Глава 15

На какое-то время в комнате повисло задумчивое молчание. Обе девочки размышляли над тем, стоит ли затеянная ими игра свеч. И обе, каждая в своих мыслях, склонялись к мысли, что да, стоит. Не имеют права они отступить. Ибо ни богиня, ни женская солидарность им этого не простят!

– Ну, всё! – хлопнув в ладоши, объявила Кэссиди. – Волков бояться, в лес не ходить! И поэтому, за работу, Пэн! Нам, кстати, ещё нужно найти осюстороненного тролля, чтобы он согласился выступить на ринге против Каролинга…

– Нам нужен осюстороненный тролль? Который бы выступить на ринге против Каролинга? – недоуменно переспросила Пенелопа, у которой вдруг голова пошла кругом от потока обрушившейся на неё совершенно непонятной её информации.

– Угу, – ни разу не разделила её недоумения подруга. – А как ещё, по-твоему, можно заставить ведьмака проглотить незамеченными двести грамм настойки из чернил осьминога, волчьей ягоды и змеиной крови? – саркастически поинтересовалась та.

– А ты значит планируешь, что тролль отправит Алекса в нокаут и насильно зальёт настойку ему в глотку, пока он будет без сознания? – ошалело предположила Пенелопа.

– Нет, конечно же, – отмахнулась «великая комбинаторша». – Осюстороненный тролль нам нужен потому, что только тролли – настолько азартны и уверенны в себе, чтобы не побояться выступить против самого Каролинга и верить при этом в свою победу.

– А если тролль не победит? – уточнила Пенелопа, которая, по-прежнему, не улавливала ни смысла, ни логики в зигзагах полёта мыслей своей подруги.

– А пофиг! – отмахнулась Кэссиди. – Главное, то, что хозяин заведения по традиции предложит обоим бойцам выпить за победителя! И то, что я знаю, кто и как подсыплет моё зелье в шот с виски, который на тот момент подадут Каролингу!

– А проще как-нибудь это зелье никак нельзя подсунуть? Я имею в виду, в каком-нибудь другом месте, а не в бойцовском клубе? – скептически поинтересовалась Пенелопа, которой план подруги показался слишком уж каким-то мудреным.

– Нельзя, – покачала головой юная комбинаторша. – Нужно, чтобы обстановка вокруг Каролинга была такая, чтобы он не смог себе позволить, сначала распробовать пойло на вкус, а потому уже решить пить его или не пить. Именно поэтому это должен быть клуб «Две скалы» и именно шот за победителя, потому что его иначе как залпом в этом клубе пить не принято. Иначе засмеют.

Новый план мести Пенелопе по-прежнему казался излишне мудреным, но она решила придержать свой скептицизм до выяснения всех деталей.

– Хо-оооро-ооошо, – задумчиво протянула она. – Зачем нам бойцовский клуб и зачем нам тролль, мне более или менее понятно, – сдалась Пенелопа. – Но вот что мне понятно, это как мы заманим в бойцовский клуб Алекса и ещё и заставим его сражаться с троллем?

– А с такого, что Алекс проводит в клубе «Две скалы» каждую пятницу! Потому что он у нас не только ловелас оказывается, но ещё и мачо! – победно провозгласила одиннадцатилетняя восходящая звезда махинаторства, конспираторства и аферизма. – Говорю же тебе мой план изящен и тонок как кружевная органза! Поверь мне, Пэн, я настолько всё хорошо продумала, просчитала и учла, что шансов на то, что хоть что-нибудь пойдёт не по плану – просто нет! В общем, не волнуйся, в этот раз Каролингу уж точно не избежать справедливого возмездия!

Пенелопа кивнула, что, мол, разумеется, она верит. И она действительно верила, по крайней мере, в то, что подруга всё очень хорошо продумала. А вот насчёт того, что всё пройдёт плану и волноваться ей не о чем – как-то почему-то не верилось от слова «совсем»!

– Кэсси, а зачем нам нужен именно осюстороненный тролль? – поинтересовалась она в надежде, что рано или поздно, но она всё-таки поймёт, в чём именно заключается изящество и тонкость плана подруги.

– Ясное дело зачем, – хмыкнула Кэссиди. – Затем, что нам нужен тролль, который бы жил по законам нашего мира и боялся бы их нарушить. Точнее, боялся бы не нарушить, а попасться на нарушении наших законов. Ну ты ведь понимаешь, о чём я?

– Вообще-то не совсем, – честно призналась Пенелопа, которой к этому моменту уже стало стыдно за свою просто вопиющую непонятливость. Щеки девочки зарделись как алые розы. – И ещё меньше мне понятно, где мы найдём осюстороненного тролля и как заставим его сотрудничать с нами?

– Где найдём? – переспросила с хитрой усмешкой одиннадцатилетняя махинаторша. – Так ясное дело где! Где-нибудь, где наш тролль делает своё тёмное и противозаконное дело! – как само собой разумеющееся, хмыкнув, известила она подругу.

Глаза Пенелопы округлились, зрачки расширились. Губы сами собой приоткрылись в удивленном восклицании-вопросе:

– Те-те-те-тёмное? – выдохнула девочка, прижав внезапно задрожавшие пальчики к губам, взгляд её, направленный на подругу выражал нечто среднее между ужасом и восторгом.

– Пэн, расслабься! Я нарочно сгустила краски… – захихикала подруга. – Ключевое здесь «противозаконное», а тёмное, в том смысле, что тролли предпочитают орудовать под покровом темноты, потому что они плохо переносят солнечный свет и потому что…

– Орудовать? – подозрительно уточнила благовоспитанная Пенелопа.

– Еп, орудовать, – кивнула Кэссиди, не понимая, что именно так удивляет её подругу. – Всем известно, что в реальности смертных тролли предпочитают вести не самый добропорядочно-высокоэтичный образ жизни… В общем, я кинула клич среди пикси, пообещав в обмен на информацию награду в виде вот этих воздушных слоенных пирожных с творожно-сливочным кремом, – Кэсси подошла к тумбочке и извлекла из неё блюдо с пирожными. – Пикси их просто обожают! Так что теперь мои маленькие шпионы будут мне докладывать о любой подозрительной деятельности троллей-одиночек.

– Ух ты! Быстро работаешь, – уважительно отметила подруга, запихивая в рот пирожное. – Ум-мум-мум-мум! Обалдеть, какая вкуснотища! Крем просто божественный!

Крем, к слову, оказался настолько божественным, что Пенелопа уже на первом же пирожном забыла, насколько сильно ей ещё пару секунд не нравился план подруги.

Глава 16

Порой обстоятельства складываются вдруг настолько чрезвычайно удачно, что лучше и пожелать нельзя. В связи с этим устоять перед соблазном умозаключения, что боги, определенно и точно, благословили твой план – абсолютно невозможно.

И именно так – чрезвычайно удачно – обстоятельства, как раз и складывались в тот памятный день для Кэссиди и Пенелопы.

Едва только девочки приступили к разбору учебного материала, как в дверь в комнату Кэссиди распахнулась, и на пороге возникли её мать и мать Пенелопы.

– Наши умницы, уроки делают! – умилённо одобрили обе женщины, застав дочерей за занятием столь приятным родительскому глазу.

– Ой, мама! – всполошилась Пенелопа. – А ты, что уже за мной пришла? А почему ты, а не папа?

– Мы просто с Ребеккой случайно встретились в парикмахерской и разговорились. Ну и я подумала, почему бы мне не забрать тебя вместо твоего отца, и мне приятно и ему хорошо. А ты что, что-то имеешь против меня, как твоего сопровождающего? – с улыбкой поинтересовалась госпожа Дарлингтон.

– Да нет, конечно же, – заверила Пенелопа. – Просто Кэссиди помогает мне с задачками по зельеномии и заклинаниматике разобраться. А папа говорил, что заедет за мной ближе к восьми, а сейчас только шесть. И до восьми вечера мы бы домашку уже сделали. А теперь получается, что не сделаем, а я… – девочка замялась и тяжело вздохнула, – без Кэсси никак не смогу её сделать, – густо покраснев, призналась она.

Госпожа Дарлингтон понимающе закивала и с нежностью посмотрела на дочь.

– Даже и не знаю, что делать, я нашего папу уже предупредила, что сама тебя заберу. Поэтому он согласился провести незапланированную операцию, которую, если пациента уже начали к ней готовить, отменить без по-настоящему веской причины – нельзя. Сама же я задержаться не могу, потому что наша няня работает только до семи, а Карин слишком мала, чтобы оставлять её без присмотра. Однако и тебя тоже мне не хочется подводить, поэтому…

– Ух ты! – радостно взвизгнула девочка, не дав матери договорить. – Мамулечка, ты супер! Я ведь правильно тебя поняла? Ты разрешаешь мне остаться переночевать у Кэсси?! – девочка запрыгала в танце прямо сидя в кресле. – Супер мутер! Супер! Супер! Ура! Ура! Ура!

– Ух ты! – поддержала подругу Кэссиди. – Спасибо, миссис Дарлингтон! Вы просто замечательная!

– Пэн, – рассмеялась Ирен Дарлингтон. – Не спеши с выводами. Сначала нужно спросить разрешения у хозяйки дома, можно ли тебе остаться на ночь или нет, – с лёгкой укоризной в голосе произнесла она.

– Мама, можно?! – бесконечно-умоляющие щенячьи глаза Кэссиди воззрились на мать.

– Ну, конечно же, можно! – улыбнулась Ребекка Колдингс. – Кто я такая, чтобы стоять на пути просвещения двух таких ответственных и сознательных молодых леди, как вы! – со смехом добавила она.

– Ура-аааа! Вы самые лучшие мамы на свете! – дружным хором провозгласили девочки.

Обе матери польщено заулыбались и слегка покраснели от удовольствия.

– Ой, да ладно вам, подлизы! – сквозь смех шутливо урезонили они дочерей.

– Ничего мы не подлизы! – дружно возразили девочки. – Мы говорим чистую правду! Вы самые лучшие мамы на свете!

– Ладно, не будем вам мешать, занимайтесь, – счастливо улыбаясь, шутливо-строго приказали матери и закрыли за собой дверь.

– Су-у-у-упер! – резюмировала Пенелопа.

– Ну просто обалденно в тему! – согласилась Кэссиди. – Теперь если бы ещё и какой-нибудь тролль уже прямо сегодня, словно перезрелый плод, свалился нам в руки… – проговорила она, мечтательно закатив глаза.

– И чтобы мы с этим плодом стали делать? – наморщив лобик и насупив носик, поинтересовалась Пенелопа.

– Ясно, что, – фыркнула одиннадцатилетняя комбинаторша. – Мы бы его быстренько шантажом и угрозами принудили к сотрудничеству!

Глаза Пенелопы округлились и дружно полезли на лоб. Челюсть же наоборот резко устремилась вниз.

– Шантажом и угрозами? Мы? – подобрав челюсть, ошалело уточнила она, часто-часто при этом захлопав ресницами.

– Хммм… – на мгновение задумалась Кэссиди, почувствовав замешательство подруги. – А знаешь, что, Пэн? Ты, пожалуй, права!

– Я пра-ава-аа?! – одновременно недоуменно и очень заинтересовано переспросила Пенелопа, потому как она понятия не имела, в чём именно она права, а знать это ей очень хотелось.

– Не мы, а я! – тоном «решение принято и обжалованию не подлежит» провозгласила Кэссиди, которая в считанные секунды пересмотрела свою первоначальную стратегию принуждения тролля к сотрудничеству. – Я буду плохим полицейским, а ты – хорошим! – разъяснила она недоумевающей подруге.

– Ух ты! – хлопнула в ладоши Пенелопа. – Это же прямо как в кино! – мечтательное выражение в её глазах говорило о том, что в данный момент она видит себя героиней полицейского телесериала. Блаженная улыбка озарила лицо девочки.

– Ой, Пэн, а вот они уже вернулись!

Радостный визг подруги вырвал Пенелопу из феерично-яркого фантазийного мира полицейского телесериала, в котором она хитроумно и изобретательно, но очень и очень по-доброму допрашивала подозреваемого, вернув в прозаично-заурядную реальность.

– Кто? Где? – подумав, что подруга имела в виду вернувшихся матерей, девочка недоуменно покосилась на дверь.

– Мои маленькие шпионы! Ой, Пэн, какая ты смешная! Ну, когда это пикси приходили через дверь! – рассмеялась Кэссиди, указывая глазами на окно, за которым роились маленькие, пестрящие всеми цветами радуги, существа.

Те самые существа, о которых большинство имевших с ними дело магов говорили, что этих зловредных пакостников пикси даже в количестве одна штука – уже слишком много. Пенелопа же всегда считала, что похожие на маленьких стрекоз и чирикающие как воробьи пикси очень миленькие и совсем не пакостники и уж тем более не зловредные.

Однако, увидев дюжину пикси и вспомнив об их прожорливости, она всё же не удержалась от тяжелого и тоскливого вздоха.

– Мамочки! Целый отряд пикси!

Глава 17

Агенты Кэссиди и Пенелопа решительным шагом вошли в вестибюль высотного здания, в одной из квартир которого согласно наводке, полученной от команды Бум-Бома, в данный момент должно было происходить ограбление.

Сам главный наводчик, к слову, тоже участвовал в операции. В то время как на голове Пенелопы красовалась форменная кепка с эмблемой службы доставки пиццы на дом, на заколке в виде цветка, которая украшала собой «конский хвост», в который Кэссиди собрала свои волосы, гордо восседал Бум-Бом.

Оба агента, разумеется, находились под прикрытием «отвода глаз», однако, на всякий случай, каждая из девочек в руках несла также и коробку пиццы.

Все эти предосторожности, впрочем, оказались излишними, потому что в помещении царил полумрак, явно свидетельствующий о том, что здание небоскрёба обесточено. В связи с чем, агенты Кэссиди и Пенелопа теперь уже не просто решительным, но уверенным шагом прошли мимо двух охранников, которые в тот момент ругались с прибывшими по их вызову электриками.

Электрики же лишь недоуменно разводили руками, потому что, по их мнению, с электроснабжением происходила какая-та чертовщина. Согласно их перемежающимся с отборными и витиеватыми ругательствами горячим заверениям, явных повреждений в системе электрических коммуникаций не было никаких. Однако, чтобы они не делали – электроснабжение упорно отказывалось возобновляться.

В отличие от электриков девочки знали, что за «чертовщина» происходит с электроснабжением, однако легче им от этого не было… Скорее, наоборот: не знай они этого, у них была бы надежда, а так… Как ни печально им было это осознавать, жестокая реальность заключалась в том, что все семьдесят два этажа им предстоит пройти пешком. Посему тоскливо вздохнув, оба агента сразу же направились не к лифтам, а к лестничному пролету.

– Агент Бум-Бом, а нельзя было найти грабителя, который бы совершал своё тёмное дело поближе к земле? – сварливо заметила запыхавшаяся Пенелопа, когда девочки практически бегом преодолели первые пятнадцать этажей.

– Это был риторический вопрос или просто глупый? – с вызовом парировал пикси.

– Нет, это был не риторический и не глупый вопрос, умник! Хорошо тебе, тебе не приходится собственными ножками пролёт за пролётом преодолевать! – раздраженно буркнула девочка. – А вот мне приходится!

– Тссс, потише! – агент Кэссиди приложила пальчик к губам. – У троллей необычайно острый слух, и вы, агент Пенелопа, должны бы об этом знать! – она укоризненно взглянула на подругу.

– Хорошо, молчу-молчу, – надув губки, обиженно пообещала Пенелопа. Однако молчала она не долго. – Слушай, а почему бы тебе не левитировать нас хотя бы до шестьдесят пятого этажа? – осенила девочку очередная идея.

– Потому что тролль, который сумел с помощью магии обесточить целый небоскрёб, обязательно учует чужую магию и насторожится! – раздраженным шепотом объяснила Кэссиди. – А мы с тобой рассчитываем на эффект неожиданности…

– Если у тролля действительно такой острый слух, как ты говоришь, то боюсь, что с эффектом неожиданности всё равно ничего не получится! Потому что барабанную дробь моего несчастного выпрыгивающего из груди сердца, он услышит обязательно ещё за десять этажей… – ворчливо прокомментировала агент Пенелопа, с тоской во взоре и болью в правом боку провожая цифру «22», сообщающую о том, что им осталось преодолеть всего лишь каких-то ещё пятьдесят этажей.

– Хорошо, – кивнула агент Кэссиди, которая запыхалась не меньше подруги. – Привал на пару минут, – переведя дух, сообщила она и бессильно опустилась на ступеньки.

Агент Пенелопа с облегчением выдохнула и присела рядом с подругой. На этом, однако, она не остановилась, а достав из пакета бутылку с Coca-Cola и отпив из неё, принялась с энтузиазмом распаковывать пиццу.

– Ух ты! Пицца! Пицца! Пицца! – радостно завизжал Бум-Бом.

– Ты что делаешь? – чуть не задохнулась от возмущения агент Кэссиди.

– Так привал же! – спокойно заметила агент Пенелопа, откусывая сразу половину от четвертинки пиццы, которую она держала в руке. – И потом пустую коробку, и ранец с пустой бутылкой нести намного легче! – резонно добавила она.

Агент Кэссиди не могла не оценить настолько же глубинную, насколько и практичную мудрость аргумента агента Пенелопы, поэтому тут же поддержала полезную для дела и, как выяснилось в процессе жевания, невероятно вкусную инициативу.

Между тем Бум-Бом одними только восторгами тоже не ограничился, а тоже не менее активно подключился к облегчению ноши агентов.

– Просто обожаю пиццу! – счастливо изрёк пикси, поглощая уже второй всего за пару минут ломоть пиццы.

– А я думала, пикси только на сладкое падки?.. – удивилась Пенелопа.

– Это был, надеюсь, риторический вопрос или?.. – насмешливо покосился на девочку пикси.

– Ну всё! – разозлилась Пенелопа. – Извини, Кэсси, но я его сейчас убью!

– Агент Бум-Бом не груби агенту Пенелопе! – одёрнула пикси Кэссиди.

– Так, а чего она глупые вопросы задаёт? Можно подумать она пиццы не пробовала! Ну как можно не любить пиццу?! – принялся возмущенно оправдываться Бум-Бом. – Она же вку-ууусная!

– Эт точно, – кивнула Кэссиди. – Она действительное вкусная! Правда, ведь, Пэн?

– Ага, вкусная, – согласилась та.

И такая вкусная это оказалась пицца, что за каких-то десяти минут две одиннадцатилетние девочки и пикси ростом в три сантиметра умудрились умять обе имевшиеся у них в наличие большие пиццы и два литра напитка Coca-Cola.

– Теперь бы поспать или хотя бы полежать… – внесла очередное предложение агент Пенелопа, развалившись на ступеньках.

Однако на сей раз, агент Кэссиди, хотя и признавала, что и это предложение тоже не лишено глубинной мудрости и практичности, была неумолима.

– Ни в коем случае! Сначала дело!

– Дело так дело! – тоскливо согласилась агент Пенелопа и, тяжко вздыхая, поплелась вслед за подругой.

А вот Бум-Бом в этот же самый момент, наоборот, кайфовал…

Глава 18

Кэссиди с Пенелопой переглянулись и неосознанно сделали пару шагов назад. Затем остановились. Задумались. Снова переглянулись и, не сговариваясь, крадучись на носочках, снова двинулись в первоначальном направлении, то есть, в сторону приоткрытой двери.

Вскрывший тяжелую дубовую дверь не стал заморачиваться с подбором отмычек к замкам, а поступил как истинный тролль – применив недюжинную физическую силу, просто и грубо выломал её вместе с коробом.

Агент Пенелопа и агент Кэссиди беззвучно просочились внутрь.

По изысканным и роскошно обставленным апартаментам явно прошлись циничным и бесцеремонным обыском. В гостиной и библиотеке был такой погром, как если бы по ним пронеслось стадо слонов. Причем бивни у слонов были явно стальные. Все до одного ящики столов, шкафов и тумбочек были выдернуты со своих мест и теперь валялись на полу. Антикварный из дорогого дерева письменный стол был раскурочен до такой степени, что теперь годился разве что на растопку. Пол был в буквальном смысле усыпан осколками хрусталя и фарфора, а также страницами книг, многие из которых были выпотрошены, словно подготовленная к начинке индейка…

Затаив дыхание агенты проследовали дальше и заглянули в ещё одну приоткрытую дверь. На сей раз, это была спальня, с которой обошлись столь же неделикатно, как и с предыдущими двумя комнатами.

Разница была лишь в том, что пол спальни был усыпан не бумагами и битым стеклом, а одеждой и предметами личного пользования.

И здесь же, в спальне, был также и виновник всего этого погрома, которого и Кэссиди и Пенелопа заметили не сразу…

Но, как известно, дуракам и новичкам везет. А эти юные домушницы – были сразу и новичками и… Дуры – не дуры, но умными, в свете их последних проделок, ни одну, ни другую точно никто бы не назвал.

В общем, им крупно повезло, и они заметили тролля раньше, чем он их, поскольку он был слишком увлечен потрошением очередного шкафа.

О да, это был тролль. Стопроцентный осюстороненный тролль. О том, что это именно осюстороненный тролль – говорила его человеческая личина.

Будучи магическими существами, тролли могли видоизменять свою внешность так, как им заблагорассудиться. Одна проблема – чем сильнее метаморфоза отличалась от оригинала, тем больше магических сил расходовалось на поддержание личины и тем меньше, соответственно, их оставалось на другие, порой не менее важные, дела. Например, на способность – не превращаться в камень при свете дня.

Поэтому осюстороненные тролли – в человеческой личине сильно походили на троллей, то есть, оставались этакими два на два шкафами с огромными ручищами. Ещё одной особенностью была очень крупная, круглая голова с лопоухими ушами; и лицом, на котором из под тяжелого лба смотрели огромные, на выкате, глаза, а выдающуюся вперед челюсть «украшали» мясистые, похожие на вареники, губы.

А вот что касается «залётных» троллей, то их, наоборот, было совершенно невозможно отличить от людей.

Сердце Кэссиди забилось так часто-часто, что у неё аж дыхание перехватило. Но не от страха. А от того, что план её начинал воплощаться в реальность.

Вот только… Её очень смущало как этот тролль, был одет. Ну очень странно он был одет для того, кто промышлял грабежом и разбоем.

Огромного роста детина с широченными плечами и могучей грудной клеткой был одет… в дорогой, безукоризненно на нём сидящий тёмно-серый костюм, брюки, которого были наглажены до безупречных стрелок; белоснежную рубашку и тёмно-серый с бордовыми полосами галстук. Бордовые полосы галстука, к слову, идеально сочетались по цвету с рубинами, один из которых поблескивал в правом ухе громилы, а второй – на безымянном пальце его левой руки.

Иначе говоря, этот тролль, ну никак не соответствовал представлению Кэссиди о том, как должен выглядеть профессиональный взломщик, скорее уж он походил на преуспевающего брокера с Манхеттена или, в крайнем случае, на телохранителя либо высокопоставленного чиновника, либо какого-нибудь миллиардера.

Кроме того, судя по разбросанным по полу картинам известных мастеров, дорогой технике и драгоценностям, этот тролль пришёл сюда явно и определённо не за ними. Иначе говоря, целью его проникновения в эту квартиру был не грабёж – а поиски чего-то очень и очень определенного.

Судорожным движением девочка рефлекторно сжала в кармане мешочек с пыльцой тролльей сговорчивости, с помощью которой она планировала убедить опасного преступника в необходимости сотрудничать с ней.

– А может ну его? – подала тоненький голос её благоразумность. – Слишком этот тролль неправильный какой-то…

– Ну уж нет! – взыграли самолюбие, авантюризм и упрямство. – Семьдесят два этажа – это слишком много для просто прогулки! И потом всего-то и осталось: дунуть содержимым кармана громиле в лицо, – Кэссиди достала мешочек из кармана и отсыпала часть его содержимого себе в ладошку, – затем познакомить моего нового «делового партнёра» с Бум-Бомом и…

– Кэсси! – вырвал её из раздумий истеричный голос подруги. – Бежим!

Пенелопа схватила её за руку и потянула за собой. Точнее, попыталась потянуть за собой. Однако не преуспела. Отвлёкшаяся на пыльцу и потому упустившая из внимания передвижения тролля Кэссиди категорически отказалась бежать.

– С ума сошла! У меня уже всё готово! – раздраженно фыркнула она, сунув подруге под нос зажатую в кулачке пыльцу. – Вот видишь!

Пенелопа же видела только тролля. Громадного как гора и ужасающе-опасного как извержение вулкана…

– Бежим-и-и-и-им! – завопила она, насильно утягивая за собой к выходу подругу. – Нас засек… – грохот захлопнувшейся прямо перед её носом двери перебил её полуслове. – Ик-ик-и-иикк! – совершенно растерялась шокированная подобным развитием событий девочка.

Что же касается Кэссиди, то она была совершенно спокойна и собрана. Ещё бы! У неё ведь и на самом деле уже всё было готово.

Взвившись в воздух маленьким вихрем, она дунула троллю в лицо пыльцой сговорчивости.

Глава 19

Вайлд смотрел на двух маленьких девочек и не мог поверить своим глазам.

Неужели он ошибся квартирой? Мысленно озадачился он вопросом. И тут же сам себе и ответил. Нет, не ошибся. Иначе бы он здесь вообще ничего не нашёл, а он кое-что нашёл. Недостаточно, конечно, чтобы доказать связь Ильдара Телемака с поставками «фейрийской прелести» и подать этого ублюдка Управлению Межреальностной Безопасности (УМБ) на блюдечке с голубой каемочкой, но то, что это была квартира именно Аламака, он был уверен.

Да уж… Уж да… А он то думал, что ничто, ровным счётом ничто не могло застать его врасплох настолько, чтобы он растерялся и даже приблизительно не знал, что ему делать дальше.

Озадаченный он попытался переплести пудовые ручищи на своей могучей груди, совершенно забыв о том, что огромнейшие бугры мышц всё равно не позволят ему этого сделать. Посему, как и обычно, переплести между собой ему удалось только запястья. Тем не менее, грозности и внушительности его персона от этого не утратила ни на йоту, а, пожалуй, даже и приобрела.

– Вы кто? И что вы здесь делаете? – озадаченно уточнил громила.

И уже в следующее же мгновение чуть не оглох от визга, громкость которого была такова, что заставила не только его барабанные перепонки напрячься, но и волосы стать дыбом.

Визжала, к слову, не Пенелопа, а Кэссиди. Кэссиди, до которой дошло, что на неправильного тролля и «троллья сговорчивость» тоже подействовала неправильно.

Что же касается Пенелопы, то она просто не знала как именно «троллья сговорчивость» действует на троллей, и потому предположила, что им попался тролль с замедленной реакцией. А потому, решила она, им просто нужно потянуть время. И лучше всего это делать, учитывая примененное ими зелье, заговаривая громиле зубы.

– Да, так… Мы просто мимо шли… И вдруг смотрим дверь открыта! Ну мы удивились и решили заглянуть, – дрожащим голосом попыталась объяснить она.

– Мимо шли? – недоверчиво переспросил тролль, обеспокоенно при этом покосившись на Кэссиди, которая уже не визжала, а хрипела.

– Мугу, – кивнула Пенелопа.

Поддакивая подруге, беззвучно закивала Кэссиди, которая уже не только визжать, но и хрипеть не могла.

– Мимо? – удивился Вайлд. – Это вы с крыши спускались что ли? – уточнил он.

– Нет, не спускались, а поднимались! – честно и очень уверенно ответила Пенелопа, которая знала, что правда всегда звучит гораздо убедительнее, чем ложь. А в данном конкретном её утверждении не было ни капли лжи.

– Хммм! – ещё больше озадачился тролль. – И что же мне теперь с вами делать? – широко зевая, поинтересовался он.

– Ммможет о-оотпустить? – ещё более дрожащим, чем раньше, но уже с оттенком надежды, голосом предположила Пенелопа и, подумав, что в данной ситуации немного лести – это самое оно, добавила: – По вам же сразу видно, что вы тролль не просто цивилизованный, а ещё и добропорядочный и благородный…

Поддерживая предложение подруги, Кэссиди активно, в том смысле, что очень часто и убедительно закивала головой.

– Отпустить? – озадаченно переспросил Вайлд, снова зевая. – Хммм… – задумался он, пытаясь понять, что же его так беспокоит. Однако всё более и более погружавшийся в странную дрёму мозг был ему в этом плохим помощником. Ага! Всё-таки вспомнил он. – Но она же ведьма! – обвинительно изрёк он, указав на Кэссиди. – И чем-то дунула мне в лицо! Что это было? И зачем она это сделала?

– Она случайно, совершенно случайно! Просто потому что испугалась! – дабы увести тему от того, что это было, перешла сразу к ответу на вопрос «зачем она это сделала» Пенелопа. И дабы слова её прозвучали убедительней, добавила аргументов. – Вы ведь слышали, как она визжала? А визжат тогда, когда очень сильно испугаются!

Вайлд слышал. Ещё как слышал. Голова до сих пор гудела. Он поморщился от воспоминания, потёр переносицу и попытался сосредоточиться, чтобы понять, что именно в ответе девочки его смущает. Однако всё более и более наполнявший его голову туман, очень мешал ему думать. Он почесал за ухом, но, к сожалению, и это испытанное средство активизации мыслительного процесса не помогло. Хуже того, теперь у него туман был не только в голове, но и в глазах. Чтобы лучше видеть девочек, он сощурился и слегка наклонился, неосознанно нахмурившись, шмыгнув носом и оскалив челюсть при этом.

У Пенелопы и Кэссиди от ужаса перехватило дыхание: тролль не собирается их отпускать. Он собирается их съесть! А иначе, зачем бы он к ним принюхивался? Они, разумеется, знали, что обычно тролли людьми не питались. Но они также знали и то, что перед ними стоял не обычный, а неправильный тролль!

– Вот это вы зря! – заявила Кэссиди, к которой, наконец, вернулся не только голос, но и самообладание. Ну а что ей ещё оставалось делать? Правильно, только договариваться. – Разрешите напомнить вам, уважаемый, что есть гораздо более цивилизованные способы, избавления от свидетелей, например, просто подчистить нам память…

Пенелопа энергично закивала головой, выражая полную солидарность с тем, что сказала её подруга.

– Точно память! – воскликнул тролль с интонацией, которая громче и чётче всяких слов, сказала девочкам, что идея ему понравилась.

И Пенелопа с Кэссиди дружно выдохнули с облегчением. Однако… рано они обрадовались.

– Разумеется! Как же я сразу не сообразил! Нужно заглянуть вам в память! – продолжал между тем свою мысль неправильный тролль, опять и снова при этом широко зевая.

Девочки в ужасе шарахнулись в сторону. Их противник, разумеется, расценил это их движение как попытку к бегству и скомандовал:

– Magicis cellulam!

Несмотря на то, что произнося магическую формулу тролль в очередной раз широко зевнул и поэтому несколько растянул гласные, это не помешало заклятию сработать так, как им и было задумано, то есть заключить девочек в невидимую клетку.

После чего, у неправильного тролля внезапно подкосились ноги, и он словно подкошенный рухнул на пол, где он какое-то время подрыгал руками и ногами, затем свернулся калачиком, подложил ладошки под голову и, наконец, захрапел как паровоз.

Глава 20

Направляясь в квартиру Ильдара Телемака, Александр испытывал одновременно и жуткое, до зубовного скрежета, раздражение и столь же сильное нетерпение. Раздражен он был тем, что, несмотря на его запрет, Вайлд всё же вломился в квартиру подследственного и произвёл обыск. И теперь, если он хотел, чтобы Телемак никогда не узнал, кто именно побывал у него «в гостях», у него не было другого выбора, кроме как «подчистить» за своим не в меру инициативным и вопиюще своевольным подчиненным. И хотя огромное нетерпение Александр испытывал как раз и именно по поводу документов, обнаруженных в результате упомянутых выше инициативности и вопиющего своеволия, менее раздраженным оно его не делало. Он, по-прежнему, хотел сначала начистить физиономию упрямому и своенравному троллю, а затем, оштрафовать на две, лучше три месячных зарплаты!

Лишнее и упоминать, что при таком его настрое, вид подчиненного, храпящего посреди разгромленной комнаты, его не умилил, а ещё больше взбесил.

Точнее, вначале, вид лежащего на полу тролля, его обеспокоил, ибо он подумал, что тот или ранен или даже мертв. Поэтому, накинув на себя максимальной защиты щит, пулей вылетел из портала и наклонился над… крепко спящим. О крепости сна подчиненного, к слову, доложил его же оглушительный храп.

Александр настолько не ожидал увидеть своего подчиненного спящим, что в первую секунду даже растерялся.

– Ва-а-айлд? – позвал он, озадаченно уставившись на лежащую перед ним громадную тушу.

Позвал, разумеется, риторически, не ожидая, что ему ответят. Однако Вайлд ему ответил. Раскатисто-громовым: «Хр-ррря-аам! Хр-ррря-аааааам! Хр-ррря-аам! Пам-пам!»

– Ва-а-а-а-айлд! Дубина ты стоеросовая! Ты что, нашёл не только документы, но и пыльцу?! И у тебя хватило ума, ею нанюхаться?! – по-прежнему риторически, но теперь уже не оторопелым, а очень и очень злым тоном взывал к спящему подчиненному начальник.

И снова раскатисто-громовое: «Хр-ррря-аам! Хр-ррря-аааааам! Хр-ррря-аам! Пам-пам!», стало ему ответом.

– Уволю! Теперь точно уволю! – убежденно пообещал Александр и довольно грубо пнул ногой развалившуюся на полу тушу громилы, которая отреагировала тем, что, перевернувшись на другой бок, ещё раз огласила комнату раскатисто-громовым «Хр-ррря-аам! Хр-ррря-аааааам! Хр-ррря-аам! Пам-пам».

Кэссиди и Пенелопа, боясь пошевелиться и тем самым привлечь к себе внимание сообщника тролля, которым оказался хорошо знакомый им Александр Каролинг, застыли мраморными статуями.

Из всех случайных совпадений – это совпадение было одновременно и в высшей степени подозрительным и настолько же неудачным для них.

Окажись сообщником тролля неизвестный им злоумышленник, у них ещё оставалась бы надежда на то, чтобы выйти из этой ситуации с потерей лишь небольшого эпизода памяти.

Алекс же, понимала Кэссиди, сотрёт им память подчистую. Причём, даже не потому, что он безжалостный и беспринципный злодей, а в том, что он именно такой, она не сомневалась ни секунды, а потому что – иначе он рискует, что рано или поздно, но информация, которую он вытрет из эпизодической памяти, всплывёт из подсознания. Уж, если она в свои одиннадцать лет знала о пластичности мозга, то маг такого уровня, как ярчайшая звезда магической науки Александр Каролинг – знал об этом однозначно.

А посему, надежда была лишь одна… На то, что он сейчас – подхватит заклинанием левитации своего спящего сообщника и скроется с места преступления, так и не заметив ни её, ни Пенелопу.

Надежда эта, правда, даже в её воображении, казалась несбыточной. И такой же она оказалась в реальности.

Поняв, что его подчиненный не только жив, но и вполне доволен жизнью, по крайней мере, в настоящий момент, Александр решил заняться тем, для чего он собственно сюда явился – вернуть апартаменты в то состояние, в котором они прибывали до того как подверглись варварскому обыску.

Почесывая затылок, он окинул взглядом комнату. Точнее, взглядом он окинул лишь ту её часть, что располагалась между началом поля его обозрения и тролльей клеткой с заключенными в неё двумя маленькими девочками…

– Кэ-эээси-ди? Пе-не-ло-о-о-о-опа? – ошарашено проговорил он.

Выражение лица Александра, при этом, было даже ещё более потрясенным, чем у тролля, когда тот увидел девочек.

– Алекс! Алекс! Слава богине! Ты нас нашёл! – всхлипнула Кэссиди, у которой мгновенно возник план. – О Трехликая, благодарю! Ты услышала наши молитвы! Нам было так страшно! Да, Пенелопа? – она толкнула плечом подругу и та закивала в знак согласия, как китайский болванчик. – Мы не знаем, зачем… Мы просто гуляли… – нарочито сбивчиво начала объяснять маленькая сказочница. – Но он нас схватил на улице и зачем-то приволок в эту квартиру! А потом он начал такое делать… Он всё тут перевернул… А нам, – она всхлипнула и вытерла слёзы. – Было так страшно! – Она снова пихнула Пенелопу.

– Очень страшно! – подтвердила та.

– Вайлд, схватил вас на улице? – озадачился Александр.

– Угу! – закивали маленькие махинаторши.

– Прямо на улице! – подтвердила Кэссиди.

– Ничего не понимаю, – растерялся молодой человек. – Зачем?

– Мы не зна-а-аем… – дрожащими губками хором сообщили девочки. – Может он взбесился? И это троллье бешенство на него так подействовало? – предположила Кэссиди.

– Странно… – нахмурился Александр. Однако беспокоило его отнюдь не гипотетическое «троллье бешенство», ибо он точно знал, что иррациональное поведение в виде отлова на улицах маленьких девочек к симптомам как тролльего, так и вообще какого-либо бешенства не относится. – Очень странно… Я просто поверить не могу… – задумчиво проговорил он.

Он ума не мог приложить, зачем Вайлду, который был ему не только подчиненным, но которого он также считал ещё и своим другом, понадобилось хватать на улице двух маленьких девочек. И, если бы сейчас здесь и своими собственными глазами он не наблюдал их запертыми в тролльей клетке – то ни за что бы не поверил в то, что это в принципе возможно.

Глава 21

– Алекс, – прервав его размышления, жалобным голоском позвала пританцовывающая на месте Кэссиди. – Я в туалет хочу! Можешь попробовать нас освободить? Ну, пожа-а-а-а-алуйста? – заканючила она.

– Я тоже! – тут же подключилась Пенелопа. – Пожа-а-а-а-а-а-алуйста? Очень хочется в туалет! И уже давно! – заныла она в тон подруге.

Девочки мешали Александру думать, кроме того, он не только не видел никакого вреда в том, чтобы действительно выпустить их из тролльей клетки, но ещё и мысленно отругал себя за то, что не сообразил сделать это в первую же очередь.

«Бедные девочки! – увидев бледные, заплаканные личики и спохватившись по этому поводу, подумал он. – Они и так напуганы, а я их продолжаю в клетке держать! Чёрт! Ну как же я мог так обмануться в Вайлде? Ну, что ж будет мне наука! Буду знать, что тролль – он и в Асгарде[1] тролль, какой бы осюстороненный и цивилизованный он ни был!».

– Ах да, конечно! – кивнул он девочкам. – Дайте мне пару-тройку минут…

Перейдя в режим магического зрения, Александр всмотрелся в плетение клетки. Заклинание, как и ожидалось, было скастовано на совесть. Что-что, а троллья клетка у Вайлда всегда выходила качественной. Усмехнувшись, подумал он, ища за чтобы зацепиться, дабы разделаться с заклинанием «малой кровью». Однако, сколько он не всматривался в структуру заклинания, зацепиться оказалось не за что: ни единой бреши, ни трещинки, ни щелочки.

– Твою ж троллью маму за ногу! – раздосадовано выругался он и шарахнул по клетке атакующим заклинанием.

Девочкам при этом ничего не угрожало. Александр вложил в заклинание заряд силы, достаточный лишь для того, чтобы слегка повредить верхний слой плетения клетки.

По крайней мере, он думал, что достаточный. Однако, оказалось, недостаточный… Кроме ослепительно яркой вспышки, от света которой у Александра и девочек на глазах выступили слезы, его атака на клетку не принесла больше ничего. Ни бреши, ни трещинки, ни щелочки.

Александр немного добавил в разряд силы. И снова… ни-че-го!

Однако третий раунд «переговоров» с клеткой остался всё же за ним. После чего, разрушить структуру плетения упрямицы уже было делом отличного владения техникой заклинания коррозии магических структур.

Пара-тройка минут и вот уже стены прочнейшей клетки начали осыпаться невидимым мельчайшим песком…

– Что за демонщина?! – вдруг заморгал Александр, не понимая, каким образом песок, который он только что ощущал ладонями и пальцами, попал ему в глаза. – А-а-а-апчхи!

– Кэсси, ты что творишь?! – возмутилась Пенелопа. – Зачем ты это сделала?!

– А-а-а-апчхи! – вторил ей Александр, голова которого вдруг отяжелела. Молодой человек широко зевнул, отчаянно, но бесполезно при этом, борясь со сном. – Что со мно… – начал было говорить он, однако язык его не слушался.

– Зачем?! Зачем ты это сделала?! Объясни мне! – потребовала ответа от подруги Пенелопа.

– Не переживай Пэн, – «успокоила» маленькая злодейка. – На этот раз я действовала наверняка…

– Что-что? Что значит, ты действовала наверняка? Ты о чём? – переспросила недоумевающая подруга.

– О том, что тролля усыпить намного сложнее, чем человека. А мне, точнее моему зелью, это удалось. Поэтому-то я и не сомневалась, что у меня получится усыпить и Алекса тоже, – объяснила дилетантка-зельеварщица.

Увидев, как изумленно округлились глаза и возмущенно нахмурились брови подруги, и, поняв, что та по-прежнему на неё злится, Кэссиди поспешила заверить.

– Честное слово, Пэн, в этот раз я точно знала, что делала! Понимаешь, я думаю, что я просто перепутала пропорции трилистника благожелательности и тролльей валерианы, – взволнованно зачастила она, под всё более мрачнеющим взглядом Пенелопы. – Ты же знаешь, что с зельями всегда так. При изготовлении нельзя допустить ни единой помарки в дозах. И уж тем более, в пропорции…

Наконец, не выдержав, Пенелопа перебила подругу:

– Кэсси! – практически взвизгнула она. – Я тебя не о зелье, а об Алексе спрашиваю! Я хочу знать, зачем ты его усыпила?! – топнув ногой, требовательно вопросила девочка, которая больше не находила захватывающим и веселым это их приключение. – Он же нам поверил! Он нас освободил! А ты… Ты… Как ты могла так, поступить с ним?!

– Как я могла с ним так поступить? – искренне удивилась Кэссиди. – Пэн, ты серьёзно? Ты серьёзно меня об этом спрашиваешь? А как ещё я могла с ним поступить? Пэн, посмотри вокруг! – девочка окинула разгром в комнате полным ужаса и тревоги взором. – Вот что он тут делал, Пэн? Как ты думаешь? Вот именно, Пэн! Мы с тобой свидетели! Свидетели преступления! А свидетели, как тебе не хуже меня известно, долго не живут!

– Но он освободил нас?.. – неуверенно возразила Пенелопа.

– А ты знаешь, зачем он нас освободил? – тут же выстрелила бьющим не в бровь, а в глаз вопросом Кэссиди. – А вдруг он убить нас хотел? И клетка ему просто мешала?

– Но мы же сами его попросили? – напомнила Пенелопа, отказываясь верить в то, что Александр Каролинг, кроме того, что ловелас и взломщик, ещё и убийца.

– Да, попросили, – кивнула Кэссиди. – Но у меня был план… В общем, Пэн, пошли отсюда! А то, мало ли, вдруг они очнутся! Или сюда заявится ещё кто-нибудь, от кого мы уже не убежим…

Кэссиди и сама не знала, насколько была права, опасаясь того, что вскоре в эту квартиру может заявиться ещё кто-нибудь, от кого им с Пенелопой уже не убежать. Как не знала она и того, что устроенный ею для Вайлда и Александра «тихий час» очень дорого им обойдётся…

[1] Асгард – в скандинавской мифологии – небесный город, обитель богов-асов.

Глава 22

Если вверх на семьдесят второй этаж девочки поднимались никак не меньше часа, то обратный путь вниз по лестнице они преодолели за каких-то десять минут.

Электрики и представители владельца здания всё ещё продолжали ругаться, поэтому никто из них не обратил никакого внимания на двух маленьких девочек, промчавшихся мимо них с ураганной скоростью.

Пенелопа была уверена, что они так и побегут, не останавливаясь, до самого дома Кэссиди, однако подруга резко затормозила рядом с первым же телефонным аппаратом.

– О Трехликая! Ну что ещё она задумала?! – тяжело дыша, недовольно проворчала она, наблюдая за снимающей телефонную трубку подругой.

Исполненная же гражданского долга Кэссиди, по крайней мере, в её понимании это было именно так, в это время набирала «911».

Как только из трубки прозвучала стандартная фраза оператора службы: «911, что у вас произошло?»[1], она уточнила по-старушечьи скрипуче-дребезжащим голосом:

– Э-хе-э-хе, это э-хе-э-хе полиция?! – тяжело и часто дыша после сумасшедшей спринтерской дистанции, девочка с трудом выталкивала из своих легких слова. Что, впрочем, вполне соответствовало образу старой, испуганной женщины.

На что голос в трубке столь же вежливо и спокойно, как и в первый раз, ответил вопросом:

«Мэм, Это 911, пожалуйста, сообщите, чем мы можем вам помочь?»

– Не мне… э-хе-э-хе, деточка… э-хе-э-хе, – продолжая тяжело и часто дышать заверила оператора Кэссиди. – А соседям моим снизу эхе-эхе… Понимаешь, деточка… э-хе-э-хе, я живу на 73 этаже… э-хе-э-хе, 29-го дома… э-хе-э-хе, 15-й улицы… э-хе-э-хе. Это та… э-хе-э-хе, что на Манхеттене… э-хе-э-хе, если вы вдруг не знаете, где это… э-хе-э-хе. Так вот сегодня мы с Кикси… э-хе-э-хе. Кикси это мой кокер-спаниэль… э-хе-э-хе, он у меня такого… э-хе-э-хе редкого чало-голубого окраса и поэтому… э-хе-э-хе, наверное, такой своенравный… э-хе-э-хе и везде сует свой любопытный, мокрый нос… э-хе-э-хе…

Услышав подобный бред из уст подруги, Пенелопа даже за руку себя ущипнула, чтобы убедиться, что она не спит и происходящее перед её глазами сюрриалистически-странное действо и слышимый её ушами ирроционально-абсурдный диалог – это не плод её подуставшей от излишеств впечатлений и потому впавшей в маразм фантазии.

Щипок получился неожиданно болезненный и потому Пенелопа взвизгнула.

– Мэм, что у вас происходит? – отреагировал на визг оператор, на этот раз с лёгким оттенком, беспокойства, раздражения и нетерпения в голосе.

– Тсс! – шикнула на подругу Кэссиди, показав ей пальцами, чтобы та застегнула рот на молнию. – У меня, деточка… э-хе-э-хе, как я и сказала… э-хе-э-хе, ничего не происходит… э-хе-э-хе! Ну разве, что пришлось пнуть Кикси… э-хе-э-хе, а то она у меня вечно лезет, куда не просят… э-хе-э-хе! – сварливо объяснила Кэссиди, предупреждающе глядя на подругу. – А вот у других людей случилось… э-хе-э-хе! – сообщила она и взяла паузу, чтобы, наконец, отдышаться.

– У каких людей, мэм? – уточнила оператор колл-центра, воспользовавшись паузой.

– Но я же вам уже сказала… э-хе-э-хе! У моих соседей снизу! Которые живут на 72-м этаже! – капризно-раздраженно фыркнула Кэссиди и сделала глубокий вдох и выдох, чтобы окончательно восстановить дыхание.

– И что у них случилось, мэм? – вежливо уточнила оператор, воспользовавшись очередной паузой.

– Так я же рассказываю! Точнее, пытаюсь! А вы меня всё время перебиваете! А если бы не перебивали, то я бы уже рассказала! – нравоучительно-ворчливо, как только умеют делать очень старые леди, осадила Кэссиди оператора. – Так вот, значит-с, выхожу я с Кикси на лестничную площадку, жму на кнопку, а лифт, значит-с, не едет…

– Мэм, 29-й дом, 15-я улица, там действительно сегодня были проблемы с подачей электроэнергии, но на данный момент… – тут же услужливо начала информировать её оператор.

– Деточка! Вас что не учили, что перебивать это не хорошо?! И тем более, нехорошо – перебивать старших! – сварливо прервала Кэссиди. – Ну, сами подумайте, стала бы я вам рассказывать о Кикси, если бы речь шла только о проблеме с подачей электроэнергии? Я может и стара, но из ума не выжила! Так вот, нажала я на кнопку, а лифт не едет… Будь я сама, без Кикси, то, конечно, не за чтобы не пошла вниз пешком, но пришлось, – она тяжело вздохнула. – Потому что Кикси я всё равно бы уже назад в квартиру не загнала, а она мне как дочь, – она снова тяжело вздохнула. – В общем, начали мы с ней спускаться… И тут она, проказница, как залает вдруг! И как дернется! Да так резко, что я не смогла её удержать и выпустила поводок! Ну и что мне оставалось делать? Она же глупенькая у меня! И малютка совсем! Вот и пошла я за ней в ту ужасную квартиру… Вы только не подумайте чего, Кикси у меня собака приличная! Она не за что бы в чужую квартиру без приглашения не вошла, если бы двери были закрытыми! Но двери были открытыми! А там, в квартире… мало того, что всё верх дном, так там ещё и два трупа прямо посреди комнаты лежат… – на этом Кэссиди бросила трубку.

– Всё, Пэн, теперь можно и домой! Пошли? – оказавшись возле подруги в два прыжка, сообщила она.

После чего, не дожидаясь подтверждения и не потрудившись удостовериться, следует ли подруга за ней, направилась к ближайшей станции метро.

Пенелопа, к слову, за Кэссиди последовала не сразу. Прежде чем сдвинуться с места, она на несколько секунд застыла изваянием, растерянно смотря ей вслед. Девочка понимала, что насчёт Алекса, вероятней всего, её подруга права. И всё же ей очень не нравилось, как они с ним поступили. Тяжело вздохнув, она бросилась вслед за Кэссиди и, догнав её, набросилась на неё с упрёками.

– Кэс, ты что, с ума сошла?! Ты зачем копов вызвала?! Уж этого Алекс нам точно не простит! А уж тролль тем более!

– Тролль меня мало беспокоит, Пэн, а вот Алекс… Алекс просто связался с плохой компанией, – мгновенно погрустнев, тяжело вздохнула Кэссиди. – Но он же такой талантливый! И у него вся жизнь впереди! Вот я и подумала… – она снова тяжело вздохнула. – Пока он ещё никого не убил… – на глазах девочки вдруг выступили слёзы. Она всхлипнула. – По крайней мере, я надеюсь на то, что пока он ещё никого не убил. Ну и вообще, в целом, надеюсь, что он пока ещё не натворил ничего непоправимого. Я просто подумала, Пэн, что, если он сейчас попадётся копам, то, возможно, отделается условным сроком. И это станет ему уроком. В общем, Пэн, я сделала это ради него самого! Ради того, чтобы спасти его от него самого!

Книга 2. Пролог

Аннотация:
Во имя справедливости и женской солидарности Кэссиди и её подруга Пенелопа взялись за невыполнимое и неблагодарное, как выяснилось, дело - наказать неисправимого ловеласа, который разбил сотни и сотни невинных, наивных девичьих сердец. О том, каких бед они в связи с этим наворотили, читатель узнает из этой книги.

Начало истории: книга 1 - Осторожно! Отвергнутая ведьма - бесплатно!

В тексте:
- веселые студенческие годы подросших мстительниц;
- скандинавская мифология, описывающая противостояние между Суртом и Хель.
- мстительные фейри;
- проклятый ловелас, который к тому же ещё и оказался огненным львом)
- юмор, приключения, магические поединки

Пролог

Как известно, взрослые практически никогда, вернее, скорее вообще никогда, не доверяют детям тайны, которые они считают по-настоящему важными. Именно так и случилось с Кэссиди, которая несмотря на то, что и её родители и старший брат знали тайну рождения Александра Каролинга, понятия не имела о том, что в его венах течет совершенно особенная кровь.

И незнание это, пожалуй, вполне могло бы послужить смягчающим обстоятельством её вины, если бы мы с вами не понимали, что даже если бы она и знала о том, что Александр – потомок самого Сурта[1], это вряд ли бы что-то изменило в её планах и действиях.

Поскольку, ну откуда же она могла знать, что Алекс никакой не преступник, а наоборот? Не могла она знать также и том, что усыпленные ею Алекс и неправильный тролль попадут в руки не полиции, а очень опасных и кровожадных преступников! И уж тем более, она не могла знать о том, что преступникам понадобится ни много, ни мало, а кровь и органы, с которыми ни сам Алекс, ни его зверь ну совершенно не желали расставаться. Как не знала она ничего и о самом Сурте.

Почему?

А потому что, стараниями Хель[2], о Сурте, который был древнейшим из хтонических богов и Владыкой огненных земель Муспельхейма, практически все давно забыли…

[1] Сурт – Владыка огненной земли (Муспельхейм) в скандинавской мифологии. Древнейший из хтонических богов.

[2] Хель – в германо-скандинавской мифологии повелительница мира мёртвых (Хельхейма) и мира ледяных Йотунов Нифльхейма.

Книга 2. Глава 1

Глава 1

Многие миллиарды лет назад…

Вначале не было ничего, кроме безграничного пространства, бесконечного безвременья и огромной, беспредельно-бездонно-безжизненной пустоты Гиннунгагап, которая была настолько пустой, что в ней не только никто не мог жить, но и ничто не могло жить.

Тем не менее, сама Гиннунгагап была живой… Более того, у неё была душа. И потому, несмотря на то, что на протяжении миллиардов лет она ощущала себя вполне самодостаточной и довольной жизнью, в какой-то момент ей вдруг стало одиноко и тоскливо.

Вначале это была лишь искра тоски и неудовлетворенности, из которой за тысячелетия одиночества постепенно разгорелось страстное, неудержимо-неугасимое пламя желания разделить вечность с кем-то ещё.

И именно из этого её страстного желания и родился Сурт.

И настолько велико и горячо к тому моменту было пламя желания Гиннунгагап, что огненная страсть Сурта оказалась гораздо более могущественной, рьяной и неистовой, чем это виделось ей одинокими, длинными и холодными ночами.

С ужасом наблюдая, как всепоглощающее, алчное пламя захватывает всё новые и новые её территории, в скором времени грозя оставить от её бесконечных просторов лишь пепел, Гиннунгагап взмолилась о пощаде…

Что же касается Сурта, то он был бы счастлив внять её молитвам.

Однако в то время он был ещё слишком юн, а значит, неопытен, нетерпелив и порывист и потому, как ни пытался, оказался не способен обуздать первозданное пламя, порожденное его огненной страстью к своей первой и единственной любви и смыслу всего его существования.

Вот только Гиннунгагап не поверила ему. Решила, что предал её Сурт и задумал погубить. Вознегодовала. Возненавидела. И сердце её наполнилось ядом злобы и смертельным холодом.

Ох, как же она жалела теперь, что пошла на поводу у своих желаний и создала Сурта. Как же страстно она мечтала теперь о его скорейшей кончине…

И вот из этой-то злобы, холода и страстного желания покончить с Суртом и появилось на свет второе творение Гиннунгагап – абсолютный антипод владыки Всепоглощающего Пламени – богиня смерти и вечного холода, безжалостная, расчетливая, лишенная даже капли сострадания, Хель.

Породив Хель, Гиннунгагап испустила последний вздох и вполне возможно тут же и перестала бы существовать, как нечто обладающее тонкой, ранимой и трепетной душой. Однако мучаемый глубочайшим чувством раскаяния Сурт не желал, чтобы великая его любовь и та, что дала ему жизнь, превратилась по его вине в бездушное и бездонное нечто. И потому он изловчился и в последнее мгновение сумел-таки поймать этот вздох.

Поймал. И раздавленный горем, скорбящий и растерянный застыл в нерешительности не ведая, не понимая, что дальше ему делать… Как теперь ему жить? И главное, для чего ему теперь жить?

И именно этим моментом его великой слабости и воспользовалась коварная Хель, чтобы напасть на него со спины, воткнув в его огненное сердце ледяной кинжал.

Воткнула и трусливо убежала, потому как опасалась, что огненный великан сможет её одолеть даже и с кинжалом в сердце. Поскольку на тот момент в сравнении с живительной, огненной силой Сурта, её собственная несущая смерть и холод сила была совсем ещё ничтожной.

К слову, Хель изначально понимала, что удар её кинжала, если и нанесёт могущественному огненному богу рану, то уж точно не смертельную. И потому расчет её был не на силу, а на хитрость. И хитрость эта была в приворотных свойствах заговоренного на любовь к ней кинжала.

Не ожидавший подлого удара в спину огненный великан, содрогнувшись всем телом от внезапно пронзившей его сердце острой и резкой боли, упал на колени и, схватившись за грудь обеими руками, выронил… из ослабевших рук столь бесценный для него последний вздох Гиннунгагап.

И упал этот вздох в землю…

В землю, которую Хель успела заморозить одним только своим мимолётным присутствием.

Никогда до и никогда после не был огненный великан в таком отчаянии, как в то мгновение, когда последний вздох единственного смысла его существования исчезал в мёртвой расщелине холодного, мёртвого камня. Такого же мёртвого, каким отныне был и он, Сурт. Не было у него больше ни сил, ни могущества, ни воли, ни даже надежды. А были только печаль, раскаяние и боль. Бесконечная, бескрайняя, вечная боль…

Мужчины, а тем более огненные великаны не плачут, просто порой по их щеке целиком и полностью по собственной инициативе вдруг решает прокатиться, дабы подразнить горькую долю, скупая мужская слеза.

И именно так и случилось в этот раз. По щеке Великого Муспеля вдруг прокатилась огненная слеза и прежде чем он успел её проказницу поймать, она уже упала в то самую расщелину, в которой исчез и последний вздох Гиннунгагап.

И жара любви, боли и раскаяния этой слезы оказалось как раз достаточно, чтобы, растопив лёд, сковывающий мёртвый и холодный камень, превратить его в несколько капель влаги, которая, окропив собой последний вздох Гиннунгагап, даст ему живительную силу.

Ту самую живительную силу, из которой потом вырастет мировое дерево Иггдрасиль[1], которое впоследствии даст рождение таким мирам как Ванахейм[2], Мидгард[3], Асгард[4], Ётунхейм[5], Свартальвхейм[6] і Юсальфхейм[7].

Но это будет потом, а пока…

[1] Иггдрасиль – монументальное дерево, которое согласно мифологии объединяет и дает жизнь девяти мирам скандинавской космологии.

[2] Ванахейм – мир старых богов, даже более старых, чем сами Асы. Они известны своей властью над жизнью и счастьем, и семя является их символом. Фрейр и Фрейя – правители Ванахейма и объединены в священном браке, который приносит жизнь на плодородную землю. Не всем известны секретные знания колдовства, которые знают ванны и передают избранным.

[3] Мидгард – срединный мир. Мир людей.

[4] Асгард – это мир богов-асов, небо и будущее. Распложен высоко над миром людей. Светящиеся залы богов кружатся в небе подобно звездам и двенадцати знакам зодиака. Только те, кто храбр и чист сердцем, смогут оседлать радугу Биврёст и с её помощью подняться в небо к дворцам Асгарда.

Книга 2, Глава 2

Глава 2

Пока Сурт пребывал в отчаянии, Хель не теряла времени даром, а с помощью своей армии ледяных великанов Йотунов, двигаясь с севера на юг, сковывала льдом и холодом всё новые и новые огненные земли.

И скоро… Точнее, относительно скоро… А если ещё точнее, то парочку миллионов лет так спустя, её владения и её могущество уже могли поспорить с владениями и могуществом Сурта.

И решила Владычица царства холода и смерти, что она уже достаточно сильна, чтобы вступить в бой с Владыкой огненных земель и гарантированно уничтожить его. Если не силой, то хитростью.

Не было тогда ещё у Сурта его огненного меча, а у Хель – её ледяного посоха и потому ледяной деве и огненному великану пришлось сойтись в рукопашной схватке.

Огненные прикосновения Сурта жгли белоснежную кожу ледяной красавицы пламенем – жарким, как сама страсть и ярким, как сама жизнь. И наоборот, ледяные прикосновения Хель обжигали темнокожего великана холодом, постепенно смиряя его боль, укрощая отчаяние и охлаждая его пламенную ярость.

И возможно именно поэтому в этой самой первой схватке ледяной девы и огненного великана, которая длилась многие миллионы дней и ночей, пролилась не кровь, но первая вода.

При этом, чем ожесточеннее становилась битва Хель и Сурта, чем яростнее плавились ледяные глыбы, пытаясь затушить бушующее пламя, тем больше становилось воды. И тем в более благодатную почву превращалась поверхность скалы, в каменную расщелину которой некогда упал последний вздох Гиннунгагап.

Да-да. Сила любви, отчаяния и раскаяния огненного великана оказалась столь велика, что живительной силы его слезы хватило на то, чтобы за прошедшие парочку миллионов лет последний вздох жизни Гиннунгагап не только не превратился в пустое воспоминание, но и пустил корни и пророс в маленькое деревце, которое впоследствии вырастет в самое могущественное и величественное дерево во Вселенной и получит имя Мировое Дерево Иггдрасиль.

Однако вернемся к первой битве.

Землю и небеса трясло как в лихорадке, гремели нескончаемые раскаты грома, сверкали страшные, ни на мгновение не меркнущие молнии, почти все из которых пролетят миллиарды световых лет и зажгут в далеких небесах мириады звёзд, и лишь одна из них, которую впоследствии назовут Солнце, улетит не очень далеко от своего создателя. И эта же звезда – станет вечным источником силы Сурта.

Из соприкосновения вечного ледяного холода с вечным жарким пламенем в безграничных количествах рождались всё новые и новые клубы пара, которые постепенно всё более насыщали собой окружающее Сурта и Хель пространство, пока, наконец, не пролились на их головы бесконечно долгим дождём.

Однако сражающиеся не на жизнь, а на смерть Владычица Нифльхейма и Властелин Муспельхейма – его даже не заметили.

Не заметили они и того, что сначала под их ногами образовалась лужа, затем озеро, затем море…

А вода всё прибывала и прибывала… И вот уже они оказались со всех сторон окружены бушующими водами мирового океана Имира.

И вот удивительное дело, казалось бы, вода должна была погасить огонь Сурта. Однако битву начала проигрывать именно Хель.

О да, она всё просчитала правильно. Всё учла. Кроме того, что отдавая, можно не только терять, но и получать.

Щедрый, горячий и искренний по натуре огненный великан никому и никогда не желал зла. Ничто не просчитывал и ни на что не рассчитывал. И если любил, то всем своим огненным сердцем. А если делился, то от пламенной души.

И потому поделившись своим огнём с Солнцем и звёздами, Сурт не только сбросил избыточную мощь своего огня, который чуть было не погубил Гиннунгагап, но и получил верных, всегда готовых прийти ему на помощь союзников.

И именно этих союзников, а конкретно: Солнце – Хель и не учла.

Более того, когда взошедшее над горизонтом новорожденное Солнце атаковало её своими яркими и жаркими лучами, она не сразу поняла, отчего вдруг её силы стали так быстро таять, а силы Сурта, наоборот, прибывать.

Как только же она это поняла, то тут же решила прибегнуть к заранее заготовленной хитрости…

И в следующее же мгновение ледяная дева взмолилась о пощаде. Не забыв при этом обратить внимание огненного великана на то, что эта война между ними – его изначальная вина!

И в самом деле! Разве был выбор у неё, той, которая была рождена из душевной боли и телесных страданий Гиннунгагап единственно для того, чтобы отомстить за свою создательницу?

Ну и что на это мог ответить мучимый раскаянием и чувством вины огненный великан? Что мог противопоставить сим справедливым, по его глубокому убеждению, обвинениям?

К сожалению, ничего другого, кроме как признать справедливость сих аргументов, в очередной раз покаяться и склонить голову у ног обессиленной и обескровленной, почти превратившейся уже в бесплотную тень, Хель.

Будь у неё силы, она тут же бы и прикончила глупого и доверчивого огненного великана, даже несмотря на то, что за каждым её движением ревностно и зорко следило Солнце. Однако на тот момент ледяная дева была совершенно без сил. Более того, стараниями всё того же Солнца, продолжала их терять, с каждой секундой становясь всё слабее и бесплотнее.

И потому в ответ на мольбу огненного великана о даровании ему прощения, она улыбнулась ему своей самой чарующей из улыбок и благосклонно кивнула.

Прекрасная. Трепетная. Беззащитная. Такая непохожая на него. И одновременно такая родная и близкая. Потому что она, как и он, была творением единственной и неповторимой, страстно любимой им Гиннунгагап.

И всё. Этого было достаточно, чтобы дожидавшееся своего часа приворотное заклятие активировалось и, захватив в плен огненное сердце наивного великана, заставило его биться и гореть отныне только для одной Хель.

И именно это коварной богине смерти и холода и надо было…

Теперь у неё снова было сколько угодно времени на то, чтобы восстановить и приумножить свои силы. При этом враг её не только не будет ей мешать, но и с радостью будет помогать. А чтобы уже наверняка, она ещё и вид сделала вид, что отвечает взаимностью на пылкие чувства Сурта.

Книга 2, Глава 3

Глава 3

И снова прошли многие и многие лета… Хотя, скажем прямо, не просто лета, а целые тысячелетия.

И за это время очень многое изменилось. Мировое дерево Иггдрасиль, южный корень которого уходил глубоко и далеко в огненные земли Муспельхейма, а северный – столько же глубоко и далеко в земли льда и смерти Нифльхейма выросло сильным и могучим и начало плодоносить удивительными плодами, каждый из которых заключал в себе целый мир.

Не изменились только Хель. Её по-прежнему питали дикая злоба и лютая ненависть к Сурту и всему живому.

Да и как ей было не злиться? Ведь не будь её, Хель, не было бы и Иггдрасиль! И, тем не менее, все существа, рожденные в этих появившихся благодаря ей, и только ей, мирах, поклонялись огню и Солнцу, молясь, чтобы в их очагах никогда не погас первый, и чтоб, не дай боги, не померкло второе.

И никто, ровным счётом никто, не поклонялся ледяной деве Хель! Более того, никто из них даже понятия не имел, что не будь её, Хель, не было бы и их! Потому что, если бы не она, то никто бы не остановил взбесившегося огненного великана, и тогда сгорела бы Вселенная дотла.

И хотя зависть, обида и злоба поедом ели Хель изнутри, своим холодным расчетливым умом она понимала, что до тех пор, пока в союзниках Сурта Солнце – в честном бою ей его не победить.

И потому ледяная дева набиралась сил и выжидала.

И пока выжидала, весьма талантливо изображала любящую и преданную подругу Сурта и лучшего друга Верховного правителя Асгарда Одина[1].

Почему Хель выбрала себе в друзья правителя именно Асгарда, а не правителя Ванахейма, Мидгарда, Ётунхейма, Свартальвхейма или Юсальфхейма? Да потому, что именно Один – почитался как верховный правитель и бог во всех вышеупомянутых мирах.

Справедливости ради нужно отметить, что в этом была также и заслуга Хель. Ибо, в то время как Сурт был наставником Одина в военном деле, Хель была наставницей Одина в колдовстве. Более того, именно Хель рассказала Одину об источнике мудрости и поведала о том, что, если он предложит Мимиру[2] достойную цену, то тот позволит ему испить из источника мудрости.

И не обманула. В обмен на левый глаз Мимир позволил правителю Асгарда испить из источника мудрости. К слову, не обманул его также и Сурт. Он пообещал Одину, что тот сможет постичь силу рун, если позволит насадить себя на своё же копьё, как на шампур, и, истекая кровью, провесит пригвожденным к стволу Иггдрасиля в течение девяти суток.

Вот так, благодаря советам и наставничеству Сурта и Хель, а также собственному самопожертвованию, Один и стал не только самым могущественным, но и наимудрейшим из мудрейших во всех семи мирах.

И хотя Один одинаково почитал и Сурта и Хель как своих наставников, однако, как и остальные жители семи миров, поклонялся он творению и верному союзнику Сурта – Солнцу. К холоду же и смерти он, хотя и относился с уважением, однако в его понимании они скорее были неизбежным злом, чем предметом достойным поклонения.

Ясное дело, что Хель подобное положение вещей совершенно не устраивало. И оттого в черной и завистливой душе её цвела плесенью и пахла тленом и разложением ненависть. Холодная, вымораживающая. Гнилая, как на торфяных болотах. С запашком тухлых яиц, зеленовато-желтым мхом злобных намерений, с сероводородными разливами ядовитой ярости. С одним-единственным желанием – уничтожить… всех неблагодарных! Но прежде всего, ненавистного Сурта.

А что же Сурт? Возможно, он видел её насквозь? Или, по крайней мере, подозревал, в неискренности?

К сожалению, нет.

Ослепленный новой великой и страстной любовью огненный великан пребывал в блаженном неведении и не замечал ничего, кроме того, каким счастливым делала его и как благотворно влияла на его излишне горячий характер прекрасная ледяная дева.

И любви его нисколько не мешало то обстоятельство, что огненная земля Муспельхейм находилась за многие тысячи миль от царства вечного льда Нифльхейм, потому что везде, куда был способен проникнуть самый слабый солнечный луч, был способен также перенестись и создатель солнечного света Владыка Муспельхейма.

Хель же это обстоятельство просто бесило. И потому большую часть своего времени она проводила в скрытом от солнечных лучей могучими вековыми льдами реки Гьёлль и корнями дерева Иггдрасиль – Хельхейме. Только в этом сумрачном, безжизненном и холодном мире она чувствовала себя полноправной хозяйкой и только здесь находила покой.

Однако не только покоем притягивал её этот мир, но и тем, что здесь были её лаборатории, в которых она тысячелетие за тысячелетием работала над тем, чтобы вывести особую породу ели «Ходдмимир», которая бы не только не нуждалась в солнечном свете, но и оказалась бы устойчивой к огню Сурта.

Иначе говоря, Хель выжидала не пассивно, а весьма активно: она готовилась к новой схватке с Суртом.

И начала она подготовку с того, что заказала ледяным йотунам изготовить ей Посох, который был бы способен накопить в себе ледяную силу такой мощи, которой можно было бы заморозить даже Солнце. Йотуны довольно быстро пришли к общему мнению, что только северный корень мирового дерева Иггдрасиль – является подходящим материалом для изготовления такого Посоха, но одно дело понимать в теории, и совсем другое – сделать на практике. И потому, прежде чем Посох был, наконец, изготовлен, в очередной раз прошли – целые тысячелетия.

Само собой разумеется, что Хель были предприняты все меры, чтобы о Посохе никому не было известно и потому все задействованные в его изготовлении йотуны были связаны нерушимой кровной клятвой.

И надо ж было такому случиться, что пока ледяные йотуны работали над изготовлением Посоха по заказу Хель, гномам пришла в голову идея – в знак благодарности за то, что Сурт обеспечивает их кузницы огнём, выковать для него меч. И понятное дело, что не мог это быть какой угодно меч, а только особый! А значит, и из особого материала. И единственный материал, который пришёл на ум гномам – разумеется, был южный корень дерева Иггдрасиль.

Книга 2, Глава 4

Глава 4

За годы притворства Хель хорошо изучила и Одина и Сурта и знала, что в ответ на агрессию Сурт сначала действует и лишь потом думает, а Один – так долго думает, что прежде, чем он всё обдумает, всё давно уже свершится.

И потому как только Хель убедилась, что выведенная ею ель «Ходдмимир» обладает всеми необходимыми ей качествами, она отправилась к Одину.

К слову, упомянутые выше качества ели гарантировали ледяной деве, что после того как огонь Сурта, не без её помощи, разумеется, вновь выйдет из-под контроля и сожжет весь мир, ей самой будет где переждать вселенский пожар. По крайней мере, таков был вариант «А». Был, разумеется, у неё и вариант «Б» и даже «В», но до них она надеялась дело не дойдёт никогда…

Итак, пришла она к Одину и, обливаясь горькими слезами разочарования в «любимом», поведала она Верховному Божеству Асгарда о так называемых планах Сурта. О том, что Владыка Муспельхейма якобы предложил ей объединить его огненных великанов и демонов с легионами мертвецов Хельхейма и ледяных йотунов Нифльхейма и без какого-либо объявления войны напасть на Асгард.

И как она и рассчитывала, Один, хотя и не усомнился в словах своей наставницы, поскольку весьма и весьма её уважал, однако и Сурта он тоже уважал и потому поверить в услышанное вот так сразу просто не мог.

И потому, опять же как Хель и рассчитывала, послал своего побратима Локи[1] Лаувейcона, которого весьма ценил за его ум и проницательность, проверить эту информацию.

Локи Лаувейcон и, в самом деле, был чрезвычайно умён и проницателен, вот только ещё… он также был амбициозен, высокомерен, весьма себе на уме и искренне ненавидел Сурта, которого считал своим отцом. Непутёвым отцом, который обрюхатил его мать, и думать о ней забыл. Что, учитывая любвеобильность и плодовитость Великого Муспеля и огненный дар самого Локи – вполне могло быть правдой.

Здесь стоит отметить, что ледяная дева Хель изначально заверила «любимого», что ничуть не возражает против его похождений «на сторону», ибо понимает, насколько разные у них темпераменты. И ясное дело, что Сурт был безмерно благодарен любимой за понимание.

Однако вернёмся к Локи, который, в силу своих не особо высоких душевных качеств и обиды на непутёвого отца, не мог не воспользоваться столь удачной возможностью, которая позволяла ему не только отомстить, но и занять положенное ему по праву рождения, как он считал, место – Великого Муспеля.

А посему нет ничего удивительного в том, что сговорившийся с Хель Локи, подтвердил каждое её слово и тем самым обманул Одина. У которого на тот момент ещё не было ни одного основания не доверять своему другу и побратиму.

И потому не было у Одина другого выбора, кроме как снарядить военную экспедицию во главе с его любимым сыном Тором и владыкой Ванахейма Фрейром, дабы те защитили «несчастную и беспомощную» Хель от гнева её любовника, который, как она утверждала, обязательно должен был последовать в ответ на её отказ поддержать его в несправедливой захватнической войне против Асгарда.

Что же касается Сурта, то ему Хель отправила сообщение, в котором молила спасти её от произвола Тора и Фейра, которые, воспользовавшись тем, что Один, в очередной раз отбыл в неизвестном направлении в поисках мудрости, решили захватить Нифльхейм, дабы из снежной пустыни превратить его в землю обетованную и плодоносящую.

Не будь Сурт столь горяч по своей натуре и не люби он Хель всем своим сердцем приворотной лишающей разума любовью, то, возможно, он и не бросился бы сломя голову спасать свою любимую от тех, кого он обучал военному делу и кого любил почти как собственных сыновей, а прежде поговорил бы с ними.

Однако тот, кто не способен мыслить рассудительно и хладнокровно, чаще всего не способен также и на разумное и логическое мышление…

И всё же, когда навстречу Сурту выступили Тор и Фрейр и предложили ему переговоры о мире, горячую голову огненного великана посетила мысль, что происходит нечто не совсем понятное ему.

Однако прежде чем огненный великан успел сообразить, что именно его смущает, его огненное войско было атаковано с правого фланга.

Атаковал, разумеется, Локи. И сделал он это, разумеется, вопреки воле Тора и Фрейра. Но Сурт об этом, естественно, не знал.

И потому отреагировал реактивно и первым же ударом смертельно ранил Фрейра. И этим своим ударом, к сожалению, подтвердил лживые слова Хель, о том, что владыка Муспельхейма не хочет мира, а хочет войны.

И вот уже многомиллионное войско объединенных сил всех семи миров, возглавляемое военачальниками из рядов славных воинов Вальхаллы, каждый из которых стоил в бою десяти огненных демонов, готовы выступить против многомиллионной огненной армии Владыки Муспельхейма на радость Хель.

Вот только, к счастью всех этих семи миров, рано Хель радовалась, потому как снова кое-чего не учла.

На сей раз она не учла того, что имеющие обыкновение не вмешиваться в дела мирские Вещие Норны[2] – всё же решили вмешаться. А как же иначе? Если на кону оказалось ни много ни мало, а продолжение существования жизни как таковой.

Посему вещие девы Урд, Верданди и Скульд, которым известно всё, что было, что есть и что будет, явились Одину и Сурту во сне и поведали всё, что знают…

И таким образом, коварный план Хель был разоблачён.

И хотя и Один и Тор понимали, что Сурт, как и они, попал в ловушку, расставленную коварной Хель, их всё же весьма обеспокоило то, как легко огненный великан поддался на провокацию и то, насколько мало он себя контролировал. И потому их условием заключения мира с Великим Муспелем стало требование отдать на хранение норнам огненный меч Лэватайн, которым он лишил жизни Фрейра.

И Сурт, который чувствовал себя круглым и набитым дураком, и чьё щедрое, искреннее и любящее сердце вновь было переполнено раскаянием и чувством вины – не стал возражать. Нежно поцеловав свой меч на прощанье, огненный великан отдал его норнам.

И за это его праведное и сделанное по велению совести и сердца деяние норны помогли Сурту избавиться от приворота. Они отправили его к своей кузине колдунье Гулльвейг[3] (да, да, к той самой, что разожгла войну между Ванами и Асами) с запиской. И по просьбе своих могущественных сестёр колдунья избавила Владыку Муспельхейма от пагубной и неприродной страсти к Владычице Нифльхейма и Хельхейма.

Книга 2, Глава 5

Глава 5

Кто знает, возможно, побежденная, отверженная и всеми забытая Хель когда-нибудь и успокоилась бы. И перестала бы искать новые способы уничтожения Сурта и подчинения себе миров…

Однако в один прекрасный день (прекрасный для неё и непрекрасный для всех остальных) одна из вернувшихся с юга метелей поведала своей Повелительнице о котле Всеведения, заглянув в который можно увидеть не только то, что было, что есть и что будет, но и то, что могло бы быть и что могло бы случиться.

Но вот незадача! Прознала метель об этом котле только благодаря землетрясению, всколыхнувшему землю и небеса на многие километры вокруг. И причиной этого землетрясения стал никто иной, а именно этот взлетевший в воздух и разорвавшийся на миллиард мельчайших частиц котел…

Метель наверняка не знала, но слышала, как сказывали, что будто бы произошло это из-за того, что ведьма Керридвен при приготовлении особого, изменяющего судьбу зелья для своего неудачника сына, случайно, а, возможно, и по чьему-то злому умыслу, положила в котёл вместо узрев-травы, разрыв-траву.

Хотя, если учесть то, что сколки котла разлетелись по самым дальним уголкам всех девяти миров – то, скорее всего, всё же по чьему-то злому умыслу. Ибо случайно такой мощный разрывной эффект, вряд ли, мог бы быть достигнут. А только в том случае, если разрыв-траву заговорили особым образом и силой наполнили.

Собрать миллиарды мельчайших осколков, раскиданных неизвестно где по всем девяти мирах – та ещё задачка! Но, как известно, чего-чего, а терпения Владычице льдов, тьмы и смерти всегда было ни занимать. И потому, хотя она и понимала, что потратит на сбор осколков котла Всеведения несметное количество времени – её это не остановило.

Потому что ей, как воздух, как сама жизнь, нужно было альтернативное пророчество! Ибо, после того, как в судьбу девяти миров вмешались норны, оно и только оно было её последней надеждой.

Осколки котла Хель лично собственными руками собирала и склеивала между собой несколько тысячелетий.

И, в конце концов, награда всё же нашла своего героя, точнее героиню: благодарный за восстановление своей целостности Котёл Всеведения напророчил Владычице Нифльхейма и Хельхейма, всего один, единственный – но, очень хороший, как он бодро и уверенно утверждал, шанс – стать-таки единственно-признанной Богиней-Создательницей.

Для этого, по словам Всеведающего котла, всего-то и надо было, чтобы некий избранный потомок Сурта убил своего пра-пра-пра… пра… предка, обезглавив того именно и конкретно огненным мечом Лэватайн.

– Избранный потомок Сурта?! – истерически рассмеялась Хель, с трудом сдерживаясь, чтобы не разрыдаться от отчаяния. – Ты что, издеваешься надо мной?! Да, ты хоть представляешь себе, глупый горшок, сколько этот неутомимый племенной жеребец наплодил потомков до того и тем более, после того как понял, что его разбитое мной сердце отлично лечится путем покорения других, многочисленных женских сердец! Да у него этих потомков… просто немереное количество! И вот как?.. Как я пойму, кто из них Избранный?

– Избранному, единственному из всех потомков Сурта передастся способность Владыки Муспельхейма, превращаться в крылатого льва и изрыгать из своей пасти пламя и ещё он единственный, кто сможет взять в руки Лэватайн и, при этом, меч не испепелит его на месте, – важно и наставительно объяснил «глупый горшок».

– Крылатый лев, изрыгающий пламя из пасти – это довольно редкая особая примета, – согласилась ледяная дева. – Но как я заставлю этого особенного потомка взять в руки меч Лэватайн и убить собственного прадеда?! Уже не говоря о том, что и сам Лэватайн не так-то уж и просто будет у норн отобрать… – задумчиво пробормотала она, обращаясь скорей к самой себе, чем к котлу.

Котёл же решил, что вопросы к нему и потому ответил.

– С норнами не помогу. С норнами сама разбирайся, – проворчал он. – Что же касается потомка… То почему бы тебе не поступить с ним также как и с Суртом? Просто приворожи его и дело с концом! И как только он совершенно потеряет голову от любви, и в результате ослепнет и оглупеет, попроси ему тебе помочь с твоей маленькой проблемкой…

– Не настолько Сурт оглупел и ослеп тогда… – Хель задумчиво кусала свои губы. – А ты говоришь, что у меня есть только один шанс.

– Так и есть, только один шанс, – подтвердил котёл.

– Значит, я должна действовать наверняка! – решительно заявила Хель. – И поэтому не стану я больше надеяться на призрачную силу любовной страсти, к коей у меня лично нет никакого доверия! Каким бы сильным не был приворот, слишком непостоянна огненная натура! Слишком это было долго и сложно! Как вспомню, так вздрогну! И, к тому же, как выяснилось ненадежно! Я лучше просто лишу этого потомка воли и сделаю его своей марионеткой!

– Боюсь, Владычица, что с этого ничего не получится, – с сожалением возразил Котёл Всеведения. – Лишенный собственной воли Избранный не сможет подчинить своей воли меч Лэватайн. Ибо невозможно подчинить тем, чего у тебя нет. А потому действовать Избранный должен будет исключительно по собственной воле. И потому единственное твое оружие – это внушить ему страсть, которая бы сделала бы его слепым и глухим к собственным доводам разума и заставила бы желать только того, чего желаешь и ты. И еще, не забывай, что речь идёт об избранном потомке Сурта, которому суждено либо спасти миры, взращенные Иггдрасиль либо погубить, а потому заставить его действовать согласно твоим хотениям, даже под воздействием приворота, будет не самой простой задачей…

– Спасти миры он должен от меня? – предвкушающе усмехнулась Хель.

– Простите, я не хотел тебя обидеть, моя Владычица, – ушёл от прямого ответа котёл Всеведения.

– Не стоит извиняться, – отмахнулась ледяная дева и задумчиво добавила. – Тем более, что на сей раз им от меня не спастись…

Всё время пока ледяная дева Хель разговаривала с котлом, предупрежденный Вещими Норнами Сурт стоял под окном и подслушивал. Огненный великан был надёжно прикрыт несколькими десятками самых мощных заклинаний и имел все шансы так и исчезнуть незамеченным.

Книга 2, Глава 6

Глава 6

Наше время…

Обогнав на полшага свою подопечную, Александр распахнул перед ней дверь.

– Твоя комната, – объявил он. – Подозреваю, что на твой вкус, она ужасно скучная и консервативная, но ты это, я уверен, быстро исправишь! – иронично прокомментировал он.

Протиснувшись в узкий проход, оставшийся между опекуном и дверным коробом, Кэссиди с кислой миной осмотрела выделенное ей помещение. Вспомнив свою комнату в Викканской академии – погрустнела ещё больше. Точнее, не комнату, а свой любимый шкаф-купе с раздвижными зеркальными дверцами; дорогой сердцу трельяж с кучей выдвижных ящиков, в которых чего только не было; полки с книгами, шкаф для зелий и трав, письменный стол и ещё много совершенно необходимой в повседневной жизни мелочевки. Тяжело вздохнула. Возмущенно посмотрела на опекуна исподлобья и сообщила ему своё искреннее мнение.

– Стол, стул, кровать и шкаф – это не консервативно-обставленная комната, это монашеская келья!

– Начнём с того, что не кровать, а диван, и не стул, а кресло, причём целых два! Что же касается шкафов, то их тут целых – три! Всё же остально…

– А зеркало?! Почему здесь нет зеркала?! – с искренним возмущением и разочарованием в голосе перебила его девушка.

– Нет зеркала? – удивленно переспросил Александр. – Хммм… Странно, а я вижу целых два, – не счел он справедливой ее жалобу.

– Но они не такие! – недовольно насупившись, возразила девушка. – Мне нужно зеркало в полный рост! И вообще, я хочу трельяж! Мой трельяж!

– Хорошо, Кэсси, – со вздохом няня, смертельного уставшего от капризов младенца, уступил Александр. – Будет тебе ТВОЙ трельяж.

– А мои вещи? – капризно напомнили ему.

– Хорошо, – еще раз устало кивнул «нянь». – Я сегодня же доставлю тебе все твои вещи. В крайнем случае, завтра утром. Что-то ещё?

– А мои друзья? – продолжила выдвигать всё новые и новые требования Кэссиди. – У меня даже не было возможности попрощаться с друзьями! И, вообще, я требую объяснений! Какого чёрта ты, ох, извините, вы, мистер Каролинг, принуждаете меня учиться в университете, в котором я абсолютно не желаю учиться!? Что это за самоуправство?! Что это за тирания?! Что за диктаторские замашки, я вас спрашиваю?! Зачем вы забрали меня из моей родной академии?! Чтобы лишить меня моих друзей? Чтобы лишить меня Пенелопы? Вы что, за что-то мстите мне? – на последнем вопросе её голос сорвался почти на истерический визг.

Закатив глаза к потолку, опекун тяжело вздохнул.

– Кэсси, ты себя слышишь? Ну что за чушь ты несёшь?! Я ведь тебе уже сказал, что Ричард попросил меня присмотреть за тобой, пока он и твои родители будут в Потусторонье. Это же касается и твоего перевода в УМИ. Не моя это была идея. Не моя! А целиком и полностью твоих родителей. Уж поверь мне! Как я и сказал, я просто не смог отказать Ричарду.

– Но почему именно вас назначили моим опекуном? И почему они мне хотя бы смс не прислали? Даже если они вдруг все вместе захотели меня проучить, почему не прислали хотя бы смс?!

При этих её словах, в глазах Каролинга промелькнуло виноватое выражение, которое не осталось ею не замеченным.

Страшная догадка озарила девушку как удар обухом по голове.

– Ввы-ыы, ввы-ы, ввы-ы… вы ведь зззнаете, почему они не вввыходят на сссвязь, так ведь? – заикаясь от волнения, почти простонала Кэссиди. – У мамы и папы всю мою жизнь бесконечные командировки в Потусторонье, но это никогда не мешало им оставаться со мной на связи! – убежденно добавила она.

Теперь когда она произнесла это вслух, она была почти уверена, что произошло наихудшее.

– Сссс ни-ни-ни, – глаза девушки округлились от ужаса, голос задрожал и сорвался. – С ними что-то случилось? Что-то страшное и непоправимое? – после нескольких глубоких вдохов и выдохов она нашла-таки в себе силы, чтобы задать этот решительный и одновременно кощунственный вопрос.

Решительный – потому что положительный ответ в одно мгновение полностью изменил бы всю её жизнь. А кощунственный – потому что поверить, даже на мгновение, в то, что её родителей и брата больше нет в живых ей казалось святотатством и предательством.

«Да как подобное вообще могло мне прийти в голову? – негодовала она сама на себя. – Мои родители и Ричард – они слишком могущественные маги, чтобы просто взять и погибнуть!»

Однако что-то определенно случилось. В этом она была абсолютно уверена. Иначе с чего бы это вдруг её родители передали опекунство над ней именно Александру Каролингу?

– Я жду ответа, мистер Каролинг! Но только правдивого ответа! – Кэссиди, наконец, смогла взять себя в руки, и поэтому теперь ее голос звучал непреклонно и бескомпромиссно.

Александр вздохнул и, поднял руки к вискам, принялся пальцами их интенсивно массировать.

– Кэсси… – наконец выдавил он из себя.

Девушка подняла на него полные напряженного ожидания глаза.

Обдумывая свою дальнейшую речь, Александр вновь вздохнул.

– Я знаю только то, что мне сказал Ричард, – продолжил он через какое-то время. – Твоих родителей арестовали по подозрению в убийстве министра межсторонних дел Благого двора и его сына. Однако это не более, чем недоразумение, с которым такой опытный адвокат, как твой брат разберется очень быстро…

– Мистер Каролинг, если бы всё было так просто, как вы пытаетесь меня в этом убедить, то вы не стали бы переводить меня в УМИ, – с явным скептицизмом в голосе заметила девушка.

Александр усмехнулся и закивал головой.

– Ты права, дело не только в аресте твоих родителей, – признал он. – Но и в угрозах, которые поступили в твой адрес от клана Вагардов. Ричард попросил меня не присмотреть за тобой, а обеспечить твою безопасность, поскольку он, твои родители и Её Величество отнеслись к этим угрозам очень серьёзно. И, к сожалению, они оказались правы. Твари, которые напали на тебя и твоих друзей – это не была случайность. Их натравили на вас…

– Натравили? – скептически переспросила Кэссиди, которой проще было поверить в то, что новоявленный опекун пытается её запугать, чем в то, что её жизни, и в самом деле, угрожает опасность. Точнее, не проще, а просто вариант с запугиванием ей нравился больше с точки зрения душевного спокойствия.

Книга 2, Глава 7

Глава 7

Александр в которой уже раз за эту излишне затянувшуюся, на его взгляд, ночь тяжело вздохнул.

– Кэсси, – проговорил он, принявшись пальцами обеих рук растирать свои пульсирующие от боли виски, пытаясь справиться с набиравшей обороты мигренью. – Честно говоря, я просто не подумал о таком варианте. Точнее, твоя большая поклонница госпожа Верховная Ведьма, как только услышала, что я приехал за тобой, сразу же предположила, что я хочу забрать тебя из академии насовсем. В любом случае, что сделано, то уже сделано. И давай пока на этом остановимся, – голосом, в котором звучала вселенская усталость, даже не предложил, а взмолился о пощаде он. – Кроме того, ведьме с твоим потенциалом будет весьма и весьма полезно поучиться в УМИ! Поэтому, почему бы тебе просто не воспользоваться данной возможностью, чтобы сравнить?

Разумеется, после этих последних слов, Кэссиди вполне могла бы окончательно убедиться в том, что она была права, и что её новоявленный опекун определенно пребывает в сговоре с её старшим братом.

Однако всё то, что она знала об Александре Каролинге, говорило ей о том, что он не из тех, кто стал бы усложнять себе жизнь, вешая себе на шею ответственность за навязывание кому-либо учебного заведения. Тем более ей, учитывая историю их не особо благоприятно складывающихся в прошлом отношений. Уж кто-кто, а Александр знал, что несанкционированное ею вмешательство в её судьбу обойдётся состоянию его психического здоровья невыносимо-больно и невосполнимо-дорого комфортности его физического существования.

Конечно, если бы существовал хотя бы малейший шанс на то, что он влюблен в неё, то тогда можно было бы предположить, что он пошёл на это ради того, чтобы сблизиться с ней. Однако такого шанса не было.

«Иначе говоря, – сделала вывод девушка, – вариант только один – от меня что-то скрывают…».

– То есть, ситуация в Потусторонье однозначно не на пару недель? – задала она вопрос, испытывающе, посмотрев на опекуна.

– Кэсси… – выдохнул мужчина, отводя глаза в сторону, – давай не будем строить предположений…

– Алекс, почему ты просто не скажешь мне правду, как она есть?! – девушку так разозлило то, что её держат за маленькую и несмышленую идиотку, что она даже не заметила, как перешла на «ты».

– Какую правду, Кэсси?! Я не утаил от тебя ни слова из того, что узнал от Ричарда! – раздраженно рыкнул он.

– Возможно, – кивнула девушка. – И, тем не менее, ты сказал мне не всё! И ты это прекрасно знаешь! – заявила она, неосознанно переходя на истерический крик, который на последнем слове перешел в визг.

– Кэсси, пожалуйста, не веди себя как избалованный ребёнок! – в свою очередь сорвался на крик мужчина. – Я понимаю, что ты весьма обеспокоенна. И понимаю, что тебе нужны ответы, но, к сожалению, других ответов у меня не…

– Мистер Каролинг, я знаю, что вы способны предвидеть будущее! – Кэссиди грубо прервала опекуна на полуслове, приложив при этом все усилия, чтобы тон её голоса звучал максимально уважительно. – Вы думали, что я не знаю этого, но я знаю! Да, да, Ричи как-то проговорился! Поэтому, давайте не будем ходить вокруг да около, а просто, пожалуйста, скажите мне, что вы увидели, когда заглянули в будущее?

– Кэсси… – Алекс в очередной раз взъерошил свои волосы, – проблема в том, что на некотором своём этапе будущее весьма и весьма многовариантно, – сделал он попытку уйти от ответа. – Столь многовариантно, что для того, чтобы просмотреть все его варианты, мне пришлось бы потратить полжизни! Чего я делать не желаю, потому что мне жаль своего времени! Видишь ли, мне есть чем заняться помимо этого! – он сделал это заявление нарочито надменно, явно желая остудить разыгравшийся в его подопечной пыл дознавателя.

– Это не есть новость для меня. Я знаю, что будущее многовариантно, – на сей раз уже совершенно спокойно отреагировала девушка. – Однако я также знаю и то, что существуют более вероятные сценарии будущего и менее, и что при заглядывании в будущее первыми провидец видит именно наиболее вероятные сценарии… Мистер Каролинг, просто скажите мне, что вы видели, – умоляющим голосом попросила она.

– Хорошо, Кэсси, твоя взяла, – вздохнул мужчина. – Ты права, наиболее вероятные сценарии будущего я просмотрел.

– И? – нетерпеливо уточнила девушка.

– И… – повторил за ней Александр с очередным вздохом, – и среди них не оказалась ни одного, согласно которому ситуация, в которую попали твои родители, разрешилась бы благополучно уже в течение ближайших двух недель…

– Но в принципе, в конце концов, с моими родителями ведь всё будет хорошо? И их обязательно оправдают? Так ведь?! – с надеждой и мольбой в голосе горячо уточнила Кэссиди.

– Такие варианты есть… – кивнул мужчина, – по крайней мере, пока, – намеренно беззвучно, практически одними губами добавил он. Однако его подопечная расслышала.

– Что значит «пока»? – выдохнула девушка, судорожно сглатывая и в отчаянии кусая губы.

Подбирая правильные слова, Александр почесал затылок. Однако на сей раз, это многократно проверенное и до сих пор безотказно работающее средство активации его мыслительных процессов, не сработало. Он по-прежнему не знал, как бы ему так изловчиться, чтобы одновременно и правду сказать и не напугать девушку ещё больше.

– Гм-мм, гм-мм… понимаешь ли, Кэсси, проблема в том, что прежде чем ситуация улучшится, сначала она весьма значительно ухудшится, – медленно и очень неуверенно начал он, прежде чем вдохновение наконец сжалилось над ним и снизошло на него. – Более того, конечный исход ситуации во многом будет зависеть именно от того, – уже гораздо более уверено продолжил он, – какой именно из негативных сценариев реализуется в ближайшие несколько недель. К слову, большинство из этих негативных сценариев имеют прямое отношение к тебе, – закончил он, многозначительно взирая на свою подопечную.

– Ко мне? – недоуменно переспросила Кэссиди. Однако уже в следующее же мгновение поняла, что имеет в виду собеседник и воодушевилась. – Это значит, что я как-то могу повлиять на ситуацию?! – догадалась она.