Любой ценой.

Глава 1

Я оглядываюсь, пытаясь отыскать то, ради чего я здесь. Статуэтка. Но где, где же она? Ее нет. А ведь должна быть! Я уверена, точно знаю, что она должна быть! Но ее нет – и липкий страх сковывает мои внутренности, оседая комком в горле. 
Так страшно… 
И я словно вижу ее: неясную тень, мой личный ужас; словно ощущаю, как она преследует меня, скользит по пятам, норовясь схватить. И она причинит мне боль – я знаю, я… 
Я резко просыпаюсь, вырываясь из оков кошмара прямо в темную ночь. Это удается не сразу – запутавшись в одеяле, едва осознаю границы реальности, и, лишь немного успокоившись, понимаю происходящее. Мгновенно становится неприятно – к вспотевшей коже липнет тонкая ткань ночной пижамы, влажные волосы мешают нормальному обзору и щекочут и без того взбудораженные видениями нервы. Откинув челку, поворачиваюсь к прикроватной тумбочке, и в тусклом отсвете электронных часов распознаю время: четвертый час ночи. 
Уж лучше бы был рассвет… 
Опять этот сон. Опять этот страх, ужас и паника. 
Радует лишь одно: в этот раз я сумела сдержаться и не выдать себя отчаянным криком, как бывало это прежде, и родители ничего не узнали, раз с моего пробуждения прошло несколько минут, а они до сих пор не появились на пороге. Не стоит им знать – они ведь только успокоились… Я не могу подвести их сейчас. 
Чуть расслабившись, привычным жестом уже нормально слушающейся руки откидываю край футболки и касаюсь шрама на правом боку, расположившегося на ребрах чуть ниже груди. Легонько провожу кончиками пальцев по ставшей родной шероховатости, заново изучаю каждый изгиб кожной ткани, неестественно деформировавшейся. Я никогда не забуду причины его появления. Он всегда будет моим напоминанием: не расслабляться, быть на чеку, более внимательной. 
Но сегодня все наставления схлынули, лишив меня защиты и будто оставив обнаженной перед лицом опасности. Я попросту боюсь. Боюсь сорваться, боюсь повторения истории, потому что снова начнутся сеансы психотерапии, тесты, различного рода вопросы, звучащие сродни издевательству по раскачанным нервам… Все пройдено и прожито, спасибо. Не могу и не хочу проходить это еще раз. 
С включенным ночником стало спокойнее – или, по крайней мере, не так страшно, как в темноте. Поскорей бы утро… Моя мантра с четырнадцати лет. Три года подряд, изо дня в день, три сумасшедших года… Ради того, чтобы открывать глаза, ощущая, словно это произошло вчера… 
Вчера днем, раскрыв еженедельную газету, обнаружила Его на первой полосе с громким заявлением о требовании повторного рассмотрения дела, апелляции… Отец мгновенно успокоил, заверил, что шансов нет, ему откажут, а статья – липовая утка для раззадоривания общественности. И я так отчаянно хотела ему верить! Я надеялась. Этот монстр заслуживает лишь гнить в тюрьме до скончания дней, страдая не меньше, чем страдаю я. 
В попытке унять тревогу оглядываю комнату, но это не помогает: стены выглядят голыми и пустыми, словно в моей комнате нет духа жизни. Исчезли вещи, постеры; все, что прежде символизировало меня, ныне покоилось в коробках. Объяснение было простым: с сегодняшнего дня эта комната не моя. 
Нашу квартиру наконец-то купили. 
Много вещей все же остались на своих местах – накануне оказались запакованы лишь самые дорогие мне. В прошлый раз – те самые три года назад – отец не позволил ничего забрать. Чтобы ничто не тревожило мои душевные раны, ничего не напоминало… 
В этот раз все по-другому. Мы не переезжаем из центра города на его окраину, нет. Побег зашел дальше – мы переезжаем в другую страну. Узнав такие новости, я первым делом залезла в интернет, но ничего ужасного не обнаружила – лишь необходимость учить язык. 
– Ничего, – узнав о моих сомнениях, подбодрил меня отец, – ты у нас девочка умная, у тебя все получится. 
– И там очень тепло! – поддержала мама. 
На самом деле, я очень люблю своих родителей. Их любовь, поддержка, вера очень помогли мне. Они считают меня сильной, и я не могу разочаровать их, не могу подвести. И поэтому стараюсь переживать свои страхи тихо. Иногда, не справляясь с наплывом эмоций, прячусь в ванной за шумом воды. Потом ложусь в кровать, включаю плейер, наушники и ухожу в музыкальную нирвану, возвращая душевное равновесие любимыми песнями. 

Сердце щемит от мыслей, и две слезинки невольно срываются с ресниц. Я сильно моргаю, прогоняя непрошенные слезы. Я давно запретила себе плакать, проявлять слабость, страдать. 
Я хочу жить, не оглядываясь назад.

Глава 2

    Позже, стоя на улице, я уже окончательно осознаю перемены: вещи погружены, родители решают конечные вопросы с новыми жильцами. Погода провожает меня с подобным моему настроением: пасмурным и промозглым. Холодный ветер выбивает волосы, забранные в широкую косу для удобства в дороге, и я чувствую его даже под одеждой. 
Двор пустует, что не удивительно с такой-то погодой. Мое одиночество нарушается лишь тихим скрипом старых качелей. К тому же, провожать меня некому: ни друзей, ни близких знакомых… Теперь никого. Еще в тринадцать я была самым счастливым ребенком. Я смеялась, общалась, ходила на дни рождения друзей, приглашала их к себе в гости. Я жила самой обыкновенной жизнью. 
Он все отнял у меня. 
Словно кусок моей жизни вырвали, оставив рваные раны. Проблемы с учебой из-за длительного отсутствия в школе, отказ в переводе в следующий класс, потеря всех прежних контактов, собственное нежелание общаться… 
Из невеселых мыслей вырвал громкий автомобильный гудок. В глупом недоумении уставилась на ярко желтый автомобиль и тут же ощутила прикосновение к плечу маминой руки. Она смотрела чуть настороженно, словно пытаясь уловить во мне что-то. Я заставила себя улыбнуться, успокаиваясь: это просто такси. 
Пока родители загружались в машину, я в последний раз окинула взглядом двор и дом, нашла наши окна. Особой печали, впрочем, не испытывала: это место так и не смогло стать мне родным. Хотя, покопавшись в себе, как минимум одну причину я смогла найти, и, честно говоря, буду по ней скучать. В прошлом году я увидела брошюрку из спортивного комплекса, рекламирующую секцию борьбы, с характерным изображением мужчины в кимоно, исполняющего боевой прием. На следующий день брошюра оказалась у отца на коленях, и он не подвел: позвонил и договорился о принятии меня в группу. 
Так я начала заниматься карате. И пускай поначалу было очень трудно – не приспособленное тело отказывалось принимать изменения, но я не сдалась, и после полугода изнурительных тренировок стала добиваться успехов, смогла сдать аттестацию и получить оранжевый пояс. Родители гордились мной. Я помню, как невольно прослезилась мама в тот день – она прекрасно знала, чего мне стоила эта победа. Еще через полгода я смогла попасть на турнир, и, удивительно, но заняла призовое. Побеждала с поддержкой отца – он даже сорвал голос. В тот же день он купил полку и прибил ее в моей комнате, чтобы я могла хранить там символы своих достижений. Он делал все для меня, но я чувствовала, как он винит себя за произошедшее. Только я никогда не считала его виноватым. Ни его, ни маму. Я была благодарна им – в том числе и за праздничный торт в честь моей победы на турнире. 
Пока я предавалась воспоминаниям, мы добрались до аэропорта. Больше отвлекаться мне было некогда – при таком скоплении людей только и оставалось, что внимательно следить за происходящем вокруг. Мы наконец оказались на борту, заняли свои места и приготовились к отлету. И я смогла спокойно вздохнуть. 
Прощай, мой личный кошмар.

Глава 3

 Приземление прошло спокойно. Мы спускались по трапу, и теплое солнце согревало нам путь. Пришлось снимать ветровку – настолько удивительной для середины октября была погода. Это несметно порадовало и добавило оптимизма. 
В аэропорту нас встретил высокий мужчина в деловом костюме – дядя Игорь, давний отцовский товарищ, кажется, еще со школьных времен. Насколько знаю, он уже давно переехал сюда, а позднее основал несколько фармацевтических компаний по всему миру. Одну из них он и предложил возглавить моему отцу. Родитель согласился, практически не раздумывая – главным аргументом стал совет моего психолога о смене обстановки и климата для скорейшего «выздоровления». 
Что ж, поживем – увидим. 
Мужчины пожали друг другу, перекинулись парой слов, и мы уже с нашими вещами отправились к транспорту. У аэропорта нас ждал явно новый черный мерседес – как позже оказалось, приобретенный специально для отца. Внутри он был роскошным и абсолютно комфортным, но меня больше интересовало происходящее снаружи – поэтому я с интересом рассматривала незнакомый город. Все здесь удивляло меня: цветущие бархатцы; высокие деревья, тянущиеся ветвями к небу, а не раскинувшиеся, как это было у нас; преимущественно зеленая листва… Тепло было повсюду, и оно проникло в меня. 
Впервые за долгое время мне было так хорошо. 
– Лиза! – мамин оклик заставил меня оторваться от мыслей и обратить внимание на родительницу, которая, судя по выражению лица, зовет меня в течении какого-то времени. – Милая, мы решили поселиться не в центре города, а в пригороде, но совсем не далеко… 
Я невольно улыбнулась – мама заботилась, при чем заботилась даже о моем мнении. 
– Все в порядке. – спокойно ответила ей. 
И мама улыбнулась в ответ. 
Выезд из города был очевидным: словно из каменных джунглей мы попали в райские сады. В живом и очень уютном районе с одинаковыми, отличающимися лишь цветовой гаммой, двухэтажными домиками, мы остановились около такого. Дядя Игорь предложил нам выйти на улице, что позволило мне немного оглядеться, и открыл калитку приглашающим жестом. Во дворе от калитки к дому вела выложенная плотным выровненным камнем дорожка, от ворот к гаражу и непосредственно к центральному входу в дом была сделана асфальтированная дорожная полоса, и я лишь краем глаза заметила, как кто-то припарковал у гаража автомобиль. 
Дам выглядел большим снаружи и оказался просторным внутри, не обманывая ожидания. Небольшая прихожая, которая вела в холл, разделенный на гостиную залу и лестницу на второй этаж. Я вместе с родителями прошлась по первому этажу, где мы с отцом дружно хохотнули, оценив восторг мамы по поводу кухни, но я не удержалась и первой поднялась на второй этаж. 
Он порадовал четырьмя помещениями: две спальни, обширная ванная и кладовая. Оценив комнаты, я выбрала дальнюю: она была чуть поменьше другой, с большим шкафом-купе и широкой кроватью, оформленной в светло-розовых тонах с серебристым произвольным принтом. Шторы и плед на кровати были в тон к обоям, потому в целом обстановка смотрелась очень мило и пришлась мне по душе. 
Пройдя внутрь, я распахнула шторы, впуская в комнату солнечный свет, и стало еще уютнее. Окно было высоким, с широким подоконником. Оперевшись на него, я оценила открывшийся вид, в том числе и находящийся напротив дом, и не смогла не задуматься: а что за люди там проживают? Как им тут живется…

Глава 4

Отдохнуть хотелось больше, чем размышлять о великом, а потому я плюхнулась на кровать, решив оценить и ее мягкость. По закону подростковой подлости, стоило мне это сделать, как на пороге появилась мама. 
– Уже обживаешься? – с улыбкой спросила она, осматривая мои апартаменты. 
Мне нравилось видеть ее такой счастливой, и я не могла не перехватить ее настроение. 
– Замечательно! – честно призналась, разведя руками. – Места столько, что хоть в футбол играй! 
– Тебе правда все понравилось? – решила уточнить родительница и прошла внутрь. 
– Ну, конечно! – улыбнулась ей, поднимаясь с кровати, и подошла, заключая в короткие, но эмоциональные объятия, чтобы отстраниться и перейти к самому важному: – А когда доставят наши вещи? 
– Тут сложнее. –Ее настрой немного сник. – Придется подождать недельки две-три. Но завтра мы планируем выбраться на экскурсию по городу и за покупками, так что можешь смело составлять список. Хорошо? 
– Да! – шутливо отрапортовала ей, возвращая счастливую улыбку на ее лицо. – Спасибо, мам. 
Стоило ей уйти, как я принимаюсь за обустройство, и первым, что поселяется в моем новом маленьком мире, становится ноутбук, который я устанавливаю на столе. С ним комната уже не кажется такой пустой. 
Огромный шкаф постепенно заполняется вещами, на стол к ноутбуку присоединяется моя любимая кружка с изображением счастливых детишек, корчащих смешные рожицы. Мое личное напоминание о том, какой счастливой могла бы быть моя жизнь. Мама все надеется, что я смогу вернуться к этому, смогу выбраться из своего панциря, начну наконец жить, но… мне как-то в это уже не верится. Хоть я и стараюсь изо всех сил. 
Разобрав вещи и более-менее обустроившись, осматриваю теперь уже точно мою комнату. Станет ли она моей насовсем, а не на пару очередных лет?..

Глава 5 .

Пользуясь свободным временем, решаю прогуляться: беру наушники с плеером и покидаю дом. Ноги ведут меня по тропинке вокруг здания, и я рассматриваю запущенный газон с пожухлой сухой листвой, небольшие деревья, расположившиеся на идеальном расстоянии друг от друга, кусты вдоль забора, внешне очень похожие на малину. Удивительно, но за домом мне встречается яблоня с созревшими наливными плодами. Потянувшись, срываю один и, обтерев об кофту, надкусываю. Яблоко оказывается невероятно вкусным и настолько сочным, что его сок попадает мне на руки, но это не огорчает. Я осознала, насколько была голодна, лишь когда фрукт закончился, а в моих руках оказался второй. Убрав еще один в карман специально для мамы, доедаю второй и понимаю, что теперь хочется лишь пить. Впрочем, точно уверена, что видела небольшой магазинчик совсем недалеко, так что отправляюсь туда, на ходу подключая плеер. 
С любимыми песнями я быстро добралась до места. Даже присмотрелась, убеждаясь, что ничего не перепутала, но все же стояла перед витринным зданием с причудливой вывеской. Хмыкнув, сняла наушники и вошла внутрь, втянув приятный запах свежеиспеченного хлеба. Уверена, не будь у продавщицы правил субординации, она смотрела бы на меня, как на пещерного человека. 
Улыбнувшись своим мыслям, подошла к стойке и максимально вежливо на местном языке попросила: 
– Здравствуйте, будьте так добры дать мне два шоколадных батончика и бутылку воды, пожалуйста. 
Произнеся что-то вроде «Да, конечно, сейчас», женщина принялась выкладывать на прилавок товары. Я же привычным жестом достаю из кармана горсть монет, собираясь расплатиться, но, когда она говорит мне сумму, в недоумении уставляюсь на нее. 
Нет, проблема была не в стоимости. Проблема была в валюте – и это были вовсе не те деньги, что я держала в руке. Я только сейчас обратила внимание на то, как сама женщина отличается от меня: и внешностью, и смуглой кожей… 
Н-да, конфуз. 
Я бегло извиняюсь, отказываясь от покупки. Понимаю, что те немногие посетители, что здесь есть, с любопытством смотрят на меня – чуть повернув голову, я встречаюсь с пристальным взглядом одного парня. Он, правда, заметив мое внимание, просит не задерживать очередь, но его взгляд говорит о нешуточном интересе. Еще раз извиняясь, убираю деньги обратно и выхожу на улицу. И что-то заставляет меня обернуться, еще раз присмотреться к незнакомцу. Есть в нем что-то родное, если отбросить характерную для этого места смуглость… Может быть, он тоже из России?.. 
На выходе я вновь останавливаюсь – пытаюсь понять, откуда пришла. Этот же парень, очевидно, приобретя все необходимое, чуть подталкивает вперед. На какой-то момент мне хочется возмутиться, но я проглатываю эмоции – не стоит начинать первый день здесь со скандалов. Потому молча двигаюсь в сторону дома. 
Я чувствую его позади. Чувствую, как он смотрит на меня, и этот взгляд пробирает до мурашек, прокатывающихся вдоль позвоночника. Я ненавижу это ощущение. 
Он, что, преследует меня? 
Увидев знакомый забор, ускоряю шаг, но, схватившись за калитку, все же не выдерживаю и, вместо того, чтобы спешно зайти внутрь, разворачиваюсь к нему. 
– Зачем ты идешь за мной? – резко и напрямую спрашиваю у него. 
Незнакомца это нисколько не смущает – он даже слегка высокомерно фыркает на мой выпад. 
– Больно надо, чудачка. – отвечает и скрывается за воротами соседского дома. 
Чудачка?.. Серьезно? 
Ну, зато я теперь хотя бы примерно знаю, кто живет в доме напротив. 
Захожу в дом в не лучшем расположении духа. Нахожу маму, накрывающую на стол. Увидев меня, она зовет перекусить на скорую руку сделанными бутербродами, но при виде моего настроения ее улыбка меркнет, и я мысленно пытаюсь взять себя в руки. 
– Все в порядке, мам! – улыбаюсь ей. – Зашла в магазин и ничего не купила – забыла, что рубли здесь не принимают. 
– Ну, молодец! – фыркает она, но улыбка возвращается к ней, и, начав смеяться, она обнимает меня. 
И мне становится легче.

Глава 6

  Вспомнив о припасенном лакомстве, отстраняюсь от родительницы и протягиваю ей красное яблоко. 
– Спасибо! – отвечает она и сразу же откусывает, признаваясь: – Очень вкусно! Это ты в саду сорвала? 
Отвечаю кивком, и мама довольно хмыкает. 
– Конечно, там ведь еще и персиковые деревья есть. Представляешь? Персиковые! 
– Здорово! – я совершенно искренне удивляюсь этому. 

С утра мы отправляемся на прогулку. При более детальном изучении выясняется, что городок не такой уж и маленький, имеющий все необходимое: большую городскую библиотеку, недавно отстроенную больницу, музей, несколько общеобразовательных школ и лицей. Помимо этого, в центре города расположилось множество бутиков, торговых центров, ресторанов и кафе. Проходя по городским улицам, замечаю даже спортивный комплекс с футбольным полем и баскетбольной площадкой. Чуть левее отлично угадывается здание городской администрации и автовокзал. И все это на фоне виднеющихся вдалеке гор… 
Просто поразительно! 
По пути мы решили зайти в местное кафе и попробовать национальную кухню. В итоге я поставила еще один жирный плюс в мысленном списке, из которого формировалось окончательное мнение касательно нашего переезда. Счет оплатил отец, вытащив из портмоне несколько купюр и вложив их в книжку. А он, оказывается, уже имел на руках разменянные деньги! Заметив мой интерес, он тут же протянул мне несколько купюр. 
Мы жили не бедно, денег на карманные расходы мне выделялось прилично. Моим плюсом было то, что я не была транжирой – например, не люблю модно одеваться, потому не трачусь на бренды. Джинсы, рубашка, кеды – мой повседневный арсенал. В холода джинсы заменялись на теплые, рубашки на свитера и пуловеры, кеды на удобные ботинки. Особых причин наряжаться не было – да мне и не особо хотелось. 
Кстати, как оказалось, в новой школе в обязательном порядке нужно носить школьную форму. Пришлось заходить в торговый центр за покупками, зато мой гардероб пополнился черными классическими брюками со стрелками, парой новеньких блузок, пиджаком и темно-синим кардиганом. Мама в придачу всучила мне юбку-карандаш длиной чуть нижу колена – ей очень хотелось сделать из меня наконец девочку. Идея была провальной, но отказать родительнице я не смогла, а потому отложила к покупкам, даже не меряя. 
В общем, мы покидали магазины с превеликим множеством пакетов. Папа откровенно подшучивал над нами, заявляя, что мы забыли скупить весь магазин. Мои же мысли ушли куда дальше – к новому учебному году, где мне придется знакомиться с новым классом… А мне слишком тяжело делать это. 
Но я справлюсь. Должна. 
За делами скороталось время до вечера – солнце рано скрывалось за горными вершинами. К тому моменту, как я закончила разбирать покупки и спустилась вниз, мама уже накрывала на стол, приготовив умопомрачительный мясной рулет с грибами и картофельное пюре, чем очень порадовала меня, ведь я любила эти блюда. 
Мы собрались за одним столом, обсуждая повседневные заботы. 
– Кстати, как тебе спалось сегодня? – вдруг спросила мама. 
Я на какое-то время задумалась над ответом. 
– Было непривычно без своего ночника, но луна была яркой и освещала комнату не хуже. 
Они кивнули, перейдя на тему прибытия вещей. Я же облегченно вздохнула, радуясь, что подробностей никто не спросил. 
Пора учиться спать в темноте… 
После ужина мы с мамой занимаемся приборкой на кухне, в то время, как папа смотрит в гостиной хоккей. 
– Гол! – слышим мы его голос и ударяемся в совместный смех. 
– Как маленький! – замечает мама, вызывая во мне ответную реакцию.

Глава 7.

Удивительно, но с момента нашего приезда ни разу не было дождя. Это казалось мне странным и в какой-то степени даже непривычным, но тем не менее, очень радовало. Я выходила в сад, садилась на лавочку и повторяла школьные предметы, готовясь к новому учебному году. Забавно, что за это время я смогла даже немного загореть – теперь понятно, почему местные жители в основном смуглые. 
Первый день учебы оказался для меня эмоционально тяжелым с самого утра. Я старалась держать себя в руках, собираясь на занятия в непривычном мне ритме. В зеркале отражалась так и вовсе не я: высокая, худенькая, с небольшой грудью, аккуратным овальным лицом с серыми глазами, небольшим носом и тонкой линией губ. Официальная одежда в виде брюк, блузы с небольшими рюшами и пиджака лишь подчеркнула все эти качества во мне. Волосы, к слову, предмет отдельной моей гордости – я трачу много сил, чтобы они оставались такими сильными и шелковистыми. 
Мама считает, что я настоящая красавица… 
Спускаюсь вниз и застаю ее за приготовлением блинчиков. Заметив меня, она приветственно улыбается. 
– Доброе утро. Уже собралась? 
– Да. – отвечаю ей, целуя в щеку. 
– Какая ты хорошенькая у нас! – умиляется родительница, пока я усаживаюсь за стол. – Постарайся подружиться с ребятами, хорошо? 
В ответ я тяжело вздыхаю и отзываюсь весьма неуверенно: 
– Я попробую. Хоть ничего и не обещаю… 
Потому что, признаться честно, жутко нервничаю. 
– Кстати, детка, – заговаривает она, поставив передо мной тарелку с завтраком, – папа хотел тебя подвести, но его вызвали на работу, и он в срочном порядке уехал. 
– Ничего страшного. – отмахиваюсь от маминой тревоги. – Тут пешком-то минут двадцать, прогуляюсь. 
– Зато есть хорошая новость. Сегодня, наконец, доставят оставшиеся вещи. 
– Класс! Вот это действительно здорово. 
Все-таки моя мама молодец – умеет поднять настроение, когда мне это действительно нужно. Мы обмениваемся улыбками, что стало нашей традицией, потому что когда в твоей жизни происходит что-то ужасное, начинаешь ценить такие моменты. 
– Все, надо бежать! – вздохнула, с сожалением отодвигая от себя пустую тарелку и поднимаясь из-за стола. – Спасибо, мам. Люблю тебя. 
– И я тебя, дорогая. – прощается она. 
Отправляюсь в школу, на всякий случай сверив маршрут с картой. Включаю плейер, вставляю в уши новенькие беспроводные наушники, купленные мне отцом во время нашего шоппинга, и наслаждаюсь любимой музыкой и хорошей погодой. В реальный мир возвращаюсь лишь когда что-то постороннее привлекает мое внимание. 
Повернув голову, взглядом натыкаюсь на парня – того самого, из соседнего дома, назвавшего меня чудачкой. Он что-то говорит мне, но я не слышу из-за громкой музыки, лишь вижу, как шевелятся его губы, выговаривая слова. И мне, честно говоря, абсолютно все равно, что там он вещает. Разговаривать с ним нет никакого желания – так что я целеустремленно иду вперед, концентрируясь на музыке. 
Вскоре я попадаю в большое трехэтажное здание учебного заведения. В холле расположен гардероб с отдельными блоками для каждого класса. Нахожу свою цифру и вешаю свою ветровку. В этот момент тот самый сосед чуть отталкивает меня в сторону, вешая куртку рядом с моей. На этом мое терпение заканчивается, и я нажатием кнопки останавливаю музыку, спрашивая его: 
– Что ты делаешь? 
Парень обращает на меня гневный взгляд. 
– Мало того, что глухая, так еще и слепая. 
– Что? – растерянно выдыхаю. 
– Ничего! – раздраженно бросает он и выходит из гардероба. 
Вот и поговорили. 
Тяжело вздыхаю, понимая: так дело не пойдет. Скоро мама сама начнет искать мне друзей, пытаясь меня социализировать. Нужно взять себя в руки и начать новую жизнь без оглядки на старое, как бы тяжело мне не было. 
Школа на деле оказывается самым настоящим лабиринтом. Ориентируясь на расписание, с трудом нахожу нужный кабинет. Ну, вот, Лиза, пора делать первый шаг в светлое будущее… 
И я делаю его со звонком.

Глава 8.

– Извините, можно войти? – проговариваю вполне вежливо, но голос все же немного дрожит. 
Еще бы, двадцать пять пар глаз внимательно изучают новое лицо. 
Ну, пускай. Мне должно быть все равно. 
Беру себя в руки и смотрю на них в ответ – уверенно и в чем-то нагло. Даже когда взглядом натыкаюсь на своего озлобленного соседа, не отвожу взгляд, не смущаюсь. 
Сама себе проговариваю: ты сумеешь, ты справишься… 
Не сдамся. Не дождетесь. 
Учитель прочищает горло, прежде чем сказать очевидное: 
– Елизавета Мальцева? 
– Да. – отвечаю уже куда увереннее. 
– Добро пожаловать. Я классный руководитель, Лилия Тойвовна. Можешь садиться на любое свободное место. 
Вижу, что многие теперь уже одноклассники сидят по одному и замечаю в их глазах ожидание того, что я сяду рядом. Игнорирую их и сажусь за последнюю парту. 
На этом интерес женщины ко мне пропадает – она обращается к журналу и проводит перекличку. Ученики отвечают, но лишь делают вид, будто заинтересованы в ней – на самом же деле я кожей чувствую их пожирающие взгляды. 
Все как у всех. 
Я все же удивляюсь, когда в конце преподаватель произносит мое имя – оказывается, его уже внесли в журнал. 
– Елизавета? – как-то вопросительно произносит она. 
– Да? – отвечаю, поднимаясь с места. 
– Расскажи нам что-нибудь интересное о себе. 
А я молчу, чувствуя, как противное чувство вновь поднимается внутри меня. Что мне рассказать ей? Что я второгодница? Что сплю со включенным светом и вздрагиваю от неожиданных звуков? Что у меня есть жуткие шрамы, история которых хранится глубоко внутри меня? 
Что мне сказать ей?.. 
– Расскажи нам, откуда ты приехала. – приходит на помощь она. 
Уверена, мое личное дело уже было ими досконально изучено. К чему эта публичная сцена, явно заимствованная из американских сериалов? 
– Из Питера. – тем не менее голос держу ровно. 
– Из Санкт-Петербурга. – поправляет она. 
Спасибо. Может, вы расскажете что-то еще вместо меня? А я тогда помолчу! Но женщина молчит, и я считаю это знаком – усаживаюсь на место прежде, чем она успевает спросить что-то еще. Это определенно грубо, но… не могу по-другому. Не получается. 
Все пялятся на меня даже когда учитель переводит тему. Я не могу не слышать неровный шепотки, в одном из который различаю возмущенное: 
– Что она здесь делает?! 
Очевидно, все говорят обо мне. Только вот мне уже абсолютно все равно. Я давно привыкла. Помню, первый год жутко боялась каждого шороха, косых взглядов, пустых сплетен… Потом привыкла. 
В целом, занятия проходят спокойно: я знакомлюсь с учителями физики, русского языка и литературы. По их предметам у меня преимущественно положительные оценки, потому я особо не беспокоюсь. Забавно, что мои новые одноклассники дали мне аж целый день на «реабилитацию», только в конце учебного дня их терпение иссякло – у моей парты появилась группа девушек. 
– Значит, тебя зовут Елизавета? – спрашивает одна. – Странное имя! 
Ее подружки начинают хихикать, видимо, тем самым поддерживая словесный выпад. 
– Нормальное русское имя. – пожимаю плечами, убирая школьные принадлежности в рюкзак. 
– Ты что, расистка? – возмущенно восклицает другая. 
Перевожу на нее удивленный взгляд. 
– Ты что, ненормальная? – отвечаю в том же тоне, что и она. 
Я отчетливо помню слова своего психолога: как покажешь себя, так к тебе и будут относиться. Не знаю, как показала себя я, но девушкам явно стоит сходить провериться, а то больно выводы у них нелогичные. 
– Мы тоже русские. – сообщает мне третья, отличающаяся от остальных высоким ростом. – Но мы не кричим об этом на каждом шагу. 
– Это ваши проблемы. – закидываю рюкзак на плечо и обхожу их, покидая класс, лишь краем глаза замечаю, как рванулась за мной высокая, но была остановлена подругами. 
И если теперь в глазах девушек горела ненависть, то парни смотрели на меня с явным любопытством. В прочем, высокой это не понравилось, так что не успела я пересечь порог, как за спиной раздалось язвительное: 
– Смотрите, мальчики, к нам пришла новая игрушка! 
Что? Она это серьезно сейчас? Сумасшедшая. 
– Я этого не допущу. – спокойно заявила я и наконец покинула класс. 
Да уж, первый день определенно не задался.

Глава 9.

  Дома, однако, меня ожидала хорошая новость: наши вещи наконец были доставлены. Это значительно поднимает мне настроение, на время делая меня незаметной для мамы, активно руководящей процессом разгрузки, но счастье не может длиться вечно – в конце концов она замечает меня, приступая к важным по ее мнению вопросам. 
– Как дела в школе? 
– Нормально. – вполне нейтрально отвечаю ей, забыв о родительской проницательности. Мама огорчается, потому приходится «подсластить пилюлю»: – Все не так плохо, как ты думаешь. Познакомилась с некоторыми людьми, да и соседний парень оказался в одном классе со мной. 
Это помогает ей расслабиться, и женщина отпускает меня восвояси. 
И это был абсолютный и шитый белыми нитками бред – уже сейчас очевидно, что друзьями нам никогда не быть. Только родителям знать об этом совершенно не обязательно. 
Что ж… 
В комнате спотыкаюсь о коробки и тут же бросаюсь их распаковывать. В первой обнаруживаются родненькие плакаты с изображением музыкальной группы, и улыбка трогает губы – за это время я успела соскучиться по ним. Они занимают почетное место на стенах, тем самым преображая их, и мне становится лучше. 
Из второй коробки вытаскиваю спортивную экипировку: белье, два кимоно, синий пояс с желтой полоской – символ того, что у меня 7 кю. К нему я пришла после оранжевого – 9 кю, а после синего – 8 кю. А вообще, моей мечтой является черный… 
Удивительно, но сейчас понимаю, как соскучилась по Сэмпаю – нашему спортивному тренеру. В прочем, скучать больше не по кому, ибо даже там у меня не было друзей. Я просто приходила, отрабатывала удары и приемы, спарринговалась, а после возвращалась к своей привычной отстраненности. 
Раскладываю также грудную защиту, защиту голеней и стоп, шингарки – накладки для рук, тренировочный шлем, чешки, лапы – груша. 
Коробка с поясами, медалями и грамотами отправляется в самый дальний угол шкафа. Так жаль, что я не пополнила ее еще одной, с городского чемпионата на кубок в Питере. Насколько я знаю, лишь один парень смог занять достойное место, остальные получили лишь грамоты за участие и пожелания дальнейших успехов. Досадно. 
– Привет семье! – слышу папин голос снизу и спешу спуститься. 
У него в руках букет кремовых роз для мамы и торт для меня – знает ведь, какая я сладкоежка. Причиной внезапных подарков оказывается его удачное заключение рабочего договора и вступление на пост руководителя компании. От нас с мамой он получает искренние поздравления и объятия, потому что он на самом деле это заслужил. 
Не удивительно, но шоколадный торт с прослойками безе и кремовыми цветками марципана становится для меня ужином. Мама хочет возразить, но отец останавливает ее, поэтому я сама отрезаю себе большой кусок и счастливо жмурюсь, когда первая ложка с этим восхитительным лакомством попадает мне в рот. Родители смеются над моей реакцией, а я вот именно здесь и прямо сейчас в очередной раз понимаю, как же сильно все-таки я их люблю.