Мафия не умирает!

Часть Первая. Чужак

Такара, как и многие города ночью, встречала жителей и приезжих шумом развлекательных кварталов и яркими огнями. Горели не только окна многоквартирных домов, которые ближе к полуночи обычно гасли. Огромные высотки и витрины магазинов и ресторанов вспарывали светом темноту, хвастаясь разнообразием цветов. Небольшой туман укутывал город, но даже он не мог помешать Такаре продолжать жить. Жить той жизнью, о которой знал не каждый ее житель. А даже если и знал, то не всякий из них имел желание в нее окунуться.

Здесь существовали совсем иные места. Тихие, погруженные в темноту районы. Они были похожи на ворчливого старика, который рано ложится спать, при этом кутаясь в одеяло по самый нос.

Этот район был как раз из таких. Тьма плотным покрывалом укрывала его ночь за ночью, словно излишне заботливая мамаша.

Кенсан поежился, разглядывая горящие вдалеке огни высоток, и поднял ворот плотного черного пальто. Из-за тумана в носу притаилась противная влага, и вообще стало как будто холоднее. За прошедшие два дня мужчину это стало порядком раздражать. Он не любил холод. Привыкший к засушливой и теплой, даже жаркой погоде, Кенсан чувствовал себя неуютно. Но как бы ему ни хотелось свалить отсюда, придется остаться. И, судя по всему, на довольно долгий промежуток времени, что добавляло раздражения.

Мужчина оглянулся и посмотрел на здание, из которого вышел. Многоквартирный жилой дом примостился в глухом переулке, ближе к окраине города. Такие же дома, как этот, – неуютные, старые, с маленькими квартирками, – выстроились вдоль скудно освещенной дороги. Время только перевалило за десять вечера, а здесь все уже погрузилось в сон. Когда Кенсан только поселился тут по приезду, ему показалось, что этот район заснул пару десятков лет назад. Провалился в дрему, не желая оживать даже днем, да так и спит, ожидая... Чего? Лучших времен? Новых жителей? Или как минимум пару экскаваторов.

Кенсан глянул в сторону наглухо зашторенного окна на третьем этаже, до которого дотягивался свет тусклого фонаря с края дороги. Старая занавеска непонятного цвета колыхнулась, и мужчина прищурился, продолжая задумчиво смотреть в окно. Впрочем, ему могло просто показаться.

Он вдохнул холодный осенний воздух, в очередной раз подумав о том, насколько пакостная тут погода, спрятал руки в карманы пальто и двинулся в сторону манящего ночной жизнью города.

***

Урсула, сидя на мягком кожаном диване в одном нижнем белье, выставила вперед правую ногу, упираясь стопой в кофейный столик, и взяла в руки второй черный чулок из новой упаковки. Мягко, почти бережно она водрузила его на аккуратные пальчики с хищно-красным педикюром, собрала верхнюю часть и одним плавным движением натянула его на колено. Женщина погладила ткань, выравнивая ее, и также плавно подняла чулок до середины бедра. Когда кружевной край оказался на нужном месте, женщина с каким-то отстраненным вожделением провела ладонями по гладкой ткани вдоль всей ноги, будто закончила этим штрихом некий ритуал.

Она обожала чулки. Еще сильнее она любила их надевать. Ее личный фетиш. Ежедневный ритуал, без которого день просто… не начинался.

Увы, сейчас было далеко не утро, а предыдущие чулки пострадали, когда какое-то слюнявое недоразумение мужского пола решило зажать Урсулу у туалетной комнаты и залезть своими грязными ручонками ей под юбку. В принципе, она любила секс в разных местах, но только когда сама того хотела. И с кем хотела. Этого придурка она знать не знала, но сразу было понятно, что он не из местных. Посетители бара «Сон в летнюю ночь» прекрасно знали, что его хозяйка не позволяет так с собой обращаться. И дело даже не в том, что она может убить человека ножом для колки льда или пристрелить того из «глока», спрятанного за спиной… Хотя и этого хватало, чтобы научиться уважать ее. Любая собака на районе знала, что у Урсулы имеется довольно серьезная крыша, и не стоит выводить из себя того, кто эту самую крышу ей обеспечивает.

Женщина у зеркала поправила кружевной бюстгальтер и подобрала шпилькой немного растрепавшиеся высветленные волосы, разглядывая при этом свое отражение. Темно-лиловые глаза придирчиво осмотрели прическу. Почти белые локоны послушно легли на спину, и Урсула потянулась за платьем, небрежно брошенным в порыве злости на диван. Белье она тоже любила, особенно кружевное. А еще то, как это самое белье выглядело на ее соблазнительных формах.

Одевшись под шум громкой музыки, гулко сотрясающей пол верхнего этажа, Урсула двинулась к лестнице, чтобы выйти в зал и занять привычное место у барной стойки. Шквал звуков обрушился на женщину, но она довольно быстро отстранилась от музыки, лишь мельком глянув на сцену и убедившись, что все в порядке.

Солистку группы, выступающей сегодня в баре, Урсула знала лично. Ее история была донельзя банальной: приехала из провинции покорять город своим голосом и песнями, провалилась как певица. Когда закончились деньги, пыталась заработать официанткой и посудомойкой тут же, в баре. Такой зарплаты хватало на съем квартиры и на проживание – работниц Урсула деньгами не обижала, а посетители нередко отваливали приличные чаевые. Казалось бы, живи, работай да радуйся. Но нет, в груди все еще теплилась надежда оказаться на сцене, тем более голос у девчонки был неплохой, да и смазливое личико вполне подходило для эстрады... А речи сутенера Мэйла были сладки, как карамельный сироп для кофе. Поработаешь, говорил он, денег поднимешь, и дороги будут открыты…

Урсула потом случайно узнала, куда пропала ее официантка после увольнения. Женщине, по сути, не было до нее дела. Каждую такую бедняжку спасать себе дороже. Но Сара попала в руки не к кому-нибудь, а к Мэйлу. Этого скользкого и противного, как слизень, ублюдка Урсула на дух не переносила. Поэтому женщина вытащила девчонку из болота, в которое та угодила. Не при помощи «крыши», правда, поэтому Саре пришлось отрабатывать, развлекая гостей бара в качестве местной певички. Тоже болотце, но более чистое, где не всякая лягушка может на тебя квакнуть. Даже смазливое личико удалось сохранить, как и рассудок вместе с уважением к самой себе. Со временем Сара перестала быть одинокой певичкой и выплатила свой долг Урсуле, но исправно работала в баре, принося неплохую прибыль.

Часть Вторая. Альбинос

Урсула лежала на кровати, наблюдая, как ее гость закуривает очередную сигарету. Обнаженный мужчина приоткрыл окно, всматриваясь в ночной город и выдыхая в темноту сигаретный дым. По нагому телу Урсулы из-за прохлады пробежались мурашки, но одеваться не хотелось. Да и есть ли в этом смысл, если, скорее всего, придется раздеться снова?

Женщина разглядывала спину гостя, на которой сплетением линий расположилась татуировка мифической рептилии. Издалека казалось, что кропотливо выбитые чешуйки переливаются в свете тусклых ламп. Хвост рептилии собрался клубком на пояснице и через бедро уходил на пах. Голова с хищными глазами примостилась на плече. Татуировка подарила своему хозяину прозвище, которое было больше известно Такаре, нежели настоящее имя мужчины.

Змей держал самый известный элитный стрип-клуб в городе. Естественно, это было лишь официальное название его заведения, на поверхности, так сказать. Под завесой стрип-клуба пряталось множество способов удовлетворить похоть и желание любого, даже самого извращенного посетителя. Сам Змей имел садистские наклонности и не гнушался не только отдыхать в своем клубе, но и пытать неугодных с особым пристрастием.

Мужчина затянулся в последний раз, выкинул окурок, закрыл окно и повернулся, выдыхая сигаретный дым в комнату.

– Не люблю запах твоих сигарет, – поморщилась Урсула, переворачиваясь на спину и призывно потягиваясь.

Змей пробежался зелеными глазами по обнаженному телу хозяйки бара, ухмыльнулся и провел по аккуратно уложенным черным волосам. Урсула в очередной раз подумала о том, сколько же лака он изводит на свою идеальную прическу, если она почти не растрепывается даже во время их секса. И это при том, что лежать бревном женщина не любила и заставляла стараться партнера. Впрочем, Змея заставлять не нужно было, и поэтому он всегда был желанным гостем в баре.

– Уверен, что тебе нравится моя улыбка, – широко улыбнулся Змей.

Урсула хмыкнула. Мужчина заострил себе зубы, и его улыбка напоминала акулий оскал, что поначалу могло шокировать. В сочетании с грубым шрамом на переносице это смотрелось жутко, даже несмотря на то, что Змей имел красивые, слегка острые черты лица. Зубы мастера пыток могли дарить как приятную боль, от которой сносило крышу у любительниц острых впечатлений, так и неприятные ощущения от того, что тебе вспарывают кожу. Или прокусывают какую-то часть тела.

– Кстати, – Змей взял с тумбочки желтую папку с документами и подошел к кровати, протягивая ее Урсуле. – Это тебе от Рокки, как просила.

Женщина оживилась и присела, принимая документы.

– Что-то удалось раскопать про чужака? – она начала торопливо просматривать содержимое папки.

Змей присел рядом, провел тонкими пальцами по плечу Урсулы и прикусил ее шею, явно недовольный тем, что она отвлеклась.

– Удивишься, но он был в моем клубе, – сказал мужчина, продолжая поглаживать спину Урсулы и заглядывая через плечо на бумаги.

Она почувствовала, как по коже пробежали приятные мурашки и слегка отстранилась, чтобы не отвлекаться хотя бы несколько минут. Змей ухмыльнулся, переместив руку к ее животу.

– Чему удивляться? Твой клуб самый известный в городе, да еще расположен на стыке нескольких районов, – пробормотала Урсула, с трудом удерживая свое внимание на бумагах, как вдруг увидела что-то важное. – Вот черт!

Женщина вывернулась из объятий Змея и переползла через кровать, к тумбочке. Она подхватила лежащий на ней смартфон, спешно набирая нужный номер. Ответили ей через пару гудков.

– Рил? – заговорила Урсула. – Привет. Надо встретиться, это срочно. Да. Да. Жду.

– Так это нужно было ему? – спросил Змей, недовольный тем, что пришлось прерваться. – Могла сказать сразу, передал бы информацию лично ему.

– Не хочу казаться совсем бесполезной, – ухмыльнулась Урсула, продолжая изучать документы. – Кроме того, я первая его заметила. Да и не уверена была, что это важно. Ты же знаешь, Рил не любит, когда его беспокоят по пустякам.

– Так, хватит, – Змей быстрым движением выдернул бумаги из ее рук и откинул их в сторону.

Мужчина перехватил руки Урсулы, заламывая их за спину, и слегка впился зубами в ее шею. Она рефлекторно дернулась, но тут же томно выдохнула, ощутив руку Змея на своей груди. Чужак может подождать.

***

Блондинка под Кенсаном двигалась, старательно изображая, что получает удовольствие от процесса. Почти театрально стонала, просила не останавливаться… И эта неприкрытая ложь раздражала. Неужели кто-то правда на это ведется?

Мужчина знал, что сейчас секс с ним просто не может вызывать столько эмоций. Он пришел сюда тупо сбросить напряжение, а не получить удовольствие, поэтому мыслил достаточно трезво. Как следствие, поведение девушки не вызывало в нем никаких чувств, кроме раздражения.

Кенсан двинулся, одной рукой прикрыл девушке рот, и она приняла это как какую-то игру. Ну и прекрасно. Лишь бы молчала.

Расслабиться не получалось, а раздражение все только усугубляло. Это неизбежно привело к тому, что Кенсан предпочел погрузиться глубоко в свои мысли, желая просто отстраниться от происходящего...

Девушка вдруг перестала двигаться, и Кенсан посмотрел на нее. Карие глаза внимательно наблюдали за ним. Черные прямые локоны длинных волос разметались по шелковому одеялу. Мужчина замер, убрал руку от ее рта, продолжая смотреть в глаза.