Маг 13

ГЛАВА 1

Я тут же сбил с ног и жестко ударил двоих Рыжих, старого и того квадратного крепыша, который так нерасчетливо встал прямо за ним.

Оставшийся невредимым продавец сразу же очень сильно метнул нож в меня и потянулся под прилавок рукой, присев и что-то там высматривая.

Нож отскочил от защиты, Рыжий тоже получил свою порцию маны, он даже не смотрит на меня в момент удара, поэтому совсем неудачно для него, конечно, влетел головой в каменную стену. Так мощно, что отколовшиеся от стены каменные крошки попали в луч светила, окружили лицо пострадавшего своеобразной вуалью, после чего он исчез за прилавком.

«Надо не забыть посмотреть, зачем он там тянулся», — напомнил я себе.

Только неотложных дел у меня сразу же очень много появилось, в ногах копошатся приходящие в себя Рыжие, еще нужно контролировать дверь во внутренние покои. Пора первым делом закрыть входную, что я и делаю, через быстрый рывок к двери, где задвигаю засов.

«Все, от внешнего мира мы отрезаны, теперь я опасаюсь только того, что одна из женщин Рыжих начнет голосить из верхних окон, созывая на помощь соседей и горожан», — так размышляю я.

Но пока команды от последнего главы рода не поступило, наверно, то проявлять самостоятельно такую инициативу никто здесь не станет. Мне же стоит разобраться с теми Рыжими, кто уже собрался в лежачем положении около меня.

Длинный клинок, выхваченный из-под куртки, колет в удачно подставленную шею пожилого Гнома на глазах пришедшего только что в себя его помощника. Он разевает рот, чтобы что-то истошно заорать, предупредить своих, поэтому я, не успевая дотянуться до него клинком, снова очень сильно бью его маной по голове, сбивая крик, готовый сорваться изо рта.

Молодой Рыжий ударяется затылком о каменный пол, изо рта вырывается только воздух, сам гном замирает на время, которого мне хватает, чтобы и ему проколоть шею, повернув широкое лезвие клинка несколько раз. Он неистово дергается, но потом расслабляется в последней позе.

— Двое с контролем, — констатирую я и ныряю за прилавок, где замер продавец.

Судя по густым пятнам крови под его затылком и на стене, с ним уже все закончено, но я и его контролирую ударом по гортани, перерубая половину шеи.

«Не нужны мне всякие удары сзади!»

— Теперь уже трое.

Пора врываться во внутренние покои, пока до оставшихся Рыжих окончательно не дошло, что случилось в самой лавке.

Или они еще не успели занять места согласно диспозиции, наверняка, подробно расписанной и всеми жильцами заученной на случай осады и штурма дома.

Вряд ли защитники своего дома-крепости готовы к тому удивительному факту, что их дом будет штурмовать именно недюжинной силы Маг, которому, по большому счету, им совсем нечего противопоставить.

Как случилось в тот раз, на скале над морем, ничего такого серьезного показать мне Рыжие перед своей смертью все-таки не смогли.

«Вряд ли здесь найдется кто-то сильнее Старшего того ковена!» — говорю я про себя.

Я еще успеваю посмотреть в окно, через ставни которого видно, что творится перед входом в лавку, но не обнаруживаю там никого из желающих купить что-то у сильно неприветливых хозяев.

Такие покупатели, наверное, не каждый день появляются и даже не каждый месяц. Те местные, кто с ними имеет какие-то дела, заходят через укромный вход, точно, что не светятся перед самой лавкой.

Ибо дела такие явно плохо пахнут.

Подлетаю к дверке и хорошим ударом маны, прижимая руку к Палантиру, выбиваю ее так, что она слетает с петель, уносится в конец небольшого коридора, врезается там в стену и валится на пол.

«Жаль, что за ней никого не оказалось», — огорчаюсь я.

Я спешу за ней, пригибаясь, по подозрительно невысокому проходу, сделанному именно под рост Рыжей братии и, проверив купол, выскакиваю во второй коридор, где сразу же ловлю арбалетный болт и что-то похожее на сулицу, как я себе ее представляю, причем с двух сторон сразу.

Я тут же отскакиваю назад до центра коридорчика и топочу ногой перед собой, как будто я куда-то спешно убегаю от подловившей меня засады.

На эту немудреную хитрость выскакивают с обоих сторон и спешат ко мне Рыжие крепыши, готовые преследовать и наказывать дерзкого налетчика. В итоге они, один за другим, пролетают вдоль стен узкого коридорчика и врезаются спиной в каменное основание дома, жестко встречающие их тела.

Сначала я заскакиваю направо и одним ударом добиваю потерявшего сознание защитника родимых покоев.

Здесь ведет наверх лестница, крепкая и добротная, но я пока возвращаюсь в левую часть, там приходится повозиться с Рыжим, который успел подняться на четвереньки и пытается внезапным ударом подрубить мне ногу, махнув клинком на уровне пола.

И удар силен, и меч очень хорош, только ничего не может помочь отчаянному Рыжему, я перерубаю ему наполовину незащищенную опять же шею. Он замирает и утыкается лицом в каменный пол, на котором быстро растекается кровавое пятно.

Все же в нашем спортивном клубе мне хорошо поставили кое-какие навыки обращения с длинной и острой железкой.

Ну, и еще моя большая сила помогает добивать Рыжих с одного удара.

— Пятеро уже, — напоминаю я себе и возвращаюсь обратно в правую сторону, чтобы зачистить верхние этажи.

Ведь в левом углу лестница ведет вниз, а мне пока туда идти еще рано, ту сторону я оставлю на конец путешествия.

Дом щедро обшит толстыми деревянными панелями поверх камня, меня очень радует такая красота и дороговизна именно внутри самого дома. Гореть все должно очень хорошо, на загляденье всему Талаку.

Я рывком поднимаюсь по лестнице на второй этаж, где натыкаюсь на стену щитов, состоящую из двух высоких ростовых, перекрывающую проход дальше. Из-за щитов торчат два коротких копья, но меня пока не атакуют, только придвигают щиты понемногу вперед и бьют перед собой копьями.

— Колют воздух, — я бы сказал так, — но, похоже, меня просто отвлекают от того, что останется у меня сзади, если я пойду в атаку именно на этих защитников.

ГЛАВА 2

Нашел на втором этаже какую-то большую портьеру, сорвал ее, разрезал и разорвал на несколько частей, завязал себе лицо одним из обрезков, потом подумав, замотал еще и волосы, сделав что-то вроде банданы.

«Кстати, в комнате наверху увидел хорошее зеркало, стоит такое прихватить в Астор. Всегда потом будет приятно вспомнить о делах минувших дней и славных подвигах во имя лучшей жизни всего человечества, разглядывая в нем себя и бреясь», — вспоминаю я.

Возможны всякие варианты, будет лучше, чтобы узники подземелья Рыжих тварей сейчас не смогли меня рассмотреть слишком хорошо.

Да, в секретном подвале, за замаскированной дверью, оказалась пыточная Рыжих уродов, и она совсем не пустует.

На каменном ложе лежит привязанная за руки девушка, полностью обнаженная, судя по смуглому цвету кожи — натуральная степнячка, насколько я смог ее разглядеть беглым взглядом.

В каменном же кресле сидит спиной ко мне голый мужик, с опущенной набок головой.

Девушка повернула в мою сторону голову, когда вылетела тяжелая дверь, и пытается что-то сказать, но может сейчас только мычать, у нее во рту плотно забит кляп.

Я специально поднялся наверх, в комнату мертвых гномих, чтобы найти в их шкафах что-то из женской одежды, заодно снял зеркало и, посмотревшись в него, признал себя неузнаваемым. Выбрал пару сорочек из толстого материала и уже подготовленный снова спустился в подвал, снеся вниз и зеркало на всякий случай.

«Не бегать же за ним два раза наверх?»

Девушка с надеждой смотрит на меня, она привязана за кисти к каменным подлокотникам, между ног у нее бурая пленка крови, засохшая на камне. Явно ей очень сильно досталось в сексуальном плане от Рыжих уродов.

Я накидываю на худенькое тело с солидной грудью сорочку, кожа покрыта ожогами и синяками, но судя по яростно сверкающим глазам девушка не сломлена окончательно. Я наклоняюсь над ней и разрезаю первый кожаный ремешок на левой руке, который сильно впился в кожу. Ремешок оказывается не один, есть и страховочный, которым прихвачены локти, чтобы уменьшить любую возможность для жертвы выбраться из такого положения.

«Очень продуманные уроды, настоящие твари, поэтому я при виде жертв семейства Рыжих испытываю теперь даже гордость какую-то, что смог полностью искоренить таких нелюдей в Черноземье», — говорю себе.

И вообще, никакой жалости, больше они никого не смогут пытать в глубине подвалов.

Уже не так важно, пойдет ли след убийств за мной в Астор, они все слишком рано и быстро умерли, как я понимаю, увидев девушку и мужика, которому пришлось гораздо хуже, чем ей.

Освобождаю вторую руку, девушка садится с трудом, но тут же подставляет мне затылок, на котором закреплен кляп. Когда я срезаю опять же кожаный ремень, она вытаскивает его изо рта, кляп похож на какую-то игрушку из секс-шопа, местное производство самих Рыжих.

— Где они? Где эти твари? — спрашивает девушка на плохеньком черноземельском языке, похоже, она и правда из местных.

Голос у нее скрипучий и невнятный, она жестом нетерпеливо показывает мне на полное ведро воды с ковшиком в нем, стоящее рядом. Я подаю ей напиться, потом наполняю ковшик еще два раза, до тех пор, пока она не утолила жажду.

— Отвернись, — командует девушка и быстро натягивает на себя сорочку, потому что своей одежды рядом она не видит.

— Где они? — снова настойчивый вопрос.

— На первом и втором этажах. На третьем их женщины.

— Такие же твари, — злобно бросает девушка. — Они все знают, что творят их мужики. Мы для них просто как тараканы.

— Уже нет, — отвечаю я. — Теперь они никто. Просто мертвые тела.

Девушка поднимается. Ее шатает, но она твердо настроена больше не попасть в путы и не оказаться на этом каменном ложе. Она подхватывает лежащие рядом со вторым пленником клещи и еще увесистый молоток, осматривается и обращает внимание на притихшего узника.

Хищная радость озаряет ее лицо, и она тут же подскакивает к нему. Саму еще шатает, но она, держа в руках инструменты, наваливается ему на плечи со своей оставшейся в худеньком теле силой, мужик издает дикий вой, переходящий в невнятное бульканье.

Я не понимаю, что здесь происходит, но сосредоточенная на мести девушка, готовая драться сразу, как только я ее развязал, мне серьезно нравится.

Поэтому я осторожно спрашиваю ее:

— Почему ты так с ним?

— Он и продал меня этим Рыжим по договоренности, оглушил исподтишка сзади, когда я пришла наниматься к нему на работу. Потом продал уродам, да что-то с ними не поделил в итоге, не знаю, что именно. Может им просто некого в это время оказалось мучить и издеваться. В общем, он оказался в этом кресле вместе со мной. Меня только насиловали все время и немного мучили. Его же пытали по-настоящему, — отрывисто бросает девушка.

— Точно пытали? — я удивлен, хотя чего-то такого и ожидаю от нелюдей.

— Еще как, он выл и ходил под себя постоянно. За это его посадили на острый колышек и каждый день добавляют к нему кусок, заставляя его признаваться во всем. Что плохо думал о таких хороших нелюдях, что трахал мертвых людей и животных, что его мать — грязная шлюха. В общем, его очень быстро сломали. Поэтому, даже когда их уже нет рядом, он все равно продолжает плакать, биться головой о спинку кресла и укорять себя, что так плохо вел себя с такими достойными Рыжими. Очень старается выжить, только из этого подвала живым никто не выходит, — рассказываем мне степнячка

— Ты можешь выйти отсюда, — говорю я девушке, и она долго смотрит мне в глаза, которые одни видны на моем лице.

— Ты точно убил всех?

— Вроде да, может еще кто-то и дышит, но уже на пороге смерти.

— Хорошо, я займусь их телами позже, сначала этот заплатит мне за свое предательство, — тут же решает она.

И она опять навалилась ему на плечи, заставив снова завыть и потерять сознание.

— А сейчас ты что делаешь?

— Сам посмотри, загляни под его кресло.

Я заглянул и точно, через обгаженное отверстие в кресле виден вставленный колышек, упирающийся в крепление на полу, и уходящий в задний проход мужика, как я могу догадаться. Колышек оказался непростой, с парой дополнительных насадок, которыми увеличивают его длину, чтобы жертва постоянно мучилась. Рядом стоит еще несколько таких, в три пальца высотой, насадок, ожидая своей законной очереди. Мужик оказался привязан за руки к поручням, тоже в двух местах, по локтям и кистям, еще прихвачен за колени такими же кожаными ремешками. Чтобы не мог елозить, пытаясь избавить свою задницу от все дальше проникающего кола.