Мажор. Коллекционное сердце

Глава 1. Фиаско

Внимание! Данная книга предназначена исключительно для читателей старше 18 лет.

В тексте присутствует: ненормативная лексика, откровенные сексуальные сцены, эпизоды психологического и физического насилия, сцены курения и распития алкоголя. Книга не имеет намерений оскорбить или задеть чьи-либо чувства, взгляды или убеждения. Все события, места, персонажи и диалоги являются вымышленными. Любые совпадения с реальными людьми или ситуациями случайны.

Произведение предназначено исключительно для развлекательного чтения.

__________________

Наташа

Лишиться девственности не со своим парнем, а с практически незнакомым?

Могу, умею, практикую. Не горжусь этим, но…

– Ника, это провал, – утыкаюсь лбом в сложенные на столе руки, раскидывая белые волосы в разные стороны.

Подруга тихо смеется в чашку с чаем.

– Почему?

– Ты еще спрашиваешь? – практически скулю я. – У меня Юра есть, а я… чертов Барсик.

– Ну, переспали и ладно, – пожимает плечами Трофимова, ну то есть уже не Трофимова. – Все равно с Юрой у вас не все гладко…

– Ты должна меня поддерживать, а ты…

Сижу на кухне в квартире подруги. Точнее, в их с мужем квартире. Прошла неделя с их свадьбы, на которой я по чистой случайности переспала с другом жениха. Нет, конечно, не так, что «шла, шла, споткнулась, упала на…», Макс мне симпатичен, но не настолько. Ну, как выяснилось, настолько.

– Что мне делать-то теперь? – на выдохе спрашиваю.

– Понятия не имею, – жмет плечами Вероника. – Поговори с Максом.

– Ну точно! – фыркаю. – Нет. Разговаривать я точно с ним не буду. Лучше все забуду и продолжу настраивать отношения с Юрой.

В этот же момент открывается дверь спальни и из нее выходит сонный Бурый.

– Привет, бестия.

Показываю ему средний палец, он в ответ делает то же самое.

Все, что нужно знать о наших взаимоотношениях с мужем моей подруги.

– Вы же не в детском садике, чтобы не разговаривать, – качая головой, глядя на нас с Бурым, говорит Вероника, но имеет в виду явно не Архипа. – Думаю, выяснить все с Максимом было бы лучше.

Теперь мы обе слышим звук открывающейся входной двери.

– Кто это? – шепотом спрашиваю у Ники.

Она неопределенно мотает головой и кричит в прихожую:

– Привет!

– Привет, – отвечает ей другой мужской голос.

Облегченно выдыхаю, потому что это не Барсик. Ну, то есть не тот самый Макс, с которым я переспала.

– Никит, Архип в душе, скоро выйдет, – снова на повышенных тонах говорит подруга. – Чай будешь?

– Не, я в гостиной подожду.

– Не дом, а проходной двор какой-то, – бурчу себе под нос.

– Сказала та, кто приехал и зашел без звонка, – хохотнула Ника. – Нат, вечно выкручиваться у вас все равно не выйдет, – уже тише говорит она. – Скоро учеба начнется. Хочешь ты того или нет, но вы пересечетесь.

Поджимаю губы. Я знаю, что она права, но от этого вообще не легче.

Смотрю на нее такую счастливую, в широкой футболке, с чашкой чая и пучком темных волос на голове, посреди собственной кухни, и по-доброму завидую. Уже почти два года жду, когда Юра не то что замуж позовет, а хотя бы с родственниками познакомит, но все тщетно. Знаю только, что есть мама, отец и младший брат. Все.

Вообще, и он с моими-то не знаком. Всегда встречались в семейных домах, только если никого не было. Чаще у него на квартире в высотке или просто катались по городу.

Краткая предыстория, почему не он мой первый. Я влюблена в Юру. По самые небалуйся, но что-то каждый раз будто тормозило меня. Или это его неопределенность на счет отношений, или какие-то мои внутренние загоны. Но в итоге мы «вместе» почти два года и так и не спали. Максимум — его и мои руки, блуждающие по телу, сброшенная одежда и жадные, горячие поцелуи.

Наивная девочка внутри меня надеется, что он ни с кем не спал. Но та вторая, которая обычно показывается в экстренных ситуациях, крутит пальцем у виска, как бы намекая, что зря надеешься.

– Это фиаско, – шумно выдыхаю, раздувая щеки.

Не слышу, как сзади подходит Архип и, наклоняясь почти у самого моего лица, спрашивает:

– Ты о Барсе?

Зло смотрю на Веронику, когда Бурый подходит к ней и целует.

– Ты рассказала ему?! Трофимова, что ты за подруга такая?!

– Она уже не Трофимова, – усмехается Архип.

– И это не я, – поддерживает смешок недоБурова.

Злобно зыркаю на семейство, пока они разговаривают между собой.

– Никита в гостиной, – шепчет Ника. Бурый в ответ кивает. – Вы надолго?

– Не, щас еще Барс подкатит и быстро смотаемся туда-обратно, – отвечает Архип и хищно лыбится, косясь на меня.

Снова втыкаюсь лбом в стол.

– Это полнейшее фиаско, – скулю под общий смех семейства Буровых.

Понимаю, что нужно бежать отсюда как можно скорее, чтобы не пересекаться с Максом, и, подскакивая на месте, быстро говорю:

– Побежала я домой.

Вероника улыбается, глядя на меня, но все равно кивает.

– Мы еще поговорим, – осуждающе зыркаю на нее. – А ты, – перевожу взгляд на Бурого, – пошел в жопу.

– И тебе, Клим, хорошей дороги, – усмехается он.

Забираю сумку, на выходе обуваю свои босоножки и пулей вылетаю из квартиры.

Только когда дверь Ровера за мной закрывается, я протяжно выдыхаю. Так торопилась, что, кажется, дыхание задержала.

Откидываю голову на подголовник и смотрю сквозь лобовое стекло на улицу. Конец августа, а солнце жарит не по-детски. Зелень кругом, птицы поют, люди снуют туда-сюда, кто по делам, кто-то просто гуляет. А мне от себя тошно.

Тошно, потому что хоть меня и бесит Барс, но его руки на моем теле не забываются до сих пор. Влажные поцелуи будто отпечатались на коже, а самое важное – мы оба были трезвые. Ну, то есть, если бы я хоть немного выпила, то поняла бы, что пошло не так. Но получается, мне нет оправдания. Только если бы оно было, перестала бы я себя грызть? Не думаю.

Знакомство с Наташей

Клим Наталья Антоновна - возраст 20 лет;

Отец: Антон Владимирович

Мать: Анастасия Петровна

Парень: Соболев Юрий Витальевич (единоутробный брат Барсова Максима).

Наташа – упрямая и целеустремленная. Когда дело касается ее близких. Но в своей жизни ей сложно навести порядок. Не любит казаться слабой и поэтому в “разбитом” состоянии ее видят лишь несколько человек. Или вовсе никто. То же касается и ее “настоящей”. Увидеть дано не каждому.

Ревнивая, вспыльчивая, но добрая и мягкая. И как в ней уживаются настолько разные грани характера – непонятно.

Вокруг себя любит порядок, чтобы все идеально.

Из музыки предпочитает: HOLLYFLAME, NEMIGA, XOLIDAYBOY. Но чаще слушает треки без текста. Что-то спокойное и уравновешенное.

Знакомство с Барсом

Барсов Максим Викторович (Барс; Барсик) - возраст 21 год, студент 4 курса “Цифровое государственное и муниципальное управление”;

Отец: Виктор Сергеевич;

Мать: Маргарита Александровна;

Брат: Соболев Юрий Витальевич (общая мать, отцы разные).

Макс – внешне спокойный, слегка ленивый и безразличный, но внутри него “бьют вулканы”. Он гордый, упрямый, холоден в ссорах, острый на язык, не терпит давления. Привык брать от жизни то, что хочет и не обещать ничего взамен. Сильный, прямолинейный, с опасным собственническим инстинктом, который может, как защитить, так и сжечь.

Кратко его можно назвать “многогранный камень” – сложный характер, разные стороны, которые раскрываются постепенно. Он может быть внешне одним и совершенно другим внутри.

Какую музыку слушает: Arctic Monkeys, Imagine Dragons, Florence + The Machine, Kendrick Lamar. В моменты, когда его подгружает может слушать: The National, Басту, TEMNEE или вовсе, классическую музыку.

Глава 2. Я – логичный

Макс

Солнце жарит как проклятое. Сижу в шезлонге, лениво потягиваю кофе и думаю, как странно устроен мир: сегодня второй день свадьбы Буровых, вокруг гости, кто-то даже с детьми, надувные круги в бассейне, смех, запах шашлыка, алкоголя, а у тебя между ног до сих пор отголоски вчерашнего секса с подружкой жены лучшего друга.

– Я ЛПэшку* твоей Ники трахнул, – смотрю на Бурого без улыбки.

Тот самый глоток кофе, что он только что сделал, тут же вырывается из его рта, как из гидранта наружу.

– Макс, ты долбанулся? Клим? Нахера?

На каждом слове лицо друга все больше вытягивается от масштабного охреневания.

– Она заебатая, почему нет? – пожимаю плечами. Откидываясь в шезлонге и подставляя лицо под лучи солнца. Морщусь. Выдерживаю пару секунд, не больше и отворачиваюсь, ловя в глазах психоделику.

Я кстати, не вру. О Наташе я знаю достаточно поверхностно. Что-то вроде: видел неоднократно ее в универе, есть несколько общих знакомых, примерно знаю, что у нее за семья и не более. Мы не общались. Первое серьезное столкновение произошло на ее дне рождения в клубе. Когда Бурый приехал, чтобы выяснить отношения с Никой.

Честно? Я вообще не планировал вмешиваться. Ехал просто "за компанию", максимум – поддержать Архипа, если Ника пошлет его в пешее эротическое. Но что-то пошло не так. И это “не так” – Клим.

Бешеная, как шаровая молния блондинка. Ну и питбуль тоже ей подходит. За свою подругу глотку любому готова перегрызть. Я бы даже сказал, это не просто подруга – у них с Никой там какая-то ментальная сращенка. Если бы не знал, что они просто подруги, подумал бы, что родные сестры.

Хотя…

У нас с Бурым, Штормом, Вороном и Терехом – та же хрень. Мы, конечно, любим друг друга пообсирать, на раз-два и стебать до слез, порой подбешиваем друг друга до трясучки. Но это наш движ, наши приколы и загоны.

Другие сунутся?

Ну, удачи. Потом с жидким питанием будут вспоминать нас добрым словом. Особенно, если нарваться на Бурого и Шторма. У первого нервишки ни к черту и эмоции на первый план лезут, у второго наоборот все. У Стаса лицо такое, будто он не проснулся и вошел в новый день с радостью и благодарностью, а вышел из СИЗО, но уже мечтает вернуться туда обратно. По габаритам, немного больше Бурого, высокий, под два метра, с плечами шкафного формата и мускулами, которые, кажется, живут своей жизнью. С чужими молчит чаще, чем говорит, но если заговорил – кому-то пиздец. Помню, когда мой отец впервые его увидел, долго не верил мне, что мы друзья и подозревал, что я у Шторма в рабстве. Смешно было. Потому что на самом деле он не такой, каким кажется на первый взгляд. Ну или на второй…

***

Наташа встала между Бурым и Никой, как хренов телохранитель, и начала нести какую-то свою правду.

– Бурый, нет! – орала она, цепляясь за него.

– Не лезь, – я буркнул, глядя на нее, понимая, что ситуация скатывается в дешевую киношку.

А потом, когда Архип снова попытался увести Нику, эта фурия вцепилась в него обеими руками. Только открыла рот, но я быстро ее перехватил.

– Все, хорош. Театр закрыт.

Она что-то шипела, захлебываясь гневом. Но я, не отвечая, просто наклонился, просунул руку под ее колени, вторую – под спину. И за секунду поднял эту амазонку в воздух.

– Ты что творишь?! – тут же завопила сиреной. – Урод, отпусти меня немедленно!

– Ага, сейчас отпущу. Только телепортирую тебя в другое место, чтобы ты не мешалась под ногами у Бурого.

Она колотила кулаками по моей спине, но, бля, мне даже не больно было. Скорее смешно.

Когда мы отошли на безопасное расстояние от “сладкой парочки”, поставил ее в вертикальное положение. Вполне мягко, кстати.

– Ты нормальный? – продолжала извергаться гневом, отталкивая меня в грудь.

– Я логичный. Ты мешала.

– Ты не имел права!

– А ты имела? Там не ты была в главной роли, Клим.

– Это моя лучшая подруга!

– И? – спокойно, глядя в глаза. – Не тупи, ты лезешь, куда не просят.

Молчит. Пыхтит. Бешеная, но красивая, что мозг сам сдается, передавая пульт управления члену. Скользнул глазами по ее фигуре. Кружевной топ, как вторая кожа. Волосы растрепались, дыхание сбилось. На щеках пылали пятна.

– Что ты смотришь?! – визгнула, глядя в упор и нервно забегала глазами.

– Думаю. Как тебе рот закрыть. Заебала уже.

– А ты попробуй, придурок!

Одна ее фраза, а будто спусковой крючок. Просто схватил ее и в губы...

Не нежно. Не аккуратно. Вообще не так.

Врезался в ее рот, как будто хотел высосать из нее весь яд. Чертова кайсака.**
А самое ненормальное в этом то, что она ответила.

На секунду, на две – она вцепилась в мою толстовку, сжала ее так, будто хотела разорвать, и потянулась ближе. Я чувствовал, как она дышит. Жарко, неровно. А затем из груди вырвался еле различимый стон. Прям в мой рот. После чего она резко оттолкнула меня.

– Это… это уже перебор! – выдала с паникой и полным безумием в глазах. – Ты не имел права!

– Да ну? – я облизал нижнюю губу, где она меня успела прикусить. – А ты, по-моему, была не против.

– Иди к черту Барсов! – выплюнула в меня со смесью злости и растерянности.

Повел головой в сторону – Бурого с Никой на горизонте уже не было.

Повернулся, бросил взгляд на Клим. Она все еще тяжело дышала, щеки пылали, а руки дрожали, хотя она и сжимала их в кулаки. Как будто не знала, что ей делать. Дать мне по морде или впиться в губы. Я лишь улыбнулся.

Плевать.

Развернулся и ушел.

***

– Ага. И со снарядом в башке, – давит Бурый, вытирая тыльной стороной ладони рот.

Глава 3. Последний разговор

Наташа

Пялюсь в экран телефона уже несколько часов. Попеременно, конечно, но всё же. Со дня на день должен вернуться Юра. На этот раз его занесло во Францию. Очередные соревнования по фехтованию. А я каждый раз жду сообщения или звонка, как преданный щенок. Честно, меня это напрягает. Да, в целом, я знаю, что Юра любит меня, просто его частое отсутствие вызывает волнение. Необъяснимое. У этого нет корней и нет зародышей. Но гложет.

Всякий раз как я пытаюсь намекнуть Юре, что переживаю на счет его частых и долгих уездов он закатывая глаза отвечает: “Спорт для меня все”. Обидно. До слез. Возможно, дело в восприятии: Юра старше меня на семь лет. Но, надеюсь, я не одна такая кто хочет услышать что ты важна, а остальное мелочи. Как у Вероники и Бурого. Сколько бы я на него не злилась, а ведь он ради Ники весь город на уши поднять готов. Ради нее оставил привычно богатую жизнь и начал свое дело сам. С нуля. В первую очередь, конечно, он делал это для себя, я думаю. Но появление неТрофимовой стало отправной точкой.

У нас с Юрой очень много милых и нежных моментов, но сейчас почему-то кажется, что большую часть из этих пары лет я плачу.

Никто не знает о том, что происходит за дверями моей комнаты. Даже Ника. Потому что я боюсь, что однажды она скажет что не нужна ей такая бесхребетная подруга. А Юра… он всегда говорит что-то вроде: “не страдай херней. Все норм”. И я повторяю себе эти слова, словно мантру.

Только теперь в голове то и дело вспыхивает наш последний разговор, после которого случилось непоправимое…

***

Стояла в синем миди-платье на улице у ресторана и судорожно набирала номер. В десятый раз. И каждый раз одно и то же – три длинных гудка, а следом частые короткие.

– Да блин! Какого чёрта?! – сорвалось с моих губ.

– День не удался? – услышала за спиной мужской голос.

Нос обдало запахом сигарет. Обернулась. Передо мной стоял один из друзей Бурого – Лёха. С ним мы тоже знакомы с подросткового возраста, как и с Архипом.

– Месяц, – поправила его и криво улыбнулась.

Меньше всего хотелось, чтобы кто-то видел меня в таком состоянии. Сделала шаг, уходя дальше с крыльца как раз когда телефон подал признаки жизни.

На экране высветилось“Любимый”, и я трясущимися руками ответила на звонок.

– Алло, Юр, – сморщилась, услышав в трубке громкую музыку и голоса. Много. В том числе женские. – Как дела? Когда домой?

– Наташ, ты чё названиваешь? Занят я, – нервно ответил Юра. – Че хотела?

– Соскучилась.

Проглотила ком в горле, который встал там как вкопанный.

– Скоро приеду. Ещё что-то?

– Расскажешь как дела? Как всё проходит? – еле сдерживая слёзы спросила я.

– Юр, иди к нам, хватит, потом поговоришь, – послышался голос какой-то девицы с его стороны.

– Кто это? – нахмурилась я, но по щеке уже скатилась предательская слеза.

– Никто, Наташ. Скоро приеду, – ответил и звонок оборвался.

Посмотрела в экран телефона ещё раз и сжала его в руке.

– Клим, всё гуд? – послышался голос Ворона за спиной.

Не смогла ничего ответить. Только вытерла слёзы и натянула улыбку, поворачиваясь к нему. А после пошла в зал ресторана, где моя лучшая подруга в этот день выходила замуж.

***

Встаю с кровати и подхожу к окну. Завтра уже первый учебный день. День рождения неТрофимовой. Даже жаль, что теперь мы не сможем вытворить какую-нибудь весёлую дичь: теперь-то она замужем.

Когда в последний раз мы занимались фигней, она на спор поцеловала Бурого. А теперь вон — семья они. Рада за Нику. Безумно.

Особенно если вспомнить, сколько всего они прошли, чтобы это случилось. Чисто Ромео и Джульетта современности.

Из мыслей вырывает звонок телефона. Переворачиваю экраном вверх — вызов от «БЕСТия».

— Алло, — отвечаю тихо.

— Ты как? — на другой стороне спрашивает Вероника.

— Нормально, — киваю, будто она может увидеть. — Ты как? Бурый из плена выпустил?

— Это не в его привычке, — слышу смешок. — Да и он ещё не вернулся. К учёбе готова?

— Естественно…

Начинаю говорить и слышу звук второй линии. Убираю телефон от уха и снова смотрю в экран. «Любимый».

— Ник, перезвоню, — бегло говорю и переключаюсь на Юру. — Привет родной, — улыбаюсь.

Наконец-то позвонил! Сердце ухает в пятки, а в животе тысяча бабочек разлетается. И в такие моменты все плохие мысли разлетаются в дребезги.

— Как ты зай? — отвечает он.

— Теперь отлично. Ты приехал?

— Да. Вечером заеду за тобой. Ко мне поедешь?

— А родители?

— Мама с отцом в отъезде, а брат свалил куда-то на пару дней.

Укол разочарования снова воткнулся в подкорку. В который раз я надеюсь, что он скажет: «Они дома. Поедем знакомиться?».

«Наивная дура», — думаю я.

Но ему говорю:

— Хорошо. Я жду тебя.

И следом короткие гудки.

***

— Что с лицом, Клим? — услышала над ухом голос Барсика, стоило только поднести стакан с водой к губам. — Ты будто хоронишь подругу, а не замуж выдаёшь.

— Замуж за одного из вас примерно то же самое, — закатила глаза.

Смотреть на него нормально не получалось с того самого поцелуя в клубе. Но в этот день я решила быть умнее и не пить алкоголь.

Заиграла спокойная музыка, и молодожёны вышли на свой завершающий этот вечер танец.

Вероника была прекрасна. В белом платье без корсета с широкими кружевными рукавами. Тёмные волосы собрали в высокую причёску, оставив несколько прядей, что лёгкими волнами ложились на лицо. А её глаза… светились. Ей даже не надо было макияжа. От этого сияния она всё равно выглядела красивее кого-либо.

— Пошли, — перед лицом появляется мужская ладонь.

Глава 4. Забыл

Макс

– А если серьезно, Макс, херня вышла между тобой и Натахой. Сам подумай, вы, так или иначе, будете пересекаться еще не раз, а тут такой неудобняк. Так может… все же поговоришь с ней? Утрясешь ситуацию…

– Поговорю. Как-нибудь. Возможно. Наверное… но не факт, – отвечаю без энтузиазма, разлегшись в шезлонге с ленивым видом. – Там проблемка одна есть.

Бурый заметно напрягается, весь подбирается и смотрит на меня уже совсем другим взглядом.

– Какая проблема?

– Я у нее первый.

Он отворачивается, проводит пальцами по голове.

– Макс, ну ты мудак, – Бурый выдыхает не глядя. – У девки, может, мир рухнул, а ты…

– А я тут при чем? Ей лет сколько? Шестнадцать? Нет. Так что не ребенок. Могла сказать заранее, что я у нее первый, а не изображать дохуя опытную, пока дело не дошло до кхм… главного. Че за цирк?

– Может, боялась. Она ж вся такая сильная духом, – хмуро.

– Слушай, я честно не ожидал. Думал, там все нормально, а оказалось…

– Макс, а давай без шуток теперь. Я ж не слепой – ты на нее палишь, блять. Сидел весь такой равнодушный, а сам глазами за ней хвостом на нашей свадьбе, как кот за кошкой. Знаешь, что смешно? У тебя на ебале, когда она в поле твоего зрения, не "мне пофиг", а "я сейчас ебнусь, только держите".

– С хера ли? Может, тебе к окулисту наведаться?

Архип хохочет, а я снова откидываюсь на шезлонге, прикрываю глаза и, как бы ни хотел выкинуть из головы вчерашнюю ночь, – не получается.

– Ладно, пока ты тут баком подтекаешь, я пойду с нашими отдохну, – он встает, отряхивает шорты и смотрит сверху вниз. – Поговори с Клим. Ее номер уже скинул тебе.

***

Я остался на втором дне свадьбы как ни в чем не бывало. Ходил, ел, бухал, отпускал редкие, но разрывные шуточки. От которых у Ники в какой-то момент даже шампанское носом пошло. Я был самой классической версией себя: расслабленным, чуть наглым, в меру веселым. Все как обычно. Никто и не догадался, что внутри у меня – кислота. Жгучая, едкая, разъедающая изнутри. Потому что после разговора с Бурым, все-таки защемило где-то. Скребло, не давало покоя. Да и перед глазами постоянно картинки мелькали – ее лица, ее эмоций, а после, вид крови на… нас.

Я, блять, ее первый.

И она, кстати, первая невинная у меня. До этого девственницы мне не попадались.

Какого хрена она ничего не сказала заранее? Я бы даже и не начинал тогда. Пальцем бы ее не тронул. Хотя опять же, у меня был шанс остановиться. Был же? А я пошел на поводу эмоций и инстинктов.

За весь день никто не заметил, что я раз в пять минут окидываю глазами толпу. Никто не уловил, как по инерции каждый раз ищу светлые волосы, прямую спину, аппетитную задницу и, охренеть, какие красивые ножки Клим. Никто, кроме Архипа. Этот псих постоянно следил за мной взглядом. А я упорно делал вид, что у меня все заебись. Чисто назло ему. И с какого периода времени он стал таким заботушкой?

Вечером, когда все начали уже откровенно залипать от жары и алкоголя, я свалил. Дома, валяясь в своей спальне, взял телефон, открыл мессенджер. Завис на сообщении от Бурого. Подпись:”Клим. Наташа” и ее номер и за каким-то хером адрес.

Реально? Он думает, я поеду к ней домой?

Не стал сразу сохранять. Просто смотрел на цифры. Как будто они могли мне что-то сказать. Но нет. Просто номер.

В какой-то момент палец все же завис над кнопкой “позвонить”. Я мог бы. Мог бы просто взять и набрать. Может, поговорить. Но что-то внутри меня сказало: “Нахуй надо”. И я просто нажал “сохранить контакт” и закрыл мессенджер. Откинул телефон в сторону. Прикрыл глаза.

Забыл.

Прошла неделя. За это время я успел выспаться и выебаться (в голове, не в реале – не тянуло) и даже один раз сходить в зал. Клим в мыслях не было. Почти. Иногда всплывало. Ночью, внезапно, как вспышка. Но я гнал. Успешно. К выходным уже и не вспоминал.

Но радовался спокойно жизни недолго. Совсем вылетело из головы, что Юрка вот-вот должен вернуться. Мой сводный братец. Всеобщий любимчик, золотой мальчик. А как иначе – в школе медаль, в универе красный диплом, на полке пылятся кубки, медали, грамоты и прочие доказательства его вечной успешности. Для предков он свет в окошке, гордость семейства и эталон “будь как он”. Только вот когда этот идеальный гонд… братишка, появляется в доме – мне почему-то сразу хочется выйти из него, желательно, не через дверь, а через стену.

Вечером брат вернулся. Влетел в дом, как ураган – громкий, пахнущий приторно-сладким парфюмом, в белоснежной рубашке. И с порога начал:

– Ну и кто тут красавчик? Кубок мой!

Отец и мать там уже чирикали вокруг него от счастья – я лениво спускался с лестницы на первый этаж.

– Привет, – бросил негромко. – Мои поздравления.

– О, Макс! Глянь, я с победой!

– Как обычно, – пожал плечами, а сам смотрел на него и думал: “И чему тут радоваться? Еще один пылесборник на полке”.

Подошел, пожал брату руку, дернулся скулой и направился на кухню. Налил себе кофе, упал на стул. Юрка, конечно, увязался.

– Чего такой кислый? – уселся напротив, широко расставив локти, будто не на кухне, а на троне. – Кто-то не дал такому красавчику? – усмехнулся он.

Я скривился. Тут же вспомнил Клим. Сделал глоток кофе. Горький. Идеально под стать моему настроению.

– Просто устал, – буркнул. – В отличие от тебя мне приходится вникать в работу отца.

– О, давай только без твоих вечных обидок, – фыркнул он. – Я-то думал, ты уже повзрослел. Макс, ты знаешь, спорт для меня превыше.

– Ага, но при этом, бабки до сих пор у отца любишь клянчить.

– Не перегибай, – Юра подался вперед и пронзил своим взглядом.

– Слушай, – поставил кружку на стол и оперся локтями, – ты вернулся, хорошо. Победил, молодец. Семья счастлива, все пляшут. Ю-ху-у…

Он обернулся с каким-то печеньем в зубах, поднял бровь и кивнул.

– Ладно. Вижу, что ты не в духе. Может, все же расскажешь, в чем проблемы? Реально, что ли, с девчонкой?

Глава 5. Захлебываясь чувствами

Наташа

Дрожащими руками поправляю чёрный топ. И почему, спрашивается, переживаю? Вроде всё как обычно: я, Юра, его пустой дом. И чёртов Барсик в моей голове!

Нет. Я точно так не смогу. Мне нужно рассказать обо всём Юре. Нужно снять с души этот груз. Но ведь тогда он меня бросит, верно?

Когда меня прекратит разрывать на части эта ситуация? Уже неделя прошла…

***

Макс завёл меня в дом, который Буровы арендовали на второй день свадьбы. Он находился за чертой города, но будто бы в соседнем здании: так быстро мы сюда приехали. Всю дорогу Барс кидал на меня мимолётные взгляды, но практически сразу возвращался к дороге. Будто думал, что я передумаю. Но, на удивление самой себе, в голове не было ни единого протеста, наоборот — будто так и должно быть.

Подтолкнул слегка в спину по направлению к лестнице. Не брал за руку, не приобнимал. В целом, казалось, что даже у абсолютно незнакомых людей больше контакта между собой, чем у нас с ним.

Стоило двери в комнату закрыться за его спиной, как я повернулась и сделала шаг навстречу. Совсем короткий, но его хватило, чтобы урезать пространство между нами. Нос снова обожгло ароматом табака и ванили, но теперь я могла себе позволить подойти ещё ближе. Встать на носочки и подтянуться к пульсирующей венке на его шее. Коснуться её сначала языком, а затем накрыть поцелуем.

Мужское тело, до того напряжённое, теперь казалось вообще каменным, но что-то внутри подсказывало мне, что это зелёный свет. Подняла руки, поглаживая его шею и дальше, зарываясь пальцами в волосы. Голубые глаза смотрели со смесью борьбы и желания, и я понимала его, но думать не хотелось вообще.

– Поцелуй меня, – шёпотом попросила его.

И этого хватило, чтобы крепкие руки обхватили мою талию, впиваясь в неё длинными пальцами, а чуть шершавые губы накрыли мои. И снова в этом поцелуе не было нежности. Только какое-то остервенение. Желание. Необходимость. Его горячий язык скользнул в мой рот, овладевая. Помечая каждый миллиметр. Вызывая этим тихий стон.

Сделала шаг назад, не отрываясь от Макса. Ещё шаг. И ещё. Пока ногами не упёрлась в край кровати. Почувствовала, как его тело накрывает моё, заставляя откинуться на покрывало. Не было спешки, но и никто из нас не тянул время. Просто в считанные минуты моё платье и его рубашка оказались на полу. И только когда я оказалась перед Максом в нижнем белье, в голове что-то щёлкнуло. Не сомнение, нет — страх.

Его пальцы по-свойски легли на ткань трусиков и сняли их одним неторопливым движением, а после коснулись горящей кожи, срывая очередной стон. Подалась чуть вперёд, вызывая его усмешку, но всё же добиваясь желаемого. Барс гладил меня, размазывая влагу, надавливая на клитор, опуская пальцы ниже и поднимая обратно. Вырисовывал только ему известные узоры. Ласкал рукой так, что казалось, будто лучше уже быть не может. Внизу живота скопился плотный горячий ком, и стоило только подумать, что вот-вот отпустит, как Макс убрал руку.

– Не без меня, – усмехнулся в своей холодной манере и отодвинулся, чтобы снять штаны.

Приподнялась на локтях, словно заворожённая, наблюдала, как он снимает брюки, следом боксеры, открывая моему взору свой член. Боже, да я в жизни ничего красивее не наблюдала! Но появилось чувство, будто будет больно.

Тяжело сглотнула. Но тут же выдохнула, стоило Барсу нависнуть надо мной и впиться в губы поцелуем. Терзая, лаская, кусая.

Отодвинулся. Момент. И тело прорезает боль. Сначала лёгкая, кажется, что терпимо. Макс приостановился, а я будто задыхалась в панике, но всеми силами пыталась не показывать этого. Ещё движение. На этот раз более настойчивое. Сжала пальцы на его плечах и судорожно вздохнула, едва слышно поскуливая. Зажмурилась. Но этого оказалось достаточно, чтобы Макс поднял на меня ледяной взгляд, который я увидела, едва приоткрыв глаза.

***

Моргаю. Наваждение спадает так же быстро, как и накрыло. Только осознание того, что последнее время накрывает всё чаще, никуда не девается. Становится жарко, а основная тёплая волна проходит внизу живота. И самое противное, что такая реакция не на Юру.

Что я поняла за этот короткий срок? Сколько бы я ни пыталась казаться сильной, независимой и пробивной – всё бестолку. Я потеряна, сломлена и зла. В том, что произошло, виновата только я. Больше винить некого.

Горячая слеза скатывается по щеке светло-серой полосой. Смотрю в зеркало.

“Предательница”, – проносится в голове.

Поджимаю губы. Не спорю. Подтираю растекшуюся тушь и смотрю время на экране часов. Пора идти.

– Пора сдаваться, – тихим голосом говорю в отражение.

В последний раз расправляю невидимые складки на джинсах-карго, поправляю чёрный топ и убираю светлые пряди с лица. Глубокий вдох, протяжный выдох. Убираю трясущиеся руки вместе с телефоном в карман и спускаюсь вниз. На втором этаже никого, на первом тоже не видно признаков жизни, только слышен голос папы, доносящийся с кухни. Громкий. Снова ругается с кем-то из подчинённых. И хотя он пытается делать вид, что всё хорошо, я знаю, что что-то не так. А именно – конкуренты.

Тихо выхожу за дверь и вдыхаю прогретый августовский воздух. Завтра уже сентябрь. Не верится. Прохожу по тропинке, выложенной узорчатой плиткой, и ещё не выйдя за пределы территории, слышу звук мотора. Рука замирает над ручкой калитки. Судорожно сжимаю пальцы в кулак, разжимаю. И так несколько раз. Прерывистый вдох. А затем самый тяжёлый шаг в моей жизни.

Водительская дверь Лексуса открывается, и оттуда выходит Юра. В привычной белой рубашке, расстёгнутой на несколько верхних пуговиц, с вихрем небрежно уложенных светлых волос и ослепительной улыбкой, от которой на щеках появляются ямочки. Подходит ко мне, распахнув объятия. Ныряю в них, захлёбываясь смесью чувств: тоска, злость, обида, непонимание, грусть, страх. Вдыхаю родной запах цитруса с горьким послевкусием и всхлипываю.

Глава 6. Просто уйти

Макс

Ноут сдох еще утром. Весь день мотался с ним и только, когда собирался ехать к Ворону, вспомнил и решил ненадолго заскочить домой, чтобы взять зарядку.

Пять минут погоды не сделают.

Сворачиваю в сторону шоссе к нашему поселку. Еще через десять минут бросаю тачку около ворот. Я ненадолго, поэтому не вижу смысла заезжать внутрь.

Иду по дорожке к дому, играясь с брелком. Настроение в целом на подъеме. Поднимаюсь по лесенкам, открываю дверь, замечаю у порога пару женской обуви, но стоит такая тишина, что, скорее всего, Юрец развлекается со своей “важной” у себя в спальне, поэтому не парюсь и спокойно иду дальше.

Прохожу холл, но в какой-то момент ловлю периферийным зрением движение, машинально поворачиваю голову и застываю в проходе гостиной.

– Барс?

Я стою, будто получил молотком удар по грудной клетке. Дыхание сбивается, как если бы кто-то выкачал весь кислород из нашего дома.

Наташа сидит у Юры на коленях, голая по пояс, ее острые соски касаются его тела, волосы растрепаны, губы, припухшие от поцелуев, глаза расширенные.

И пока она застыла во времени. Брат, немного отводит назад голову и смотрит на меня с легкой усмешкой. Вроде как горд собой. Но потом его взгляд меняется, на раздраженный.

– А, привет, Клим, – кидаю, будто мимо проходил и даже не удивлен ее присутствию в нашем доме. Будто рилс в соцсетях, который я видел уже сотню раз, и он меня порядком заебал, но все равно смотрю его по инерции.

– Макс, я же просил… – в тон моей манере, говорит брат. – Два дня – это что так много и так сложно?

Перевожу с него взгляд на Наташу. Она в ступоре. Пялится на меня, будто я вообще не живой, а ее глюк, потому что она до сих пор так и не двигается, сверкая передо мной своей грудью.

– Я на пару минут. Зарядку забыл, – говорю уже по пути к лестнице на второй этаж. – Вы не стесняйтесь, чего я там не видел, – выдаю с сарказмом, мазнув взглядом по Клим. И вновь по ее груди.

Да неужели. Только сейчас понимает мой тонкий намек. Отмирает, резко вскакивает с брата и хватает свои тряпки.

Отворачиваю голову. Ладно, похер. Не мое дело.

Поднимаюсь наверх, захожу в спальню, тихо прикрываю за собой дверь и только сейчас тотально охуеваю. Клим и Юрец. Я мог представить кого угодно с братом, но только не ее. Да, я вообще никого и не представлял с ним, как-то ровно было. Никогда особо не интересовался жизнью брата. Он старше, круг общения у нас разный. Из общего только родители и дом.

Дом, который в данный момент хочется сжечь к хуям, потому что его стены внезапно стали тесными.

Несколько шагов, дергаю со стола зарядку, но даже не ощущаю ее в своих руках – пальцы, ладони, будто стали ватными и онемели. Виски сдавливает тисками. Мне плевать на них. Серьезно. Просто… странно. Не то чтобы я хотел Клим или она мне была нужна.

– Ф-фак, – рыкнул от злости.

Та, которую, я совсем недавно лишил девственности, прямо сейчас трется своими сиськами о моего старшего брата. Уверен, зашел бы минут на пять позже и застал бы уже более откровенную сцену.

– Фак, фак, фак! – на шепоте.

Бью кулаком себя по бедру. Сажусь на край кровати, откидываю в сторону зарядку, опираюсь локтями на колени, сжимаю пальцы в замок и утыкаюсь в них лбом. Грудь ходит, будто мне кто-то изнутри ногами в ребра долбит. Стараюсь дышать ровно, но не выходит. И ладно бы какая-то левая девка. Но Клим?

Клим, твою мать.

Похоже, не так уж и пох.

Голову вскидываю резко. Злость царапает изнутри.

Ее губы на мне, ее тело под моими ладонями, ее глаза… каждый вдох и выдох этой белобрысой сучки помню, будто это вчера было.

Пальцы сжимаются крепче. Костяшки белеют.

Надо уйти. Просто уйти.

Подхватываю зарядку, выхожу из комнаты. Спускаюсь и, конечно... конечно, Клим уже у двери. Одетая, с румянцем на щеках, с виноватыми глазами. Замечает меня и вздрагивает.

Со стороны столовой доносится раздраженный голос Юрки:

– Натусь, секунду, брелок от тачки возьму.

Она сжимается еще сильнее, делает шаг к двери.

– Макс… – тихо.

Выдаю улыбку. Делаю шаг в ее сторону и тянусь. У самого ее уха произношу:

– Сорян, что обломал весь кайф. Я реально на пять минут, так что могла оставаться и набираться опыта дальше, – подмигиваю ей. Толкаю ноги в кроссовки.

– Урод! – слышу ее шипение.

– Освободи проход, – бросаю, даже не повысив голоса. Просто смотрю сквозь нее, как на пустое место.

Но она не двигается. Стоит.

– Обойдешь, – давит улыбку, склонив голову набок.

Впиваюсь пальцами в тоненькие, хрупкие плечи и почти аккуратно сдвигаю ее в сторону.

Ухожу. Закрыв дверь прямо перед ее лицом. Сажусь в тачку и мчу к Ворону. А руки после касания до ее кожи все еще дрожат и будто плавятся.

На скорости не успеваю среагировать, цепляю глубокую яму – Аудюха в занос, кое-как успел оттормозиться, чтобы не улететь в кювет.

– Да чтоб тебя! – выкрикиваю и бью ладонями по рулю.

Поднимаю голову, в зеркало вижу свое лицо – чужое, землистое. Глаза бешеные, челюсть сжата. Смех пробирает. Сухой, рваный, как будто мне в глотку запихнули пыльную наждачку.

“Серьезно, Макс? Ты че она ж тебе никто. Очередная дырка”, – стебусь над собой, но руки все еще дрожат.

Телефон звонит – Ворон.

– Бро, где тебя носит? Договорились же у моста словиться.

– Уже в пути, – голос с хрипотцой, глушу эмоции, как сигарету о край мусорки.

– Ты в порядке? – голос Ворона настороженный.

– Всегда.

– Слушай, мы там девчонок зацепили, нормальные такие. Приезжай. Раскачаем вечер. Терех предлагает после универа метнуться до “Сосновки”, там всегда есть свободные домики.

Усмехаюсь, откидывая голову назад.

– Лех, это лучшее предложение за последние дни. Да, да и еще раз – да!

– О, заебца. Тогда подгребай.

– Ага, скоро буду, – сжимаю челюсть, сбрасываю звонок.

Глава 7. Пусто

Наташа

Оцепенение спадает ровно после насмешливого взгляда Макса по моему телу. Подрываюсь как ужаленная, нервными движениями хватаю топ, натягиваю. Из легких будто весь воздух выкачали. Так не бывает, это… нереально!

– Нат, ты чего, иди сюда, – тихо смеется Юра, протягивая мне руку.

А мне не смешно. И от этого хочется съездить по его физиономии.

– Почему ты не говорил, что Барс… кто он вообще тебе? – злобно зыркаю на своего парня, подвисая в моменте.

– Так он мой младший брат, – отвечает, растекаясь по дивану.

Сука! Помните, я говорила, что переспать с Барсиком – это фиаско? Я не угадала! Переспать с Барсиком – братом своего парня – вот это, мать его, фиаско!

– Увези меня домой, – хриплю и иду в сторону выхода.

– Да, блять, Наташ, ну что опять? Сколько можно-то а? Я что, железный, по-твоему?

Он что-то еще говорит, но я не понимаю: гул в ушах стоит такой, что не слышу вообще ничего, кроме собственного рваного дыхания. Будто по голове ударили, причем с двух сторон. Выхожу в прихожую, гипнотизирую стены, которые давят, душат. Все нутро переворачивается, делая сальто. Бьет по легким, сердцу и печени так, что становится невыносимо больно. А этот его взгляд… будто совершенно ничего не было…

“Боже, какая же я дура!” – набатом долбит в голове. Да так сильно, что череп словно раскалывается.

Этого я вообще никак не ожидала. Еще бы пять минут… и Макс мог бы воочию вспомнить, какая я во время секса! Хотя не думаю, что ему это настолько интересно. Скорей всего, даже тогда он бы тупо усмехнулся на один бок, обдавая ледяным взглядом своих долбанных голубых глаз, и прошел бы мимо. Всегда безразличен. Холоден. Невыносим.

Помяни черта и вот он! Спускается с лестницы, выражение лица ленивое. Идеальная короткая стрижка, темные джинсы, строгая водолазка, обтягивающая крепкое тело, вкус которого я все еще помню. Походка расслаблена: сразу видно кому на все насрать. Под ребрами все сжимается в тугой узел, да так сильно, что непроизвольно сжимаюсь внешне. Где-то издалека что-то снова говорит Юра, а с моих губ срывается:

– Макс… – так тихо, что создается ощущение, что мне стыдно.

Только мне не стыдно. Я зла. Слишком. И сама не могу понять на кого и что злюсь.

Барс выдает свою фирменную улыбку, наклоняется ближе к моему лицу, настолько, что я чувствую его горячее дыхание. В контрасте с вечно холодным его состоянием это путает. Пугает. Загоняет в угол.

– Сорян, что обломал весь кайф. Я реально на пять минут, так что могла оставаться и набираться опыта дальше, – подмигивает.

– Урод! – вскипаю еще больше.

Я просто на волоске от того, чтобы начать разносить все вокруг.

– Освободи проход, – абсолютно спокойным тоном отвечает, показывая всем видом, что меня тут словно нет.

Значит, так мы решили себя вести? Очень по-взрослому! Ну что ж… Я принимаю условия этой игры.

– Обойдешь, – выдавливаю улыбку, склоняя голову вбок.

Перекидывает взгляд на меня. Всего на мгновение, от которого по телу растекается теплая волна, а в другую секунду обхватывает мои плечи и, сдвигая в сторону, выходит.

Судорожно выдыхаю. Такое ощущение, будто из клетки выпустили, но мне так хотелось в ней сидеть, что теперь на воле неуютно.

Чертов Барсик! Чертов дом! Чертов Юра со своими тупыми приколами! Ненавижу…

– Поехали, – бросает Юра, выныривая из глубины дома, подходит ближе и тянется, чтобы поцеловать меня.

Выворачиваюсь и без его помощи выхожу из дома. Идет за мной? Или что-то кричит вслед? Пофиг. Практически вылетаю за ворота, но Макса уже нет. А зачем я, собственно, хотела, чтобы он был? Чтобы что? Еще раз сцепиться? Поругаться? Объясниться?

“Дура, дура, дура!” – уже как молитву повторяю я.

Сажусь в машину Юры, нетерпеливо мнусь, ожидая, когда он наконец посадит свой зад за руль и увезет меня домой. Еще немного… еще совсем чуть-чуть, и я взорвусь подобно мине, на которую так умело наступил Барс и так же удачно соскочил с нее.

Юра снова что-то говорит, но я только вижу, как его губы шевелятся. Спрашивает о чем-то? Выговаривает? Отчитывает? Плевать вообще. Я попала. Я попала в такую жопу, что теперь просто не знаю, как выбираться. Меня полосует изнутри ощущение неправильности, нелепости, дебилизма. И во всем этом виновата только я.

Вздрагиваю, когда теплая рука касается моего колена.

– Ты ответишь на мой вопрос? – поворачиваю голову вбок, вижу сдвинутые к переносице светлые брови и хмурый взгляд.

– Повтори, – разлепляя пересохшие губы, хриплю я.

В глотке будто песка насыпали. Оглядываюсь, а мы уже стоим возле моего дома.

– Откуда ты Макса знаешь?

– У нас есть общие друзья, – выдаю, не задумываясь.

Я сказала лишь часть правды, но мне почему-то не стыдно.

– Понятно, – кивает он.

Хватаюсь за ручку двери и выхожу из машины, даже не поцеловав Юру. Оборачиваюсь: смотрит на меня озадаченно. Всего секунда мне понадобилась, чтобы сказать:

– Юр, нам надо расстаться, – а затем закрыть дверь и нырнуть в калитку своего дома.

Плевать, что он сейчас подумает. Главное – не будет задавать вопросов и не пойдет за мной, так как знает, что мой отец дома. А мы ведь не знакомимся с родственниками. Это его правило. Не я его придумала. И впервые за все время я рада такому раскладу.

Обхожу дом, направляясь в сад. Не сбавляю скорости вообще. Как танк. Но возле бассейна резко останавливаюсь. Смотрю на воду, что в ночи подсвечивается только фонарями. Всего мгновение наслаждаюсь ее спокойствием, а затем…

– А-а-а, – с криком разворачиваюсь, хватая садовое кресло и швыряю в этот же бассейн. – Сука!

Пинаю кашпо, переворачиваю стол, второе кресло летит к первому, петуньи разлетаются в стороны, и все время просто ору. Как сумасшедшая. Щеки обжигают слезы, а тело будто покрылось коркой льда. Кроме плеч. Кроме тех мест, где сегодня касался Максим.

Глава 8. И тут все замирает

Макс

Минет за рулем – звучит круто и даже в какой-то мере – красиво, но в жизни это скорее испытание для нервов, внимания и ловкости. Особенно когда волна накатывает и внутри долбит: “Щас… щас кончу… еще немного и кончу…”, а тут, херак, светофор зеленый или какой-то гоблин тебя подрезает. Надо мгновенно отвлекаться и спасать свою тачку, ну или жопу от аварии. В общем, кайфу почти никакого, зато адреналин в подарок. Спасибо, нахуй.

Я сижу за рулем, пытаюсь совмещать приятное с полезным, а в голове мысли скачут, как бешеные лошади. Первая и самая надоедливая – это Наташа – белобрысая стерва. Вторая – это сосущая Оксана. Неужели нельзя, не распускать свои слюни, будто ты шарпей? Это официально, самый худший минет, что мне делали.

Стискиваю зубы и все-таки выдаю на натянутом нерве:

– Может, ты не будешь так чавкать? Тебя с детства этому не учили? – начинаю откровенно стебаться.

Она на секунду замирает. Прекращает, слава яйцам, черемякать, поднимает на меня глаза снизу вверх. Круглые, слегка покрасневшие и влажные. На щеках отпечаталась молния от моих брюк, губы мокрые, в уголке – ниточка слюны. Возбуждения не добавляет, скажу честно.

– Ты че, серьезно? – Оксана хрипит, словно только сегодня подхватила ангину. – Мась, я стараюсь, вообще-то…

– Ну, не старайся, если не умеешь, – отрезаю, резко сбрасывая скорость, чтобы не вписаться в зад Туарега с идиотской наклейкой “в салоне дети”.

Пиздец, важная информация. Прям сразу отпало желание въехать, а то бы с радостью настучал ему в корму.

Оксана тюкается виском в руль и вскрикивает.

– Ты это сейчас специально сделал? – выгибается, переваливаясь на свое место, вытирает рот рукавом рубашки и кидает раздраженное: – Пиздец ты. Я, реально думала, что тебе понравится.

– Ошиблась, – фыркаю. – С кем не бывает. В бардачке салфетки дай мне парочку.

Она дергается, хочет что-то сказать, но вовремя прикусывает свою губу. Достает влажные салфетки, дергает несколько штук и передает мне. Технично вытираю ствол и болото вокруг, что она развела. Натягиваю боксеры. На светофоре застегиваю брюки.

Дальше едем молча, только музыка фоном. Оксана, сжав губы, ковыряется в телефоне. Может, пишет подружке, как я ее “унизил”. Плевать. Слежу за дорогой, но в голове все равно крутится одно имя. Наташа. Сучка, устроившаяся верхом на моем брате. А потом почему-то представляю, как она отсасывает мне и вылизывает яйца до блеска. И почему-то кажется, что она это сделает идеально, а не это вот все…

– Заебала… – бросаю себе под нос, пытаясь выбросить ее из головы.

– А вот это сейчас обидно было, – Оксана вся съеживается и обнимает себя за плечи.

– Я не о тебе, расслабься.

– Да уж… С тобой расслабишься. Вот точно, выделяешься среди друзей, – фыркает недовольно. – Не в лучшую сторону… – добавляет, понижая голос.

На следующем светофоре говорю:

– Выйдешь здесь.

– В смысле?

– В прямом. Мы закончили. Такси вызовешь? Отлично. Нет – дойди пешком, полезно для фигуры.

– Мась, нет! Ты прикалываешься?! Черт, ну, прости. Все, поняла, я перегнула палку.

– Завязывай с этим “Мась” и “Масик” или точно пешком до универа пойдешь, – выдыхаю.

И почему в последнее время у меня ощущение, что из одного дерьма, я тут же наступаю в другое?

Подруливаю к главному корпусу, сбрасываю скорость и паркуюсь. На площадке уже как в зоопарке: львы и гориллы, слоны и крокодилы. Все хаотично двигаются, аж в глазах рябит. И все это под унылый голос ректора с микрофоном, который тараторит:

– Дорогие студенты! Поздравляем с началом учебного года!

– Где… – выдыхаю, сканируя толпу.

Нахожу своих, потому что немного отстал от них в дороге. Двигаю к ним. Ворон стоит с сигаретой в зубах. Кивает мне так, как если бы он уже был генеральным директором компании своего отца. Рядом с ним – Шторм и Терех. Оба с неизменным видом “мы сюда не учиться, а самоутверждаться”. Тяну в усмешке уголок рта. Да в принципе, мы все такие.

– О, Барс подтянулся, – Ворон ухмыляется. – Ну че, жив?

– С натяжкой, – бросаю, вытаскивая мятную жвачку из пачки. – А ваши где?

– Они все с одной группы, на курс младше, – говорит Стас.

– А, понял, у них сбор в другой части.

– Как тебе Рокси? – Ворон толкает меня локтем в бок.

– Я бы заменил ее, на другую. Эта бракованная модель.

– Да ладно? Не зашла? – вздергивает брови, бросает под ноги окурок и тушит его ботинком.

– Не-а, вообще ни о чем.

– Просто ему конкретная нужна, – басит за спиной Бурый.

Оборачиваюсь. Архип стоит вместе с Никой. Та сразу же кивает и здоровается со всеми.

Клим рядом с ней – нет.

– Ладно, мальчики, мне пора. Мои уже ждут, – говорит она, целует Бурого и уносится куда-то в толпу.

Стою, провожаю Веронику взглядом, пытаясь выловить локацию, где она остановится. Хер там, растворяется как в тумане. Отворачиваюсь, поднимаю глаза и встречаюсь с мрачным прищуром Бурого. Ну приехали. Мне еще ревности его не хватало.

– Если что, Ника меня не интересует.

– Да я понял. Если что, Клим, еще не приехала, опаздывает.

– И нахрена ты это говоришь?

– Подумал, что тебе это интересно.

– У тебя слишком много свободного времени, – роняю, отводя взгляд.

– Ну че вы сегодня в Сосновку? – кидает Архип, хлопая Тереха по плечу. – Помните? Я сегодня мимо. Мы с Никой на неделю улетаем на Шри-Ланку.

– Да, после этой параши, – кивает Терех в сторону сцены. – Часик потусуем, потом газуем.

– Надо еще в магаз завалиться за бухлом, – говорю, глядя на него.

– Заедем, – ухмыляется Ворон. – Чувствую, тебе сегодня покрепче надо?

Пожимаю плечами и никак не комментируя, лениво веду глазами в сторону. И вдруг замираю.

Поток студентов тянется мимо. И в этой всей серой массе я замечаю ее.

Белобрысую стерву.

Глава 9. Молчим

Наташа

Утро началось не с кофе. И даже не с чая. Для начала пришлось собрать свои конечности с кровати, потому что от нескольких часов сидения в позе эмбриона около бассейна у меня затекло всё, что могло. Вторым пунктом на повестке утра был поиск аптечки. Плетусь в ванную и в шкафчике нахожу небольшую коробку с "первым необходимым" – бинты, пластыри, перекись. Даже зелёнка есть.

Снимаю футболку, разглядывая свои “художества” в зеркале. На меня будто Росомаха напал! Возвращаюсь в комнату и с туалетного столика беру пачку ватных дисков. Возвращаюсь к раковине и заливаю всё это дело перекисью. Шиплю вместе с ней.

– Чёрт! – срывается с губ, когда жидкость попадает в особо глубокие места ран.

Промакиваю дисками и всё то же самое повторяю со второй стороной. И ещё круг. В конце концов залепляю всё это дело квадратом пластыря, принимаю душ, обходя раны, и ковыляю в комнату.

Стою перед зеркалом, уже натянув рубашку и юбку. Хорошо хоть хватило ума приготовить всё это вчера. Только с какой стороны я бы ни смотрела на себя – всё не то. Слишком уныло, убого, угрюмо, ничтожно… и ещё тысяча эпитетов, чтобы обосрать свой внешний вид. Я понимаю, что это последствия вчерашнего вечера, но легче от этого не становится. Заправляю один край рубашки в юбку, натягиваю чулки. И всё равно на меня из отражения смотрит какое-то чудовище. Так что даже с причёской не заморачиваюсь: высушиваю влажные волосы, чуть сминая их ладонями. Слегка провожу тушью по ресницам, немного пудры, чтобы скрыть пятна от слёз, и румяна, скрывая бледность.

В голове ещё не совсем укладывается тот факт, что я рассталась с Юрой. Сама. Столько времени держалась за человека, чтобы… что? Получается, чтобы отказаться от него на эмоциях. С другой стороны – так ли я в нём нуждалась, если переспала с Максом? Одно упоминание которого способно вывести меня из равновесия.

В сумку кидаю одну тетрадь и ручку. При любом раскладе оставаться в универе сегодня дольше у меня нет никакого желания. На выходе из комнаты перехватываю ключи с комода и плетусь вниз.

– С Днём знаний, дочка! – светится у подножья лестницы мама.

– Спасибо, – слегка улыбаюсь, спускаюсь вниз и обнимаю её.

Ещё были они – знания. Как была тупой пробкой, так и осталась, по ходу, раз попадаю в такие ситуации.

– О, доброе утро, Халк в юбке, – из кухни выруливает папа с дорожной чашкой кофе и ухмылкой на губах.

Смотрю на него с прищуром. Он знает. Видел, что я устроила в саду, но, видимо, маме не сказал. Только шутки я буду слушать ещё месяц точно.

Отхожу от матери и крадучись иду к отцу.

– Доброе утро, отец Халка, – встаю на носочки, чмокаю его в щетинистую щёку и, отстраняясь, резко забираю стакан из его рук. – Пока-пока, – говорю, почти подходя к двери и махая через плечо.

В Ровере уже облегчённо выдыхаю. Я, конечно, умею играть роль счастливой и довольной дочери – уж за два года с Юрой научилась – но сегодня это особенно тяжело. Мне сейчас ещё перед девочками лицо держать. И волнует вопрос: Нике рассказывать или нет?

Пока еду, набираю подругу, потому что, судя по времени, я опаздываю.

– Нат, ты где потерялась? – спрашивает Вероника.

На заднем фоне слышится гомон голосов, и даже недовольный Архип проскальзывает.

– Пять минут, и буду на месте.

Ага, пять минут. Дай бог, чтобы через десять приехала.

– Мы со Светкой подождём у крыльца.

– Угу, – отвечаю и обрываю вызов.

К универу приехала через десять. К моему сожалению, пока я телепалась, парковку забили почти до отказа, так что пришлось ставить машину у обочины. Пока прорвалась сквозь всю толпу, мне трижды наступили на туфли. А когда я нашла своих, то выглядела как фурия. Злая фурия.

– Натали, что с лицом? – со смешком спрашивает Тима – парень Светы.

– Не задавайте мне вопросов, пожалуйста, – бурчу я, доставая из сумки маленькую пачку влажных салфеток, и начинаю вытирать пыль и грязь с туфель. Ненавижу, когда есть пятна, пылинки или что-то, что выбивается из общей картины.

Выбрасываю использованные в урну и поворачиваюсь к Веронике уже с улыбкой от уха до уха.

– С днём рождения, неТрофимова! – восклицаю и тянусь, чтобы обнять её.

Ника смеётся, шепчет слова благодарности и целует в щёку.

– Сколько должно пройти времени, чтобы ты начала называть её по действующей фамилии? – усмехаясь, спрашивает Света.

– Никогда, – фыркаю, отвечая. Затем снова смотрю на Веронику: – Ну что, какие планы на веселье сегодня? – играю бровями, вызывая тонкий смех подруги.

– Архип везёт меня сегодня вечером на Шри-Ланку, – смущаясь, говорит Ника.

Фыркаю в притворном раздражении, хотя на самом деле безумно рада за неё. И немного горжусь Бурым: он столько делает, чтобы Вероника жила хорошо и посмотрела мир, что этим нельзя не восхищаться.

– Ладно, придётся пить без тебя, – беру её под локоть, и вместе заходим в универ. – А вы, сладкая парочка, что-нибудь планируете, кроме как посмотреть вечером “Мужское-Женское”?

Тимоха ржёт, Светка закатывает глаза.

– Да. И без тебя, – бросает обидчиво.

Кошусь на Нику, идущую рядом, и стряпаю смешную физиономию. Ну что ж… придётся расчехлять старые знакомства.

Пока куратор бормочет о важности предпоследнего курса, о заблаговременной подготовке к ГОСам, я сижу в телефоне и печатаю в “Телеге” сообщение Арине – хорошей знакомой.

Я: Сегодня что-нибудь где-нибудь планируется?

Арина: Да, за городом туса. Погнали с нами?

Да, да и ещё раз да! Я хочу напиться и забыться.

Я: Где и во сколько встречаемся? Я не за рулём.

Арина: Заберу тебя в четыре. Хватит часа после собрания, чтобы собраться?

Я: Да. Ок. Буду ждать.

Убираю телефон экраном вниз, поворачиваю голову на Нику, которая смотрит на меня сканирующим взглядом.

– Ничего не хочешь рассказать? – спрашивает шёпотом.

Глава 10. Ухожу

Макс

У меня во рту пепел.

Несколько секунд назад, был поцелуй с мятным привкусом, но при виде Клим, вся свежесть испарилась в одно мгновение, осталась горечь и сухость.

– Максим? – Милана, кладёт тёплую ладонь мне на щеку. – Ты чего замер? – заглядывает в глаза, нахмурив брови.

Немного наклоняю голову и коротко целую её в лоб.

– Милан, иди к девочкам, мне надо ненадолго отойти.

– Тебе нехорошо?

Её рука скользит по моей груди, останавливается в районе солнечного сплетения. И меня реально начинает мутить. Подношу ко рту кулак, откашливаюсь и молча иду в сторону своего домика.

Толкаю дверь и понимаю, что перед глазами всё плывёт. Виляющей походкой добираюсь до душевой, где долго-долго умываюсь под ледяной водой, а после ещё и пью прямо из-под крана.

– Твою же мать… Сука… – рвётся на зверином рыке.

Стряхиваю рукой воду с лица, шарю глазами в поисках полотенца, но не нахожу, стягиваю с себя футболку, вытираюсь и выхожу из душевой.

Полотенца валяются на кровати.

– Пиздец.

Перевожу взгляд на смятую, влажную футболку, пытаюсь расправить её, аккуратно раскладываю на кровати и выхожу из домика. Сразу же иду к своей тачке за толстовкой.

По пути замечаю у сцены знакомую троицу: Шторм с Терехом стоят рядом с Владом, который сегодня отвечает за музыку. Тот, с важным видом, завис за своим диджейским столом: лапает крутилки, жмёт кнопки, с наушником на одном ухе. Понторез херов.

Колонки выдают такой бас, что в груди вибрирует. Шторм кивает в такт, Терех что-то подсказывает Владу, и все трое выглядят так, будто от их движений зависит судьба вечеринки.

Мазнул взглядом и пошёл дальше. Не до них.

Короткий звук разблокировки дверей. Добываю из багажника толстовку, натягиваю на себя, хватаю со стола очередной стаканчик с бухлом и двигаю в сторону “музыкантов”, но в последний момент меняю траекторию движения и иду в том направлении, куда совсем недавно ушла белобрысая сучка.

Нахожу её, точнее ИХ, достаточно быстро. У мангала небольшая группа народу, но я вижу только двоих – Ворона и Клим.

Молча подхожу и встаю слева от неё. Зависаю взглядом на костре. Рука Лёхи на плече Клим не парит. Точно знаю, что там ноль процентов подката с его стороны. Этот кретин больше по брюнеткам и… в общем, там травма прошлого недавно всплыла, так что ему точно не до этого.

Чуть сжимаю в руке стаканчик с противным шелестом, злюсь от этого ещё больше. Не хочу выглядеть так, будто мне есть до неё хоть какое-то дело. Но ведь есть? Делаю глубокий вдох, поднимая к небу глаза, затем выдыхаю и окидываю парочку, что трутся у мангала таким взглядом, что они молча хватают решётку с мясом и уносятся прочь.

– О, у меня выпивка закончилась, – тянет Ворон и тоже ливает.

Я. Клим. Вдвоём.

Чувствую плечом тепло, что исходит от её тела, лёгкий, чуть сладковатый аромат её парфюма, улавливаю сбивчивое дыхание. Немного поворачиваю голову и вижу, как у неё дрожит край губ. А сама ни слова. Даже не смотрит.

А мне хочется вцепиться ей в подбородок, заставить поднять на меня глаза и спросить, сука, что за хрень там была?! Какого… она так на меня смотрела, когда я был с Миланой?

Но я, конечно, так не сделаю.

Просто стою, борясь с желанием свернуть ей шею без причины. И это настолько сильное чувство, что пальцы буквально обжигает от покалывающих иголочек в них.

– Отойдём? – слышу свой голос. Хриплый, как будто я каменной крошки проглотил и забыл запить её водой.

Она вздрагивает. Глаза коротко на меня.

– Да, – бросает. Сухо. Без эмоций. Отчего меня только сильнее распаляет внутри.

Первый шаг даётся с трудом. Ощущаю себя лошадью, что пахала весь день и больше не способна двигаться, но её всё равно гонят вперёд.

Отходим за один из домиков. С торца никто не тусит и не помешает нам.

Она останавливается, скрещивает руки на груди. И вот теперь смотрит.

Дыхание тут же перехватывает. И там кипит всё: злость, ненависть, и… возбуждение.

Долбаные кадры, на которых Клим сидит верхом на моём брате, так и не исчезают из памяти. Может, я куколд и меня возбуждает такое? Бля-а-а… Уголок губ косит в сторону, и я усмехаюсь.

– Клим, тебя Юрка, видимо, совсем не ублажает, раз ты, словно голодная собака смотришь, как другие отрываются, – бросаю с издёвкой. – Интересные у вас отношения… – слегка поворачиваю голову и смотрю на неё.

Её взгляд всего на секунду загорается снова, но опять так же быстро гаснет.

Заглядывает мне в глаза и со вселенской усталостью спрашивает:

– Ты для этого меня позвал? Если да, то дай уйти, – делает шаг в сторону, чтобы обойти меня.

Рывком дёргаю её на себя.

– Что тебе от меня надо? Меня заебало, что ты из-за каждого угла теперь глаза на меня пучишь.

Голубые глаза распахиваются. Белок краснеет и покрывается тонкой плёнкой, будто вот-вот заплачет. Сглатывает слюну так громко, что, кажется, это услышали все в радиусе километра. Но после, словно её подменили, пока я медленно моргал, еле заметно улыбается. Молча.

– Ебанутая… – бросаю, расцепляю пальцы, резко разворачиваюсь и ухожу на звуки тусовки.

Ухожу… Ну да, несколько метров. А потом обратно, на скорости врезаюсь в эту ненормальную, сгребаю в свои руки, приподнимаю от земли так, чтобы наши глаза стали на одном уровне.

– Я тебя ненавижу, – чеканю каждое слово.

Всё. Вулкан рванул. Выдыхаю. Прикрываю глаза и веду носом по её коже. Практически невесомо касаюсь, обветренных, сухих губ Наташи, а затем чувствую, как между нами становится влажно. Плачет.

– Прости…

Почти не слышу своего голоса – он больше похож на шелест листьев под ногами. Новый выдох. Я не могу открыть глаза. Кажется, если сделаю это, то вся магия пропадёт и я снова захочу задеть, уколоть её.

Медленно подаюсь вперёд, касаюсь языком по солёной дорожке слезы на её щеке, а затем мягко целую в губы, и она тут же вздрагивает и издаёт глухой стон.

Глава 11. Это что сейчас было?

Макс

Кажется, в этом мире пропали все звуки, кроме тех, что издаём мы.

Расстёгиваю ширинку, тяну боксёры вниз и обхватываю свой член рукой.

– Клим? – поднимаю на неё взгляд. – Падаем?

Белобрысая стерва так и молчит, закусив губу.

Молчание – знак согласия? Ну, допустим – да.

Упираюсь головкой в её лоно. В голове, за грудиной, в яйцах настолько всё шумит и трясётся, что я не могу растележиваться и вхожу в неё одним рывком. До упора.

– Ш-ш-ш… – выпускаю из себя воздух, и, кажется, только сейчас ощущаю, что возвращаюсь к жизни.

Удобнее, — подхватываю Клим под бёдра и начинаю толкаться, под её тихие стоны. Снова целую её, в этот раз уже дико, остервенело, но и она срывается, впивается ногтями мне в спину, затем поднимается выше, обхватывает шею… ещё выше… зарывается пальцами в волосы. Я буквально пылаю, уверен, ртутный градусник сейчас тупо взорвался бы от температуры моего тела.

Чуть сильнее вжимаю её в стену, снова сдвигаю руку с её промежности, размазывая вокруг влагу. Она изгибается, ненадолго отрывается от моих губ и оставляет на моём лице и шее дорожку из поцелуев. И всё это, блять, молча.

Тянется к моим губам, но я дёргаю головой, и теперь сам покрываю её поцелуями. Скула, шея — вниз, до ключицы; вверх — до мочки уха.

– О боже… – наконец-то срывается с её губ.

Улыбаюсь, глядя в искрящиеся похотью глаза.

– Признай, что рядом со мной у тебя подкашиваются ноги. И ты меня хочешь.

– Да, – срывается коротко. – Хочу.

На этот раз я ничего не говорю. Не отвечаю. Ускоряю темп, чувствуя, как стеночки её влагалища начинают сужаться вокруг моего члена. Вновь тянусь к её шее и мягко втягиваю в себя нежную, бархатистую кожу. Вхожу в неё резкими толчками и наконец, чувствую, как её тело буквально каменеет на пару секунд, а затем она разлетается на частички оргазма, впившись зубами в мою толстовку, чтобы её крики не было слышно.

Выхожу из неё, опускаю на землю и разворачиваю лицом в стене. Толкаю так, что Наташа только в последний момент успевает выставить вперёд руки и упереться ими. Вновь толкаюсь в неё и охреневаю, от ощущений. В этой позе она ещё более тесная, но в то же время открытая мне. Поднимаю взгляд, хватаю рукой её за волосы и немного тяну на себя.

– Да, девочка…

Двигаюсь с влажными шлепками о её задницу. Нат в какой-то момент срывается и начинает уже стонать в голос. И вдруг… Где-то со стороны раздаются смешки и подбадривающие нас голоса. Что-то вроде: “Давай, брат! Полный газ” или “У меня аж хуй им завидует”, “Давай громче малышка, ещё немного и ты пройдёшь на музыкальное шоу”. Пиздец, наверное, это максимально тупо, но меня пробивает на ржач, и только Клим, в этот момент, кажется, перестала дышать.

Подаюсь вперёд и шепчу:

– У тебя рил – охуенный голос.

В это мгновение она резко выпрямляется и, разворачиваясь ко мне лицом, вжимается в стенку. Смотрит… странно.

– Иди ты на хер, Барсов, – выплёвывает сквозь сомкнутые зубы, дёргает подол юбки вниз и с невероятной скоростью уносится, оставив меня со стояком.

– Долбанушка! – кричу ей в спину.

Это вообще нормально, оставить меня с этим? А дальше что? Стоять за углом домика и надрачивать? Охуенно! Просто, сука, охуенно!

Заправляю брошенного на минном поле бойца в боксеры, с трудом застёгиваю молнию. Тупым взглядом смотрю себе под ноги и выпускаю сквозь зубы воздух.

А теперь серьёзно. Это что сейчас было?

Хлопаю себя по карманам. Сигарет нет. Замечательно. Оттягиваю вниз толстовку и выхожу из укрытия. Через пару минут нахожу своих. Ворон, Шторм и Терех развалились со своими подружками в мягких креслах вокруг костра. Милана с тоскливым видом потягивает через трубочку какой-то коктейль. И где она только нашла его?

– Мил… – маню её к себе рукой и заваливаюсь в одно из кресел-мешков.

Она поднимает на меня обиженный взгляд, фыркает, для вида отворачивается, но её гордости хватает всего на пять секунд, после чего встаёт, идёт ко мне и усаживается сверху.

– Ты бросил меня одну. Я тут как дура торчу…

– Я же вернулся, ну…

– Где ты был? – спрашивает, надув и без того пухлые губы.

– Ебался, – отвечаю как есть.

– Дурак, – буркает она, разворачивается и кошечкой укладывается на мне, положив голову на плечо.

Чувствую, как кто-то сверлит меня взглядом. Поднимаю голову и сталкиваюсь глазами с Лёхой. Тот сразу кивает с немым вопросом. Но я понимаю, о чём он. Поэтому просто мотаю головой. Он выдаёт улыбку, встаёт и уходит в сторону столов, после чего возвращается с бутылкой виски. Наливает в пластиковый стаканчик и протягивает мне.

– Давай, как самый трезвый.

Вздёргиваю бровь, забираю стакан и сразу опрокидываю в себя. Горло обжигает, но потом по телу растекается тягучее, приятное тепло. И я окончательно расслабляюсь, отпуская мысли о Клим. Сжимаю пятернёй задницу Миланы, прикрываю глаза и откидываю голову назад. Мне кажется, я даже задремал, пока около моего уха не прошелестело:

– Может, уйдём в наш домик, и ты отдохнёшь там?

Открываю глаза. Красотка Милана смотрит на меня маслеными глазами.

Приподнимаюсь. Первая мысль: согласиться и выпустить с ней пар после того, как белобрысая сучка меня обломала. Но тут же приходит вторая… и я её озвучиваю:

– Не, больше не хочется.

За каким-то хером смотрю на Лёху, и тот коротко кивает, будто одобряя меня. Этому-то че надо? Бурый рассказал или сам такой глазастый?

Скидываю с себя Милану. Киваю Ворону и иду подальше от “лобного места”.

– Сигареты есть? – бросаю по пути.

Лёха встаёт следом, шаря по карманам.

– Реально? Ты и Клим? – спрашивает он, чиркая зажигалкой, как только мы удаляемся в сторону леса.

– Не…

– Да ну хорош пиздеть, – толкает меня локтем в рёбра. – Чё у вас?

– Да ничего. Она тупо слюни пускает.

Ворон начинает кашлять и одновременно смеяться.

Глава 12. Хочу исчезнуть

Наташа

Залетаю за очередной ближайший угол. Сердце колотится, как будто по нему двести двадцать вольт дали. И это ни черта не в хорошем смысле! Руки ходят ходуном. В голове пульсирует дикая боль. И это я еще молчу про то, что происходит ниже пояса.

Стекаю по стенке, идентичной той, к которой меня вжимал Барс еще несколько минут назад. Сажусь на землю, и плевать мне, что испачкаюсь или помну юбку. Утыкаюсь лбом в колени. Дышу часто, а воздуха все не хватает. Пытаюсь глотать его большими порциями, но с каждым новым вдохом все больше задыхаюсь. Легкие жжет, а горло сжимает спазм.

Да что это за херня?!

Подскакиваю на ноги, делаю пару истеричных шагов в сторону. Разворот на пятках. Пару шагов в обратную сторону. Считаю камни под ногами. Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем замечаю, что дыхание выровнялось.

Какая же я дура… Кажется, что последние дни я говорю себе это чаще обычного. Но, черт… я опять это сделала. Как это происходит?! Зачем? Почему? Слишком много вопросов и ни одного чертового ответа! Как один придурок может так влиять на сознание?

Одна фраза из его паршивого рта заставила меня разреветься как идиотку, а от одного его действия в буквальном смысле слетели трусы! Так не может быть. Такого не должно быть… А какой позор! Он взял меня за углом, как какую-то шлюху! И это видели другие!

Первый порыв – забрать сумку и уехать. Вот прямо сейчас. Что, собственно, и делаю. Надеваю привычную маску спокойствия и безразличия. Изнутри разрывает каждый раз, когда кто-то проходит мимо. Этот смотрел? Этот видел? Или этот кричал? На полпути до беседки, в которой осталась сумка, кажется, что паника накроет снова, но улыбаться не перестаю. Пока откуда-то из-за угла не выруливает Арина и с громким возгласом: “Ты где потерялась?!” – хватает меня под локоть.

От ее касания все тело простреливает болью и содрогается. Смотрю на нее широко распахнутыми глазами. Арина очень красивая девчонка и слишком избалованная вниманием. Что со стороны родителей, что с подачи парней. Сейчас ее черные волосы собраны в высокий хвост, а карие глаза слегка блестят от алкоголя.

– Подруга, у тебя видок, будто по тебе проехались, – усмехается она и гладит по голове. Видимо, в попытке сгладить “гнездо”, появившееся из-за Барсова.

– Плохо было, – выдавливаю из себя, облизывая пересохшие губы.

– Воды? Минералки? Мартини? – последнее говорит со взглядом: “Ну а вдруг”.

Дергаю головой в сторону. Провалиться под землю все еще хочется, но внутри будто что-то щелкает. Что-то, что говорит мне: “Давай. Еще разок оторвемся и все. Потом заляжем на дно”. Усмехаюсь сама себе. Разве дно еще не достигнуто?

Перевожу взгляд обратно на кареглазую искусительницу и тихо говорю:

– Только пойдем туда, где меньше народа?

Она серьезно кивает. Достает из кармана своих карго смарт и набирает чей-то номер.

– Притащи в береговую беседку две бутылки мартини, газировку, лед и пару стаканов. Спасибо, – говорит, будто начальник на опыте.

И отключается. Улыбаюсь ей благодарно. Она хоть и сучка для кого-то, но для тех, кого считает хотя бы хорошим знакомым, – самая душечка-лапочка.

К беседке идем молча, только Аринка периодически бросает в мою сторону взволнованные взгляды. А у меня ощущение, будто меня до сухого песка высосали. Вообще внутри ничего нет. Ни сил, ни желаний, ни эмоций. Еще до этой стычки я думала, что стала овощем, но нет. Вот теперь стала.

– Расскажешь, что случилось? – с опаской спрашивает Риша, стоит только нам сесть на мягкие лавочки, расположенные буквой “П” внутри беседки.

Смотрю в сторону. На ровную гладь воды. И не хочу. Просто не хочу ни говорить, ни рассказывать. Поэтому просто качаю головой. Арина поджимает губы, берет мою руку в свою, слегка сдавливает. Убирает.

Еще через пару минут приходит какой-то парень и приносит все, что сказала Аринка, а после сразу же уходит. На улице уже вечереет. Становится немного прохладней, но от этого только легчает. Солнце почти спряталось, и теперь вода в реке кажется темной. Притягивает взгляд. Кажется спокойной. Наверное, примерно такой же сейчас кажусь я. Только это совершенно не так.

Внутри меня бушует ураган, который сносит все на своем пути. Заставляет органы меняться местами и путает мысли так, что невозможно поймать за хвост хоть одну. Единственное, что я точно понимаю сейчас – я хочу исчезнуть. Так, чтобы меня никто не нашел. Хотя вряд ли кто-то, кроме Ники, будет пытаться это сделать. Ну, не считая родителей.

Арина разливает алкоголь по стаканам, берет в руки газировку, кидает на меня беглый взгляд, будто размышляет, и ставит бутылку обратно, так и не открыв. Тянет мне стакан с чистым мартини, берет свой, стукает один об другой и делает крупный глоток. Молча. Слегка усмехаюсь и делаю то же самое, только выпиваю все.

Горло обжигает. На секунду кажется, будто внутри все плавится, но в другое мгновение по телу раскатывается приятное тепло. Первый слой пелены на разум ложится идеально ровно. Ритуал повторяется. Еще раз. Еще. И еще.

Со второй бутылки начинаем пить медленнее и разбавляя. А мне становится заметно легче. Не сказать, что я резко стала веселой и жизнерадостной, но теперь, хотя бы, не пытаюсь спрятаться от проходящих мимо людей. Пофиг. Мысли все так же невозможно поймать, но теперь уже из-за того, что мне тупо не хочется. Мир потихоньку начинает плыть, забирая с собой все тревоги. Во всяком случае, хочется в это верить.

– Слушай, я видела тебя у костра с одним из шайки выпускников, – тягучим голосом Арина прерывает молчание, которое мы хранили всю первую бутылку и половину второй.

Напрягаюсь всем телом.

“Только не задавай о нем вопросов, пожалуйста… только не он”, – мелькает в моей голове.

– С каким именно? – осторожно спрашиваю я, откидывая голову на перекладину беседки.

– Леша.

Резко, рвано выдыхаю, будто только сейчас получила доступ к кислороду.

Глава 13. Тёплый, мягкий…

Наташа

– Отпусти меня, – стараюсь не кричать, чтобы не привлекать внимание, а потому выходит какое-то шипение. – Барсик, сука! Поставь меня на землю.

Этот дуб идёт молча. Кажется, вообще не замечает лишнего веса в моём обличии на своём плече и только громко пыхтит. Держу пари не из-за этого, что я тяжёлая, а потому что он злится. Только вот на что? Это он последнее время мне в малину гадит!

– Макс, поставь меня! Мне и так плохо, а щас ещё и стошнит, – прибегаю к плану “Б”.

И это срабатывает: резко останавливается, ставит меня на землю и хватает за руку. Не за плечо, не за локоть – обхватывает мою холодную ладонь своей горячей. По пальцам будто пламя прошло. Слегка дёргаюсь, но держит настолько крепко, что есть ощущение, будто если дёрнуть сильнее, то пальцы в его руке останутся.

Пока перегребаю своими – я всегда думала, что длинными – ногами, прикидываю, насколько реально жить без пальцев одной руки. Потому что алкоголь-то действует. Мне хочется веселья. А этот га… лантный молодой мужчина утаскивает меня в противоположное от тусы направление. Не могу сдержать смешок, когда вижу, с каким серьёзным лицом он держит мой шопер. И, в конце концов, начинаю смеяться. По-моему, это уже что-то на грани истерики.

– Макс, отпусти, я не хочу уезжать, – прошу его ещё раз, как только просмеялась.

Да и идти, если честно, устала. Обратно к нему на плечо что ли залезть?

– Нат, просто завались. Может, ты и не замечаешь, но ты в дерьмище. Реально хочешь остаться здесь одна? Подумай ещё разок: если я тебя так легко взял за углом, то сейчас… – окидывает меня взглядом с ног до головы и мотает головой. – В принципе любой…

Резко торможу. Похер если пальцы переломает. Дыхание сбоит. Обидно? Да. Но больше всего…

– Ты вообще охренел, что ли?! – срываюсь на крик и бью ладонью его по плечу. – Не путай берега, Барсов!

Бью ещё раз. И ещё. Хочу ударить его коленом прям туда, чем он, кошак драный, думает постоянно, но вместо этого выхватываю свою сумку из его рук. Ну как… пытаюсь.

— Отдай, – разъярённо рычу.

– Ага, сто раз. Клим, реально уймись, я сказал, мы уезжаем.

Роется у себя в кармане, матерится, вертит головой по сторонам и кому-то машет рукой. Через минуту около нас появляется Лёша. Само собой, с ехидной улыбочкой.

– Лёх, сгоняй в домик, принеси мой рюкзак, там метка от тачки и шмот.

– В смысле?

– Я поеду. Тут одна… перепила и её на приключения тянет.

– Ну ок, а ты как за руль?

И тут Барсик округляет свои глаза, хлопает пару раз ресницами и выдаёт:

– Бля-я-я…

– Ага, – улыбается Лёша. – За руль, а-та-та.

– Ладно, всё равно шмот неси, я пока такси вызову.

Я пока их слушала, чуть не уснула. Хотя, признаться, в голове ещё играет крутой трек, так что головой в такт всё же двигала. Этот п… орядочный уже не держит меня за руку, Ворон ушёл. Улетел. А я, по сути, могу сбежать. Правда, без сумки, но да и фиг с ней.

От собственных мыслей начинаю смеяться. Боже, что в моей голове вообще происходит.

Полностью лица Барса не вижу, только как скулы ходуном ходят. И тут появляется ощущение, что у меня биполярка. Плавно обхожу Макса, встаю напротив, заглядываю в его глаза и мило улыбаюсь. Мне просто нужно, чтобы он немного замешкался. Вот и всё.

– Ба-арс, – тяну тихо.

Молчит. Делаю ещё шаг, сокращая расстояние между нами. Провожу ладонями по его плечам, опускаюсь ниже, к предплечью, к кистям. Наконец, обращает на меня свой взгляд.

– Наташ… я девочек не бью, но для тебя могу сделать исключение, – тихо говорит, наклоняясь к моему лицу.

И, зараза, уводит руку с сумкой за спину.

С губ слетает не то фырканье, не то карканье. Обвожу глазами местность, в поисках того, на чём посидеть. Вижу какой-то пенёк, сажусь.

– Скажи, что ты хотя бы попить взял, – бурчу в спину этому с…ладкому парню.

– Перебьёшься, – роняет даже не оборачиваясь. По свету, отражающемуся на его лице, понимаю, что он вызывает такси. – Или ты водичку имеешь в виду? – всё также не оборачиваясь.

– Ну если больше ничего предложить не можешь, то можно и воды, – упёршись локтем в колено, подпираю подбородок рукой.

– За тобой озеро, если так хочется, то…

Закатываю глаза, подбираю с земли небольшую ветку и кидаю в него. Естественно, промазываю. Она пролетает у него мимо уха. Слишком мимо. Но даже за это мне можно выдать медаль: для моего состояния это было близко.

– Адрес свой говори, – наконец поворачивается ко мне спиной. – На сегодня с тебя хватит.

– Давай я сама решу, когда мне хватит? – поднимая бровь, снова начинаю закипать.

– Клим, я серьёзно. Адрес, – говорит, пиная в мою сторону какой-то камушек, что валялся под его ногами.

– Ну ты же до хера умный, вот и прояви смекалку, – хочу выбесить его так же, как он меня.

– Понял, – бросает и продолжает ковыряться в смарте.

Не проходит и минуты, как он ехидно улыбается, называет мой адрес и у меня по спине аж холодок бежит. Показываться в таком виде перед родителями… Он либо волшебник, либо чёртов гений! Но шутки зашли уже слишком далеко.

– Макс, нет, – отрезаю, подскакивая со своего укрытия. – Мне нельзя домой, – энергично машу головой. – Давай я тут останусь. Буду с Аринкой. Всё под контролем.

– Так, понял. Значит, к нам едем. Передам тебя братику, – выдаёт с язвительной интонацией.

И это звучит очень больно. То ли от самих слов, то ли от того, кто их произнёс, но… в два шага подхожу ближе. Впиваюсь в него взглядом. И только хочу с размаха въехать по его холеному лицу, как со стороны тусовки выруливает Ворон. Медленно моргаю. Проглатываю эту колкость. Делаю шаг назад. Но это абсолютно точно не значит, что я забыла.

– Я надеюсь, хотя бы у тебя хватило мозгов взять воды? – смотрю на Лёшу безэмоционально.

– Винчик пойдёт?

– Естественно, – воодушевляюсь.

– В рюкзаке Макса. Развлекайтесь, голубки, – подмигивает он и перебрасывает рюкзак Барсику.

Глава 14. Во мне что-то надламывается

Наташа

Просыпаюсь оттого, что чувствую касание к своему плечу. Разлепляю глаза и первые секунд пять не могу понять, где нахожусь и как рядом оказался Барс. Хмурюсь, напрягая остатки мозга, и наконец начинаю соображать.

– Пойдем, приехали, – тихо говорит Макс.

Открывает дверь, помогает мне выйти, прощается с водителем и, забирая мою сумку, захлопывает дверь. Оглядываюсь. Это ведь ЖК «Бурых»! Снова напрягаю мозг, чтобы понять, зачем мы тут. Не выходит. Смотрю на Макса, который молча берет меня под локоть и ведет в сторону подъезда.

– Барсик, что мы тут делаем? – спрашиваю хриплым голосом.

В горле будто рулон наждачки запихнули: пересохло, болит и просит попить.

– Последний мозг пропила? – на спокойном парирует он.

Хмурюсь. Пытаюсь вырваться, но бесполезно. Реально как кот мышь схватил! Открывает подъезд, заводит к лифту, нажимает кнопку. Стоим, ждём молча. Я уже, если честно, даже сдалась. Алкоголь начинает отпускать, и голова раскалывается пополам. Звук прибывшего лифта так вообще почти оглушил. Морщась, захожу без посторонней помощи, и когда Макс заходит следом, нажимаю кнопку нужного этажа.

В квартиру тоже заходим молча, и я первым делом иду в ванную. Включаю в раковине холодную воду и плескаю себе на лицо, делаю из ладоней глоток воды. Аж стон срывается с губ от наслаждения. Тут же смотрю в зеркало, а там панда: тушь потекла, остатки макияжа тоже. Смываю это безобразие, и как раз, когда заканчиваю, дверь открывается.

– В душ пойдешь? – спрашивает Барс, протягивая полотенце.

Киваю. Забираю единичный жест его доброты и наблюдаю, как дверь закрывается обратно. Тяжело выдыхаю, борясь с приступом тошноты. Скидываю шмотки и встаю под прохладные струи воды. Кажется, будто мне всё это снится, но от тела слишком ощутимо отлетает “грязь” сегодняшнего дня. Выхожу из-под воды, только когда понимаю, что окончательно пришла в себя, и меня перестало мутить. Вытираюсь полотенцем, смотрю на вещи, что лежат на полу, и понимаю, что обратно их точно не надену. Придется взять что-то из Никиного. Перевожу взгляд на плечи, от которых частично отклеился пластырь. Снимаю его до конца, тихо шипя.

Выхожу в коридор и в полотенце направляюсь в гостиную. Тут полумрак, освещение только от телевизора, с которого тихо играет какая-то слишком спокойная мелодия. Макс сидит на диване, запрокинув голову на спинку. Глаза прикрыты, дышит размеренно. Кажется, что уснул.

– Долго гипнотизировать будешь? – говорит, не открывая глаз. А лучше бы не открывал рот.

– Где моя сумка? – прочищая горло, спрашиваю в ответ.

Поднимает голову, смотрит своими голубыми сначала пронзительно, но затем они слегка расширяются, а после сужаются в прищуре.

– Что это? – кивает подбородком на мои плечи.

– Плечи, Барсик. Анатомию в школе учить надо было, – закатываю глаза. – Где сумка?

– На кухне, – коротко отвечает.

Киваю и иду в том направлении, которое сказали. Включаю на кухне свет, глазами пробегаю по всем поверхностям, а найдя сумку, начинаю рыться в ней в поиске пластыря. Не зря я его с собой взяла, все-таки!

Перерыв всю свою Нарнию, довольная достаю находку и только разворачиваюсь, чтобы уйти, как передо мной материализуется Барс. Говорю же, колдун чёртов!

Неосознанно распахиваю глаза и, поднимая голову, смотрю на него. Он тоже сканирует меня, но не лицо. Плечи.

– Что это? – снова спрашивает своим ледяным тоном.

– Макс, ты слепой? Или тупой? – устало выдыхаю. – Раны это.

Упираюсь одной рукой в его грудь, второй удерживаю пластырь и полотенце на себе. Пытаюсь оттолкнуть от себя, но он будто каменное изваяние. В ярости задираю голову снова. Вообще ноль эмоций на его лице. Я думала, таких людей не существует. Мне даже в моменте становится страшно.

– Выпусти меня, – сипло прошу.

Но вместо этого он кладет обе руки на целые участки плеч, проводит большими пальцами буквально по краю ран. Молчит. Только желваки на лице играют. О чём думает? Что хочет сделать? Сказать? Вообще не прочтешь. Всё тело покрывается мурашками от жара его рук и от дыхания, которое вроде далеко, но так четко чувствуется на влажном теле.

– С Юрцом игры далеко зашли? – наконец подает он свой хриплый голос.

И всё! Весь трепет улетучивается нахрен!

– Да пошёл ты! – выплевываю эти слова и, изворачиваясь, выбираюсь из захвата. – Козел!

Практически залетаю в спальню Бурых и сразу к зеркалу. Руки трясутся и непонятно от чего: от выпитого алкоголя, который пытается покинуть тело, или оттого, как сильно меня бесит Барсик. Ну это же надо! Один раз открыть рот и выбить из колеи, будто танком проехался! Ненавижу!

Приклеиваю пластырь на те же места. И протяжно выдыхаю. Ладно. Надо успокоиться. Мне всего лишь нужно поспать тут одну ночь и поеду домой. А там… там что-то да изменится.

Смотрю время на электронных часах, что стоят на прикроватной тумбочке. Почти час ночи. Подхожу к комоду с вещами и нахожу у Ники хлопковую пижаму с шортами. Натягиваю на себя. Благо размер почти одинаковый. Хочу выйти на кухню и попить воды, но как представлю там рожу этого придурка, то идея умереть от жажды не кажется такой уж плохой.

“Давай, Натали, ты же не в детском саду. Возьми себя в руки”, – говорю сама себе и глубоко вдыхаю.

А после всё же выхожу. Макс сидит на кухне и пьет красную жидкость из высокого бокала. Рядом на столе стоит открытая бутылка вина. Видимо, то самое, которое положил Ворон. Торможу всего на секунду. Думаю. А потом понимаю, что трезвой быть не хочу. Час назад было гораздо лучше и веселее. Именно поэтому забираю из рук Барсика бокал, как раз когда он почти подносит его к своему рту, и делаю большой глоток. Даю жидкости пару секунд, чтобы уютным клубочком она улеглась в желудке, и, взяв бутылку, наливаю ещё. А затем под смешок Барса с бокалом ретируюсь в гостиную.

Раскидываюсь на диване, попивая вино маленькими глоточками. На телевизоре уже светится заставка пылающего камина, и я дико на этом залипаю. Смотрю на шевеления “огня” и понимаю, что он – это я. Весь такой активный, искры раскидывает в разные стороны, но холодный. Глупо. Знаю. Сравнивать себя с экранным пламенем. Но зато какая стойкая ассоциация.

Глава 15. Хочу запомнить

Наташа

Припадаю своими губами к его и облегченно выдыхаю, словно дышать только сейчас начала. Мужские губы горячие, сухие, но я чувствую, как в них пробивается пульс. Чувствую влажный язык, что пытается пробиться в мой рот и безропотно его впускаю. Стоит языкам соприкоснуться, как тело прошибает током, посылая волны тепла в низ живота. С моих губ срывается тихий стон, заставляющий Макса отстранится. Смотрит на меня… по-другому. Не как в первый раз и не в этот… за домом.

Может размышляет о чем-то? Не знаю. Не хочу знать. Поэтому беру его за руку и веду в спальню.

Уже в ней останавливаюсь посреди комнаты и разворачиваясь к Барсу снова припадаю к нему губами. Он отвечает. Сжимает меня руками, впиваясь пальцами в шею и ребра почти до боли. На грани. Притягивает к себе. Нагло открывает мои губы, проникает языком внутрь. Опять. Овладевает. Подчиняет. Господствует. Помечает.

Цепляюсь пальцами за край его толстовки, задираю вверх, вынуждая Макса отстраниться и скинуть ее с себя. Провожу пальцами по рельефному торсу. Гладкому. Крепкому, на котором видно каждую мышцу. Вслед за пальцами бегут мурашки, вырисовывая тропу и уходя ниже, под пояс джинс. Заставляя задержаться там взглядом. Напоминая самой себе в голове уже знакомую картинку. Подхожу ближе, и приникаю губами к тем же местам, которых касалась. Вывожу ту же тропинку, но теперь влажную. Шея, ключицы, грудь, пресс, косые мышцы. И все это под его хриплое дыхание.

– Нат… – шепчет Макс.

Просит? Заставляет? Останавливает? Вообще все равно. Весь здравый смысл покинул голову.

Толкаю его в грудь, пока Макс ногами не упирается в огромное мягкое кресло-мешок. Еще раз впиваюсь пальцами в точку возле ключицы, вынуждая сесть.

Молчу. Не хочу с ним разговаривать. Каждый раз когда он говорит из него вылетают всякие гадости. Поэтому молча. Буду молча хотеть его. Молча наслаждаться.

Раздвигаю его ноги, опускаюсь между ними на колени. Снова тянусь, чтобы поцеловать пресс, живот. Провести языком. Отпечатать этот вкус в памяти надолго. Его вкус. Вздрагиваю, когда касаюсь оголенной полоской живота к его коже. В это же время одной рукой расстегиваю пуговицу на его штанах и следом молнию.

Сквозь ресницы вижу его взгляд направленный на меня: вожделенный, удивленный, с ума сводящий. Но не отвлекаюсь. Стараюсь не смотреть часто.

Отстраняюсь, стягиваю с него штаны вместе с боксерами. До щиколоток и сдергиваю полностью. Теперь он передо мной раздетый, но ни капли не смущается своего положения. Все его эмоции – уверенность, контроль, холодность. Но не отрешенность. Не сейчас.

Макс не торопит. Не заставляет. Просто он настолько расслаблен, что я удивляюсь, как у него вообще стоит. Перевожу взгляд на член. Облизываю губы. Он красивый. Отпечатался яркой вспышкой в моей памяти со дня свадьбы. Большой, ровный, с паутинкой вен, направлен четко вверх. Понятия не имею что делаю, просто поддаюсь инстинктам. Сажусь поудобнее. Еложу на месте от волнения. Обхватываю ствол ладонью, провожу ей вниз, затем вверх. Слизываю небольшую каплю на головке. Вывожу круг по ней языком. Слышу как воздух с шипением выходит из легких Барса. Смотрю на него снова, слегка поднимая голову. Следит за каждым моим движением. Не отрываясь. И тогда я так же не отводя взгляда беру его в рот.

– Бля-а-а, – стонет Макс откидываясь назад.

А я наконец расслабляюсь без его надзора. Опускаю голову ниже. Вверх. Снова вниз. Вытаскиваю изо рта. Провожу языком от основания до головки и обратно. Впитываю каждый рваный вздох Барса, каждое движение, реакцию.

Вздрагиваю, когда он начинает собирать волосы с моего лица в подобие высокого хвоста, а после перехватывает их одной рукой. Он не давит, просто держит их, чтобы не мешались.

Снова обхватываю член губами. Макс смотрит. Его взгляд прожигает. Заставляет плавится. Гореть в огне желания. От этого каждое мое движение становится более уверенным. Более настойчивым. То ускоряюсь, то делаю все медленнее, плавнее, чувствуя, как Барс все сильнее напрягается.

– Малыш, ускорься, – шепчет он и сам надавливает на затылок.

От его голоса низ живота сжимает спазмом и волна возбуждения тут же проносится по всему организму. Низкий, хриплый. Настойчивый, но нежный. Не сопротивляюсь его напору. Набираю темп, чувствуя как Макс буквально каменеет. Берет управление в свои руки, но не жестит. Двигает моей головой быстро, но мягко. Еще пара толчков и рот обжигает теплом. Рецепторы раздражаются от незнакомого вкуса. Не вынимаю член пока он изливается во мне. А когда заканчивает, то рот буквально полный. Первый порыв – выплюнуть. Но я зачем-то смотрю на Барса. Застываю, видя его масленый взгляд, вздымающуюся грудь и то, как часто он облизывает губы. В рефлексе проглатываю слюну вместе с вязкой, терпкой жидкостью. Его глаза распахиваются шире. А дыхание вновь учащается.

Не выдерживаю этот взгляд. Он мне не знаком. А значит не нужно его впитывать. Ни к чему привязываться еще больше. Отстраняюсь, встаю с колен и выхожу из комнаты.

Руки трясутся, когда я, склонившись над раковиной умываюсь, в ванной комнате. Снова пью из ладоней. Что я только что сделала? Зачем? Нормально вообще получилось? Упираюсь руками в раковину и смотрю в зеркало. Вообще себя не узнаю.

Поворачиваю голову на дверь, когда та открывается. В проходе Макс. Подходит ближе. Встает за спиной и смотрит в глаза через зеркало. Наклоняется, отодвигая волосы целует в шею, сгиб у нее. Своими длинными пальцами поддевает край топа у пижамы. Одним движением снимает его. Невесомо проводит кончиками пальцев по пластырю и в это же время целует за ухом.

С губ срывается стон. Впиваюсь пальцами в раковину, когда он прокладывает дорожку из поцелуев по шее к позвоночнику и помечает горячим языком каждый позвонок. Выгибаюсь под его касаниями. Опускается ниже, цепляясь за резинку шорт и снимает их вместе с бельем. Встает, берет за руку и тянет к душу. Включает воду. Ставит меня под струи. Поднимаю на него лицо, смотрю. Ловлю каждую черту, эмоцию. Все, что может выдать этот мудак.

Глава 16. Я не ее мальчик

Макс

Тянусь за полотенцем, вытираю лицо, руки, грудь, пах. Не глядя в её сторону. Она так и стоит в углу, прижавшись лопатками к кафелю. Голова опущена. Вода уже выключена, я выключил, но капли всё ещё стекают по её телу. Неосознанно задерживаюсь взглядом на аккуратной, упругой груди. Наблюдаю за маленькой каплей, что стекает к торчащему тёмному соску. И задерживается. А я жду. Облизываюсь, мысленно сгорая от желания подойти и слизать её. Капля наполняется, становится больше, тяжелее… и срывается вниз.

Отворачиваюсь. Но не двигаюсь. На секунду захотелось вернуться. Обнять, что-то сказать. Объяснить, хотя сам не знаю, как, и что могу сказать ей. Мы не влюблённая парочка и даже не друзья. Так… знакомые.

Выхожу первым, потому что не могу больше смотреть на неё. Закрываю за собой дверь. Прислоняюсь к стене в коридоре, уронив голову назад, выдыхаю сквозь зубы.

Там под струями воды, мы были животными. Практически без слов и практически без правил. Зато с бешеным пульсом и с желанием, которое не давало даже отдышаться. А теперь всё закончилось.

Всего за несколько дней я стал гондоном максимального уровня.

Сначала лишил целки девушку брата, но ладно, тут я могу найти себе оправдание – не знал. Но то, что происходило потом… Чисто на эмоциях. Осознанно. До дикой потребности. До паранойи. Или, как сказал бы мой отец: “До золотой лихорадки”. Хаотично. Жадно. Опасно.

Жар внутри даже не думает остывать. И я понимаю, что ни вода, ни свежий воздух, ни алкоголь, ничего мне сейчас не поможет. И хоть с братом мои отношения сложно назвать близкими, но сейчас, кажется, я испытываю чувство вины.

Мне не пятнадцать лет, чтобы вестись на каждую сучку. Тем более, если эта сучка не моя. И я на самом деле не понимаю, почему каждый раз при виде Клим, меня клинит. Не помню, чтобы когда-то в жизни так терял контроль. А с ней – да. Теряю напрочь.

Когда поднимаю глаза, она выходит из ванной. Не голая. В пижаме. Волосы мокрые, склеились в пряди. Лицо пустое. Проходит мимо меня. Молча.

Я поворачиваю голову следом, как собака, которую только что выкинули за порог, чтобы не мешалась. Чувство едкое, саднящее.

– Нат, – выдыхаю.

Останавливается. Спиной ко мне. Потом поворачивает голову через плечо. Говорит спокойно, почти без эмоций:

– Ничего не было, Барсов. Тебе привиделось, – уходит в комнату.

Стою с дырой в груди, что она одними словами сделала. Глушит так, что я выхожу на балкон, открываю окно, впуская прохладу, и ложусь прямо на пол, прикрывая глаза. Как будто меня укачало. Так, сейчас ощущается внутри собственного тела.

Она – рана, в которую хочется снова и снова совать пальцы, проверяя, сочится ли ещё кровь или подсохло.

Боль по мозгам шляется, но не как обычно. Не тупое, ватное состояние, а злое, рвущее. Как будто внутри гвозди, которые она забила в меня. Одной фразой.

"Ничего не было."

Да пошла ты, сука.

Встаю не сразу. Минут через десять. Когда понимаю, что если останусь ещё, то просто усну здесь действительно, как брошенная шавка. Или сделаю что-то, о чём потом буду жалеть. Хотя честно? Если что-то и сделаю, уверен, переживу. Хуже ведь уже некуда?

Иду на кухню. Включаю чайник. Беру кружку. Ставлю обратно. Беру другую. Чайник закипел. Чашку снова меняю. Психопат, блять. Стою, смотрю на всё это, разворачиваюсь и сталкиваюсь нос к носу с Наташей.

– Ты бы уже решил, из какой кружки тебе страдать.

Без макияжа. Глаза тусклые. Волосы подсохли, но всё равно прилипли к вискам. Мне не нравится, хочется поправить пряди, но я скорее руку себе откушу, чем дотронусь до неё ещё хоть раз. Всё, хватит.

И всё равно… красивая. До ненависти.

– А ты, я смотрю, крадёшься как мышь, чтобы подсмотреть за чужой драмой, – скалюсь.

Хватает ртом воздух, сжимает маленькие кулачки, краснеет, а мне вдруг смешно становится. Она может строить из себя королеву хоть перед всем миром, но сейчас, я отчётливо вижу её.

– Психушка, – бросаю с усмешкой, обхожу её и направляюсь в прихожую.

Думаю, с меня хватит. Здесь она в безопасности, и я могу спокойно свалить домой.

– Я уезжаю, – спокойно говорю на ходу.

Слышу за спиной быстрые шаги, затем нос обдаёт её ароматом. И это вообще не парфюм – она ведь была в душе. А пахнет так, что все рецепторы в башке начинают вспоминать, где она была совсем недавно. Где её губы были. Как обвивала меня ногами. Как её грудь прижималась к моей груди, пока я держал её и трахал так, будто последний раз в жизни.

– Куда?

– Туда, где меня не будет трясти от одного твоего взгляда, – рублю на безэмоциональном.

Она останавливается. Дышит так, будто только что пробежала марафон. Слышу, как её дыхание срывается. Ну нет… Только не бабские слёзы. Хотя это же Клим – она не плачет. Но стоит так, будто вот-вот. Не то чтобы мне её жалко… Я вообще не про жалость. Просто есть внутри какое-то мерзкое чувство. И на языке привкус сладости и грязи. Сначала дали мёд попробовать, а потом сапогом по зубам. Вот так с ней рядом.

Поднимаю с пола свои вещи, которые так и оставил у входа, пихаю ноги в кроссовки. Всё, ритуал ухода завершён. Ещё шаг и исчезну. И будет ей тишина и покой. Может, Юрке позвонит и он прибежит к своей “важной”. Трахнет ещё и он её. Ну кайф же?

Рукой тянусь к ручке… но всё равно стою. Не открываю. Чего жду? Непонятно. Просто не могу пошевелиться больше.

– Макс… пожалуйста…

Голос тихий, словно боится дышать. Кажется, что скажи она слово, всего одно и оно может всё разрушить. “Макс… пожалуйста…” – звенит в голове и всё действительно рушится. Дёргаюсь. Словно током херакнуло, а затем все внутренности окатило жаром. Одним рывком делаю вдох, будто вынырнул из-под воды. И морщусь от болезненного спазма в грудине.

Оборачиваюсь.

Стоит, подбородок задран, но дрожит. Пальцы сжаты в кулаки, словно хочет наброситься на меня. Веду взглядом по её острым, напряжённым плечам, по ранам, которые можно нанести только… самостоятельно. И вот тут у меня окончательно срывает башню.

Глава 17. Чисто по-братски

Макс

Ехал домой вечность. Кажется, все пробки в городе собрал. Да ещё всю дорогу в голове – свалка.

Завалился домой и порадовался, что никого нет. Прошлёпал до ванной, минут десять просто стоял мордой вверх под струями прохладной воды. Ни черта не тушило. Выключил воду, не обтираясь, надел боксеры и сразу в комнату – на кровать. Просто рухнул. Подушка холодная, но голова всё равно горела. Глаза закрывал – она. Глаза открывал – она. И взгляд её типа “пошёл ты нах”, а сама, будто притягивает невидимым поводком.

Я бы мог включить музыку, заглушить мысли, но не стал. Ходячий мешок с косяками. И настроение у меня, которое заслужил.

Просто валялся и понять не мог, какого… меня так триггерило с неё? Ну?

Дёрнулся, рванул подушку, повернулся на бок и накрыл ей голову. В пизду всё. Я спать.

Ничего не видел. Ни Клим, ни наши с ней страсти, ни нашу странную войну на грани фола. Просто закрыл глаза – открыл глаза.

Небо серое, туплю в окно, прислушиваюсь. Кажется, Юрка вернулся. Зря. Нет желания его видеть и тем более разговаривать.

Уйди.

Но жизнь последние дни откровенно стебётся надо мной. За дверью раздаются шаги, затем голос:

– Макс, ты дома?

Дверь открывается, но я не поворачиваюсь. Притворюсь спящим – свалит. Но у брата, видимо, настроение “поговорить”. Я почувствовал, что около ног прогнулся матрас. Сел. Значит, надолго.

– Не рано завалился? Бухал, что ли? – спрашивает спокойным голосом.

– Типа того, – роняю в ответ.

– Повод был?

– Тусовка в честь начала учебного года.

– А-а-а, ну ясно. Ты говорил, Наташа с тобой в одном универе учится?

– А чё? – слегка напрягаюсь.

– Её не было на тусовке?

К горлу подступает тошнотворный комок. С трудом сглатываю вязкую слюну. Молчу пару секунд.

Была. Ещё как была. Долбил её, как в последний раз. Такие вертолёты ловил, что до сих пор прёт.

– Без понятия.

Брат тяжело вздыхает. Молчит, но не уходит. Да свалил бы уже. Рядом с ним конкретно на куски рвёт.

– Мы с Наташей посрались, – вдруг выдаёт он.

Замираю. Даже дышать перестаю. Просто жду.

– У нас бывает, но в этот раз, будто всё иначе. Она впервые сказала про расставание.

Чего? Клим рассталась с ним? Какого…

Медленно поворачиваюсь к нему лицом, смотрю. Давно не видел самовлюблённого Юрца таким поникшим. Не то чтобы мне его стало жаль, но ему точно не плевать на неё. Иначе не стал бы он грузиться из-за какой-то девки.

– Когда расстались?

– Почти сразу после того бреда, когда ты внезапно притащился домой.

– Я виноват, что ли, что вы решили в гостиной этим заняться, – тут же огрызаюсь. Но на внутрянке впервые за день не так хреново. Ощущение такое, что вроде как, грешков за мной сразу меньше стало. А ещё…

– Я могу тебя попросить об одном одолжении? – Юрка встаёт с кровати, убирает руки в карманы своих брюк и смотрит на меня со всей серьёзностью.

– О чём? – где-то на уровне мыслей уже срабатывает нехорошее предчувствие.

– Можешь присматривать за ней? Ты же всё равно её видишь, пересекаетесь.

Усмехаюсь. Ну да, я уже неплохо присмотрел на ней. Со всех сторон разглядел. Пересёкся, мать её.

– Мне, по-твоему, больше заняться нечем, кроме как следить за твоей бывшей?

– Не бывшей, – брат тут же хмурит брови. – Я тебе сказал, всё ок по факту. У нас такое бывает. И не следить, а присматривать.

Смотрит на меня так, что возникает ощущение, будто его взгляд меня вдавливает в матрас. Передёргивает. Прямо физически. И я даже приподнимаюсь на локте, а затем и вовсе встаю с кровати и делаю шаг вперёд.

– Юр, – выдыхаю устало. – Закрой дверь. С той стороны. Пожалуйста.

Он чуть щурится, но не отвечает. Так и стоит на месте.

Ложусь обратно, на спину, и тупо пялюсь в потолок. Юрка молчит ещё пару секунд, потом выдаёт:

– Помнишь? Она важна для меня.

Разворачивается, уходит, прикрыв за собой дверь.

Всё, выспался.

Тянусь за телефоном, что лежит на тумбе у кровати. Машинально набираю Бурому. Слушаю гудки. Потом понимаю, что счастливая семейка на отдыхе. Открываю последние вызовы. Ну? Кто попадёт под раздачу? Шторм? Не, точно не шкаф. Никитос? Неплохой вариант, но в это время ему дозвониться почти нереально. Ворон? Ну примерно, что Шторм, только стебать будет ещё больше.

Охеренные у меня друзья. Обожаю.

Вожу пальцем по экрану вверх – вниз, не глядя тыкаю пальцем в экран. Ворон.

– Лёх, привет.

– Здоров.

– Встретимся?

– Где словимся?

– Точно не у меня. Тут лишние уши бродят. На задник?

Молчит, видимо, раздумывает.

– Ну можно. Слушай, а может, в одно место ещё сгоняем?

– Дай угадаю: Лёшенька хочет посмотреть на Катеньку? – Усмехаюсь.

– Горячо.

– Без проблем. Кстати, а тачка моя где?

– Терех забрал.

– Ладно, потом к нему закинешь ещё.

Прощаюсь, сбрасываю звонок. Тут же открываю приложение такси и вызываю тачку. Отрываю своё тело с постели и иду собираться.

Вываливаюсь из такси на задней парковке торгового центра, ну или, как мы называем “заднике”.

Ворон уже нарезает круги вокруг своей Ауди. Издалека напоминает мне медведя в клетке. Нервный. Кажется, будто даже меня уделывает.

– О, – растягивает он, словно мы с ним сто лет не виделись. Быстро выбрасывает окурок в урну и направляется ко мне.

– Сначала к Тереху? – бросаю, без приветствия. Здоровались уже.

– Не, – резко. – Ты будто пешком шёл! Поехали, сначала в другое место надо.

И не дожидаясь моего ответа, стартует к своей машине, как раненный. Ускоряюсь, реально опасаясь, что этот ненормальный тупо без меня уедет. Ныряю в салон, и его Ауди тут же со свистом срывается с места.

– Лёх, нормально всё, не? – искоса смотрю на него.

– А у тебя? – даже не смотрит в мою сторону, прожигая взглядом лобовое.

Глава 18. У нас это коллективное

Макс

Через полчаса Ворон паркуется у какой-то ванильной кафешки. В прямом смысле ванильной. Такой, что аж зубы сводит.

– Это что? – спрашиваю с сомнением. – Лёх, тут слишком мило, ты не находишь? Мы на утренник к твоей племяннице приехали? – выдаю с усмешкой. – Дизайнер этого заведения явно неровно дышал к розовому оттенку. Туда мальчиков-то вообще впускают? А то может, дресс-код: бальное платье в пайетках и волшебная палочка.

– Завались, Макс, – без злобы, но нервно отвечает он.

– Серьёзно, нам сюда? Это не стёб?

– Ну ты же не зря сопли всю дорогу распускал. Вот. Решил, что тебе тут самое место, – бросает и выходит из тачки.

Говнюк.

Выхожу за ним, закрываю дверь и не могу скрыть улыбку. Ну это на самом деле смешно.

– Лёх, жаль ты сегодня не на спортике, так было бы совсем весело, – стебусь над Вороном.

Он в ответ бросает фак через плечо и вваливается внутрь. Захожу следом просто потому, что капец как интересно зачем мы тут. Наблюдаю, как он сканирует пространство. Уже не Ворон, а ястреб самый настоящий. В моменте цепляется взглядом за столик. Точнее, за фигуру, сидящую к нам спиной.

В несколько шагов подходит и с добрейшей улыбкой говорит:

– Насиделись, пора и честь знать.

– Девушка, что сидит там, медленно поворачивает голову, и вот тут я понимаю, что это Катюха. Точнее – Катя, Катенька, Котёнок. Не сдерживаю усмешки, потому что, напротив, сидит какой-то тюбик, который явно вообще не соображает, что происходит.

– Привет, Кать, – поднимаю руку с милейшей и ванильной улыбкой, как и эта кафешка. Даже спина зачесалась, небось крылья феечки прорастать начали.

– Вставай. Пошли, – повторяет Лёха, и от его тона вся магия вокруг меркнет.

Лицо его “давно и неправда” бывшей девушки вытягивается. Рот открывается, а слова, судя по всему, теряются. Так и сидит, с открытым ртом, напоминая мне рыбку. Но потом всё-таки берёт себя в руки. Сводит к переносице брови, бормочет что-то вроде “ свали Воронов” и отворачивается. А вот это она зря. Очень зря. Ворон может и выглядит порой как клоун, но… он же псих, когда на взводе. И будто в доказательство моих мыслей, он на секунду прикрывает глаза, а когда открывает, то парниша, что сидит напротив его бывшей буквально в ужасе.

– Съебался.

Одно слово. А как ветром сдуло.

Катя дёргается, вскакивает с места и толкает Ворона в грудь. Ну как толкает, пытается. Не засчитано.

– Ты… Ты следил за мной?! Лёша, ты совсем ненормальный?

Он молча хватает её под локоть, достаёт из кармана деньги, бросает их на стол и выволакивает Катюху на улицу. На секунду подвисаю – откуда у него наличка в наше-то время? У метро, что ли, стоял? Затем отмираю и топаю следом. Но не вмешиваюсь. Вообще, думаю, мне лучше ливнуть на такси до Тереха за своей тачкой, а эти пусть сами разбираются, но Катя оборачивается и бросает на меня такой умоляющий взгляд, что я всё ещё тащусь за ними.

– Воронов, ты ненормальный! Отпусти, больно же! – пытается вырваться из лап Лёхи, колотит его плечо и даже пытается пнуть.

Наверное, сейчас драматический момент, но мне смешно. Иду позади и, прикрыв рот ладонью, еле сдерживаю ржач.

– Я ведь тебя по-человечески просил, Кать. Ты думала, мне составит труда найти тебя? Да и ещё с этим, – фыркает.

– Ты-то здесь при чём?! Это моя жизнь, и ты не имеешь к ней никакого отношения.

Воу. Ну она сама себе яму роет. Чуть прибавляю шаг, на случай, если придётся тормознуть и придержать крышу друга.

Ворон резко останавливается, отчего я почти врезаюсь в них. Разворачивает Катю лицом к себе и пристально смотрит.

– То есть тебе приятней шлюхаться где попало и с кем попало, чем встретиться и поговорить со мной? С каких пор золотая девочка стала… такой неразборчивой сукой?

– Лёх, – ставлю между ними руку барьером. – Лишнее.

Но он не успевает ничего ответить, потому что хоть Катя и ниже нас на голову, но умудряется влепить Ворону, просто эпически оглушительную пощёчину. Потом выдёргивает из его захвата вторую руку и уходит в сторону.

– Молодец, чё, – говорю очевидное.

– Завались, Барс. Будешь вставлять пять копеек, когда перестанешь трахать девушку своего брата, – устало и уже беззлобно бросает Ворон.

Укусил всё-таки. Только качаю головой в ответ, на его подкол.

– Что дальше? Так и отпустишь мисс короткую юбочку одну? – киваю в сторону его бывшей. – Или тонуть, так до конца?

Он глубоко и часто дышит. Будто собирается с силами, но по факту успокаивается. А затем, несмотря на то, что Катюша ушуршала прилично далеко, быстро догоняет её. Закидывает на плечо и, придерживая ту самую короткую юбку, несёт сразу к машине.

– Садись, – бросает мне, открывая заднюю дверь и закидывая внутрь бывшую.

– Максим, скажи ты ему, чтобы отвалил уже от меня! – верещит она, как только мы все садимся.

– Кать, да как я могу, – делаю удивлённое лицо. – Ты на него глянь. Я тут сам в заложниках, – отворачиваюсь и давлюсь смехом.

Лёха замечает, тоже лыбится и блокирует двери.

– Лёша! Открой быстро! – срывается на крик.

Но по старой схеме Аудюха без слов трогается с места. Пристёгиваюсь и просто расслабляюсь, прикрыв глаза. Оказывается, не только я схожу с ума. У нас это коллективное. Надо будет узнать, что так у Тереха и Шторма на личном. Хотя у Шторма на личном разве что качалка и выгул Букли по часам. Тёлки у него так, для поддержания физического здоровья – исключительно разные. Девочки – неделька.

Наклоняюсь в сторону друга и тихо спрашиваю:

– Куда мы? Ты меня забрось к Тереху, а дальше развлекайтесь без меня.

– Нет! Максим, ты не оставишь меня одну с этим неадекватным! – тут же между нами возникает лицо пышущей яростью Кати.

Но Лёха вместо ответа довольно лыбится и сворачивает на перекрёстке в сторону бокса Тереха.

– Макс, куда мы? Что ещё за приколы? – с опаской озирается по сторонам. – Вы прикалываетесь? Специально привезли меня в гаражи, чтобы напугать? Не смешно, придурки.

Глава 19. Разовая

Наташа

Входная дверь закрывается – глаза распахиваются. Резко. Словно кто-то пнул, чтобы это случилось. Смотрю прямо. На тонкий луч света, который, видимо, пробивается сквозь тучи, а на ресницах сами собой собираются слёзы. И хотя ничего другого я не ждала, но слышать, что ты “разовая” до скрипа больно. До ненависти к себе. К нему. К тому, что произошло. Неужели то, что между нами было настолько неприятно для Барса, чтобы сказать такие слова. Если да, то зачем это все?

А что вообще вчера было? Что на нас нашло? На меня, в первую очередь. Ведь одного раза для умного человека должно быть достаточно. Или нет? Мне нужно обходить его стороной. Мне нужно его ненавидеть. И я ненавижу. Но что-то щёлкает, стоит почувствовать аромат Макса и ощутить его горячее дыхание. А последнее время это происходит всё чаще.

С губ срывается всхлип. Дура. Какая же я дура.

Разрушаю остатки тех руин наших отношений с Юрой, что стоят, намертво вцепившись в землю. Но теперь уже, видимо, не так уж и намертво. Первый порыв – взять телефон и позвонить ему. Молить о прощении, наплевав на то, что он ничего не знает. Будто от его “прощаю” мне может стать легче.

Ещё всхлип. Барс воспользовался мной. Глупо было бы ожидать, что он будет думать о чём-то серьёзном, но и вещью себя чувствовать мне не нравится. А Макс, судя по всему, залез глубоко под кожу. Иначе я бы не наступала из раза в раз на одни и те же грабли, позволяя черенку бить в одно и то же место.

Вой. Они ведь братья. Что я творю? По земле ходит столько парней, а я умудрилась заварить кашу с двумя братьями и если один не в курсе всей ситуации, то Макс-то знает… тогда почему продолжает так поступать? Зачем он, как и я, ныряет в этот омут лжи? Или их отношения с братом не такие уж и крепкие? Да это не важно! Всё равно это мерзко, низко и подло. С моей стороны точно.

Я тряпка. Об которую можно и нужно вытирать ноги, потому что нормальная девушка не сделает так, как я. Нормальная не допустила бы начала этого треша, не говоря уже о том, что было за домиком и тут – в квартире общих друзей. На которую теперь без слёз и не взглянешь.

Рыдания. Боль в груди разлетается, захватывая остальные органы. Словно режет осколками не только по сердцу, но и заставляет желудок заворачиваться в узел, а пульс отбивать свой ритм где-то в пятках. До жути. До обжигающих лёгкие стонов. Не таких сладких, как вчера. Сегодня они с привкусом грязи. От которой вяжет рот и скрипит на зубах. С привкусом того, что отныне наполняет меня с головой.

Подушка под лицом влажная. Та подушка, что до сих пор пахнет Барсовым. Не знаю зачем, но обхватываю её. Вдыхаю этот аромат полной грудью. Ещё. И ещё. А затем впиваюсь ногтями и дёргаю в разные стороны. С тихим хлопком из ткани вываливается наполнитель. Примерно так же я чувствую свою грудную клетку.

“С такими максимум разовый трах.“ – басит в голове его голос.

Опаляет нутро. До тошноты. До какого-то дикого безумия, от которого хочется рвать волосы на голове и царапать кожу до мяса.

“Я не её мальчик”, – догоняет остаток фразы.

А я не просила. Я просто не хотела быть вещью для пользования, когда больше некого.

Дура.

Отбрасываю остатки подушки в сторону, свешиваю с кровати ноги. Продолжаю смотреть перед собой, привыкая к боли, что покрывает каждый миллиметр до кончиков пальцев. Секунда, две. Встаю. Подхожу к высокому зеркалу, чтобы понять, почему всё ломит и ахаю, увидев синяки и засосы практически по всему телу. Метки. Чёртовы напоминая о том, что я шлюха. Даже не особенная. Очередная.

Разовая.

Начинаю смеяться, глядя в отражение. Звонко, заливисто. От чего слёзы льются быстрее и с новой силой. Складываюсь пополам от рези в прессе. Снова смеюсь. Шумно падаю на колени, прижимаясь лбом в пол. Смех переходит в плач. Надрывной. Срывающий связки и остатки разума.

Разовая шлюха.

Та, кому с утра не желают доброго утра, а молча уходят, оставляя за собой шлейф злости, отвращения и тупой физической удовлетворённости.

В голове пусто. Если не считать слов, сказанных мужским, заспанным голосом. Голосом, который теперь для меня ненавистнее всего.

Не знаю, когда я открыла глаза и сколько прошло времени, прежде чем смогла собрать себя с пола, но тогда вдруг пришло осознание. Я не смогу. Моих сил не хватит, чтобы делать вид, будто ничего не произошло. Вот оно – то решение, которое я искала вчера.

Встаю, роюсь в шкафу Вероники, доставая широкие джинсы и первый попавшийся свитшот. Перед глазами муть, так что даже не смотрю, правильно ли надела.

Нахожу у Ники на письменном столе листочек, ручку и транслирую так, как плавает в голове.

“Ник, мне нужно уехать. Я люблю тебя. Надеюсь, вы хорошо отдохнули. Как вернусь – заеду.” – пишу размашистым почерком.

Вызываю на своём телефоне такси, затем кладу смарт рядом с запиской.

Невидящим взглядом прохожу на кухню, подбираю свою сумку. Обуваюсь и, закрывая дверь, спускаюсь вниз.

Примерно через час машина останавливается у моего дома. Выхожу. Ноги слабо держат, но всячески пытаюсь взять себя в руки, хотя получается отвратительно. Внутри пусто. Вообще ничего. Кроме липкого чувства, будто я грязная. На глазах все ещё слёзы. Иду и надеюсь, что мамы нет дома. Её разорвёт от такого вида.

К моему счастью, стоит перешагнуть порог, понимаю, если меня никто не встречает – значит, матушки нет. А вот запах кофе с кухни чувствуется – значит, там тот, кто мне нужен. Прохожу вглубь, бросая сумку и на ходу разуваясь не обращая внимания ни на что вокруг.

В столовой сидит отец. Ко мне спиной. Перед ним ноутбук, у уха телефон. Меня не слышит.

– Да какая мне нахер разница, что там у конкурентов?! Вы три долбаеба не можете выдать результат уже второй месяц! – небольшая пауза. – И что мне, блять, делать с тем, что поставки сапфиров сократились?! Научитесь, значит, срать ими, придурки.