Магический Нуар

Глава первая.  Висяк

Глава первая.  Висяк

Я сидела на полу, чувствуя, как трясутся руки, вытирающие свежую лужу крови. От моего дома с сиреной отъезжали машинки с мигалками, увозя мою личную жизнь, которая вдруг решила разнообразиться. Уезжала моя личная жизнь в места не столь отдаленные, но и весьма не приближенные. И возможно даже на приличный срок!

Это сколько сейчас? Пол одиннадцатого? А ведь еще в шесть часов вечера ничто не предвещало беды. Беда пришла в шесть часов десять минут, когда я вышла покурить на крыльцо.

Я чиркнула зажигалкой и спрятала ее в карман халата. Одинокая женщина имеет полное право отметить переезд бокалом вина и сигареткой. Пока я медитировала на свое одиночество, расслабив булочки, меня схватили прямо на пороге собственного дома!

И уже пару мгновений меня уже затаскивали в дом таинственные любители одиноких женщин. Видимо, в силу интеллекта, они решили, что в свои тридцать лет с небольшим я отложила значительную сумму на похороны мечты о прекрасном принце, и молодости заодно. Поэтому буду рада любому мужику. Даже грабителям.

Судя по алчным взглядам, хоронить молодость я собиралась с размахом, наняв кучу плакальщик среди замужних подруг, заказав киллеру целый оркестр, выдувающий что-то очень печальное. Какую – нибудь «Оду к двадцати кошкам!», или увертюру «Да здравствует женатый любовник». А может, это был отрывок из балета: «Белые тапочки»? Я точно еще не решила.

Когда я очнулась после встречи с чужим кулаком, меня уже привязывали к стулу, намекая на то, что «сидеть тебе в девках до конца своих дней». И взглядами тонко анонсируя, что это – не так уж и долго.

Кусок скотча решил сделать в будущем мне посмертную эпиляцию верхней губы. Поясок от халатика намекал, что пусть я и очень одинокая женщина, но руки распускать не следует.

- Где деньги? – спрашивали меня, пока я молча кивала в сторону кошелька, лежащего в сумке. Сколько их тут? Пятеро? Отлично! Пятьдесят рублей на пятерых  - это же ого-го какая сумма!

Это я сейчас так спокойно об это рассказываю, а в тот момент меня действительно тихо приобнял добрый дедушка Кондратий. И чуть не уволок в неотложку.

Самое интересное, что руки мне завязали спереди так, словно делали это впервые в жизни. Я в кадетке так шнурки завязывала.

В кармане халата  спокойно лежал телефон. Мое три дня как новое жилье торжественно обыскивала целая банда. Один из вломившихся, в маске сделал мне первую эпиляцию верхней губы, оторвав скотч:

- Где деньги, золото? – хрипло спросил он. У меня в мыслях пронесся ментоловый крем для проблемной кожи после эпиляции.

- Ничего нет, у меня зарплата маленькая,  - вздохнула я. – Вы мне хоть двадцать рублей оставьте на проезд на работу.

- И где ж так мало зарабатывают? – с издевочкой поинтересовался будущий сиделец.

- Шью и иногда сажаю всякие цветочки, - спокойно заметила я, пока все искали глазами швейную машинку.

– А вот что я шью и насколько глубоко сажаю, вы это узнаете очень скоро, - добавила я, глубоко вздохнув.

Я нашарила телефон и украдкой набрала последний номер. Это был номер моего начальника, с которым обсуждали очень рабочий момент.

«Не бросай меня! Я не переживу этого!». Дорогие девушки, когда вы бросаете женатых, помните, что жена всегда поймает! О чем он, собственно и узнал из первых уст.

Странно, но бардак есть, а в кошелек даже не полезли проверять. И сумку не перетряхнули. Это наводило меня на странные мысли.

- Ах ты, ментовка! Мочить ее надо! – дерзко заявил товарищ в маске.

- Я и так уже влажная!  - усмехнулась я, чувствуя, как мне снова залепили рот скотчем. Немного погодя скотч снова отодрали.

- Почему отдираем только с одной стороны? У меня вторая еще не продепелирована! - заметила я, глядя, как бардак разрастается, а ущерба никакого. Даже золотую цепочку с шеи не сняли.

Внезапно дверь распахнулась. Троих, как ветром сдуло!

- Всем, стоять на месте! – послышался голос. Во дворе виднелась припаркована машина. Раздалось несколько выстрелов, и двое грабителей упали на пол.

– Ты как? Ты в порядке? Когда ты позвонила, я бросил все и приехал! Я уже вызвал наших! Сейчас разберутся!

Я так понимаю, кто–то решил прикинуться местным Джеки Чаном по голове, Сильвестром с Талоном Идиота, Арнольдом Шварценгольдом, знатно сэкономившим на букете цветов и извинениях.

Я молча ждала, когда трупы погрузят в труповозку. Где-то хватался за сердце старенький генпрокурор, чей зять сейчас решил порадовать меня отличным креативным поздравлением с восьмым марта.

-  Зачем ты их нанял? – спросила я в упор, глядя на любителя висяков.

То, что главный висяк у него телепался в штанах, мне стало понятно сразу после корпоратива. Покушение на измену тоже, по идее, должно караться по всей строгости закона.

На большее товарищ – начальник не сподобился.

Подвело его табельное оружие! Осечка, так сказать! И, судя по вечно грустным глазам его жены, ружье, которое должно было выстрелить хотя бы в третьем акте, пылится уже … надцатый год совместной жизни.

Глава вторая. Преступление и показания

Глава вторая. Преступление  и показания

Через десять минут к нам спустился тот самый гном, приглашая пройти внутрь. В огромном зале за столом грустно сидело огромное зеленое чудовище, задумчиво ковыряя в носу и внимательно дегустируя плоды столь нелегкого промысла.

Нас провели по коридору, открывая дверь в кабинет, где от табачного дыма не отмашешься ни топором, ни освежителем воздуха. Даже мухи роились по несвойственной им траектории, вяло жужжа над письменным столом.

- Вы к кому? – спросил хриплый голос, а из-за стола торчала голова очередного представителя бородатых меньшинств.

- Мы  к…. – я достала бумажку, разминая речевой аппарат перед сложным маневром. – Ка-зим-бдрогу. Срочно! Я, как адвокат, срочно требую выпустить ребенка из камеры с целью оказания ему необходимой медицинской помощи!

- Что??? – взъерепенился гном, подходя ко мне. – Вы как разговаривает комиссаром Шпактоси! Вы смотрите на меня сверху вниз. И это – дискриминация по расовому признаку.

- А вы пялитесь на мою грудь, - заметила я, улыбаясь. – Это дискриминация по половому признаку. Я бы даже  расценила это, как домогательство! И взыскала бы с вас приличную компенсацию. Срочно выпустите… Казимбд-рога из камеры, в связи с отсутствием состава преступления!

- По-вашему, вождение в пьяном виде с превышением скорости  - это не повод держать правонарушителя в клетке? – нахмурился комиссар Шпактоси, гневно сопя.

- Каком пьяном виде? Вы шутите? – натурально удивилась я, глядя как рядом чинно стоит рядом  моя гномья делегация, свирепо глядя на комиссара. – Мальчик серьезно болен! И сейчас вы удерживаете его в камере, где он может в любую минуту умереть!  Бедный ребенок скончается, если не получит квалифицированную медицинскую помощь! Своевременную! Вам нужен труп в камере? Если мальчик умрет, то отвечать перед законом будете вы! Да, именно вы!

- От чего умрет? Разве что от похмелья! – усмехнулся комиссар. Я смотрела на лесенку, которая была приставлена к старому шкафу с пожелтевшими папками. На письменном столе стояла печатная машинка и тлела зловонная папироса, которую я бы запросто назвала «Беломор Анал».

- Какое похмелье? О чем вы? Мальчик до сих пор уверен, что градусы бывают только на термометре! А слово «алкоголь» он вообще не слышал! Ему даже пробку понюхать не давали! Он конфеты с ликером никогда в рот не брал! Бедный ребенок страдает наследственным аутоимунным заболеванием. Очень редким, между прочим. Вот справка от лечащего врача… - я нарочно дыхнула на комиссара, попивая противный кефирчик. – И каждый день ему необходимо выпивать четыре литра кефира! Четыре! Кефир разве считается алкоголем? Нет!

- Да что вы говорите! – возмутился комиссар, поглядывая на мою бутылку. – А как же показания свидетелей?

- Свидетелей чего? Бессердечные люди, видя как ребенку плохо, должны не протоколы подписывать, а срочно вызывать врача! – гневно заметила я, чувствуя, как у меня в горле першит от едкого дыма.  – Ваш сотрудник превысил полномочия. И вместо оказания первой помощи, удерживал больного ребенка целых сорок минут!

- Да он шатался и лыка не вязал! – гневно заметил комиссар Шпактоси, не веря ни одному моему слову.

- Он переминался с ноги на ногу! Знаете такой танец: «Я хочу в туалет»? Так вот, это было он! – прокашлялась я, отмахиваясь от дыма бумагами.

- Ну-ну… Я готов отпустить вашего кефирщика, если он при мне выпьет четыре литра кефира! – усмехнулся комиссар. – И пусть только попробует не выпить! Я привлеку вас за дачу ложных показаний!

- А я ничего не подписывала! И мои клиенты тоже! Слова к делу не пришьешь! – улыбнулась я,  видя, как недовольный комиссар повел нас по коридору, орущему всеми трещинами: «Мне срочно требуется капитальный ремонт!». Нам открыли скрипучую дверь, и мы спустились по лестнице, завидев грязные камеры. В одной камере набилось пятьдесят фотомоделей всех полов с заостренными ушами с транспарантами: «Мы за свободную любовь к человеку!».

- Что смотрите? – нахмурился комиссар, глядя на клетку. – Еще день держу, а потом проваливайте куда хотите! У меня тут не гостиница!

- Ну пожалуйста, - заныли митингующие. – Еще хотя бы два денечка, чтобы уже наверняка!

- А что такое? – поинтересовалась я, глядя на милые транспаранты и красивые лица.

- Эльфийская демонстрация «За свободную любовь к человеку!».  Точнее, все, кого успели отбить! – нахмурился комиссар. – Теперь выходить бояться, вспоминая падших товарищей. Низко падших. Потому, как на соседней улице проходил пикет «Орки за свободную любовь ко всему, что шевелится!» И вот орки решили не словом, а делом. Устроить массовый … как это называется? Перфоманс! Показать, серьезность намерений! Проявить любовь в самом физическом ее проявлении!

В соседней камере было попросторней. В ней сидело пять гномов, один из которых, вполне мог оказаться нашим клиентом, но нет…

- А эти за что? – заинтересовалась я, поглядывая на хмурые лица.

- Это щипачи! – вздохнул комиссар, а узники подняли головы.

- Карманники? – я отошла подальше.

- За задницы девушек щипали в общественных местах! И за интимные тоже! Целая банда, будь она не ладна! И вот перепутали бородатого мужика с …эм… женщиной. С криками: «Ах, какая красавица!», они попытались утащить его в подворотню. Их там ждал сюрприз! – вздохнул комиссар. – Разумеется, не самый приятный! Дощипались! Че уставились! Не к вам! Сидите тихо, а то опять очную ставку организую!

Глава третья. Имеем по закону

Глава третья. Имеем по закону

Мы ехали. Я считала ударами головы о крышу каждый кирпич на дороге. Охранник повернулся, обращаясь к гному Корлеоне.  

- Хозяин, по поводу помещения! У нас здание есть. А то мы его продаем-продаем, а никто не покупать не хочет!

- Хорошая мысль! – задумался гном Корлеоне, что-то подсчитывая в уме. - Разворачивайтесь! Мы едем смотреть будущую Адвокатскую Контору. Сына только домой отвезите. Я с ним потом поговорю.

Машины остановились, охранник вышел и что-то сказал водителю второй машины, потом сел. Я, воспользовавшись передышкой, потерла шишку на лбу.

Мы свернули в какой-то проулок, проезжая мимо роскошного ресторана, название которого я не успела прочитать. Потом миновали кинотеатр, в котором шел сеанс фильма «Я и мой малыш». На афише был нарисован унылый гном, смотрящий куда-то вниз. Рядом была афиша выступления какой-то эльфийки в роскошном боа, которая зазывно облизывала микрофон. Мы пересекли улицу, слыша, как нам кто-то сигналит Потом свернули в еще один проулок, тормознув у здания, вход в который украшали две обнаженные статуи женского пола, как бы придерживая огромный балкон. Рядом со зданием горели красные фонари, а на окнах были алые шторы.

- Вот то здание, которое я вам выделяю вместе с половиной оговоренной суммы, - заметил мистер Валжебл. – Располагайтесь. Можете жить в любой из комнат. Думаю, что от клиентов у вас отбоя не будет… Место очень проходное.

Я вышла из машины, глядя на огромную вывеску: «Бордель». Мне в руки бросили ключ и выписали чек. В этот момент я просто обязана проснуться. В последний раз, когда мне снилась премия, я проснулась с дебильной улыбкой под звон будильника. А просыпаться так не хотелось. Еще бы наконец-то у меня в кошельке шуршит не только фантик от конфеты, но и свежие, выплюнутые банкоматом, купюры!

Ну вот сейчас в проснусь… Проснусь… Так, ладно, пока я сплю, можно и заглянуть  внутрь.

Я смотрела на истертые в стратегических местах статуи женского пола, понимая, что любви хотелось всем, а денег хватило не у всех. Особенно поражал некий мачо, проковырявший дырку сзади правой красавицы. Это ж надо какой упрямый и темпераментный мужик!

Ключ повернулся в замке. Я попала в обитель похоти и разврата, о чем свидетельствовал вульгарный интерьер. Алые, протертые кресла, стол, предназначение которого я могу представить очень смутно, картины на стенах, где девушки отдавали честь, а мужчины не роняли достоинство, - вот тебе и будущая обитель Фемиды. Не удивляйтесь, почему у нее закрыты глаза. Обнаженная женская статуя возле входа, держала на вытянутой руке тот фрагмент мужчины, с которым мужчины расстаются исключительно посмертно. В другой ее руке был меч.

- Да-а-а, - протянула я, поднимаясь по лестнице вверх и видя открытые двери комнат, в которых размещались продавленные койки. Одна комната была побогаче, и явно напрашивалась  в Инстаграм.  Вот здесь и обоснуюсь.

На столике лежала черная кружевная повязка, несколько приспособлений. Если я буду так допрашивать подозреваемых, то, боюсь, что раскрываемость повысится в разы.  

Я вздохнула, сгребла повязку, спустилась вниз и нацепила ее на глаза кровожадной статуи с мечом. Никогда еще Фемида не была столь справедливой, сжимая в руках то, что стоит отрезать некоторым подозреваемым.

Она как бы показывает, что справедливость восторжествует. Так сказать, успешный адвокат вырвет невиновного из лап правосудия. И покараем виновного, в меру адвокатской распущенности.

Я закрыла дверь, вышла на оживленную улицу, осматриваясь по сторонам. Недалеко размещался «Банк Дракон», в который я и направилась с чеком.

Если честно, то я даже передумала просыпаться. И если прямо сейчас зазвонит этот чертов будильник, то я лично выброшу его в окно, и лягу досматривать сон, в котором у меня…

- Возьмите… Три тысячи золотых, -  сухо произнесла молодая эльфийка, отдавая мне звенящий мешок. – Может, вам охрану приставить?

- А охрана точно не преставиться? – поинтересовалась я, понимая, что читать на ночь литнет – не самая лучшая идея. А то скоро за мной некроманты с нефритовыми жезлами будут гоняться. Под жалобные стоны в магических академиях. Еще бы уже на на третьей книге ректора стерлись об учениц. Я удивляюсь, как половина Академии не ходит на раскорячку, зная, что где-то в кабинете опять заскучал одинокий ректор.

- У нас хорошая орочья охрана! Сейчас позовем! – мило улыбнулся ушастый комплекс моей женской неполноценности.

В коридор вывалился огромный зеленый мужик в униформе, глядя на меня сверху вниз.

- Сопроводите даму! – улыбнулась эльфийка, строя глазки орку. Мне кажется, или откреститься надо?

Я вышла на улицу, поглядывая по сторонам и прижимая к груди заветный мешочек. Сон, а сон! Ты не вздумай прерываться! У меня тут зарплата всей прокуратуры, считая взятки.

Я трепетно сжимала мешок в руках, мысленно умоляя будильник дать мне возможность насладиться первыми заработанными деньгами. За мной суровой тенью следовал зеленый товарищ, молча нависая над моей чахлой тушкой. Мне кажется, или бояться нужно не грабителей, а его?

При виде моей конторы зелененький заметно оживился.

- Хорошее место! – глубокомысленно заметил он. – Я к тебе по пятницам приходить! В субботу я не приходить, потому что ты будешь отходить!

Глава четвертая. Ордер на арест

Глава четвертая. Ордер на арест

- Дайте ваш номер! Когда в меня будут стрелять, я вам обязательно позвоню! Так что не удивляйтесь, если посреди ночи услышите в трубке: «Прикрой меня!», - я выпустила ему в лицо струю дыма.

- Значит, закрою! – снова с улыбкой ответил мужик, глядя на меня синими глазами.

- О, а это уже подвиг! Я сообщу вашей вдове и оплачу скромный некролог! – я затянулась сигаретой, а потом потушила о  его запонку. И все это с милой улыбкой.

- А если я вас посажу? - усмехнулся мужик, снова глядя на меня. Черт, он симпатичный.

- Тогда придется поливать, иначе буду плохо расти! – вздохнула я.

На всякий случай я прикинула. Прикрыть меня на законных основаниях гипотетической возможности нет.

– Я достаточно вежливо выразилась? Моя деятельность целиком законна.

Гость посмотрел на мою Фемиду, которая как бы намекала.

- А вы знаете, что оказываете сопротивление представителю органов порядка? – усмехнулся мужик, снова глядя по сторонам.

- А вы держите свой орган при себе. А то непорядок! Не надо мне тут органами угрожать и тыкать! Тоже мне, нашли бордель, - дерзко заявила я.

Вот что с людьми делает хорошая крыша.

Я достала вторую сигарету. Чиркнула спичкой, подкурила и потушила ее в воздухе. Как бы изгоняя дымком всякую нечисть.

- И где же ваш диплом? Что же вы кончали? – мужик откинулся в кресле и пробежал пальцами по столу.

Он вел себя очень по-хозяйски.

- Ой, там, где я кончала, вы учились, - ядовито заметила я.

Мужик нагло улыбнулся. А потом просто встал и вышел, но не из себя, а из моей скромной конторы с нескромными услугами.

Остановившись в дверях, он подарил мне гадкую и мерзкую улыбку.

- Прелестно, - согласилась я, провожая его взглядом.

Я немного посидела. Потом поняла, что нужно работать. Те, клиенты, которые помнят сюда дорожку, меня не устраивают!

Я вышла на улицу, закрыла дверь и отправилась по ближайшим магазинам.

Какой-то малец с бородкой протянул мне газету за три медяка.

Я тут же развернула ее. Криминальная хроника. «Полицейские рейды по борделям! Накрыли пять злачных мест». Отлично, накрыли! Мелкой черепицей или крупной?  Дымоход прочистили? Молодцы!

Ага, тут кого-то убили… На почве ревности, политой слезами измены, ревнивый супруг завалил свою супругу и ее пятерых любовников, с которыми ее застукал. Спасибо, ребята! Освободили генофонд. Пять мужиков, которые не смогли справиться с одним – это просто напрасная трата времени для женщины! А вот девушку жалко.

Так, что у нас тут дальше? Похищен бриллиант, стоимостью в сто тысяч золотых. Преступники так и не найдены! Ау, ребята! Отзовитесь! Что вы стесняетесь? Или вы как в дешевых фильмах спрятались в соседнем лесу и пилите добычу ржавой пилой?

Что у нас тут еще интересненькое? Пожилая леди завалила грабителя. Не на ту напали! Хотя, нет, подождите! Она завалила их на кровать и удерживала всеми силами до приезда полиции. Подавать заявление она категорически отказалась, требуя отдать грабителя ей на поруки! Каждый устраивает личную жизнь, как умеет.

Полиция задержала известную эльфийскую певицу Лориэль. Задержка певицы объяснена тем, что она находилась в нетрезвом виде. Воспользовались, так, нетрезвым состоянием! А теперь у нее задержка!

О! Конкуренты! Адвокатское бюро «Искжеликс и сыновья» защитит вас от произвола. Адвокатская контора «Чем дальше в лес». Да ну ее нафиг!

Смотрим дальше.

Есть еще сорок один практикующий юрист, у которых не хватило денег даже не приличную рамочку в объявлении.

Я увидела шашечки такси, оставила его  взмахом и потребовала довезти меня до адреса редакции газеты.

Расплатившись с маленьким гномом, который сидел на маленьком сидении, похожим на детское, я хлопнула дверью.

Пройдя несколько метров, я увидела магазин: «Гномьи сидения для обычных машин», миновала книжный и попала в оплот свежих сплетен, пахнущий свежей типографской краской.

- Я хотела бы подать объявление. Текст сейчас напишу! – улыбнулась я, показывая деньги.

Мадемуазель, идеально смотревшуюся в подранном многочисленными кошками интерьере, мои деньги заметно расшевелили.

Через минуту суровая барышня, возрастом, неумолимо подбирающимся к пенсии, скривилась, побледнела и швырнула мне в лицо листок.

- Мы не станем такое размещать на страницах нашей газеты! Ни за какие деньги! – ответила она.

Я грустно посмотрела на свое «Поимеем по закону», развернулась и обижено ушла.

Ничего, будет и на моей улице праздник, когда закончится туалетная бумага!

Я шла мимо и заглянула в типографию, проверяя в кармане коробок спичек.

- А сколько стоит реклама на спичках? – поинтересовалась я, показывая блестящий залог успешной рекламной компании.  Через полчаса мне вынесли новый спичечный коробок с моими координатами.

Глава пятая. Изнасилование в особо крупных...

- Вы только что заработали себе десять лет за не содействие следствию! – меня снова поцеловали, пытаясь убедиться в том, что развязать можно любой язык.

Целовался он сладко. Мне безумно нравилось, как он это делает. Поэтому я решила не церемониться и снова подтащила его за галстук. Какой офигительный сон! Если что, будучи коматозницей, я могу спокойно играть в сериалах! Зарабатывать, приличные деньги, не вставая с постели.

Стану знаменитой актрисой, получу Оскаром по голове. Рядом будет плакать Ди Каприо, целуя второй Оскар в своей жизни. Какая-нибудь добрая душа поднимет мою бессильную руку и помашет ею, как бы намекая, что я очень всем благодарна…

- Как ты смеешь – прошипела я, делая из его галстука удавку.

Я посмотрела на его улыбку. И впилась в его губы. Не каждый день одинокой женщине снятся приятные и неприличные сны!

А то все про работу, про работу.

Как говорила моя коллега, еще немного, и я буду присматриваться к маньякам. А вдруг? Надо же как-то устраивать личную жизнь? 

Я чувствовала, как  рука гостя скользит по моей груди, расстегивая рубашку.

- А вот это уже незаконный обыск, - усмехнулась я, снимая с него галстук.

 Галстук полетел на пол.  

- Нет такой статьи в уголовном кодексе, - ответили мне, извлекая из бюстгальтера мою грудь и целуя ее. Поочередно. Хм… Левую обидели. Ее поцеловали на один раз меньше.

- Я вот думаю, на что потянет ваше преступление? На особо тяжкое? -  я закусила губу, чувствуя, как его язык скользит по моей коже.

Моя  рука пытается нащупать орудие убийства в его штанах.

 – Между прочим, за изнасилование дают до десяти лет. И вот сейчас пытаюсь выяснить, в особо крупном размере или нет? – улыбнулась я.

- Вы пытаетесь меня привлечь за изнасилование? – спросил гость.

- Да нет, для себя прикидываю,  - ответила я.

Я бессовестно расстегивала его штаны, глядя в синие глаза. Ну-ну… Все-таки в особо крупном размере.

Я запустила в  чужие штаны руку, понимая, что иметь такое орудие убийства для мужчины – настоящее преступление против женщин.

Меня попытались опустить на колени, но я не позволила, осторожно растирая рукой улику.

- Может, найдем место поудобнее? - предложил мерзавец из моего чудесного сна.

 Я уже села на стол, глядя, как гость встает, наклоняется и начинает целовать меня долгим и страстным поцелуем. От которого тут же хотелось сдаться с поличным.

- Это взятка? – прошептала я, чувствуя, как он скользит пальцами между моих ног. Каждое его движение заставляло меня выгибаться от сладкого  нарастающего напряжения.

- Нет, - усмехнулся гость.

 Он опустился на колено и провёл языком по мне, заставляя обхватить его голову руками.

– Вот это… взятка…

Я понимаю, что взятки – сладки, но за такую взятку можно было бы и дать … шанс…

Я вздрагивала, чувствуя, как его пальцы медленно, словно дразня, входят в меня. Его язык безошибочно нашел ту самую точку, от прикосновений к которой захотелось написать чистосердечное признание.

Я чувствовала, как он резко входит пальцами в меня, заставив меня простонать.

Нет, это был не тот самый случай, когда во время процесса лежишь себе и думаешь: «Какое небо голубое!». А по тебе ползает слепая улитка. Ползает в надежде, что ты просто радуешься от самого факта процесса. Мол, смотри, дорогая, как я тут стараюсь! Весь язык об тебя счесал. Тешишь, так сказать, свое женское самолюбие.

Обычно мужская голова между моих колен напоминала мне о чьем–то несчастном детстве. Леденцы на картинке, мороженое на витрине, и примёрзший к качели язык - навсегда отбивали охоту будущему мужчине доставлять женщинам удовольствие.

- Ах, - простонала я, кусая губы и чувствуя, как в меня грубым рывком входят чужие пальцы.

Я положила ему руку на плечо, слегка подаваясь навстречу его грубоватым ласкам.

- О, нет, - усмехнулся он, поднимаясь и обнимая меня.

Я чувствовала,  что меня дразнят. Но не входят. При этом водя напряженной уликой вверх вниз.

- Напомни мне, - усмехнулась я, беря его за гладко выбритое лицо. – Сколько дают за убийство? С отягчающими обстоятельствами?

- Не убьешь, не узнаешь, - усмехнулся он, целуя меня. Ну не мерзавец ли?

- Я вот думаю, когда наружный орган, превратиться во внутренний? – гадко улыбнулась я.

 Через мгновенье гость вошел в меня, заставив простонать от сладкого томления. Я выгнулась и вцепилась в чужие плечи. Легкое поддразнивание завершилось грубыми страстными толчками.

Я раскинула ноги, понимая, что мужик, у которого руки растут из задницы, очень даже интересен, как любовник. Но крайне уныл, как супруг.

Резкие толчки заставили меня вцепиться в  чужую одежду, кусать губы и откидывать голову.

Еще немного и убью его своими руками! Как же я этого хотела… Как давно об этом мечтала.  Темп все убыстрялся, заставляя меня яростно глотать воздух.

Глава шестая. Адвокат в деле! Совесть в доле!

Глава шестая. Адвокат в деле! Совесть в доле!

А вдруг тот таинственный незнакомец внезапно воспылал ко мне чувствами, намекающими на серьезные отношения? И сейчас мнется робким школьником с букетом цветов?

Увы. Мечты-мечты-мечты! Скорее всего, это кто-то из местной гномомафии. 

- Кто там? – мрачно спросила я, опускаясь к нижнему глазку.

Первое, что я увидела – напряженную ширинку. Я поднялась к глазку повыше. На меня смотрел симпатичный мужик с ярко-синими волосами.

- Я к вам вчера приходил, - жалобно заметил голос. – Инкуб… По поводу алиментов. Вчера приходили приставы. Я чуть не преставился! У меня отобрали все, поэтому умоляю вас… Посмотрите, а? Я принес все документы, которые нашел! 

 Я открыла дверь. Мне тут же вывалили целую тонну макулатуры. Прямо «пыонер», берегущий лес.

- Это все протоколы по заседаниям… Я на них не являлся, но мне присылали их по почте, - робко заметил синеволосый, пока я усиленно соображала. – Могу расплатиться натурой!

Хм… Натурой? Я посмотрела на бардак в моем борделе и поняла, что нашла себе уборщика.

- Хорошо, натурой, так натурой! – я водрузила папки на стол. – Твоя задача – прибираться в офисе. За каждый день уборки я рассматриваю один протокол и пишу опротестование.

У меня фамилия Риктушлер, а не Иванова. Так что надо соответствовать!

На меня посмотрели так, словно тоже догадались об этом. Но выбора у почетного отца, у которого капает с конца, не было.

Инкуб послушно поплелся прибираться. Через двадцать минут созерцания очередного протокола, сверху послышался крик: «А женскую одежду выбрасывать?».

Я отложила дело столетней давности.  Ребенок  уже не только достиг совершеннолетия. Но и сам стал дедушкой, мечтающим получить прибавку к пенсии от законного отца - долгожителя.

После вчерашнего ноги болели жутко. Поэтому я с трудом поднималась по лестнице.

- Вот, - предъявил инкуб.

В найденном шкафу висели красивые платья. Одно мне понравилось сразу. Красное, с красивым вырезом и юбкой до колен. Правильно! На заседаниях мужская часть присяжных целиком и полностью будет на моей стороне.

Обновка смотрелась очень красиво. На бирке было вышито «Синель».  Порывшись еще немного в шкафу, я нашла какое-то меховое манто. Оно изящно прикрыло мои плечики.

Успешный адвокат должен выглядеть успешно!  

- Тут недопитая бутылка «Бортини»! – обрадовался инкуб. – Можно я допью?

Я понимала, что это – никакой не сон. Но зато в этом «никаком не сне» я была богатой мадам в «Синель» со своим винным погребом.

Омрачал мой «не сон» лишь вчерашний инцидент. Но и он постепенно добивал упрямую совесть. Она уже слабо пищала и издавала предсмертные хрипы: «Как тебе не стыдно!».

Я услышала стук и спустилась вниз. В глазке виднелась заплаканная мадам со спичечным коробком в дрожащих руках.

Я впустила ее. Она посеменила на стульчик, глядя на меня взглядом серой мышки. Такое чувство, что жизнь ее тюкала по голове каждый день.

- Чем я могу вам помочь? – вежливо поинтересовалась я, оценивая ее платежеспособность.

- Муж мне изменяет! – горестно выдохнула мадам возраста определяемого с погрешностью лет в десять.

- Ай-я-яй! Какой он нехороший! Продолжайте! – посочувствовала я. Люблю разводы. Женская обида против мужской жадности. И наоборот.

– Уже десять лет он меняет любовниц, как перчатки. И плевать ему, что у нас пять очаровательных деток, которые каждый день спрашивают меня, где папа? – запричитала клиентка. И утерла слезу платочком.

Боже, как мило. Я прямо видела грушку под названием «Кобель», которую я трясу на алименты.

- Не могу же сказать, что он снова у своей очередной эльфийской пришмандовки! Он даже кричал на меня! А как он пьет! Месяц из запоя не выходил, когда его любовница променяла на другого! Кто его из запоя выводил? Я! – повествование достигало своего апогея.

Накал  соплей нарастал с каждым словом.

- А он мне что? А ничего! Снова любовницу нашел! Все деньги из семьи уходят на кабаки и девок! А недавно он проиграл огромную сумму. Потом вынес драгоценности моей покойной матушки, чтобы погасить долг! Дети голодают, а я не знаю, что делать! Это – конец! – разревелась клиентка.

Я тоже думала, что это – конец, но это было только начало! Я узнала много чего интересного.  Супруг моется раз в неделю, терпеть не может домашнюю работу. Но вот к изготовлению детей питает неподдельный интерес.

Складывалось впечатление, что это исчадье брачного ада, женившееся на кротком агнце, заслуживает, если не смертной казни целиком, то хотя бы частично.

- Я так понимаю, - начала я.

И посмотрела на часы. После двадцати минут разговора о мужских недостатках конкретного экземпляра, любой мужик покажется ангелом!

Я перевела взгляд на насквозь  промокший носовой платок клиентки.

– Вы хотите, чтобы я помогла вам развестись, и отсудила алименты? Я правильно вас понимаю?

Глава седьмая. Свидание с прокурором

Глава седьмая. Свидание с прокурором

Мы вышли из офиса. За поворотом стоял вполне респектабельный автомобиль. Не просто респектабельный, а полноразмерный. На заднем сидении у него было детское кресло.

- А у вас дети есть? – спросила я, глядя на цветочек, висящий возле зеркала заднего вида.

- Нет, это сидение для гномов. Мне часто приходится возить на показы! – заметил эльф, трогая с места.

Понятно, гномики на показ! Кто еще не видел? Руками не трогать, фотография с гномиками – платная.

Мы проезжали мимо какого-то казино, горящего всеми огнями. Ехали мимо магазинов, на витринах которых стояли манекены всех размеров. А потом как-то неожиданно свернули на перекрестке.  Еще минут десять мы ехали по прямой, что лихо свернуть вправо.

Я тем временем тренировала будущую линию защиты.

Мы вышли из машины возле знакомого полицейского участка.

- И снова здравствуйте, - гаденько поздоровалась я, глядя на КПП.

- Ждите, вас вызовут, - сурово заметил гном, глядя в мое декольте.

«Девушка по вызову» и ее клиент остались на улице.

- Это конец!!! Меня посадят!!! – внезапно заорал эльф, округляя глаза.

- Насколько я знаю, эльфы… бессмертные. А смертной казни в уголовном кодексе нет, - начала я успокаивать клиента, который дрожал, как осиновый листок. – Ты что? Семьдесят пять лет не отсидишь? Да они пройдут, как один день!

- И это мне говорит адвокат! Зачем я вас нанял! Заче-е-ем??? – паниковал несчастный эльф.

Он ломал руки, мял папку. Но это – ерунда. В тот момент, когда нам сообщили, что мы можем проходить, бедняга чуть не грохнулся в обморок.

Никогда еще я не тащила клиента на себе. Так что это был мой первый раз.

- Кабинет прокурора находится на третьем этаже. Направо и прямо по коридору! – сообщили нам.

Я мало того, что  тащила как на аркане своего клиента. Так еще и пыталась его успокоить.

- Ничего страшного. Сейчас поговорим с прокурором! Может, он адекватный! Сейчас посмотрим дело, я ознакомлюсь с ним. Решим, что дальше делать!  - уговаривала я.

В голове кто-то умилительным голосом напевал: «За маму, за папу, за сестренку, за собачку… За всех отсидишь!».

Мы уже шли по коридору третьего этажа. Гостеприимная красная ковровая дорожка вела прямиком к кабинету с золотой табличкой «ПРОКУРОР».

Я вежливо постучала, удерживая клиента, порывавшегося сбежать. Потом увидела, как дверь открывается. У меня медленно открывается рот. И челюсть падает на пол.

- Здравствуйте, - послышался голос.

Теперь уже я пытаюсь дать деру, а эльф меня держит. Мы сейчас напоминаем семейную пару с фотографий «Обнять и плакать». Причем, плакать будем мы дружно. Но я немного громче, потому что…

В кабинете стоял стол, а у меня вопрос, какого хрена?

 В кресле, закинув нога на ногу сидел тот, кого так и не настиг кирпич, кого не сбила машина, не покусала бешенная собака. А я старалась, между прочим. Проклинала.

В горле пересохло. Не плюнуть, не поздороваться.

- Проходите, присаживайтесь, - улыбнулась мне фирменная улыбка мерзавца.

У эльфа началась форменная истерика.

- Меня посадят! Он сам сказал: «Присаживайтесь!», - паниковал клиент, пока я понимала, что лучше постоять.

- Нет, вы присаживайтесь, - улыбнулся, как выяснилось, прокурор.

Я вспоминала, как лично недавно тащила его за галстук.

– Итак, с чего начнем? Вот – уголовное дело о пропаже людей!

Я мысленно подбивала финансы. В надежде купить ему этот особняк и подождать немножко, зная вполне предсказуемый конец.

- Дело сюда! – набралась наглости я, пытаясь взять со стола документы. – Я должна ознакомиться с ним перед нашей беседой.

- А, вы кто, простите? – мне снова улыбнулись, показывая мне на кресло и подвигая свое поближе.

- Я – не «простите»,  я – адвокат! И имею право ознакомиться с делом! – я снова протянула руку.

 И тут же нежно получила по ней пальцами.

- С телом я уже ознакомился, - улыбнулся он, положив руку на моей колено. – Итак, Мориэль Осенний Лес является подозреваемым по делу об исчезновении людей. В данный момент он – единственное лицо, которое имело отношения к каждому эпизоду. 

Я смотрела фотографии с места исчезновений. Не особняк, а бермудский треугольник.

- Протокол будете писать вы, как представитель обвиняемого, - заметил прокурор, подсовывая мне ручку и бумагу.

Я почесалась ручкой, тяжело вздохнула, глядя на первую фотографию и начала.

«Пострадавший предположительно вошел в туалет и скрылся в неизвестном направлении, о чем свидетельствуют следы, предположительно принадлежащие, гражданину Буше (пострадавшему). В нагрудном кармане его брюк была обнаружена фотографическая карточка с рисунком, предположительно фотография. На предположительно фотографии, обнаруженной в нагрудном кармане брюк пострадавшего, было изображение, предположительно, женщины. Глаза красивые, умные, вдумчивые, одного не хватает. А так же имеется рана левой верхней брови. Фотографирование криминалистом места происшествия проводилось с 24 до часу ночи при дневном освещении».

Глава восьмая. Мерзавец, подлец. Однозначно!

Глава восьмая. Мерзавец, подлец. Однозначно!

- Что ты там говорила про юридические услуги? – поинтересовалась белокурая эльфка, обматывая вокруг шеи свои перья.

- Приехали! Выгружаемся! По одной! – рявкнули нам, открывая дверь.

Первой шла Зази, злобно поглядывая на представителей закона. Следом шли эльфки, жалобно закатывая глаза. Они прятали лица и  уверяли, что просто «мимо проходили».

Потом из машины вытащили упрямую гномиху. Она обиженно сопела и обещала каждому откусить то, до чего дотягивается. Как бы раскрывая профессиональный секрет популярности среди мужчин.

Последней выволокли меня. Аккурат возле знакомого здания.

- В камеру их! На сутки! Пусть посидят и подумают! – послышался противный голос.

Нас вели знакомым коридором в сторону тех самых камер, которые буквально день назад произвели на меня неизгладимое впечатление.

- Комиссар Шпактоси! Опять поймали ночных бабочек! – усмехнулся один из полицейских, показывая на нас. – Есть свободные камеры?

- Сейчас найдем! Пересадим – ка мы демонстрантов к Ларри Орку! Нет, ну а что? Вот и камера освободится! А они пусть демонстрируют! Ничего, еще десяток следственных экспериментов, и он у нас во всем сознается! – послышался знакомый прокуренный голос гнома.

Никогда я не слышала столько ужаса в одном вытье. Вытье  слилось в унисон, когда звякнула металлическая дверь. После секунды тишины послышалось радостное рычание, возвещающее начало нового романа!

- Заходите! Чего столпились! Кучнее! – орал комиссар Шпактоси.

 Ушастые пропагандисты свободной любви к братьям своим меньшим, наотрез отказывали в оной брату своему большему. Косоглазый посмотрел, кажется, даже на меня, просунув голову в прутья решетки. Он что-то хотел сказать, но не смог.

- Давайте, проститутки! В камеру! Живо! Сейчас оформлять будем! – скомандовал Шпактоси, пока Зази размещалась на нарах.

- Это – произвол! Мы просто погулять вышли! – возмущались эльфийки, всхлипывая.

Зато гномиха припала к прутьям клетки. Она причмокнула накрашенными губами, поправила бантик на бороде и заявила, что готова уладить данный вопрос.  Путем, напоминающим мою последнюю зарплату.

- Сидеть тихо! – рявкнул комиссар, не оценив столь широкий жест.

- Итак, девочки! Слушайте внимательно! – заметила я, когда шаги комиссара стихли. – Линия защиты простая.

Девушки посмотрели на меня. И стали придвигаться ближе.

- Мы все познакомились с одним молодым человеком, - начала я, высчитывая линию защиты.

- Ага, - кивали девушки, жадно глядя на меня.

- Он назначил нам свидание. Только мы друг о друге не знали! – предупредила я.  – Мы собрались в указанном месте. И ждали нашего героя. Он обещал подъехать на машине.

В этот момент я вспомнила лицо прокурора.

- Итак, его описание! Запоминайте! – сглотнула я. - Высокий брюнет с синими глазами! Предположительно одет в деловой костюм! У него еще улыбка мерзавца. Он сказал, что работает в органах. И мы ему поверили! Маленькая наивная Зази тоже поверила! Ее женское сердце разбито! Он обещал, что будет одет в белую рубашку с закатанными рукавами, коричневую жилетку и темные брюки. Из кармашка жилетки у него будет торчать платочек! Это – знак! Запомнили? Зази, ты запомнила?

Огромная Зази кивнула, поправляя бретельку розового платья.

- Продолжаем! – гаденько потерла ручки я, предвкушая встречу. – Мы, конечно же, оделись как можно красивее. Мы же на свидание идем? И накрасились, чтобы сразить его наповал. Он сам говорил, что ему нравятся темпераментные женщины…

Из  соседней камеры послышался крик. От такого крика  мне тут же захотелось стать волонтером и защитить бедных эльфов от свободной любви, выражаемой в грубой и непристойной форме.

- Девочки, главное – плакать. И постоянно говорить, что он – мерзавец! И подлец! И как он мог так жестоко обмануть невинных девушек! – продолжила я.

Гномиха посмотрел на меня и шмыгнула носом.

- Отлично! Вот так и делай! А теперь самое важное. Рассказывайте о том, что он по телефону осыпал вас комплиментами! Импровизируйте, - проинструктировала я.

На меня смотрели, как на ангела, сошедшего с небес. 

Дверь в тюрьму открылась. На пороге стоял комиссар Шпактоси. Он поставил перед нами стул, уселся на него и достал планшет.

- Итак, будем вас оформлять! По одному! Кто первый? – спросил гном, прокашлявшись. – Тоже мне, ночные бабочки! Неужели работы в городе нет? Что ж вас несет в незаконную предпринимательскую деятельность и нарушение административного кодекса?

- Я первая, - грустно заметила я, глядя на него. – Записывайте! Я, Бимбемортилиса Ярпершиповна Риктушлер, была подло обманута бессердечным мужчиной! Он пригласил меня сегодня на свидание и сказал, куда нужно прийти. Он обещал подъехать на машине. И каково же было мое удивление, когда вместо него, я увидела еще несколько несчастных девушек, которых тоже пригласили на свидание!

Глава девятая. Дело о двойном проникновении

Глава девятая. Дело о двойном проникновении

Я мрачно сидела и читала уголовное дело в двадцати томах.

Первые девятнадцать намекали на рецидивиста. Последний начинался со слезных эссе родственников неудачливых воришек.

По показаниям сердобольной родни милые ребята, почти дети, возрастом 647 лет и 922 года ходили по домам с булочками. Они собирали денюжку в фонд защиты леса и дикой природы.

Престарелые ребятишки стучались в каждый дом, убеждая жителей, откликнуться на зов сердца.

В маленьких ручках одного ребенка была коробочка с монетками. Второй держал печенье, которое предлагал в качестве угощения всех добрым и сердобольным людям.

Но дверь одного дома открылась. На пороге стояло чудовище. Оно схватило бедных детишек. Коробочка выпала из маленьких ручонок. Огромная жестокая нога растоптала печеньки. Они кричали: «Дяденька, пустите нас!». Но бессердечные и жестокие люди не откликнулись на зов и даже не вызвали полицию.

Изверг измывался измывался над детками предпенсионного возраста. Приехала полиция. И вместо того, чтобы вломиться в дом и отбить великовозрастных детей, сидела в кустах и чего-то ждала.

 Дальше шли подробности, от которых Маркиз де Сад густо покраснел.

И теперь от Ларри Орка требуют компенсацию в размере госбюджета развивающейся страны, извинений и сдохнуть.

Я посмотрела на протокол допроса Ларри Орка, который состоял из двух слов: «Хорошо. Мало». Вспомнила легкое эльфийское косоглазие. Посмотрела на прокурора, понимая, что есть более легкий и приятный путь решения вопроса.

 Но взыграла на рояле самооценки моя женская гордость.

- Хорошо, я берусь за это дело! –  твердо ответила я, забирая папку для ознакомления. – Еще я хочу побеседовать с моим подзащитным.

А что? Репутацию нужно зарабатывать!

Адвокат, который взялся за заведомо проигрышное дело, которое уже получило широкую огласку, быстро найдет себе клиентов!

Ничего! Деревянные игрушки, прибитые ржавыми гвоздями к полу. Суровые родители. Скользкий подоконник. Косорукая акушерка. Лишний удар об пол, не прибавляющий мозгов. Жестокие обстоятельства и целая орава алчных ушастых клеветников. Все они  быстро сделают из Ларри Орка милую жертву законодательного произвола.

Держись, Ларри, мы им покажем, где раком зимуют!

- Итак, господин прокурор, как вас там, - строго начала я, поглядывая в дело. – Я согласна.

- Зачем весь официоз. Можешь называть меня Максом, - усмехнулся прокурор, глядя на меня глазами подонка, от которых у меня что-то сладко заныло внизу живота.

- Хорошо, Макс, - вздохнула я.

– Макс Риктушлер, если быть точнее, - улыбнулись мне.

Я сопоставила фамилии. Где-то Зита и Гита под икотную музыку танцевали танец воссоединения.

- То есть, - прищурилась я, Бимбермортилиса Ярпершиповна Риктушлер.

- Знакомая фамилия? Ну-ка, где же вы ее могли слышать? Дай-ка подумаю? Наверное, в деле про особняк, где пропадают люди.  Первым его владельцем был господин Риктушлер. Или где-то еще, - заметил прокурор. – Никак не могу вспомнить где…

- Ах ты… - прошипела я. 

- Я очень долго искал своих родственников, чтобы обнять их и отодвинуть подальше от моего наследства, - продолжал прокурор.

Папка вылетела у меня из рук. На пол упала фотография Ларри Орка, прижимающего к себе двух перепуганных эльфов. Один из которых пострадал больше всех, глядя на мир косыми глазами.

Следом за фотографией выпала корявая записка. В которой косоглазый утверждает, что подвергался изнасилованию целой группой лиц и органов.

- Мерзавец! Подлец! – негодовала я, размахивая папкой.

- Отвезти домой? В машине у тебя будет больше шансов меня убить, - улыбнулись мне.

- Дойду сама! – возмутилась я.

- О, я уже видел, как ты дошла сама. Поехали, - Макс взял со стула пиджак. – Отвезу в бордель. Учти, попытки меня соблазнить будут восприняты очень положительно!

Ага, щас!

Меня отвезли домой, напомнив, что завтра в полдень состоится суд над Ларри. Всю дорогу я думала о том, как меня угораздило. И каждый раз, когда поворачивала голову, видела самодовольную улыбку.

- До свидания! – с грохотом захлопнулась дверь. Это было очень кокетливо с моей стороны.

Я лежала на кровати и продумывала детали защиты. Теперь мне придется защищать маньяков, садистов и убийц, не зависимости от того, хочу я этого или нет.

А с другой стороны быть адвокатом довольно прибыльно. И имя само себя не заработает!

«Как ты могла!», - причитала совесть, заставляя меня прятать голову под подушкой.

Кое-как я уснула.

С утра я перекусила, взяла такси и помчалась на заседание.

 Возле зала суда столпились журналисты – извращенцы. Они суетились в ожидании пикантных подробностей уголовного дела.