Магический Упс, или кто подставил ректора

Пролог

Мила

Ничего не предвещало беды. Лето передавало бразды правления начинающейся осени. На берегу, совсем недалеко от Магического Университета Правосудия бурлились пенящиеся, морские волны. Над ними призывно кричали чайки, опускаясь ниже и подхватывая зазевавшихся рыбин. Солнце нагревало спины выброшенных на берег черепах. Умиротворенную картину портило лишь одно... точнее, два, два бегущих друг за другом существа, и орали они посильнее чаек.

Скелетообразный кот, используя выпушенные когти, моментально забрался по коре раскидистого дуба. Дерево задвигалось, затрепетало, поигрывая золотой цепью, которую на него накинулис незапамятных времен.

Лука, фаргот по-нашему, иногда уходил с территории учебного заведения. Он прослыл диковинкой и периодически, устав от внимания первокурсников, нуждался в тишине и одиночестве.

— Лука, родненький, — вопил вперемежку с мяуканьем голосистый фамильяр, — спаси от этой полоумной!

Я остановилась, чтобы отдышаться. Будь у меня возможность, я бы сняла кота магией, но боялась выдать свое местонахождение еще одному постороннему, который наверняка быстро догадается, где меня можно отыскать.

— Борис, полудохлая ты дрянь, иди сюда! — требовала я, пытаясь дотянуться до питомца подруги. — Отдай гадость!

Осмотревшись по сторонам и подозревая, что за мной и магической тушкой отправились в погоню, я залезла на ветки, намереваясь отобрать и уничтожить улику, заодно появилась возможность скрыться от любопытных глаз.

— Попроси во второй раз, а мне нужнее, — одурел от порошка кот.

В зубах он держал свернутую бумажку.

— Борис, — делала попытки воззвать к его ученой степени и разуму, — Это эфир. Ты хоть представляешь, какой вред организму он наносит?

Мало нам было печали, теперь подсадили животное на наркотики.

— Я умер, идиотка! — зарычал на меня разъяренный котище. — Все, что наносит вред моему организму, мне полезно!

Ругнувшись, проклиная все на свете, я забралась повыше. Русалки не птицы, они высоты боятся сильнее, чем быть обнаруженными с вещдоками перед лицом правосудия.

— Борис, пожалуйста, — взмолилась я, — ты же обещал.

Спрятавшись на верхушке кроны, кот окончательно оборзел и обрушил на меня поток воды. Ночью шел дождь, а полуживой дуб собрал в листве много влаги.

Охнув, ощутив все прелести прохладного, летнего душа, я почувствовала момент превращения.

— Тебе трындец, лысый! — пообещала, погрозив фамильяру кулаком.

Ноги преобразовались в хвост, одежда испарилась, волосы, закрученные в прическу, расплелись. Где-то в них образовалась заколка-ракушка.

Естественно, в непривычном для себя ареале обитания, лишившись твердой опоры и пяток, я не удержалась, свалилась вниз под самые очи разъяренного преподавателя.

Что же, от судьбы не уйдешь, особенно если судьба быстрее бегает.

Я тихо захныкала и поджала губы. Мои глаза стали втрое больше и буквально кричали: «Помогите!»

— Моревна, — Дмитрий Игоревич, напротив, помогать не торопился. Сложил руки на груди, медленно вздохнул и мрачно заговорил, — И как понимать ваше поведение?

— А что здесь понимать? — я отчаянно изображала наивного олененка, едва вышедшего на живописную лужайку. — По-моему, все очевидно.

К сожалению, ректор не проникся. Наивные мордашки в силу характера и репутации у меня никогда не получались.

— Что очевидно? Что? — сжал ладони в кулаки Иванов. — Мы только вчера обсуждали ваше вероятное замужество. А сегодня что?

— Что? — уточнила на всякий случай.

— Князь Марсель еще ладно, — начал заводиться профессор, — я принимаю во внимание родство между вашими семьями, но видеть, как возле вас Неона и Селевка, это выше моих сил.

— Знаете, — фыркнула я, — я никого не принуждала. Они сами как-то образовались.

Плевать мне было на претендентов. У меня над головой сидел кот-наркоман. Еще немного, и он распечатает вожделенную закладку.

Между прочим, Дмитрий Игоревич ко мне несправедлив, я всегда была послушной и следовала мудрости своей матушки: «Когда мужчина за тобой бегает — это прекрасно. Плохо — если догоняет». Что я могла ответить на внезапное предложение руки и сердца? По-моему, я отлично вышла из ситуации. Марсель ведь не догнал.

— И что это за поведение? — продолжал ругаться мужчина. — Одна, без подруг, с самыми сомнительными старшекурсниками? А при виде меня с князем вы деру дали, намереваетесь объясниться?

Вспоминая события, произошедшие совсем недавно, и дежурившего неподалеку оборотня-стража, принюхивающегося к моей незаурядной компании, я натурально вздрогнула.

— Неа, — замотала головой.

Помрачнев еще больше, глава Университета подал свою руку.

— Идемте со мной, — он по-своему понял мой скоропалительный побег. — Пока вы студентка, вам ничего не грозит. Без моего дозволения ни один студент не женится, даже если в дело вмешиваются преподаватели.

— Очень слабое утешение, Дмитрий Игоревич, — отозвалась я. — И ходить я не могу, вы же не слепой?

Указала пальцем на свой великолепный фиолетовый хвост.

Задумавшись, проиграв в голове, что может произойти, Дмитрий Игоревич храбро произнес:

— Я вас понесу.

О, какие жертвы. Я-то знала, что меня глава Университета остерегается. Одно неосторожное движение, и он женат — мой отец не сторонник длинной и нудной дипломатии.

— Давайте без угроз, — скривилась я, осознавая, что кожа вот-вот высохнет. — Сама дойду.

— Эээ, — затянул профессор. — После всего произошедшего я боюсь отпускать вас в одиночку. Что вы, что ваши подруги страдаете крайне заразительным энтузиазмом. Совершите еще коллективное...

Заклятие? Проклятие? Приворот? Может, отворот? Последнее из перечисленного мне бы пригодилось.

— Расслабьтесь, — отмахнулась я, вернувшись в ипостась нормального человека, — мы не настолько организованы.

Не признаваться же, что Иванов мне секунду назад идею подкинул.

Глава 1

За несколько недель до описанных в прологе событий.

Мила

Проплывая над затонувшей ладьей, я догнала братьев. Те крайне подозрительно вели себя весь день, и явно пытались удерживать меня подальше от дома.

— Вы ведете себя странно, — прищурилась я. — Признавайтесь, что происходит?

Молодые мужчины все еще считали младшую дочь Валерия Осиповича маленькой, неразумной, но в нужные моменты опасной и агрессивной. В прошлом году я пыталась бороться с общим впечатлением и потерпела сокрушительное поражение. После сдачи сессий, проникновенного и немного покаянного рассказа ректора о моих приключениях, отец не стал выслушивать глупые и натянутые оправдания. Забрал домой, приставил нянек, парочку стражников, и братьям наказал приглядывать за мной. Вдруг что-то новое русалка отчебучит? А я могла, да.

— Милка, тебе кажется,— моргнул в панике Рафаэль. — все в порядке, ты чего напряглась?

— Нет никаких причин? — взмахнула хвостом, отгоняя косяк любопытных ставрид. — Ты прячешься, Платон молчит, а Руслан даже не хвалится новым назначением. Вы когда из меня дуру делать начали?

В чем батуюшка просчитался, так это в нашей семейной иерархии. Над парнями я верховодила. Понятия не имею, как они поддались на мои чары, но вся троица во мне души не чаяла.

Будучи младшенькой, в большом детском коллективе свой навык по созданию всяческих ловушек я отточила до совершенства. Подговорить Рафаэля на поцелуй с лягушкой: вдруг ему принцесса попадется, научить ракушки петь матерные частушки, когда Платон прогуливается с понравившейся ему девицей, пообещать Руслану летучий корабль взамен на выполнение моей домашки — теперь мои мелочные подвиги поросли быльем и превратились в смешные, забавные байки.

— Примерно час назад, — повинился самый старший и коварно улыбнулся.

Помнил, пес сутулый, как батюшка над ним смеялся, когда он возле этой самой затонувшей ладьи долго декламировал: «Земля прощай, в добрый путь».

— Эй, — я возмутилась, — тогда объясните, отчего челядинки фамильное серебро натирают? Ждем в гости кого-то?

С раннего утра по дворцу суетились русалки. Царица, завидев меня, тоже повела себя чудно, сама предложила Руслану прогулку, и потом долго что-то ему втирала, размахивая руками.

Братья переглянулись между собой, чем окончательно расшатали мою неустойчивую психику.

— Мил, — начал Платон, предупредительно отплывая на приличное расстояние.

— Мил, у тебя возраст все же, — продолжил за ним Рафаэль, повторив трусливый жест.

— Мила, ты единственная дочь морского царя, — закончил за братьев мысль Руслан, и увернулся от брошенной мною медузы.

Бедная аурелия, вообще, не врубилась, за что она пролетела мимо ухмыляющегося парня и ударилась об валун.

— Кто, зачем и почему? — под мою горячую ладонь попался старший.

Первые каникулы после обучения Ульяны обещались быть жаркими. Всем становилось известно, что морская царевна достигла брачного возраста. Я до некоторых пор не волновалась. Полагала, что отыщу жениха быстрее, чем батюшка созовет желающих. Я полагала, а он созвал.

Богиня Мара, а если это жених приехал, забери его душу!

— Мил, Мил, — смеялся Руслан, — перестань меня дубасить.

Да что ему будет? За последние несколько лет он возмужал и начинал походить на предмет моего воздыхания. Его кулаками, скалкой или кочергой не возьмешь, требуется основательная, групповая работа.

— Кто? — неистовствовала я. — Какой полоумный решился?

Я немало усилий потратила на создание своего строптивого образа, и все равно находились смельчаки.

— Все успокойся, — скрутил меня брат. — Я все скажу, перестань нервничать.

На добровольную дачу показаний я не рассчитывала. Определенно придется платить за выдачу важных сведений, а вот чем...

— И что ты за это хочешь? — смилостивилась я.

— Ты моя сестренка, — притворно-ласково ответил Руслан. — Почему ты спрашиваешь подобное?

— Потому что я твоя сестренка, —это ведь очевидно.

Пусть в романах, сказаниях и древних легендах пишут, что между родственниками добрые, доверительные отношения, а на деле нет чудовищ опаснее.

— Мил, — возмутился старший, — вдруг ты ради меня совершишь хороший для меня поступок.

— Аааа, — притихла я, виновато прикусывая нижнюю губу, — тогда совершаю хороший поступок. Не трогай свой одеколон.

Аромат, созданный парфюмерами морского царства, заставлял меня отворачиваться и ощущать чувство тошноты. Нет, запах был еще ничего, но я то знала, из чего точно его сделали.

— Почему? — зато Руслан не сразу понял.

— Там не он.

— Ах так, — все-таки парень разозлился, сузил глаза и язвительно выпалил. — Во дворец Князь Марсель Мореславский приехал, жену себе ищет... тебя.

— Да ему же лет девяносто-сто?

Плавники задрожали, а в глазах брызнули слезы. За старика замуж?

Я развернулась и помчалась домой, хотела побыстрее прояснить вопрос с матерью и отцом. Они... меня... любимую дочку? В голове не укладывается.

— Стой, — прокричал в мою спину старший брат и махнул рукой, подзывая остальных.

Куда там? Я неслась словно рыба-парусник. Изворачиваясь, я минула коридоры, гостевые комнаты и наткнулась на матушку Марью Моревну, царицу Морского царства.

— Вижу, — оглядела она меня с хвоста до макушки, — парни язык за зубами не сдержали, прознала?

— Прознала, — насупилась я. — Какой такой князь Марсель? Он же на другом краю света? А учеба? А подруги мои?

— Мила, но ты же его еще не видела? — пожалела меня мама. — Вдруг он тебе понравится?

Я лишь сплетни слышала о Мореславском, поговаривали, что живет он довольно долго, правит мудро и до девчонок охочий. Замечательный жених... чтобы подушкой в первую ночь задушить. Столетний вряд ли мне настоящий отпор даст.

— Что за вопли и без драки? — вплыл в покои царицы мой отец. — Мила, ты чего бушуешь? — оглянувшись на супругу, он тоже догадался, что новости я получила и выражаю яростный протест. — Так, дочь, — фыркнул он, проверяя, никто ли нас не подслушивает. — Я тебя, когда в Университет отправлял, что наказывал? Учиться, учиться и жениться. Это еще какой-то батюшка из верхнего мира завещал. А ты что сделала?

Глава 2

Мила

— Мила!

— Ульяна!

— Злата!

Мы как ненормальные разорались в общежитии, встретившись перед дверью общей спальни. Другие девушки-соседки крутили пальцем у виска, наблюдая за нашей горячей встречей, но мы не обращали на них внимания. Соскучились, давно не виделись, три месяца находились практически без связи.

Ульяна вышла замуж и пробовала себя в роли хозяйки дома, судя по редким звонкам, дел она наворотила. Волкова предпочла провести несколько месяцев в Верхнем мире. У девчонок там были квартиры в собственности, она утрясала все вопросы, связанные с ними. Последней я немного позавидовала, в тот мир меня никогда не отпускали, а я, наоборот, мечтала там оказаться.

— Эй, девки, кыш отсюдова! — взмахнула на нас полотенцем новый завхоз. Бабушку Агафью повысили с должности коменданта одного общежития до завхоза всего Университета, но тележку с приличными выражениями и вежливостью пока не подвезли. — Забирайте свой зверинец, покудава я всех к реке не отнесла... топить.

Каким-то чудом мы уговорили домовуху приглядывать за щукой, котом и летучей мышью. Возможно, зря. Не полюбились ей наши питомцы.

— Милая женщина, но за что? — открыв комнату, на нас выскочил Борис и возмутился возгласам Агафьи. — Разве мы доставляли вам проблем?

— Кыш, сказала, лысый, — абсолютно не прониклась старуха. — Все сканворды мне разгадал, скотина.

— Я же кот, ученый, а вы словарные слова не знаете. — обиженно мяукнул фамильяр Бабкиной и забрался по штанине подруги. — Я скучал.

Погладив кота и крылатку, мы устроились на уже знакомых кроватях. Каждой было что рассказать.

Первой, естественно, начала Баба-Яга. Ульянка провела все каникулы с мужем, по совместительству нашим преподавателем на свежем воздухе, сияла румянцем и загорелой кожей. За несколько дней до учебы сладкая парочка приняла решение покупать дом в Светлогорье. Природа — это замечательно, но если жена ведьма с невероятными способностями, существует риск, что чахлого больного воробья она превратит в хищного птеродактиля.

Я не вру. Борис, следуя инстинктам, ранил птенца, а она принялась выхаживать. И выходила... Чудовище дикое, голодное, склонное к садизму и воровству скота. Пришлось Вячеславу Алексеевичу вспоминать навыки богатырские, чтобы зверя чудного одолеть.

Златка, напротив, была пасмурна. Про Москву какие только легенды не ходят, на самая известная про час пик и противных мужчин в безвкусных сандалиях и футболках в сетку. Оборотница, выросшая в мире без магии, подработку на лето взяла, служила официанткой в летнем кафе. На том и погорела. Хозяину рыжеволосая, юная девица приглянулась, он ей знаки внимания начал оказывать, а не дождавшись ответных чувств, принудить попытался. Она его предупреждала, отговаривала, молила в конце концов. Хозяин ни в какую. И, нахал, замуж-то не звал. В общем, встретился с ее озверевшей личностью в прямом смысле этого слова. Лечится теперь в психдиспансере, что-то про волков талдычит.

— А ты как, Мил? — спросила Ульяна, склонив голову набок. — Ты на удивление молчалива. Между прочим, Иванов к нам в гости захаживал, — как бы невзначай она провела руками по покрывалу, — про тебя спрашивал.

— И что спрашивал? — затаилась я.

Сердце забилось, ладони вспотели. Вдруг образумился ректор?

— Приедешь ты или нет, — засмеялась Баба-Яга. — Боялся встречи. Ей-богу, ты как маленькая девочка. У тебя до сих пор чувства не прошли?

В мою влюбленность никто не верил, думали, избалованная царица просто ради моды к ректору прицепилась. За Ивановым не увивались только ленивые. Но они это они, а я-то лучшая.

Обидно стало до ужаса. Я свои чувства не скрывала, но и терпеть не могла, если надо мной издевались. А после новостей от отца, после знакомства с женихом глаза мгновенно слезами покрылись.

— Мила, ты чего? — рядом ошалела оборотница. — Ты серьезно обиделась?

Я промолчала. Вильнула пальцем незаметно и дождалась, когда поток из аквариума моей щуки выплеснется на Бабу-Ягу.

— Так ее! — клацнула зубами Ефросинья.

— Мила! — возмутилась Бабкина, подлетая на месте.

— Значит, серьезно, — заключила Волкова, оглядываясь на верную подругу. — Рассказывай, что у тебя приключилось.

Мои каникулы прошли довольно скучно, если не считать последних событий. Я открывала, закрывала рот, обдумывала, как лучше преподнести новость, но нас прервали дикие звуки трубы, барабанов и саксафонов.

В Университете постоянно что-то происходило, но никто не припоминал появления в его стенах духового оркестра. Сильно сомневаюсь, что наши друзья, основавшие группу, так рано на репетицию вышли.

На облагороженной дорожке вышагивало несколько десятков парней с длинными прическами. Все словно на подбор, красивые, мускулистые, хмурые брюнеты. А впереди всех улыбчивый князь Мореславский.

— Здравствуйте, княже, — с глубоким поклоном припал князь Юсупов Леонид Валентинович.

При виде чиновника я зубами заскрипела.

Век бы его не видеть. К главе попечительского совета из-за его деятельности, из-за его роли в нашем приключении мы относились с пренебрежением и омерзением. Ульяна его вообще ненавидела.

Лицемер, раскланялся перед монархом, а на деле тот терпеть не мог магических существ и проводил соответствующую политику.

— Рады видеть вас, — около Юсупова оказался Дмитрий Игоревич.

Серьезный, подтянутый, в синем сюртуке, подчеркивающем его фигуру и цвет глаз. Я на подоконнике расплылась влюбленной лужицей.

— Здравствуйте, Леонид, Дмитрий, — вежливо поздоровался Марсель. Он с любопытством осматривал территорию. Поднял глаза вверх, лениво прошелся по стенам теремов, заметил меня и подмигнул.

Рядом ойкнула Злата, не ожидавшая подобной реакции.

Я чуточку расстроилась. Значит, дружен с Юсуповым... Как знала, что нельзя доверять молодящимся старикашкам в новомодных костюмах. Мечтала отомстить за проблемные подарки. Я ему поверила, приняла, а он... Пусть почувствует мой тяжкий гнев.

Глава 3

Мила

Сидела с утра на лекции от Иванова и откровенно скучала. Ректор монотонным голосом нам про стадии допросов рассказывал в условиях бесконфликтной ситуации. То ли дело Контузов, Птушкин, они свои занятия личными примерами снабжали, Александр Сергеевич, вообще, мог целую поэму красноречиво зачитать. Жаль только на литературном поприще он славы бы не сыскал. Ему бы на сцену, на рэп-баттл.

Вздохнув несколько раз, отвлеклась, поправила подол короткой юбки, словив восхищенный взгляд однокурсника-Богдана, потом локон на палец накрутила, губы надула.

— Вам скучно, студентка Моревна? — нахмурился Дмитрий Игоревич, отвернувшись от доски.

Заметил.

Мгновенно на меня уставились все девчонки курса. Изумились, оторопели. Как я могу? У нас по аудитории прекрасный образец мужской красоты расхаживает, а я за ним не слежу словно кошка за добычей.

Так, а я следила. Но просто смотреть меня никогда не устраивало.

— Может, — сузил он свои прекрасные глаза, — вы сами нам покажете, как допросы следует проводить?

Может, и покажу. Никогда не славилась излишней скромностью.

— Да, — согласно закивала, обрадованная неожиданным поворотом. Да я его сейчас с таким пристрастием допрошу, что он вовек меня не забудет. — Давайте, я только за, если допрашивать буду вас. — Бровями еще призывно поиграла.

Зря я это сделала, потому что мужчина невольно отступил.

Явно пожалев о вырвавшихся словах, глава Университета оглядел учеников. Все выпрямились, чуть ли не поддергивались на скамьях, лишь бы он позволил, согласился.

Всеобщее возбуждение объяснялось легко. Барышни на факультете Иванова поголовно влюблены в куратора, им прекрасно известно, что я расспрашивать буду. А парни... с них спрос маленький — им бы посмеяться вдоволь.

— Ладно, Мила Валерьевна, — смиренно выдохнул Дмитрий Игоревич, присаживаясь в свое кресло. — Хотите допрос, получайте. Сможете вытянуть из меня любую конфиденциальную информацию, «отлично» поставлю.

Под дружное: «У-у-у», я встала, приняла из его рук указку, возомнив себя профессоршей, и задумалась, с чего бы начать.

Было страшновато, все-таки в подобных делах я никогда не участвовала. А с другой стороны, я вспомнила, что Ульянка, например, постоянно влипавшая в идиотские ситуации, никогда не тушевалась. Еще не все опозорились в нашем прекрасном коллективе, моя очередь.

Начала я с обстановки. Потушила свет, создавая интимную атмосферу, поставила стул напротив ректора и села. Он снисходительно на меня посматривал, но взглядом по моим длинным ногам провел. Отлично.

Мужчина часто недооценивают силу женской красоты. Моим секретным оружием было помалкивать, поправлять лямочки и улыбаться.

И я молчала. Долго. За спиной послышались разочарованные шепотки, принадлежащие преимущественно девушкам.

Иванов и сам не выдержал, произнес:

— Вы передумали, студентка Моревна?

— Нет, — поменяла позу и кинулась в атаку. — Но почему вы так подумали?

Сам же нас учил: кто первым начинает разговор, тот и проиграл. Пусть мне на лекциях скучно, но я же прислушиваюсь.

— Вздыхаете, кривитесь и дрожите, — напала-то я на тертый калач.

Он вмиг меня на место поставил.

— Ладно, — фыркнула я, проглотив обиду, — представьтесь, пожалуйста.

Дмитрий Игоревич устроился поудобнее, никак не выдавая эмоций. Я бы расстроилась, но прошлый год даром не прошел. Его жесты значили, что мой вопрос доставил ему некий дискомфорт.

— Иванов Дмитрий Игоревич, ректор Университета правосудия, светлый маг.

— Ммм, именно в таком порядке? А почему титулы не называете?

Любому дураку Тридевятого царства было известно, что Иванов из богатой, древней семьи. Возможно, даже древнее, чем Бессмертные. Вон они сколько потомков наплодили и в нашем мире, и в верхнем.

— А это относится к делу? — бровь преподавателя изогнулась.

— Конечно, — старалась не подавать виду. Самой было жуть как интересно, чем его царь одарил. Я же к мужу будущему присматриваюсь, хотя он временно с этим не согласен. — По-моему, это не является конфиденциальной информацией.

— Я князь, советник государя, — профессор разозлился.

О своих заслугах тот трепаться не любил.

— Так, — ухватилась я за очередную мысль. — Разве наш царь-батюшка не проводит семейную политику? Не способствует повышению демографии, особенно среди потомков богатырей.

— Способствует, — насторожился Дмитрий Игоревич.

— Получается, вы, будучи на службе у главы Тридевятого царства, его поручение нарушаете? Отказываетесь? — я округлила глаза и нетерпеливо подскочила.

Внутренне застыла, испугалась.

— Нет, я не отказываюсь, — облегчил свою, да и мою душу, Иванов.

— Но до сих пор не женились, — моментально успокоилась я. —Понятно.

Снова села, замолчала и принялась внимательно его изучать.

Посмотрев на часы, осознав, что до конца лекции остается совсем чуть-чуть, ректор меня поторопил.

— И что же вам понятно, Мила Валерьевна?

— Что недолго вам осталось холостяком ходить, Дмитрий Игоревич. Даже наш декан криминалистики женился, а значит, царь Кощей с вас тоже невесту требует. Я права?

Девочки, сидящие за партами мечтательно расплылись. Уверена, вместо мозгов, в их черепной коробке плавает мороженое и желе. Чего греха таить, я сама с трудом сохраняла дерзкий вид.

— «Отлично» вам, студентка Моревна, — бросил мне глава Университета, но на прямой вопрос отвечать не стал. — Кажется, у вас по расписанию обед?

Улыбнувшись, засмущавшись, я поспешила на свое место, чтобы собрать сумку. Студентки-девочки, проходившие мимо меня, ударялись в мой кулачок. Каким-то чудом, мы вытащили из ректора признание. Царь Тридевятого царства велел главе Университета как можно скорее жениться. Это не новость. Это новостищще!!!

Кощей Бессмертный не отличался терпением, раз решил, значит за его просьбой точный приказ стоял. А у Дмитрия Игоревича времени на поиск суженой не было. Следовательно супругу последний будет искать здесь, в Упсе. Разве я не подхожу?

Глава 4

Мила

Когда женщина обижена, она способна на все. На любые, самые страшные поступки. Единственное, что ей не подчиняется, это здравый смысл, житейская мудрость и интеллект. Предчувствуя, что в своем состоянии я могу что-нибудь навертеть, строго шла в сторону комнаты.

Распахнула дверь, ворвалась внутрь, с силой захлопнула створку и уселась на кровать.

— Пояснения будут? — выгнула бровь Злата.

К сожалению, Ульяны в данный момент не было. А оборотница просто не способна выказывать сочувствие.

— Иванов... сволочь, — немногословно пожаловалась я.

— Ааа, — понимающе кивнула Волкова. — Они все такие, но хотелось бы получить контекст.

— Чтобы ты надо мной издевалась?

— Нет, я же не изверг, — отмахнулась Златка, — чтобы ты мне в жилетку поплакалась, глупышка.

В жизни бы не поверила, что буду рыдать в шерсть облезлой оборотницы, но я полагала, а судьба располагала. В глазах мгновенно соленые капельки образовались, я всхлипнула... один раз, другой, а потом и вовсе дала волю слезам. Царевны тоже плачут.

Рыдала и, задыхаясь, рассказывала, в чем меня брыдлый блондин обвинил, совершенно незаслуженно, между прочим. Волкова тоже опешила, не ожидала, что я слабину дам, эмоции распущу.

— Мила, — погладила она меня по волосам, — а тебе в голову не приходило, что это обычная ревность?

— Ревность? — в очередной раз всхлипнула я. — С чего бы? Он от меня нос воротит с первого дня моего обучения.

— Так возьми его и спроси напрямую, — решительно произнесла подруга. — Тварь ты дрожащая или русалка настырная?

— Я? — невольно задумалась, к какому подвиду отношусь. Я раньше никогда скромностью не страдала, но отказы Дмитрия Игоревича больно ударили по самооценке.

— Русалка, наверно. А ты будешь рядом?

Если принимать гипотетическую казнь, то хотя бы не одной, а с соратником.

— Серьезно? — скривилась волчица. — Чтобы свечку подержать?

— Но я не могу сделать это одна.

— Ты одна на меня с Ульяной напала, а про братьев твоих я, вообще, молчу. Можешь! — голос Златы стал похож на команды Контузова.

— Могу, — покаялась я, — но не хочу.

Внутренний голос подсказывал, что препирать ректора к стенке необходимо в большой компании и с внушительным перевесом сил.

— Мил, давай не будем продолжать этот бессмысленный спор. Хватай Иванова за грудки, потряси его хорошенько и как гаркни: «Что это было?». Во-первых, он в шоке извинится, и во-вторых, покажешь ему, кто у него суженая, чтобы никому лишнему не улыбался.

После первого оборота Волкова приобрела звериные замашки и стала уважать физическую массу и критический удар. А еще у нее у самой были незакрытые гештальты, связанные с настырным, но невероятно вежливым и спокойным поклонником.

Смирившись, что она мне не помощник, покинула комнату общежития. Хорошо бы отыскать Бабу-Ягу, в прошлом году она была в схожих обстоятельствах. В чем ее только не обвиняли, кроме, конечно, неприличного поведения. Зато все равно своего куратора покорила. Чувствую, мне просто надо постоянно влипать в истории, и все само собой образуется.

Придуманный наскоро план мне не нравился. Неприятности, они для ведьм, а приличные, разумные русалки в болото неурядиц не вступают.

На улице было тепло, даже жарко. В кармане пригрелась Амфитрита, предпочитая помалкивать. Где-то неподалеку я слышала мурчащего Бориса. Близился вечер, но солнце над Тридевятым царством и не думало садиться. Лето, студенты с трудом воспринимали необходимость в учебе и дисциплине.

Краем глаза я заметила столпотворение из ребят. Присутствовали одни парни, поэтому я приближаться не стала. Викинг Марк, Максим, Богдан Яколевский — мои однокурсники о чем-то переговаривались с новоприбывшими русалами. Смеялись, пожимали друг другу руки и что-то передавали. Присев на лавочку, под сень кроны живого дерева, я с грустью смотрела на них.

— Ты чего кручинишься? — впрыгнул на лавочку полуживой кот.

— Эй, — раздалось из кармана. — Наперсница у Милы я. Иди к своей хозяйке.

Фыркнув, вытащила ракушку и положила около себя. Не потерявший кошачью грациозность Борис, принюхался, поморщился, чихнул и после спросил:

— А можно я ее съем?

— Попробуй, молодец, — клацнула тугими створками Трита. — Косточек захотел лишиться?

Помня, что он уже лишился шерсти и души, кот вздыбился.

— Придурошная, они все мои хозяйки, я за всех в ответе.

От его слов я умилилась и прервала ссору. Перебив фамильяров, указала на ребят.

— Как думаете, чем они занимаются?

Выглядели все довольно подозрительно, постоянно оглядывались, крутились, явно нервничали.

— Могу разузнать, — предложил Борис, — вдруг новый заговор?

— Нет, не стоит, — я вяло отмахнулась.

Не походила их свалка на тайное собрание сопротивления. И кому сопротивляться? Граниту науки?

Наслаждаясь погодой, прикрыла веки, наслаждалась вечером, радуясь, что первый день обошелся без домашних заданий, плохих оценок и наказаний, но мое ликование внезапно сменилось смятением.

— Мила Валерьевна, — к корпусу спешно подходил Марсель Андрианович. — Рад вас видеть. Не хотите ли пройтись?

— Князь, — растянула я, отметив за спиной его вездесущего секретаря. — А разве у преподавателей сейчас не время ужина?

— О, очень мило, что вы беспокоитесь, но в мои года последний прием пищи лучше пропускать. — Он одернул пиджак, идеально сидевший на его подтянутой фигуре. — Так, что, побеседуем? Не придется заранее ко мне приходить.

Вот что-что, а умение обольщать барышень у Мореславского не отнять. У меня завтра первая пара с ним, пришлось бы вставать ни свет ни заря, а он сам все на вечер перенес. Душка.

Немного помедлив, я кивнула. Зачем оттягивать неизбежное и строить из себя недотрогу? В конце концов, могу смело предъявить ему за подарки.

Приняла его руку, встала с лавочки и чуть не врезалась во второго мужчину, маячившего за спиной князя.