Маленькая фея

Маленькая фея

Зеленые леса Пуату и его бескрайние болота прекрасны и полны волшебства для людей, которые живут там. Местные крестьяне знают все тайные тропы, знают, где можно набрать лукошко душистых ягод, поймать в ловушку зайца или подстрелить пернатую дичь. Дети бегают среди деревьев, играя в прятки и прислушиваясь к пению птиц, в надежде увидеть лесных эльфов или ворчливых кикимор. С опаской и любопытством ребятишки проходят мимо жилища колдуньи Мелузины, играя на спор, кто ближе подберется и украдет у старухи ее волшебную клюку.

Но не так дружелюбен оказался лес к двум путешественникам, свернувшим не на ту тропу. 

- Уже скоро стемнеет, а мы все словно ездим по кругу, - смотря на спускающийся все ниже диск солнца, проворчал молодой человек.

- У нас еще есть в запасе два-три часа, - пожал плечами второй господин, одетый во все черное и на таком же черном жеребце. – И даже если случится так, что нам не удастся выбраться из леса до темноты, думаю, одна ночевка на открытом воздухе, нас не убьет.

- Ну, не знаю, Жоффрей, я бы не был так уверен, - оглянулся на кусты маркиз д'Андижос, когда оттуда послышалось неясное ворчание. – Откуда нам знать, какие тут водятся дикие звери или ползучие гады...

- Я не знал, мой друг, что ты так боишься змей, иначе бы не позвал тебя на эту прогулку, - усмехнулся граф де Пейрак.

- А я не знал, что великий путешественник, избороздивший все моря, заблудится в небольшом лесу, - парировал маркиз.

Граф хотел что-то ответить, но услышал треск ломающихся веток над собой. Мужчина едва успел натянуть поводья и заставить коня чуть отступить, когда точно к нему в руки с громким вскриком упало нечто маленькое и уставилось на него широко раскрытыми от удивления зелеными глазами.


Они так и застыли, смотря друг на друга - молодой граф и девочка-подросток у него на руках. Первой пришла в себя малышка:

- Отпусти меня!!! – закричала девочка, извиваясь всем телом. 

Мужчине ничего не оставалась, как позволить малышке сползти с коня и оказаться на земле. Девочка несколько неуклюже села на землю, потом проворно поднялась на ноги, повернулась и уже хотела убежать куда-то в лес.

- Постой, пожалуйста! – остановил маркиз д'Андижос. – Не бойся, мы не разбойники, и не причиним тебе зла.

Девочка, уже готовая скрыться в гуще леса, остановилась и обернулась. С опаской и любопытством она разглядывала двух незнакомцев. В том, что они не разбойники, она была уверена. Хорошие, пусть и не такие яркие и богато украшенные, как у ее дяди-маркиза, одежды. Красивые и сильные лошади. Без сомнения, эти два господина были аристократами. Их речь несколько отличалась от местного говора. Зачем два чужестранца приехали в их ничем не примечательный край? Любопытство заставило ее остаться на месте. 

- Мы заблудились, - сказал поймавший ее господин.

Девочка вздрогнула и отвела взгляд. Это мужчина в черном, спасший ей жизнь, был словно ожившая сказка няни Фантины. От страха, смешанного с любопытством, засосало под ложечкой, и было щекотно где-то внутри, хотелось одновременно бежать и подойти поближе. 

- Я спас тебя, теперь ты моя должница, - истолковал по-своему ее молчание граф де Пейрак. 

Девочка глубоко вдохнула, тряхнула копной золотых волос, рассыпавшихся по плечам, и подняла на него взгляд:

- А куда вы направляетесь?

- В поместье Плесси–Бельер.

Малышка поджала губу, словно решая что-то. Посмотрела на ставшее уже красным солнце и тут же указала направо:

- Вам нужно туда.

- Спасибо, прелестная фея, - улыбнулся ей граф, наклоняясь, заглядывая в необычные глаза цвета весенней листвы. – И постарайтесь больше не падать с деревьев на случайных путников.

- Я совершенно не собиралась ни на кого падать, - фыркнула девочка, недовольная тем, что ей напомнили о неловком падении.

Она уже собиралась убежать подальше от этих странных господ, как услышала знакомые голоса, зовущие ее:

- Анжелика! Анжелика! – из-за кустов вышли Гильом Люцен и Никола. 

– Вот ты где, несносная девчонка! – заругался старик, но заметив двух мужчин, стушевался и неловко поклонился:

- Здравствуйте, господа, чем могу помочь? 

- Нам уже помогли, - счастливо улыбнулся маркиз д’Андижос, избежавший участи ночевать в лесу.

- Анжелика! – подозвал ее пастушок. - Пошли, я видел поляну с земляникой тут недалеко. 

Девочка кивнула, и, бросив последний взгляд на господина в черном, незаметно скрылась в кустах вместе с Николя.

Двое мужчин уже собирались уехать в ту сторону, куда указала девочка, когда граф задержался возле слуги, оглядывающегося в поисках уже успевших скрыться из виду детей.

- А кто эта девочка, позвольте узнать?

- Это, господин, дочь барона де Сансе, Анжелика, - нахмурившись, ответил старик. – Неугомонная девчонка. Вот случится с ней что, барон с меня голову снимет. Уж скорей бы ее отправили в монастырь. Ну, я пойду, доброго пути, господа, - попрощался Гильом Люцен.

Граф пришпорил коня, нагоняя друга:

- Маленькая баронесса, кто бы мог подумать, - засмеялся маркиз д'Андижос. – А с виду простая крестьянская девчонка.

- Не скажи, - задумчиво проговорил де Пейрак. – Благородства и смелости в этом ребенке больше, чем в иных королях. 

- Возможно, - пожал плечами собеседник. – Но не завидую я ее будущему мужу. Укротить такую будет непросто.

- Но тот, кто это сумеет, станет счастливейшим из смертных. Поспешим, мой друг, Молин нас уже заждался.

Два всадника выезжали из таинственного леса, где на полянке играла маленькая фея. Маленькая фея с глазами цвета весенней листвы.

Колдун и шахматы

Анжелика любовалась раками, которых они поймали с Николя. Усатые и зеленые, они копошились в сетке, ища выход из ловушки. 

- Интересно, этот колдун очень страшный? - проговорил пастушок. 

- Какой колдун? - отвлеклась от наблюдения за добычей девочка. 

- Как какой?! - удивленно посмотрел на нее Николя. - Который приехал в Плесси. Вся деревня говорит об этом со вчерашнего дня. Богатый человек, весь в черном и на черном жеребце, - жутким шепотом рассказывал пастушок. - А лицо его обезображено шрамами. 

Девочка вспомнила вчерашнюю встречу в лесу. По спине прошлись мурашки: неужели и правда тот мужчина - колдун? 

- А для чего он приехал? - спросила Анжелика друга. 

- Откуда мне знать, - пожал плечами мальчишка. - Но знаешь пустырь возле Ньельского аббатства?

Она кивнула. 

- Так вот, говорят, что он будет рыть там проход в саму преисподнюю, - голос Николя стал совсем тихим, словно он боялся, что сейчас из воды явиться сам колдун и вместе с сатаной утянет за собой на дно. 

- Глупости, - фыркнула Анжелика. - Лучше пошли домой.

- Что, страшно? - засмеялся Николя. 

- Нисколько, - поднялась с травы девочка, поправив платье. - Просто я голодна. 



Вернувшись в замок в Монтелу, Анжелика наскоро поела и поднялась в спальню. Она посмотрела на себя в небольшое зеркало - простенькое платье, слегка тесноватое, но чистое, золотое покрывало волос, лежащее на плечах, умытое лицо... Она выглядела довольно опрятно, как бы сказала тетушка Пюльшери. Анжелика тряхнула волосами, потом провела по ним щеткой и заплела в толстую косу. Вытащив из сундука башмачки, она обулась. Ей нужно было выглядеть как можно приличнее для того, что она задумала. 
Оставшись довольной своим отражением, девочка спустилась вниз. 

- Ты куда? - успела спросить няня Фантина уже стоящую в дверях девочку. - Скоро пойдет дождь.

Анжелика, ничего не ответив, выбежала на улицу. Женщина только покачала головой, смотря вслед удаляющейся фигурке. 

Анжелика сняла башмачки: все таки все-таки бегать в обуви было неудобно. Она наденет их перед домом Молина. Девочка посмотрела на все больше темнеющее от туч небо. Нужно было спешить, если она не хочет вымокнуть. Анжелика не собиралась верить россказням Николя. Ей самой еще раз хотелось увидеть странного незнакомца, самой хотелось узнать колдун он, или нет, и зачем он приехал. Если гость до сих пор в Плесси-Бельер, то господин Молин точно знал, где он. 

Девочка добежала до дома из красного кирпича, где жил управляющий. Остановившись, чтобы отдышаться и обуться, Анжелика украдкой заглянула в окно, но ничего не увидела. Еще раз поправив волосы и платье, девочка подошла к двери и постучала. 

Ей открыла госпожа Молин: 

- Мадемуазель Анжелика? Что-то случилось? - удивленно произнесла женщина. 

- Здравствуйте, госпожа Молин, - улыбнулась девочка. - Нет, ничего не случилось, просто я была поблизости и увидела, что на небе собираются тучи. Боюсь, я не успею вернуться домой до того, как хлынет ливень. 

В подтверждение слов девочки с неба упало несколько больших капель.

Женщина ласково посмотрела на Анжелику: 

- Конечно, заходите, - отошла она от двери. - Надеюсь, дождь не затянется до темноты, иначе ваши родные будут волноваться. Вы голодны? 

- Нет, - покачала головой девочка. 

- Угощайтесь, - протянула женщина гостьи коробочку с засахаренными листочками дягиля. 

- Спасибо. 

Анжелика взяла угощение и начала осматриваться вокруг. Последний раз она была в доме управляющего усадьбой Плесси-Бельер почти три года назад. С тех пор здесь мало что изменилось: все та же шикарная мебель и тикающие в углу часы. 

Девочка осторожно подошла ко входу в кабинет хозяина дома - дверь была слегка приоткрыта. В кресле перед небольшим столом сидел вчерашний господин. Он, как и вчера, был одет во все черное, но сейчас часть лица, исполосованная шрамами, была скрыта. 

Анжелика с интересом наблюдала, как мужчина, видимо о чем-то задумавшись, крутит в руках одну из шахматных фигур, расставленных перед ним на столе. По спине девочки прошли мурашки, а ладони похолодели. Теперь идея встретиться с незнакомцем не казалась ей такой уж удачной. Она уже хотела было отойти от двери, извиниться перед госпожой Молин и, несмотря на дождь, побежать домой, как вдруг мужской голос неожиданно произнес:

- Мне говорили, что иногда маленькие феи прокрадываются в чужие дома и шпионят за людьми, но я никогда не думал, что сам стану свидетелем этого удивительного явления. 

- Я не прокрадывалась и не шпионила, - ответила Анжелика, застигнутая врасплох. – Я гостья госпожи Молин и пережидаю здесь дождь, - она вложила в свой голос как можно больше уверенности, ведь это было отчасти правдой. 

- Ну, так это меняет дело, - улыбнулся мужчина, поворачиваясь к ней лицом. – Тогда проходите, мадемуазель де Сансе. 

Анжелика осторожно прошла в кабинет, словно в ожидании, что дверь за ней тут же волшебным образом захлопнется и исчезнет. Она остановилась недалеко от входа. 

Граф, наблюдавший осторожные передвижения девочки по комнате, слегка улыбнулся. Он прекрасно знал, какие слухи пошли по округе, стоило ему тут появится и начать добычу серебра на заброшенном руднике. Тем неожиданней для него стало появление маленькой феи в доме управляющего. Он оказался прав - она была смелой и любопытной, как лисичка. 

- Откуда вы знаете, как меня зовут? - Анжелика изучающее посмотрела на незнакомца. 

- Я же колдун, - ухмыльнулся граф. 

Девочка на миг побледнела и отступила на шаг. Неужели это правда? Или он просто смеется над ней?

- А чем докажете? 

- Подойдите ближе, мадемуазель, - проговорил де Пейрак, наклонившись так, чтобы поймать взгляд девочки. 

Анжелика облизала губы, и посмотрев мужчине прямо в глаза, несмело сделала несколько шагов в его сторону. Он вытащил из кармана небольшой слиток золота - блестящий драгоценный металл переливался в свете свечей, зажженных в кабинете, - и протянул ей. 

- Смотрите, я выплавил его сам в специальной печи. 

- Вы создали его из огня? - не отрывая взгляда от слитка, прошептала Анжелика. 

- Нет, - засмеялся мужчина. - Не из огня и даже не из воздуха. Вот, смотрите, - он показал девочке шахматную фигуру. - Она сделана из камня, но можно заметить, что она не совсем белая - внутри множество разноцветных вкраплений. 

Анжелика присмотрелась к резной фигурке: действительно, на белой поверхности россыпью блестели сине-зеленые точки. 

- Так же и в земле, в некоторых её местах, есть маленькие кусочки золота. Вы, наверное, слышали, как некоторые вымывают золото в реках? - продолжал объяснять де Пейрак, наклоняясь к малышке, все еще разглядывающей фигуру. - А я выплавляю его с помощью огня.

Анжелика дотронулась до слитка и тут же отдернула руку, словно ожегшись. 

- Если хотите, можете взять его себе, - сказал граф, с любопытством наблюдая за девочкой. 

Поняла ли она его? Поверила? Он и сам не понимал, почему ему так важно изгнать искру недоверия из этих загадочных изумрудных глаз. Ведь кем, в сущности, она была? Всего лишь девчонкой из обедневшего аристократического рода. Бегающая босиком по лесам маленькая фея. Он забудет про нее, как только уладит все детали сделки с гугенотом и вернется в Лангедок. 

- Нет, спасибо, - гордо подняла голову Анжелика, отступая назад. 

В её глазах все еще горело подозрение. Золото, валяющееся на земле. Разве такое бывает? 

Граф положил слиток на стол, а сам откинулся в кресле: 

- Вы умеете играть в эту игру? - кивнул мужчина на фигурку, до сих пор зажатую в ее руке. 

- Нет, я никогда не играла в шахматы, - ответила Анжелика, выделяя голосом последнее слово. Он что, думает, что она настолько глупа, что не знает, как называется эта игра?!

- Если хотите, я Вас научу, - усмехнулся граф, расставляя фигуры на доске по местам и протягивая руку за последней белой королевой, зажатой в детском кулачке. 

Анжелика подошла к столу и сама поставила фигуру на нужную клетку. Де Пейрак улыбнулся еще шире. Девочка оказалась не робкого десятка: гордая, упрямая, и старалась не подать вида, что ей отчаянно страшно. 

- Шахматы придумали в пятом веке, в Индии, - двигая пешку вперед, сказал граф. - Цель игры - захватить как можно больше фигур противника, стараясь не потерять своих. А главное - захватить короля. 

Анжелика смотрела на два ряда различных фигур: 

- Это как война.

- Думаю, да. 

Девочка села в кресло напротив, разглядывая двухцветную доску. 

- Простите, граф, что заставил Вас ждать, - в дверях кабинета стоял хозяин дома. Одежда мужчины была мокрой, было видно, что он только что вернулся с улицы, где вовсю хлестал ливень. - Мадемуазель Анжелика.

Девочка встала и поклонилась управляющему: 

- Здравствуйте, господин Молин. Надеюсь, я Вам не помешала? Я просто решила, что могу переждать здесь дождь.

- Нет, конечно, - изучающе посмотрел на гостью гугенот. - Думаю, что он уже скоро кончится. Вы, конечно, предупредили родных, куда направляетесь? - спросил мужчина с хитрецой в голосе, подозревая, что девочке это даже не пришло в голову. 

Анжелика несколько стушевалась: 

- Не совсем. 

- Ничего, когда дождь закончится, и я попрошу слугу проводить Вас домой. Уже начинает смеркаться.

- Спасибо, - благодарно улыбнулась Анжелика. 

- А теперь идите к госпоже Молин. Вы, наверное, уже проголодались. 

Девочка поняла, что её вежливо просят удалится из комнаты, поклонилась мужчинам и послушно направилась на кухню. 


- Забавная девочка,- проговорил граф, смотря вслед выходящей из комнаты Анжелике. - Знаете, она пришла сюда выяснить, правда ли я колдун. 

- Это в духе мадемуазель Анжелики. Она очень любознательна и сообразительна.

- А так же своевольна и дерзка, - улыбнулся граф. 

- Не без этого, - кивнул гугенот. - Я уверен, что она вырастет умной и красивой девушкой. Все в округе называют её феей. 

- Уж, не сватаете вы мне этого ребенка, господин Молин? - спросил де Пейрак, с иронией посмотрев на хитрого управляющего. 

- Я не смею, - поклонился мужчина. - Кроме того, невеста еще слишком мала.

Де Пейрак рассмеялся: 

- Оставим это, Молин. Как идут дела с поиском рабочих? 

- Все хорошо, мессир граф... 


Дождь перестал. Тучи разошлись, освобождая из плена уже клонящееся к закату солнце. Анжелика, уставшая и сытая, заснула на небольшой софе, свернувшись калачиком и подложив под щеку ладонь. Граф зашел на кухню и остановился, увидев спящего ребенка. Слова Молина заставили мужчину задуматься. Он не собирался жениться, во всяком случае, в ближайшее время. Девочка действительно обещала стать одной из первых красавиц, а её характер - сильный и живой - импонировал графу. 

Жоффрей обернулся, услышав шаги Молина, - управляющий подзывал слугу, собираясь отправить маленькую гостью домой.

- Господин Молин, - обратился граф к нему.- Я сам отвезу девочку домой. 

- Вы уверены, граф? - удивился гугенот. 

- Да, я все равно хотел проехаться. 

- Как пожелаете. Я велю оседлать вашего коня. 


- Мадемуазель Анжелика, - госпожа Молин осторожно потрогала девочку за плечо. 

Девочка нехотя открыла глаза, еще не осознавая, где находится. 

- Вам пора домой. 

Анжелика потрясла головой, прогоняя остатки сна, и поднялась с софы. Она прошла вместе с женщиной к двери. Перед домом, переминаясь с ноги на ногу и фыркая в ожидании команды, стоял черный конь. На нем сидел граф в черном плаще и такой же шляпе. Девочка отступила на шаг назад, в наступающих сумерках всадник показался ей похожим на демона. 

- Поедешь со мной? - протянул мужчина ей руку. - Или боишься? 

Это был вызов. Девочка прищурилась и решительно вложила свою ладошку в протянутую всадником руку. Он с легкостью посадил её к себе в седло и укрыл плащом от промозглого после дождя воздуха. 

- А куда мы едем? - спросила Анжелика.

- Я провожаю Вас домой, мадемуазель. Блуждать в сумерках по лесу опасно даже феям...

Девочка затихла, какое-то время они ехали в тишине. Анжелика только иногда указывала, куда поворачивать. Ей было уютно в объятьях этого странного человека, тепло и совсем не страшно. 

Когда вдалеке показалась серая громадина замка, Анжелика завозилась в седле. 

- Спасибо, дальше я пойду сама.

- Не хотите, чтобы отец узнал о ваших проделках? - понимающе улыбнулся граф. 

- Не хочу его волновать, - в голосе девочки послышалась неподдельная вина. 

- Как скажете, мадемуазель де Сансе, - он помог спуститься девочке с коня. 

- Спасибо, мессир, - Анжелика присела в реверансе, как учила её тетушка Пюльшери. 

- Всегда к вашим услугам, - отвесил ей шутливый поклон граф. 

- А я ведь до сих пор не знаю, как Вас зовут, - Анжелика вопросительно посмотрела на него. 

- Граф Жоффрей де Пейрак, искренне рад нашему знакомству. 

- А мы еще встретимся? 

- Возможно, не забывайте ведь я - колдун, - уголком губ улыбнулся граф. 

- Вы не колдун. Вы ученый. Прощайте, господин де Пейрак, - ответила девочка, и повернувшись, побежала к замку. 

- До свидания, мадемуазель де Сансе, - негромко произнес граф, задумчиво наблюдая за удаляющимся силуэтом.

Баронесса унылого платья

раф де Пейрак стоял около окна в парадной гостиной замка дю Плесси-Бельер и разглядывал раскинувшийся перед его глазами великолепный парк. Ему было отчаянно скучно среди всех этих господ и дам, которые смотрели на него кто с любопытством, а кто и с плохо скрываемым страхом. Поначалу его это забавляло, но сейчас стало откровенно раздражать. Некая графиня де Ришвиль достаточно откровенно флиртовала с ним, но он, отделавшись парой комплиментов и несколькими саркастичными замечаниями, поспешил покинуть ее.

Теперь де Пейрак стоял в зале у окна, расположенном около выхода, и думал, как бы незаметно улизнуть отсюда, чтобы не обидеть хозяина замка. Если бы ни письмо Молина, который просил его срочно приехать, чтобы разрешить какие-то проблемы с работами на руднике, и не случайная встреча с маркизом дю Плесси-Бельером, вряд ли бы он оказался здесь сегодня вечером. 

Здесь же был и принц Конде, и хотя Жоффрею было странно видеть принца крови в такой глухой провинции, это, в сущности, его не касалось. Он уже намеревался найти маркиза дю Плесси-Бельера, и попрощавшись, отправиться в путь, как два силуэта, идущие по главной аллее парка, привлекли его внимание. Когда они подошли ближе, граф узнал барона де Сансе и его дочь Анжелику. 

Девочка была одета в длинное серое платье с белым кружевным воротником, и больше не походила на маленькую фею, которую он встретил на дороге в лесу. В этой девочке, пока еще несмело, проглядывал призрак будущей девушки. Гордая осанка и природная гибкость, даже не смотря на подростковую угловатость, заставляли обратить на себя внимание. Граф видел, как среди дам, гуляющих в саду, прошел шепот, и усмехнулся. Ему почему-то не хотелось, чтобы Анжелика видела его среди гостей, поэтому он отступил в тень роскошной бархатной портьеры. Девочка и так была смущена и держалась скованно, его присутствие могло еще больше смутить ребенка.

Лакей объявил: «Мессир барон де Ридуэ де Сансе де Монтелу!» — наступило внезапное молчание, прерываемое лишь приглушенными смешками.

— Дорогой кузен, — вскричал маркиз дю Плесси-Бельер, — как любезно с вашей стороны, что вы столь быстро откликнулись на наше приглашение и привели с собой вашу очаровательную дочь. Анжелика, вы еще больше похорошели с тех пор, как я видел вас. Разве не так? 

И, повернувшись к своей жене, он спросил:

— Не правда ли, она похожа на ангела?

— Сущий ангел! — согласилась маркиза, которой уже удалось взять себя в руки. — Если ее приодеть, она будет просто божественна. Душенька, сядьте на этот табурет, чтобы мы могли налюбоваться вами в свое удовольствие.

— Дорогой кузен, — сказал Арман де Сансе, и его хрипловатый голос странно прозвучал в этом жеманном салоне, — я хотел бы неотлагательно побеседовать с вами о важных делах.

Маркиз изумленно поднял брови.

— Вот как? Я вас слушаю.

— Простите, но это сугубо приватный разговор. Маркиз дю Плесси бросил на присутствующих покорный взгляд, в котором, однако, сквозила насмешка.

— Прекрасно! Прекрасно, дорогой кузен. Коли так, пройдемте ко мне в кабинет. Сударыни, извините нас… Мы скоро вернемся.

Жоффрей проводил взглядом удаляющихся мужчин, а сам остался стоять возле входа в залу. Анжелика сидела на табурете. Взгляды всех дам, сидевших возле маркизы дю Плесси-Бельер, устремились на Анжелику.

— Дорогая, — пропищала одна из дам, — у нее же прелестные волосы, но они не знали настоящего ухода.

— А грудь для пятнадцати лет чересчур мала.

— Но, милая моя, ей только-только тринадцать.

— Если вы желаете знать мое мнение, Анриетта, то прямо скажу вам: ее уже не обтесать!

Граф ухмыльнулся: "Насмехайтесь, насмехайтесь, дорогуши. Пройдет совсем немного времени, и она затмит всех вас!" 

— Как хотите, но у нее зеленые глаза, — воскликнула графиня де Ришвиль, — а зеленые глаза, как и изумруд, приносят несчастье!

— Это же такой необычный цвет, — возразила другая дама.

— Но они лишены обаяния. Посмотрите, какой холодный взгляд у этой девочки. Нет, право, я не терплю зеленые глаза.

Де Пейрак видел, как руки Анжелики сжались в кулачки, а спина стала еще прямее:

— Конечно, сударыня, — прозвучал звонкий голос девочки, — спору нет, голубые глаза настоятеля Ньельского аббатства нежнее… и приносят вам счастье, — тише добавила она.

Наступила мертвая тишина. Несколько дам прыснули со смеху, но тут же замолкли. Все растерянно переглядывались, словно не веря, что такие слова смогла произнести эта сидевшая с невозмутимым видом девочка.

Жоффрей чуть не рассмеялся в голос, он мысленно поаплодировал маленькой баронессе де Сансе. Бойкая и дерзкая на язычок девчонка никому не позволит себя унижать. 

Краска залила лицо и даже шею графини де Ришвиль.

— Да я же ее знаю! — воскликнула она, но тут же от досады прикусила губу.

Все в изумлении уставились на Анжелику. Маркиза дю Плесси, славившаяся своим злоязычием, снова прикрыла лицо веером, скрывая насмешливую улыбку. Но теперь уже она прятала ее от соседки.

— Филипп! Филипп! — позвала она, чтобы выйти из неловкого положения. — Где мой сын? Мессир де Бар, будьте так добры, пригласите сюда полковника.

Через вход из галереи появился шестнадцатилетний маркиз дю Плесси-Бельер. Молодой красавиц, такой же напыщенный, как и большинство обласканных судьбой подростков богатых аристократов. Маркиза сказала:

— Филипп, эта твоя кузина де Сансе. Проводи ее к танцам. В обществе молодых людей ей будет веселее, чем с нами.

Не дожидаясь приглашения кузена, Анжелика встала. Юный сеньор смотрел на мать с нескрываемым возмущением. «Как, — казалось, говорил он, — как осмеливаетесь вы навязывать мне так дурно одетую девчонку!»

Де Пейрак подумал: "Юный болван не понимает, какое сокровище он видит перед собой..." Граф с удивлением поймал себя на мысли, что ему не хотелось оставлять девочку в обществе этого молокососа, который смотрел на нее со смесью брезгливости и презрения. Жоффрей еле удержался от того, чтобы не выйти вперед и не перехватить руку Анжелики, уже готовую лечь в ладонь кузена. Откуда это навязчивое стремление опекать девчонку? 

— Идемте, кузина.

Филипп молча довел ее до входа в галерею, где пажам и молодым сеньорам его возраста было разрешено резвиться в свое удовольствие.

— Расступитесь! Расступитесь! — неожиданно крикнул юный маркиз. — Друзья, представляю вам мою кузину, баронессу Унылого платья!

Раздался дружный хохот, их окружили молодые люди. Анжелика немного ошарашенная выходкой кузена, несмело улыбнулась. Один из подростков спросил её:

— Вы умеете танцевать, мадемуазель?

— Немного.

— Правда? А какие танцы?

— Бурре, ригодон, умею водить хоровод…

Ее слова вызвали новый взрыв хохота.

— Ха-ха-ха! Филипп, что за птицу ты нам привел? А ну-ка, мессиры, давайте тянуть жребий! Кто будет танцевать с этой пастушкой? Есть любители бурре? Уф!.. Уф!.. Уф!..

И тут Анжелика выдернула свою руку из руки Филиппа и бросилась прочь.

Жоффрей тихо выругался. Молодежь продолжала веселиться. Он вышел в галерею, и тут же все смешки стихли. 

- Приветствую вас, господа, - негромко сказал он.

Несколько пажей испуганно отступили. Филипп дю Плесси-Бельер заносчиво спросил:

- С кем имею честь?

- Граф Жоффрей де Пейрак де Моран д'Ирристрю. Позвольте осведомиться, где ваша кузина?

- Я не знаю. Она убежала от нас. Совершенно невоспитанная девчонка.

- Графу, видимо, по вкусу маленькие пастушки, - съязвил кто-то из пажей.

- Вы еще так глупы и невежественны, - усмехнулся граф. - Что мне совершенно не хочется тратить на вас свое время, но запомните: пройдут годы и Вы будете вспоминать этот вечер с тоской и горечью, как самый лучший вечер в вашей жизни, - сказал он, посмотрев прямо в глаза юному маркизу, смутившемуся под его пронзительным взглядом.

Жоффрей вышел в сад. Оставаться среди этих господ не было никаких сил. Он лишь надеялся, что у девочки хватит ума дождаться отца, а не сбежать отсюда, куда глаза глядят, как хотелось ему самому. Граф углубился в парк, который был окутан вечерним туманом. Мужчина понимал, что скорей всего ему придется остаться здесь до утра. Отправляться в путь в столь поздний час было опасно. Тут он наткнулся на туфельки, небрежно раскиданные на земле. Посмотрев наверх, он увидел детскую фигурку, ловко соскальзывающую со стены. Анжелика искала место, где оставила свою обувь и поняв, что кто-то стоит рядом с её туфельками, испуганно отступила назад. 

- Простите, мадемуазель де Сансе, я не хотел Вас напугать, - поклонился ей Жоффрей.

- Граф? - выдохнула девочка, и сделала реверанс, как учила её тетушка Пюльшери. - Я и не знала, что Вы здесь.

- Могу я спросить, что Вы здесь делали? - осведомился граф.

- Как и положено феям - заглядывала к людям в окна, - улыбнулась в ответ девочка, и стала обуваться. 

Он рассмеялся:

- И что же Вы увидели?

Улыбка тут же сошла с лица ребенка, она опустила голову: 

- Ничего.

Анжелика попробовала бочком обойти его и сбежать. Де Пейрак удивился столь резкой перемене в этом лукавом бесенке, и направился следом за ней. Она остановилась и посмотрела вдаль. Жоффрей проследил её взгляд - на лужайке, в свете факелов, играли молодые люди. 

- Когда-нибудь он склонится пред мной... Они все склонятся, - прошептала она как клятву, как обещание.

Граф посмотрел на нее и поверил, такая уверенность читалась на ее юном личике. Возможно, даже он склонится перед ней, когда-нибудь...

"А Вы тщеславны, маленькая баронесса," - подумал он.

Вскоре ночная прохлада и сырость загнала всех в дом.

Они зашли в замок. Стук фаянсовых тарелок и звон хрусталя доносился из зал и галерей, где гости уже расселись за красиво расставленными столами, покрытыми кружевными скатертями. За каждым из столов собралось человек по десять.

Анжелика остановилась на пороге самой большой залы и увидела принца Конде в окружении маркизы дю Плесси, герцогини де Бофор и графини де Ришвиль. Кроме них, трапезу принца разделяли маркиз дю Плесси с сыном и несколько дам и молодых сеньоров. Грубая коричневая сутана монаха Экзили казалась неуместной в этом море кружев, лент и роскошных материй, расшитых золотом и серебром. Будь здесь барон де Сансе, его костюм тоже выглядел бы по-монашески суровым. Но сколько Анжелика ни вглядывалась, отца она не видела нигде.

На ее личике проступила какая-то отчаянная решимость. Она устремилась вперед, к столу. 

— Боже, кто это к нам идет? — воскликнула герцогиня де Бофор.

Маркиза дю Плесси обернулась, увидела Анжелику и опять поспешила призвать на помощь своего сына:

— Филипп! Филипп! Будьте так милы, дружок, проводите вашу кузину де Сансе к столу фрейлин.

Молодой человек угрюмо покосился на Анжелику — Вот табурет, — указал он ей на свободное место рядом с собой.

— Да не сюда, не сюда, Филипп. Ведь вы оставили это место для мадемуазель де Санли.

Мадемуазель де Санли могла бы поторопиться.

— Когда пожалует сюда, то увидит, что ей нашлась замена… и недурная, — насмешливо ответил Филипп.

Сидящие за столом засмеялись.

Анжелика все же села. Она зашла слишком далеко, чтобы отступать. Она не решалась спросить, где ее отец, у нее кружилась голова от ослепительной игры света на брильянтах всех этих дам, на гранях бокалов, графинов, на столовом серебре. Словно бросая всем вызов, она сидела очень прямо, откинув назад голову с тяжелой шапкой золотых волос. Ей показалось, что некоторые сеньоры поглядывают на нее с интересом. Сидевший почти напротив принц Конде внимательно и нагло посмотрел на нее глазами хищной птицы.

— Черт побери, что за странные у вас родственники, маркиз! Кто эта дикая серая утка? — обратился он к дю Плесси.

— Наша юная провинциальная кузина, ваше высочество. Ах, можете меня пожалеть: даже нынче вечером, вместо того чтобы слушать музыкантов и очаровательную беседу наших дам, я битых два часа выдерживал натиск барона, ее отца, до сих пор меня преследует запах, который исходит у него изо рта. Поистине к нему можно было бы отнести слов нашего поэта циника Аржантея:

Я скажу без обмана, что смрад мертвеца
И зловонье клозета не столь велики...

Все вокруг услужливо захихикали.

Де Пейрак стоял возле входа, наблюдая все эту сцену. Ему было интересно, что задумала маленькая плутовка. То, что у нее есть какой-то план, он даже не сомневался. 

— Знаете, чего он от меня требовал? — продолжал маркиз, жеманно смахивая с век слезинку, набежавшую от смеха. — Держу пари, ни за что не угадаете! Я, видите ли, должен добиться, чтобы его освободили от налогов на каких-то там его мулов и на производство — одно слово чего стоит! — на производство свинца, который, по его утверждению, лежит прямо в слитках под грядками баронского огорода. Таких глупостей мне еще не приходилось слышать!

— Пропади они пропадом, все эти голодранцы! — проворчал принц. — Своими деревенскими повадками они позорят наши вербы.

Дамы давились от смеха.

— А вы видели, какое у него перо на шляпе?

— А башмаки? На каблуках солома налипла.

Анжелика бросила взгляд и встретилась с холодными голубыми глазами красавчика кузена. Он смотрел на нее как-то странно.

Она сильно побледнела и вспомнила, как несколько часов назад залилась краской графиня де Ришвиль, когда она, Анжелика, среди воцарившегося вдруг молчания бросила ей в лицо дерзкую реплику. Значит, есть что-то, чего боятся эти наглые люди…

И «кузина де Сансе» глубоко вздохнула, собираясь с духом.

— Может, мы и голодранцы, — сказала она очень громко, четко выговаривая каждое слово, — но зато мы не замышляем отравить короля!

Как и в тот раз, смех застыл на губах гостей, наступило тягостное молчание, так что сидевшие за соседними столами тоже почувствовали, что произошло что-то неладное. Разговоры стихли, оживление спало, и все устремили свои взоры на принца Конде.

Жоффрей вздрогнул. Он, в отличие от всех остальных, смотрел на Анжелику, застывшую с прямой спиной и смотрящую прямо на принца Конде.

— Кто… кто… кто? — заикаясь, начал маркиз дю Плесси, но так и не закончил фразы.

— Какие странные слова, — проговорил наконец принц, с трудом сдерживая себя. — Эта юная особа не умеет вести себя в обществе. Она все еще живет сказками своей кормилицы…

— Мне сказали, что синьор Экзили самый большой знаток в ядах во всем королевстве, — сказала она, наклонив голову.

Новый камень, брошенный в воду, вызвал настоящую бурю. Испуганный шепот пробежал по зале.

Граф внезапно осознал, что слова девочки были не просто детскими фантазиями.

"- И что же Вы увидели?

- Ничего. " 

Неужели за этим "ничего" скрывался заговор против короля? 

Мужчина почувствовал, как по спине прошелся холодок. Сумасбродка! Вряд ли она понимала, в какую опасную игру ввязалась. В смертельно опасную игру...

— О, в эту девчонку вселился сам дьявол! — воскликнула маркиза дю Плесси, в ярости кусая свой кружевной платочек. — Она уже вторично позорит меня! Сначала сидит, как кукла со стеклянными глазами, а потом вдруг раскрывает рот и изрекает чудовищные вещи!

— Чудовищные? Чем же они чудовищны? — мягко возразил принц, не сводя с Анжелики глаз. — Будь они правдой, тогда они были бы чудовищны. Но ведь это всего-навсего пустые выдумки маленькой девочки, которая не умеет молчать.

— Когда мне захочется, тогда я замолчу, — бросила в ответ Анжелика.

— А когда вам захочется, мадемуазель?

— Когда вы перестанете оскорблять моего отца и согласитесь предоставить ему те ничтожные льготы, о которых он просит.

Лицо принца Конде вдруг стало мрачнее тучи. Дело принимало явно скандальный оборот. Толпившиеся в глубине галереи люди встали на стулья, чтобы лучше видеть. 

- Господа! - привлек к себе внимание де Пейрак. - Не стоит обращать столько внимания на детские выдумки. Баронесса де Сансе, скорее всего, просто услышала разговоры пажей. Молодые люди обожают сплетничать и пересказывать подробности различных заговоров и переворотов. Ведь так, мадемуазель? - повернулся к ней граф, мысленно прося подтвердить его версию. 

- Да, - кивнула Анжелика. - Я просто слышала разговор пажей. Простите я не хотела ничего плохого, - самым невинным тоном произнесла она, наивно распахнув глаза.

Она встала со стула и поклонилась в глубоком реверансе: 

- Простите меня, ваше высочество, я не хотела никого оскорбить или взволновать, - извинилась девочка с нежнейшей улыбкой на устах.

— Черт бы их побрал, этих сопляков, вечно они подслушивают под дверью! — пробурчал принц. — Как вас зовут, мадемуазель?

— Анжелика де Сансе.

— Послушайте, мадемуазель де Сансе, нехорошо повторять, да еще невпопад, слова, которых девочке вашего возраста не понять. Это может повредить вам и вашей семье. Я забуду об этом инциденте. Даже больше того, займусь делом вашего отца и посмотрю, не смогу ли я чем-нибудь ему помочь. Но кто поручится мне, что вы будете молчать?

Анжелика подняла на него свои зеленые глаза.

— Я умею так же хорошо молчать, когда со мной справедливы, как и отвечать, когда меня оскорбляют.

— Клянусь честью, когда вы станете женщиной, мужчины будут сходить из-за вас с ума! — проговорил принц.

Жоффрей, увидев, что обстановка начинает разряжаться, подозвал пажа с гитарой, и улыбнувшись, обратился к принцу Конде:

- Ваше высочество позволит мне спеть для наших прекрасных дам?

- Граф де Пейрак, слава о Вашем таланте дошла до самых отдаленных уголков Франции. Всем здесь было бы очень приятно услышать Ваши песни,- задумчиво проговорил принц. 

Жоффрей заиграл одну из старинных французских баллад. Граф видел, как Анжелика склонилась в реверансе перед маркизой дю Плесси, видимо прося прощения за свою выходку и спрашивая разрешения удалиться. Он начал петь, когда девочка уже шла к выходу из галереи. Она замерла и оглянулась. Найдя глазами исполнителя, она несмело улыбнулась ему и поспешила прочь. На входе она столкнулась с отцом, бароном де Сансе.

— Анжелика, ты сведешь меня с ума! — вздохнул он. — Вот уже больше трех часов я в поисках тебя мечусь среди ночи между нашим замком, домом Молина и Плесси. Ну и денек, дитя мое, ну и денек!

— Уйдем отсюда, отец, уйдем скорее, прошу тебя, — сказала Анжелика.

Они уже вышли на крыльцо, как вдруг услышали голос маркиза дю Плесси.

— Минутку, дорогой кузен. Принц хотел бы с вами побеседовать по поводу таможенных пошлин, о которых вы мне говорили…

Дальнейшего Анжелика не услышала, так как отец с маркизом вошли в замок.

Она присела на последнюю ступеньку лестницы и стала ждать отца. Она вдруг почувствовала себя какой-то опустошенной — ни мыслей, ни желаний. Маленький белый грифон подошел к ней, обнюхал ее ноги. Она машинально погладила его.

- Это было очень неразумно, - услышала она знакомый голос.

Анжелика вскочила на ноги и обернулась. Граф де Пейрак, хромая, медленно спускался по ступенькам.

- А что произошло с Вашей ногой? - спросила девочка.

- Когда я был младенцем, на деревню, где жила моя кормилица, напали. Меня выбросили в окно, наградив шрамами и сломанной ногой.

- Ужас, - передернула плечами Анжелика, представив себе младенца, лежавшего в крови.

- Анжелика, - поравнялся с девочкой граф. - Надеюсь, все то, что вы сказали принцу, - выдумка? 

Под пристальных взглядом темных глаз мужчины девочка стушевалась. Она опустила голову, рассматривая туфельки.

- Анжелика? - уже более требовательным тоном проговорил Жоффрей.

Девочка вздрогнула и замотала головой: 

- Нет.

Она сошла по ступенек и направилась к той стене замка, откуда спустилась ранее. Де Пейрак последовал за ней. 

- Там был ларец. В нем был яд и какие-то письма, - прошептала она. - Я спрятала его.

Девочка посмотрела на башенки, украшающие замок. Жоффрей все понял:

- Сможете достать?

- Да. 

Убедившись, что в саду никого нет, девочка уже второй раз за вечер скинула обувь, и с проворством акробата, залезла на знакомый карниз. Оттуда она осторожно дошла до башенки, и запустив ручку в окошко, вытащила ларец. Проделав обратный путь, она передала ларец графу. Потом легко спрыгнула на землю. Жоффрей раскрыл сундучок и осторожно взял флакончик, покрутив в руках. Поморщился: "Вот оно, хваленое аристократическое общество". 

- Что Вы будете с ним делать? - спросила Анжелика после того, как граф закрыл ларец. 

- Выброшу его в реку, - он посмотрел на девочку.

На миг ему стало страшно за нее. Мужчина взял её за плечи:

- Анжелика, быть замешанной в интриги великосветских господ очень опасно. Им ничего не стоит при случае убить вас. 

Глаза девочки расширились от испуга.

- Не волнуйтесь, я уверен, что ваша выходка была слишком дерзкой, чтобы всерьез подумать, что вы причастны к пропаже, но все же будьте осторожны, - поспешил успокоить ее Жоффрей.

- Я скоро уезжаю в монастырь, - прошептала она.

- Вот и хорошо, - кивнул граф, - Пока вас не будет, все забудут эту историю с ядом. Запомните, никому и никогда не рассказывайте об этом. Словно ничего и не было.

Девочка медленно кивнула. 

Они подошли обратно к крыльцу.

- Оставайтесь здесь и ждите отца, - сказал ей Жоффрей, погладив по голове, а потом задумчиво продолжал:

- Когда мы в следующий раз встретимся, мадемуазель, Вы уже будете взрослой. Вас будут учить, как быть дамой, такой же, как вы видели сегодня, и многое из этого Вам пригодится. Но прошу Вас, не давайте никому загасить это огонек в ваших глазах. Оставайтесь всегда той отважной феей, что встретилась мне в лесу. Прощайте, Анжелика де Сансе, - Жоффрей де Пейрак поклонился ей, и повернувшись, пошел в ту сторону, где слышался шум реки.

Нужно было поскорей избавиться от смертельно опасной находки. А также по возвращению в Тулузу нанять надежных людей, чтобы следили и охраняли маленькую баронессу, пока он не будет уверен, что история с ядом действительно забыта и девочка вне опасности.

Когда барон де Сансе снова вышел из замка, он прежде всего схватил дочь за руку.

— Я боялся, что ты снова удерешь. Ты просто чертенок. Принц Конде наговорил мне такие странные комплименты в твой адрес, что я уже подумывал, не извиниться ли мне за то, что я произвел тебя на свет.

***

Немного позже, когда они тряслись в темноте на своих неторопливо семенящих коне и муле, барон де Сансе, покачав головой, снова заговорил:

— Не пойму я этих людей. Сначала над моими словами смеются. Маркиз с цифрами в руках доказывает, насколько ему живется труднее, чем мне. Меня отпускают, даже не предложив промочить горло стаканом вина, а потом ни с того ни с сего догоняют и дают обещание сделать все, что я захочу. Как заверил меня его высочество, уже с будущего месяца я получу освобождение от таможенных пошлин.

— Тем лучше, отец, — тихо проговорила Анжелика.

Она слушала доносившуюся из темноты ночную песнь жаб — верный признак близости болот и, следовательно, их старого замка. И вдруг ей захотелось плакать.

— Как ты думаешь, маркиза дю Плесси возьмет тебя к себе в фрейлины? — спросил барон.

— О нет, не думаю, — сладким голоском ответила Анжелика.
 

Письмо и влюбленный паж

Анжелика сидела на монастырской стене, греясь под лучами скудного зимнего солнца, и задумчиво вертела в руках сложенный листок бумаги - самое неожиданное письмо в её жизни. Письмо от человека, которого она, возможно, никогда не увидит, но и никогда не забудет, хотя бы потому, что их связывает общая тайна. Это письмо пришло через два месяца после смерти Мадлон. 

Вспышка болезни, унеся с собой несколько жизней, покинула город. Мир Анжелики изменился навсегда. Она до сих пор помнила, как, несмотря на опасность заразиться самой, держала в ладонях маленькую, уже остывшую ручку своей сестры, и с болью в сердце вспоминала ту робкую боязливую девочку, которая доверчиво прижималась к ней, дрожа от страха и холода в огромной постели, которую они делили некогда в их старом, продуваемом всеми ветрами замке Монтелу...

Сейчас Анжелика чувствовала себя уже взрослой, столько увидеть и пережить ей пришлось. Она стала еще более нелюдимой и отстраненной. Все казалось ей таким глупым и ненужным. Анжелике хотелось убежать подальше от этих серых стен и строгих монахинь. Оказаться опять в таинственном лесу Пуату, слушать пенье птиц и кваканье жаб. Играть возле волшебного камня с Николя и плавать на лодке по болотам с Валентином. 

Монахини, поначалу пытающиеся образумить непослушную воспитанницу, вскоре махнули на Анжелику рукой и предоставили девочку самой себе. И когда маленькая баронесса совсем уже было приуныла, одним морозным утром монахиня передала ей письмо. Анжелика выхватила конверт и, выбежав в сад, взобралась на монастырскую стену. Она долго крутила его в руках, рассматривала восковую печать с незнакомым гербом, трогала её пальцами, изучая рисунок. 

Наконец Анжелика решилась вскрыть конверт.

Здравствуйте, мадемуазель де Сансе.

Думаю, мое письмо будет для Вас неожиданностью, но узнав о несчастье, постигшем вашу семью, я решил написать Вам. Зная ваш свободолюбивый характер, я предполагаю, что вам невыносимо тяжело находиться в стенах монастыря, а потеря сестры еще больше усугубляет ситуацию.

Анжелика, я хочу сказать Вам, что жизнь очень сложная и подчас жестокая штука, в ней есть и боль, и смерть, и лишения... Иногда в ней приходится сражаться за себя, за свои убеждения изо всех сил. Но в ней есть и прекрасные вещи, которые ждут вас в скором будущем: красивые платья и драгоценности, балы, поклонники... Мне помнится, однажды Вы пообещали себе, что перед Вами склонится кучка глупых пажей, незаслуженно обидевших Вас. Поверьте, ваши возможности намного больше, чем вы себе представляете, но сейчас от Вас требуется только одно - собрать в кулак свою волю, смелость и упорство, чтобы выстоять и научиться всему, что от Вас требуют. Я знаю, что у отважной маленькой феи хватит на это сил.

Я верю в Вас, Анжелика де Сансе.

Граф Жоффрей де Пейрак де Моран д'Ирристрю.

Девочка еще долго сидела и рассеянно водила пальцами по ровным строкам, написанным уверенным и твердым почерком. Письмо заставило её о многом задуматься, стать более послушной и менее отстраненной, но не избавило от желания вырваться из холодных монастырских стен.

Прижавшись к стене, Анжелика слушала гул взбудораженного города, доносившийся даже сюда, в их отдаленный квартал. Проклятия кучеров — экипажи то и дело застревали на узких, кривых улочках, — смех и перебранка пажей и служанок смешивались с ржанием лошадей. И перекрывая весь этот шум, над городом гудели колокола. Анжелика уже научилась узнавать их по голосам: вот этот — святой Илер, это — святая Радегонда, самый низкий бас — Нотр-Дам-ла-Гранд, а те, тоже низкие, — с Сен-Поршерской башни.

Вдруг внизу, у стены, появилась вереница пажей, в своих атласных и шелковых костюмах, напоминавших стаю экзотических птиц. Один из пажей остановился, чтобы завязать бант на туфле. Выпрямляясь, он поднял голову и встретился взглядом с Анжеликой, которая сверху наблюдала за ним.

Паж галантно взмахнул своей шляпой, взметнув столб пыли.

— Приветствую вас, мадемуазель. Видно, вам не очень-то весело там, наверху.

Он был похож на тех пажей, которых она видела в замке дю Плесси: на нем были такие же широкие короткие штаны с буфами, по последней моде, отчего ноги у него казались длинными, как у цапли.

Но в общем-то, он был довольно милый — загорелый, смеющийся, с красивыми каштановыми кудрями.

Она спросила, сколько ему лет. Он ответил, что шестнадцать.

— Но вы не беспокойтесь, мадемуазель, — добавил он, — я умею ухаживать за дамами.

Он бросал на нее нежные взгляды и вдруг протянул руки.

— Идите сюда.

Анжелику охватило какое-то радостное чувство. Ей почудилось, будто ворота унылой и мрачной тюрьмы, за стенами которой она изнывала душой и телом, вдруг распахнулись. Очаровательная улыбка пажа сулила ей что-то приятное, сладостное, по чему она изголодалась, как после Великого поста.

— Идите сюда, — прошептал юноша. — Если хотите, я отведу вас в отель герцогов Аквитанских, где разместился королевский двор, и покажу вам короля.

Чуть поколебавшись, Анжелика подобрала полы своей черной суконной накидки с капюшоном и крикнула:

— Ловите меня, я прыгаю.

Паж раскинул руки, и она оказалась в его объятиях. Оба расхохотались. Он живо обнял ее за талию и увлек за собой.

— А что скажут ваши монахини?

— Они привыкли к моим причудам.

— А как же вы вернетесь?

— Позвоню у ворот и попрошу милостыню.

Паж фыркнул.

Попав в водоворот городских улиц, Анжелика словно опьянела. Среди сеньоров и дам, роскошные туалеты которых вызывали восхищение у провинциалов, сновали торговцы. У одного из них паж купил две палочки с нанизанными на них жареными лягушачьими лапками. Коренной житель Парижа, он находил это лакомство весьма занятным. Они уплетали лапки с огромным аппетитом. Паж сказал, что его зовут Анди де Рогье и он состоит на службе у короля. Молодой король — веселый малый, иногда он покидает важных господ своего Совета ради удовольствия побренчать на гитаре с друзьями. А еще при дворе находятся очаровательные итальянские куколки — племянницы кардинала Мазарини, хотя самого кардинала вынудили покинуть Францию.

Болтая, паж потихоньку увлекал Анжелику подальше от оживленных улиц. Она заметила это, но промолчала. Всем своим существом она трепетно ждала чего-то.

Вдруг паж остановился, легонько подтолкнул Анжелику к двери какого-то дома и принялся осыпать ее пылкими поцелуями, бормоча какие-то избитые и смешные слова:

— Ты красивая… у тебя щечки, как маргаритки, а глаза зеленые, как лягушки… Лягушки на болоте… Стой спокойно. Я хочу расстегнуть твой корсаж… Позволь мне. У меня есть в этом деле сноровка… О! Никогда я не видел таких славных и белых грудок… И крепких, как яблочки… Ты мне нравишься, подружка.

Она не мешала ему говорить глупости, ласкать её. Слегка откинув голову назад, к замшелой каменной стене, она бездумно глядела в голубое небо, на фоне которого вырисовывался щипец крыши.

Теперь уже паж молчал, дыхание его становилось все чаще. Охваченный волнением, он несколько раз с досадой оглядывался. Улица была тихая, но все же время от времени на ней кто-нибудь появлялся. И тут появились двое мужчин, одетых как слуги аристократа.

Юноша отпрянул от Анжелики и с опаской посмотрел на приближающихся мужчин.

— Твои знакомые?

— Нет, — прошептала Анжелика.

- Тогда бежим! - паж потянул ее за руку.

Он взял ее за руку и бегом потащил за собой по улицам к площади Нотр-Дам-ла-Гранд. Анжелика провела в Пуатье больше двух лет, но совсем не знала города. Она с восхищением разглядывала фасад собора, изящный, словно индусский ларец, с колоколенками в виде сосновых шишек по углам. Казалось, что камни расцвели под волшебным резцом мастера.

Но ему этого было мало. Взгляд его упал на кошелек с мелочью для раздачи милостыни, который болтался у него на поясе, и лицо его просветлело:

— Идем! Мне пришла в голову одна мысль! Сейчас мы отыщем достойные нас палаты!

Юный Анри сказал своей подружке, чтобы она подождала его у входа. Вскоре он вернулся с довольным видом, держа в руке ключ.

— Ризничий предоставил мне на время кафедру.

— Кафедру? — удивленно переспросила Анжелика.

— Подумаешь! Он не впервые оказывает подобные услуги несчастным влюбленным.

Он снова обнял ее за талию, и они спустились по ступенькам в собор, который от времени чуть осел.

Анжелику поразили мрак и прохлада, царившие под сводами собора. Церкви Пуату — самые мрачные во всей Франции. Под тяжеловесными сводами, покоящимися на массивных колоннах, скрывается в полумраке старинная настенная роспись, и, только привыкнув к темноте, глаз начинает постепенно различать яркие, живые краски. Анжелика с пажом молча продвигались вперед.

— Мне холодно, — прошептала Анжелика, запахивая на себе накидку.

Анри покровительственно обнял ее за плечи, но его возбуждение прошло, и теперь он выглядел оробевшим.
Он раскрыл первую дверь величественной кафедры, затем поднялся по ступенькам в ротонду, откуда читают проповеди. Анжелика машинально следовала за ним.

Они сели на пол, покрытый бархатным ковром. Церковные своды, мрак, наполненный запахом ладана, как видно, подействовали на предприимчивого юнца успокаивающе. Он снова обнял Анжелику за плечи и нежно поцеловал ее в висок.

— Какая же ты красивая, подружка моя, — вздохнул он, — ты куда лучше всех этих знатных дам. Они только дразнят меня и смеются надо мной. Мне порою так тошно бывает, а я должен им угождать. Если бы ты знала…

Он снова вздохнул. И вдруг лицо его стало по-детски простодушным.

— Сейчас я покажу тебе одну замечательную, необыкновенную вещицу, — сказал он, роясь в своем кошельке.

Он достал не очень чистый кусок белого полотна, обшитый кружевом.

— Носовой платок? — удивилась Анжелика.

— Да. Носовой платок короля. Он обронил его сегодня утром. А я подобрал и спрятал, теперь это мой талисман.

Анри устремил задумчивый взгляд на Анжелику.

— Хочешь, я подарю его тебе в залог любви?

— О, конечно! — Анжелика радостно протянула руку и задела ладонью деревянные перила. Гулкое эхо отдалось под сводами церкви.

Они в испуге замерли.

— Кажется, кто-то идет, — прошептала Анжелика.

Паж плаксиво пробормотал:

— Я забыл закрыть внизу у лестницы дверцу, что ведет на кафедру.

Они снова замерли, прислушиваясь к приближавшимся шагам. Кто-то поднимался по ступенькам к их убежищу, и через секунду они увидели голову старого аббата в черной скуфье, склонившегося к ним.

— Что вы здесь делаете, дети мои? — спросил он.

Паж никогда не лез за словом в карман, и он тут же сочинил целую историю.

— Я хотел повидаться со своей сестричкой, она воспитывается в монастыре в Пуатье, но нам негде было встретиться… Наши родители…

— Не разговаривай так громко в божьем доме, — остановил его священник. — Встань, и пусть твоя сестра тоже встанет, и идите оба за мной.

Он привел их в ризницу и сел на табурет. Потом, положив руки на колени, поглядел в лицо пажа, затем — Анжелики. Седые волосы, выбившиеся из-под скуфьи, обрамляли его по-крестьянски свежее, несмотря на годы, лицо. У него был крупный нос, маленькие живые и проницательные глазки, короткая белая бородка. Под его взглядом Анри де Рогье совсем растерялся и стоял молча, явно смущенный.

— Он твой любовник? — неожиданно спросил Анжелику священник, кивком головы указывая на пажа.

Анжелика залилась краской, а паж с искренней горячностью воскликнул:

— Я бы желал этого, сударь, да она не из таких девушек.

— Тем лучше, дочь моя. Будь у тебя красивое жемчужное ожерелье, разве пришло бы тебе в голову бросить его в навозную кучу на дворе, где свиньи стали бы тыкаться в него своими грязными рылами? Ну? Скажи мне, девочка, ты сделала бы так?

— Нет, не сделала бы.

— Не следует бросать, жемчуг свиньям… Не следует так легкомысленно относиться к такому сокровищу, как девственность, ее нужно хранить до замужества. А тебе, паскудник, — продолжал он тихим голосом, повернувшись к пажу, — как тебе только могла прийти в голову столь кощунственная мысль: привести свою подружку на церковную кафедру и здесь охаживать ее?

— А куда еще я мог ее привести? — мрачно спросил паж. — Разве можно в этом городе спокойно поболтать на улице — ведь улочки здесь уже, чем стенной шкаф. А я знал, что ризничий Нотр-Дам-ла-Гранд иногда сдает кафедру и исповедальни тем, кому надо о чем-нибудь поговорить по секрету, подальше от нескромных ушей. Вы же знаете, господин Венсан, в этих провинциальных городах полно девиц, которых брюзгливые отцы и сварливые матери стерегут до того строго, что они никогда и не услышали бы ласкового словечка, если бы не…

— Ты на многое открыл мне глаза, мальчик…

— Кафедра стоит тридцать ливров, а исповедальни — по двадцать. Поверьте мне, господин Венсан, это крайне обременительно для моего кошелька.

— Охотно верю тебе, — сказал господин Венсан, — но цена будет еще выше, если взвесить все это на весах, на которых дьявол и ангел взвешивают грехи на паперти Нотр-Дам-ла-Гранд.

Его лицо, до сих пор сохранявшее мягкое выражение, внезапно посуровело. Он протянул руку.

— Дай мне ключ, который тебе доверили.

А когда паж отдал ему ключ, священник добавил:

— Придешь ко мне на исповедь, завтра же вечером я жду тебя здесь, в этой церкви. Я отпущу тебе твои грехи. Я слишком хорошо знаю, в какой среде ты живешь, несчастный маленький паж. Конечно, тебе куда приятнее разыгрывать мужчину с девочкой своего возраста, чем служить забавой зрелых дам, которые завлекают тебя в свои альковы и развращают… Да, я вогнал тебя в краску. Тебе стыдно перед ней, такой чистой, такой свежей, стыдно, что ты пытался выдать свою распущенность за любовь.

Мальчик опустил голову. Куда только девалась его самоуверенность! Наконец он пробормотал:

— Господин Венсан де Поль, прошу вас, не рассказывайте об этом ее величеству королеве. Если она меня отошлет обратно к отцу, ему уже не удастся меня пристроить. У него семь дочерей, и каждой нужно приготовить приданое. Из трех братьев я младший. Великая честь стать придворным короля была оказана мне лишь благодаря шевалье де Лоррену, который меня… которому я нравился, — смущенно запинаясь, пробормотал Анри. — Он .купил мне эту должность. Если меня выгонят, он наверняка потребует, чтобы отец возместил ему все расходы, а это невозможно…

Старый священник в глубоком раздумье смотрел на него.

— Я не назову твоего имени. Но это прекрасный повод лишний раз обратить внимание королевы на то, какой мерзостью она окружена. Увы! Она благочестивая женщина, посвятившая себя благотворительности, но что может поделать она с таким развратом? Указами души не очистишь…

Он не закончил фразы, так как дверь в ризницу распахнулась и вошел молодой человек с длинными кудрями, в черном, довольно изящном одеянии. Господин Венсан выпрямился и строго посмотрел на вошедшего.

— Господин викарий, мне хочется верить, что вам неизвестно, какой торговлей занимается здесь ваш ризничий. Он только что получил от этого юного сеньора тридцать ливров за то, что предоставил ему возможность устроить свидание со своей подружкой на кафедре вашего храма. Не мешало бы вам тщательнее следить за своими служителями.

Чтобы собраться с мыслями, викарий долго медлил, закрывая дверь. И тем не менее, когда он обернулся, даже полумрак, царивший в ризнице, не мог скрыть его смятения. И так как он молчал, господин Венсан снова обрушился на него:

— К тому же, как я вижу, на вас парик и светское платье. А ведь священникам это запрещено. Боюсь, что мне придется поставить в известность о несоблюдении вами правил и о коммерческих сделках, которые здесь заключаются, бенефицианта вашего прихода.

Викарий незаметно пожал плечами.

— Ему это глубоко безразлично, господин Венсан. Мой бенефициант — парижский каноник. Он купил эту должность три года назад у своего предшественника — кюре, который удалился на покой и живет ныне в своем имении. Бенефициант никогда даже не заглядывал сюда, а так как он на правах каноника живет в апсиде Собора Парижской Богоматери, то могу побиться об заклад, что Нотр-Дам-ла-Гранд в Пуатье не представляет для него интереса.

— О, я трепещу при мысли, — неожиданно вскричал господин Венсан, — что эта проклятая торговля приходами, словно ослами или лошадьми на ярмарке, погубит церковь! А кого в нашем королевстве назначают ныне епископами? Воинственных и распутных вельмож, которые порой не имеют даже священного сана, но зато у них много денег, и они покупают епархию и осмеливаются носить духовное платье и прочее облачение служителей бога… О господи, помоги нам ниспровергнуть подобные порядки!

Викарий, обрадованный, что нависшую над ним угрозу пронесло, осмелел:

— Мой приход отнюдь не заброшен. Я пекусь о нем, отдаю ему все свои силы. Окажите нам большую честь, господин Венсан, сегодня вечером почтить своим присутствием службу по случаю праздника тела господня. Вот увидите, храм будет полон. Пуатье был спасен от ереси благодаря религиозному рвению своих священников. Не то что Ниор, Шательро и…

Венсан де Поль мрачно взглянул на викария.

— Именно пороки священников и породили ересь, — сурово воскликнул он.

Он встал и, взяв за плечи Анжелику и пажа, вывел их из церкви. Несмотря на преклонный возраст и согбенную фигуру, он был еще крепок и быстр в движениях.

Вечерние сумерки окутывали площадь, и бледные лучи заходящего зимнего солнца словно оживили каменные розетки собора.

— Овечки мои, — сказал господин Венсан, — малые дети всеблагого господа, вы намеревались сорвать недозревший плод любви. Вот почему вы лишь набили себе оскомину, и грусть наполнила ваши сердца. Дайте же дозреть на солнце жизни тому, чему испокон веков суждено расцветать. В поисках любви нельзя блуждать наугад, иначе можно никогда не найти ее. Нет более жесткого наказания за нетерпение и малодушие, как быть обреченным всю свою жизнь вкушать лишь горькие и безвкусные плоды! А теперь ступайте. У каждого из вас своя дорога. Ты, мальчик, возвращайся к своим обязанностям и выполняй их добросовестно, а ты, девочка, — к своим монахиням и к занятиям. А когда встанет новый день, не забудьте помолиться богу, нашему всеобщему отцу.

Он отпустил их и взглядом провожал их изящные фигурки, пока они не расстались на углу площади.

До самых ворот монастыря Анжелика ни разу не обернулась. Великое умиротворение снизошло на ее душу. Она до сих пор чувствовала на своем плече тепло старческой ладони.

«Господин Венсан, — думала она. — Неужели это тот самый великий господин Венсан? Тот, кого маркиз дю Плесси называет совестью королевства? Тот, кто заставляет богатых прислуживать бедным? Тот, кто ежедневно видится наедине с королевой и королем? Какой же он простой и добрый!»

Прежде чем поднять молоточек у двери, она бросила последний взгляд на погружавшийся во мрак город. «Господин Венсан, — прошептала она, — благословите меня!»

За тем, как она скрывается за воротами монастыря, внимательно наблюдали двое мужчин, от которых Анжелика и паж сбежали на площадь. 

- Сообщи хозяину, что с маленькой феей все хорошо, - приказал один другому.

Второй молча кивнул, и вскочив на лошадь, которую держал под уздцы, ускакал в ночь.