Маленькие семейные секреты

Семейная идиллия?

Дом, как обычно, был наполнен звуками жизни – в зале галдели дети, спорящие с Алисой, на кухне шипела сковорода, звякали тарелки, даже кот решил внести свой вклад в общий гвалт и звучно скрёб когтями о когтеточку. Она ловко жонглировала котлетами, перемещая их со сковороды на тарелку, в паузах замешивала тесто на яблочный пирог. Выполнение множества ролей – матери, хозяйки, жены – делает тебя многозадачной априори, плюс она была многогранна и гибка во всех своих проявлениях. «Никто не испечёт такую шарлотку для моих детей, какую испеку я. Никто кроме меня! Вот мой девиз!» – думала она между делом.

Дверь хлопнула — вернулся муж.
— Привет. Как ты?
— Нормально.
— Будешь есть?
— Да, поем. Сегодня даже не успел нормально пообедать, на работе аврал.
— Опять всё разваливается без тебя?
— М-м, — он сел за стол, включив на телефоне новости.

Она не была в этом искушена, не интересовалась и редко что-либо видела. Времени на подобное у неё попросту не находилось. Быть прекрасной женой, заботливой мамой двоих ребятишек, образцовой хозяйкой и просто отзывчивым человеком — одно это отнимало уйму сил. А ведь у неё были и другие увлечения, за которые она всегда бралась обстоятельно и с душой.

— Дорогая, подай, пожалуйста, хлеб.

Она подала не только хлеб, но и салат, а следом заварила ему свежего чаю. Затем вышла к детям в зал — она всегда без слов понимала, хочет ли он поужинать наедине с телефоном или же ему необходимо выговориться, рассказав о рабочих делах. Сегодня ему явно требовалось побыть одному. А у неё и без того дел хватало. «Оставлю его ненадолго, пусть отключится от работы, придёт в себя. А потом подойду… Хотя, какие там дела, пустяки, справлюсь сама. Просто хочу посидеть рядом, почувствовать его, прижаться… Я так по нему соскучилась!»

— Мам, мам, давай читать! — накинулись на неё дети.

— А что мы будем читать? — она уселась к ним на тёплый коврик с длинным мягким ворсом, провела рукой — ворсинки послушно пригнулись, она ловила приятные тактильные ощущения. Вообще она умела от всего получать удовольствие, радоваться всему, что бы ни случалось. Такая вот суперспособность.

— «Дети капитана Гранта»! — выпалил Сашка, их младшенький, но уже выросший до семи лет ребёнок.

— Ого, какой выбор! Ну что ж, отдать швартовы! Команда на бак! — она открыла книгу и отправила детей в долгожданное приключение по волнам Мирового океана.

Поздним вечером она неслышно вошла в спальню. Он лежал, раскинувшись на кровати, и по-прежнему уткнувшись в экран. Она присела на край, выждала мгновение, а затем легонько пристроилась под его рукой, уютно уложив голову на плече. Он подвинулся, давая ей больше места. Она нежно провела ладонью по его обнажённому торсу, скользнула вверх и вниз, задержалась на груди, а потом снова опустила руку, позволив пальцам коснуться мускулистого рельефа живота и остановиться у самого края боксеров.

— Давай не сегодня, — он повернулся набок, и ей пришлось убрать руку, — я сегодня совершенно разбит.

Какое-то время она ещё лежала, глотая обиду, горечь подступала к горлу, мысли в голове начали свой безумный танец. Затем повернулась на спину — сна будто и не бывало. Решила пойти и заварить чаю. Где-то в шкафу должен был остаться малиновый зефир. А о нём… она подумает завтра.

***

Он был статен, хорош собой и пребывал в том славном возрасте, когда финансовое благополучие уже достигнуто, а мужская харизма ещё не растеряна. К тому же он обладал невероятной лёгкостью в общении — про таких говорят, что за словом в карман не полезет. С одинаковой непринуждённостью он вёл беседы и с мужчинами, и с женщинами. Представительницы прекрасного пола души в нём не чаяли за умение говорить комплименты, оказывать неназойливые знаки внимания и — что ценилось особо — искренне слушать. Мужчина, способный не просто выслушать, а по-настоящему посочувствовать, — редкое божество! Это была его сверхспособность. Правда, распространялась она в основном на посторонних женщин, но не на супругу.

— Алексей Николаевич, — обратился к нему водитель.
— Саш, я же просил — без отчества.
— Хорошо, Алексей Ни... Алексей, на Маркса пробка, поеду через Преображенскую, сэкономим минут пятнадцать, но всё равно опаздываем.
— Договорились.

Он достал телефон, который уже несколько раз настойчиво вибрировал, — Алексей Николаевич не мог позволить себе быть недоступным. «В рабочем чате совещание на 17:00» — свайп. «HR снова предлагают что-то «прогрессивное» и бесполезное» — свайп. «Доброе утро. Как твои дела?» — он задержался, быстрым движением пальцев набрал:
— Нормально. В пути. Ты как?

Пока она набирала ответ, он успел пробежать глазами ещё пару переписок.
— Скучаю.
— Ты же на работе.
— Это мне не мешает скучать, — последовало селфи. Красивое. Идеальный макияж, укладка (она всегда следила за собой), длинные подвески-капельки серёжки, кружевной манжет блузки, обрамляющий тонкое запястье, которое она изящно приложила к щеке, делая снимок.
— Я сегодня в юбке.
— М-м, покажи, — он уже представлял, как пойдёт эта игра. У него было и время, и настроение, а у неё — явное желание его подразнить. Телефон снова вибрировал. На экране возникла стройная фигурка: в одной руке — телефон, направленный на зеркало в дамской комнате, другой — она приподнимала край короткой чёрной юбки, обнажая кружевную кайму чулка. Он чуть больше откинулся на спинку сидения, чуть расслабленнее выдвинул ноги вперед, как бы развалившись, улыбнулся:
— Выше!

Все мужики изменяют

«Обожаю женский коллектив», — промелькнуло у неё в голове, пока она приближалась к гомонящим сотрудницам. Видимо, обсуждали что-то очень горячее. Верка, энергично размахивая руками, кого-то живо изображала, подружки дружно хохотали, затем так же синхронно хихикали, и так же внезапно умолкали, когда в беседу вступала Елена Сергеевна — её слова одних заставляли пунцоветь, а других — бледнеть до неузнаваемости.

— О чём речь? — поинтересовалась Алёна.

— Представляешь, Семён, тот самый из расчётного отдела, оказывается, изменяет нашей Маше.

— Да как вообще можно изменять Маше? Не понимаю я этих мужчин! Чего ему ещё не хватает?

Все наперебой начали возмущаться произошедшим, сыпать гневными проклятиями в адрес Семёна и придумывать, как отвлечь Машу от её горя. Тут же нашлись кандидаты в фиктивные ухажёры, номера "специальных" спа-салонов, обсуждались лучшие сорта вина для забвения, модные и совершенно необходимые к покупке туфли. А когда волна женского энтузиазма схлынула, внезапно кто-то расплакался, вспомнив о своей похожей истории, кто-то принялся рассказывать, как сто лет назад «пережила то же самое, а он, негодяй, до сих пор мучается». Алёна почувствовала, что сейчас не готова погружаться в это, не хочет растерять приятное настроение.

***

Он подъёхал за ней в обеденный перерыв. Она ещё не вышла, а уже трепетала внутри. Боже, давно не двадцать, а эта лёгкая дрожь от одного ожидания встречи — до чего же сладко. Лёгкой походкой, молодая и красивая, она будто соскользнула с лестницы, почти пролетела к машине и впорхнула в его огромный джип с тёмными стёклами.

— У меня всего час. Ну, максимум полтора.
— Тогда просто катанемся, — он усмехнулся как-то странно, и в его прищуренных глазах дёрзко блеснули огоньки.
— Да, поедем на смотровую.

Алёна обожала эти поездки с ним, его машину и его манеру за рулём — наглую, уверенную, стремительную, но при этом филигранную и безопасную. На дороге он чувствовал себя королём, всегда зная, какой маршрут выбрать, куда свернуть, кого и когда обогнать. Он мог лихо перестроиться из самого левого ряда в правый, и ему неизменно уступали! Казалось, даже металл подчинялся его напору и самоуверенности. А она обожала смотреть на него в дороге — на его профиль, расслабленную позу, сильные руки на руле. О, это было для неё особым, тайным наслаждением — наблюдать за его пальцами, за тем, как легко он управляется с огромным рулём, и представлять, на что способны эти руки… Как будут ласкать её тело, охватят бёдра, сожмут грудь, как уверенно проскользнут между ног и коснутся пальцем самой сокровенной, влажной точки…

Её будто пронзило током от его прикосновения! Она так ушла в свои мысли, что не заметила, как его рука потянулась к внутренней поверхности её бедра. Она взглянула на него: он улыбался, не отрывая глаз от дороги. Вот они, те самые красивые пальцы, о которых она только что грезила, нежно скользят по коже, двигаясь всё выше, переходя на другую ногу, легко и невероятно возбуждающе. Она сама не заметила, как раздвинула бёдра шире и приопустилась в кресле. Он с шумом выдохнул: «Да, девочка, теперь ты моя». Он обхватил её ногу и уже более властно провёл ладонью вниз к колену, а затем снова вверх, чуть заведя руку под её пылающие от желания губы, словно приподнимая её над сиденьем, и крепко сжал, подтверждая свои слова — да, она его, теперь полностью в его власти.

— А тебе не стоит сосредоточиться на дороге?
— Я сосредоточен. И на дороге, и на тебе. Но если ты настаиваешь, я буду примерным водителем, — он в последний раз провёл ладонью между её ног и вернул руку на руль.
— Эх… — с лёгкой досадой выдохнула она.

Они уже приближались к месту. Смотровая площадка представляла собой уединённый уголок в сосновом лесу. Неподалёку от города, но сюда редко кто добирался — дорога была сложной, без гравийного покрытия, а после дождя и вовсе превращалась в серьёзное испытание для внедорожника. Зато вид отсюда открывался потрясающий: со взгорья можно было увидеть весь город и окружающие его леса. Но ей был неважен вид — она просто хотела побыть с ним наедине.

— Ну как, довёз нормально?
— Конечно. Ты, как всегда, на высоте.
— Да? А как ты оценишь вот это? — он повернулся к ней и провёл рукой под юбкой.
Его ладонь скользнула по бёдрам, округлости попы, задержалась между ног. Притянул её ближе, другой рукой коснулся щеки, нежно проводя большим пальцем по коже, а остальные запустил в волосы. Притянул её лицо к своему и захватил её губы в поцелуе.
Она ждала этого, ждала с нетерпением и теперь отдавалась ему с исступлением. Была активной, жадно исследуя его рот своим языком — энергичные движения сменялись нежным посысыванием и лёгким прикусыванием его губ. Он перехватил инициативу, проникнув языком в её ротик, двигаясь в ритме, напоминающем любовные толчки. Она ответила взаимностью, с наслаждением посысывая его язык, от чего возбуждение нарастало с новой силой. Его дыхание стало тяжелее — он оторвался от её губ и с протяжным вздохом принялся осыпать поцелуями её шею, ключицы, одновременно пытаясь справиться с пуговицами на блузке. Это оказалось неудобно.

— Перебирайся назад, — скомандовал он.

Она едва успела переместиться на заднее сиденье, как он уже оказался перед ней — благословен будь создатель таких просторных джипов! На этом сиденье можно было устроить настоящий танцпол, не то что...

— Ммм... — она не смогла сдержаться от неожиданности. Он резко задрал ее юбку и обдал горячим дыханием прямо там, где у нее давно было мокро-мокро.
— А я говорил, что люблю тебя мокренькую? — проговорил он, стягивая с Алёны трусики.
— Дааа, — протянула она со стоном, его губы уже были там. После первого страстного касания, он стал двигаться так легко, как порхает бабочка, и от этого ощущения становились острее. Горячее касание языка сменялось прохладой в паузе, и опять касание, опять касание. Он провел языком от самой ямки вверх к набухшему бугорку, легонько обвел вокруг него острым язычком. «Только не останавливайся! Только не останавливайся», - думала она. Ей уже самой мешали эти пуговицы на блузке, она быстро справилась с двумя, завела руку под бюстгальтер, сжала легким движением грудь, глянула на него и не смогла сдержать утробного стона — так ей нравилось наблюдать за ним, видеть его губы у себя между ног. Её дыхание становилось всё более шумным, срывающимся на стоны и придыхания, возбуждение нарастало, и она ждала пика. Наверное, она очень сильно стремилась достичь оргазма, поэтому он ускользал от неё, дразня и заставляя изнывать, эмоции смешивались и вместе с безграничным удовольствием она чувствовала жгучее нетерпение.