Малгор и Лиана

Малгор и Лиана: свет и тьма

Владыка Тьмы Малгор нашел Вечный Кристалл. Он был последним, и, вонзив его в свою черную диадему, Малгор ощутил, как силы вселенной сходятся в нём. Взмах руки — и горы рушились. Щелчок пальцев — и океаны вскипали.

Он пришел в долину, где собралось последнее жалкое ополчение людей, эльфов и дварфов. Над их строем развевался знамя с солнечным символом — насмешливым знаком надежды.

«Преклонитесь, и я оставлю вам жизнь рабов», — прогремел голос Малгора, и от его слов треснула скала.

Тогда из рядов вышел не воин в сияющих доспехах, а девочка. Лиана, подмастерье травницы. Ее платье было запачкано землей, в руках — пучок простого лютика.

«Что это?» — изумился Малгор. Его взор, способный испепелить дракона, уставился на хрупкое создание.

«Я принесла тебе цветы, владыка», — просто сказала Лиана. Ее голос дрожал, но ноги твердо стояли на земле. «Потому что у тебя на мантии дыра. И потому что ты выглядишь очень одиноко».

Тишина повисла над долиной. Никто не дышал. Малгор, Повелитель Ужаса, смотрел на желтые лепестки, потом на запачканную землей подол её платья. И неожиданно вспомнил. Не битвы и заклинания, а запах влажной земли после дождя. И женщину, которая давным-давно, в другой жизни, тоже собирала для него лютики на лугу.

Диадема на его челе, собранная из всех Кристаллов, вдруг дрогнула. Она питалась ненавистью, страхом, жаждой власти. Но перед этой глупой, бесстрашной добротой ей было нечего противопоставить. Сияние Кристаллов, такое ослепительное, вдруг стало болезненным для него самого.

«Одиноко», — повторил Малгор тихо, и это слово прозвучало громче, чем все его предыдущие угрозы.

Свет диадемы погас. Не от могучего заклинания, а просто потух, как костер, которому не подбросили дров. Черные латы рассыпались в пыль, и на камне остался сидеть седой, очень усталый человек, с немым вопросом в глазах.

Лиана шагнула вперед и осторожно положила лютики ему на колени.

«Они, кстати, помогают от головной боли», — шепнула она. — «Если растереть в ладонях».

И Великая Тьма, что должна была длиться вечность, закончилась. Не героическим ударом меча, а щепоткой нежности, поданной вовремя.