Малыш для сводного брата

Глава 1

Никогда не думала, что утро может оказаться недобрым настолько.

- Я сразу из аэропорта, еще и такстист наглый попался, говорит, мол, ваша сумка - это не ручная кладь, а вполне себе багаж, надо доплатить, - болтает он так легко, ненавязчиво.

- Надо было нам позвонить, Егор, сыночек. Неужели мы бы не встретили, иди сюда, мой сладкий! - требует его мама.

Он в холле стоит. Во весь свой богатырский рост возвышается. Стучит ботинками по полу, стряхивая снежинки, наверное, морозом пахнет, вкусный.

Его зовут Егор Аверин - красавец и нахал, модный журналист, мой сводный брат. И отец моей дочери.

Смотрю на него сверху вниз, с лестницы, и торопливо сгребаю волосы в хвост.

Надо же было мне проспать именно сегодня!

Он все обнимается и обнимается с матерью. Она все охает и охает, нарадоваться на него не может.

- Нет, Егор, решительно не понимаю, почему никого не предупредил,что возвращаешься, ну так же нельзя!

Сбегаю по ступенькам и машинально поправляю пижаму, и сердце из груди просто выскакивает от страха. Снова вижу его, спусть два с лишним года, и снова кажусь самой себе глупой влюбленной девчонкой. Но ведь это не так, я сама уже мать.

Его ребенка.

А он сейчас пару шагов сделает, и увидит ее - дочку...

Черт возьми.

Останавливаюсь у лестницы за углом и подслушиваю.

- Буду жить с вами, мамулечка, пустишь? - мурлыкает он. - Останусь в городе.

- А с квартирой твоей что?

- Там же Ванька живет с невестой, давно уже, - его хрипловатый голос разносится по всему дому. А я невольно вспоминаю ту ночь длинную, такую бесконечную и его руки, как он обнимал, и слова его, как он говорил...

Что будет любить меня до конца света.

В конце света появилась девочка, моя малышка.

А сам он пропал.

Стою и трясусь, подглядываю за ним.

- Я думал не скоро вернусь, но так вышло. В гостиницу нет смысла ехать, зачем? Или что, у вас тут какие-то тайны от меня, не пустите? - он ставит свою "ручную кладь" на обувницу и раздевается.

Черное пальто, на воротнике тают снежинки. Он в серых брюках остается и черной водолазке, она обтягивает рельефный торс, он волосы поправляет, темные, спутанные, на лоб нависают каштановые пряди, они кудрявятся от влаги.

- Что за глупости, сын, оставайся, хоть насовсем, - радушно приглашает его Мария.

Мысленно присвистываю.

Насовсем. Еще нехватало. Дочке полтора года. И его рядом не было, значит, она моя, только моя. А он пусть катится колбаской, и подальше, бессовестный гад.

Мерзавец.

Бабник и нахал.

Ни за что не скажу ему о дочери, никогда.

- Егор, а я блинчики со сгущенкой сделала, - соблазняет его мама. - Давай, мой руки и за стол.

- М-м, какая хорошая новость. Уже бегу, - отзывается он.

И шагает на кухню.

Туда, где сидит моя Вероника.

О, нет.

По коридору до кухни бегу и опасливо выглядываю из-за угла.

Дом у нас светлый и большой, места столько, что Ника на велике сможет по комнатам колесить, с ветерком, когда подрастет. Дверей на первом этаже почти нигде нет.

И отсюда, из-за угла, мне видно обеденный стол, и детский розовый стульчик, в котором сидит Ника.

- Ух ты, а это что за карапуз, - насмешливо спрашивает Егор, и шагает мимо дочки. - Признавайся, мамуль, я теперь не единственный ребенок в семье?

- Да ну тебя, шутник, - возмущается Мария.

Они смеются.

Шумит вода. И негромко бубнит телевизор, пахнет блинчиками, такая вот идиллия, только Егор лишний. А он этого не понимает, встряхивает мокрыми руками и плюхается за стол, рядом с удивленной Никой.

Лицом ко мне.

Это красивое лицо мне столько лет снилось. С тех пор, как его мать замуж за моего отца вышла, и я увидела этого парня - тогда сразу и пропала. Но Егор был уже совсем взрослым, студентом, а я школьницей, малявкой, сводной сестренкой.

Юркаю обратно за угол. На днях здесь разлили полироль, и теперь носки скользят по паркету, взмахиваю руками, и равновесие удержать не могу, плюхаюсь на пол.

- Варя, ты проснулась? - зовет Мария, пока я торопливо собираю конечности и поднимаюсь. - Иди скорее к нам, у нас тут сюрприз.

Сюрприз, как же. У меня от "радости" сердце в груди заходится.

- Так что с ребенком, мам, чья красотка? - слушаю его голос и беспомощно топчусь в коридоре. Если он меня увидит - это все, это конец. А уйти не могу, ведь там Ника.

Дочка как раз испуганно взвизгивает, и я дергаюсь, уже готова влететь на кухню и схватить Нику, но Мария шлепает сына по рукам.

- Егор, ребенка не пугай.

- Я только поздороваться хотел, - весело отвечает он. Поднимается, пересаживается на другой стул. - Все, понял, чужих не любим. Не лезу. Но вопрос открыт. Чье счастье-то?

- Племянница это твоя, - сплетничает Мария и гремит посудой. Ставит на стол тарелки с блинчиками и плошки со сгущенкой.

- Ух ты. Варя замуж вышла? - он смотрит на блины и облизывается, и закатывает рукава водолзаки.

- Не вышла, - сухо отрицает Мария. - И не призналась, какой аист подарок оставил, а уж сколько мы ее пытали, ни в какую. Ну, я не лезу давно.

- Дела-а-а, - тянет Егор.

И косится на Нику.

Дочка засмущалась, вцепилась в пластмассовую кружку с детским чаем, и смотрит на Егора в ответ.

На секунду мне страшно становится, у нее ведь взгляд точно такой же, и брови она хмурит, как он, ну он ведь не слепой, неужели не помнит свои детские фотографии?

- Варя, а ты чего тут прячешься! - гаркает за спиной папа, и его рука опускается мне на плечо, на кухню подталкивает. - Как пахнет-то вкусно, давай-давай, заходи.

Боже.

От неожиданности резко выворачиваюсь и снова чуть не падаю на скользком паркете.

- Осторожнее, - папа тянет ко мне руку.

- Пап, ну я в универ опаздываю, некогда мне, - отталкиваю помощь.

Он в удивлении вскидывает брови. Привык, что мы с Никой по утрам варим кашу, и потом долго сидим вдвоем, кушаем и мультики смотрим.

Глава 2

- Значит, этот козел вернулся? - спрашивает подруга и сбавляет громкость радио. - И ты смолчала. Мое мнение хочешь знать?

Я не хочу, но деться мне некуда, едем в одной машине, и еще весь день в универе будем сидеть вместе. А еще мне нужна ее помощь - вот такая я коварная.

Поэтому молчу и Рита продолжает:

- Тебе нужно было отобрать у дочери кашу и надеть тарелку на голову этому индюку.

- Ну точно, - соглашаюсь. - И тогда бы он сразу все понял. И что Ника его дочь, и что я...- передергиваю плечами и крепче сжимаю руль. - Ладно, проехали.

- Ничего не проехали, - спорит подруга. - Он же у вас дома поселился? Ты как собираешься от него прятаться, еще и ребенка скрывать? Плащ-невидимку прикупила? Он же не дальный родственник, который на пару дней навзялся, этот бесстыдник - твой сводный брат. Это надолго.

Криво улыбаюсь.

Утро пролетело, как во сне, и я, правда, пряталась. Сначала, когда он только приехал и обнимался в холле с матерью - я подглядывала из-за угла. Потом, когда он уплетал на кухне блинчики со сгущенкой, и рядом моя дочь ела кашу - я выйти не решилась, струсила.

А потом, когда он внаглую завалился ко мне в комнату - меня случайно спас папа. Позвал его. И меня не заметили, лишь на одеяло полюбовались, которым я с головой накрылась.

Сейчас он уехал по делам, и я сразу сбежала в универ...

Но ведь впереди еще вечер.

- Может, он ненадолго вернулся, - говорю с надеждой и сворачиваю к длинному серому зданию. Рапортую. - На учебу прибыли. А, вообще, Рит, вот меня трясет, какого черта он приперся?

Паркуемся в ряд с другими машинами. Хлопаю дверью, ступаю в снег. Половина ноября прошла, а сугробы уже по колено, словно зима в самом разгаре.

Делаю шаг, еще шаг, оглядываюсь на подругу.

- Рит, я там собрала вещи, если мы с дочкой навяжемся к тебе на пару дней, ты нас...

- Егор, ну предупреждать же надо, вернулся, как снег на голову! - слышу сбоку знакомое имя и роняю под ноги рюзкак. Рита тоже поворачивается.

И мы смотрим.

На нашу преподшу по медиаграмотности. Как она месит снег каблуками и кожаной перчаткой шлепает по груди высокого молодого человека.

И он смеется.

Его каштановые волосы усыпаны снежинками, черное элегантное пальто распахнуто, и под ним виднеется черная водолазка.

Сердце покалывает. Дую на озябшие руки и во все глаза смотрю на парочку.

Теперь ясно.

Зачем он, спустя столько времени, вернулся в город.

Мимо тянутся студентки, и все они оглядываются с любопытством. С интересом изучают моего сводного брата и отца моего ребенка.

А он из всех взглядов чувствует лишь мой. Потому, что вдруг оборачивается.

И столбенеет.

- Смотри-ка, пялится на тебя. Узнал, - комментирует Рита, и ее слова ватой оседают в ушах.

Я и не сомневалась, что узнает, слишком уж плохо мы расстались.

Такое не забывается.

Он пристально оглядывает меня. Оценивает вязаное темно-синее платье, и в тон ему теплые колготки, и короткую распахнутую курточку с белым пушистым воротником. Его взгляд задерживается на моей гордости - длинных кудрявых волосах, и я нервно заправляю за ухо темную прядку.

И тут он берет...

И отворачивается.

И что-то тихо говорит преподше, которая уже тоже уставилась в нашу сторону.

Стою, посреди парковки, и чувство такое, будто я на сцене, а в зале зрители. А я стишок забыла, и сейчас все засмеются.

Я думала, что он убьет меня.

А он просто отвернулся.

- Ну и свинья этот твой Егор, - снова влезает с ненужным комментарием Рита. - Не подойдет даже? А Мегера, - кивает подруга на нашего лектора, - смотри-смотри, бидоны свои ему под нос вывалила и...

- Рит, - перебиваю и на деревянных ногах плетусь к универу. - Заткнуться не пора?

- Так а чего она? Да все знают, зачем она на пары приходит, - Риту, как коня на скаку, остановить трудно. Подруга плюется. - Про дополнительные занятия Мегеры только ленивый не болтает. Про эти самые. На которых она и один студент. И всегда - это накачанный симпатичный парень.

Ускоряю шаг и почти бегу к корпусу, и от Риты, и от него, перед глазами его лицо не стирается, и эта застывшая ухмылка, когда он обернулся на меня.

Он же улыбался до этого. А увидел меня - и резко веселиться перестал, будто бы я такая страшная.

Невероятно.

Вваливаюсь в просторный холл, погружаюсь в привычный гул студенческих голосов. И когда меня сзади хватают за курточку - резко оборачиваюсь.

- Рита! - готова на подруге сорваться за это неудачное утро, но слова в горле застревают.

Это не Рита.

Это он.

Догнал.

Нас пара шагов разделяет, как до этого пара лет делили, но сейчас он рядом, стоит и смотрит на меня, и я на миг перестаю дышать.

- Привет, малыш, - здоровается он глуховато и рассеянно стряхивает снег с темных волос. И словно ничего не случилось, спрашивает. - Учишься здесь? Мир тесен. А я тоже универ этот окончил.

Я знаю.

Потому и профессию журналиста выбрала, и сюда поступила, я ведь лишь его интересами жила когда-то.

А теперь слышу его голос, и на меня снова накатывает трепет.

Мы стоим на сквозняке. Двери то и дело хлопают, кто-то толкает меня с дороги.

- Давай отойдем, - предлагает Егор, и касается моего локтя.

- Но-но, - дергаюсь, будто он ток проводит, меня один раз уже вот так вот шандарахнуло, когда он обнимать начал, и закончилось это двумя полосками на тесте. Потом я тысячу раз репетировала, что скажу ему, если мы вдруг увидимся, и так и не придумала ничего цензурного. - Мужчина, отойдите от меня.

Отступаю ближе к гардеробу.

- Мужчина? - он изгибает бровь. - Ты меня узнала. Я вижу.

- Нет, я вас не знаю. В чем дело? - вытягиваю шею, избегаю пристального взгляда его темных глаз, а сердце так тревожно тянет в груди. - Чего нужно, мелочи хотите? Мелочи нет. Идите к переходу, там подают.

- Слушай, малыш, это не смешно, - говорит он, и все равно усмехается. Его влажные волосы блестят, отражают свет лампы. Собой он заслоняет мне холл, как стеной загораживает меня, отрезает от потока студентов. - Столько времени прошло, мы нормально можем поговорить? Я думал о тебе. Часто.

Глава 3

Пары заканчиваются в половину пятого вечера.

На улице пока еще светло, но уже фонари зажглись, напротив универа большой супермаркет, и я смотрю на него из окна.

Как люди с покупками выходят, садятся в машины, едут домой...

Грызу ручку.

У Ники уже сон час закончился, сейчас они умываются, переодеваются, и скоро сядут полдничать.

Когда я с учебы возвращаюсь - приходящая няня Надя собирается на свидание. Она каждый вечер ходит на свидания. Ей тридцать, и она устраивает личную жизнь.

Мне бы тоже не помешало. Разобраться с прошлым, которое весь день из головы не выходит, я все лекции напролет вспоминала и думала, и представляла.

Его лицо, если я возьму и скажу про Нику.

Звенит последний на сегодня звонок, и я вскакиваю, и торопливо забрасываю учбеники в рюкзак. Меня потрясывает, и от волнения, и от нетерпения.

- Вы точно ко мне поедете? - Рита провожает презрительным взглядом наших модниц в коротких юбках и вешает на плечо увесистую черную сумку.

- Нам на несколько дней, а потом решим, - киваю и спускаюсь по проходу вниз.

- А днем с кем Ника оставаться будет, пока ты на парах? - Рита, она как голос разума, придирается, и я не знаю, что ответить.

- Не буду ходить на пары, с дочкой буду сидеть, - отрезаю.

- Очень умно, - соглашается подруга. - А если твой бесстыдник надолго заявился? На месяц или на год? Оопять отпуск возьмешь академический?

Молчу.

В потоке развеселых студентов шагаем по шумному коридору. С третьего этажа на первый, и к гардеробу, оттуда на крыльцо, и агрессивный ветер сразу заползает под куртку.

Ежусь и поднимаю меховой воротничок.

Кругом белым-бело от снега, и по его полотну разбросаны цветные машины. А я из этой яркой массы все равно выделяю одно-единственное пятно.

Высокого мужчину в черном пальто. С большим букетом красных роз в опущенной руке.

Он снова приехал.

Оступаюсь на ступеньке и хватаюсь за Риту.

- Мама-дарагая, - тянет подруга. - Приперся принц. Ну смотри, кис, помощь нужна? - она обгоняет меня, - если ты не справишься, то я сама его этим веником по голове отоварю, - подруга кровожадано потирает руки.

- Не надо, - глаз не отрываю от его крупной фигуры, лениво привалившейся к двери машины. Он по сторонам не смотрит, что-то читает в телефоне.

Изо рта выпускаю облачки пара, тру замерзший от холодного воздуха нос.

Неожиданно, что ждет меня. И еще и с цветами. Снова врубил свое очарование, обольститель чертов.

Вскидываю голову.

- С веником сама разберусь, - обещаю и шагаю к сводному брату.

Нас несколько метров отделяет, и я на полпути замираю, когда с другой стороны, утопая каблуками в снегу, к нему чешет наша препод по медиаграмотности.

Сегодня у нас сдвоенная пара была у нее. И все те сто восемьдесят минут, что я разглядывала эту женщину, мне казалось, будто вместо смольно-черных волос на ее голове извиваются змеи, как в мифологии, у богини Мегеры. Бр-р.

Мегера подходит к Егору, и он убирает телефон в карман пальто. Протягивает ей букет.

Она берет.

И они стоят. На виду у всего универа, стоят и воркуют.

- Вообще, хорошо она выглядит, - за моей спиной раздаются голоса одногрупниц, и я лишь сейчас спохватываюсь, что замерла столбом посреди парковки, и пялюсь на парочку, как дура.

И в груди так холодно, и по позвоночнику мороз, мне словно снега накидали за воротник.

- Так и не скажешь, что ей тридцать семь, - продолжают девчонки обсуждать нашу преподшу. - На тридцать выглядит.

- Ну все равно Аверин сильно младше. Лет на десять, - одногрупница хихикает. - У них шуры-муры закрутились, когда он еще студентом ее был. Вот чего ему надо, а? Ну, объективно, сколько девчонок вокруг? А он. Такой популярный журналист. И с нашей Мегерой. Да ему свистнуть, и...

Знал бы кто, что он уже досвистелся до ребенка.

Меня дергают за локоть. Рядом вырастает Рита.

- Пялиться на него хватит, - с раздражением требует подруга. - Ты за дочерью собиралась? Поехали.

Она тянет меня к машине. Смотрю под ноги, пинаю льдинку, шмыгаю носом и, не выдержав, оглядываюсь на парочку.

Егор галантно открывает дверь, и Мегера с достоинством усаживается к нему в авто. Он легко оббегает машину, улыбается, когда студентки кричат ему какие-то глупости про "хотим взять парочку уроков журналистики у мэтра".

Он садится в машину.

Утром приезжал сюда на такси. А сейчас с цветами на собственном черном коне - английской спортивной авто. Я эту машину помню, на ней, пока Егора не было, иногда каталась его мама.

Она у нас в гараже все это время стояла.

Напоминала о нем.

И вот он выруливает с парковки, и рядом с ним расселась наша преподша.

Дергаю дверь Вольво с такой силой, словно выдрать ее хочу. Падаю на кресло и смотрю в зеркало. Там, на сиденье, валяется спортивная сумка. Собрала вещи свои и дочки, на несколько дней, а потом посмотрим.

- За Никой и ко мне? - Рита пристегивается. - Не боишься, что дома сейчас с Егором столкнешься, и он тебя узнает?

- Он наверняка даму в ресторан повез, - хмуро прикидываю, выезжаю с парковки.

- А если нет?

- Да не поедет он сейчас домой, - убежденно машу рукой.

И ошибаюсь.

❤️

семь лет назад, конец июня

Захожу в ресторан и роюсь в кармане джинсовых шортов.

Это королевское хамло шагает впереди и, не прерываясь, треплется по телефону. У него широкая и уверенная походка, и в зеркале рядом со стойкой администратора отражается его довольное лицо.

- Сударыня, где тут у вас...ватерклозет? - спрашивает он у симпатичной светловолосой девушки-администратора. Прикрывает ладонью динамик телефона.

Девушка за стойкой широко улыбается на его дурацкий вопрос. И мелодично поясняет:

- Отсюда налево, через малый зал, сударь.

- Благодарю.

Глава 4

С Ритой заходим домой, и я еще из коридора слышу, как совсем рядом повизгивает Вероника.

Улыбаюсь.

Когда она делает вот так, я знаю - играет с собакой. У няни есть красивый толстенький мопс, и она иногда берет его с собой, в гости к нам.

А Ника обожает его, шерстка гладкая, блестящая, он весь в складочках, очаровательный.

- Можешь пока кофе попить, а я соберу Нику, - предлагаю Рите и сбрасываю в прихожей сапоги. И едва успеваю повесить курточку на крючок, как навстречу выруливает папа.

- Привет, - здоровается он с моей подругой, и на ходу застегивает ремешок часов на запястье, - почему трубку не берешь? Я несколько раз звонил.

- Телефон на беззвучном, на парах же была, - отчитываюсь и шепчу подруге. - Я сейчас. А почему няню еще не отпустили? - иду мимо папы, и потираю руки, предвкушаю, как сейчас зацелую нежные детские щечки и резко торможу, когда папа бросает мне в спину.

- Няня с Никой до вечера останется, а мы едем в ресторан.

- Это еще зачем? - хмурюсь и оборачиваюсь.

- Затем, - отрезает он и перед зеркальной дверью шкафа-купе поправляет узел галстука. - Всей семьей, поужинаем. Поболтаем. Егор про работу расскажет. Ну, Варя. Чего мух ловим? Иди, переодевайся.

Опираюсь ладонью на стену и молчу.

Ресторана только нехватало.

Я ведь час назад видела Егора, с букетом красных роз. И нашей преподшей. И настрой его в воздухе висел, чем он этим вечером собирался заняться - ясно было всем студенткам.

- У Егора, наверное, другие планы, папуль, - раскрываю папе глаза на сводного брата. - Думаешь, ему на посиделки с семьей хочется? Да он уже с друзьями встретился, с девушкой, - последнее слово произношу ехидно, - завалился в ночной клуб, и будет там плясать до утра. Танцор диско фигов.

- Он звонил, сказал, что заказал столик, - папа переводит удивленный взгляд на меня. Наблюдает мое потерянное лицо, и уже с раздражением повторяет. - Варя, не стой. Маша сразу с работы поехала в ресторан. Егор тоже. Остались мы с тобой.

Стою. На палец накручиваю прядку волос. В голове подбираю причины, почему я сейчас откажусь, и выбрать достойную не успеваю.

Открывается дверь, в прихожую врывается морозный воздух. И на пороге вырастает высокая фигура Егора.

Егор смотрит вниз. Стучит ботинками по коврику, стряхивая снег.

А меня ураганом сдувает за угол.

Налетаю на подругу, которая выплывает из ванной.

- Ай, пальцы, - начинает Рита, и я убираю ногу с ее ноги. - Чего ты...

- Герман, ты дома еще что ли, - в голосе Егора столько бодрости, он будто бы на энергетиках, и у меня зубы сводит, бесит он меня, довольный и счастливый, явился. - А меня мама попросила домой заскочить, говорит, ей сумочка какая-то нужна. Розовая. С краской этой ее. С косметикой. Где-то в шкафу. В прихожей.

- Вечно у нее так, - бубнит папа.

Мужчины, чертыхаясь, ищут Машину косметичку.

- Я же тебе говорила, что он домой припрется, - шепчет подруга и осторожно выглядывает из-за угла. - Тебя отец позовет, и что делать будешь?

Кусаю палец. Слышу клацанье когтей по полу, и следом раздается высокий веселый голос няни:

- А кто это у нас тут пришел? Это ма-а-ама пришла.

Оборачиваюсь. Они с Никой выходят к лестнице, дочка прижимает к себе мягкую тряпичную куклу. Впереди бежит мопсик и радостно виляет закрученным хвостиком.

Дочка видит меня. И ускоряется. Быстро перебирает ножками в белых колготках, ко мне торопится, весь день не виделись, даже доброго утра не пожелала ей из-за Егора, и сейчас с восторгом бросаюсь навстречу.

Подхватываю ее на руки, и она громко болтает на своем языке, улыбается, широко открыв рот, такое маленькое мое чудо, мамина красавица.

- У вас целыми днями такой визг стоит? - сквозь радость дочери различаю насмешливый голос Егора, он словно рядом совсем, приближается.

- Это она Варю увидела, - поясняет папа, и выходит к лестнице. Бросает на внучку горделивый взгляд и взбегает по ступенькам, - иди, показывай племянницу, - мимоходом зовет он меня, - я Машину эту сумку пока найду, нет ее нигде. Не могла что сразу взять?

Он поднимается на второй этаж.

В растерянности замираю на месте.

Прижимаю к себе дочку.

Еще секунда - и Егор из прихожей к лестнице повернет, любопытство утолить, а тут мы...

Умоляюще смотрю на Риту, что топчется в сторонке с красноречивым лицом. Ее моя беда забавляет, похоже, она будто в кинотеатре расселась с ведром попкорна в руках.

Еще секунда...

И Рита, вздохнув, с хитрым видом шагает к Егору в прихожую.

Егор

Перед зеркалом поправляю воротник водолазки. Рядом с черной тканью на шее размазалось красное пятно - помада, чтоб ее.

Тру пальцем.

И замечаю боковым зрением тонкую фигуру справа от меня.

Поворачиваюсь.

Девчонка смотрит на меня снизу вверх, руки сложила на груди. Темные волосы, в них светло-синие пряди. Стрижка каре, и в носу сережка блестит.

И в целом вид у нее неприветливый.

- Ну, чего уставился? - в вопросе еще меньше дружелюбия, она вот-вот кинется на меня, как обозленная кошка.

- Постой-ка, - всем корпусом разворачиваюсь к ней. Ее хрипловатый неженский голос и кожура от банана - я это запомнил. - Это не ты сегодня в универе мусорку искала?

- Искала, - она кивает и делает шаг ко мне. - Только впервые слышу о передвижных урнах. В универе наткнулась. И тут вот опять стоит, - пальцем с коротким черным ногтем она тычет мне в грудь. - Давай, давай, освобождаем помещение.

Девица хоть и невысокая, но коренастая, наступает на меня, и я, обалдев от теплого приема, отхожу к порогу.

Она вытягивает руку, поворачивает ручку, и распахивает дверь.

- Давай-давай, - повторяет, - нечего тут. Не нервируй меня.

Она толкается.

И мне отчего-то смешно становится, надо было почаще приезжать в гости, проверять, как тут дела, а то какой-то сумасшедший дом.

Глава 5

Одеваемся с дочкой. Розовый комбинезончик и куртка с мишкой, белая шапочка.

У зеркала вертится няня, красит губы. Рядом прогуливается ее мопс, смотрит на хозяйку и вздыхает, понимает, наверное, что гулянка намечается, а его не возьмут.

- Я Арчи у вас оставлю? - она закручивает тюбик с губной помадой и кидает его в сумочку. - А то за мной приехали уже. Собаку некуда.

- Оставляй, - киваю и ставлю дочь на диване, поправляю лямки комбинезона. Ника притихла, чувствует, что на улицу пойдем и улыбается, и я, не удержавшись, тянусь и чмокаю маленький носик.

- Тебе опять отец звонит, - в холл выглядывает Рита, в одной руке держит мой телефон, в другой яблоко. С хрустом откусывает и машет няне, за которой хлопает дверь.

В воздухе остается аромат ее сладких духов.

- Ты собираешься в ресторан или нет? - подруга плюхается на кожаный подлокотник дивана.

- И что я им всем скажу? - поправляю на дочке шапочку с бантиком, улыбаюсь на ее смеющуюся мордочку.

У Ники улыбка, как у него, точь-в-точь. Чуть хитроватая, но открытая, так и хочется хихикнуть в ответ.

- Про дочь молчать не выход, - Рита хрустит яблоком. - Тебе нужно высказать этому бесстыднику за все, что случилось. А потом уже признаться. И если он только попробует тебя в чем-то обвинить...

- Конечно, он меня обвинит, - выпрямляюсь и с вешалки подхватываю куртку. С недовольством кошусь на Риту, которая сидит и беззаботно болтает ногой в воздухе. - Поехали, Рит, одевайся. А то Ника вспотеет.

Снова вибрирует мой телефон. Рита смотрит на экран и кидает сотовый на диван.

Веду ладонью по волосам, убираю прядки за уши.

Подруга, в общем, права, папа не угомонится, будет названивать сначала из ресторана, а потом, когда вернется и не застанет нас дома - бомбардировка моего сотового начнется с удвоенной силой.

- Мы здесь можем побыть пока, - Рита видит мои сомнения и тянет руку. Легонько щелкает Нику по капюшону. - Мультики посмотрим. А ты поезжай на ужин. Смелость города берет, слыхала такую поговорку?

Оглядываюсь на свое отражение в зеркале. После универа не переоделась, темно-синие колготки, и платье в тон, на шее кулон на серебряной цепочке.

Для ресторана подойдет.

Вот только мне страшно. Поднимать это снова. Ведь все у нас хорошо сейчас, я вернулась в универ после отпуска, у меня Вероника растет, у меня жизнь спокойная, предсказуемая, налаженная, и это мне нравится, это лучше бесконечных бесонных ночей, когда в мыслях он один, я же тайно надеялась, что он останется тогда, два года назад.

А он уехал.

Мир покорять.

Подхватываю вибрирующий телефон и сбрасываю папин звонок.

- Ладно, - наклоняюсь к дочке и снимаю шапочку, расстегиваю молнию на курточке. Ника с удивлением следит за моими действиями, уже гулять настроилась, и я виновато чмокаю мягкую щечку. - Поиграете с тетей Ритой, а мама съездить по делам, - рассказываю ей и в волнении облизываю губы.

Хочется схватить дочку в охапку, и сбежать. Остаться у Риты, вечерами пить чай на кухне с ее бабушкой, слушать истории ее молодости, и чтобы уютно горел оранжевым светом светильник, а из кружки поднимался пар.

Но я набрасываю куртку, подхватываю сумку и ключи, прощаюсь.

И выхожу на крыльцо, в вечер и метель.

Снег похрустывает, я несусь к машине.

В прошлый раз у нас с Егором не получилось. А теперь я начну с правды, да, решено.

❤️❤️❤️

Мест возле ресторана нет, и приходится бросить машину в соседнем дворе. На углу магазин, рядом топчется веселая компания подростков и громко смеется.

Снег под ногами, и в лицо ветер швыряет снежинки, вытираю влажные щеки и тороплюсь к большим светящимся окнам.

Юркаю через двойные двери в холл. Сдаю куртку в гардероб и по знакомому малому залу шагаю к туалетам. Моргаю мокрыми ресницами и кошусь на людей за столиками.

Не видно ни папы, ни Маши, ни Егора, значит - они снова устроились в большом зале, там, где музыканты.

И еще не поздно сбежать отсюда, и не объяснять ничего.

Запираюсь в туалете, достаю расческу из рюкзака и перед зеркалом в волнении приглаживаю волосы.

Стою и прихорашиваюсь, дура.

Швыряю расческу обратно и ладонями опираюсь на раковину.

С тех пор, как увидела его утром сегодня - в голове на повторе все те гадкие фразы, что мы друг другу наговорили тогда.

Но теперь я стала старше, у меня есть Ника и, может, получится с ее отцом пообщаться, как взрослые люди?

Вздохнув, поворачиваю замок. Дверь не открывается почему-то, и я кручу ручку в разные стороны, дергаю ее, наваливаюсь плечом.

- Черт подери эту дверь и ресторан! - ругаюсь вслух.

И замок, будто бы испугавшись, сразу поддается. Повиснув на ручке, вылетаю в коридор. Наскакиваю на кого-то и хватаюсь за черную водолазку, чтобы не упасть.

- Девушка, вы меня сейчас догола разденете, - гудит над ухом мужской насмешливый голос, и я вскидываю голову.

Встречаемся взглядами.

Семь лет назад я, хихикая, заперла его в этом туалете.

А он два плюс два сложить не может, до сих пор меня не узнал.

- Привет, - говорит он, поменявшись в лице. Перестает улыбаться и перехватывает мою руку, помогает увереннее встать на ноги. - Видимся второй раз за день - это судьба, наверное.

- Или ты меня преследуешь, - пытаюсь шутить, и получается паршиво. - Ходишь за мной весь день, а в кармане коробочка, с кольцом. Спустя пару лет вспомнил, что влюблен до смерти.

Егор не отвечает. Толкает дверь туалета, ладонью опирается на нее.

- С кем ты ужинаешь? С молодым человеком? - оглядывает меня с ног до головы.

- Может, я замужем.

- А палец безымянный свободен, - он ловит мою руку.

И по всему телу проклятый ток бежит.

Вырываюсь.

Стоим и смотрим друг на друга.

Здесь, в закутке, полумрак, сюда долетают отголоски разговоров из зала и смех. С чего начать - не знаю. Но его взгляд подбадривает, он с жадностью изучает мое лицо, и уходить от меня не торопится, он, правда, рад нашей встрече.

Глава 6

Егор

Татьяна выходит из туалета спустя пару минут. Убираю телефон, в котором до этого листал новости и маню ее пальцем.

- Освободилась?

- Его-ор, что с голосом? - тянет она манерно и усмехается. - Куда ты пошел, дорогой, с девицей этой в темном уголке зажимался, а со мной так строго.

- Что за цирк, Татьяна? - оборачиваюсь на выходе в зал. Она встряхивает пышной копной волос, смотрит на меня с вызовом. И это даже смешно, взрослая женщина, а замашки, как у девчонки. - Зачем приехала?

- Поужинать с подругой, - она улыбается. - А в чем дело? - подходит ближе, укладывает ладони мне на плечи, - ты этот ресторан не купил, как дочка моя говорит. Кстати, привет тебе передает.

Тоже улыбаюсь. В ответ на ее примитивные манипуляции. Да, когда-то нам было хорошо, студент и сексапильная преподша - горячая фантазия почти любого третьекурсника.

Но приехал я не за этим.

- У тебя сломалась машина, и я забрал тебя с работы - напоминаю и шагаю между столиков, - а цветы - это просто цветы, Таня, мне и в голову не пришло, что ты из-за этого букета...- в раздражении замедляюсь.

Она не торопится, плывет за мной, придерживая длинную юбку.

- Все еще не понимаю причины твоего недовольства, дорогой. Ты сказал, что вечером с семьей ужинаешь здесь. Я вспомнила, что тоже давно не была в этом ресторане. Я что, разрешения у тебя должна спрашивать, где мне рыбу есть?

Останавливаемся у стойки администратора.

Татьяна невинно моргает пушистыми ресницами.

Смотрит мне за спину.

И вдруг приветственно взмахивает рукой.

- Мария! - звучно зовет она, и плывет в большой зал, к яркому свету и музыке, к столику, где сидит моя мать.

Мысленно матерюсь и кошусь на часы. Не терпится на улицу рвануть, ведь меня там ждут. Девушка с синими глазами и длинными кудряшками, с доверчивой улыбкой, та, ради кого я вернулся в город.

Я хочу начать заново.

Смотрю в зал. Татьяна остановилась возле столика. И неизвестно о чем сейчас треплется с моей матерью. Герман встает и любезно двигает для нее стул.

Татьяна садится.

Какая же она настойчивая прилипала, оказывается.

Чертыхаюсь и шагаю к ним. Просто попрощаюсь, скажу, чтобы домой на ночь не ждали.

И побегу.

❤️

семь лет назад, конец июня

- Варюша, почему не кушаешь, худышка ты наша? - сладким голосом спрашивает Егор. И двигает поближе ко мне тарелку со своим салатиком. - На вот, угощайся, я с этой стороны еще не ел.

Играют музыканты, ресторан заполняется народом.

Я глазами расстреливаю будущего сводного брата. Но он не рушится со стула, не зажимает ладонями раны. Нет.

Он сидит напротив и нахально мне улыбается. И продолжает свое черное дело - играет на моих тонких, как струны, нервах.

- Кстати, на счет Вари, - кивает Егор моему отцу, и у меня сердце в пятки уходит. - Я недавно с друзьями на рок-фестивале был. И там у солиста такая интересная прическа. Волосы колом стоят, и все разного цвета. Ну вон, как у Варюши нашей, красавицы.

Да он издевается.

Папа хмуро косится в мою сторону. Открывает рот. Знаю, он прямо сейчас пошлет меня. В парикмахерскую.

- Егор, не приставай к девочке, - осаживает сына Маша и отпивает чай. - Варя, закажем еще тортик?

Киваю.

Егор хмыкает.

Поворачиваюсь на этого короля укладки - она за обе щеки уплетает мясо, с таким аппетитом, будто последний выживший. Он ест, и смотрит на меня. Каждым своим взлядом говорит, что после ужина меня ждет кровавая расправа за мою шуточку.

За приятное времяпровождение сударя в клозете.

Но ведь я не знала, что мы еще встретимся. И он первый начал.

Музыканты наигрывают какую-то медленную мелодию. И папу с Машей вдруг на крыльях любви несет танцевать. Беспомощно наблюдаю, как парочка отдаляется от нашего столика.

Перевожу глаза на Егора.

- Отлично, - он нарочито медленно вытирает губы салфеткой. И придвигается ближе ко мне. Наклоняется к моему лицу. И низко, завораживающе, шепчет. - А теперь, мой любимый дикобраз, поболтаем без свидетелей.

От него пахнет пряностями и морским холодным парфюмом. Аромат такой приятный, что я даже не отстраняюсь, вдыхаю еще и еще.

- Запах нравится? - замечает он усмешкой, и я пугаюсь, что меня застукали за такой непристойностью - сижу и нюхаю его. Он широко улыбается и откидывается на стуле. - Ясненько. А я сомневался, купить или нет. Вкусный, значит?

- Говори, чего надо, - требую грубовато. - Но учти, - поднимаю вверх указательный палец. - Правило бумеранга знаешь? Ты нагрубил мне у входа - я заперла тебя в туалете. Все честно.

- Какой разговорчивый дикобраз мне попался, - Егор смотрит на родителей, которые, прильнув друг другу, передвигают ногами под романтичную заунывную музыку.

Сжимаю под столом руки в кулаки.

Дикобраз.

Сколько можно меня обзывать.

- У дикобразов, между прочим, очень колючие иголки, - предупреждаю этого шутника. - Так что...

- Я согласен с тобой, - Егор, налюбовавшись, поворачивается, и его темные глаза сверкают как черные сапфиры в свете многочисленных люстр. - Но, Варюша, - он наклоняется, и я снова дышу его вкусным парфюмом. - Ты заперла человека в туалете - и бумеранг вернулся к тебе. Поэтому слушай, - он протягивает руку и нагло наматывает на палец мою фиолетовую прядку. - Что ты должна для меня сделать.

❤️❤️❤️

- Давай. За маму, - говорю дочке и ложкой с кашей касаюсь ее губ.

Ника улыбается, открывает рот.

Кушает.

Негромко бубнит телевизор, смотрю на часы. Сегодня опять проспали, я не привыкла ночевать не дома, и Ника тоже, всю ночь просыпалась, меня звала.

И сейчас пора в универ, а я не знаю, как ее оставить.

- Варя, иди одевайся, - поторапливает меня бабушка подруги. Она вытирает полотенцем измазанные мукой руки и ласково улыбается Нике, - а мы и покушаем, и погуляем, да пирожок?

Глава 7

- Приятного аппетита, девочки, - широко улыбаясь, желает нам обворижительный звезда универа. Разворачивает стул и седлает его, локти укладывает на спинку.

- Песков, ты что-то перепутал, - Рита поджимает губы и не глядя на парня, цедит, - здесь твоих поклонниц нет, и никто не будет тебя нахваливать, так что...

- Рит, - перебиваю подругу и смущенно улыбаюсь. У нее вечно так. Парней она не переваривает, считает их врагами народа. Особенно, самовлюбленных старшекурсников, таких, как Павел Песков. Его отец заведующий городской кафедрой акушерства и гинекологии, у матери собственная строительная фирма. А сам Паша обаяшка-спортсмен, и зачеты ему ставят за красивые глазки. Так думает Рита.

- Хм, - Песков усмехается. - Обалдеть, как классно сегодня выглядишь, - говорит он мне, игнорирует Риту. - Какие планы на вечер?

- Ну уж явно не по клубам шляться и пить сомнительные коктейли, - снова влезает Рита.

- А что, есть предложения? - торопливо спрашиваю и с досадой кошусь на подругу.

- Ага, - он оглядывается на свою компанию, которую бросил за столиком. Ловлю недовольный взгляд Мисс Универ, она держит стакан с таким видом, словно встать готова и мне на голову чай опрокинуть. Песков поворачивается. - У нас сегодня небольшой сабантуйчик намечается, - рассказывает он, и глаз с меня не сводит, и я начинаю краснеть. - В бильярд собирались. Ты как?

- Гонять шары из угла в угол, тоже мне, интеллектуальное развлечение, - брезгливо хмыкает Рита. - Ты бы еще в пивной бар девушку пригласил.

- Слушай, я не с тобой, кажется, разговариваю? - раздражается Паша и кидает в Риту убийственный взгляд. - Какие проблемы?

- Паш, мы подумаем, - встаю из-за стола и хватаю поднос с нетронутой едой. С сожалением смотрю на суп и пиццу, но если Риту не остановить - она Пескова просто пошлет отсюда. - После пар встретимся.

- Ладно, - он лениво поднимается. На лоб ему спадает светлая челка, он картинно сдувает ее. И подмигивает. - Ну я на тебя рассчитываю, Варюш, имей ввиду.

Вразвалочку он шагает обратно к своим.

Рита провожает его недовольным взглядом. И с грохотом двигает стул, берет поднос.

- Ты же понимаешь, чего ему от тебя надо? - просвещает она меня. - Должна понимать, все таки ребенка не в форточку надуло.

- Ну хватит, - морщусь и шагаю к раздаче. Неприятно, но подруга права в чем-то, про дочку я в универе не болтаю, а все таки. Кому мы с ней нужны, если даже отец ее...

Встряхиваю волосами и ставлю поднос. Украдкой кошусь на часы.

Вчера Егор так и не вышел из ресторана, но он же знает, где я учусь.

До конца пар осталось четыре часа.

И я невольно жду.

❤️

- Ну и куда в такую погоду ехать? - ворчит подруга.

Следом за ней выхожу из универа.

На улице снова метет метель. В снегу и голые деревья, и машины, и небо низкое, темное, когда с Ритой домой доберемся станет совсем темно.

А Ника сейчас сядет кушать, у нее полдник. Я вернусь, и мы сходим погулять.

- Так, - вылавливаю телефон из рюкзака и набираю Ритину бабушку. Сегодня на каждой переменке ей названивала, и достала ее, бедную. Еще и свалилась ей на голову, вместе с Никой. - Надо будет купить тортик хоть, бабуле твоей? - советуюсь с подругой и слушаю гудки. - Алло, мы едем, - сообщаю, когда бабушка снимает трубку. - Вы уже встали? Дождитесь меня, я сама покормлю.

Рита толкает меня локтем в бок, и я роняю телефон в снег.

- Что ты...- наклоняюсь и вылавливаю мокрый сотовый.

- Счастливый папаша прикатил, тебя дожидается, - ехидно сообщает подруга, и я вскидываю голову.

Взглядом тут же нахожу его - высокий и деловой, весь в черном, он улыбается, будто ничего не случилось, и это не он бросил меня вчера возле ресторана мерзнуть.

Егор лавирует в потоке студентов, шагает на нас.

Мы с Ритой, не сговариваясь, идем к моей машине.

- К преподше с цветочками приезжал, а к тебе с пустыми руками, - подливает масла в огонь Рита, и останавливается возле пассажирской двери. - Открывай скорей, холодно.

Давлю кнопку, и машина приветливо мигает. Рита с недовольным лицом усаживается в салон.

Оборачиваюсь. Егор подходит ближе. Руки в карманах пальто, темные волосы назад зачесаны.

- Привет, малыш, - здоровается он непринужденно, и опирается ладонью на крышу моей машины. - Как день прошел?

- А как вечер вчера прошел, не хочешь узнать? - в моем голосе столько обиды, что лучше бы я молчала. Протискиваюсь мимо него и берусь за ручку.

- Погоди. Извини, - он сдвигается в сторону, не дает мне открыть дверь. Чуть наклоняется вперед и осторожно поправляет воротник моей куртки, стряхивает снежинки. - Обиделась? Я могу объяснить.

Смотрим друг на друга, и я ежусь, этот темный взгляд меня в прошлое швыряет, где я доверилась ему, и зря.

- Что ты объяснишь? - сжимаю телефон. - Что обе ноги переломал, и выйти не смог? Или у тебя амнезия прогрессирует, три секунды памяти, как у рыбки.

Он усмехается. И отвечает, уже серьезно.

- Женщине в ресторане стало плохо, малыш. Подавилась виноградом.

- А ты врач.

- Нет, но первую помощь оказывать умею, - он так невозмутим, что меня, глядя на него, колотить начинает. - Татьяна подавилась, и я...

- Татьяна? - переспрашиваю. Наша преподша. Ну конечно, плохо ей стало. Они оба из меня дуру делают, и я справиться с собой не могу, оттакливаю его. С силой дергаю ручку. - Чего ты мне лапшу на уши вешаешь? Зачем приехал? Иди к Татьяне, вдруг она еще чем-нибудь подавилась.

- Перестань, - он ловит меня за рукав, в его голосе досада и неловкость. - Давай спокойно поговорим.

Вырываю руку. Сбоку раздается веселый свист, и я поворачиваюсь. Через пару машин от нас стоит навороченный джип Пескова. Сам парень взмахивает модной шапкой со смешным белым помпоном.

- Сегодня в восемь, в бильярде, который в парке, знаешь? - кричит мне, и демонстративно игнорирует Егора. - Могу заехать за тобой, - он подмигивает. - В семь тридцать.

Глава 8

Подъезжаем к дому Риты, в кармане настойчиво трезвонит телефон. Паркуюсь напротив подъезда и вылавливаю трубку.

- Что такое? - принимаю вызов от папы и кусаю губу. Вчера наплела ему, что нам с Ритой нужно готовиться к семинару, и поэтому мы с дочкой ночуем у подруги.

А что сказать сегодня пока не придумала.

А возвращаться мне не хочется, с ужасом представляю длинные семейные беседы, косые взгляды на мою малышку и как родители будут вечерами на кухне шептаться, мол, что нам всем теперь делать.

А если Егор узнает...

- Ты не дома? - вклинивается в мысли озабоченный папа. - Когда приедете?

- Только вот освободились, - кошусь на Риту, которая подхватывает с задних сидений коробку с тортом. - Мы, наверное...

- Через сколько будешь? - перебивает папа с раздражением почему-то, и сухо добавляет. - Мать приехала.

- Кто?

- Мать, - повторяет он. Выругавшись себе под нос, цедит, - стоит у ворот, окоченела. Дома никого, так она мне названивает, десять раз уже позвонила.

Телефон выскальзывает из рук, едва успеваю его подхватить. Прижимаю трубку к уху и недоверчиво переспрашиваю:

- Мама приехала? К нам?

- Варя, ты глухая что ли? - срывается он на меня. - Езжай домой быстрее.

Он сбрасывает вызов.

- Ну что там? - зовет Рита. Она уже вышла на улицу, от нетерпения и холода на месте подскакивает. - Я пошла, догоняй.

Смотрю ей в спину.

И ругнувшись, в точности как папа, выруливаю со двора. Кошусь в зеркало, на длинную пятиэтажку, что остается позади. Вчера Егор прикатил, сегодня мама, а я второй день бегаю туда-сюда и ничего сделать не могу.

Представляю дочку, как она за столом сидит и не понимает, почему кушает одна, и где я. Шмыгаю носом и набираю Риту.

- Покормишь Нику? И мультики включи просто фоном, ладно? Ника под мультики любит кушать. Я до дома быстро съезжу, вернусь и расскажу.

Снег метет, включаю дворники и добавляю скорость. До дома добираюсь в рекордное время - тридцать девять минут.

И на фоне сугробов сразу вижу у ворот фигуру в зеленой норковой шубе. Рядом с ней пристроился большой черный чемодан.

Морщусь и щелкаю пультом, и ворота разъезжаются. Вплываю на участок и паркуюсь напротив крыльца.

- А еще через час не могла приехать? - вместо приветствия кричит мама, когда я выбираюсь на улицу. Под ее каблуками снег скрипит, и она слегка виляет, за собой катит чемодан. - Я сдурела тут дожидаться!

- Так надо было домой идти, - взбегаю по ступенькам и достаю ключи, отпираю дверь. - А еще люди заранее предупреждают, если в гости собираются.

- Варя, помоги, не могу больше! - рявкает она, и кидает чемодан на ступеньки. Поднимается, руками в кожаных перчатках хватает меня за плечи и холодными красными губами клюет в щеку. - Умоталась.

Она проходит в дом, в воздухе остается аромат ее восточного парфюма.

Спускаюсь и подхватываю чемодан за ручку, тащу его наверх. Ручка в чем-то липком, словно она ее клеем вымазала. И зачем ей, вообще, веши?

Если просто в гости?

- Ты откуда едешь? - ногой закрываю дверь. - Где муж?

- Голодная, слона бы съела, - она сбрасывает шубку в шкаф, сапоги бросает у двери. Встряхивает копной влажных каштановых волос и поправляет платье. - Закажи доставку быстренько, мясо, салат и на гарнир что-нибудь. И десерт.

- У меня дела, надо ехать, - смотрю на часы и тру липкие пальцы. Шагаю в ванную. - Скоро папа с работы вернется. А еда в холодильнике есть. Что у тебя с чемоданом, в чем вымазала?

- Это я коктейль пролила. А клякса-плакса твоя где? - спрашивает она с усмешкой, когда я открываю воду. - Так и растет безотцовщиной? Или ты ухажера себе нашла, а, Варя? Время-то идет, скоро и морщинки появятся, - она подмигивает мне в зеркало.

Не выдержав, оборачиваюсь, и с грохотом хлопаю дверью.

И тут же, эхом, раздается еще один хлопок из холла. И по коридору разлетается веселый голос Егора:

- Ау, семья, кто дома?

Торопливо смываю мыло с пальцев, вода шумит, и я не слышу, что происходит снаружи.

А когда выключаю кран, по ту сторону двери звучит мамин высокий голос:

- Зрасьте приехали, кого я вижу. Егор, кажется? Возмужал-то как, надо же.

Замираю с полотенцем в руках. Была надежда, что мама его не узнает, ведь они виделись кучу лет назад. Но Егор тогда очень грубо послал ее, за меня заступился.

А она злопамятная.

- Лера, ты что ли? - насмешливо отвечает он ей, и я мысленно представляю, как он опирается ладонью на стену, - там, в коридоре, твое барахло?

- А ты как был хамом, так и остался.

- Спасибо. Где все?

- Работают, детка, - мелодично отзывается мама. - Так что мы с тобой здесь вдвоем. В огромном пустом доме.

Швыряю полотенце в корзину и щеки горят, в зеркало вижу, как лицо заливает краской стыда. Мало того, что она про меня забыла, так она еще и режим кокетки врубила.

- А-а, ну я понял, Лера, - он смеется. - Дочь от тебя из дома сбежала?

- Куда сбежала? - мама вспоминает. Что я здесь. Или что у нее, вообще, дочь есть. И меняет тему. Сладко поет. - Ладно, пойдем, что ли, нальешь мне чего-нибудь. Я с дороги, замерзла. Посидим, поболтаем с тобой.

Не могу больше терпеть.

Бросаюсь к двери, растопыренными пальцами попадаю по косяку и с шипением отшатываюсь. Ноготь ломается под корень, и я морщусь, зажимаю ладонь между ног.

- Я, вообще, переодеться заскочил, - голос Егора по ту сторону отдаляется, - не привык к вашим зимам, ботинки насквозь. Так что, Лер, давай самостоятельно себе чего-нибудь плесни.

- Гляньте, какой деловой. И что, даже полчаса для гостьи не найдешь? - конец ее фразы звучит тише, она идет за Егором, - куда ты пошел, Егор, я с кем разговариваю?

Вытираю выступившие слезы и трогаю указательный палец. Так больно. Кровью колготки испачкала. Осторожно поворачиваю ручку и высовываюсь в коридор.

- Не пойму тебя, - мамин голос звенит, она сворачивает за угол, - вроде взрослый мужчина. А боишься компанию составить красивой женщине.

Глава 9

семь лет назад, конец июня

Кидаю полотенце на пол и торопливо затираю воду. Она хлещет и хлещет из сорванного крана, горячая, и мне обжигает ноги.

Отжимаю полотенце в ведро.

Жуткий потоп.

Сводный брат меня убьет.

Только ведь он сам во всем виноват. Нагрубил при первой встрече, насмехался, сказал, что меня нельзя пускать в приличный ресторан.

А сейчас я просто хотела пошутить. Это несправедливо - заставлять меня домработницей у него служить.

Кто ж знал, что у крана сорвет резьбу и я затоплю квартиру?

Сдуваю фиолетовую прядку, спадающую на лоб и смотрю на наручные часики. Минутная стрелка неумолимо подбирается к восьми, и Егор вот-вот явится.

А тут такой тарарам.

Точно прибьет.

Выжимаю полотенце. Сквозь шум воды слышу протяжный звонок в дверь.

Егор.

Он заходит в квартиру, самоуверенный, элегантный, в классическом костюме красивый, как бог. И злой, как черт. Подмышкой держит бумажный пакет, из которого торчит французский багет и пучки зелени.

А я с ног до головы мокрая, стою с тряпкой, босой пяткой шлепаю по луже.

- Я все объясню, - торопливо заверяю и шагаю навстречу, и резко торможу на полпути, когда из-за его спины появляется женщина.

Такая же высокая, как и сводный братец, ее длинные черные волосы вьются мелкими кудряшками. На ней явно дорогущее платье и сама она...жутко взрослая, она похожа на директрису какого-нибудь лицея, деловая хватка, акульи зубки. Тонкими шпильками узких туфелек она переступает по лужам и с брезгливостью спрашивает:

- Егор, милый, это что за бардак?

Она смотрит на меня, и выражение лица не меняется, и я себя тараканом на чистой кухне чувствую. И тихо взвигиваю, когда Егор швыряет в воду пакет с продуктами и хватает меня за руку.

Волоком тащит меня за собой, выталкивает на лестницу.

- Ты что в моей квартире устроила, коза мелкая? - он прикрывает дверь, отрезая от нас свою даму.

- Да ты даже не выслушал! - мну в руках мокрое полотенце и запрокидываю голову, - я просто хотела...

- Значит, так, сестричка, - он берет меня за плечи и наклоняется к моему лицу. Пристально, неотрывно, смотрит в глаза, - ты мне только что сорвала лучший вечер в моей жизни. С лучшей в мире женщиной.

В памяти тут же рисуется самодовольное брезгливое лицо его мегеры, и я вспыхиваю, значит, меня можно обзывать дикобразом, а она - лучшая в мире женщина.

- Она же старая, - вырывается у меня невольно. - Сколько ей лет?

- Побольше, чем некоторым глупым дикобразам, - он отступает, берется за ручку, - Варя, для твоего же блага, - он смотрит на мою фиолетовую прядку и с мрачной усмешкой растирает лоб. - Не попадайся мне больше на глаза, поняла? - он заходит в дом.

- А...- шагаю за ним, хочу сказать, что у меня там скейт, и рюкзак, и кеды, но не успеваю.

Дверь хлопает у меня перед носом.

❤️❤️❤️

Прижимаю к себе Нику и подхожу к окну, выглядываю на улицу.

Вечер, но двор весь в снегу, и поэтому светло, видно детскую площадку, заваленную сугробами песочницу и качели.

Через час дочке спать ложиться, а мы так и не погуляли.

- Завтра сходим на улицу, - обещаю и разворачиваюсь к Рите.

Подруга собирает с кровати цветные кубики и жует яблоко.

- Что делать собираешься? - спрашивает она и сбрасывает игрушки обратно в спортивную сумку.

Подходим к ней, ставлю Нику на постель. Дочка, потоптавшись, заваливается на попу, и я смеюсь, укладываюсь рядом и притягиваю ее к себе.

- Мама неизвестно зачем заявилась, - ладонью веду по мягким Никиным волосам и жму плечом. - Еще и с чемоданом. Еще из-за Ники пристала, - вспоминаю и морщусь, у мамы такое лицо было хитрое, как у лисы, которая выманивает сыр у вороны.

И я не сдержалась. По-глупому вид сделала, что Егор меня раздражал всегда, и так театрально возмущалась, что будь я на сцене меня бы помидорами тухлыми закидали.

А потом, вообще, сбежала, хлопнув дверью.

- Мама догадалась, похоже. Про Егора и Нику, - откидываюсь на спину и дочка заползает мне на грудь, сидит.

Смешная такая.

Улыбаюсь.

На ночь читаем книжку, потом умываемся и чистим зубы, переодеваю Нику в розовые слипы с сердечками и укладываю в кровать. Выставляю мягкие игрушки, как заграждение и выхожу на кухню к Рите.

- Чаю? - ее бабушка хлопочет у плиты, в воздухе висит запах выпечки. - С пирожками, - соблазняет она, и я забираюсь на угловой диванчик.

Проверяю телефон.

- Опять Песков пишет? - с набитым ртом спрашивает Рита и вытирает вафельным полотенцем жирные пальцы. - Они в бильярде еще?

Киваю. Он ждал к восьми, а уже половина десятого, ехать передумала, и мама испортила настроение.

- А чего бы вам не прогуляться, девочки? - подслушивает бабушка и ставит на стол большую тарелку с румяными пирожками, от них поднимается пар. - Съездили бы, развеялись, на часок. Ребенка уложили, - она с жалостью смотрит на меня, словно я из-за Ники страдаю, и дочка крадет молодость.

А я и, правда, никуда не хожу, но мне и не хочется, с Никой веселее, трясти волосами по модным клубам каждую ночь - это же тупо скучно.

А с Никой можно посмеяться, пообниматься, потискать ее и зацеловать мягкие щечки.

- Слушай, а вообще, - Рита большими глотками допивает чай, - давай съездим к Пескову.

- С чего это? - хмыкаю, она же сама сегодня днем его обзывала, глупым мажором с сахарной ватой в голове.- Потому, что ты как простковаша уже скисла, - авторитетно заявляет она, выставив вперед указательный палец. - Два дня то пеерезжаешь, то бегаешь, то обижаешься на этого козла. Надо отвлечься. Так что, - Рита встает из-за стола и вырывает из моих пальцев пирожок. - Собирайся, поехали.

В парке в такой холод даже кто-то гуляет, доносится заливистый смех.

Мы с Ритой паркуемся напротив бильярда, и по обледенелым ступенькам спускаемся в полуподвал.

Глава 10

Под потолком болтается бочонок-вонючка, и в салоне вкусно пахнет мятой.

Егор выруливает из парка на ярко-освещенный проспект, смотрит на дорогу и улыбается.

Мы молчим, и у меня тоже, невольная улыбка на губах, настроение резко поднялось к облакам куда-то и, кажется, что теперь все будет хорошо.

Пусть даже расстались мы плохо.

Но я все расскажу, и он поймет.

- Как твою подругу зовут? - вдруг спрашивает он, и тормозит на светофоре. Поворачивается на меня.

- Кого? А что? - он меня врасплох застал, под его внимательным взглядом зарываюсь носом в пушистый воротник.

- Я ее дома у нас видел, - Егор барабанит длинными пальцами по рулю. - То есть она меня выставила оттуда. Странно, нет?

В машине тепло, и я в теплой куртке, но все равно, мне так жарко становится, его темные глаза вот-вот дыру во мне прожгут.

Он ждет ответа, висит длинная пауза, во время которой я тихонько везу молнию, она негромко вжикает, и я распахиваю куртку.

- Печку убавить? -он трогается, лениво катит по полупустой заснеженной улице.

- Не надо. Рита ее зовут, - отзываюсь и украдкой поглядываю на него, расслабленного за рулем.

- А машина твоя или ее? - он не поворачивается, и голос низкий, мягкий, словно бдительность усыпляет. Продолжает допрос. - Машину я тоже видел. Сегодня, у дома.

Сегодня, когда я после пар приехала запустить маму.

Молчу и тереблю белый мех, и пульс стучит в висках.

Он понял, понял. Или подозревает. Сидит, откинувшись в кресле, одной рукой держит руль.

- Мы на передаче "Вопрос-ответ" или что? - отворачиваюсь к окну, кусаю губы. Мне и так начать сложно, а тут еще и он, в следователя играет.

- Так мы просто общаемся, - в его голосе снова улыбка, на лобовое стекло липнут снежинки. Вжикают дворники, разбрасывая их в стороны. - Я пару дней, как прилетел. Интересно, что дома творится.

- Не знаю, что у тебя дома творится.

- Я понял, - он останавливается на очередном светофоре.

И я опомниться не успеваю, как он за воротник куртки притягивает меня к себе. Пугливо оборачиваюсь, его губы замирают в сантиметре от моих.

- Я зря тогда уехал, - шепотом говорит он, крепче сжимает мою куртку. - Надо было остаться, хоть ты и кричала, чтобы убирался подальше, на край света, - повторяет он мои слова, в точности, словно все это не пару лет назад случилось, а вчера. - Но сейчас ведь ничего не мешает. Заново начать.

Сама не заметила, как положила ладонь поверх его, широкой и теплой. Не заметила, как злость на него испарилась, оказалось, что мне так мало нужно - всего лишь немного ласки, и он рядом, его уверенный голос, и желание начать заново.

Не дышу, смотрю на его пухлые приоткрытые губы и жду либо еще слов, либо действий - после поцелуя гораздо приятнее признаться про дочку.

Будет очень приятно.

Эта мысль зудит в мозгу.

- У тебя телефон звонит, - он усмехается, и я спохватываюсь - это жужжание не в голове, оно из кармана.

Егор отодвигается, машина трогается.

Вылавливаю сотовый, это дожна быть Рита, с возмущениями, почему я ее в бильярде бросила, но на экране высвечивается папин номер.

- Секунду, - прощу смущенно, и краснею, когда Егор берет мою руку и сжимает в своей.

Принимаю вызов.

- Варя. Ты почему про мать ничего не сказала? - набрасывается на меня папа.

- А что там? - прижимаю телефон щекой и понижаю голос. - Мне уехать надо было, я ее запустила...

- Она с вещами приехала, Варя, - в раздражении напоминает папа, и я слышу на фоне ее голос - капризный и недовольный, - а у нас тут не гостиница.

- А как бы я ее прогнала? - резонно спрашиваю и пытаюсь сосредочиться, но не получается, рядом, в каких-то сантиметрах, сидит Егор, наши пальцв переплетены, а папа только что в важный вечер в моей жизни вклинился своим звонком. - У меня тут это...я перезвоню, - брякаю и сбрасываю вызов.

Смотрю на Егора.

Он сворачивает во дворы и петляет между многоэтажками.

- Пока меня не было друг с невестой в моей квартире жили, - рассказывает и паркуется в одном ряду с заснеженными машинами. - Сегодня с ним созванивались. Я его не выгонял, честно, - со смехом говорит он, глушит мотор. - У них горящие путевки на море. Уже пару дней, как улетели, - Егор разглядывает дом сквозь стекло и кивает на окна, - поднимемся? Угощу чаем с конфетами.

- Чай с липой и ароматом винограда, - говорит Егор и ставит на стол заварочный чайник. - С молоком?

Киваю и оглядываюсь в комнате.

Я в этой квартире была несколько раз. Первый - когда ее затопила. Потом - летними ночами после выпускного. И сейчас вот.

Кухонная зона небольшая, и такая чисто мужская, хайтек. Черно-белые тона и удобные красные стулья. Поперек комнаты стойка, и за ней основная комната с огромным угловым диваном черного цвета, по которому раскиданы красные подушки.

- Пойдем туда, - кивает Егор, проследив за моим взглядом и подхватывает наши чашки. Несет их к дивану, ставит на прозрачный журальный столик темного стекла.

Щелкает пультом телевизора, и большой экран загорается, беззвучно транслирует какую-то развлекательную ночную передачу.

- На каком курсе учишься? - спрашивает он и отхлебывает чай.

- На втором, - тоже пью и смотрю на него, как он откидывается на спинку и расслабленно вытягивает длинные ноги. Сижу и пялюсь на него, как дура, и когда он, весело хмыкнув, поворачивается, быстро отвожу глаза к телевизору.

И это так странно, торчу дома у отца моего ребенка, и краснею, когда он смотрит.

- Хочу в универ к вам устроиться, на работу, - говорит Егор, и я давлюсь чаем.

- В смысле? - отставляю чашку на столик и отряхиваю брызги с платья.

- Ты против? - он улыбается. - Я сам в этом универе учился. И журналистику люблю. Чего ты испугалась? Стыдно с преподом ночами чай пить, а днем зачеты сдавать? - он интонацией выделяет слово "чай", и я краснею еще сильнее.

Глава 11

❤️семь лет назад, июль❤️

- Горько! - кричит какой-то пьяный гость.

Папе и Маше целоваться при всех неудобно, у них и свадьба-то скромная, без белого платья и фаты, в их возрасте это немножко смешно.

Они сняли малый зал в ресторане, и уже пожалели об этом, через него курсируют посетители, и вот этот вот развеселый мужичок точно не из наших гостей.

Поэтому его призыв игнорируют, никто не целуется.

Хихикнув, выбираюсь из-за стола.

За окнами закат и лето, теплый ветер колышет белые занавески. Поправляю непривычный джинсовый сарафан, который вечно собирается на бедрах, задирается, он такой неудобный.

И с моими исцарапанными коленками смотрится нелепо, я не ношу подобные вещи, люблю "пацанячий стиль".

Но на свадьбу вот вырядилась, и все ради одного человека, который называет меня дикобразом, показать ему хотела, что у меня тоже есть платья.

А он не пришел.

И Маша тоже, молчит про сына, с того скандала на семейном ужине, где он нам приятного аппетита пожелал и к своей преподше укатил - они с Егором так и не общаются.

Из зала сворачиваю в холл, мимо стойки администратора, толкаю дверь на улицу и выхожу на крылечко.

Мне скучно немного на этом празднике, здесь почти нет молодежи, даже сводного брата-хама, который мне поначалу дико не понравился.

Зато есть...мама.

Вижу ее, как она пересекает парковку, в руках несет шикарную корзинку с цветами и поправляет копну каштановых волос.

Ее пригласили, хоть папа и не собирался. Но Маша настояла, хотела убедиться, что у него с бывшей женой все кончено, и можно общаться по-дружески.

Я знаю, я подслушивала.

- Вы уже начали? А я как всегда опоздала, - мама цокает каблуками по ступенькам, поднимается и чмокает воздух у моей щеки. Морщит нос, глядя на мой сарафан. - Варюша, ну что ты на себя нацепила? Тебе не идет.

- А мне нравится, - спорю, хоть и сама понимаю, что в этом сарафане выгляжу, как шотландский мальчик в юбке.

- И коленки все разбитые, - она оглядывает мои ноги. - Это потому, что ты на своей деревяшке носишься, как угорелая, - он ерошит фиолетовую прядку, спадающую мне на лицо.

- Эта деревяшка называется скейт.

- Да хоть кухонная разделочная доска, - она перебирает белые цветы в корзинке и вздыхает, - это ж свадьба все таки, Варя. Там гостей много. А ты как из гетто вылезла, и все на тебя смотрят.

- И что, мне теперь на улицу не выходить, если я тебе не нравлюсь? - не выдержав, отворачиваюсь и захожу в ресторан.

- Ну при чем тут, - она удерживает меня за руку. - Просто есть разные девочки, - объясняет ласково, - кому-то от природы мордашка кукольная достается. А кому-то нет. Но дочка, если ты некрасивая - это еще не значит...

На глазах слезы выступают, как и всякий раз, когда она обращает внимание на мою внешность. Но сейчас я закричать, что это не ее дело не успела, ей ответили за меня.

- Фу, и как только не стыдно, - прозвучал за ее спиной мужской голос. - Если ты дочь не любишь - это не значит, что она некрасивая.

Вскидываю голову. Мама тоже в удивлении оборачивается, и мы смотрим на Егора. Он держит охапку красных роз, и с ног до головы пристально изучает маму.

- Простите? - она отбрасывает за спину волосы. - А мы знакомы?

- Да как-то не довелось, - он усмехается.

- А по какому праву вы со мной в таком тоне разговариваете?

- А почему нет? Ты вон с дочерью выражений не выбираешь.

Мама хмыкает, с таким возмущением, словно на нее грязной воды из ведра плеснули.

- И что это за хамло учит меня, как с дочерью общаться? - она смотрит на цветы в его руках.

- Сын невесты, - подсказывает Егор.

Она задирает подбородок, без ответа его оставляет и скрывается за дверью ресторана.

Топчемся вдвоем на крыльце, гудят машины и шумит проспект.

- Привет, - Егор наклоняется ко мне, улыбается, когда я шмыгаю носом. - Уверен, чуть-чуть подрастешь - и такой сногсшибательно красоткой станешь, сестричка. Что все шеи будут сворачивать, когда ты идешь. Молодоженам цветы передашь?

- А ты? - машинально забираю букет у него, - ты не зайдешь?

- Мне там не сильно рады. Да и я не один, - он, криво усмехнувшись, кивает на свою машину, и сквозь стекло я вижу эту его кудрявую брюнетку, сидит на переднем сиденье и цепко следит за ним. - Передай еще, что все у меня нормально, - он рассеянно ерошит волосы. - На заочное хочу перевестись. Да и так. В редакции работаю. После универа стану крутым журналистом, - шутливо обещает он.

Чуть сдавливает мои плечи, от чего меня током простреливает. Неотрывно смотрю на него.

- За дикобраза не обижайся, - говорит он на прощание и отступает. - Я это любя.

Он сбегает вниз по ступенькам, а я прижимаю к груди букет, взглядом его провожаю.

И тоже любя.

❤️❤️❤️

- Открой рот, - прошу Нику и подношу к ее губам ложку с кашей.

Дочка хитро облизывается. Морщит нос.

- Очень вкусно будет, - соблазняю и качаю головой. - М-м. За маму, Ника. Давай.

Она послушно размыкает губы.

- А вот и клякса-плакса, - слышу сонный голос за спиной и морщусь, как Ника.

Бесит, когда мою дочь так называют, оборачиваюсь на маму в свободном распахнутом халате и цежу:

- Клякса у тебя вон там, на ночнушке.

- Где это? - верит она и шире распахивает халат, натягивает на груди шелковую ткань черной ночной сорочки.

Качаю головой. Кормлю Нику.

Хорошо еще, что папа с Машей уехали на работу и не видят, как она тут разгуливает в неглиже.

- Кофе остался еще? - мама наклоняется к кофеварке. Напевает себе под нос какую-то модную песенку.

Ника даже от мультиков отвлеклась, машинально открывает рот, когда я касаюсь ее губ кашей. Ест и смотрит на маму.

На бабушку, то есть, пусть даже эта женщина никогда не позволит так себя называть.

- Ты к нам надолго? - даю дочке розовую кружку с детским чаем и поднимаюсь из-за стола.

Глава 12

Егор

- Море теплое, солнце тоже, и песок теплый, и даже сок, - со смехом отчитывается друг.

- Везет, - хмыкаю и выхожу из машины, по снегу шагаю к дому. Темнеет, и опять метель метет, в окнах уютно свет горит, и желтоватые полосы падают на сугробы. - А у нас пурга и минус пятнадцать. Кстати, был в квартире, - поднимаюсь на крыльцо и толкаю дверь. - У вас собака что ли жила, нашел миски для еды.

- Собаку отвезли к родителям, пока отдыхаем, - в динамике какой-то шум, музыка играет, весело ему там. - Аверин, мы когда вернемся поищем другую квартиру, ты же насовсем приехал? У родителей пока живешь?

- Пока да, - разуваюсь в прихожей и зажимаю плечом телефон. Отряхиваю пальто и вешаю его в шкаф. - Смотрите сами, Вань, я не тороплю. Давай. Отдыхайте. На связи.

Сбрасываю звонок.

Жую щеку и прикидываю. Друг вернется через пару недель, потом они с невестой подыщут жилье, то есть к Новому году я смогу заселиться в свою квартиру.

И желательно не один, у меня большие планы на малыша с голубыми глазами и каштановыми кудряшками.

- Есть кто дома? - кричу, столько лет жил один, и теперь нравится спрашивать, нравится, что возвращаешься - и кто-то обязательно дома.

По коридору сворачиваю в зал и останавливаюсь.

Смотрю на диван и усмехаюсь.

Сидит.

Встречает.

Малявка в розовом зимнем комбинезоне и крохотных ботиночках. Ей явно жарко, вся красная, а раздеться сама не может, откинулась на кожаную спинку и строит рожи телевизору на стене. Пухлые губы дрожат, заревет вот-вот.

Рядом валяется пластмассовый совок с длинной ручкой салатового цвета. Она то ли гулять собралась, то ли уже вернулась.

- Привет, - подхожу ближе, и красотка поворачивает голову. - Чего сидим, где все? - спрашиваю и опускаюсь на корточки перед диваном. - Тебя как зовут? Разговаривать умеешь?

Она не отвечает. С подозрением разглядывает меня, сурово сдвинув светлые бровки. Глазища огромные, темные, у меня такой же взгляд, когда меня что-то напрягает, и я отодвигаю совок дальше по дивану.

- Бить меня не надо, я просто спросил, - улыбаюсь хмурой мордашке и осторожно тяну за край белого шарфа.

Ребенок взвизгивает, и я выставляю ладони перед собой.

- Всё, не лезу. Хочется в комбинезоне потеть, понял.

Поднимаюсь.

Сестру до сих пор не видел, хотя в городе уже несколько дней. Но раз маленький дикобразик здесь, значит и мама ее где-то рядом.

- Варя, я твоей красотке, похоже, не нравлюсь, - громко оповещаю и выхожу в коридор.

Навстречу мне выплывает Лера. В распахнутой зеленой шубе, в дымчатых очках, на бабушку эта женщина не похожа ни капли, Варю родила рано, может, лет в восемнадцать как раз, и вот дочка пошла по стопам.

- Я и не слышала, что кто-то пришел, - Лера приближается, останавливается напротив. Что-то укладывает в кожаную сумочку. - Ты вчера так невежливо сбежал. Сейчас планов нет, надеюсь? У меня к тебе разговор, Егор.

- Там ребенок от жары скоро сварится, - киваю себе за спину. - Варя где?

- Учится Варя, - она обходит меня, вплывает в зал. - Мы погулять идем. Пригласишь в кафе двух дам? - спрашивает она и подхватывает с дивана карапуза в розовом комбинезоне.

Девочка не кричит, не плачет, доверяет будто бы этой женщине, может быть, дело в голосе, он у Леры грудной, приятный, женский такой.

Она как лиса. Милая и хитрая.

- И как тебе ребенка доверили, Лера? - опираюсь на косяк, рассматриваю их. У меня сейчас тоже могла бы быть, вот примерно такая кроха, с носом-пуговкой и блестящим открытым ртом, и сопела бы так же, и темными глазами посматривала.

Она с интересом и опаской изучает меня, и дергает подбородкой, закутанным в белый шарф.

- Дай мне ее, - порываюсь вдруг, шагаю ближе, - подержать.

- Вот в кафе нас отвезешь и подержишь, - Лера, с ребенком на руках, виляет мимо меня, скользит в коридор. Оглядывается. - Егор, я серьезно. Есть важный разговор.

- На тему? - выхожу за ними.

- Ты с дочерью моей виделся? - она ставит девочку у дверей и наклоняется, застегивает сапоги. - Что она тебе сказала?

- Ничего она мне не сказала, - отзываюсь с легким раздражением, тру лицо. Со старшим дикобразиком мы не виделись годы, общались лишь в интеренете, да и то, в последние пару лет я из всех соцсетей вышел, забыл про нее.

Она точно обиделась. Она влюблена в меня была, я не дурак, все сразу видел, и это нормально, девочка-подросток, и чувство у нее было детское, и оно прошло.

Родила ведь от кого-то ребенка.

- Егор, одевайся, - Лера оборачивается, снова подхватывает на руки серьезную малявку. - Поехали. Кое-что интересное расскажу.

Кошусь на часы. У меня в планах было взять кое-какие вещи и ехать к институту, встречать мою студентку с пар.

- Ты не пожалеешь, я тебе точно говорю, - заверяет Лера, и взгляд у нее лисий, хитрый. - Приглашаешь в кафе?

Смотрю на ребенка она толстенькими пальчиками смущенно теребит шарф.

Стесняется меня. Но глаз не отводит.

Улыбаюсь.

- Ладно, приглашаю, - киваю и обуваюсь.

два с половиной года назад, конец июня

- Нас сюда еще пять коктейлей! - кричат на весь зал выпускники.

Торопливо цепляю белый вротничок на форменную рубашку и юркаю за стойку. Наклоняюсь к официантке.

- Принесешь мне еще соки со склада?

Ладонями опираюсь на столешницу и оглядываю зал. Наш выпускной выпал как раз на выходной. И на мой рабочий день, а поскольку я только-только сюда устроилась, и впереди до универа еще целое лето - пропускать смены мне никак нельзя.

Почти все одноклассники уехали на озеро с палатками. А здесь, в бильярде, веселятся знакомые из моей параллели. Я тоже хотела на озеро. Собиралась.

Но есть один человек, который сегодня вернулся в город.

И я его жду.

Готовлю коктейли, передаю официантке. Поглядываю на телефон и прикидываю - Егор сказал, что приедет к полуночи.

Глава 13

Егор

В кафе играет музыка, посетителей много, от их голосов стоит гул. Лера сбрасывает шубку на вешалку и рассаживается на диване. Ребенок рядом.

Закутана до ушей в шарф, в капюшоне, и на нем смешные белые ушки.

- Ей же жарко, - киваю на девочку. - Как ее зовут?

- Ника, - Лера снимает ушастый капюшон, розовую шапочку, развязывает шарф. - Вероника.

- Что ей заказать? - беру меню.

- Она такое не ест, Егор, солнце, - Лера смеется, сверкая ровными белыми зубами. - Ей полтора года. И мы уже поужинали.

- Ясно, - смотрю на мелкую, она смотрит на меня в ответ. Глаза большие, внимательные. Носик красный.

Усмехаюсь и утыкаюсь в меню.

- Я тоже ничего не хочу. Какое у тебя дело, Лера? У меня сегодня еще встреча.

- С кем?

- А что? - поднимаю глаза.

Она вертит зубочистку в длинных пальцах. Косится на ребенка и вздыхает.

- Хочу поговорить с тобой о дочери, Егор. О моей, - уточняет и улыбается. - Что между вами происходит?

Ничего между нами не происходит, мы со сводной сестрой до сих пор не виделись. Зато с ребенком ее в кафе вот сидим, племянница моя, хоть и неродная.

И сейчас точно знаю - это ошибка была, с семьей оборвать отношения.

- Мы с мужем разводимся, - Лера кидает зубочистку на стол и складывает руки перед собой. - Дом записан на него, машина, имущества у меня, в общем-то, и нет никакого. А я...

- И при чем тут Варя? - перебиваю ее жалобный тон, мне неинтересно, что там у Леры за страдания с ее мужем и где она будет жить. Смотрю на ребенка. Она развалилась на диванчике, ей в этом толстом комбинезоне даже не повернуться, как игрушка, посадили и сидит. - Где ее отец?

- Так я к тому и веду, Егор, - Лера кивает и наклоняется над столом, ближе ко мне. - Отца у малышки нет. Варя студентка, убегает в институт или на танцы, и бросает девочку с няней. Разве это правильно? Нет, - сама себе отвечает. - А тут я приехала. Но меня не сегодня-завтра твоя мать из дома выставит. А ребенка опять бросят на чужих людей. Меня они не послушают, я к ним даже не лезу. А тебе вот скажу. Я о малышке позабочусь, сама. Но для этого нужны деньги.

- Так ты денег от меня хочешь? - хмыкаю и тоже наклоняюсь. - Лера. С какой стати?

- А тебе ее не жаль разве? - она поворачивается, легким движением ерошит короткие темные волосы малышки. - Говорю же, Варя о ребенке не заботится, совсем. У нее одно на уме. Как замуж выйти. С парнями гуляет, возвращается под утро. А девочка все время одна.

- Что-то не верится, - улыбаюсь ребенку. Представляю Варю - цветные волосы, скейт подмышкой, мы с ней семь лет не виделись, и она давно взрослая, она мама теперь.

Но она столько писала мне о Лере, и что после развода просилась с отцом жить, а с этой женщиной, что сидит передо мной - у них было всё плохо.

И со своей Никой сводная сестра такого бы не повторила.

- Егор, сам мне скажи, - Лера откидывается на диване. - Ты за все эти дни видел сестру хоть раз? Или с ребенком? Вот даже сейчас, в кафе, мы малышку с собой взяли. А Варвара где-то гуляет.

- Надо с ней просто поговорить, - жму плечом.

- Бесполезно, - Лера отмахивается. - Не нужна ей дочь. А у меня, - она прикладывает ладонь к груди. - Душа болит за девочку. Поэтому и решила тебя посвятить в проблему. Кто о ней позаботится, кроме меня? Я ж не для себя прошу, для нее, - она снова треплет короткие волосы малышки. - Поможешь несчастному ребенку?

Я знаю Леру по рассказам Вари. И все это сейчас попахивает каким-то цирком, и ее жеманство, и ее голос, которым она давит на жалость, и ее забота о маленькой девочке, когда ей и до дочери всю жизнь дела не было.

Но с другой стороны я, правда, со своего приезда так и не видел сестру. И даже в интернете мы не общались уже пару лет.

- Я бы не стала просить, Егор, - Лера понижает голос, - но вещи-то серьезные. Если бы не мой развод, я бы сама девочку обеспечила. А так...

Ее прерывает музыка телефона. Лера роется в сумочке, достает сотовый. Бросает взгляд на экран и сводит брови.

- Да, - говорит в трубку. - Да, Ника со мной, - подтверждает и кивает мне. - Прогуляться мы выбрались. А ты где? Ага.

В динамике слышу отдаленный девичий голос, смотрю на малышку. Она устала тут со взрослыми, скучно ей, ни игрушек, ни мультиков, завозилась на диване.

Решительно поднимаюсь и с крючка снимаю пальто.

- Что? Куда ты? - Лера сбрасывает вызов. - А деньги?

- Поехали домой, - беру детский вязаный шарф с белой вышивкой снеговика и кидаю Лере. - Поехали, - повторяю. - Варя вернулась?

- Да, но, - Лера поднимается. - Егор, без толку с ней разговаривать, я же тебе объяснила, плевать ей на дочь.

Не слушаю, наклоняюсь и подхватываю на руки мелкую. Она взвизгивает, открывает блестящий рот.

- К маме сейчас поедем, к маме хочешь? - спрашиваю, и она закрывает рот, так и не разревевшись. Сдвинула светлые брови, словно слушает. - С мамой твоей пора уже встретиться мне.

С ребенком выхожу из кафе, Лера догоняет нас у машины, снег скрипит под ее каблуками, вокруг темнота вечера, фонари и гирлянды.

- Егор, можно обойтись и без этого, - внушает она мне. - Чего ты добьешься, только разозлишь ее. Варя совсем неуправляемая стала.

С каждым ее словом мое нетерпение растет все сильнее, злить я никого не буду но выяснить, в чем тут дело - надо.

Втроем подъезжаем к дому, у крыльца уже стоит несколько машин - вся семья в сборе.

- Пойдешь ко мне? - предлагаю уставшей в дороге крохе, поднимаю ее. В этот раз она и кричать не собирается, улыбается еле заметно. Руки в комбинезоне вытянуты в стороны, маленькие пальчики тонут в рукавах.

- Егор, я все таки думаю, - Лера мнется. - Тебе кое-что знать надо. На счет этой девочки. И твоей сестры тоже.

Хлопает входная дверь.

Прижимаю к себе ребенка, оборачиваюсь.

И останавливаюсь.

С крыльца к нам несется девушка в одном вязаном платье и даже без обуви, по снегу. Каштановые кудряшки развеваются на ветру, на бледном лице сверкают огромные глаза.