Малыш по расчету. Не дам вам уйти

Глава 1

МАЛЫШ ПО РАСЧЕТУ. НЕ ДАМ ВАМ УЙТИ

— Сделай аборт, — требует бывший муж. От пустоты в его взгляде мне становится жутко. — Это сейчас тебе кажется, что справишься. Но со временем будешь отличать разницу... Увидишь чужих… здоровых детей и...

— Нет, — мотаю головой. — Можешь катиться к черту, Беркутов. Своего ребенка я не убью, даже если он родится больным. Уеду отсюда. А ты строй себе новую жизнь. С другой... И забудь о нашем существовании, чтобы стыдно тебе не было... Ведь ты станешь отцом «особенного» малыша.

— Ты останешься со мной. А от плода придется избавиться, Милена. При любом раскладе.

Глава 1

Прохладный ветер бьёт в лицо и треплет мои волосы. Погода пасмурная, скоро начнется дождь. Да и темнеть начало. В первую очередь хочется поехать к сестре, однако я не спешу. Решила подыграть своему другу.

Стоящий рядом мужчина уверенно ведёт меня к зданию агентства, крепко сжимая мой локоть. Едва заходим внутрь, как в нос ударяет знакомый запах.

Ощущение, будто Беркутов везде преследует меня, не отпускает ни на минуту.

Изменщик. Предатель. Бывший муж.

Больше его никак не назовешь.

Я улетела в Штаты. Да, я покинула родину, однако долго оставаться в чужой стране не смогла. Потому что у меня было несколько подписанных контрактов. Работать за меня никто не станет.

Да, дядя Эмиль уговаривал меня, чтобы я не возвращалась. Уверял, что без проблем найдет мне замену. Лишь бы я отдыхала и не думала о съёмках. Однако я села и подумала: к чему мне все эти страдания? Мне теперь до конца своих дней жить вдали от родителей, сестры и безумно любимой племянницы? Стоит ли бывший муж того? Однозначно нет.

Конечно, боль в груди никуда не делась, как и воспоминания, которые грузом лежат на плечах, тоже. Однако что поделать? Жизнь продолжается, и я должна стойко стоять на ногах ради своего малыша!

— Ты точно никуда не спешишь? — поворачиваюсь я к своему новому коллеге.

С ним однозначно не будет скучно сняться в рекламном ролике. Потому что он такой классный! Мечта любой девушки!

Высокий, красивый! Телосложение спортивное. Серьезный, успешный. И харизматичный! М-м-м!

Встретились мы с ним случайно. В офисе дяди Эмиля, куда я приехала по его же просьбе за документами. Приятно удивилась, конечно, встретившись там с человеком, которого больше года не видела.

Сели, пообщались с Бестужевым-младшим. Обсудили с ним мои проблемы. Точнее, он вынудил меня рассказать.

И именно из-за него я прилетела обратно. Из-за его слов.

«Не стоит бегать от прошлого, от проблем, Милена. Это не вариант. Напротив. Надо дерзко вскинуть подбородок и с гордо поднятой головой продолжить жить. Словно ничего страшного не произошло. Это уязвит твоих врагов, станет для них сокрушительным ударом. Пусть видят, как ты счастлива. И пусть тонут в своем же дерьме».

— Милен, ну куда я денусь, а? Я же решил стать своим партнёром, верно? И да, целый месяц проторчу в России. Так что...

— Ладно, поняла я, — смеюсь, смотря на него снизу вверх.

Мы заходим в лифт, а через пару минут идем в сторону кабинета шефа.

Коротко стучу в дверь и, открыв ее, захожу в помещение. Уверенная, что дядя Эмиль там вместе с моим отцом. Уже поздно, в такое время простым сотрудникам тут оставаться запрещено.

— Добрый вечер, — говорю я, широко улыбаясь.

Папа резко оборачивается на мой голос и заметно удивляется. Точно так же дядя Эмиль. Но еще больше его ошарашивает появление Эмина.

— Сын? Ты... Чего не предупредили? Когда прилетели?

Отец подходит, обнимает меня, утыкаясь носом в макушку.

— А предупредить нельзя было?

— Так мы сюрприз сделать захотели, пап. Сам же буквально вчера говорил, что меня ждёт серьезный разговор. Вот я и примчалась.

— Не думал, что ты сможешь моего сына вернуть на родину. — Дядя Эмиль хлопает Эмина по плечу. — Знал бы, давно попросил промыть ему мозги.

— Не преувеличивай, отец, — смеётся Бестужев-младший.

Мы садимся на диван. Родители — напротив. И некоторое время говорим о наших с Эмином планах. Папа ежеминутно смотрит на наручные часы, будто куда-то спешит или кого-то ждёт.

Я стараюсь не обращать внимания и вообще не думать о том, что произошло буквально некоторое время назад.

Отец тогда тоже вел себя странно. Я категорически отказывалась разговаривать с ним трое суток. Но потом решила, что пора сесть и по-человечески обсудить, что произошло. Да только не по телефону, а вживую.

И вот, сегодня я сижу напротив него. Однако он какой-то задумчивый, будто его мысли вообще не здесь.

— Ну что ж... Меня даже обрадовало ваше решение. Эмин, неожиданно от тебя. Не знаю, как ты будешь выглядеть со своими татуировками и какой в итоге ролик выйдет... Надеюсь, что все останутся довольными.

— Дядь Эмиль, ну не начинай... — обиженно надуваю я губы. — Ты недооцениваешь своего сына! Ролик как раз выйдет очень даже хорошим. Я ни капли не сомневаюсь!

Глава 2

Я выхожу из кабинета, не желая видеть или же слышать Беркутова. Меня никто и не останавливает. Лишь Эмин выходит следом, бросив пару не очень приличных слов в адрес Димы.

Нервно сглотнув, поглаживаю волосы, чувствуя, как в горле образовывается колючий ком и увеличивается в размерах с каждой секундой. Мне немедленно нужно остаться одной. Подумать, понять, что происходит. Проанализировать только что увиденное. Боже, что творится вокруг меня?

— Эмин, отвези Милену домой, будь добр, — закрыв дверь кабинета, командует отец. — И руки больше не распускай. Его я вызвал к себе.

— Я от вас в шоке, — искренне недоумеваю я. Качаю головой, заглядывая в глаза папы.

Отец хочет что-то сказать, но глубоко выдохнув, останавливает себя, Хмыкнув, перевожу взгляд в сторону. Папа тоже стал странным. Поддерживает Беркутова. Значит, на то есть причины. Или же они вместе спланировали тот спектакль? А ещё больше интересует... как же выпустили Диму? Мне казалось, что его посадят надолго. Я же думала, что Беркутова в мошенничестве обвиняют и папа заставит его сгнить в тюрьме. Но, судя по тому, что Беркутов здесь и вызвал его именно отец, значит, все не так, как предполагала я... Ах, черт! Только бог знает, что произошло на самом деле.

— Езжай домой, — командует папа, но на меня не смотрит, а куда-то за мою спину. — Через пару часов я тоже приеду. И мы поговорим. Ты же не хотела обсуждать тему Беркутова... Но пора бы тебе все знать.

Тайны. Интриги. Расследования.

Честное слово.

Непонятно, что творится, но я конкретно устала. Потому что каждый удар наносится на меня. Самую большую боль причиняют именно мне. И, складывается ощущение, что всем на меня пофиг.

— Я поеду к себе, — возражаю я.

— Ты поедешь в наш особняк, Милена. И это не обсуждается. Нам есть, что обсудить. Ты поняла меня?

Я смотрю на отца в упор. Он первым переводит взгляд. Кивнув Эмину, заходит в кабинет и закрывает за собой дверь.

Бестужев стискивает зубы и не сказав ни слова, обнимает за плечи и прижимает к себе. Иногда мне кажется, что он чувствует мою боль. В его глазах пробегает некое понимание. Будто сам когда-то пережил аналогичное.

Сглотнув очередной раз, я иду к лифту. Эмин следует за мной.

В кабинке, сделав над собой усилие, втягиваю в лёгкие как можно больше кислорода, которого мне катастрофически не хватает.

Дима... Он выглядел ужасно. Темные круги под глазами, прилипшая ко лбу челка и щетина... Будто не брился месяцами, хотя я видела его буквально несколько дней назад. Тогда он был аккуратным, не таким вымученным.

До машины Бестужева буквально бежим. Потому что дождь льет как из ведра. Эмин открывает дверь и приглашает сесть. Сам же обходит автомобиль и располагается за рулём. Заводить двигатель не спешит. Достает из бардачка бутылку и протягивает мне.

Пить мне совсем не хочется, но я принимаю воду и открутив крышку, делаю несколько глотков. Да, чуточку успокаиваюсь.

Нервным движением поглаживаю промокшие волосы. Откинувшись на спинку сиденья, я крепко зажмуриваюсь. Из горла вырывается тихий смешок. Похоже, накатывает истерика. Мой мозг отказывается принимать увиденное.

— Тут что-то не чисто, — проговаривает мои мысли вслух Эмин. — Действуй он против наших отцов... Его бы в порошок стёрли, или же закопали. Причем заживо.

Кривлюсь от слов Эмина.

— Я точно так же думаю. Мне обидно, знаешь... Если Беркутов устраивал спектакль... это было очень больно. Слишком он грубо со мной разговаривал... слишком резким был. Наотмашь бил словами...

— Возможно, во благо. — Эмин невесело усмехается.

Смотрю перед собой. Наблюдаю, как на стекла падают капли дождя, как издают пронзительные звуки, как они текут вниз...

Мне хочется смеяться и плакать одновременно. Мне хочется волком выть или же головой об стену биться, лишь бы узнать, что творится вокруг. Какую игру ведут взрослые. А ведь я имею права знать, потому что сама пешка в той самой игре...

— Если спросишь мое мнение... — Эмин делает паузу, заставляя повернуть голову и заглянуть в его темные глаза. — Езжай в дом дяди Тимура. Знаю, не хочешь... Понимаю. Но нужно, Милена. Потому что у тебя в голове вопросов гораздо больше, чем ответов. Она забита предположениями, — он шутливо тычет пальцем мне в висок, затем взъерошивает мои влажные от дождя волосы и, рассмеявшись, притягивает к себе, целует в макушку. — Нужно, наконец, понять, что творится. Иначе на нервах будешь весь день. Каждый человек будет раздражать своим присутствием.

— Не очень хочется, Эмин.

— Нужно, мелкая, — он разводит руки в стороны.

Его слова заставляют улыбнуться. Потому что никакая я не мелкая. Мы одного возраста. И, если память мне не изменяет, как раз он младше меня на пару месяцев.

— Ещё и выспаться надо. Завтра трудный день, Эмишка, не находишь? Подготовка к съемкам...

Эмин недовольно кривит свои полные губы.

— Никогда не называй меня так, Милена. Раздражает. Эмилия тоже иногда так зовет. Что подбешивает не на шутку.

Раздается трелль телефона Бестужева. Достав его из кармана, он смотрит на экран. Не могу не заметить улыбку, которая растягивается на его лице.

— Ну вот. Едва я упомянул сестру, как она звонит, — тихо смеётся он.

Наконец заводит двигатель, но опять же не спешит трогаться с места. Принимает звонок Эмилии — своей старшей сестрёнки:

— Здравствуй, Эми.

Тру переносицу пальцами, не сводя взгляда от здания агентства. И вдруг замечаю, как открывается входная дверь. Слегка подавшись вперёд, цепляюсь взглядом за безумно знакомую фигуру. Это Дима. Без сомнений.

Автомобильные дворники медленно ползут по стеклу, не издавая ни звука. Но у меня ощущение, что они скрипят. В висках долбит от напряжения, боли и обиды.

Беркутов машет рукой такси, которое появляется из ниоткуда и останавливается в шаге от него. Перед тем, как открыть дверь, он оглядывается, будто чувствуя на себе чей-то взгляд. Я вжимаюсь в сиденье, не слыша ничего вокруг, кроме бешеных стуков своего сердца.

Глава 2.2

Перекинувшись пара фразами с сестрой и пообещав, что обязательно заедет к ним, Эмин отключается и жмёт на газ. У отцовского дома мы оказываемся буквально через час. Бестужев не спешит покидать салон, никак не реагирует на мою просьбу зайти к нам.

— Выспаться надо, мелочь, — обращается он ко мне весёлым тоном. — Иначе завтра как зомби буду.

— А я считала, что ты тоже вампир. Не спишь ночами, — хмыкаю. — Пойдем, посидишь немного. Успеешь ещё вернуться.

— Давай оставим на завтра, — тихо предлагает он, оборачиваясь ко мне. — Действительно дико устал. А если зайду, то тетя Мира меня не отпустит.

— Переночуешь здесь. Не чужой же дом.

— Нет, — качнув головой, Эмин задерживает взгляд на моем лице. — Беги, давай. Рано утром встретимся в агентстве.

— Хорошо, — сдаюсь я. — Ты только скажи, почему так на меня смотришь? М?

— Все думаю, как твой... кхм... Как тот мог так лохануться. У тебя на лице написано, какая ты чистая. Доверчивая... даже слишком, — усмехается.

Выдохнув, я открываю дверь автомобиля.

— Не знаю, Эмин. Людям свойственно ошибаться. Я столько раз прокручивала в голове эту мысль, что уже устала. Спокойной ночи и до встречи завтра.

— Сладких снов.

Выскользнув из салона автомобиля, буквально бегу в дом. Дождь все ещё льет сплошной стеной. Едва оказываюсь внутри, как мама выходит из кухни и идёт мне навстречу.

Она выглядит усталой. Глаза красные. Она что, плакала?

— Дочка, — обнимает меня крепко. — Как я соскучилась. И как ждала тебя.

— Я же не навсегда уехала, мам, — тихо смеюсь я. — Пахнет едой. На ночь глядя странно от тебя.

Мама отстраняется и заглядывает в мои глаза. Убирает выбившуюся прядь за ухо, улыбается.

— Я знала, что ты приедешь. Приготовила всё твое любимое. Поднимись к себе, переоденься. Ты промокла. А потом беги сюда.

Кивнув, я поднимаюсь в свою комнату. Принимаю душ. Сменив одежду, некоторое время разглядываю спальню. Такое ощущение, что я тут не была давно. И что-то тут однозначно изменилось, но что именно — не могу вычислить.

Да, я голодная. И от еды не откажусь. Однако я зла на отца. И, надеюсь, он приедет не скоро. Мне нужно остаться одной, переспать с мыслью, что папа заодно с Димой и поддерживает его, необходимо успокоиться немного. Эмоции иногда могут быть хуже любого врага. Не хочу наговорить лишнего, а потом ругать себя, что не смогла держать себя в руках.

Мама колдует в кухне. Стол уже накрыт, она явно ждёт меня. Забрав свой любимый блинчик с творогом, откусываю кусочек.

— Когда прилетела? — интересуется мама, ставя передо мной стакан с соком, садится напротив.

— Сегодня, ближе к обеду, — пожав плечами, я смотрю в ее покрасневшие глаза. — Мам, ты почему плакала?

Мой вопрос застаёт ее врасплох. Сглотнув, она открывает рот, хочет что-то ответить, однако не успевает. Потому что раздается папин голос:

— Доброй ночи.

Положив не доеденный блинчик, я вытираю пальцы салфеткой и встаю с места. Папа стоит у двери, не сводит с меня взгляда.

— Думаю, нам нужно поговорить, — твердо заявляю я.

Папа кивает.

— В кабинете.

— Милена, сначала доешь, родная. Успеете ещё обсудить свои бесконечные проблемы...

— Потом, — отвечаю, не оборачиваясь к маме. Стреляю в отца недовольным взглядом. Прохожу мимо него, слыша за спиной мамины слова:

«Когда же вы оставите ее в покое?»

Мама хотела полететь со мной в Америку. Она была твердо настроена. Но перед вылетом я вспомнила про сестру. У Алины часто шалят гормоны. Она обижается на мужа по пустякам, раздувает даже самые обыкновенные споры, превращая их в скандалы. Не дай бог, ещё глупостей натворит. Поэтому я отказалась от поддержки матери. Как-нибудь справлюсь одна...

Жду, когда отец сядет в свое кресло. Стою напротив стола, скрестив руки на груди. Сканирую его пристальным взглядом.

— Как так получилось, пап? Почему вы постоянно от меня что-то скрываете? Не устали?

Папа молчит. Он кивает на диван, мол, сядь, но я поджимаю губы в тонкую полоску и пялюсь на отца. Жду от него ответа.

Он тяжело сглатывает, а потом откидывается на спинку кресло и выдыхает.

— Пришлось резко поменять планы, Милена. Не собирались от тебя ничего скрывать. Но внезапно все вышло из-под контроля. Ты поехала в компанию в совсем не подходящий момент, дочь. Неожиданно сорвала нам все...

— Вот оно как... Значит, я во всём виновата, да? Я поехала, чтобы поговорить с Беркутовым. Услышала его телефонный разговор! Я отчётливо расслышала, как он обещал взять какие-то документы из твоего офиса и передать левому человеку. Но я все же решила обсудить с ним эту тему. Именно для этого поехала! А там меня ждал сюрприз... Оказывается, это был ваш план, — горько усмехаюсь. — Дима должен был переспать с той секретаршей? Чтобы втереться в ее доверие, да, пап?

— Чего? — отец хмурит брови. — Что за чушь, Милена? О чем ты вообще? Конечно же, нет. Беркутов вообще не при чем. Не нужно его винить в том, чего не было. Во всех кабинетах офиса есть камеры. Я все видел...

— Что же ты видел, папуль? Дима белый и пушистый, верно? Вы вообще просто идеальные партнёры! Непонятно какой хренью занимаетесь! Зачем вот все те планы? Неужели органы власти не могут разобраться? У тебя же столько друзей есть в управлении, пап! Зачем вы самостоятельно что-то делаете? Зачем впутываете Беркутова в конце концов? К чему все это?

Я повышаю голос. Это происходит неосознанно. Просто эмоции берут вверх, захлёстывают.

— Милена, — раздается за спиной голос мамы. Я чувствую, как она кладет ладонь на мое плечо и сжимает его. — Родная, не реагируй так бурно. Пожалуйста... тебе о малыше думать надо.

— О малыше? — усмехаюсь, чувствуя, как по телу распространяется раздражение. — А о нем вообще кто-то когда-то думает разве?

— Милена, мы бы решили проблему молча, — тут же рявкает папа, вставая с места. Он обходит стол и останавливается напротив меня. — Но все пошло вверх дном. Понимаешь? Пришлось менять планы. Они усложнились. Я бы с удовольствием поговорил с тобой в ту же ночь, но когда я приехал обратно, тебя не застал дома. Ты улетела в Штаты рано утром.

Глава 3

— Я всего лишь хочу тишины. Останусь одна, поразмышляю. Мам, я не хочу наговорить лишнего. Да, возможно ты скажешь, что папа хотел как лучше. Да я даже не сомневаюсь! Но то, что он сделал... Господи, ну мам...

Мать не даёт уехать. Стоит под дождем у двери автомобиля, не давая мне ее закрыть. А я не могу равнодушно смотреть на то, как мама мокнет и дрожит от холода.

— Ты, когда злишься, точь-в-точь на отца становишься похожа. Езжай, но не превышай скорость, Милена. Я тебя умоляю. Поверь, все не так, как кажется со стороны. Да, я понимаю, почему ты так бурно реагируешь, но когда все узнаешь... все, что не захотела выслушать… — мама качает головой. — Тогда всё поймёшь.

Кивнув, нервным движением поправляю волосы. Мама отходит, разворачивается и быстрыми шагами возвращается в дом. Выезжаю из двора и жму на газ. У своего дома оказываюсь через сорок минут.

Уже в квартире скидываю обувь и бегу в душ. Я снова промокла. Набрав в ванну теплой воды, стягиваю с себя одежду. Больше часа провожу в теплой воде, но ничего не меняется. Голова разрывается от мыслей. Перед глазами лицо Димы...

Я вспоминаю, как началась наша история. Как он упорно добивался меня... Как хотел, чтобы я стала его девушкой.

И я стала. А позже приняла его предложение руки и сердца. Да только в день свадьбы Беркутов заставил меня снять розовые очки. Швырнул их в сторону, разбил вдребезги, показывая, насколько жизнь жестока и несправедлива. Именно Дима продемонстрировал мне, что людей нужно узнавать лучше и только потом принимать такие серьезные решения, как брак.

На глаза наворачиваются слезы. И как бы я не старалась их отогнать, получается у меня это плохо. Слезы текут по щекам, я чувствую их соль на своих губах.

Не могу взять себя в руки. В моей жизни творится черт пойми что. Я стараюсь вернуть контроль, но никак не могу понять, как мне поступить.

В груди ноет. Будто туда воткнули острый кинжал и вращают им, образовывая глубокую, кровоточащую рану. Мне больно... Я не понимаю себя, не могу толком разобраться в чувствах.

После всего, что сделал со мной Беркутов... Я не могу выкинуть его из головы, из сердца. Он все ещё там. Не уходит из мыслей. Его образ все время стоит перед глазами. В ушах постоянно звучат его слова. Я слышу его хрипловатый голос, вижу его пристальный взгляд… И не могу делать вид, что мне плевать.

Мазохизм, не иначе.

Как ещё можно объяснить мое поведение и тягу к нему?

Я потихоньку схожу с ума.

Выхожу из ванной. Высушив волосы, иду на кухню. Нужно что-нибудь поесть, хоть я и уверена, что в горло кусок не полезет. Однако я обязана думать о малыше.

Рука непроизвольно тянется к животу. Погладив его через слой ткани сорочки, я невольно улыбаюсь.

Мой ребенок... Интересно, на кого он будет похож?

Телефон, лежащий на подоконнике, подаёт признаки жизни. Не обращаю внимания. Открываю холодильник и ищу, что бы можно поесть. Однако пусто... Меня несколько дней не было в стране и, естественно, некоторые продукты успели пропасть.

Всё-таки беру в руки мобильный. Пропущенный звонок от неизвестного номера и ещё один от сестры... Набирать Алину нет желания. Заказываю доставку еды и уже хочу убрать телефон, как он снова начинает звонить.

Ах, Алина...

— Доброй ночи, неугомонная, — отвечаю не очень весёлым голосом.

— Привет, сестрёнка. Мама сказала, что ты прилетела. Но почему-то обо мне и Айсель даже не задумалась. Снова на связь не выходишь…

— Что за ерунда? Просто времени не было, — устало тру лицо ладонью. — Завтра вечером обязательно заеду, если не устану на съёмках.

— Если не устанешь на съёмках... — повторяет сестра и я почему-то уверена, что она сейчас кривится от моих слов. — Ясно. Значит, ждать не стоит.

— Не выворачивай. Лучше скажи, как у вас там дела? Айсель снова капризничает? А малыш как, который в животе? — усмехаюсь собственным словам.

— Да вроде бы нормально. Жизнь продолжается, время летит... — Сестра вздыхает. — Милен, нам бы поговорить. Я бы прямо сейчас приехала к тебе, но... Не знаю даже. А твой малыш там как? Не пинается ещё?

— Успеем поговорить. Малыш, нет, не пинается. Рано нам ещё.

Сажусь на подоконник и прижимаюсь спиной к прохладному стеклу. Запрокидываю голову назад. Глаза слипаются. Я действительно устала, хочется спать.

— Обещаю, что приеду при первой же возможности.

— А если ты снова решишь покинуть страну? Мне иногда так страшно становится. Я же без тебя не смогу. Вот несколько дней прошло. Мы с тобой за эти дни ни разу не поговорили. Потому что ты не выходила со мной на связь. Знаешь, сестрёнка, это так обидно. Я скучала вообще-то, в отличие от тебя.

Голос сестры начинает подрагивать. Она говорит еле слышно, сдавленно и обиженно. И я снова сглатываю, понимая, что действительно поступила не очень красиво, скрываясь от всех родных. Какой-то детский поступок, не отрицаю. Но мне хотелось остаться одной, ни с кем не иметь связей. Было необходимо проанализировать хаос, который происходит в моей жизни до сих пор, без чьего-либо участия.

Получилось ли у меня разобраться в своих чувствах? Нет, ни черта. Я с каждым прожитым днём запутываюсь ещё сильнее, не понимая, чего хочу.

— Не обижайся, родная. Ты лучше всех должна меня понять. Иногда человеку необходимо остаться со своими мыслями наедине.

— Это не помогает, Милен. По собственному опыту знаю. Наоборот, нужно с кем-то делиться, опустошать душу. Поверь, только так легче становится. Ты всегда была моей силой и опорой. Как и сейчас. Я хочу поддержать тебя в твои трудные времена, но ты, блин, от меня прячешься, скрываешься.

Голос Алины уже хрипит. И я понимаю, что она на грани. Ещё пару слов, и сестра расплачется.

— У нас съёмки завтра. Если хочешь, приезжай завтра с Айсель. Кстати, сниматься я буду с Эмином.

— С Эмином? Да ладно! А он тут каким судьбами? Мы же говорим об одном и том же человеке, верно?

Глава 4

— Черт!

Машинально облизываю пересохшие губы.

Я буквально несколько часов назад хотела выйти из машины Эмина и пойти навстречу Диме. Но, судя по тому, как он прыгнул в такси и исчез из поля моего зрения, он не хотел, чтобы я подходила к нему. Возможно, на это есть причина.

Однако мне необходимо с ним поговорить. Хочу встретиться с ним лицом к лицу, хочу заглянуть в его темные глаза и задать пару вопросов.

Спустя всего минуту он звонит снова. Втянув в лёгкие побольше воздуха, я медленно выдыхаю и только потом принимаю звонок.

— Алло.

Ложусь в кровать поверх покрывала и пялюсь в потолок, слушая его дыхание. Беркутов молчит минуты две. Я — точно так же. Я кожей чувствую его отсутствующий взгляд в никуда. Скорее всего лежит, как и я. Думает, как бы начать разговор.

— Извини, если побеспокоил, — его хриплый голос пробивает до костей. Кожа покрывается мурашками, а ком в горле не перестает увеличиваться и душить меня.

— Не ожидала, — честно признаюсь, при этом не скрывая усмешки. — Ты же сказал, что не посмеешь приблизиться ко мне...

— А я разве приближался? — Дима выдыхает в трубку. — Всего лишь позвонил.

Повисает напряжённая пауза, которая начинает действовать на оголённые нервы. Прикрыв глаза, я мысленно рисую образ Беркутова. Его улыбку, темные волосы и глаза. Кажется, я даже улавливаю шутливые нотки в его голосе. Не знаю почему, но сразу же вспоминается тот день... В его квартире, буквально несколько месяцев назад... Как он приковал меня наручниками к кровати и что вытворял со мной и моим телом... Вспоминаю, как Дима смотрел на меня в тот момент... Как доставлял мне удовольствие и получал его сам.

Качнув головой, я пытаюсь отогнать лишние мысли. Они сейчас совсем неуместны, тем более после того, что произошло между нами после. Мне должно быть стыдно... Я, кажется, перестала уважать себя. После тех унижений со стороны Беркутова... Я вообще думать о нем не должна!

Но... Сердцу не прикажешь, верно?

— Можешь приехать ко мне? — спрашиваю, резко распахивая глаза.

В спальне становится слишком душно. Я жду ответа от Беркутова, но он не спешит комментировать мой вопрос. Снова повисает абсолютная тишина.

— Не могу, — доносится спустя минуту. — Это не безопасно, Милена.

— Зачем тогда позвонил?

— Хотел услышать твой голос.

— Ты его услышал сегодня в агентстве.

— Мне этого мало. Было необходимо поговорить... Хотя бы перекинуться парой фраз.

— А мне необходимо тебя увидеть, — упрямо заявляю я, сама не понимая, почему так поступаю.

— Милен...

— Я хочу тебя увидеть, — перебиваю, повторяя с нажимом. — Мне это необходимо. Хочу поговорить, Дима.

С той стороны трубки доносится глубокий выдох. Беркутов молчит, о чем-то размышляя.

Потерев указательным пальцем переносицу, чувствую, как начинает болеть голова. Несколько дней уже, как я не могу нормально выспаться, из-за чего и страдаю головными болями. Черт знает, как я завтра справлюсь со съемками. Как буду позировать перед камерами. Если Дима приедет... А он обязательно приедет! То этой ночью я заснуть не смогу однозначно.

— Милен, опасно мне сейчас дергаться, — разочаровывает меня ответом Дима. — Я не могу рисковать.

Теперь молчу я. Да, понимаю. Но ребенок внутри меня упрямится. Хочет, чтобы Беркутов услышал мои слова, прислушался к ним и примчался сюда. Зачем мне это нужно — я сама не знаю. О чем буду с ним разговаривать?

Но хотя бы увидеться с ним... Просто посмотреть ему в глаза. Понять, что Дима чувствует. Что творится внутри него.

— Почему я была так уверена, что ты приедешь, без понятия. Думала, не откажешь. Ладно, не принципиально. Не буду же я тебя заставлять. Хотел услышать мой голос — услышал. Спокойной ночи, Дима.

Он не отвечает. Просто молчит, дышит в трубку. Выдохнув, я поворачиваюсь на бок, чувствуя какое-то облегчение. Вот я даже не сомневаюсь, что он найдет выход и приедет ко мне. Сделает это так, что никто не догадается. Он уже поступал так, когда приехал в агентство, чтобы поговорить с моим отцом и дядей Эмилем.

— Спокойной ночи, Мили, — отвечает он.

В трубке раздаются короткие гудки. В груди простреливают обида и горечь. Зажмурившись, я чувствую, как учащается пульс.

Становится дурно. Он отключился, отказался...

Но вибрирующий в моей руке телефон заставляет распахнуть глаза. Сообщение от Димы:

«Еду. Жди».

Коротко и ясно. Значит, интуиция меня не подвела, хоть я на мгновение и поддалась эмоциям. Что-то я слишком ранимой стала в последнее время. Мало того, что обижаюсь на все подряд как маленький ребенок, так ещё и слезы сдержать не могу.

Отбросив телефон в сторону, я закрываю глаза и сама не понимаю, как засыпаю. Просыпаюсь, услышав стук в дверь. На часах три утра. Прошло почти два часа после нашего разговора, и Дима все-таки пришел.

Сердце начинает биться быстро-быстро. Встаю с кровати и босыми ногами иду в коридор, смотрю в глазок. Это действительно он. Другого варианта и быть не может.

Глава 5

Втянув носом побольше воздуха, я отстраняюсь, освобождаясь от хватки Беркутова. Он, взяв себя в руки, снимает кожанку и капюшон.

Забираю его куртку, вешаю на вешалку и машу рукой в сторону гостиной.

Дима садится на диван. Пробежав глазами по квартире, останавливает взгляд на моем лице. Я располагаюсь напротив и точно так же пялюсь на него, в очередной раз убеждаясь, что он изменился. Выглядит настолько устало, что жаль его становится. Я даже испытываю чувство вины, что настояла на его приезде... Не нужно было!

— Надолго я не останусь, Милена. Нужно возвращаться к себе. Могут засечь.

— Тогда скажи мне, что происходит. Я была категорически против слышать что-либо от родителей, но сейчас чувствую некую тяжесть. Если ты не расскажешь мне все как есть, то я просто сойду с ума, Дима. Имей в виду.

Он кивает, опуская взгляд на мой живот.

— Как малыш? — несмело усмехается Беркутов. Голос не такой уверенный, как раньше. И вообще, говорит на низких тонах.

— Нормально, — легкомысленно пожимаю плечами. — Растет потихоньку.

И снова короткий кивок.

— Ничего не случилось после того дня? То есть... Я п**дец как испугался, что... Что вдруг... Черт! — Дима трёт лицо рукой. — Боялся, что очередной удар ты не выдержишь. Переживал, Милена. Места себе не находил, пока Эмиль не сказал, что ты в порядке. И что с тобой Эмин.

Значит, за моей спиной и Эмин передавал информацию? Моим родным. Чтобы они не волновались. И именно по этой причине они особо не стремились выходить со мной на связь. Потому что знали, что со мной всё в порядке. Предатель, чтоб его! С Бестужевым я завтра разберусь.

— Нет, ничего ужасного не произошло. Было больно... Вот тут, — тыча пальцем в область груди, я усмехаюсь, не прерывая зрительного контакта с Димой. — Да и сейчас больно, но я переживу. Мне не привыкать.

Даже умудряюсь издать короткий смешок, после которого Беркутов поджимает губы. Шумно вздыхает и сразу же опускает взгляд.

— Прости, Мили. За свои двадцать восемь я никогда не думал, что когда-то буду проклинать себя за тупизм. Ну дебил, иначе не назовешь. Прости.

Я слышу какое-то пикание. Словно звук старомодного телефона. И я не ошибаюсь, потому что в следующий момент Беркутов вытаскивает из кармана темных джинсов кнопочный мобильный и внимательно смотрит на экран. Но не отвечает, кладет телефон на диван рядом с собой, не обращает внимания на его вибрацию.

— У меня не так много времени, Милена. Нужно бежать, но для начала... — Вновь шумно вздыхает, сцепляя пальцы в замок. — Не вини отца. Он бы пошел на все, чтобы эта тема тебя никак не коснулась. Но, к сожалению, у них в планах было ударить именно по больному. А самое больное — это ты. Ты живёшь одна и о том, что мы с тобой не в ладах, знали все. Захаров и сейчас боится за тебя, старается скорее закончить с этим дерьмом. Мы не хотели твоего возвращения. Там ты была под присмотром не только Эмина, но и других людей своего отца.

— Я не собиралась торчать в чужой стране. Все мои родные тут. Да и вы могли бы мне все по-человечески рассказать, но ничего подобного не сделали, Дима. Почему?

— Никто не знал об их планах, Милена. Я стал свидетелем телефонного разговора того секретаря. И сразу же сообщил об этом твоему отцу. Ты не должна была приезжать в тот вечер в компанию. Ни в коем случае. Откуда вообще тебе это в голову пришло?

Беркутов вопросительно выгибает бровь, всматриваясь в мое лицо.

— А потому что я тоже стала свидетелем телефонного разговора, Дима. Твоего. В нем ты сказал своему собеседнику, что готов достать нужные документы из офиса моего отца и передать их.

Дима хмурится, неверяще пялясь на меня. И снова превращает свои полные губы в тонкую линию. Не могу не заметить его пальцы, сжимающиеся в кулак. Он злится. И явно не на меня.

— Значит, опять облажался? Я видел, как ты ушла. Но не думал, не догадывался, что ты все услышала. Милен, я ничего плохого не делал. Никогда не пошел бы против твоей родни. Ты действительно засомневалась во мне?

— Как и ты во мне, Дим. Что удивительного? Разве после того, как ты со мной поступил, я могла тебе полностью доверять? Ну что за бред?

— Верно, — усмехается он уголками губ. — Нет мне доверия. Нет прощения.

— Но в отличие от тебя я всё-таки решила обсудить с тобой эту тему. В голове не укладывалось, что ты снова мог так меня предать. Точнее, в голове-то как раз все укладывалось... Я ведь слышала, как ты пообещал своему отцу, что у тебя скоро появится свой бизнес. И вот. Теперь выпал такой классный шанс. Нужно всего лишь предать моего отца и дядю Эмиля, украв из компании пару папок. И бац. Будет тебе богатая жизнь. Но... Я просто не могла поверить... Внутри было что-то, что заставляло думать о тебе хорошо, не сомневаться в тебе.

— Но после слов той дуры ты ещё как начала сомневаться, — продолжает он вместо меня. Широко улыбаясь, Дима смотрит на меня исподлобья. Но выражение его лица резко меняется: он снова становится хмурым и задумчивым. — Я тогда сказал ей, что иду за едой. Потому что она ежеминутно таращилась на свой телефон. Был уверен, что она ждёт звонка. А та дрянь попросила вина. Я пожал плечами и ушел... Пообещал принести ей алкоголь. Был неподалеку от компании, Милена. Позвонил другу, чтобы он все купил. И чтобы я не возвращался с пустыми руками. Я никуда не уезжал, лишь наблюдал по камерам за тем, что она делала в офисе. Ее телефонный разговор... Бред чистой воды. Ей сообщили, что ты пришла ко мне, вот она и устроила спектакль. Милен, после брака с тобой пусть я и вел себя, как последний кретин, но в моей жизни не было чужой бабы. Я к себе никого близко не подпускал.

Глава 6

Прижав к уху телефон, второй рукой тру глаза. Я, естественно, не выспалась, потому что всю ночь размышляла над словами Димы. Пора вставать и ехать в агентство, но мне ничего не хочется. Эти съёмки отменялись несколько раз. Сегодня я обязана думать о работе. Потому что подставлять дядю Эмиля не хочется. На кону огромные деньги и наша репутация.

— Да, — произношу сонным голосом, борясь с желанием поваляться на кровати ещё хотя бы десять минут.

— Доброе утро, соня, — раздается весёлый баритон Эмина. — Я еду за тобой. Готовься.

— Доброе, предатель, — ворчу я, чувствуя, как накатывает обида. — Не нужно. Я сама доберусь. Если приедешь, Эмин, знай, что буду кусаться.

На той стороне трубки тишина. Бестужев не отвечает мне секунд двадцать. Я же встаю и иду в ванную, не решаясь вырубать звонок.

— Я действовал во благо, — всё-таки догадывается он.

— Ну спасибо. А я ведь поверила, что наша встреча была случайной, — фыркаю. — Ладно, Эмин. Ты езжай в агентство. Там и встретимся. Я серьезно.

— На своей тачке?

— На маминой, — усмехаюсь. — Она вчера мне ее одолжила. До встречи.

Положив телефон на стиральную машину, я стягиваю с себя ночную сорочку и лезу под воду. Прохладная вода быстро приводит в чувство.

Высушив волосы, одеваюсь и выхожу из дома без макияжа. Перед съемками будут работать над моим внешним видом, поэтому тратить время зря не вижу смысла.

Едва выхожу из подъезда, как в двух метрах от меня останавливается такси и из него выходит мать Димы.

Ошарашенно моргнув глазами, я наблюдаю, как она расплачивается с водителем и идёт ко мне.

Мне не хочется иметь с ней дело, но ее взгляд, полный сожаления, заставляет дождаться и выслушать, что она мне скажет. Мысленно подмечаю, что я стала странной. Мой взрывной характер куда-то делся, я стала терпеливой, но в то же время слишком обидчивой. Даже элементарные слова могут задеть меня.

— Здравствуй, Милена, — поздоровавшись, Валентина Павловна останавливается в метре от меня и наблюдает, как отъезжает такси. Я, коротко кивнув, жду, что же она скажет. — Можешь уделить мне минут десять, пожалуйста?

Интересно, куда испарилась та тетя Валя? Истеричная и стервозная, которая видеть меня не могла? Когда она успела стать такой мягкой? Может по-человечески разговаривать или же что-то просить, без наездов и оскорблений. Странно, конечно. Ведь характер человека не меняется. Меня, честно говоря, удивляет ее поведение.

Качнув головой, я оглядываюсь. Краем глаза замечаю, как в метрах десяти останавливается черный внедорожник. Опускается боковое стекло. Не задерживаю взгляда, устремляю все свое внимание на бывшей свекрови. Моргнув пару раз, вздыхаю.

— Я вас слушаю, — специально говорю громко.

Женщина хмурится. Шумно сглатывает перед тем, как выдать:

— Может, куда-нибудь в тихое местечко?

— В тихое местечко вы своих подружек зовите. Лизу, например.

Поджав губы, я достаю вибрирующий телефон из кармана и вижу на экране сообщение от Эмина:

«Дождись меня. Я еду за тобой».

— Ладно, — сдается Валентина Павловна, я же мысленно умоляю, чтобы она не сказала ничего лишнего. Я так понимаю... Сейчас единственное, что нужно, чтобы враги отца и Беркутова думали, что мы с Димой не в ладах, наши с ним отношения разрушены. И мы даже не помышляем о том, чтобы мирно общаться друг с другом.

— Я тороплюсь, если что. — Подняв руку, впиваюсь взглядом в наручные часы. — Давайте коротко и конкретно.

Бывшая свекровь поджимает губы и снова сглатывает, оглядываясь. Но быстро возвращает свое внимание ко мне. Усмехается уголками губ. Но эта усмешка горькая такая...

— Я знаю, что во всем происходящем виновата я. Кто бы что ни говорил. Как бы не поступил Сережа. В том, что ваш брак... Разбился... Виновата именно я и никто другой. Милена, я надеюсь, ты не считаешь Диму предателем? То есть... Он не подставлял твоего отца, — последнее предложение говорит еле слышно. Хоть за это спасибо.

Пялюсь на женщину в упор и очень! Очень пытаюсь взглядом ей хоть что-то намекнуть. Но тщетно. Она не понимает, глядя на меня умоляюще.

Если я ее приглашу домой или в машину, например, этот жест будет играть против нас. Поэтому вынуждена или послать Валентину Павловну прилюдно, или же вести с ней грубый диалог. Я уверена, что те мужчины внутри внедорожника следят именно за мной.

— Вот давайте без спектакля, — усмехаюсь я, не скрывая раздражения. — Все прекрасно знают, что ваш сын не белый и пушистый. Он не впервые предает меня. Почему же не подставить моего отца? Ведь он будет в выигрыше. Отомстит мне, заодно многое получит за подставу. Деньги или ещё что-то. Не нужно его защищать. Да и вы тоже не ангел. Как раз по вашим стопам Дима и пошел.

— Не говори так, Милена. Я тебя умоляю. Дима люб...

— Достаточно, — выставляю руки вперёд, перебивая ее. — Хватит мне мозги пудрить и нести чушь. Вы не знаете, что между нами произошло. Вы не знаете, какой подлый ваш сын. Нет-нет! Вы как раз-таки все знаете, но строите из себя черт знает кого! Прошу, не нужно выходить со мной на контакт. Я не всегда буду такой терпеливой и вежливой. Могу нагрубить так, что на всю жизнь запомните. Уходите. Уходите, Валентина Павловна.

Мне на миг кажется, что до бывшей свекрови что-то доходит. Она смотрит мне за спину, даже хочет обернуться, но вовремя себя останавливает. Кивнув несколько раз, она трёт лоб.

— Ладно. Потом поговорим, — второе говорит шепотом, доставая телефон из сумки. — Я такси вызову. Извини за беспокойство.

— Надеюсь, больше не появитесь на моем пути.

Я отхожу в сторону, шаг за шагом отстраняясь от матери Димы и стараюсь не смотреть назад. Машина Эмина с визгом останавливается в метре от меня. Открыв дверь, падаю на переднее сиденье.

— Ты бледная, — замечает Бестужев-младший.

— Тот внедорожник напротив. Мне кажется, что за мной следят. Минут десять как подъехали. — Я смотрю на Эмина, а он на меня.

Глава 7

— Обедать будешь? — спрашивает Галина, всматриваясь в мои глаза исподлобья. Крыса, иначе не назовешь. Вроде бы умная, красивая. Но зачем работает на два фронта — хер знает.
— Не буду, — устремляю взгляд на экран компьютера. — Не голоден.
— Ну, как хочешь, — фыркает она, ставя передо мной чашку кофе.
Мне необходимо сегодня поговорить с Захаровым и передать ему очень важную информацию. Но по закону подлости никак не останусь один. Эта дрянь ни на минуту не отходит, будто ее специально наняли, чтобы та шпионила за мной.
Гаврилов старается как может. Тратит нехилую сумму денег, чтобы обелить своего сына. Даже выкупил нескольких свидетелей, которые будут участвовать в суде. Мне нужны были из имена и я их нашел. Теперь дело остаётся за главным — передать всю эту информацию капитану.

С огромным трудом выставив девицу за дверь, наконец остаюсь один. Помещение так себе. Гаврилов обещал горы, но по этому кабинету видно, что лжет. Ничего он не даст, если уж в самое дно отправил работать.

Ладно, это не главное, как-нибудь переживу.

Достав телефон из кармана, я снимаю его с блокировки и открыв папку, где выделены имена тех продажных людей, которые ради денег закопать невинного человека готовы, делаю несколько снимков. Убедившись, что качество хорошее, прячу мобильный обратно, а документы ставлю на самый угол стола.

Благо, тут скрытых камер нет. По крайней мере я каждую дыру здесь изучил и не нашел. Но подслушка есть. Без сомнений. Поэтому я никогда не звоню кому-либо отсюда. Да и вообще, подозреваю, что и телефон мой подслушивается. Вот и нашел себе кнопочный, чтобы избежать ловушек со стороны Гаврилова.

На месте не сидится. Непривычное место и лица, от которых к горлу подкатывает тошнота, бесят. С самого утра время никак не идёт, будто остановилось. Скорее бы покончить со всем дерьмом и вернуться в компанию Захарова, где, по крайней мере, хотя бы дышать можно нормально.

— Дима, шеф приехал, — осведомляет меня Галина, стоя у двери и поглаживая свои волосы. Смотрит так, как смотрела тогда, когда Саша огрызнулся на нее. А я, лох, эту дрянь защищал. Не подозревая, что она из тех крысят. — Хочет тебя увидеть.

— Чуть позже спущусь.

— Он хочет поговорить с тобой прямо сейчас.

— Чуть позже спущусь, — повторяю с нажимом, чтобы отвалила.

Ненавижу, когда надо мной командуют. К словам того сукина сына я точно прислушиваться не собираюсь. Хочет поговорить? Пусть ждёт.

Скользнув по мне недовольным взглядом, Галина выходит, но дверь за собой не закрывает. То ли привычка у нее такая... Хреновая. То ли специально, чтобы подслушать, если я вдруг буду с кем-то разговаривать по телефону. Дура.

К Гаврилову я иду спустя минут двадцать. Захожу без стука, как обычно делает он и опускаюсь в кресло напротив, закидывая ногу на ногу.

— Я слушаю. Галина сказала, есть разговор.

— Есть, — мужик сканирует меня пристальным взглядом. Даже усмехается непонятно чему. — Твоя бывшая жена настроена категорично. Считает, что ты полное дерьмо.

На нервах подаюсь чуть вперёд. Спина напрягается, по телу пробегает холод. Впервые меня так тревожат слова этого ублюдка. Они что, к Милене начали лезть? Ведь я не прощу.

— И? К чему мне эта информация? — говорю равнодушным тоном, хотя внутри бушует ураган.

Эмоции — мой сильнейший враг. Очень пытаюсь держать их под контролем, но получается хреново. Пальцы невольно сжимаются в кулаки, а дыхание сбивается.

— Она-то категорична, но какого лешего твоя мать пытается убедить ее в обратном, то есть в твоей чистоте — вот это для меня огромный вопрос. Может, тыответишь мне, м?

П**дец. Мать опять за свое взялась.

Не знаю, что творится, но моя мать явно лезет не туда, куда следовало бы. Снова. И этот факт заставляет обращаться с ней на ее же языке. А вообще, ее отправить надо из этого города, чтобы больше не совалась не в свои дела. А лучше, пусть вообще покидает страну и живёт там, где ей было в кайф без меня. Да только без моей поддержки.

— А если поконкретнее? Без лишних загадок и прочего? Потому что я без понятия, о чём идёт речь. Причем тут моя мать?

Не прерывая зрительного контакта, Гаврилов достает свой телефон. Я выдерживаю его взгляд до тех пор, пока он не утыкается носом в свой мобильный. Ищет там что-то, затем поворачивает в мою сторону.

Я не беру смартфон мужика. Но вижу картину: Милена с моей матерью. Это то самое здание, где живёт моя девочка. Прямо у подъезда.

Пазл складывается. Мать явно оправдывалась, пыталась обелить меня, якобы не мог предать их семью. Но вот зачем? Зачем быть такой лицемерной? После всего, что она сделала, ещё и смеет пойти к Милене и что-то ей доказать?

Теперь я вытаскиваю телефон из кармана и сразу набираю номер матери, ставлю на громкую связь для убедительности. Тут даже играть не придется. Потому что я не позволю сказать маме лишних слов.

— Алло, сынок, — раздается голос матери. Сжимаю челюсти до боли в зубах. Смотрю в упор на Гаврилова.

— Какого хрена ты творишь? Я разве тебе не говорил, чтобы ты не подходила к Милене даже на шаг? Я же тебе говорил, что она дрянь и связываться с ней не стоит? Почему я узнаю, что ты искала с ней встреч? Более того, поехала к ее ногам?! Какого, говорю, хрена, мама? Почему я постоянно должен тебе что-то повторять?

— Она должна знать... Ты же не...

— Что я, мама? Между нами давно все покончено и ты это прекрасно знаешь. Они растоптали меня, унизили. Вот и получают ответку. А ты не лезь к ним, если не хочешь пострадать! У меня нет времени ещё и с тобой нянчиться. Когда ты собираешься уезжать?

Повисает пауза. Мать явно в шоке от моих слов, но попыток объяснить что-либо не делает.

— Хорошо, больше не стану с ней разговаривать. Я просто думала, что есть шанс...

— Нет никакого шанса и не будет, — рявкаю таким голосом, что сам начинаю верить своим же словам. — ВСЕ. КОНЧЕНО. Вбей это себе в голову.

Глава 8

— Здравствуй, Милена. Как ты? — слышу я уверенный голос Беркутова.

Голова кружится от усталости. Но я, прижавшись спиной к стене, прикрываю глаза и порывисто дышу, чувствуя некое облегчение. Потому что ежеминутно думаю о нем и складывается ощущение, что с ним в любой момент могут сделать все, что угодно. Ведь на него уже однажды нападали. А сейчас Дима облегчил им задачу, находясь совсем рядом. Ведёт двойную игру. Всего один косяк и все... Его прикончат на месте, не дай Бог. Я переживаю за него, хотя умом понимаю, что не должна. Обида и боль все ещё никуда не делась.

— Все нормально, Дим. Ты как?

Достаю из сумки телефон, который выключила ещё ранним утром, чтобы сконцентрироваться на работе. Звонков от Беркутова не поступало. Но мама с папой звонили по несколько раз, а так же Алина оставляла сообщение с просьбой, чтобы я вечером приехала к ним.

— Хорошо. Хотел услышать твой голос.

— Услышал? — спрашиваю с тихим смешком.

— Услышал. Не буду отнимать твоего времени. Иди, отдыхай, ты устала.

Я оглядываюсь, потому что слышу за спиной голоса. Замечаю нашу новую сотрудницу, которой Эмин что-то объясняет, рукой указывая в сторону. Они отходят, я же не знаю, как продолжить разговор с Димой. На самом деле я многое хочу знать, однако все интересующие меня вопросы вылетают из головы.

— Дим, — зову я его, кусая нижнюю губу до крови.

— М?

— Там же действительно все в порядке? Когда все закончится? Скажи мне, пожалуйста, честно. Отец отвечать на мои вопросы не станет.

И снова тишина. В ушах начинает звенеть от напряжения. Я плотнее прижимаю телефон к уху, слыша глубокий вздох.

— Совсем немного осталось. Все проблемы останутся позади. Ты, главное, будь послушной девочкой. Пожалуйста... Чтобы лишних нервотрепок не создавалось. Сейчас мы все как на иголках. Бестужевы, Черновы, твоя семья...

— Ты так говоришь, будто я вам постоянно проблемы создаю, — обиженно выдаю я.

Ну а что? Действительно выходит так...

— Мили... Я совсем не это хотел сказать, — его голос смягчается. — Извини, если ляпнул что-то не то.

И снова я прикрываю глаза. А ведь ещё недавно все было замечательно. Я строила планы, как будет продолжаться наша с Беркутовым жизнь... Я о чем-то мечтала. А сейчас... Мы стали настолько чужими друг для друга людьми...

— Твоя мама приезжала... — вдруг вспоминаю я.

— Я знаю.

— Она сказала, что ты не такой... Что ты не мог предать нашу семью... Но мне пришлось говорить с ней грубо, потому что...

— Потому что за тобой была слежка, — договаривает он вместо меня. — Милен, будь осторожна. С мамой на контакт не выходи. Она в своем репертуаре. Снова лезет туда, куда категорически лезть не стоит. И вообще, лучше тебе в отцовский дом переехать. Временно.

Нет, я этого не хочу. На папу я зла настолько сильно, что вести с ним диалог не хочу. Думала, остыну через несколько дней. Но моя злость никуда не делась.

— Я к Алине с Сашей поеду.

— Не нужно к ним, Милен.

— Почему? Боишься, что Саша скажет что-нибудь из того, что вы с отцом так упорно скрываете от меня? — нервно смеюсь я. И, судя по тому, что Беркутов молчит, я попадаю в яблочко. — Ладно, мне пора, Дима. А ты будь осторожен там. Всего хорошего.

— Приятного отдыха, Мили, — отвечает он. Не проходит и секунды, как раздается грохот. — Черт...

— Дим?! Дима, что происходит?

Но я слышу лишь короткие гудки.

Мое сердце сжимается от страхи и волнения за Диму. Прижавшись спиной к стене, часто дышу, дрожащими пальцами набирая тот самый номер, с которого звонил Беркутов. Но тщетно. «Абонент временно недоступен или находится вне действия сети», — выговаривает механический женский голос.

Прикрываю глаза и дышу часто, пытаясь успокоиться. Оглядываясь, замечаю Эмина. Он ловит мой встревоженный взгляд и направляется ко мне.

— Что случилось? — спрашивает, сжав мои плечи, и заглядывает в глаза.

— Я... Не знаю. Звонок резко прервался, Эмин. Не понимаю, что произошло. Но раздался непонятный грохот.

Бестужев молчит, забирает из моих рук свой телефон. И, судя по тому, что тычет пальцем в экран, он тоже набирает номер Димы. Но быстро прячет мобильный в карман.

— Поехали домой. Он выйдет на связь. Ты же видела его телефон. Старый, кнопочный. Возможно, просто зарядка села.

— Эмин, грохот раздался, говорю! — вспыхиваю я, следуя за Бестужевым.

Он никак не комментирует мои слова. Сажусь на пассажирское сиденье и наблюдаю за тем, как Эмин обходит автомобиль, прижимая телефон к уху. Что-то цедит сквозь зубы. Садится за руль и заводит двигатель, не глядя в мою сторону.

— Эмин...

— Давай подождем немного, Милен? Ну нет смысла нам фантазировать. Твой Дима взрослый мужик, в конце концов. Знает, что ты переживаешь и обязательно выйдет на связь.

— А если не выйдет?

Глава 9

Выругавшись всеми матерными словами, которые только знаю, выхожу из салона авто, спрятав телефон там, где его не заметят при любом раскладе. Знаю, Милена будет волноваться, но другого выхода у меня нет. Машина псов Гаврилова врезалась в мою сзади. А оставить это просто так и уехать с места ДТП — совсем нелогично в сложившейся ситуации.

— Прости, мужик, я что-то увлекся телефонным разговором, — говорит ублюдок, разглядывая задницу моего внедорожника.

Артист достойный. Роль свою играет хорошо, но, бл*дь, врезать хочется по самодовольной чистовыбритой морде, чтобы не держал меня за идиота.

Отвожу взгляд в сторону, поджав губы. Едва держу эмоции под контролем. Уходит секунд двадцать, чтобы взять себя в руки и ответить ему.

— Поезжай. У меня нет времени заниматься хернёй. Спешу.

— Может, гаишников вызовем?

Он придурок? Время тянет или что? Зачем? Не пойму.

— Исчезни, — бросив через плечо, сажусь за руль и жму на газ.

Не сильно пострадала тачка. Да это и не самое важное из того, что мне нужно решить. Потом как-нибудь займусь машиной, а сейчас необходимо спокойно доехать до дома и позвонить Эмину. Черт! А ведь Милена себе места не найдет. Уверен.

Остановив авто у здания, достаю телефон и уже хочу включить его, но интуитивно смотрю в зеркало заднего вида.

— Пи*дец! — прорычав, прячу мобильник в карман и делаю вид, что нихрена не заметил.

Что же тебе, Галечка, неймется? Какого хрена приперлась? Да ещё и с какими-то там документами. Гаврилов послал или ещё что?

Выхожу, без оглядки направляясь к двери. Удивительно, но меня никто не зовёт. Вызываю лифт, створки которого открываются спустя несколько секунд. Захожу в квартиру, уже зная, что вот-вот завопит дверной звонок.

Мне бы позвонить и поговорить с Миленой, успокоить ее. Но, сука, тупо не могу.

Буквально через минуту открываю дверь, в которую стучат, и выжидающе смотрю Галину. Едва она видит меня, как улыбается, потом оглядывается по сторонам, будто совершает что-то плохое и боится, что ее заметят.

— Что случилось? Какими судьбами? — спрашиваю я.

Если бы здесь появилась Милена и увидела эту картину... Мне было бы сложно оправдаться. Моя репутация перед ней и без того хреновая. Всеми силами пытаюсь вернуть ее доверие, но все идёт через одно место. Терпение на грани... Вот-вот лопну от злости и бессилия. А хочется просто проводить с женой время. Видеть ее каждый день, ухаживать, доказывать, что я безумно ее люблю и уже не могу так... Не могу дышать, когда ее нет рядом. Когда она смотрит на меня так, словно считает врагом и законченным мерзавцем.

— Есть дело. Впустишь? Нужно поговорить, — с улыбкой произносит незваная гостья.

Машу рукой, жестом приглашая зайти. Хотя на самом деле хочется выгнать к чертовой матери и не видеть эту кукольную рожицу. Не просто так она примчалась... Возможно, есть какой-то подвох. Гаврилов решил подставить меня? Или что? Нет, в том, что он уже догадался, что я играю на два фронта, уже не сомневаюсь. Бумеранг, как говорится. Ведь когда-то эта самая Галечка точно так же выкрала из нашего офиса немало документов. Теперь Гаврилов расхлебывает.

Чтобы подавился, мать его.

— Я жду объяснений.

Девица заламывает пальцы. То ли от стресса, то ли от страха, что я наговорю ей лишнего. Я зол и это наверняка заметно по выражению моего лица.

— Я принесла тебе документы. — Она протягивает мне папку, которую я сразу же забираю. — Босс сказал, что тебе не нужно этого видеть. Но...

— Ты решила сдать его? С огнем играешь, девочка, — усмехаюсь я, вопросительно выгнув бровь. — Зачем мне это нужно, Галина?

Кручу в руках документы. Те самые, которые я уже успел снять на камеру. Более того, выслал на почту Захарова. Думаю, он уже начал предпринимать меры. Я больше в этих бумагах не нуждаюсь.

— Я услышала разговор, — начинает она тихо. Кусает нижнюю губу, но поднять на меня взгляд не осмеливается. — Что ты что-то мутишь и играешь против Гаврилова. Я...

— От кого услышала? — грубо перебиваю.

— От самого босса и его правой руки.

— Подслушивала?

Наконец девица задирает голову и смотрит мне прямо в глаза. От той дерзкой особы, которую она вечно из себя строит, не осталось и следа. Странно она себя ведёт. И я не могу понять: притворяется она или нет? Но Галина выглядит действительно подавленной. Вот-вот расплачется. Глаза блестят от слез, готовых вот-вот пролиться.

— Подслушивала! — восклицает твердо. — Задолбал он меня! Я устала, понимаешь? Устала играть по его правилам! Устала подчиняться! — Резко встаёт с дивана и как ребенок топает ногой. — Устала я жить в страхе, что с моим единственным родным человеком может что-то произойти. Я устала, — последнее говорит совсем тихо. Прячет лицо в ладонях и плачет.

Мне ее не жаль. Не поднимаюсь, не собираюсь ее успокаивать. Откидываюсь на спинку кресла и сканирую девушку взглядом, пытаясь понять, что же она спланировала.

Галя садится обратно и достает из сумки салфетку, вытирает лицо. Шмыгает носом, снова всматриваясь в мое лицо.

Глава 10

Лишние мысли меня убивают. Тревога не даёт возможности сомкнуть глаз. Но я настолько устала, что едва прикрываю веки и сразу же вырубаюсь, хотя из головы не выходит голос Димы. Я почему-то думаю, что с ним не все в порядке, несмотря на то, что Эмин утверждает обратное.

Чувствую прикосновения к своей щеке. Ласковые поглаживания волос, жаркий шепот. Не сразу понимаю, где я нахожусь и что вообще происходит. Очень интересный сон. Настолько, что не хочется просыпаться.

Да простит меня Эмин, но на миг мне кажется, что это он так гладит мою щеку подушечкой пальца. Однако это не его запах. Аромат, исходящий от Беркутова я узнаю везде, даже если он будет находиться в метрах от меня.

— Девочка моя, — доносится до сознания хрипловатый голос. А потом чувствую вкус его губ. Теплая ладонь оказывается на моем затылке, притягивает к себе.

Сдавшись, я приоткрываю рот и впускаю туда его язык, чувствуя, что начинаю плыть.

Это не сон.

Резко распахнув глаза, я что-то бормочу. Да, дура, потому что снова подумала на Эмина черт знает что.

— Не сбегай, — это голос Беркутова. Он кладет руку на мою талию, притягивает к себе ещё ближе.

— Что... Что ты здесь делаешь? — шепчу я, трясясь от неожиданности.

— Ты только не кричи, ладно? Иначе Эмин сначала мне морду разобьёт, потом за дверь выставит. Я ему сказала, что просто посмотрю на тебя и выйду.

Беркутов лежит рядом со мной. Поднявшись на локте, гладит мою щеку. В комнате горит тусклый свет ночника. Но это не мешает мне увидеть, как поблескивают его глаза.

— Почему ты отключился? Не перезвонил даже!

— Неожиданное ДТП. Ничего страшного не произошло. Но не смог выйти на связь сразу. Прости.

Тихий шепот опаляет кожу щеки. Он настолько близко, что на самом деле хочется плюнуть на гордость и обнять его. Но воспоминания снова обрушиваются на меня лавиной и я, дернувшись, отхожу чуточку в сторону.

— Пожалуйста, не отталкивай, — хрипит он, приближаясь. Не оставляет между нами свободного пространства. Шумно сглотнув, наклоняется к моей шее и утыкается в нее носом. Дышит...

От его поступка кожа покрывается мурашками. Будь здесь светло, он наверняка увидел бы, как поднимается дыбом каждый волосок на моем теле.

Боже, так хочется обнять его. Прижаться, сказать, чтобы не уходил. Но его подлые поступки всегда будут стоять между нами стеной. Не могу я забыть. Не могу...

— Дим...

— Чш-ш-ш, — шепчет он, касаясь губами мочки уха. — Милен, я безумно тебя люблю. Слышишь? Больше не могу... Не могу так. Мне тяжело жить вдали от тебя. Сам виноват, не отрицаю. Но... Ведь мои чувства взаимны. Дай мне второй шанс. Дай мне шанс реабилитироваться в твоих глазах, м?

— Тяжело жить, зная, что любимый человек тебе не верит. Лучше меня тебя никто не поймет, — усмехаюсь я, слегка приподнимая руку. На миг мне хочется зарыться в его волосы пальцами. Но я вовремя себя одергиваю.

— Ещё тяжелее знать, какой ты лох... И что по собственной тупости потерял то, что дороже всего в этой жизни. Прости, Мили.

Он оказывается максимально близко ко мне. Лицом к моему лицу. Пристально смотрит в мои глаза, при этом гладит щеку большим пальцем. Тихий шепот вибрирует в грудной клетке. Его рука опускается на мое плечо, скользит до локтя, а потом к бедру.

Я невольно усмехаюсь, ловлю его ладонь своей, сжимаю.

— Не перегибай.

— Люблю тебя, — прилетает в ответ. А в следующий момент он снова впивается в мои губы. Не спешит, целует медленно, без языка. — Ты мое всё. Единственное, что я боюсь потерять в этой жизни. Я люблю тебя, Милена.

— Сам все испортил, — напоминаю, положив руки на его плечи, слегка отталкивая. — Сам виноват... А я ведь совсем иное думала о тебе. Никогда не могла представить, что так разочаруюсь, Дима. Я считала, что хорошо разбираюсь в людях, но в итоге... Нихрена подобного. Ты и не любил меня до брака.

Нет, я все прекрасно знаю. Любил он, но на эмоциях натворил дел, и тем самым опустился в моих глазах на уровень плинтуса. И сейчас Беркутов винит себя, не отрицаю. Знает, как облажался, — я это вижу. Как и усталость, которая льется из его глаз.

Отстранившись, он падает на кровать спиной, смотрит в потолок.

— Если бы можно было открутить время назад... Я бы забрал тебя и свалил из этого города прямо в день свадьбы, — говорит он хрипло. — Подальше ото всех проблем.

Я хочу ответить, но замолкаю. Тишину разрушает вибрация телефона. Беркутов достает его из кармана, смотрит на экран. Там отображается имя Эмина.

— Пять минут. Дай поговорить, — громко говорит Дима.

— Разбудил всё-таки... Ублюдок, — доносится недовольный голос Бестужева.

Улыбнувшись, я качаю головой. Как дети, честное слово.

— У тебя новый телефон? — замечаю я.

— Подарок твоего отца, — вздыхает Дима, заваливаясь на бок и снова поднимаясь на локте. Темные круги под его глазами и полуоткрытые веки опять заставляют сердце сжаться... Он без сна черт знает сколько времени. — Можно я лягу здесь? Пару часов посплю? Понятное дело, что выспаться не удастся, но все же... Отдохну немного. Безумно устал.

Глава 11

— Ты куда? — ловлю Диму за руку, когда он берет свою кожанку и уже направляется к двери.

Эмин нас, конечно же, не запер на замок. И он не предполагал, что Дима, узнав обо всем, что случилось ночью, кинется в свой дом, который полностью сгорел. Надеюсь, соседи не пострадали. Папа сказал, что все в порядке, однако мне мало верится...

— Мне нужно понять, что произошло, — говорит Беркутов, нервно дёрнув плечами. — Они сожгли все, что могли. Квартиру, машину...

— А тебе не плевать, Дим? Мне, например, сейчас абсолютно все равно! Ты представь, что было бы, не приедь ты ночью сюда! Блин, да они просто подумали, что ты спишь. Хотели тебя уничтожить! Они считают тебя мертвым! Папа так подстроил. Подтвердилось, что в квартире был человек. Он же только что отчётливо дал тебе понять, чтобы ты не высовывался! Вечером поедем в отцовский дом. Все соберёмся там и обсудим наши дальнейшие действия. Когда там суд? Завтра?

Потерев подбородок, Беркутов смотрит на меня с нескрываемой улыбкой. Затем швыряет кожанку туда, откуда ее забрал, и смотрит на меня так... Будто сожрать готов.

Резко сжав мое запястье, притягивает к себе.

— Боишься за меня?

Я смотрю на него снизу вверх, в то время, как его глаза разбегаются. То он пялится на мои губы, то поднимается выше, то снова возвращает свой взгляд к моему рту.

Боюсь ли я за него? Конечно, да. После его подлостей у меня не получилось плюнуть на него полностью и постараться построить свою жизнь заново. Да, я понимаю, что я дура набитая. Что его поступки невозможно простить. Но, как говорится... Сердцу не прикажешь. Сердцу, которое все ещё стучит гораздо чаще привычного, когда Дима находится настолько близко ко мне.

— Боюсь, — честно признаюсь, потому что не вижу смысла врать. — Ты отец моего будущего малыша.

Дима улыбается, обнажая ряд белоснежных зубов. А в глазах все та же усталость, что была ночью. А вместе с ней и непонятный мне блеск. То ли радость, то ли ещё что-то.

— Любишь ведь, — он не спрашивает, а нагло утверждает, наклоняясь ко мне и легонько касаясь губами уголка моего рта.

Я резко отстраняюсь и сразу выставляю руки вперёд, тем самым предупреждая, чтобы не подходил. Да, он все ещё в моем глупом сердце. Засел очень глубоко. Да так, что хрен вытащишь. Но, блин, всё-таки не могу я наступить себе на горло. Не могу забыть, какими словами он меня называл и как обращался. Прошлое вырастает между нами бетонной плитой.

— Вот давай только без лишних слов? И руки не распускай. Завтракать будешь?

— Буду, — вяло отзывается Беркутов, награждая меня голодным взглядом.

Мы садимся за стол. Дима задумчиво смотрит в одну точку, пока я ставлю перед ним тарелку с омлетом, стакан воды и на всякий случай сок. Правда Дима, если мне память не изменяет, не очень-то его любит.

— Я отвёз одного человека к твоему отцу, — вдруг говорит он, не поднимая на меня взгляд. Крутит в руке вилку, к еде не прикасается. — А потом приехал домой. Едва лег на диван, сразу же вырубился, Милена. Ты приснилась... Я видел тебя во сне, — устремляя взгляд на меня, он шумно сглатывает. — Сказала, что я должен приехать к тебе. Даже условие поставила...

— Какое условие? — не могу сдержать улыбку.

— Сказала, что или я немедленно оказываюсь рядом с тобой, или же... Больше никогда не подхожу к тебе. Забываю про тебя. Что уедешь из этого города навсегда. Будешь прятаться, не дашь увидеть нашего ребенка.

Ни намека на улыбку, ни эмоций... На лице Димы не нахожу ничего. Оно каменное, холодное. Он просто смотрит мне в глаза, даже не моргает.

— Хорошо же, что приехал. Иначе…— я выдыхаю, не зная, как продолжить свою речь. Действительно, если бы он остался спать у себя... Господи... Даже думать об этом не хочу.

— Я проснулся и сразу посмотрел на часы. Уснул сразу, но спал я от силы пятнадцать минут. Переоделся, вызвал такси и буквально прилетел сюда. Ты же понимаешь, что... Если бы не тот сон, если бы не ты... — теперь он нервно усмехается, взяв меня за руку. — В той квартире действительно нашли бы меня... мертвым.

Понимаю, да. Я думаю об этом с той минуты, как отец сообщил нам, что дом Димы сожгли. Папа уверен в том, кто это сделал. И не только папа, остальные близкие тоже. Но про сон, конечно, неожиданно. Видимо, судьба толкает нас друг к другу, однако! Черт возьми! Ну как забыть прошлое, а?

— Поэтому ты должен слушать капитана и не лезть туда, куда тебя не просят.

Дима кивает. Отправляя в рот кусок омлета, который я приготовила по просьбе Эмина. Он, кстати, так и не ушел спать. Надеюсь, Бестужев не вырубится на рабочем месте. И мне с ним надо серьезно поговорить. Ведь так нельзя. Он себя просто уничтожает.

Не зная, чем заняться, я включаю телевизор и сразу же натыкаюсь на новости. Беркутов не отрываясь смотрит на кадры, где показывают, как этой ночью горела его квартира. Кадык Димы дёргается. Он злится — вена на его шее вздувается, а грудь тяжело вздымается. Я переключаю канал и сразу же сталкиваюсь со взглядом Беркутова, полным ярости.

— Придушил бы.

— Кого?

— Тех ублюдков.

— Ты хочешь опуститься до их уровня? Дим, не нужно зацикливаться. Главное, что с тобой все в порядке. Они, как мы уже поняли, настоящие бандиты.

Глава 12

Решаю вернуться назад и не лезть к мужчинам с вопросами, как в прошлый раз. Если будет необходимо что-то рассказать, папа это обязательно сделает. Поэтому возвращаюсь на кухню к маме и сестре.

Алина, к моему удивлению, очень даже веселая. Возможно она просто ничего не знает. Зная, как она реагирует на обыкновенные вещи, скорее всего, решили не сообщать ей о пожаре в доме Димы.

Понаблюдав за сестрой и мамой со стороны, я все же решаюсь пойти к ним. Но в их разговор не вмешиваюсь. Сажусь на коврик, на котором лежит Айсель и раскрашивает какую-то картину.

— Чем занята? — тихо спрашиваю я, щёлкая ее по носу.

Малышка настолько увлечена своим занятием, что не сразу понимает, кто вообще к ней пришел. Поэтому, подняв голову и увидев перед собой меня, она удивляется и буквально визжит от радости:

— Милена! — Она вскакивает и бросается в мои объятия. Обнимает за шею и целует в щеку. — Я соскучилась!

— Я тоже, малыш. Я тоже соскучилась. — Прижимаю ее к себе, вдыхая исходящий от нее сладковатый аромат. — Как же ты вкусно пахнешь.

— Айсель, аккуратнее, милая. Упадешь на тетю ведь, — строго выговаривает Алина, сделав шаг в нашу сторону. Взяв дочь за руку, тянет ее на себя. — Нельзя так, малыш.

Я встаю и сразу же оказываюсь прижата к сестре. Краем глаза замечаю, что мама улыбается, наблюдая за нами.

— А по мне, я так понимаю, ты вообще не скучала? — обиженно говорит сестренка, трогая мои волосы. Я же кладу руку на ее живот, поглаживаю.

Я соскучилась. Даже очень. Просто не представляю, как я могу жить без своей семьи. Уж без Алины — вообще никак. Мы же почти всегда были вместе. Это после ее замужества мы немного отдалились. А ещё немного после моих проблем с Димой. Я действительно стала замкнутой. Потому что делиться с кем-либо своими переживаниями и отвечать на многочисленные вопросы не хочется.

Немного пообщавшись с сестрой и мамой, я понимаю, что расслабляюсь. Постепенно отхожу от мыслей, что сегодняшний день я могла бы провести в кровати. Со слезами на глазах. Если бы вдруг Дима оказался в своей квартире этой ночью.... Черт! Думать об этом не хочется совсем.

До самого вечера мужчины ведут свои разговоры. Дом заполняется близкими друзьями нашей семьи. Дядя Эмиль с майором Тимофеем, наш адвокат, родители Саши и ещё несколько человек, имена которых я слышала, но лично не была знакома.

Поужинав всей компанией, мужчины снова исчезают из поля нашего зрения. Я помогаю маме убрать со стола. Как и тетя Лера. Алина укладывает Айсель, я же через минут десять выхожу во двор. Уж очень хочется остаться наедине с мыслями. Стемнело уже, честно говоря тянет немного поспать. И я сразу же думаю об Эмине... Боже, как он держится до сих пор?

— Поговорим? — говорит сестра, догоняя меня. — Очень скучный день выдался, несмотря на то, что Саша с утра дома был, рядом с нами. Телевизор включить не разрешил даже дочке. Телефон ей тоже нельзя, как и планшет. То пазлы собирали, то ещё чем-то занимались. Не понимаю, что с ним происходит. Неожиданно, конечно. Даже приятно. Но, блин, я не знала, чем себя занять. Иногда присоединялась к ним. Но им и без меня было хорошо! Лучше бы куда-нибудь сходили.

— А тебе не угодить, — шутливо бросаю я. — То весь день ворчишь, что Сашу почти не видишь и он постоянно на работе пропадает. А когда он дома, — развожу руками, — тебе скучно.

Сажусь на качели, а Алина располагается рядом со мной. Выдыхает, соглашаясь с моими словами.

— Нет, что-то было не так. Саша провел этот день с нами, но мысли его были далеко за пределами дома.

Не успеваю я ответить, как слышу мужские голоса. Оборачиваясь, замечаю Эмина и Диму. Они тоже видят нас и смотрят с таким удивлением, будто мы чем-то сверхъестественным занимаемся.

— Мы покурить вышли, — объясняет Эмин. — А ещё позвонить надо. Сейчас вернусь.

Ага, позвонить ему надо.

Просто оставить нас с Беркутовым наедине хочет.

— А я посмотрю, куда Саша делся. Наверное меня ищет, — выдает сестра, поднимаясь и быстрыми шагами направляясь к дому.

Дима смотрит на меня в упор и держит в руке пачку сигарет. Прячет ее в карман. Видимо, курить больше не хочет или передумал. Подходит ко мне и садится рядом. На то место, где минуту назад сидела сестра. Даже умудряется обнять за плечи и притянуть к себе.

— Снова руки распускаешь.

— Извини, но иначе не могу. А когда вижу твои губы... Так вообще крыша едет.

Я закатываю глаза.

— Твои родители знают, что в новостях немного преувеличили? А то могут все испортить, — говорю, игнорируя его слова.

— Капитан давно решил все вопросы. А Гаврилов не сидел сложа руки. Папе моему позвонил.

— Зачем? — поднимаю я на Диму взгляд. Беркутов предпочитает смотреть вперёд, а не на меня.

— Вот я сейчас тебя поцелую, Милена. И ты будешь злиться. Губы твои... — протяжно вздыхает. — Гаврилов соболезнования выразил. Для чего он ещё мог бы позвонить? Сукин сын. Завтра будет настоящий облом для него. Не знает, какой сюрприз для него капитан Захаров подготовил.

— У вас все получится. Я в это верю, — признаюсь, утыкаясь носом в его грудь. И вдыхаю исходящий от него запах. Но это длится всего секунды три, потому что в следующий момент я отстраняюсь, чтобы Дима не думал, что я растаяла.

Глава 13

— Малыш, ты чего не спишь? — спрашиваю я и глажу Айсель по волосам, желая, чтобы она скорее уснула.

Хочу поговорить с папой, если это, естественно, возможно. Потому что мне необходимо узнать, не опасен ли завтрашний день. Да и вообще, чувствую, что эта тема закроется не скоро. Гаврилов, будь он неладен, не оставит наших в покое. Пусть план отца и кажется таким идеальным...

Племянница не хочет спать. Что бы Алина не говорила, малышка отказалась идти с родителями, заявив, что хочет лечь в моей кровати.

А я, конечно же, согласилась. Обожаю прижимать Айсель к себе, утыкаться носом в маленькую макушку и вдыхать сладковатый аромат детства, который исходит от нее. Но сегодня малышка места себе не находит. Долго ворочается. Прикрывает глаза, что-то мурлычит себе под нос, но я же вижу, что она не собирается спать.

Вожусь с ней больше часа. А когда окончательно убеждаюсь, что Айсель уснула, встаю с кровати и уже хочу уйти, но слышу где-то вибрацию телефона. Нахожу гаджет быстро — на тумбочке. Увидев сообщения от Димы, пришедшие буквально минуту назад, невольно улыбаюсь. Отвечаю на каждое из них, заранее понимая, что Дима обязательно придет ко мне. С отцом поговорить, кажется, не получится.

Несколько едва слышных стуков, и дверь медленно открывается. Беркутов заходит. Увидев меня, сидящую на диване с телефоном в руке, усмехается. Его взгляд мечется по комнате. И убедившись, что я не врала насчёт того, что я не одна, он хмурится.

— Думал, вру? — спрашиваю, едва скрывая улыбку. — Пойдем на балкон. Уж очень интересно, что тебе надо от меня посреди ночи.

Я чувствую его ухмылку затылком. Почти бесшумные шаги за спиной заставляют замереть. Не успеваю обернуться, сразу попадаю в кольцо рук Беркутова. Прижавшись ко мне всем телом, он касается носом моей шеи. Дышит. Глубоко так...

Ноги моментально слабеют. Хочется расслабиться, поддаться соблазну и ответить ему, однако вместо этого я сжимаю его запястья.

— Не перегибай, — шепчу я, прикрывая глаза. — Отпусти.

Он не спешит, а я не настаиваю. Стоим так около минуты, но ощущение, что всего лишь пару секунд проходит. Поцеловав кожу за моим ухом, Беркутов отстраняется, встаёт напротив меня.

— Не сдержался. — Трёт подбородок ладонью. — Прости.

Да только настолько фальшиво это его: «Прости». Я же вижу его довольный взгляд. Захотел обнять — обнял. И ни капли не жалеет.

— Скажи мне... У вас же помимо тех свидетелей, которых выкупил Гаврилов, есть что-то ещё, что будет играть немалую роль в суде? Верно? Я просто услышала разговор папы с дядей Эмилем по телефону.

Дима усмехается, гипнотизируя меня пристальным взглядом черных омутов. Ощущение, будто он вообще развивать эту тему не хочет. Но и обидеть меня или задевать — тоже. Я понимаю, что Беркутов считает себя обязанным рассказать все как есть.

— Помнишь ту секретаршу? Которая чушь всякую несла?

— Конечно помню. Ее трудно забыть, — закатываю глаза.

Отгоняю воспоминания той ночи, отворачиваюсь и поднимаю голову к небу.

— Она тоже будет свидетельствовать против Гаврилова. — Беркутов останавливается рядом.

— Интересно... Как так? Она же казалась верным казачком. Неужели наплевала на деньги, которые получила от него? Или сумма обещанная перестала устраивать?

— Ее сестру из окна вытолкнули, — вдруг выдает Дима тихим голосом.

Ледяные мурашки от его слов рассыпаются по коже, потому что сразу перед глазами встаёт Алина. Не знаю почему, но страх моментально сковывает тело.

— Все нормально. Девочка в порядке. Как и Галина. Гаврилов ее, оказывается, шантажом рядом держал.

То, что этот Гаврилов опасный тип — я, конечно же, поняла. Ещё в тот момент, когда его сын Диму покалечил, а Гаврилов начал искать пути, как же вытащить родную кровь из тюрьмы. Но, блин, чтобы до такой степени... Девчонку покалечить? Это же каким чудовищем нужно быть? Психопат, иначе не назовешь.

— Я так понимаю... Она пришла к тебе? — спрашиваю, затаив дыхание. — Эта твоя Галина. — Поворачиваю голову и цепляюсь взглядом с Беркутовым. Тот кивает.

— Пришла. Плакала, умоляла. Я отвёз ее к твоему отцу. Дальше они с ней разговаривали. Что девица будет делать в суде, что говорить — знает только она сама и капитан. Мне, честно говоря, вообще неинтересно. Скорее бы тема закрылась... Нормально работать хочется. Не боясь ни за чью жизнь.

— Ну молодец.

На самом деле умом я понимаю, что Дима поступил правильно. Раз дамочка раскаялась... Нужно было дать ей шанс. Как-то свести с папой. Но сам факт, что она примчалась сразу к Беркутову... Это не оставляет меня равнодушной.

Я до сих пор прекрасно помню ее слова. Иногда ее мягкий голос просто звенит в ушах. И да, несмотря на то, что никаких отношений между мной и Димой не осталось, ревность во мне все ещё присутствует, что раздражает невыносимо.

Есть ведь такие люди, которые вообще не умеют ревновать. Им фиолетово, что делает любимый человек. Говорят, это зависит от доверия между партнерами. Люди полностью уверены в своем любимом, поэтому никакой ревности и не ощущают. Но причем здесь это? Если я даже на все сто процентов буду уверена в своем мужчине, все равно не смогу спокойно реагировать на то, как какая-то девица к нему подкатывает. Или даже просто глазки издалека строит...

Глава 14

Беркутов

Хотел бы я позвонить Милене и сообщить, что все в порядке, да только зарядка телефона садится в самый неподходящий момент. Процедив сквозь зубы неприличные слова, я усмехаюсь своим мыслям.

Все прошло хорошо. Даже лучше, чем я ожидал. Но, видимо, капитан надеялся на совсем другой результат. Четырнадцать лет лишения свободы для Гаврилова-старшего и восемь для младшего — совсем не то, что хотел Захаров. Но ничего уже не поделаешь. На решение судьи не повлиять.

Мужики все на иголках. Ругаются, матерятся не очень приличными словами и обещают, что это дело так не оставят. А мне плевать уже. Вот честно. Теперь хотя бы можно нормально поработать, не думая о том, что в каком-нибудь тихом переулке или за углом какого-то здания на кого-то из наших нападут и жёстко покалечат. Устал я. От всего. От всех проблем, в которые непонятно как вляпался. Одним словом: доволен. Результат меня устраивает.

В доме настолько тихо, что боюсь сказать хоть слово. Женщины смотрят на нас во все глаза, а Захаров молчит.

— Все нормально, — наконец выдает он хрипловатым голосом. — Враг за решеткой.

Первой улыбается Алина, затем и жена капитана. Только Милена не сводит с меня взгляда, явно понимая, что мужики чем-то недовольны.

Подмигиваю ей, давая понять, что действительно все нормально и не нужно поведение мужчин принимать так близко к сердцу. Милена все равно странно пялится на меня.

Не ели с утра. Поэтому не спорим с хозяйкой дома и садимся за ужин. Ужинаем в тишине. Хочется успокоить женщин, но не мне нужно начинать разговор. Все молчат, приходится и мне тихо доедать еду.

Но каким-то чудом удается выскользнуть из-за стола. И я сразу же выхожу во двор. Чувствую, что за мной кто-то идёт, и даже не сомневаюсь, что это Милена.

— Пойдем, — говорит она, сжимая мое запястье. Кивает в сторону. Обходим дом. — Здесь гораздо спокойнее.

Задний двор действительно лучшее место для спокойного разговора. Никто не помешает, никто не станет странно пялиться на нас, если вдруг увидят, что мы с Миленой разговариваем. После моих поступков всем кажется странным, когда Мили входит со мной в диалог. Я, конечно же, понимаю причину. Но, черт, это так неприятно... Знать, что тебе никто не доверяет и все осуждают Милену за то, что она снова со мной. Снова на связи, снова общается и отношения у нас нормальные.

— Расскажешь, что произошло?

Милена ведёт меня к беседке. Всюду горят фонари, поэтому тут светло. Всматриваюсь в лицо Мили. Она напряжена, все ещё смотрит взволнованно. В мои слова, что все нормально, она, видимо, не поверила.

— Расскажу. Если сядешь рядом.

— Не перегибай, Беркутов, — отвечает с лёгкой улыбкой, садясь за маленький прямоугольный стол. А я располагаюсь напротив. Да только между нами все равно полметра, не больше. Протяни руку — достанешь. Даже удобнее, чем было бы, сядь Милена рядышком.

— Как скажешь, — усмехаюсь, заглядывая в глаза любимой. — Все действительно прошло хорошо. Расслабься немного. Я же вижу, как ты встревожена.

— А почему они так недовольны? — ведёт подбородком в сторону дома, имея в виду мужчин.

— Потому что хотели бо́льший срок для Гавриловых, но, увы, не получилось. Впрочем, полученный результат неплохой. По крайней мере, меня устраивает. Можно выдохнуть и приступить к работе. Жить по-человечески, в конце концов. Без страха за чью-либо жизнь.

Милена хмурится. Некоторое время смотрит на меня отсутствующим взглядом, явно думая о своем.

— Та девушка дала показания? Твоя...

— Она не моя, — перебиваю мягко, касаясь ее руки, лежащей на столе. Милена аж вздрагивает. То ли от неожиданности, то ли из-за того, что мои пальцы горячие, а ее ледяные. — Почему такая холодная ладонь? Тебе холодно? Может, вернёмся в дом?

— Нет, не холодно, — качает головой, но руку не убирает.

Выдохнув, я оглядываюсь. Красивый дом у капитана. А двор вообще... Достоин любой похвалы. Нужно и мне жилье купить... Мириться с Миленой, что займет немало времени. А потом жить вместе. Долго и счастливо. Я бы сейчас все отдал, лишь бы дожить до того дня, когда Милена будет смотреть на меня такими же глазами, как смотрела ещё до брака. До моего косяка.

— Она сказала всё как есть. Сдала Гавриловых со всеми потрохами. Ещё и про младшего пару слов сказала. Тот, оказывается, ее принуждал к интиму, когда на свободе был.

— Как она связалась с ними? — тихо интересуется любимая. Голос ее звенит напряжением, а сама Милена начинает мелко дрожать.

Встаю с места и, сняв пиджак, накидываю на ее плечи поверх свитера. Остаюсь в одной рубашке. Сажусь обратно и снова смотрю на Мили в упор.

— Милен, реально, может вернёмся? Ну, в твою комнату, например, поднимемся. Ночью... Я приду.

— Это не от холода, — улыбается вымученно. — Просто жаль ее... А насчёт моей комнаты... Ты думаешь, отец и сегодня разрешит тебе остаться здесь?

Улыбка Милены такая натянутая. Видно же, что ей совсем не шуток.

— Уверен. Потому что он не разрешил мне поехать к другу.

— То есть ты после суда не хотел сюда приезжать? — брови Милены приподнимаются.

Глава 15

Я отчётливо слышу, как звонит мой телефон, но почему-то нет желания с кем-либо вести диалог. Поэтому повышаю громкость музыки и уверенно веду автомобиль.

Да только меня хватает минут на пятнадцать. Потому что мысль, что может звонить Алина или же мама, не даёт мне покоя. Я могу проигнорировать чей угодно звонок, но не родителей или же сестры.

Остановившись на светофоре, тянусь к телефону. Вырубив музыку, сразу беру трубку. Сердце начинает неприятно покалывать, потому что на экране имя Саши. В голове пробегает мысль, что с Алиной что-то произошло.

— Алло, Милен, — доносится с той стороны трубки и я машинально выдыхаю. Слава богу, с сестрой все в порядке, раз со мной разговаривает именно она.

— Я испугалась, Алин. Ты чего со своего телефона не звонишь?

— Айсель мой уронила. Сломала, в общем. Саша обещал сегодня новый купить. А я решила тебе позвонить... Короче, вечером можешь приехать к нам?

— Что-то случилось? Голос у тебя...

— Да так, — перебивает меня Алина. Я прямо чувствую, что она улыбается. — Мы в этот день с Сашей познакомились. Несколько лет назад. Решили отметить. Ведь сможешь приехать, да?

Отмечать они, я так понимаю, будут в компании Димы и меня. Родителям, естественно, ничего не скажут.

Понятно. Они просто хотят помирить нас с Беркутовым, хотя я пыталась донести сестре, что их старания ни к чему хорошему не приведут. При всем моем желании, вычеркнуть из головы прошлое я не могу. Забыть поступки Димы просто нереально. Каждый раз, когда он приближается ко мне... Когда я чувствую исходящий от него запах... Я сразу же вспоминаю нашу брачную ночь. Как он оставил меня... А когда вернулся, начал бросаться обвинениями. А ещё я вспоминаю тех девиц, с которыми он сидел на диване в доме его отца... Которые лапали моего мужа...

— Я тебе ближе к вечеру позвоню, — говорю я, заезжая на парковку. — Сегодня очень много работы. Нужно наверстать упущенное.

— Милена-а…

Могу поклясться, что сестра обиженно надувает губы, как маленький ребенок.

— Алина, почему бы вам не отметить этот день наедине? Вдвоем. Вкусный ужин. Свечи... Одним словом — романтика. Зачем тебе я?

Ищу место для своей машины. Притормозив, забираю сумочку и покидаю салон автомобиля. Нажав на брелок, блокирую двери, слыша в трубке голос Айсель.

— Тетя! Я соскучилась!

Хороший номер, сестрёнка, но не прокатит. Сейчас у меня нет желания соглашаться. Возможно, ближе к вечеру я и передумаю, но на данный момент об этом говорить сестре не хочу.

— Я тоже соскучилась, родная. Приеду, как только освобожусь от работы. Договорились?

— Я буду ждать!

Благо, разговор сильно не затягивается, Алина не начинает меня уговаривать, потому что знает — бесполезно. Не соглашусь, если сама того не захочу.

У здания компании на удивление очень много людей. Там обычно журналисты караулят, но в этот раз что-то другое. Заметив знакомую фигуру, я опускаю взгляд на свой телефон, на экране которого так и висит непрочитанные сообщение от Димы. Он написал мне рано утром. Уверена, что всего лишь пожелал доброго утра или хорошего дня. Но опять же, пусть сердце и учащает свой ритм, когда я вижу звонок от него или СМС, все же стараюсь не давать ему повода думать, что во мне что-то изменилось. Мое мнение о нем все то же...

— Милена, — я слышу и женский, и мужской голос одновременно, но оборачиваюсь на первый, потому что мне кажется, что я где-то слышала его обладательницу.

И да, я очень даже удивляюсь. Потому что в метрах трёх от меня стоит та самая девушка, которая якобы делала незабываемый минет Диме...

Я невольно усмехаюсь, едва перед глазами пробегают воспоминания того дня. Разглядываю девицу с нескрываемым раздражением.

Тамерлан, который тоже звал меня, не подходит, явно понимая, что он мне не интересен. Впрочем, эта девушка тоже, но спустя несколько секунд заминки я понимаю, что мне немного любопытно, зачем она сюда пришла.

Веду подбородком в сторону, давая понять, чтобы она следовала за мной. Ибо тут слишком много лишних ушей.

— Я слушаю, — говорю, едва мы заходим в здание и останавливаемся у огромного окна недалеко от ресепшен, где никого нет.

— Добрый день, — кивает девушка. Она разглядывает меня с ног до головы. И смотрит с таким... восхищением, что ли… Чем, безусловно, вгоняет меня в ступор. — Извиняюсь за беспокойство, но было крайне необходимо поговорить с вами и... Попросить прощения.

Теперь киваю я. Мол, продолжай.

Девушка оглядывается по сторонам. И судя по тому, как она кусает губы и как разбегаются ее глаза, — она нервничает. Вернув все внимание ко мне, она впивается в мое лицо пристальным взглядом.

— Я совершила ошибку. Очень большую, — выговаривает она ровно, однако я слышу, как подрагивает ее голос. — Теперь понятно, почему Дима не поддавался провокациям. Я же так упорно пыталась соблазнить его. Но... У меня ничего не вышло. Вы очень красивая девушка, Милена. Очень... Умная, успешная... Зачем же ему простые секретарши, которые дальше своего носа ничего не видят, а ради денег в койку любого богатого мужчины готовы прыгнуть?

Глава 16

Удивляют ли меня слова Тамерлана? Нет. В последнее время меня сложно удивить. Чего я только не увидела, чего только не прожила.

Вон, сначала Беркутов сам унизил меня. Сказал самые подлые слова. А теперь я что вижу? Он избивает тех, кто говорит про меня то, что когда-то говорил он сам.

Жизнь такая штука... Удивительная...

— Я тебя слушаю, — говорю я, нервно дёргая плечами. Не приглашаю сесть, хотя вижу, что парень хочет. Так и стоит напротив стола, всматриваясь в мое лицо. — Давай только коротко. Сегодня слишком много людей решили взяться за ум, да только это ничего не изменит... Мне совершенно плевать на то, что обо мне думают левые люди, которым нет места в моей жизни.

Глаза Тамерлана разбегаются точно так же, как несколько часов назад глаза Галины.

— Я поверил Герману. У него твои фотки были... То есть... Оказалось, что не твои, просто умелый фотошоп. Вот я лоханулся. Подумал, что он прав насчёт тебя. Но вчера узнал, что все не так. Афанасьев сам признался, когда Беркутов ему чуть шею не свернул.

Хмурюсь, ни черта не понимая. Они вчера встретились или как?

— Подробнее, — требую я, напрягаясь всем телом. Подаюсь вперёд.

— Мне Дима твой позвонил. Буквально три часа назад. В ресторан позвал. Я, конечно же, поехал. — Переминается с ноги на ногу, как школьник, который стоит перед директором и рассказывает, что натворил. Нервничает, конечно, боясь наказания. — Расспрашивать начал, почему я к тебе так отношусь. Почему ерунду про тебя распространяю, хотя я такого не делал. Наехал... И я объяснил все как есть.

Усмехаюсь, откидываясь на спинку кресла. Закинув руки за голову, сцепляю пальцы на замок.

— А дальше?

— Фотки показал, которые Герман послал. А там оказывается совсем другая девушка. Только лицо твое. Татушка на ноге, которой нет у тебя. Родинка на плече, которой у тебя тоже нет. Я твои снимки в интернете посмотрел. Короче... Я облажался, Милен. Подумал, что ты действительно такая...

— Какая такая?

— Легкодоступная.

— И? Тебе-то что? Допустим, я именно такая. Допустим, я каждый день встречаюсь с разными мужчинами. — Возвращаю руки на стол и снова подаюсь вперёд. — Тебе что, Тамерлан? Какая тебе разница?

— Вот именно... Мне-то что? Но я почему-то поддался на провокации Германа. Идиот, одним словом. Вот и говорю, что заслужил, — указывает рукой на свое лицо. — Ты меня прости, если можешь. Обещаю, что больше не посмею посмотреть на тебя косо.

Усмехаюсь который раз за сутки. Киваю на дверь.

— Уходи.

Тамерлан кивает, шагая к выходу. Но останавливается в тот момент, когда уже хочет выйти. Разворачивается ко мне лицом.

— Беркутов потом Афанасьева позвал. Он не приехал. Пришлось мне подключиться... Твой... Он избил его прямо в VIP-комнате, где мы сидели. Я еще нормально выгляжу, если сравнивать с Германом.

— Господи, — закатываю глаза, не веря в услышанное. И чего же хочет доказать Дима? Думает, эти его поступки что-то изменят? Смягчат меня? Хрена с два.

— В итоге я еле вытолкнул Германа из ресторана вместе с охранниками. Он даже ходить нормально не мог. Настолько в хреновом состоянии был. В больницу его увез. Короче, я к тому, что каждый из нас получил по заслугам. Правда... Это цветочки по сравнению с тем, как поступили мы с тобой. Мне стыдно, Милен. Прости ещё раз.

Тамерлан слишком резко отворачивается и выходит из кабинета, закрыв дверь. Я же чувствую себя настолько паршиво, что хочется поехать домой, лечь на кровать и просто полежать. Закрыться в спальне.

В последнее время я слишком отстраненной стала. Ни с кем разговаривать не хочу. Абсолютно не имею на это желания. Единственный, кто поднимает мне настроение — это Эмин, который звонит раза три в сутки и начинает шутить. А сегодня ни разу он ни разу не позвонил, что очень странно.

Заказываю еду. Молча обедаю ближе к четырем часам. Включаю телефон и сразу же получаю сообщение, что звонили мне неоднократно. Родители, Эмин… И Дима. Аж пять раз.

«Мне не терпится уже... Очень хочу увидеть нашего малыша».

«Милен, почему телефон выключен? Я переживаю», — прочитав его сообщение, за сегодняшний день я впервые так искренне улыбаюсь.

Переживает, ага. Верю.

Ближе к пяти приходит тетя Арина вместе с дядей Эмилем. С ними я провожу около часа, возможно даже больше. Время летит так быстро, что сама не замечаю, как начинает темнеть.

— Этот проект очень выгодный. Как по-мне, ты обязательно должна принять это предложения. Стать лицом известной марки парфюма... Возможно, в следующем году поедем в Англию, если ты согласишься, конечно... Контракт будем подписывать.

— Я не против, — пожимаю плечами, действительно не имея ничего против. — Съёмки когда начнутся? Нужно бы пораньше. Потому что живот скоро будет виден.

Дядя Эмиль улыбается, взглянув то на меня, то на тетю Арину.

— Когда они успели так вырасти, а? Вон, скоро и Милена матерью станет. Хотя сама ещё ребенок...

— Третий десяток прёт как танк, дядь Эмиль. Какой из меня ребенок? — возмущаюсь я.

Глава 17

Я отчётливо слышу, как раздается дверной звонок, однако выйти из ванной с мокрыми волосами, не смыв шампунь, не могу. Минуты две моюсь в спешке и иду к входной двери, натянув махровый халат. Смотрю в глазок. Там папа с мамой, и они до сих пор ждут, когда я открою дверь.

Мама звонила минут пятнадцать назад. Спросила, дома ли я? Я сразу предупредила, что времени на общение с родителями у меня не так много. Ближе к обеду мы с Димой должны поехать в больницу. Он обещал заехать за мной.

Открыв дверь, смотрю на родителей с улыбкой. Знаю, зачем они пришли. Да, я два дня уже обещаю навестить их, но все время мчусь домой, чтобы закрыться в своей квартире. Чувствую себя выжатой как лимон, хотя ничем таким не занимаюсь, чтобы устать до такой степени. Избегаю диалогов с родными и близкими, пытаюсь не встречаться с ними, дабы они не задавали мне вопросы, ответы на которые я до сих пор найти не могу.

— Я в ванной была. Извините, что заставила вас ждать.

Машу рукой, приглашая их зайти. Папа хмыкает, но едва оказывается в квартире и закрывает дверь, сразу прижимает меня к себе и целует в макушку.

— Не узнаю свою дочь. Ты почему обещания не сдерживаешь? М?

— Прости, пап. Вообще ничего не хочется. Только полежать, поспать.

— Взяла бы отпуск, в таком случае. Никто не стал бы тебя заставлять работать, — подключается мама, подливая масло в огонь.

— Ты хочешь, чтобы я с ума сошла в четырех стенах? Мам, ну ты чего? — мягко высвободившись из объятий отца, прижимаюсь к мамуле, которая сразу же целует меня в лоб, как папа секунды назад. — Я в спальню. Оденусь и вернусь.

Мама кивает.

— Я на балкон, — говорит папа, указывая на звонящий телефон.

Натягиваю на себя белье, свободные джинсы и кофту голубого цвета. В последнее время чувствую себя не очень комфортно в платье или лосинах. Постоянно хочу надевать что-то объемное, удобное.

Мама заходит в комнату через пару минут. Вижу ее в отражении зеркала на дверце шкафа. Смотрю в глаза.

— Где твой фен? Волосы высушить надо.

Я улыбаюсь, указывая, где находится фен. Сажусь на диван и жду. Как же я люблю, когда мама так ухаживает за мной. Но, блин, в то же время терпеть не могу, когда мне устраивают допрос. Поэтому и не еду к ним.

Буквально через пятнадцать минут мы выходим из комнаты. Мама не только справляется с моими волосами, но и наносит лёгкий макияж, которого я тоже избегаю в последнее время. Странной я стала, знаю. Ощущение, будто от косметики пахнет не очень приятно. Начинает тошнить.

— Так, я верно понимаю, что вы в больницу сегодня собираетесь? — Отец садится на диван, подзывая меня к себе.

— Ага, — с улыбкой отвечаю я и располагаюсь рядом. — Дима приехать должен.

Странно, но никакой неприязни при произношении имени Беркутова я не ощущаю, как это было раньше. Поэтому и стараюсь с ним не видеться и реже отвечать на сообщения и звонки. Но он настолько настойчив, что раз в сутки мы при любых обстоятельствах общаемся.

Даже папа реагирует спокойно. А мама смотрит с улыбкой. Не понимаю, что их так радует. Неужели они забыли, как поступил со мной Дима?

— Вы что-то сказать хотите? — догадываюсь я. — Что происходит, мам?

— Ничего особенного. Дима вчера проект выиграл в Питере. С хорошими новостями вернулся... Твоему отцу он начинает по-настоящему нравиться, хоть и раньше, когда ты решила за него замуж выйти, совсем не хотел вашего союза...

Я все помню. И недовольные взгляды отца в сторону Беркутова, и подкалывающие фрахочки. Но папа решил не идти против меня, мама тогда его уговорила. В итоге я облажалась и пожалела, что стала женой Димы. Беркутов сам заставил меня пожалеть сотни раз.

Дима всегда умел убеждать. Несколько месяцев назад так старался сделать меня своей, что в итоге добился...

И бросил на полпути.

А сейчас из кожи вон лезет, чтобы вернуть доверие. Но... Я боюсь. Мне очень страшно довериться ему снова. Я не уверена в нем, хоть и прекрасно вижу, как он жалеет. Где гарантии того, что он не поступит точно так же спустя время?

Нет, я не готова.

— У него, оказывается, автосалон есть. Правда официально зарегистрированный на его друга. Сегодня все переоформил на себя. И внедорожник себе купил. Пашет как ненормальный, — говорит отец таким тоном, будто действительно стёр из памяти все подлости Беркутова и помнит о нем только хорошее.

— Ну, он не один такой ненормальный, — мама морщится. — Ты с Рамилем и Сашу в свою сторону склонили. Весь день в офисе пропадаете. Будто компания — ваша семья. Ваши воздух и вода.

Я удивлена, конечно. Потому что Дима никогда не рассказывал о том, что имеет. Вот, ещё один повод на него злиться. Раз так хочет меня вернуть, зачем скрывает такую важную информацию?

— Так, мы для чего сюда приехали, — папа пропускает мимо ушей слова мамы. Явно для того, чтобы не ссориться. Ибо каждый их разговор на эту тему накаляет обстановку до предела. — Милен, тебе переехать к нам надо. А точнее, если не поедешь, мне придется тебя заставить. Потому что хотим тебя рядом и...

— Папуль, я не ребенок, — перебиваю мягко, уже понимая, к чему он клонит. — Мне тут нормально живётся. Поэтому, пожалуйста, не стоит настаивать. Я не соглашусь. А ссориться с вами желания вообще нет. Очень прошу, не нужно давить.

Глава 18

Обстановка накаляется до предела. В салоне автомобиля весь воздух будто испаряется, становится душно и некомфортно. Сидеть тут не хочется, но я не собираюсь закатывать истерику.

Дима вздыхает. Шумно так. А потом втягивает носом побольше воздуха, откидывается на спинку сиденья. Он молчит, всматриваясь перед собой, чем напоминает мне тот день, когда я задала ему вопрос... Я спросила, как он поступит, если наш ребенок родится с особенностями? Он не ответил мне, из-за чего я до сих пор чувствую ком в горле. Он не даёт мне нормально дышать уже несколько дней подряд.

Господи... Просто промолчал! Не поддержал, не сказал, что ничего такого не случится. Не успокоил меня!

Наконец Беркутов поворачивает голову и смотрит мне в глаза. Устало, расстроено и задумчиво.

— Я хотел рассказать тебе все при встрече. Но, так понимаю, я опоздал. Часа два назад звонил твой отец. Не видел смысла ему лгать или же что-то скрывать, доложил все как есть, потому что ехать сегодня в компанию я не хотел. Был настроен на то, чтобы провести этот день с тобой. Милен, я звонил тебе каждый час в течение трёх дней, что отсутствовал в городе. Звонил тебе до совещания. Звонил, когда был перерыв, когда закончилась та важная встреча. Я и сообщения тебе писал, едва находил на это время. Но... Ты же не отвечала. Игнорировала и звонки и СМС. Только перед сном брала трубку. Говорила таким вымученный голосом, что я не хотел тебя тревожить. Скажи, в чем моя вина?

Поджав губы, я смотрю в темные глаза Беркутова. Он выдерживает мой пристальный взгляд, которым я прожигаю в нем дыру. Недовольно хмыкаю, понимая, что в чем-то он прав. Но не во всем!

— Насчёт автосалона, например, мог сказать давно. Но ты промолчал. Почему?

— Потому что он не был моим. Сегодня утром я разобрался со всеми документами. Милен, с пяти утра как ненормальный езжу туда-сюда, чтобы успеть к тебе. Чтобы мы вместе с тобой поехали к врачу. Не хочу ссориться. Намерений что-либо скрывать у меня не было. Просто ждал подходящий момент. Если бы я знал, что капитан все доложит тебе до меня, я бы не сказал ему ни слова. Как видишь, снова виноватым оказался я. Давай не будем продолжать эту тему?

Как же легко сказать! Во мне бушуют разные эмоции. От понимания и до злости с раздражением. Я не могу просто закрыть глаза и оставить без реакции то, про что он мог рассказать некоторые время назад, но не сделал этого.

— Как я вижу... Ты реабилитировался в глазах моих родителей, — усмехаюсь я, устремляя взгляд на дорогу. Кошусь на водителя, который ведёт себя так, будто вообще находится не здесь.

— Ещё бы в твоих глазах реабилитироваться... — тихо произносит Дима. Он кладет ладонь поверх моей, сжимает мою руку. — Милен… — Если секунду назад между нами были десятки сантиметров, то сейчас Дима перемещается ко мне, оказывается максимально близко. Касается коленом моего. — Я буду стараться. Сделаю все, чтобы ты меня простила.

И почему я не сомневаюсь в его словах? Ведь должна, верно?

— Что за проект ты выиграл, что папа так доволен?

— Скоро у твоего отца будет новый ресторан и отель. Не знаю, зачем он отправил в Питер именно меня. Наверное, это был так называемый экзамен, который я должен был пройти при любом раскладе, иначе... — глубоко выдохнув, Дима снова поворачивает голову, но в этот раз смотрит на мои губы. — Было бы глупостью думать, что капитан доверяет мне на все сто процентов. Я стал более уверенным после того проекта. Аж груз с плеч упал. Даже на судебном заседании, когда давал показания, так не нервничал.

Обвив мои плечи рукой, Беркутов прижимает меня к себе. Сразу же утыкается носом в мои волосы и втягивает их запах. Шумно сглатывает, касаясь губами моего виска.

— Я скучал, — проникает в сознание его хрипловатый голос, который проходится вибрацией по телу, заставляет мурашки рассыпаться по коже. Он действует на меня все так же, как и раньше. Нечего скрывать. И этот факт меня бесит!

— Там не было хороших девочек? — усмехаюсь. — С кем можно было бы время провести?

— Мне никто кроме тебя не нужен.

— Вот оно как... А я тебе для чего? Хочешь, чтобы я снова вышла за тебя замуж? — говорю обманчиво весёлым голосом. Из горла вырывается тихий смешок. Я поднимаю голову, встречаюсь с глазами Димы.

— Хочу, — отвечает он совсем тихо, опуская взгляд на мои губы и снова возвращая его на нос, глаза...

— Для чего? Чтобы вновь оставить меня в нашу брачную ночь в одиночестве?

Прикрыв глаза, Беркутов снова шумно сглатывает. Качает головой, что-то цедя сквозь зубы.

— Никогда. Я сдохнуть ради тебя готов. Лишь бы ты была счастлива. Но только со мной.

— Ты меня бесишь, — шепчу, чувствуя как теплое дыхание касается кожи на лбу.

— Я знаю. Ты меня ненавидишь. Видеть не хочешь. Но и любишь, — последнее хрипит мне в лицо.

— Угу.

Опускаю голову, избегая зрительного контакта, который длится слишком долго, заставляет сердце ускориться.

Опускаю голову на плечо Беркутова и закрываю глаза, вспоминая наши хорошие времена, где я была по-настоящему счастлива.

Через какое-то время мы заходим в высокое здание. Здесь пахнет йодом и хлором, от чего к горлу подкатывает тошнота. И если обычно стены и потолок больниц выкрашивают в светлые тона, то здесь почему-то темно.