Мама для детей одержимого

Пролог

— Адам, — начинаю, застав мужа в тот момент, когда он снимал рубашку.

Пройдя в комнату, сажусь на кровать, отложив свою палочку в сторону. Руки трясутся, а улыбка так и норовит появиться на моём лице. Но я держусь. Хочу сделать ему сюрприз.

— Да, — отзывается, продолжая сражаться с пуговицами и даже не оборачиваясь, чтобы увидеть мои новый наряд, который я купила, чтобы сообщить ему новость о беременности и отпраздновать пополнение в семье.

— Нас скоро будет больше, — загадочно произношу, думая, что он уже уловил намёк.

— Опять решила котика завести? — со смехом интересуется. — Учти, я больше в ветеринарную клинику с ними один не поеду. Мои партнёры до сих пор странно поглядывают на мои исцарапанные руки.

— Не котика, — тяну, сглатывая. — Адам, я беременна.

Руки мужа застывают в тот момент, когда из моего рта вылетает известие. Спина становится каменной и неестественно обездвиженной. Словно он не дышит.

— Ты слышал меня? — задаю вопрос, когда паника охватывает меня с головой. — Или у тебя такая странная реакция на эту новость? Я беременна, Адам, — встаю и без палочки подхожу к нему. — У нас будет ещё один ребёнок, — добавляю, дотронувшись до его плеча. — Ещё одна пчёлка или… пчёл…

— Ты должна сделать аборт, — заговаривает, выбив почву из-под ног.

— Что? Что ты сказал? — переспрашиваю, не поверив собственным ушам. Отдёргиваю руку от человека, который мог сказать такое. — Ты же не сказал мне делать аборт? Убить нашего малыша...

— Я именно это и сказал, — повторяет тоном, не выражающим ни единой эмоции.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                      

Глава 1

Добро пожаловать в новую историю. 
Рекомендованно читать после первой части "Невеста одержимого"

— Пип… пип… пип… — громкость этого противного звука нарастает с каждой секундой. Хочется сморщиться, но мышцы лица словно окаменели и не поддаются мне. 

Пытаюсь открыть глаза, чтобы понять, что происходит и почему я чувствую себя как побитая собачка.

Удаётся слегка их приоткрыть и увидеть белый потолок, который слепит и не даёт больше ничего разглядеть. Зрение словно отвыкло от света. Голова раскалывается на кусочки.

Закрываю глаза, болезненно застонав от всего, что сейчас ощущаю. Делаю ещё одну попытку открыть глаза и что-нибудь увидеть помимо потолка. Но в этот раз я уже готова к световой атаке. Медленно приоткрываю их, когда происходит то, что я совсем не ожидала.

— Тася, она очнулась, — доносится детский шёпот и моих рук тут же касаются маленькие ладошки, аккуратно сжимая, поддерживая.

Резко, от испуга, полностью распахиваю глаза и поворачиваю голову в сторону звука, наталкиваясь взглядом на девочку лет пяти или меньше. Своими огромными глазами она внимательно смотрит на меня. С капелькой страха и испуга. Словно боится, но не меня. Иначе бы отпустила мою руку. Наоборот, за меня. Но затем собравшись, она спрашивает:

— Ты уже отдохнула? Выспалась? Ты очень долго спала, — смущённо произносит и одаривает меня улыбкой. — Я соскучилась по тебе. Очень сильно.

— Мы соскучились, — произносит второй голос. Почти такой же, как и у первой девочки, только твёрже и увереннее. 

С трудом поворачиваю голову и наталкиваюсь на копию первой девочки.

— Вы кто такие? — задаю вопрос, смотря то на одну, то на вторую.

— Мы? — первая девочка удивлённо переспрашивает, но всё же отвечает: — Я Ася, а это Тася. Мы близняшки, — подняв руку, пальчиком показывает на собственную копию. — Ты нас что, не помнишь? — саркастически интересуется.

— Ася, не будь глупой дурочкой, — начинает Тася, и мне тут же хочется отругать девочку за оскорбления. — Она долго спала и только проснулась. Ей надо умыться, полностью проснуться и тогда всё будет хорошо, — говорит сестре, а затем оборачивается ко мне и ласково произносит: — Ты лежи здесь и никуда не уходи! Мы сейчас позовём врача. Егор Павлович лично сказал нам приглядывать за тобой и позвать, когда ты не будешь отдыхать. Мы твои сиделки, — гордо оповещает.

— Врача? — спрашиваю их, но они уже выбежали за дверь.

С трудом приподнявшись, оглядываю пространство вокруг себя и быстро понимаю, что я в больничной палате. К правой руке подключена капельница и стоит катетер. На тумбе около кровати лежат шоколадные конфеты, вафли, печенье, сок и две куклы. А ещё там огромная ваза с цветами. Явно сладости и игрушки детей. Но цветы точно мои. По левую сторону от меня всяческие медицинские аппараты, диван, стол и детские книги, лежащие на стуле около кровати.

Почему эти дети со мной в палате? Дети кого-то из врачей? От кого цветы? Кто я?

— Госпожа Мюллер, — произносит высокий мужчина в медицинском халате, войдя в палату. Следом за ним близняшки и два суровых мужчины в костюмах. — Как вы себя чувствуете? — врач подходит ко мне и, отложив книги на стол, садится на стул.

Мужчины в костюмах останавливаются в дверях. Близняшки вместе с ними.

— Нормально, — настороженно отвечаю, смотря на девочек. Отчего-то они мне казались здесь самыми безопасными и приятными. Казалось, что они мне помогут, если что-то пойдёт не так. 

Да… маленькие беззащитные девочки помогут мне! Ты, как всегда, умна... Чёрт! А как меня зовут? Кто я вообще?

— Юлия, — тем временем продолжает доктор, называя это имя. Явно моё, но… не знаю. — Меня зовут Егор Павлович, я ваш лечащий врач.

Юлия… Меня зовут Юлия. Нужно просто привыкнуть. У меня амнезия, вероятнее всего. Должно все быстро вернутся. Ладно. Подождём! Делать всё равно нечего. 

— Что со мной? — спрашиваю его и сама того не осознавая тяну руку к близнецам, которые тут же подбегают ко мне и хватают за руки. Крепко, но аккуратно. Так же как и я, они ждут того, что скажет врач. Как только они коснулись меня, я мигом почувствовала себя сильной и дома...

— Какая у вас милая группа поддержки, госпожа Мюллер, — врач одаривает каждую из близняшек улыбкой и достав из кармана конфеты, протягивает им. Поблагодарив его, девочки забирают конфетки и вкладывают их мне в руки. — Касаемо ответа на ваш вопрос: Что вы помните последним?

— Я… — задумчиво начинаю, роясь в голове. — Не помню. Ничего. Совершенно ничего не помню.

— Это было ожидаемо, — с сожалением заключает. — Вы были два месяца в коме, Юлия. Поначалу не было даже шансов на то, что вы очнётесь. Состояние критическое. Черепно-мозговая травма, перелом позвоночника и множество мелких увечий. Подробностей того, что именно случилось, я не знаю. Думаю, муж вам всё расскажет.

— Муж? — нахмурено уточняю. — Мой муж?

— Да. Наш папа, — в один голос отвечают близняшки. — Вон он! — Тася указывает рукой в сторону двери, где стоит темноволосый мужчина. Его лицо не излучает ни единой эмоции. Смотрит прямо, строго и не отрывая взгляда. Словно вспоминает, изучает, сканирует. И есть что-то ещё. Но я плохо вижу сейчас.

В один момент наши взгляды встречаются, и голову пронзает воспоминание.

«— Чаще улыбайся, — произносит Адам, подмигнув мне. — Тебе идёт! — самодовольно заявляет, продолжая держать в своих объятиях, из которых я вырываюсь. Но безрезультатно.

— А тебе идёт не подходить ко мне, — отвечаю и, ударив его в живот, высвобождаюсь. — И не прикасаться ко мне, — и прохожу мимо скрюченного мужчины.

— Аккуратнее со словами, — кидает он мне в спину, и я, развернувшись, посылаю ему воздушный поцелуйчик. Хочется кое-что другое послать, но вокруг слишком много любопытных людей. Я и так своим ударом привлекла.

Ненавижу его… Но…»

Глава 2

В очередной раз кидаю взгляд на часы в ожидании Адама и близняшек. Но вот уже время три часа дня, а их до сих пор нет. В первой половине дня меня занимали врачи процедурами, осмотрами и приёмом лекарств, но даже в этот период я ждала долгожданных гостей. Именно Адама, Асю и Тасю. Но их всё нет и нет. 

Может быть, они передумали ко мне приезжать? Или заняты, а до меня дела нет? От этих мыслей как-то скверно на душе становится. И грустно.

— Быстрее! — дверь резко распахивается и в палату вбегает Тася с небольшой розовой сумочкой в руках, а следом за ней Ася с такой же ношей. — Ну давай быстрее! — кричит сестре и подбежав к моей кровати, вываливает прямо на неё содержимое своей сумки. В пару секунд Ася оказывается рядом с нами, проделав то же самое, что и сестра.

Оглядев свою кровать, стала рассматривать то, что теперь на ней лежит: детская косметичка, куча детских заколок для волос с мультипликационными персонажами, маленькая розовая расчёска с единорогом и тушь. Единственная взрослая вещь из всего арсенала.

— Ася, ты займись причёской, а я её накрашу! — скомандовала Тася, и Ася, послушно кивнув, принялась за работу. Забралась на кровать с расчёской в руках. Распустила мои длинные волосы, принявшись их аккуратно расчёсывать. Но она быстро с этим справится. Во время ожидания я их сама вычесала и привела в порядок. Собрала в высокий хвост, но, кажется, близнецам он не понравился. 

— Сиди послушно, — это Тася уже мне скомандовала, став похожей на Адама. Кажется, эта малышка в него, а Ася? Тихая, спокойная… В меня? Надеюсь на это. Вторую командиршу будет трудно утихомирить, если что. — У нас несколько минут сделать тебя красивой и готовой, пока папа поднимается на этаж пешком. Мы с Тасей и охраной поднялись на лифте. А папа их не любит.

— Ты и так у нас красивая, — делает мне комплимент Ася. — Но ты всегда нам говорила, что красоту надо подчёркивать. Папа злым и всегда занятым был, когда ты болела, — рассказывает девочка, аккуратно причёсывая мои волосы. Тасе же принялась красить мои губы липким блеском и румянить щёки. — А когда ты проснулась, то перестал был злым. Вчера, после вашего свидания, папа вообще улыбался и с нами в куклы играл. Мы хотим, чтобы он сегодня тоже добрый был. 

— Просто я разбила чайник и сломала стул, — виновато признаётся Тася. — Я хотела достать себе кружку. Встала на скамейку, а она сломалась. Я схватилась за чайник, когда падала, и он разбился, — чуть ли не плача рассказывает. — Я не виновата. Я случайно его схватила. А стул… Пусть папа сегодня тоже добрый будет и не ругает меня.

— Ты сама-то не ушиблась? — заботливо интересуюсь, оглядывая девочку.

— Только ручку, — показывает самостоятельно забинтованную ладонь. — Но мы её с охранником перекисью обработали и зелёнкой помазали. Он сказал, что травма несерьёзная и жить буду. Ты нас спасёшь от папы? Чтобы он на нас не ругался? Пожалуйста!

— А он ругает из-за такого? — спрашиваю их, и они, замявшись, отводят взгляд.

— Мы не знаем. Мы первый раз такое сделали, — вместо сестры отвечает Ася. — Но бабушка нас всегда ругает, если мы что-то сломаем или разобьём. Один раз она Тасю в угол поставила на ТРИ часа! Я так соскучилась по ней, что тоже нарисовала на обоях, чтобы в угол пойти. Но бабушка меня в другой поставила. И я стояла там несколько часов. Без Таси! Одна! Совсем одна! Даже бабушки рядом не было. Я так плакала… И Тася плакала, когда её выпустили. Она хотела, чтобы и меня выпустили.

— Ого! — шокировано заключаю, мечтая этой бабушке шею скрутить. Я понимаю, что она их наказала, но по мне это жестоко. Мне по душе более мягкая система воспитания. — А бабушка — это чья мама? Моя или папы? Я поговорю с ней.

— Бабушка — это ничья мама, — отвечает Тася. — У неё нет детей. Она просто наша бабушка.

— Не совсем поняла, — тяну, нахмурившись от её слов. — Как это? Ничья мама?

Но ответ на мой вопрос мне не суждено услышать. С цветами и подарочным пакетом в руках в палату входит Адам. На его лице сияет улыбка, а глаза горят при виде «красивой» меня. 

Ася успела подколоть мои волосы заколками-клубничками с обеих сторон, мои губы блестят ярко-розовым блеском, щёки, вероятнее всего, перерумянены, потому что пудра в палетке Таси чересчур красится.

— Прекрасно выглядишь, — сдерживая смех, Адам делает мне комплимент. — Настоящая супермодель. Тебе сейчас только на обложку какого-нибудь журнала.

— Спасибо, — отвечаю, но в отличие от мужчины, смех не сдерживаю. Позволяю мелодичному смеху разнестись по всей палате. — Готов на мне вновь жениться, дорогой? 

— А были сомнения? — вздёргивает бровь и поддерживает меня в смехе.

— Это ты ещё быстро пришёл, — вмешивается Тася, гордая тем, что отцу понравился макияж. — Мы не успели ресницы накрасить. Может, выйдешь и мы все доделаем? А потом ты зайдёшь и подаришь ей свои подарки? Мы вас с Асей на телефон снимем. Потому музыку ещё поставим, и вы как в фильмах будете?

— Она мне и такой нравится, — мягко отказывает дочери Адам и я готова его расцеловать. Уж глаза я точно им боюсь доверить. Они мне блеском все зубы покрасили, а что будет с глазами страшно представить. — Она ведь у нас красавица, девочки? Да? — уточняет он у них, и подойдя ко мне, целует в щеку и отдаёт цветы. — Это тебе, пчёлка.

— Спасибо. Они очень красивые.

— Не красивее, чем ты.

— Папа, ты её смущаешь! — воскликнула Тася, смотрящая сейчас на нас, как на своих кукол. С любовью.

— А ну давайте, собирайте свои вещи в сумочку, — отдаёт приказ дочерям Адам и те тут же принимаются выполнять. Он военный или у нас дочери такие послушные? — Как ты себя сегодня чувствуешь? — поинтересовался он у меня. — Извини, что днём не пришли. Незапланированные дела на работе появились.

— Всё в порядке, — пожимаю плечами, делая вид, что не сидела и не выжидала их у часов. — Вчера были родители и тётя. Обещали тоже навещать. Так что я не скучаю.

Глава 3

— Добро пожаловать домой, — произносит Адам, открыв для меня дверцу машины. — Здесь тебя все любят и помогут, что бы ни случилось, — продолжает говорить, пока один из наших телохранителей достаёт из багажника мою коляску.

Признаюсь, рассчитывала на то, что к моменту выписки я смогу самостоятельно ходить. Пока это удаётся с огромным трудом. Буквально два-три метра и с чьей-либо поддержкой. И как бы я ни старалась, восстановление идёт не теми темпами, о которых я мечтаю.

— А можно я сама? — спрашиваю, остановив мужа в тот момент, когда он собирался поднять меня на руки и посадить в коляску. — Прошу. Здесь несколько шагов. Я справлюсь сама, — молю его, хоть и знаю, что не разрешит. Он слишком печётся обо мне. Но попытка не пытка. Вдруг повезёт, и я хоть на секунду почувствую себя самостоятельной. — С твоей помощью, конечно же, — добавляю, заискивающе глядя в его глаза. — Прошу. Пожалуйста!

— Нет, — отказывается и берёт меня на руки. Смиряюсь со своим положением и крепче обхватываю его за шею. От прикосновения тут же начинают колоть кончики пальцев. И так каждый раз, стоит мне прикоснуться к собственному мужу. — Врач пока не разрешает тебе утруждать себя ходьбой. Хирурги очень долго боролись с тем, чтобы оставить тебе возможность ходить в будущем, — повторяет в который раз. И, проигнорировав коляску, направляется со мной на руках в огромный дом. 

К своему сожалению, я его не помню… даже издали. Девочек я стала понемногу вспоминать. Адама тоже. Но пока лишь размолвки, но и этого на данный момент достаточно.

— Я помню, — обречённо вздыхаю. — Но…

— Не спорь, — прерывает и подмигивает. — Разве тебе не нравится, что я ношу тебя на руках повсюду? Все женщины об этом мечтают, пчёлка, а ты капризничаешь.

— Но ты ведь не будешь всегда рядом? У тебя работа. А мне нужно будет то к девочкам, то на кухню и элементарно в туалет.

— Временно наша спальня будет на первом этаже, — рассказывает, внося меня в дом. — Вообще, там гостевая комната раньше была, но она просторная и вполне подойдёт для нашего временного пристанища. Комната девочек расположена тоже на первом этаже, но в другом крыле дома. Туда без препятствий можно добраться на коляске. Рядом с нашей спальней туалет. И кухня у нас тоже на первом этаже. Поэтому и без меня сможешь справиться! Но на коляске. А пока я дома, наслаждайся тем, что тебя на руках ношу. Я не всегда такой добрый.

— По-моему, ты всегда добрый, — отмечаю с улыбкой. — Милый, красивый и романтичный. Мечта. Я лично жду, когда всё это спадёт и ты мне покажешь истинного Адама Мюллера. Но ты стойкий. Держишься ещё.

— Жди, — со смехом разрешает. — А теперь я тебе расскажу коротко о делах в доме. У Аси и Таси есть няня, и тебе не придётся весь день проводить с ними. У тебя самой будет помощница. К слову, бывший медработник. Она будет делать тебе уколы, массажи и заниматься гимнастикой, чтобы ты быстрее пришла в норму. Галина профессионал и своими методиками не одного больного на ноги поставила. Ещё в доме бывает домоправительница. Она занимается уборкой, готовкой, глажкой и всегда к твоим услугам. На ночь она уходит к себе. Живёт она в соседнем районе, и дорога до нас у неё занимает семь-десять минут. Но в любом случае её привозит и отвозит наш водитель.

— А я? Что в доме делаю я, если у детей няня, для бытовых нужд домоправительница? И как я помню — я не работаю. Чем живу я? Чем буду жить сейчас?

— Ты просто радуешь мои глаза, — произносит и опускает меня на диван. — Ты можешь заниматься чем хочешь, пчёлка. Я тебя не ограничиваю ни в чём. В спальне, на твоей стороне, в тумбе лежит дебетовая карта, которой ты можешь пользоваться. Лимита нет. Пароль — дата твоего рождения.

— Спасибо, я подумаю. А где девочки? — оглядываюсь вокруг и даже прислушиваюсь, но нигде не слышны даже вздохи малышек, к которым я так привязалась. Мои любимые девочки. И почему они не вышли меня встречать?

— На плаванье уехали, — отвечает Адам и, взяв со стеллажа фотографию в рамке, протягивает мне. На ней Ася и Тася в красных купальниках плывут под водой. — Приедут часа через четыре. После плавания у них английский и математика.

Бедные дети… так загружены. Но ни разу мне не жаловались. Наоборот, говорили, что папа общается с ними, как со взрослыми, и делает из них больших и умных. Они такие у меня прелестные. Не могу наслушаться и наглядеться… Разве можно так влюбляться в детей?

— Могли бы сегодня отменить занятия ради меня, — пожимаю плечами, давая Адаму намёк, что мне бы это понравилось. — Праздник, как-никак. Я из больницы выписалась.

— Они хотели, но я не разрешил. Приучаю их к ответственности и дисциплине, — проговаривает мужчина. Робот бесчувственный. Я бы лучше сейчас своих непослушных девочек обнимала, чем думала о том, какие они ответственные стали. — Да и просто хотел побыть с тобой наедине. Устроить нам романтический обед.

— А как же?..

— Домоправительницу я на сегодня отпустил, няня с девочками, а твоя помощница будет только завтра.

— Мне слегка неловко от всего этого, — мнусь. — Я понимаю, что мы много времени провели вместе. Ты мой муж. Я тебя уже начинаю вспоминать, но… я пока не готова на продолжение романтического обеда, ужина и на супружеский долг. Я понимаю, что ты мужчина и вообще, возможно, истосковался по женской ласке, пока я была в коме. Но… прости. Ничего не выйдет. Не сегодня.

— Я понимаю и ни к чему тебя не обязываю, — успокаивает, ласково погладив по руке. — Мы просто вместе пообедаем и посмотрим фильм. Я и не думал о продолжении.

Ага! Не думал он о продолжении… Ещё как думал. Я же вижу, как он на меня смотрит. Как прикасается и как намеренно дольше нужного держит на руках, зависнув на вырезе моей футболки. И не только вижу. Порой я и чувствую.

— Хорошо, — сдаюсь, сделав вид, что поверила ему. — У меня всё равно выбора нет.

— А ты быстро схватываешь, — подмигивает. — Подожди здесь несколько минут, я закончу финальные штрихи на столе, — с этими словами он выходит из гостиной в арку, оставляя меня одну в незнакомой комнате. Которую я принимаюсь разглядывать.

Глава 4

— Вставай! Вставай! — Ася и Тася прыгают на нашей с Адамом кровати в попытке разбудить меня. — Ну, хватит спать! Сколько можно?! Уже солнце на улице! — хнычет Тася. — Скоро уже луна будет!

— Девочки, дайте поваляться, — прошу их жалостным тоном и накрываю голову второй подушкой. Подушкой Адама, которая пропитана его запахом и теплом. Кажется, что опять ночь и он вновь во сне обнимает меня. Но всё же ночные объятия лучше, чем просто подушка, пахнущая им.

Адам всегда уезжает на работу рано, хоть и ложится поздно. Он слишком много работает. Хоть я и понимаю, что он владелец компании и всё на нём. Мне жаль собственного мужа. Не щадит себя ни капли.

— Нельзя спать! — не унимается Тася, стягивая подушку. — Мы уже встали, и ты вставай!

— Зачем? — спрашиваю, понимая, что мне не суждено выспаться в этой жизни. Они будят меня каждое утро. В семь утра. Ни минутой позже. Ни минутой раньше. Вот оно значит, какое материнство… Порой обратно, в кому хочется, лишь бы поспать. Глупая шутка.

— Как это зачем? — восклицает Ася и ложится рядом со мной. — У папочки день рождения завтра! Мы должны придумать ему праздник! С шариками, тортом, дяденьками в костюмах и ещё что-нибудь! Всё как папа любит и всё для него! Он ведь всегда всё делает для нас. Завтра мы должны для него.

— Эмм… Завтра? — мигом просыпаюсь, осознавая, что не знаю, когда у моего супруга день рождения. — Почему вы мне раньше не сказали о том, что у папы день рождения скоро? Мы бы заранее подготовились. За один день ничего нормально не организовать.

— Мы сами не знали, — признаётся Тася. — Мы играли в шпионов и подслушали разговоры охранников. Они сказали, что завтра у папы день рождения и папа целый день будет дома! И не надо охранять с машинами, когда он будет ехать на работу. А что ты ему подаришь?

— Не знаю…

— Мы рисунок, — рассказывает Ася, счастливо улыбаясь. — Папе нравится, когда мы дарим рисунки. Если у тебя нет подарка, хочешь, можешь тоже нарисовать ему рисунок. Мы можем тебя научить рисовать папу, если ты не умеешь.

— Буду иметь в виду, — мягко отказываюсь, понимая, что от меня рисунок будет смешно получить. Учитывая тот факт, что я не умею рисовать. Или умею… Не проверяла. — Но я попробую придумать что-нибудь своё.

— А шарики? Торт? Украшения дома? — закидывают они меня вопросами относительно декорации дома.

— Ничего нет.

— А деньги? У тебя есть деньги, чтобы купить? — интересуется Тася.

— Есть! — решительно заявляю и тянусь к тумбе, где лежит дебетовая карта, которую мне сделал Адам. Но я так ею и не воспользовалась. Кажется, пришло время тратить деньги мужа. — Собирайтесь! Мы едем в магазин! Потом в кондитерскую, закажем торт! Потом нужно в торговый центр, искать папе подарок. Вы ведь поможете мне? Напомните, что папа любит?

— Поможем! — в один голос восклицают малышки. — Мы знаем, что папа любит, — говорит Ася и, спустившись с кровати, достаёт из-под неё коробку. — Тут папины секретики. И всё, что он любит.

— Папины секретики? — переспрашиваю, нахмурено глядя на огромную черную коробку, которую раньше не замечала. Потому что никогда и не заглядывала туда. А Адам мне не говорил о ней.

— Да! — подтверждает слова сестры Тася. — Он сам так сказал. Но ещё сказал, что нам с Тасей нельзя её открывать, потому что мы маленькие. А ты большая и можешь… — хитро сверкает глазами, глядя на коробку, а затем отводит их.

— Я… я не могу, — говорю девочкам, пока в голове бьётся одна фраза: «Хочу знать, что внутри». А совесть кричит о том, что не надо лезть куда не нужно. Если бы хотел, Адам сам показал бы. Значит, пока рано мне знать, что внутри. Но он обязательно расскажет. — Это некрасиво лезть в чужие вещи, девочки. Поэтому я не буду туда свой нос совать. Уберите коробку обратно.

— Ты вредная и какая-то правильная, — заключает Тася, выполняя мою просьбу. — Но ничего! Мы и так тебе скажем, что папа любит. Только обещай, когда ты откроешь коробку, то расскажешь нам, что там внутри. Пожалуйста. Нам очень интересно. Но мы не можем ослушаться папу. Мы дали честное слово, что не полезем туда.

— Ладно, — киваю. — Давайте, собирайтесь! Поедем в город!

— Ты лучшая, мамуся, — произносит Тася и, театрально поклонившись, вместе с сестрой выбегает из комнаты, а я ещё несколько минут сижу на кровати и смотрю на место, где недавно лежала злосчастная коробка, в которой может быть что-то важное… Но что в ней? Вдруг мне не понравится её содержимое?

Но открыть не решаюсь. Хотел бы, сам показал. А лезть в душу я не буду. Какие-то у меня не очень приятные предчувствия, связанные с содержимым этой коробки. Страшно… очень...

***

— С днём рождения! С днём рождения! — скандируем мы с девочками, ворвавшись в спальню к ещё спящему Адаму. 

Жаль, конечно, будить его в такую рань, но девочки долго не выдержат. Да и через полтора часа у них занятия по английскому языку. Адам, изверг, не дал девочкам выходной от занятий даже в свой день рождения. Благо у них сегодня только английский и праздничный ужин, который мы с девочками затеяли осуществить. Конечно, мы не обойдёмся без помощи домоправительницы, но это отдельная история. Всё же коляска на кухне создаёт много проблем и много ограничений.

— Пчёлки… — улыбка растягивается на сонной мордашке моего мужа. — Мои любимые пчёлки…

— Да! Твои! — отвечают девочки и, бросив шары, надутые гелием, бегут обнимать папу и дарить ему свои рисунки. — С днём рождения, папа! Вот! — протягивают рисунки и начинают зачитывать стихотворения, которые учили весь вчерашний вечер. Небольшие и простенькие, но Адаму явно нравится. По лицу понятно, что сюрприз удался и папа остался доволен.

— Спасибо, девочки! Спасибо! Вы у меня большие молодцы! Я вами горжусь! Сами нарисовали? — спрашивает у них, разглядывая свои портреты. — Ух ты! Просто невозможно как красиво! Может вам на рисование пойти ещё? У вас талант! Самый настоящий талант! Вы вообще у меня разносторонне талантливы! 

Глава 5

— Не может быть, — выдыхаю, а на губах расцветает улыбка. — Это просто невероятно! — шепчу и поднимаю взгляд на доктора.

Сердце стучит как сумасшедшее от новости, которую мне сообщила эта прекрасная женщина. Сегодня у меня плановый осмотр и я проходила всех врачей, сдавала анализы, беседовала с различными медиками. Один из докторов заподозрил неладное и направил меня на непривычные для меня анализы, а затем на УЗИ. Все молчали и не заносили вердикт в мою карту. А уже мой врач сообщил мне результат. Неожиданный. Нежданный. Негаданный.

— Чему вы удивляетесь, Юлия? — мягко спрашивает Елена Евгеньевна, которая сегодня заменяет моего лечащего врача. — Судя по следам на вашей шее, интимная жизнь у вас с мужем довольно активная, — произносит с понимающей улыбкой на губах.

Смутившись, поправляю на шее шарф, ругая мужа, который вновь не сдержал свои губы. Вот ведь засранец! Знал, что мне к врачу утром, а пыл свой не убавил. Ничего! Отомщу ему перед важной встречей. 

— Ну просто… мы почти всегда предохраняемся, — неловко рассказываю, крутя на пальце обручальное кольцо. — Без контрацептивов было раз или два всего. Не могло же…

— Могло быть всё, — говорит врач, а затем добавляет: — Иногда такое бывает, что всегда с защитой, а один раз забыли и беременность. Или вы не рады малышу, Юлия? В таком случае направлю вас к гинекологу и на аборт. Но это риск...

— Рада! Конечно же, рада! Просто неожиданно. Вот и растерялась, — отвечаю, давая понять, что ни в коем случае не пойду на убийство нашего с Адамом малыша. — Я думала, мы с мужем позже детей заведём и даже не мечтала о том, чтобы это произошло сейчас. Признаюсь честно, я даже позабыла о том, что от секса случаются дети. Даже не думала об этом.

— Понимаю, — хмыкает, но скорее весело, чем осуждающе. — Беременность любит приходить в самое неожиданное время. Моя первая беременность тоже была незапланированной и совсем не вовремя, но когда я родила, поняла одно: беременность приходит, когда нужно, а не когда мы её хотим, — сняв очки, оборачивается ко мне и уже ласковее интересуется: — Мне передавать ваши документы в женскую консультацию? Будете наблюдаться у нас или другую клинику выберете? Должна сказать у нас хорошие гинекологи и акушеры. Лучший в городе родильный блок. Ваша беременность слегка рискованная из-за комы, лекарств и ещё существующих проблем с позвоночником. Вам в любом случае нужен не просто родильный дом, а именно многопрофильная клиника.

— Да, у вас, — киваю, так как в этом вопросе мне всё равно. Клиника дорогая, но Адам в любом случае оплатит все расходы по беременности. Он нежадный в вопросе здоровья. Наоборот, всегда за дорогую, но качественную медицину. — А какой срок у меня? Мне ничего не говорили всё это время.

— Судя по тому, что мне передали коллеги пять-шесть недель, — отвечает, взяв в руку заключения аппарата УЗИ.

— Доктор, спасибо! Это невероятно… У меня будет малыш! Ещё один! Даже не верится...

— Ещё один? — хмурится Елена Евгеньевна, заглядывая в мою карту, принявшись её листать.

— Да, у нас с мужем ещё две дочери. Близняшки, — произношу, вспоминая малышек, которые рвались поехать сегодня со мной. Держать меня за руку, когда злая тётя будет забирать у меня кровь. Ася, которая вообще боится этого, даже предлагала пройти этот анализ за меня.

— Странно, — напряжённо тянет, не отрываясь от изучения моей карты.

— Что именно? 

— У вас в карте нет упоминаний о беременности, — ошарашивает своими словами.

— Не знаю, — пожимаю плечами. — Может просто муж и родители забыли приписать это, когда оформляли меня к вам.

— Возможно, — соглашается и с вежливой улыбкой отстаёт от моей карты. — И не такое бывает. Группу крови путают. Хорошо, что перед всеми манипуляциями мы заставляем пациентов кровь повторно сдать. Ну ладно, Юлия. Всего доброго! На следующей неделе будет уже ваш врач и он будет вас наблюдать в дальнейшем. Всего хорошего вам и малышу, Юлия. Выздоравливайте!

— Спасибо, — благодарю её и, взяв палочку, встаю.

Я уже могу нормально ходить. С палочкой, но уже сама. Последний месяц Адам даже отпускает меня самостоятельно ездить в клинику. С охраной и водителем, но саму. Чувствую себя, словно ребёнок, которого впервые отпустили погулять подальше от дома. Жутко самостоятельной и невероятно крутой.

С трудом дожидаюсь вечера, ужина и момента, когда мы с мужем останемся наедине. И я смогу сообщить ему важную для нашей семьи новость.

— Адам, — начинаю, застав его в тот момент, когда он снимал рубашку.

Пройдя в комнату, сажусь на кровать, отложив свою палочку в сторону. Руки трясутся, а улыбка так и норовит появиться на моём лице. Но я держусь. Хочу сделать ему сюрприз.

— Да, — отзывается, продолжая сражаться с пуговицами и даже не оборачиваясь, чтобы увидеть мои новый наряд, который я купила, чтобы сообщить ему новость о беременности и отпраздновать пополнение в семье.

— Нас скоро будет больше, — загадочно произношу, думая, что он уже уловил намёк.

— Опять решила котика завести? — со смехом интересуется. — Учти, я больше в ветеринарную клинику с ними один не поеду. Мои партнёры до сих пор странно поглядывают на мои исцарапанные руки.

— Не котика, — тяну, сглатывая. — Адам, я беременна.

Руки мужа застывают в тот момент, когда из моего рта вылетает известие. Спина становится каменной и неестественно обездвиженной. Словно он не дышит.

— Ты слышал меня? — задаю вопрос, когда паника охватывает меня с головой. — Или у тебя такая странная реакция на эту новость? Я беременна, Адам, — встаю и без палочки подхожу к нему. — У нас будет ещё один ребёнок, — добавляю, дотронувшись до его плеча. — Ещё одна пчёлка или… пчёл…

— Ты должна сделать аборт, — заговаривает, выбив почву из-под ног.

— Что? Что ты сказал? — переспрашиваю, не поверив собственным ушам. Отдёргиваю руку от человека, который мог сказать такое. — Ты же не сказал мне делать аборт? Убить нашего малыша...

Глава 6

— Пчёлка, — Адам нежно дотрагивается до моего плеча в попытке привлечь внимание. Надоело, наверное, что я два дня с ним не разговариваю. Да и мне, признаюсь, плохо, когда смотрю на его расстроенное выражение лица. А также на его попытки помириться. Но я скала. Держусь и не даю ему себя переубедить. — Ну, девочка моя любимая...

— Не прикасайся ко мне, — скидываю его руку и делаю шаг в сторону. — Не забывай, что прикасаясь ко мне, ты прикасаешься и к ребёнку, которого не хочешь.

— Я хочу этого ребёнка, — ошарашивает неожиданными словами. Но я в них не верю. Не может человек за два дня поменять своё мнение в таком серьёзном вопросе. Не он. Адам тысячу раз всё взвесит и лишь затем примет решение. — Но я беспокоюсь о тебе и твоём здоровье. Ты не понимаешь, какой риск для него несёт наш малыш, — а в эти слова уже верю охотнее. Я их последнее время только и слышу от мужа и отца моих детей. Существующих и ещё не родившегося. — Ну хватит уже, пчёлка, — забирает из моих рук одеяло. — Возвращайся в спальню...

— Нет! Мне хорошо спится и в гостиной! — отбираю одеяло обратно и продолжаю свой путь к шкафу, чтобы спрятать атрибуты своего ночного удобства и сна.

— Упрямая, — тяжело вздыхает Адам за моей спиной. Спешит следом.

— Какая есть, — безразлично пожимаю плечами. — И поэтому я буду за ребёнка, чтобы ты не говорил.

— А что, если этот ребёнок, развиваясь, погибнет в утробе? Что, если у тебя случится выкидыш? Или роды будут тяжёлыми, и ты останешься инвалидом? Или ещё хуже — умрёшь? Что будет со мной? А с нашими дочерьми? — воспроизводит вслух ужасные предположения, за которые язык ему отрезать хочется.

— Этого не случится!

— Ты уверена в этом? Ты консультировалась со специалистом?

— Мне врач сказала, что я смогу выносить, — уверенно ему заявляю, но вся уверенность рушится в тот момент, когда он шокировано задаёт следующий вопрос:

— Подожди, ты ещё не консультировалась с гинекологом? — хватает за руки и разворачивает, посмотрев на меня глазами, полными удивления. — Он не проводил никакие исследования относительно твоей возможности выносить?

— Моего лечащего врача не было. Его заменяла другая женщина, и она сказала, что всё хорошо. С гинекологом пока не консультировалась. Мы с заменой моего лечащего врача только обнаружили беременность и поставили меня на учёт в женскую консультацию, — рассказываю, понимая, что Адам прав. Нужно сначала поговорить с акушерами и гинекологами, а потом думать, что делать.

А вдруг при моих проблемах с позвоночником мне опасно рожать? Что, если малыш будет страдать из-за моей болезни?

— Тогда о чём речь, пчёлка? Тогда все наши ссоры и скандалы бессмысленны! — восклицает, но вовсе не радостно, а чуточку агрессивно. — Я требую, чтобы ты вначале прошла все обследования, и именно гинеколог вынес свой вердикт, опираясь на то, что у тебя проблемы с позвоночником. Твой лечащий врач не специалист в этой области и не подскажет тебе правильного решения. 

— Если гинеколог скажет, что я смогу выносить, то ты перестанешь настаивать на аборте и примешь ребёнка? — задаю контрольный вопрос.

— Приму, — отвечает со вздохом и дарит мне печальную улыбку. — Но обследование ты пройдёшь не в той клинике.

После его слов хочу подойти и обнять мужа. Сказать, что люблю, и наш малыш будет жить. И с ним, и со мной всё будет хорошо. Но последняя фраза Адама настораживает.

— Почему? — прищуриваюсь. — В той ты врачей подкупить не можешь?

— Ошибаешься, — ухмыляется. — В той клинике очень и очень продажные медики. Ты даже не представляешь, насколько. Дело в другом. Согласна на обследование в другой клинике?

— Да! Только если оно будет честным.

— Самым честным, — клятвенно обещает и я верю. — Пчёлка, скажи мне одно: ты точно хочешь оставить этого ребёнка? Твоё решение вдруг не поменяется?

— Я хочу нашего малыша, — подхожу и даю ему дотронуться до моего живота. — Очень хочу, Адам. И попробую найти с гинекологом решение всех проблем на пути к рождению нашего сына.

— Сына? — переспрашивает и на его лице появляется радостная, мечтательная улыбка. — Я бы хотел сына. А потом ещё одного…

— Будет, — обещаю ему и верю в его желания. Чувствую, что не врёт. Но тогда почему вначале хотел избавиться от него? Или у него новый план и его внезапная любовь к малышу — спектакль?

— Получается, твой лечащий врач не знает о твоей беременности? — внезапно интересуется Адам, не убирая руки с моего живота. 

Кажется, ему понравилось щупать плоский живот. Извращенец.

— Не знаю, — пожимаю плечами. — В карте записано. Если он прочитал, то да.

— А родители… тётя?

— Я им не говорила.

— Отлично, — заключает, убирая руки. Выловив момент, целует в щёчку. — Я пойду собираться на работу, пчёлка. Из машины вышлю адрес клиники. Сегодня же поедешь.

— А я таблетки пить пойду., — обречённо вздыхаю.

— А тебе их можно, если ты беременна? — напрягается.

— Можно, — отвечаю, продемонстрировав свою личную аптечку. — Сказали то, что мне выписали — можно пить. Только одни таблетки исключили, но из-за того, что в них больше нет надобности. Ещё мне сказали, что совсем скоро можно будет от всех отказаться. Останутся только витамины для памяти, — поднимаю пузырёк и показываю его Адаму.

— Витамины для памяти? — задумчиво протягивает и подойдя ко мне, забирает пузырёк из моих рук. — Тебе врач их прописал? — задаёт вопрос, не отрывая взгляда от таблеток.

— Ну да… 

— Ты больше их не пьёшь, — заявляет и пройдя к мусорному баку, выкидывает их в него.

— Почему? 

— Потому что они наоборот не дают тебе вспомнить ничего, — ошарашивает своими словами. — И я не знаю, как они подействуют на беременность. 

— Что? Откуда ты знаешь, что таблетки дают не тот эффект?

— Я знаю всё, пчёлка, и даже больше, — теребит меня за щёку. — Кое-кому невыгодно, чтобы ты всё вспомнила. Это разрушит планы одного важного в нашей жизни человека, пчёлка.

Глава 7

— Открой дверь, — командую мужчине из службы безопасности моего мужа, который не разрешает мне выйти за пределы дома. Стоит статуей и смотрит вдаль. Тупой остолоп, преданный Адаму. Без его «гав» и дышать сам боится. — Сейчас же! Открой эту чёртову дверь! 

Дёргаю ручку калитки, но без разблокировки с пульта её не открыть. А пульт в руках этого остолопа. Трясу калитку, но она не поддаётся. Специально действую на нервы охраннику, но его не прошибёшь.

Так и хочется всю свою истерику и злость на него перекинуть.

— Открой, — звучит за моей спиной властный голос Адама и мужчина тут же спешит выполнить приказ хозяина. — У тебя три минуты, пчёлка, на общение с родственницей. После чего ты заходишь домой и успокаиваешься.

— Конечно, — саркастично кидаю и выхожу за врата, послав мужу недвусмысленный сигнал о том, куда ему пойти. Слышу, как позади смеётся Адам, чётко поняв меня. 

Ну и прекрасно! Пусть знает, что мне надоело быть примерной женой.

Прохожу к тёте, которая сразу же кидается мне в объятия. Словно мы десять лет не виделись. А на самом деле дней пять-семь.

Ощупывает, обнимает, что-то шепчет.

— Ты вышла, родная! Они меня пускать не хотели, — жалуется, указывая на охрану и того самого остолопа. Те лишь фыркнули на её жалобы. — Что случилось? Почему?

— Адам им запретил, — рассказываю я тёте, показывая на своего мужа, который остановился неподалёку и сверлит нас с тётей тяжёлым взглядом. — Мы поссорились. 

— Ты плакала? — обеспокоенно интересуется, заметив красное лицо. — О нет! Не надо плакать! Мы всё равно встретились! Или это не из-за меня? — задаёт вопрос, а сама смотрит на моего супруга.

С чего бы это? Раньше она его всегда хвалила и говорила, что у меня прекрасный муж.

— Просто… тётя, — начинаю, решив не скрывать ничего от неё. Пусть знает, как меня Адам водил за нос. — Он меня обманывал всё это время! Я ему верила. Я его любила! И сейчас люблю. А он меня обманул! И если бы я не нашла документы.

— Что он сделал?!

— Близняшки… не мои! Не мои родные дети! — бросаю, и в этот момент меня озаряет неожиданная догадка: «Она об этом знает». Я столько ей о них рассказывала, а она даже не заикнулась. Хотя… возможно, она не думала, что я считаю их родными.

— Ах… ты об этом… — подтверждает мою предыдущую догадку.

— Ты знала? И не говорила мне?

— Прости, — тётя пожимает плечами, виновато опустив взгляд на несколько секунд. — Адам сказал, что так будет лучше.

— Три минуты вышло, — оповещает нас мой супруг и, подойдя, дотрагивается до моего плеча. — Иди в дом. А вам, Тамара, пора...

— Нет! Не хочу! — грубо скидываю его руку со своего плеча, дёрнув им.

— Иди в дом, — повторяет, пытаясь сохранить спокойствие и ситуацию под своим контролем. — Тамара, до свидания.

— Я пойду сейчас только вместе с тётей, — упрямо заявляю, обернувшись к нему. — Я хочу побыть немного с тётей.

— Нет!

— Юля, почему он командует тобой? Что происходит? — вмешивается в нашу перепалку тётя.

— Потому что она моя жена и я несу за неё ответственность, — напряжённо проговаривает муж, смотря на сестру моего отца убийственным взглядом. Взглядом, которым он говорит намного больше, чем просто отвечает на вопрос. — Я защищаю её от всего. От всех угроз для неё, её здоровья и нашего ребёнка.

С минуту они сверлят друг друга. Борются за что-то непонятное мне. И кажется, Адам выигрывает.

Ещё бы. Он упрямый, непробиваемый обманщик.

Бесит! Раздражает! Убить хочется! Но, чёрт, люблю!

— Это правда, что ты беременна, — тётя бросает на меня болезненный взгляд. — Мне позвонили из клиники и сказали, что ты забрала документы и перевелась в другую, потому что ждёшь ребёнка. Я сразу же приехала. Чтобы поздравить.

— Пчёлка, иди в дом, — мягче, но настойчивее просит Адам. — Мне нужно поговорить с твоей тётей. Наедине

— О чём? — тут же интересуюсь. Хочу, наконец, знать всё. — Пусть войдёт и мы все вместе поговорим, — предлагаю, но моя идея мужу совсем не нравится.

— У нас есть одно общее дело, пчёлка. Его нужно обсудить без свидетелей.

— Она никуда не пойдёт, — тётя заговаривает тоном, которого я раньше у неё не слышала. Покрепче хватает меня за руку и тянет на себя.

Щелчок затвора пистолета звучит за моей спиной и я оборачиваюсь, замечая в руках мужа оружие. Пистолет, направленный в пол, но всё же он представляет для нас угрозу.

Ладно, не для меня. Но для тёти точно.

— Ты меня пугаешь, — произношу дрожащим голосом, испуганно глядя на Адама. — Я не оставлю тебя с ней наедине. Тем более после этого. З-зачем ты взял оружие, Адам?

— Юля, поехали ко мне? — предлагает тётя, зло смотря на мужчину, которого я люблю. — Твой муж сошёл с ума. Девочка моя, поехали со мной! У меня большой дом…

— Она никуда не поедет! — обрывает её Мюллер.

— Адам, убери пистолет, — прошу мужа, аккуратно дотрагиваясь до него. Видела такое в фильмах.

Знаю, что нужно вести себя аккуратно и не провоцировать вооружённого, только муж слишком легко мне поддаётся.

— Хорошо. Отнеси его в дом, — сдаётся он мне и отдаёт пистолет в мои руки. Всё ещё подозревая что-то неладное, тихонько забираю оружие из его руки. 

— Ты…

— Унеси оружие в дом, пчёлка, если боишься, что я им наврежу твоей тёте.

— Хорошо, — соглашаюсь и вместе с пистолетом иду в дом. 

Понимаю, что это была уловка и меня больше никто не выпустит. Тётю я больше не увижу. Но так безопаснее для всех. Адам не станет угрожать тёте. Возможно, в грубой манере попросит не появляться больше здесь. Но почему?

Из-за того, что я теперь знаю про близняшек? Или потому, что тётя пыталась помочь?

— Не смей, щенок, со мной тягаться! Ты забыл, кто я?! Забыл?! Я напомню… — слышу последнее, прежде чем врата закрываются. Хочу остаться, чтобы дальше подслушать, но охрана мягко меня отводит от ворот.

Глава 8

— Кажется, наш поход к врачу откладывается на неопределённый срок, — со вздохом произношу, поправляя на себе одежду.

На подъездной дороге к дому, после разрешения Адама, появляются мои родители. До этого они долго пытались связаться с моим мужем и навестить нас. Сейчас они выглядят обеспокоенно и чем-то явно недовольны.

Хотя тоже была бы недовольна, если бы меня в течение двадцати минут заставили ждать у ворот. 

Но что поделать, если хозяин дома был так занят своей женой, что плевать ему было на говорящую рацию, гостей и даже мои просьбы связаться с охраной.

Мы с Адамом помирились, но объяснять ситуацию с матерью девочек он не захотел. Сказал, что расскажет позже, если сама не вспомню. Злюсь на него из-за этого жутко, но его кошачья морда каждый раз заставляет меня смягчиться и не гневаться на него.

Хочется даже назло ему собрать свои вещи и уехать, но разве он отпустит? Из-под земли достанет и в свою берлогу затащит.

Да и отчего-то верить ему хочется.

— Нас в клинике ждут в течение суток, — говорит Адам, спешно накидывая на себя одежду. — Поедем позже туда. Хотел пораньше, чтобы после поехать куда-нибудь вдвоём погулять. Отдохнуть от всех. Понимаю, что девочки тоже наша компания, но иногда нужно и вдвоём время проводить. Советы моей мамы. Умная женщина. Вам надо с ней поближе познакомиться, кстати.

— Так познакомь, — безразлично кидаю. — Пора бы уже. Я её даже не помню.

— Вы и не были никогда знакомы прежде, — отвечает, оставляя меня в сомнениях.

Как мать не могла быть на свадьбе собственного сына? Или она против меня была тогда?

Но погулять и тем более поехать в клинику нам сегодня не суждено. Новость, с которой посетили нас родители, оказалась шокирующей, пугающей, неожиданной и очень грустной.

— Мама, папа, — по очереди их обнимаю, после чего приглашаю в гостиную, куда они спешат, разглядывая интерьер. — Почему вы такие грустные? Что случилось?

— Ох, Юленька, — начинает папа первым, сев на кресло. — Горе в нашей семье. Моя Тамарочка. Твоя тётя… Кровинушка моя… Моя любимая сестра… Умерла!

— Что?! — тяну, не веря в слова отца. — Как умерла? Когда?

Кидаю взгляд на Адама и не замечаю у него на лице ни единой эмоции. Ни потрясения, ни удивления, ни тем более сочувствия. Ему словно наплевать на известие о смерти моей тёти и ничего иного он не ожидал.

— Горничная утром пришла убираться, а она на полу, — тем временем рассказывает отец. — Убили её. Выстрел в голову. Идёт следствие.

О господи!

О нет!

Быть этого не может!

А в груди словно дыру прожгли. 

Или вскрыли живот, забрали кусок чего-то очень важного и зашили брюхо обратно. Наживую. Без обезболивающего. Гнилыми нитками, причиняющими боль в два раза сильнее, чем недостающий кусок. Ржавой и тупой иглой, которой приходилось колоть по несколько раз в одно место, пока не проткнёшь тугую кожу.

Рука Адама медленно оказывается у меня на плече, прижимая к себе. Оказывает поддержку? Понимает, что для меня это сложно и больно? Или просто пытается отгородить меня от родителя, который отчего-то потянулся ко мне. И попытался дотронуться до моей руки.

— Она вчера приходила к нам, — говорю маме с папой, чувствуя слёзы на щеках. — Как это… умерла? Я же… вчера её видела. Говорила с ней. И… она была живее всех живых.

— Именно так, детка, — маме всё же удаётся схватить меня за руку и сжать её. Только от её прикосновения противно. Словно чужой человек дотронулся. — Смерть приходит незаметно. Она явно не заслуживала такой варварской кончины. Твоей тёти больше нет.

— Боже… — шепчу, не сдерживая слёзы. Имею право. Я потеряла родного человека. — У следствия есть подозрения? Кто это может быть? Кто убил её? — грубо утираю слёзы, но тут же чувствую, как Адам нежнее стирает их салфеткой.

— Нет, — отвечает родительница. — Они только начали разбирательство.

— У твоей тёти не было врагов, пчёлка, — заговаривает Адам, удивив этим не только меня, но и моих маму и папу. — И конкурентов у неё не было. Её могли убить лишь по одной причине. Кто-то хотел, чтобы она молчала. Случайно никому не поведала чужие тайны, — последнее он произносит, по очереди взглянув на моих родителей.

— Ты что-то знаешь? — интересуется папа, испуганно взглянув на моего мужа. 

— Я лишь рассуждаю, — ослепляет их неуместной сейчас улыбкой. — Ничего такого, Фёдор. Лишь мои мысли и догадки.

Дальше разговор заходит о том, какой прекрасной была моя тётя. Папа и мама начали рассказывать истории из их жизни. А я, хоть и не помнила её так, как они, впитывала каждый рассказ. И… мне казалось здесь от её смерти горюю лишь я.

Родители лишь делают вид, что им есть дело до неё. Адам поддерживает меня и не оставляет одну ни на секунду. Сейчас я, кажется, понимаю, что имел в виду муж, когда однажды сказал, что моим родителям важнее деньги и их бизнес.

— Как это всё некстати, — выдыхает неожиданно отец. — У меня бизнес поплыл. Сестра умерла… что же будет дальше. Боюсь, даже похоронами заняться не смогу. Все деньги на суды уходят.

— Что с бизнесом? — спрашивает его Адам, а его рука на моём плече напрягается. Еле заметно, но я чувствую.

— Все отказываются с нами сотрудничать после скандала на одном из заводов. Клиентам пришёл плохой товар, от которого они отравились. Судятся теперь с нами… Адам, ты не мог бы помочь мне? Там….

— Нет! Не могу, — обрывает его мой муж. — Это ваши проблемы, что у вас плохой товар. Я не собираюсь портить свою репутацию.

— Но… ты часть нашей семьи, — вмешивается мама, но замолкает, когда Адам зло зыркает на неё и отвечает:

— Нет! — его голос звучит жёстко и непоколебимо. — Ваша дочь — часть моей семьи. Вы же с мужем — чужие мне люди. Гости в моём доме, которых я принимаю, лишь бы не расстраивать свою супругу. Раньше времени.

— О чём ты? — тянет папа.

— Ни о чём, — также серьёзно продолжает Адам. — Мои соболезнования, Фёдор. Смерть вашей сестры для меня тоже потеря. Мы были довольно близки и в доверительных отношениях. Таких, что секретов у нас не было. Я был привязан к ней и уважал эту женщину почти как свою мать. Ещё раз мои соболезнования. А теперь я прошу вас покинуть мой дом. Моей супруге нужно побыть одной и успокоиться. Принять происходящее. Для неё это сильный удар. О похоронах можете не переживать. Я всё возьму на себя. Счета и организацию.

Глава 9

Со дня ареста Адама проходит неделя. Наш дом перевернули полностью, но то, что полицейские ищут, они не находят. 

Охрана и другие верные люди моего мужа сразу же вывезли из дома какие-то коробки. Думаю, в них и было что-то важное. Но заглядывать я не стала. В тот момент я думала о том, что всё же происходит. Почему именно Адама обвиняют в убийстве моей тёти. 

По новостям почти каждый час крутят новость о том, что влиятельный бизнесмен обвиняется в убийстве. Добавляют новые подробности, иногда лживые, но люди едят это с таким интересом, что ложных новостей всё больше и больше. Даже не знаешь, чему верить сейчас.

Пресса не покидает порог нашего дома, жаждая разузнать новые подробности, которые ещё никто не знает. Доводят до истерики не только меня и девочек, но и прислугу.

Каждый обыск — это стресс для близняшек, поэтому я принимаю решение временно переехать к родителям. Там есть охрана и хоть на время нас не будут волновать обыски. И так уже трусы собственные не найдёшь.

На следующий день после ареста Адама нас навестили его родители, предложили свой кров, пока их сына нет, но… их я видела первый раз и не смогла полностью довериться. 

Несколько лет назад господин Мюллер-старший передал дела своему сыну и вместе с супругой уехали за границу. Они даже на нашей свадьбе не были, как рассказывала мне недавно мама.

Поэтому переезд к моим родителям стал самым правильным решением. И самым безопасным. Для меня. Девочкам же здесь неуютно и плохо. Папа вечно бурчит на них, что громкие, непослушные и не слишком умные. Но дело в том, что на самом деле они умные и послушные. Единственное, чем они могут ему помешать, так это по утрам, когда я бужу их щекоткой, а они визжат. Веселятся со мной.

Мама тоже на них смотрит, словно я им навязываю малышек. Сразу ведь сказала, что перееду к ним только с близняшками. Пусть либо смирятся, либо сразу отказывают нам в приюте.

Неужели у меня такие противные родители?

Я чувствую, что малышкам тут не очень, и они ощущают то же самое, поэтому не отходят от меня ни на шаг. И лишь сегодня, отправив их с няней, я решаюсь сделать то, что должна была сделать раньше.

Иду к мужу на свидание. 

Хоть родители и твердят мне, что Адам виновен и именно он убил мою тётю, я не верю. Просто не верю. Да, думала об этом вначале, но... он не такой. Не смог бы он убить. 

Да, Адам говорил, что убить за нас может, но он бы не стал…

Не мою тётю!

Адам хороший. Он любит меня. Девочек. И не причинил бы нам такую боль. И он знает, что смерть моей тёти обязательно бы причинила мне боль.

— Адам! — восклицаю, когда его в наручниках заводят в камеру для свиданий. — Адам!

Хочу кинуться ему на шею, обнять, но нельзя. Следователь разрешил нам свидание только при условии, что никаких касаний.

А ведь так хочется его коснуться. Почувствовать его кожу под пальцами.

Дурацкая тюрьма!

— Не реви, — строго приказывает муж и садится напротив меня. — Ну, не реви, пчёлка! — жалостно просит и тянет руку к моему лицу, но его тут же догоняет свисток следящего. Нехотя муж отдёргивает руку. — Всё хорошо! Жив! Здоров!

— Как всё хорошо?! — вскрикиваю. — Ты в тюрьме! Тебя обвиняют в убийстве!

— Всё будет хорошо! Скоро выпустят, — тихо говорит. — Прекрати нервничать! Думай о нашем малыше и близняшках!

— Что говорит следователь? — спрашиваю его, ведь мне он ничего не говорит. Как и адвокат, которого я наняла мужу.

— Прессует. Давит. Бесится, что я молчу, — закатывает глаза, рассказывает. — В общем, он счастлив работать со мной.

— А почему ты молчишь? — раздражённо задаю вопрос. — Скажи ему правду! Скажи, где ты был и тебя сразу же отпустят, — советую, но затем тише добавляю. — Если, конечно, это не ты убил…

— В этом и проблема, — Адам поджимает губы. — Я не могу ему сказать. Не сейчас. Они и так скоро всё поймут.

— Они нашли на месте преступления твой пистолет, — напоминаю и он кивает, разозлившись из-за этого.

— Да. Знаю. Все мы не идеальны, — вздыхает. — Я совершил ошибку. Теперь за неё расплачиваюсь.

— И… я говорила со следователем… — рассказываю дальше. — Он думает, что твой мотив в том, что моя тётя была любовницей твоего отца. Ты убил её, чтобы твои родители не развелись? Да?

— Нет, — отвечает, посмотрев на меня, как на сумасшедшую. — Это вообще бред, построенный на жёлтых газетёнках. Мои родители — идеальная пара. Папа никогда не изменял матери. Вместо этого они научились просто работать над отношениями. Твоя тётя не была любовницей моего отца. Никогда!

— А тогда какой у тебя мотив? — спрашиваю, взволнованно ожидая ответ.

— Мой мотив? — Адам вздёргивает бровь. — Пчёлка, посмотри на меня. Ты спрашиваешь меня, какой мой мотив убить твою тётю? Ты веришь в то, что её убил я?

— Я не знаю во что верить, Адам! — восклицаю. — В тот день она уехала с тобой! У тебя был пистолет! Она села в твою машину! Утром её находят мёртвой. А ещё этот наш разговор до того, как тётя пришла... Я не хочу в это верить! Но родители капают на мозг каждый день! Пресса! Следователи! Папа и мама каждый день…

— Что твои родители делают каждый день в нашем доме? — обрывает меня, придвинувшись вперёд. — Не верь ни единому их слову и вообще в дом не пускай!

— Мы с девочками переехали к ним, — признаюсь, как на духу, точно зная, что он будет злиться.

— ЧТО?!

— Мы переехали, — повторяю, виновато посмотрев на мужа. — Асю и Тасю пугали полицейские, которые ходили туда-сюда… Я решила переехать. Чтобы нам спокойнее было.

— Зачем?

— Говорю же, девочек пугали полицейские.

— Мои родители тебе предлагали переезд к ним, — начинает с обманчивым спокойствием. — Ты им отказала. У Аси был номер, по которому ты могла позвонить в случае проблем. Тогда какого чёрта ты попёрлась к этим мразям?!

— Не кричи на меня! Это мои родители!

— Это падаль, а не родители, пчёлка! — вскрикивает, вскочив в одну секунду. Его ноздри раздуваются от злости и ярости на мой поступок. — Свидание окончено! Собирайте вещи! Вы едете домой!