Мама для Совенка

Словарь

Асмас – название эсхарата

Ассар – ассара: наставник – наставница

Бездна – подземное озеро под дворцом. Используется для купания в зимний сезон.

Вальшгас – тоже ящерица, но бегающая и ползающая. Используется, как средство передвижения по горам.

Девятиликий – местное божество, обладающее девятью ликами (боль-болезнь, гнев, радость, любовь, кара-возмездие, смерть, рождение, наслаждение, страх)

Жигра – остро пахнущая трава, любимая горными козлами, часто употребляется для добавления в мыло, шампуни.

Калкалос – дракон, условно-разумное существо, которое местные относят к летающим ящерицам

Котел – аналог хаммама (турецкой парной)

Мыслевик – артефакт, позволяющий общаться на незнакомом языке. Обладает побочным эффектом в виде головной боли

Световик – осветительный шар. Реагирует на движение и загорается, если рядом находится живой организм.

Столп – правитель тэората

Тэорат – часть страны (королевства), отданная под управление принцу

Шайрат – название мира

Эсхарат – страна, с монархическим типом правления, аналог королевства или княжества

Первая глава

Глава 1

Одиноко стоящего у подъезда малыша, лет пяти, она заметила издалека. Мальчишка выделялся серой, давно немытой шевелюрой густых волос, стриженных на манер ирокеза. Коричневая куртка на нем была явно снята со взрослого. Ее рукава доставали почти до земли, и пацан меланхолично болтал ими из стороны в сторону, сосредоточенно разглядывая окна подъезда.

Юля переложила тяжелый пакет в другую руку, прибавила шаг. Сердце противно заныло – так бывало, когда перед ней вставала проблема, требующая непростого решения. Чем ближе подходила, тем крепче стискивала зубы. Надежда, что малыш ждет кого-то из взрослых, таяла с каждым шагом. Она знала более-менее всех детей в подъезде, но этот ребенок был ей незнаком. Такого захочешь - не забудешь. Странная обувь – больше похожая на пошитые вручную мягкие сапожки, бывшие когда-то белыми штанишки, едва выглядывающие из-под чрезмерно большой куртки, грязь на щеке и огромные серые глаза, опушенные густыми ресницами.

Эти глаза цепляли. Непонятно чем, но Юля остановилась. Поставила пакет на скамейку, уже ругая себя за мягкость: «Куда опять лезешь, дура?», медленно повернулась, присела на корточки и, улыбаясь, спросила:

- Чей ты, малыш? Маму ждешь?

В равнодушном взгляде мальчишки промелькнул интерес. Он склонил голову набок, став похож на серую, пушистую сову. Поджал губы, почесал грязным пальцем нос, окинул ее внимательным, показавшимся взрослым взглядом. Юля терпеливо ждала ответ.

- Тебя, - выдал, наконец, и Юля вскинула брови.

Пробормотала: «Неожиданно».

- И давно ждешь? – уточнила.

- Не-а, - качнул головой двуногий птенец совы, потом вытянул шею и заинтересованно заглянул в пакет. Урчание живота подтвердило еще одно опасение: «птенчик» не просто потерялся, но был еще и голоден.

- А живешь где? – спросила, уже смиряясь с тем, что пятничный вечер перестает быть мирным.

«Совенок» пожал плечами. Задумался, затем выдал очередную «блестящую» догадку:

- У тебя?

Юля поднялась, беспомощно оглядела пустой проезд перед домом. Как назло, плохая погода разогнала всех бабушек и мам с детьми по домам. Не с кем даже посоветоваться. Надо звонить в полицию, но отправлять в отделение грязного, голодного ребенка…

- Раз у меня – тогда пошли, - и она торопливо, боясь передумать, достала ключи из сумки.

В лифте малыш чего-то испугался, доверчиво прижался к бедру, обняв за талию, и сердце Юли сжалось от нежности. Пришлось сурово напомнить – ребенок чужой. Она приютит его лишь на время.

- Зовут тебя как, Совенок? – спросила, открывая дверь в квартиру. В голове крутились неприятные мысли о сбежавшем из-под цыганской опеки попрошайке или потерявшемся малыше нерадивой мамаши-алкоголички. Смущал только взгляд. Было в нем что-то чужое и слишком взрослое для пяти лет.

- А кто такой совенок? – спросил мальчишка, и Юля тряхнула головой, прогоняя надуманное – ребенок, он и есть ребенок.

- Такой, как ты, только с крыльями. Птенец птицы, которую зовут сова.

- Мне нравится, - степенно кивнул малыш и разрешил: - Можешь звать меня так.

Юля решила не заморачиваться с именем. Совенок, так Совенок. Сначала ванна, потом кормежка, а там уж и до имени доберутся.

Оказавшегося в квартире мальчишку дальше порога не пустила, заставив сначала раздеться. Куртку брезгливо выбросила в пакет, а вот штаны и странного покроя рубашку положила постирать. Ткань на ощупь была дорогой, только грязной.

Совенок не стал возражать ни против раздевания, ни против мытья, только глаза не закрыл, когда она намылила ему голову шампунем. Когда Юля это заметила, было уже поздно – шампунь попал в глаза. Малыш завопил, хватая ртом воду, льющуюся из душа, и Юля, ругая себя за оплошность, бросилась промывать глаза и успокаивать Совенка.

Мальчишка был худощав, но крепок, а еще на спине и правой руке Юля обнаружила три шрама: два старых, один свежий, что еще больше укрепило подозрение о сбежавшем из-за жестокого обращения ребенке.

Потом она торопливо варила макароны, тушила рыбу, делала салат – ребенку нужны свежие овощи. Найденыш все это время сидел на кухонном стуле, одетый в ее футболку, закутанный в махровое полотенце и грыз сушки, запивая найденным в шкафу соком. Еда, купленная для готовки на выходных, неожиданно попала под раздачу в пятницу, а сговоренный с желудком разгрузочный вечер пришлось отложить.

- Почему сама не ешь? – подозрительно поинтересовался Совенок, точно она его травить собралась.

- Ем, - обреченно вздохнула Юля, накладывая себе макарон с рыбой. Потом пришла очередь чая и круассана. Даже варенье для такого случая нашлось в шкафу.

Малыш увлеченно уплетал сладости и пил чай, а Юля достала мобильник, набрала сто двенадцать, повисела на линии минут пять, пока усталый голос оператора не ответил:

- Слушаю.

Узнав о найденном ребенке, оператор оживился, переключил на полицию. Там выспросили кучу подробностей, записали адрес и данные Юлии и предложили привести ребенка в отделение.

- Вы что, издеваетесь? – возмутилась девушка. – Девять вечера. Ему спать пора, а вы его в отделение предлагаете, точно преступника. Это же ребенок! Утром пусть приходят из опеки и будем решать.

Вторая глава

Упасть ей не дали. Обхватили, прижав к чему-то твердому. Горячая ладонь обняла горло, и кожу запекло так, что Юля взвыла, а из глаз брызнули слезы.

Ее заставили сделать шаг назад. Чувство короткого падения, возмутившийся желудок. Мир все еще был размыт слезами, зато обоняния и слух обострились. Пахло железом, мужским потом, остро воняло чем-то звериным. А еще здесь было на порядок холоднее, и ветер, пробираясь под тонкую куртку, заставлял ежиться.

Удерживающий ее человек перебросил Юлю через плечо, и она охнула, больно стукнувшись животом о твердое, как камень, плечо. Похитителю до ее проблем не было никакого дела. Он размашисто шагал куда-то, и девушка напрягала мышцы, чтобы меньше подпрыгивать при каждом шаге.

Скрип двери. Лестница. Спуск вниз. Полумрак коридора. Стертые камни пола. Запах сгоревшей еды. Еще один проход, и ее скинули вниз. Каменный пол ударил по коленям, сбил кожу на ладонях. Юля зашипела от боли, облизала прокушенную губу, сглотнула, ощущая металлический вкус крови во рту. Села, потрясла выбитым запястьем, огляделась.

Ее принесли в небольшое помещение без окон. Подвал? Под потолком висела странная сфера-лампа, заливая все вокруг ровным желтым светом. Цепи на каменных стенах, металлические стулья и темные пятна на полу навевали мысли о средневековой пыточной. А еще в комнате со сводчатым потолком было полно народу. Мужчины разного возраста, все в кожаных с черными металлическими вставками доспехах, разглядывали ее с одинаковым выражением неодобрения на лицах.

Они не отличались от людей. Почти. Волосы, оттенков от белого до темно-серого, жесткой, проволочной гривой спускались до лопаток. Кожа загорелая, как у тех, кто много времени проводит на свежем воздухе, а вот странные глаза Юля рассматривать не решилась. Хватило того, что от взглядов била нервная дрожь, а в желудке точно кусок льда поселился.

Девушка подобралась, села, обхватив колени руками. Ощупала горло. Кожу стягивало от засыхающей крови, но пореза не ощущалось. Залечили. Зачем? Чтобы потом убить еще раз? Юля прекрасно осознавала, что со вскрытым горлом смогла прожить пару минут, не больше.

Досада на себя – вот знала, что от хорошей жизни не сбегают – приглушила страх. Страшно все же было, но больше за Совенка. А эти идиоты… Думают, если их семеро здоровых, то можно качать права перед одной женщиной? И где они были, такие здоровые и сильные, когда малыш сбегал из дома?

Мужчины обменялись парой фраз, потом разговор разгорелся, перешел в спор. Один из них вытащил клинок, и лезвие со свистом прошило воздух рядом с девушкой, Юля успела зажмурить глаза, но оказалось мужчину интересовала ее сумка. Он поднял ее с пола за перерезанный ремешок, бросил другому.

Сумку было жаль – два месяца, как купила. И ладно сумка, но там телефон, карты, короче, вся жизнь! Юля попробовала встать, но ее грубо пихнули на пол, рявкнув что-то вроде: «Сидеть» или «Место».

- Идиоты, - пробормотала, с содроганием усаживаясь на грязный пол, - твари, дебилы, придурки.

- А у вас неплохой словарный запас, барышня, - насмешливо озвучили на русском у нее за спиной. Юля обернулась. Вскинула брови. Человек в обычном мужском костюме смотрелся среди воинов в доспехах, как чиновник, заглянувший на реконструкцию. Короткая стрижка ежиком, темные очки, убранные наверх – встреть она его на улице, не обратила бы внимания. Но взгляд уже выцеплял знакомый оттенок волос, разрез глаз - незнакомец точно был местный, хоть и говорил по-русски без акцента.

Из окружавших девушку мужчин к нему шагнул один, обменялся парой фраз. Юля мельком отметила, что у этого золотой выгравированный узор на антрацитовых пластинах доспеха, кожаные перчатки и явно пошитые вручную высокие сапоги, а не грубые ботинки. Перед ней был кто-то из начальства.

- Так-так, - «русский» заглянул в ее сумку, выпотрошил содержимое на стол. Юля только зубами скрипнула, когда мобильник стукнулся об металл стола. Мужчина откопал кредитку, поднес к глазам. Девушка могла поклясться – он знал, что это такое, - Юлия Никольская. Приятно, - словно издеваясь, поклонился, - познакомиться.

Его сосед что-то сказал, и приветливое выражение лица «русского» сменила застывшая маска. Мужчина шагнул ближе, навис над девушкой. Жесткий голос давил, прижимая к полу:

- Кто вы? На кого работаете? Кто вам заплатил за похищение шестого принца?

Япона мама! Совенок – принц. Пусть шестой, но принц!

- Никто, - замотала головой, стараясь не поддаваться панике.

Перевода не требовалось, потому как второй из начальства в одно движение оказался рядом, вздернул ее наверх, впечатал в стену так, что в спине хрустнуло, а затылок стрельнул болью. Сдавил многострадальное горло.

Непонятные слова стегали по лицу, но хуже был огонь безумия, горящий в глазах мужчины. Черный зрачок расширился, серая радужка налилась золотом. Юля могла поклясться, что смотрит в глаза собственной смерти, но оторвать взгляд не могла – настолько дико и притягательно смотрелись ярко-оранжевые с черным зрачком глаза. В них хотелось погрузиться, им хотелось рассказать все. Эти глаза обещали покой.

Юля моргнула, стряхивая дурман. Мужчина чуть ослабил хватку, а мерцание в глазах снизило интенсивность.

- Лучше признайтесь, - устало посоветовали сбоку, - здесь знают толк в пытках.

Долбаное средневековье. Долбаное сострадание. Надо было пройти мимо, но Совенок… Нет, пройти мимо было нельзя. Надо было просто оставить малыша у себя, а не возвращать в семью убийц, которая еще и в пытках знает толк!

Третья глава

- Альгар, разреши нам поговорить, - внес разумное предложение варвар.

- Обещаю, я быстро, - проговорила Юля, ссаживая Совенка с колен. Встала, шагнула к ожидающему мужчине, но не выдержала, оглянулась, чтобы тут же выругаться – малыш снова стоял на коленях, склонив голову. Дернулась назад, но ее ухватили за руку.

- Не стоит, таковы правила, - предупредил варвар. Юля скрипнула зубами в бессильной ярости. Внутри бушевало пламя, требуя спалить все к чертовой бабушке.

- Это ведь не обычный зал? - попыталась отвлечься от того, кто болью засел в сердце.

- Это зал скорби.

Ясно. Кому-то белый – цвет радости и чистоты, а кому-то - наоборот. Юлю в этом зале больше давили пустота: высоченный потолок, гуляющее между колонн эхо, сквозняк, пробирающийся под куртку, и чувство собственной незначительности, по сравнению с местным гигантизмом.

Варвар остановился в десятке шагов от коленопреклоненной фигурки, что-то сделал с воздухом, потому как тот загустел, гася окружающие звуки.

- Вы ведь понимаете - расследование исчезновения его высочества Альгара еще не закончено? – спросил, нависая и даря недобрый взгляд главной подозреваемой. – Но я могу сделать так, чтобы с вас сняли обвинения…

Многозначительная пауза намекала, что бесплатно ее из камеры не освободят.

- И что хотите взамен? – Юля отзеркалила взгляд. Знает, сволочь, что не виновата, а нервы треплет, точно она серийный маньяк с десятком трупов за спиной.

- Ничего сложного, - мужчина отодвинулся, сложил руки на груди, нацепив на лицо благодушно-высокомерное выражение. Теперь, когда Юля была в курсе, кто перед ней, заносчивое поведение варвара казалось естественным. Да, бесило, но удивления больше не вызывало.

- Вы будете носить мыслевик и сопровождать его высочество везде, где необходимо. От вас также потребуется уважительное отношение к нашим традициям и законам.

- И насколько вы рассчитываете продлить мой визит? – осторожно уточнила девушка, уже представляя «радость» знакомства с местным обществом и всю прелесть соблюдения неизвестных ей законов и правил. Хотя разве кому-то, кроме Совенка, есть дело до ее трудностей?

- Все будет зависеть от вашего поведения, - оскалился улыбкой варвар, - но постарайтесь никого больше не оскорблять, иначе можете не дожить до конца вашего, - усмехнулся, - визита.

«Оптимистичное» пожелание, а главное – сразу хочется послать всех в далекое путешествие. Как в том анекдоте: «Вот вам пять тысяч и не перебивайте».

- Тогда начнем с вас? – вскинула брови, склонила голову, оценивающе оглядывая варвара – хорош: высокий, широкоплечий, брутальный. Хищный профиль чем-то напоминает команчей Северной Америки. Темная, выдубленная кожа. Густые серые брови и необычный темно-серебристый цвет волос, а про глаза… стихи сочинять можно. – Как мне вас называть?

- Достаточно будет «ваше высочество». С короткой памятью, как у вас, и привычкой сокращать имена, я не хочу рисковать.

Юля фыркнула – у варвара точно пунктик касательно имен и титулов. Что возьмешь с аристократа… Не понимает, что Альгар – имя для шестого принца. Для того, кому не повезло родиться в венценосной семье - заволновались, только когда сбежал и вовлек в скандал. Аль – имя для них двоих, и она будет его так называть, даже если варвар облысеет от злости.

Но каков! Имя свое побоялся назвать, точно она слабоумная. Что же… сам виноват. Она постарается придумать что-нибудь достойное столь «славного» господина.

- И чтоб вы знали. «Черным властелином» называют себя вожди племени сиртсов. Они моются два раза в год, никогда не стригут волосы и поедают внутренности своих врагов.

Выдав сею убийственную информацию, варвар поискал следы раскаяния на лице девушки, но та лишь вежливо улыбнулась в ответ:

- Простите, не знала. У нас «черные властелины» моются чаще.

В ее самый «честный» взгляд варвар, кажется, не поверил, еще с полминуты разглядывал с подозрением, но Юле удалось удержать невозмутимое выражение лица, и его высочество отвернулся, пробормотав что-то на местном.

- Я не услышал ваш ответ.

Юля потерла горло, залитый кровью край кофты засох и неприятно царапал кожу. Помыться бы и переодеться, но здесь забота о гостях ограничивалась допросом и пыткой. Ах да, на десерт предлагались запугивание и шантаж. Но просить что-либо у варвара… Лучше грязной ходить, чем унижаться перед «шкафом» в доспехах.

- Значит, носить мыслевик и сопровождать?

Мужчина кивнул. Звучало несложно, но кто знает, как оно окажется на самом деле. Однако Юля сейчас не в том положении, чтобы диктовать. Придется верить на слово, которое варвар мог изменить в любой момент.

Потребовать гарантий? И нарваться на возмущенное: «Не верите моему слову?». Так и к камере вернуться можно, а попасть туда Юле не хотелось. Для впечатлений хватило и пыточной.

- Хорошо, я согласна. Что касается оскорблений, держитесь от меня подальше – и никто не пострадает, - мило улыбнулась, глядя, как его высочество недовольно поджимает губы.

- Надеюсь, - с нажимом произнес варвар, - на ваше здравомыслие.

Юля могла бы долго рассуждать о том, что понятие здравости у них разное, но махнула рукой – сутки как-нибудь продержится, а там придумает способ вернуться домой. Если ребенок смог, почему бы взрослой тете не справиться.

Четвертая глава

Удивительно, но варвар понял, что обращалась она не к нему. Препятствовать не стал, мол, идите, товарищ Ю-лия, в пасть дракона, если вам так хочется.

В пасть не хотелось, но калкалос приглашающе вытянул шею, искушающе сверкнул глазами и пророкотал:

- Испугалась, слизь желтобрюхая?

Допустим, не желтая, а рыжая. И кто еще испугался? В пять шагов добралась до морды, с вызовом найдя свое отражение в золотистых глазах. Задрала голову – крупный засранец. Схрумкает ее раза за три или даже в два уложится – ростом Юля не вышла, до модельного на целую голову не дотягивала.

Внутри в припадке бился инстинкт самосохранения, дрожали в азарте поджилки и хотелось невозможного.

- Ты кого слизью назвал, плешивый тритон-переросток?

Протянула руку, не решаясь дотронуться до глянцевого носа, но дракон сам коснулся ее ладони, и она замерла, млея от восторга. Нос был гладким, прохладным и кожаным на ощупь. Понимание, что она гладит дракона, рождало внутри шквал эмоций.

За спиной тихо переговаривались.

- Она же его понимает, да?

- Определенно.

- Но ты говорил, что это сложно.

- Сложно. Я сам долго учился, но здесь, видимо, совпали характеры.

За такой вывод варвара хотелось прибить, однако желание помочь Совенку пересилило. Вот подкопит она счета к его высочеству и выкатит за все разом.

- Аль, иди сюда, - позвала, и малыш с готовностью подбежал, вставая рядом.

- Давай помогу, - подняла на руки, чтобы тот смог дотянуться. – Сосредоточься. Протяни руку, коснись и попробуй что-нибудь сказать про себя. Еще лучше представь, что у тебя дуэль с противником. Только не на кулаках, а на словах. Понял?

- Ага, - малыш кивнул, зажмурился, сосредотачиваясь. Положил крохотную ладошку на гладкий черный нос, наморщил лоб, стараясь изо всех, чтобы через минуту издать восторженный вопль: - Получилось! Я его услышал! Он назвал меня лысым яйцом.

Юля испытала прямо-таки материнскую гордость за подопечного.

- Спасибо, - поблагодарила дракона, так как была уверена, что тот сам выбирает с кем «разговаривать», и обучение местных здесь совсем ни при чем.

Совенок вывернулся, подбежал к брату, теребя его за край куртки:

- Ты сказал, что я услышу калкалоса, когда стану взрослым. Значит, я уже взрослый? – и столько ожидания было в этом вопросе, что Юле стало ясно – де́тю позарез надо нечто особенное, а взрослые отнекиваются, кивая на возраст.

- Нет, Альгар, ты не стал взрослым, - спокойно ответил Фильярг. И все. Ни гордости за брата, ни «Какой ты молодец». Этого Юля вынести уже не могла.

Дракон понял без слов. Взмахнул крыльями, Юля отошла, освобождая место для взлета, но ящер запрыгнул на парапет и оттуда просто сверзнулся башкой вниз. Девушка ахнула, свесилась, высматривая позера.

- Прощай, лысая личинка, - раздалось в голове, и над стеной взмыл крылатый силуэт, - если понадоблюсь – зови, услышу.

- И тебе не хворать! Спасибо! - прокричала Юля, маша рукой. Повернулась к Совенку, присела, обняла.

- Ты - молодец! Сразу услышал калкалоса, когда некоторым понадобилось для этого много времени, - покосилась на Филя, но тот и бровью не повел, - такой талантливый ребенок, что впору начинать бояться.

Совенок просиял.

- Правда?

- Конечно, - улыбнулась Юля в ответ. Этим глазам, курносому носику и щечкам невозможно было не улыбнуться. А вот Филь остался верен себе – невозмутим, как статуя. И так же немногословен.

Потом они шли по длинным переходам, поднимались по крутой лестнице. Нагулявшись с утра, Юля ощутила, что ноги уже гудят от усталости.

- И почему нельзя было открыть портал? – спросила недовольно на очередном повороте. К хорошему быстро привыкаешь. Скоро она начнет требовать портал в ванную или в туалет.

Юля не рассчитывала на ответ, но его высочество соизволил пояснить:

- Это башня принцев. Сюда невозможно открыть портал.

Из-за безопасности, - догадалась девушка. Чтобы ни один наемный убийца не добрался до голов их высочеств.

- Мы пришли, - сказал Фильярг, когда они остановились напротив двухстворчатой двери.

- Покои шестого принца, - объявил, добавив: - Ваши дальше по коридору. Их скоро подготовят.

Совенок распахнул двери, первым влетая в комнату и останавливаясь сразу за порогом.

- И где все? – спросил, обводя растерянным взглядом безлюдное помещение. На взгляд Юли, вполне достойное – на принцах здесь не экономили. Большая овальная комната, панорамное окно и три двери, ведущие в другие комнаты.

- Альгар, новых слуг пришлют завтра. Сегодня не успели никого найти. Но у тебя есть Ю-лия, ты не будешь один.

- Новых?

Отвлекшаяся на рассматривание убранства Юля обернулась. Нахмурилась, заметив в серых глазах малыша дрожащие слезы.

- В чем дело? – спросила у варвара.

Пятая глава

Бездна оказалась подземным озером. Приличного размера – дальний берег терялся во мраке пещеры. Освещение здесь присутствовало, точно прилетало. Стоило им шагнуть в пещеру, как в воздухе вспыхнули три круглых световых шара, устремились к Совенку с Юлей, зависли в паре метров над их головами, да так и «прилипли». Девушка какое-то время косилась на странные шары, пытаясь разгадать их природу, потом плюнула – летают, светят, под руки не лезут, а большего и не требуется.

- Здесь можно плавать? – поинтересовалась Юля, становясь на каменный бортик озера. Эту часть озера облагородили, а вот лестницу делать не стали – сигайте, товарищи принцы, с борта головой вниз.

- Ага, - подтвердил Аль, усаживаясь на бортик и принимаясь болтать ногами. Юля попробовала воду – прохладная, но плавать самое то. Соскользнула в воду, отплыла на пару метров, не выпуская Совенка из вида, тот, однако, в воду не полез, оставшись на бортике, и девушка вернулась. Подтянулась, усаживаясь рядом. Пощупала подол ночнушки – ткань осталось сухой - чудеса. То есть это местный купальный костюм? Не намокает, не просвечивает - мечта, а не купальник.

- Ты почему не плаваешь?

- Не умею, - вздохнул Совенок, - а здесь глубоко.

Глубина действительно уходила сразу метра на два. Это, конечно, авантюра – если она утопит принца, ей без всяких расследований отрубят голову, но желание помочь непрерывно зудело внутри. Такое ощущение, что она подхватила чесотку по имени «Аль».

- Так, - вернулась в воду, - сейчас ты слушаешь меня внимательно и делаешь то, что скажу. Сначала здесь, на бортике, потом в воде. Начнешь дергаться или топить меня – вышвырну из воды, невзирая на высокое происхождение. Понял?

Совенок понял. Он вообще оказался понятливым ребенком и многое хватал на лету. Как говорила первая учительница Юли, которая потом и Сережу учила: «Глупых детей не бывает, бывают педагогически запущенные». Вот Аль как раз и был таким «запущенным».

Она вспомнила, как таскала Сережку на секции, ухитряясь и сама ходить на танцы, стрельбу, спортивное ориентирование и даже в театральный кружок – куда брали бесплатно, туда и ходила. А потом брат уже сам выбирал – дзюдо, бокс, моделирование.

- Все, отдыхать.

Помогла малышу вылезти из воды, и тот растянулся на камнях, хватая ртом воздух.

- Что? Тяжело? – с ехидцей осведомилась Юля. – Завтра будет еще больнее, - «утешила». Пусть привыкает нормально реагировать на нагрузки и боль в мышцах.

Тень шевельнулась, отклеиваясь от стены. Один из световиков отреагировал, метнулся подсветить, но Фильярг успел поставить заслон. Световик потерял цель, покрутился и улетел обратно к озеру, а мужчина неслышно двинулся к выходу. Делать здесь больше было нечего, вряд ли после тренировки у этих двоих остались силы на новые проделки, а его ждет доклад у Третьего – очередной вестник нервно крутился около лица, и его высочество отмахнулся, прибивая. Идет он, идет. Но как тут было оставить эту парочку без присмотра хоть на минуту? Принюхался – едва заметный аромат жигры, столь любимой горными козлами, вызывал желание пойти и придушить. Тем более есть за что и кроме дурацкой выходки с мылом.

Фильярг вспомнил свой ужас, когда девчонка поволокла Сове… тьфу, привязалось же, Альгара в воду. Удержало на месте только данное самому себе слово: не вмешиваться. Ассара лучше знает, что требуется подопечному.

В помывочной Юля намылила Совенка, потерла местным аналогом мочалки, промыла жесткие – как проволока – волосы, ополоснула и помогла одеться. Потом ушла в свою «комнатку», быстро обмылась, оделась, грязную одежду оставив в подсказанном Алем месте.

Местные хозяева на одежде для гостьи заморачиваться не стали и, похоже, раздели какую-то служанку... Все было чистым, глаженным, но простым, как пять копеек. Бежевое, не приталенное платье, халат из того же материала и еще один – покороче. Юля решила – лишний - и надевать не стала.

Когда вышла в зал – Совенок покатился с хохота. Отсмеявшись, начал менять местами. Халат – оказался «фартуком», который завязывался на спине, а маленький халат – чем-то вроде жилета. Зато кроссовки Юля оставила свои и ни разу не пожалела – идти в них по лестнице на шестой этаж было самое то. Дошли с остановками – сил после купания и тренировки у обоих было немного.

Вернувшись, деть сразу прошел в спальню, рухнул на кровать и закрыл глаза. Юля обошла все кругом, убедилась, что пусто - на озере чей-то взгляд постоянно царапал кожу, и вытянулась рядом с малышом. Тот тут же перекатился под бок, обнял и засопел. Под его уютное сопение Юля сама мгновенно провалилась в сон.

- Уверен? – Третий отложил в сторону самопишущее перо, вперив в Фильярга требовательный взгляд.

- Ты сам все видел в зале скорби. Она смогла распознать угрозу даже сквозь полог. Кому другому это под силу? Вряд ли перед нами маг, настолько талантливо скрывающий свои возможности.

- Значит, ассара, - брат поморщился, с тоской покосился на стопку листов на краю стола, обреченно вздохнул и пододвинул один к себе, прочитав: - Юлия Никольская. Какая из нее ассара? - спросил раздраженно: - Девчонка, да еще из другого мира. Чему она научит? Не зная наших законов и обычаев… Бред.

Дернул со злостью прядь волос.

- Нет, отец не согласится.