Мама. Жена. Истинная

Пролог

Передо мной падает сумка, и я вздрагиваю, поднимая на маму непонимающий взгляд.

– Уходи, – шепчет она, оглядываясь по сторонам.

– Но…

– Ира, уходи, пока он не пришёл! Он должен сегодня прийти в гости, и мы решили, что тебе следует уйти до того, как вы можете встретиться.

– Мам, – я улыбаюсь, чувствую, как страх, прокравшийся было в душу, постепенно сходит на нет. – Мам, всё хорошо. Я просто поздороваюсь и уйду в свою комнату, чтобы не беспокоить вас. Ничего страшного.

Пытаюсь пройти в квартиру мимо неё, но охаю, когда мама впивается ногтями в мою руку, оставляя следы. Больно, но я смотрю на неё и не понимаю, что происходит.

– Я не хочу, чтобы он тебя видел! – внезапно шипит она, и её лицо меняется. Мама отпускает мою руку, ногой подпихивает сумку в мою сторону.

– Из-за того, что мы с Линой близняшки? – хмурюсь. – Или…

– Ты с ним спала! – её шёпот оглушает, а я бледнею и отступаю, баюкая руку, которая невыносимо ноет. Но мать не обращает на мой испуг внимания, шипит, вбивая гвозди в моё сердце: – Он муж твоей сестры, понимаешь? Ты хоть представляешь, что будет, когда он увидит тебя? Лина пошла на такие жертвы, чтобы быть с ним, а ты хочешь испортить всё? Сейчас, когда она наконец-то получила всё, что заслуживает? Не думала, что моя старшая дочь такая дрянь! – бросает презрительный взгляд и разве что не плюёт в мою сторону. – Подумай о счастье сестры! Он – богатый оборотень! Лина его истинная пара, а ты пытаешься влезть в их семью. Как не стыдно?

Не понимаю.

Сердце колотится так, словно вот-вот выскочит из груди и разобьётся о холодные плиты лестничной клетки. Это ведь не со мной? Это сейчас мне всё кажется? Мама не может говорить мне таких жутких слов? Не может выбрасывать из дома только потому, что скоро должна прийти сестра с мужем?

Я ведь ради них…

– Мам, он мне не нужен, – шепчу, смаргивая слёзы, но понимаю, что она не слышит.

Она снова думает только о Лине, которой повезло сорвать куш.

– Конечно, не нужен! Макар – чужой муж, запомни это, – морщится, оглядывая меня, забывая, что старшая дочь выглядит точно также как и младшая. – Уходи из моего дома и больше здесь не появляйся.

– Мам? – я в ужасе.

– Что? – кривит губы, а в глазах безумная радость. – Как спать с ним, так первая, а как отвечать, то страшно стало?

– Но вы же сами…

– А у тебя нет головы на плечах? – хлёстко бьёт словами. – У меня одна дочь. И Макару Лина сказала, что её близняшка умерла, так что не ной, иди, устраивай свою жизнь.

– Мам, но я… Мне некуда идти. У меня даже денег нет, – пытаюсь её образумить.

– Найди работу, – морщится.

Она знает, что у меня есть работа, пусть не денежная, но мне нравится. Только все сбережения я отдала сестре, потому что Лине так хотелось платье мечты на свадьбу, а напрягать Макара она боялась. Но всё равно гонит, понимая, что я уйду в никуда.

– Мам, – поднимаю сумку, но она лёгкая, слишком лёгкая, и я решаюсь. – А вещи…

– Я всё выбросила, этого тебе хватит, – она закатывает глаза. – Лучше думай, как будешь оправдываться перед сестрой, если встретитесь! Какая же ты дрянь, Ира!

Хочу поправить её, сказать, что это имя – не моё, но молчу. Как всегда молчу, знаю, что она всё равно меня не услышит.

Но в последний раз пытаюсь образумить:

– Я переспала с ним, чтобы спасти от позора Лину!

– Заткнись! – взвивается мать, и щёку обжигает болезненная пощёчина. – Не смей лгать о сестре! Лина невинная, тихая, идеальная, а ты, – она начинает тяжело дышать, и я понимаю, что мне лучше уйти.

Подхватываю сумку, но успеваю только развернуться, когда в спину прилетает сильный удар, и я скатываюсь по лестнице, собирая все ступеньки, разбивая колени и сдирая кожу.

– Уходи! – вопит она, а потом смеётся.

Кое-как я встаю, бросаю быстрый взгляд наверх, но там хлопает дверь, и я бегу из дома, чудом не снося кого-то у подъездной двери. Но сил нет даже попросить прощения, я убегаю.

Из дома. Из семьи, которая стала моим проклятием. От сумасшедшей женщины, от матери.

Потом я поговорю с сестрой, ведь я не дрянь. Я никогда не стала бы спать с её будущим мужем, если бы она сама не попросила меня об этом.

Я готова на всё ради семьи, и Лина знает об этом.

Всё будет хорошо. Всё было хорошо.

Глава 1

Арина

Лина с горящими глазами врывается в мою комнату, падает на кровать и раскидывает руки.

– У-и-и-и! – хватает подушку и кричит в неё. А потом откидывает в сторону и приподнимается на локте, чтобы посмотреть на меня. – Ну, спрашивай, – разрешает величественно.

– Что спрашивать? – отвлекаюсь от учебника и потираю уставшие глаза.

Мы с Элиной как отражения, но она намного красивее. Папа всегда шутил, что мне достались мозги, а ей всё остальное. Одни и те же черты лица, но какие же разные! Миндалевидные глаза, которые у Линки кажутся ярко-голубыми из-за умело подобранного макияжа и огромными из-за наращенных ресниц. Да и губы пухлее, потому что над ними потрудился умелый косметолог. Это мне всё кажется ненужным, я утопаю в учёбе, едва успеваю мыть голову, порой выслушивая насмешки сестры. Необидные, вполне заслуженные.

Она – моя радость, единственный близкий друг.

Папа часто говорил, что нет никого ближе, чем она. И не будет. И после его смерти я никак не могла собрать себя, да и не смогла бы, если бы не Лина. Она восприняла его уход не так тяжело, вытащила меня.

– Как это «что»? – возмущается, надувая и без того пухлые губы. – Кто он!

– Ты опять влюбилась? – я закрываю учебник и тяжело вздыхаю.

Почему я никогда не влюблялась, а моя близняшка стабильно меняет парней каждую неделю?

– Да, – она снова падает на кровать. – Он тако-ой… Он оборотень! – взвизгивает и закрывает лицо ладонями. – Я так хочу его, но, представляешь, Макар такой правильный, до свадьбы ни-ни.

– Ого, – удивляюсь и хмыкаю.

Не верю, что оборотень готов ждать до свадьбы. Они же ни одной юбки не пропускают.

– Сама не поверила, – сокрушается сестра. – Но поспрашивала… У него есть любовница, но жену он девственницу хочет, прикинь? И это с их заморочками насчёт парности, – зло щурится, рассматривая меня.

– Встретит пару, забудет обо всём, – пожимаю плечами, думая, смогу ли сегодня вернуться к учебнику.

– Думаешь? – произносит Лина со странной надеждой.

– Конечно, это же оборотни, – стучу по обложке книги.

Сестра подскакивает, подбегает ко мне и хмурится, читая название.

– «Особенности воспитания оборотней»? – пренебрежение в её голосе раздражает, но я привычно улыбаюсь. – Ты уже выбрала специализацию? Я думала, ты нянькой пойдёшь работать, – ей всё равно, но я не обижаюсь, привыкла, что наши миры лишь изредка соприкасаются.

– Хочу заниматься с полукровками, – кажется, я раньше уже говорила ей об этом, но всё равно повторяю.

Впрочем, Лина пропускает это мимо ушей, потому что её телефон вибрирует, и она расплывается в счастливой улыбке.

– Это Макар, – шепчет, вчитываясь в сообщение. Хмурится, прикусывает губу. – Так, мне пора. Там большая компания собирается. Попробую его обаять.

– Удачи.

– Фу! Не желай! – вскрикивает она и выбегает из комнаты, оставляя меня одну.

Я же возвращаюсь к учебнику. То, что Лине казалось блажью, стало смыслом моей жизни. Однажды я встретилась с девушкой, у которой была дочь-полукровка. И один разговор изменил мою жизнь, я захотела помогать этим детям. Кажется, что кровь оборотней даёт одни лишь преимущества, но теперь-то я знаю, что это не так. И пошла учиться в педагогический именно поэтому. Я стараюсь, ищу информацию, хожу на дополнительные занятия. Даже работаю в свободное время в центре реабилитации.

Бросаю взгляд на часы и тут же начинаю торопливо собираться, чтобы не опоздать. Моя смена начинается в четыре, а стрелки неумолимо приближаются к трём. Пока доеду, могу и опоздать.

– Мам, я на работу!

Морщусь, бросая взгляд в зеркало. Волосы какие-то мышиные, без блеска, забираю в высокий хвост. И как только у Лины они такие блестящие и живые получаются?

– Опять? – мама выходит в коридор, и я вижу её недовольство. – Лучше бы сестре помогла, у неё хвосты по учебе, нужно бы сдать.

Злюсь, но молчу. Мама и меня пыталась отправить на экономический, который выбрала сестра, чтобы я помогала. Я и так помогаю, разжёвываю задания, но словно бьюсь в стену, потому что Лине это не нужно. Она надеется встретить там мужа побогаче. И, кажется, уже выбрала себе жертву.

– Мам, если Лине потребуется помощь, она мне скажет, – всё-таки высказываю своё мнение, влезаю в балетки, поправляю шорты и открываю дверь.

– Не задерживайся, – проявляет она волнение. – К десяти будь дома.

– К одиннадцати, – поправляю её. – У меня смена до десяти.

– Поедешь на такси?

Мысленно прикидываю, что денег не хватит, но не прошу у неё добавить, знаю, что не даст, поэтому пожимаю плечами и, улыбаясь, выхожу из квартиры.

Глава 2

Арина

Трёхлетний малыш отказывается от еды. Ему бы не помешала сейчас материнская ласка, но я всего лишь приходящий соцработник. Оборачиваюсь к коллеге, но Екатерина Григорьевна поглощена разговором с женщиной, которая злится, но отвечает на все вопросы.

Её сын – полукровка. Развитый не по годам малыш. Сообразительный. Он чувствует, что мама не любит его, но пока не понимает этого. Она винит малыша во всех проблемах, хотя даже я вижу, что ребёнок – такая же жертва обстоятельств, как и она. Нежеланный, рождённый, чтобы привязать к себе мужчину.

– Арина, – зовёт меня коллега, и я улыбаюсь мальчику в последний раз. Встаю и направляюсь следом за Екатериной Григорьевной.

– Ей ведь на него плевать! – вспыхиваю, когда за нами закрывается дверь, отрезая от безразличной матери.

Екатерина вздыхает.

– Да, – соглашается со мной. – Но мы здесь ничего поделать не можем. Были бы нормальные приюты или семьи, готовые взять оборотня, я бы уже искала варианты. Но…

– Он ей не нужен! Как так? Он же её сын.

– Эх, Рина, мне иногда кажется, что ты хочешь любить весь мир, – она качает головой. – Люди бывают разными, не у всех хватает сил признавать ошибки.

– Ребёнок – это не ошибка!

– В её случае – ошибка, – обрывает меня Екатерина Григорьевна. – Она знала, на что идёт, а теперь понимает, что не справляется, а уже поздно. Я попытаюсь найти отца малыша. Если он из клана, то, может, они заберут его раньше, чем мать ему навредит.

Я молчу. Во мне кипит злость. Если бы у меня был такой малыш, то я бы всё отдала, чтобы он был счастлив!

Мой телефон звонит, и я с удивлением смотрю на экран. Звонит Лина, которая с головой окунулась в новые отношения и совсем забыла обо мне. Даже дома бывала так редко, что мне казалось, ещё немного – и я начну забывать внешность сестрёнки.

– Да? – чуть отстаю от коллеги, чтобы принять вызов.

– Ты когда домой? – почти грубо спрашивает сестра.

Я кошусь на часы, прикидываю, сколько мне нужно времени, и со вздохом отвечаю:

– Часа через три, у меня ещё дела.

– Нафиг! Быстро бросай всё и немедленно домой!

В её голосе я слышу отчаяние, понимаю, что это неспроста, но не могу бросить работу. Я плохо чувствую сестру, она слишком отдалилась от меня, но иду на уступку:

– Могу приехать через час, раньше не всё равно не получится. Я на другом конце города…

– Блин, Ирка! Ты спятила? Я так часто прошу тебя о помощи? – кричит она в трубку. – Бросай всё, бери такси и лети домой!

Она сбрасывает вызов, а я морщусь. Отношения без секса сделали её ненормальной. Лина всё время злится, психует, срывается даже на маме, но та терпит. Она всегда терпит, когда её младшая дочь кричит. Но стоит мне проявить хоть малейшее недовольство… Нет, не буду опять себя накручивать. Я знаю, что мама любит меня. По-своему, я ведь её дочь, просто она никак не привыкнет, что отца нет, а значит, внимание теперь нужно делить на нас двоих, а не отдавать его полностью Элине.

– Екатерина Григорьевна, – тихо зову женщину, которая остановилась, отвернувшись от меня, – вы без меня дальше справитесь? Мне домой срочно нужно…

– Разве я могу тебе запретить? – она разворачивается ко мне, и я вижу грусть в её глазах. Ёжусь, не понимая, а она продолжает: – Ты так беспокоишься об этих детях, Рина, но не замечаешь, что творится в твоей жизни. Никогда не думала, что пора послать родственников и жить самой?

– Я не понимаю, о чём вы…

– Всё ты понимаешь. Сестра использует тебя, – она кивает на телефон, который я всё ещё сжимаю в руке. – Она звонит только тогда, когда ей что-то от тебя нужно. И как только получает желаемое, тут же исчезает. Рина, ты хоть раз просила её о чём-то?

Она спрашивает требовательно, и я привычно тушуюсь, отвечаю сразу.

– Да, – хмурюсь, – если мне что-то нужно от Лины, я прошу её.

– И она тебе помогает?

– Да!

Отвечаю и тут же отвожу взгляд, но Екатерина Григорьевна это замечает.

– Ты просишь, а она тебе игнорирует, так?

– Это неважно. Лина – моя сестра, никого ближе у меня нет. И если мне понадобится помощь, то она не отвернётся, а придёт на выручку. Я это знаю.

– Смотри, – качает головой коллега. – Я не буду тебя предупреждать, но надеюсь, тебе не придётся плакать из-за неё. И знай… Если понадобится помощь, то тебе есть куда обратиться.

– Спасибо, – скомкано прощаюсь и убегаю.

Её слова не отпускают, хотя я упорно гоню их прочь. Пусть моя семья не идеальна, но я знаю, что они любят меня. Никто не воткнёт нож в спину. Да, мама жестковата, а Лина беспечна, но мы – родная кровь. Мы всегда будем помогать друг другу.

До дома добираюсь только через сорок минут. Мама встречает меня в коридоре, морщится, пока я снимаю балетки и ставлю их на место.

– Ты опоздала, – роняет она и уходит на кухню.

Я плетусь следом за ней, понимая, что недовольства не избежать. Хотя я и не виновата, говорила, что работаю и быстро не приеду.

– Наконец-то, – в голосе Лины я слышу облегчение.

Хмурюсь, видя на столе бутылку вина и два бокала.

– Что случилось? – киваю на них.

– Макар сделал мне предложение, – в голосе сестры одновременно слышится радость, брезгливость и отчаяние.

– Поздравляю, – достаю из мойки стакан и наливаю себе воды. – Я думала, оборотни женятся на своих истинных.

– Я – его пара! – громко и отчётливо произносит Лина, непонятно отчего злясь.

– О-о, – тяну, – ты не рассказывала… Но ведь раньше ты говорила…

– Требовалось прикосновение, и он осознал, что я для него значу! Хватит! Ира, я истинная Макара, он сделал мне предложение. Мы скоро поженимся.

– Я тебя поздравляю, но не понимаю, зачем ты так торопила меня?

– Да потому что он так и не выкинул из головы дурацкую идею о девственности! Он готов отказаться от меня, от своей пары из-за того, что у меня уже кто-то был до него!

– Странно, – я хмурюсь, – оборотни обычно помешаны на своей паре…

Глава 3

Арина

Я смотрю на сестру и пытаюсь осознать, что она мне говорит.

– Мне нельзя даже на регистрацию? – переспрашиваю неуверенно.

Может, неправильно её поняла?

Сестра в окружении стилистов и подруг отвечает не сразу. Мастер заканчивает причёску, а я всё жду ответ, начинаю нервничать. Сегодня Эля сама на себя непохожа, и даже мне приходится мысленно поправлять себя.

Не Эля. Лина.

Она очень красивая, нереальная. Волосы блестят, ради брачной ночи Лина даже не стала наращивать длину, чтобы Макар мог нас перепутать. Она вообще казалась сказочной принцессой в белом воздушном платье. Дунь – и улетит в сказку. Я никогда не видела её такой, поэтому теряюсь, топчусь в сторонке, сжимая в руках бисерную сумочку.

И чувствую себя чужой на этом празднике.

Мама не хотела пускать меня в номер отеля, где Лину готовили к свадьбе, упирая на то, что я помешаю сестре. Обещая, что потом мне позвонит и расскажет, что делать. Но я так хотела увидеть сестренку, что прорвалась сюда, и теперь стою, не понимаю, почему всё неправильно. Она ведь такая красивая, это её день, но мне кажется, что всем было бы лучше, если бы я не приходила, не отпрашивалась с работы. Не отсвечивала. Исчезла.

– Спасибо всем, – великодушно улыбается Лина и переводит на меня взгляд. – А теперь прошу оставить меня наедине с моей гостьей, – произносит с нажимом.

Все уходят, бросая на меня любопытные взгляды. Я невольно сравниваю себя с сестрой и понимаю, что сегодня никто не скажет, что мы с ней близняшки. Слишком разные. Её образ больше подходит не принцессе, а Снежной королеве.

– Я думала, мама тебе сказала, что не стоит приходить на регистрацию, – она морщится. – Ты хоть понимаешь, что может произойти, если Макар увидит тебя раньше времени?

– Нас никто не перепутает, – улыбаюсь, а внутри разливается горечь. Жжёт, делает так больно, что я хочу развернуться и уйти, но заставляю себя стоять на месте.

Я обещала помощь, и никуда не денусь, иначе меня попросту съедят. Мама не даст мне жизни, если я обижу Лину. Да и портить самый радостный день сестры мне не хочется.

– У него отличный нюх, – бормочет она. – И у гостей с его стороны. Они могут понять, что ты моя родственница, начать задавать вопросы. Нам это не нужно. Понимаешь?

– Понимаю, – со вздохом переступаю с ноги на ногу. – И что мне тогда делать?

– Езжай домой. У нас регистрация в одиннадцать, потом катания по городу, фотосессия. Ресторан за городом. «Лесная заимка», знаешь, где это? – смотрит недоверчиво, словно сомневаясь.

– Знаю, – я киваю.

– В общем, возьмёшь такси, приедешь к, – она замирает, что-то высчитывая. – Приедешь к восьми, если что, лучше там в уголке подождёшь, чтобы точно не пропустить момент. Думаю, к этому времени Макар уже лишится нюха да и дойдёт до нужного состояния… Ира, постарайся ничего не испортить.

– Если помнишь, это я старшая сестра, – пытаюсь улыбкой напомнить ей обо всём хорошем, что нас объединяет, но Лина кривится.

– Да? И насколько? На пятнадцать минут? – отмахивается она. – Всё, Ира, тебе лучше уехать.

Я не спорю, отступаю и покидаю номер в дорогущем отеле.

Мне хочется оказаться как можно дальше отсюда, сбежать на другую планету, где меня никто не найдёт. Я не хочу помогать, не хочу видеть счастье сестры… И всё же знаю, что ровно в восемь буду в проклятом отеле, чтобы заменить Лину в спальне.

Я так погружаюсь в себя, что не замечаю, как на моём пути оказывается человек. Врезаюсь в него, пошатываюсь, но он не даёт мне упасть. Хватает крепко, но довольно бережно.

– Простите, – лепечу, выдавливаю из себя натужную улыбку, рассматриваю его.

Невысокий, крепкий и сильный, мышцы на руках бугрятся, когда он напрягается и буквально отставляет меня в сторону.

– Будьте осторожнее, – голос низкий, но приятный, в карих глазах весёлые искорки, и я сама не замечаю, как улыбка становится искренней. – Вы на свадьбу?

Я вздрагиваю, не понимая, как могла в огромном отеле натолкнуться на того, кто тоже приглашён на торжество. Мне нельзя выдавать себя, поэтому я предельно честно отвечаю, осознавая, что не вру ему:

– Нет, меня не пригласили.

– Да? – он окидывает странным взглядом моё платье – праздничное, но простое. – Хотите?

– Чего хочу? – не понимаю его.

– На праздник хотите? Я могу провести?

– А вы приглашены? – неосознанно флиртую, хотя мне хочется сбежать.

Нет, он не пугает меня, но есть в этом мужчине что-то такое… опасное.

– Приглашён, – кивает он. – Плюс один. Хотите стать моей парой не сегодня? – в его словах мне чудится подтекст, поэтому я качаю головой, улыбаясь.

– Боюсь, на этот вечер у меня другие планы.

Он задумчиво кивает и подаётся ко мне, шепча довольно громко, обдаёт горячим дыханием моё ухо, обжигает словами:

– А ты знала, что оборотни порой отлично различают правду и ложь? У вранья отвратительный запах, и чувствительный нос может выловить его среди других ароматов.

– Всегда? – мне становится холодно.

Я падаю в колодец со стылой водой, ведь мне сегодня придётся врать. Много врать. Оборотню, который, как оказалось, может меня раскусить. Но Лина обещала лишить его нюха, и я верю сестре.

– Нет, – с моих плеч падает гора, а мужчина отстраняется. – Не каждому это дано в полной мере. Но я могу, – я замечаю в его улыбке острые клыки и сглатываю. – Ты сладкая девочка, и я с радостью провёл бы с тобой эту ночь, но ты не соврала, а жаль. Иначе нам бы понравилось твоё наказание.

– Мне пора, – дрожу и отступаю в сторону.

– А вот теперь ты врёшь, но я сам виноват, нечего было пугать такую конфетку. Иди, но если вдруг захочешь, то приходи. «Лесная заимка». Это…

– Я знаю, где это, – перебиваю его.

– Что ж, так даже лучше. Скажешь охране, что «плюс один» Волкова, тебя пропустят. Имя-то своё мне скажешь?

– Рина, – отвечаю быстро, не желая раскрывать своё настоящее имя, но, кажется, делаю только хуже.

Глава 4

Арина

Я уезжаю недалеко. Просто сажусь в автобус и выхожу через две остановки, увидев вывеску кафе. Мне хочется побыть одной, но почему-то страшно. И не с кем посоветоваться. Да кому я могу рассказать такое? Никому. У меня никогда не было близких друзей, я привыкла, что их мне заменяет сестрёнка. Но теперь придётся пересматривать свою жизнь, ведь после её свадьбы мы обязательно отдалимся.

Или я не смогу смотреть ей в глаза, зная, что спала с её мужем.

Я запуталась.

Я хочу слишком много, но не всё в этом мире можно получить просто так. Любовь не вспыхивает как искра и не разгорается пожаром. Может, у кого-то именно так, но у меня всё иначе. Я влюблялась, тихо страдала, наблюдая за объектом моих желаний, и отходила в сторону, отдаваясь учёбе. Я не яркая звезда – я синий чулок. Заучка. На меня никогда не будут обращать внимания огненные парни. Это Лина всегда была той самой девочкой-огонь, ради которой готовы совершать подвиги. Неудивительно, что она оказалась истинной парой какого-то оборотня. Могу поспорить, что он не просто богат, красив и силён, но обладает всеми уникальными качествами идеального мужчины.

Просто потому, что Лине всегда везёт.

Я мешаю чай ложечкой, забыв положить сахар, и не сразу обращаю внимание на то, что меня кто-то зовёт. Поднимаю голову и вижу Екатерину Григорьевну.

– Ариша, а что ты здесь делаешь? – неожиданно по-доброму спрашивает меня она. – Я могу присесть? – кивает на стул напротив.

Я отвечаю согласием. Неожиданно становится дико стыдно за себя и свои мысли. Я должна думать о других, о том, как им помочь, а не страдать из-за глупостей.

– Простите, что взяла отгул, – начинаю оправдываться. – Завтра я обязательно выйду. Хочу сделать как можно больше до того, как начнутся занятия. Август выдался тяжелым и…

– Ариш, что случилось?

– Вы о чём? – поднимаю на неё взгляд.

– Ты выглядишь потерянной. Не хочешь поговорить?

– Нет, – качаю головой. – А вы здесь откуда? – спохватываюсь и задаю вопрос.

– Я живу недалеко, – кажется, Екатерина легко меня разгадывает. – Возвращалась домой, смотрю, ты идёшь, пока забежала в магазин, думала, уже потеряла, но нет, нашла.

Живёт рядом? А ведь район хороший, жильё здесь дорогое. Мы с ней никогда не говорили ни о чём, кроме работы. Но как-то странно пытаться подружиться с женщиной лет на пятнадцать старше.

Или не странно?

– Я, – начинаю и замолкаю.

– Не хочешь, не говори, – она улыбается, но я чувствую её напряжение.

Осознаю, что она волнуется. За меня. И говорит со мной сейчас не только потому, что случайно меня увидела, а из-за этой тревоги. Как же плохо я выгляжу, что она нервничает из-за меня?

– Не хочу, – признаюсь. – Но мне страшно. Нужно решиться, а я, оказывается, такая трусиха.

– Ты смелая. Ариш, среди всех, с кем я работала в центре, ты единственная не боишься говорить правду. И при этом ладишь со всеми.

– Стараюсь.

Снова теряюсь, закусываю губу. Мне очень хочется ей всё рассказать, объяснить, попросить совета. Мне просто не к кому обратиться. Наверное, я впервые в жизни так чётко осознаю, что у меня нет никого, кроме сестры, и это не радует. Семья – важно. Очень. Но что если нужен совет от постороннего, а у меня нет такого человека.

Я одна.

И не решаюсь.

Отвожу взгляд, несмело улыбаюсь, спрашиваю о каком-то пустяке. Екатерина неожиданно предлагает называть ей Катей, и я в замешательстве. Хочу сблизиться с ней, но боюсь осуждения.

– В центре новая девочка, – вздыхает Катя. – Опять та же история. Первая любовь, оборотень с горячей кровью и нежданная беременность. Вот, долго с ней разговаривали, так тяжело на душе теперь. Не смогла там оставаться, отпросилась пораньше. Не знаю, что и делать. По-хорошему, не стоит ей ребёночка оставлять, но глупышка так мечтает, что сможет к себе того парня этим привязать. Вернуть. Глупая.

– А, может, у неё получится? – да, я знала, что так не бывает, но не спросить не смогла.

У Кати на губах появляется грустная улыбка, она отвечает, словно ножом душу режет, отбрасывает все девичьи мечты в сточную яму:

– Не выйдет. Если была бы его истинной, он бы одну не оставил. Не бросил. С ума сходил, но и её, и ребёнка себе забрал, а так… Развлёкся и думать забыл. Среди них, конечно, как и среди людей, встречаются хорошие парни. Врать не буду, Ариш, встречаются. Но звериное сильно, а чужая самка – не то, что своя, о ней мало кто готов думать да ответственность брать.

– Наверное.

Я думаю о сестре. Вот уж кто точно не попадёт в историю, у неё теперь будет свой личный защитник. От всего мира спрячет и укроет, если понадобится.

– Да, это я ведь точно знаю, – я замечаю, как Катя сильно сжимает чашку пальцами, белеют костяшки, а её голос становится хриплым, словно от слёз.

– Кать? – непонимающе смотрю на неё, – неужели? – вспыхивает догадка.

– И я когда-то любила, – кивает она и неторопливо отпивает чай, успокаивая расшалившиеся нервы. – Любила. И он говорил, что любит. Я не была его истинной парой, но нас это не волновало, мы даже успели пожениться, представляешь? – горькая улыбка скользит по губам и замирает на них, меняя женщину до неузнаваемости. – Никого это не удивило. Мы жили тут, в этом районе. Он был всего лишь охранником, ходил везде за своим альфой, но всё равно зарабатывал намного больше меня. Мы были счастливы. Я думала, что были, ведь всегда уступала, всегда отвечала лаской, всегда жертвовала собой ради него. Никогда так не делай, Ариш, мужчины этого не ценят…

– И? Что случилось? – не могу вынести тягучего молчания и её потерянного взгляда.

– Однажды он просто не вернулся домой. Перестал отвечать на мои звонки, сбрасывал, игнорировал. Я испугалась, но пришла в клан сама. Там-то и узнала, что он встретил её – истинную пару. А я просто осталась в прошлом. И выяснила, что не было никогда любви. Было желание, удобство и… Нет, он не был сволочью, оставил мне квартиру при разводе, денег столько, что даже сейчас не нуждаюсь, но… Разбитое сердце это не вернёт. Поэтому помни, что любые слова – это всего лишь слова. И свою жизнь тебе строить придётся самой. Надеясь на сильное плечо, помни, что и оно может оказаться иллюзией.

Глава 5

Арина

Меня встречает мама и тащит переодеваться. Оглядывает недовольно, сравнимая с Линой, и я чувствую, что сравнение не в мою пользу. Да, я худее, у меня суше кожа и не такие красивые волосы. Я серая и невзрачная, не такая, как моя идеальная сестрёнка. Но ведь мне не бороться за внимание мужчины. Мне всего-то и надо заменить её на пару минут, пока не передумала.

– Как у меня могло родиться такое недоразумение? – бросает мать и достаёт белоснежное нечто. – Надевай!

Я разворачиваю свёрток и замираю. Нежнейшее кружево, от которого мурашки по коже. Я такое видела только в витринах дорогих магазинов или в кино, а вот теперь держу в руках.

Комплект из полупрозрачного лифа с тончайшей вышивкой и таких же трусиков-стринг. Пеньюар, несмотря на то что выполнен из той же ткани, не просвечивает, но уверена, надень, и станет для мужчины не меньшим испытанием, чем потрясающее нижнее бельё. Фантазия разыграется будь здоров! Мне даже становится неловко, ведь я такого не ношу, да что там, даже не примеряла никогда.

И страшно. Ведь это Лина знает, как такое носить, как соблазнять мужчину, а не я.

– Там ванная комната, – кивает мама на дверь. – На раковине стоят средства, помоешься ими, чтобы скрыть свой запах. И мойся тщательнее, не хватало еще сомнения у Макара таким пустяком вызвать. И голову помой! – она задумывается, но не находит, что ещё может мне сказать, поэтому продолжает: – Банкет в самом разгаре, но Лина уже намекнула Макару, что пора бы перемещаться в спальню. Минут через двадцать она тоже уйдёт купаться, поэтому не спеши, но помни, время ограничено.

– Да, мам.

– Иди. Я верю, что ты справишься, Ира.

– Справлюсь.

Подхватываю всё и ухожу в ванную, запираю дверь и только здесь позволяю себе немного расслабиться.

Двадцать минут. Самое большее через час я лишусь девственности с незнакомцем… и что потом? Мама с Линой попросят меня тут же уехать домой? Или оставят как незваную гостью среди праздника, выделят угол, чтобы я могла переночевать? Скажут «спасибо»?

Я ведь совершаю ошибку и должна отказаться. Прямо сейчас выйти и прокричать «нет!», заставляя мать вспомнить, что я тоже её дочь, и у меня есть чувства.

Отражение в зеркале смотрит на меня блёклыми голубыми глазами. Испуганно. Потерянно.

Мама ответит, что я просто завидую счастью младшей сестры, хочу снова испортить всем жизнь. И это тоже правда. Глубоко в душе я прячу это знание, но я завидую Лине, что она может быть открытой, бездумно следовать за своими желаниями, не считаясь с чужим мнением. Я не такая. Я боюсь открытого противостояния, боюсь сделать шаг в сторону от распланированного графика, стать собой. Но, может, после этой ночи я смогу измениться? Лина ведь поможет мне. Пусть и не сразу, но она введёт меня во взрослый мир, от которого я до сих бегу как проклятая. Она не бросит. Поможет. Я знаю.

Повторяю как мантру, раздеваюсь, аккуратно складывая одежду на край раковины. Остаюсь обнажённой и, не удержавшись, рассматриваю себя. Мне бы чуть-чуть набрать вес, и тогда я стану самой-самой. Знаю. Вижу это. Что-то уже начало меняться во мне, я чувствую. Пусть это только начало, но Катя права, я буду совершать свои ошибки, наступать на грабли, плакать и смеяться. Но сама.

Я отличаюсь от сестры, но мы обе надеемся, что её муж не заметит этого в темноте. Хотя… Я провожу по родинке, о которой все забыли. Слева, ниже пупка, у меня крохотное пятнышко, отметина. Папа всегда говорил, что именно здесь меня поцеловала Фортуна. И родинка когда-нибудь принесёт мне удачу. Глупое поверье, сказка для дочери. Он ушёл, а надежда осталась. И теперь я смотрю на себя и думаю лишь о том, как сделать так, чтобы Макар не заметил единственное, что сегодня будет отличать меня от его жены.

А сегодня последний раз сделаю это для кого-то другого, ведь семья – это не пустой звук. Это родная кровь. Это самые близкие, самые важные люди, ради которых можно взлететь к звездам и спуститься на самое дно. Их любовь и уважение зажигает в нас огни маяка, к которому потом будут стремиться уже другие. Наши дети.

В бутыльках, которые оставили мне, оказывается жидкость без запаха. Но она хорошо пенится, и я не испытываю ни неловкости, ни сожаления, когда залезаю в ванну, чтобы потратить их на себя. Это шикарное место, и ванна с лёгкостью вместит троих, так что я отрываюсь как в последний раз.

В дверь стучат, но я уже заканчиваю обтирать тело полотенцем, ещё немного подсушиваю волосы и выхожу, встречаясь с сестрой. Лина смотрит на меня оценивающе и, наконец, улыбается.

– Блеск! Ты с тобой прямо клоны, – смеётся она, обходит меня по кругу.

На ней простое белое платье, не то, что она хотела, на которое я отдала ей свои деньги, и это удивляет. Она ведь так плакала, что ей не хватает на него, и я не смогла устоять, выгребла всё, что успела скопить, ради счастья самого дорогого человека.

– Лина, – хочу спросить, но она обрывает меня:

– Ир, я не смогу тебя проводить, так что до спальни придётся идти самой. Тут, конечно, совсем ничего, но всё равно постарайся не особо светиться. Макар жутко ревнивый, он весь этаж выкупил, тут только две комнаты занято – эта и наша. Ты бы знала, какого труда мне стоило убедить его, что без мамы я не смогу, – хихикает она.

– Ты всё сделала? – не даёт ей разгорячиться мама.

– Да, – Лина подходит к бару и наливает в стакан янтарную жидкость, протягивает мне. – Пей, Ирка, это для смелости. Ну, и я тоже немного пригубила, так что надо. Иначе как объясню, что уходила с ароматом алкоголя, а вернулась без? Пей.

Я принимаю у неё стакан и задерживаю дыхание. Пить не хочется, но зажмуриваюсь и опрокидываю в себя. Горло обжигает, тепло проносится по груди и оседает в желудке странной лёгкостью. Поднимаю взгляд на сестру, но вижу ей плохо, глаза слезятся, а голова наполняется странной пустотой.

– Эх, Ирка! – взвизгивает Лина. – Как бы я хотела тебя обнять, но нельзя. Эх… Так! В общем, запоминай! С Макаром никаких миленьких словечек, никаких любимый, зайчик, котик, он этого не любит, злится. Помни, что ты изображаешь девственницу, так что никакой инициативы. Мы слишком разные, он сразу раскусит. Пусть лучше думает, что меня стеснительность разбила. Постарайся, чтобы всё прошло как можно быстрее и линяй, скажи, нужно в туалет или душ, и ты сразу вернёшься… Нет, лучше скажи, что у тебя есть сюрприз, и ты вернёшься буквально через мгновение. Придёшь сюда, мы поменяемся местами, и я уйду. А мама поможет тебе незаметно покинуть базу.

Глава 6

Макар

Я покачиваю бокал, в котором лениво перетекает по стенкам дорогое вино. Мне не по душе это сборище, но я следую традициям людей и просьбе родителей. Всё же не каждый день любимый сын встречает истинную пару.

Но отчего на душе так стрёмно? Мерзко, будто надышался волчьей пыльцы и теперь хочу выть на луну.

Я люблю Лину. Элину. Да, при первой встрече я ничего не понял, что странно, удивительно, но вполне объяснимо. Я уже знаю, что моя жена любит ароматную парфюмерию, иногда выливает её на себя без меры. И тогда даже самый острый нюх оказывается бессилен.

И сегодня. Найти бы того шутника, что бросил в рагу корень многосила, который люди считают лучшим средством для потенции. Люди! А вот для оборотней он похуже яда! И я сижу, наблюдаю за праздником, но не чувствую ни малейшего запаха. Всё вокруг стало для меня серостью. Словно мир – унылая серая масса. Скучная, бессмысленная и непонятная. Неужели для людей всё именно так? Тупо и глухо? Они не чувствуют пару, не знают, врёт им собеседник или нет, боится, злится, любит или ненавидит. Как так можно жить? Не зная себя и тех, кто тебя окружает? Доверяя интуиции и человеческому слову, которое ничего не стоит.

– Допился? – рядом со мной приземляется Андрей, морщится, рассматривая ровную шеренгу стопок, которые я влил в себя до этого.

– С чего ты взял?

Я спрашиваю, потому что он точно в курсе, что никакой алкоголь меня не берёт. Почти. Слишком силён контроль, который я не позволяю себе отпустить даже на мгновение. Моя страсть – всё знать, держать руку на пульсе. Даже на этой свадьбе я считал, что у меня всё учтено, пока не вляпался. Хорошо, что не всем гостям подали отраву, а лишь мне, ещё нескольким оборотням и людям, которые всё равно ничего не почувствуют.

– У тебя на морде выражение, будто ты познал вселенский дзен.

– Примерно, – ухмыляюсь и спрашиваю. – Тебя не задело?

– Нет, что удивительно. Но я опоздал, так что без меня сожрали. И как ощущения?

– Словно слепой щенок, – морщусь и отпиваю вино, не чувствуя его вкуса. Только перевожу продукт, но плевать. – Найти бы этого массовика-затейника.

– Твой отец уже всех на уши поднял.

– Зацепило?

– Его нет, а вот твою мать – да.

Я вздыхаю. Понятно, мама уже закатила отцу скандал, поэтому он теперь носом землю рыть будет, но найдёт кретина, который допустил ошибку.

– Понятно, – вдыхаю и отставляю бокал на стол.

– Понятно, что ничего не понятно? – Андрей осматривается. – Я не вижу счастливой невесты. Где ты её потерял?

– Она с матерью, – едва сдерживаю рык, эта женщина меня бесит до одури. – Готовится к брачной ночи.

– Да? – недоверие сквозит из Андрея как воздух из пробитого колеса. – И что там за приготовления такие, что она не стала развлекаться дальше?

– Полегче, – огрызаюсь для проформы. – Лина – моя жена.

– А как же? – он недоговаривает, но я и так понимаю его.

– Я нашёл её. Легко. Пацан ошибся.

– Думаешь? Мне кажется, в его шуточке было слишком много… правды.

– Дрюха, можешь заткнуться? – прошу и закрываю глаза.

В голове гудит, словно я не пару шотов осушил, а литра три в одно рыло. Или вино всё-таки оказалось не настолько хорошим, как о нём говорили?

Гости, музыка, чьи-то крики – всё сливается в одно серое полотно, падает на голову нереальностью. Уносит куда-то за пределы сознания. Такого со мной раньше не бывало, но я довольно быстро прихожу в себя, рассматривая удивлённое лицо друга.

– И что это такое? – он хмурится, внимательно разглядывая меня.

– Да после этой дряни мутит что-то, – отмахиваюсь от его заботы.

– И как ты будешь жену женщиной делать в таком состоянии? – насмешливый вопрос выдёргивает из прострации.

– Да уж как-нибудь. Опыт есть!

Поднимаюсь, попутно вспоминая, что Лина просила полчаса, чтобы подготовиться. Она впервые с момента нашего знакомства смущённо отводила глаза и краснела. Да и вообще сегодня выглядела мило и невинно, сменив яркий образ на натуральную красоту. Когда увидел её такой, то даже подумал, что влюбился бы сразу, встреться мы с ней такой. Настоящей. Не нарисованной. Искренней?

Нет, последнее точно не про Лину.

Я до конца не верил, что эта яркая, слишком откровенная, немного развязная девчонка может быть девственницей. Хотел её отшить. Может, разок трахнуть – и забыть. Но она не далась. А потом я почувствовал притяжение, начал думать о ней, сходить с ума от желания прикоснуться. Когда оборотень находит пару, он понимает это. Обычно сразу. Иногда достаточно одного взгляда, иногда – прикосновения. Я же понял, что Лина – моя истинная лишь на пятой встрече. Долго. Но тот мальчишка сказал, что мне придётся трудно. Мелкий шкет, полукровка, клянчил деньги, но по виду никто бы не сказал, что он бродяга. Слишком хорошо одет, слишком.

Возвращаюсь из воспоминаний в настоящее. Наверх поднимаюсь с трудом. Лина просила, чтобы никого из посторонних на нашем этаже не было, стеснялась, что кто-то из оборотней может услышать. Это было странно слышать от той, кто совершенно не стеснялся, когда её друзья рядом занимались сексом. Но я пошёл ей навстречу, даже в глубине души радуясь, что у девчонки есть хоть какие-то эмоции.

Я вижу родителей, их глубокую связь, наверное, хочу того же. А теперь точно знаю, что также не будет. Лина другая. Она влюблена в меня, но больше радуется тому, что станет женой оборотня. Получит власть и деньги.

Да какие у меня сейчас деньги! Не так уж и много, хотя по меркам Лины – целое состояние. Отец не отворачивается от меня, помогает, хотя я давно сказал ему, что не хочу становиться во главе клана. Поэтому на мне защита. И крохотное пока охранное агентство. Нужно работать, много работать, чтобы добиться большего, но рано или поздно я добьюсь.

И надеюсь, Лина не разочаруется, что её мечты будут сбываться не так быстро, как ей хочется.

Замираю перед дверью спальни, где должна состояться первая брачная ночь. И впервые за вечер чувствую нетерпение зверя. Волк рвётся туда, к ней, к своей паре. Тянет меня так сильно, что я не могу сопротивляться, оглушённый дрянью, которая, вроде как, должна была превратить меня в импотента. Но нет, я хочу войти, хочу открыть эту чёртову дверь и увидеть глаза своей жены.

Глава 7

Арина

Наверное, я так не тряслась никогда в жизни.

Лина, дура, даже фото мужа не показала, молодец. Да и я не лучше! Могла бы попросить, но… застеснялась, потерялась в энтузиазме матери и сестры. И теперь мнусь в нерешительности перед дверью номера для новобрачных. Постучать? Ой, а не глупо ли это будет? Да и совсем не в духе Лины.

Вздыхаю и нажимаю на ручку. Дверь открывается передо мной, и я вхожу в спальню. Вспыхивает свет. Замираю, разглядывая всё, наверное, краснею, потому что не могу представить себе, что будет дальше. Точнее, слишком красочно это представляю.

Рука сама тянется к выключателю. Макару не следует видеть меня при свете. Да, мы с Линой слишком похожи, но всё-таки не стоит указывать на наши различия.

На миг темнота ослепляет, а потом я привыкаю. Вижу в полумраке очертания окна и иду к нему. На улице светло. Даже слишком. Уличные фонари освещают прогулочную дорожку, которая тянется вокруг всего здания и теряется в глубине парка. Оборотням не нужно лишнее освещение, они прекрасно обходятся без ненужных источников света, так что это только для людей. Но я мечтаю, чтобы они все потухли, чтобы Макар не увидел меня, не смог понять, что рядом с ним не его жена.

Я невероятная обманщица. Я – лгунья! И мне неимоверно стыдно за себя.

Я теряюсь во времени, смотря куда-то вдаль, забываю о том, для чего пришла сюда, и вздрагиваю, когда дверь неожиданно открывается.

В прямоугольнике света, который на миг ослепляет, я вижу мужской силуэт. Крупный, мощный, пугающий. Я замираю, кажется слышу его дыхание в тишине комнаты, вижу, как он тянется рукой к выключателю и не выдерживаю:

– Не включай!

Мне кажется, что я кричу, но это только шёпот. Испуганный, и я понимаю, что выдала себя. Смотрю, как Макар закрывает дверь и медленно идёт ко мне, останавливается слишком близко.

И говорит:

– Не бойся, я никогда не причиню тебе боли.

Его голос оглушает. Это не страх, это что-то другое. Оно течёт по венам, заменяет кровь, распаляет её, лишая меня способности связно мыслить. Я всё ещё боюсь этого мужчину, боюсь ненароком выдать обман, но не могу контролировать то, как неистово рвётся из груди сердце.

– Лина, я всегда буду рядом с тобой, тебе нечего бояться, – он осторожно, слишком бережно прикасается ко мне, и я вскидываюсь, пытаясь рассмотреть его лицо.

В полумраке это сделать трудно, но я горжусь собой, что не отшатнулась, что всё ещё стою рядом, уговаривая себя, что надо идти до конца.

Дура я, что согласилась на всё это.

– Но я боюсь, – шепчу.

Макар подаётся ко мне и обнимает, слишком нежно, слишком бережно. И я понимаю, что не только я дура, но и Лина. Он ведь любит её! Любит! И сейчас со мной такой нежный, потому что любит мою дурёху сестрёнку. Если бы она рассказала! Но она промолчала, и молчать придётся мне, потому что злой оборотень может натворить дел.

– Я с тобой, – повторяет Макар и касается моих губ.

Я закрываю глаза, превращаюсь в камень, боюсь вздохнуть, но всё меняется. Его язык скользит по моим губам. Легко, игриво. Он пытается растормошить меня, вывести из ступора, хотя я думала, что оборотни не такие, они берут то, что хотят, не думают о чужой боли.

И я поддаюсь. Заставляю себя вдохнуть и раскрыть губы. Совсем немного, но этого ему оказывается достаточно, чтобы скользнуть внутрь, отвоёвывая территорию. Я чувствую, как его язык касается моего, играет, соблазняет, пытается вывести из дикого состояния страха, в котором я могу легко заблудиться.

Лёгкие объятия, которые не соответствуют той огромной фигуре, которую я видела. Слишком бережные.

– Расслабься.

И я повинуюсь. Он не мой мужчина, но мне так хочется сейчас почувствовать его своим, что я позволяю себе поверить в несбыточное, в невероятное. Я принимаю правила игры и становлюсь другой. Подаюсь ему навстречу, обнимаю, понимая, что мои руки дрожат. Но Макар, словно чувствуя, не отпускает, продолжает легко целовать, распаляя меня и себя, подталкивая к грани, где мы оба будем уже не просто фигурками на чужом поле, а полноценными игроками.

Он хочет меня. И хочет пробудить желание во мне.

Мужские губы отпускают мои и спускаются ниже. Шея – каждый сантиметр кожи, поиски чувствительных точек. И он находит, в основании, чуть выше ключицы. Одно касание – и мой тихий стон, первый стон, моё тело выбрасывает белый флаг. И как так может быть, но кожей я чувствую его улыбку, влажное прикосновение языка.

– Мы можем переместиться на постель? – он проводит носом путь вверх, прикусывает мочку уха, и я осознаю, что у меня невероятно чувствительные уши.

– Да, – я всё ещё шепчу.

Я для него слишком лёгкая. Макар подхватывает меня на руки – слишком бережно, чтобы это было правдой. Слишком крепко, чтобы это было сном. И мгновение спустя я чувствую под спиной мягкость постели. Напрягаюсь, но он словно чувствует меня, успокаивает нежным поцелуем, забирает ненужные тревоги.

Сейчас я – для него. Принадлежу ему.

И мне плевать, что будет после, именно сейчас я хочу принадлежать лишь одному мужчине. Моему.

И Макар знает это, но не торопится. Медленно ведёт рукой, одновременно лаская и освобождая моё тело от ненужной ткани. Нет, пеньюар всё ещё на мне, но теперь не скрывает того, что было под ним. Я слышу восхищённый вздох.

– Ты такая красивая, Лина, – выдыхает Макар, касаясь моей кожи.

Его поцелуи обжигают, но я не могу слышать это имя. Оно вымораживает, напоминает о том, какая я бессовестная лгунья.

И не выдерживаю. Понимаю, что нельзя, но шепчу ему в ответ:

– Не называй меня так, прошу. Сегодня. Не называй.

И Макар почему-то идёт мне навстречу, соглашается, спускаясь раскалённой лавой мне на грудь.

– Сегодня всё для тебя.

И я отпускаю себя. Отпускаю страх и сомнения. Отбрасываю стеснение. Зачем они? Это не я. Я и не я. С ним та, кто мог бы подарить ему счастье. Та, кого он будет вспоминать всё время, видя рядом с собой. А я унесу в сердце частичку неистового восторга, понимания, что есть нечто большее, чем просто секс и потеря невинности.

Глава 8

Макар

Я словно сопливый щенок не могу остановиться. Не могу взять себя в руки. Есть только она – моя красавица жена с нежной, бархатистой кожей и испуганно бьющимся сердцем. Я не сдерживаю волка. Впервые за всю свою жизнь мы с ним согласны в том, что не стоит торопиться. Мне хреново от мысли, что придётся сделать ей больно, но понимаю – иначе не выйдет. Я сам поставил дурацкое условие и теперь должен сделать всё, чтобы она не разочаровалась во мне. Не оттолкнула.

Целую груди, оставляю на коже влажные отметки, оттягиваю пальцем лишнее сейчас кружево, чтобы добраться до аккуратного напряжённого соска. Лина хочет меня. Боится, но хочет. Её возбуждение плывёт по комнате ароматом белой сирени – сладким как мёд, но с лёгкой ноткой горчинки, за которой скрывается загадка. И я отгадаю, что ещё есть в моей жене, отчего волк готов ползать перед ней на брюхе.

Что она скрывает от меня?

– Не бойся.

Обхватываю губами горошинку и слышу тихий вздох. Тело Лины напрягается подо мной, она стискивает ноги, но мне хватает и аромата, чтобы понять, ещё немного ласк, и моя девочка начнёт сама просить о продолжении.

Хочется порвать её бельё, но меня неожиданно останавливает волк. Мысль, что она старалась, выбирала это бельё для первого раза, застигает внезапно. Чёрт, когда это я думал о таких глупостях?

Но это оглушает, и я аккуратно высвобождаю её грудь, обхватываю ладонями, мну, наслаждаясь их мягкостью. Целую, исследуя каждый сантиметр, запоминаю, врезаю в память всё, что связано с моей женой. Учу реакции её тела.

Чтобы не ошибиться. Чтобы не ошибаться.

И Лина уже не зажимается. Чуть-чуть, но разводит в стороны ноги, уже позволяя мне больше, чем хотела. Не осознаёт, что отдала мне себя. Нежная. Моя.

Моя маленькая девочка, которую я никуда от себя не отпущу.

Она не дала мне включить свет, боялась, что я увижу её тело. Если бы не та дрянь, что подмешали в еду, то мне было бы плевать, но сейчас катастрофически недостаёт освещения. Я хочу её видеть. Всю! До последней родинки. Но человеческое зрение такое неверное, и я полагаюсь на оставшиеся способности оборотня, которых слишком мало. Запах, её запах поманил и исчез, но я запомнил этот аромат. Незнакомый. Но когда бы раньше Лина могла возбудиться так сильно и одарить им меня? Никогда. Моя хорошая девочка, которая так хотела казаться плохой и опытной. Но я раскусил наивную актрису, поймал за хвост свою удачу.

Чуть подрагивающий живот, мои откровенные поцелуи, лёгкие стоны. Лина держится из последних сил, сжимает кулачки, выгибается навстречу моим поцелуям.

– Не трогай пупок, – я слышу неуверенный смешок, она пытается отвести мою голову, когда я касаюсь языком впадинки на животе. – Щекотно!

Улыбаюсь и спускаюсь ниже. Яркое пятнышко на коже – родинка. Раньше не замечал, мне было всё равно, но теперь я его вижу, даже в сумраке комнаты оно светится как метка. Потом я обязательно вернусь к нему, но потом. Позже. А пока спускаюсь ниже, к её разведённым ногам. К восторгу, который готова подарить мне любимая. Её счастье – моё. У нас теперь всё общее, одно на двоих.

Наставник говорил, что оборотень, встретивший истинную пару, сходит с ума от её запаха. Не может надышаться, что ж, это действительно так. Аромат её возбуждения не просто заставляет меня терять себя. Он превращает меня в зависимого, в того, кто готов подарить своей женщине не только луну и звёзды, но и самый оглушительный оргазм. Лаская – твою мать, кто бы сказал мне, что я знаю такие слова! – лаская пару языком.

И она на вкус как чёртов рай.

Её тихий шёпот лишает самообладания, стоны возбуждают до предела.

Моя маленькая пара. Идеальная. Сколько же я ждал тебя, тянул до последнего, не верил. Идиот, чуть всё не разрушил. Но теперь ты моя, Лина, никто не отберёт у меня будущее.

– Пожалуйста, – молит она, выгибаясь на простынях.

Разве я могу ей отказать?

Накрываю её собой, вдыхаю сладкий аромат, почти неуловимый, прячущийся от меня и зверя. Он злится, что не может насладиться, но успокаивается, понимая, что это всё временно. Совсем немного, и дрянь выйдет из крови, а жена останется рядом. И вот тогда-то мы не выпустим её из рук. И из постели.

– Будет больно, – предупреждаю, и она чуть сжимается.

Но шепчет в ответ:

– Я знаю…

Она жмурится. Ждёт, но я не тороплюсь. Скольжу членом по её влажным складочкам, задевая чувствительный бугорок. Пара движений, и я уже на пределе, а Лина расслабляется, готовая принять меня. Медленно, я вхожу в неё очень медленно, слежу за губами, которые она в какой-то момент прикусывает слишком сильно.

Ну уж нет. Целую её, отвлекаю и прорываю сопротивление, ловя тихий вскрик.

– Больно, – всхлип.

– Уже всё, больше не будет больно, – сцеловываю слезинку.

Грёбаный романтик!

Двигаюсь медленно, ловлю губами её дыхание, возвращаю возбуждение прикосновением губ. Хочу, чтобы она запомнила эту ночь как самую лучшую, без боли, одно наслаждение.

И у меня получается.

Она сама обнимает меня, прижимается, старается быть ближе. Разгорячённая откровением наших тел. Я научу её всему, но пока мне нравится эта нерешительность, не наигранная скромность, осторожные прикосновения. Моя истинная провозит по моей спине, царапая ноготками, даже не подозревая, как это может на меня подействовать.

И волк рвётся, чтобы поставить на своей паре метку, заклеймить её навсегда. Я прикусываю чувствительное ушко, прокладываю дорожку поцелуев по шее, выбираю местечко. Провожу языком, широко освежая место будущей метки.

Хочу сделать всё быстро, но тяну. Быть в Лине слишком хорошо, я чувствую, как она дрожит, мы с ней почти дошли до пика, ещё немного, и она сорвётся в оргазм. Я могу чуть-чуть потерпеть, чтобы подарить ей это наслаждение.

Её тело выгибается, прижимаясь ко мне на максимум, внутренние мышцы обнимают член так крепко, что я срываюсь вслед за ней, хотя собирался держаться до последнего. С диким рыком, уже не соображая ничего, врываюсь в сладкое тело, но мне хватает всего пары движений, чтобы кончить. Наполнить её собой во всех смыслах. Сперма наполняет мою уже точно жену, и я не боюсь, что мы были без резинки. Какая разница? Если эта ночь окажется с последствиями, то я только порадуюсь.

Глава 9

Арина

Твою мать!

Я разрываюсь на тысячу частей и перестаю существовать.

Это больно. Больнее, чем мне говорили, чем я читала. Я не хочу, но он продолжает, делает меня своей и… Мне нравится. Я не чувствую себя предательницей, я та, что есть. Я наслаждаюсь прикосновениями чужого мужа, позволяю ему быть моим.

Макар ничего не знает и не узнает, но я не жалею. Я не думала, что всё будет так. И я… рада.

Пока не слышу его горячечный шёпот:

– Мне нужно поставить метку.

– Метку?

Напрягаюсь, пытаюсь отстраниться, потому что Лина ничего об этом не говорила. Но и без неё я прекрасно понимаю, к чему это может привести. Не она, а я стану женой, и этого нельзя допустить.

Придумываю какую-то глупую отмазку, злюсь на себя, потому что не желаю уходить. В его объятиях слишком хорошо. Спокойно. Надёжно. Как если бы Макар был моим мужчиной. Но, увы, как бы мне ни хотелось, это не может быть правдой. Он уже встретил свою пару, и это моя сестрёнка.

Выскакиваю в коридор, по едва освещённому пространству добегаю до комнаты, в которой меня ждут мама и Лина, врываюсь туда без стука. Сестра сидит на диване и смотрит телевизор, покачивая в руках бокал с ярким, словно кровь, вином. Мне достаётся недовольный взгляд, который тут же меняется на озабоченный, когда она понимает, кто перед ней.

– Ну, наконец-то! – вскакивает с места. – Раздевайся! Фу, – оглядывает меня с брезгливостью. – Вы там с ним чем занимались? Ой, нет, не говори, не хочу знать. Снимай с себя всё!

– Линочка, а, может, лучше наденешь чистое? – вклинивается мама. – Он всё равно не учует разницы, а тебе… не после Иры.

Сестра замирает, потом кивает.

– Да, ты права, – произносит и обращается ко мне, словно извиняясь. – Ир, правда, я что-то не подумала… Ты Макарчику что сказала?

– Что в туалет пошла.

– Ну, там и до ванной недалеко, – она поправляет волосы и тянется к сумочке, достаёт губную помаду. – Он всё сделал? Ну, – ждёт, потому что я молчу, торопит, – секс был?

– Был, – сглатываю и обхватываю руками свои плечи.

Не понимаю, что творится вокруг. Дешёвая мыльная опера или жизнь? Мама не обращает на меня внимания, выходит из комнаты, чтобы принести Лине другую одежду – ещё более развратный комплект, только теперь уже красный. А сестра… Я ожидала от неё другой реакции.

Но не равнодушия.

– Это хорошо. Он не был грубым? – она разворачивается ко мне, шлёпает губами. – Что? Должна же я знать, было ли что-то особенное? Мне же надо будет это помнить.

– Ничего особенного. Макар был очень нежен. Он… Любит тебя.

– Конечно, любит, – фыркает Лина. – Оборотень же, а я его пара. Так, мам, давай, помоги Ире собраться, переодеться. Её нужно вывести побыстрее, чтобы никто из этих не учуял, – поправляет волосы, бросает на себя взгляд в зеркало, улыбается. – Ир, ух, как я хочу тебя обнять, но нельзя, понимаешь?

– Конечно.

Мне неуютно. Стыдно. Немножко противно. Я кошусь на дверь ванной, нужно смыть с себя мужские прикосновения, поцелуи чужого мужа. Привести себя в порядок, чтобы никто не мог сказать, что я только что… только что…

– Ира! – мамин окрик врывается в сознание.

Я понимаю, что погрузилась в свои невесёлые мысли и пропустила момент, когда сестра вышла из номера, оставив нас с мамой одних.

– Что? – поднимаю на неё взгляд, вздрагиваю от спокойного недовольства, с которым она всегда смотрит на меня.

Привыкла, но сейчас кажется, что от осуждения в воздухе я задохнусь, слишком уж его много. Слишком. Для меня.

– Иди мойся. И поторопись.

Она суетливо вручает мне стопку вещей – чистое полотенце и мою одежду. Подталкивает в спину, торопит. Но я и сама хочу поскорее разобраться с этим и покинуть отель. Где-то там ещё празднуют счастливое событие гости. Оборотни. Они не должны увидеть меня, понять, что здесь произошёл подлог.

Не должны увидеть копию невесты.

Я запираю дверь, включаю воду в душе и какое-то время просто смотрю на стекающие по стене капли. Не могу собраться с духом. Дорогое бельё душит тело, но я не хочу с ним расставаться, словно оно… последняя ниточка, что будет связывать меня с этим днём. Но мне следует забыть этот день, стереть его из памяти и никогда не вспоминать. Ради себя и сестры, ради её будущего. Счастья.

Макар – лучший из мужчин, по крайней мере, из тех, кого мне доводилось видеть рядом с легкомысленной Линкой.

Пересиливаю себя и вступаю под душ. Немного геля – ароматного, забивающего все запахи – на ладони. Я смываю с себя его запах, аромат своего первого мужчины, ту мимолётную боль, что была и навсегда осталась в прошлом. То удовольствие, которое испытала. Ощущение нужности. Я была центром чужой вселенной. Пусть совсем немного и занимая в этот момент чужое место, но я была. Достойна или нет? Плевать. Оно было.

А теперь я смываю это, чтобы вернуться в свою обычную серую жизнь. Чтобы видеть изредка Макара и улыбаться ему, осознавая, что он никогда не узнает, с кем провёл эту ночь.

Вытираюсь насухо, аккуратно складываю бельё, морщась из-за небольших пятнышек крови на белоснежном кружеве. Натягиваю свои вещи и выхожу в комнату, где мама уже недовольно постукивает каблуком.

– Как долго! – бросает мне и тут же выглядывает в коридор. – Пошли, пока никто не заинтересовался тобой.

– А? – так и держу в руках невесомое кружево.

– Ох, выкинь! Или ты думаешь, что Линочка наденет это после тебя? Что за глупости!

Не могу этого сделать, прячу бельё в сумку.

Зачем? Сама не понимаю.

Она выводит меня по служебной лестнице, мимо праздника, не позволяя даже краешком глаза зацепить великолепие этого дня. Уводит и оставляет у закрытой калитки, оглядываясь по сторонам. Я понимаю, что мама боится, думает, как всё может рухнуть, если нас увидят вместе. И я сама тороплюсь уйти.

Оказываюсь за пределами территории загородного отеля и спешу вызвать такси. Уныло смотрю на отметку «принято» и ёжусь на прохладе ночи.

Глава 10

Арина

Следующую неделю я вся в делах. Скоро начнётся учёба, и я перебираю вещи, гадаю, что может пригодиться сейчас, а что пока можно убрать на дальнюю полку. Мама не достаёт, она пропадает где-то, почти не появляется дома, и я радуюсь этой передышке, которая даёт мне возможность прийти в себя.

Я дура, пора это признать. Дура, которая почему-то ни о чём не жалеет.

У меня словно появились силы, я с радостью бегу на работу. Очень много времени провожу с детьми, наконец-то однозначно принимая и решая своё будущее. Я ведь сомневалась, но теперь точно знаю, буду работать с детьми. С полукровками, потому что это правильно. Верно.

– Ариш, – в кабинет врывается Катя, тяжело дышит, оглядывается.

– Что-то случилось? – я отрываюсь от документов, которые заполняла, спохватываюсь, нажимаю сохранить и снова смотрю на коллегу.

– Там вызов, Филатова опять дочь избила. Я службу вызвала, забираем девочку, сама всё проконтролирую… Но, ох, Ариша, – она нервно закусывает губу, словно не знает, что делать. – У меня дочь нужно с занятий забрать, я не успеваю и туда, и туда.

– Я могу…

Запинаюсь, не зная, что собираюсь ей предложить. Ехать разбираться с Филатовой – нет у меня ни полномочий таких, ни опыта. А забирать чужого ребёнка?

– У вас есть дочь? – неожиданно встаю и замираю.

– Да, – Катя хмурится. – На «ты», Ариша, что с тобой?

– Не ожидала просто, прости, – каюсь, но головой всё-таки качаю. – Я могу её забрать, но я же посторонняя.

– Не волнуйся, Светику я позвоню, она у меня сообразительная. Забери, пожалуйста, – улыбается виновато. – Нет у нас с ней больше никого, а тут… Неожиданно всё это. Не ожидала, что так сложится. И няню на сегодня отпустила.

– Не волнуйся, – торопливо закрываю все файлы, сворачиваю работу. – Я всё сделаю.

Улыбаюсь, подхватываю сумку, спрашиваю, куда ехать. Катя объясняет, но я и так узнаю адрес. Центр искусств, который в школе посещали и мы с Линой. Но Катя беспокоится, сбрасывает мне адрес на телефон, пока я жду такси, просит отзвониться, когда встречу её дочь.

Через минуту получаю ещё и фото, улыбаюсь. Обо мне также беспокоился папа, так что не страшно, я только рада, что Катя – такая ответственная мама.

Когда приезжаю, понимаю, что в пробке провела чуть больше времени, чем планировала, поэтому залетаю в холл Центра, даже не оглядываясь по сторонам. Темноволосую девочку в ярко-розовой футболке вижу сразу. Она стоит чуть в стороне от большой группы девчонок, которые громко смеются и тычут в её сторону пальцами.

– Света? – подхожу к ней.

Она медленно оборачивается, внимательно рассматривает меня, а потом вдруг оборачивается к смеющейся толпе:

– Зато у меня есть старшая сестра, а у тебя нет! – кричит кому-то и обнимает меня, утыкаясь в живот.

Я кладу руки на хрупкие плечики, но не молчу, подыгрываю Катиной дочке.

– И кто из вас обидел мою сестрёнку? – голос холодный, взгляд рассерженной фурии – так я иногда отстаивала права Лины перед учителями. Когда считала, что они на неё наговаривают.

– Никто, – фыркает одна из толпы, – больно надо.

– Пойдём? – тяну девочку к выходу.

– Ага, – Света обхватывает мою ладошку, почти весело улыбается. – Мама сказала, что ты приедешь, но я боялась, что передумаешь. Няня сегодня занятая, у неё вечно какие-то дела. Мама злится, но остальные со мной сидеть не хотят. Говорят, что водиться с волчьим выродком смысла нет, всё равно пойду по наклонной.

– Света! – выдыхаю ошарашенно.

Зато теперь понятно, что передо мной полукровка. Присматриваюсь и замечаю небольшие клычки, которые ребёнок ещё не умеет прятать. И понимаю, что не всё мне Катя рассказала. И не просто так она работает с семьями, в которых растут дети оборотней.

И её это задело.

– Да ничего, я привыкла. Мама тоже ругается на меня, но я понимаю. Она-то папу любила, теперь страдает, что ко мне плохо относятся. Даже как-то предлагала меня в клан отправить, но зачем мне папа, у которого давно другая жена? – она говорит об этом равнодушно-весело, словно о погоде. – Я его и в глаза не видела. Знаю, что где-то живёт, у него сыночек родился, наверное, миленький. А ты будешь моей старшей сестрой, правда? – спрашивает без перехода.

– Буду, – выдыхаю, потому что не знаю, как ответить иначе на этот напор. – Если твоя мама не будет против.

– Мама не будет, она со мной уставать начала. Я же в школу должна была пойти особенную, а меня не приняли пока, мест нет. Мама даже пыталась туда учителем устроиться, не вышло. Но я не переживаю, в следующем году пойду, – она хмурится. – Только девочки обижают. Им родители говорят, что со мной лучше не дружить. На самом деле они не злые, это просто, – замирает на мгновение, – неправильная мотивация и неверная оценка ситуации. Вот.

– У мамы подслушала?

– Ага, – улыбается смущённо. – Я тоже хочу как она. Или пилотом! Но больше как мама работать, чтобы всем помогать.

Отвожу её домой. У Кати большая, светлая и очень уютная квартира. Здесь легко можно представить большую семью. Света показывает свою спальню, по которой видно, что мама в дочке души не чает. Балует, но в меру, потому что Света шёпотом жалуется, что мама запретила устанавливать какую-то новую игру на компьютер. А ещё удалила из электронной книги какие-то романы. Сказала – рано.

В этой квартире хочется жить. Хочется остаться, и я звоню Кате, спрашиваю, могу ли задержаться и приготовить ужин. Она соглашается, и я колдую над плитой. Вроде ничего особенного, но Света мне активно помогает, и к приходу её мамы у нас уже готов наваристый суп, жареная картошка и овощной салат. Света просит булочки, но я не вижу в доме ничего мучного и просто пожимаю плечами. Не мне решать, может, у девочки непереносимость чего-то, и я сделаю только хуже.

Катя приходит вовремя, улыбается дочери, нежно её обнимает, но я вижу, что она устала.

– Ариш, спасибо тебе, – произносит, садясь за стол, – ты даже представить себе не можешь, как сильно меня выручила. Ого, сколько вы наготовили, – удивляется, когда гордая Света ставит перед ней сперва тарелку супа, а потом и картошку.

Глава 11

Арина

Всю дорогу до дома думаю о маленьком лучике света, который спас Катю от депрессии. Понимаю, что и сама бы не отказалась от такого варианта.

И пугаюсь, выкидываю ненужные мысли прочь.

Это не я! Не про меня! Я просто помогла сестре и не собираюсь отбивать у неё мужа. А все эти мысли о ребёнке – просто глупость. Вот встречусь с Макаром лицом к лицу и забуду о таких глупостях. Мы с Линкой ещё посмеёмся над всей этой ситуацией, я точно знаю.

К дому подхожу уже успокоившись. Поднимаюсь на этаж и вставляю ключ в дверь, но даже не успеваю провернуть его, как дверь открывается.

– Мама? Привет, – улыбаюсь. – Ты уже вернулась?

– Ира, – мамин голос остужает мою улыбку и чуть-чуть портит настроение, – я тебя долго ждала.

– Задержалась на работе, – не хочу оправдываться, поэтому лгу. – Как Лина?

– У Элины всё замечательно, – мама поджимает губы и понижает голос. – Сегодня они с Макаром придут на ужин, поэтому тебе нужно уйти сейчас.

– Мам?

Передо мной падает сумка, и я вздрагиваю, поднимая на маму непонимающий взгляд.

– Уходи, – шепчет она, оглядываясь по сторонам.

– Но…

– Ира, уходи, пока он не пришёл! Он должен сегодня прийти в гости, и мы решили, что тебе следует уйти до того, как вы можете встретиться.

– Мам, – я улыбаюсь, чувствую, как страх, прокравшийся было в душу, постепенно сходит на нет. – Мам, всё хорошо. Я просто поздороваюсь и уйду в свою комнату, чтобы не беспокоить вас. Ничего страшного.

Пытаюсь пройти в квартиру мимо неё, но охаю, когда мама впивается ногтями в мою руку, оставляя следы. Больно, но я смотрю на неё и не понимаю, что происходит.

– Я не хочу, чтобы он тебя видел! – внезапно шипит она, и её лицо меняется. Мама отпускает мою руку, ногой подпихивает сумку в мою сторону.

– Из-за того, что мы с Линой близняшки? – хмурюсь. – Или…

– Ты с ним спала! – её шёпот оглушает, а я бледнею и отступаю, баюкая руку, которая невыносимо ноет. Но мать не обращает на мой испуг внимания, шипит, вбивая гвозди в моё сердце: – Он муж твоей сестры, понимаешь? Ты хоть представляешь, что будет, когда он увидит тебя? Лина пошла на такие жертвы, чтобы быть с ним, травила себя этим… этой гадостью, чтобы он ничего не учуял, не понял, что моя девочка до него уже успела оступиться, а ты хочешь испортить всё? Сейчас, когда она наконец-то получила всё, что заслуживает? Не думала, что моя старшая дочь – такая дрянь! – бросает презрительный взгляд и разве что не плюёт в мою сторону. – Подумай о счастье сестры! Он – богатый оборотень! Лина его истинная пара, а ты пытаешься влезть в их семью. Как не стыдно?

Не понимаю. Лина травила себя чем-то? Пила… препараты? Но я ведь точно не заставляла её это делать!

Сердце колотится так, словно вот-вот выскочит из груди и разобьётся о холодные плиты лестничной клетки. Это ведь не со мной? Это сейчас мне всё кажется? Мама не может говорить мне таких жутких слов? Не может выбрасывать из дома только потому, что скоро должна прийти сестра с мужем?

Я ведь ради них…

– Мам, он мне не нужен, – шепчу, смаргивая слёзы, но понимаю, что она не слышит.

Она снова думает только о Лине, которой повезло сорвать куш.

– Конечно, не нужен! Макар – чужой муж, запомни это, – морщится, оглядывая меня, забывая, что старшая дочь выглядит точно так же, как и младшая. – Уходи из моего дома и больше здесь не появляйся.

– Мам? – я в ужасе.

– Что? – кривит губы, а в глазах безумная радость. – Как спать с ним, так первая, а как отвечать, то страшно стало?

– Но вы же сами…

– А у тебя нет головы на плечах? – хлёстко бьёт словами. – У меня одна дочь. И Макару Лина сказала, что её близняшка умерла, так что не ной, иди, устраивай свою жизнь.

– Мам, но я… Мне некуда идти. У меня даже денег нет, – пытаюсь её образумить.

– Найди работу, – морщится.

Она знает, что у меня есть работа, пусть не денежная, но мне нравится. Только все сбережения я отдала сестре, потому что Лине так хотелось платье мечты на свадьбу, а напрягать Макара она боялась. Но всё равно гонит, понимая, что я уйду в никуда.

– Мам, – поднимаю сумку, но она лёгкая, слишком лёгкая, и я решаюсь. – А вещи…

– Я всё выбросила, этого тебе хватит, – она закатывает глаза. – Лучше думай, как будешь оправдываться перед сестрой, если встретитесь! Какая же ты дрянь, Ира!

Хочу поправить её, сказать, что это имя – не моё, но молчу. Как всегда, молчу, знаю, что она всё равно меня не услышит.

Но в последний раз пытаюсь образумить:

– Я переспала с ним, чтобы спасти от позора Лину!

– Заткнись! – взвивается мать, и щёку обжигает болезненная пощёчина. – Не смей лгать о сестре! Лина невинная, тихая, идеальная, а ты, – она начинает тяжело дышать, и я понимаю, что мне лучше уйти.

Подхватываю сумку, но успеваю только развернуться, когда в спину прилетает сильный удар, и я скатываюсь по лестнице, собирая все ступеньки, разбивая колени и сдирая кожу.

– Уходи! – вопит она, а потом смеётся.

Кое-как я встаю, бросаю быстрый взгляд наверх, но там хлопает дверь, и я бегу из дома, чудом не снося кого-то у подъездной двери. Но нет сил даже попросить прощения, я убегаю.

Как так? Ничего не понимаю! Что случилось с мамой? Да, она бывала раздражительной, злилась на меня, наказывала за пустяки, которые легко спускала Лине, но выгонять из дома? Что за глупость! Неужели на неё так подействовала свадьба сестры?

Дохожу до скамейки в парке, морщусь, потому что, кажется, сильно ударилась рёбрами, бросаю сумку и сажусь рядом. Телефон жжёт карман, достаю его, выдыхаю и нахожу номер Лины, чтобы поговорить с ней и понять, что происходит в нашей семье.

Всё это кажется мне какой-то жестокой шуткой. Но я слушаю гудки.

Гудки.

Абонент не отвечает.

Набираю снова. И снова. Наконец, сестра отвечает, лениво растягивает слова, словно нехотя здороваясь со мной:

– Привет. Что надо?

Глава 12

Арина

Я сижу, сжимая телефон в руках. У меня нет ни мыслей, ни желаний. Я думаю о том, что мне нужно встать и уйти из чужого двора, но каждый раз, когда собираюсь подняться, то вспоминаю – мне некуда идти.

У меня больше нет дома.

Нет мамы. Не сестры.

Как так произошло, что они решили от меня отказаться? Нет, это не может быть правдой! Мама, наверное, опять разозлилась на меня из-за того, что я не уделяю сестре внимания, перетягиваю на себя одеяло. Как всегда. А Лина… Она просто ревнует к мужу. И я её понимаю. Я бы тоже не смогла смотреть на сестру, которая спала с моим мужем.

Но всё это… Словно долго брела в темноте и наконец-то прозрела. Я думаю о том, что сестра наговорила мне много лишнего, и будь я чуточку больше похожа на них с мамой, то уже звонила бы ей снова, чтобы намекнуть на денежный вопрос ещё раз. Но я не такая. Я не буду шантажировать, не буду опускаться до их уровня, сама добьюсь чего хотела. А им с Макаром пожелаю счастливой совместной жизни. Заслужили.

Вздрагиваю от звонка, бросаю напряжённый взгляд на экран и облегчённо выдыхаю.

– Да, Катя.

– Ариш, прости, что тревожу, знаю, ты дома, но я хотела с тобой насчёт Светика поговорить. Ты сказала, что сможешь с ней на занятия ходить…

– Смогу, – я неожиданно даже для себя всхлипываю и вдруг начинаю смеяться.

– Ариша?

– Я… Я с радостью, – бормочу в трубку, – только не знаю, захочет ли она теперь с бомжом гулять, – и снова смеюсь.

– Так, что произошло? – голос Кати становится твёрдым.

– Ничего, – делаю несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться. Помогает, и я спокойно произношу: – Меня мать из дома выгнала.

– Тьфу, – недовольно произносит Катя. – Тогда бери такси и мигом ко мне. Придумала проблему, тоже мне!

– Я не думаю…

– Вот и не думай, собирайся и приезжай. Будешь мне доченькой, раз уж Света решила, – смеётся, но я чувствую напряжение в её голосе.

Я пытаюсь протестовать, но мне хочется почувствовать себя не одинокой, и я соглашаюсь. Искать такси, вызывать – не хочу, поэтому иду на ближайшую остановку, жду автобус, который должен привезти меня как можно ближе к Кате.

И думаю. Думаю, как быть дальше.

С учёбой никаких проблем, но вот с работой придётся что-то решать. У меня нет лишних денег. Да что там! У меня вообще нет денег, никаких. Ни сбережений, ни больших выплат в перспективе. Скоро начнутся занятия, до холодов ещё долго, но мама не дала мне забрать тёплые вещи. Конечно, она скоро успокоится, и я, наверное, смогу их забрать, но что-то подсказывает, что и тогда всё будет плохо.

И предательство сестры бьёт больно. Я всегда считала, что уж на неё точно могу рассчитывать в любой ситуации. Но оказалось…

И я виновата не меньше.

До квартиры Кати добираюсь уже по темноте, и она открывает сразу, смотрит на меня недовольно, злится, поджимает губы.

– Я уж подумала, что ты не приедешь, – говорит, наконец.

– Просто думала.

– Нужно было не думать, а сразу ко мне ехать. Есть хочешь? Ваш ужин ещё остался.

– Спасибо.

Из комнаты Светы доносится музыка, она смотрит какую-то комедию и весело смеётся.

– Чего замерла?

– Я вас не стесню? – мне неловко, на глазах снова вскипают слёзы, и я не знаю, что делать.

– Глупости какие! Свет? Тут Ариша пришла! – кричит, споро накрывая на стол.

Топот детских ног, счастливый визг, и Света виснет на мне. Я обнимаю девочку в ответ, понимая, что, даже если захочу, не смогу отсюда уйти. За один день в чужой семье я получила больше внимания и добра, чем за всю жизнь в родной.

– Ты с нами жить будешь? Ура! Я так рада, – тараторит девочка. – А ты будешь помогать мне делать домашнее задание? И мама говорила, что если ты согласишься, то мы с тобой будем ходить везде вместе! Ты согласишься?

– Свет, – мягко обрывает её Катя.

– Я помню, мам, – она отпускает меня и отступает. – Я контролирую себя. Ничего страшного… Ой, фильм! – и срывается с места, возвращаясь в свою комнату.

– Она немного… гиперактивная, – Катя вздыхает, но я вижу в её взгляде тревогу. – Знаешь, нельзя так говорить, но я даже рада, что ты мамой поссорилась. Прости, – виновато отводит взгляд. – Расскажешь, что у вас случилось?

Я молчу, ковыряюсь в тарелке, не знаю, что сказать. Мне стыдно рассказывать правду, но без этого… Я не хочу, чтобы Катя считала меня виновной в чём-то, мне надо с кем-то поделиться своей историей. Всей историей, от начала до самого конца. И я тихо, чтобы не услышала Света, начинаю.

Говорю, что всегда заботилась о сестре, о том, чтобы она хотя бы училась нормально. То прикрывала её похождения, брала иногда на себя её вину в шалостях. Рассказываю, что Лина всегда мечтала удачно выйти замуж, а не так давно влилась в компанию, где тусовались оборотни. Влилась и захотела стать женой оборотня. И ей повезло, она встретила истинную пару. Точнее, это оборотень признал в ней пару… И после этого мнусь, не зная, как выложить то, что произошло дальше.

– Он что? – не верит Катя. – Да бред какой-то! Волк, если пару встречает, ему срать, кто там у неё до него был, у них же с этим проще. Истинная – это всё. Это жизнь, это сила, контроль и прочие плюшки, которые людям даже не снятся. Он бы не отказался от неё в любом случае, так что ерунду твоя сестра несла. Или он так хотел от неё отказаться. Прости, Ариш, но других вариантов я не вижу.

– Он её любит, – вздыхаю. – Он таким нежным был, такие слова говорил. Так что не игра это была с его стороны. Он на самом деле вот с такой придурью, – кривая усмешка скользнула по губам.

– Не верю я, – Катя стоит на своём. – Оборотни все одинаковые, им эти наши человеческие заморочки важны только в договорных браках. Да и то не всегда.

– Не знаю. Но ночь я с ним провела. Даже не ночь, – краснею и замолкаю.

– Ладно. Всё мне понятно, – Катя поднимается из-за стола, собирает посуду. – Идём, покажу комнату, в которой жить будешь.

Глава 13

Макар

Я целую спящую жену и выхожу из спальни. Это уже ритуал, к которому стараюсь приучить себя. Стараюсь изо всех сил. Так всегда делает отец, знаю и стараюсь соответствовать, но не могу. Словно что-то толкает меня прочь.

Волк тоскливо воет, но я привычно успокаиваю. Лучшая ночь в моей жизни словно разделила всё. И Лина, та, которую я сжимал в объятиях, невинная, искренняя, раскрывается передо мной с другой стороны. Она старается быть идеальной, но меня это только злит. Я больше не чувствую от неё аромата сирени, хотя Лина говорит, что у неё те же самые духи. Но они пахнут иначе.

Иногда мне кажется, что я чувствую отголоски её эмоций, но спрашиваю, и оказывается, что снова ошибся.

В офис приезжаю рано, думая, что загружу себя работой. Но нет, делать нечего. Конечно, есть вариант съездить к родителям, и они даже не будут против, но тогда возникнут вопросы, почему я не остаюсь с любимой женой.

– У тебя медовый месяц, а ты с утра пораньше прёшься на работу? – голос друга бесит.

– Андрюх, какого? – рычу на него. – Тебе не нужно в универ?

– Сейчас нет. У меня пары с обеда, – он ухмыляется.

– И даже нет студенточки, которая скрасит твой досуг?

– Что ты, я правильный преподаватель, как я могу? – наигранно возмущённо восклицает он.

– Обычно. Свали. И без тебя тошно.

– Не оправдала надежд твоя Лина? – неожиданно бьёт по больному.

И я не знаю, что ему ответить. Хочется вмазать, чтобы заткнулся, чтобы захлебнулся кровью.

– Оправдала, ты это знаешь. Просто… Я столько знаю о том, что должна принести связь с истинной парой, что не могу понять…

– И чего ты не понимаешь? – Андрюха проходит в кабинет и заваливается в кожаное кресло для посетителей.

– Почему у меня этого нет.

– Чего нет?

– Обретая истинную, оборотень получает полный контроль над зверем, стабильность и дополнительные силы, – проговариваю заученно и прикрываю глаза. – Контроль у меня был всегда, а вот с остальным – засада. Понятия не имею, что не так.

– А как же минусы? – хмыкает Дрюха.

– Ты про чувства? Я же говорю, порой кажется, что слышу её эмоции, но не могу понять, то это или мне кажется. Я с ней совершенно запутался.

– Ну, волк её же признал? Признал. Значит, тебе просто нужно немного времени, чтобы свыкнуться, тогда и почувствуешь, – Андрей хмыкает. – Правда, не думал я, что ты так быстро наиграешься.

– Отвали. Ты пришёл мне мозги любить?

– Нет, – качает головой. – Дядя просил охрану подыскать, там какая-то фифа приезжает, нужно сопроводить.

– Я подберу, – тянусь к мышке, чтобы открыть график работы сотрудников и найти свободных. – Какие даты?

Андрей отвечает, начинается рабочая рутина. Я закидываю себя делами, делаю всё, чтобы как можно дольше задержаться на работе. Дома ждёт Элина, мне хочется увидеть её, желание прикоснуться к ней болезненно тянет, рвёт сердце, и я не выдерживаю. Сворачиваюсь, откладываю всю бумажную работу на завтра. Это странное чувство, я не могу найти ему толкового объяснения. Чертовски хочется видеть её рядом, держать в поле зрения, словно какой-то долбаный маньяк. Понимаю, что это чувство должно вскоре пройти, стереться со временем, когда волк успокоится и осознает, что его пара никуда от нас не денется. Но пока что мне без неё трудно. Слишком трудно.

Три недели. Я слышу себя, но держусь.

Три недели. Это даже не месяц, тяга к жене всё равно не пройдёт так быстро. Я люблю её, хочу быть с ней. Она – моя истинная, в конце концов!

Я закрываю дверь и выхожу из офиса, кивая кому-то на ходу.

Мне нужно увидеть Лину. Чёрт, она мне нужна как воздух.

Глава 14

Арина

– Рина, зайка, я опаздываю, ты заберёшь Свету с занятий?

Я прижимаю телефон к уху плечом, бросаю быстрый взгляд на расписание, которое висит над моим столом.

– Конечно, Кать, – прикидываю, что ещё успею завести документы на работу.

Это, конечно, может и до завтра подождать, но я хочу уже уволиться и полностью посвятить себя учёбе, чтобы ничто не мешало и не отвлекало. Занятия только начались, но я уже успела записаться на дополнительные, даже взяла курс, который вела настоящая волчица.

И позвонила в ту школу.

Долго собиралась, сидела над телефоном, не решаясь нажать на вызов. Но в итоге всё-таки сделала это. Конечно, на работу меня брать никто не торопился, но пригласили на стажировку, что уже о-го-го!

Я могла собой гордиться.

– Ты меня слушаешь?

– Да, – вскакиваю из-за стола, захлопываю крышку ноута и тороплюсь к выходу. – Мне ещё нужно в офис заехать, Света не будет против?

– О, конечно, нет! Даже хорошо, если заедешь, я хочу, чтобы ты кое-какие бумаги подписала.

– Ладно.

Не задумываясь над тем, что могло от меня понадобиться Кате, бегу за Лучиком.

Так странно, но всего за три недели я привыкаю к быту посторонних людей, потихоньку втягиваюсь в незнакомый ритм жизни. Катя никогда меня не ругает, да и Свету тоже. Объясняет всё спокойно, даже если мы неправы. И я начинаю думать, что вот такой и должна быть мама, незаметно перенимаю её привычки.

Успеваю к школе до того, как заканчиваются уроки, жду у ворот. Светик выходит медленно, и я напрягаюсь, разглядывая девочку. Ни мне, ни Кате не нравится эта школа, но она ближайшая к дому из тех, которые внедрили смешанные классы. Поэтому терпим и надеемся, что со следующего полугодия сможем перевести наш Лучик в школу для полукровок.

Света замечает меня, вскидывается и бежит навстречу.

– Рина! А где мама? – подбегает и обнимает меня, но я вижу, как она оглядывается назад.

Из ворот как раз выходит компания, и мне не нравятся их взгляды.

– Она на работе, мы сейчас к ней прокатимся, а потом домой. Идёт?

– А то, – важно кивает Света.

– Как дела в школе? – беру её за руку и иду к остановке.

– У нас новенькая в классе, – как-то безразлично рассказывает она. – Я думала, мы подружимся, но она выбрала этих, – поводит плечиком. – Стадная, хочет влиться в компанию, своего мнения нет. Так что, я с ней дружить не хочу.

– Стадная? – хмурюсь, ускоряю шаг, и мы почти бежим, но успеваем запрыгнуть в автобус.

– Глупая. Она тоже полукровка, но совсем слабая. Не понимает, что когда я переведусь в другую школу, они над ней будут издеваться.

Хочу объяснить Свете, что не нужно так говорить, но потом решаю, что она права, так что, если считает, что поступает правильно, то пусть.

В офис службы нас пускают беспрепятственно. Я пока что здесь работаю, а Свету знают, так что выписывают разовый гостевой пропуск. Спрашиваю у вахтёра, приехала ли Катя, и узнаю, что её ещё нет.

– Свет, ты побудешь в игровой? – спрашиваю у Лучика.

Она недовольно хмурится, но соглашается. Ей там всё равно нравится, даже если нет других детей, есть краски и много бумаги, скучать не будет.

Бегаю по кабинетам, передаю другим специалистам дела, над которыми работала в последние дни. Хочу, чтобы никто из детей не остался без присмотра, даже немного воюю, объясняя отчаянное положение одной из мамочек. Знаю, что такое рвение удивляет сотрудниц, но я считаю, что неправильно уходить, оставляя других в беде.

– Рина? – Катя заглядывает в кабинет, когда я дописываю отчёт.

Он не к спеху, но я решаю закончить его сегодня. Впрочем, им я могу и завтра заняться, просьба Кати важнее.

Мы доходим до кабинета по делам опеки, и я останавливаю Катю:

– Что мы здесь делаем?

Она улыбается как-то нервно, дёргает плечом, но отвечает спокойно:

– Я хочу, чтобы у тебя было право опеки и воспитания Светы, если со мной что-то случится.

– Кать, что за глупости! Что с тобой может случиться?

Сама мысль об этом на гране абсурда.

– Ничего, – она улыбается, – но у нас есть возможность всё оформить. Так почему бы и нет?

– Я посторонняя, – напоминаю ей.

– А Светик наш – полукровка, – строго обрывает Катя и толкает дверь. – Лучше учи законы оборотней, Рина. Она признала тебя кровной родственницей, а у них это будет даже важнее, чем родная кровь.

Оформление бумаг занимает пару минут, не шучу. Всего-то и понадобилось три заявления – от меня, Кати и Светы. А вышла из кабинета я уже полноправной родственницей оборотня. Да, не кровная, но сестра. Никогда не думала, что такое возможно, и не понимаю, что думать и как реагировать. Вижу только, что Светик радуется больше всех, обнимает меня и смеётся, будто совсем не хочет отпускать.

– Кать? – дёргаю подругу за рукав, когда она, задумавшись, проходит мимо нужной двери. – Что случилось?

– Ничего, – она улыбается мне, подмигивает дочери и говорит: – Свет, сбегаешь на первый этаж в столовую? Я так булочку хочу, сил нет.

– Кончено, мам. И мне можно?

– Можно, что за глупые вопросы, – смеётся. – Всем купи по самой вкусной булочке.

– Ага! – Светик хватает протянутую купюру и убегает.

Я смотрю на Катю и вижу то, что не замечает девочка. Женщина устала, улыбка вымученная, ненастоящая, и это пугает меня.

– Кать…

– Ариш, не надо, – обрывает, будто знает, что я хочу сказать. – Я влезла в одно дело слишком глубоко и не хочу вас за собой утягивать. Ты совсем ещё ребёнок…

– Ну, спасибо, – бурчу.

– Хочешь сказать, я не права? – усмехается она.

Мне ей сказать нечего, поэтому только вздыхаю, молчу. Она права, из моих ошибок и глупостей можно энциклопедию составить, только не изменить уже прошлого, о будущем думать надо.

– Вот и я о том же. Ариш, пообещай мне, что бы ни случилось со мной, ты не бросишь Свету.

– Конечно, не брошу! – возмущаюсь.

Глава 15

Арина

Я стою у полки с чипсами и не знаю, какие выбрать. Ловлю себя на мысли, что от вкуса краба подташнивает даже на расстоянии, а вот грибные привлекают внимание. Рот наполняется слюной, и я хватаю большую пачку, кидаю её в корзину и выдыхаю, словно покорила Эверест. Никогда не любила такие закуски, но вот который день стоит в голове образ чипсов, не могу с собой ничего поделать. Хорошо, Светик согласилась сходить со мной в магазин и теперь бродит где-то между полок, пока я раздумываю над выбором.

Впрочем, каких только заскоков не бывает от нервов? А Катя мне их много накидывает, один хлеще другого. Нервирует.

– Арина Максимовна Гордеева?

Вздрагиваю, разворачиваюсь, ища Светика взглядом. Она стоит перед стеллажом с орехами, и я перевожу взгляд на мужчину.

Ничего особенного. Одет слишком просто – джинсы и лёгкая куртка по погоде, кепка и солнцезащитные очки, за которыми не видно глаз. Это может быть кто угодно, простой офисный работник и бандит. Или представитель власти, который откуда-то знает моё имя.

Стараюсь, чтобы он не заметил моей нервозности, улыбаюсь и отвечаю:

– Пока да.

– Пока? – он окидывает меня взглядом, хмурится. – И что это означает?

– Что я пока не вышла замуж. С кем имею честь? – не договариваю.

– Артемий Леванский. Служба по контролю преступлений оборотней в отношении людей.

Выдыхаю, даже улыбаюсь.

– Я не на работе. Приходите в приёмные часы, – вспоминаю, когда у меня остались смены, чтобы озвучить ему.

– Вы не поняли, Арина Максимовна, – он нехорошо улыбается. – Я не по работе. Не по ВАШЕЙ работе. Милая девочка, не правда ли? – кивает на Свету. – Будет жаль, если она пострадает.

– Это угроза? – опускаю руку в карман, злясь на себя, что не могу включить на ощупь диктофон.

– Предупреждение. Если Екатерина Григорьевна Алунева, мать этого чудесного ребёнка, сообщила вам информацию, которую попросила сохранить в тайне, или передала документы конфиденциального характера, свяжитесь со мной, – он протягивает мне белую визитку, на которой нет ничего, кроме номера телефона. – Мы друг друга поняли?

– А если я откажусь?

– Вы же умная девушка, понимаете, что так лучше не поступать?

– Но вдруг?

– Тогда я буду вынужден сообщить Владимиру Терскому о том, что его бывшая супруга утаила факт рождения ребёнка. Думаю, он не позволит вам воспитывать его дочь.

– Есть ещё Катя. Она отстоит дочь.

– Екатерина Григорьевна не сможет опротестовать решение клана.

– Почему же? Максимум, что могут от неё потребовать, это переехать в клан. Я знаю.

– Рад, что вы знаете. Помните о том, что я вам сказал. Удачного дня и… Прикупите девочке чёрное платье, оно ей понадобится.

Леванский салютует ладонью и уходит, оставляя меня в растрёпанных чувствах. Я теряюсь, испугавшись вполне реальных угроз. Бывший муж Кати не в курсе о дочери, и мы собирались как можно дольше держать его в неведении. Пусть Светик подрастёт. Определится, чего хочет в жизни, чтобы клановые правила на неё не давили.

Эту неделю мы торопились как могли. Катя решила, что простое опекунство – это слишком мало. И пусть я гоню от себя дурные мысли, но вся эта спешка и меня заставляла нервничать. Я не задаю лишние вопросы, потому что Катя попросту отшучивается. Мне не хочется её огорчать, именно поэтому я соглашаюсь на безумие – поменять фамилию, чтобы у меня и Светика была не простая детская привязка оборотня к человеку, а нечто большее.

Я не верю, что это понадобится, но делаю всё.

– Свет! – зову девочку, а сама достаю телефон, чтобы набрать Катю.

Гудок, второй, третий.

Абонент не отвечает.

Звоню снова.

Безуспешно.

Нервы напряжены до предела. Я едва могу вздохнуть от тревоги, что накрывает с головой. Катя никогда не пропускала звонки от меня и Светы, это был наш первый договор. Всегда брать трубку, а если нет возможности, то тут же сообщать, что всё хорошо.

Но сообщение не приходит. Минута, другая, я снова перезваниваю.

Прохладная ладошка сжимает мою руку.

– Ариш?

– Мама не говорила, какие у неё сегодня могут быть дела? – спрашиваю у Лучика.

Она трясёт головой, но я вижу в её глазах дикий, почти животный страх. Она не знает, что случилось, но переживает не меньше моего.

– Нет, у меня сегодня уроков нет, сказала с тобой весь день быть поэтому, – шепчет, прижимает к груди банку с орехами.

Я её отбираю, кидаю в корзину, улыбаюсь, тащу нас к кассе, говорю о чём-то несущественном, успокаиваю нас.

Уже дома включаю какую-то комедию, открываю чипсы и орехи. Светик смотрит фильм, а тайком снова и снова звоню Кате. В какой-то момент мне становится плохо, я неторопливо поднимаюсь, чтобы не испугать наш Лучик, и выхожу из комнаты. До туалета едва успеваю добежать. Меня выворачивает над унитазом, спазмы будто рождаются в животе, выкидывают всё содержимое желудка.

Долбанные нервы.

Включаю воду, чтобы умыться, смотрю на себя в зеркало и не узнаю. Нет, я остаюсь прежней, но безумный взгляд портит внешность, делает меня ненормальной. А так не пойдёт.

Стараюсь успокоиться, возвращаюсь в комнату и вижу, что Света отодвинула от себя чипсы.

– Тебе от них стало плохо? – спрашивает она.

Я пожимаю плечами, потому что не знаю, что ей ответить. Запах грибов манит ещё сильнее.

Но не успеваю вновь погрузиться в фильм, как начинает звонить телефон. Хватаю трубку, ожидая увидеть там имя Кати, но входящий от начальницы.

Встаю и выходу в коридор.

– Слушаю, – выдыхаю тихо.

– Арина? Ты ведь сейчас с Катиной дочкой? Опеку уже оформили?

– Да, только документы на смену фамилии остались, но тут недолго, сказали недели две всего подождать…

– Вот и хорошо, – с каким-то непонятным облегчением выдыхает она. – Девочка, значит, одна не останется.

– Как это «одна»? – переспрашиваю. – А Катя?

– Ох, Арина, такой кошмар! Ты не знаешь? То-то такая спокойная… Екатерина в аварию попала. В неё какой-то пьяный на трассе влетел, с дороги выдавил. От машины ничего не осталось… Нет больше нашей Екатерины, не стало её.