Маморитаи

Пролог

Правдивые слова похожи на свою противоположность.
Лао Цзы

В тот знаменательный день погода бушевала попутным ветром и лёгкой изморосью. Небесное светило мигало скромными лучами по несущимся головам шиноби. Для них не то что день, вся неделя выдалась неудачной. Юным ниндзя повезло принять миссию, столь опасную, что не верилось в её успешное завершение, ведь целью, их жертвой, стала занимающая первые строки в книге Бинго отступница. Отступница из их деревни.

Пуховые облака тенью накрывали кроны деревьев, острые хребты, мечущихся животных и людей. Ветер будто подыскивал жертву для своей хлёсткой морозной плети, а находит лишь после дождевую одинокую, бугристую землю. Толстые ветви скрипели под неосторожным бегом шиноби, листья сыпались от тряски, с приятным шелестом выпускали из своих объятий спугнутых птиц. Пространство разрезалось острым кунаем, всадившимся в ствол, так и не достигший вёрткой цели, имеющей тусклые чёрные пряди. После серии шифровых жестов двое парней, бегущих по бокам от капитана, рванули в противоположные стороны. Шиноби с причудливой колючей прической остановился, с прищуром узких глаз цепко огляделся. Его палец стучал по кольцу куная, поза слылась напряжённой оборонительной стойкой, а аналитический мозг выискивал взволновавшие объекты окружения.

«Есть» — шикнул капитан.

Его пальцы сложились в простую печать, а губы прошептали: «Кай!».

Обстановка слабо изменилась. Единственное, добавилась существенная деталь, натолкнувшая капитана в нужную сторону. Всё шло, как он и думал, что не могло не вводить в ступор от подозрений. Шиноби стянул с кары нитку ткани, застрявшей противоположно той стороне, куда вонзился прошлый кунай, не теряя времени последовал за отступницей. По его расчётам её уже окружили.

Капитан прыгнул на сук, расположенный выше того, на котором сидит отступница. Её плечи часто подымались, изо рта валились облачка пара, единственная рука крепко сжимала рукоять катаны. Шиноби заметил спрятавшихся товарищей, словил по очереди их взгляды и с высокой скоростью начал складывать шифровые жесты. Оба кивнули.

Яркий блондин, одетый в зелёный жилет и бордового цвета форму шиноби, напичканную жёлтыми вставками, скрытно перемещается за то дерево, на котором сидит отступница. В его ладони формируется синий крутящийся шар, мгновенно разрушивший по велению хозяина ствол. Отступница встрепенулась и за секунду до смертельного столкновения исчезает в стрёкоте молнии. Капитан сменяет дислокацию. Его спину освещает слабое тепло, небесная горящая звезда откидывает заметную тень. Он складывает печати, чёрная клякса под ногами видоизменяется, плавный крюк ухватывается за отступницу именно в тот момент, когда она материализуется на полной света ветви.

Третий шиноби, со странно поднятыми чёрными волосами, отливающими синим, одетый в зеленый жилет и аналогичную желтоволосому форму с фиолетовыми вставками, рывком сближается с обездвиженной отступницей. Левая рука до чужого хрипа стискивает шею, а правая обнажает катану из чёрных ножен.

Наруто внезапно хватает Саске за правое запястье, силой заставляет остановиться.

С трудом поддерживающий технику на подобном противнике Шикамару закатывает глаза.

— Стой, Саске! Я уверен, мы можем обойтись без радикальных действий! Она же твоя сестра в конце концов!

Учиха замирает, как вкопанный и смотрит на Наруто с холодным, почти апатичным выражением лица. Густая бровь приподнимается, отчего Узумаки передёргивает плечами.

— Она больше не моя сестра. Она монстр… И ее нужно уничтожить.

— Не думала, что ты сработаешься с Наруто, братец, — язвительно кривит губы Изуна.

Саске не обращает внимание на слова отступницы, пытаясь вырвать руку из хватки лучшего друга. Шикамару мысленно чертыхает «любезную» Хокаге за её уникальные способности ставить подчинённых на подходящие места, с подходящими людьми и беспроблемными миссиями. Как же вертел он ранг джонина, Наруто и чёртову систему подбора команд. Разнообразие опыта им, понимаешь ли, слаженная работу с любым шиноби, в рот им сенбон…

— Ты всё такой же добряк, Наруто, хн, — шипит Изуна и, вызывая кислое выражение на лице Нара, активирует шаринган, сбрасывая теневую технику.

Она подпрыгивает, избегая подсечки, хватается за верхнюю ветку и напитанной чакрой голенью целится в голову Саске, но натыкается на звякнувшее лезвие катаны.

— Не вмешивайся, — отталкивает Наруто, мчась к врагу Саске.

Он прогоняет райтон по лезвию, делает решительный рывок. Двое Учиха сталкиваются в воздухе, от их оружия летят слепящие искры, отступница, не отпуская рукояти и не ослабляя напор, падая вместе с братом, складывает печати, шепча название техники. Порыв футона Изуны сметает ближайшее дерево. Щепки, как управляемые, со всех сторон несутся на Саске. Он цыкает, то ли отталкивается, то ли ударяет ступнёй живот противницы. Несколько щепок вонзаются в кожу, лезвие Изуны, следуя умелым движениям хозяйки, оставляет внушительный порез на щеке. По скуле Саске обильно течёт кровь. Игнорируя царапину, он ненадолго приземляется на сук и тут же атакует сестру.

Один трёхтомойный шаринган против другого. Катана против катаны. Идентичный стиль кланового боя. Огненные техники, палящие округу и чуть не устроившие лесной пожар. Учиха против Учиха. Единственный из них проигрывает в этом противостоянии.

Небольшая поляна посреди редкой части леса с подкопчённой травой и раскрошенным валуном превращается в могилу для отступницы. Тяжело дышащий, вспотевший, измокший, с плетью висящей левой рукой, множественными средней тяжести колотыми ранами, Саске стоял на подрагивающих ногах перед бывшим валуном, апатично смотря на грязную, окровавленную руку, выглядывающую из-под камней. Он чихнул из-за пыли, качнулся.

— Оп! — воскликнул нарочито бодро Наруто.

Он подхватил слабо упирающегося лучшего друга за плечи. Светлый взгляд с непонятным даже для него самого сожалением цепляется за кисть руки на земле, тянется до вершины горкой сложившихся камней, от которых до сих пор оседает серый дымок.

Глава 1

Наруто идет тихо, что удивительно, скрестив руки на груди и глядя в землю перед собой. Ему не хочется преследовать Изуну, тем более, что для него это даже не миссия. Он просто делает это, чтобы помочь своей команде и остудить пыл бабули Цунаде.

Солнце необычно припекает для зимы, каждый хруст веток, пение птицы или редкая фраза его товарищей режет уши, будто нечто неестественное. Наруто резким движением смахнул капли пота со лба. Он рассеянно хмурился, закусывал губу, периодически косясь на постного Саске, но из его рта не вылетало ни единой допущенной в рамках головы мысли. Узумаки логически решил, что если вякнет что-то глупое про его сестру, то будет целесообразным бежать к Хокаге и просить подписать смертный приговор на виселицу. Подобным образом умереть гораздо гуманнее, чем от яростного клинка Саске.

«Эх~ Вот если бы у меня была сестра, я бы всеми силами вернул её в Коноху… Да я бы вообще не допустил её падение во тьму!» — легкомысленно мечтал Наруто, скрестил руки за головой и довольно хихикнул

«Опять» — глубоко вздохнул Шикамару, заметив перемену в Наруто.

Он становится таким невыносимо рассеянным и глупым в подобные моменты витания в несуществующих образах.

Команда сошла с прямой протоптанной дороги на бугристую, широкую тропу глубины леса. Некоторое время они продолжают идти молча. Все переговоры, итак нечастые, сошли. Внезапно Саске останавливается, между его бровей залегает складка, ладонь тянется к спрятанной серым плащом катане. Некоторое время он стоит неподвижно, словно к чему-то прислушиваясь. Затем он поворачивается к насторожившемуся Шикамару, ничего оглядывающемуся Наруто, и ядовито шикает. Узумаки захлопнул рот с клацающим звуком.

— Мои зубы! — хватается за челюсть, скуля на одной противной ноте. Его затылок страдает от подзатыльника Саске.

Шикамару смиренно закатывает глаза.

Саске возвращается к подслушиванию окружения. Птицы звонко чирикают, их крылья хлопочут над головами шиноби. Деревья колышутся от ветра, листва приятно, гипнотически шуршит. Дятел стучит по стволу. Кузнечики изредка поют.

Ветка с хрустом ломается под чьим-то весом. Внимание команды обращается на неприметный, такой как все, куст. Они напрягаются, но не встают в оборону. Неизвестный шиноби намерено дал о себе знать.

Наруто непроизвольно хрюкает от смеха, бесполезно прикрываясь руками. Саске делает вид, что не заметил, на деле сосредоточенный на контроле мимики, он не желает показать вышедшему, как какое-то божество, из пропускающих сквозь себя кустов Итачи, то, как его застали врасплох. Внутри ворочается недоверие, подскрёбывающая злость на старшего брата.

С минуту оба Учиха безмолвно обмениваются алым блеском шарингана. Саске чуть наклоняет вперед корпус, будто в преддверии рывка, его останавливает твёрдая рука Шикамару.

— Ты же Итачи? Что ты здесь делаешь?

Нара сравнил сходство двух братьев, наличие шарингана и пришёл к весьма очевидному выводу. Он убрал ладони в карманы, цепко осмотрел отступника Конохи, пускай и не такого опасного и разыскиваемого, как Изуна. Ничто не говорило о его намерении напасть: ни расслабленная поза, ни отсутствие попыток загнать в иллюзию, ни напрягающая в подобные моменты Ки.

Хотя есть шанс, что он как-то успел задействовать на Шикамару гендзюцу.

Итачи поднял голову на зимнее небо, незаметно для команды хмыкая. Он различал иронию, чёрную, как его жизнь.

— У нас одна цель, — спокойно опустил взгляд на сверлящего его персону Саске — «Акацуки» заказали голову Учиха Изуны.

— А? С чего ты взял, что нам нужна её волосастая голова? — возмущается святая невинность в лице Наруто.

Он столь смешно надул щёки, столь обиженно, как ребёнок, что скрытые высоким горлом плаща губы Итачи слабо изобразили улыбку.

— Команда из Конохи направляется в деревню на границе со Страной Песка…

— Она здесь единственная в радиусе двадцати километров, — походу поясняет Нара для Узумаки.

—…Разминувшись с другой командой из Конохи на пару часов. Коноха чуть более месяца назад утверждала, что убила Изуну, но её заметили на месте преступления…

— Между прочим! В компании с «Акацуки!» — вновь перебил Наруто. Шикамару закатил глаза и заткнул его рот ладонью.

—…И вдруг ты натыкаешься на нас, — кивнул вместо Итачи Нара, обтирая испачканную в слюне ладонь о шершавую ткань брюк. Противно…

Итачи молчаливо продолжает играть в гляделки с младшим братом, пока Наруто не восклицает, стукая кулаком по раскрытой ладони:

— О! А давай ты к нам присоединишься!

— Что? — синхронно повернули голову к нему Нара с Саске.

— Идиот, ты мозги в утробе матери не забыл? — добавил шипяще последний.

Итачи склонил голову к плечу. Длинные локоны спадают на щеку, а горящие кровавым светом глаза подобно бездне смотрят в душу Узумаки.

— Сам ты бестолочь! — своим криком он распугал каркающих воронов на рядом стоящем дереве — Ты Изуну не смог добить нормально! Именно из-за тебя я не ем лапшу в «Ичираку» и не гуляю с Сакурой-чан, а шляюсь по лесу, гоняясь за твоей сестрой. Этот «Акасики»…

—«Акацуки» — неловко попытался встрять Шикамару, отшатнулся от широкого взмаха руки.

— Пофиг! Короче, он станет неплохим подспорьем!

Саске скрипнул зубами. Он готов был поклясться, что от испытываемого сейчас раздражения перейдет на следующую стадию шарингана и спалит блондинистого придурка.

Саске резко выдохнул, переглянулся с Шикамару, с напускным безразличием дернул плечом и, растолкав товарищей, пошёл по тропе дальше.

Шикамару настороженно осмотрел нежданного союзника, сжал ладони в кулаки, идя за Саске. За спиной Нара услышал веселое гудение Наруто, громкий вздох от Итачи и звук, словно по земле тащат сопротивляющиеся тело.

«Наруто такой Наруто!» — усмехнулся Шикамару, слыша странный глухой шум словно от хлопающих неподалёку крыльев, однако стоило вскинуть голову, как небо встретило привычным отсутствием птиц.

Глава 2

Тусклые лунные лучи заливают пустынную комнату, подобно прожекторам, из небольшого окна с заляпанными стеклами. Бедная обстановка заставляет Саске кривиться, когда он входит внутрь и оглядывается.

Деревянные доски испачканы смоляными пятнами, со стен слезли в некоторых местах зеленые обои, а пыль пропитала пространство настолько, что становится понятно — здесь не убирались по меньшей мере год. Однако Саске заметил несколько следов от подошв, передвинутый недавно светильник на тумбочке и будто протёртые пальцами мазки на изголовье кровати.

Итачи уселся в скрипнувшее кресло, откинул голову на рваную, точно исцарапанную когтями, спинку. Локоть оперся о подлокотник, пальцы второй руки сжали запястье.

Ноздри старшего брата широко раздувались, впускали стылый воздух, из слабо приоткрытого рта вырывались глухие хрипы, похожие на храп, но им не являющийся.

Саске, сидящем в соседнем кресле — на кровать он принципиально не ляжет из-за её далеко аварийного состояния — казалось, что брат спит. Он пускай и ощущал усталость, но сон никак не шёл, поэтому младший Учиха бодрствовал, залипая на кружащие в танце перед ним пылинки, пока дверь подозрительно не скрипнула. Саске напрягся, сжал рукоять находящейся на коленях катаны.

— Это кошка, — от резанувшего, ничуть не сонного, голоса он вздрогнул, резко повернул голову к открывшему глаза Итачи.

И правда: в их спальню нагло вломился ночной бродяга. Кот лапой отворил дверь и рысцой подбежал Итачи, запрыгнул на его колени, потоптался, устраиваясь, обернулся комком со спрятанной головой и громко заурчал. Серую шерсть мягко гладила мозолистая ладонь, иногда останавливалась, чтобы почесать между ушами.

Саске с недовольной миной встал, в намерении закрыть дверь, но Итачи схватил того за предплечье, не поворачивая головы.

— Не нужно.

— Ожидаешь его собратьев? — фыркнул, вырвал руку и вновь плюхнулся обратно, сосредоточенно вгляделся в окно напротив, где слабо сверкали звёзды.

Итачи покосился на брата. Его продолжавший светиться алым взор внимательно бродил по чужому, родному с детства лицу, по прямому, чуть вздёрнутому носу, высоким скулам, тонким, поджатым губам, выдававшим тяжёлые думы владельца, по прилипшей к уголку пряди. Затем он моргнул, почувствовал острые когти, обхватившие указательный палец. Золотые проницательные глаза кота не указывали на среднестатистического бродягу, а скорее намекали на ниннеко, что было невозможно по определению. Никакой чакры шаринган не замечал. Обычный кот. С поразительными глазами.

Итачи слабо улыбнулся. В его голове всплыли приятные, старые воспоминания, отдающие пряным послевкусием на языке, как от фирменного печенья Микото.

Его брату исполнилось пять лет. Весь клан праздновал день рождение второго наследника, дарил подарки, одаривал улыбками и объятиями, бабули смачно чмокали в румяные щёки, а деды тянули за них, словно оторвать хотели. Во всём квартале играла праздничная музыка, горели костры, сжигались ленточки с пожеланием счастья Лидеру клана и его двоим детям. Итачи умыкнул с вечеринки, отвязавшись от Шисуи чудом, или иначе — натравил на него старшее поколение, тем, которым давно за пятьдесят. За шумным пологом, за нараспашку открытой дверью цвела ночь. Небо покрывало тёмно-синим, почти чёрным, бархатом, сияющие белые точки складывались в созвездия, летняя листва играла с порывами приятного ветра, сверчки играли новую песню, а воздух превратился в завораживающие, окутывавшие пары. Итачи брёл по безмолвному кварталу, заглядывал в улочки, с мягкой улыбкой ловил клановых домашних животных и тискал до протестующих визгов. Он наслаждался вечером в спокойствии и умиротворении, иногда прислушивался к дальним гомонящим звукам празднования за спиной.

Итачи замер, когда расслышал выбивающейся из картины безмятежности всхлип. Заинтригованный, чуть обеспокоенный, он медленно побрёл на него, как бабочка на огонь. Он знал, что все дети клана с Саске, в доме Лидера, так что логично предположил, что чужое дитя заблудилось. В полночь. Почти на окраинах деревни.

Тихий, практически немой плачь завёл наследника Учиха к мусорным бакам в позабытым Ками переулке меж домами. Никого в тупике не оказалось. Безмолвие обмануло Итачи, он нахмурился, но решил не заострять внимания, ровно до очередного всхлипа. Рыдающая находка сидела в мусорном баке. Когда Итачи открыл крышку, то брови чуть не поднялись к линии волос. Маленькая черноволосая девочка, сжавшаяся в комок, подняла на него чистые, до омерзения невинные глаза с блестящими бусинками слезинок.

— Т-ты Шинигами? Ты пришёл и меня з-забрать? — тонкий плаксивый голосок отозвался в Итачи тянущей болью в грудной клетке.

— И тебя?

Она слабо кивнула и подняла руки-тростинки. На её коленях распластался безвольной куклой серый котёнок, его грудная клетка не вздымалась, а тельце обвисло в неудобной позе. Со стороны он казался мёртвым, пускай видимых ран не было.

— О-он внезапно… Я н-не ожидала…

Итачи бережно поднял прохладное тельце котёнка, повертел в руках и лукаво улыбнулся.

— Просыпайся, негодник. Я же знаю, что ты живой.

После этих слов маленький актёр встрепенулся, размашисто, с громким мявком, царапнул нос наследника клана, который, противоположно желанию животного, прижал его к груди.

— Ну же, выходи. Живой твой котёнок.

Лицо девочки вытянулось от удивления, рот приоткрылся, а глаза засияли от нескрываемого облегчения и счастья. Она ловко выпрыгнула из бака, встала перед Итачи, но руки к успокоившемуся котёнку не тянула. Лишь внимательно рассматривала спрятавшего мордочку в футболке Итачи негодника.

Пристальный взгляд наследника не остался незамеченным. Девочка замялась, сжимая разжимая кулачки, растёрла грязь на красной — Итачи отметил даже в темноте — от пощёчины щеке. Неожиданно, к шоку наследника, зрачок незнакомки окрасился в красный, а в самом углу закрутилось одно томое. Она опустила подбородок, на землю упало пару слезинок.