Марианна. Попаданка в нелюбимую жену

Пролог

Пролог

Что может быть хуже, чем незримая тревога, что дрожью отзывается в теле? Чем звенящее чувство опасности, которое никак не получается побороть?

Душа герцогини Арибеллы ар Риграф словно была не на месте. Все внутри переворачивалось при одном взгляде на Татию, младшую сестру мужа. Она сидела вместе с ними в малой столовой в их летней резиденции, обедала, улыбалась, весело щебетала о чем-то, словно птичка, и выглядела вроде бы как обычно.

Идеальная прическа: пепельные волосы забраны в безупречную ракушку. Идеальное платье ‒ в меру строгое, как и у любой замужней дамы. И…

Улыбчивые серые глаза.

В них-то ‒ в этих глазах – и было все дело. В глубине обрамленных черной каймой радужек уже несколько раз проскальзывало серебро. Согласно официальным источникам, Татия магией не обладала, но на самом деле девушка имела мизерную толику от дара влияния. Не больше одного процента от силы, которой обладал ее брат.

Однако и этого хватало для того, чтобы в ее глазах появлялись отголоски чар, предупреждающие всех и каждого, что маг перед ними ‒ опасен. Что именно в этот момент он испытывает сильные эмоции: от жгучей ненависти до безграничного счастья, от всеобъемлющей ярости до заставляющего дрожать волнения.

Но графиня Татия ер Толибо не выглядела как та, кто вообще умеет испытывать яркие эмоции. Она вела себя более чем сдержанно и даже не умоляла брата отослать Арибеллу в какой-нибудь монастырь, как это было в первые месяцы брака.

Собственно, именно настойчивое желание избавиться от герцогини и стало главной причиной, почему сестра мужа теперь навещала их не чаще раза за лунный круг.

Сегодня она приехала к ним в двенадцатый раз за этот год. За год ее брака, который уже подходил к концу.

Молодой граф Арсарван ер Айверс Толибо не был ни плохим мужем, ни плохим человеком, и уж тем более не являлся магом. Татии было восемнадцать, когда он взял на себя обязательства по ее содержанию. Их брак изначально являлся договорным, причем каждая сторона получала то, чего желала. Татия ‒ новую игрушку и попытку поиграть в самостоятельность, а Арс – титул, земли и возможность честного заработка.

Этот год они дали друг другу для того, чтобы попробовать создать семью. В конце концов, не всем же требуется любовь. Иногда достаточно взаимного уважения. Но, судя по тому, что граф вообще не появлялся на семейных праздниках и ни разу не приезжал навестить их вместе с женой, ни того, ни другого между ними не появилось.

И все же Татия вела себя сегодня странно. Обычно Арибелла выслушивала хотя бы одну жалобу от девушки в сторону супруга. Но время обеда уже подходило к концу, а золовка так и не обронила ни одного гневного слова.

Решительно взяв все в свои руки, Бель первая озвучила неприятный вопрос.

‒ Ты уже придумала, чем займешься после развода? ‒ спросила герцогиня нейтрально, уделив особое внимание отвару в чашке. ‒ Ты могла бы погостить некоторое время у моих родителей. Соленые воды Экинарии лечат любые недуги, а морской воздух благотворно влияет на настроение. Смена обстановки пошла бы...

‒ Не думаю, что мне потребуется поездка, но спасибо за щедрое предложение, ‒ мягко отозвалась Татия, а в ее глазах снова сверкнуло серебро. ‒ Развода не будет. У нас с Арсом все хорошо.

‒ Я рад, если это так, ‒ произнес Рейнар и перевел взгляд на влетевший через распахнутое окно крылатый вестник.

Они с Татией унаследовали от родителей схожие черты. Герцог имел те же пепельные волосы, но забирал их в косу, и те же искривленные магией глаза. Только красота его была несколько грубой, сдержанной, мужской.

Поймав сложенную в виде птицы записку, он развернул ее и вчитался. Выражение его лица ничуть не изменилось, не дрогнул ни единый мускул, но Бель отлично ощущала его негодование. Дикие гоблины снова нападали на поселения орков у южной границы, и договор с империей трещал по швам.

Герцог слегка склонил голову и поднялся из-за стола.

‒ Извините, я вынужден покинуть вас на время. Дела не терпят.

‒ Ничего. Мне все равно уже пора возвращаться к мужу, ‒ Татия мило улыбнулась и тоже поднялась, положив салфетку рядом с тарелкой.

Следом поднялась и Арибелла.

‒ Не беспокойся, я провожу, ‒ сказала она, на миг утонув в сдержанных объятиях супруга.

И получила сразу два поцелуя: один короткий в губы и второе касание в лоб. Рейнар всегда так делал, когда оставлял свою жену на длительное время.

Проводив его спину взглядом, Бель вновь уделила все внимание золовке. Задерживаться после ухода брата Татия не стала и покинула особняк в течение нескольких минут. Но уже у кареты герцогиня снова не выдержала.

На душе скреблись огромные крылатые коты. Демоны, принимающие облик измененных зверей, были запрещены в империи, но их образы часто ассоциировали с грядущими неприятностями.

‒ Что ты задумала, Татия? ‒ спросила Бель напрямик, не позволив младшей сестре мужа захлопнуть дверцу.

‒ Я? ‒ нарочито небрежно удивилась блондинка. ‒ Ничего.

‒ Не ври, ‒ посоветовала герцогиня ар Риграф. ‒ Это Рейнар готов спустить тебе многое с рук. Я же вижу тебя насквозь.

Татия в ответ зло усмехнулась:

‒ Тогда тебе стоит проверить зрение у целителей.

Прежде чем кучер дернул поводья и карета тронулась по подъездной дорожке, Арибелла еще успела заметить ядовитую улыбку, что поселилась на губах золовки. Она и правда знала ее слишком хорошо, а потому не сомневалась в том, что вскоре что-то случится.

Плохое ли? Этого герцогиня сказать не могла. Но ей несмотря ни на что хотелось верить только в хорошее. Правда, она не была бы столь оптимистична, если бы услышала последние слова родственницы.

Улыбнувшись невидимому собеседнику перед собой, Татия сказала:

‒ Арсарван заплатит за все мои слезы.

Глава 1

Глава 1. Здравствуйте, меня зовут Маша

‒ Ты меня слышишь? Татия, ты меня слышишь? ‒ жужжало вокруг меня настойчивым комаром.

Приятный мужской, наполненный волнением голос слышался будто издалека. Словно я находилась под толщей воды или у меня вдруг заложило уши.

С трудом разлепив веки, я в первую очередь ощутила дикий холод. Перед глазами все расплывалось, зрение никак не получалось сфокусировать на одной точке, но я продолжала пытаться, параллельно щупая ладонями пространство вокруг себя.

Кажется, это был пол. Холодный, каменный, немного влажный. Я совершенно точно лежала на нем, а к замерзшему телу липла тонкая мокрая ткань.

Взгляд сфокусировался на сорочке. Попытка приподняться на локтях сорвала с губ новый стон. Я будто пролежала на этом полу целый век. Мышцы задеревенели настолько, что пальцы на ногах не сразу стали послушными.

А я только их и видела. Все остальное закрывала светлая сорочка длиной до пят. Но прятала не так чтобы хорошо. Из-за впитавшейся влаги преотлично просматривалось все то, что должно было целомудренно возлежать под бельем.

Но белья не имелось. А холод пронизывал до костей, о чем моя грудь сообщала не хуже дачного радиоприемника. Если покрутить, то наверняка можно было поймать радиостанцию.

‒ Что ты опять натворила?! Чего ты добиваешься?! ‒ вновь услышала я настойчивый голос.

На этот раз он прозвучал совсем близко, а стороннее эхо будто стало меньше. Я больше не слышала стук собственного сердца в ушах и свое тяжелое дыхание. Теперь я слышала только его. Того, кто мыском кожаного сапога затирал рисунок на полу.

Приподнявшись еще выше, я мельком оглядела пентаграмму, в центре которой одиноко возлежала, как колбаса в пустом холодильнике. От злого голоса моего визави стало совсем уж неуютно. От сорочки пахло полынью ‒ уж сколько мы ее на даче перекосили, век аромат не забуду, а в темном мрачном помещении – потухшими свечами.

А они и правда не горели. Наш пятачок освещал канделябр на пять свечей. Он стоял рядом с пентаграммой и, кажется, был принесен этим мужчиной. Свет, исходящий от канделябра, давал рассмотреть все погрязшее во мраке помещение целиком, так что огарки свечей на полу не остались мною не замеченными.

Как и мой собеседник. Я успела осмотреть его странный костюм: кожаные сапоги, темные штаны из плотной ткани и белую заправленную рубаху, – прежде чем он наконец вошел в пентаграмму и грубо схватил меня ладонью под шеей.

‒ Чего ты добиваешься?! ‒ повторил он, заставив меня приподняться сильнее.

Нависал так близко, что я ощущала его дыхание. А еще наконец могла рассмотреть лицо.

Его черты были выразительными, почти скульптурными. Карие глаза в обрамлении густых темных ресниц казались черными в этом полумраке. Такие глубокие и затягивающие. Они излучали невероятную уверенность, словно за этим взглядом стояло нечто большее, чем просто физическая привлекательность.

Легкая небритость занимала треугольный подбородок и место над верхней губой. Как сказала бы тетя Дина: мужик должен быть могуч, вонюч и волосат. Последнего добра этому красавчику природа навалила более чем щедро.

Глядя на меня, незнакомец непонимающе нахмурился, а между его широкими бровями появилась заметная складка. Пальцы сами потянулись, чтобы разгладить ее, но брюнет перехватил мое запястье и ощутимо сжал.

Несколько темных прядей тут же повисли по сторонам от его лица. Они вырвались из-под ленты, которой были перехвачены волосы на затылке, и теперь придавали его образу легкую небрежность. Мне давно не встречались мужчины с волосами длиной по плечи, а потому выверты моего подсознания несказанно удивляли.

Я знала, что нахожусь во сне. Ничем иным происходящее быть просто не могло. И, как в любом сне, я не собиралась терять время зря.

Воспользовавшись тем, что красавчик практически удерживает меня за шею, я обняла его второй рукой и притянула к себе, чтобы впиться в его губы не хуже пиявки. Этот сон мог закончиться в любое мгновение, а потому следовало успеть нацеловаться с ним вдоволь.

Едва наши губы соприкоснулись, как меня словно молнией поразило. Ток прошел по позвоночнику вверх и ярким салютом ворвался в затылок, на какое-то время лишая не только зрения, но и связи даже с этой выдуманной реальностью. Прижимаясь к губам незнакомца, я не надеялась, что он ответит мне. Но он ответил, да еще как, однако сам, похоже, на такую подставу от собственного тела не рассчитывал.

С трудом оторвав от себя, он взглянул на меня с куда большей яростью, чем прежде.

‒ Перестань, ‒ зло выдохнул брюнет и вдруг встряхнул меня за плечи. ‒ Твои попытки соблазнить смешны. Перестань унижать себя, Татия! Мы разведемся, и этого не изменить.

‒ Разведемся? ‒ переспросила я с непониманием.

А когда это мы успели пожениться? И какого Мурзика меня называют другим именем?

В следующее мгновение меня грубо закинули на плечо. И именно в этот момент до меня дошло, что происходящее сном не являлось.

‒ Куда?! ‒ возмутилась я, повиснув головой вниз ровно над аппетитной задницей.

Ягодицы, обтянутые штанами, двигались столь ритмично, что я невольно залюбовалась. Но только на миг! Попытка выпрямиться также позволила мне оценить ширину чужих плеч, высокий рост этого грубияна и крепость арочных проемов в этом подвале.

В голове мгновенно зазвенело. Удар затылком был не слишком сильным, но от неожиданности меня откинуло обратно. На плече брюнета я повисла словно мешок картошки, но, судя по всему, его это особо не расстраивало. На мое тихое «Уй!» он даже не отреагировал и продолжил утаскивать меня вверх по каменной лестнице.

Дорогу нам по-прежнему освещал лишь канделябр.

Но полумрак долго не продлился. Я аж зажмурилась, едва мы вышли в хорошо освещенный коридор. Длинный и просторный. Он чем-то напоминал мне коридоры в школах. Наверное, тем, что по правую сторону располагались большие окна с широкими подоконниками, а по левую – одинаковые двери без каких-либо табличек и обозначений.

Глава 2

Глава 2. Первые знакомства

Ответа от себя я не дождалась ни через пятнадцать минут, ни через полчаса. Мое отражение в зеркале было самым обыкновенным, кроме того, что принадлежало не мне. Я словно пыталась вызволить невидимую взгляду Алису из Зазеркалья, чувствуя себя при этом героиней абсурдного спектакля, за которой исподтишка наблюдали встревоженные санитары.

‒ А хочешь, я со своей зарплаты специально для Толика хлеб покупать буду, а? ‒ спрашивала я, подлизываясь. ‒ Ты хоть намекни, глазом там подмигни, что ты в заложниках. Вот как мне понять, что ты там?

Никак. И это не Машка мне ответила. Это я сама себе мысленно ответила, устав разговаривать с зеркалом. Почти каждый сантиметр этого тела принадлежал моей подруге, это были ее изящные черты лица, ее мягкий взгляд, ее пальцы пианистки, так и не окончившей музыкальную школу.

Но в этом знакомом до боли теле сейчас сидела моя душа. Как так получилось, я разумом объяснить не могла. Логике происходящее не поддавалось, а потому мой математический склад ума буксовал.

И как она теперь без меня?

А я без нее?

Говорят, дети плохо помнят первые годы своей жизни, но я отчетливо помнила тот день, когда тетя Дина забрала нас с Машкой из детского дома. Она хотела взять только ее: подруге тогда было три, а мне уже исполнилось четыре, но мелкая вцепилась в меня мертвой хваткой и при любой попытке разъединить нас орала как раненый медведь.

Пришлось тете и меня с собой забирать. Причем на тот момент у нее уже имелось двое своих детей. Мальчишки-погодки как раз были моего возраста, а где трое, там и для четвертой место нашлось.

Тем более что дочку тетя Дина хотела сильно. Но Бог не дал, после второго парня забрав саму возможность иметь еще детей. Да только тетка не растерялась. Два раза в неделю она приходила в детский дом для проведения занятий по коррекции речевых нарушений и там присмотрела Машку.

Имея официальную зарплату, трехкомнатную квартиру в собственности и замечательного понимающего мужа, тетя Дина прошла обучение и оформила на нас патронат. С тех пор мы с Машкой не расставались. Ходили в один класс, гуляли с одними и теми же ребятами и даже в институте учились вместе.

Так как же я оказалась в ее теле? Или не в ее? Брюнет называл меня именем Татия, а себя вообще моим мужем, так что...

Устав от вороха собственных вопросов, я поднялась на ноги. Лучшее, что я сейчас могла сделать, ‒ это как следует осмотреться.

Да, голова все еще кружилась. Да, не иначе как от голода в теле расстилалась слабость, а подсыхающая сорочка липла к коже. Да. Но я старалась не обращать внимания на эти мелочи. Снаружи светило яркое солнце, в комнате было тепло и приятно пахло, а под босыми ногами мялся пушистый ковер.

Прогулявшись по спальне, я осторожно выглянула в гостиную и никого там не нашла. Брюнет действительно ушел, наивно надеясь, что я послушно стану сидеть взаперти. Но это он просто меня пока плохо знал. Я всегда все делала по-своему.

Правда, на этот раз наши взгляды с хозяином дома совпадали. Мне однозначно не следовало гулять по поместью без надобности. Для начала стоило изучить эти комнаты, перепавшие мне, так сказать, во владение. В спальне, кстати, имелся приличный полукруглый балкон с ограждением из высоких белых столбцов и широкого подоконника. Кажется, это называлось балюстрадой.

Выбравшись на полукруглую площадку, я в первый миг потеряла дар речи. Челюсть отвисла непроизвольно, пока я прикрывалась руками от солнца, во все глаза глядя на горизонт.

Я однозначно находилась сильно за городом. Под окнами распластался внушительный сад с фруктовыми деревьями, фигурно выстриженными кустами и яркими цветочными клумбами между дорожками. Здесь даже рос виноград. Свисал крупными гроздьями, занимая собой внушительные плантации.

Я пригляделась к незнакомой местности. Что слева, что справа не просматривалось ни конца ни края этим зеленым насаждениям. А вот прямо где-то там, за высоким кованым забором, среди густых крон проклевывалось что-то вроде строений.

Только это были не стеклянные высотки и даже не пятиэтажки из панелей. Что-то темное и серое, с незначительной высотой и амбициями, что просто не получалось рассмотреть из-за деревьев.

И куда я, спрашивается, попала?

Пожалуй, к этому времени у меня уже нашлось на выбор целых два объяснения происходящему. Либо в туалете кинотеатра коварная уборщица дала мне по голове, отобрала у меня обе сумки, и сейчас благодаря ее стараниям я лежала в коме, ловя галлюцинации от сильнодействующего обезболивающего. Либо же...

Я не только оказалась в другом теле, но и в другом мире!

Причем вторая теория казалась правдоподобнее первой. Просто на Земле я два солнца одновременно еще ни разу в жизни не видела. В нашей Солнечной системе имелось только одно.

А тут висели. Точнее, стояли. В общем, катились себе по голубому небу одно за другим, отличаясь разве что яркостью. Одно горело как не в себя, и, глядя на него, приходилось прятать глаза за руками и щуриться, а другое имело красноватый оттенок, словно вот-вот должен был случиться закат.

Не сдержавшись, я на всякий случай еще раз ущипнула себя за запястье. Больно было до слез, но эта боль не затмевала тихий ужас. От осознания случившегося он словно змея медленно пробирался в душу.

Услышав странный звук внизу, я отвлеклась от собственных мыслей и осторожно подошла ближе к ограде. Двигалась буквально на цыпочках, чтобы не выдать свое местоположение, и сто раз себя поблагодарила за это, когда увидела посреди сада прямо под балконом муженька.

Обнаженный по пояс, он так лихо в две руки кромсал мечами ни в чем не повинный деревянный столб, что я невольно залюбовалась. Однако вовремя вспомнила, кто являлся причиной его плохого настроения.

Это была я. И мое присутствие в качестве зрителя, кажется, заметили.

Будто ощутив мой взгляд затылком, брюнет в последний раз крутанулся на месте и развернулся так, что теперь стоял лицом к балкону. Не желая быть застигнутой, я резко ушла вниз, скрываясь за бочонками ограждения.

Глава 3

Глава 3. Муж ‒ штука вредная

Мой первый в жизни ужин в этом мире начался совсем не так, как я рассчитывала. Учитывая услышанное от служанки словосочетание «малая столовая», я представляла все иначе. Когда она меня сюда провожала, я еще успела поинтересоваться, подходящий ли у меня для ужина наряд, и меня заверили, что я выгляжу идеально.

Итак, идеально я не выглядела.

Идеально выглядели потолки. Выбеленные, украшенные росписью с ангелочками, огромной люстрой (без ламп, но с огоньками вроде верхушек от свечей) и белоснежной лепниной.

Идеально выглядели стены. Покрытые тканевыми обоями, они великолепно вмещали в себя как половинки декоративных колонн, так и самый настоящий каменный камин с широкой деревянной полкой.

И, конечно, идеально выглядел стол. За ним могло разместиться по меньшей мере человек десять, и еще бы свободное место осталось. Покрытый светлой скатертью, он являлся частью гарнитура, куда входили высокие резные стулья с мягкими, немного выпуклыми подушками не только для причинного места, но и для спины.

Впрочем, идеально выглядел и наш ужин. Я насчитала не менее восьми блюд, куда входили как горячее, так и гарниры, и даже нечто, отдаленно напоминающее салаты. Крупная нарезка привлекала взгляд и заставляла желудок призывно урчать.

Мой взгляд с трудом, но все же переместился на Машкиного супруга. И вот зря я на него посмотрела. Сам мужчина сидел в расслабленной позе, но со всей серьезностью сосредоточиться на его лице никак не получалось. С момента моего попадания сюда мой разум работал как старый телефон на морозе – с задержками и без особой пользы, едва стоило этому типу объявиться рядом.

Обычно к противоположному полу, сколь бы привлекательными ни были его представители, я относилась более чем сдержанно, но этого товарища природа явно одарила сильнее остальных, потому что при взгляде на него мои мозги мгновенно превращались в кашу.

А это он был одет! В темно-синий, почти черный, камзол с серебряной вышивкой, в черную рубаху. Под стол я заглядывать не стала, но внутренний голос уверял: трусами там дело не ограничилось. А вот то, что он не встал при моем появлении, – это я очень даже запомнила.

Секунды на полторы. Далее моя память услужливо подбросила воспоминание о том, как этот представитель мужского рода сегодня упражнялся на мечах. Литые мышцы, капельки пота на коже – нет, с такого расстояния я их не видела, но представлялись они очень даже.

Интересно, откуда на его груди появились шрамы? Может, в поход на дракона бегал?

И демонстрировал ему гладкую рельефную грудь.

Ошеломленная собственными мыслями, я на миг прикрыла веки, чтобы переждать дурацкое наваждение. Сейчас как еще сообразит, что у меня слюна до самого пола свисает, и все – пиши пропало!

Тетя Дина всегда говорила: мужик обыкновенный имеет тонкую душевную организацию. На него с наскока налетать нельзя. Если спугнула – все. Они же чуть что, так сразу в кусты, а там догонять устанешь.

Состряпав вид святой простоты, я молча села на ближайший свободный стул рядом с хозяином дома и скромно сложила лапки на колени. Будь моя воля, убежала бы на противоположный конец стола и еще бы стульями от него отгородилась. Но слуги накрыли для меня именно здесь, а переставлять такую гору тарелок и приборов мне было лениво.

Я же себя знала. Одной разбитой тарелкой моя природная рукожопость точно не обойдется. Когда остальным девочкам выдавали обаяние, грациозность и изящество, мне вручили что осталось.

Дважды осмотрев пустые тарелки перед собой, я вдруг подумала, что сама села, наверное, все же зря. Судя по наряду Машкиного мужа, этикет в этом месте чтили и учили. Но только мне помогать элегантно присесть никто не ринулся. В столовой даже слуги не присутствовали.

Остро ощутив на себе сверлящий взгляд фехтовальщика, я продолжала осматриваться по сторонам, но на самом деле пыталась справиться с накатывающим чувством тревоги. Почему он молчит? Что он обо мне думает? Почему я вообще здесь?

От этих мыслей становилось только хуже. Сердце стучало, ладони чуть вспотели, но я старалась сохранять внешнюю невозмутимость. Сама с ним заговаривать и не думала. Ждала нападения и бдела, потому как отчетливо чувствовала себя на вражеской территории.

Такие эманации злости игнорировать получалось с трудом.

– Я пригласил тебя на ужин, чтобы примириться, – все же заговорил мой визави первым.

Его голос был мягким, обволакивающим, низким. Я даже расслышала в нем хрипотцу, будто специально выверенную в граммах.

По спине промчался табун лошадей. Я все еще ждала выстрела в упор. И он случился. Даже раньше, чем я успела дотянуться до блюда с запеченными кусками странной фиолетовой рыбы.

О том, что это все же была именно рыба, говорили хвост и плавники. И да, я дико хотела есть. А когда я хочу есть, даже самые красивые мужики могут идти в баню.

– Татия, скажи мне честно, что ты делала сегодня в подвале? Зачем нужна была пентаграмма? Ты пыталась призвать в наш мир демона?

Нет, ну если с этой стороны взглянуть на мое появление в его жизни...

А впрочем, на демона я пока все же не тянула. Кого бы его жена ни пыталась притащить сюда, у нее это то ли не получилось, то ли получилось, но я пока не понимала, что именно.

Ну не телами же она с Машкой хотела поменяться? Если дело обстояло именно так, то мозги у боярыни и правда отсутствовали. Потому что это мне было сложно здесь приспособиться, а ей в нашем мире наверняка почти невозможно.

Да Машка меня однозначно в больницу сдаст, как только я начну пугаться электричества и машин. А уж если разучусь пользоваться мобильником...

В общем, жену этого индивида я искренне жалела уже сейчас. Правда, не от всей души, потому что очень уж мне не хотелось, чтобы мое тельце попортили. Пусть у меня имелся небольшой животик, а грудь не претендовала на Мисс Мира, это все же были мои личные сантиметры и честно заработанные жировые отложения.

Глава 4

Глава 4. Продуктовый рай

Кто бы что мне ни говорил, а голодать я точно не собиралась. Тем более по приказу чужого мужа! Да нас даже тетя Дина за наши проступки никогда не наказывала голодовкой. Вот в угол поставить – это да. Генеральную уборку провести по всей квартире – худшее наказание на свете, или вот неделя без интернета.

В последнем случае мы начинали выть уже на следующий день, а в квартире волшебным образом появлялись две многоножки-многоручки: Уборка Готовкина и Посуда Постирочкина.

Есть хотелось просто нестерпимо. В моих мыслях фиолетовая рыба появлялась чаще, чем злые карие глаза брюнета. Что удивительно, сейчас, когда его не было рядом со мной, я относилась к нему соответственно ситуации. В том смысле, что не млела по нему, а в спину не втыкались иголочки мурашек.

Да я даже мыслила четче! И никак не могла понять, почему просто не ушла, когда стало понятно, что меня и прибить ненароком могут. Страх запоздало вонзился в сердце. Меня будто магнитом к нему тянуло. Причем чем ближе он находился, тем сильнее ощущалась эта тяга.

Артефакт? Заклинание? Я уже не могла отрицать и эти варианты, хотя еще вчера рассмеялась бы, скажи мне Машка, что магия существует на самом деле.

Пересекая необъятных размеров холл, я на мгновение замерла у больших окон. Часть виноградника, расположенная по левую сторону, была видна и отсюда, а остальное место занимала подъездная дорожка. Она обрамляла высокий фонтан на три чаши, который работал даже в этот поздний час.

Но без высоких уличных фонарей я бы все это ни за что не рассмотрела. В их стеклянных сердцевинах словно билось настоящее пламя. Неужели электричества здесь просто нет?

Втянув аромат свежеиспеченного хлеба полной грудью, я потянулась за ним и быстро отыскала на первом этаже кухню. Она располагалась в противоположном от столовой крыле.

Запах вывел меня к тяжелой двери, из-за которой доносилось ненавязчивое шуршание. Осторожно толкнув створку, я оказалась в уютной кухне.

Бегло осмотрев просторное помещение с массивным деревянным столом, огромным очагом и полками, уставленными банками с заготовками, я жадно втянула новые ароматы. Пахло прогретой корицей, теплым хлебом, морской солью и чем-то уютно домашним.

В дальней части помещения стояла темнота. Зато здесь – на уютном квадратном клочке – и на печи что-то бурлило и кипело, и даже ножи лежали не по ящичкам, а поверх разделочной доски. Кто-то буквально только что нарезал лук. Половинка головки так и осталась нетронутой, а вторая уже превратилась в квадратики.

– Ух, Древние Боги! Ваше Сиятельство, вы чего здесь?! – возмущенно воскликнула кухарка, облаченная в некогда белый передник.

Сейчас на нем были посажены свежие пятна то ли от мяса, то ли от свеклы. При тусклом освещении единственного фонаря, подвешенного к потолку, было не разглядеть.

Возникла неловкая пауза. Женщина явно осознала, что сболтнула лишнего, и теперь смотрела на меня огромными испуганными глазами, но человека не раскаявшегося, совсем нет. Хозяйку тут, судя по всему, не любили повсеместно.

– Здравствуйте, – тихо промямлила я и пустила одинокую слезу. – Мне бы поесть чего-нибудь. Так кушать хочется...

«...что аж спать негде», – мысленно добавила я и едва не усмехнулась.

Кухарка не двигалась с места.

– Понимаете, я сегодня головой сильно ударилась. Муж мне не верит, но я ничего не помню, – не спрашивая разрешения, присела я за обеденный стол для слуг. – Вообще ничего. Я только от него свое имя узнала. И его имя. Знаете, мне почему-то кажется, что я сирота. У меня есть кто-то, к кому я могу уйти? Хозяин этого дома явно хочет расторгнуть наш брак, и мне не хотелось бы его обременять.

– Вы... правда ничего не помните? – Изумление, настигнувшее кухарку, открыто читалось на ее одутловатом лице.

– Вообще ничего. Нет, что-то бытовое, конечно, помню. Как вилкой есть, как с платьем справляться, если шнуровка спереди. Думала, что в дневнике своем что-нибудь узнаю, а в итоге даже открыть его не смогла. Просто не помню, как это сделать.

Придвинув к себе ближайший стул, женщина грузно плюхнулась рядом. На меня она смотрела как на восьмое чудо света.

– Ну дела... – протянула она ошеломленно. – Выходит, услышали-то Древние наши мольбы.

– Древние? – переспросила я, подозревая, что речь идет о богах.

Черт, да я даже о религии этого мира не знала. Если она вообще одна. Может, у разных народов и вера разная.

Если и собиралась, ответить женщина не успела. В моем животе громко заурчало, что стало своеобразным сигналом для кухарки. Спохватившись, она обеспечила меня не только вкусным ужином, но и поистине прекрасным настроением.

Сытая я всегда становилась белой и пушистой. Из-за этой яркой особенности Машка называла меня Песцом. Как и он, я обычно тоже приходила внезапно.

Эх, Машка! Знала бы ты, как круто я попала. Если верно поняла, я просто украла мечту подруги.

А впрочем, не мечту. Переместившись в это странное место, я, кажется, украла ее судьбу.

Пока ела, искоса рассматривала хлопочущую повариху. Причитая о том, какая я бедная, несчастная, головой ушибленная, она продолжала готовить. Судя по запаху, квасила капусту и нет-нет да и отвлекалась на печь, чтобы помешать деревянной лопаткой нечто мясное в котелке.

Агланья, а именно так звали женщину, мне понравилась. Внешне она выглядела лет на пятьдесят. Черные волосы, собранные в тугой пучок, тронула первая седина. Маленькая, приятная, уютная, как теплая булочка. Кухарка имела обаятельные округлости и натруженные руки.

А еще смотрела на меня с неожиданным умилением. Пока я в три морды поглощала жаркое, кажется даже не жуя, она то и дело подкладывала мне разные вкусняшки. То овощей свежих положит, то бочонок с какой-то картошкой маринованной подсунет.

Но больше всего меня покорила колбаса. Я магазинную сто лет уже не ела, потому что только нюхнешь, а уже плюс килограмм на весах, а тут самая настоящая – без Е-шек, красителей, усилителей вкуса, ГМО и прочей чешуи. В этом-то мире их точно еще не придумали!

Глава 5

Глава 5. Хвостатый подарочек

Вернувшись в Машкины «покои», я уложила увесистый кулек с провизией на стул и старательно заперла за собой дверь спальни. Но этого мне показалось мало. Глянув на комод, что стоял у стены слева, я по-хозяйски обошла его, собралась с силами и через доброе русское матерное передвинула узкий шкафик с места, поначалу толкая руками, а затем уже и плечом.

Дерево скрипело, будто возмущаясь моим самоуправством, но я не обращала внимания на его протесты. Главное – результат. А результатом стала надежная баррикада, преграждающая путь любому незваному гостю.

– Теперь точно не пролезет, – пробормотала я, вытирая пот со лба.

Запиралась от греха подальше, чтобы муж совершенно точно не смог попасть в святая святых и предъявить мне за неисполнение супружеского долга. И пусть он от меня шарахался как от чумы, должной я быть не любила, а потому действовать следовало на опережение.

Оглядев дело рук своих, я осталась довольна. В полумраке комнаты устроенный мною бардак едва ли просматривался, так что пожинать плоды своих дизайнерских решений я собиралась только утром.

Попытки открыть найденный мною дневник боярыни тоже отодвигались на завтра. Я элементарно не знала, как включить здесь свет, а у Агланьи спросить не догадалась. Как любила говорить тетя Дина: «Хорошая мысля приходит опосля».

Перетащив узелок с провизией на прикроватную тумбу, я от всей души плюхнулась на постель. Прошедший день казался бесконечным несмотря на то, что в этом мире я провела только его малую часть. Но мне и этих впечатлений хватило с головой. Чего только стоили упоминание Арсением демона и слова кухарки о магах и артефактах.

Кажется, я и правда неосознанно отобрала у Машки ее мечту. Если бы она только узнала, что я попала в мир магии и волшебства, ее счастливый визг был бы слышан во всех ближайших городах. Она бы первая упаковала наши вещи и побежала в обнимку с попугаем.

И да, ей бы здесь, наверное, понравилось. Интересно, выдержал бы муженек ее напор? Иногда этого электровеника даже я опасалась.

– Вот бы уснуть и проснуться на съемной квартире, – прошептала я в потолок, распластавшись в позе дохлой морской звезды.

Как ни странно, но потолок мне не ответил. А жаль. Я бы, может, тогда в сдвиг по фазе поверила или в какой-нибудь Меркурий в единороге.

Но пока приходилось верить только в луну, которая всей своей серебристой дорожкой освещала спальню через окно и балконные двери. Ни тебе штор блэкаут, ни маски для сна с охлаждающим гелевым вкладышем, ни уж тем более пижамы.

Нет, последняя, может, и имелась в наличии, но в кромешной темноте искать ее по многочисленным ящикам в гардеробной я не видела смысла.

– Ладно, – вздохнула я, – хоть постель мягкая.

Вот как встану завтра прямо с рассветом, как наворочу дел! И пусть в моем плане пока имелось только два пункта: дневник и библиотека, – с чего-то же следовало начинать. Слухи от кухарки – это, конечно, хорошо, но хотелось бы обзавестись конкретной информацией.

На что имею право или чего никак нельзя делать. Как тут разводятся и чем занимаются после развода. Как приумножить капиталы и вернуться обратно в свой мир. В общем, я собиралась читать все подряд в надежде, что найду хоть что-то полезное.

До тех пор, пока я не смогу покинуть этот мир, мне предстояло научиться приспосабливаться к новым обстоятельствам.

Решив продолжить утомительные размышления уже утром – на сытый желудок и отдохнувшую голову, – я скинула мягкие туфли на пол, не с первой попытки стянула с себя платье и улеглась под одеяло в одном «срамном» белье.

Нежная кожа мгновенно отозвалась мурашками на холод постельных принадлежностей. От подушек пахло травами – на этот раз лавандой, а не полынью, а с тумбочки вкусно тянуло колбасой. Помеченная в лучших традициях – следами от зубов, – она так и торчала призывно из кулька, намекая на то, что завтрак у меня утром будет королевским.

И мне для этого даже из спальни выходить не придется, чтобы не нервировать всяких с тонкой душевной организацией.

Подумав о Машкином муже, я мгновенно вспомнила о давней традиции и с предвкушением распахнула глаза. Губы против воли растянулись в улыбке.

– Сплю на новом месте – приснись жених невесте, – прошептала я в тишину комнаты и наконец смежила веки.

Либо я проснусь завтра дома, либо нам с Арсарваном придется очень непросто. Причем я искренне сочувствовала не себе. Мой тяжелый характер не каждый вытянуть мог. Потому что я знала себе цену и на скидку в пятьдесят процентов никогда не соглашалась.

От навалившейся усталости я отключилась почти мгновенно. Даже почувствовала, как уплыла в темноту. Видимо, организм решил использовать прощание с сознанием в качестве защитного механизма, но в небытии я провела не дольше нескольких минут.

Жалобное «Мяу» впилось в мой сон, как кувалда в картонную стену.

– Мя-я-яу-у-у, – попискивало где-то там, вне моего сна, самое страшное чудовище на свете.

Обычно оно имело четыре лапы, хвост, большие глаза, треугольные уши и усы. А еще любило устраивать ночные тыгыдыки, воровало колбасу и конфеты и, конечно, метило тапки! Но это в общем. Я же до сегодняшнего дня знала только одно чудовище, и оно метило исключительно мою обувь, а конфетам предпочитало помидоры.

– Мя-я-яу-у-у, – пропищали едва-едва, старательно, с хрипотцой.

Я открыла глаза. Игнорировать этот призыв о помощи не получалось, но я очень старалась. Даже голову подушкой накрыла.

– Мя-а-ау-у-у-у! Мя-а-ау-у-у-у! – заорали так, словно прямо сейчас изгоняли демона из одного конкретного блохастого.

От неожиданности с кровати я едва не свалилась. Оконная створка была распахнута, а потому слышимость поражала воображение. Этот мартовский котяра будто горланил у меня прямо под ухом, распрощавшись с совестью примерно при рождении.

С трудом выпутавшись из одеяла, я босыми ногами прошлепала к подоконнику. И никого снаружи не обнаружила. Тусклый свет уличных фонарей освещал парк там, где проходили дорожки. Под окном же расстилалась тягучая темнота.

Глава 6

Глава 6. А коты здесь с крыльями

Утро настигло меня в самый неподходящий момент. Оно всегда так приходило. Без предупреждения, без объявления войны врывалось противным будильником в мой прекрасный сон и заставляло срочно собираться на учебу или работу.

Причем завтракала я чаще всего уже в пути, потому что времени на все не хватало. Привычка откладывать сигнал на самый последний момент являлась дурной, но это было так приятно – доспать еще три минуты. Ничтожные три минуты, за которые я все равно не успевала выспаться, но как же они были желанны!

Впрочем, в этом мире будильники в тех формах, в каких их знала я, по всей видимости не существовали. Зато были другие. Вполне симпатичные, с ножками и отвратным характером. Чтобы разбудить меня с рассветом, Имка, вероятно, не спала всю ночь и теперь отыгрывалась на моих нервах, изо всех сил тарабаня в дверь спальни.

Правда, именно тарабанить, применяя, кажется, даже ноги, она стала в последние несколько минут. До этого момента она говорила очень даже тихо и вежливо, стучала тактично и мягко, но никакого ответа от меня не получала.

Потому что я положила подушку на голову и продолжила сладко спать.

Теперь же сладко спать не получалось. По мою душу будто явились коллекторы с четким намерением выбить если не долги, то дверь уж точно.

– Вставайте, Ваше Сиятельство! – голос Имки звучал так, словно в мой чай она уже накапала яду.

Исключительно с целью спасти от меня весь бренный мир.

Но я на откровенные провокации не поддавалась. Не потому, что не хотела. А потому, что не могла. Каждый миллиметр моего тела отзывался тянущей болью, словно вчера я лично разгрузила три вагона с кирпичами.

Попытка открыть глаза привела лишь к стону отчаяния. Веки слиплись, будто их склеили суперклеем.

– Если сейчас же не откроете, я Его Сиятельство позову! – прогремело за дверью с явной угрозой.

Впечатлившись перспективой встретиться с супругом раньше времени, я резко села на кровати и тут же об этом пожалела. Позвоночник прострелило до самого копчика, словно я не в двух метрах от земли сорвалась, а как минимум совершила прыжок с парашютом, после чего неудачно приземлилась на дорогу.

Глаза совсем не желали открываться, пока я медленно и осторожно передвигалась от кровати к узкому комоду. Обойдя его с другой стороны, собрала в себе все имеющиеся силы и даже немножко взяла взаймы. Одними руками эту махину точно было не сдвинуть, а потому я уперлась в него плечом, зарычала, как злой и опасный зверь, и как следует оттолкнулась ногами от стены.

Поставить на место, естественно, не получилось, но я смогла сдвинуть шкафчик так, что теперь дверь хотя бы открывалась. Ровно настолько, чтобы я могла пролезть через нее исключительно с помощью русского матерного и упрямства.

– Спасибо, я проснулась, свободна! – рявкнула я от души, дождалась, пока девушка сбежит и захлопнула створку.

Ноющее тело, прикрытое лишь простыней и не самым скромным бельишком, просило зарядки. Потянувшись к потолку всей собой, я застонала от восхитительного ощущения. У меня даже хрустнуло что-то, после чего дышать стало заметно легче. Вчерашний полет в кусты для одной супервумен совершенно точно не прошел даром. Кажется, я отбила себе все, что только могла, спасая одного мелкого и грязного блоха...

Пораженно замерев в процессе потягушек, я только сейчас поняла, что меня удивило. Крохотная мысль все это время сидела на подкорке и тоненько жужжала о несоответствии. И нет, с тем, что я крупно попала черт знает куда, я даже немного смирилась. А вот с тем, что проснулась в спальне, а не в гостиной, – не очень.

Я совершенно точно уснула вместе с котом на диване. Но даже если я вдруг снова начала лунатить, как в детстве, снаружи открыть дверь было просто невозможно. Ее же до этого самого момента комод подпирал!

– Хозяу-у-уйка… – вдруг раздался в комнате низкий хрипловатый бас.

Я так и замерла у комода. Разумом абсолютно точно понимала, что в спальне сейчас находилась не одна, но надежда на светлое будущее, вера в хороших людей и любовь к ближнему соглашаться с таким раскладом не хотели.

Они хотели выйти за дверь. Срочно. И запрыгнуть на руки служанке с целью спасения от неведомого чудовища.

Потому что голос не принадлежал Арсарвану. Вот вообще.

За один-единственный миг я вспомнила все просмотренные мною ужастики. Как же тупо умирали в них герои! Обычно они просто шли посмотреть, что же там такое.

Помянув всех героев ужастиков недобрым словом, я медленно повернула голову на звук и увидела кота. Развалившись, как барин на санях, он лежал на кровати всей своей зеленоглазой тушкой и лишь отдаленно напоминал вчерашний маленький блохастый комочек, который я по дурости поперлась спасать.

О нет, судя по его габаритам длиной в три Мурзика, спасать следовало именно меня.

Четвертинка льва – именно так я окрестила белоснежного ленивца весом килограмм в пятьдесят, учитывая его толстое пузо. Верхние клыки выступали из пасти так, что их было видно невооруженным глазом. Пушистые усы, наверное, можно было использовать как струны для гитары, но смущало меня не все перечисленное.

Меня искренне пугали два огромных крыла, что сейчас были аккуратно сложены у кота на спине. От вчерашнего котенка остался только цвет шерсти – белый, с серыми пятнами от присохшей грязи.

Как стояла, я так же молча села на пол. Крылатый разговаривающий кот необъятных размеров. Ну правда что, мне же именно его в мою копилку проблем не хватало.

– О да! – игнорируя мое ошеломление, кот довольно заурчал, и этот звук неожиданно напомнил мне работу бензопилы. – Корми меня! Еще страданий!

– Чудо-юдо-рыба-кит, ты кто? – просипела я в ужасе.

Кот фыркнул, будто своим незнанием я его оскорбила, а из его ноздрей вырвались два мелких облачка серого дыма.

– Вот обзываться, хозяйка, точно не надо, – умилительно продемонстрировали мне острые зубы, зевая во всю глотку. – Я же теперь твоя любимая колбаска.

Глава 7

Глава 7. Завоевать недоверие

Когда я спускалась вниз, дом еще спал. Тишина стояла такая, что был слышен ветер, раскачивающий ветки деревьев снаружи. Они то и дело бились в окна первого этажа, бросая на мраморный пол зловещие тени.

В кухне же обстановка была иной. Над потолком висел одинокий фонарь, который отчего-то не загасили на ночь. Его теплого света хватало, чтобы видеть часть помещения, где мне предстояло готовить для дорогого супруга.

Не то чтобы я считала себя кулинарным гением, но ясно же было, что, если я хотела выжить в этом мире и найти способ вернуться домой, мне следовало наладить отношения с главным источником еды и крыши над головой.

С Машкиным мужем. Считать его своим супругом я категорически отказывалась.

Итак, как говорила тетя Дина: лучший способ завоевать доверие мужчины – это вкусно накормить его. На сытый желудок, как она выражалась, и змея не кусалась, потому что ей было лень. Именно до такого состояния я и собиралась довести Арсарвана, чтобы в случае чего он даже уползти от меня не смог.

Ну или не смог догнать. Все зависело от того, в какое русло повернет наш разговор.

Оценив имеющиеся в поместье запасы, я впечатлилась. В случае необходимости они позволили бы накормить целую армию. Но хвататься за самые дорогие или неизвестные ингредиенты я не стала.

Зачем придумывать цирк, если клоуны уже уехали?

Взяв из-под стола для удобства плетеную корзинку, я отправилась с ней в найденный мною погреб. Яйца в количестве пяти штук показались мне более чем достаточным завтраком для половозрелого мужчины с учетом использования овощей и колбасы.

Раздобыв напоследок банку соленых огурцов, – исключительно вдохновения ради, – я отправилась разбираться с доступными мне способами готовки. И вот здесь вышла заминка. Как включить плиту на три своеобразные конфорки, я так и не нашла.

Зато смогла растопить обыкновенную печь. Ее сестра стояла в нашем дачном домике, обогревая нас ранней весной и поздней осенью.

Отыскав на полках чугунную сковороду, я порезала колбасу и овощи и быстро замесила приличную омлетную массу. В качестве декора выступали зелень и найденные на полке семечки. Какому растению они принадлежали, я понять так и не смогла, зато на вкус они оказались очень ничего.

Последним штрихом стал успокаивающий травяной отвар из ромашки и мяты. Остальные растения остались мною не узнанными, а потому я опять же не стала рисковать.

Не хватало еще отравить супруга в процессе подмазывания. Если этот мир жил в эпоху магического средневековья, меня за это наверняка и казнить могли.

Кухарка появилась на кухне, когда я уже закончила сервировать поднос. Красиво расставить сковороду, чашки и чайничек оказалось непросто. Сверху на салфетки водрузила приборы. Положила и на себя тоже, потому что от такого королевского завтрака в одно лицо кое у кого и морда могла треснуть.

Агланья ворвалась на кухню маленьким ураганом.

– Госпожа! – Она однозначно удивилась, увидев поднос с завтраком. – Да вы что! Да как же это... Да я же сейчас мигом! – горячо заверила меня женщина и ринулась к плите.

Та раскалилась мгновенно, стоило кухарке крутануть круглые конфорки. А я-то все гадала, зачем на них цифры были изображены, а это, оказывается, встроенный таймер.

– Нет-нет, не беспокойтесь, – мягко возразила я, намереваясь все же покинуть кухню. – Я сама уже все приготовила. Я неплохо готовлю. Правда.

– Но… но… – Кухарка испуганно замерла.

Смотрела на меня большими круглыми глазами. Складывалось впечатление, будто я объявила, что собираюсь лично отправиться на войну с драконами. Причем в качестве секретного оружия планировала использовать завтрак. Чтобы на памятниках чешуйчато-хвостатым обязательно написали, что они погибли во имя других, спасая человеческий род, не щадя живота своего.

– Он же мне не чужой, – пожала я плечами и ободряюще улыбнулась. – Могу я для собственного мужа хоть раз сама сделать что-нибудь приятное?

Агланья в ответ только хлопнула ресницами.

– Но, если что, будем вместе страдать, – иронично добавила я и все же вышла, оставив женщину в состоянии легкого шока.

Правда, буквально через миг заглянула обратно.

– Кстати, а вы не знаете, где я могу найти его спальню? Ну или место, где он ночует? – спросила я примирительно.

Координаты местонахождения Арсения мне были выданы более чем точные. Кажется, кухарку этим утром я впечатлила на всю оставшуюся жизнь. Оставалось произвести такой же фурор и при встрече с возможным союзником.

Поместье и правда было впечатляюще огромным. Свернув в один из коридоров на втором этаже, я едва не заблудилась. Вокруг меня двоились и троились абсолютно одинаковые двери, на которых совершенно точно не хватало табличек.

И вот спрашивается, за какими помидорами им тут столько комнат? Да если бы здесь имелись нормальные электричество и отопление, наш граф Монте-Кристо уже разорился бы платить по счетам, а тепловые электросети озолотились бы.

По последнему коридору я петляла минут десять. Агланья сказала, что дверь в спальню Арсарвана отличалась особой ручкой. Она была изготовлена из серебра, что само по себе отгоняло злых духов.

Когда я это услышала, то почему-то сразу подумала о предыдущей владелице этого тела. А точнее, о том, что спасался желающий развестись супруг именно от жены. В связи с этим и ждала подлянки. Чего-то вроде ведра с водой или сети, которая вздернула бы меня к потолку.

В общем, собравшись с духом, я готовилась к войне. Но попасть в гостиную, а затем и в спальню получилось совершенно без боя. Постучав сначала тихо, а затем уже громче, я толкнула дверь, отчего она скрипнула, и вошла в полутемное помещение, так и не дождавшись разрешения.

Но мне его никто бы и не дал. В сумраке гостиной совершенно никого не было, и я решительно двинулась к другой двери. Планировка напоминала мои покои. Только комнаты располагались зеркально.

Глава 8

Глава 8. Исправление ошибок

Мой последний вопрос кошака однозначно удивил, но противиться просьбе он не смог. Так я узнала, что попала в Приалию – империю, что занимала обширные территории не только на этом континенте. Императора прозвали Завоевателем за то, что он за короткий срок подмял под себя все малые государства, но в народе, по обыкновению, обзывали Расхитителем.

Впрочем, обзывали недолго. Нашлись недовольные его правлением и среди знати. Те быстренько соорудили возмездие и упокоили товарища в семейный склеп. Теперь всем нажитым добром заправляла императрица.

О том, что мы находились в графстве Кертилтай, входящем в состав земель герцога ар Риграфа, я уже знала. Как и о том, что город нам принадлежал всего один. Он располагался недалеко от этого поместья и был окружен несколькими деревнями.

То есть фактически семейство выживало за счет налогов и производства разной продукции. Само графство было известно определенным вином, которое как раз и имело название «Алая роза» за соответствующий цвет и бархатистый вкус. Его мы регулярно поставляли не только в столицу, но и к императорскому двору. Поставляли на кораблях, имея в городе хоть и небольшой, но при этом приличный порт.

Еще из достопримечательностей на наших скромных землях существовал прииск, который был много лет как заброшен. Но Арсарван исправно вкладывал в него средства, выгребая из недр что-то по мелочи.

Получив примерное понимание того, где нахожусь, я пока не стала больше ничего спрашивать об этом мире. Сначала выведала информацию о том, насколько сильна наша связь с Бергамотом.

Если верить его словам, осознанно навредить мне он не мог, и это радовало безмерно. С кормежкой тоже все было относительно просто. В течение дня он питался отголосками моих самых ярких эмоций, но иногда нет-нет да и говорил свое веское да вкусняшкам.

А еще был привязан ко мне до моей смерти. Причем ему было крайне выгодно, чтобы я пожила подольше, потому что это воплощение являлось для него последним.

Расправив мощные крылья, кот лениво потянулся на кровати. Я же, слушая его, пересела в кресло.

– Это моя девятая жизнь, – признался он будто между делом, словно это ничего не значило. – Когда ты меня нашла, я как раз в очередной раз переродился. Мой предыдущий хозяин помер.

– Прими мои искренние соболез...

– Да ладно тебе, – отмахнулся кот и смешливо сморщил нос. – Он тем еще говнюком был. Колбаски не давал, воровать меня заставлял.

Растрогавшись, я едва не пустила слезу. Но именно что едва. Ощутив правильные жалостливые веяния, наглый котяра сориентировался мгновенно:

– Может, по колбаске?

В себя я пришла мигом. Чувствовалось в нем что-то цыганское. Оглянуться не успеешь, как без последних трусов останешься, чтобы кое-кто получил вкусняшку.

– А конкретно здесь ты как оказался?

– Да легко! Мы всегда перерождаемся в непосредственной близости от своего нового хозяина, но приходим только к тем, кто нас потянет.

– В смысле прокормит? – уточнила я для порядка.

– В смысле потянет магически. Привязку паразита не каждый пережить может. Для этого определенные эманации необходимо иметь. У тебя вот какой магический дар?

Я взглянула на Бергамота недоуменно. К мысли о том, что теперь могу колдовать, я была не готова. Да я об этом даже не задумывалась, хотя определенно стоило бы. Все же граф нашел свою жену в пентаграмме, где она не фенечки из бисера плела.

– Не знаю, – призналась я негромко и замялась. – Понимаешь, тут такое дело. Я же не местная совсем.

– Пф-ф! Удивила! Все мы тут приезжие, – ответил он с важным видом.

– Да нет же, я прям совсем не местная.

Подумав мгновение, я решила пойти на откровенность. Не знала, можно ли ему доверять, но причин врать так и не нашла.

– Я из другого мира и понятия не имею, как оказалась здесь.

Услышав мои пояснения, кот потрясенно замер. Медленно повернув голову, он уставился на меня как на восьмое чудо света. То ли с ужасом, то ли с негодованием.

– Ну и повезло же, – припечатал он недовольно. – Таких, как ты, у нас Пропащими называют.

– Почему? Потому что чужая душа пропадает? – предположила я.

О том, что случилось с настоящей Татией я до сих пор не знала, и меня это немного тревожило.

– Потому что надолго они у нас не задерживаются. – огорошил кот.

Надежда во мне воспарила, расправив потрепанные крылья.

– Домой возвращаются? – спросила я с энтузиазмом.

– Ну почти, – замялся кот. – Умирают в первые же дни. Сначала бегают как курицы оголтелые, глазам своим не верят, а потом кряк.

Я почувствовала, как по спине пробежал холодок. Бергамот же равнодушно лизнул лапу. Кажется, со своим грустным будущим он уже смирился.

Но не я. Никогда мне не нравилось сравнение женщины и курицы. Его же однозначно женоненавистник придумал, дабы почесать свое разобиженное эго!

– А как именно «кряк»? – уточнила я заинтересованно.

– Да кто как. Кто с вампиром в стычку вцепится. Кто к русалке целоваться полезет. Один, знаю, с орками в карты играл, мухлевать пытался. Они его быстренько ободрали. В смысле кожу с него сняли. Могу рассказать подробности. – посмотрел он на меня с затаенным ехидством.

– Обойдусь. – открестилась я.

– Еще один Пропащий, как мне рассказывали, с гоблином связался. Прежде чем подписать, договор не прочитал и в пожизненное рабство к нему отправился.

Я с облегчением шумно выдохнула. То есть дело было не в особенности этого мира, не в каком-нибудь проклятье, а в элементарной безголовости. Это означало, что я имела все шансы на выживание, а при хорошем раскладе и на быстрое возвращение домой.

– Кстати, а ты не знаешь, как мне вернуться домой? – спросила я, вооружившись новым букетом надежды.

Глядя на меня, кот даже ухом не повел. Я тяжко вздохнула. В принципе, я была готова к тому, что на блюдечке с голубой каемочкой мне никто ничего не принесет.

Глава 9

Глава 9. Принцесса не из того места

Скрестив ноги, я сидела на краю кровати и методично жевала кусок поджаренного хлеба с медом. Кроме бутерброда Имка также принесла для меня кашу, несколько кусочков сыра и фрукты с ягодами. Это был мой второй завтрак за сегодня, но при этом первый, которому удалось добраться до моего желудка.

Открыв медальон с портретами родителей Татии, я оценила их сходство с девушкой. Машкина копия из этого мира однозначно походила на мать. Те же изящные черты, те же пепельные волосы. Я будто смотрела на повзрослевшую подругу. На такую, какой она станет только лет через двадцать.

Интересно, в нашем мире ее родители выглядели так же? Машка стопроцентно была бы рада увидеть эти портреты. Ее обращение на телешоу «Дождись меня» говорило красноречивее любых слов. Все мы, детдомовские, в глубине души жаждали хоть одним глазком посмотреть на своих близких.

Открыв дневник на самой первой странице, я попыталась углубиться в чтение. Но напротив кругами выхаживал Бергамот. Его пушистый хвост нервно подергивался, а огромные глаза вот вообще не отрывались от моей тарелки.

– Хозяу-у-уйка… – протянул он жалостливо, будто это было самое печальное слово в мире.

Я намеренно откусила от хлеба еще кусок, демонстративно отправила в рот ложку каши и пережевала. Только потом озвучила свое твердое и уверенное:

– Нет.

– Но ты же обещала делить со мной все горести и радости пополам!.. – возмутился он негодующе. – А еда – это самая что ни на есть радость!

Я смерила его красноречивым взглядом: «Да что ты говоришь!» И когда это я успела дать такие громкие обещания?

– Ты на диете, – припечатала я твердо и снова взялась за ложку.

– С каких это пор?! – возмущенно фыркнул он, поставив лапы на кровать.

Но и на этот вопрос у меня имелся ответ:

– С тех пор, как сломал полку в гардеробной.

Его уши пристыженно прижались. То-то и оно! Этот покоритель вершин точно знал, что я была права.

– А если я починю полку, ты со мной поделишься? – спросил он хитро.

Я приподняла бровь, делая вид, что раздумываю, но долго томить не стала. Величественно кивнула и для лучшей мотивации съела еще ложку каши, а после демонстративно закинула в рот сладкую розовую ягоду.

Кот мгновенно сорвался с места и исчез за дверью гардеробной. Через пару секунд оттуда раздался довольный голос:

– Вуаля! Иди принимай работу, хозяйка!

Сделав глоток чая, я пошла удовлетворять любопытство. Бергамот сидел посреди гардеробной, гордо выпятив лохматую грудь, и указывал лапой на полку, которая действительно стояла на месте.

– Неплохо, – кивнула я не шибко радостно.

– Ну так что, теперь можно?

Я скользнула взглядом по платьям, все еще сваленным в кучу, и коробкам со шляпками, беспорядочно разбросанным по полу в компании обуви.

– А убираться кто будет? – спросила негодующе.

Котофей закатил глаза и тяжко вздохнул.

– Еще одна эксплуататорша на мою голову! – тихо проворчал он.

Но за работу принялся, поражая меня своими умениями.

Это было удивительно. Платья сами поднялись в воздух, аккуратно распрямились и устроились на вешалках. Коробки с шумом задвинулись на полки, а разбросанные туфли выстроились в идеальный ряд.

Впечатлившись по самую макушку, я неверяще застыла. Когда волшебство происходит прямо на твоих глазах – это по-настоящему завораживает.

Пришлось быстро брать себя в руки. Не следовало показывать коту, насколько у него крутые умения. Иначе я с него потом бесплатно ничего не вытрясу.

– Ну что, теперь можно? – повторил он с ноткой нетерпения.

– Можно, – довольно кивнула я и вернулась к кровати.

Понимая, что кашу он есть не будет, я переложила в тарелку с ягодами и фруктами кусочек хлеба и спустила ее на пол. Сама же вернулась к несчастному дневнику, который уселась читать под довольное мурчание Бергамота.

Первая запись была сделана прямо на внутренней стороне обложки.

«Рейнар, ты подарил мне этот дневник перед моим отплытием. Ты сказал: «Пиши, если станет тяжело». Я и представить не могла, что тяжело будет так скоро...»

Перевернув страницу, я погрязла в ровных, четко выверенных строчках. Этот дневник старший брат Татии подарил ей перед ее путешествием в земли супруга. Причем я даже не сразу поняла, что речь шла не об Арсарване.

Первым супругом графини был молодой правитель Шайтании, который влюбился в нее, когда пребывал в империи в политической поездке. Он настолько очаровал юную Татию, что она согласилась на этот брак не раздумывая, но от ее решения ничего не зависело. Только герцог ар Риграф мог дать свое согласие на этот союз.

И он дал. Без особого желания, под давлением монарха, которому понравилась идея связать два государства узами брака. Свадьбу сыграли прямо во дворце, после чего Татии предстояло переехать не просто в дом супруга, но и в его земли.

Только она и представить не могла, какие неприятности ее там поджидали.

Преисполненная самых лучших ожиданий, она попала в грязный мир, где брат больше не защищал ее от всего черного и мерзкого. И дело было совсем не в том, что свекровь встретила ее холодно. Да, ей не понравилось, что сын женился без ее дозволения. Но что самое главное, она была не готова передать Татии власть и корону королевы.

До вступления девушки на эту должность она имела официальный статус принцессы Шайтании. В нем она провела все то время, пока находилась на землях супруга. Народ ее полюбил, сама она прикипела к восточному колориту всей душой и уже не представляла себе иной жизни.

Ей не нужна была корона. Она довольствовалась любовью мужа и подданных.

Но корона на ее голове нужна была императору Приалии. Ее супруг должен был выполнить этот весомый пункт соглашения, против которого уже открыто выступала королева-мать.

Она называла Татию не иначе как досадной ошибкой.