Марица. Исток.

Глава 1. Измена

— Ты не можешь так со мной поступить!

Красивая хрустальная ваза громко ударилась об стену, разбиваясь на сотни осколков. Я не обернулся. Вцепившись пальцами в подоконник, я всматривался в скупой пейзаж за окном. Только это и удерживало меня от того, чтобы не свернуть шею Ладении.

— Ты не можешь подать прошение о разводе, Демитр! Это скандал! — ее голос, обычно сладкий и томный, визжал, словно плохо смазанная пила.

— Скандал? — мой собственный голос прозвучал на удивление равнодушно. И это спокойствие обошлось мне дорогой ценой. Челюсти свело так, что вот-вот треснут зубы, а внутри все клокотало от ярости. — Тогда, наверное, не стоило изменять мне с моими же подчиненными.

— Как будто я единственная, кто имеет любовников! — она фыркнула. — Наш брак был заключен по расчету, любви и верности я тебе не обещала!

— Не единственная. Это так, — из моей груди вырвался тяжелый, раскаленный вздох. — Вот только другие аристократки умеют это делать тайно. Но то, чем ты с Радольсом занималась на конюшне, видела половина моего взвода. Они офицеры, Ладения, а не слепые котята.

— Ты мог бы заставить их замолчать! Ты — генерал! Подумал бы о детях! — она попыталась сменить гнев на милость, ее голос дрогнул.

— Я о них и думаю! — я, наконец, рванулся от окна.

Она инстинктивно отпрянула, наткнувшись на спинку кресла.

— Интересно, что будут говорить в обществе о них, а? Как у двух драконов родились маг и демон? Мага — еще допущу, в нашем роду такие союзы бывали. Но демон? Демоническая кровь среди аристократии Ангара? Ее не было ни в твоем роду, ни в моем!

Я до последнего верил, что где-то в предках затерялся незаконнорожденный полукровка. Верил, пока не велел сделать магический анализ.

Я достал из кармана мундира смятый листок пергамента, развернул его, и швырнул ей под ноги.
— Вот твой скандал, Ладения. Прочитай и заткнись, наконец.

Я посмотрел на жену. Тонкая талия, длинные, роскошные белоснежные волосы, которые впервые на моей памяти были в беспорядке. В ее прядях еще была видна солома, а платье смялось. От неё пахло чужим потом, сеном и дешёвым вином — аромат предательства, который въелся в стены этого проклятого поместья так же глубоко, как и в наш брак.

Сейчас она была мне омерзительна.

— Я и не ждал от тебя верности, но хотя бы уважения! Я готов был терпеть любовника, мужчину, которого ты полюбишь! Мы обсуждали это еще до свадьбы. В ответ я лишь просил, чтобы ты была со мной честна! Но Ладения… Шесть! Шесть офицеров за пять лет! Это уже не измена, это насмешка! Я оплачивал все счета твоего отца! Все, что он проигрывал! Я осыпал тебя драгоценностями, не жалел денег на новые платья! Ты была обеспечена всем! Неужели я многого просил – хотя бы иллюзию благопристойности, чтобы мое имя не поносили во всей армии! «Не смог удержать жену в узде!»

— Ты попросил назначение сюда, в Фирт! На границу с Иными землями! — перебила она, пытаясь вернуть инициативу. — И это ты сделал, даже не посоветовавшись со мной!

— Ты могла бы остаться в столице! Я предлагал!

— И жить под вечным контролем твоей матушки? Надевать, что она скажет. Ходить в гости к тем, на кого она укажет!

Я сжал кулаки так, что кожа на костяшках побелела. Воздух в комнате гудел от напряжения, будто перед грозой.

— Ты права, — сказал я тихо, и она замерла, уловив в моём голосе нечто опаснее крика. — Мать действительно любит контролировать. Но хотя бы она не позорит наш род, развалившись в обнимку с лейтенантом на сеновале.

Ладения побледнела. Её губы задрожали, но я уже не видел в ней той надменной аристократки, отличавшейся своей холодной красотой. Передо мной стояла испуганная, жалкая женщина, пойманная на лжи.

— Хорошо! — ее голос сорвался, потеряв всю театральность, став просто сдавленным и усталым. — Я уеду. Завтра же. Соберу детей и…

— Дети остаются со мной, — холодно оборвал я. — Вдали от сплетен и твоего разлагающегося влияния.

— Ты не можешь просто так забрать их! — её голос снова взвизгнул. — Я их мать!

— Мать? — я усмехнулся, и этот звук был горьким, как полынь. — Ты даже не помнишь, когда в последний раз читала им сказку на ночь. Для них ты — лишь красивое платье, которое иногда пахнет чужими духами. К тому же, куда ты их поведешь? К своему отцу-картежнику, который уже, я уверен, присматривает им место в Доме Милости для незаконнорожденных? Потому что после развода с подтвержденной изменой, именно такой их статус и будет утвержден Советом. Автоматически.

Она побледнела, словно ее окатили ледяной водой. Видимо, до нее только сейчас начало доходить, что ее поступки имеют последствия куда страшнее, чем испорченная репутация.

— Но… они же мои…

— Они — мои дети, — прорычал я. — Я их растил. Я учил Аэлиана ходить, а Иларию — не бояться ее магии. Они зовут меня отцом и любят меня. И я не позволю никому, даже их родной матери, сломать им жизнь из-за ее глупости. В прошении о разводе я уже указал требование об усыновлении. Пусть они не получат моего титула, но я дам им свое имя и свою защиту.

Ладения беззвучно пошевелила губами, пытаясь найти возражения, которых не было.

— Ты… ты не можешь…

Глава 2. Ревизия

Карета подпрыгнула на очередной колдобине, едва не сбросив меня на противоположное сиденье. Я вцепилась пальцами в бархатную обивку, стараясь удержать равновесие. За окном, затянутым легкой дымкой, проплывали суровые серые скалы и редкие, корявые сосны. Воздух, даже здесь, внутри закрытой кареты, пах сыростью камня, хвоей и чем-то тягучим и притягательным. Я с наслаждением вдыхала его грудью.

Правда, потряхивало тоже изрядно. Дорога в гарнизон Вербес, на самую границу с Синими горами, всегда была не для изнеженных столичных барышень. Меня, впрочем, к таковым отнести было сложно. За последние четыре года это стало привычным - пыльные дороги, походные палатки и вот такие тряские кареты, от которых затылок ноет, а все кости словно сами собой собираются в единый сплошной синяк.

Как личный маг короля, я всегда должна была быть при нем, за исключением случаев ревизий и контроля. К примеру, ездить по самым глухим углам королевства и латать дыры, которые оставляли после себя или природа, или не в меру ретивые колдуны-самоучки. Эту почетную обязанность должны были выполнять все дворцовые маги, даже члены Совета, в зависимости от распределения. Вот только пока другие придворные маги отсиживались в своих покоях и кабинетах, ограничиваясь изучением приукрашенных отчётов, в которых, разумеется, все было хорошо, я предпочитала видеть всё своими глазами. И король это ценил.

Я откинулась на бархатные подушки, пытаясь сосредоточиться на свитке с отчётами о магических аномалиях в приграничных районах. Чернильные строчки плясали перед глазами в такт подёргиваниям экипажа. Ещё одно разрыхление грунта на склоне, угрожающее оползнем. Я сделала пометку в отчете о том, что необходимо согласовать с королем проведение работ по его укреплению.

Еще один ухаб заставил карету жалобно скрипнуть всеми своими деревянными суставами. Я откинулась на спинку сиденья, закрыв глаза, вызывая видение. По моему опыту, о предстоящей ревизии начальникам гарнизонов сообщалось заранее. К чему они, соответственно, старались подготовиться. Кто-то организовывал фуршет, доставая из запасов лучший эль и вино. Кто-то готовил весьма увесистый кошелек. А кто-то начинал методично рыться в свитках, выискивая недочеты.

Именно это, судя по всему, и происходило сейчас в кабинете коменданта Вербеса.

Перед моим внутренним взором, как на сцене, предстал полковник Юварг – мужчина грузный, с багровым от постоянного гнева и крепкого алкоголя лицом, усеянным сеточкой лопнувших капилляров. Он стоял, уперев кулаки в стол, заваленный картами и рапортами, и смотрел на запыхавшегося адъютанта.

«Кто?» – его голос звучал почти скучающе. Пока.

Адъютант, бледный как полотно, вытянулся в струнку и выпалил:

– Тэба Марица Лантерис, ваше превосходительство!

Левая бровь полковника дрогнула. Потом задергался глаз – мелкая, судорожная дрожь, которую он тщетно пытался подавить. Он замер на несколько секунд, и в кабинете повисла тишина, густая и липкая, нарушаемая лишь треском поленьев в камине.

Затем он взорвался.
«Чтоб ей пусто было!» – его вопль был полон такой отборной, многоэтажной брани, что даже мне, видавшей виды, стало почти неловко. – «Все свитки! Сюда, в кабинет, немедленно! Всю ху… всю переписку за последний год! Поднять всех офицеров! Спящих – пинками поднять, пьяных – окатить водой!»

Он схватил со стола первый попавшийся под руку тяжелый предмет – песочные часы – и швырнул их в стену. Стекло разлетелось осколками, золотистый песок тонкой струйкой начал сыпаться на пол.

«Проверить каждый лист, каждую цифру!» – гремел он в моей голове. – «Найти все несоответствия и исправить! Кто последнюю ревизию подписывал? Майор Грот? На гауптвахту его, пока эта… эта ведьма не уберется обратно в столицу! И чтоб я не нашел ни одной пылинки в казармах! Ни одной!»

Я медленно открыла глаза, разрывая связь. Уголки моих губ дрогнули в легкой улыбке. Суета, поднявшаяся в гарнизоне, была почти осязаема даже отсюда, с дороги. Да, слава обо мне дошла даже до этого гарнизона. Прекрасно. Пусть побегают. Пусть поволнуются.

Моя карета снова подпрыгнула на ухабе, и я снова ухватилась за бархат. Сердце на секунду ёкнуло — старый, неистребимый страх перед внезапной тряской, оставшийся в наследство от полётов с драконом. До Вербеса оставалось меньше часа. Мне уже не терпелось увидеть этот дёргающийся глаз воочию.

Карета наконец с оглушительным скрипом замерла, и наступившая тишина показалась звенящей. За дверцей раздались вымученно-четкие команды, бряцанье оружия моих гвардейцев и офицеров части и торопливые шаги по щебню. Я позволила себе еще одну секунду посидеть с закрытыми глазами, давая им привыкнуть к неподвижности, а затем решительно распахнула дверцу.

Меня встретил не полковник, а тот самый бледный адъютант, теперь еще и покрытый испариной. Он замер в идеальном, до дрожи в коленях, салюте.

— Тэба Лантерис! Гарнизон Вербес к вашим услугам! Господин полковник Юварг ожидает вас в своем кабинете! — он выпалил это на одном дыхании.

Я кивнула, оценивающе окинув взглядом плац. Все было выметено до блеска, солдаты в начищенных до зеркального блеска кирасах стояли по стойке «смирно» так неподвижно, что казалось, они не дышат. Пахло уже не конюшней и пылью, а резким запахом щелока и дешевого зелья для очистки. Справились всего за час? Я даже впечатлилась, но виду не подала.

— Ведите, — коротко бросила я, следуя за адъютантом, чья спина выражала готовность немедленно исполнить любой приказ.

Глава 3. Новости

— Я тебе уже пять лет назад говорила, что ты полоумная! И суицидница! - ворчала Гондера, колдуя над моими запястьями.

— Не все так уж и плохо. — я пожала плечами, и тут же пожалела — мышцы горели огнем. — Обычно после таких заклинаний маг отделывается не растяжением сухожилий, а...

— Тем, что навсегда калечит руки. Знаю. Здесь целитель вообще-то я!

— Ай! — я вскрикнула, когда боль от ее заклинания впилась в меня словно раскаленная игла.

— Что ай?! Терпи и молчи! Подумать только! Почти полностью израсходовала резерв! Почти в ноль! Ты знаешь, что после такого обычно не выживают? — отрезала она, и в ее голосе вдруг послышались не злость, а самый настоящий страх.

От нового, ядреного заклинания у меня потемнело в глазах. Я не сдержала стон.

— Да ладно тебе, жива ведь... — я попыталась улыбнуться, но в этот момент на меня вылили особо болезненное зелье, явно из мести.

Я вспомнила, как первое, что я ощутила, придя в себя — это глухой, монотонный стук колес о булыжник и резкую, выворачивающую наизнанку боль в запястьях. Напротив, на откидном сиденье, сидел тот самый гвардеец-сержант. Он рассказал мне, что местный целитель, старый дежурный лекарь, осмотрев меня, лишь развел руками. Он сказал, что магические каналы рук порваны, сухожилия растянуты и обожжены обратным потоком силы. Он мог наложить шины, дать обезболивающего зелья, но на большее его искусства не хватало. Поэтому меня везут во дворец, используя порталы. Я помню, как сквозь туман боли и истощения, представила реакцию короля и что он сделает с полковником, увидя меня в таком состоянии, а потому отдала короткий приказ:

— Нет. Мы едем в Столичный госпиталь.

В госпитале мне сказали, что сегодня дежурила Гондера. Ее нашли в западном крыле — она как раз консультировала сложного пациента. Увидев мои руки и лица моих гвардейцев, она не стала ничего спрашивать. Просто развернулась и рявкнула: «В мой кабинет ее! Немедленно! А все остальные вон!».

На секунду я порадовалась, что это не Сервина, но увы! Радость была преждевременной. Меня жалеть явно не собирались, вымещая всю ярость от моей «героической» глупости.

— Вечно во что-то влезешь! Вечно не можешь пройти мимо беды.

— Эй, я же исправилась! — попыталась я огрызнуться. — Целых пять лет веду себя как примерная девица.

— Примерная девица? — Гондера фыркнула так, что ее черные, вечно выбивающиеся из строгой прически пряди, задрожали. — Примерная девица не останавливает горные оползни Высшей магией в одиночку!

Она с силой нажала на моё запястье, и по телу снова побежали волны обжигающей, но целительной магии. Я закусила губу, чтобы не застонать снова. Смотреть на нее было отличным отвлечением. Скулы горели румянцем, губы были плотно сжаты. Она ворчала, бормотала проклятия и обвинения, но её руки — сильные, уверенные руки опытного целителя — работали без сучка без задоринки, аккуратно и бережно восстанавливая порванные магические каналы.

И эта ярость… ей так шла. Особенно сейчас.

А еще, с некоторых пор, она особенно стала напоминать мне Сервину. Наверное, все целители и сонарки одинаковые - вылечат точно, если сами не убьют!

Я наблюдала, как она наклоняется ко мне, как сквозь тонкую ткань её простого платья угадывается уже заметный, округлый изгиб живота. Да, беременность ей определенно шла.

— Пять лет! — выдохнула она, и на лбу у неё выступили капельки пота от концентрации. — Пять лет ты не лезла в такие передряги! Я уже надеялась, что ты поумнела! А ты… ты взяла и чуть не сожгла себя дотла! Ради кого? Ради какого-то ничтожного гарнизона ?

— Ради людей, Гонди, — тихо прошептала я, уже не в силах спорить. — Они бы погибли.

— Спасая их, ты сама чуть не погибла! Все! Жить будешь, но ближайшие дни постарайся не колдовать!

— Я знаю.

— Знает она! — Гонди ловко скатала бинт, расставила зелья обратно по полкам и, наконец, повернулась ко мне — Тебя ждать в воскресенье?

— Конечно. — я улыбнулась. —Я стараюсь не пропускать наши посиделки. Ты будешь с Туралом? Как он, кстати? — спросила я, старательно переводя тему.

— Турал? — Гондера фыркнула, но уголки ее губ дрогнули в сдержанной улыбке. Она отошла к умывальнику, чтобы вымыть руки. — Турал как скала. Твердый, надежный и иногда невероятно тупой. Вчера опять просидел полдня на лесах у нового здания Гильдии торговцев, проверял кладку. Говорит, подрядчики экономят на известковом растворе, вот он лично каждый шов простукивает. Вернулся вечером, весь в пыли, но с сияющими глазами — нашел кривой участок, заставил все перекладывать.

Я слабо улыбнулась, представляя себе эту картину: могучий, молчаливый Турал, с лицом, будто высеченным из гранита, склонившийся над кирпичной стеной с своим мастерком и отвесом. Человек, который верил лишь в то, что можно пощупать руками — в камень, в раствор, в честную работу. И его жена — вспыльчивая целительница, которая ворочала потоки магии и человеческие судьбы. Странная пара. Но, шеров хвост, счастливая.

— Скажи ему, что я требую его знаменитый яблочный пирог в воскресенье, — сказала я, с наслаждением чувствуя, как боль в руках наконец отступает, сменяясь приятным, сонным теплом. — Или я обижусь и перестану восхищаться его работой в новом крыле госпиталя. Говорят, арки там он выложил — загляденье.

Глава 4. Младший маг Совета

Заседание Королевского Совета было в самом разгаре. Лорды и министры, рассаженные вдоль длинного стола, вели размеренную дискуссию о новых предложениях в закон. Я почти не слушала, позволяя взгляду скользить по знакомым лицам, выхватывая детали.

Лорд Зиран, личный секретарь короля, сидел чуть поодаль, бесшумно делая пометки на пергаменте, готовый в любой момент подать Ледарсу нужный свиток или тихо прошептать справку.

Истер сидел по правую руку от отца, и в какой-то момент я поймала на себе его пристальный взгляд. Он не отводил глаз уже несколько минут. Я сосредиточилась — и магией вывела на краю его развёрнутого свитка короткое: «Что?». В ответ Истер лишь медленно, оценивающе скользнул взглядом по моей фигуре и едва заметно приподнял бровь. Ах, да. Чёрное бархатное платье с серебряной нитью вышивки. Невероятно дорогое и элегантное. Раньше я сочла бы его неподходящим для заседания Совета. Но оно было единственным в моем гардеробе, что идеально скрывало под широкими рукавами белые полосы бинтов и соответствовало строгому дворцовому этикету.

Я едва заметно передёрнула плечом, чувствуя на себе его взгляд. Ну да, нарядилась. И что с того? — мысленно парировала я. — Или личный маг короля не имеет права хоть иногда выглядеть как женщина?

Запястья всё ещё ныли глухой, назойливой болью. Заклятие Гондеры творило чудеса, но для полного заживления магических каналов требовались не сутки, а несколько дней. Я чувствовала себя выжатой, как лимон. Оставшись без возможности колдовать, я просматривала вспышки видений, чтобы убедится в безопасности короля и кронпринца.

— Ваше Величество, Совет готов заслушать следующее прошение. Посол королевства Мекеш, его превосходительство лорд Каэл, ожидает вашей аудиенции.

Ледарс, до этого момента неподвижный, как изваяние, лишь слегка кивнул. Его пальцы постучали по ручке кресла — единственный признак нетерпения. Я видела, что король устал, и не меньше меня мечтает, чтобы заседание закончилось.

— Введите.

Высокие двустворчатые двери распахнулись, и в зал вошёл посол - мужчина средних лет с русыми волосами и характерным для чистокровных демонов разрезом глаз. Я мгновенно собралась, а прочие члены Совета взволнованно зашептались. Присутствие демона рядом с королем и кронпринцем нервировало не только меня.

Посол прошёл до середины зала и склонился в глубоком, почтительном поклоне.

— Ваше Величество, благодарю вас за аудиенцию, — его голос звучал сдавленно и устало. — Я пришёл с просьбой о помощи от имени своего народа.

— Говорите, лорд Каэл, — произнёс Ледарс. — Королевство Мекеш — наш давний союзник и торговый партнёр. Мы всегда готовы выслушать.

— Ваше Величество, лорды, — он обвёл взглядом Совет. — В наших землях вот уже третий месяц не прекращаются ливни. Реки вышли из берегов, поля затоплены, дороги размыты. Урожай, который должен был спасти народ от голода в зимние месяцы, гибнет на корню. Попытки справится своими силами не увенчались успехом, магия наших стихийных магов слишком слаба против такого разгула стихии. Вода смывает всё на своём пути.

В зале повисло тяжёлое молчание. Даже самые циничные лорды перестали перешёптываться, внимательно глядя на посла.

— Мы знаем о вашем договоре, — медленно проговорил Ледарс. — О поставках магических кристаллов, защищающих от наводнений. Разве они не помогают?

— Помогают, Ваше Величество! — кивнул лорд Каэл. — Но их запас ограничен! Кристаллы, что мы получили в прошлом году, уже почти исчерпали свой ресурс. А новые мы должны оплатить до конца этой луны. Но казна опустошена борьбой с последствиями потопов! Мы не в состоянии внести плату вовремя. Я прошу Ваше Величество предоставить нам отсрочку! Хотя бы до следующего урожая! Без неё тысячи людей умрут от голода.

В зале поднялся ропот. Лорды переглядывались, некоторые качали головами. Лорд Тарос прочистил горло.

— Ваше Величество, — заговорил он, и его голос прозвучал сухо и бесстрастно, как скрип пересохшего пера. — Ситуация, без сомнения, трагична. Однако договор есть договор. Предоставление отсрочки может создать опасный прецедент. Другие наши должники также могут потребовать...

— Другие наши должники не стоят на пороге голодной смерти, — холодно прервал его Ледарс. Его взгляд скользнул по лицам лордов, и ропот мгновенно стих. — Речь идёт о жизнях тысяч людей, демонов и магов, граждан дружественного королевства.

— Но казна, Ваше Величество... — начал было кто-то из дальнего конца стола.

— Казна не оскудеет от одной отсрочки, — парировал король. — Но запятнает ли нашу честь отказ помочь тонущему соседу? Мекеш десятилетиями был верным союзником. Они поставляли нам зерно в годы неурожаев, их мастера строили наши корабли. Мы забыли об этом?

Лорды замерли, потупив взгляды. Я видела, как сжимаются кулаки у Истера. Он ненавидел эту меркантильную возню, когда на одной чаше весов лежали деньги, а на другой — человеческие жизни.

Ледарс медленно поднялся с кресла. Его фигура, высокая и мощная, казалось, заполнила собой весь зал.

— Лорд Каэл, — произнёс он, и его голос зазвучал громко и чётко, не оставляя места для возражений. — Королевство Ангар не оставит своего союзника в беде. Отсрочка на выплату по кристаллам вам предоставляется до следующего урожая. Более того, мы направим в Мекеш наших специалистов по наводнениям и геомантов. Они помогут вашим магам укрепить дамбы и отвести воду от уцелевших полей.

Глава 5. Сны и встречи

Сон начался как самый обычный — бессвязный и теплый. Я уже не помнила его начала, помнила лишь ощущение: кто-то убегал от меня, заливаясь чистым детским смехом. В воздухе пахло полынью и нагретой солнцем землей. Кто-то кричал: «Не догонишь!» — и это было частью общей идиллии.

Мне было так спокойно и хорошо. А потом я увидела их. Сначала я приняла их за игру света — тонкие, словно паутинка, мерцающие нити, плывущие в воздухе. Они переливались, меняя цвет от теплого, медового янтаря до холодного, бездонного сапфира.

Одна из них коснулась щеки, и по коже побежали мурашки, а внутри всё сжалось от внезапного, ледяного холодка, не имевшего ничего общего с теплом луга. Еще одна опутала запястье — уже ощутимая, материальная. Дыхание перехватило, и сладкая дремота сменилась животной настороженностью. Я попыталась стряхнуть их, но нити лишь плотнее обвивали руки, становясь все туже. Они не жгли и не душили — они просто были.

Их становилось все больше. Они сплетались в причудливую, мерцающую сеть, затягивая в себя и луг, и небо, и меня. Их гипнотический танец был прекрасен, пока в одно мгновение цвет не сменился на пронзительный, тревожный, кроваво-красный.

Я рванулась, пытаясь вырваться, но сеть лишь сжалась в ответ, впиваясь в кожу ледяным жжением. Красные нити пульсировали, словно жилы, и с каждой пульсацией в висках отдавалась глухая, нарастающая боль. Воздух выл, превращаясь в сплошной оглушительный гул, а идиллический луг поплыл, распадаясь на куски, словно старая фреска.

Сквозь кровавую паутину я увидела лицо. Свое собственное. Но искаженное ужасом, с широко раскрытыми, пустыми глазами. Оно медленно плыло ко мне, и из его раскрытого рта вырывался беззвучный крик, который я чувствовала каждой клеткой своего существа.

Я закричала. И от собственного крика проснулась.

Сердце колотилось где-то в горле, выбивая сумасшедший ритм. Я сидела на кровати, вцепившись пальцами в шелковое покрывало, и пыталась загнать обратно в легкие воздух, который, казалось, навсегда застрял где-то в груди. В запястьях, обернутых белыми бинтами, ныло и гудело, отзываясь на призрачное прикосновение нитей.

Комната была погружена в предрассветную синеву. Тишину нарушал лишь треск догорающих поленьев в камине и бешеный стук собственного сердца. Я провела рукой по лицу, смахивая ледяной пот, и почувствовала, как пальцы дрожат.

«Просто кошмар, — пыталась убедить себя я. — Остаточные боли. Переутомление».

Но ледяная тяжесть на душе не уходила. Это не было видением. Видения других сновидцев, очевидно, напоминали что-то похожее на этот сон. Мои же всегда были другие - четкие, яркие. И их не нужно было расшифровывать.

Я спустила ноги с кровати, и холодный паркет обжег ступни. Нужно было двигаться. Действовать. Заварить крепчайший чай. И, пожалуй, съесть что-нибудь.

Я накинула теплый халат на плечи, сунула ноги в кожаные туфли и отправилась на кухню. Коридоры дворца в этот час были пустынны и безмолвны, погружённые в густую, почти осязаемую тишину. Лишь мои шаркающие шаги да отдалённый скрежет ночного дозора нарушали этот неестественный покой.

Кухня, большая и тёплая, пахла древесным углём, сушёными травами и вчерашней выпечкой. Я разожгла огонь в печи, поставила на решётку тяжёлый медный чайник и принялась рыться в буфете в поисках чая покрепче и чего-нибудь съестного. Но полки были пусты. Зато я нашла яйца, муку, масло и орехи. Не долго думая, я замесила тесто и поставила пирог.

Мир начал потихоньку возвращаться на свои места с первым глотком обжигающего, горького чая и первым куском сладкого пирога. Дрожь в руках поутихла, ледяной комок в груди начал таять. Я сидела на грубой скамье у огня, уставившись на языки пламени, и доедала свой импровизированный завтрак. Раньше мне не снились кошмары, исключая кошмарные видения.

Мысли о сне отступили, оттесненные простыми, понятными действиями: помыть посуду, прибрать стол, потушить огонь в печи. Физическая работа, пусть и незначительная, всегда помогала привести в порядок ум. Когда последняя тарелка была вытерта насухо, а на кухне воцарился прежний порядок, предрассветная синева за окном сменилась первыми перламутровыми полосками зари.

Приказ короля был четким: два дня на отдых. Но бездействие было для меня хуже любой пытки. Руки по-прежнему ныли, но острая боль сменилась глухой ломотой, терпимой. Гондера запретила колдовать, но не запрещала думать.

Я вернулась в свои покои и уселась за письменный стол. Из поездки в Вербес я привезла не только официальные отчеты, но и личные заметки — обрывки мыслей, зарисовки аномалий, вопросы, не вошедшие в сухие сводки для Совета. Так что мне определенно было чем заняться.

Следующие несколько часов пролетели незаметно. Я погрузилась в работу, сверяя свои впечатления с картами приграничья, выписывая на чистый лист все странности «синих огней» и «поющих камней». Я не колдовала, я анализировала. Строила теории, искала пересечения в старых текстах по геомантии и истории Синих гор. Это был другой вид магии — магия логики и упорства. И он отлично отвлекал от тревожных снов.

К полудню глаза устали, а спину ломило от напряжения. Я откинулась на спинку стула, закрыла веки и позволила себе расслабится на несколько минут. Именно в этот момент в дверь постучали.

На пороге стояла Сила с подносом, на котором дымился ароматный бульон и лежала горбушка свежего хлеба.

Глава 6. Поместье Янгов

Наши взгляды встретились. Шум таверны, смех друзей, запах пива и жареного мяса — все это будто растворилось, исчезло. Остались только его глаза, смотрящие на нас.

Казалось, прошла вечность, прежде чем я смогла заставить свои легкие снова работать.

— Демитр? — мой голос прозвучал хрипло, словно принадлежал кому-то другому.

Уголки его губ дрогнули в слабой, почти неуловимой улыбке.

— Марица. Давно не виделись.

Это было самое нелепое и самое банальное приветствие из всех возможных, что я слышала в последнее время, но именно оно вернуло меня в реальность. Я ощутила под пальцами шероховатость деревянного стола, услышала сдавленный кашель Вира.

Первым опомнился Серан. Он поднялся, его лицо расплылось в широкой, искренней улыбке.

— Шеров хвост, генерал! Вот это сюрприз! Давненько тебя не было в столице! — он шагнул вперед и заключил своего бывшего командира в крепкие, мужские объятия, хлопнув его по спине так, что тот слегка качнулся. — Присоединяйся, конечно! Место как раз есть!

Его порыв разрядил напряжение. Шалос тут же пододвинул свободный стул, а Сервина, все еще смотря на Демитра с нескрываемым любопытством, велела хозяину принести еще кружку.

Я молча наблюдала, как он снимает плащ, вешает его на спинку стула и садится напротив меня. Его движения были такими же уверенными и собранными, как прежде, но в них появилась какая-то новая, сдержанная плавность.

— Когда вернулся? — спросил Вир, наливая ему эль.

— Вчера, днем, — отчеканил Демитр, беря кружку. — Сначала с рапортом во дворец, затем — в поместье к родителям. По пути встретил Хестала. Он сообщил о вашем сборе. Указал место и время. Решил явиться. Письма — не замена личной встрече с друзьями.

«Друзья». Горечь подступила к горлу. Он узнал об измене не вчера и даже не неделю назад — на подготовку развода требовались месяцы. Но ни в одном из его писем не было ни слова о предательстве Ладении. Ни намёка на боль, которую он, должно быть, испытывал. Всё это я узнала из сплетен горничной, придворных пересудов и сухих официальных бумаг. Не от него. Не от человека, которого считала другом и который, наверное, как никогда, нуждался в поддержке.

«Почему? — вертелось в голове. — Почему ты молчал?» Хотя... какая разница? Кто я ему, в самом деле? Ведь о том, что собирается вернуться в столицу, он тоже не сообщил.

Демитр сделал глоток и обвел взглядом стол.

— Я не знал, что повод такой грандиозный. Что празднуем?

Все снова уставились на меня. Я почувствовала, как краснею.

— Марицу в Совет назначили младшим магом! — выпалил Паргус, сияя от гордости, словно это он сам получил повышение.

Демитр поднял бровь, и в его глазах мелькнуло неподдельное удивление, а затем — теплое одобрение.

— Поздравляю, Марица. До нас доходили слухи о тэбе Лантерис. Большинство начальников гарнизонов тебя бояться, ненавидят, но уважают. Назначение более чем заслуженно. Значит, служить теперь будем вместе. — Он поднял свою кружку. — За тебя.

Все дружно подхватили тост, громко чокнулись. Я машинально поднесла свою кружку к губам, чувствуя, как его взгляд прожигает меня насквозь. В голове стучало только одно: он здесь. После всех этих лет. После всех тех слов, что были сказаны и не сказаны. После молчания и его брака, и моего бегства в работу.

— Вместе? — удивленно спросила я.

— Да, займу место отца в Совете. Он уже слишком устал от политики. Даже последний месяц в Совете не появлялся.

— Я заметила. - сухо ответила я.

Он выглядел... иным. Более спокойным. Более уставшим. Более человечным. В его осанке не было прежней генеральской надменности, лишь глубокая, зрелая уверенность.

Разговор постепенно оживился, обрел прежнее течение. Друзья принялись расспрашивать Демитра о жизни на границе, о детях, о том, как он оказался в столице. Я молча слушала, делая вид, что ковыряю вилкой в пироге, и украдкой наблюдала за ним.

Он отвечал сдержанно, но охотно. Рассказал пару забавных историй о гарнизонной жизни, о своих детях — Аэлиане и Иларии. Темы его развода и предательства жены за столом так никто и не коснулся. Молчала и я. И все это время я чувствовала его взгляд на себе. Взгляд, который, казалось, пытался прочитать между строк все эти пять лет, что мы не виделись.

— Скажите, — голос Демитра стал низким и собранным, хотя пальцы непроизвольно сжались. — У ваших детей... Были ли подобные... осложнения? — Он тщательно подбирал слова. — Я не специалист в магии, я дракон и солдат. А Илария — одарённый маг, и её силы вышли из-под контроля. Нанял преподавателя по самой лучшей рекомендации. Но после каждого их занятия дочь не может обойтись без обезболивающих зелий. Этот ден Орус твердит, что это редкий дар, а боль — лишь следствие её капризов и неподчинения. Но я... я сомневаюсь. Не могу понять: он не прав, или проблема в чём-то другом, чего я, по своей некомпетентности, просто не вижу.

Я нахмурилась, бросив взгляд на ребят. Выражение лица Гондеры, Сервины, Нароса и Хестала почти полностью повторяли мое. Боль при колдовстве - это ненормально.

— Генерал, а ей резерв преподаватель посчитал? Или на глаз колдовать заставляет? — подался вперед Хестал.