Марионетка Черного колдуна

Глава 1. Заколдованный лес

Моя жизнь окончилась, не успев начаться.

Я это знала.

Моя мать это знала.

Крестьянин, проезжающий мимо на скрипучей телеге и смачно сплюнувший в грязь, это знал.

Разница была в том, что только крестьянину было на это не наплевать.

Шмыгнув носом и уняв дрожь в коленях, я направилась к первым кронам Заубвальта. Этот лес именовали «темным», «черным», «страшным». Но все сходились в одном – он был заколдован. И всем, кто не желал расстаться с жизнью, следовало держаться от него подальше.

«Те, кто ступают на его тропы, обратно не возвращаются», – вспомнила я слова страшной сказки, которую рассказывала мне в детстве нянюшка.

Если мне удастся протянуть год, это уже будет чудом, а о большем и мечтать нельзя.

— Эй, девка ты чавой творишь-то? — Подал голос тот самый крестьянин. — Удумала невесть что. Не знаешь, что там сгинуть легче легкого?

Слова человека, на которого еще пару месяцев назад я бы даже не обратила внимания, снова заставили все внутри сжаться. Даже смешно, что мой извозчик скрылся, как только мои туфельки коснулись дорожной пыли, а этот лезет непонятно зачем.

— У нас бабы тоже приходят посмотреть, поохают, да и идут домой подобру-поздорову. Оно и понятно, нервишки-то пощекотать все горазд. А ты, видать, что-то дурное удумала. Молодая ведь еще совсем. И зачем погибель свою ищешь?

— А я блаженная.

Огрызнувшись, я гордо вскинула голову и пошла вперед, быстро поравнявшись с первым рядом густо растущих деревьев. Не знаю, сколько бы я еще решалась и решилась бы на это вообще, если бы не беспардонность крестьянина.

— А тебе какое дело, куда я направляюсь? Может я могущественная ведьма, откуда он знает?

Я бубнила себе под нос, чтобы не задумываться о том, что делаю, и куда несут меня ноги. Причитания крестьянина, которые летели в спину, стихли как-то мгновенно, как и все остальные звуки. Стоило отойти от опушки на десять шагов, и лес схлопнулся, словно капкан, поймавший очередную жертву.

Казалось, ветви ожили. Они извивались, подобно змеям, смыкались в единое полотно, не позволяя просочиться даже мысли о том, что кто-то может вырваться назад. Войти в лес могли все. Назад не пускали никого.

Легенды рассказывали о многом: снег посреди лета и зной среди зимы; мороки, сводящие с ума; Перхта, что прячет среди стаи гусей и поджидает путников; ужасные Кайринги, разрывающие на части путников.

Но главный страх любого живого существа — человека ли, мага, — Тени. Они были нашим ночным кошмаром. Их боялись все от мала до велика. Потому что если увидел Тень, она будет с тобой до конца жизни. Короткой и болезненной. Ее нельзя обхитрить, убить, откупиться. Только ждать, когда она заберет твою жизнь.

Эти то ли демоны, то ли воплощенные проклятия принимали облик человека. Точную копию того, кого им нужно было убить. Только двойник был злым, как будто человек смотрится в кривое зеркало. Они не причиняли вреда днем. Только неотрывно следили за своей жертвой с жуткой улыбкой, сводя с ума. А вот ночью, стоило человеку задремать, Тень набрасывалась на жертву, выпивая из нее жизнь.

Нас спасало то, что Тени редко выходили за пределы леса. Считалось, что здесь их вотчина. Возможно, поэтому из Заубвальта никто не возвращался. Так считал некоторые. Но я была другого мнения.

Шаттенхард.

Имя, которое было связано с заколдованным лесом так же тесно, как легенды, нечисть и Тени, обитающие здесь. Именно он насылает их на людей. Хозяин теней, властелин Заубвальта, черный колдун, держащий в страхе половину мира.

Его боялись, ненавидели, проклинали. Но неприступный лес, раскинувшийся на несколько государств, не позволял к нему подступиться.

Легенды гласили, что он принимает любого человека, попросившего его защиты и покровительства. Но цена оказывается слишком высока. Каждый, кто придет к его порогу, заключает контракт на вечное служение. И в жизни и в смерти он становится властен над несчастным. Но даже этого мало душегубу. Не проходит и года, как убивает он слугу своего, продлевая собственную жизнь этой жертвой.

Желающих у него поработать было немного. Конечно, отчаянные сорвиголовы пытались. Они входили в лес и больше никогда не возвращались обратно.

А теперь я сама стала той самой сумасшедшей, что добровольно идет навстречу своей смерти — заключать контракт с Шаттенхардом.

Не то чтобы у меня был особый выбор. За спиной не оставалось ничего, кроме разочарования. Отец погиб, спокойная жизнь сменилась заточением в тюрьму и долгим разбирательством, друзья отвернулись, а родственники оборвали с нами все связи. А теперь мне нужно было спасать остатки своей семьи. Пусть и ценой собственной жизни.

***

Я морально приготовилась к тому, что буду плутать не один день, преодолевая все возможные препятствия, о которых когда-либо читала в сказках. И каково же было мое удивление, когда после целого часа пути мне не встретилось ничего смертельно опасного или хотя бы зловещего. А может быть прошло и больше времени.

Кроны смыкались над головой, с трудом пропуская свет, поэтому определить точное время суток было сложно. День? Вечер? Сумерки?

Стараясь не думать об этом, я смотрела только на тропинку. Все как когда-то завещала моя нянюшка.

— Главное не сворачивай. Лиса, держись тропинки и все будет хорошо.

Постепенно удалось немного расслабиться, и я могла даже бросить несколько осторожных взглядов на окружающий меня лес. Он было почти обычным. Темнее, чем положено. Из-за этого было больше мха на деревьях и камнях. А еще легкий сизый туман клубился у самых корней. Но я ведь ожидала куда худшего.

А где болотные огни, ведущие путников прямо в трясину? Где желтые глаза Бильвиза, выглядывающие из ближайшего дупла?

Я чувствовала себя почти обманутой и если бы не мое плачевное положение, наверняка от души посмеялась бы над этой ситуацией. Зато в голову пришла мысль о том, что лес специально заманивает меня, ждет, когда я расслаблюсь.

Глава 2. Ученик колдуна

На кухне кто-то сидел. Не просто сидел, этот кто-то с аппетитом уплетал бутерброд с вареньем такого размера, что возникали сомнения о том, как это все поместится в обычный человеческий рот.

Прямо на кухонной тумбе восседал достаточно молодой парень. Светлые непослушные волосы почти закрывали глаза, но все равно было заметно, что передо мной ровесник. Ну максимум на пару лет старше. Хотя этот белоснежный цвет можно было легко принять за седину, брови и ресницы оставались черными, выдавая истинный возраст.

Он был так увлечен бутербродом, периодически слизывая капли варенья с кончиков пальцев, что даже не обратил внимания на мое появление.

— Ты кто?

Этот вопрос вырвался у меня сам собой и вызвал приступ интенсивного кашля у поедателя варенья. То ли он не ожидал здесь никого увидеть, то ли боялся, что его накажут за то, что он уплетает хозяйские сладости.

— Шайс*! — выругался парень. — Я и забыл, что ты здесь.

— Что?

— Я говорю: забыл, что вчера кто-то пришел. У нас давно не было новеньких.

Он моментально отложил свой бутерброд и спрыгнул со столешницы, подходя поближе. Черные штаны и рубаха облегали тело достаточно, чтобы понять, что передо мной не крестьянин. Худощавое, изящное телосложение подсказывало, что этот человек вряд ли занимался тяжелым физическим трудом. По крайней мере, я никогда не видела конюхов с такими запястьями. И на воина он тоже не подходил — выглядел слишком хилым, несмотря на достаточно широкий размах плеч.

Зато роста Боги ему не пожалели. Чтобы посмотреть в его глаза, нужно было запрокинуть голову.

— А ты… Местный слуга? — предположила я.

— Вот еще, — надул губы незнакомец, — я вообще-то ученик колдуна.

Было произнесено с такой гордостью, словно он не собирался своей жизнью подпитывать Шаттенхарда и сгинуть уже через год. Может меньше.

— Аа. Понятно.

— Меня зовут Леон.

— Лисэль. — представилась я. — Можно Лиса.

— Вареньем делиться не буду, и не мечтай, — сразу обозначил он, подмигнув.

Я так и не поняла, шутка это была или нет. И если шутка, то в чем заключался ее смысл?

— Я и не претендовала. Варенье можешь оставить себе. А вода здесь есть? Ей поделишься?

— А, ну этого добра навалом. Вон раковина, пей сколько влезет.

Глянув на другую сторону комнаты, я заметила массивный каменный умывальник с монументальным краном. Удивительно. Водопровод могли позволить себе только самые зажиточные люди столицы. А здесь, посреди леса есть все достижения цивилизации. Конечно, я уже мельком видела ванную в уборной, но наивно подумала, что наполняют ее по старинке — таскают ведра с водой.

Набрав воды, я уже хотела осушить стакан в один присест, но остановила себя в последнюю секунду и, сглотнув вязкую слюну, спросила:

— Не отравлено?

Ученик колдуна, который вернулся к поеданию варенья, подавился и снова начал надрывно кашлять. Ну я ведь не изверг, я помогла. Постучала по спине. Правда, после этого он начал кашлять еще сильнее. Видимо, не ожидал от меня такого сочувствия.

— Ты сдурела? — спросил он, восстановив дыхание.

— Мало ли.

Воду я все же выпила, потому что терпеть дальше было уже невозможно. Стало легче. На пару минут. А потом я вспомнила, что мне нужно не только пить, но и есть.

— Ну слава Мирозданию, пить начала. Значит, минимум месяц протянешь, — заявил Леон, вглядываясь в остатки варенья на дне банки, как будто прикидывая, съесть еще или оставить на потом.

— П-почему месяц?

— Ну если ты помимо воды еще что-то употреблять начнешь, вроде еды, то срок существенно увеличится.

— Я не собиралась объявлять голодовку, — обиженно буркнула я.

— А вдруг тут все отравлено? — поддел парень, все же решившийся на еще один бутерброд с вареньем.

— А что мне было думать! Это же логово Шаттенхарда!

Как-то незаметно я начала разговаривать с ним не как с учеником самого пугающего колдуна в мире, а как с обычным ровесником. Так я могла общаться с приятелями в академии, или с мальчишками, с которыми играла в детстве.

— И поэтому он должен отравить все, до чего дотянется? — фыркнул Леон. — Немного мелочно для колдуна такого масштаба, не находишь?

— Тебе лучше знать, что для него мелочно, а что нет.

И снова, как-то само собой оказалось, что мы уже общаемся неформально. Но этого голубоглазого парня с непослушными вихрами на голове невозможно было воспринимать как врага. Хотя он им почти являлся.

— А ты меня не убьешь, если я все же решу что-нибудь съесть? — спросила я с улыбкой на всякий случай. — Или мне нужно добывать пропитание самостоятельно? Ну там на зайцев охотится, птиц отстреливать.

— А ты умеешь?

Хитрая улыбка подразумевала, что в моих навыках охотника очень сильно сомневаются.

— Бери все что хочешь, — милостиво разрешил ученик колдуна, и поспешил добавить. — Кроме варенья, оно мое.

Отказываться я не собиралась, стесняться тоже. Быстро обыскав кухню, я нашла приличный запас самых разных продуктов, вполне современный магический кухонный шкаф, где постоянно поддерживалась нужная температура. А еще дверь в погреб, в котором и вовсе можно было выдержать осаду. С полотка свисали связки колбас, на крюк был подвешен копченый окорок, по стенам были развешены связки лука и чеснока. В общем, голодная смерть мне здесь не грозила.

— В замке проживает много людей?

Логичный вопрос, учитывая количество запасов.

— Ты и я, — ответил Леон.

— Что?!

Я едва не подавилась молоком. Было бы очень обидно умереть в логове черного колдуна от такой банальной причины как удушье.

— Но здесь продуктов минимум на сотню человек.

— Они под статистом, — снисходительно пояснил Леон.

Какое расточительство! Подумать только, тратить магию на такую ерунду!

Я ничего не могла с собой поделать, возмущение накрывало с головой. Я вспоминала Курта, который берег силы для чего-то действительно стоящего. Если бы он мог использовать магию так же безгранично, как Шаттенхард, может быть, он смог бы вылечить свою мать. Или помог бы мне доказать, что отец не виновен в измене.

Глава 3. Черный замок

Убить колдуна… проще сказать, чем сделать. Да, цель у меня была, но размытые сроки позволяли хоть немного оттягивать судьбоносный момент. Пока же у меня были и более насущные проблемы, чем борьба с всемирным злом.

Вторая ночь на том же просторном складе сломанной мебели, как я про себя прозвала свое место обитание, прошла на удивление неплохо. Хотя в целом «чердак» выглядел так же. Нужно было спуститься и выбрать себе нормальную комнату. Попытка прятаться здесь была очень глупой и скорее импульсивной.

Но пройдясь по роскошным комнатам готического замка, которые навевали мысли о страшных заколдованных артефактах, я решила отложить мысль о переезде, по крайней мере, до вечера. Тем более имелись были вещи более первостепенной важности. Например, поиски места, где можно постирать одежду. Платье, в котором я провела эту ночь, было грязным. Платье, в котором я впервые пришла к колдуну, было очень грязным. А ничего больше у меня с собой не было. Это все, на что хватило денег, которые смог выделить мне Курт после того, как меня освободили из тюрьмы. Своих у меня уже не было.

После ареста все имущество конфисковали. Дом, лошадей, драгоценности и мой гардероб тоже. До последней булавки.

Представив, как какой-нибудь казначей отпарывает жемчуг с моего любимого розового муслина, в котором я открывала бал дебютанток, стало грустно. Но я быстро отогнала от себя эти мысли. Толку плакать над пролитым молоком? Эту жизнь уже не вернуть. По крайней мере, не в ближайшем будущем. Впрочем, скорее всего, никогда не вернуть.

Старейшина в ордене Нуаду обещал, что в случае успеха репутация моей семьи будет восстановлена, и даже титул могут вернуть. Но я слабо в это верила. Вспоминала пренебрежительные взгляды магов, глумливые улыбки, и любая надежда растворялась.

Меня отправили на эту самоубийственную миссию по одной причине. Меня не жалко. А еще за меня просто некому было заступиться.

Здесь было страшно. Но ослушаться старейшин еще страшнее.

К тому же, если подумать, что такого ужасного произошло со мной в замке Шаттенхарда за два дня? Меня не пытали, не насиловали, не морили голодом, не заставляли спать на каменном полу. На это я обрекла себя самостоятельно, из чистого упрямства отказавшись заселяться в одну из многочисленных благоустроенных комнат. Более того, колдун снял с меня проклятие. И с моей семьи тоже. Да, мимоходом, как будто играючи. Это явно не потребовало от него много сил. Но он мог вообще этого не делать.

Конечно, контракт, который я с ним заключила, как бы предполагал снятие проклятия. Но я если бы Шаттенхард захотел обмануть, он бы нашел лазейку. В конце концов, сроки нигде указаны не были. И он мог бы тянуть до тех пор, пока я не ослабею настолько, что уже не захочу жить.

— Лиса, еще немного и ты решишь, что черный колдун — добрейший души человек.

Усмехнувшись своим мыслям, я принялась за стирку в мраморной ванной, использовать которую для таких простых бытовых вещей было почти кощунством. Жаль, что раньше я никогда ничем подобным не занималась. После моих попыток проникнуться профессией прачки, мое относительно чистое платье, которое было на мне, стало чуть грязнее, и значительно мокрее. Но другое сохло на дверце покосившегося шкафа на моем чердаке. Ждать, когда можно будет надеть его, я не стала.

Желудок уже издавал такие звуки, как будто взбунтовался против своей неприспособленной к реальной жизни хозяйки. Скрываться дальше на своем чердаке было нельзя. Нужно было собраться с духом и выйти обратно в комнаты, где обычно обитает колдун. И я очень надеялась, что у меня получится снова так же легко найти кухню, не попавшись при этом никому на глаза.

За те короткие недели, что прошли с момента моего освобождения и до того как я отправилась в заколдованный лес, я уже успела испытать на себе все «прелести» положения отверженной. Отбросов общества. Бывшие подруги спешно переходили на другую сторону улицы и делали вид, что не знают меня. Приятели по академии если и обращали на меня внимания, то только для того, чтобы сделать непристойное предложение.

От меня не отвернулся только Курт. Но его было слишком мало, чтобы перестать чувствовать себя отбросом. К тому же, он тоже принадлежал к ордену Нуаду. И именно он первым предложил мне отправиться к Шаттенхарду, чтобы снять проклятие. Он привел меня к старейшинам, где я узнала, что избавление от проклятия — это был пряник. Кнут мне показали позже.

Да, он не знал, что так обернется. До сих пор пребывал в счастливом неведении, ведь я не решилась сказать, что от меня потребовали его старейшины. Я не винила его, ведь он действительно предложил мне хоть какой-то выход. Но доверять после этого кому бы то ни было расхотелось окончательно.

Так что пустой замок не тяготил меня. Я его почти любила. Потому что ненавидела общество, так легко отвергнувшее меня.

***

Кухню я нашла — за сутки она никуда не делась, не исчезла, не видоизменилась, не превратилась в помещение для варки ядов. Здесь по-прежнему было более чем достаточно продуктов, поэтому с едой проблем не возникло. Я даже завернула пару бутербродов в салфетки, припрятав в сумке на всякий случай.

Хотела уже возвращаться назад в свое крыло, чтобы поискать комнату для переезда, но остановилась на полпути к лестнице. Хотелось бы сразу разжиться свечами и книгами. И если с первым проблем не возникнет — они были в огромном количестве расставлены в коридорах, то вот со вторым намечались проблемы.

Подумав, что меня не должны убить за то, что я еще раз вошла в малую гостиную, направилась именно туда. Там остался недочитанный трактат по алхимии, и я намеревалась утянуть его к себе на чердак. А еще лучше, выбрать наконец себе нормальную комнату и отдохнуть там. С нигой и без залежей пыли.

— Только бы не наткнуться на Шаттенхарда, только бы не наткнуться на Шаттенхарда. Ну пожалуйста, только не Шаттенхард!

Молилась я не конкретному Богу, а всем и сразу. И, если разобраться, мои молитвы даже были услышаны. Шаттенхарда в зале действительно не было. Зато был его ученик.

Глава 4. Исчезнувшее королевство

Выбор комнаты снова был отложен на неопределенный срок. Не то чтобы мне нравилось находиться на пыльном чердаке, но банально было не до этого. Я сидела на продавленном диване, который был покрыт бурыми пятнами подозрительного происхождения, и в сотый раз просматривала ту самую книгу по алхимии, что я нашла в малой гостиной. Проблема была в том, что автор охватывал только горючие и взрывчатые вещества. Моя специализация… ну, была бы, если бы я доучилась.

Кто-то из моих одноклассников специализировался на ядах, другие на пигментах, кислотах. Алхимия — достаточно широкая сфера для изучения и специальностей хватает. Но зелья — другое дело. Здесь не обойтись без собственного магического резерва. Пусть даже минимальный, но он нужен. Вот только я была лишена магии.

Способности проявляются у детей до десяти лет. Раньше могут. Позже — нет. И исключений не бывает, так что можно было не тешить себя напрасными грезами. Впрочем, я не особо расстраивалась по этому поводу. В семье у меня тоже магов никогда не было, так что шанс получить магические способности был на пару процентов больше нулевого.

— Зато теперь есть. Вот радость-то.

Недовольно пробубнив себе под нос, я захлопнула книгу и, тяжело вздохнув, поднялась. Мышцы затекли и теперь болели, как будто меня всю ночь пинали.

— Ну а не нужно было засыпать прямо на этом старом пыльном диване с книгой в руках, — отругала я себя.

Поза, в которой я проснулась, намекала, что сегодня весь день я буду вспоминать свое решение не тратить время на поиски новой комнаты.

Впрочем, боль в спине и шеи была меньшим из зол. Нужно было действовать. Время, отпущенное мне колдуном, утекало сквозь пальцы, а я не знала, за что хвататься в первую очередь. Наверное, правильным решением было для начала выйти из своего убежища.

Но едва я покинула чердак и спустилась на один лестничный пролет, замерла на ступеньке, не донеся ногу до следующей. Внизу со скучающим видом стоял Леон и смотрел на меня слегка усталым взглядом.

— Объясни мне, почему из всего многообразия комнат ты выбрала единственную нежилую? Это какие-то странные фетиши? Или детские травмы? Ты хочешь поговорить об этом?

— Что?

Не услышать очевидную издевку в голосе было невозможно, но я мало что поняла из его слов.

— Неважно, — отмахнулся он. — Это я пытаюсь найти логику в ночевках на пыльном чердаке.

— Ну… мне там спокойнее, — призналась я, не зная как объяснить простыми словами, что я просто блаженная.

— Спокойнее спать на полу, а не на мягкой кровати? Неужели боишься, что злой и страшный колдун решит навестить тебя ночью? — догадался он.

Мои щеки вспыхнули, но это уже становилось традицией при разговоре с Леоном.

— А как же уверенность в том, что ему для ритуалов нужны девственницы? — он откровенно издевался и даже не скрывал этого. — Не думаешь, что побоится испортить такой ингредиент для своих злодейских зелий?

— Я знаю, что это бред, — обиженно буркнула я. — Если в каких-то ритуалах и упоминается про чистоту, то невинность тут все равно не при чем. Речь скорее о чистоте духовной, доброте, чуткости.

— Какие интересные у тебя познания, — улыбнулся ученик колдуна, медленно приблизившись ко мне и взяв книгу из моих рук. — И откуда интересно эта информация?

От Курта. Это он мне рассказывал, когда уговаривал не ждать до свадьбы. И судя по тону Леона, он догадывался, как я получила эти знания. Но вслух я все равно упрямо сказала:

— Прочитала.

— Разумеется, — усмехнулся Леон. — Ты полна сюрпризов. И знаешь, я буду считать твое нежелание использовать местный гардероб как особый знак внимания ко мне. Признайся, тебе нравится, когда я трачу свои силы на то, чтобы создать для тебя одежду?

Кажется, я устала краснеть. Интересно, у меня когда-нибудь выработается иммунитет на его выходки? И кстати, он не оговорился. Леон действительно создал для меня тот охотничий костюм. Мое грязное платье я обнаружила в целости и сохранности возле остальных своих вещей.

— Я тебя не просила.

— А представь, что бы я сделал, если б попросила.

Он ухмыльнулся и снова сделал уже знакомый мне пасс. Одежда на мне начала уже знакомо меняться, зашуршав и расползаясь по телу. Только в этот раз Леон наколдовал мне не брюки, а платье из фиолетового шелка с тончайшим кружевом на лифе. Даже беглый осмотр позволил понять — вещь дорогая. Раньше я бы такое себе еще могла позволить, сейчас — точно нет.

— Как думаешь, я успел что-то рассмотреть, пока переодевал тебя?

— Ч-то? Но ты ведь только изменил мою одежду! Как ты…

Леон звонко, но как-то не обидно рассмеялся, перебив меня.

— Ты такая забавная, когда злишься.

— Безмерно счастлива, что смогла тебя порадовать, — я прожигала Леона самым своим строгим взглядом, давая понять всю глубину моего презрения.

Он почему-то не проникся.

— Пока ты еще не начала строить планы моего, без сомнения, мучительного убийства, позволь поинтересоваться, почему ты сидишь на чердаке, когда тебе нужно зелье готовить?

Гнев выдохся. Действительно, у меня есть проблемы серьезнее, чем один нахал с плохими шутками. Махнув рукой, я побрела на кухню. Леон увязался за мной.

— Я понятия не имею, с чего начать, — призналась я.

— Ты же знаешь это зелье.

— Только в теории. Магические эликсиры мы не проходили. Я вообще о нем знаю только потому что на дополнительный факультатив ходила. Исключительно теоретический. Без магических способностей такое не приготовить. Мой удел — аптекарь. Ну, так было раньше. А теперь оказалось, что уже нет. И я, если честно, в растерянности. Я не знаю, как готовится это зелье. Доступа к библиотеке у меня нет. Нет ингредиентов, и нет лаборатории.

— А у меня спросить тебе гордость не позволила?

— Разве тебе можно мне помогать? — удивилась я.

— Почему нет? — пожал он плечами. — Никто вроде не запрещал. Я, кажется, уже говорил, что колдун не сумасшедший маньяк и просто так никого не убивает.

Бонус-визуал

Леон

Ученик колдуна

"Одна рука умудрялась держать книгу и перелистывать страницы, а другая шарила по журнальному столику, на котором в огромном количестве были расставлены пирожные"