Марьиванна для полкана

Глава 1

Глава 1. И вам добрый день

Мария

Ещё два часа, и мой рабочий день на сегодня будет закончен. И я даже не знаю, радоваться этому или нет. Дома меня никто не ждёт. А в школе я вроде как нужна. Вот, стенгазету к Новому году поручили организовать.

За окном солнечно. Но это точно обманчиво. После прохладного и дождливого лета наступила такая же пасмурная осень, а вот декабрь порадовал снегом, морозцем и солнечными деньками. Хотя уже завтра по прогнозу снег сменится дождём и слякотью.

Перевожу взгляд с голой берёзы за окном, освещённой фонарём, на мальчика, сидящего за последней партой. Взлохмаченный, взвинченный, он всегда как боевой воробей, нахохленный, вечно в движении. Посидеть спокойно, не размахивая ногами и руками, для него пытка. А сейчас он задумчиво смотрит в окно и даже не болтает ногами, не грызёт ручку и никого не дёргает. Хотя дёргать-то и некого: мы в классе вдвоём.

— Ярослав, — зову негромко, чтобы не испугать.

Но он услышал, переводит на меня взгляд и, насупив брови, смотрит исподлобья. Ожидает, что я буду его ругать.

— Не хочешь мне помочь? Надо вырезать снежинки.

— Какие снежинки? — заинтересованно уточняет он, но покидать свою последнюю парту не спешит.

— Из самоклеящейся фольги. Для стенгазеты.

Ярослав отрицательно мотает вихрастой головой, убирает ладонью волосы со лба.

«Этот Трипольский вечно как лев! С гривой и рычит, — обычно возмущается Юлия Васильевна, классная руководительница третьего «Б» класса. — Как и отец его. Чуть что, так орёт. И слова ему не скажи».

Я с отцом Ярослава лично не сталкивалась, знаю о нём только со слов учителей, которые что ни день, то жалуются ему на Ярослава.

Через минуту раздумий мальчик всё-таки подходит ко мне. Я выдаю ему фольгированную бумагу, трафарет со снежинками разных форм, ножницы.

— Если хочешь, чтобы они были не только серебряного цвета, их можно раскрасить фломастером. Голубым, вот белым или синим. Будет красиво.

Ярослав берёт верхний лист, крутит в руках.

— Надо сначала раскрасить, а потом вырезать?

— Как тебе удобно, так и делай. Завтра в классе всё, что мы с тобой подготовим, наклеим на большой лист ватмана и повесим на стене в коридоре. Садись рядом. Вместе веселее.

Где-то через полчаса, когда мы с Яриком увлечённо вырезаем элементы для стенгазеты, дверь в кабинет резко распахивается. У меня от страха сердце уходит в пятки.

Мужчина, что застыл в дверном проёме, не здороваясь заявляет:

— Что он натворил на этот раз?

Ярослав, мельком глянув на мужчину, продолжает вырезать очередную снежинку. Разве что язык, который он высовывал от усердия, убрал в рот.

— Здравствуйте, — начинаю аккуратно, откладывая клей.

— Здравствуйте. — Мужчина шумно выдыхает и входит в класс, уже тише прикрывая за собой дверь. — Окна целы, скорая под дверями не дежурит. Сын, — он осматривает Ярослава, который так же продолжает вырезать, никак не реагируя на отца, — тоже не в гипсе. Так и на фига вы меня с работы выдернули? На х… На фига нервы мотали полчаса? Никак не потерпеть было до шести? Я же сказал: освобожусь — приеду!

Мужчина, судя по всему, отец Ярослава, тот самый скандально знаменитый в нашей школе Трипольский.

Опыта общения с родителями школьников мне когда-то было не занимать, но трёхлетий перерыв в работе, да и в целом в социализации всё-таки даёт о себе знать отсутствием уверенности. Я пугаюсь напора и теряюсь. Приходится срочно брать себя в руки.

— Дело в том, что я вам не звонила. И не понимаю, о чём вы. И почему позволяете себе разговаривать со мной в таком тоне.

Мужчина дёргает плечом, крутит головой, разминая шею, и приглаживает волосы ладонью. Очень похожим с сыном жестом.

— Извините, — бурчит недовольно. Сразу видно, не умеет он извиняться. — Курица какая-то позвонила, вопила в трубку, как потерпевшая. Требования выдвигала. А я с террористами переговоров не веду!

Скашиваю глаза на Ярослава, который откладывает вырезанный элемент и принимается за раскрашивание шапки Деда Мороза. Видимо, у него иммунитет к крикам отцовским. У меня такого иммунитета нет.

Встаю из-за парты, за которой мы устроились с мальчиком, подхожу ближе к его отцу.

— Меня зовут Мария Ивановна, я учитель группы продлённого дня. Про терроризм я ничего не знаю, про крики куриц — тоже. И…

Мужчина очень невежливо перебивает:

— Дмитрий Константинович. Отец Ярослава.

— Приятно познакомиться, — выдавливаю из себя улыбку. — Я предполагаю, что вам звонила мама Лёвушки. Сегодня у них с Ярославом произошла стычка.

— Яр! — рявкает Дмитрий Константинович. — Ты опять!

Мальчик зыркает на отца, но без страха, скорее проверяет степень озверения родителя.

— Давайте мы спокойно всё обсудим, Дмитрий Константинович, — предлагаю, рассчитывая, что сейчас всё поясню, но именно в этот момент дверь опять распахивается с грохотом, и в кабинет влетает, иначе не скажешь, мама Лёвушки, потому что она та ещё ведьма.