Материалистка. Часть вторая

1

Я, когда думала, что за ним в любую бездну готова нырнуть, я не имела ввиду вот совсем любую-любую.

И...

Если до этого момента, ещё хоть какое-то оправдание ситуации находила, то теперь для самообмана ни единой лазейки нет.

На свидание Платон Лебедев привëл меня в питерский БДСМ клуб. Сначала ужин с шоу-программой. Теперь приватная комната нижнего уровня, в которой толщина стен такая, что случись наверху атомный взрыв, мы его не заметим.

По телу разряд пробегает, когда слышу, как дверь за нами закрывается.

Совсем неприятный. Почти болезненный. Инстинктивно съëживаюсь и замедляю дыхание.

- Хочешь осмотреться?

Платон опускает руку с моей талии, скользит вниз, на ягодицу, и шлепком подталкивает.

В пещеру чудес эту. Чтоб её...

Ну ладно.

Раз уже пришли.

Я делаю несколько осторожных шагов. Медленно прощупываю паркет подошвой. Чëрт его знает этих фантазëров, сейчас наступлю куда-нибудь и пол провалится, а там уже и новый уровень с массовой оргией. Я уже сегодня ничему не удивлюсь.

Хотя большой крест в форме буквы Х из полированного дерева... озадачивает. Прямо в центре комнаты стоит. Высокий. Судя по свисающим с него ремешкам, к этой штуке человек крепится.

Бр-р-р... Здесь холодно так. Только зашли, а я уже от макушки до пят в мурашках. Обнимаю себя руками и кожу ладошками растираю. А они - ледяные.

Глаза выхватывают из обилия пыточных инструментов знакомую вещь. Такая же была на сцене во время представления, на ней девчонку на четвереньках избивали.

Рядом, на железных стойках, по типу передвижных для одежды, подвешены плëтки разной толщины, верёвки, кожаные штуки... такие палочки с квадратным наконечником.

Здесь много всего, глаза разбегаются.

Кровать тоже имеется. А как же. Большая, с балдахином и массивным изголовьем, в котором несколько кольцеобразных дыр. Удобно, наверное, с их помощью наручники крепить.

Под горлом разрастается тяжесть, когда ошейник вижу.

Обошла один круг, захожу на второй. Этот быстрый и бесцельный. Пойманный зверёк так по клетке мечется.

Настолько увлекаюсь бегом по кругу, что чуть не врезаюсь в Платона. Появился, блин, из воздуха, как джин, который за желание душу потребует.

- Прости. Но всё это, все эти... вещи мне не нравятся, - выпаливаю, боясь поднять на него глаза. С галстуком говорю.

- Все? - руку протягивает мне за спину и что-то снимает с вешалки, - и даже это?

Вздрагиваю от внезапного прикосновения. Красные пëрышки щекочут кожу от плеча к локтю, от локтя к сжавшимся кулакам.

Он ведёт по мне тонкой палочкой с пушистым перьевым наконечником.

- Это тиклер. Ничего страшного, правда?

Перья подскакивают к шее, стержень упирается под подбородок, вынуждая запрокинуть голову.

- Раздевайся, малышка.

...

Листаем дальше >>>>>

2

Не могу.

Так и продолжаю стоять, сжимая руки в кулачки. Замерев. Выискиваю в его глазах хоть каплю пощады.

- Ну же.

Губы вдруг становятся до боли сухими. Их высушивает его тяжёлое горячее дыхание.

Тиклер переходит на спину, поддевает завязку платья. Тянет. Ещё одно движение, и веревочки развязываются окончательно.

- Придумай стоп-слово. Скажешь его, и всё закончится. Как бы далеко не зашла наша игра, я её остановлю, - тихо произносит Платон и оставляет на моей шее первый ожог. Коротким, но до глубины жалящим поцелуем.

- Любое слово?

- Нетипичное. Ты же не хочешь пожалеть, о том, что случайно его сказала. Можем использовать стандартную систему. Красный - стоп. Жёлтый - осторожно, предел близок. Зелёный - ещё...

- Занавес, - перебиваю его гипнотический голос, - моё слово "занавес".

То, что происходит - спектакль. Просто игра. Он сам сказал. Когда занавес опускается, возвращается реальная жизнь.

- Прекрасно.

Тонкая металлическая палка сталкивает бретельку с плеча. Платье повисает на сторону.

Перья скользят по ключицам ко второй бретельке. Толчок.

Теперь всё платье плавно стекает вниз. Ловлю его в последний момент. За сантиметр до того, как оголятся соски.

- Платон, нет, подожди.

- "Нет" ничего не значит, Жанна. Стоп-слово.

Но большего он мне сказать не позволяет!

Губы затягивает в бесцеремонный, наглый поцелуй! Задыхаюсь в нëм. А жесткая ладонь заблаговременно давит на мой затылок, отстраниться не даëт.

Недовольно мычу, но всё слабее и слабее.

Тело моё отказывается понимать, почему я протестую. Всё ж нормально! Это тот же самый мужчина, по которому я весь день сохла... точнее текла. Сейчас что не так?

А действительно... Он же ничего особенного не делает. Целует только.

Стоит мне дать слабину, на секунду буквально, Платон это сразу считывает.

Становится мягче. Он закидывает мои обмякшие кисти себе на плечи. Проводит ладонью по спине и ниже, тем самым снимает остатки одежды.

Я перед ним обнажена совсем...

Но и свой пиджак Платон тоже скидывает. Развязывает галстук.

Мысли врассыпную. Не понимаю, как реагировать на то, что происходит.

Его руки обхватывают мои бёдра. Рывком меня вверх закидывают. Оплетаю его ногами, всем телом, как дикий виноград, что не может без своего дерева жить.

Несëт... Нет. Всего шаг, и он останавливается. Не только в движении, целовать меня тоже перестаёт.

Мы оба дышим шумно и рвано. Одним воздухом. Тем, что минуту назад мне холодным казался, а сейчас до предела раскалился.

Ещё чуть-чуть и сдетонирует.

Глаза в глаза. На моих уже пелена серой дымки. А у него тот самый взгляд, от которого одновременно страх душит, и в животе пружина сжимается, тугая, вибрирующая. Кровь от него бурлит, и вся там же, внизу живота концентрируется.

- Запомни. Ты - часть моего мира. Моя малышка. Отпусти предрассудки, и я дам тебе роскошь, о которой ты могла только мечтать, - вкрадчиво произносит он.

Что? Роскошь?

Зависаю, никак слова не могу обработать и понять... Что-то в них до боли царапает сознание, а точнее гордость.

Платон опускает меня на кровать и тут же тянет над моей головой какую-то цепь. Сковывает запястье мягким наручником.

Я сгибаю ноги в коленях. Пальчики судорожно поджимаются в босоножках.

- А разве... Мы не должны сначала какой-нибудь договор заключить, подписать контракт... об этом всём. Детали уточнить, - язык заплетается.

Он обходит кровать, берёт вторую мою руку и нежно целует ребро ладони.

- Смотрю, ты учишься на своих ошибках, крошка, - второй наручник защелкивается, - сегодня мы не будем проводить сессию. Просто немного поиграем. Ты ведь была хорошей девочкой, Жанна? Чего тебе бояться?

Он натягивает цепь, и мои руки разводятся в стороны. Кровь отливает от лица. С ужасом наблюдаю, как Платон закрепляет звенья в держателе на полу.

- Занавес!