Майор, стажёры и пропавший гусь

Глава 1. Не тот абонент и «подарок» от начальства

Моя старенькая «Нива» издавала звуки, похожие на предсмертный хрип умирающего динозавра. Она дребезжала, скрипела, стонала, но, как и я, упрямо продолжала делать своё дело — ползти вперёд. Мы тащились в вечерней пробке, и я в который раз подумала, что мы с ней похожи. Обе потрёпанные жизнью, обе давно вышли из моды, но всё ещё на ходу. Двадцать лет в МВД — это не шутки. Это горы бумаг, тупые начальники и бесконечный поток человеческой глупости. Я в этом всём плавала, как одинокий и очень уставший пельмень в супе.

За окном мелькали унылые декорации спального района. Серые коробки домов, продуктовые ларьки, тусклые фонари. Под их светом мокрый асфальт блестел, как змеиная кожа. Хотелось или выть в голос, или выпить чего-нибудь покрепче. Я обычно выбирала второе, но только дома. Там меня ждал единственный собеседник, который не выводил меня из себя, — моя умная колонка.

Телефон, который я бросила на пассажирское сиденье, вдруг ожил, завибрировал и засветился. Номер был незнакомый. Ну вот, началось. Вечерний сеанс развода на деньги. Сейчас какой-нибудь мальчик с приятным голосом начнёт втирать мне про службу безопасности банка и подозрительные операции по моему счёту. Ха! Если бы они знали, что на том счету уже лет пять не было больше десяти тысяч, они бы сами мне денег предложили.

Я со вздохом взяла телефон. Ну что ж, развлекусь хоть немного. День всё равно не задался.

— Слушаю, — буркнула я в трубку.

— Светлана Игоревна? — спросил мужской голос. Голос был приятный, бархатный, но какой-то неуверенный.

Ага, значит, не просто так звонят. Уже и имя-отчество моё знают. Где-то базу данных слили. Молодцы, работают, не покладая рук.

— Она самая, — протянула я, изображая любезность. — А кто это её спрашивает? Неужели сам капитан Задорин из отдела по борьбе с кибер-мошенниками?

На том конце провода замолчали. Кажется, я сломала ему весь сценарий. Бедняга.

— Эм… нет, — наконец промямлил он. — Я по другому вопросу.

— Да что вы говорите? — мой голос был сладким, как мёд с перцем. — Неужели мой любимый дядюшка из Зимбабве оставил мне наследство? Или вы из Пенсионного фонда звоните, обрадовать, что моя пенсия будет целых пять тысяч рублей? Не стесняйтесь, говорите уже.

— Светлана Игоревна, я…

Но меня уже было не остановить. Настроение паршивое, начальник — кретин, а впереди светит разбор очередного дела о краже садового гнома у какой-то бабки. Нужно было срочно выпустить пар.

— Так, слушай меня внимательно, милый человек, — я переключилась на свой рабочий тон. Тот самый, от которого у подозреваемых начинают дрожать коленки. — Я понятия не имею, кто ты такой и откуда у тебя мой номер. Но даю тебе дружеский совет. Если ты сейчас же не нажмёшь на красную кнопку и не забудешь о моём существовании, я тебя по айпи вычислю. И когда я тебя найду, а я тебя найду, будь уверен, я заставлю тебя съесть твою сим-карту. Медленно. И без запивки. Ты меня понял, мамкин менеджер?

В трубке послышалось какое-то сдавленное мычание.

— Я даю тебе три секунды, — отчеканила я. — Раз. Два…

На том конце провода кто-то испуганно пискнул, и звонок прервался.

Я с чувством выполненного долга бросила телефон на сиденье и заблокировала номер. Настроение сразу немного улучшилось. Хоть какая-то польза от этих мошенников — на них можно отлично срывать злость.

Дома было тихо и пахло пылью. На кухне меня встретил синий огонёк умной колонки.

— Привет, Света. Твой путь домой занял на семнадцать минут дольше обычного. Рекомендую принять контрастный душ и выпить травяной чай для снятия стресса, — произнёс ровный синтезированный голос.

— Привет, Митяй, — я разулась и прошла на кухню. — Душ — это хорошо. А чай будет обычный, чёрный. Твой тровяной меня еще больше бесит.

Я щёлкнула кнопкой чайника и устало села на табуретку.

— Митя, вопрос на засыпку. Проанализируй, пожалуйста, эффективность моего последнего телефонного разговора.

— Анализирую. Для анализа требуются входные данные.

— Данные такие, — я закинула ногу на ногу. — Мне звонит неизвестный. Называет меня по имени-отчеству. Явно мошенник. Я ему в вежливой, но доступной форме объясняю, что он не прав. В красках рисую ему его печальное будущее, которое включает в себя поедание несъедобных предметов. Для убедительности сравниваю его с представителем сомнительной профессии. Результат — оппонент в панике бросает трубку. Твой вердикт?

Митя помолчал, видимо, переваривая информацию. Его синий огонёк задумчиво мигал.

— Вердикт: эффективность твоего вербального воздействия составляет восемьдесят семь процентов, — наконец сообщил он. — Уровень агрессии в твоей речи был высоким. Использованы жаргонизмы и угрозы, которые могли быть восприняты как реальные.

— А почему не сто? — хмыкнула я, наливая себе кипяток в кружку. — Что я сделала не так?

— Для достижения стопроцентной эффективности я бы рекомендовал добавить в твою речь ссылки на конкретные статьи Уголовного кодекса. Например, статья 159 «Мошенничество» и статья 119 «Угроза убийством». Это повысило бы убедительность твоих слов до девяноста двух процентов. Оставшиеся восемь процентов можно было бы достичь, если бы ты говорила на три децибела громче и добавила фоновый шум, имитирующий звуки полицейского участка.

— Всё, Митя, хватит, — я махнула рукой. — Поняла, принимаю к сведению. В следующий раз буду угрожать по науке. Спасибо за консультацию.

Я сделала большой глоток горячего чая. На душе стало спокойнее. Завтра снова на работу. Снова бумаги, дурацкие приказы и мелкие преступления. Такой же день, как и сегодня. Я тогда ещё не знала, как сильно ошибаюсь.

***

Утро встретило меня привычным запахом дешёвого растворимого кофе и противным скрипом старых стульев. В нашем отделе полиции редко пахло чем-то другим, разве что безнадёгой и бумажной пылью. Я сидела в своём кабинете, который давно превратился в склад забытых вещей и нераскрытых дел, и пыталась заставить себя открыть очередную папку с «висяком». Настроение было где-то на уровне плинтуса. Даже Митяй, мой умный ассистент, сегодня молчал, видимо, уловил по голосу моё состояние и решил не нарываться.

Глава 2. Знакомство с «молодняком»

Я толкнула скрипучую дверь своего кабинета с тем же энтузиазмом, с каким входят в клетку к голодным львам. Внутри, посреди моего уютного царства бумажного хаоса, меня уже поджидали два живых напоминания о том, что начальство меня «любит и ценит».

Первой в глаза бросилась девушка. Тоненькая, как спичка, она стояла по стойке «смирно» в идеально выглаженной форме, которая, казалось, была снята с сотрудника раза в два крупнее. На её лице застыло выражение такого щенячьего восторга, будто перед ней стояла не я, уставшая женщина в свитере и мятых брюках, а как минимум рок-звезда. В её глазах полыхал тот самый наивный огонь энтузиазма, который в моей душе потух лет двадцать назад, залитый литрами дешёвого чая и тоннами бюрократической макулатуры.

Второй был её полной противоположностью. Парень беззастенчиво развалился в кресле для посетителей, закинув ногу на ногу, словно это был его личный трон, а я пришла к нему на приём. Он с головой ушёл в свой навороченный смартфон, и по хищной ухмылке я поняла — он там не котиков смотрит. Скорее всего, пытается взломать нашу дохлую сеть вай-фай, защищённую гениальным паролем «12345».

— Стажёр Сафонова Елизавета! Прибыла в ваше распоряжение для прохождения дальнейшей службы! — звонко, будто на параде, отрапортовала девушка.

Парень в кресле лениво оторвал взгляд от экрана, смерил меня скучающим взглядом с головы до ног и коротко бросил:

— Коля. Лебедев.

И тут же, без малейшего смущения, добавил:

— А пароль от вай-фая не подскажете? А то у вас тут даже три джи не ловит, прошлый век какой-то.

Я молча прошла к своему столу, швырнула на него связку ключей и включила старенький электрический чайник. Он, да колонка Митя, были моими единственными островками цивилизации в этом болоте бессмысленности. Я решила дать им минуту, чтобы в полной мере насладиться неловкой тишиной, повисшей в кабинете. Девушка-стажёр, которую, кажется, звали Лиза, продолжала стоять навытяжку, боясь пошевелиться. Парень-стажёр, Коля, снова уткнулся в свой телефон.

— Митя, — громко сказала я в сторону колонки. — Включи что-нибудь для поднятия боевого духа.

— Включаю «Похоронный марш» Фредерика Шопена, — саркастично отозвался синтетический голос.

— Я сказала для поднятия, а не для погребения, — проворчала я. — Хотя… знаешь, Митяй, оставь. Очень в тему.

Чайник начал закипать.

— Значит так, орлы, — наконец произнесла я, не поворачиваясь. — Провожу краткий инструктаж. Первое и самое главное: забудьте всё, чему вас учили в вашей богадельне, именуемой полицейской академией. Вся эта чушь про законы, права человеков и презумпцию невиновности в реальной жизни не работает. Здесь работает только одно нерушимое правило.

Я медленно повернулась к ним, взяв в руки свою любимую кружку с надписью «Терпение и труд в могилу сведут».

— Правило номер один: не мешайте мне пить чай. Это святое. Когда я пью чай, я думаю. Когда я думаю, я раскрываю преступления. Если вы мне мешаете пить чай, я не думаю, преступления не раскрываются, а я становлюсь очень, очень злой. Вам это не нужно, поверьте.

Я сделала многозначительную паузу, обведя их своим самым тяжёлым взглядом. Лиза, кажется, даже дышать перестала. Коля, на удивление, оторвался от телефона и посмотрел на меня с неподдельным любопытством.

— Правило номер два, — продолжила я, заливая кипятком пакетик самого дешёвого чёрного чая. — Внимательно смотрите правило номер один. Вопросы имеются?

— Никак нет, товарищ майор! — снова выпалила Лиза.

— А чай у вас есть? А то что-то в горле пересохло, — поинтересовался Коля.

Я чуть не выронила кружку. Такой наглости я не встречала со времён лихих девяностых. Я медленно, очень медленно поставила кружку на стол.

— Чай, Лебедев, нужно заслужить. А вы пока не сделали ровным счётом ничего полезного. Кроме того, что протёрли штанами мой казённый пыльный стул. Но не переживайте, у меня для вас есть отличная возможность проявить себя.

Мой взгляд скользнул по кабинету и нашёл свою цель. В дальнем углу стояли несколько картонных коробок, перевязанных бечёвкой. Архив вещественных доказательств по «глухарям», который никто не решался разобрать уже лет десять. Идеально.

— У меня для вас есть сверхответственное задание. Можно сказать, секретная миссия государственной важности, — я напустила на себя максимально серьёзный вид. — От её успешного выполнения зависит безопасность всей нашей необъятной Родины. Ну, или как минимум, чистота в моём кабинете, что тоже немаловажно.

Я подошла к коробкам и сдула с них пыль, едва не закашлявшись.

— Вот. Это архив вещественных доказательств за период с тысяча девятьсот девяносто восьмого по две тысячи третий год. Ваша задача: спуститься в подвал, в архивное помещение номер три. Найти там стеллаж с табличкой «Глухари-98». Взять вот эти коробки, отнести их туда, а всё, что лежит на том стеллаже, поднять сюда. После чего вам нужно будет составить подробнейшую опись всего, что вы здесь найдёте. Каждую гильзу, каждый окурок, каждую ржавую отмычку. Ясно? Это будет ваша первая проверка на внимательность, усидчивость и умение работать в команде.

Лиза буквально просияла. Её лицо выражало безграничную готовность к труду и обороне. Наконец-то! Настоящее полицейское задание!

— Есть, товарищ майор! Мы вас не подведём!

Коля издал звук, похожий на предсмертный стон раненого кита.

— В подвал? Вы серьёзно? А там хоть интернет есть?

— Там есть крысы, Лебедев, — отрезала я. — Можешь попробовать к ним подключиться. Они ребята сообразительные, может и помогут вам кабель на поверхность протянуть. Всё, бойцы, вперёд. И пока не составите опись хотя бы на триста позиций, на глаза мне не попадайтесь.

Я махнула рукой в сторону двери. Лиза с энтузиазмом схватила одну коробку, Коля, тяжело вздыхая и что-то бормоча себе под нос, нехотя поплёлся за ней со второй. Когда они наконец скрылись, я с непередаваемым наслаждением рухнула в своё продавленное кресло. В кабинете снова воцарилась благословенная, звенящая тишина, нарушаемая лишь мирным гудением системного блока моего старого компьютера. Я сделала первый, самый вкусный глоток горячего чая. А наказание оказалось не таким уж и страшным. Главное — вовремя найти для стажёров бессмысленную, но очень трудоёмкую работу. И можно спокойно пить чай. Или даже вздремнуть часок-другой.

Глава 3. Гусь, который смог

Я как раз достигла дзена. Чай был нужной температуры, кресло приятно скрипело, а за окном моросил мелкий, унылый дождь, который делал мой кабинет ещё более уютным. Я почти задремала, убаюканная мирным гудением компьютера и перспективой провести остаток дня в блаженном ничегонеделании. Мои «подопечные» уже часа два копались в пыльном архиве, и я была уверена, что этого увлекательного занятия им хватит до самого вечера.

Мою идиллию разрушил звук, похожий на выстрел. Дверь моего кабинета распахнулась с такой силой, что ударилась о стену, и на пороге возникли они. Грязные, растрёпанные, со сверкающими глазами и какой-то распечатанной бумажкой в руках. Лиза была похожа на гончую, взявшую след, а Коля — на кота, который вот-вот принесёт хозяйке дохлую мышь и будет ждать похвалы.

— Товарищ майор! — выпалила Лиза, тяжело дыша. — У нас есть дело! Настоящее!

Она торжественно водрузила передо мной на стол несколько пыльных, распечатанных на матричном принтере листов. Я смерила их ледяным взглядом.

— Я вам давала дело, Сафонова. Очень важное. Составить опись ржавых железяк и прочего хлама. Вы уже закончили? Триста позиций есть?

— Мы нашли кое-что поважнее! — подхватил Коля, плюхаясь в кресло для посетителей. — Это бомба! Дело века!

Я взяла в руки листы, брезгливо стряхивая с них архивную пыль. «Дело № 734. О хищении водоплавающей птицы…»

— Вы что, издеваетесь? — я подняла на них глаза. Мой дзен трещал по швам. — Вы притащили мне дело о пропавшем гусе? Вы серьёзно?

— Его звали Геннадий! — с трагическими нотками в голосе вставила Лиза. — И он умел кланяться!

— Он мог хоть сальто-мортале делать, мне плевать, — отрезала я, отодвигая от себя распечатку, как нечто заразное. — Это «глухарь» пятилетней давности. Его закрыли через неделю за полным отсутствием мозгов у всех участников этого балагана. Возвращайтесь в подвал и продолжайте работать. И чтобы я вас не видела до конца рабочего дня.

Я демонстративно взяла свою кружку и сделала большой глоток. Но стажёры и не думали уходить.

— А вы дочитайте до конца, товарищ майор, — с хитрой ухмылкой сказал Коля. — Там есть один интересный нюанс.

Я тяжело вздохнула. Проще было прочитать, чем препираться с ними ещё полчаса. Я снова взяла листы и пробежалась глазами по корявому тексту рапорта. И тут мой взгляд зацепился за строчку, которую я сначала пропустила.

— Владелец гуся, некий профессор Орлов, одинокий пенсионер, — медленно прочитал вслух Коля, наблюдая за моей реакцией. — Умер через год после пропажи своего пернатого друга. От тоски, наверное. И самое интересное: всё своё состояние, а там, между прочим, квартира в центре и дача, он завещал не родственникам, которых у него не было, а некоему «Фонду помощи цирковым животным». Вам это не кажется странным?

Я замолчала. Странным это, конечно, было. Очень странным. Кража гуся, блестящий человек на велосипеде, пайеточная перчатка и наследство, ушедшее в фонд помощи цирковым животным. Детали не складывались в единую картину, а торчали в разные стороны, как иглы у ежа. Моя интуиция, которая дремала последние пару лет, лениво потянулась и открыла один глаз.

— Бедный профессор! — тут же включилась Лиза, заметив мою секундную заминку. Она подошла ближе и заглянула мне в глаза с такой искренней мольбой, что я почувствовала себя последней сволочью. — Вы только представьте, товарищ майор! Он так любил своего гуся! Геннадий был его единственным другом! А его похитили! И никто не стал его искать! Это же несправедливо! Мы должны Геннадия! А еще этот странный фонд.

Она говорила так, будто гусь до сих пор сидит где-то в подвале и ждёт своих спасителей. Я посмотрела на её горящее энтузиазмом лицо, потом на хитрую физиономию Коли, который явно наслаждался ситуацией. Потом мой взгляд упал на карту города, висевшую на стене. Центральный парк… пруд…

И тут в моей голове родилась гениальная мысль. Пруд. Это же вода. А где вода, там может быть и рыба. А у меня в багажнике «Нивы» уже полгода пылится новенькая удочка, которую я купила на распродаже и всё никак не было времени опробовать. Расследование… на природе… Я сижу на раскладном стульчике на берегу, с удочкой, в тишине… А эти двое носятся по парку, «опрашивают свидетелей» — уток и белок, ищут хоть какие-то зацепки… Под видом напряжённой следственной работы. Это же не просто работа, это мечта! Оплачиваемый выходной на рыбалке!

Я медленно откинулась на спинку кресла, изображая глубокую задумчивость. Потёрла подбородок. Посмотрела в потолок, будто советуясь с духами великих сыщиков прошлого.

— Дело, конечно, безнадёжное, — наконец произнесла я усталым голосом. — Бред сумасшедшего. Но… — я сделала драматическую паузу, — в вашем энтузиазме есть что-то… подкупающее. И потом, нельзя оставлять без внимания последнюю волю покойного.

Лиза просияла так, будто я только что подарила ей на день рождения единорога. Коля победно ухмыльнулся.

— Хорошо, — я тяжело вздохнула, словно принимая на себя непосильную ношу. — Уговорили. Я даю вам шанс. Мы берёмся за это дело. Но учтите, если через три дня у нас не будет ни одной зацепки, мы его закрываем и вы до конца своей стажировки будете драить полы во всём отделе. Зубными щётками. Договорились? И ещё! Никому не говорите про это дело, а то нам нами будут очень долго и методично, со всей полицейской выдержкой ржать.

— Есть, товарищ майор! — в один голос ответили они.

— Тогда готовьтесь, — я встала из-за стола и взяла ключи от машины. — Завтра в девять ноль-ноль выезжаем на место преступления. Будем проводить следственные действия. Осмотр местности, поиск улик… всё как положено.

Я старалась говорить максимально серьёзно, но в душе у меня уже пели птицы. Завтра. Озеро. Удочка. И два стажёра, занятые очень важным делом где-нибудь на другом берегу. Кажется, моё наказание только что превратилось в незапланированный отпуск. Что ж, товарищ полковник, спасибо за «подарок». Сейчас это очень даже кстати.