Майор, стажёры и зоопарк в погонах. Том 1

Глава 1. Утро начинается не с кофе

Утро началось не с кофе. И даже не с тихого желания просто не просыпаться. Оно началось с пронзительного звонка дежурного, который голосом человека, сообщающего о начале ядерной войны, доложил, что патрульный экипаж номер семь совершил ДТП. На мой совершенно резонный вопрос, в кого они умудрились вписаться в шесть утра на абсолютно пустой окраине города, дежурный сделал драматическую паузу, достойную МХАТа, и сдавленно ответил: «В столб, товарищ майор». Я даже не удивилась. В нашем отделе возможно было и не такое. Иногда мне казалось, что если на город упадёт метеорит, то он приземлится точно на крышу нашего УВД.

Моя старушка «Нива», которую я любовно называла «Чёрная молния» за её непредсказуемый характер и склонность к внезапным поломкам, отчаянно чихая и кашляя, довезла меня до места происшествия. Картина, открывшаяся моему взору, была настолько же абсурдной, насколько и печальной. Посреди огромной, пустынной парковки у заброшенного гипермаркета, где можно было бы посадить Боинг, а то и два, стоял одинокий фонарный столб. Он выглядел как последний солдат, забытый на поле боя. И прямо в него, как влюблённый бык в красную тряпку, уткнулась новенькая, ещё пахнущая краской патрульная «Лада». У машины был разбит бампер, капот пошёл живописными волнами, а одна фара смотрела в серое утреннее небо с немым укором, словно спрашивая: «За что?». Рядом с этим памятником человеческой глупости стояли два виновника торжества — сержанты Петров и Баширов.

Петров, молодой и румяный, как пирожок с капустой, выглядел так, будто вот-вот расплачется. Баширов, постарше и поопытнее, наоборот, сохранял олимпийское спокойствие и делал вид, что всё идёт по плану, а разбитая машина — это часть какой-то сверхсекретной операции.

— Докладывайте, орлы, — я подошла, скрестив руки на груди. Мой голос прозвучал в утренней тишине как скрип ржавых петель. — Кто победил в этой неравной схватке? Столб оказал сопротивление при задержании? Может, он был вооружён и очень опасен?

— Никак нет, товарищ майор! — отрапортовал Петров, вытягиваясь в струнку так, что чуть не лопнул. — Произошло трагическое стечение обстоятельств!

— Какое ещё, к чёрту, стечение? — я обошла покорёженную машину, брезгливо ткнув носком ботинка в ошмётки бампера. — Он что, внезапно выбежал на дорогу? Этот столб? Перебегал в неположенном месте?

— Почти, — неожиданно встрял Баширов, поправляя фуражку с важным видом. — Мы преследовали особо опасного преступника. Дерзкого и безжалостного.

Я прищурилась. На пустой парковке. В шесть утра. Моё воображение тут же нарисовало сцену из голливудского боевика.

— И кто же этот преступник? — поинтересовалась я, предвкушая увлекательную историю. — Террорист-смертник? Беглый олигарх? Пришелец с Нибиру? Джейсон Борн решил заехать к нам на огонёк?

— Кот, — с абсолютно серьёзным лицом ответил Баширов.

Я замолчала. Мне послышалось или в нашем отделе и правда завелись говорящие коты-рецидивисты? Может, у меня от недосыпа начались слуховые галлюцинации?

— Повтори, — попросила я, стараясь сохранять спокойствие и не начать смеяться в голос.

— Кот, товарищ майор, — подтвердил Петров, жалобно шмыгнув носом. — Рыжий такой, наглый. Он у нас чебурек украл. Прямо из машины выхватил, пока мы протокол на нарушителя парковки составляли.

— То есть, — я медленно, очень медленно переводила взгляд с одного гения мысли на другого, — вы, два вооружённых сотрудника полиции, на служебном автомобиле, устроили погоню за котом, который украл у вас чебурек. И в процессе этой героической погони вы врезались в единственный столб на всей парковке. Я всё правильно понимаю?

— Он вёл себя очень агрессивно! — выпалил Петров. — И быстро бежал! Просто как ракета!

— А чебурек был с мясом! — с трагическими нотками добавил Баширов. — Мой любимый. Я его только надкусил. Это было дело чести, товарищ майор. Мы не могли позволить преступнику уйти безнаказанным и поглумиться над законом.

Я подошла к столбу и внимательно его осмотрела, делая вид, что ищу улики. Постучала по нему костяшками пальцев.

— Так. Повреждений на столбе нет. Краски от вашей машины тоже. Значит, он напал первым, а потом скрылся, не оставив следов. Хитрый зверь. Наверняка проходил спецподготовку. А отпечатки кошачьих лап на асфальте вы зафиксировали? А чебурек? Чебурек изъяли как вещественное доказательство? Опрос свидетелей провели? Может, другие столбы что-то видели?

Петров и Баширов молча переглянулись, не зная, шучу я или говорю серьёзно. Я и сама не знала. Я просто очень, очень устала.

Вернувшись в отдел, я чувствовала себя так, будто всю ночь разгружала вагоны с чугуном. Единственное, о чём я мечтала, — это тишина, покой и большая кружка горячего чая. Но, как известно, мечты сбываются только у тех, кто работает в «Газпроме», а не в полиции. В моём кабинете меня уже ждала своя, персональная версия хаоса.

— Митя, какой уровень абсурда в сегодняшнем дне по десятибалльной шкале? — спросила я у чёрной колонки на моём столе.

— Одиннадцать, Светлана Игоревна, — бесстрастно ответил синтезированный голос. — Рекомендую принять двести миллиграммов валерианы и подумать о вечном.

Лиза, мой стажёр-энтузиаст, порхала по кабинету с какой-то распечаткой в руках и восторженно щебетала, не обращая внимания на мой убитый вид:

— Товарищ майор, вы не поверите! Я вчера смотрела новую серию «Тайн следствия»! Там преступника, который отравил миллионера, вычислили по редкой пыльце гималайской орхидеи, которая осталась у него на ботинке! Вы представляете? По пыльце! Нам срочно нужно завести в отделе штатного ботаника-криминалиста! Это же откроет такие перспективы! Мы сможем раскрывать дела по лепесткам ромашек и спорам папоротника!

Я молча села за свой стол и закрыла глаза, пытаясь представить себя где-нибудь на берегу океана. Шум прибоя, крики чаек, никаких котов, столбов и пыльцы гималайских орхидей.

— А я почти взломал кулер, — донёсся из угла скучающий голос Коли. Он сидел, развалившись в кресле, с ноутбуком на коленях. От кулера к ноутбуку тянулся какой-то подозрительный провод. — Ещё пара часов, и он вместо воды будет выдавать охлаждённую «Кока-колу». С сиропом на выбор. Хотите вишнёвый или ванильный? Можно даже сделать микс. Главное, чтобы Сидорчук не заметил подмены бака.

Глава 2. Искусствоведы по принуждению

Звонок про мужа, пропавшего из запертой квартиры, оказался, как я и думала, полной ерундой. После получаса сбивчивых, пропитанных слезами объяснений какой-то дамочки, выяснилось, что её «пропавший» благоверный просто ушёл на рыбалку. Через балкон, пока она спала. А «запертая намертво» квартира была закрыта изнутри на щеколду, которую он потом, уже стоя на улице, аккуратненько задвинул обратно с помощью хитроумной верёвочки. Я повесила трубку с таким чувством, будто меня заставили посмотреть две серии подряд какого-нибудь дешёвого сериала с канала «Россия-1». День определённо не задался.

— Митя, какой процент утренних вызовов оказывается ложной тревогой? — спросила я в пустоту, обращаясь к умной колонке на моём столе.

— Светлана Игоревна, по данным за последний квартал, семьдесят три целых и четыре десятых процента обращений граждан не приводят к возбуждению уголовного дела, — бесстрастно ответил металлический голос. — Хотите, я включу вам успокаивающую музыку? Например, шум прибоя.

— Митяй, если я услышу шум прибоя, я утоплю тебя в своём остывшем чае, — пообещала я.

Не успела я даже подумать о том, чтобы допить этот самый чай, как в кабинет не вошёл, а буквально ворвался полковник Сидорчук. Он двигался как носорог, заметивший угрозу. Лицо его было цвета пожарной машины, а из ноздрей, казалось, вот-вот повалит пар. Он был в ярости. В той самой священной, неподдельной ярости большого начальника, чьё самолюбие только что растоптали на глазах у всего города.

— Истомина! — рявкнул он так, что у меня в кружке пошла рябь, а Лиза, сидевшая напротив, подпрыгнула на стуле. — Свой детский сад в охапку — и ко мне в кабинет! Живо!

Я молча встала, одарив своих стажёров взглядом, который не обещал ничего хорошего. Лиза тут же вытянулась в струнку, словно проглотила аршин, а Коля с мученическим вздохом оторвался от своего ноутбука. Судя по доносившимся оттуда звукам, он почти научил кулер компьютера исполнять «Похоронный марш» Шопена. Очень символично.

В кабинете полковника пахло дорогим одеколоном и праведным гневом. Он не стал ходить вокруг да около. Он просто ткнул своим толстым, похожим на сардельку, пальцем в экран огромного телевизора, висевшего на стене. На экране была фотография. Фотография белоснежного, сияющего здания городской мэрии. А на его идеальной, свежевыкрашенной стене, прямо под окнами кабинета самого мэра, красовалось произведение искусства. Гигантское, на полстены, граффити.

На нём был изображён барсук. Не просто барсук, а невероятно наглый, хитрый и самодовольный барсук в кепке, который с ухмылкой тащил на плече огромный мешок с нарисованным на нём знаком доллара. Качество рисунка было потрясающим. Барсук выглядел настолько живым, что, казалось, вот-вот подмигнёт и скроется за углом вместе с награбленным.

— ЭТО! — прорычал Сидорчук, тыча пальцем в экран с такой силой, что тот жалобно пискнул. — Появилось сегодня ночью! На стене мэрии! Мэр мне лично звонил! Он в бешенстве! Он орал так, что у меня в телефоне чуть динамик не расплавился!

Мы втроём молча смотрели на наглого барсука. Картина была, чего уж там, впечатляющая. Даже я, человек далёкий от искусства, не могла не оценить мастерство исполнения.

— И что вы от нас хотите, товарищ полковник? — осторожно спросила я, решив разрядить обстановку. — Чтобы мы его стёрли? У нас в отделе как раз швабра новая есть. Могу лично возглавить операцию «Чистая стена».

Сидорчук посмотрел на меня так, будто я предложила ему лично отмыть это граффити языком.

— Найти! — отчеканил он. — Я хочу, чтобы вы нашли этого… этого художника! Этого Пикассо недоделанного! И привели его ко мне! Я ему устрою такую персональную выставку в камере предварительного заключения, что он до конца жизни будет рисовать только на туалетной бумаге!

Он перевёл свой испепеляющий взгляд на мою команду.

— Все нормальные следователи заняты настоящими делами! Убийствами, грабежами, разбоями! А у меня тут вы со своим цирком! — он махнул рукой в нашу сторону. — Раз вы у нас теперь специалисты по пернатым, может, и в грызунах разберётесь! Считайте это вашим новым спецзаданием. Достаточно унизительным, я надеюсь, для вашей весёлой компании. Найти вандала. Срок — три дня. Если через три дня этот барсуковед не будет сидеть у меня в кабинете и писать чистосердечное, я из вас троих сделаю такое граффити на стене этого отдела, что ваш барсук покажется произведением эпохи Возрождения. Всё ясно? Свободны!

Мы вышли из кабинета в гнетущей тишине. Я чувствовала, как у меня начинает дёргаться глаз. Сначала гусь-циркач, теперь барсук-коррупционер. Что дальше? Енот, ворующий из бюджета деньги на ремонт дорог? Суслик, организующий подпольное казино? Моя карьера катилась в тартарары, причём с весёлым улюлюканьем и под аккомпанемент звуков из мультфильма.

— Товарищ майор, это же потрясающе! — нарушила тишину Лиза, как только мы вернулись в свой кабинет. Её глаза горели фанатичным огнём. — Это же не просто вандализм! Это стрит-арт! Это акт политического протеста! Этот барсук — это же символ! Символ борьбы с коррупцией и казнокрадством! А художник — не преступник, он герой нашего времени! Бесстрашный мститель, который с помощью баллончика с краской вскрывает язвы нашего общества! Он как современный Робин Гуд, только вместо лука у него аэрозоль!

— Лиза, это просто рисунок на стене, — устало сказала я, наливая себе уже четвёртую за утро кружку чая. — А его автор — просто хулиган, которому грозит статья за порчу городского имущества. И наша задача — этого хулигана найти. А не петь ему дифирамбы и предлагать баллотироваться в мэры.

— А мне нравится, — неожиданно подал голос Коля, который уже успел найти в интернете фотографию барсука в высоком разрешении и теперь рассматривал её на своём ноутбуке. — Стильно и техника хорошая. Смотрите, какой контроль баллона, какие плавные линии. Не каждый так сможет. Видно, что не новичок. Я бы даже сказал, профессионал.

Он увеличил изображение, вглядываясь в детали.