Мэррилэнд: первая звезда

Пролог

Девушка была… пожалуй, породистой. Тоненькая, светленькая, с нежными руками и огромными голубыми глазами. Шёлковое платье едва прикрывало острые коленки, бежевые туфли на немыслимом каблуке удлиняли ноги как-то уж совершенно неприлично.

Среди одноклассников она выделялась, как лебедь в утиной стае. Рядом с ней танцевали сильные, высокие девицы с шоколадной кожей и кудрявыми волосами, фигуристые латиноамериканки — яркие, соблазнительные, бесконечно уверенные в себе. В ее классе не было больше ни одного блондина. Рыжих, впрочем, тоже. Она одна такая. Ее ненавидели.

Выпускной вечер стал для Астории кошмаром с самого начала. Парни распускали руки, девушки не хотели даже стоять рядом, отшатывались от неё, как от прокаженной. Единственная подруга куда-то исчезла со своим бойфрендом, оставив Асторию совершенно одну.

Девушка знала, что ее не любят в школе, но только сегодня поняла, насколько яростно. Во время уроков ее не трогали, на переменах тоже не особо доставали. Все знали, что она на особом счету у директора школы, ведь ее опекунша с ним встречается. Опасно делать что-то явно, лучше уж за спиной: вылить кетчуп в сумку, украсть сменную обувь, плеснуть краской на куртку. Но с установкой в школе камер наблюдения и эти забавы прекратились. Образование, наверное, важнее, чем пакости какой-то белой девке.

Но вот школа окончена, дипломы получены — и уже ничего никому директор не сделает.

Астории повезло, хоть она об этом и не подозревала. Просто вылили пару бокалов вина на единственное нарядное платье, несколько раз толкнули, наступили на ногу и ударили локтем в бок. Девушкам было не до неё. А вот парни считали, что белокурую зазнайку можно и потискать в уголке, а если она будет кричать — один заткнет ей рот, а остальные…

Но испачканное платье все испортило. Едва сдерживая слезы, девушка выбежала из школы. Домой идти ей не хотелось, она знала, что тётушка ее пожалеет, станет утешать — а меньше всего на свете ей хотелось жалости. Кстати, Андреа отговаривала ее, предлагала остаться дома, но подружка уверяла, что все будет отлично. И кто в результате оказался прав?

Скинув туфли, Астория брела по дорожкам. Здесь рядом текла река. В ночи вода казалась расплавленным серебром, тихим и безмятежным.

Астории было восемнадцать, и сейчас ей казалось, что хуже и быть не может. Школа окончена, результаты экзаменов посредственные, денег на дальнейшее обучение у неё нет. Работу в маленьком городке найти непросто, уехать некуда, да и Андреа почему-то категорически отказывается переезжать. Что ее тут держит? Неужели директор-любовник? Тогда почему она не выходит за него замуж?

Все слишком сложно.

Астория не хотела такой жизни. Ей всегда казалось, что она рождена для большего. Ей бы на сцене блистать, ходить по красной дорожке. Или замуж, но непременно за мускулистого красавца-миллиардера. Только вот беда — в их городишко подобные невероятные существа не заглядывали.

Девушка опустилась прямо на траву, вытягивая длинные ноги и любуясь тонкими щиколотками. Платье уже не спасти, плевать. Хотя очень жаль, Андреа шила его несколько недель. Сама. Для неё. Это было самое красивое платье в жизни Астории.

Серебристые короткие волны лениво лизали берег. Река завораживала. Слёзы кончились, обиды растворились в ночи. Юность — она такая. Ей все нипочём.

А по воде шёл человек.

Астория затрясла головой, растрепывая и без того испорченную прическу. Она вроде бы немного и выпила — откуда галлюцинации? Неужели ей что-то подсыпали?

Чёрная фигура скользила по серебряной поверхности стремительно, как чайка. Вернее, как баклан. Или кто там чёрного цвета? А потом она остановилась прямо напротив Астории и нежным девичьим голоском спросила:

— Ты ли Астория, дочь Роланда Дикого?

— Чего? — спросила Астория. — Дикого? Роланда? У нас тут что, ролевые игры? Типа викинги или орки?

— Отвечай, дева, — строго отозвалась фигура. — У меня мало времени. Ещё немного — и река закроет проход.

— Какой проход, куда?

— В Мэррилэнд, конечно. Так это ты — Астория? Я вижу, как ты похожа на мать. Но мне нужен твой ответ.

— Меня зовут Астория, а моего отца звали Роланд, — пожала плечами девушка. — Что дальше?

— А мать?

— Тересия. Ее звали Тересия.

— Да. Ты та, кого мне приказано найти. Дай мне руку, юная принцесса.

— И сердце? — сострила Астория. — Не дам!

— Что ж, как пожелаешь.

Фигура шагнула к ней. Девушка вскочила, собираясь убежать, закричать, в крайнем случае упасть в обморок, но не смогла даже пошевелиться. Ее словно опутали сетью, связывая по рукам и ногам, а потом силой затянули в воду.

«И все же мне подсыпали какой-то наркотик, — успела подумать Астория, прежде, чем прохладная вода захлестнула ее рот и нос. — Да какого черта? Тут глубины всегда было едва по пояс!»

Глава 1. Принцесса

— Ты рехнулась? — вопрошал гневный мужской голос. — Я тебе что сказал сделать? Найти мою сестру! Живой, жи-вой! На кой демон мне ее утопленный труп?

— Она живая, — виновато возражал нежный девичий голосок. — Просто в обмороке. Переходы между мирами для смертных нелегко даются.

— Она не смертная, она Леграс!

— Ну, она же об этом не знает…

Астория приоткрыла один глаз и обнаружила над собой чужое лицо. Мужское. Красивое. С ровным носом, яркими зелёными глазами и неряшливой рыжей щетиной.

— Очнулась! — в мужском голосе послышалось явственное облегчение.

— Я же говорила!

Астория открыла второй глаз и немного повернула голову.

Обладательница нежного голоска была та самая, в чёрном балахоне. Только капюшон сейчас откинут. Круглое личико сердечком, совершенно белые волосы, серые глаза с белыми же ресницами. Хорошенькая, но странная, словно и не человек вовсе, а какой-нибудь эльф.

— Да. Ты говорила.

— Желание твое исполнено, господин Роджер? Я свободна?

— Да. Мое — да. Но как видишь, есть ещё Астория Леграс. В ней кровь Роланда Дикого. Ты все ещё должница.

— Демоны и все присные! Обманщик! Мерзавец! Гад двуликий!

— Свободна.

Девушка с ненавистью поглядела на того, кого она назвала Роджером, и с легким хлопком растворилась в воздухе.

Астория села и огляделась.

Она обнаружила себя на полу в очень странном месте. Вокруг полнейшая разруха: обломки мебели, обои, клочьями сползающие со стен, останки позолоченной лепнины под высоким потолком. Посередине потолка торчал большой крюк, на котором покачивался обрывок цепи. За сводчатыми окнами без стекол виднелось синее небо.

— Где я? — хрипло спросила Астория. Горло у неё саднило. — Кто ты?

— Ты в Мэррилэнде, в Вороньем замке. А я твой брат Роджер.

— У меня нет братьев.

Астория осторожно ощупала голову (волосы мокрые и спутались в безобразный ком), потом тело. Шёлковое платье тоже хоть выжимай. Ну все, здравствуй, простуда, а то и пневмония. Девушка никогда не отличалась крепким здоровьем.

— Есть. Двое. Ещё Ольберт. И сестра Гейна.

— Нет. Я сирота. У меня только тётя Андреа.

Роджер вдруг замер, потешно захлопав глазами.

— Андреа? — выдавил он. — Она жива?

— Как бы да.

— Ой.

— Что значит «ой»?

— Ну… если Андреа жива, то она — королева.

Астория потерянно огляделась, потрясла головой и закрыла лицо руками.

— Я сошла с ума! — простонала она. — Я должна проснуться!

— Увы, не выйдет, — с фальшивым сочувствием пробормотал Роджер. — Вставай, нас ждут великие дела!

— Какие ещё дела?

— Нам бы подземелье открыть.

— А что, там немыслимые богатства? — оживилась Астория, убирая руки от лица.

— Почти. Там темница. А в темнице Ольберт и Гейна. Ты не подумай, они мне не очень-то нужны. Лишние претенденты на престол. Но оставлять их умирать с голоду как-то совсем подло. Не хотелось бы мне начинать с этого новую жизнь.

— Кто такие Ольберт и Гейна?

— Наши брат и сестра, я же уже говорил. Я старший, Ольберт после меня. Потом Гейна. Ты самая младшая. Все, пошли.

— Я никуда не пойду, пока ты мне все не расскажешь!

— Хорошо, — пожал плечами юноша. — Но я темницу третий день не могу открыть. Возможно, они там и померли уже вовсе.

Астория снова огляделась. Место, где она находилась, лучше не стало. Но… комната была большой. Потолок высокий. Обрывки обоев — красивые. Окна тоже необычные, дворцовые, пожалуй. А на том крюке под потолком явно когда-то висела люстра. Нет, она точно в каком-то дворце.

Да и сам Роджер выглядел чудно. У него были рыжие волосы, завязанные в куцый хвостик на затылке, некогда белая рубашка с кружевными манжетами, рваная на локте и с бурыми пятнами, и смешные короткие штанишки в обтяжку, кажется, замшевые. Ботинок не наблюдалось — ее самозванный братец был бос. Впрочем, как и она.

— Ладно, — сказала Астория. — Пошли в твои подземелья. Это самое здравое решение, конечно. Незнакомый парень называется моим братом и ведёт меня в подвал, а я, вместо того, чтобы вызвать 911, иду с ним.

Роджер хохотнул, протягивая ей руку и помогая подняться.

— Это была приемная отца, между прочим, — сказал он. — Я помню.

— И что с ней случилось?

— Герберт казну искал. И тайные ходы. Идиот, тут все на крови Леграсов завязано. Папенька был параноиком, и не зря.

— Кто такой Герберт? Кто папенька?

Астория решила, что раз уж она все равно сходит с ума, то хотя бы будет делать это последовательно. Роджер, не выпуская ее руки, тащил девушку как на буксире, не позволяя почти ничего разглядеть, и скороговоркой пояснял:

— Роланд Леграс по прозвищу Дикий — наш отец. Андреа — его младшая сестра. Роланд после смерти бабки должен был быть коронован, но пропал… а Андреа не исполнилось ещё двадцати одного. Совет назначил опекуна, Герберта Легорийского. А он…

— Дай угадаю, решил захватить власть?

— Ну почти. Он начал обхаживать Андреа. А у неё, между прочим, уже помолвка случилась с княжичем Барсы, бабуля постаралась. То есть она была бабуля Андреа и Роланда, а нам, стало быть, прабабка.

— Я такой фигни в жизни не слышала. Долго выдумывал?

— Зря смеёшься, все так и было.

— Допустим. Но Андреа, вообще-то, там. А ты здесь.

— А! Ну да. Но я не знаю, как так вышло. Она пропала в один день. И ты тоже пропала. Все думали, что Герберт вас того… упокоил. Все, мы пришли.

Он привёл Асторию в кухню — самую настоящую средневековую кухню: широкий стол, медная утварь на стенах, несколько дровяных плит. Большие шкафы с фарфором, ящики вдоль стен, открытый мешок с мукой. Раковины с грязной посудой, ножи, запах тухлятины. В отличие от приемной, кухня содержалась в относительном порядке и явно использовалась по назначению совсем недавно.

Дверь в конце кухни была самой обыкновенной, деревянной, с витой металлической ручкой. По мнению Астории, так мог выглядеть встроенный шкаф или кладовая.

Глава 2. Нюанс

За дверью была лестница, ведущая вниз. И темнота. И запах — смрад, затхлость, вонь немытого тела. Астория отпрянула, борясь с рвотными позывами. Роджер оттолкнул ее и побежал вниз. Спустя мгновения раздался лязг металла, тяжелые удары, невнятные ругательства. Девушка так и не смогла заставить себя спуститься следом. Страх и отвращение оказались сильнее любопытства.

Снова торопливый топот ног, и Роджер появляется в дверях с человеком на руках. Женщиной. Девушкой, наверное. Со светлыми, почти белыми волосами, ужасающе грязными, спутанными, как мочалка. Очень худой, измождённой, с белоснежной кожей. На девушке обрывки рубахи и юбки, заскорузлые от грязи и пота. Роджер бледен, он закусил губу так сильно, что по подбородку стекают темные капли крови. Он очень осторожно укладывает свою ношу на стол.

— Что глаза разула? — зло бросает он оцепеневшей от ужаса Астории. — Сестра твоя. Живая. Напои ее.

И снова исчезает в проёме.

Астория нерешительно подходит к столу, стараясь не дышать. Девушка кажется совсем юной, впалая грудь тихо вздымается. Лицо очень тонкое, дрожащие ресницы, острый нос и ввалившихся щеки, потрескавшиеся, воспалённые губы кажутся Астории смутно знакомыми. Не сразу она понимает, что девушка похожа на неё саму. Только измождена до крайности.

Сестра?

Асторию охватывает острое беспокойство. Она бросается к плите, хватает медный чайник — пуст. Лихорадочно переворачивает бутылки и чашки, потом догадывается повернуть рычаг крана одной из раковин. О счастье — из крана хлещет вода! Девушка подставляет чистый стакан, наполняет его до середины и возвращается к столу. Осторожно, тонкой струйкой вливает в рот сестры живительную влагу. Тонкая шейка вздрагивает. Сестра делает глоток, другой, а потом обмякает. Вода течёт по щеке и подбородку.

— Я сам! — раздаётся хриплый голос с лестницы. — Да не трогай меня, я сам!

В кухне появляется… нечто. Вернее, некто. Заросшее злобное лицо, острый смрад немытого тела, чёрные глаза, прищурившись, оглядывают кухню.

— Небо, — шепчет человек, оседая на пол и закрывая глаза рукой. — Солнце. Больно.

И падает.

— Он умер? — испуганно хватается за край стола Астория.

— Черт! Надеюсь, нет. Но он прав, столько лет в подземелье, глазам больно от света. Смотри, упрямый, сам дошёл. Олли, рыбья башка, попробуй только сдохни!

— Не дождёшься, — булькнул Ольберт.

— Что теперь? — перевела дух Астория.

— Ну… перенесём их в более удобное место.

— И искупаем, — добавила девушка.

— Боюсь, они растворятся.

— Ничего, рискнём.

Сон это или бред, или галлюцинация, но оставить в таком состоянии ту, которая была так на неё похожа, Астория не могла и не желала. Она вихрем пронеслась по коридору, толкая все двери подряд, пока не обнаружила подходящую спальню — с огромной кроватью и тяжелыми шторами на окнах. Сюда и перенесли несчастных. Уложили на одну постель, напоили — на сей раз почти успешно. Бывшие пленники едва дышали. Олли дергался, метался и успокоился лишь тогда, когда нашёл рукой тонкие пальчики сестры. А та, почувствовав его пожатие, тихо улыбнулась и сразу задышала глубже.

— Надо их кормить, — сказал Роджер, нервно дёргая рукав рубашки.

— Бульон, — сказала Астория, обшаривая ящики массивного туалетного столика.

— Да. Они голодали. Начнём с малого. Я поищу припасы, а ты их карауль.

— Хорошо. Постарайся побыстрее.

Астория нашла, что искала. Ножницы, массивные, с длинными острыми лезвиями, отлично подходили для ее задачи.

— Я нашёл ледник, а там мясо, — радостно сообщил Роджер, появляясь спустя четверть часа. — Ты что натворила, убогая?

— Состригла эту гадость, — ответила Астория, смахивая с подушек на пол остатки волос. — Все равно не расчесать было бы. Не ори, лучше помоги все убрать. Сам же сказал — не время для истерик.

Голова Гейны с коротким неровным ёжиком волос казалась совсем крошечной на больших подушках.

Сама Астория нашла в шкафу чистую мужскую одежду и накинула рубашку поверх платья.

— Его моешь ты, — скомандовала девушка, кивая на Ольберта. — Ванная комната вон там. Все работает и даже тёплая вода есть, прикинь?

— Конечно, есть. Источники же, — пробормотал растерянно Роджер. — А мыть обязательно?

— Он тебе спасибо потом скажет.

— Ой, что-то я сомневаюсь…

— Ладно, для начала его можно обтереть мокрой тряпкой, — сжалилась Астория. — Тащи таз, что ли.

— У меня мясо! — открестился Роджер. — Я в кухне буду. Мой сама.

Девушка закатила глаза. Какие мы нежные! Ну так она тоже не сиделка. Ничего, потом придут в себя и сами помоются. Если придут.

Ольберт очнулся первым. Сел на постели, поглядел на бледную сестру, потом на Асторию, сидевшую на стуле рядом, и потребовал:

— Воды!

Она послушно подала ему стакан. Он треть расплескал, а треть вылил на себя, но пил жадно, торопливо. Второй стакан уже смаковал, внимательно разглядывая девушку.

— Ты Астория, — проскрипел он, осторожно поставив стакан на постель.

— Ага.

— Наша младшенькая.

— Видимо, так.

— Откуда ты здесь? Мы думали, вас убили. Вместе с Андреа.

— Мы были… в другом мире.

Интересно, насколько адекватно звучат ее слова? Самой Астории кажется, что это бред.

— Андреа тоже жива?

— Как бы да.

— Но она там, а ты здесь. Откуда?

— Меня привела девушка с белыми волосами.

— О. Дева озера. А ее призвал рыжий?

— Похоже, что так.

— Забавно. Вот уж не ожидал от него такой прыти. А пожрать есть что-нибудь? И чистая одежда?

Олли оживал на глазах. Его уже почти не шатало.

Девушка на постели тоже широко открыла голубые глаза, но пока молчала — слушала.

— Роджер варит бульон.

— Отлично. Я даже не стану его убивать, пожалуй.

— Ты и не сможешь меня убить, — пробормотал Роджер, плечом толкнувший дверь. В руках у него была кастрюля с бульоном. — Ты слаб, как котёнок.