Мертвецки влюблён в тебя

Глава 1

Над головой громко каркают вороны, облепившие берёзы своими чёрными тельцами, а трава царапает кожу над резинкой носков — Академии явно стоило бы нанять хорошего садовника.

Что до воронов: пусть каркают, ведь это самый подходящий саундтрек для нового этапа моей жизни, наполненного трауром от потери родителей.

— Тоже первый курс? — весело спрашивает парень внушительных размеров, идущий в нескольких метрах от меня с большим походным рюкзаком на спине.

Он щурится от ослепительного солнца и явно предвкушает радостные деньки в самом необычном учебном заведении страны, где запрещены мобильные телефоны и отсутствует какая-либо связь с внешним миром.

Молча киваю ему.

— А разговаривать умеешь?

Вот же пристал.

— Меня Гессий зовут!

Отворачиваюсь. Поудобнее размещаю на плечах лямки собственного тяжёлого рюкзака и иду в сторону жилых корпусов, чтобы заселиться в свою комнату. Остаётся теперь только понять, где женское крыло, а где мужское.

Махнувший на меня рукой громила идёт в одну сторону — значит мне в другую.

Поднимаюсь на невысокое каменное крыльцо двухэтажного длинного здания и берусь за холодную металлическую ручку. Толстая дверь со скрипом открывается, обдувая мне лицо лёгкой прохладцей.

Отличное спасение от полуденной жары!

Записка в кармане моих брюк гласит, что мне нужно заселиться в комнату под номером пять, так что, скорее всего, это где-то на первом этаже. Тихо так, что звук моих шагов эхом отскакивает от пола, но тишину сейчас я люблю, как никогда раньше.

«Никакой крови! Никакой жестокости!», — гласит плакат на стене, мимо которой прохожу.

— Придёшь завтра на занятия или будешь первокурсниц выслеживать? — где-то дальше по коридору хихикает женский голос.

— Я уже увидел парочку, — отвечает ей мужской голос. — Аппетитные!

А вот и комната с нужным мне номером. У меня есть с собой ключ, но дверь уже открыта. Видимо, моя будущая соседка разместилась первее меня.

Внутри ничего необычного: две кровати, два стола, полки, туалет, ванная комната. Из последней раздаётся шум воды, и я с облегчением понимаю, что у меня есть немного времени на спокойную раскладку вещей.

Иду к свободной кровати, но едва не спотыкаюсь о кроссовку на полу. У моей соседки длинные стопы... Размерчик внушительный.

— Главное, чтобы язык был короткий, — бормочу сама себе под нос.

Она вообще пацанка, судя по раскиданной одежде на соседней кровати. Фасоны широкие, свободные. Стиль мужской...

Из приоткрытого окна доносится звон часовой башни — ровно полдень. Вид из него был бы ничего, если бы не гротескно голубое чистое небо над крышей учебного корпуса. Бом-бом-бом... Из-за этого звона не сразу замечаю, что шум воды прекратился.

Дверь душевой распахивается, но перед моими глазами оказывается не девчонка-пацанка с мужскими повадками, а самый настоящий... пацан.

— Ух ты! — хищно заулыбался парень, ероша чёрные волосы полотенцем. — Приветик, красавица! Со мной жить будешь?

На моей «соседке» нет ничего, кроме узкой полоски полотенца на бёдрах, отчего в горле мгновенно пересыхает. При виде такого великолепия на секунду даже забываю кто я, где я и зачем я.

— Что ты здесь делаешь? — отмираю, наконец. — Это женское крыло!

— Уверена? — иронично изгибает бровь. — Не думаю, что встретивший меня охранник мог принять меня за девчонку. Как думаешь? — указывает пальцем на свою квадратную челюсть, а после медленно опускает его на широкую грудь... на слегка выступающий бугорок внизу живота.

Как заворожённая, слежу за передвижениями пальца, который резко взмывает выше и теперь, подобно дулу пистолета, указывает прямо на меня.

— Что ты здесь делаешь? — возвращает мне мой же вопрос.

Улыбка пропала, а лицо парня приобрело строгое и даже враждебное выражение.

— Я ошиблась и уже ухожу.

— Нет, не уходишь.

Приветствие

Дорогие читатели, добро пожаловать в новую историю! Здесь нас ждут: мистическая и готическая атмосфера, вампиры, семейные тайны, страсть и... любовь!

Спасибо за звёздочки и комментарии! Мне всегда очень приятна ваша поддержка, ведь вы — моё главное вдохновение!

Добавляйте книгу в библиотеку, чтобы не пропускать новые главы, а также подписывайтесь на страницу автора, чтобы видеть выход новых книг.

Если вы на сайте впервые и ещё не знаете, как можно поддержать автора и книгу, рассказываю:

Нажмите на кружок со звездой, окрасив его в лиловый цвет, чтобы сообщить, что вам нравится книга.

Нажмите на кружок с тремя палочками, окрасив его в лиловый цвет, чтобы добавить книгу себе в библиотеку и не потерять её.

Ну а чтобы подписаться на автора и видеть выход всех новых книг, нажмите на кнопку «подписаться» на его странице, окрасив её в лиловый цвет.

Приятного чтения!

😱 Обратите внимание на то, что перед вами 18+, готика, мистика/ужасы

Прольётся кровь. Вы были предупреждены 🖤

1.1

Спорить с ненормальным нет никакого желания. Я поднимаю с кровати свой рюкзак, закидываю его себе за плечо и направляюсь к двери.

— Постой-ка! — тормозит меня парень цепким захватом за запястье.

Презренно опускаю взгляд на его руку, но та и не думает исчезать.

— Отпусти меня, — цежу холодно.

— Что тебе нужно? — угрожающе щурит глаза.

— Мне? — невесело усмехаюсь. — Я хочу найти свою комнату, и мне нужно, чтобы ты не смел прикасаться ко мне так, будто я твоя подружка.

С минуту он ещё всматривается в моё лицо, выискивая там что-то, но после всё же отпускает меня со словами:

— Иди. Всё равно ещё увидимся.

Первый учебный день настанет только завтра, а меня уже всё грузит. С поджатыми губами и твёрдой от напряжения челюстью выскакиваю снова на улицу и на этот раз направляюсь уже в другую сторону.

Почему не додумались развесить указатели для новичков?

Иду вдоль обнесённой брусчаткой дорожке, каждый раз нервно теребя пальцами лямки на своих плечах, когда в поле зрения появляется кто-то ещё.

Чемоданы, сумки, рюкзаки и растерянные новички. День заезда — лучшее развлечение для второго и третьего курса. Прямо спиной чувствую их любопытствующие взгляды из окон жилого корпуса.

Где-то в стороне даже слышу нескромные мужские комментарии:

— Смотри какая!

— Где?

— Вон та бледнокожая, чёрненькая кудряшка.

Ускоряю шаг.

Женское крыло ничем не отличается от мужского. Такое же крыльцо, дверь и такой же длинный коридор, так что комнату в этот раз нахожу быстрее.

Отпираю дверь ключом и неспешно захожу внутрь, осматриваясь. Планировка такая же, только обе кровати ещё пусты. Я первая.

Кидаю рюкзак на кровать, которая ближе к окну. Или наоборот стоит выбрать ту, что подальше? Я не знаю, меня никогда никто не преследовал.

— О, привет! — распахивается дверь, и на пороге комнаты появляется голубоглазая блондинка с широкой белозубой улыбкой.

Похоже, мне сейчас будут продавать зубную пасту.

— Привет, — отвечаю и тут же возвращаюсь к раскладыванию вещей в свой комод.

— Я Эйко Златовласка, а ты...

— Валери, — даже не поворачиваюсь к девчонке. — Валери Острозубка.

— Будем соседками!

Ага, будем, если не будешь слишком навязчивой и мне не придётся тебя убить. Шутка... Ха-ха-ха...

— Да, но имей ввиду, что я не люблю шум, а моё самое нелюбимое растение это репейник. Понимаешь, да?

Улыбка Эйко немного подкисла.

— А, так ты из этих... — ставит свой чемодан на соседнюю кровать. — Ну, которые не такие, как все. Мрачные загадочные личности, наполненные философскими мыслями, суицидальными наклонностями и чем-то там ещё.

— Нет, — отрезаю, чтобы прервать тонкоголосый щебет.

Лучше бы я жила вместе с воронами под крышей.

— Ладно, — пожимает плечами.

Извлекаю из рюкзака одну вещь за другой, и случайно роняю на пол пробирку с защитным порошком. Хрупкое стекло разбивается прямо у моих ног.

— Чёрт!

Она была последней.

— Да ты такая злая, что к тебе ни один вампир не подойдёт — не переживай. К тому же на территории Академии есть ПГО.

Да, я тоже видела, что здесь есть Пункт Гильдии Охотников, но сейчас мне кажется, что защита нужна уже не только от вампирских клыков, но и от Эйко... как её там? А, Златовласка.

Её выпад я игнорирую.

— Ну, и ладно! — обижается.

Не смотря на недовольное фырканье своей соседки, весь остаток сегодняшнего дня я продолжаю делать вид, будто не замечаю её присутствия.

Но ночью она всё же заставляет обратить на себя внимание. Мы уже давно легли спать и погасили свет, а мне всё никак не удаётся заснуть из-за беспокойных мыслей, которыми голова набита, как подушка перьями.

Не спится и Эйко. За моей спиной раздаётся лёгкое шуршание, а после я слышу тихие шаги по полу и аккуратный поворот ключа в замочной скважине.

Златовласка куда-то уходит.

Глава 2

Ранним утром зарядил дождь — я услышала его, так как мой сон был беспокойным из-за отсутствия соседки. Он хлещет по окнам с таким остервенением, словно хочет разбить стекло и пробраться внутрь комнаты.

Такие ассоциации для меня в новинку, но это моя новая реальность, в которой я всё ещё учусь жить. Меня никогда никто не преследовал, но теперь нет никакой уверенности в том, что я в безопасности.

Дверь комнаты с тихим скрипом открывается, впуская крадущуюся Эйко. Я как раз лежу лицом ко входу, и мне прекрасно видны её старания не шуметь.

— Где ты была всю ночь? — спрашиваю почти требовательно.

Златовласка подпрыгивает от испуга и вытаращила на меня глаза.

— Ты не спишь?

— Сплю. У меня лунатизм. Но знаешь, если я нахожусь в очередном приступе лунатизма, а на мои вопросы не отвечают, то начинаю нервничать. Знаешь, что случается, когда я нервничаю?

— И что же? — насмешливо скрещивает руки на груди.

— Ничего, — приподнимаюсь на локте. — Я и мухи не обижу. Но ты же понимаешь, что в Академии могут быть вампиры среди адептов? Они хорошо адаптированы и давно успешно умеют скрывать свою тёмную природу.

— Я была не одна, за мной присматривал Гессий.

— Гессий?

— Да! — восклицает с иронией. — Представляешь? Если быть дружелюбной и общительной, то у тебя появляются друзья!

— Я видела вчера парня по имени Гессий.

— Он первокурсник и будет учиться вместе с нами.

— Понятно.

Могу только порадоваться за этих ребят и пожелать им счастья.

Эйко со счастливым и одухотворённым выражением на лице быстро стягивает с себя одежду и ныряет под одеяло. Я тоже прикрываю глаза — ещё есть время поспать.

В следующий раз меня будит звон часовой башни, который можно услышать только в часы бодрствования Академии. Ну, что же, первый учебный день объявляется открытым. Добро пожаловать на Факультет Ведьмовства, Валери. Постарайся здесь выжить.

— Тебя подождать, или ты кошка и гуляешь сама по себе? — спрашивает Эйко, уже собранная и стоящая в дверях.

— Я кошка.

— Ну, как хочешь.

Дверь за Златовлаской закрывается, а я продолжаю выбирать между чёрным и синим пиджаком, стоя напротив зеркала. У парня, к которому я вчера ворвалась в комнату, глаза тоже с синим отливом — голубые.

Вполне закономерно, что я выбираю чёрный.

С гордо поднятой головой выхожу из жилого корпуса на улицу, пропахшую сыростью. Помимо меня много и других адептов высыпает наружу и идёт к учебным корпусам.

Согласно расписанию, мне следует идти ко второму корпусу, и нахожу я его без проблем, так как они пронумерованы.

Внутри просторно, но мрачно из-за пасмурной погоды за узкими высокими окнами. Люди, как муравьи, снуют туда-сюда, так что приходится лавировать между ними, чтобы дойти до нужной аудитории без последствий.

— Парты! Я будто и не уходил из школы! — слышу первое, когда вхожу внутрь помещения, где будет проходить первое занятие.

Действительно стоят «парты», но они из тёмного дерева и вид имеют антикварно-дорогой.

— Я Гессий Сокол!

— Я Дастин Перо!

Пока все знакомятся друг с другом и собираются в кучки, высматриваю самое дальнее и неприметное место.

— Ищешь куда приземлиться? — раздаётся за спиной знакомый голос.

Я знаю, у этого голоса голубые глаза с синим отливом и чёрные, как ночь, волосы.

2.1

— Игнорируешь меня? — добавляет, когда молча иду к самой дальней парте у окна.

Он идёт следом.

Вот-вот начнётся занятие, так что постепенно все начинают разбиваться на парочки. Намеренно ставлю сумку на один стул, а на второй сажусь сама, безучастно глядя при этом вперёд.

Я пронизываю глазами всех насквозь, но ни на кого конкретно не смотрю. Сердце колотится, и мне требуется усилие над собой, чтобы успокоить дыхание. Я не хочу внимания к себе...

— Меня это не остановит, — хмыкает мой вчерашний знакомый, беря в руки мою сумку и усаживаясь рядом.

— Я не хочу сидеть с тобой, — поворачиваю голову к наглецу.

Он баюкает на коленях мою сумку и смотрит на меня с таким азартом и превосходством, что становится понятно: так просто не отстанет.

— А мне здесь нравится, — разваливается на стуле, чуть сползая ниже по спинке. — Прекрасный вид из окна, и компания, вроде, тоже хорошенькая.

— Тебе здесь не рады. Поставь мою сумку на место и уходи.

— Меня зовут Адам, а тебя?

— Это не единственное свободное место у окна и не единственная хорошенькая компания.

— Что-то я не расслышал твоего имени... Можешь повторить? — прикладывает ладонь к своему уху и склоняется ближе ко мне.

Часовая башня во дворе принимается считать до девяти — наступает час нашего первого занятия. Все рассаживаются по местам, а в аудиторию тут же сразу входит пожилой седовласый мужчина коренастого телосложения.

— Дорогие наши будущие ведьмы и ведьмаки, прошу занять свои места и приготовиться внимательно слушать! — распоряжается деловито, шагая к трибуне. — Вам всем от двадцати одного года, а значит слушать уже должны были научиться.

Он представляется нам, как профессор Фемий, а далее знакомит нас с предстоящим учебным планом по «Порталоведению».

Всё это время моя сумка находится на коленях Адама, зажатая между двумя большими ладонями. Выразительно смотрю на лениво-улыбчивый профиль соседа по парте, но он намеренно игнорирует мои молчаливые требования.

— Я вдруг вспомнил, что меня учили не разговаривать с незнакомыми, — отвечает вполголоса спустя короткое время.

— А не желаешь вдобавок вспомнить и о том, что чужое брать нельзя?

— Тётенька, я не разговариваю с незнакомыми. Перестаньте!

Из соседнего ряда на нас с любопытством поглядывает Эйко и её новоявленный друг Гессий, которые сидят вместе. Они тоже о чём-то тихо переговариваются, пока профессор Фемий озвучивает список необходимой литературы, которую мы будем должны взять в библиотеке.

— Меня зовут Валери Острозубка.

— Адам Дикий, — смотрит с довольным прищуром и переставляет сумку теперь уже на мои колени.

— Мы будем учиться с вами видеть призраков умерших, что невидимками ходят по городу рядом и молчаливо наблюдают за нами, не имея возможности прикоснуться или быть услышанными, — торжественно вещает у трибуны Фемий. — Вы овладеете уважаемой в обществе профессией — сопровождающая ведьма. К вам будут обращаться больные и пожилые, те, кто хочет уйти достойно и именно так, как они это видят. Вы станете важным проводником для них. Вы будете тем, кто поможет примкнуть к миру призраков или уйти навсегда. И, наконец, вы будете теми, кто сможет общаться с призраками, видеть их, слышать. Вы сможете помогать и им обретать покой.

«Покой», — это то, в чём я нуждаюсь сильнее всего. Именно поэтому сижу здесь и терплю всех этих людей вокруг, пышущих жизненной энергией.

— Я вижу, как загорелись ваши глаза, но наберитесь терпения, ведь дисциплине «Переход в призрачную форму» вы начнёте обучаться только на четвёртом курсе. Профессор Лепава вас научит, а пока... Готовьтесь к долгим и скучным лекциям с редкими практическими занятиями.

Надеюсь, меня не убьют, прежде чем я переведусь на четвёртый курс.

Глава 3

Библиотека примыкает к учебному корпусу, но имеет отдельный вход, охраняемый гаргулией по имени Тельма. Она каменная, но оживает, двигается и даже разговаривает, если к ней обратиться.

Единственное, чего гаргулия никогда не делает — не покидает свой пост.

— А правда, что вампиров ты не впускаешь? — спрашивает её незнакомая мне девчонка из другого факультета.

— Правда, — проскрежетала Тельма, поудобнее устраиваясь своим каменным тельцем на карнизе над входом кирпичного здания. — Библиотека это самое безопасное место в Академии. И единственное, куда нужно приглашение.

Я решила сходить за рекомендованными Фемием учебниками одна из последних, чтобы не тесниться в очереди, но здесь всё равно оказалось много адептов.

Только это всё равно не повод развернуться и уйти. Вхожу внутрь библиотеки и осматриваюсь по сторонам, чтобы сориентироваться по развешанным табличкам над книжными стеллажами и пойти в нужном направлении.

— А как тогда вампиры берут себе учебники, если Тельма их не впускает? — слышу женский шёпот в соседнем книжном ряду.

— Видимо, никак, — отвечает ей собеседница. — Или просят кого-нибудь...

— Теперь я буду с опаской относиться к тем, кто будет просить у меня сходить ему за учебниками, — хихикает.

— Это же вообще отличная проверка! Хочешь дружить со мной? Тогда докажи, что безопасен! Войди в библиотеку!

— Точно-точно!

Они правы. Я даже осматриваюсь по сторонам, чтобы посмотреть, кто из моих знакомых сейчас в библиотеке.

Я вижу Гессия и ещё пару людей из своей группы, но больше никого, так как большинство уже получили книги и ушли.

Набрав в руки все необходимые учебники, направляюсь к библиотекарскому столу. Там меня встречает мужчина в очках:

— Добрый день! Первый курс?

— Добрый день... — ставлю тяжёлую книжную башню на стол перед собой. — Да, я у вас впервые. Меня зовут Валери Острозубка.

— Как? — удивляется он, замерев с пером в руке над формуляром. — Острозубка?

— Верно.

Он записывает моё имя в нужной строке, а после с подозрением смотрит на меня:

— Это ваша настоящая фамилия?

— Я меняла её недавно, — признаюсь. — Но всё оформлено и официально. И я не вампир, — зачем-то добавляю.

Это же очевидно, что никаких острых клыков у меня нет, а иначе бы я не смогла сюда войти.

Да и не объявляют вампиры о своей сущности вот так открыто. Только лишь самые уверенные из них позволяют себе такое, а другим комфортнее притворяться обычными людьми. И в доверие втереться легче, и на жертву напасть...

— Хорошо, — кивает библиотекарь.

Он заносит в карточку взятые мною учебники один за другим, и вскоре я снова нагружаю ими свои бедные худые руки. Не додумалась взять сумку — теперь страдаю.

— Помочь? — встречает меня у выхода из библиотеки Дастин Перо, с которым учусь в одной группе.

Он отталкивается от стены и идёт следом за мной, нависая надо мной, как коршун.

— Не нужно.

— Тебе ведь тяжело, — ухмыляется насмешливо.

Ещё более неприятный, чем Адам. Тот хотя бы взглядом не так откровенно раздевает, в отличие от рыжего, но совсем не солнечного Дастина.

— Мне тяжело выносить твою компанию — и только.

— А твоя фамилия тебе идёт, однако.

Услышал же ведь.

3.1

— Спасибо.

— «Спасибо» скажешь после того, как я помогу тебе донести книги.

Дастин тянет руки, чтобы насильно отобрать у меня мой ценный груз, но я уворачиваюсь, едва не рассыпав всю эту пирамиду себе под ноги.

— Ты, вроде, достаточно ушастый, — начинаю закипать, — для того, чтобы расслышать мою фамилию. Так почему не можешь услышать, что мне не нужна твоя помощь?

— Вау! — забавляется. — Я думал, ты просто Дикого не взлюбила, а ты, оказывается, в целом такая колючая!

— Да. Так что иди и поищи кого-нибудь более пушистого.

Но не тут-то было. Прилипала-парень идёт за мной до самого входа в женское крыло жилого корпуса.

Самое отвратительное в этом то, что Дастин намеренно отстал от меня на шаг, из-за чего мне психологически не комфортно. Чувствую себя жертвой, за которой идёт преследователь, поджидая удачный момент, чтобы напасть со спины.

Внутрь корпуса я вхожу так же не одна — позади звучат тяжёлые шаги рыжего недоразумения.

— Уходи, — встаю посреди коридора, но даже не поварачиваюсь к парню лицом.

Не хватало мне ещё, чтобы Дастин проследовал за мной до самой двери моей комнаты и запомнил, где я живу.

— Только после того, как окажу тебе помощь, — с этими словами он-таки, легко сломив моё сопротивление, отнимает у меня стопку книг и без труда подбрасывает её на своих руках. — Ну, принцесса-колючка, приказывай, куда нести!

Если в стенах этой Академии все парни такие же, как Дастин и Адам, то даже не представляю каким образом я смогу продержаться здесь хотя бы один семестр.

Мне хочется скрыться от всех в своём маленьком одиноком мире, но вот уже второй день меня настойчиво лишают такой возможности.

Я зла и напугана одновременно.

— Ты не слышал, что тебе Валери сказала? — раздаётся вдруг леденящий душу голос Адама, о котором я только что вспоминала.

Я и Дастин оборачиваемся на него в удивлении, так как из-за своего противостояния даже не заметили появления одногруппника. Дикий стоит возле окна, за стеклом которого сверкнула молния на фоне тёмно-серых туч.

Достаточно эффектное появление — знает ли об этом сам Адам?

— Прогуливаешься по женкому крылу в поисках сладенького? — бросает ему вызов Дастин.

— Помог кое-кому донести книги.

На улице оглушительно прогремел гром, и в ту же секунду с неба полилась плотная водная стена. Не представляю, что сейчас слышат те адепты, что живут под самой крышей.

Парни же ничего вокруг не замечают. Они встретились друг с другом взглядами так, словно мечами схлестнулись. Если выдать им настоящее оружие, то дело вполне может дойти до настоящей дуэли.

Уж не знаю, уместны ли такие предположения, но что-то мне подсказывает, что когда двое мужчин ведут себя подобным образом в присутствии женщины — хорошего точно не жди.

— Вот и мне не мешай помогать!

— Не видишь, что Острозубка у нас сильная и независимая? — кивает Дикий на меня, но смотрит на Дастина, не отрываясь. — Не мешай ей верить в лунные призмы и в power women.

— Что? — не скрываю возмущения.

— Я первый с ней встретился, — добавляет Адам, предупреждающе понижая голос.

Они делают друг к другу шаг вперёд, и теперь походят на двух хищников, готовящихся к схватке.

— Не правда, — спорит Дастин, — мы увидели её одновременно.

— Это ты не прав. Потому что Валери пришла ко мне вчера в комнату. Сама.

Глава 4

В мрачном вальсе закружились листья за окном от порыва ветра, а дождь ударил в окна с новой силой так, что рамы чуть не затряслись.

Мне не понятен «мужской» язык, на котором сейчас общаются эти двое, но последние слова Адама будто поставили важную точку в странном для меня диалоге.

Дастин с хмурым видом передаёт книжную башню Дикому и резкими недовольными шагами устремляется к выходу, не смотря на бушующую на улице непогоду.

— Что всё это значит? — спрашиваю.

— Тебе ни к чему понимать, да и ответ тебя расстроит, — победоносно улыбается Адам, прижимая книги к груди. — Веди меня, а я пойду следом.

— Не отстанешь?

— Не отстану. Я умею быть довольно быстрым в нужный момент... — игриво дёргает бровью.

Я спрашивала не об этом, но...

Я устала бороться и не могу больше находиться в надоедливой компании. Чем дольше я сопротивляюсь, тем больше времени мне придётся провести с этим наглым парнем.

Так что нащупываю в кармане брюк ключ и, сопровождаемая тяжёлыми мужскими шагами, иду к спасительной комнате под номером пять, которая, надеюсь, укроет меня хотя бы на время, даруя долгожданную передышку.

На улице раздаётся гром, когда проворачиваю ключ в замочной скважине. Спиной чувствую чужое присутствие и дыхание, что щекочет мне ухо.

— Ты слишком близко, — в моём голосе сталь.

— О, прости, — отвечает, ни капли на самом деле не извиняясь.

С дразнящей ухмылкой Адам отходит чуть назад, но лишь для того, чтобы я могла распахнуть дверь в комнату.

Пропускаю его вперёд, а сама напряжённо поджимаю губы, будто боюсь, что делаю из своей комнаты клетку для самой же себя. Хищный вид и фамилия «Дикий» доверия мне совсем не внушают.

— Тебе даже нисколько не интересно, что я имею ввиду под своим «ответ тебя расстроит»? — проносит книги прямо к моему столу, безошибочно угадав, какой именно принадлежит мне. — Настолько всё плохо в жизни?

— Что тебе известно о плохой жизни? — скрещиваю руки на груди в защитном жесте.

— Иногда кажется, что «всё».

— Девчонка отшила?

— Разве это плохо? — кривит рот в улыбке. — Есть такие девчонки, что порой радуешься такому исходу.

— Ну, каков же ответ? Почему он меня расстроит?

— Я застолбил тебя.

— Что это значит?

Пульс ускоряет свой бег. Я, будто под гипнозом, наблюдаю за тем, как длинные пальцы Адама лениво перебирают страницы одной из книг, которую он взял в руки.

— Это значит, что ты моя, — его голос пугает своей звериной нежностью, обнажающую ничем неприкрытое желание.

Он засовывает два пальца между двумя половинками книги и медленно водит ими туда-сюда, имитируя половой акт. Пальцы то появляются, то исчезают снова, постепенно ускоряясь.

— Меня спрашивать никто не собирается? — спрашиваю позорно севшим голосом.

— Да что тебя спрашивать? — улыбается, довольный произведённым на меня впечатлением. — Ты не очень-то, знаешь ли, разговорчивая, Валери Острозубка... Ты больше кусаешься, чем разговариваешь, но меня это заводит.

— Я не вещь, и меня невозможно застолбить.

— Возможно, раз я это сделал, — изнасилованная книга возвращается на стол.

— Ты просто смешон.

— Но весьма обаятелен.

— Кто тебе такое сказал? Он же явно солгал.

— Твои светящиеся смущением глаза сказали мне об этом, — медленно крадётся ко мне по-кошачьи грациозной походкой. — Разве они могут лгать?

4.1

— Могут. Я та ещё лгунья.

Адам оказывается совсем близко, остановившись на расстоянии пары шагов. Протяни руку вперёд — уткнёшься в твёрдую широкую грудь, обтянутую чёрной рубашкой.

Он склоняет голову чуть набок, изучая моё лицо с таким интересом, с каким наблюдают за забавной зверушкой в контактном зоопарке.

— Бросаешь мне вызов? — спрашивает вкрадчиво.

— Ни в коем случае. Я не хочу, чтобы нас связывало что либо.

— Кроме учёбы, разумеется? — улыбается.

— Разумеется.

Дикий хмыкает, не прекращая улыбаться. И это совсем не та улыбка, которая сопровождает общий глуповатый вид. Это тонкий изгиб губ, призванный соблазнять своей харизмой.

Сине-голубые глаза Адама потемнели, как темнеют небо и море во время шторма, потому что в комнате царит полумрак, рассеивающийся лишь в моменты, когда свет молнии проникает через оконное стекло.

Он делает шаг ближе, и моей щеки тут же коснулось тёплое дыхание.

— Не хочешь ли разделить со мной не только парту, но и постель, например? — шепчет мне возле уха.

— Не хочу.

Теперь уже я бросаюсь к столу, чтобы увеличить расстояние между собой и этим странным парнем, положившим на меня глаз.

— Уходи! — вскидываю подбородок вверх и киваю на дверь.

Мои руки сами собой хватаются за деревянную столешницу позади, словно боюсь того, что Адам, уходя, прихватит с собой и меня тоже.

Ему не составит это никакого труда, если он действительно решит так поступить. Просто закинет меня на плечо и, посвистывая, отправится в мужское крыло, в свою комнату.

— Мне кажется, ты излишне напряжена, — Дикий больше не улыбается.

Словно в ответ на слова Адама, мои бёдра задевают книжную башню на столе, и часть учебников падает на пол к моим ногам.

С колотящимся сердцем приседаю, чтобы собрать их, но рука замирает над клочком тетрадного листа, что прежде прятался в одной из упавших книг. На нём я читаю некую переписку:

— Моего бывшего одноклассника тоже обратили в вампира перед выпускным.

— Тебе не кажется, что есть некая тайная группа, которая помышляет размножением подобных нам?

— Я тоже думала об этом.

— Поговорим об этом после занятий.

По моему позвоночнику проползла холодная змейка тревоги. Она оставляет липкий неприятный след и желание принять душ.

— Среди второкурсников есть вампиры! — вскакиваю на ноги с бумажкой в руках.

Я смотрю на Адама с возмущением, хотя понимаю, что он посторонний мне человек, и вообще является таким же адептом, как я. Он никак не может влиять на то, кто может жить и учиться в стенах Академии.

— Тебя это удивляет?

— Меня это пугает. Ненавижу кровососов! — сминаю бумажку в кулаке и выбрасываю её в урну под столом.

— И боишься, — коротко усмехается. — Но всё равно поступила сюда на обучение, зная о том, как вампиры любят этот факультет.

— Основатель Академии, Изидор, тоже ненавидел вампиров и до сих пор является самым известным охотником на них. Я думаю, он понимал, что факультет ведьмовства будет пользоваться популярностью у клыкастых, но всё равно считал важным открыть его. Ведьмы важны в том числе и для устранения последствий после нападения вампиров! Это кровожадные жестокие убийцы, насильно отнимающие жизнь у невинных. Это...

— А тебя, смотрю, возбуждает эта тема! — забавляется.

— Это...

— Сюрприз-сюрприз, Валери! — громко перебивает он меня и разводит руками в стороны. — Вампиры есть не только среди второкурсников, но и среди наших одногруппников!

Глава 5

— Как ты можешь смеяться над этим? — спрашиваю.

— Я не смеюсь, а принимаю реальность таковой, какая она есть. Вампиры — часть нашего общества, и никого не волнует, хочешь ты этого или нет. «Никакой крови, никакой жестокости!», — помнишь лозунг Гильдии Охотников? Так что поумерь свой пыл.

— Никто у меня не отнимет права на ненависть.

— Верно, но будь осторожнее в высказываниях, — насмехается, — а то ведь вампиром может быть кто угодно. Он может быть совсем рядом... Он обидится, знаешь ли.

— Не велика беда!

Вскоре Адам покидает меня, даруя блаженное одиночество. На улице всё ещё слышны раскаты грома, но уже приглушённые, растворяющиеся где-то вдали. Дождь тоже стих, но оставил после себя запах сырости и приятной свежести.

Мой взгляд скользит по распахнутым деревянным ставням, мокрым дорожкам на стекле, а после перемещается на стол с раскиданными по нему книгами и той самой запиской.

«Тебе не кажется, что есть некая тайная группа, которая помышляет размножением подобных нам?», — читаю снова.

Не знаю, что это значит, но лично мне кажется странным тот факт, что Эйко, вместо того, чтобы поставить подаренный Гессием букет белых роз в вазу, повесила его на стену над кроватью бутонами вниз.

— Разве ты не хочешь продлить им жизнь? — спрашиваю Златовласку вечером, когда она вернулась в комнату.

— Кому? — удивляется.

Она смотрит на меня так, словно я тот самый глобус на её столе, что внезапно заговорил. Оно и не удивительно, ведь я в основном молчу и читаю книгу.

Я и сейчас сижу на постели, опираясь спиной на кованное изголовье кровати с учебником в руках. Правда читать не особо получается — мысли пляшут тревожные хороводы на тему вампиров в Академии.

Потому что Адам прав в том, что факультет ведьмовства — любимый для них. Разве это не идеальная профессия для убийц? К тебе приходит немощный старик, который вот-вот умрёт. Он оформляет у тебя заказ, с просьбой организовать перед своей смертью свидание с призраком жены, чтобы выяснить, ждёт ли она его или давно сгинула...

Для всего общества этот старик просто умер, а ты — вампир, который убил его, насытившись кровью, и организовал похороны. Никаких вопросов, никаких проблем. Всё чисто и по закону, если не наследишь по неосторожности.

— Цветам, — киваю на её стену.

— Они ведь уже мертвы, — пожимает Эйко плечами. — И разве ты не решила игнорировать моё существование? С чего вдруг заговорила?

— Мне просто стало интересно, почему ты поступаешь так с цветами.

— О, оказывается в тебе можно вызвать интерес!

— Я уже потеряла его, так что с твоего позволения продолжу читать книгу...

— Ты даже не дослушала мой ответ! — фыркает.

— Слушаю, — сдаюсь в итоге своему искреннему интересу.

— Это для образа на праздник.

Златовласка принимается быстро тараторить и размахивать руками, активно жестикуляруя в попытках показать, какой венок она планирует сплести из высушенных цветов и какое платье подберёт для своего романтически-готического образа.

— Пойдёшь на него, кстати? — завершает она свой рассказ вопросом.

— Какой ещё праздник? Ничего не поняла...

5.1

— Ты даже не в курсе, что у тебя в группе творится, — смеясь, качает головой. — Наш староста, Тарас, договорился с ректоратом о разрешении провести тематическую вечеринку для первокурсников. Познакомиться, отпраздновать завершение первой учебной недели и начало студенческой жизни, да и просто повеселиться. Здесь каждый год такое происходит, так что они не отказали... Просто приставят к нам смотрящих со старших курсов, чтобы мы проблем не наворотили.

— Праздники и вечеринки — это не для меня.

— Так я и думала, — машет на меня рукой, как на ту, кто не стоит лишнего внимания. — Но тематика интересная и как раз была бы тебе к лицу!

— Ваша тематика это парад мертвецов? — бросаю взгляд на цветы на стене.

— Это Академия, где есть Факультет Ведьмовства, Факультет Зельеварения и факультет Охраны Запретной Магии! — поясняет, как глупому ребёнку. — Ну, конечно, все хотят нарядиться соответствующе! А тебе с твоим мрачным каменным лицом даже и наряжаться не придётся — могла бы прямо вот так с кровати встать и пойти, как есть.

— Сочту за комплимент, — хмыкаю.

— У тебя случилось что-то? — Эйко вдруг резко переключается на радиоволну под названием «дружеское участие и эмпатичное сопережевание».

Она плюхается на свою кровать, но продолжает не спускать с меня глаз.

— Нет, — отвечаю, уткнувшись снова в книгу.

Да. Моё сердце рвётся на части каждый раз, когда кто-то интересуется, не случилось ли у меня что-то плохое в жизни. Я человек, но мертва внутри от воспоминаний о том, что произошло год назад.

Каждая секунда врезалась в память острыми ножами, которые до сих пор режут меня, проворачивая свои лезвия в незаживающих ранах.

«Мне кажется, ты излишне напряжена», — сказал Адам недавно и был абсолютно прав.

Один месяц сменяет другой, лето сменяется осенью... А боль живая и настоящая. Она не уходит, не стихает.

И страх. Липкий, навязчивый и парализующий настолько, что порой не могу спать, мучаясь от бессонницы и атакующих кошмаров.

— Просто дурной характер? — размышляет Златовласка. — Надеюсь, сопровождающей ведьмой ты станешь всё же хорошей... Так и клиентов всех распугать можно.

Меня не должно было быть дома в тот вечер, но я вернулась гораздо раньше, так как из-за ссоры отменилась ночёвка у подруги. Я пришла незамеченной, пробравшись в свою спальню через окно, чтобы родители и старший брат не обнаружили, что я вусмерть пьяна.

За дверью я услышала истошный крик матери, и в этот же миг резко протрезвела. Странные стуки, удары, хрипы и стоны — от этого всего холодела кровь в венах. Ни о чём не думая, с абсолютно пустой, как белый лист, головой, я медленно опустила дверную ручку вниз, а после тихо зашагала к гостиной.

Шаги невесомы и легки, но каждая часть тела окаменела и казалась невыносимо тяжёлой.

Сознание уцепилось за тиканье настенных часов в коридоре. Оно было таким оглушительным, что виски сжало от давления, как стальным обручем. Тик-так, тик-так, тик-так...

Что-то не так. И сердце стучало, будто беду пророчило.

Я замерла немым привидением за тонкой стеной, отделявшую меня от развернувшейся трагической сцены.

Это невозможно объяснить, невозможно понять никому — как за секунду в тебе умирает жизнь, когда ты всё ещё жива.

Кровавое озеро под телами родителей, последний взмах руки, сжимающей нож. Богдан добивал нашу маму с силой и решимостью, говорящей о том, что всё не случайно.

После он встал и вместе с ножом перелез через открытое окно в гостиной. Белые шторы колыхались от ветра и их шелест, как и тиканье часов, становится моим персональным ночным кошмаром, что сопровождает меня до сих пор.

Знает ли брат, что я всё видела? Придёт ли он и за мной?

— Почему ты выбрала быть ведьмой? — разрывает на лоскуты мои видения голос Эйко, вернувший меня в реальность.

— Чтобы увидеться кое-с кем в призрачном мире.

Глава 6

Новый наступивший день встречает спокойствием унявшейся непогоды, и не вернувшейся вновь жары. Но этом вся благодать и заканчивается, потому что все последующие дни во время занятий Адам продолжал садиться рядом со мной.

Сегодняшний день не стал исключением.

— Тебе эти магические схемы не напоминают химические формулы? — шепчет Дикий, кивая на доску, где профессор Фемий, преподающий порталоведение, схематично изображает базовые основы для перемещения.

— Возможно, — пожимаю плечами, срисовывая схему себе в тетрадь.

Если бы не соседство с Адамом, я бы получала настоящее удовольствие от той обстановки, в которой нахожусь. Тишина, мерный голос профессора, шуршание тетрадных листов и ничего больше.

В аудитории слегка приглушён свет из-за пары не работающих ламп, а стоящий в ней шкаф из старого тёмного дерева со стеклянными дверцами привлекает внимание своим реквизитом.

Внутри него чучело летучей мыши, маленькая картина в рамке с изображением герба со скрещенными осиновыми кольями, всякие банки и склянки.

— А в школе ты любила уроки химии? — не унимается Дикий.

— Что? — хмурю брови в раздражении, сосредоточенно следя за передвижениями своего карандаша.

Маленький фрагмент грифеля откалывается и отскакивает в сторону. Кончик карандаша был слишком острым, чтобы долго оставаться целым.

— Я вот не любил, и поэтому не очень знаю предмет, но... Между нами явно есть это самое чувство, называемое химией.

— Что?

— В твоём словарном запасе закончились все слова? Видимо, уроки литературы ты точно прогуливала.

— Зато ты большой её любитель. Дай только повод чьи-нибудь учебники потаскать...

Я всё ещё злюсь на Дастина и Адама за это.

Если Златовласка всё свободное время проводит с Гессием и особо не мешает, то эти двое парней свой напор никак не сбавляют.

Особенно Адам Дикий, который сегодня даже встретил меня у выхода из женского крыла жилого корпуса и сопроводил на первое занятие.

Дастин Перо же стал чуть скромнее после того их мужского разговора, но он каждый раз провожает меня глазами, куда бы я не пошла.

— В спокойствии немом мне безразличны свет глаз твоих не милых больше в отражении, да бледность нецелованных губ.

В удивлении поворачиваю голову к Адаму, который со своей фирменной самодовольной улыбочкой взирает на меня, подперев подбородок рукой.

— Что это? — спрашиваю.

— Это моя любовь к использованию слов таким образом, чтобы они текли, складываясь в предложения, подобно ручью. Девчонкам в школе нравилось такое, — подмигивает. — А тебе нравится?

— Ты странный.

— На себя посмотри, — фыркает с короткой усмешкой. — Это ведь про тебя сейчас было.

Профессор Фемий рисует уже новую схему, попутно рассказывая материал, но я благополучно потеряла нить повествования из-за своего соседа по парте, которого, похоже, отставание в учёбе не беспокоит.

— Почему не целованных?

— Почему именно за это слово зацепилась? Задело?

— Меня задевает твоё назойливое преследование.

Вздрагиваю от раздавшегося кашля профессора, но, оказывается, что пожилой мужчина кашлял не для того, чтобы сделать нам замечание, а просто потому что кашель сам одолел его.

6.1

— Ещё одним важным моментом при открытии портала является использование собственной крови, — вещает профессор Фемий, параллельно стуча мелом по доске. — Чтобы нарисованная вами схема приобрела силу и смогла переместить вас в иное пространство, необходима капля вашей крови.

«Схема, капля крови, координаты», — гласит надпись на доске. На секунду в моей голове мелькнула злая картина из прошлого, но капля там была не одна, совсем не одна...

Вздрагиваю всем телом от неуместного воспоминания. Адам одарил меня новой усмешкой, прошептав короткое: «трусиха».

— А как можно знать координаты конкретного призрака? — тянет руку Тарас Вымышленный, ставший нашим старостой.

— Если они не известны, то всегда можно обратиться в «Совет по делам разных форм жизни», — отвечает профессор. — Одним из членов совета является практикующая ведьма-проводник, которая ведёт записи о местоположении разных призраков. Если призраки не скрываются, а ищут общения, они, как правило, бродят по родным при жизни местам, либо обращаются к ведьме Совета, чтобы сообщить, где их можно найти на случай, если кто-то будет искать встречи.

Среди юных адептов разгорается обсуждение на тему того, что может удерживать существующих призраков от решения покинуть этот мир насовсем. Нерешённые при жизни дела, желание встречи с кем-то и прочие причины.

Я слушаю краем уха, а сама размышляю о том, ждут ли родители встречи со мной. Вряд ли они покинули наш мир, ведь у таких людей, какими они были, всегда есть незавершённые дела.

Мои папа и мама были членами того самого Совета, о котором говорит профессор. Он не зря называется «Советом по делам разных форм жизни» — именно этими вопросами он и занимается.

Права и обязанности всех разумных существ должны регулировать и гарантировать общую безопасность, чтобы мы все могли жить бок о бок в мире и согласии. Все. Люди, вампиры и ведьмы — мы все живём вместе, насколько бы это не было сложно.

Особенно много проблем всегда исходило именно от вампиров, из-за чего многие до сих пор их ненавидят, не смотря на закон о ненападении на людей, ведь и охота на клыкастых теперь тоже запрещена.

— Я нравлюсь тебе, — продолжает Адам наш разговор, возвращая меня в реальность.

— Нет.

— Тогда прекрати рассматривать моё лицо, когда я смотрю не на тебя, а на профессора Фемия.

— Я не смотрю.

— А я не преследую, — иронично вздёргивает бровь.

— Я думаю о своём, мои глаза ничего не видят.

— А уши ничего не слышат, а тело ничего не хочет... — потешается Адам.

Если бы не моя история, если бы я была обычной девчонкой, как моя белокурая соседка по комнате, если бы всё было иначе... Я бы могла влюбиться в Дикого.

Этот парень абсолютно в моём вкусе, и отрицать это было бы глупо. Но где-то по улицам ходит мой брат-убийца, а я понятия не имею почему он так поступил с самыми родными, и являюсь ли я его следующей жертвой.

Смогу ли я получить ответы от родителей, когда освою ведьминские навыки проводника? Знают ли они, почему Богдан это сделал?

— На нашем следующем занятии мы попрактикуемся на одном из вас в открывании портала, — объявляет тем временем профессор Фемий.

— С каплей крови? — тянет руку встревоженная Эйко.

— Разумеется, — отвечает он с самым серьёзным видом.

Я уже заранее ненавижу это занятие.

Глава 7

Пока другие обсуждают наряды на предстоящую в эти выходные вечеринку, я планирую сходить в ПГО, так как в суматохе первых учебных дней едва не позабыла о том, что у меня закончилась защита от вампирских клыков.

Пункты Гильдии Охотников везде имеются в большом количестве, и сама Академия, само собой, не является исключением. Разбросанные по всей стране, эти здания очень выручают людей, что беспокоятся о собственной безопасности и не могут не думать о возможном нападении.

Не все вампиры благочестивы и соблюдают закон. Но если раньше охотники активно истребляли кровопийц осиновым колом, то теперь на смену им пришли охотники нового поколения.

— Никакой крови, никакой жестокости! — шепчу беззвучно, читая лозунг на плакате у входа в ПГО.

Прямо на двери я вижу их отличительный герб с изображением перечёркнутой капли крови.

Дверные петли поскрипывают, когда вхожу в узкое помещение с прилавком, за которым ожидает своих клиентов продавец в круглых очках. Под тёплым светом потолочной лампы его кудрявые волосы кажутся белым пушистым облаком.

Он только что закончил обслуживать незнакомую мне адептку, которая проходит мимо меня, убирая пробирку с порошком в боковой карман платья.

— Добрый день и добро пожаловать! — дружелюбно встречает он меня.

— Добрый день! — пытаюсь улыбнуться, но, кажется, получилось у меня не очень.

Я позабыла, как это делается.

— Мне две пробирки, пожалуйста, — достаю из кармана нужное количество наличных денег и кладу на специальную чашу на прилавке.

— Держите, — обменивает мужчина деньги на покупку. — Тоже готовитесь к празднику?

— К празднику? — зачем-то переспрашиваю, хотя уже понимаю, о чём речь.

— Многие закупаются защитным порошком, чтобы в состоянии опьянения не поддаться вампирским уговорам, или не попасть в опасные неприятности.

Говорит так буднично, словно детский утренник в детском саду обсуждаем. Да-да, только костюмы будут совсем не в виде зайчиков и мишек...

Боковым зрением вижу объявление на кирпичной стене, на которое мне кивает продавец, и поворачиваюсь к яркой листовке лицом, чтобы рассмотреть. «Бал мёрвых», — вот такое название они придумали для вечеринки. Стоит ли удивляться?

— Я не хожу на подобные мероприятия, — отвечаю прежде чем покинуть ПГО, прикрыв за собой скрипучую дверь.

А вот порошок мне нужен всегда — так спокойнее. По факту это просто перемолотый секретный ингредиент, который является отравой для вампиров. На вкус, как трава, и даже употребляется, как напиток.

Инструкция гласит, что порошок нужно всего лишь залить кипятком, а после выпить, как обычный чай. Тогда кровь человека, употребившего напиток, на несколько часов становится настоящим ядом для клыкастых.

Вампиры всё равно не голодают — для них продаётся легальная кровь в обычных продуктовых магазинах... Абсурд? Права вампира, кторый когда-то был человеком!

Зато не приходится никого колоть в сердце деревяшкой, и любой человек теперь защищён.

— Эй, принцесса-колючка! — окликает меня Дастин, пока иду по тропе к жилому корпусу.

Не оборачиваюсь, продолжая свой путь.

— Колююючка!

7.1

В этот раз Дастин сдаётся. Позади не слышатся его шаги, а голос больше не зовёт меня самостоятельно выдуманным прозвищем. Однако, нутром чувствую, этот парень ещё потревожит меня.

Под ногами травка-царапка, над головой, патрулируя, пролетают чёрные вороны, которые будто охраняют покой Академии, переговариваясь о чём-то между собой задорным карканьем.

В комнате я обнаруживаю Эйко, что сидит на кровати и старательно плетёт венок из потускневших вялых цветков.

Она поднимает голову и бегло смотрит на меня, а после снова возвращается к своему занятию. Я же подхожу к комоду и включаю маленький портативный чайник.

— А платье у меня будет цвета шампанского, если тебе интересно, — Златовласка всё же не может продолжать молчать.

— Отчего же не цвета красного вина? — вздёргиваю бровь, как это обычно делает Адам.

О, нет. Я же не начала перенимать его привычки?

— У меня атласное платье на тонких бретелях, — поясняет Эйко. — Красное смотрелось бы хуже. К тому же цветы у меня светлые. Что ты там делаешь?

— Собираюсь выпить защиту.

Я как раз высыпаю порошок из колбы в кружку, чтобы после залить его кипятком.

— Говорят, сегодня её всю раскупят.

— Новая партия не заставит себя ждать, — успокаиваю то ли соседку, то ли себя саму. — Ты сама-то купила?

— Ой, — она растерянно округляет глаза.

Похоже, она так увлеклась подготовкой праздничного образа, что мысли о безопасности вообще не посещали её светлую голову.

— Держи, — протягиваю ей одну из колб.

Эйко благодарит меня, и далее в нашей комнате повисает тишина, потому что я выпиваю чай и с ногами залезаю на свою кровать, чтобы погрузиться в чтение учебников.

Я иду вперёд учебной программы, жадно глотая знания. Да, без практики я никто и до настоящей сопровождающей ведьмы мне ещё очень далеко. Но чтение помогает бороться с тревогой и верить в то, что однажды я смогу принять призрачную форму, чтобы встретиться с родителями.

Мне необходимо овладеть всеми ритуалами и сделать всё возможное, чтобы перестать чувствовать себя жертвой, загнанной в угол.

— Я к Гессию, — разрывает вечернюю тишину голос Эйко.

Молча киваю ей, провожая взглядом тонкую фигурку, что исчезает за дверью. При взгляде на окно и по сгустившимся в комнате сумеркам понимаю, что уже довольно поздно.

Запираю на ночь дверь изнутри и после водных процедур переодеваюсь в пижаму. Лёжа в кровати, какое-то время ещё продолжаю чтение, пока глаза не устают от количества букв, а мозг от обилия сложной информации.

Меня будит странный скрип. Открыв глаза, я упираюсь взглядом в стену, из-за чего сердце принимается бешено стучать от испуга. Скрип и шуршание позади продолжаются — это не игра моего воображения.

Я забыла закрыть окно?

Пальцы рук задрожали, скрытые под одеялом. Боюсь пошевелиться, и даже не смогу, потому что одеяло ощущается бетонной плитой. Я обездвижена и лишена притока воздуха в лёгкие.

Некто слез с окна и опустился ногами на пол.

Мои глаза увлажнились. Передо мной всё ещё пустая стена, но на ней, как при включенном проекторе, я вижу взмах руки, что сжимает окровавленный нож.

Шаги направляются в мою сторону, перебиваемые шумом тикающих часов и шелестом развевающихся на ветру штор.

Тик-так, тик-так... Реальность и воображение смешиваются в дико опасный коктейль, грозящий перейти в животную панику.

Мне холодно, мне больно дышать.

Я чувствую прикосновение к своему плечу и принимаюсь остервенело кричать.

Глава 8

— Твою мать, ты что Банши, чтобы так вопить?! — пугается и Адам, отскочивший от моей кровати чуть в сторону, когда я и сама подпрыгнула на месте, уперевшись стопами в матрас.

Он одет в свою обычную дневную одежду и метает злые молнии из глаз, но кто из нас по-настоящему имеет право злиться?

Я всё ещё не могу восстановить частое и шумное дыхание, чуть хриплю и даже всхлипываю.

Руки прижимаю к груди, и чувствую под ними, как сильно и с болью колотится несчастное сердце. В голове лёгкий туман, а перед глазами пелена слёз. Страшно, прямо как в моих кошмарах, только страх этот испытываю наиву.

Нельзя, нельзя так подкрадываться. Нельзя Адаму Дикому быть в моей комнате и менять злость за своём лице на пугающее сопережевание.

Пусть лучше себя пожалеет, потому что я убью его, как только смогу прийти в себя.

— Эй... — чуть слышно зовёт он, делая осторожный шаг вперёд. — Валери, ты в порядке?

— Какого чёрта ты делаешь?! — кричу почти истерически. — Проваливай, или я сама выброшу тебя в окно!

— Это тебе важный урок. Смотри, как легко до тебя добраться — ты же этого боишься? Боишься быть пойманной...

Делает ещё шаг ко мне, подкрадываясь, как кот к мышке.

— Ещё ближе подойдёшь, и я тебя ударю, — мой голос позорно дрожит от недавнего потрясения.

Я утираю мокрые щёки и плотнее закутываюсь в одеяло, сообразив, что на мне пижамный топ, открывающий плечи.

— Бедная, бедная Валери... — мурлычет Дикий, бесцеремонно усаживаясь на мою кровать.

Ему всегда плевать на мои «нет» и на моё личное пространство. Просто делает, что хочет по праву, которым наделил себя сам.

— Кого же ты так боишься?

Тут он вдруг обхватывает меня руками и прижимает к своей груди. Окружённая тёплыми, но твёрдыми руками, что успокаивающе скользят по моей спине через слой одеяла, я на мгновение застываю и совершенно теряюсь в своём новом пространстве, в котором неожиданно оказалась.

— Зачем ты так делаешь? — шепчу.

Отчего-то совсем не хочется сопротивляться убаюкивающим рукам. Адам такой... ласковый, как бабушкин клетчатый плед. Удивительно обманчивое наблюдение.

— Не забывай закрывать окно на ночь, — отвечает неожиданно жёстко.

— Тогда ты не сможешь пробираться внутрь и доводить меня до панических атак.

— Тебе понравилось? — а по моей спине, уже пробравшись под одеяло, продолжают скользить его руки.

— Сам как думаешь?

— Я думаю, твоё лицо кажется мне знакомым.

— Неправильно думаешь, ведь мы никогда прежде не виделись.

Нет, он не может знать обо мне и моей семье. Мои родители, может, и были отчасти публичными из-за рода своей деятельности, но детей своих, меня и Богдана, никогда не представляли широкой публике.

Нет, не хочу допускать мысль о том, что во мне возможно узнать Валери Трос.

— Я вижу тебя ежедневно на протяжении пяти дней, а каждая разлука, как целая вечность... Мы виделись сегодня, виделись вчера, и в понедельник, — переходит на шёпот, который призван соблазнять глупышек.

Я не глупышка, но жар зажигается под моей кожей, стирая тот холод, что сковывал меня совсем недавно.

Страх окончательно ушёл, уступив место жажде. Той самой, что позволяет мужским рукам опускать одеяло всё ниже, к бёдрам.

8.1

— Что ты делаешь? — шепчу.

— Радуюсь новой встрече с тобой.

Адам почти невесомо целует край моего уха. И так сладко он это делает, что дыхание замирает от воссторга. Эта оказался идеальный способ ввести меня в транс, потому что даже не замечаю того, как мои ноги оказываются лежащими на бёдрах Дикого.

Я крепче обхватываю его талию ногами, не противясь столь интимным объятиям. Губы Адама тем временем скользят по моей щеке, рисуя невидимую линию до самых губ, а руки гладят вдоль позвоночника. Вверх-вниз и обратно... Моя кровь ускоряет свой бег по венам.

Прислоняю ладони к твёрдой груди, обтянутой чёрной рубашкой, а под ними чувствую, как сильно бьётся сердце.

Не знаю, кто начал первый, но мы целуемся. Вкус мяты, свежести и необузданной страсти — всё это кружит голову и заставляет забыть о том, что я та самая «хорошая девочка», у которой в свои двадцать один ещё никого не было...

Это не первый поцелуй для меня, но никогда прежде меня не целовали так медленно и чувственно, словно пробуя на вкус, как дорогое вино многолетней выдержки. И руки меня не обнимали так, как они могли бы держать драгоценную вазу из тонкого хрусталя.

А кончик языка не гладил мой язык, нежно увлекая в танец, но не требуя. Адам дразнит, приглашает последовать за ним так тонко, что не возникает никаких сомнений в собственной безопасности.

— Ты всегда выражаешь радость... — судорожно глотаю воздух, — таким способом?

— Только иногда, — улыбается.

Улыбка Дикого в полумраке комнаты кажется слишком интимной, чтобы я могла оставаться равнодушной. Боюсь, этот поцелуй что-то ранил глубоко во мне, задел чувствительную струну. Звук от прикосновения к ней всё ещё отзывается эхом вместе с пульсом в моей голове.

— Ты хочешь меня, — будто удивляюсь.

Не знаю, что вызывает во мне большее удивление: та твёрдость, что упирается мне в живот, или умение Адама не вызывать у меня то тошнотворное чувство омерзения, которое возникает каждый раз, когда парни выражают мне своё желание.

— А я говорил, — отвечает Дикий.

— Это не повод врываться ко мне через окно, — отстраняюсь, нахмурив брови.

Очарование момента постепенно начинает уходить, а мой рассудок снова становится ясным и холодным, как ночь в полнолуние.

Мне больше не хочется близости, и я отстраняюсь. Адам не противится, позволяя мне вернуть невинное расстояние между нами. Его взгляд спокоен: ничего не требует, не злится, не обижается.

И хотя мне очень нравится наблюдать мирное пламя на самом дне его расширившихся зрачков, отвожу глаза в сторону.

Я не могу забыться, не могу сделать вид, что у меня обычная жизнь, наполненная романтикой и первым сексуальным опытом.

Мне нельзя терять голову.

— Я знаю, кто ты, Валери Трос. И я знаю твою историю, — разбивает Адам тишину на острые осколки.

В страхе вскидываю голову.

— Это невозможно!

— Я только что назвал твою прежнюю фамилию, — иронизирует с улыбкой.

— Откуда ты знаешь? — закутываюсь в одеяло, как в защитный кокон. — В новостях никогда не было моих фотографий!

— Больше тебя должно волновать другое: как сохранить свой секрет от других адептов Академии. Не подумай, что я угрожаю тебе, но ты ведь не простая девчонка со двора. Сама же понимаешь. Поэтому я предлагаю тебе взаимовыгодное сотрудничество со мной...

Вот он и показал свою сущность. Адам ещё не раскрыл мне условия такого сотрудничества, но волна злости уже затопила моё тело, в миг окаменевшее и готовое отражать атаку.

Нет. Я не потерплю потребительского отношения к себе и шантажа! Мерзавец... Хоть и чертовски привлекательный.

— Взаимовыгодное, говоришь? — зло кривлю губы в подобие улыбки. — Ну, поведуй мне, Адам Дикий, чего ты от меня хочешь за своё молчание.

Глава 9

— Не смотри на меня так, будто хочешь растерзать, — усмехается он.

Но именно это я и хочу с ним сделать. Потому что это жестоко: сначала заставить меня расслабиться, прильнуть с доверием к сильной груди, а после вернуть в жестокую реальность.

— Тебе понравятся мои условия, — продолжает Адам чуть насмешливо.

— Говори.

Я раздосадованно перевожу взгляд на открытое окно за спиной парня. Там ветер слегка шелестит листьями на дереве, чьи ветви мне хорошо видны. Они отбрасывают зловещие тени на пол и стену напротив, танцуя в своём причудливом танце.

— Вообще-то я пришёл к тебе с миром, Валери. Хочу предложить свою защиту, потому что вижу, как ты напряжена. Ни с кем не общаешься, сторонишься компаний... Ты очень скована и напугана. Среди адептов есть вампиры, но я их не боюсь, в отличие от тебя, и могу при необходимости отстоять целостность твоих вен или задетого самолюбия.

— Какая тебе выгода в том, чтобы защищать меня? Говори уже!

— В ответ прошу лишь о твоей благосклонности.

— Хочешь, чтобы я спала с тобой?

— Хочу, и раз уж ты сама предлагаешь, то с радостью соглашусь!

— Уходи.

Мой голос звенит, как сталь. Я думаю, Дикий понял, что мне до его шуточек, потому что спустя минуту гробовой тишины он продолжает:

— А если серьёзно, то я хочу, чтобы завтра ты пошла со мной на бал. Спать со мной не обязательно.

— Зачем он тебе? — перевожу взгляд с танцующих на полу теней на Адама. — Неужели тебе интересно посмотреть на то, как все примерят на себя готические наряды и напьются до потери сознания?

Отчего-то у меня есть странная убеждённость в том, Адам Дикий не тусовщик. Он бывает раздражающим и очень навязчивым, но есть в его облике что-то неуловимо загадочное и утончённое. Что-то большее, чем можно разглядеть во многих других адептах Академии.

Он глубокий, как неизученный океан. Такой же тёмный и холодный, не смотря на преследование меня. Потому что я совсем ничего о нём не знаю — всю эту неделю я не задавала вопросов, а старательно избегала лишнего взгляда и лишнего слова.

Но теперь мне известно, что целует Адам нежно.

— В мою комнату ты вряд ли придёшь и на прогулку по территории Академии не согласишься выйти, — Дикий подпирает подбородок рукой, которой облокотился о колено.

Одна нога опущена на пол, другая опирается ступнёй о мой матрас. Парень наблюдает за мной, как за диковинным зверьком, и по-прежнему лениво улыбается.

— Не соглашусь. Это даже звучит странно... Прогулка? — фыркаю. — Отчего же сразу не пикник?

— А бал, — продолжает он, — удобный предлог для того, чтобы провести с тобой время. К тому же мне будет интересно посмотреть, что ты придумаешь для своего праздничного образа.

— Это и есть твоё условие? Всего-лишь сходить вместе с тобой на завтрашний «Бал мёртвых»?

— И позволять защищать тебя. А это значит, что я буду продолжать быть рядом, и ты от меня не отделаешься, Валери Трос.

— Не называй меня так, — требую громче, чем хотела.

— Больше не буду.

Улыбка исчезает с мужского лица. Теперь Адам протягивает мне руку, предлагая подтвердить рукопожатием обоюдное согласие на озвученные условия.

По правде говоря, всего-лишь продолжить терпеть Дикого рядом и разочек сходить на сомнительное мероприятие не так уж и сложно. Я ожидала более серьёзных требований от него, но всё оказалось куда более невинно.

Поэтому без долгих колебаний вкладываю свою тонкую ладонь в его широкую. Его рука сжимает мою — наш договор вступил в силу.

— Удиви меня завтра вечером, — бросает мне вызов Адам, — надеюсь, у тебя есть платье.

9.1

Я не отвечаю. Если он думал, что меня может вывести из равновесия простая просьба о платье, то глубоко ошибается. Когда мне нужно, я умею приковывать к себе мужские взгляды, так что в эту игру ему меня не переиграть.

Наши ладони разъединяются, и после Дикий встаёт и уходит, но не через окно, а как положено — через дверь. Она закрывается за ним с тихим щелчком, такая ослепительно белоснежная посреди царствующего сумрака комнаты.

Спалось после беспокойно — недавний испуг всё же оставил свой ядовитый след. Поэтому легко просыпаюсь, когда ранним утром Эйко снова крадётся к своей кровати.

Она тихонько раздевается и ныряет под одеяло. Такое ощущение, что некоторые поступили в Академию ради флирта и страстных отношений, а не ради получения уникальных знаний, которые больше нигде не получить.

— Ты же не завидуешь? — смеётся Эйко в девять утра, когда мы уже обе встали, чтобы начать субботний день.

— О чём ты? — спрашиваю рассеянно.

Всё моё внимание обращено к перекладыванию вещей в верхнем ящике комода. Я нашла чёрное платье, украшенное сдержанным кружевом, а теперь ищу подходящий к нему чокер и завалявшуюся где-то палетку теней для век.

— Ты, похоже, передумала сидеть в комнате и одиноко тухнуть на кровати, покрываясь плесенью, пока все веселятся на вечеринке.

— Это не зависть, Златовласка.

— Неужели свидание?

— Свидание? — поворачиваюсь к ней, нахмурив брови.

Я ещё не думала об условии Адама в таком ключе. Разве это можно назвать свиданием? Толпа адептов, шум, дешёвая выпивка и странные декорации «Бала мёртвых». Сомнительная романтика.

— Тогда... Одна идёшь? — допытывается Эйко.

Она и сама готовится вовсю: расставила вокруг себя бутыльки с лаком для ногтей, пилки, маникюрные ножницы и прочий девчачий хлам.

Сама при этом в тёплом банном халате и с полотенцем на голове. Счастливая, розовощёкая после принятия душа, предвкушающая весёлый вечер.

Именно так выглядела и я когда-то. Помню, тоже была счастливой, собираясь тайком от родителей на свою последнюю в жизни вечеринку. Думала, больше никогда не окажусь на подобном мероприятии, но...

— С Адамом Диким, — отвечаю.

— Это было очевидно.

— Почему?

— Вы всё время рядом друг с другом.

О, нет. Это он всё время рядом со мной, а я с ним нет. И отделаться от него теперь можно только по его собственному выбору и желанию — не по моему.

Но одно во мне зарождается само собой и без всякого принуждения — желание очаровать и закружить голову. Пусть прежнего задорного огонька в моих глазах уже нет, но чувственное очарование милого личика никуда не делось.

Я всегда нравилась парням, и это второе моё оружие против Дикого, помимо полной незаинтересованности в каких-либо отношениях.

— Как я тебе? — прикладываю найденный чокер к своей шее.

— С твоей бледной кожей и чёрными волосами другое украшение даже сложно представить. Это череп там?

— Нужно же соблюдать объявленные правила о внешнем виде.

Златовласка улыбается мне с таким одобрением и теплом, будто мы настоящие подруги.

Остаток дня так и проходит в неспешных сборах. Мы мало говорим, но всё же помогаем друг другу, как истинные соседки по комнате.

В конечном итоге наши образы готовы. Эйко — бледный труп невесты в платье цвета шампанского, да с венком бежево-коричневых пожухлых цветов на голове. Я — готическая принцесса в чёрном, приложившая немало стараний для того, чтобы впечатлить Адама.

Но оно того стоило.

В ванной комнате, в отражении зеркала на меня смотрит юная дева с бледным миловидным лицом, обрамлённым тёмными вьющимися волосами. Припухлые губы покрыты оттенком глубокого винного цвета, глаза подведены иссиня-серым.

Он не останется равнодушным.

— Валери, за нами парни пришли!

В дверь ванной стучат, и моё сердце тревожно сжимается. Готова ли я вновь пойти на вечеринку?

Глава 10

Не все вампиры мертвы, не все люди живы.

Адам Дикий

Празднование первокурсниками начала студенческой жизни в стенах самого необычного учебного заведения страны было объявлено открытым. Это понятно по громкой музыке с её басами, что заставляют кости содрогаться от тряски.

Она доносится из-за учебных корпусов, в самой дальней части академической территории, чтобы празднующие не сильно мешали тем, кто остался в своих комнатах и планирует выспаться этой ночью.

— Кричат так, будто уже напились, — морщу нос.

— А ты думала, все трезвыми придут? — усмехается Адам.

Мы идём вдвоём, как пара. Рука в руке, они сцеплены пальцами так, словно туда клей залили — так настойчиво Дикий удерживает свою хватку.

Эйко со своим ненаглядным Гессием идут чуть поодаль, увлечённые друг другом. В очередной раз Златовласка запрокидывает голову вверх и звонко смеётся над очередной шуткой Сокола. Он вторит ей своим низким смехом.

На горизонте алеет закат, постепенно окрашивая уличное пространство в багрово-синий цвет. Кто-то уже зажёг гирлянды, которыми обвешаны все деревья и временная входная арка, над которой висит красное полотно с надписью: «Бал мёртвых начинается в багровый час». И ниже ещё: «Добро пожаловать в Академию, первокурсник!».

У арки нас встречает бородатый хипстер в жилетке — видимо, один из старшаков, что должны следить за порядком во время вечеринки. Им как раз велено не пропускать никого лишнего и не допустить случайных (или не случайных) убийств.

— Проходите, — машет он нам, — вижу, что перваки. Добро пожаловать! Берегите шеи, — делает выразительную паузу и намеренно шире открывает рот, чтобы продемонстрировать нам белоснежные накладные клыки, — ведь она держит голову, в которую вы будете складывать новые знания!

— Великолепно, — веду плечами так, словно желаю сбросить с них невидимую шаль.

Слышу, как позади нас хипстер точно также приветствует Эйко и Гессия, которые хихикают в ответ.

— Это всего лишь шутка, — потешается Адам. — Расслабься.

Мы выходим на поляну, где происходит основное действие. Все девчонки в платьях, с макияжем. Парни в смокингах. А главное: все оделись в соответствии с дресс-кодом.

Вокруг столы с пугающе ослепляющими белыми скатертями, стулья, фуршетная зона с кучей закусок и морем выпивки.

— Зря ты меня сюда привёл, ведь мне не нравится даже само название вечеринки. Не понимаю, почему некоторым вечность кажется романтичной и даже желанной.

— А кто говорит о вечности? Мёртвые это мёртвые, а вампиры это вампиры.

— Вампиры — мертвецы.

— Не все вампиры мертвы, не все люди живы.

Адам сказал это с таким спокойствием и серьёзностью, что я застреваю взглядом на его лице. Будто хочу нырнуть в синюю глубину его глаз и выяснить, что там таится на их дне.

Это не очередной мальчик, который хочет уложить меня на лопатки и поставить галочку в длинном списке своих побед. Такого нужно опасаться сильнее, чем кого-либо другого.

Потому что он о чём-то думает.

— Как... глубокомысленно.

— Ты бы не хотела жить вечно? — он ведёт меня к фуршетному столу.

— Не хочу жить вечно, не хочу хоронить любимых людей снова и снова.

Адам протягивает мне бокал шампанского, и я принимаю его машинально, не задумываясь. В сознании проносится короткое воспоминание о том, как я была беспечной и совсем юной девчонкой, тайно сбежавшей на вечеринку в честь дня рождения подруги.

Только Богдан знал, что я уйду. Родители же всегда запрещали покидать дом ночью. Я ослушалась.

Сердце сжимается и каменеет. Оно бьётся в голове отчаянным: нельзя веселиться, а иначе...

— Тебе всё ещё больно, — Дикий делает глоток из своего бокала.

— Не лезь мне в душу, Адам — уж об этом мы не договаривались.

— Я просто поддерживаю беседу. Шампанское, кстати, ничего такое... Попробуй. — подмигивает.

— В гробу я видела такие беседы, — ставлю нетронутый бокал на стол.

— Не шути про гробы — успеется.

— Атмосфера вечеринки располагает, знаешь ли. Ты только посмотри на это: даже не поленились пенопластовых скелетов развесить. Когда только успели их сотворить?

— Этим скелетам лет десять, так что ничего творить не пришлось.

— Откуда знаешь?

— От кого-то услышал, но уже не вспомню от кого именно.

— Эй, Адам, — зовёт его наш староста, — помоги дрова наколоть, планируем костёр развести. Холодает всё-таки, ночь осенняя уже.

— Я вернусь, — обещает мне Дикий, убирая свой наполовину опустошённый бокал на стол, — не уходи.

Он коротко клюёт меня в щёку, а после вместе с Тарасом удаляется в ту сторону, где уже скучковались и другие парни.

Вскоре звуки работы наполняют пространство: звонкие удары топора о древесину, хруст разламывающихся веток, весёлые возгласы парней. Один из них умело управляется с бензопилой, аккуратно распиливая ствол на удобные части. Другие помогают, придерживая дерево и подавая инструменты.

Глава 11

— Развезло тебя, принцесса! — Дастин подхватывает падающую меня. — Кажется, хватит тебе на сегодня выпивки.

В его голосе веселье, которого я никак не могу разделить.

В груди жжёт, будто настоящий пожар расходится от сердца по венам. Что за дерьмо он в меня влил? И голова, как в стальном обруче, болью скована. Тело ослабело, и я не в состоянии сопротивляться Дастину, который приобнимает меня за талию, удерживая на ногах, и волочет куда-то подальше от вечеринки.

— К-ку... — хриплю. — Ку...

Язык не слушается, не могу вымолвить ни слова. Куда он меня ведёт?

Это так странно, но я понимаю всё, что происходит. Только глаза плохо видят, а тело будто не моё вовсе — до того неуправляемое. Это не просто алкоголь...

— Доверься мне, курочка моя, — посмеивается рыжий похититель, — ничего плохого тебе не сделаю. Просто хочу развлесься с тобой, если ты не против, конечно. Ты же не против?

Из моего горла вырывается невнятный звук.

— Мычишь? — хмыкает. — полагаю, это согласие!

Одна его рука опускается на мою ягодицу и с силой сжимает.

— А так можно? — мурлычет мне над ухом. — Не сопротивляешься... Я рад, что мы оба хотим хорошенько порезвиться!

Если затуманенное зрение не обманывает, Дастин продолжает уводить меня куда-то в сторону отдельной башни с кладовками, куда адептам вход закрыт.

Его дыхание с щумом учащается, а мерзкие лапищи продолжают шарить по моему телу, что не способно дать отпор. Похоже, я в шаге от того, чтобы стать жертвой изнасилования.

К горлу подкатывает ком отвращения и липкого страха.

Адам обнаружит моё исчезновение, но не решит ли он, что я просто ушла к себе? Ведь так откровенно была недовольна вечеринкой, на которую согласилась прийти лишь из-за нашего с Адамом договора.

— Красивая ты принцесса-колючка... — довольно тянет Дастин. — И высокомерная. Ты бы знала, как меня такие заводят! Уже представляю, как намотаю на кулак твои чёрные кудряшки и...

Каким-то неведомым усилием я смогла чуть дёрнуть рукой и ударить его локтём в бок. Сразу после этого он нервно ускоряет шаг — видимо, у этой дряни временный эффект и дозировка была плохо рассчитана.

— Быстрый метаболизм? — ворчит. — Или прилив страсти? Ставлю на второе!

Дверь башни приглашающе распахнута, и Дастин с силой толкает меня внутрь каменных стен. Я падаю на пол, едва на разбив себе подбородок. Больно. Холодно. Пахнет затхлостью и мхом.

Звуки вечеринки здесь слышны совсем плохо — особенно когда мой похититель закрывает за нами дверь, погружая всё в непроглядную тьму. Где-то над моей головой щёлкает выключатель, и на стенах загораются старые мутные лампы, к которым тут же слетаются мелкие насекомые.

Зрение постепенно возвращается в норму, и я вижу, что пространство здесь тесное: только одна дверь с табличкой «Кладовая Факультета Зельеварения» и витиеватая лестница на верхние этажи башни, где располагаются другие кладовки.

— Ну, приступим, — Дастин снова довольно улыбается.

Он приседает так, что его ботинки оказываются совсем рядом с моим лицом. Рукой оглаживает меня по волосам, убирая их за ухо, чтобы открыть лицо. Требуется немало усилий, но мне удаётся собрать во рту слюну и сплюнуть Дастину на ботинок.

— Хочешь потренировать свой язычок и вылизать мне ботинок?

Что за дерьмо льётся из его рта?

— Что здесь творится?! — распахивается вдруг дверь, на пороге которой возникает девчонка с грозным лицом. — Где взяли ключ?!

Голос у неё сильный, не смотря на общую миниатюрность. Волосы чёрные, длиной до плеч, чёлка... Я её где-то видела. Второкурсница! Одна из тех, кто следит за порядком в этот вечер.

— Мы хотели уединиться, — встаёт Дастин на ноги. — Пришла просто посмотреть или тройничок хочешь?

Я же могу лишь вильнуть телом подобно дождевому червю на земле. Руки совсем слабые, и с их помощью мне только удаётся приподнять грудь от каменного пола.

Второкурсница замечает мою немощь и при взгляде на моего похитителя угрожающе щурит глаза.

— Немедленно отдай мне ключ и покинь башню! — приказывает она.

— Я его потерял, где-то в траве валяется, — пожимает плечами. — Сама ищи, если он тебе нужен.

Дастину плевать, он чувствует себя хозяином ситуации. Широко расставил ноги, руки в карманы брюк засунул, да ещё и к второкурснице нагло приближается.

Она молодец, не теряется в ситуации.

— Назови своё имя! — говорит ему всё так же строго.

— Не-а.

— Д-да... — хриплю в попытке произнести его имя.

Оба меня услышали, но тут же вновь вернулись к разговору друг с другом, так как собеседница из меня сейчас не очень хорошая.

— Насильникам в Академии не место!

— Насильник? — хохочет Дастин. — Ты не слышала? Моя девушка только сказала «да»!

Он делает резкое движение вперёд, намереваясь наброситься на второкурсницу, но она успевает что-то вытащить из своего кармана и распылить перед лицом нарушителя.

Глава 12

Проходит около пятнадцати или двадцати минут — мы всё ещё укрываемся в библиотечных стенах, так как Дастин стоит напротив и смотрит прямо в окно. Скалясь, наслаждаясь нашим испугом.

Широкоплечий силуэт в темноте... Прямо сцена из фильма ужасов. Сюда бы ещё облако тумана, стелющегося по земле, чтобы совсем эффектно было.

И хоть тумана нет, мурашки по моей коже то и дело пробегают. Меня бросает в жар и морозит одновременно — кажется, ловлю отходняк.

Голова чуть кружится, а тело по-прежнему размякшее, но постепенно парализующее свойство той ягодной настойки покидает меня. Видимо, доза была расчитана ровно на то время, чтобы успеть сделать то, что Дастин собирался сделать.

Убивать он меня явно не планировал, а иначе доза была бы просто конской.

— Он там до утра собирается гипнотизировать окно? — начинаю раздражаться.

Злость — это хорошо. Это лучше, чем трястись от страха. Второкурсница тоже не в восторге: она устало прислонилась плечом к стене, скрестив руки на груди, и даже уже не смотрит на нашего преследователя.

— Вижу, тебе уже лучше и ты полностью вернула способность разговаривать, — замечает она. — Как тебя зовут?

— Валери. Валери Острозубка.

— Вот это имечко! — хмыкает то ли удивлённо, то ли восхищённо. — Уж не этим ли ты того парня раззадорила?

— А твоё имя...

— Моё имя Рита Цвет. Учусь на втором курсе, Факультет Политологии и Социологии.

— Хочешь после окончания Академии работать в Совете по делам разных форм жизни?

— Пойду по стопам родителей, — кивает.

Вот как... Значит её родители тоже члены Совета. От этого осознания внутри меня что-то оборвалось, будто тонкой иглой пронзили, разделив на две части. Когда-то и я хотел пойти именно на этот факультет, но жизнь сложилась таким образом, что мой выбор пал на факультет Ведьмовства.

— Как ты поняла, что он вампир? — спрашиваю.

— Я видела, как он уламывал одну девчонку позволить ему сделать один укус в шею. Она, кстати, была не против, — морщит нос в отвращении. — Не понимаю таких извращенок.

— Да, это мерзко.

Рита Цвет отталкивается от стены и с деловитым видом, широко расставив ноги, встаёт прямо напротив окна. В бледном лунном свете мне видно, как она щурит глаза, всматриваясь.

— Кхм... — она медленно вертит головой, чтобы осмотреть всю территорию, сведя брови к переносице.

— Всё ещё стоит? — шепчу.

— Пропал...

— Тогда нужно идти, меня будут искать...

— Не спеши, Валери, — качает головой. — Это может быть ловушкой. Ты пила, надеюсь, защиту?

— Да.

— Уже хорошо, — кивает одобрительно. — Значит ты не тех извращенок, что готовы умолять об укусе.

— Я ненавижу тех, кто проливает кровь. Не важно кто это... человек или вампир. Я ненавижу убийц, а вампиры, в отличие от людей, все жестоки в своей жажде.

— А, так ты радикалка? — оглядывается на меня.

— Не уверена.

Я не готова признать себя таковой, ведь мои родители боролись за мир между всеми живущими. Я не готова идти наперекор, но чувство ненависти моё, и принадлежит только мне, не причиняя никому вреда.

Вдруг воцарившаяся на миг тишина рушится: проворачивается дверная ручка, а после дверь библиотеки широко распахивается. Я и Рита испуганно вскрикиваем.

____________

Дорогие читатели! График прод для данной книги меняется с "Через 1-2 дня" на "Каждый день и/или через день". Приятного чтения!

12.1

— Я тебя обыскался, — заявляет Адам, сразу обратив своё внимание на меня. Он каким-то удивительным образом безошибочно угадал моё месторасположение. — Настолько терпеть не можешь вечеринки, что решила отсидеться в библиотеке?

Его голос напряжённо-насмешлив, ноги упираются в ступеньку дверного порожка. Дикий всматривается в наши лица, изучая и сканируя с такой тщательностью, будто ищет доказательства тому, что я действительно решила поиграть в прятки, а не задумала пакость.

Не произнесённые слова застревают в моём горле. Я вдруг понимаю, что не хочу рассказывать ему о нападении Дастина. Дастин Перо — вампир. Не хочу подвергать Адама опасности, как бы сильно он не раздражал меня своей назойливостью.

Бросаю на Риту предостерегающий взгляд, а сама отвечаю:

— Я просто хотела удостовериться, что библиотека и в самом деле не запирается на ночь.

— А мне показалось подозрительным, что первокурсница сбежала с вечеринки не в жилой корпус, а сюда. Пришла проверить, да разговорились в итоге. Вы вместе, полагаю? — Рита смотрит то на меня, то на Адама.

— Вместе, — лениво улыбается мой спутник.

— Уж извини, что похитила у тебя девушку, — продолжает она, — но ты сам виноват. Будешь знать в другой раз, как без присмотра её оставлять.

— Это будет мне ценным уроком, — уголок его рта слегка дёргается.

Дикий переступает порог библиотеки и подходит прямо ко мне. Тоже широкоплечий и высокий, но не угрожающий моей безопасности, не смотря на свой общий хищный вид.

— Идём? — протягивает мне руку.

— Конечно, — улыбаюсь. Пока гулко шагаем к выходу, оборачиваюсь к второкурснице и говорю ей напоследок: — Спасибо, Рита. За интересную беседу.

— Обращайся, если что, — кивает. — Я до конца вечеринки дежурю.

Она выглядит более расслабленной теперь, когда передала меня в руки моего спутника.

На улице меня встречает лёгкая прохладца, но приятная для оголённых участков кожи. После пережитого пульс всё ещё частит, а в теле странная нега — и всё же настигает вместе с тем чувство восхительного облегчения.

Чуть поодаль слышны признаки разошедшегося веселья, а вот Дастина и след простыл. Я осматриваю пространство боковым зрением, но вампира не видно.

— Долго искал меня?

Адам замечает мою шаткую походку:

— Ты что выпила?

— Немного.

— И правильно, — хвалит довольно, приобнимая меня за плечи, чтобы прижать ближе к себе, — тебе точно не помешает. Прямо под своей рукой чувствую, как у тебя мышцы стали мягче и податливее.

— Податливее, — хмыкаю. — Интересно...

— Я бы и другие твои мышцы мог проверить, если хочешь. Можешь положиться на меня и мою компетентность.

— Смотрю, костёр развели, — чуть хриплю.

— Целый пожар, Валери, пожар.

Он определённо точно говорит не о языках пламени, что взмывают над горящими дровами на поляне, где народ уже стал громче и развязнее. А о нас.

Там же даже музыка, как мне кажется, грохочет громче прежнего.

Или это моё собственное сердце бьёт по вискам, оглушая меня?

В колонках одна песня сменяет другую. Теперь я узнаю «Невинна» от «Emiraldi». После столкновения с Дастином эта песня мне особенно неприятна.

— Я хочу попробовать шампанское, которое ты хвалил, — выдыхаю нервно.

Адам только что хотел пригласить меня на танец, но я вовремя пресекла его намерение.

— Разве ты уже не попробовала? — спрашивает насмешливо, но ведёт меня к столу с напитками.

Много пар танцуют, и среди них я вижу счастливую Эйко в объятиях Гессия Сокола. Вон и староста, Тарас Вымышленный, что то задорно кричит с бутылкой пива в руке.

Как далёк мне стал такой вот мир.

— Родители тебе что говорили? — отчитывал меня брат после того, как подслушал мой телефонный разговор с подругой. — Они против твоих ночных отлучек.

— Но ты же прикроешь меня, Богдан? Ничего плохого не случится... Обещаю! Пойми: это день рождения — разве могу я кинуть свою лучшую подругу в такой день? И... я видела, как ты выкрал у папы из его запасов бутылку коньяка.

— Когда вернёшься? — сдался он моему аргументу.

— Рано утром. Я тихонько, как мышка буду.

— Много не пей!

— Слушаюсь, братик!

Не послушалась. Ни братика, не родителей.

Это никогда не прекратится — я всегда буду вспоминать ту ночь, когда оборвались две жизни, а одна ещё не окрепшая юная душа погасла.

— Валери? — возвращает меня из транса голос Адама.

Глава 13

Сердца болезненный взлом.

Земля под откос, и я падаю на самое дно.

Дьявольским смехом утрёшь рваные раны груди.

Но меня никогда не поймёшь.

Не поймёшь...

Адам Дикий

— Это было не шампанское. Я пробовала что-то другое...

— Тогда держи, — протягивает бокал.

В этот раз принимаю его и сразу опустошаю, жадно глотая, как воду. Под конец кашляю. Дикий смотрит на меня удивлённо, явно не ожидавший такой прыти.

Я и сама себе удивляюсь, ведь со мной только что чуть не случился приступ паники от накативших воспоминаний. Да и встреча с Дастином даёт о себе знать внутренней мелкой дрожью.

Но дрожь уже уходит. Тепло разливается по телу, а мне становится спокойнее. Шампанское поверх странной ягодной настойки — рискованное решение, но зато оно оказалось действенным.

— Не думаю, что ты смогла почувствовать вкус, — хмыкает Адам.

— Я чувствую его прямо сейчас на кончике языка. Приятное послевкусие.

В этот раз сама протягиваю руку Дикому, зазывно улыбаясь ему. Конечно, он не против. Наши ладони соединяются в одно целое, сцепившись пальцами, словно крючками.

Один танец, затем второй, третий... Один бокал с искристым напитком, ещё один... Лунные пятна скачут перед глазами, а кровь кипит, приливая к моим щекам и груди.

Мне вдруг становится так легко, что смеюсь. Новая песня, звучащая из колонок, мне очень даже нравится. Она имеет быстрый ритм, так что все танцующие принимаются прыгать и кружиться в таком же резком и хаотичном порядке, почти сталкиваясь друг с другом.

— Я уже говорил тебе, как ты прекрасна в этом образе? — громко спрашивает Адам, чтобы я смогла услышать.

Он тянет меня за руку к себе, и я впечатываюсь в его широкую грудь. Так и прислоняюсь к ней щекой, как к подушке. Верхние пуговицы его рубашки расстёгнуты, и мне так приятно чувствовать тепло Дикого собственной кожей.

Ах, как сладко защекотало где-то внизу живота! Бесстыдно отодвигаю пальцами край рубашки в сторону, оголяя часть мужской груди. Маленькая родинка над плоским соском — это так мило.

— Только глазами раздевал, — отвечаю, шевеля губами по его коже.

— А хотелось бы руками, — звучит над ухом.

— Что тебя останавливает?

Отстраняюсь от него, чтобы иметь возможность посмотреть в синие глаза, манящие той самой пеленой желания, которого я жажду сейчас, как вампир свежей крови.

— Я не любитель зрителей, знаешь ли, — глаза Адама темнеют, а голос звучит ниже. — Мне больше нравится классика и взаимодействие один на один

— Иди за мной, — смеюсь с протянутой рукой, воображая себя соблазнительной сиреной, обитающей на дне его глаз.

Может ли он сопротивляться? Его грудь тяжело вздымается, а вена на шее дёргается, выдавая ускоренный пульс.

Он хочет меня не меньше, чем я его.

Я тяну Дикого за собой прочь от шумной пьяной толпы. Веду его в сторону библиотеки, где так легко уединиться, если только нас кто-то не опередил.

— Это точно ты, Валери Острозубка? — беззлобно смеётся Адам.

Нет. Это точно не я, не та самая Валери, которая никогда прежде не пыталась затащить парня на себя и склонить его к сексу.

Мы не входим в библиотеку, потому что мне вдруг становится стыдно перед Тельмой. Так что я увлекаю свою не сопротивляющуюся добычу за само здание.

А там уже сам Адам прислоняет меня к кирпичной стене и впивается сильным поцелуем. Я отвечаю с ещё большей страстью, голодная до его прикосновений.

Мы вжимаемся друг в друга, цепляемся руками и скользим, создавая трение. Он чувствует мои груди, я чувствую главное доказательство его мужественности и желания.

— Ты прекрасна... — шепчет он между поцелуями. — Вот какое послевкусие мне нравится больше, чем след шампанского на языке.

Комплимент распалил ещё сильнее, и я скольжу ладонью по широкой груди вниз, к животу, к твёрдой выпуклости. Оглаживаю, изучаю форму и наслаждаюсь коротким низким стоном, утонувшим в очередном поцелуе.

Тянусь к ширинке, но в этот же миг Дикий отстраняется от меня, обрывая горячий танец наших губ.

— Адам? — спрашиваю растерянно.

Он медленно, крадучись, делает несколько шагов назад. Весь захмелевший от желания, возбуждающе растрёпанный, но с каким-то странным несчастьем в глазах.

С минуту смотрит молча, а после коротко усмехается и говорит:

— Они умрут — чёрные птицы. А на дне чёрного-чёрного моря найдёшь ты рыб, спящих мёртвым сном.

— Что? — тихонько смеюсь, удивляясь.

Я всё ещё не могу восстановить дыхание. Он тоже.

— Не спросишь, кто я? А я отвечу на вопрос!

— Ты снова включил режим не очень талантливого «поэта»?