Мёртвые наложницы моего мужа. Часть 2

***

_______ ~~~~***~~~~_______

В чайной господина Во всегда многолюдно.

Ведь почтенное заведение располагается на Перекрёстке Миров. Поэтому среди разнородной толпы посетителей можно увидеть не только иностранцев в диковинных одеяниях, но и нелюдей всех мастей – демонов, яо[1], гуев[2]…

Именно поэтому никто не обратил внимания на парочку путников, вошедших в большой, наполненный гомоном, зал чайной – высокого и очень красивого мужчину в чёрных одеяниях и хрупкую голубоглазую женщину с кошкой на руках. Да и призраки – один мужской и три женских – влетевшие следом за ними, тоже не вызвали интереса.

Здесь видели и не такое. Вон, например, несколько гуев сидели за столиком у окна и о чём-то спорили – у одного из спины торчал топор, у другого – глаза косились на лоб, где виднелся кинжал, третий наклонялся и сплёвывал чёрную кровь, из-за чего речь его выходила булькающей и неразборчивой…

Путники прошли в центр залы, и тогда от группки сопровождавших их призраков, отделилась девушка – полноватая, не очень красивая.

– Госпожа, я бы хотела навестить дядюшку. Давно его не видела.

Голубоглазая женщина кивнула.

Они со спутником проследовали в центр чайной и заняли столик у импровизированной сцены, где должен был вот-вот – палочка уже догорала[3] – появится сказитель и поведать собравшимся очередную увлекательную историю.

Когда мужчина и женщина уселись за стол – рядом тут же нарисовался расторопный служка и спросил, чего желают господин и госпожа.

Они заказали по миске лапши – как раз перекусят, прослушают одну сказку и отправятся в дальнейший путь: рассиживать некогда.

Пока ожидали заказ – разносчик предложил им на выбор чай, всё-таки это заведение – чайная, и благородный напиток здесь – на любой самый взыскательный вкус.

Мужчина в чёрном выбрал дорогой и знаменитый чай «Убежище девяти драконов», что, несомненно, говорило о его взыскательном и требовательном вкусе. Женщина же предпочла отведать напиток с названием «Золотые брови». Служка откланялся, пробормотал: «Ожидайте» и вскоре явился, неся два дымящихся керамических чайника и несколько чаш…

Чай у господина Во действительно отменный.

Только гости пригубили по глотку, как на сцене появился мужчина средних лет с редкой бородой и обширным животом. Одетый так дорого, будто собрался на приём в императорский дворец. Он развернул веер, на котором было написано: «Не изведать мне больше любви – Никогда! Никогда!»[4] Обмахнувшись несколько раз, сказитель прикрыл глаза, собираясь с мыслями, чуть покачался с пятки на носок и начал, распевно:

– Горькой бывает любовь. Сладкой бывает любовь. Но не бывает вечной любви.

Зал загудел. Не только люди – даже нечисть запротестовала. Что за рассказчик такой, который убивает у слушателей веру в непреходящую силу любви?

Однако сказитель с грохотом сложил веер и произнёс:

– Прекрасная чужеземка тоже поверила, что любовь, в которой ей поклялся тот юноша, но он предал её…

– Это неправда, – чуть слышно произнёс мужчина в чёрном, сжимая в руках чашку с чаем так, будто хотел её раздавить… Он не поднимал глаз. Но кошка на коленях у его спутницы лишь презрительно хмыкала.

Сказитель снова раскрыл веер, а разносчик в это время поставил миски лапши перед мужчиной и женщиной, и хотя они и взяли в руки палочки – приступать к еде явно не собирались…

Сказитель же усмехнулся и продолжил:

– Слышали ли вы о Сумеречных сёстрах?

Люди задрожали, нелюди заоглядывались, казалось, холод и изморозь ползут по залу. Все затихли.

А красивый господин в чёрном стиснул палочки и зубы.

Кошка на коленях голубоглазой женщины вздыбила шерсть на спине.

Здесь точно знали, кто это такие. И боялись.

– Они забирают самых красивых девушек из мира смертных, потому что только так их госпожа – Королева Теней – может поддерживать свою молодость и красоту. Но… уйти девушка должна сама. Что тот юноша сказал прекрасной чужеземке? Как убедил её? Они ведь едва понимали друг друга…

Мужчина в чёрном опустил голову и сломал куайцзы[5]. Бросил обломки на стол, возле не начатой миски лапши, медленно встал и направился к сцене.

– Ты ошибся, сказитель, – заявил он прямо, глядя тому в лицо.

– Ооо! – протянул тот, прикрыв рот веером. – И в чём же я не прав, герой?

– Твой веер солгал тебе. Эта история не о преданной любви, а об исправлении ошибок. Да, люди ошибаются. Это нормально, если ты человек. И пока ты жив – всегда есть шанс исправить свои ошибки.

Сказитель снова сложил веер и хлопнул им по ладони.

– Но ведь та девушка сейчас в Преисподней, у самого Владыки Яноло-вана. Как же её вернуть?

Мужчина в чёрном усмехнулся:

– А это уже – другая история. Не твоя.

Женщина с кошкой тоже встала рядом с ним. И тоже смотрела прямо.

Призраки за их спинами перешептывались и насмешничали…

Едва слова прозвучали – пол под ногами путников завертелся, взметнулись пыльевые вихри… а когда всё улеглось – этой компании в зале уже не было.

Лишь дымились на столе чашки недопитого чая, исходила паром нетронутая лапша да лежало россыпью несколько цяней…

Только девушка-призрак – пухленькая и не очень красивая – с недоумением смотрела на то место, где ещё недавно стояли её товарищи по странствиям…

Глава 1. Не бойся идти медленно, бойся стоять… - 1

Я прихожу в себя только, когда Шэнь Юньмин затаскивает меня в бамбуковую хижину, притаившуюся в лесу. В буквальном смысле – заносит на руках. Потому что всю дорогу вою и не могу идти. Ноги стали, как у тряпичной куклы. Несмотря на то, что призрак Ся Тайоши нарезает круги рядом – успокоиться не могу.

Почему так? Почему – только почувствовав счастье – я тут же его теряю? Это больно. Невыносимо. Ненавижу свою судьбу за её мерзкие игры со мной. Четыре женских призрака и один мужской кружат надо мной, словно бумажные деньги. Сегодня умер не только мой супруг – это и мои поминки.

Шэнь Юньмин сгружает меня на довольно убогий топчан в углу хижины, снимает с пояса тыкву-горлянку и протягивает мне:

– Выпей, невестка.

Я даже не спорю – прикладываюсь к сосуду и тут же выплёвываю жидкость фонтаном:такое впечатление, что хлебнула огня.

– Что это вообще такое? – возмущаюсь. – Хотите избавиться от меня?

Шэнь Юньмин подкатывает глаза, как наставник, которого достала тупость нерадивого ученика, и тяжко вздыхает.

– Горе повредило твой мозг, невестка? – с показным участием спрашивает он. – Зачем бы я отправлялся в этот поход вместе с тобой, если бы хотел убить?

Пожимаю плечами: откуда мне знать мотивы человека, который считается самым коварным во всей империи? Он – опытный придворный интриган, а я – лишь несчастная женщина, чей разум расшатан потерей любимого…

Шэнь Юньмин подходит ближе, наклоняется ко мне и говорит:

– Зажмурься и выпей, – тон такой – снисходительно-усталый. – Это – просто алкоголь. Очень крепкий алкоголь. Его Величество недавно навещали заморские послы – вот и преподнесли ему. А он подарил мне. Эта штука просто с ног валит – достаточно и пары глотков. А тебе сейчас надо выключиться. Так что пей.

Набираю побольше воздуха, зажмуриваюсь и делаю пару обжигающих глотков. В груди мгновенно разливается тепло. Мои губы расползаются в дурацкой и неуместной сейчас, слюнявой улыбочке. Бормочу: «Ся Тайоши… я тебя не прощу… нет-нет… не надейся». Икаю. Раза три. Пытаюсь что-то спеть без слов. И всё-таки заваливаюсь набок. Потолок кружится, Шэнь Юньмин двоится и расплывается… Хочу схватить его, но меня саму хватают жаркие лапы сна и утягивают во тьму…

Просыпаюсь от ощущения приятной прохлады на лбу, улыбаюсь сквозь сон, с трудом открываю глаза и вижу призрака.

Он сидит возле моей кровати прямо на воздухе и держит ладонь над моей головой. Его лицо прекрасно и печально.

– Вы проснулись, моя госпожа? – хрипло произносит он. Его низкий бархатный голос полон тоски.

– Госпожа? – удивляюсь. Привстаю, потягиваюсь, откидываю прилипшие волосы. – Разве не я, как твоя жена, должна звать тебя господином?

Он складывает руки и низко склоняет голову, глухо произносит:

– Да как бы этот ничтожный посмел жениться на вас.

Не вопрос – утверждение.

Хмыкаю, чтобы скрыть боль. Она сильнее, чем я могу выдержать. Ну да, по сути, не он совершал со мной три поклона, а всего лишь его марионетка. Так что по закону он мне не муж, наверное. Но если вспомнить, что было у нас в ту ночь, когда я стала его… Разве нет? Разве не жена?

– Хорошо, – горько вздыхаю и соглашаюсь на правила игры: – Пусть я буду твоей госпожой, но тогда ты должен слушаться мне и подчиняться.

Я говорю это не для того, чтобы управлять или помыкать им. Все мои слова – я верю в это – будут потому, чтобы защитить его и позаботиться о нём. Никогда не стану велеть ему делать то, что может оскорбить или унизить его.

Но призрак, имеющий обличие моего любимого мужчины, понимает мои слова по-своему.

– Этот ничтожный поступит так, как захочет моя госпожа, – произносит он, опускаясь на колени и с почтением глядя на меня.

Вздыхаю:

– Нет, ты должен поступать так, как велит твоё сердце.

– Но у этого ничтожного нет сердца, госпожа, – отвечает он, – оно давно уже ваше.

Наша беседа выходит на тропу, ведущую во тьму, и я не хочу по ней идти. К счастью, наш разговор прерывает Шэнь Юньмин, высовывая голову из-за двери.

– Невестка, я тут поймал фазана, нашёл немного дикого риса, собрал корешков. Может, сообразим что-то поесть? А то сами скоро станем призраками.

Словно подтверждая его слова, у меня громко урчит живот. Густо краснею и качаю головой:

– Иду-иду, старший брат.

Встаю, ловлю баланс, чтобы не упасть. Вижу, как призрак бросается ко мне, чтобы поддержать, но его прозрачная рука проходит сквозь меня, мазнув по телу мертвенным холодом.

Но мне удаётся самой обрести устойчивость и выйти к Шэну Юньмину. Он уже вовсю раздувает огонь в печи, усиленно обмахивая разгорающиеся искры круглым веером из листьев пальмы. На очаге стоит котелок, в котором уже налита чистейшая ключевая вода.

Кухня у этой хижины – на улице. Она представляет собой длинный навес, где установлено несколько грубо сколоченных столов, стеллажи с утварью, несколько глиняных горшков, замотанных ветошью… На одном из столов лежит тот самый фазан и стоит корзинка с различными травами и кореньями.

Представить себе Шэнь Юньмина собирающим травы… Э… Не получается…

Он ловит мой растерянный взгляд и по-доброму усмехается.

– Я ведь тебе уже говорил, невестка, что гожусь не только для того, чтобы вести беседы за партией в вэйцы да слагать поэмы… Умею многое. Рассказывал же, что в своё время странствовал по миру. Прислуги не было, конечно. Вот и выучился и готовить, и огонь разводить, и многое другое…

Пока я занимаюсь рисом, перетирая его в муку на каменной рушке, он свежует фазана и отравляет его в котелок, добавив несколько трав и кореньев. А ещё разыскивает соль и приправы, чай и дикий мёд.

– Уважаемый старший брат, – говорю вежливо, – а об этой хижине вы тоже узнали в странствиях?

Пока я билась в истерике – не понимала, кто и что говорит. Поэтому и момент с хижиной пропустила.

– Нет, – отзывается он, – это мне Мао Айминь рассказала.

– Кстати, – интересуюсь, – где она?