Месть шпиона

Новый роман окунет вас в мир секретов, интриг и непредсказуемых действий.
Месть шпиона.

Двойной Агент ФБР Мазур, переезжает в другую штаб-квартиру. Там она, пососедству, встречает старую знакомую чекистку из КГБ. Спустя время, выясняется, что встреча эта не случайна, и тщательно спланированна, для того чтоб свести счеты с агентом ФБР, за нанесённую страшную обиду много лет назад. Мазур начинает противостоять, самым коварным ухищрениям злого гения школы советской разведки, и в результате спланированной интриги чекисткой КГБ, она оказывается в тюрьме политзаключенных. Там, среди иностранных шпионов, ей придется противостоять не только своему мстительному врагу, но агентам других юрисдикций, которым она, так или иначе, перешла дорогу.

Глава 1

Данное произведение является художественным вымыслом. Имена, персонажи, места и события являются плодом воображения автора или используются в вымышленном контексте. Любые совпадения с реальными людьми, живыми или умершими, организациями, событиями или местами являются случайностью. Автор не несет ответственности за интерпретации, вытекающие из прочтения данного произведения. Все права защищены.

1960 год. Восточная германия. Особняк бывшего начальника Главного управления кадров министерства безопастности ГДР, Альфред Шёнхерр. 60-летний кадровик, восседал за дубовым столом в своей обширной библиотеке. Его глаза, казалось, видели насквозь и замечали каждую пылинку парящую в воздухе. Стены, увешанные портретами партийных лидеров, безмолвно наблюдали за происходящим. Воздух был напоен ароматом кофе, табака и старых фолиантов. Книжные стеллажи, хранители человеческой мысли, окружали его святилище покоя и уединения. Напротив сидела Виктория Мазур, эффектная 35-летняя брюнетка. Её тело покрывали заживающие раны, словно у побитого подростка. Она ждала ответа от старого друга, но Альфред не спешил. Он хотел тщательно изучить её необычную историю побега от советских спецслужб.

– Итак, красавица моя. – говорил Альфред с хорошо поставленным акцентом – Ты оставила неизгладимое впечатление о себе не только своим видом, но и нелестными отзывами о себе в КГБ. Расскажи, как случилось, что в агентуре советского союза на тебя объявили охоту?

– Мне подробно изложить?

– Конечно, рассказывай, мы же друзья. А потом, мы будем думать, что с тобой делать. Только знай, дорогая, я на пенсии, но тем не менее, я в силах еще помогать своим друзьям. Расскажи все как на душе. Прошу тебя.

Мазур кивнула,

– Альфред. В моей ситуации нет ничего секретного, и много того, что ты уже знаешь.

– Тем не менее, мне очень хотелось бы услышать историю об этой вредной старухи-Шпик. – Альфред взглянул на настенные часы и осведомил Мазур – У нас много времени, ты у меня дома, так что детально рассказывай. Будешь кофе, родная?

Кадровик не дождавшись ответа подлил в кружку из кофейной турки кофе и придвинул Мазур, которая приступила к рассказу:

«6 июля этого года я поселилась, по распоряжению нашего комитета в новую квартиру в одном из Ленинградских районов.

Все было бы не плохо, но неделю спустя, я обнаружила, что в соседской квартире живет моя знакомая старуха из аналогичной разведывательной юрисдикции, в которой служила я. Ее прозвище было Шпик, но сослуживцы звали ее Старуха Шпик. С давних лет у нас была особая вражда, и счеты между собой и это напомнило о себе, когда наши пути пересеклись между двумя противоположными квартирами. Можешь ли ты вообразить, что может произойти если два люто ненавидящих друг друга высококлассных шпиона, готовы поквитаться друг с другом, в любую минуту, всеми изощренными для них способами, и судьба дает для этого великолепный шанс? Ты знаешь, что, на моем месте, простой смертный скоропостижно скончался бы, и смерть его была бы объявлена несчастным случаем. Но это была я, и я глядела в ее хитрые и злые, как у гремучей змеи, глаза и знала на что способна эта старуха.

Я не сразу узнала ее и, если бы мое прошлое тесно не было бы связано с этой подлой женщиной, я бы, может быть, никогда ее не узнала. Раньше она была густоволосой накрашенной шатенкой, небольшого роста и в меру упитанной. Однако в этот раз она заметно уменьшилась и скукожилась, хотя и была такой же невротичной как раньше, с бегающими, нервными глазами, но с уже седой шевелюрой.

– Не знаю случайна ли наша встреча Виктория, родная? – сказала старуха мне вместо приветствия – Я не верю в случайности, как сказал бы святой праведник.

Насколько мне помнится, эта параноидальная старуха, всегда сомневалась и часто видела подвох в каждой случайной встречи.

– Однако Шпик, – заявила я – ты смотришь на меня, так, словно уже прицелилась мне в голову.

– Ну, не знаю, кто у кого на прицеле. Но на всякий случай учти, я бдительна и вижу тебя даже за стеной.

Меня охватил жар от последних ее слов, и от понимания на какие вещи способна эта ведьма.

Старуха-Шпик игриво, с некой загадкой ухмыльнулась, открыла замок своей квартиры и скрылась, хлопнув за собой дверью.

Я не ошиблась относительно деградации ее маразма. Конфликт вскоре разгорелся на почве переезда, во время которого грузчики мебели сбили ручку замка ее двери. Из-за чего та долго не могла зайти в свою квартиру, и вскоре стала нервно ломиться в мою дверь. Я открыла ей, и она как тайфун ворвалась в мою прихожую, оплевывая меня брызгами слюней и обвиняя в произошедшем.

– Эй, на кой мне сбивать ручку твоей двери? – крикнула я мятежнице – Мне это надо? Что я за это получу? Почетный звезду героя?

– Что-то мне подсказывает, что ты пыталась создать мне проблемы Мазур.

– Ты посмотри на себя. Зачем ты мне сдалась? Ты от инсульта скоро сдохнишь.

– Не дождёшься, я еще приду на твои похороны – ответила Шпик.

– Что, мы так и будем упражняться афоризмами или закончим разговор? Давай, каждый будет заниматься своими проблемами – предложила я.

Старуха на секунды две застыла, затем ее озарило мыслью, а в глазах появился хитрый огонек.

– Я с тобой согласна, проблемы ведь у тебя.

– У меня? – изумилась я.

– Да у тебя, огромные проблем. Очень огромные, – повторила старая ведьма и стремительно выскочила из квартиры.

Я вновь занервничала из-за этой провокации, и подумала, что мне не удастся выдохнуть накопившуюся усталость от московской суеты в моей новой тихой квартире, из-за этой стервы. Теперь, свихнувшейся старуха, будет мерещится всюду моя тень. Как бывает под старость у людей нашей профессии, особенно когда в этом замешаны личные счеты. Десять лет назад я нанесла ей смертельный удар по карьере, обесточив ее лакомую кормушку, и прервав нелегальную деятельность, которой она промышляла в КГБ, получая неплохие дивиденды.

Ее тайная работа заключалась в установки жучков, подслушивания телефонных разговоров и торговлей «скелетами в шкафу». Инсайдерам ЦРУ – она сливала всю информацию касающейся политиканов и военной элиты. Ей заказы зашифрованными списками приходили из Вашингтона, на московский адрес сестры его приятеля, который вел как-бы ученную деятельность в Америке. Одно заказное имя десять тысяч долларов. Она была безупречна и всегда оставалась незамеченной. Полномочия в КГБ на тот момент практически охраняли ее от нежелательных последствий; она не боялась ни черта ни бога, до тех пор, пока ее не отстранили, и причиной этому была я. Точнее сказать, я сдала ее не из-за личных амбиций, а по уговору моего координатора из SOG, который выполнял чью-то просьбу. На тот момент, старуха-Шпик знала, что я сотрудничаю с КГБ, но не знала, что я параллельно работаю на два фронта. Тем не менее я боялась, что эта мстительная и обозленная на меня стерва могла уже пронюхать важные детали из моей в биографии.

Глава 2

Однажды, я возвращалась домой с хорошо заправленной в меня порцией виски, подаренной мне нашим заграничным резидентом. У моей двери я застала две больших коробки бандероли. Я не очень удивилась этому, поскольку мне изредка привозили шифровальные приборы и всякие интеллектуальные приспособления из Китая для моих разведывательных миссий. Я оставила коробки в прихожей и заснула. К утру голова не болела, как это бывает от водки. Виски благотворно воздействовали на мое здоровье, и я бодро чувствовала себя, за исключением того, что плохо соображала. Отчасти, поэтому, я совершила непоправимую глупость, следуя своим низменным амбициям: Когда я осмотрела коробки, и обнаружила инициалы моей соседки, то решила, что курьер ошибся квартирами, из-за того, что номера на наших новых дверях временно отсутствовали.

Если бы я не вскрывала коробки, то смогла бы избежать неотвратимых последствий. Но я горела злобой на старуху-Шпик, и страдала пагубным для себя любопытством. В коробках оказался простой хлам: семейные вещи, групповая фотография цыганкой семьи; одежда, женское пальто, в котором некая цыганка, красовалась на одном фото в Баварии на фоне замка Нойшванштайн.

Я сглупила, оставив коробки у себя на ночь, пока утром не раздался дверной звонок. Взглянув в глазок двери, я увидела людей в фуражках, и лихорадочно засуетилась. Тревога нарастала с каждой секундой и после минуты растерянности я наконец открыла дверь.

– Добрый день! Обокрали соседа, не чего не слышали по этому поводу? – спросил высокий, стройный с выраженными густыми бровями и бородой, страж порядка. Он зашёл с невысоким, коренастым, с постоянно насмешливым выражением лица, напарником в фуражке.

– Нет, в первые слышу - говорю я ему и вижу, как высокий полисмен не верит моим словам, обследовая глазами мое помещение.

Я покраснела, от того, что в моей квартире находились чужие вещи со вскрытыми коробками, и в мыслях стала горько карать себя за свое необдуманное любопытство. Вскоре взгляд полисмена упал на коробку, и я буквально начала сгорать от стыда на месте.

– Это ваши вещи? – спросил коренастый мужчина с насмешливой ухмылкой.

– Нет. Это посылка соседки. Ее нечаянно доставили мне – честно ответила я.

– С чего это вы взяли? – спросил высокий мужчина, въедливо изучая коробки, где должны находится надписи с адресом.

Этот вопрос меня смутил и показался излишним, поскольку мужчина в упор должен увидеть эти надписи с адресом. Я промолчала, посчитав это формализмом, с которым полицейский подошел к делу. После чего он задал еще

один глупый вопрос:

– Я не пойму про какую бандероль вы говорите?

– Вот про эту – я указала ему на ту самую коробку, которую он минуту уже разглядывал, обследовав все ее шесть граней.

– Здесь не указано адреса - сказал он, все равно что ошеломив меня молотом по голове.

– Как это нет?

Я подскочила, готовая была накричать на него за опрометчивость и невнимательность. Но когда я взглянула в то место на коробке, где еще вчера я разгадывала написанные синие каракули с адресом получателя, то крайне удивилась, и мое удивление сменилось паникой, от мысли поразившей меня:

Эта старуха использовала специальные исчезающие с течением времени чернила, которые мы, бывает, использовали в особых случаях. Это секретное изобретение оного британского ученого, и оно довольно часто используется в обиходе, под разные задачи, в том числе, чтоб скрыть следы компромиссного материала – точнее грязные делишки каких-нибудь политиканов. Шпик дьявольски хитро подставила меня, так ловко, что вывернуться мне из тех проблем, которые чередой нахлынули на меня, было крайне хлопотливо. И главным образом из-за того, что я должна была по роду моей деятельности сохранять анонимность, и ничто не должно выдать мою псевдоличность.

Что больше всего усложняло мою проблему, это то, что вещи эти оказались вовсе не старухи-Шпик, а некоего телевизионного общественного деятеля из соседнего дома. Этот мерзкая сволочь украла чужие вещи, и посылкой послал мне на свой адрес, написанный на коробке исчезающими чернилами, с расчетом сыграть на моих амбициях. Изощренная мерзавка и сущий дьяволица, сделала так, чтоб ни капли подозрения не подало на ее соучастие в махинации и обстоятельства кражи.

Меня отвели в полицейское отделение, где выпытывали чистосердечное признание. И поскольку мне ничего было сказать следователям, кроме слабых аргументов и банальных объяснений, дела мои были очень скверные.

Сложность дряни, в которую я попала заключалась в том, что чертов общественный деятель, которого обокрали, подключил всю рать журналистов в расследование, потому что, был украден его дорогущий Итальянский светильник и статуэтка, стоимостью два миллиона долларов. Что значило, что моя персона будет во всеобщем внимании, и что могло бы вызвать беспокойство у моих координаторов.

****

Я связалась с Лагранским, и он обещал выпутать меня из этой тины, отчего я слегка утешилась. Однако на утро он мне перезвонил, и попросил явиться в его офис, что я и сделала. Когда я явилась в Москву, у нас с Лагранским состоялся разговор:

– На меня в суд подают, меня поймали за руку как почетного члена лузеров, – пояснила я ему. – Я имею дело с этим геморроем из телевизора, общественным деятелем. Журналисты ходят за ним как прислужливые лакеи и у них знакомые связи с полицией. Если за дело возьмется какой-нибудь слишком пронырливый и въедливый прокурор и пронюхает мои отношения с Вашингтоном я могу прослыть, как иностранный шпион. Они обыскали мою квартиру, и к счастью ничего не нашли.

– Есть небольшая правда в твоих гипотезах. Я попытаюсь уладить ситуацию. Твое дело ждать адвоката, которого я тебе вышлю – сказал мне майор.

– Что делать со Шпик?

– Трудно сказать. Тебе не повезло. Скользкая она баба. Повлиять на нее не могу. Слышал она хвостиком виляет перед главой НКВД, кокетничает с ним как потаскуха. И странно, что она может кого-то возбудить.