Месяц на любовь

Глава первая

В холле пахло свежим лаком и мокрыми зонтами. Пол блестел, как зеркало, но плитка всё равно предательски скрипела под ногами. Над стойкой охраны - расписание корпусов и аккуратно распечатанные правила: «Студенческие билеты предъявлять по требованию», «Опоздания на лекции - через боковой вход». Маша машинально провела пальцем по ремешку сумки - привычка, когда нужно не сбиться на бег.
Коридор гудел так, что от звона голосов закладывало уши. Первые дни учебы всегда похожи на ярмарку - кто-то размахивал расписанием, кто-то обсуждал преподавателей, кто-то смеялся слишком громко, перекрикивая остальных.

Маша шла осторожно, прижимая к груди папку. Всё казалось чужим: и эти светлые коридоры с облезлой плиткой, и шумные компании у подоконников. Она чувствовала себя маленькой среди этих уверенных, раскованных ребят.

- Девочка, в деканат по вопросам групп - налево и до конца, - охранник сказал не грубо, но так, словно уже произносил эту фразу сегодня раз двадцать.

- Спасибо, - кивнула Маша и пошла по коридору.

На стенах - портреты деканов, немного выцветшие баннеры «Факультет права» и витрина с кубками за какие-то кейс-чемпионаты. У стекла толпились первокурсники: кто-то фотографировал расписание, кто-то звонил, перекрывая шум. В одном из стендов лежали толстые красные тома с золотыми буквами - «Гражданский кодекс», «Уголовное право. Общая часть». Они выглядели как кирпичи, из которых построили эту жизнь, куда Маша только что вошла.

В деканате очередь двигалась рывками. Секретарь - Марина Викторовна - ловко штамповала зачетки, как пограничник - паспорта: бах - «следующий». Маша перевела дыхание, разглядывая стенд рядом: «Теория государства и права», «История государства и права», «Конституционное право», «Юридическая логика», «Введение в специальность», «Правовая информатика». Буквы казались чересчур строгими, будто предупреждали: здесь шуток нет.

- Фамилия? - без предисловий спросила Марина Викторовна, когда очередь докатилась до Маши.

- Синицкая, - ответила Маша.
Секретарь быстро заполнила зачётку: «Синицкая Мария. 1-Ю-Б», вложила расписание и приколола стикер с номером группы.

Первая пара по ТГП (теории государства и права) сегодня, 10:10, аудитория двести четырнадцать. Группа у тебя 1-Ю-Б. Постарайся не опаздывать: у Феликса Аркадьевича чувство времени почти фанатичное.

- Хорошо, спасибо, - Маша бережно взяла зачетку и расписание.

В коридоре она присела на край подоконника, разложила листы. Пальцы вдруг стали нелепо толстыми, ручка - тяжёлой. Она переписала расписание в блокнот - чёткими, аккуратными строчками: «Пн: ТГП 214/10:10; Юр. логика 309/12:20; Введение 112/14:10...» Рядом кто-то спорил о том, спасёт ли «шпаргалка-браслет» на логике, кто-то отрабатывал на диктофоне вступление в «мут-корт» - учебный судебный процесс. Маша слушала краешком уха и чувствовала укол зависти: вот у них уже всё есть - смех, компания. А у меня пока только блокнот и список аудиторий.

Она убрала зачетку, подтянула на плечо ремень сумки и пошла вдоль окон. И именно тогда заметила их.

Возле окна стояла компания парней. Их было четверо. Один ел чипсы, прислонясь бедром к батарее, второй листал ленту в телефоне, третий что-то рассказывал, поднимая брови и смеясь в полголоса. А четвёртый… тот просто стоял.Высокий. Чёрная футболка, дорогие кроссовки. Несколько браслетов браслетов и часы на запястье. Нос прямой, губы четко очерченные, глаза - спокойные, тёмные. Не из тех, кто вечно ржёт и толкается локтями. Скорее - из тех, кто привык, что и так на него смотрят. Стоит с таким видом, будто всё вокруг принадлежало ему. Он не смеялся, не вставлял реплики, только лениво скользил взглядом по толпе.

И всё же именно на него смотрели остальные. Даже его друзья будто держали паузу, оглядываясь на него.

Маша непроизвольно задержала шаг. У неё было странное ощущение, будто этот парень заметил её раньше, чем она его. Слишком прямой взгляд, слишком спокойный, уверенный.
Она поймала на себе его взгляд и резко отвела глаза. Горячая волна стыда - за то, что уставилась, - и ещё какая-то странная злость на себя за эту слабость. Ну и что, что красивый? Прошла-увидела-забыла. Ты сюда учиться пришла.

Она тут же опустила глаза и ускорила шаг, делая вид, что занята поисками нужной аудитории. В груди неприятно кольнуло - то ли от смущения, то ли от злости на саму себя за то, что повелась на этот взгляд.

Чего я вообще на них смотрю? отрезала она мысленно и свернула за угол.

Но даже за дверью аудитории, среди толпы студентов, ей всё ещё казалось, что этот тяжёлый взгляд следует за ней.

Перед аудиторией 214 уже собралась группа. Кто-то рассказывал, что ТГП - «всего лишь теория, жить можно», кто-то страдал про «логика убьёт». Маша постояла рядом, слушая ничего и все сразу. На двери висела бумажка: «Лектор - канд. юрид. наук Ф.А. Тынянов. Тишина во время лекции - не просьба, а закон». У неё почти вырвался смешок: закон так закон.

Звонок пронзительно пикнул. Дверь открылась, как крышка рояля, и толпа потекла внутрь. Маша задержалась на шаг - в зале пахло мелом и старой кожей. Ряды столов, кафедра, зелёная доска, на стене - герб. Она выбрала место на середине, у прохода: и не прятаться, и не светиться. Вытащила тетрадь, положила ручку ровно поперёк, чтобы не укатилась. Заправила прядь волос за ухо. Запретила себе волноваться и стало легче. Лекция - это хорошо. Здесь всё понятно: говорили - записала, спросили - ответила, все как всегда, как в школе. Потом будет сложнее.

За минуту до начала сзади легонько скрипнул стул. Кто-то сел. Маша не обернулась, только на секунду замерла. Потом сосредоточенно открыла тетрадь. Всё. Учёба. Дыши, держись. Ты не хуже других.

Глава вторая Кирилл

Толпа шуршала мимо, как река. Первые дни всегда одинаковые - крики, суета, эти новенькие с круглыми глазами. Кирилл стоял у окна, слушал вполуха пацанов и лениво крутил в пальцах зажигалку.

- Глянь, новенькая, - ткнул локтем один из друзей.

Кирилл поднял взгляд. Девчонка с папкой, худенькая блондиночка, в светлом худи. Шла так, будто боялась задеть воздух вокруг себя.

- Простушка, - хмыкнул Артём, самый язвительный в их компании. - Сто пудов ещё ни с кем.

Девушка в этот момент как раз повернула за угол, и только тогда Кирилл заметил, что всё это время она смотрела украдкой на него. Замешкалась на секунду - и ускорила шаг.

Он чуть прищурился, усмехнувшись краем губ. Интересная реакция.

- Думаешь, заговорит с тобой? - в голосе Артёма слышалась издёвка.

Кирилл щёлкнул зажигалкой, закрывая её с глухим щелчком.
- Не только заговорит.

- Да ладно, - загоготал Слава. - Эта? Ты прикалываешься?
- Ты её уже глазами раздеваешь, что ли? - Слава подтолкнул его локтем. Дай первому курсу выдохнуть.

- Да нужна она мне, что мне с ней в куклы играть что ли , - сказал Кирилл спокойно, как будто обсуждал погоду.

- Кому-то слабо? - оживился Артём.

- Мне - слабо? - он перевёл взгляд на Артема медленно, с ленивой полуулыбкой. - Ты, кажется, путаешь адреса.

- Адреса я не путаю, - встрял Артём. Телефон он, впрочем, не убрал. - Адрес, где тачка? Где новый байк? - он вытянул шею и с издёвкой посмотрел на коридор. - Или у нашего «короля» теперь метро и самокаты «по подписке»?

Реплика зашла в яблочко. Пара ребят рядом прыснула. Кирилл сделал вид, что зевает. На самом деле внутри коротко кольнуло - не от слов, от привычного жжения под кожей. Король без трона. Когда отец сел, многие вдруг осмелели на такие подколы. Никто вслух не говорил «сын преступника», но смысл в воздухе был, как запах тряпки после мытья полов - никуда его не денешь. Дома мама научилась держать голову выше, чем раньше. Младшие - Лиза и Даша - поначалу боялись школы. При любом шёпоте у подъезда Кирилл сжимал зубы так, что ломило челюсть. Для них - только вперёд. Без жалости к себе. Без права на слабость.

- Тачка будет, - он сказал спокойно. Вопрос времени.

- Ха, - Артём хмыкнул. - Ты время сначала поймай. А пока… - он щёлкнул по экрану. - Ты видал, как на тебя смотрят? Полкурса за тобой бегает. А ты всё в свою гордость играешь.

- Простушка, — лениво отозвался Артём, не поднимая глаза от телефона. — Таких в общаге полэтажа. Куда ты со своей гордостью без тачки? На своей древней рухляди приедешь?

Артём наконец оторвался от экрана и, ухмыльнувшись, вытянул из кармана брелок. Металл коротко щёлкнул о металл. На брелке - новый, безупречный логотип.
- Слушай, король, давай так, - он качнул кистью, и брелок блеснул. - Ставлю свой новый спорткар. Не покатушки на выходные - целиком. Выигрываешь - забираешь. Оформлением займёмся, не маленькие.

Слава прыснул, кто-то сзади присвистнул:
- Ты сумасшедший, Тём.
- Да он не вывезет, - бросил кто-то. - Машину на кон?

Кирилл медленно отвёл взгляд на угол коридора, за который только что исчезла девчонка с папкой. Внутри у него уже щёлкнул переключатель: знакомая смесь азарта и злости. Не на неё - на фон. На этот смех, на эти тени в чужих речах, на собственный дом, где стало слишком тихо.

- Ладно, - сказал он коротко, словно подводя итог какой-то внутренней дискуссии. - Хотите веселья? Будет вам веселье. Спорим.

- О, - Слава оживился так, будто ему выключили скучную лекцию и включили бой без правил.

- А условия? - Слава уже улыбался. Он любил такие игры, когда на кону - что-то блестящее и бессмысленно-дорогое.

Кирилл перевёл взгляд туда, где пустел коридор. Девчонка уже исчезла, растворилась в толпе. Это даже удобнее: не видеть её сейчас. Думать холодно.

Артём кивнул в сторону лестницы, где только что исчезла девчонка:
- Месяц. Делай так, чтобы через тридцать дней вы с ней встречались по-настоящему. И чтобы она первая поцеловала тебя при людях. В доказательство - притащишь мне её вещь, которую она сама тебе даст. Хоть резинку с её руки, хоть лифчик - что угодно.

Слава присвистнул:
- Жёстко.

- Средства любые, - добавил Артём, глядя прямо. Красиво - и чтобы она сама.

Кирилл коротко кивнул:
- Если не выходит - выйдешь к толпе, в микрофон и скажешь: «я полный лох и отстой» и отдаю тебе свой байк. Идет?
- Сойдётся, - Кирилл протянул ладонь.

Щелчок - рукопожатие стало фактом. Воздух вокруг стал тяжелее.

Слава хмыкнул:
- Месяц - это мало, Князев. Она, похоже, не из тех, кто тает от улыбки.
- И слава Богу, - спокойно сказал Кирилл. - Значит, будет интересно.

Он посмотрел на брелок в руке Артёма как на холодную монету. Потом поднял глаза:
- Отсчёт пошёл.

И ушёл на пару - так, будто ничего не изменилось. Хотя всё уже началось.

- Только не провались на ТГП, - сказал Слава, уже отходя. - Феликс Аркадьевич не любит, когда на первой паре шепчутся.

- Я и не шепчу, - лениво ответил Кирилл.

В это время звонок резанул воздух. Двери аудиторий хлопнули почти синхронно. Толпа двинулась. Девчонку он больше не видел - и это было правильно. У него было достаточно времени: месяц до «дэдлайна». Месяц, чтобы снова сделать так, как он привык - чтобы в коридорах никто не сомневался, кто здесь держит линию.

Спорткар - не игрушка. Это отличительный знак для всех, для тех, кто шепчет: «видал, у них отец...»

Чтобы никто не смел вякнуть про «семью без отца» и про то, что я теперь никто. Чтобы младшие видели во мне пример, а не посмешище.

Он снова щёлкнул зажигалкой и посмотрел в сторону, куда ушла та девчонка.
Ну что, простушка. Поиграем.

Глава третья

Телефон завибрировал. «Как дошла? Позвони, когда будет перерыв». Маша подержала экран ладонью и положила в сумку: потом. Сейчас надо выжить в этом шуме.

- Свободно? - девушка с темными волосами стянутыми в высокий хвост кивнула на стул рядом.

- Да, конечно, - Маша отодвинула сумку. - Я Маша.

- Лера, - легко улыбнулась та и сразу зашуршала расписанием.

В аудиторию заходили группами, громыхали стульями, кто-то смеялся слишком громко. Маша автоматически перевела взгляд к двери - просто так, проверить. Там на секунду возникла та компания от окна, с коридора. Те самые парни. Она узнала их по лёгкой, будто синхронной походке, по циничным улыбкам, по манере занимать пространство, как своё. Впереди шёл он - тот, высокий, в чёрной футболке. На этот раз без ухмылки, сосредоточенный. Маша быстро отвела взгляд к своему пеналу, будто нашла там что-то чрезвычайно важное.

- Смотри, - прошептала Лера, наклоняясь. - Наш местный «привет, я парень с обложки журнала». Видишь? Кирилл Князев. Он вообще на другом факультете должен был быть, но почему-то к нам записался на пару курсов. Не спрашивай, тут у всех свои связи.

Маша кивнула, стараясь сделать лицо нейтральным. «Кирилл», — повторила про себя, как слово из словаря, которое нужно запомнить, но лучше пока не употреблять.

Преподаватель вошёл без стука, положил на кафедру увесистую «Теорию государства и права».
- Доброе утро. Меня зовут Феликс Аркадьевич. Сейчас проверим списки и договоримся, как работаем. Сразу предупреждаю: телефоны - в карман, опоздания - заходим через заднюю дверь и без звука, - он поднял глаза поверх очков и посмотрел ровно туда, где только что уселись парни.

Сзади послышался еле слышный шум. Князев пересел на край последнего ряда, но не в центр - сместился чуть левее. Почти за Машиной спиной. Маша почувствовала, как кожа на затылке становится тоньше, будто туда направили тёплую лампу. Взяла ручку, щёлкнула колпачком, отвела плечи назад - не показывать, что ее это как-то касается.

Феликс Аркадьевич вывесил на доске таблицу с распределением по семинарам. С первого ряда сразу потянулись шеи, кто-то поднялся, кто-то начал вслух читать фамилии.

Маша прищурилась. Буквы расплывались. Знакомое неприятное чувство: хотелось уткнуться лбом в стол - лишь бы не доставать очки. Она посидела ещё пару секунд, потом всё-таки открыла боковой карман сумки, достала футляр. Пальцы предали - щёлкнули слишком громко. Лера мельком посмотрела и улыбнулась как-то по-доброму: мол, ничего такого. Маша надела очки и тут же почувствовала себя будто без кожи. Зато буквы встали по местам. Она нашла свою фамилию, отметила номер группы, записала в блокнот.

- Тебе видно? - Лера подсунула локтем.

- Теперь да, - Маша постаралась говорить спокойно.

Сзади кто-то наклонился вперёд. Голос прозвучал низко, почти у самого уха:

- Дашь списать номер семинара?

Маша медленно обернулась. Близко. Слишком. Кирилл опирался локтем на спинку её стула, не нагло - как будто так и должно быть. Глаза спокойные, тёмные. Насмешливая улыбка .

- Вон там на доске, - сказала она тихо, кивнув вперёд.

- Я вижу, - он чуть улыбнулся, - я хочу проверить, не путаюсь ли. У тебя какой?

Она сдержала вздох и повернула блокнот так, чтобы он увидел: «Семинар 2, ауд. 314, четверг 12:20».

- Спасибо, - он кивнул. - Мы вместе.

«Чудесно». От этой мысли ей стало зябко. Маша снова сняла очки, зачем-то протёрла линзы салфеткой, хотя на них не было ни пылинки, и надела обратно.

Препод начал говорить о требованиях: конспекты, активность, список обязательного чтения. Маша записывала почти все слова: ровные строки, аккуратные буквы. Ручка царапала бумагу, и от этого царапанья становилось спокойнее. Лера время от времени шептала комментарии, и Маша отвечала короткими «угу», «ага», не оборачиваясь назад.

Ближе к середине пары дверь щёлкнула, кто-то опоздал, прошёл по ряду. Кирилл едва заметно отодвинул колено, пропуская. Он вообще почти не двигался - только иногда постукивал пальцем по краю стола, неровный ритм, как в песне, которую он не дослушал. Маша ловила этот стук и каждый раз возвращала взгляд в тетрадь.

- И да, - Феликс Аркадьевич поднял- руку, - первое маленькое задание - короткая заметка-наблюдение. Полстраницы. Любая сцена вокруг вас. Подъезд, маршрутка, очередь, разговор на лавке. Детали, речь, что угодно. Принесёте в следующий раз.

Маша даже не заметила, как улыбнулась. «Заметка-наблюдение» — это можно. Она уже видела: мокрые следы от зонтов в холле, мальчишка в худи, который считал шаги по плитке, охранник с газетой, сложенной на вчерашний день. Всё это можно записать, разложить, как бусины.

Звонок пронзительно пикнул, аудитория задвигалась. Стулья скрипнули, кто-то сразу позвонил, кто-то полез в мессенджеры. Маша неторопливо сложила ручки, вкладыши, закрыла блокнот. Хотелось выйти первой, пока коридор не превратился в пробку.

- Тебя как зовут? - тот же низкий голос снова накрыл из-за спины.

Она обернулась. Рядом уже не было толпы - люди проталкивались к двери, шум гасил весь тон. Кирилл стоял почти вплотную, но не напирал. Смотрел прямо, не выше и не ниже.

- Маша, - сказала она и удивилась, как ровно это прозвучало.

- Кирилл, - он не протянул руку. Просто кивнул, будто констатировал факт. - Ты далеко живёшь?

- В общаге, - ответ вырвался сам собой. Хотелось добавить «не твоё дело», но язык не повернулся.

- Понял. Тут рядом буфет нормальный, - он едва заметно кивнул в сторону коридора. - Если не знаешь, покажу.

- Спасибо, знаю, - сказала Маша и поднялась, перекинула ремешок сумки через плечо.

Он успел отодвинуть стул, чтобы пропустить её. Не рывком, спокойно, как будто так и надо. Когда она прошла мимо, он коснулся пальцами спинки её стула, придерживая - мелочь, но почему-то именно от этой мелочи у неё дрогнули колени. Разозлилась на себя: ну и что? Стул, господи. Чего дрожать?

Глава четвертая

Утро началось с обидных до ужаса мелочей. Утром порвалась резинка для волос. Щёлкнула - и всё. Волосы распались на плечи. Запасной не было, Маша заправила пряди за уши и побежала вниз: лифт стоял, вахтёрша отмечала входящих в тетради. Лифт опять не работал, вахтёрша жевала конфету и что-то отмечала в тетради, отмечая всех взглядом, как сканер.

Во дворе было влажно и прохладно. Асфальт блестел, на мокрой траве оставались следы от кроссовок. Университет встречал шумом: парень в черном худи громко спорил с кем-то по телефону, девчонки на подоконике делились блеском для губ, какой-то первокурсник нацепил черную мантию и корчил из себя студента из киношки, выпрашивая у подруги сфоткать его красиво. Маша прошла через это безумие, прижимая папку - как щит.

Первая пара тянулась вяло. Феликс Аркадьевич рисовал на доске треугольники и стрелки, и в этих стрелках было что-то успокаивающее: всё к чему-то ведёт. Лера шептала «скучища» каждый раз, когда лектор говорил «не всё так просто». Маша записывала аккуратно, ровно, как по линейке, и один раз, в средине, почувствовала - за спиной тихо выстукивают мелодию пальцами по столу. Хотелось оглянуться. Но удержалась.

На перемене Лера затараторила:

- Сегодня квиз от студсовета, идёшь? Там конфеты дают.

- Я после пар хотела в библиотеку, - Маша пожала плечами. - Надо распечатать пару статей.

- Ну ты, конечно… - Лера смешно закатила глаза. - Но я пыталась.

Во втором корпусе пахло мокрыми куртками и старым деревом. В переходе сквозило, так, что захотелось закутаться. Маша, прижимая лямку сумки, почти бежала - не потому, что спешила, просто хотелось быстрее из этого туннеля с эхо.

- Эй, подожди, - услышала сбоку.

Она не сразу поняла, что обращаются к ней. Остановилась, обернулась - осторожно. Он. Тот самый. Чёрная футболка, тёмная куртка, та же странная, спокойная уверенность, Князев. Рядом никого из его компании - один.

- У тебя волосы взбунтовались, - сказал он ровно, - Держи.

Он протянул тонкую чёрную резинку - самую обычную, гладкую, новую. На секунду Маша растерялась. Это было слишком личное и она не знала как реагировать.

- Мне не надо, - она автоматически спрятала свободную прядь за ухо. - Подари своей подружке.

- Она не кусается, - он слегка качнул кистью. - Помощь первокурсникам.

Не обиделся, надо же. Так, спокойно. Ладно - возьму. Пальцы зацепили резинку, тёплую от его руки. Секунда - и волосы собраны, лицо стало открытым.

- Ну, cпасибо, - коротко.

- Обращайся, - так же коротко. - Ты часто ходишь через этот переход? Тут дует, лучше через внутренний двор.

- Знаю, - сказала Маша, хотя не знала. И тут же добавила честно: - Теперь знаю.

Он кивнул, будто поставил галочку у себя где-то на полях, и собирался уже идти - когда она, сама удивившись себе, спросила:

- Ты… на нашем курсе?

- Частично, - он показал бедж. - Пара дисциплин - да.

- Понятно, - сказала Маша и вдруг поняла, что хочет спросить ещё что-то. Но что - не знала. Поэтому просто кивнула и пошла дальше, чувствуя затылком его взгляд.

Днём начался дождь - тот, что сначала мелко брызгает, а потом сразу льёт. В окна библиотеки бил серый бисер. Маша распечатала статьи, села у батареи и на десять минут забыла про всё - только тёплая бумага, шуршание страниц и свои ровные, аккуратные пометки на полях. Когда подняла голову, было уже темнее, чем должно быть.

- Бежим? - Лера влетела, будто за ней гнались пчелы. - Там льёт как из ведра, а я зонт забыла.

- И я, - Маша глянула на стекло, где дождь рисовал диагонали. - Может, пересидим?

- Я обещала соседке помочь с чемоданом… - Лера поморщилась. - Пошли, быстренько.

Внизу у двери скопились люди, как перед стартом. Каждый ждал свою секунду. Кто-то рискнул - и уже через три шага промок до нитки. Лера дернулась:

- Я побежала! Не замерзни!

Маша осталась на секунду одна под козырьком. Воздух пах прибитой пылью. Она засунула папку под куртку и сделала шаг - и тут рядом тихо щёлкнул механизм. Над её головой раскрылся большой чёрный зонт.

- Идём, - сказал знакомый голос.

Она подняла взгляд. Он держал зонт близко, так, что теплом пахнуло не только от ткани, но и от него - какой-то чистой, сухой свежестью, как будто дождь до него не добирался.

- У меня нет наличных, - выдохнула Маша, глупость какая, но именно это выскочило.

- Это не такси, - он едва заметно улыбнулся. - Просто шагай.

Они вышли под шум воды. Зонт держал их сухими, но вокруг всё было мокрым, как будто мир немного размыли. Маша старалась идти ровно, не прижиматься ни на сантиметр - и всё равно чувствовала его рядом, целиком. На повороте к общежитию он чуть наклонил зонт её в сторону, будто ставил щит.

- Ты всегда носишь с собой зонт? - спросила вдруг она, чтобы сказать хоть что-то.

- Когда обещают дождь - да, - он пожал плечами. - Полезная привычка.

- Полезная, - повторила Маша и кивнула на его руку с часами. - И пунктуальность.

- Смотришь на часы?

- Они заметные.

- Это хорошо, - сказал он спокойно. - Значит, найдёшь аудиторию, даже если заплутаешь.

Она усмехнулась. Дождь шумел, как радио на помехах. Её кеды скользили по мокрому асфальту, и она ловила равновесие, по сантиметру. Зонт стукнул о металлическую вывеску, и звук отозвался в груди тёплой нотой.

У входа в общежитие он остановился. Опустил зонт, встряхнул капли. На секунду оглянулся на двор, где мокрая трава лежала, как волосы после душа.

- Спасибо, - сказала Маша. - За… - она махнула рукой, не находя слова. - За помощь первокурсникам.

- Угу, так и понял, - он посмотрел прямо, без шуток. - Я - Кирилл.

- Знаю, - вырвалось у неё, и она тут же смутилась. - Точнее… слышала.

- Понятно - он насмешливо улыбнулся. - А ты?

- Маша, - сказала она.

- Будем знакомы, - как факт. - До завтра, Маша.

Он повернул зонт, как рулевое колесо, и ушёл обратно под дождь - спокойно, будто вода умеет обходить его по дуге. Маша стояла под козырьком, пока вахтёрша не кашлянула, показывая на дверь: «заходим». Она поднялась по ступенькам, и только на третьей поймала себя на том, что всё ещё носит его резинку на волосах.

Глава пятая

Утро началось, как обычно. Соседки орали друг на друга На лестнице пахло варёными макаронами и утюгом - кто-то гладил рубашку прямо в коридоре.

Машу поселили в комнате только с одной соседкой: две кровати, два стола, общий шкаф, узкий балкон с алюминиевой рамой. Окно выходит на двор с липами; если прижаться к стеклу, видно угол стадиона. На подоконнике - электрочайник и стопка кружек, все разные: с котом, с логотипом банка, с безымянной трещинкой. Розеток мало, поэтому удлинитель идёт змейкой от стены к столам. Над кроватями - листы с расписанием и самодельный график уборки: «Чётная неделя - Маша, нечётная - Лика».

Лика - соседка - как раз сидела на полу и сортировала носки, параллельно листая ленту ногой: палец вверх - прокрутка, палец вниз - пауза. Высокая, с косой до лопаток, из тех, кто смеётся громко, но не зло. На двери её крючок всегда занят толстовкой.

- Проснулась? - спросила Ника, кивнув Маше.
- Ага. А ты, почему в такую рань, - Маша Потянулась и вытащила из рюкзака тетрадь. - Что у нас на завтрак?
- Гречка и история о том, как у меня кончилась соль, - Лика виновато улыбнулась. - Но есть кетчуп.
- Кетчуп - это соль в соусе, - одобрительно сказала Маша и достала из ящика свой маленький контейнер с приправами. - Наливай воду. Я чайник поставлю.

Пока чайник шумел, телефон завибрировал: «Мама». Маша ткнула на громкую - так удобнее, руки заняты кастрюлей.

- Ты проснулась? - мамин голос всегда начинал с практического. - Куртку вчера повесила на сушилку, или так и бросила.
- Уже давно на сушилке, - Маша попробовала чайник пальцем. - У нас всё нормально. Как вы?
- Нормально. Заморозили премии «до лучших времён». Бабушка опять ругает телевизор. Люба сдала контрольную, по математике четыре.
- Передай Любе, что она молодец. И пусть стих выучит, не как в прошлый раз.

Семья у Маши «лесенкой»: бабушка, мама, Маша и две младшие сестрички - Люба и Кира. Отец уехал несколько лет назад «в другой город работать», сначала звонил по выходным, потом всё реже. Денег не шлёт. Судиться не стали: решили поберечь нервы. Живут в спальном районе областного центра, двушка с диваном и шведской стенкой на балконе - отец успел прикрутить и свалил.

- Как там в университете? - мама всегда старалась говорить спокойно.
- Нормально. Теория пошла, задания раздают без фанатизма. Я на бюджете, стипендия скорее крохи, ну хоть так, - Маша положила два пакетика гречки в кастрюлю и залила водой, насыпала соль, перемешала. - На этой неделе подработку не беру, посмотрю по нагрузке.
- Возьми на выходных проверку текста, если дадут, - сказала мама.
- Давай позже, - Маша улыбнулась в кастрюлю. - Сейчас у нас квест «найди в этой комнате свободную розетку».

Поступила Маша честно и упёрто. Финал школы - вечерние курсы в бесплатной группе при лицее, где «задачи без истерик, но много». Учитель истории - Марина Сергеевна - подсунула ей сборник по обществознанию с комментарием «если осилишь, тебе к юристам». Осилила. На ЕГЭ вытянула как могла; на предметной олимпиаде по истории - взяла призовой на область, его хватило на плюсик в приёмной. На собеседовании сказала правду: почему право. «Потому что люблю, когда из хаоса получается порядок. И потому что это работа словами, которые имеют последствия». Комиссия переглянулась, кивнула. В общагу поселили быстро - подтверждение малообеспеченности лежало в папке аккуратно.

- Ты ешь нормально? - мама вернула разговор к важному. - Не чипсы.
- Гречка. Слышишь? - Маша постучала ложкой по кастрюле. - И чай.
- Молодец. Не сиди до ночи, - мама деликатно, но настойчиво. - И не спорь со всеми подряд.
- Я не спорю со всеми. Я спорю с теми, кто не прав, - парировала Маша.
- Вот именно, - мама вздохнула. - Ладно. Обнимаю.
- И я. Поцелуй бабушку и девчонок.

Отключилась. По кухонным делам Маша шустренько все сделала: две тарелки, масло из общего холодильника (чужое не трогай - правило), чай налила. Они сели на старенькие стулья - стол развернут к стене, у кроватей тумбочки. У Маши - линейки, закладки, бумажные стикеры. У Лики - косметичка и набор кистей, на крышке маркером «не трогать».

- Расскажи, как тебя занесло сюда, - Лика оттолкнулась от стола, чтобы вытянуть ноги. - Ты же не из наших краёв.
- Область, два часа электричкой. - Школа обычная. Любимый предмет - история. Математику терпела. В девятом классе мы писали сочинение «какая несправедливость вас бесит». Я написала про маршрутку, которая перестала ходить вечером, потому что «нерентабельно», и про то, как люди из нашей пятиэтажки шли час ночью пешком зимней дорогой. Директор сказал, что это «эмоции». Я пошла читать, где что регулируется. Дальше как-то само.

Лика вздохнула, перевела тему на комнату.

Комната у них жила по простым правилам - они их повесили на листке:

Громкую музыку - только в наушники.

Телефоны ночью молчат.

Посуду моем сразу, иначе «чашка дня» переезжает на тумбочку виновника.

«Можно я возьму?» - лучше, чем «я взяла».

Гости - по предупреждению.

По углам - мелкая жизнь. На Машиной тумбочке - прозрачная коробочка с ластиками и невидимками. Рядом - тонкая папка с квитанциями по общаге. Над столом - пробковая доска: стипендия, расписание, смешной стикер от Леры «не будь нормой, будь ссылкой на норму». На балконе - склад: складные сушилки, две бутылки для воды, коробка «на всякий случай» (скотч, нитки, батарейки). В шкафу - верхняя полка общая: аптечка, набор для шитья.

- Слушай, - Ника ткнула пальцем в листок «уборка», - завтра моя очередь, но у меня пара до семи, а потом хореография. Если я перенесу на послезавтра - ты не взорвёшься?
- Не взорвусь, - Маша не была слишком довольна этим. - Ты тогда окна в субботу.
- Окна - это да, - Ника согласилась без возражений. - У тебя есть футболка, которую не жалко для тряпки?
- В пакете «на тряпки» - бери любую.

Глава шестая

Университет жил своим шумным утром. В холле пахло дешёвым кофе из автомата, кто-то уже громко ржал у турникетов, кто-то пытался втиснуть стопку бумаг в рюкзак, который явно не закрывался. Первокурсники бегали с глазами, полными паники: кто-то потерял аудиторию, кто-то не знал, куда сдавать справку, кто-то завис над расписанием на стенде.

Маша пробиралась по коридору с такой уверенностью, будто она тут не новичок, а завхоз. В руках - толстая папка с конспектами, в наушниках - плейлист, который помогал не думать о том, как всё изменилось. Она привыкла не показывать, что волнуется или трусит.

Аудитория 309 встретила её привычным гулом. Половина группы уже сидела, кто-то листал телефоны, кто-то жевал булку, оставляя крошки прямо на парте. У кафедры стояла куратор - Ангелина Викторовна - дама с короткой стрижкой, строгая, но без занудства. Она держала в руках список и обводила зал глазами.

- Синицкая? Отлично, садись. Сегодня у нас важное объявление.

Маша кивнула и плюхнулась рядом с Лерой. Та, как обычно, засыпала её шёпотом с первых секунд:

- Ставлю пятьсот рублей, что нам опять втюхают какую-нибудь дурацкую викторину.

- Может, хоть на этот раз придумают что-то нормальное, - пробормотала Маша, доставая ручку.

Куратор заговорила громче:

- У каждого факультета в этом семестре должен быть совместный проект. Старшекурсники помогают первому курсу. Команда - по три-четыре человека. Тема звучит так: «Университет как пространство возможностей».

По аудитории прокатилась волна недовольного гула. Кто-то тут же зашептался: «О, ещё одна обязаловка», «а кто это проверять будет?».

Куратор подняла руку, чтобы всех успокоить:

- И, кстати, вашим куратором будет Кирилл Князев.

В этот момент дверь открылась, и в аудиторию вошёл он.

Князев шёл медленно, не спеша. Куртка, в руке папка, походка расслабленная. Было видно, что он чувствует себя тут как дома. Никаких лишних движений - сел на край парты у окна, кивнул преподавательнице, как старой знакомой, и только тогда посмотрел на первачков.

- Рад знакомству, - спокойно сказал он. Голос звучал низко и уверенно, и зал сразу стих. - Мне поручили собрать команду и довести ваш проект до результата.

- «Рад» он, нашёл чему радоваться, - пробормотала Маша сквозь зубы.

- А уж как мы-то рады, - хихикнула Лера. - Такой красавчик.

Кирилл оглядел аудиторию.
- Так… кто готов взять инициативу?

Тишина. Народ сразу уткнулся в телефоны, кто-то уставился в окно, делая вид, что вопрос его не касается.

Маша вдруг подняла руку. Сама не поняла зачем. Просто устала от этой вечной «тишины, пока кто-то другой сделает».

- Если никто не хочет, могу попробовать, - сказала она.

Кирилл усмехнулся краем губ.
- Отлично. Синицкая, да? Тогда ты будешь координатором от первокурстников.

- Я вообще-то ещё ничего не обещала, - нахмурилась она. - Просто сказала, что могу.

- Это и есть обещание, - спокойно отрезал он.

Кто-то из задних рядов прыснул. Лера толкнула Машу локтем:

- Всё, поздравляю, теперь ты у нас главная.

- Ну спасибо, -- скривилась Маша. В груди неприятно кольнуло - не злость даже, а азарт. Будто ей только что кинули перчатку в лицо.

Кирилл не дал передохнуть:
- Ладно. У нас мало времени. Предлагаю начать с мозгового штурма.

- Ага, - тут же огрызнулась Маша. - Сейчас ещё маркеры достанешь, стикеры разноцветные.

- Отличная идея, - он совершенно серьёзно кивнул. - У меня как раз есть.

Аудитория засмеялась громче.

- Я не собираюсь играть в детский сад, - Маша закатила глаза. - Можно же сразу придумать нормальный план. Интервью, опросы, статистика.

- Можно, - согласился он. - Но без структуры это будет хаос. Поэтому сначала - мозговой штурм.

- То есть ты хочешь, чтобы мы угадывали мысли друг друга, а потом делали серьёзное лицо? - прищурилась она.

- Именно, - кивнул он. - У тебя талант всё обесценивать. Попробуй хоть раз включиться.

- Ладно, - Маша скрестила руки. - Но если моя идея окажется самой толковой - ведём проект по моим правилам.

- Договорились, - Кирилл даже не задумался.

Маша чуть опешила.
- Ты даже не знаешь, что я скажу.

- Тем интереснее.

В этот момент куратор усмехнулась с задней парты:
- Похоже, у вас уже есть командный дух.

Маша пробормотала что-то про «командный дух, ага», но упрямо выпрямилась. Внутри всё кипело: и злость на его уверенность, и азарт доказать, что она не случайно подняла руку.

После пары куратор отпустила студентов, и коридор снова наполнился шумом. Первокурсники обсуждали, кто попадёт в какую команду, кто-то жаловался на тему проекта, кто-то - на то, что вообще «не для этого поступал».

Маша собирала тетради в рюкзак, когда рядом неожиданно появился Кирилл. Он не нависал, не мешал, просто встал сбоку, как будто случайно.

- Хорошо выступила, - сказал он спокойно. - Ты сразу зажгла аудиторию.

- Смешно, - фыркнула Маша. - По-твоему, издёвки - это оживление?

- Иногда лучше плохой шум, чем мёртвая тишина, - заметил он. - В любом случае, ты держала удар. Не все умеют.

Маша почувствовала, как к щекам приливает кровь. Но вместо «спасибо» бросила:

- Может, ты просто не умеешь?

Кирилл усмехнулся - что-то промелькнуло в его глазах насмешливое, но тут же сменилось на улыбку.
- Угу. Поэтому у меня теперь есть ты.

Эта спокойная наглость сбила её с толку. Маша резко натянула рюкзак на плечо.
- Я не твой ассистент.

- И не надо, - он даже отступил на шаг, чтобы она могла пройти. - Просто партнёр.

Они шли по коридору к выходу, и Маша всё ждала, что он начнёт грузить её инструкциями, как часто делают старшекурсники. Но он молчал. Только придержал дверь, когда они вышли на улицу.

- Так, - сказал он, доставая телефон. - Давай спланируем. Встретимся завтра в библиотеке?

Глава седьмая

До читального оставалось два корпуса и клумба у поворота.
Маша шла быстро, почти на цыпочках - так всегда выходило, когда хотелось обогнать мысли. За день она много раз сказала себе: не нравится он мне, не нравится.
Так было проще держать дистанцию. Но чем ближе к библиотеке, тем чаще всплывало неприятно-честное: а точно - не нравится? На паре он слушал и не перебивал, просто договорился о встрече и ушёл. И честно, он красивый. И эта его красивость смущала Машу, она привычно всегда сторонилась красивых парней, а тут все установки шатались, как стол с короткой ножкой.
В рюкзаке тихо стукались друг о друга два плоских контейнера: черный хлеб, ветчина, сыр, тонкий слой горчицы. Перекус она собрала с утра: неизвестно, сколько времени займёт разговор с Князевым, лучше съесть по пути, чем слушать урчащий желудок в зале.

-Эй, подожди, - у ступеней дорогу перегородили две старшекурсницы. Одеты красиво и дорого: у одной кашемировое розовое пальто, у другой модный белый костюм и ботильоны на тонких шпильках, длинные волосы уложены идеально , от них тянулся тонкий шлейф дорогого парфюма.

- Постой минутку, - сказала та, что в пальто, и провела взглядом по Маше сверху вниз - как по вещице на витрине.

- Да, стой ты! - вторая из них встала прямо перед ней. Она скользнула взглядом сверху вниз, прищурилась.

Маша сделала шаг в сторону, собираясь пройти мимо, но её резко дёрнули за рукав.

- Подожди, курица.

Что-то внутри Маши вскипело. Она выдернула руку, чувствуя, как в груди поднимается злость.

- На себя посмотри… выдра облезлая, - сорвалось с её губ, и щеки тут же вспыхнули от собственного отчаяния и стыда.

Девки расхохотались. Смех их был звонкий, издевательский, неприятный.

- О, на этой он, похоже, обломается, - сказала одна, повернувшись к подруге.

- Ты это о чём? Или о ком? - Маша нахмурилась, чувствуя, как внутри поднимается паника.

- Да иди уже, - отмахнулась старшекурсница. - Мы посмотрели всё, что нам нужно.

Они двинулись дальше, но их голоса донеслись до Маши, режа по живому:

- О, это же убожище очкастое. Кирилл с такой и рядом бы не сел. Похоже, это и вправду только по учёбе, да, Мариш?

- Тебе нечего бояться, эта очкастая ботанка тебе не соперница.

- Скажешь тоже, Вера, - фыркнула та. - Я её и не считала соперницей.

Смех снова вспыхнул, на этот раз громче, и растворился в коридоре.

Маша стояла, глядя им вслед. Она пыталась бодриться, но в груди сжалось так, что хотелось разрыдаться. Да, одежда у неё старая, немодная, очки вечно сползают с переносицы… Но она ведь здесь для того, чтобы учиться, чтобы изменить свою жизнь. Она не собирается мериться с ними брендами или ухмылками. И Кирилл Князев - да пусть он хоть весь университет покорит, ей он и не нужен!

Сжав губы, поправив очки, Маша выпрямилась и пошла дальше. Гордо, будто ничего не случилось.

В библиотеку она пришла чуть раньше. Князева ещё не было. Она выбрала столик в углу, разложила блокнот, ручки, достала свой старенький ноутбук. Попробовала сосредоточиться, но мысли всё равно вертелись вокруг произошедшего.

- О, ты уже здесь, - раздался за спиной знакомый голос.

Маша обернулась и увидела Кирилла. Он улыбался своей фирменной улыбкой - лёгкой, обаятельной, такой, от которой сердце Маши неловко дрогнуло. Он скользнул к столику и сел рядом, так близко, что его бедро коснулось её.

По телу прошла горячая волна. Щёки вспыхнули. Маша резко отвела взгляд, но Кирилл заметил её смущение.

- Ты в порядке? Не жарко тебе? Может, водички? - его голос звучал так просто и естественно, что это сбивало ещё больше.

- Н-нет… всё нормально. Немного душно здесь, - пробормотала Маша, не зная, куда деть руки. - Давай лучше займёмся проектом.

Но сидящий так близко Кирилл, его удивительно красивое лицо, чуть насмешливые глаза мешали сосредоточиться. Каждая деталь в нём словно тянула её внимание.

- Ты не мог бы… отсесть подальше? Мне… нужно больше места, - выдавила она охрипшим голосом.

Кирилл пристально посмотрел ей в лицо, и на его губах мелькнула тень улыбки - будто он понял больше, чем Маша хотела показать.

- Да без проблем, - легко сказал он и пересел на стул напротив.

Маша глубоко выдохнула.
- Вот так лучше. Всё… никаких глупостей. Проект и только проект.

Она открыла блокнот и, чтобы скрыть смущение, уткнулась в записи:
- Давай, описывай свой проект.

Кирилл откинулся на спинку стула, переплёл пальцы на столе и посмотрел прямо на неё. В его взгляде было что-то одновременно лёгкое и чувственное, будто он проверял, как долго Маша сможет выдержать его взгляд.

- Ну, слушай, - начал он, - у меня идея простая, но рабочая. Мы можем сделать проект о том, как современные соцсети влияют на психологию студентов. Стресс, конкуренция, сравнение себя с другими. Всё это реально актуально.

Он говорил уверенно, ровным голосом, будто уже привык, что его слушают. Каждое слово ложилось складно, и Маша понимала: он и правда умеет увлечь. Только вот беда - её глаза то и дело соскальзывали с его губ на линию челюсти, на тёмные ресницы, на чуть прищуренные глаза.

Она кивала, стараясь делать вид, что полностью сосредоточена. Но сердце всё равно колотилось слишком сильно.

- А ещё, - продолжал Кирилл, - можно добавить часть про то, как это отражается на успеваемости. Вот у меня есть знакомый - он чуть ли не сорвался на первом курсе из-за постоянного давления. Думаю, это будет хороший живой пример.

Маша поймала себя на том, что снова смотрит не на блокнот, а на его руки. Сильные, уверенные, с длинными пальцами. Она поспешно уткнулась в свои записи, сделала вид, что что-то пишет.

- Хорошая мысль, - выдавила она, чувствуя, что голос предательски дрожит. - Это действительно интересно… и актуально.

Кирилл чуть склонил голову, улыбка скользнула по его лицу:
- Ты точно слушаешь?

Глава восьмая

Когда Маша добралась до общежития, в коридоре слышались громкие голоса и смех - кто-то вернулся с пар, кто-то обсуждал сериал, кто-то ругался из-за занятых душевых. Она привычно пробралась в свою комнату, закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной, будто сбегала от шума.

Сумку бросила на стул, достала оставшиеся бутерброды, но есть не захотелось. В голове всё ещё вертелся сегодняшний вечер: библиотека, смех Кирилла, его глаза напротив, слова про то, что ей идёт смеяться. И то, как он ел её бутерброд и сказал «спасибо».

Она прошлась по комнате, включила настольную лампу, раскрыла тетрадь. Попыталась читать записи, но буквы плясали, не складываясь в слова. Стоило вспомнить его взгляд, как сердце начинало колотиться.

«Стоп. Хватит, надо как-то переключиться», - твёрдо сказала она себе, но тут же улыбнулась. Слишком яркие были воспоминания, чтобы так легко от них отмахнуться.

Позже, лёжа в кровати, она ворочалась с боку на бок. Соседка уже спала, а Маша все смотрела в потолок и ловила себя на том, что ждёт завтра - и встречи с ним.

Кирилл

Тем временем совсем в другой части города, в баре возле кампуса, Кирилл сидел напротив Артёма. Тот ухмылялся, вращая в пальцах ключи от своей машины.

- Ну что, как там твоя «ботанка»? - Артём усмехнулся. - Вижу, ты прямо ударными темпами работаешь.

Кирилл сделал глоток, откинулся на спинку стула. Улыбка на его лице была насмешливая и уверенная, но в глазах мелькнула тень усталости.

- Всё идёт по плану, - сказал он. - Через месяц ты сам увидишь, готовь машину.

- Ха, - Артём хмыкнул. - Посмотрим. Чет не верю, брат, реально не верю: девка явная нетакуся. И… - он наклонился ближе, - придется тебе громко «я чмо» при всех сказать. Не забудь.

Кирилл усмехнулся, но сжал зубы так, что скулы напряглись. Ему нельзя было проиграть. Не после того, как все шептались о его отце, о скандале, о тюрьме. Он должен снова стать главным в университете.

- Не забуду, - произнёс он холодно. - Через месяц эта девчонка будет рядом со мной.

Артём хмыкнул, стукнул кружкой о стол.
- Ну-ну.

Кирилл поднял свой бокал и, сделав глоток, вдруг вспомнил смех девчонки в библиотеке. Тёплый, звонкий, искренний… Он раздражённо мотнул головой. Это было всего лишь пари. Только игра.

Только игра.

Когда-то у Кирилла действительно было всё. Он родился и вырос в огромном доме в престижном коттеджном поселке: мраморные лестницы, бассейн, охрана у ворот. В детстве он даже не понимал, что так живут далеко не все. Ему казалось естественным, что у него есть водитель, личный тренер по теннису и репетитор по английскому.

Его отец, влиятельный губернатор, всегда был строгим, но гордился сыном. На семейных приёмах он хлопал Кирилла по плечу и представлял гостям:
- Мой наследник. Настоящий Князев.

Для мальчишки это звучало как приговор и благословение одновременно. Он должен был быть сильным, уверенным, не иметь права на слабость.

Школа для Кирилла была игрой на лёгком уровне. Учителя заискивали перед его фамилией, одноклассники держались рядом - кто из выгоды, кто из страха. Девчонки мечтали хотя бы о его внимании. А он привык к этому как к должному. Он мог позволить себе подшутить над «ботанами» или проигнорировать кого-то - и ему это сходило с рук.

Летом вся семья отдыхала за границей: отели с пятью звёздами, яхты, шопинг в Милане. Кирилл рос в уверенности, что весь мир лежит у его ног.

Но вместе с этим была и тень. Его отец всегда держал дом в жёсткой дисциплине. За любой проступок - строгий взгляд, тяжёлые слова. Кирилл знал, что отец требует от него совершенства.
- Ты Князев. Ты не имеешь права проигрывать, - повторял он.

И Кирилл не проигрывал. В спорте, в драках, в школьных соревнованиях - он всегда выходил вперёд, даже если приходилось идти по головам. Постепенно это стало привычкой: быть первым, быть сильнее, быть тем, на кого смотрят.

А потом всё рухнуло.

Скандал, расследование, громкие заголовки в газетах. Отец арестован. Дом - продан, мать не выходит в свет, друзья семьи исчезли. Те же учителя, которые раньше улыбались, начали смотреть с жалостью или холодком. Одноклассники перешёптывались за спиной.

Кирилл впервые ощутил, что мир может отвернуться. И тогда он поклялся себе: «Я верну себе то, что было. Никто не будет смотреть на меня сверху вниз. Никогда».

Иногда, особенно по вечерам, Кириллу вспоминались сцены из той жизни, что осталась позади. Всё было будто в другом мире - ярче, богаче, самоувереннее.

Огромный дом оживал вечеринками. Лето, жара, в бассейне отражаются огни гирлянд, по саду разливается музыка, на столах - элитные напитки, клубника, кальяны. Толпа «золотой молодёжи»: сыновья депутатов, дочери бизнесменов, вся местная элита.

Кирилл тогда чувствовал себя центром этой вселенной. Высокий, уверенный, в дорогих шортах и белой рубашке нараспашку, он с разбега прыгал в бассейн, выныривал под восторженные крики девчонок и принимал от друга бокал прямо в воде. Его имя звучало часто, его смех был громче всех.

- Кирилл, давай тост! - кричали парни.

Он поднимал бокал, улыбался и говорил пару слов - не важно каких, главное, что все смеялись и хлопали. Его слушали. Его любили. В тот момент он был настоящим князем своей компании.

Отец тогда ещё был во власти. И хоть самого губернатора на таких посиделках не было, все знали, кто здесь главный. «Сын Князева» - это было звучно, весомо. Этого звания хватало, чтобы любая дверь открылась.

Кирилл помнил, как вечером, после гулянки, он поднимался в свою комнату, ложился на мягкую постель и чувствовал: «Да, я лучший. И так будет всегда».

…А теперь он сидел в тесном баре у университета, спорил с Артёмом о какой-то «ботанке», и единственное, что стояло на кону, - его байк и остатки репутации.

Контраст резал изнутри.

Он сжал кулаки, вспомнив смущённый взгляд очкастенькой девчонки. Её лицо вдруг наложилось на ту жизнь - такую далёкую, но родную. И это бесило.

Глава девятая

Они вошли в аудиторию, где уже рассаживались студенты. Маше удалось занять место у окна, ближе к задним рядам, - так привычнее, безопаснее. Но Кирилл, не раздумывая, сел рядом. Его уверенность будто не оставляла ей выбора.

Преподаватель начал раздавать методички, кто-то уже раскладывал конспекты. Кирилл открыл тетрадь и сделал вид, что внимательно пишет. На самом деле он то и дело бросал короткие взгляды на Машу. Её волосы упали на лицо, когда она наклонилась к записям, и он неожиданно поймал себя на мысли, что ему нравится наблюдать за этим.

- У тебя ручка есть запасная? - наклонился он ближе, шепнув ей почти в ухо.

Маша вздрогнула, порылась в пенале и протянула ему простую синюю ручку.
- Вот.

- Спасибо, спасла, - улыбнулся он и взял так, что их пальцы чуть коснулись. Маша резко отдёрнула руку, уткнувшись в тетрадь. Щёки её вспыхнули, а Кирилл, заметив это, чуть усмехнулся, делая пометки в конспекте.

Всю пару он был идеальным студентом: кивал преподавателю, задавал уточняющие вопросы, подчеркивал важные строки. Маше оставалось только поражаться: перед ней был совсем не тот самоуверенный красавчик, которого все привыкли видеть в коридорах, а внимательный и собранный студент.

Но внутри Кирилл думал совсем о другом. Пари с Артёмом жгло, и сидящая рядом Маша и то, как она сейчас нервно кусает губу, никак не уходили из головы.

После семинара он уехал домой - в просторную квартиру, где жила его семья после того, как их вынудили покинуть особняк.

Мать, Светлана Викторовна, всегда держала лицо. Она старалась сохранить образ дамы «высшего общества»: ухоженная, в дорогих платьях, с идеальной укладкой. Но в её глазах поселилась усталость. С тех пор как мужа посадили, она словно потеряла часть себя. Иногда часами сидела с с книгой у окна и молчала.

Когда Кирилл вечером вошёл в квартиру, мать сидела в гостиной с чашкой чая. На журнальном столике лежали газеты - старые заголовки всё ещё резали глаз: «Губернатор Князев арестован».

- Ты поздно, - сказала она, не поворачивая головы. - Ты опять был с друзьями?

- В универе, - ответил Кирилл, бросив куртку на кресло.- У нас проект.

- Надеюсь, хоть учёба у тебя идёт лучше, чем остальное, - устало вздохнула мать.

Оля, его средняя сестра выглянула из своей комнаты с карандашом за ухом.
- Мам, ну хватит. Кирилл старается.

Ксенька выскочила в коридор и повисла на брате.
- Кирилл! Ты обещал помочь мне с математикой!

Он машинально потрепал её по волосам, но мысли всё равно оставались где-то в другом месте.

«Я не имею права проиграть», снова сказал он себе. Но впервые в жизни Кирилл почувствовал, что ставки начали меняться.

После ужина в квартире воцарилась привычная тишина. Ксения ушла в свою комнату делать уроки, Оля закрылась у себя с альбомом. Кирилл сидел на кухне, листая телефон, когда в дверях появилась мать. Она всё так же держала чашку с чаем, и взгляд её был тяжёлым, хоть голос оставался спокойным.

- Кирилл, - сказала она, - мы должны поговорить.

Он отложил телефон, зная, что разговоров с матерью не избежать.

- Да мама, - Я слушаю.

Светлана Викторовна присела напротив, скользнула пальцами по ручке чашки.
- Ты же понимаешь, что наша семья теперь в глазах людей не та, что раньше?

Кирилл сжал челюсти.
- Я прекрасно понимаю. Каждый день ощущаю это на своей шкуре.

- Тогда тебе нужно быть осторожнее. Ты - Князев, - её голос дрогнул, но она быстро собралась. - И ты единственный мужчина в семье. На тебе всё.

- Я знаю, мама, - хмуро ответил он. - Я стараюсь.

- Этого мало, - она подняла на него глаза. - Ты должен снова возвысить нашу фамилию. Люди должны видеть, что ты успешен, что ты лучший. Никто не должен посметь подумать, что Князевы сломались.

Эти слова ударили Кирилла сильнее, чем он хотел показать. Сколько он себя помнил, отец говорил то же самое: «Ты Князев. Ты не имеешь права на слабость». Теперь это повторяла мать, и звучало это как клятва, от которой не убежишь.

- Я верну себе всё, - сказал он глухо. - Я не собираюсь быть на вторых ролях.

Она кивнула, сделала глоток чая и встала.
- Я на тебя надеюсь.

Когда она ушла, Кирилл остался сидеть в полумраке кухни. В груди клубился гнев и усталость, но поверх всего лежало одно - тяжёлое чувство долга.

Он вспомнил ухмылку Артёма, воспоминание о ставке, и Машу - её заботу и бутерброды, её улыбку в библиотеке. Он устало потер лицо и вздонул.

«У меня нет права на поражение», - сказал он себе снова.

Но впервые эта мысль была не такой твёрдой, как раньше. Внутри что-то мешало, что-то чужое его привычному миру.

---------

В общежитии стоял привычный шум: кто-то слушал музыку на полную громкость, кто-то хохотал, обсуждая зажигательный видос из соцсети. Маша зашла в комнату, соседки еще не было, закрыла дверь плотнее, достала тетрадь и ноутбук, но мысли не складывались в слова. Всё вертелось вокруг Кирилла.

Она вспомнила, как они сидели рядом на семинаре, как он попросил у неё ручку и дотронулся до её пальцев. От этого воспоминания по телу прошла горячая волна. Вспомнила потом, как протянул ей кофе у входа. «Черт, что-то я совсем уж рассиропилась, ну красивый он, да, но не падать же к его ногам, надо брать себя в руки», - напоминала себе Маша. Но сердце всё равно предательски замирало.

Телефон завибрировал. На экране - Лика.

- Алло? - Маша попыталась сделать голос бодрым.

- Ну что, как у вас там с Князевым? - сразу в лоб спросила подруга.

Маша замялась, обняла подушку.
- Да ничего, все нормально… мы работаем.

- «Нормально»? - в голосе Лики прозвучала ирония. - Маш, ты видела себя? Ты вся светилась!

- Да ну, перестань, - Маша смутилась, поправила очки. - Просто… он ведёт себя по-другому. Не так, как все думают.

- Ага, конечно, - хмыкнула Лика. - Я таких знаю. Красавчик, харизма, весь такой «супермен». Но с ними лучше держать дистанцию.

Глава десятая

После пар Кирилл вышел во двор университета. Воздух был тёплым, студенты толпились у крыльца, кто-то смеялся, кто-то спорил. Он уже собирался идти к парковке, как на плечо легла крепкая ладонь.

- Ну что, Казанова, - раздался знакомый голос. - Как продвигается твоя миссия?

Кирилл обернулся. Перед ним стоял Артём - высокий, подкачанный, с той самой мерзкой ухмылкой, от которой хотелось дать ему в челюсть. В руках у него поблёскивали ключи от новой машины, и он ими демонстративно играл, как будто напоминая о ставке.

- Да зашибись все, - спокойно ответил Кирилл, засовывая руки в карманы. - Че ты Тема так волнуешься, скоро сам убедишься.

- Ха! - Артём фыркнул. - Смотрел я сегодня на вас на семинаре. Она же краснела, как школьница. Дело в шляпе, да?

Кирилл хмыкнул, но взгляд его на секунду стал жёстче.
- Не недооценивай её. Она не такая простая.

Артём расхохотался.
- Ты что, серьёзно? Она? Очки, тетрадки, вечно зажатая. Кир, не смеши меня. Ты же сам понимаешь - это ботанка, и всё.

Кирилл резко посмотрел ему в глаза, и Артём на миг осёкся от этого взгляда.
- Я сказал: не такая простая, - тихо повторил Кирилл.

Между ними повисла пауза. Потом Артём снова усмехнулся, но уже осторожнее.
- Ну ладно, ладно. Главное, чтобы ты не забыл, зачем мы всё это затеяли. Машина или твой байк, брат. Ты либо король, либо лох на посмешище.

Кирилл отвёл взгляд и открыл телефон, не отвечая. Артём хлопнул его по плечу и ушёл, оставив за собой запах приторного парфюма и звонкий смех.

Кирилл глубоко вздохнул, но это не заглушило мыслей. Перед глазами стояла Маша. Её пальцы, дрожащие, когда она давала ему ручку. Её взгляд, полный доверия.

«Это всего лишь пари», - напомнил он себе снова. Но внутри росло ощущение, что всё идёт совсем не так, как он рассчитывал.

Лера пришла без звонка - привычно постучала два раза и сразу вошла, проскользнув внутрь, пока Маша сражалась с чайником, который опять не хотел включаться. В коридоре кто-то гремел кастрюлями, смеялись; из соседней комнаты просачивался запах лапши и кофе.

- Ты кино мне сорвала, между прочим, - сказала Лера без злости, кидая сумку на кровать. - И даже не извинилась. Ну? - прищурилась. - Рассказывай.

Маша смутилась, поправила очки и поставила две кружки в ряд, будто так легче собраться с мыслями.
- Мы в библиотеке засиделись. Потом немного прошлись… И всё. Ничего такого, Лер.

- «Ничего такого» - это когда ты не краснеешь до ушей, - вздохнула Лера и села на край кровати. - Князев - он как собака-породы-«внимание». Где он - там толпа, где он - там истории. Ты аккуратнее, ладно?

Маша наливала чай, и ложечка дрожала о стенки кружки.
- Он не такой уж… - она подбирала слова, - не такой, каким кажется. Бывает внимательным. Спокойным. Он слушал меня на семинаре. И… сказал, что я молодец.

Лера фыркнула.
- Он всем так говорит, когда ему это нужно. Он - внешкой работает своей. Это его профессия.
Она мягче добавила: - Маш, я не хочу, чтобы тебя использовали.

- Я не ребёнок, - тихо возразила Маша. - У нас проект. Просто проект.
Она опустилась на стул напротив и упрямо уставилась в пар от кружки. - И… я ему дала бутерброд. Он, кажется, был голодный.

- О боже, - Лера закатила глаза, но улыбнулась. - Конечно, был. И конечно, именно твой бутерброд его спас.
Она вздохнула и посерьёзнела: - Слушай, правда. Я рядом. Если будет хоть что-то странное - говори мне.

Маша кивнула.
Лера поднялась, легко потрепала Машу по волосам.
- Ладно, я побежала? Завтрак первой паре. И не думай всю ночь о его ресницах.

- Я не думаю, - слишком быстро ответила Маша и покраснела ещё сильнее.

Дверь закрылась. В общежитии снова загудело, как в улье. Маша уронила взгляд в конспекты - строки расплывались, будто кто-то тихо переворачивал страницу в её голове, и там всё равно был он.

Маша проснулась от звука будильника и первым же импульсом было проверить телефон. Сообщение от Кирилла светилось вверху чата - деловое, ровное. Она почувствовала странное облегчение: «просто проект» закрепили письменно, и это давало ей островок определённости.
Она собрала волосы, надела свой уютный свитер, сунула в сумку тетрадь, ручки, флешку. Перед выходом остановилась у зеркала, поправила очки, заставила себя улыбнуться: «Ты умница. Ты справишься». И только на лестнице поняла, что снова подумала о том, как он сказал «ты молодец».

В библиотеке они снова заняли стол у окна, но вместо кипы бумаги у Маши - ноутбук и аккуратно выведенный QR-код на листе формата А4. Она закрепила его на планшете-подставке, добавив короткую надпись: «Опрос для студенческого проекта. 2 минуты - анонимно».

Кирилл сразу посмотрел на всё это и коротко усмехнулся:
- Ты, я смотрю, подготовилась как в стартапе.

- Так быстрее и современнее, - ответила Маша спокойно. - Люди сами сканируют, данные падают в таблицу. Ничего не потеряется.

Он кивнул. Внутри отметил, что у неё в голове порядок, но вслух не сказал.

Потом все обсудив, они вышли в коридор. Кирилл держал планшет с QR-кодом, словно рекламный баннер. Его вид сразу привлёк внимание группы девушек из медиаклуба.

- Кирилл, привет! - одна из них замахала рукой. - А это что у тебя?

- Опрос, - сказал он ровно, но с той самой полуулыбкой, от которой они засуетились. - Две минуты времени. Наведи камеру - и готово.

Телефоны подставили почти мгновенно. Девчонки склонились рядом, кто-то даже заинтересовано спросил:
- А что ты потом с этим сделаешь?

- Статистика, - пожал плечами он. - Для проекта.

- Ну, если это твой проект… мы всё заполним! - воскликнула другая и, смеясь, склонилась к экрану.

Маша стояла чуть в стороне с ноутбуком. На экране таблица оживала: новые строки появлялись одна за другой, зелёные квадратики отмечали прогресс. Её сердце билось быстрее - всё работало так, как она задумывала.

Глава одиннадцатая

Зал гремел музыкой и ударами шаров. Маша уже привыкла к ритму игры, её броски стали увереннее. Кирилл наблюдал за ней, иногда поправлял, и это придавало ей смелости.

И тут к их дорожке подошли трое парней. Маша сразу их узнала - именно этих она видела в университете рядом с Кириллом. Тогда, когда она впервые попалась им на глаза, они смеялись и переглядывались.

Один из них, высокий и уверенный, шагнул вперёд и протянул Кириллу руку:

- Здорово, Кир. Вот это совпадение.

Кирилл пожал руку спокойно, но без особой радости. Остальные двое тоже кивнули, обмениваясь рукопожатиями и перекинулисьс ним парой фраз про учёбу и тренеру по теннису.

Маша чувствовала на себе взгляды: особенно пристально её рассматривал тот самый первый. В его взгляде было что-то двусмысленное: насмешка и интерес одновременно. Остальные скользнули по ней глазами - коротко, с ухмылкой, будто проверяли реакцию.

Маша в этот момент стояла чуть позади, прижимая шар к бедру. Друзья Кирилла еще раз скользнули по ней взглядами и отвернулись. Она уловила их взгляды - лёгкие, но насмешливые, будто в их глазах она не подходила Кириллу ни по уровню, ни по виду.

Высокий брюнет заметил её взгляд и не стал скрывать интерес. Он несколько секунд рассматривал Машу слишком пристально, отчего она смутилась и поправила очки.

- Ты представишь нас? - спросил он Кирилла с невинной улыбкой.

- Маша, - сказал Кирилл спокойно. - Мы вместе работаем над проектом.

- Очень приятно, Артем - протянул брюнет и чуть приподнял бровь. - У тебя хороший вкус, Кир.

Кирилл не ответил, только чуть напряг челюсти.

- Алекс, - сказал один из троицы. - А это Глеб.

Маша смутилась, прижала шар к себе и старалась не смотреть им в глаза.

Когда подошла её очередь, она сделала вдох, сосредоточилась и бросила шар. Тот покатился прямо по центру и сбил все кегли разом.

- Страйк! - не удержался кто-то из соседей, и зал гулко отозвался аплодисментами.

Маша заулыбалась, не веря в свой успех. Кирилл кивнул коротко, но с одобрением.

А троица тоже зааплодировала. Артем похлопал громче всех, с улыбкой сказал:

- Красиво. Молодец. Не ожидал.

От этих слов Маше стало не по себе - комплимент звучал слишком назойливо. Она пробормотала «спасибо» и поправила очки.

Кирилл тут же шагнул ближе, будто ставя невидимую черту.
- Мы продолжаем игру, - сказал он холоднее, чем прежде.

Парни отошли к своей дорожке, но взгляд этого Артема ещё раз скользнул по Маше - долгий, с тенью зависти и вызова Кириллу.

Музыка в боулинге гремела, смех и аплодисменты перекатывались от дорожки к дорожке. Кирилл держался сегодня как настоящий кавалер: то подавал Маше шар, то уступал очередь, то отпускал короткие, но добрые замечания. Его друзья - та самая троица, что всегда была рядом, - перекидывались с ним шутками, иногда громко смеялись, вспоминая какие-то истории из универа.

Маша пыталась сосредоточиться на игре, но каждый раз чувствовала на себе чьи-то взгляды. Особенно пристально её изучал высокий из троицы - этот мерзкий Артем, который, как она помнила, когда-то стоял рядом с Кириллом в коридоре. Его взгляд был тяжёлым, внимательным и неприятным. От него хотелось отвернуться, но он возвращался снова и снова.

Маша сделала вид, что ей нужно в уборную, и быстро вышла из зала. Хотелось хоть немного отдохнуть от шума и внимания.

В коридоре

Она задержалась у зеркала, умыла руки холодной водой, вдохнула глубже и уже собиралась вернуться. Но едва открыла дверь, дорогу ей преградил Артем.

- Куда торопишься, Машааа? - протянул он её имя немного тягуче.

Она вздрогнула.
- Мне надо доиграть нашу партию с Кириллом, - спокойно сказала она, стараясь пройти мимо.

Он засмеялся коротко, с издёвкой:
- Ваша партия с Кириллом… Это очень важно. Особенно для меня.

Маша нахмурилась, пожала плечами и снова попыталась пройти. Но он не отступил, шагнул ближе, прижав её к стене коридора.

- Ну подожди. Мы ещё не договорили.

- Я не разговариваю с незнакомыми или малознакомыми, - твёрдо ответила она.

- А, - он склонил голову, усмехнулся, - ну так давай познакомимся поближе.

Он придвинулся ближе, наклонился так, что Маша почувствовала его дыхание на щеке. Его нос скользнул почти у её кожи, он шумно втянул воздух и провел кончиком носа по щеке МАши, и она поёжилась.

- Не хочу я ни с кем знакомиться. И тем более таким образом, в таком месте. Меня Кирилл ждёт, - отчеканила она, упираясь ладонями в его грудь.

- Кирилл подождёт, - ухмыльнулся он. - А ещё лучше присоединяйся к нам. Мы гораздо веселее его.

Он ещё ближе подался к ней, и Маша резко оттолкнула его.
- Что ты дергаешься? Нафига тебе этот Князев? Он больше ничего не может. Он никто.

- Это ты никто! - выкрикнула Маша и со всей силы топнула его по ноге.

Он вскрикнул:
- Дура! Ты что творишь?!

И в ту же секунду его резко откинули в сторону. Перед Машей встал Кирилл. В его глазах горел гнев, но на лице играла улыбка, от которой хотелось спрятаться.

- Ты потерялся, Тема? Маму ищешь? - сказал он мягким, почти ленивым тоном.

- Да иди ты, Князь, - прохрипел тот, краснея от злости.- Я просто спросил, нормально ли ей. Она какая-то заполошная шла.

- Ничего я не была, - резко сказала Маша, поправляя волосы и стараясь отдышаться.

Кирилл посмотрел на него ещё раз, взглядом будто ставя точку.
- Ну что, Маша, пойдём доиграем.

Он повёл её обратно в зал.

Настроение у Маши упало. Она уже не могла так свободно смеяться. Но Кирилл держался ровно, с той же галантностью, и игра продолжилась. Ей даже удалось ещё раз выбить страйк, и Кирилл громко зааплодировал. С соседней дорожки тоже похлопали - в том числе и тот, кто недавно зажимал её в коридоре. От его «браво» у Маши внутри всё сжалось.

Потом они съели пиццу. Кирилл шутил сдержанно, Маша отвечала, но внутри была усталость от напряжения.