Метеор перемен

Глава 1. Сестра

90-е годы, Подмосковье

Ксения Беловодская

Вы хотели встретить прекрасного принца? Мечтали об эталоне мужской красоты? Или просто искали свою вторую половинку хоть раз? Тогда вы меня не поймете...

Я просто хотела жить благополучно: выкупить собственную точку на рынке и не влипнуть в неприятности, а получила головокружительные космические приключения, на которые меня толкнул страх за похищенную младшую сестру. Не могла я бросить Сашу в беде, а потому готова была рискнуть собственной жизнью ради ее спасения. Ведь мы с ней еще в детстве поклялись, что всегда будем, как мушкетеры, крепко стоять друг за друга.

О, нет, в отличие от многих моих сверстниц, на все готовых ради знакомства с иностранцем, я не грезила о заграничном “принце”. Представить не могла, что однажды красавчик из солнечной Бразилии или туманного Альбиона переступит порог старенького родительского дома. Что бы мог забыть в нашей глуши какой-нибудь посол? Ровным счетом ничего! Но судьба умеет пошутить, с чувством юмора у нее все в полном порядке. Так и появился с ее легкой руки на моем пороге один упрямый рейнджер, да не из Техаса, а из далекой неизведанной галактики.

С чего же началась эта невероятная история и чем она закончилась? Прошу, я уже готова рассказать…

Тссс, это секрет, только для вас.

Тот день ничем не отличался от привычной серой и унылой череды дождливых весенних будней. Выглянув в окошко битком набитого автобуса, я узрела не самый живописный пейзаж. Попросила водителя затормозить перед поворотом в тупик, чуть не доезжая до конечной остановки. Брезгливо поморщилась, представляя, на какую грязную хрюшу я стану похожа минут через пять, и вышла из автобуса.

Вроде город, а стоит отъехать подальше от центра, как сразу дорога превращается в типичную весеннюю размазню с поплывшей дорогой и разлившимися лужами. Вот правильно я сделала, что выбрала симпатичные ядовито-розовые резиновые сапоги. В утешение подумала еще и о том, что они прекрасно подходили к синим джинсам и стеганой куртке с белыми полосками на рукавах. Этакий яркий акцент в заурядной внешности. Стильные обновки – это наше все. Лучшие друзья девушек, на которых не проливается дождь из бриллиантов. И все же жаль, что как только я ступила в колею, миленькие сапожки стали грязно-серыми.

Мы с Сашей не виделись пару месяцев. Я снимала комнату в коммуналке рядом с рынком, а сестра осталась в родительском доме. Маленьком, деревянном, построенном еще в довоенный период. Там выросло несколько поколений нашей семьи, да и я сама провела в нем все детство и школьные годы. Потом переехала в студенческую общагу. Думала, выучусь на инженера-конструктора, получу диплом и устроюсь на непыльную работу в какой-нибудь НИИ. Но куда там... Стоило мне помечтать о прекрасном, как великая страна с треском развалилась, и множеству людей пришлось в буквальном смысле бороться за выживание.

Мама больше не могла работать на стройке по состоянию здоровья, а Саша еще ходила в школу. В тот момент мне пришлось бросить учебу и тягать тяжеленные баулы с турецким ширпотребом, который хлынул в страну. Осталась я с неоконченным высшим образованием. Невеста без места, как меня подразнивала соседка баба Клава. Даже собственной торговой точкой не обзавелась. Пришлось мне делать выбор – идти в услужение к Любаше, хозяйке шести палаток, которой поставлял товар турецкий хахаль, или оголять прелести перед Ашотом, рядом с которым даже стоять было противно.

Я предпочла вариант, который мне давал хотя бы иллюзию свободы и независимости, не заставлял ни перед кем унижаться. Любаша – баба толковая и деловая. У нее всегда все на мази и на первом месте деньги, а не сальные шуточки. Она сама договаривалась и с бандитской крышей, и со всякими службами, являвшимися по наши души насчет поборов.

Мое дело было нехитрое – с раннего утра до позднего вечера в палатке проторчать, да как можно больше товара покупателям впарить. А среди них не все доверчивые простаки. Порой попадались такие занозы… Ужами на сковороде готовы были извернуться, лишь бы цену сбить, да по дешевке забрать то, чем я потом и кровью на еду и проживание семьи зарабатывала. Некоторые и того хуже, приглядывали, чего бы спереть под шумок. На таких кадров спустя пару месяцев в торговле у меня глаз был наметан, я их на подходе разворачивала, не позволяя запустить загребущие ручонки в импортное шмотье.

А Саша… Ну, что с нее взять? Малахольная она и легкомысленная. Ветер в голове. Сто раз ей говорила, бросай ты институт туризма. Какие в наши времена путешествия? А она заладила, мол, устроюсь в дорогую гостиницу, выйду замуж за богатого иностранца. Я только посмеивалась над ее наивными мечтами. Говорила, это тебе проще без диплома сразу на панель идти. В валютную категорию, так сказать. А Сашка мне на полном серьезе выдавала: дескать, там лютая конкуренция и она не потянет с городскими фифами бодаться. За любого, даже самого затрапезного посла из Гондураса, и убить могли ушлые девки. Стоять за стойкой в гостиничном холле и выдавать ключи постояльцам по-любому безопаснее для жизни и здоровья.

И что же по итогу? Вместо заграничного посла нашла Сашенька ухажера из городских бандюков. Толстенный боров ростом под два метра. Да уж, хорош кавалер. Без мата, пожалуй, и двух слов не свяжет. И ладно бы еще тот Колян осыпал мою сеструху долларами и бриллиантами. Так нет же, у этого жлоба зимой снега не допросишься. Мне приходилось помогать ей тянуть лямку с учебой. Институт перевели на платную основу, а бросать его Сашка наотрез отказывалась. Мечта об иностранце оставалась для нее всего дороже, видать, мало было надежды на отечественного бандюка. Колян был ей нужен, чтобы домой подвозил на крутом “Мерсе”, да по городу с ним неплохо пройтись подружкам на зависть.

Глава 2. НЛО

Притащилась домой, шлепая по лужам, вся по уши грязная, как бродячая собака, и чувствовала себя не лучше той, побитой и одинокой, а еще ужасно беспомощной.

Завтра воскресенье, будет самая бойкая торговля. Любаша меня не отпустит ни под каким предлогом, только если выловят труп сестры из речки или лесного болота – тогда уважительная причина. Как бы я ни отмахивалась от плохих мыслей, они все равно продолжали брать штурмом мою голову. Кадры из хроники происшествий, только с Сашей в роли истерзанной садистом жертвы, сменяли один другой, подобно школьным слайдам. Казалось, мое сердце вот-вот разорвется на части. Пришлось просить у бабы Клавы таблетку Валидола, чтобы его хоть немного успокоить – в принудительном порядке.

Напрасно я понадеялась, что уборка по дому немного меня отвлечет и успокоит. Но и держать в холодильнике тухлятину было нельзя. Поэтому я все помыла и почистила. Еще в советские годы в наш дом провели газовое отопление по дедушкиной льготе. Я проверила котел, чуть увеличила температуру, в комнатах быстро потеплело. Подогретый чай тоже помог согреться, но меня продолжал пробивать озноб – теперь уж точно не от нервов, а от холода.

Вместо того, чтобы утешать единственную оставшуюся рядом с ней хозяйку, Леся лежала у двери, повернувшись ко мне пушистым хвостом, и то и дело принималась скулить. Да еще так заунывно, что сердце кровью обливалось. Не выдержав, я открыла кухонную дверь и выпустила собаку. Пусть бегает по коридору. Может, снова с тоски примется драть когтями входную дверь. Одной царапиной больше, одной меньше. Какая мне теперь разница?

Вот и осталась я одна тут на хозяйстве и при наследстве. С тремя полушерстяными коврами, кучей шмотья, набором эмалированных кастрюль и сервизами из фарфора и хрусталя. Комплект из шести чашек с блюдцами, расписанных вручную, кто-то подарил нашим с Сашей родителям на свадьбу. Яркие красные маки просвечивали сквозь ребристое стекло кухонного навесного шкафчика, навевая мистическую, неуемную тоску.

Чтобы не слышать собачий плач, я включила телевизор на музыкальный канал. Заграничная рок-группа уныло завывала про ветер перемен, или мне с расстройства любой звук напоминал скулеж Леськи. Но в звенящей тишине, которую разрезали протяжные тихие “У-у-у”, “У-у-у”, я побоялась просто чокнуться. Тогда уж точно некому станет заботиться о собаке, чистоте в доме и любимых маминых цветах в саду.

За окном стемнело. Фонари на тупиковой улице горели через один и вполсилы. Возле нашего дома получился темный промежуток. И мне почему-то не хотелось включать зеленый абажур. Я сидела у окна, смотрела на луну и звезды. Ждала обещанный метеоритный дождь. Наивно, как верящая в сказки маленькая девочка, думала, вот сейчас по небу пролетит падающая звезда, и я загадаю желание, чтобы сестра вернулась живой и невредимой. Ну вдруг оно возьмет и сбудется. Не на пустом месте рождаются старинные народные поверья.

Леся перестала ныть. Я подумала, а может, собака заснула. Почти сразу после этой мысли сквозь бодренький музон я каким-то чудом услышала, как что-то где-то шмякнулось. Вскочила с кухонного стула как подорванная и побежала на звук. Подумала, только бы спятившая от тоски по хозяйке собака не разбила бордовую вазу из богемского стекла, чей-то подарок не помню на какой праздник. Я пешком ходила под стол, когда эта ваза появилась в нашем доме и поселилась на комоде в гостиной. Мама завещала нам беречь ее наследие, поделить все поровну и мирно, а не грызться за каждую тарелку, как некоторые дети после смерти родителей. Потому я дорожила любой вещью в доме вплоть до потрепанного плюшевого енота. Все здесь было мне дорого как память.

Оказалось, что в попытке залезть под низкую кровать в комнате хозяйки, Леся откинула задней лапой тапок, и тот ударился о шкаф. Никаких разрушений, все ценные вещи на месте. Я не сразу поняла, зачем собака рвется под кровать. Она сдвинула тонкий половик, скребла когтями по выкрашенным в коричневый цвет доскам. Все же девица-детектив явно не мое призвание. Первая мысль у меня была о конфетах или фантиках. Саша с детства привыкла тащить карамель в постель, складывать под подушку и сосать по одной перед сном. Конфета могла провалиться между стеной, на которой висел узорчатый ковер, и кроватью, или собаку привлекал пахучий фантик.

– Леся, фу! – я стала прогонять собаку, но та не слушалась.

Пришлось огреть ее по морде лосинами сестры, но и это не помогло. Леся будто бы спятила. Начала громко лаять, ругаться на меня. Дескать, не мешай, я тут занимаюсь важным делом. Чем гонять, лучше помоги. Разозлившись на себя, что плотно не прикрыла дверь в комнату, я опустилась на четвереньки и заглянула под кровать. Там что-то мигало, похожее на мобильник. Подумав, что Саше подарили какую-нибудь Моторолу, я вооружилась ее тапком и вытолкнула из-под кровати вибрирующую штуковину со светящимися синими полосками по краям.

Леся с громким и яростным лаем запрыгала вокруг нее. Она то припадала на передние лапы и тянулась мордой к странной вещице, словно примеряясь ее схватить и разгрызть, то отскакивала назад.

А я в растрепанных чувствах смотрела на то, что мы нашли под кроватью, и не решалась взять это в руки. А вдруг оно взорвется?

В газетной и телевизионной рекламе я видела разные модели сотовых телефонов, пейджеров и музыкальных плееров. Ни одна из них не была похожа на неизвестный прибор.

Леся зацепила его лапой, и он ярко засветился. Из центра штуковины вытянулся синий луч, развернулся полукругом, и в нем замелькали непонятные символы, как в бегущей строке телевизионных субтитров, только быстрее. Они не были похожи на китайские иероглифы или на турецкие буквы. Я достаточно насмотрелась надписей на бирках и этикетках, чтобы на глаз отличать. Выходит дело, штуковина импортная, да еще из какой-то дальней дали, откуда не поставляют товар на вещевые рынки и на всякие там Горбушки с электроникой. Дорогущая, наверное. Не могла же сеструха завести тайного богатого кавалера.

Глава 3. Гость из космоса

В коридоре воцарилась зловещая тишина. Я слышала только взволнованное пыхтение собаки, привязанной к крюку настенной вешалки, и едва различимое далекое гудение телевизора, который забыла выключить в панической спешке. И вот мы дождались не самого желанного момента. Ступени крыльца заскрипели под чьими-то ногами. Меня напрягло то, что шаги были тяжелыми, непохожими на поступь хилых инопланетных недомерков. Как будто к нам в гости топал амбал сродни Коляну.

Леся залаяла и рванулась к двери. А ведь я надежно ее привязала, на несколько узлов, но карабин поводка предательски раскрылся. Дальше все происходило так быстро, что я даже не успела попытаться вернуть собаку.

Дверь распахнулась с легким треском сломанной защелки замка и выдранной щеколды. На пороге предстал какой-то робокоп в шлеме и доспехах из черной стали. На них блестел свет ожившего фонаря, обрисовывая контуры вполне себе человеческого тела, не имеющего ничего общего с гуманоидами из телевизора. Высокий, статный мужик. Прям герой из фантастического боевика. Встретила бы его на Арбате – взяла бы автограф и сфоткалась на память, может и рискнула бы номерок стрельнуть. Но сейчас у меня по плану был один аттракцион – на выживание, а не для развлечения.

Выскочив из пустой ниши, которая раньше была приспособлена под шкаф, я с мощного размаха огрела незваного гостя старинным тяжелым топором по голове. Мотоциклетный шлем точно бы не выдержал такого мощного удара, а от головы робокопа топор отскочил, вырвавшись у меня из рук. Повезло, что не огрел меня обухом по макушке. Амбал в неуязвимых доспехах отбросил его на лету, а кочергу я и поднять не успела. Пришелец схватил меня за грудки, прижал к стенке и захрипел противным механическим голосом:

– Абиррад тайнкорма жеготанек шеиколд ароро обологс! – язык прозвучал незнакомо и зловеще.

– Чего? – пересилив страх, процедила я сквозь зубы.

Не понимала, он говорит по-турецки или нет? Неужели сюда явился женишок Любаши, чтобы меня разыграть? Они с Сашкой сговорились, что ли?

– Кампш! Камонпош! Упш! Щкевальш! Ршетрн! Унеке! Велмш! – темное стекло шлема приподнялось, и я увидела сердитое лицо молодого мужчины, который орал на непонятном языке и, по всем признакам, ждал от меня понятного ему ответа.

– По-русски можешь говорить? – я заглянула в его темные глаза, ища проблески разума.

На маньяка вроде не тянул. Значит, все-таки розыгрыш. А Сашка, небось, за дверью на улице стоит. С Любашей вместе. И на чем они прилетели? На новом бесшумном вертолете с невидимым винтом?

– И отпусти меня, – я замахала руками, хлопая по пластинам доспехов на мужских руках. – Мне больно.

Приврала немножко, больно могло быть разве что синтепону внутри моей куртки. Но турок или кто-то там понял, о чем я его прошу. Отпустил и сделал шаг назад. Как регулировщик на перекрестке, жестом показал, что бежать на улицу не стоит.

Незваный гость хлопнул по шлему, в районе правого уха, потряс головой. Раздался тихий щелчок, мужчина кашлянул и заговорил по-русски.

– Снова барахлит универсальный переводчик, – недовольно проворчал он и обратился ко мне. – Не бойся, человеческая женщина, я не причиню тебе вреда.

– Да кто ты такой? – его странные слова напугали меня больше, чем если бы он сказал, я от бати Хрюнделя, пришел забрать долг твоей сестры.

– Нирлан с планеты Семанс. Я космический… – он прислушался к звукам из телевизора, – рейнджер.

– Рейнджер? – повторила я заплетающимся от переживаний языком. – Как Крутой Уокер из Техаса?

– Почти, – мужчина улыбнулся, радуясь тому, что мы начинаем понимать друг друга.

– Но в таком случае ты должен быть на страже закона и порядка, а не похищать ни в чем не повинных девушек, – возмущенно заголосила я и попыталась лягнуть его в голень. – Это ты украл мою сестру?

– Нет, – незваный гость приподнял руку и расправил пальцы, пытаясь сориентироваться в привычных мне жестах по подсказкам автоматического переводчика. – Я никого не похищаю. Выслеживаю преступников. Твою сестру похитили космические пираты.

– А на кой она им сдалась? – рейнджер потопал в Сашину комнату. Я включила свет в коридоре и пошла за ним. – Что, на просторах вселенной перевелись симпатичные девчонки? Или у вас там мода на инопланетянок, как здесь у нас на иностранцев?

С улицы прибежала Леся и как ни в чем не бывало потрусила за нами, виляя хвостом. Собака вела себя так спокойно, будто бы гость из космоса явился по моему приглашению и был другом семьи, а не посторонним типом, от которого надо охранять дом с хозяйкой вместе.

– Вариантов много, и все они могут быть для тебя неприятны, – мужчина обернулся с тихим вздохом.

Я увидела, что щетина у него на лице не просто темная, а темно-фиолетовая. Пряди волос, упавшие на лоб из-под шлема, оказались того же экзотического цвета. Нет, я видела в метро крашеных панков, но у тех были цветные только волосы, а не трехдневные проростки усов и бороды. Такую мелочь нормально не прокрасить даже в дорогом салоне красоты.

– Говори прямо, не томи, – я подтолкнула его к честному ответу. – Что пираты сделали с моей сестрой? Знаешь, за этот сумасшедший день я успела ко всему подготовиться, даже к самому худшему.

– Сами пираты ничего с ней не сделают, – рейнджер замер на пороге комнаты, опершись локтем о дверной косяк. – Они похитили твою сестру либо по чьему-то заказу, либо для продажи на черном рынке. А вот куда она попадет – это другой вопрос, как любите говорить вы, земляне. На невольничий аукцион, где богатые господа выбирают наложниц. К преступным ученым, которые проводят запрещенные мучительные опыты над разумными существами. Или на праздничный стол для пиршества представителей хищных рас. Первый вариант можно назвать самым щадящим, но все зависит от покупателя и покорности твоей сестры. Тем рабыням, которые оказывают сопротивление, по заказу новых хозяев стирают память и внедряют чипы подчинения. Превращают их в существ, лишенных собственной воли и практически неспособных разумно мыслить.

Глава 4. Отправляемся в полет

– Приготовься. Мы идем на взлет, – посмотрев на меня, заботливо сказал Нирлан. – Стартовать с планетарной поверхности всегда сложнее, чем из нижних слоев атмосферы. Но я постараюсь вырулить аккуратно, так ведь у вас говорят?

Он будто случайно коснулся моих пальцев, пока регулировал наклон подлокотника. Понятное дело, что я не стала поднимать истерику с воплями по поводу вторжения в личное пространство. Простой знак внимания успокаивал, а со стороны красивого парня был приятен вдвойне.

Надо было смотреть вперед, за лобовое стекло, чтобы не прозевать, когда мы начнем рассекать облака, но я не отводила глаз от того, кому сдавалась в добровольное похищение.

У Нирлана был на редкость благородный профиль, как у статуи античного божества. Подумала, а не мешало бы его покрасить. Нет, не целиком подогнать под светлый мрамор, а только сбрить щетину и придать волосам нормальный человеческий тон. Сделать его шатеном или брюнетом. И то и другое должно было ему пойти. Парикмахерша Верочка, которая прекрасно делала осветление без тошнотворной желтизны, с первого взгляда выбрала бы для него нужный оттенок.

Что же, у каждого свой талант. Моя фантазия не отличалась богатством и яркими мечтами. Поцелуи и обнимашки с мальчиками из музыкальных групп не в счет. Я тогда училась в школе, на меня еще не успела всей тяжестью навалиться взрослая ответственность, похожая на серую и липкую демисезонную грязь.

Но вот что странно, оказавшись в этой ситуации – ненормальной с точки зрения любого, кроме психа, я словно сбросила с шеи удушающий камень, который тянул на дно. Вспомнила, что мне еще огого сколько до тридцатника, рано думать как потрепанная жизнью тетка. Почувствовала себя этакой Му-му из детской мечты, которая спокойно себе выплыла на берег, плюнула на чокнутого садиста Герасима и отправилась на поиски новых, адекватных хозяев. Так и я мчалась в бескрайний космос навстречу новым приключениям.

Не упустила взглядом проход через толщу облаков: это было завораживающе красиво и от ощущения невероятной скорости захватывало дух. Круче, чем высунуть голову из мчащейся по шоссе машины. Здесь так не выйдет, ее оторвет в долю секунды.

А потом перед нами разлился темный космический океан с миллиардами звезд. Казалось, мы по нему не летели, а плыли. Адреналин в крови стал падать, будоражащее чувство драйва затихать. Я даже почувствовала легкую сонливость. Наверное, организму не терпелось отдохнуть от стресса. Но я не уступала и, устало хлопая отяжелевшими веками, продолжала всматриваться в звездную даль. Нирлан молчал, управляя кораблем, и я не знала, о чем еще могу его спросить. Но вдруг меня как будто Леська прихватила зубами за ногу, так она любила делать в щенячестве. Притаится за креслом, выскочит на первого, кто близко подойдет, и хвать!

– Как там моя собака?! – я бы подскочила, если бы могла хотя бы на миллиметр приподняться с кресла, тесно подстроившегося под мои не совсем модельные формы. – Она могла испугаться с непривычки и пораниться при взлете.

Правильнее было бы обругать саму себя грязными словами из наших и американских фильмов. И вопрос должен был звучать иначе: “Как я могла забыть про Лесю?” Тоже мне, нашлась хорошая хозяйка. Залюбовалась на героя фантастического боевика. На облака, на звезды. Улетела не только с родной Земли, но и из реальности. Может, если откроется дверь в коридор и я смогу вылезть из прилипчивого кресла, то увижу размазанную по стенкам окровавленную рыжую шкурку? Какой ужас!

– Посмотри, – от спокойного и уверенного мужского голоса мне сразу полегчало.

Перестали мелькать в голове мысли, похожие на дрожащие кадры из фильма про маньяка-расчленителя. На служебном корабле рейнджера все должно быть под контролем. Собака куда более ценный член экипажа, чем я. Она свидетель преступления, поэтому Нирлан должен заботиться о сохранности ее жизни.

Крутой парень с далекого Семанса (наконец-то вспомнила, что его планета называется не Сириус) включил один из темных экранов непонятного мне назначения, и я убедилась в том, что не зря думала насчет скрытых камер в каждом углу.

Леся спала на подстилке, пристегнутая к полу широкими ремнями. Я видела, как вздымаются ее бока. Она дышала и кончик язык был высунут. Ухо шевельнулось во сне.

– Бортовой помощник впрыснул собаке безвредное успокоительное и зафиксировал ее для подстраховки, – объяснил Нирлан.

– Спасибо, – поблагодарила я его, при этом тайком ругая себя.

Кто тут думал об ответственности пару минут назад? Не знаете такую безалаберную девицу?

– Помощник? – я удивленно спросила, продолжая смотреть на показывающий собаку экран. – Мы не одни на корабле?

– Это маленький робот-компаньон, в данный момент он выполняет функцию своеобразного дополнения к системе управления кораблем. Два искусственных интеллекта связаны, – Нирлан вопросительно посмотрел на меня и улыбнулся. – Надеюсь, тебе все понятно… То, как я объясняю. Стараюсь проходиться по доступному минимуму, чтобы не утомлять тебя непонятными терминами и их долгой расшифровкой.

– Да, я сейчас не в том состоянии, чтобы запоминать лекции, – я сделала паузу, подавляя зевок. – Могу под них только заснуть. Вот как Леся.

– Пока собака крепко спит, мы можем использовать возможность заглянуть в ее память, – предложил Нирлан и стал ждать моего согласия как ее хозяйки.

– Давай попробуем, если это ей не навредит, – я решила рискнуть.

Глава 5. Робокот

Наверное, не прошло и минуты мучительного и тревожного ожидания помощи, и вот, плавая в мысленном вязком мареве, я почувствовала странное прикосновение. К моему затылку прильнуло что-то мягкое, но холодное. Маленькие ладошки стали поглаживать мне виски, и сразу же в голове прояснилось, а из тела начала уходить противоественная расслабленность.

Я смогла приподнять руки, отделить от ладони жвачку и скатать ее пальцами, не зная, куда пристроить. Лепить к креслу, как школьники к сиденьям в автобусе или трамвае – нет, так нельзя. Что обо мне подумает гость с далекой и гораздо более технически развитой планеты? Что я какая-то свинюшка, привыкшая везде мусорить и превращать окружающий мир в помойку?

Бортовой помощник, который к моему приятному удивлению, оказался вовсе не ходячей грудой железа, отлип от моей головы, как только мне стало не просто лучше, а совсем хорошо. Я не могла понять, откуда взялось чувство беззаботного детского счастья. Но оно владело мной, заставляя сердце отбивать не испуганно-заполошный, а бодрый и веселый марш первомайского шествия, запомнившийся мне с малых лет.

– Я не мог самостоятельно помочь тебе, – вернувшись в кресло пилота, извинился Нирлан, – отрегулировать твое психоэмоциональное состояние. У меня получилось бы лучше, чем у Бобса, ты бы практически ничего не почувствовала, просто успокоилась и захотела спать. Похожее влияние люди называют гипнозом. Но я потерял способность к эмпатии после того, как получил травму головы в перестрелке с пиратами. Это случилось, когда погиб мой напарник.

– Он милый… Твой помощник, – я не хотела, чтобы Нирлан грустил, вспоминая худшие моменты жизни.

Тот, кто парил перед нами в воздухе, был похож на милого рыжего котика, одетого в белый космический скафандр. Большую голову защищал светлый округлый шлем, из которого забавно торчали маленькие треугольные ушки. Сквозь прозрачное стекло четко просматривалась миленькая мордочка. Робокот дружелюбно улыбался, топорща белые усики, и не моргая смотрел на меня неестественно яркими зелеными глазами. Растопырив пальчики коротких лапок, он повиливал полосатым хвостом. За спиной у необычного робота висело что-то вроде реактивного ранца, благодаря чему малыш мог летать.

– Бобс достался мне в наследство от напарника, – тихо сказал Нирлан с тоской в голосе.

Рейнджер снова заговорил с бортовым помощником. О чем-то спросил на непонятном для меня языке.

Симпатичный механический котик неуверенно развел лапками, быстро лопоча в ответ, и вдруг взвизгнул, словно его прищемили, хотя он висел в свободном пространстве. Никто из нас двоих к нему даже не притрагивался. Честно скажу, мне хотелось его потискать, он казался мягким на ощупь, как набитая пухом зимняя куртка.

Нирлана расстроил его ответ. Рейнджер обреченно вздохнул и уткнулся в панель управления, проверяя сводки бегущих строк и внимательно изучая схемы.

– Что случилось? О чем он тебе наболтал? – я начала злиться на Бобса.

Вдруг у робокота возникли неполадки и он наговорил Нирлану всякой ерунды?

– Можешь сказать? – не нравилось мне молчание мужчины. – Или это секрет космического масштаба?

– Не секрет. Просто ты не сможешь помочь в устранении технической неисправности.

– Давай мы для начала посмотрим, чего стряслось на твоей посудине. Может, я еще как помогу, – я решительно встала из кресла. – Баба Клава тоже говорила, что телевизор того… сдох, короче. А надо было его просто нам вместе чуть посильнее стукнуть и пару раз встряхнуть.

Нирлан посмотрел на меня в легком шоке. Бедняга, похоже, представил этакую Дусю-агрегат из песни. Подумал, как я буду встряхивать корабль. Чего доброго, еще переверну вверх днищем от чрезмерного усердия. И у кого, спрашивается, из нас двоих сверхчеловеческая сила?

Он все-таки рискнул пойти со мной в технический отсек, не предпочел засунуть меня в криокамеру или нечто подобное, как буйную и особо опасную. Бобс полетел впереди. Мы прошли мимо спокойно спящей Леси в самый конец коридора, куда-то в хвост корабля.

– В системе охлаждения гипердвигателя снова протечка, а на корабле закончился специальный герметик для резины из лаондотского интева, – объяснял на ходу Нирлан. – Нужно было пополнить запас необходимых средств, но после всего случившегося я забыл об этом. И в памяти бортового помощника произошел сбой. Бобс наделен способностью испытывать примитивные чувства. Он был очень привязан к своему владельцу.

– Я сочувствую Бобсу тоже, как и тебе. Надеюсь, он меня слышит и может понимать, – я забежала вперед и заглянула в “лицо” робокота сквозь стекло шлема, подарила ему тонкую сострадательную улыбку.

Механический котейка улыбнулся в ответ, поведя ушами.

– Загружу в его память информацию о твоем языке – и вы сможете общаться, – дал обещание Нирлан. – Мы пришли на место.

Он с легкостью открыл огромную стальную дверь, которая, наверное, была толще, чем в банковском хранилище. Я не смогла ее сдвинуть хоть на сантиметр, взявшись за выступ обеими руками и навалившись всей тяжестью.

– И что тут протекает? – я ожидала ступить в озеро, разлившееся по колено.

Так не раз бывало в затопленной ванной коммуналки, когда ее занимал пьяный сосед. Здесь я не увидела даже маленькой лужицы. Идеально чистые, без копоти и грязной смазки, агрегаты и провода. Что-то тихо шуршало глубоко внутри вращающегося кольца, похожего на гигантский мельничный жернов, пребывающий в непрестанном движении. Я могла видеть только его испещренный странными зазубринами край, все остальное скрывалось за резиновыми складчатыми пластами.

Глава 6. Неоновый город

До прибытия на жабью планету я успела поболтать с Бобсом, который закидал меня кучей вопросов о жизни людей, и побывать в разных интересных и не очень местах на корабле. Например, познакомиться с туалетом. Он был одинаково удобен для людей и собак, потому что напоминал огромный кошачий лоток, только вместо песка или рваных газет в него автоматически насыпались прозрачные гранулы. Нирлан сказал, что они перерабатывают отходы в удобрение для растений. Ну и славно.

Спальный отсек был рассчитан на четверых. Именно столько в нем было чистых белых коек с возвышением изголовья вместо подушки. Никаких одеял и постельного белья. Но лучше, чем спать в кресле второго пилота. Я устроилась на крайней койке, сняв кроссовки, а Леся легла рядом, свернулась калачиком на сером коврике, приклеенном к полу. Нирлан заверил, что каюта оснащена резервной системой создания искусственной гравитации, на случай отключения основной, а потому пристегиваться не нужно. Мы внезапно не воспарим в невесомости.

Он обещал разбудить, когда корабль начнет приближаться к атмосфере Тайломены. В очередной раз поверив ему на слово, я предпочла здоровый крепкий сон бесцельному глядению в космическую даль.

Странно, что меня не мучили кошмары, я не просыпалась в холодном поту и с криками ужаса. Будто на самом деле не бороздила космические просторы на патрульном корабле, а ехала в купе из Москвы во Владивосток. Даже в поезде может спаться беспокойнее, смотря какие попутчики попадутся, с особо горластыми и вовсе не уснешь.

Тут же меня окружала уютная тишина, дарящая покой вместо тревоги. Нирлан и его робокот старались не нервировать. Леся тоже успокаивала хозяйку. И только где-то в глубине души время от времени просыпался червячок сомнения, уж слишком все гладко проходит. Обещания, надежды, чувство защищенности. А вдруг меня заманивают в мышеловку, словно клиента финансовой пирамиды?

Нет, им не нужны мои добровольные вложения и подписи на документах. Нирлан в два счета мог меня скрутить, засунуть в криокамеру или куда еще похуже. Задумай он плохое, не стал бы церемониться с похищенной земной девчонкой. Поступил бы в лучших традициях нашей родной, отечественной братвы, и все дела.

Нирлан разбудил нас с Лесей заранее, чтобы мы успели вместе позавтракать. Или поужинать, я совсем сбилась со счета времени. Стильные электронные часики встали, не выдержав магнитных аномалий при гиперпрыжке. В чужой галактике время считали по-другому. Из объяснений Нирлана я запомнила только что среднегалактический день чуть дольше земного – примерно на час.

На Тайломене время считали еще заковыристее, а ночь там в любое время года была в два раза длиннее дня. Но главное – подходящий для моего дыхания воздух и безопасная гравитация. Рейнджер предупредил, что я могу чувствовать легкую усталость и тяжесть в ногах, но моему организму это не нанесет сильного вреда. Бобс провел исследование и выдал заключение, что лучше не принимать специальное лекарство для ускорения адаптации.

Мы не могли надолго застрять на жабьей планете, но и отсидеться на корабле у нас не получится. Мне было интересно посмотреть город, побывать на короткой экскурсии без нудных перечислений исторических событий и того, какой писатель или художник жил в том или ином доме, а где любил отдыхать сам царь-государь в жаркие летние деньки.

Нирлан должен был представить нас с Лесей шефу космической полиции как ценных свидетелей и получить добро на поиски моей пропавшей сестры. Я вспомнила, что на прием к начальству сотрудники обычно проходят вне очереди. Понадеялась, что не придется ждать часами в душной толчее.

На выход в нелюди я надела светло-зеленую толстовку, синие джинсы и кроссовки. Удобно и симпатично. Не на каблуках же скакать по инопланетным дорогам. Верится с трудом, ну а вдруг они еще хуже наших, российских, увековеченных в пословицах и стихах?

На всякий случай я взяла сумку с документами, там же лежал плеер с наушниками. Не стала его вытаскивать, а вдруг пригодится, чтобы не скучать в зале ожидания или коридоре возле кабинета. Неизвестно, как здесь, но у нас в таких местах собираются многочасовые очереди.

Из космоса Тайломена похожа на Землю, только у нее другое расположение материков и на них меньше зеленого цвета. Может, мне лишь показалось, что она выглядела мрачнее моей родной планеты. Покрытой черной траурной вуалью, через которую изредка просвечивали разноцветные огоньки.

Больше всего ярких огней, как и полагается, приходилось на столицу под названием Шоито-Олон. Туда мы и летели. Войдя в атмосферу, вспыхивающую за лобовым стеклом рыжими искорками, словно падали сквозь плотную пелену облаков.

А когда пелена рассеялась, у меня родилось ощущение, что мы подлетаем к ночному Лас-Вегасу. Именно таким я видела этот город по телевизору и на фотографиях: с причудливыми небоскребами, лукаво подмигивающими неоновыми огнями. Повсюду сверкали рекламные вывески, разворачивались объемные голограммы. Темно-синее небо простреливали лазерные лучи самых разных цветов и оттенков.

Уродливые жабы знали толк в украшении города, или подсмотрели у людей, они ведь никогда не признаются, кто подал идею. Но зато у меня появилась возможность взять реванш. Не все инопланетянам тайком наблюдать за нами!

Для патрульных кораблей был предусмотрен отдельный космопорт. Я обрадовалась почти свободной посадочной площадке. Стала присматривать, куда нам удобнее сесть, но Нирлан сказал, что не может выбрать любое приглянувшееся место, кроме закрепленного за его кораблем.

Глава 7. Генерал Иштоп

Нирлан Шанторн

Генерал Иштоп Олк-Тон сидел за рабочим столом из логшии, самой редкой и ценной древесины на планете, ярко-красной с золотистыми прожилками. Стол был овальной формы, с выемкой, в которую уже с трудом помещалось увесистое генеральское брюхо. Тонкие сенсорные полоски и маленькие треугольные экраны выглядели больше похожими на декоративные вставки, чем на элементы рабочего функционала.

При виде меня начальник грозно задвигал мясистыми красными бровями, то приподнимая их, то сводя вместе. На его темно-зеленых щеках проступили желтые светящиеся крапинки, свидетельствующие о крайней степени недовольства. Грязно-серые глаза нацелились на меня, словно могли выстрелить смертоносными лучами и убить наповал.

– Я жду объяснений, – загудел генерал булькающим от раздражения голосом. – А лучше рапорт, изложенный в письменном виде. Желательно с просьбой об увольнении. Ты давно у меня в особом списке сотрудников, с потерей которых наша служба мало что потеряет, не считая крупных проблем. Но самовольная отлучка с поста и полет за три черные дыры в дикую глушь вселенной – это… – он стукнул по столу короткими перепончатыми пальцами, и на красивой лакированной древесине остался желтоватый след от слизи. – Это преступное деяние нельзя оправдать ни одной из экстренных причин, перечисленных в служебных предписаниях.

– Генерал Иштоп, – я заговорил как можно спокойнее, подавляя эмоции. – Вы и сами, без моего рапорта, понимаете, что я действовал в рамках закона, а причина выхода моего корабля за пределы условных космических границ территории патрулирования более чем обоснованная. Я преследовал небезызвестного в галактике пирата Жодреса Троймо. Мне почти удалось его поймать.

– Твое любимое слово – почти, – генерал скривил широкие темно-зеленые губы. – Ты привык им оправдывать многие свои неудачи! Сколько раз я слышал: “Мы почти нашли тайник с оружием”, “Я почти попал в него, мог бы прострелить ему руку, и тогда бы не погибло столько народу”.

– Вы понимаете, я всегда делаю все возможное ради спасения жизней, за которые несу ответственность по долгу службы, – я попытался достучаться до его разума.

– Это все пустая теория, – генерал взмахнул пухлой рукой, растопырив перепончатые пальцы, и до меня долетели капли слизи. Прилипли к нагрудному щитку кибердоспеха. – А на практике я наблюдаю совсем другую картину! После того, как ты провалил Верментскую операцию, мне следовало выгнать тебя вон с лишением звания и всех положенных по чину льгот.

– Я благодарен вам за то, что вы вошли в мое положение и согласились скорректировать состав итогового отчета о той операции, – произнес я безэмоционально, как дрон из сферы бытового обслуживания.

– По закону я должен был отдать тебя под твой родной Семанский суд, – напомнил генерал. – Пусть бы они разбирались в обстоятельствах гибели твоей напарницы. Насколько я помню, у вашего народа с нефиксируемых времен сохранились очень интересные специфические традиции. Да, мне точно не следовало прикрывать тебя тогда. Лучше бы я посмотрел виртуальную трансляцию о том, как бы тебя казнили древнейшим народным способом. Привязали бы к хвосту гигантского пернатого ткрайка и подпалили тому перья. От тебя бы в считанные мгновения не осталось даже мокрого места.

Я промолчал, в тайном гневе стискивая зубы.

Старый шайплин напрасно кичился знанием традиций моего народа. Плохо он в них разбирался, иначе бы не привел этот пример. Ведь если бы я успел освободиться от пут и убить ткрайка, то был бы признан невиновным без возможности опротестования со стороны обвинения и получил право отомстить тому, кто пытался обречь меня на казнь. Выбрать любой из сотни мучительных способов помочь ему прекратить существование во вселенной.

– Считай, тебе крупно повезло, что вчера Исполнительный совет Тайломены признал Жодреса первостепенной целью на уничтожение. Повысил класс опасности этого пирата до наивысшего. Потому я снова вынужден простить тебе некоторые несоответствия принятых скоропалительных решений и осуществленных некорректных действий, идущих под острым углом от линии установленного законодательства, – генерал захрипел, подавившись вытекающей из ноздрей слизью, и прервался, чтобы прокашляться.

– Я готов продолжить преследование Жодреса и его банды, – устал терять драгоценное время на выслушивание генеральской тирады. – Прошу вас выдать мне направление на исследование воспоминаний для доставленных с планеты Земля особей женского пола: разумного существа человеческой расы и домашнего животного под названием “собака”.

– Отдельный вопрос о нарушении устава. Не могу сказать, какой по счету, – недовольно прохрипел генерал, поставив мясистые безволосые брови треугольником. – Зачем ты притащил сюда примитивных и бесполезных для нашей службы существ? Вопреки строжайшему запрету вывез этих жалких тварей из их родной галактики!

– Я руководствовался одной, полностью обоснованной целью, – я ответил сдержанно, выстраивая речь строго по уставу. – Доставить их на Тайломену, чтобы предъявить суду в качестве ценных свидетелей.

– Свидетелей?! – генерал насмешливо зафыркал, разбрызгивая слизь, и ее тут же принялся старательно вычищать крошечный серый дрон. – Чего? Скажи мне, Нирлан! Того, что Жодрес Троймо – космический пират, контрабандист и работорговец? А в прошлом еще и наемный убийца, на счету которого немало жертв, и в их число даже затесался правитель какой-то захудалой маленькой планетки… Забыл ее название. Но статистика преступлений все помнит. База данных собрана обширная. Зачем туда добавлять еще что-то? И так он объявлен в межгалактический розыск!