Мир Эго: Исполнитель Желаний.

Пролог.

Музыка снизу рвалась наверх глухими басами — будто сердце ночного города билось прямо под полом. Гул голосов, смех и звон бокалов поднимались по лестничному пролёту, но здесь, в полумраке кабинета, всё звучало приглушённо, как будто через плотную дымку.

Арч сидел за массивным столом, освещённый лишь тусклым пламенем свечей. Перед ним лежал раскрытый фолиант — древний, адского происхождения, с кожей на переплёте, которая на ощупь была слишком похожа на человеческую. Арканос знал, что дал ему. Его пальцы медленно перелистывали последние страницы, над которыми висел слабый запах гари и крови.

Арч почти закончил, когда тени в углу комнаты шевельнулись, будто ночной воздух сделал вдох. Из них выступила фигура. Агнет. Тихо, беззвучно — как тень, которой подарили форму. Она подошла медленно, шаг за шагом, пока её ладонь не легла на его плечо.

— Задание выполнено, — сказала она тихо, её голос был спокойным, чистым, будто вода, не знающая волн.

Мужчина медленно кивнул.

Агнет наклонилась, мягко коснулась губами его щеки — и без слов растворилась в темноте, будто и не было её здесь вовсе.

Он остался один — с фолиантом, с тишиной и теми мыслями, что не отпускали уже целый год.

После возвращения в Барион — после пустыни, моря, ритуала — Агнет ждала их уже в столице. Именно это и точило его изнутри. Его уверенность тогда, что она осталась в Аду, что это она сорвала ритуал, внезапно рассыпалась — будто её никогда и не было. Она объяснила всё просто: ритуал перенёс её прямо в столицу, и она не оказалась в пустыне, как они.

И это звучало убедительно. Слишком убедительно. Люди подтверждали её слова, даже капитан Рамос...

Но сомнение — оно всё равно жило.

Агнет больше не вспыхивала ревностью. Стала тише, взрослее, будто унесла ту бурю с собой. Она просто избегала встреч с Ламией и больше не пыталась соперничать. Смотрела иначе — спокойнее. Почти отстранённо.

И всё же…

Арч посмотрел на строчки проклятого фолианта и знал: в глубине где-то там, между буквой и тенью, прячется ответ.

И он намеревается его найти.

Спустившись вниз и коротко кивнув веселящемуся у стойки Дэмиану, Арч протянул руку. Музыка глухо перекатывалась под потолком, смех гостей смешивался с приглушёнными голосами, пахло специями, вином и воском. Ламия, услышав его шаги, изящно извинилась перед гостями и скользнула к нему, мягко ступая, словно тень в бархатной дымке.

— Слишком много у тебя поклонников, радость моя… — тихо произнёс он, приобняв её за талию. Его губы коснулись шеи суккуба — неспешно, уверенно, как человек, которому принадлежит именно эта тишина среди шума, эта женщина среди сотен взглядов.

— Это твои поклонники. — Ламия улыбнулась уголками губ, отвечая объятием. — После той резни, что ты устроил месяц назад, никто больше не посмеет даже приблизиться ко мне без разрешения.

Её голос дрогнул лёгкой лаской, и всё же в глубине звенело понимание. — Можем идти домой?

— На сегодня ещё один договор, — спокойно ответил Арч. — Прибывшая графиня Эфри жаждет встречи.

Он поднял взгляд и жестом остановил проходящего мимо Мортимера — тот замедлил шаг, наклонившись к хозяину. Арч взглядом указал на странную пару у дальнего дивана: смазливый мужчина и напудренная дама пытались завязать разговор с одной из молодых посетительниц, явно не из местных.

— Напоминаю, безопасность гостей — ваша ответственность, — тихо сказал он, не повышая голоса, но в интонациях прозвучал холод стали. — Нам не нужны проблемы.

— Маги вчера завершили гравировку столов, — уверенно отчеканил Мортимер. — Любой напиток, касаясь поверхности, теряет яд, дурман, зелья принуждения, всё. Остаётся только алкоголь. Никаких фокусов.

Арч чуть расслабил плечи.

— Хорошо.

— Шеф, — Морт улыбнулся чуть шире, чем надо, но уважительно, — вы слишком напряжены. Я даю голову на отсечение: всё будет как всегда. Без происшествий. Ну почти.

— Он прав, — Ламия мягко подняла руку, положив пальцы Арчу на подбородок и вынуждая встретиться взглядом. — Пойдём. Нужно очистить мысли.

— Да… — выдохнул он, позволяя себе короткую уступку.

Они направились к выходу — он, уверенный и спокойный, она — плавная, грациозная, но всё время оборачивающаяся, чтобы убедиться, что тень за их спиной более не шевелится.

Но Агнет тоже следовала за ними — молчаливая, спокойная, уверенная в себе. Она впрямь стала тенью Арча — живым воплощением его воли и желания защищать. Обидно только, что сейчас вся эта защита была сосредоточена на Ламии. Но кто знает, что может случиться? Она ведь не всесильная и не вездесущая. Даже такая защита способна однажды дать трещину.

С этими мыслями вампирша двигалась за ними. Её переполняли сила и чувство собственного величия. Арч становился сильнее — а она вместе с ним, с его кровью. А вот Ламия вскоре останется позади…

Тихо усмехнувшись собственным мыслям, Агнет вспыхнула тенью, осела на плечах мужчины и "прикрыла глаза".

— Она меня беспокоит, — честно призналась Ламия, почувствовав присутствие вампирши.

— Агнет не причинит тебе вреда, — Арч покачал головой, скрывая лёгкое напряжение. Вампирша, разумеется, заметила это. Она понимала, что после перемещения из Ада на неё смотрят с подозрением… но за неё поручились слишком многие, чтобы Арч позволил себе прямо допытывать её.

Улицы Бариона встречали Арча жаром, шумом и солёным бризом, что проникал в город от гавани. Солнце медленно текло по крышам особняков, превращая черепицу в раскалённое золото.

Арч шёл уверенно, и люди это чувствовали.

Работяги у лавок поднимали взгляд и коротко кивали. Уставшие извозчики поднимали руку в приветствии. Игроки — кто уважительно, кто настороженно — отмечали его присутствие, будто проверяли силу его шага и стальной взгляд.

Разумеется, были и такие, чьи лица кривились. Зависть и страх пахли здесь не хуже свежего хлеба. Город не любил тех, кто слишком быстро поднимается. Но сейчас Барион принадлежал тому, у кого была хватка хищника — а значит, Арчу.

Глава 1: Сны и Страхи.

Двери поместья мягко закрылись за Арчем, отсекая шум столицы. Воздух здесь пах камином, свежим хлебом и чем-то родным, чего он когда-то давно лишился.

Теперь у него был дом. И существа, которые могли сойти за семью… если смотреть издалека и в полумраке.

Громкий спор из кухни нарушил тишину:

— Да сколько можно, девчонка?! Это же резина, а не еда! Резина! — Баффоло гремел, как пушечное ядро по броневым плитам.

— А незачем вам сырым питаться! — парировала Амелия, звонко стуча ножом по разделочной доске. — Здесь цивилизация, а не пещера! Мы готовим еду, а не размахиваем добычей перед костром!

— Я тебе не кролик-травоядное! Дай мне мясо, чтобы капало! Чтобы бежало! Чтобы жило!

— Чтобы от него помирали! — не сдавалась девушка.

Арч прислонился к дверному косяку, чуть улыбаясь.

— Опять собачитесь?

Оба обернулись. Амелия — светло, с теплом. Баффоло — как ветеран, увидевший командира, которого одновременно уважает и опасается.

— Мелкая снова пережарила мясо, — простонал сатир, схватившись за голову. — Арч, ну пожалуйста, скажи ей, что это преступление!

— Незачем вам всё есть сырым! — снова назидательно отрезала Амелия. — Вы дома. Можно наслаждаться вкусами и не грызть живое!

— Живое вкуснее! — обиженно буркнул Баффоло, дёргая себя за седую бороду.

— Амелия, не переживай, — Арч снял перчатки и достал из инвентаря свежий, тяжёлый, мраморный кусок говядины. — У меня есть рецепт, который он оценит.

Баффоло вдохнул запах — и глаза у него расширились. По телу прошла дрожь, как у боевого быка, почувствовавшего красную ткань.

— Моё… — прошипел он, уже делая шаг.

Арч поднял взгляд.

Сатир мгновенно застыл, затем коротко выругался и ушёл, громко топая, но подчёркнуто покорный. Правило в доме было простое: не перечить хозяину.

Даже если ты древняя тварь, жравшая людей до того, как придумали вилки.

Амелия тихо улыбнулась:

— Вы слишком строги к бедняге.

— Если не давать ему рамки, он через два часа притащит живого козла на кухню и начнёт спорить, кто из них должен быть ужином, — спокойно ответил Арч, делая пометки на пергаменте. — А так — дисциплина и порядок.

— И семья, — почти шёпотом добавила она.

Он взглянул на неё.

Тёплая, искренняя. Та, кто видел в нём не чудовище. Опасно. Но приятно.

Закончив писать, Арч протянул ей рецепт.

— Попробуешь сама. Не выйдет — покажу, как надо.

— Но… это же мясо с кровью? Люди такое едят?

— Это не кровь, — он чуть улыбнулся. — Это миоглобин. И если прожаришь правильно — Баффоло будет поклоняться тебе, как богине кухни.

Девушка покраснела и кивнула, пряча листок.

— Я постараюсь!

Арч развернулся к коридору.

— Только не пережарь, — бросил он через плечо.

— Да поняла я! — эхом донёсся голос Амелии.

Баффоло же, где-то за дверью, тихо зарычал:

— Если пережарит — я свалю к чёрту из этого дома!

— В ад тебя и отправлю! — ответил Арч, а с кухни донёсся девичий смех.

Арч позволил себе короткую тень улыбки и направился к ванной.

Дом жил. Дом спорил. Дом смеялся. Не весь, но уже что-то.

* * *

Он стоял под душем и чувствовал, как маска "тёплого, заботливого хозяина" трескается по швам. Тёплая вода смывала пот и пепел — но не тот звериный жар в грудной клетке. Глаза вспыхивали алым; внутри что-то корчило и рвало кожу, как будто другой голос пытался прорваться наружу.

— Недоумок… — шипел тьмой тот голос. — Мог бы просто убить девчонку. Или яд в вино — и ребёнок бы не выжил. Всё равно бы её не стало. Но нет, тебе нужно оставаться "чистеньким"!

Вспышка воспоминания — и снова дом, и та девушка, сжавшаяся в углу, вся в слезах и страхе, с глазами, умоляющими об одном: чтобы он ушёл. Стража и родители давно отключены — усыплены хитрой дозой, и ничто не мешало бы сделать по-другому: действовать быстро, без лицемерия.

Адскому нутру требовалось кровавое решение. Но он заставил себя остановиться. Заставил себя заговорить. Речь была проста и суха: объяснить, убедить, дать видимость выбора. Слёзы не смягчали его. А она плакала, просила, умоляла, кричала… Обещала всё на свете, только чтобы Арч не заставлял её делать это. Она хотела этого ребёнка. Ради семьи, ради будущего, что так сладко манило её.

От бессилия Арч ударил кулаком по стене. Плитка треснула — линия побежала от пола к потолку, как разрезанная судьба.

Боль — резкая, настоящая — отрезвила. Он смотрел, как капли крови смешиваются с водой и исчезают в стоке; рана на его костяшках уже заживала сама, шов кожи стягивается, а внутри кто-то лишь ехидно смеётся.

— Ты не сможешь удерживаться вечно… — прошипел голос.

— Я бы поспорил, — ответил он тихо, и в слове не было ни уверенности, ни угрозы — только твердость. — Я не поддался безумию. Я не сошёл с ума в Аду. И ты, сраный паразит, не убедишь меня сдаться!

Он вышел из-под струй, полотенцем обмотал талию. Пара капель стекла с его кожи; руны, горевшие на спине, стали тускнеть, будто кто-то щедро сдёрнул с них жар. Голос внутри замолчал, отступая на время.

— Поживём — увидим… — пробормотало тёмное начало, и в его тоне слышался вызов, который ещё не умер.

Руны на спине мерцали спокойно, как затухающий фонарь в бурю: он выиграл этот раунд, но знал — война внутри ещё не окончена.

Придя в себя, Арч направился в их с Ламией покои.

Комната встретила его мягким светом магических кристаллов, бархатом, тяжёлым деревом и тёплым запахом жасмина — всё, что любила Ламия. Не роскошь ради роскоши, а забота, вложенная в выбор каждой мелочи.

Демоница стояла перед высоким зеркалом, касаясь рогов кончиками пальцев — осторожно, почти нежно, как будто боялась подтвердить собственные опасения. Потом обвела взглядом крылья, выгнулась, проверяя изгиб хвоста. Тревога легла в её, теперь уже золотые, глаза.

Крылья дрогнули, когда он прикрыл за собой дверь. Она медленно повернулась — обнажённая, сияющая кожей, как отполированный камень, гибкая, дьявольски прекрасная. Любой другой мужчина давно бы рухнул перед ней на колени. Но не он.

Глава 2: Сделка и Стыд.

Тронный зал утопал в холодном сиянии витражей. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь разноцветное стекло, разбивались о каменные плиты, словно о лезвия. Воздух стоял неподвижно — никто не смел заговорить, пока сам монарх не подаст знак.

Король сидел на троне, молчаливый, недвижимый, будто высеченный из мрамора. Его глаза — холодные, как северные воды — следили за каждым, кто осмеливался произнести хоть слово.

На овальном столе, что разделял их, лежали свитки, отчёты и сургучные письма. Среди собравшихся выделялись трое: дама Иллириен, хрупкая, но опасно умная женщина с лицом, лишённым морщин; барон Вален, всегда пахнущий вином и железом; и капитан Ромул — широкоплечий ветеран, шрамами заполнивший всё, чего не заполнили слова.

— Согласно донесению, — заговорил советник, осторожно развернув письмо, — в столицу вскоре прибудет делегация Храма Света. Во главе — Святая Иллюмия, вместе со своим наставником Динатрием.

Шепот пробежал по залу. Кто-то вздохнул, кто-то опустил взгляд. Лишь Ромул не дрогнул.

— К чему такой шум? — лениво спросил Вален, откинувшись на спинку кресла. — Всего лишь храмовники.

— Всего лишь?.. — голос Ромула зазвенел от сдерживаемого гнева. — Десять лет назад они устроили здесь чистку. Светлую, как они говорили. Только вот под этим светом сгорели сотни невиновных!

Он сжал кулак, и металл перчатки скрипнул, будто сам воздух отозвался на боль.

— Просто нужно дать им то, чего они хотят, — спокойно произнесла дама Иллириен, не поднимая взгляда. — Не вмешиваться. Не перечить. Если повезёт, суд Света не состоится… как в прошлый раз.

— Суд Света, — хмыкнул барон Вален. — Так они теперь называют массовые казни?

— Я услышал достаточно. — Король поднял руку, и зал мгновенно стих. Его голос был спокоен, но в нём чувствовалась угроза, как в натянутой струне. — Мы встретим гостей достойно. Храму будет оказана полная поддержка.

Советник поклонился, собирая свитки.

— Ваше Величество, — осмелилась Иллириен, — если слухи верны, значит, кто-то действительно…

— Верны, — перебил король. — Демоны уже среди нас.

И если Храм пришёл за ними — пусть делает то, что должен.

Молчание накрыло зал, и лишь с тихим гулом закрывались огромные двери, когда Ромул вышел.

Он терпеть не мог инквизиторов настолько, что сводило зубы лишь от одного упоминания о них.

Первой мыслью Ромула было отправиться прямиком к Арчу. Капитан знал, что мужчина замешан в делах, о которых лучше не говорить вслух, но Храм Света…

Эта новость не терпела промедления.

Ромул направился в «Первый Круг» — клуб Арча, о котором знала вся столица. Ни одно место в городе не могло с ним сравниться: ни по богатству, ни по магии. Без единого окна, клуб напоминал мир грёз. Потолок мерцал мягким светом кристаллов, будто отражая ночное небо, стены меняли оттенки в зависимости от музыки, а воздух был наполнен тонким ароматом магических трав — неуловимым, но отчётливо дорогим.

Вместо Арча капитана встретили двое охранников — Дэмиан и Мортимер. Оба были одеты не в доспехи, а в строгие чёрные костюмы, украшенные серебряными рунами. Они казались не вышибалами, а скорее жрецами роскоши и порядка, служителями этого храма удовольствий.

— Арч отсутствует, — спокойно сообщил Дэмиан, чуть поклонившись.

— Где именно он сейчас? У меня для него очень важная информация, — Ромул скрестил руки, стараясь не показывать раздражения.

— За городом, насколько нам известно, — ответил Мортимер с лёгкой усмешкой. — Златоземье, к югу от столицы.

Ромул кивнул.

— Благодарю.

Капитан не стал больше ничего спрашивать. Атмосфера клуба, идеально выверенная, будто сама подталкивала его уйти — спокойно, без лишних слов.

* * *

Довольный Арч наконец захлопнул адский фолиант. Пергамент зашипел, будто змея, когда он провёл ладонью по обложке, запечатывая сделку. Десять новых душ — десять счастливых людей.

Десять сломанных судеб.

Он вышел из ратуши и направился к трактиру у самой площади — скромному, но чистому. Вечернее солнце окрашивало Златоземье в медовые тона, и весь этот уют резал глаза.

Позже, сидя за угловым столиком, Арч мрачно вертел в руке кружку с янтарным напитком. Взгляд тонул в золотых бликах, словно ища там ответы.

— Тебя мучает совесть... — Ламия сидела напротив. Тонкие пальцы обвивали ножку бокала, а её глаза горели тлеющим углём.

— Я это переживу, — спокойно произнёс он и протянул ей высокий кубок. Внутри переливался густой напиток, будто живая кровь и дым смешались в одно.

Суккуб сделала глоток. Глаза вспыхнули алым, по губам прошла дрожь удовольствия.

— Что это?.. — прошептала она, чувствуя, как сила пронизывает её тело.

— Ты не в Аду. Здесь ты не можешь питаться напрямую, — Арч понизил голос. — А я нашёл способ подпитывать тебя даже здесь.

Он позволил себе короткую улыбку — усталую, но искреннюю.

— Ты волнуешься за меня? — Ламия откинулась на спинку, а её хвост лениво обвил ножку стула.

— Да, — просто ответил он. — Не хочу тебя потерять.

Демоница тихо засмеялась, почти нежно.

— Любая на моём месте была бы счастлива услышать такие слова.

— Меня сейчас вырвет... — раздалось сбоку.

Агнет соткалась из теней, как будто возникла из воздуха. Посетители шарахнулись, расплескав пиво.

— Хоть бы раз спокойно поужинать, — проворчала она и, цокнув каблуками, направилась к выходу.

Дыша свежим воздухом, вампирша на мгновение прикрыла глаза. Ночной ветер пах пылью, хлебом и вином — и всё это вдруг показалось ей отвратительно живым.

К ней подошли двое молодых парней.

— Добрый вечер, красавица, может, составим компанию? — с самодовольной улыбкой начал один из них.

Агнет медленно повернула голову, и в её взгляде зажглись алые искры. Клыки блеснули в полутьме.

Парни отпрянули, бормоча извинения и спеша прочь.

— Достало уже всё это... — выдохнула она.

Глава 3: "Отдых".

По случаю прибытия послов из Главного Храма Света столица готовилась к параду. Накануне город будто преображался: улицы чистили до блеска, в воздухе застревали запахи свежесрезанных цветов и пряностей, а даже доки и бедные кварталы казались отгороженными от прочих бед каким-то магическим барьером — или просто хорошей показухой. Арч смотрел на это с хмурой, почти циничной улыбкой: ему едва терпелось увидеть лицемерие тех, кто судил и казнил по собственной вере.

Капитану Ромулу досталось больше всех: стража занималась агитацией, следила за порядком и прочным образом устанавливала трибуны на центральной площади — там, где позже разместятся делегации во время выступлений. Храм Солнца, после истории с химерами, очистили и собирались сделать временным приютом для гостей; для этого даже выделили слуг из королевской элиты. На время парада все контрабандные операции приостановили — и Арч спокойно наблюдал за ходом событий, держа дистанцию.

Ромул редко позволял себе выпить, но в тот вечер он был расстроен, и выпивка с Арчем, Агнет и Левином сорвала с него напряжение. Поседевший капитан уже слегка повышал голос:

— Давайте ещё магию запретим, почему нет?! — рявкнул он. — Она ведь тоже не от их любимого Света!

— Капитан, вы на людях, не стоит так кричать, — пытался успокоить Левин, но Ромул грохнул кружкой по столу, и все вокруг обернулись.

— Да в гробу я их всех видал! — процедил он тише, но оттого зловещее. — Святоши...

Арч прищурился; он никогда раньше не видел капитана таким взвинченным.

— Ладно я, но вам-то они чем насолили? — спросил он ровно.

Ромул глянул на них и, будто собравшись, начал рассказывать тихим сжатым голосом.

— Когда была та великая чистка, ещё до появления чужаков... моя дочь попала в их список. Жена — Лаура — попыталась её спасти, предложив свою жизнь в обмен. Но для храмовников даже мысль об обмене — была преступлением. По их религиозным меркам она «осквернила» кровь. И если бы промолчала, то, быть может, избежала бы смерти…

Агнет в стороне слушала внимательно, глаза у неё были неподвижны, но она слышала каждое слово.

— Я тогда был в отъезде, в Белфорте, — продолжал Ромул. — Была проблема со "спящим лесом", я узнал о случившемся лишь через неделю. Представьте, что я увидел, вернувшись: пустой дом. Нет дочери. Нет смеха. Нет запаха на кухне...

— Как же так получилось, что ваша дочь попала в список? — осторожно спросила Агнет.

— По оттенку магии, — ответил капитан и беззвучно усмехнулся. — Её энергия не была "чисто" фиолетовой. Цвет меняет оттенок, когда маг испытывает сильные чувства. По стандартам — фиолетовый. Вот и страх моей девочки перед этими ублюдками — вызвал подозрение.

Арч нахмурился:

— По оттенку магии? Да ну.

— Так мне объяснили тогда, — пожал плечами Ромул. — Её могли бы назвать отличным элементалистом… Но храм решил иначе. О, как бы я хотел, чтобы они все сгинули… В Аду, бездне, да хоть бы их завалило в катакомбах. Плевать, главное, чтобы сдохли…

Левин нахмурился и тихо заметил:

— Нас в открытую связывать с этим не стоит. Многие верят в Свет и с радостью выдадут тех, кто им неугоден.

Ромул сжал кулак так, что сталь перчатки пискнула.

— Живым я не сдамся. — Его глаза горели. — Я бы отдал всё, абы только отомстить за семью.

Арч встал, кольнув взглядом присутствующих, и резко вывел покачивающегося капитана на свежий воздух. На улице было прохладно и воздух чуть вернул Ромула в реальность; тот опёрся о стену, пытаясь отдышаться.

— Я закрою глаза на то, что ты сделаешь с ними, — произнёс капитан тихо, но искренне. — И это не просто пьяная болтовня. Я их ненавижу до хруста собственных костей.

Арч почувствовал, как фолиант Арканоса в его инвентаре откликнулся на слова, будто почуяв свежую душу. Он отвернулся, чтобы не показывать эмоции, и ответил спокойно.

— Не суетись. Подумай о ребятах — о Роне, о Мире, всех тех, кто тебе доверяет. Если ты сгинешь в этой мстительной порывистости, им будет только хуже. Ты ведь им как отец!

Глаза Ромула потускнели; он кивнул, честно признавая правоту друга.

— Верно... Только о них и думать, — пробормотал он. — Ладно. Вернусь лучше в казармы и отдохну. Кажется, я и впрямь забылся от этих треклятых новостей.

Арч хлопнул его по латному наплечнику: — Отдыхай. Я услышал тебя. Эти святоши мне тоже не по нраву.

Ромул ухмыльнулся сквозь усталость.

— Ты ведь не плохой парень, Арч… — сказал он и на миг стал снова простым человеком, уязвимым и усталым. — Меньшее из двух зол, пожалуй.

Арч лишь кивнул и пошёл прочь; в голове у него уже выстраивались планы — не месть, не пекло, а холодная логика: как не дать храмовникам причин и поводов, сохранить тех, кто ему дорог, и оставить живыми тех, кого можно спасти.

План был прост: исчезнуть из города, пока делегация здесь. Арч уже осознал — его имя в списке первых на зачистку.

— Придётся снова оставить Амелию одну... — напомнила Агнет, когда они сворачивали к поместью.

— Нет. Уйдём все. — Он нахмурился, заметив свежие плакаты с молитвами и черными крестами, прилипшие к стенам домов. — Не думал, что вляпаюсь в чёртов религиозный конфликт.

— Где тогда остановимся? — вампирша чуть оживилась.

— Поедем вдоль южного побережья. Если остальные не будут против. — Он пожал плечами. — Впереди много деревень. Мне может пригодиться мой фолиант.

Агнет тихо засмеялась, обвившись вокруг него дымкой.

— Теперь я понимаю, почему тебя называют угрозой. Ты ведь переписываешь историю этих людей, что отдают тебе души.

— Что ты имеешь в виду? — Арч замедлил шаг.

— Старик в Златоземье, например. Если бы не встретил тебя — внучка умерла бы, а он, может, ушел вскоре следом. — Она говорила почти шепотом. — А теперь он жив, улыбается. Но всё это — ложь, выкупленная его душой. Думаешь, храм Света — просто совпадение? Может, этот мир сам защищается от тебя… от нас всех.