Мир Эго: Психоз.

Глава 1: Кровавая Ночь.

Арчибальд всегда любил тишину в доме. Эта ночь тоже начиналась спокойно — слишком спокойно, будто сама реальность замерла, затаив дыхание. Запах сырости тянулся из подвала, смешиваясь с ароматом жареного мяса, который ещё держался на кухне.

Он помнил, как жена смеялась за ужином, как сын что-то бурчал, недовольный школьным заданием, и как дочь — маленькая, хрупкая — глядела на него снизу вверх так же, как в детстве. И вот — провал.

Что-то было подмешано в вино. Голова тяжела, зрение двоится, кожа словно обожжена холодом. Арч пытался подняться, но ноги не слушались. Он видел, как тень склонилась над ним — знакомые черты лица, только глаза... пустые, как два провала в никуда.

— Папа... — прошептала она голосом, в котором не осталось детской нежности. — Мы должны сделать это.

Лезвие блеснуло, и ночь окрасилась в красный.

Женский крик оборвался слишком быстро, будто его задушило бульканье в горле. Глухой удар топора. Скрежет костей о металл.

Ещё крик — детский. Арч не мог поверить. Он не должен был видеть то, что видел: отделённые друг от друга части тел — кожа, ещё хранящая тепло, и глаза, полные ужаса, застывшие в последнем взгляде.

Запах крови был густым, вязким, сладковатым, будто воздух превратился в гниющий мёд. Арч судорожно вдохнул и почувствовал, как его желудок выворачивает, но вырвать он не успел — шёпот дочери разрезал внезапную тишину:

— Они больше не будут мешать. Теперь мы свободны. — Остался только ты...

Он рванулся в сторону. Руки скользнули по липкому полу, в темноте послышался хлюпающий звук. Его тело дрожало, но адреналин пробивал яд. Он успел уйти от удара, топор врезался в деревянный пол, оставив трещину.

— Папа... не беги... — её голос был похож на песню, тихую и сладкую. — Мы теперь одни... только мы.

Её шаги были лёгкими, но в них слышалась жуткая решимость. Арч споткнулся, схватился за дверной косяк и вылетел в коридор. Тьма обволакивала его, стены дрожали от собственного биения сердца.

Перед глазами вспыхнули буквы. Сначала — будто на сетчатке, потом они начали проступать на обоях, выцарапанные невидимой рукой:

[СИСТЕМА: Ошибка восприятия. Пользователь: Арчибальд С. Активирован.]

Он заморгал, и слова исчезли, будто их и не было.

— Тебе не убежать, папа, — донёсся из кухни пульсирующий шёпот дочери. — Я же знаю, где твои тайные мысли... Я слышу их.

Арч бросился вперёд. Он почти не видел дороги — лишь ощущал, что стены дома теперь живые, будто следят за ним, за каждым шагом. В каждом шорохе сквозняка, в каждом треске паркета слышался голос — то жены, то сына, то дочери. Смешанные, искажённые, как плёнка, перемотанная сотни раз.

— Умри с нами... — тянулись голоса из темноты. — Это будет честно...

Он сорвался на бег, не разбирая дороги, и только когда холод ночи ударил в лицо, понял — он вырвался наружу.

Дом остался позади и он обернулся, только чтобы не успеть увернуться от летящего в лицо лезвия топора...

* * *

Арч снова лежал на полу в липкой луже крови и едва шевеля губами, пытался молиться.

Он не помнил, в который раз это начинается, но его слова больше напоминали слабый шёпот, чем настоящую молитву, будто для веры в нём больше не было места.

Тело не слушалось. Липкой от крови спиной он чувствовал, как дрожит пол, как будто сам дом содрогается в конвульсиях. В ушах застыли душераздирающие вопли — сначала жены, потом детский смех, тонкий, леденящий до костей.

Собравшись с силами, Арчибальд приоткрыл один глаз. Первое, что он увидел, — голову супруги, отделённую от тела многочисленными неуклюжими ударами тупого топора. Из разорванной шеи уже не било фонтанов крови, но каждый взгляд на эту картину накатывал новые волны ужаса, разрывая разум на части и вбивая в него простую мысль: надежды нет.

В нескольких метрах от себя он услышал нетерпеливые перетаптывания. И от этой детали кровь в его жилах застыла. Это была поступь взрослого человека, тяжёлая, размеренная… никак не ребёнка.

— Не волнуйся, папочка… — послышались быстрые детские шаги сбоку, за ними скрежет металла — топор волочили по полу. Маленькие ручки коснулись его лица. — Я уже точно всему научилась. Так что постараюсь убить тебя побыстрее!

Арч закусил губу, едва находя силы выдавить слова:

— С-салли… З-зачем ты это… делаешь?..

— Подожди, папочка! — её голосок звенел весёлой искренностью. — Сейчас я свяжу тебя, чтобы ты опять не убежал! Тебя нужно убить в доме!

Маленькие ножки быстро утопали вглубь дома, оставив его одного среди окровавленных останков жены и сына.

— Чтоб тебя… — простонал Арч, вспомнив о зловещих сообщениях коллеги из университета о маньяке, что дурит детям головы. — Я… найду тебя. В этом мире или другом… и клянусь… ты ответишь мне за смерть… моей семьи. И за то, что свёл мою дочь с ума!..

Внезапно невидимая сила оторвала его от пола, подняв в воздух, как беспомощную куклу. Веки, зажмуренные от ужаса, словно сами собой начали раздвигаться и мужчина увидел смутный, высокий силуэт. Арч пытался сопротивляться, дёрнул ногой и явно задел кого-то рядом.

В комнате раздался странный звук, будто кто-то рассыпал песок на пол, и воздух дрогнул. Сила исчезла, и он рухнул ничком, больно ударившись об пол.

— Папочка, я скоро вернусь… — донёсся голосок Салли с кухни. — Ты скоро увидишь Пита и маму!..

Арч каждым миллиметром кожи осознавал, что она искала там скотч или изоленту, в одном из его ящиков под мойкой.

Собравшись, он поднял голову и наконец решился открыть глаза. В гостиной, кроме расчленённых тел, никого не было. Его собственный облик теперь больше напоминал безумного убийцу — всё тело в крови, лицо перекошено от боли. У ноги он увидел отрубленную руку сына, что всё ещё сжимала маленького мишку, насквозь пропитанного кровью...

Чуть поодаль он заметил топор — тот самый. И что-то изменилось.

Глава 2: Паук.

Последнее, что он успел почувствовать, — острый холод иглы под рёбрами. Медсестра даже не изменилась в лице: её движения были точными, машинальными, словно она выполняла рутинную процедуру.

Тьма сомкнулась внезапно, как крышка гроба.

…

Арч открыл глаза и резко сел. Холодный свет заливал тесную палату. Здесь не было ни соседей, ни шёпота в стенах. Только он и тишина. И ощущение, будто воздух густой, вязкий, пахнет железом и чем-то сладковатым, как сгнившие ягоды.

Он попытался подняться — и услышал тихое:

— Ну ты и идиот.

Голос. Пронзительный, насмешливый. Арч огляделся — никого.

— Эй, я внизу, — раздалось снова.

Он опустил взгляд. В углу камеры, в переплетении трещин на полу, сидело существо. Паукообразное. Чёрное, блестящее, с длинными ногами, каждая из которых двигалась так, словно в ней текла густая кровь. Его глаза — десятки крошечных алых точек — смотрели прямо в душу.

— Ты чего? — прохрипел Арч.

Паук рассмеялся. Смех был человеческий, скрипучий, с издёвкой.

— Решил пойти против медсестры? Да у тебя мозгов меньше, чем у дохлой крысы. Ты только что потерял единственную дополнительную жизнь, которая у тебя была.

— Жизнь?.. — Арч схватился за голову. Вспышка боли, и перед глазами проступили буквы.

[СИСТЕМА: ВОЗРОЖДЕНИЕ. Остаточные жизни: 0.]

Тексты пульсировали прямо на зрачках, и когда он моргнул, они отпечатались на веках — кровавыми символами, которые невозможно было стереть.

— Что это?.. — прошептал он.

— Интерфейс, — ответил Паук, перебирая лапками. — Кровавый. Тебе повезло, что ты его активировал. Но пользоваться им — значит платить. И ты заплатишь.

Арч прижал ладони к глазам, но буквы не исчезли. Наоборот, с закрытыми веками они вспыхивали ярче: СТАТУС: НОВИЧОК. РАНГ: ПУСТОЙ.

— Почему я? — сорвалось у него.

Паук медленно заполз по стене, приближаясь. Его алые глаза мигали, складываясь в узоры, похожие на цифры.

— Потому что ты теперь часть этой игры. Хочешь выжить — учись. Хочешь сойти с ума — сопротивляйся. Но учти, Арчибальд… здесь нет второго шанса. Во всяком случае, у тебя...

Он ухмыльнулся так, что даже безгубый рот показался изогнутым.

— Добро пожаловать в "Мир Эго".

Арч сидел на холодном полу, прижимая колени к груди. Перед глазами всё ещё пульсировали буквы, и он не мог понять, галлюцинация это или новая реальность.

Паук неторопливо перебирал лапами, оставляя за собой кровавые следы на камне.

— Слушай внимательно, — сказал он. — Здесь каждое твоё движение имеет цену. Ты больше не человек, ты — игрок. Все твои природные навыки, даже самые ничтожные, могут стать оружием. Или спасением.

— Какие… навыки? — спросил Арч, чувствуя, как голос дрожит.

— Всё, что ты когда-либо умел, — ответил Паук. — Ловкость рук. Умение бесшумно шагать. Быстро считать в уме. Читать людей по взгляду. Даже то, как ты дышишь, когда врёшь. Всё может пригодиться.

Он приблизился так близко, что Арч ощутил исходящий от него запах сырого железа, гниения и крови.

— Но чтобы система это "заметила", нужно её разбудить.

— Как? — выдохнул Арч.

Паук издевательски щёлкнул.

— Кровью. Всегда кровью. Иногда болью и реже безумием...

Он, каким-то образом, бросил на пол ржавый осколок железа.

— Режь ладонь.

Арч отшатнулся.

— Ты издеваешься?

— Нет. Если хочешь остаться пустышкой — жди, пока тебя сожрут. Здесь таких любят. Если хочешь увидеть очередное уведомление — делай. Не бойся, у тебя больше шансов умереть во сне, чем от заражения крови.

Рука дрожала. Железо было холодным и липким, как будто его только что вытащили из мёртвого тела. Арч закрыл глаза и провёл по коже. Боль оказалась резкой, настоящей. Кровь капнула на камень.

В тот же миг перед глазами вспыхнуло:

[СИСТЕМА: Обнаружен личный навык. "Ловкость рук" — уровень 1.]

Арч задохнулся — буквы будто врезались внутрь черепа, их можно было не только видеть, но и ощущать кожей, как ожог.

— Вот так, — довольно произнёс Паук. — Теперь понял? Каждый раз, когда твоя природа проявится, ты получишь уведомление. Но цена... она всегда есть.

Арч зажал рану, пытаясь остановить кровь, и спросил:

— И что потом? Я… смогу использовать эти навыки?

Паук хохотнул, будто скребли гвоздём по стеклу.

— Сможешь, конечно сможешь... Но не забудь — навыки не спасают от безумия. А здесь оно ближе, чем ты думаешь.

Он замолчал и, свернувшись в клубок, уставился на Арча своими алыми глазами.

— Теперь твоя очередь доказывать, что ты не пустое место. Слушай внимательно, Арч, — сказал он, не отводя взгляда своими алыми глазами. — Сюда каждый день заглядывает санитар. Не доктор, не медсестра — санитар, так как это самое дальнее и самое буйное крыло нижнего уровня. Им нужны препараты, еда или что-то ценное, что можно вырвать из этого места. Каждый раз — новое. Чтобы вы, крысы, не расслаблялись.

Арч сглотнул, глядя на тонкую щель двери, откуда сочился слабый свет коридора.

— И что он сделает?

— Если увидит тебя неподготовленным — сломает. Они не церемонятся. Их работа — проверять. А твоя — выживать.

Паук прищурился, склонив голову набок, как будто прислушивался к чему-то.

— У тебя будет шанс. Но только если применишь то, что уже открыл. Твои навыки, которые уже есть в тебе. Используй — и система тебя отметит. Ты вроде толковый мужик...

Арч почувствовал, как сердце сжалось.

— А если я не справлюсь?..

В камере стало так тихо, что было слышно, как капля крови с ладони ударилась о бетон.

Паук раздвинул челюсти в мерзкой подобии улыбки.

— Значит, будет невыносимо больно.

Слова прозвучали без издёвки — как факт. И от этого стало ещё страшнее.

Арч взглянул на дверь. За ней теперь была тьма. Живая, густая, будто в ней уже кто-то стоял и ждал. Его дыхание стало тяжёлым, кожа покрылась липким потом.

Глава 3: Насилуют? Наслаждайся...

Арч вернулся в палату, дрожащий, с окровавленными бинтами, ножом, ремнями и всего двумя ржавыми иглами. Воздух казался густым, липким, и каждый вдох давался с трудом.

Паук сидел в углу, шелестел лапками и тихо щёлкал челюстями.

— Ну-ну… — он произнёс с довольной ленцой. — Сейчас будет весело.

Таймер в глазах тикал всё медленнее, и каждое мигание цифр звучало в голове, как удар молота.

[Осталось: 00:07]

[Осталось: 00:03]

[Осталось: 00:00]

Дверь заскрипела.

Арч едва не вскрикнул, когда в узкий луч света, пробивавшийся из коридора, вошла огромная рука. Пальцы, длинные, с бугристыми суставами, двигались почти лениво, а размер этой ладони был чуть больше его головы.

Он дрожащими руками положил всё, что нашёл, на эту ладонь.

— Ты ничего не забыл? — голос был низкий, вибрирующий, и казалось, что стены дрожат от каждого слова.

— У меня больше нет ничего… — выдавил Арч, зажмурившись и ожидая удара.

Но удара не последовало. Он осторожно приоткрыл один глаз — и увидел, что предметы исчезли. Ладонь санитара теперь медленно тянулась к его груди.

— Знаешь, — голос санитара стал насмешливым, — я уважаю человеческую наглость и желание что-то присвоить.

Толстые пальцы сомкнулись на его груди. Арч почувствовал, как что-то хрустнуло под кожей, и тихо охнул от боли.

— Но не настолько же нагло, — продолжил санитар, вытаскивая из его груди третью, идеально ржавую иглу.

Арч не понимал, как она могла там оказаться, но облегчение на миг промелькнуло в его взгляде.

До того момента, пока его не швырнуло в стену.

Вспышка.

Хруст костей.

Боль такая яркая, что мир на секунду побелел.

И тьма.

Паук тихо хихикнул в углу, и это был последний звук, который услышал Арч, прежде чем потерял сознание.

* * *

В себя Арч пришёл не сразу — голова гудела, мир плавал.

Попробовал пошевелиться — и понял, что его бёдра прижаты к ржавым пружинам кровати, а руки связаны над головой.

Он зажмурился, стараясь прогнать двоение в глазах. Когда зрение более-менее прояснилось, заметил женский силуэт — та самая с янтарными глазами. Она плавно двигалась на нём, не обращая внимания на его попытки освободиться.

— Что ты творишь? — выдохнул Арч, опуская взгляд — и только тогда заметил её бёдра, обнажённые, скрытые лишь краем задранной смирительной рубахи.

Сил сопротивляться не было: голова кружилась, спина ныла от удара о стену, а её тихие, будто нарочно сдавленные возгласы отзывались болью в висках.

— Ты очнулся... — женщина вздрогнула, положила руки на его грудь и нависла.

Её длинные волосы скользнули по лицу мужчины, щекоча, а два янтарных глаза сверкнули почти вплотную. — А я уж было подумала, что одна буду этим наслаждаться...

Арч закрыл глаза, стиснув зубы, пытаясь уйти мыслями куда угодно, только не сюда.

Но движения женщины не давали отвлечься, каждая волна её движений вызывала дрожь — не от удовольствия, а от бессильной ярости.

— Убери от меня руки... — глухо произнёс он, собравшись с силами и толкнув её, насколько позволяли верёвки.

Женщина лишь фыркнула и прижала его сильнее, словно показывая, кто здесь хозяин.

Арч почувствовал, как ржавые пружины кровати впиваются в спину сильнее — женщина навалилась на него, лишая даже иллюзии свободы.

Её движения были слишком уверенными, слишком осознанными, чтобы это можно было назвать безумием. Янтарные глаза светились с хищным удовольствием, будто она играла с новой игрушкой.

— Ты же понимаешь... что я освобожусь... — прохрипел он, но собственный голос прозвучал так слабо, что его слова будто утонули в её дыхании.

Она улыбнулась, не останавливаясь.

— Ты жив, ты дышишь... значит, можешь быть мне полезен. — В её голосе слышалось странное, почти ласковое шипение. — И ты мне должен, за то, что не свернула тебе шею. Как и за иглу, что дала тебе...

Арч сжал зубы, пытаясь не выдать себя ни звуком, ни движением.

Каждое прикосновение ощущалось не как страсть, а как испытание — будто она проверяла его на прочность, наблюдая, когда он сломается.

Это не близость, это издевательство, мелькнуло у него в голове. Он чувствовал себя объектом, а не человеком.

Сердце колотилось так, что казалось, оно вот-вот выпрыгнет из груди, и не от желания — от страха. Ведь он даже не мог предугадать, что случится, когда она вдоволь наиграется...

— Тебе ведь тоже нравится, да? — её пальцы скользнули по его шее, слишком близко к артерии.

Арч резко отвёл взгляд, чтобы не видеть её глаз.

— Нет.

Она рассмеялась тихо, коротко, будто этот ответ доставил ей больше удовольствия, чем согласие.

Незнакомка внезапно ускорилась — движения становились всё более хаотичными, пока наконец женщина не обмякла и, тяжело дыша, рухнула на его грудь. Её тело всё ещё слегка подрагивало, а в полумраке тёмные волосы щекотали лицо мужчины.

Арч смотрел на неё, стиснув зубы, чувствуя, как в груди растёт ярость, такая горячая, что казалось — она прожжёт сердце.

— Ненависть... слишком чистое чувство, чтобы испытывать его к такой, как я... — её голос прозвучал тихо и лениво, почти мурлыча. Женщина сладко потянулась, выгибая спину так, словно демонстрировала, что победа всё ещё за ней и она полностью контролирует ситуацию.

Арч ждал удара, крика, чего угодно — но только не того, что она снова начнёт двигаться.

Её бёдра заскользили медленно, лениво, словно она смаковала каждое движение. Приподнявшись, она поймала его взгляд и не отвела глаза.

Её можно было бы назвать красивой — стройная, пластичная, с чертами лица, достойными портрета.

Но глаза...

Странный янтарный цвет не просто пугал — он казался живым, полным хищной похоти и желания обладать.

— Ты хорошо сложен... — её голос стал тягучим, почти ласкающим, когда она запустила руку под его смирительную рубаху. — Явно не офисный работник в прошлом...

Глава 4: Правила Игры.

После всего случившегося, женщина уж больно быстро привела себя в порядок — подняла брошенные на пол штаны, поправила рубаху, когда наконец облачилась в нижний элемент одежды, быстро и аккуратно, но с той же холодной ловкостью, с какой в самом начале обращалась с заключённым палаты.

Арч, тем временем, медленно разминал запястья и морщился от боли в спине, стараясь поглотить тот шквал ощущений, что прошёл через тело.

— Меня зовут Кассандра...

Она подошла к двери, глянула в коридор, поморщилась и закрыла её. Потом отступила в угол и устроилась там, поджав колени к груди, опустила голову, будто устала раньше времени.

— Ты так резко спрыгнула с меня, — пробормотал он хрипло, — что я подумал, будто ты спешишь...

— Так и планировалось, — выдохнула она, не поднимая головы, — но там сейчас слишком много буйных. Какой бы сильной я ни была, толпой меня убьют очень быстро. Благо, в личные палаты они не зайдут.

Она устроилась в поудобнее, и, немного успокоившись, добавила тихо:

— Не волнуйся. Если выживешь и получишь новые навыки, ты тоже сможешь их чувствовать.

Арч взглянул на себя: рубашка исцарапана, в ткань впиталась кровь — красные пятна проступали через царапины на груди и торсе.

— Судя по всему, я и так получил парочку... — мрачно пробормотал он, глядя на синяки и порезы.

Кассандра приподняла голову и, наконец, взглянула на него всерьёз.

— Ты ведь не плохой парень? — спросила она с робким сомнением в голосе. — За что ты тут оказался?

Арч втянул воздух; слова давались тяжело, как будто каждое переворачивало рану.

— Кто-то убил мою семью, — прошептал он. — Копы повесили всё на меня… Дочь… Она пропала.

Кассандра усмехнулась тихо, вяло, как будто узнала некий знакомый заголовок.

— О, значит, ты тот "маньяк", о котором писали в газетах месяц назад, — произнесла она с лёгкой насмешкой. — Арчибальд Стрейндж. А я ещё думала, где тебя видела…

— Тут тоже есть газеты? — перебил он, а паук, не преминувший ответить, вскинул голосок из угла:

— Конечно нет, недоумок, откуда бы им тут взяться?

Кассандра махнула рукой в сторону паука, желая спугнуть, и тот действительно спрятался за койкой.

— Не слушай его, — маняще позвала она Арча, похлопав ладонью по полу рядом с собой.

Мужчина осторожно приблизился и сел рядом; её присутствие — хоть и тревожное — давало какую-то странную опору, во всём этом безумии, что окружало его.

— Не всё, что говорят наши пауки — правда, — прошептала она ему на ухо, не сводя глаз с того места, где скрылся сосед по палате Арча. — За хорошее поведение и выполнение заданий санитара, нам дают послабления. Правил здесь немного — три штуки: не убивать на глазах у санитара, не попадаться ему на глаза во время обхода и выполнять задания.

— Звучит легко, — пробасил Арч, но тут же почувствовал, как Кассандра прислонилась грудью к его руке. Её жест был внезапно тёплым и одновременно отталкивающим, учитывая недавние события.

— Я тоже так думала, когда попала сюда, — прошептала она, положив подбородок на его плечо. — Но иногда нет другого выхода. Особенно, если какая-то больная тварь отвлекается на санитара. Тут уже приходится выбирать: получить пару тумаков за наказание или ходить и оглядываться всё время.

Арч ощутил её дыхание на своей шее — тёплое, слегка вздрагивающее от холода. Он сжался, но не отстранился.

— Ты слишком близко, — сдержанно произнёс он, но в голосе больше прозвучала усталость, чем требование.

— Я всё ещё могу тебя убить, — шепотом ответила она. — Не вынуждай меня. К тому же, рядом с тобой мне не так холодно.

Арч отозвался тихим голосом:

— У меня только что убили жену и сына. Судили меня, не поверив. Дочь пропала. Я каждый день думал, что схожу с ума… И тут ты нарисовалась...

Кассандра тихо вздохнула и, будто чтобы убедиться в его словах, нырнула носом в его шею. Он вздрогнул от прикосновения — холодного, почти как металл.

— Ну, — сказала она тихо и с заметным удивлением, — ты ловко расправился с тем психом, который возвращался палату перед тобой. Видимо, в моменте ты действительно думал, что всё это — реальность. Быть может, они были не так уж и не правы насчёт тебя. Ты ведь убивал раньше... В статье писали, что ты военный.

Её голос потонул в паузе, и он понял, что она, возможно, и сама не до конца уверена, где кончается реальность и начинается игра.

— Я полевой медик... Мы с семьёй были на отдыхе... Так что да, думаю, я бы мог убить кого-то, но только ради их защиты...

Кассандра прижала ладонь к его предплечью и прошептала:

— Ты не первый, кто сюда попадает и думает, что всё можно вернуть. Но учти: здесь в памяти нет смысла, как и в воспоминаниях. Если они не служат — они только режут тебя изнутри...

Паук из угла пробормотал что-то не внятное, но Кассандра уже не обращала на него внимания; она смотрела прямо на Арча, и в её взгляде был смешанный отблеск усталости, опасности и — на миг — какой-то искорки сострадания.

— Тут не просто ловушка, — тихо добавила она. — Это тюрьма для сознаний. Если тебе, каким-то чудом повезёт — выйдешь наружу другим. Если нет — останешься здесь навсегда. Ты понял меня?

Арч кивнул. Слова сыпались из него, как из израненного источника: всё казалось далеким, но её голос давал точку опоры.

— Я думаю, — прошептал он, — что если я выживу и узнаю правду, я верну себе всё. Этими самыми руками, которыми я спасал жизни...

Кассандра усмехнулась, почти грустно.

— А я думала, что ты скажешь что-то бесконечно храброе или воодушевляющее. Ладно. Отдохни. Ты выглядишь убитым, хоть и дышишь. Завтра я могу показать тебе кое-что полезное — если захочешь. К тому же, сон нас восстанавливает, потом сам убедишься...

Она прижалась к нему немного сильнее, словно проверяя, насколько он жив. Потом медленно закрыла глаза и, не снимая рук с его торса, уснула, дыша ровно, как натренированное животное, выживающее любыми средствами.

Глава 5: Просьба.

Прошло три дня, но для Арча они тянулись, как вязкий гнилой мёд. Каждый день был словно повторением предыдущего: крики в коридорах, запах крови, безумный смех где-то за стеной, звук шагов санитара, от которых по коже бежали мурашки.

Он чувствовал себя выжатым, как лимон, выброшенным в ржавое ведро. После того момента с Кассандрой и разговора с пауком, всё будто вернулось в привычный круг боли, страха и безысходности.

Еда — один раз в день, холодная и скудная.

Сон — прерывистый, с кошмарами, где женский силуэт с алыми глазами вновь нависает над ним. Потом видение менялось и Арч просыпался от собственного крика и осознания, что не спас семью.

За три дня его руки испачкались кровью ещё четырёх пациентов. Порой он даже не успевал понять, кого именно убил — просто срабатывал инстинкт выживания.

И что хуже всего, теперь он видел свою шкалу безумия. Она висела перед глазами, как насмешка, и упрямо показывала 2%.

Казалось, что эти цифры пульсируют, мерцают, и каждый новый стук сердца наполняет их.

Вернувшись в палату после очередной вылазки, Арч запер дверь, проверил засов дважды, а потом буквально сполз вниз, прижавшись спиной к холодной стене.

Он закрыл лицо ладонями, чувствуя липкий привкус крови на губах — чужой или своей, он уже не знал.

— Что же я, мать твою, делаю... — прошептал он почти беззвучно.

В углу лениво зашевелилось мохнатое тело. Паук, который всё это время молча отдыхал, открыл свои бесчисленные глаза и расплылся в широкой, неприятной ухмылке.

— Набираешь популярность, — хрипло констатировал он. Его голос был словно шорох по стеклу.

Из ниоткуда, словно из самой тьмы угла, он вытянул несколько обрывков пожелтевших листов.

— Я тут тоже не сидел сложа лапы. — паук приподнял их, демонстрируя добычу. — Смотри-ка, твоя репутация растёт. Ты даже умудрился завалить Криса. А он тот ещё фрукт с лютейшей шизофренией!

Арч с усилием убрал ладони от лица. Перед внутренним взором тут же встала картинка вчерашнего боя — здоровяк, чьи глаза были полны бешенства, как у загнанного зверя.

Он отсёк ему кисть, а тот всё равно продолжал душить его одной рукой и окровавленным обрубком, хрипя и рыча, пока Арч не вонзил что-то острое прямо ему в глаз, потому что в пылу схватки умудрился выронить свой нож.

Мужчина тяжело вдохнул и потер шею, где всё ещё болела рана и были швы.

— У тебя такое лицо, будто ты не рад, — слегка удивлённо произнёс паук, шевельнув передними лапами.

— Чему я, по-твоему, должен радоваться? — хрипло бросил Арч и поднялся, чувствуя, как ноет каждая мышца.

Он скинул с кровати грязь и пыль, лёг на острые пружины и уставился в потолок.

— Радоваться тому, что после сегодняшнего задания ты можешь обратиться к санитару. — паук склонился, будто заглядывая ему в лицо. — "Буйный помощник"... такого дерьма я в жизни не видел.

Арч нахмурился и потянулся к интерфейсу системы, проверяя статус.

— Что это значит?

Паук издал звук, похожий на короткий смешок:

— Убивая психов, ты растёшь в репутации, оттуда и повышение с "пустого" до "буйного". Но ты ещё и выполняешь задания санитара, не доставляешь ему проблем. Вот и получил "помощника". Двойной статус.

Но, — паук сделал паузу, и в его голосе скользнула холодная насмешка, — я реально такого ещё не видел.

Так что мой тебе совет — аккуратно подбирай слова, когда...

В этот момент раздался оглушительный стук в дверь. Железо звякнуло, будто удар пришёлся ломом.

Арч резко сел, сердце ухнуло вниз.

— Лёгок на помине... — паук фыркнул, прижимаясь к стене. — Ну, я тебя предупредил.

Тишина повисла, как петля. Следующий стук прозвучал уже тише, но куда более зловеще — в нём не было спешки, только холодная уверенность.

Вскоре Арч медленно выставил руки, отдавая санитару четыре ржавых лезвия от бритвы и целую упаковку успокоительных таблеток. Его взгляд упал на нож, которым Кассандра оставила ему рану — он решительно оставил его себе, почувствовав, что это теперь его последний козырь и вместо него, отдал санитару тот нож, который вытащил из ноги своей первой жертвы.

Монструозный здоровяк аккуратно взял всё, и спрятал предметы так, будто это были игрушки. В руках гигантского существа даже нож выглядел крохотным и почти смешным, но паутина ужаса вокруг него была вполне ощутима.

— Значит, это им ты убиваешь здешних безумцев… — протянул санитар, голос низкий, хриплый, но с едкой ноткой любопытства, а его лицо оставалось в тени, словно тёмная бездна, в которую Арч не смел заглянуть.

— Да, сэр… — тихо ответил мужчина, чувствуя, как ледяной холод скользит по спине, а сердце бьётся так, будто хочет вырваться наружу.

Санитар сделал шаг ближе, и тьма вокруг его фигуры словно плотнее обволокла палату. Арч мог видеть только свет в полумраке, падающий на грязный пол, и ощущать каждое движение существа, каждое его дыхание, будто оно могло выжать из него жизнь одним взглядом.

— Ты думаешь, сможешь справиться со всем этим один? — продолжил санитар, и голос его, хриплый и странно живой, эхом отразился от стен. — Здесь не любят слабых… и уж точно не тех, кто сомневается. Однако... — взгляд его алых глаз упал на шов, что выделялся на шее Арча. — ...слабак — это явно не про тебя.

Арч сжал кулаки, чувствуя пульс боли и злости. Он уже видел, на что способен санитар, как ощущал и собственные силы, когда шансы в бою были практически нулевые. И всё же перед ним стояло это чудовище — живое воплощение ужаса. В его голове мелькнула мысль: "Каждое движение, каждая ошибка… может стать последней".

Паук в углу тихо шуршал и изредка посмеивался, словно наслаждаясь сценой:

— Ну что, красавчик… готов снова доказать, что живой? — прозвучал его скрипучий голос в голове Арча, добавляя щепотку циничного юмора в атмосферу напряжения. Сосед по палате будто нарочно выбрал именно это слово, которое говорила Кассандра, чтобы задеть мужчину, но тот и бровью не повёл.

Глава 6: Тухляк и новое знакомство.

Просидев с пауком почти все время события, они изредка перекидываясь дежурными фразами и всё чаще говорили о еде. Вскоре Арч уже не мог игнорировать ощущение голода, а потому, к концу второго дня, уже решился на вылазку, несмотря на опасность происходящего.

Коснувшись засова, Арч приоткрыл дверь, стараясь не издать ни малейшего скрипа. Интерфейс светился бледным, почти белым, а значит в коридоре пока было тихо. Сжав рукоять ножа Кассандры, он вышел в полутёмный проход и медленно двинулся вперёд, скользя вдоль стены.

Через пару десятков шагов он замер, его остановил звук — тяжёлый, ровный, будто кто-то тащил за собой что-то массивное. Сначала это напоминало волочение металлической цепи, но вскоре до его носа донёсся отвратительный запах. Смрад гнили, кислый и тягучий, обжёг ноздри и буквально выдавил воздух из лёгких.

Арч, закрыв низ лица рукавом смирительной рубахи, осторожно продвинулся по длинному коридору и, поборов волны страха, выглянул таки из-за угла.

По соседнему коридору, навстречу двигалось нечто огромное. Согнутая фигура почти касалась плечами потолка, длинные руки, словно переломанные в нескольких местах, волочились по полу, оставляя липкие тёмные следы. Голова свисала, как у марионетки, держащейся на паре сухожилий — лицо терялось в тени, лишь блеск слюны и редкие рывки шеи выдавали, что оно живое.

За собой тварь тащила тело. Ещё недавно это был человек, но теперь от него остались лишь обглоданные кости, свисающие лоскуты мяса и кишки, размазывающие по камням густую кровь.

Арч едва успел зажать рот, чтобы не закашляться — горло мгновенно наполнилось рвотной горечью. Вонь была такой, что глаза заслезились. Вокруг существа роились мухи, их гул был невыносим, а каждая особь будто знала, что рядом прячется живой человек, и возможно не один — они толпились у стены, ползали по дверям, скреблись в щели.

Монстр остановился в десятке шагов от Арча. Сначала он просто стоял, покачиваясь на месте, потом резко опустился на четвереньки, хрюкнул и смачно вгрызся в остатки своей жертвы. Коридор наполнился влажным чавканьем.

Арч скрылся за углом и вжался в стену, чувствуя, как сердце колотится так громко, что, казалось, его стук вот-вот привлечёт внимание твари. Нож в руке дрожал. Никогда прежде он не ощущал такой чистой, животной паники. Даже в присутствии санитара...

— Чёрт... — выдохнул он одними губами и медленно попятился назад.

Каждый шаг давался с трудом — колени подкашивались, а в голове стояла лишь одна мысль: сбежать. Но он не побежал. Не позволил себе. Лишь когда тварь, после паузы, снова занялась трапезой, Арч юркнул в ближайшую нишу, задыхаясь и пытаясь хоть как-то привести мысли в порядок.

Коридор эхом отдавал влажные хлюпающие звуки. И только теперь Арч понял, что зря он это затеял. Нужно было оставаться в палате и не геройствовать. Да и после ударной дозы смрада от этой твари, желание поесть отпало на очень долгое время.

Арч осторожно отступал, слушая как тварь, стоя на четвереньках, рвала зубами мясо с безжизненного тела. Каждый шаг отдавался в ушах гулом, будто сам пол был против его побега.

И вдруг — резкий зуд на щеке.

Рефлексы сработали раньше, чем сознание: Арч шлёпнул себя ладонью, раздавив мерзкую муху.

Хлопок прозвучал гулко, разнёсся по пустому коридору и словно ударил в виски.

Чавканье прекратилось.

Тварь застыла.

В наступившей тишине Арч слышал только собственное дыхание и бешеный стук сердца. Вонь вдруг показалась сильнее, липкая, удушливая. Коридор будто сжался, а тени вокруг стали гуще.

Существо медленно выпрямилось, с неприятным хрустом распрямляя свои неестественно длинные конечности. Его голова дёрнулась в сторону Арча, что был в полутора десятках метров за углом. Принюхавшись, монстр оскалился и его глазницы зажглись — два тусклых, словно покрытых плёнкой, огонька.

Мужчина похолодел, когда услышал шаги в свою сторону.

Шаг назад. Ещё один. Каждый скрип пола казался оглушительно громким.

Тишина давила. Даже мухи исчезли, будто растворились в воздухе.

Тварь сделала очередной шаг в его сторону. Когти заскрежетали по каменному полу, оставляя длинные белые борозды. И каждый этот звук пробирал до костей.

Арч медленно попятился к своей палате, сдерживая рвущийся наружу крик. В голове звучала только одна мысль: "Только не бежать. Если побегу — оно услышит. Если побегу — оно догонит..."

Оказавшись на лестнице, Арч заметил валяющиеся на полу старые ящики и, приняв судьбоносное решение, аккуратно взял один из них и, перевесив через перила, отпустил.

Когда грохот с нижнего этажа донёсся до чудовища, оно уже не сдерживалось и рвануло вперед с такой скоростью, что Арч едва успел отступить в коридор и схорониться в тени ниши.

В момент, когда тварь пробегала мимо, одна из костей, что торчала из тела существа, задела мужчину по груди, разодрав смирительную рубаху и оставив глубокий порез.

Система мгновенно вспыхнула:

[Отравление!]

Пошатнувшись на ногах, Арч буквально видел, как существо перемахнуло через перила и исчезло внизу.

С помутнённым сознанием, мужчина отступал, пока не упёрся спиной в холодную дверь своей палаты. Пальцы нащупали засов, когда он оказался внутри и вскоре наступила относительная безопасность...

Монстр же, осознав что его обманули, чуть не впал в бешенство.

Секунда.

Другая.

А затем весь блок дрогнул от мощного удара.

Арч прижался к двери и, на всякий случай, держал засов. Сердце грохотало так, что отдавалось в пальцах.

Снаружи раздался низкий, утробный звук — смесь хриплого дыхания и едва различимого смешка. Что-то ударилось в дверь, на нижнем уровне и до ушей Арча донёсся звук разрываемой стали, затем короткий вопль и снова чавкающие звуки. Похоже, монстр нашел себе очередную закуску.

— Ну и дерьмо... — прохрипел Арч, сползая вниз по стене.

Паук оживился, едва уловив взгляд соседа, и наклонился ближе.