Миссия спасти Волка

Глава 1

— Они идут! — кричала Ада, выбегая мне навстречу, хотя колокольный набат и без неё донёс до меня эту новость.

Два поворота узкого каменного коридора, широкая арка и мы вылетели на передний двор монастыря. Центральные ворота уже практически полностью открыты, а на мост через ров поднялась крытая повозка. Две сестры на козлах выглядели потрёпанными и не особо радостными, но стоило пересечь стену, как на их лицах появились вымученные улыбки.

— Всего две, — почти плача произнесла Ада, зажимая рот рукой.

— Не вздумай плакать! — ущипнула я её за руку, чтобы слёзы, которые и выкатиться ещё не успели из глаз, высохли там же. — Не приведи Пресветлый Охотник, матери увидят. Нам обеим несдобровать.

— Я не плачу. Я стану сильной. Когда-нибудь я обязательно стану такой же сильной, как и ты, Баду, — задрала она по-детски ещё кругленький подбородок, но в серо-зелёных глазах всё ещё стояла злосчастная влага.

— Обязательно станешь, сестра, — взяла я её за руку и повела ближе к повозке.

Сёстры уже спрыгнули на землю. Вот тут-то и выяснилось, что в самой повозке кроме волка есть ещё кое-кто. Мать-настоятельница стянула брезент, оголяя содержимое. Все собравшиеся во дворе тут же отпрянули на пару шагов, а большинство вложило стрелы в луки и натянуло тетивы.

В специальной клетке, которая и была основой повозки, вздыбив серую шерсть от загривка до кончика хвоста сверкал на нас бесовскими жёлтыми глазами волк, вцепившийся пастью в правое плечо Ютраты. Девушка лежала на полу клетки, грязная и еле живая. Её одежда изорвана, вся в засохших и свежих пятнах крови. Только слегка вздымающаяся грудь давала повод считать, что сестра всё ещё жива.

— Убить! – громче колокола прозвучал приказ матери-настоятельницы.

Секунда тишины и свист от нескольких выпущенных стрел пронзает мои перепонки и навсегда остаётся в памяти и сердце. Волк дёрнулся всем телом, выпустил плечо Ютраты и, я могу поклясться, что в его взгляде было столько удивления и жалости, что можно было затопить всё вокруг. Несколько мгновений он стоял на трясущихся лапах, по шерсти стекали капли крови, а в глазах стояли слёзы. Никогда не думала, что волки могут плакать. Но именно сейчас он неотрывно смотрел мне в глаза, и крупная слеза орошала короткую шерсть на морде. В тот момент, когда его глаза помутнели и закатились, мне захотелось кричать, но я позволила себе лишь до крови сжать кулаки и глубоко вдохнуть. Безжизненное тело волка упало на пол клетки, даже не придавив Ютрату.

Три девушки двинулись к клетке. Что они собирались сделать?

— Убить, — второй приказ в полнейшей тишине выбил из меня только что набранный в лёгкие воздух. — Не смотрите так. Она мертва. Волк заразил её своим проклятьем. Если не убить её сейчас, в ближайшее полнолуние она станет таким же монстром, и уже она будет охотиться на вас. А кого-то и убьёт, даже не вспомнив вас.

Послышались вздохи и шмыганья. Сёстры переминались с ноги на ногу, но выстрелить в ту, с которой многие годы росли вместе, делились конспектами, таскали булочки с кухни и многие часы тренировались на полигонах, не могли. Единственный свист стрелы, лично выпущенной настоятельницей, отсёк мою прошлую жизнь от будущей. В настоящий момент я ещё не знала, насколько судьбоносным станет для меня этот день.

Приказ не расходиться по кельям, а идти в общую залу, мной воспринялся как издевательство. А уж лекция о способе передачи волчьего проклятья, и вовсе не принесла облегчения.

— Баду, задержись, — словно нож в спину вонзился приказ настоятельницы после того, как лекция закончилась для всех.

— Да, матерь, — развернулась я к ней лицом и почтительно склонила голову, а на самом деле, не могла пересилить себя и взглянуть на ту, что с такой лёгкостью убила мою подругу.

Ютрата всегда была сильнее и ловчее меня, более привержена идеалам ордена, безукоризненно выполняла приказы, и во всём стремилась стать лучшей среди сестёр нашего возраста. Я гордилась ей и пыталась походить на неё, но меня всё время терзали вопросы без ответов. Точнее, матери давали мне ответы, но они меня не устраивали. Ютрата не такая. Она лучшая! А теперь её нет…

— Баду, я знаю, что вы с Ютратой были очень близки. Между вами с детства наблюдалась слишком сильная эмоциональная связь. И заметь, мы закрывали глаза на это, хоть подобное в нашем ордене и не приветствуется. Вы давно должны были усвоить, что мы воины против этих дьявольских отродий. Они сильны, умны и быстры. Почти в каждой битве мы теряем сестру. Каждая уходящая на миссию рискует не вернуться. Ютрата погибла как воин. Она не хотела бы стать монстром и убивать своих сестёр. Мы сегодня спасли её душу от адского пламени, а Пресветлый Охотник позаботится о ней за чертой жизни.

Я слышала всё это не раз, а потому мне нечего ей ответить.

— Баду, посмотри на меня.

Я не могла не подчиниться прямому приказу, это вбили в нас с малых лет. Что она хотела во мне увидеть? Немолодая, но всё ещё сильная и крепкая женщина твёрдой рукой управляла монастырём. Пара седых прядей в густой копне соломенных волос нисколько не портила её, хуже делали лишь холодные тёмные глаза. Нет, они не чёрные в полном понимании, но настолько тёмно-синие, что разглядеть их цвет возможно только с очень близкого расстояния. Пара метров, не больше. Во всех остальных случаях, ты смотришь в них, словно в бездну. И тонешь в ледяной пучине. Мне всегда казалось, что она высасывает из меня жизнь одним лишь взглядом.

Глава 2

Вернувшись в свою келью, я так и не смогла заставить себя читать писание. Меня мутило от случившегося. В сердцах я бросила толстое и занудное учение прямо на сундук с немногочисленной своей одеждой, что стоял в изголовье узкой и жёсткой кровати. Сколько раз мне хотелось постелить на неё ещё хотя бы пару пледов, если не матрац, но нельзя. Мы воины и должны быть приучены к тяготам жизни. Зачем? Ради чего всё это?

Подойдя к единственному небольшому окну, в отражении кусочков стёкла которого можно было даже увидеть себя, я не могла не вспоминать.

Годы тренировок, синяки и ссадины, что мы с девочками сами себе смазывали, якобы учась оказывать помощь. После начала освоения оружия, травм стало значительно больше и синяки уже казались такой ерундой. Только с возрастом мы стали задаваться вопросом, почему никто из матерей не прикасается к нам, словно мы заразные. Немного наблюдательности, и неприятный вывод сам собой выполз наружу, только большинство сестёр принимали всё как есть, верили в нашу избранность. Я же считала, что им противно к нам прикасаться. Такой мерзкий диссонанс создаётся, когда уши слышат пафосные речи о том, что мы несём добро и свет в мир, очищаем его от творений зла, а в их глазах страх вперемешку с брезгливостью. Этот вопрос терзал меня уже целый год, но я так и не смогла найти ответа в стенах монастыря, всё чаще ловя себя на мысли, что нам врут или как минимум недоговаривают.

Ровно десять девушек одного возраста проходили обучение в обители. От пяти до двадцати лет. С шестнадцати нас начинали выпускать на задания, да и вообще за стены монастыря. Для меня тот день был желанным и наводил ужас одновременно. Мне тогда казалось, что даже воздух за стенами пахнет иначе, приятнее и легче, будто наполняя силами и счастьем. Ровно две минуты матери дали нам полюбоваться природой за стенами, начиная первую тренировку с самыми жестокими наказаниями, ибо ни одна из нас не могла сконцентрироваться на оружии. Потом мы с Ютратой несколько раз сбегали с тренировок в лесу. Меня ловили чаще, но я ни о чём не жалею. Что такое пять плетей, когда целый час я ощущала себя свободной, а не под гнётом какой-то высшей миссии.

С самого детства нас учили тому, что мы особенные, что мы защитницы людей от монстров. Нас тренировали владеть не только своим телом, но и несколькими видами оружия. Каждая из нас могла оказать помощь сестре при ранении и знала слабые места волков. Нас учили их убивать, очищая мир от погани. Согласно писанию, из нижнего мира вырвалось зло и заразило некоторых людей, а потом выяснилось, что это проклятие передаётся с укусом. Так монстры заполонили наш мир. Тогда к нам сошёл Пресветлый Охотник, который яростно сражался с отродьями нижнего мира, но пал под напором коварства и предательства. От него нам остался лишь защитный артефакт — Арап, который и скрывает монастырь от их мерзких жёлтых глаз. А мы, в смысле сёстры, являемся его потомками, потому и одарены недюженной силой, скоростью, выносливостью, гибкостью и регенерацией.

Да, каждая из нас быстрее и гибче любой другой девушки, что так или иначе попадают в монастырь. Только им с нами запрещено разговаривать. Когда-то нам говорили, что служанки боятся разгневать избранниц, но мы с Ютратой смогли одну разговорить. Она-то нам и поведала, что никто нас не боится, хотя здоровое опасение испытываем, ведь мы не скрываем своих тренировок. Также стало известно, что с противоположной стороны от ворот монастыря имеется специальный внутренний выход наружу для служанок, которые живут в деревне рядом. Именно в деревне выращивают все продукты, хотя это от нас никто не скрывал. Но почему проход тайный?

Правда оказалась жестокой. По крайней мере для меня. Ютрата тогда всё восприняла спокойнее.

В деревне люди живут семьями. У той же служанки есть не только две сестры и мать, но и отец, и двое братьев. Мужчины. В монастыре их никогда не было. Я к своим шестнадцати годам ни разу не видела мужчину. Это потом, когда нас стали тренировать за стенами монастыря, я издалека видела нескольких. Правда, не поняла принципиальной разницы. Да, крупнее и коренастее, голос грубый и громкий, но должно же быть что-то ещё?

Как матери узнали о нашем разговоре с девушкой, мы так и не поняли. Чем себя выдали? Только нас наказали, а её мы больше никогда не видели. Тогда-то Ютрату и сломали. Она больше и слышать о моих сомнениях не хотела, отдалилась от меня и моих вопросов. Чтобы хоть как-то сохранить подругу, я перестала с ней разговаривать на такие темы. Решила дождаться своей миссии и увидеть всё своими глазами. Только первой отправили Ютрату.

Шмыгнув носом, я вернулась в реальность и взглянула на собственное отражение в стёклах окна. Только в них, а ещё в отражении в воде мы могли видеть самих себя. Мы созданы не для самолюбования. Чем матерям это мешает, я не знаю. Только как ни крути, а копну рыжих волос, в которые последнее время заставляют заплетать мелкие амулеты, пузырьки с зельями и, конечно, лезвия длиной не более пальца, я любила всей душой. Это всё для ближнего боя с монстром или в случае попадания в плен. Да, один из пузырьков содержит порцию яда, и она не для волка. От всех этих манипуляций волосы стали ломаться, что сильно меня расстраивает. Я так любила свою косу до талии, а теперь из неё почти на всей длине торчат обломанные волосинки, делая её растрёпанной и неухоженной. При этом стричься запрещают. Коса тоже наше оружие. О как!

Потускневшие светло-голубые глаза взирали на меня из отражения с болью, обидой и непониманием происходящего. Почему я не могу, как другие, смириться со своим предназначением и продолжаю натыкаться на вопросы без ответов? За что убили Ютрату? Действительно ли её нельзя было спасти от яда волка? Чем он так сильно отличается от любого другого, устойчивость к которым нам прививали с детства? Почему мне нельзя с ней попрощаться? Она же мертва и не может меня ничем заразить.

Глава 3

Побудка на рассвете не стала для меня чем-то особенным. За годы жизни в монастыре моё тело выработало безупречные рефлексы и действовало без помощи мышления. Можно сказать, что я спала, пока бегала и выполняла разминку. А вот появление матери-настоятельницы перед нашим строем заставило встряхнуться.

— Избранные дочери наши, сегодня на закате четверо из вас отправятся на миссию. Волки бродят прямо около границы нашей защиты. Арап охраняет и защищает нас от их вторжения, но полнолуние особое время для монстров.

Да, все наши миссии проходят исключительно в пять дней в месяце. В остальное время отродья тьмы прячутся. Их не убить в другие дни. Опять же вопрос: куда деваются? Почему нельзя выйти большим количеством, найти их логово и уничтожить за раз?

— Данка, Баду, Лита и Ада. После завтрака вас ждут в оружейной, — выстрелила настоятельница в нас взглядом, дольше задержавшись на мне и Аде.

Сердце сделало кульбит. И сказать, чего было больше: страха или надежды, я не решусь. Такой калейдоскоп чувств сейчас бурлил внутри, что не передать словами, а уж выразить требовалось лишь радость.

— Убить волка! — единым хором вскрикнули два десятка сестёр в едином порыве. Хотя едином ли?

На Аде не было лица. Она не готова убивать. Она на тренировках-то из самых слабых, а уж в бою и вовсе не устоит. И нет, Ада хорошая девушка, но совершенно не боец. Зачем её посылают на миссию? Она же будет скорее обузой, чем членом команды. По взглядам Данки и Литы я поняла, что они моё мнение разделяют, да и сама Ада не питает особых надежд.

— Мы справимся! И ты тоже. Ты не имеешь права погибнуть или подвести нас. Поняла? – достаточно резко высказала я ей, сильнее необходимого сжимая её предплечье.

— Да, — кивала девушка, но серо-зелёные глаза меня не обманули. Она в ужасе и не верит в саму себя.

Тяжело вздохнув, мне не оставалось ничего другого, как подхватить Аду под руку и повести прочь с полигона. Оглянулась на сестёр и усмехнулась. Четыре девушки разные и похожие одновременно. Темноволосая и невысокая Данка с решительным лицом и холодными светло-голубыми глазами, как и у меня. Крупная, высокая, как и я, Лита, с короткими каштановыми волосами и азартом предстоящей битвы в зелёных глазах. Рыжеволосая, высокая и жилистая я. И Ада, имя которой совершенно не соответствует её внешности. Белокурый ангелочек с серо-зелёными глазами, достающий мне чуть выше плеча, как и Данка. Как из нас сделать команду за несколько часов?

— Девочки, нам надо поговорить до оружейной, — проговорила я, уводя Аду в сторону своей кельи.

Да, места в ней мало, мы даже сесть все не сможем, но нам и не до отдыха. Только пройдя несколько метров с колотящимся сердцем, я обернулась и выдохнула спокойнее. Идут за нами, значит, есть шанс.

— Тебя никто не назначал главной, — решительно проговорила Данка стоило только закрыться двери за моей спиной, потому что сестёр я пропустила вперёд.

— Неважно кто главный. Как бы матери не убеждали нас, что привязываться нельзя, но работать в команде эффективнее. Я не хочу сгинуть сегодня ночью, как и не желаю возвращаться в одиночестве, — максимально кратко постаралась я объяснить свою позицию.

— А ты вернёшь в обитель, если выживешь одна? – задрала бровь Данка.

— Возможно, что нет. Скорее нет. А ты решила пойти на корм волкам? Или заразиться и самой стать монстром? – прищурилась я.

Настоятельница нашла самых неподходящих сестёр для миссии. Данка меня терпеть не могла, потому что верила всему, что рассказывают матери, не задавая вопросов. И она-то как раз и готова пожертвовать собой ради общей миссии. А я нет.

— Я никогда не позволю себя укусить, — скривилась в омерзении Данка. — Я не такая слабая, как Ютрата!

— Она не слабая. Ютрата лучшая из нас! — нависла я над Данкой. Злость наполняла моё сердце.

— Баду, не надо, — отодвинула меня на шаг назад Лита. — Ютрата погибла. И если вы не хотите последовать за ней…

— Я не буду тебе подчиняться, — смотрела мне в глаза Данка.

— И я тебе тоже, — не собиралась я сгибаться перед ней. Нашлась мне непогрешимая!

Ещё минут десять мы спорили. Зачем, если я не собиралась брать на себя командование? Из чувства противоречия. Не хотела подчиняться этой помешанной. Матери очень многое от нас скрывают и хорошо, если просто берегут нашу психику от ужасов внешнего мира, но что, если они нагло врут?

— Хватит, — закричала та из нас, которая всё это время молчала. Мы даже обернулись на Аду в удивлении, ибо она никогда не повышает голос.

— Спорами и ссорами мы себе не поможем и завалим миссию, а не волка. Не надо выбирать главную. Просто давайте распределим обязанности. Лита и Данка хороши в ближнем бою, но Лита сильнее, а Данка ловчее. Я в ближнем бою бесполезна, да и в дальнем не очень, но у меня хорошее зрение и я внимательна, могу быть разведчиком. А ещё могу взять все зелья и амулеты для лечения. Баду же самый меткий стрелок из лука и метает ножи не хуже.

— Какая молодец, наша Ада, — расплылась в улыбке Данка, — всех распределила и решила отсидеться за нашими спинами? Пока мы будем биться с волками, ты отсидишься на дереве? Не бывать этому!

— Она права. Нам надо сыграть на наших сильных сторонах и прикрывать друг друга. Ада стреляет сносно, сможет прикрывать нас, — согласилась я с Адой.

Глава 4

Повозку для волка уже помыли, но всё равно мне казалось, что она вся залита багряной кровью того волка вперемешку с кровью Ютраты. Минимальный дневной запас еды и воды подвешен к повозке изнутри, в ней же и четыре тонких пледа.

Проводы на миссию. Странное мероприятие. Теперь я могу взглянуть на него с другой стороны. И мне совершенно не радостно, да и гордости я не испытываю. Сёстры все как одна поздравляют нас с первой миссией, желают побольше убить монстров. Матери смотрят холодно и отстранённо. Конечно, они так по пять команд отправляют в месяц. В этом месяце мы четвёртые. Если завтра не вернёмся, пойдёт другая четвёрка.

«Убить волка!» — раздаётся у меня в ушах ещё пару минут, после выезда за ворота, которые по традиции не закрывают сразу. Почему? Следят, чтобы не бежали.

Гнетущая тишина между нами разбавляется лишь стуком колёс повозки и шуршанием брезента. Данка с Адой впереди управляют лошадью, а мы с Литой позади. Со мной Данка сидеть или стоять отказалась. Вот и вышло распределение. Лес начался уже час спустя, в течение которого ни одна из нас и слова не произнесла. Такого напряжения я ещё никогда не испытывала. Мне уже хотелось кричать просто для того, чтобы разбить это давящее состояние.

В лесу сразу же стало темно. Мы выезжали на закате, к тому же в лесу темнеет раньше. Уханье сов нисколько не вдохновляло. Нам ещё часа три ехать до границы, где заканчивается действие нашего защитного артефакта, только лес постепенно сгущается. Насколько я помню, через час чуть в стороне появится поляна.

— Девочки, предлагаю передохнуть и подкрепиться на поляне неподалёку, там и повозку оставить, — не выдержала я – идея требовала озвучивания, слова рвались наружу.

Разве Данка могла просто принять мою идею? Зато препирательства с ней немного отвлекли и вернули меня в привычное состояние. Лита отмалчивалась, Ада закатывала глаза и лишь раз попыталась вставить слово.

Успокаивала я себя лишь тем, что мне предстоит всего ночь продержаться с ней, убить парочку волков, а одного нам обязательно нужно доставить живым. Зачем? Всё просто и одновременно ужасно. Арап – наш защитный артефакт набирается сил именно от крови волков, живых, или хотя бы только что убитых. Остывшая кровь не наполняет его силой. Вот такой странный круговорот магии.

Мою идею приняли Лита и Ада, а Данке пришлось смириться с большинством. И вот мы втроём с оружием наготове идём вперёд. И пусть прекрасно знаем, что волкам за границу не зайти, спокойствия внутреннего это нисколько не придаёт. Сразу листья под ногами слишком громко шуршат, ветер чрезвычайно сильно качает кроны деревьев в ночи и даже совы ухают на весь лес. Никогда не могла подумать, что ночной лес может так пугать. Сердце колотится, дыхание с каждым шагом сложнее контролировать и от каждого шороха дёргаешься, словно уже волк нападает.

Ада ушла вперёд по деревьям. И пока мы дождались её сигнала, чуть с ума не сошли. Долгожданное курлыканье в ночи принесло облегчение и собранность одновременно. Момент истины. Ради этого мы столько лет готовились и тренировались. Остановиться и сделать ровно десять коротких вдохов, чтобы привести все чувства и ощущения в боевой режим. Делать такое временное концентрирование на тренировках ничего не стоило. Здесь и сейчас успокоить сердце и заставить себя действовать по инструкции оказалось в разы сложнее.

— Баду, — прошипела на меня Данка.

— Иду, — выдохнула я, зажимая в зубах стрелу, что при необходимости легко ляжет на тетиву лука, поднялась на дерево. С ветки на ветку. Привычное напряжение в мышцах, взгляд сконцентрирован на любом движении, слух приведён в усиленное состояние.

Впереди и справа я заметила Аду. Она жестами показывала, что три волка бродят поблизости, двое из которых явно взрослые, а один молодой и дикий. Вот он-то и станет лёгкой добычей. Настораживало лишь то, что сёстры рассказывали, что обычно у границы не меньше десятка волков бродит. Почему сегодня всего трое? Последний день и остальные уже попрятались? Или засада?

Курлыкаю Аде, чтобы привлечь внимание. Данка и Лита тоже останавливаются и оборачиваются на меня, ведь уже на десяток метров впереди оказались. Жестами прошу Аду спуститься, а остальных остаться на месте.

— Ты нас задерживаешь, — шипела Данка, — сейчас и эти попрячутся. Ты хочешь провалить миссию?

— А ты готова рискнуть жизнью лишь бы выслужиться перед настоятельницей, — скривилась и я.

— Пусть так. Я хочу стать матерью и спокойно жить в обители, а такие как ты будут ходить за волками.

— Девочки, — прошипела на нас Ада. — Я пройду чуть дальше влево. Оставайтесь тут. Если что, я дам сигнал.

Затем, не слушая наших возражений, вскарабкалась на дерево и быстро исчезла в кронах. Мы с Данкой опять остались сверлить друг друга взглядами. Через пару минут из леса вышел ещё один волк. Большой, мощный, вальяжной походкой. Он ступал большими лапами, словно царь. Чёрная, длинная шерсть мерцала в редких лучиках луны. Шикарный, пушистый хвост даже не задран вверх, как у остальных. Будто ему ничего не грозит, и он в полной безопасности. Так и хотелось посмеяться над его самонадеянностью, ведь мы его видим, а он нас нет. Я даже подошла ближе к мерцающей в воздухе границе, чтобы взглянуть в его наглые жёлтые глаза с вертикальным зрачком.

— Похоже ты была права, — прошептала подошедшая ко мне Лита. — Слишком этот спокоен.

— Тш-ш-ш… вдруг услышат, — проговорила я максимально тихо, а длинные волчьи уши дёрнулись, словно он и правда услышал.

Глава 5

Один взгляд на левое запястье и дыхание замирает. Нет раны, остатки крови есть, а рваной раны от волчьих зубов нет. Небольшое полукружье, словно слегка мерцает. Красиво.

— Баду, как ты? Цела? Откуда кровь? – подскочила ко мне Ада.

— Я цела. Кровь не моя. Помоги Лите, — рваными фразами говорю я, в полном недоумении оборачиваясь к границе, что осталась за спиной.

Волки метались по просеке, рычали, и лишь один смотрел на меня. Да, именно смотрел на меня, словно видел. Я же не могла сама себя понять. Чем-то этот конкретный волк завораживал меня, манил.

— Нам стоит вернуться в обитель, — дёрнула меня за рукав Ада.

— Её убьют, — прохрипела Лита.

Резко обернувшись к ней, я встретилась с жалостливым взглядом зелёных глаз.

— Что ты такое говоришь! – хлопнула её по плечу Ада. — Она спасла тебе жизнь, успела вытащить оттуда.

— Да, и я ей за это благодарна. Только её укусили.

— А тебя… - спросила я и замерла.

— Когти, - мотнула головой Лита.

— Ты сдашь меня? Или убьёшь? – сглотнула я внезапно образовавшийся ком в горле, лишь краем сознания отмечая, как Ада вскрикнула и зажала рот ладошками.

— Я? Нет. Но ты же понимаешь, что пути в обитель для тебя нет? – скривилась Лита от боли.

— Может быть не заметят? – внесла я предложение, хотя у самой не было ни капли желания возвращаться.

Лита усмехнулась, а я протянула ей запястье. Вот теперь и она недоумённо моргала. Ада почти плакала от радости.

— Что там замечать? Нет же ничего, — почти смеялась она.

— Есть отметина. Думаешь, они не знают, как метки выглядят?

— Что делать? – закусила я губу.

— Данка и ты не выжили в бою. Волки утащили ваши тела, — решительно заявила Лита.

— Что? – воскликнула Ада. — Так нельзя! Мы не можем её бросить.

— Можете. Лите нужна помощь. Ты здесь сама не справишься. Постарайся не сдать меня. Я уйду настолько далеко, насколько смогу, — уверенно говорила я, взяв подругу за руки.

— Мы справимся. Дождёмся следующей команды. Иди. Я не хочу убивать тебя, Баду, — прогоняла меня Лита.

— Спасибо. Удачи, вам сёстры, — со слезами на глазах прощалась я с ними.

Аду обняла, а она залила мой кафтан слезами. Я даже обняла Литу, благодаря за не приверженность учению обители. Будь на её месте Данка, у меня из сердца бы уже торчала рукоять меча.

— Уходи подальше, чтобы в следующее полнолуние не оказаться здесь, — прошептала Лита.

— Я постараюсь, — пообещала я. — Береги Аду.

— Сначала она должна сберечь меня, — улыбнулась Лита.

— Держи, тебе нужнее, — протянула мне Ада большой и тугой свёрток. — Бери-бери. Неизвестно, когда сможешь найти еду. А мы потерпим.

Накинула на голову свой красный плащ, что не давал тепла, но хорошо защищал от влаги. Конечно, для этого в него придётся укутаться. Ещё раз обняв девочек, со щемящим чувством в груди, едва держась на непослушных ногах, я пошла прочь. Одного взгляда хватило, чтобы понять – стрел мне не видать. Волки за это время успели утащить тела своих. Опять же – разве монстры заботятся о погибших? А вот Данку они не тронули. Если бы не жёлтые глаза из-за деревьев, можно было бы подумать, что все они ушли.

Заставляя себя двигаться вперёд, я переставляла ноги, ощущая взгляды в спину. Не обернуться, не расплакаться, а идти дальше – стоило неимоверных усилий. Только час спустя, когда по всем подсчётам девочки уже не могли меня видеть, я обернулась, мысленно посылая им удачу и благодарность. Я прощалась с прошлой жизнью.

Я не знала, что меня ждёт. Нам никогда не говорили, что ты будешь ощущать после укуса волка, какие изменения в тебе возникнут. Только одно всегда твердили – вы станете монстром. Сохранится ли у меня сознание? Буду ли я ощущать себя как себя или потеряюсь навечно? Или у меня появится невыносимая жажда убивать? Ничего этого я не знала, но почему-то внутренне была уверена, что не потеряюсь, что смогу остаться собой, даже если превращусь в волка. В какой-то момент я даже поймала себя на мысли, что представляю себя волком. Какой будет у меня рост? Какого цвета шерсть? Обычная серая или красивая, блестящая, чёрная, как у того, кто меня укусил? А большими ли у меня будут лапы?

Может быть, я уже схожу с ума, если меня не пугает такая перспектива?

Ещё какое-то время я шла вперёд без всякой цели, наткнулась на тоненький ручеёк и решила остановиться. Сил идти уже не осталось. Спать хотелось. Расстелив плед, который и служил основой для свёртка, мысленно ещё раз поблагодарила Аду. А ведь ей ещё предстоит придумать куда делся плед, что всегда лежит в повозке и пострадать в битве не может. Даже страшно стало, что из-за такой мелочи наша ложь может выйти наружу. И только Пресветлый Охотник ведает, что взбредёт в головы матерям. Даже спать расхотелось от таких мыслей. Лучше бы спала на голой земле, чем подвергнуть Аду опасности.

Вопреки чувствам, что бередили душу, легла на плед, повернулась на спину и посмотрела на звёзды, что кое-где проглядывали сквозь кроны деревьев. Как уснула и не запомнила.

Глава 6

Волчий вой подкинул моё тело раньше, чем я проснулась. Осознала я себя уже на ногах. Душераздирающий вой, раздающийся издалека, резко был поддержан моим Чернышом. Он тоже попытался вскочить на лапы, но травмированная подвела своего хозяина и подогнулась, уронив на бренную землю. Только это нисколько не помешало ему продолжить выть. Я же, поняв, что мне лично ничего не угрожает, опустилась на плед, свернулась калачиком и зажала уши.

У меня внутри всё вибрировало от этих звуков, не давая ни о чём более думать или что-либо делать. Когда по моим щекам начали стекать слёзы, понятия не имею, ибо заметила их только когда всё постепенно прекратилось. Черныш скулил с той стороны защиты и впервые не смотрел на меня. Я же поймала себя на желании подойти и погладить его, пожалеть. Остатки разума не позволили поддаться эмоциям. Инстинкт самосохранения не дремлет.

Спала ли я оставшуюся ночь до рассвета? Нет.

Сначала лежала, крепко зажмурившись и пытаясь не думать и представлять тот бой, что только что случился, а потом ворочалась с боку на бок, убеждая себя, что ничем не могла помочь. Да и кому стоило помогать? Я уже не была ни в чём уверена. А вот волк пугал. Он не двигался. До самого рассвета я надеялась, что он повернётся и посмотрит на меня своими жёлтыми глазами, но солнце уже расцвечивало небеса над кронами деревьев, а волк не подавал признаков жизни.

Знаю, что глупо и неразумно, но поступить иначе я просто не могла. Порыскала в своих закромах. Зелье для заживления и кровоостанавливающее Ада мне положила, но его хватит всего на раз, да и то на не слишком обширную рану. Но оставить живое существо, пусть и волка, умирать мне не позволяла совесть. Да, сомнения и вдалбливаемые в обители постулаты о том, что все волки – это исключительные монстры, которые пожирают людей, заражают, обращая в таких же монстров, не отпускали, но в конце концов, он меня укусил и теперь я больше человек или монстр?

Подходить к нему страшно. Ноги тряслись, ладошки потели, а разум где-то в глубине души, забившейся в пятки, кричал и просил бежать от него. Но упрямая я, еле дыша, пошла и прикоснулась к боку, надеясь почувствовать его дыхание или боясь этого? Сердце колотилось о рёбра, дыхание задержать и аккуратно коснуться шерсти. И вздрогнуть вместе с ним.

Медленно, словно не веря в происходящее, волк поднял больной и мутный взгляд на меня, немного приподняв голову с лапы. Не меньше минуты мы смотрели друг другу в глаза. Я замерла и ждала его действий, а он видимо моих.

— Ты можешь встать? В получасе ходьбы отсюда должна быть речка, из которой люди поливают посевы, — говорила я ему, ощущая его сбившееся дыхание и горячее тело. Слишком горячее. И хотя я понятия не имею какая температура тела нормальна для волка, что-то подсказывало, что не просто так он не шевелится. А ещё он голоден.

— У меня остался кусочек мяса. Вяленого. Не ахти, конечно, но лучше у меня нет. Не сухарей же тебе давать, — пожала я плечами и увидела натуральную волчью ухмылку. Так и хотелось спросить, что смешного я сказала.

Попытался встать. Только с третьего раза у него это получилось, а я не знала куда деваться, потому что никаким образом помочь ему идти не смогла бы. Как во сне я рассматривала волка, о которых нам рассказывали. Мощные лапы с когтями, такое же тело и длинная шерсть. Однако, сейчас стала понятна огромная проблема. Его лапа воспалилась и опухла. Он не мог на неё наступить, стоял всего на трёх. Крепился или храбрился? Зачем?

Полчаса? Мы шли все полтора. Лес с его тенью закончился достаточно быстро. И с каждой минутой я всё больше грызла себя за то, что заставила его идти. И ведь Черныш не скулил, ни рычал, вообще ни звука не произносил.

— Так, хватит. Ложись прямо здесь. Сейчас же, — остановилась я. Черныш замер.

— Что ты так на меня смотришь. Да, меня учили убивать волков, а не издеваться. Ложись здесь, — показала я на относительно ровное место с всё ещё зелёной травой. И я прямо по морде видела, что он думает о моих властных замашках.

— Пожалуйста, — со вздохом попросила я, — ты для меня слишком высок.

И снова недоумённый взгляд жёлтых глаз. Минута на гляделки и наконец-то Черныш лёг на указанное мной место, чуть не сломав и без того травмированную лапу. И столько превосходства во взгляде, что прямо плюнуть на всё захотелось. Невольно закатила глаза и усмехнулась над всей ситуацией в целом. Это ж надо. Ещё два дня назад я готовилась сражаться с монстрами и выжить, а теперь собираюсь ухаживать и лечить того, кто поставил точку в моей прежней жизни.

Развернула свой свёрток и достала флягу. Да, она совсем небольшая, тем более что я уже делала несколько глотков из неё. Черныш же огромное животное (?) и ему наверняка требуется много воды.

— Ты же сможешь выпить воду, если я налью её тебе в пасть? — с опаской подходя к нему, спрашивала я. И мне даже показалось, что зелени в его глазах стало больше, да и взгляд заинтересованный.

Лёгкий, почти мимолётный кивок, а потом он медленно открыл пасть полную острых зубов, которая ещё недавно разорвала плечо Данки и сомкнулась на моей собственной руке. Шерсть всё ещё была в крови, но уже даже дёсны сухие, не говоря о языке, который вместо того, чтобы высунуть, он убрал в сторону. Зато под языком осталось место, куда я и стала аккуратно, стараясь не проронить ни капли, наливать всю свою воду. Я максимально концентрировалась на одном действии, не вдаваясь во внутренние терзания и размышления. Лишь закупорив флягу пробкой, я подняла на него взгляд. В жёлтых глазах читалось уважение и что-то ещё.

Глава 7 (Черрнит)

Очередное полнолуние. Самое страшное время для оборотня. Нет, конечно, это касается не всех, а только молодых волков, что не нашли ещё свои пары. Только проблема не в этом.

Сборище сумасшедших с помощью какого-то мудрёного артефакта скрываются от мира и от нас, выходя лишь для того, чтобы убить оборотня. Частенько они стараются взять кого-то из парней живым, но не всегда у них это выходит.

Обученные воевать и убивать нас девушки выходят на бой к парням, которые ведомые природой ищут свои пары. А зов природы крайне сложно преодолеть. Кого-то тянет сильнее, кого-то меньше, но все волки без пары приходят в этот проклятый лес.

Мой народ уже тысячу раз пожалел, что согласился очистить эту землю от погани нижнего мира, а взамен занять достаточно обширную территорию.

Я только что вернулся с выбора нового вожака, потому что прошлой ночью Гордарка захватили в плен. Зачем он это сделал? Мог же просто убить ту девчонку. Они убивают нас, мы их. Эта война идёт уже не один десяток лет. Я родился уже в военные действия и другой жизни не помню.

Мама просила отца уехать от проклятого места подальше, а отец до самого последнего вздоха верил, что можно пробраться в обитель Птарш и вернуть наш артефакт жизни, который почти полвека назад похитил у моего народа Чёрный маг, творений которого мы и уничтожили на этих землях. Именно к артефакту жизни одинокие мужчины моего народа и идут каждое полнолуние. И вместо того, чтобы почувствовать свою половинку, которая станет для волка самой жизнью, они находят смерть. И ведь ни кордоны из взрослых оборотней, ни стена вокруг леса не могут остановить зов природы. Поэтому сжимая зубы до хруста с кровоточащими от боли сердцами каждое полнолуние мы пытаемся найти брешь в защите, а также защитить молодняк.

Проблема в том, что молодые парни приходят со всех поселений. И в какой-то степени хорошо, что обитель Птарш находится на границе наших территорий, а по другую сторону от них топи. А с другой стороны, птарши, эти помешанные девушки всегда нас ждут. Да, территория протяжённостью в десяток километров, но для горячего волка, ведомого зовом, это совершенно не расстояние.

Горрдак, лучший друг моего отца и уже бывший вожак нашей стаи, верил, что проникнув внутрь, можно застать птарш врасплох. Только вряд ли это у него получилось. Ни один волк, захваченный в плен, не возвращался ещё. И поскольку дела обстоят так, Горрдак считается убитым.

Нертыч до сегодняшнего дня был заместителем Горрдака, теперь эту должность отдали мне. И да, такая ответственность, конечно, честь для любого волка. Но я не могу не горевать по Горрдаку, который взял меня и мою семью под опеку после смерти отца. Он стал мне вторым отцом, наставником и другом, несмотря на разницу в возрасте. А теперь его нет. Эти мерзкие птарши, гори они в пламени низшего мира, убили его, как простого зверя. Гнев и ненависть переполняют меня больше прежнего. Сейчас я уже сам хочу пойти туда и встретиться с птаршами, чтобы растерзать их бесчувственные и холодные сердца, заключённые в тела молодых и привлекательных девушек.

- Смотрите мне, - начал я свою злую речь перед отрядом защиты, - Сегодня не должно быть никаких пленных, желательно и убитых. Наших. Птарш можете разорвать на месте.

Днём ещё парни более или менее разумны и контролируют себя, а вот ночью…

С наступлением сумерек парни начали меняться и направились к птаршам. Каждый раз наблюдая за этими метаморфозами я не мог не задумываться о странностях нашей природы. Одни парни бежали сломы голову и не помнили ничего о случившемся, буквально превращаясь в животных, другие реагировали более спокойно, всматриваясь в безмолвный и такой обманчивый лес, а третьи и вовсе никак не реагировали. Наши старейшины считают, что не реагируют те, у кого нет в этом мире пары, соответственно она их не притягивает, не зовёт, не просит найти.

Один я изгой среди них. Посмеяться бы, погордиться, что не подвержен воздействию артефакта жизни, но не получается. Будучи моложе, я даже завидовал другим парням. У них был шанс, мизерный, но шанс найти свою пару. Я же…

Горрдака назначили вожаком в наше селение. Многие плохо восприняли эту новость, хотели своего, но Горрдак доказал, что сильный, ответственный и справедливый управленец. Они с отцом подружились. Мне тогда было тринадцать. Я помню, как родители настояли, затащили меня к Горрдаку в дом. До этого они не могли поймать меня. Я всё по лесам бегал, осваивал новую форму тела и красовался перед девчонками. Какой же у меня был шок, да и у обоих семей, когда я чуть ли не с порога накинулся на вторую дочку Горрдака. Те ощущения никогда не забыть. Аромат, самый прекрасный и неповторимый аромат, которого тебе так не хватало, даже если ты и не знал об этом до сего момента. Он наполнил лёгкие, воспламенил кровь и тут же принёс облегчение.

Мабаду тогда было всего четыре. И да, она испугалась и заплакала. Ещё бы, мальчик прямо на её глазах обернулся волком и укусил за руку. Конечно, я зализал её ранку. Это всё случилось бессознательно. Лишь когда вернулся в человеческую форму я понял, что произошло. Родители были рады безмерно, я психовал и злился, мне казалось таким несправедливым, что меня почти женили на какой-то рыжей малявке. Какой я был глупец, избегая общения с девочкой.

Когда жена Горрдака с двумя дочерями поехала в гости к своим родным в другое селение, где они раньше и жили, я даже обрадовался, почувствовал себя свободным. Теперь же готов выть от этой свободы.

Редко, но и такое бывает, птарши выходят из-под своей защиты, чтобы нападать не только на волков. Тело жены Горрдака нашли сутки спустя, когда хватились пропажи, а под ним еле живую Манишу, старшую дочь. Мабаду никто и не нашёл, ни живой, ни мёртвой. Так я потерял ту, которую не успел даже оценить по достоинству. А вот Горрдак почему-то считал, что птарши её похитили. Попытки переубедить и оставить беспочвенные надежды не увенчались успехом. Он так и не смирился со смертью дочери, хотя о жене горевал не меньше.

Глава 8

Речка, которую можно было видеть со стен обители, здесь почему-то оказалась крайне мелководной, но при этом обширной и уходила куда-то вдаль. Пришлось намочить мягкие кожаные высокие ботинки, чтобы найти место поглубже, до щиколотки, но уже прогресс. Главное успеть.

По не понятным для меня причинам внутри цвело буйным цветом беспокойство, которое заставило назад бежать. Этот волк зацепил меня на каком-то странном уровне. Наверное, это инстинкт создателя и творения. Неужели, я теперь всю оставшуюся жизнь так буду за него беспокоиться? Зато становится понятно, почему они так горюют друг по другу. Но об этом я подумаю потом…

Черныш лежал на земле. Его сотрясали мелкие судороги.

- Пей, - упала я перед ним на колени, открывая пасть и вливая сразу всю воду, конечно же, часть разливая и кляня себя за это.

- Только не смей умирать, - говорила я сквозь зубы, пока оглядывалась по сторонам в попытке найти выход. Руки делали быстрее, чем голова соображала.

Деревья уже остались позади, бежать назад в лес, чтобы найти или наломать веток времени не оставалось. Молилась Пресветлому, чтобы хватило сил дотащить его тушу. Вытряхнуть на землю все свои запасы, развернуть плед и упираясь пятками перекатить его на ткань. Ох, ещё бы она выдержала. Волк-то вдвое крупнее меня, а ведь его ещё волочь до воды.

- Не умирай. Пожалуйста, не оставляй меня. Я же ничего не знаю о том, что со мной случиться. Ты меня укусил, тебе и учить. Слышишь? Не смей сойти в низший мир сегодня! – пыхтя, сквозь зубы выговаривала я, даже не надеясь, что он меня слышит или хоть что-то может сделать. Кажется, это нужно было мне, а не ему.

К воде я уже почти ползла без сил, даже не зная жив от ещё или уже нет. Сжатые зубы, на глазах злые слёзы, а пальцы так сильно вцепились в углы пледа, что не с первого раза получилось разжать. Опять со страхом прикасалась к нему, только на этот раз я боялась не его, а за него.

- Живой, - всхлипнула я с радостью.

До самых сумерек я попеременно отпаивала его и обмывала. Конечно, я промывала исключительно рану на лапе, которая воспалилась, из неё сочился гной и запах источал омерзительный. И я даже поняла в чём причина такого его состояния. Яд, который мы наносили на лезвия. Только матери говорили о том, что яд не даёт их ранам затягиваться, а не убивает.

О том, что в воде спать, мягко говоря, не полезно, а ещё не комфортно, я подумала уже засыпая под боком у волка. Да-да, я так вымоталась, что мне уже было не важно, что я настолько близко к своему смертельному врагу. Только тащить его куда-то не осталось сил. Сама переползла вокруг него и улеглась на землю под тёплым (уже не настолько горячим) боком волка, чтобы забыться беспокойным сном.

Пробуждение оказалось резким и совершенно не из лучших. Ногу прострелило болью, а тело, тренированное годами в обители, среагировало первым. Себя я осознала уже на ногах и с кинжалом в руке. Волк замер передо мной, ожидая действий. Ясный взгляд жёлтых глаз с зелёными вкраплениями принёс облегчение на душу и сердце. А уж мягкое взрыкивание, казалось извинением.

- Отомстил? Доволен? – ухмыльнулась я, осматривая неглубокие, но длинные три параллельные царапины на левой ноге. Ответом мне было вновь мягкое рычание и извиняющийся взгляд.

Стёрла кровь с ноги, промыла рану, убеждая себя, что сама виновата. Кто ж в своём уме ложится спать под бок волку? И только потом я вновь вернула своё внимание волку. Оказалось, что он уже самостоятельно поднялся и осматривал лапу. Он её нюхал, зализывал и вновь нюхал.

- Не трогай рану. Весь гной я вчера выдавила, вымыла и даже немного срезала, потому что само тело начинало гнить, - зачем-то объясняла ему я.

Замолчала на минуту, всматриваясь в его жёлтые глаза и ещё раз приходя к выводу о том, что где-то там за волчьей шкурой всё ещё осталось человеческое сознание. Может быть, матери называют их монстрами, потому что человек стал волком и остался заперт в зверином теле?

Мои размышления нарушил вой желудка, которому плевать на моральные терзания. И тут же раздался ещё более громкий звук другого голодающего. Перекличка – подумала я и засмеялась. Волк издал какой-то тихий звук, который я приняла за недовольство, но ничего не успела сказать, как он потрусил в сторону леса, даже не оглянувшись. Вдруг стало обидно. Я его тут тащила, чуть не надорвалась, целый день лечила, как могла, а он просто выздоровел и ушёл. Бросил.

Собственное шмыганье носом отрезвило. Я собралась плакать из-за волка? Пресветлый, что со мной не так? Может быть, я зря покинула обитель? Вспомнились матери и сёстры, вспомнились убийства волков и смерти сестёр. Тряхнула головой. Нет, давно надо было найти способ уйти оттуда. Просто та миссия оказалась моим шансом. Начать новую жизнь. И начать её с завтрака! А ещё лучше с сушки одежды.

Раздеться не составило труда, а вот найти пару веток, чтобы на них повесить одежду труднее, но я справилась. А ещё сходила за своими вещами, порадовалась, что Ада хозяйственная и предусмотрела многое. Например, у меня было огниво, неглубокая миска диаметром с ладонь (считалось, что лучше съесть две-три небольших порции, чем носить с собой громоздкую плошку, которая может помешать в бою), универсальный прибор (круглая не гладкая ручка, на одном конце которой имелись два трёхсантиметровых зуба, а на другом глубокий половник, размером с ложку. Таким прибором можно и суп налить, и поесть его же, и тушку небольшого животного переворачивать на вертеле или в костре, и опять же спокойно накалывать кусочки, отправляя в рот), горсть соли, завёрнутая в тряпицу, и даже сухие травки для напитка.

Глава 9 (Черрнит)

Проснуться с рыжей птаршей под боком для оказалось неожиданным. Настолько, что вздрогнул всем телом, задевая её лапой спросонья и раня. На мгновение я загордился её реакцией и скоростью, с которой она вскочила и схватилась за оружие. Я буквально видел тот миг, когда девушка проснулась и поняла, что случилось. Я тоже осознавал, что моё состояние значительно лучше, хоть и не помнил вчерашний день почти, только агонию. Мне хватило тех мгновений, чтобы понять – меня дотащили до воды и каким-то образом спасли от неминуемой смерти. И да, мне было совестно, что я нечаянно её ранил.

Сердце колотилось в груди в ожидании её действий, но она лишь усмехнулась и стала обрабатывать свою рану, полностью потеряв ко мне интерес. Даже не посмотрела ни разу. Что ж, она обиделась и это нормально. Я осмотрел свою лапу и решил отблагодарить девушку чем-то получше вяленого мяса и сухарей. Бежать ещё не мог, потому потрусил в лес. Да, это будет скорее обед, чем завтрак, но я уже предвкушал жаренную зайчатину или можно поймать кабана, кто попадётся. Кто же знал, что с моей лапой будет так долго? И кто мог знать, что она уйдёт?

У меня дыхание спёрло от вида пустой речушки, около которой ещё пару часов назад я оставил птаршу. Казалось, даже лапа заныла сильнее. Хотя возможно, это от того, что я споткнулся от увиденного. Чуть не выронив с таким трудом пойманного зайца, я стал искать. Правда сначала пришлось вымыть морду от крови, а соответственно лишнего запаха. Только позже вспомнил, что пару можно по метке отыскать. Сразу и весело стало. Решила убежать от меня? Нет, рыжая, теперь тебе от меня никуда не деться. Даже если мы всё же поубиваем друг друга…

Взять след не составило труда. Настроение сразу поднялось, даже азарт появился.

Нагнал я свою беглянку быстро, но не стал сразу выходить к ней. Захотелось понаблюдать со стороны. Девушка шла вперёд, иногда останавливаясь, чтобы собрать редких лесных ягод. Однажды ей встретились ядовитые жёлтенькие ягодки. Она остановилась, я замер и напрягся, сжал сильнее челюсть, готовый в то же мгновение рвануть вперёд и выбить опасные плоды. Но девушка осмотрела их, усмехнулась чему-то своему и растоптала кустик, не сорвав ни одной ягодки. Я же последовал за ней следом.

Сдал моё присутствие голодный желудок.

Девушка встрепенулась и вновь мгновенно схватилась за кинжал. При этом лук без стрел висел у неё за спиной.

- А, это ты, - произнесла облегчённо и даже слегка улыбнулась.

Мне ничего не оставалось как подойти к ней ближе и передать добычу, которую уж очень хотелось приготовить и съесть. Я даже в волчьем теле не собирался есть сырое мясо, всё же не животное.

- Ты решил меня накормить? Сам же голодный. Я слышала. Почему не съел сам? – опять она задавала глупые вопросы. И вот как она себе представляла мой ответ?

- Ладно-ладно, - шутливо приподняла она руки, словно сдаваясь, - Не надо так на меня смотреть. Просто я подумала, что ты спокойно можешь есть и сырое. Но ты явно не стал.

Продолжая разговаривать сама с собой, точнее со мной, но я же не мог ей ответить пока в этой форме, она ногами расчистила небольшую площадку и попыталась выкопать яму. Мда, так я не скоро поем. Пришлось отодвигать её и быстро сделать углубление в земле лапами. Когти легко крошили землю в отличии от её тонких пальчиков.

Зато как только она сложила костёр, начались странные вопросы. Я лично даже не знал, как реагировать. Она НИЧЕГО не знала о нас. Точнее ничего правдивого. Желание оборота в человеческое тело стало настолько сильным, что я уже даже прикрыл глаза для оборота, а она меня добила.

- Случай, Черныш, а ты мальчик или девочка? А то я как-то априори к тебе обращаюсь как к мужскому полу.

И что ты хочешь увидеть? Тебе показать, чем я отличаюсь от тебя, моя наивная супруга?

- Хотя не важно, - горестно вздохнула она, отворачиваясь от ошалевшего меня, - Куда пойдём? Ты же меня теперь не бросишь? Как минимум пока я не стану такой же?

И столько грусти в голосе, что впору пожалеть, но меня это лишь разозлило. Я заметался по той полянке, на которой мы устроили костёр, не в силах унять ту бурю эмоций, что разворачивалась и скручивалась в водоворот.

А эта… начала спокойно собираться. Я остановился и смотрел на спокойные сборы. Ей вообще не важно, что вокруг происходит? Куда она собралась, если не знает местности? Ещё и смотрит на меня осуждающе и вздыхает. Вот куда её несёт? Впереди настоящая широкая река, которую не перейти, даже вплавь сложно преодолеть. Потому оборотни, что живут в поселении за рекой, которое так и называется Заречное, идут через наше селение в проклятые земли. Вниз по течению в двух днях пути будет наше Пограничье, а вверх по течение в дне пути река сузится до приемлемого размера, но в том месте она бурная и с порогами. Да, там есть валуны, можно попытаться перейти по ним, но они скользкие и вероятность свалиться велика. Сможет ли она перейти? Дальше человеческие селения лишь в трёх днях пути и мне нет туда хода.

Когда-то нам предоставили эти земли для проживания, но со временем запретили покидать их. Точнее, к людям могут выходить только главы селений и то по договорённостям. Дело в том, что люди бояться нашей второй сущности, видят в нас опасность, а то чего они не понимают и бояться почему-то не должно существовать. Даже учитывая, что у них есть маги, которые более опасны, чем мы, монстрами остаётся именно наш народ. Ну что ж, это их выбор.

Только вот проблема в том, что эта ненормальная шла вперёд и вперёд, прямо к реке.

Глава 10

Черныш! Он вернулся, и на сердце стало светлее. Не одна. И пусть он волк, главное, что рядом. Даже зайца поймал. Мой желудок радостно булькнул, ибо наелся уже ягодами, обтёртыми о плащ. И я скажу честно, ничего вкуснее этого зайца, запечённого на лесном костре и ветках, не ела. Более того, еле дождалась его готовности. Черныш даже пару раз рычал на меня, потому что заяц источал такие умопомрачительные запахи, что сил не было терпеть, как хотелось его попробовать. В итоге ели мы его частями, срезая верхние кусочки. И если себе я всё же клала в миску, то волка кормила с рук и лишь на третьем куске поняла, что страха перед ним нет вовсе. Я спокойно подаю ему небольшие отрезанные кусочки, а он аккуратно берёт их, иногда задевая мою ладошку или пальцы влажным носом.

А вот на все мои вопросы он или фыркал, или вовсе взрыкивал, а когда я наконец-то спросила его пол подскочил и стал метаться по полянке. Что я такого спросила? Интересно же. Пожала плечами на его реакцию и стала собираться.

Действительно, что я от него хотела? Чтобы он мне ответил человеческим голосом? Желательно ещё и имя назвал, и дорогу указал? Он волк, пусть и разумный. Смирившись с безмолвием своего спутника, я аккуратно собрала остатки зайца, завернула в тряпицу из-под вяленного мяса, затоптала костёр и отправилась куда глаза глядят.

Черныш шёл следом, но недовольно пыхтел. И я поняла причину лишь несколько часов спустя. Мы вышли к широкой реке. Её перейти не получится, а плавать в обители не учат за ненадобностью. И ведь ни одного моста или брода в ближайшем обозрении не видно.

- Ну и что делать? – воскликнула я в сердцах взмахнув руками.

И каково же было моё удивление, когда Черныш позвал меня назад. Вполне однозначно кивал головой за спину.

- Я не могу вернуться. Ты не понимаешь. Я обещала. Если кто-то из матерей или сестёр увидит меня, ни мне, ни девочкам несдобровать. Они прикрыли меня, рассказали, что я мертва. Я не могу их подвести. Мне нужно уйти как можно подальше от обители, чтобы не оказаться здесь вновь. Мне совершенно не хочется в полнолуние оказаться с этой стороны защиты, - объясняла я ему, - Но ты можешь идти домой. Я же не держу тебя.

Волк лишь помотал головой и даже закатил глаза, точнее посмотрел в небо, но смотрелось это именно как закатывание глаз. Пусть так. Пусть думает, что я глупая или что-то типа того, назад я не вернусь. Черныш же тяжело вздохнул и пошёл вправо, вверх по течению. Не назад, значит, уже хорошо. Я потопала за ним, раздражая вопросами, на которые он не мог ответить, лишь раздражённо махал хвостом. Вот за ним, в смысле за хвостом, я и наблюдала, не заметив, как начала играть. Он казался таким пушистым, что руки сами потянулись потрогать. Но хвост он и есть хвост, чтобы не даваться в руки кому попало. Пару раз он проехался мне по лицу, чем раззадорил лишь сильнее. И прекратилось это озорство лишь, когда хвост оказался прижатым к земле волчьей попой.

- Жадина, - заявила я, смеясь и поднимая глаза на наглую волчью морду, - Жалко что ли? Не оторвала бы я тебе его.

Фырканье было мне ответом. А ещё он как-то переставил лапы очень близко друг к другу.

- Ах так! Ну погоди монстр, сейчас как защекочу, - прыгнула я на ошалевшего волка.

Что на меня нашло? Не знаю. скорее всего так напряжение выходит. После тяжёлых тренировок с залечиванием ран, меня всегда тянуло пошалить. И поскольку сейчас никого вокруг, кроме волка нет, он и стал моей жертвой.

И если сначала он явно не понял, что происходит, то быстро разобрался и напал в ответ. То есть меня лизнули. В прямом смысле лизнули лицо, а учитывая, что я оказалась спиной на земле это было странно и страшно. Неожиданно, я испугалась. Перед глазами встало брюхо другого волка, которое ещё несколько дней назад я рассекла своим луком, точнее лезвиями, что крепятся на его окончаниях. Почему в моей голове две картинки объединились?

- Уйди, - успела я прохрипеть перед тем, как меня вывернуло. Успела лишь подумать, что зайца жаль, вся еда насмарку пошла. Но перед глазами стояло разрывающееся брюхо и крупные капли крови на чёрной шерсти. Тот волк был серым, я это помнила, но…

Черныш топтался рядом, явно не понимая моей резкой перемены настроения. А я старалась не разреветься. Поднесла руки к лицу, чтобы убрать вырвавшуюся слезинку, но стало лишь хуже. Кровь на моих руках. Да, подкинутая собственным воображением, но она там была. Смерть нескольких волков той ночью на моих руках. Теперь же я знаю, что они разумны и нисколько не кровожадные монстры.

Сколько бы я занималась самокопанием я не знаю, но меня обрызгали водой, гордо задрали хвост и пошли дальше. Медленно, чтобы я могла оценить манёвр и догнать. Вот так меня привели в чувства.

- Прости, - проговорила я, догнав его, даже хотела погладить бок, но рука так и замерла, не притронувшись.

Черныш ничего не ответил, даже не посмотрел в мою сторону. Гнетущая тишина повисла между нами. Я шла рядом с ним, иногда отпивая воды из фляги и пыталась понять себя и его.

Через какое-то время я хотела достать кусочки зайца, чтобы поесть на ходу, но чуть не лишила вовсе нас еды. Пришлось всё в той же тишине останавливаться на перекус. Я не знала, что ему сказать. Да и какие слова смогут здесь помочь? Я убила его сородичей. Ни одни раскаянья и муки совести не вернут погибших.

К сумеркам мы остановились на ночлег, но Черныш пошёл к реке. Я не стала мешать, раскладывая свой плед и пыталась придумать чем его накормить. Но Черныш всё решил сам. Вернулся с зажатой в зубах огромной рыбиной, которую и шмякнул мне под ноги, а сам отплёвывался.

Глава 11 (Черрнит)

Я всегда знал, что птарши ненормальные, что у них с мозгами что-то не то, но чтобы настолько…

Я понял её мотивы, чтобы не возвращаться, повёл её вверх по реке, так на неё что-то нашло. В первые мгновения я посчитал, что слишком близко к ней иду и своим хвостом задеваю её. Прибавил шаг, но она не отстала, начала ловить, словно подросток в свой первый оборот. Именно они, осваивая новое тело, и в лапах путаются, и с хвостом играют, потому что не умеют его контролировать. А когда я спрятал объект её странного внимания, набросилась на меня с голыми руками. Только почувствовав щекотку я понял, что она играет.

О, Двуликий, я честно пытался сдерживаться, но не смог. Весёлая, словно ожившая или освободившаяся от чего-то, она манила более ярким ароматом, что оседал на и без того чувствительном кончике языка, теплом тонкого и гибкого тела, неожиданным румянцем на щеках, совсем лёгким, почти незаметным, но от того ещё более притягательным, словно розовая пудра на коже. Не сдержался лизнул. Одно мгновение неземного наслаждение вкусом её кожи разбилось вдребезги о её реакцию.

Девушка напряглась всем телом, просто закаменела. На её глаза навернулись слёзы, а в их глубине мерцал страх. Розовые губки приоткрылись, словно застыв в немом крике. А потом её рвало. Снова и снова до сухих и болезненных позывов. Но и потом она не успокоилась, свернулась калачиком на земле и пыталась оттереть руки об одежду. А говорят, что у пары взаимное притяжение… Врут!

Вкус пары резко стал горьким с нотками предательства и боли. Самому захотелось сплюнуть. Как хорошо, что река глубокая, а не как предыдущая пародия на реку, я смог окунуть голову полностью. Даже воды напился. Как же неприятно подтверждать то, что вреде бы знал, но уже сердцем поверил в лучшее. Как же больно режут сердце осколки мечты, оставляя на языке привкус пепла веры.

Обрызгать её водой было импульсивным решением, но ей помогло. Она даже просила прощения, но даже голос ранил. Я мысленно выстраивал стену защиты. Такую же невидимую, как вокруг их проклятой обители, но такую же крепкую. Я так считал.

Я не знал, что делать и раньше, сейчас тем более. Вспоминалась мамина присказка – утро вечера мудренее. Вот и решил поесть, поспать, а утром принять окончательное решение идти ли и дальше с птаршей или вернуться домой и забыть, как страшный сон. Только эта хитрая девчонка не могла оставить меня в покое, не могла не бередить душу, не взывать к моим инстинктам. Зачем она пошла на реку?

Умом я понимал, что она стирает одежду, потому что с непривычки (не иначе) испачкалась вся рыбьими потрохами. Я съел свою рыбину и даже выждал пару минут, но она не возвращалась. Негодяйка уже успела проникнуть под кожу, чтобы вызывать беспокойство. А вдруг её унесло течением, а я тут ем?

Рванул к реке, не сразу обнаружив пропажу. Несколько секунд поисков, но мысли и чувства били в набат. И только выдохнул с облегчением, ведь нашёл, жива и невредима, как тут же задохнулся от подкатившего мужского желания. Эта рыжая плутовка обвязала свои косы вокруг головы, соорудив своеобразную корону, и мылась. Стояла в воде по ягодицы, чуть наклонившись вперёд, черпала ладошками воду и поливала себя. Вода стекала по белой коже плеч по рукам, заливалась на спину, обласкивая белёсые незаметные человеческому глазу тонкие следы, пересекающие всю спинку, две даже заходили на манившие меня ещё секунду назад нижние округлости. Тонкая кожа уже стала синеть от холодной воды, но девушка продолжала отмывать несуществующую грязь, даже стала что-то мурлыкать под нос.

Вдруг одна из кос скользнула вниз и хлёстко ударила по спине и воде, за ней то же решила проделать и другая, но была поймана тонкими девичьими пальчиками.

- Черныш, ты же знаешь, что подглядывать не хорошо? – улыбнулась она мне, нисколько не стесняясь и даже не пытаясь прикрыться.

Я же не мог сдвинуться с места, ловя каждое её движение. Она хоть понимала, насколько прекрасна стоя в полоборота? Ещё и ручки подняла, сворачивая косы на голове и открывая мне умопомрачительный вид на упругие холмики, созданные лишь для моих рук и губ. Стоило подумать, как пришло понимание, что стою как сопляк зелёный, перебираю лапами на месте и пускаю слюни. Постыдиться бы, да не выходит.

- Вода прохладная, поздно уже, но думаю, что тебе будет в самый раз. Искупайся. Или ты тоже не умеешь плавать? – продолжила свою помывку это мужское искушение.

Так и хотелось ответить, что мне бы сейчас как раз ледяной водички не помешало бы. Да, пришлось лишь фыркнуть и зажмуриться. Так хоть удалось убедить непослушное тело сдвинуться с места и уйти, убеждая себя, что там у костра есть вкусная рыбка…

Да какая, к птаршам, рыбка! У меня за спиной обнажённая девушка. И не просто девушка, а по законам оборотней жена, истинная носящая мою метку. Только она об этом не знает.

Второй раз за день мне пришлось возносить молитвы Двуликому Богу, прося о смирении и терпении. Костёр почти погас, но мне и не нужно было тепло. Устроился на ночь подальше от её пледа, чтобы исключить соблазны. Слышал недовольное пыхтение девушки, укладывающейся спать, и всеми силами старался не выдать своего бодрствования. Лишь когда её дыхание стало ровным, расслабился сам, вытянулся всем телом и сделал очередную попытку привести мысли и чувства в порядок. Но она вновь всё испортила.

Накупавшись на ночь глядя, на тонком пледе на сырой земле девушка достаточно быстро замёрзла. Усмехнувшись всем своим тщетным попыткам быть от неё подальше, я подошёл к моему личному несчастью и лёг рядом, согревая и оберегая. А она запустила пальчики в мою шерсть и притихла, даже носиком поводила по лапе, словно тоже принюхивалась.