Мне нужно выжить

От Автора

От автора

Приветствую тебя, странник между мирами.

Позволь задать один вопрос, прежде чем твой взгляд скользнет по первой строке. Не спеши отвечать. Просто прислушайся к себе.

Когда ты в последний раз по-настоящему чувствовал солнечное тепло на коже?

Не спеши. Не в соцсетях. Не на экране. Не в чужом статусе. А именно свое. То, отчего кожа слегка покалывает, а внутри разливается тихое, забытое блаженство.

Мы живем в эпоху великого переселения. Наши мысли, мечты, страхи и любовь – все уплывает в бескрайние цифровые океаны. Мы строим там дома, заводим друзей, теряем себя. А что остается здесь? Пустой стул перед мерцающим монитором? Тишина в комнате, где лишь слышно жужжание кулера?

Эта книга – не просто история. Это крик из-за стеклянной стены. Отражение в темном экране, которое вдруг моргнет и посмотрит на тебя.

Представь на секунду, что «выйти из игры» – это не клик по кнопке. Это невозможность. Что «сохраниться» – не функция, а последняя надежда. Что твой цифровой рай стал изощренной тюрьмой, а твое реальное тело – где-то далеко, под капельницей, и ты даже не помнишь, как пахнет настоящий дождь.

«Играть, чтобы выжить. Или жить, чтобы играть?»

Этот вопрос разрывает на части моих героев. Эмили и Нейта. Рейна и Миру. Гениев, создавших мир, который поглотил их же самих. Он – обвиненный в преступлении, которого не совершал, запертый в лабиринте из собственного кода. Она – его единственная нить к реальности, его живое дыхание в мире из нулей и единиц.

Эта история о цене каждого нашего «еще пять минут» в сети. Сложи все свои такие минуты – и получишь годы. Годы украденной у себя жизни. Я сложила – и ужаснулась. Передо мной выросла гора из пустых, ярких, мигающих часов. Целая жизнь в параллельном мире, пока настоящая тихо утекала сквозь пальцы.

Но это также история о самом прочном мостике между двумя вселенными – о любви. О том, как она пробивается даже сквозь самые совершенные алгоритмы. Как шепчет: «Я найду тебя», когда все системы кричат: «Доступ запрещен».

Здесь будет боль. И ярость. И страх потеряться навсегда в зеркальных коридорах виртуальности. Но здесь также будет и отчаянная, нелогичная, пьянящая надежда. Та, что заставляет бороться, когда разум говорит «сдаться». Та, что живет не в серверах, а в самом нутре.

Пока в сердце бьется живая тоска по настоящему небу – тебя не поглотит даже самый прекрасный цифровой сон.

Готов ли ты сделать шаг за границу привычного? Готов ли почувствовать, как трещит грань между «онлайн» и «навсегда»?

Тогда садись поудобнее. Отключи на минуту уведомления. Сделай глоток чего-то настоящего – воды, кофе или просто воздуха.

И погрузись. В историю о выживании. В историю о нас.

С любовью и тревогой о нашем общем завтра,

Дина Карат.

Автор, который тоже ищет выход.

Вступление

Июнь, 2068 год

Был ослепительно солнечный день. Сама вселенная, казалось, улыбалась, даруя идеальную погоду для долгожданной поездки за город. Семья Оурен вырвалась из плена будней, и час счастья настал. Эмили сияла изнутри, как этот день, ведь место, куда они мчались, хранило целый океан теплых воспоминаний, словно являлось сокровенным кладом души. Девушка еще даже не догадывалась, что эта поездка станет спусковым механизмом настоящего цунами.

Уютный домик на берегу реки, затерянный в объятиях густого леса, был для нее не просто строением, а живым существом, дышащим покоем и сказкой. Тишину там нарушали лишь трели птиц и торопливый шепот листвы, пересказывающей ветру старые секреты. Здесь время замедляло бег, превращаясь в медленный, сладкий мед. Именно здесь Эмили провела самые счастливые дни своей жизни.

И каждый раз, возвращаясь, она проваливалась в прошлое, снова становясь той девочкой с плетеной корзинкой в руках, что бесстрашно отправлялась в чащу на поиски волшебных грибов и рубиновых ягод. В памяти сразу же всплывала картина: раскачка на старой, скрипучей тарзанке, взлет, невесомость и нарочито неловкое падение в объятия прохладной реки. А следом – голос бабушки, звучащий с крыльца: «Опять как водяная крыса! И почему всегда к самым сумеркам?!»

Но реальность, жестокая и неумолимая, накрывала эти грезы ледяной волной. Друзья детства разъехались, бабушка осталась лишь на пожелтевших фотографиях, а веревка от тарзанки исчезла, будто ее и не было никогда. Дерево же, что когда-то держало маленькую девочку, теперь склонялось над водой, словно в безутешной скорби. Щемящая, тихая грусть окутала сердце Эмили тяжелым, но знакомым покрывалом.

В доме царила радостная, предотъездная суета. Госпожа Мэри с любовной педантичностью складывала вещи, сверяясь с бесконечным списком. Ее муж, Джерард, возился у своей машины с сосредоточенностью хирурга. Он относился к своему старенькому седану с почти отеческой нежностью, ласково называя «девочкой». Это периодически вызывало у Мэри улыбку и легкую, совершенно шутливую ревность.

– Иногда кажется, ты любишь эту железяку больше, чем меня! – воскликнула женщина, нарочито насупив брови, но глаза в этот момент смеялись.

– Что ты, милая! – Джерард обернулся, и его лицо озарила теплая улыбка. – Просто наша «девочка» уже в годах, поэтому требует особой заботы. Без нее мы никуда не уедем, а отпуск пропадет. Но ты – мой самый драгоценный бриллиант. И это аксиома.

– Знаю, – смущенно покраснев, ответила Мэри, – но все же…

– Я люблю тебя. Без тебя моя жизнь потеряла бы все краски.

– Мам, пап, ну все, хватит! Я здесь, вообще-то, присутствую! – пробурчала Эмили, делая вид, что чувствует неловкость. Глубоко внутри она таяла от этой привычной, прочной нежности между родителями, но демонстрировать умиление было не по ее правилам. Где-то в самой глубине души теплилась сокровенная мечта – когда-нибудь услышать такие же слова, обращенные к себе.

– Эмили, в твои годы у нас с папой уже была ты! А ты даже ни разу по-настоящему не влюбилась, – словно поймав ее мысль на лету, с легкой, заботливой укоризной произнесла Мэри.

– Ма-а-ам! – застонала девушка, мысленно закатив глаза, чтобы скрыть внезапную уязвимость.

– Милая, отстань от ребенка! – вступился Джерард, подмигивая жене. – Вся жизнь впереди. Не всем же так сразу везет встретить свою судьбу, как нам.

– Пап, да вы сговорились!

– Все, молчу, каюсь! – Джерард шутливо поднял руки, показывая тем самым то, что он сдается. – Дамы, поторопитесь, а то лучшие часы дня проведем в машине!

«Девочка» Джерарда – старая, но безупречно ухоженная Toyota – терпеливо ждала у подъезда. Эмили устроилась на заднем сиденье, погруженная в гору мягких сумок, не влезших в багажник. Она вставила наушники, и внешний мир отступил, уступив место ее личной вселенной, идеальной и бесконечно родной.

Эмили обожала эти моменты. Машина мягко покачивалась, укачивая ее, ветер пел свою монотонную песню в окно, а любимые песни звучали саундтреком к личному счастью. В такие мгновения девушка чувствовала себя и центром мира, и его крошечной, но значимой частичкой одновременно. Она парила над землей, растворяясь в музыке и свете, и это одиночество было сладким и полным – Оурен принадлежала только себе и этому пути. Сердце билось в такт мелодиям, на губы просилась беззаботная улыбка. Только она, дорога и музыка, заливающая душу волшебством.

Перед глазами расстилалась лента асфальта, ведущая к обетованной стране детства. Каждый поворот был обещанием чуда. Эмили отложила телефон, чтобы впитать каждую деталь, каждую вспышку солнца в листве. Эта поездка должна была стать еще одной золотой монеткой в копилку ее прекрасных воспоминаний. Яркой, ослепительной и навсегда врезанной в память.

Сквозь мощный поток музыки пробился, как нож сквозь ткань, отчаянный, сдавленный крик матери:

– ДЖЕРАРД!

За тем следовал глухой удар, от которого внутренности сжались в комок. Кузов вспух, как под ударом кулака, смялся, будто его просто стерли, и черное днище грузовика накрыло все вокруг: асфальт, небо, саму жизнь. На миг – тишина, густая, как смола, давящая на уши. Затем – грохот, словно рушится мир, звон стекла, режущий слух, и эта маслянистая лужа цвета угля, которая, шипя, медленно растекается по дороге, как яд, отравляющий все на своем пути.

– Вызывайте скорую! Скорее! – кто-то кричал, и в этом голосе была уже не паника, а животный ужас.

Люди выскакивали из машин, а их лица были искажены гримасой неверия. Они бежали к груде искореженного металла, которая еще минуту назад была машиной, везущей семью к счастью.

– Не шевелите их! Нельзя! – кричал мужчина, тщетно пытаясь нащупать что-то в передней, сплющенной, как консервная банка, кабине.

Джерард, невыпускавший руль, был уже в мире, где нет дорог. Мэри, прижатая двигателем, дышала тихо и прерывисто, ее пульс был лишь слабой тенью жизни.

– Сюда! С заднего сиденья! Здесь девушка! Дышит!