Молохи. Пепел наших душ. Том 2. Ренегат

Глава1

-…Не повод сажать её на своё двухколёсное ведро! – рваный комментарий брата ударил набатом по вискам, едва я переступила порог родных пенатов.

Вернуться раньше Сашки не удалось. Я спохватилась лишь под вечер, когда под хмурым сизым небом начали загораться фонари.

Аккуратно прикрыв дверь, я завозилась, снимая куртку. Из дверного проёма кухни показалась напряжённая физиономия брата.

- Не надо так смотреть, я просто решила прогуляться, - предупреждая шквал расспросов, я демонстративно отгородилась руками, успевая при этом выпрыгнуть из ботинок

В последние дни жутко не хватало личного пространства. Пусть ненадолго, но я его обрела, слоняясь в одиночестве по улицам города, пропахшим илистыми водами каналов и выхлопными газами машин. Эти запахи, до недавнего времени не вызывавшие ничего кроме неприязни, я вдыхала с жадностью. Теперь они казались… нормальными?

Сделать шаг вперёд мне не дали. Сашка обхватил меня за плечи, удерживая от бегства, и притянул ближе.

- Достаточно было одного сообщения, пары слов, где ты! Разве я многого прошу?

Что поделать, если проявление заботы в нашей семье обычно походит на истерику. Конечно, Сашку можно понять. Кому понравится, когда вопреки привычному ситуация выходит из-под контроля? Тем более сейчас, когда в любой момент я могу провалиться в синхронизацию ренегата.

- Телефон разрядился… - так не вовремя мои ораторские способности как корова языком слизала.

Стушевавшись, я нерешительно обняла брата в ответ, цепляясь пальцами за тонкий чёрный джемпер, как за соломинку. Непривычно как-то ощущать себя в кольце чьих-то рук.

Подмёрзший нос уткнулся в основание его шеи, вдыхая знакомый с детства молочно-миндальный запах кожи. Почему-то он всегда пах именно так. За долгие годы обоюдной глухой обороны я почти забыла это.

Переступив порог кухни, я оглядела картину маслом. Звякнув ложкой о стеклянную банку с черничным джемом, Андрей сосредоточенно размазывал по румяному кусочку хлеба внушительную порцию. Пустые тарелки поодаль на краю стола говорили об одном: пока я отсутствовала, здесь и пообедать успели.

С грохотом выдвинув из-под стола табурет, Сашка усадил сперва меня. Тут же оперативно водрузил передо мной кружку чая и опустился на своё место.

- А что не так с двухколёсным ведром? – погрев ладони о горячую кружку, я с наслаждением вдохнула вплетённый в клубы пара аромат малины, - Он неисправен?

- Неисправны мозги его владельца, - приблизиться к точке кипения Сашке не дали.

Реакции молоха любой мог бы позавидовать. Возникнув позади мрачно восседавшего на табурете друга, Андрей навалился на того сверху, заключив в цепкие объятия.

- Да, я тебя тоже люблю!

Закатив глаза, брат целенаправленно взмахнул рукой. Ещё секунда, и Андрей схлопотал бы ладонью по лбу, но вовремя уклонился. Хмыкнув, Сашка нащупал воротник куртки мотоциклиста, которую тот не потрудился снять, и резким движением натянул его на голову гостя.

- Отцепись, умалишенный...

- Ты сегодня щедр на похвалы.

Мне оставалось исподлобья наблюдать за вознёй напротив. Сердце болезненно кольнуло. В такие моменты меня бережно оставляли на скамейке запасных. Тех, кто тоже, несомненно, дорог, но к кому боязно прикоснуться. И пальцами, и словами. Словно пылившееся в вычурной коробке дорогое украшение, вместо которого таскают броскую бижутерию. И как итог, привыкают к ней гораздо быстрее.

По нервам прошёл колючий разряд раздражения. С самого начала я завидовала непринуждённому общению мужчин. Никогда не могла похвастаться настолько лёгкими и доверительными отношениями с братом. Андрею же это давалось слишком просто. Секунда, и уже разрядил обстановку.

Вывернувшись из цепкой хватки друга, Саша скользнул по мне беспокойным взглядом.

- Лин, сегодня не было… - он запнулся, явно обдумывая, как продолжить, но я избавила его от внутренних терзаний.

- Отголосков ренегата? – сорвавшийся смешок заглушила чашка. В памяти всплыла покорёженная лестница в дверях супермаркета, уходящая во тьму, - да, был…

Толку от отголоска всё равно мало. Неизвестное мне место без опознавательных знаков. Таких двориков с зачуханными лестницами в городе сотни. И в одном из них обосновался беглец. Возможно ненадолго, и его уже след простыл.

- Попробуем зайти с другой стороны. Константин выяснит всё возможное о жертвах аварии, - занявший прежнее место Андрей с наслаждением захрустел золотистым тостом, - он даже из стен может информацию вытрясти.

- И без него могли обойтись, - в голосе брата проскользнула холодная сосредоточенность. Похоже, Константина он знал неплохо. Вот только непонятна причина явной неприязни.

- Едва ли, раз малая умудрилась в первый визит в Аннун так налажать, - молох с сарказмом воззрился на Сашку, - Я думал, тебя никто не переплюнет. Сразу видно – сеструха.

- В смысле? – я инстинктивно навострила уши.

- Этот тоже до последнего брыкался, - Андрей мастерски проигнорировал предупреждающий взгляд брата, - если шаас с пробудившейся жилой не появляется в Аннуне в течение трёх суток, тот сам решает, когда дёрнуть под свои своды. Когда ты едешь в метро, стоишь на кассе в супермаркете, готовишься ко сну, - на меня иронично покосились, - прикладываешься к рюмке за дальним столиком кафе или в душе намыливаешь свой зад… - молох вяло шуршал блестящей обёрткой шоколадной конфеты, которую умыкнул из вазочки. Словно раздумывал, влезет ли в него что-нибудь ещё, но всё-таки оставил конфету нетронутой, - Саньку не повезло. В своё время ему выпал последний вариант. Так и познакомились – первым в каком-то закутке Аннуна я разглядел его пенный…

- Андрей! Лучше заткнись! - чтобы смутить Сашку, требовались неимоверные усилия. К тому же профессия врача наложила дополнительный отпечаток выдержки. Оттого непривычно было наблюдать, как на шее и лице брата стремительно проступают красные пятна.

- Неделю после этого кошмары снились, - пользуясь повисшей паузой, ввернул молох, - Ещё и в мои шмотки влезать не хотел. Не по статусу, видите ли. А на деле из-за того, что упёртый как баран.

Глава2

Благо, выпрыгнувшая как чёрт из табакерки подруга не имела привычки хватать меня за руки. Знала, чем это чревато для меня. Нас свёл случай, когда я училась на первом курсе института с её младшим братом.

Ромка имел свою незыблемую точку зрения на всё, что тянуло за собой постоянные препирательства с преподавателями, смешки и косые взгляды сокурсников, которые пришли к единому мнению, что Ромка возомнил себя чуть ли не Микеланджело.

Как ни странно, я была единственной, кому удалось найти общий язык с ершистым и язвительным, вечно взъерошенным одногруппником. Говорят, что родная кровь не имеет ничего общего с родством душ. В то время я осознала смысл этих слов, когда Ромка оказался настолько же близок мне, как стал далёк собственный брат.

Поэтому, случайно услышав, что старшая сестра Ромки больна, сорвавшись с пар, я увязалась за ним в больницу. На свой страх и риск.

Марьяне не повезло – ветрянка взяла её за горло в двадцать пять, сопровождалась сильной интоксикацией, обширными поражениями кожных покровов и ларингитом, грозящим перерасти в пневмонию.

Когда я как бы невзначай коснулась её руки в палате, понимала последствия, даже несмотря на то, что переболела ветрянкой в далёком детстве. Но желание помочь, прокатившееся вспышкой по нервам, перевесило.

Не думала, что увижу её когда-нибудь снова. Однако на следующий день, когда я не пришла в институт, сославшись на простуду, Марьяна появилась на моём пороге, абсолютно здоровая и полная решимости.

После нескольких минут препирательств отодвинула замершего подобно горе в дверном проёме Сашку и, бегло меня осмотрев, веско заявила, что ветрянка не обрушивается неожиданно. Напротив, её инкубационный период не менее недели. Посему ненормально, что я могла заразиться так стремительно. Впрочем, как и она выздороветь всего лишь за ночь.

Обычно люди не интересуются, «каким образом?». Им достаточно того, что получили. Копаться в причинно-следственных связях им лень или же боязно. Всегда одно из двух. Реакция Марьяны оказалась чем-то третьим. Этот пытливый ум не поленился свести концы и не побоялся спросить напрямую, почему?

Другое дело, что ответа у меня не было. Несмотря ни на что, мне поверили. Это на первый взгляд Марьяна создавала впечатление взбалмошной и недалёкой разодетой в брендовые шмотки цыпочки. На деле частенько оказывалась на удивление проницательной. Порой даже об этом не подозревая.

Все носят маски, и она выбрала такую. Может, она тоже от чего-то подсознательно бежала. Просто не признавалась – от чего именно – даже самой себе.

- Не хотела дёргать без надобности. У вас наверняка дел невпроворот! - подруга довольно взбила и без того объёмную копну тёмных волнистых волос, - к тому же рейс из Лондона задержали, думала уж не успею! Сегодня с трапа и сразу столько дел…

Я стойко помалкивала, понимая, что пока Марька не выговорится, этот фонтан не заткнуть. Её появление можно было сравнить с кислородной маской, которую на меня нацепили и вынудили как следует продышаться. Оставить позади удушающие запахи, которые безостановочно сдавливали лёгкие, и в которых я начинала постепенно задыхаться.

- Собирайся, вечером открытие моей выставки! – припечатав в конце, гостья потрясла внушительными пакетами с логотипами популярных брендов, - пора тебе выйти из сумрака!

Зачитала как приговор. И это именно в тот момент, когда я решительно собиралась запереться в своей спальне изнутри и побыть наедине с собой хотя бы несколько часов. За последние несколько дней мой лимит общения не то, что иссяк. Он был многократно превышен. Но как объяснить это той, у кого неуёмная тяга к жизни.

- Погоди… - окончательно запутавшись в нескончаемом потоке информации, я вымученно потёрла виски, - ты же её в Лондоне открывать собиралась…

- Одно другому не мешает! - то же самое я слышала, когда она одновременно вила верёвки из двух ухажёров. И как итог, дала от ворот поворот обоим, - Саша тебя чересчур опекает. Намекни, если его контроль будет в тягость. Я с ним это обсужу, - нарочито милая улыбка в сторону наблюдавшего со стороны Сашки, но я-то в курсе, что за ней скрывается.

- Лин, правда сходи, - молчавший до этого брат подал голос, - отвлекись.

Тут же Сашку пытливо осмотрела пара карих глаз в обрамлении неприлично длинных и объёмных ресниц.

- Отвлечься от чего? – любознательности Марьяне не занимать. Черта истинного фотографа.

Да тут список составлять надо. Кислая усмешка сползла с моих губ, едва взгляд упал на притормозившего у входа на кухню Андрея. Хотя замешкался он ненадолго. Дёрнув желваками на заострившихся скулах, пролетел мимо настолько быстро, что меня резко повело назад.

Тело прошила болезненная вибрация, уступая место свербящему гулу. Обретя равновесие, я застыла в попытке не потерять призрачную нить. Размытый отголосок эмоций. Не моих, но смутно знакомых. Уверена, они принадлежали молоху.

Марьяна сойти с траектории движения молоха не успела. Слегка, я бы даже сказала, намеренно задев её плечом, Андрей поравнялся с входной дверью. Цепочка звонко брякнула от сильного рывка почти одновременно с окликом Марьяны.

- Эй, как тебя по батюшке? Обронил кое-что! - присущий только ей открытый вызывающий взгляд прощупал нехотя обернувшегося молоха, - глаза свои обронил. Смотри куда прёшь!

Ответа не последовало. Андрей молча ступил на лестничную клетку и размашисто захлопнул за собой дверь.

- Марь, может, перекусишь? – стряхнув секундную растерянность, я подтолкнул начинавшую пускать пар из ноздрей Марьяну на кухню. Не знаю, в чём причина выходки молоха, но выясню это потом.

- Голодала, небось, в своём Лондоне, - пришёл на выручку Сашка, - смотри тощая какая.

Глава3

- Никуда твой диплом не денется, - Марьяна прицельно насадила на зубцы вилки очередную котлету, - в следующем год пересдашь. Аристарх подсобит, зуб даю.

Оставалось неопределённо пожать плечами. Со дня провала дипломной я так и не связалась со своим куратором. Несмотря на почтенный возраст, Аристарх всегда входил в положение студентов и разбирал каждый нештатный случай в отдельности.

Однако теперь я не знала, вернусь ли через год. Перспективы работы рушились на глазах. Я даже не уверена, что буду жива через год. Какой смысл загадывать?

Мысли вяло текли где-то на границе сознания, пока я исправно работала челюстями. С самого утра у меня крошки во рту не было. Ароматы стряпни бабы Фроси всегда творили чудеса. Никогда бы не подумала, что после утренних событий мне кусок в горло полезет.

- Ну и аппетит у тебя, женщина. Где нагуляла?

Уминая вдогонку перцам пятую по счёту котлету, я бросила на подругу флегматичный взгляд.

- В прозекторской.

- Завязывай с такими шутками, - перестав жевать, Марьяна укоризненно дёрнула бровью, - всех кавалеров распугаешь. Лучше собирайся, у нас от силы пара часов осталась.

Мне всунули объёмный хрустящий пакет. Хватило пары секунд, чтобы обуяли сомнения.

- Марь, ты уверена, что не перепутала? – сунув нос в его недра, я покопалась в содержимом, - это, наверное, твоё…

- Не спорь, женщина! – подруга повращала пальцем, указывая на фирменный пакет, - облачайся. Не на какой-то квартирник идём. Всё-таки выставка международного фотографа! Я заеду через два часа!

Спорить бессмысленно. В упертости Марьяна способна посоперничать с Сашкой. Обречённо кивнув, я проводила подругу и поплелась в ванную.

По сравнению с жизнью Марьяны собственная всегда казалась какой-то блёклой. Хотя сейчас я бы многое отдала, чтобы вернуться в прежние размеренные деньки, полные аромата мокрой глины и тишины.

Тёплый душ помог отчасти. По крайней мере, дурные мысли и настрой испарились, их смыло мягкими струями воды. Но у всего в жизни есть другая сторона. Ладони опять начинали свербеть. Они часто так реагируют на тепло.

Елозя щёткой по волосам, я вернулась в свою спальню и плюхнулась на кровать. Машинально отметила, что матрас высох. Уже неплохо. Барельефа на стене не было. Остался только неровный слой штукатурки, выглядывающий из-под разодранной раны обоев, и припорошенный гипсовой пылью ламинат.

Похоже, Сашка внял предложению молоха избавиться от бесполезного нароста на стене. Работа, над которой я корпела больше трёх недель, оказалась хладнокровно разбита и вынесена до ближайшей мусорки.

Я уже думала собраться с духом и позвонить заказчику. Сообщить, что порадовать его не могу, ибо Бафомет безвременно почил. Дотянувшись до мобильного, я поплелась в мастерскую, по пути набирая номер клиента. Дважды палец мазал мимо нужных цифр.

Третья попытка тоже сорвалась. Один беглый взгляд на планшет, где по идее должна была остаться заготовка нового барельефа, и меня словно из ушата ледяной водой окатило.

Проработанный до мелочей профиль Бафомета, хоть и в немного ином стиле, был на месте. Ещё не до конца доверяя глазам, я приблизилась и прошлась пальцами по изгибам. Ко всему прочему, неестественно быстро просохший, как древо в кофейне.

Ладони вспотели от напряжения. Закусив губу, я задумчиво подскребывала корпус мобильного. Никогда не любила быть кому-то должной. Сомнительное это удовольствие. Ходить же в должниках у Андрея ещё противнее.

За просто так и люди редко что делают. Молохи и подавно, наверняка такой привычкой вообще не страдают. Главное, не благодарить. У него какая-то болезненная реакция на чужую благодарность.

На том и порешив, я застучала по дисплею. Заказчик подъехал минут через сорок. Присвистнул, просканировав барельеф, грянул о тумбу в прихожей внушительным остатком оплаты и, воодушевлённо взмахнув бородой, которой позавидовал бы сам патриарх всея Руси, скрылся с Бафометом наперевес в парадной.

Времени на сборы оставалось меньше часа. Поколдовав над макияжем, я вытряхнула на кровать содержимое пакета. Несмотря на первоначальный скепсис, платье пришлось по душе.

В меру вызывающее, но не вульгарное. Длинное, угольно-чёрное, с плотным корсетом, разрезом сбоку и ассиметричными краями, создающим иллюзию легких волн. Комплект дополняли ажурные перчатки до локтей.

Нужно отдать должное Марьяне – она была уверена заранее, что я это надену. Несколько глубоких вдохов и долгий взгляд на стремительно темнеющее небо за окном. На горизонте, изломанном линией домовых крыш, за которым недавно скрылся солнечный диск, словно разлили банку розовой краски. Вечер только начинался, а меня уже тянуло сбросить жутко неудобный наряд, умыться и закутаться с головой в мягкое одеяло.

Подавив глупый детский порыв, я в последний раз оглядела своё отражение. Поразмыслив, смела с туалетного столика пачку салфеток для снятия макияжа и, выудив одну, яростно протёрла губы. Никакой помады, не на свидание иду.

***

- Снова в чёрном? - Сашка появился сразу вслед за нами. Оглядел мою персону с ног до макушки и сдержанно дёрнул бровью.

Беспечно поведя плечом, я поравнялась с братом, осматривающим меня как диковинку, и не без удовольствия устроилась в кольце его рук. Помнится, мой выбор платья на школьный бал его тоже озадачил. Учителей так вообще откровенно напугало единственное чёрное платье на два выпускных класса.

- Ты свою сестру не знаешь, что ли? – откинув со лба упругий локон, Марьяна перехватила изумрудный клатч в тон своему коктейльному платью и усмехнулась, - она предпочитает постоянство.

Первый камень брошен. Подруга начала бойко отвоёвывать пока что нейтральную территорию.

- Так бери пример, Марь, - снисходительный тон Сашки нашёл отклик в порозовевших сверх меры щеках собеседницы, - тебя слишком часто бросает из крайности в крайность.

- Кто бы говорил, - Марьяна выразительно кивнула на Андрея, маячившего в отдалении, - избирательность касаемо женского пола сыграла с тобой злую шутку?

Глава4

Первым появился запах. Пыльно-гнилостный, затхлый, он опутал лёгкие, будто меня заперли в подтопленном болотами склепе, двери которого не открывали пару веков. Между лопаток засвербело от пристального взгляда. Спустя пару секунд на стойку бара рядом облокотились.

Покусывая губу, я испепеляла взглядом размеренно жужжащую кофе-машину. Медлительность баристы на руку мне не играла. Подобравшись, я буквально отсчитывала секунды до того момента, как со мной попытаются заговорить.

- В такой промозглый вечер нет ничего лучше горячего рома, - об узкую столешницу глухо стукнул наполовину опустошённый стакан.

Заставив себя повернуть голову, я вскользь осмотрела незнакомого молодого мужчину. Взгляд с нарочитой ленцой, самоуверенная полуулыбка и копна светло-русых волос. Белоснежный пиджак, сидящий как влитой, выгодно подчёркивал накачанное тело. На запястье переливались позолоченным циферблатом массивные часы известной марки. Всем своим видом он напоминал блестящую наживку, на которую безоговорочно клюнула бы любая впечатлительная особа.

Наверняка дополнительным аккордом в облике звучал умопомрачительный аромат туалетной воды. Какой-нибудь терпкий, с нотками кожи и ветивера, с густым сандаловым шлейфом … Но даже если он и был, я не чувствовала. Горло сдавливала вонь гниющих досок и плесени.

На меня продолжали глазеть, как на эксклюзивный лот с торгов, выжидающе покручивая на большом пальце широкое резное кольцо. Будто приценивались, могут ли себе позволить такое приобретение.

- Сердце такой красавицы ещё не занято? - очередной приторный комментарий настиг, когда передо мной поставили стаканчик ароматного эспрессо.

- Занято. Кровь перекачивает, – подхватив заказ, я ретировалась настолько быстро, насколько позволяли каблуки.

Лучше смешаться с толпой, прежде чем самоуверенный тип решит последовать за мной. Сегодня желание чувствовать себя защищенно и более неприметно накрыло сильнее, чем когда-либо. В отличие от яркой подруги я не люблю привлекать внимание. Не выношу, когда чужой взгляд задерживается на мне дольше обычного. Будто вторгаются в моё личное пространство без спроса.

Пора привыкать, что Полых можно встретить где угодно. Знать бы ещё, как обезопасить от них себя и окружающих. Наверное, уникального рецепта нет, и действовать следует по ситуации.

Покинув бар и убедившись, что хвоста за мной нет, я неторопливо прошлась вдоль стены, попутно рассматривая фотографии. Каждая внушала противоречивые чувства. На каждой уродливое соседствовало с прекрасным, вызывая болезненный диссонанс. Приостановившись у очередной, я едва не забыла, куда вообще направлялась.

Боковой взгляд вовремя зацепил молоха, замершего в отдалении, у крайней работы, куда ещё не успели добраться увлечённые фуршетом гости. Тем лучше, вокруг будет меньше любопытных ушей. Предусмотрительно убрав стаканчик кофе за спину, я поравнялась с Андреем.

- Что я должна за барельеф? – не люблю изводить себя навязчивыми мыслями, ходя вокруг да около.

Острый как бритва взгляд полоснул по жутко неудобным шпилькам, пополз вдоль воздушного шлейфа к декольте, рассёк оголённые ключицы и, на миг споткнувшись на губах, наконец, встретился с моим.

- Даже не знаю. Деньги мне не нужны, на жизнь хватает, - уголки губ молоха дёрнулись в ироничной усмешке, - можешь мне отдаться. Или, как вариант, угостить кофе.

Сказать, что не удивил – ничего не сказать. Я с готовностью сунула в руки Андрею припасенный стакан эспрессо.

- Двойной.

В глазах оттенка антрацита мелькнули странные всполохи. Похоже, собственная предсказуемость пришлась ему не по душе. Побарабанив пальцами по пластиковой крышке, молох всё же щёлкнул клапаном и сделал несколько неспешных глотков.

- Хоть бы для приличия подумала.

- Приличия? Знаешь это слово?

Едва начавшийся диалог утонул в рухнувшем на головы полумраке. Верхний свет максимально приглушили, оставив сопротивляться темноте лишь светлячки настенных бра, которые окружали каждую фотографию. Единственный прожектор был направлен в центр зала.

Там, в снопе рассеянного белого света у трибуны угадывалась фигура Марьяны. Презентации — это её конёк, я сама была не раз тому свидетелем, поэтому заранее предпочла не узнавать о концепции. Чтобы она не повторяла дважды. Коротко шикнул микрофон, прежде чем из динамиков раздался напористый голос подруги.

- Как бы хорошо ты ни знал человека, с которым идёшь по жизни, его душа – потёмки, - внутри ёкнуло. Обхватив укутанные мурашками предплечья, я напряжённо вслушивалась в речь Марьяны, - у каждого из нас есть тёмная сторона, но суть не в том, чтобы её искоренять. Без неё становишься неполноценным. Суть в том, чтобы договориться с тёмной стороной – собственной и чужой. Чтобы найти того, с чьими внутренними демонами и недостатками ты уживёшься. Стараться менять кого-то в угоду себе бессмысленно. Можно лишь пробуждать желание измениться, но человек должен захотеть сделать это сам.

Под одобряющие аплодисменты и звон бокалов я вгляделась в ближайшее фото за своей спиной. Теперь снимки представали под другим углом. Изнанка города, как и душа человека, скрывалась за арками глаз - во дворах-колодцах. Куталась в потрескавшуюся штукатурку и тяжело дышала затхлым застоявшимся воздухом, в то время как его фасады рядились в искусные барельефы и лепнину, блистали яркими красками и чистотой.

Сбоку послышался глухой смешок. За время представления коллекции фоторабот Андрей не бросил ни одного взгляда на трибуну. Время от времени прикладываясь к стакану с кофе, молох нарочито сверлил немигающим взглядом тёмный лакированный паркет.

- Людям это никогда не надоест. Романтизировать тёмную сторону, искать ей оправдания - чушь собачья. Она калечит всегда, и обладателя, и каждого, кто её коснулся. Калечит в лучшем случае. В худшем – просто убивает.

- Она калечит, только если мы становимся ведомы. Если позволяем взять над собой верх.

Взгляд влажных графитовых глаз постоянно ускользал. С появлением на пороге моей квартиры Марьяны не пересекающий рамки обыкновенной язвительности молох превратился в обозлённого пса, рвущегося с цепи. На пустом месте так себя не ведут.

Глава5

Лично для меня удовольствием в нашей мимолётной встрече и не пахло.

– У вас своеобразный юмор, Элина, – масляный взгляд спутника Марьяны вновь прощупал меня с головы до кончиков шпилек.

– Когда брат – судмедэксперт, и не так юморить привыкаешь, – ответную улыбку удалось выдавить с трудом.

Показалось, или на секунду в ярко-голубых глазах напротив мелькнул неподдельный страх?

Саша бросил на полого быстрый цепкий взгляд. Похоже, в мыслях он был солидарен со мной.

- Сами вы чем занимаетесь? – переключить внимание на себя показалось брату самым правильным.

Справившись с мимолетным оцепенением, Макс горделиво сверкнул белоснежными винирами.

- Оценкой и продажей ювелирных изделий, как нетрудно догадаться. Имею собственную фирму в Англии, – судя по всему, на туманном Альбионе эту заразу Марьяна и подцепила, – Фамильная ценность, – резное кольцо на большом пальце уже в который раз прокрутили, позволяя рассмотреть переплетения узора, похожего на кельтский, – прошло уже через пять поколений.

– Этой побрякушке и полувека нет, – нервные мурашки вновь затанцевали на моей спине степ от первой же фразы Андрея, – Обычный фианит в ловушке из серебра не лучшей пробы. Да и качество исполнения оставляет желать лучшего.

Жёсткий взгляд без намёка на веселье сделал нарочито широкую улыбку Макса больше похожей на оскал. Спеси ему не занимать, однако по резким движениям несложно догадаться, что комментарий застал его врасплох.

– Вы, специалист, хоть штихель в руках держали? – в пронзительных голубых глазах читался вызов, – доморощенные мастера ювелирного искусства сейчас не редкость. Полагают, достаточно проштудировать пару книг по основам литья и потратиться на самые бюджетные инструменты… Но квалификация прежде всего…

Несмотря на окутавшую залу приятную прохладу, ладони вспотели. Пальцы немели, тщетно борясь с подступающий судорогой. Казалось, тупая боль просверливала до костей, однако в голове навязчиво пульсировала лишь одна мысль. Зная нрав молоха, можно с лёгкостью предположить, что Макс рискует запросто откусить от бокала. Прилюдно.

В ушах шумело, тело будто налилось свинцом. Вдоль шейных позвонков прошла болезненная судорога. Солнечное сплетение сдавило, как если бы на меня рухнула бетонная плита.

Звонкий хлопок достиг ушей, прежде чем я поняла, что произошло. Низкий бокал гранёного стекла в руке Макса, хрустнув, сложился толстыми стенками внутрь. Под подошвами лакированных туфель противно захрустела стеклянная крошка.

– Порезался? – подскочив от неожиданности, Марьяна попыталась ухватить его за руку, пока Макс с раздражённо ею тряс, – наверное, брак стекла…

Я напряжённо всмотрелась в искажённое злостью лицо Макса. Тот нервно стряхивал с некогда белоснежной манжеты янтарные капли рома.

– Если потороплюсь, пиджак ещё можно будет спасти, - отшутившись, хоть и сквозь зубы, Макс чмокнул Марьяну в щёку и скрылся в направлении уборной.

- Найду управляющего, здесь нужно прибрать, - Марьяна кивнула и, стараясь не ступать по осколкам, ринулась в противоположном направлении.

И в то же мгновение я почувствовала, как Андрей играючи выскользнул из моей хватки и буквально впихнул меня в руки Сашке.

-–Он мой, ­– хрипло бросил другу молох.

Несложно догадаться, что он имел ввиду. Между бровей Сашки пролегла глубокая складка.

– Не глупи. Этот полый не твоя забота, – брат на миг обернулся, выискивая среди гостей маячившего в отдалении Макса, – я заберу у него ключ и отдам Вику, после выставки.

– Нет, он нужен мне сейчас, – напряжение в голосе молоха достигло пика, – увози сестру домой, иначе жилу опять что-то спровоцирует. Я приеду позже.

У меня самой внутренности выворачивало только от одного присутствия Макса рядом с Марьяной. Чем быстрее её избавят от общества полого, тем лучше для неё.

Однако какой прок в этом Андрею? Раньше я не замечала за молохом неуёмной тяги к уничтожению полых. Скорее наоборот. Он выедал гнилые души нехотя, словно из-под палки. Сейчас же старался как можно быстрее отделаться от нас с Сашкой, лишь бы не упустить очередную добычу.

Дурное предчувствие не отпускало. Лёгкая музыка и негромкая перепалка брата с Андреем звучали глухо и обрывочно, как из-за плотно прикрытой двери. Взгляд уже не мог сосредоточиться ни на одной работе – фотографии сливались в единый калейдоскоп красок и размытых пятен, разобрать в которых не получалось ровным счётом ничего.

Подняв руку, я почти наугад мазнула по рукаву Сашки и кивнула в сторону молоха.

– Пусть идет. Мне и правда стоит...

Договорить не удалось. Картинка перед глазами резко обрела очертания. Но я не сразу разобрала, что сквозь окружавшую меня реальность проступает ещё одна. Её будто наложили штампом поверх первой, как в двойной экспозиции.

Затемнённая зала фотовыставки поблекла, превращаясь в фон для ночного проспекта, испещрённого мягким светом фонарей и росчерками холодной мороси. Сбоку мелькнула вывеска пекарни с россыпью теплых огней ламп на витрине. Узкая полоска водной глади. И статуи – застывшего на дыбах скакуна и человека под его копытами.

– Элина, что ты видишь? – голос молоха прозвучал где-то на периферии сознания.

– Я знаю, где это, – боясь даже моргнуть, чтобы не упустить отголосок, я наощупь вцепилась в рукав косухи Андрея, – это Невский… рядом с Аничковым мостом. Ренегат там.

Глава6

Еле поспевая за Андреем, я нервно поглядывала на выразительный профиль молоха. Немудрено, как корова на льду я не чувствовала себя очень давно. Ещё со школьного выпускного, когда чёрт дёрнул облачиться в убийственные шпильки.

С Сашей молох распрощался, коротко условившись, что тот не будет упускать Макса из вида до тех пор, пока Андрей не вернётся. Словно полый это какой-то редкий деликатес, а не гниль, отравляющая всё вокруг себя.

От внимания не укрылось, с каким трудом Андрей принял это решение. Действительно, глупо было упускать шанс поймать ренегата. Благо, молох это понимал.

Сделав последний глоток давно остывшего кофе, Андрей прицельно зашвырнул стаканчик в подвернувшийся по пути мусорный бачок. Завернув за угол коридора, мы остановились у серой ничем не примечательной двери около служебной лестницы. Вместо полноценной таблички на уровне глаз болтался приклеенный на скотч огрызок бумаги в файлике.

– Погоди, это кладовка, – едва разобрав кривой почерк на листке, я ощутимо дёрнула молоха за рукав, – выход в другой стороне!

– Нет времени добираться как нормальные люди, – запертая дверь беспрепятственно распахнулась, стоило только Андрею коснуться облезлой металлической ручки.

С этим не поспоришь. Я давно поняла, что большинство, кто меня окружает в последние дни, явно ненормальные.

– Но как же… – мысли метнулись к гардеробу, где осталась моя куртка, в тот момент, когда талию сжали жёсткие пальцы и ощутимо толкнули в недра кладовой.

Несколько неуверенных шагов во мрак, звонкий грохот ведра, треск подвернувшейся под ноги швабры, и перед глазами замаячили очертания очередной двери.

Придержав массивную деревянную створку, Андрей пропустил меня вперёд. Злой ветер наотмашь бросил в разгорячённое от быстрой ходьбы лицо холодную морось.

Обхватив предплечья и потирая ладонями в момент промёрзшие руки, я растерянно завертела головой. Слева на возвышении угадывались очертания вставшего на дыбы бронзового коня и мужчины, который его удерживал. Аничков мост был рядом, рукой подать.

В ушах стоял гул, перекрывая все звуки вокруг, по телу волнами проносились колючие вибрации, будто рядом со мной от души ударили в колокол. Сглотнув, я машинально помотала головой.

– Это с непривычки. Через пару минут пройдёт, – сбоку послышался рваный шелест. Молох накинул мне на плечи свою косуху, – куда?

– Направо, – завозившись, я ловко просунула замёрзшие конечности в рукава.

Каблуки туфель застучали по узорчатой каменной кладке. Вдоль широкого проспекта призывно мерцали тёплыми огоньками магазинчики одежды и сувенирные лавки, недорогие кофейни и элитные рестораны.

Лавируя в плотном потоке людей, мы двигались вдоль вереницы пёстрых вывесок. Взгляд рассеяно блуждал между витринами, перескакивал с одной рекламы на другую, но мысли были далеко.

Именно здесь несколько минут назад шёл тот, кого мне предстояло догнать, когда-нибудь. Интуиция подсказывала, что преследуемый молох слишком изворотлив. И что он уже знает о нашем присутствии.

Погрязнув в пучине липких дум, я не сразу расслышала, что меня окликнули.

– Чувствуешь что-то? – тяжёлый взгляд стальных глаз встретился с моим.

Молча мотнула головой. Я уже начинала сомневаться, что получится нагнать ренегата.

На мгновение сбавив шаг, Андрей распахнул стеклянную дверь ближайшей пекарни перед замешкавшейся на пороге пожилой дамой. Коротко звякнул колокольчик. Из недр тёплой залы пахнуло ароматом свежей выпечки.

– Благодарю, молодой человек, – зацепив видавшую виды трость за сгиб локтя, старушка с удивительной ловкостью юркнула в проём.

Молодой. Интересно, на сколько десятилетий или даже веков она ошиблась?

Губы как по команде растянулись в усмешке, которая резко сошла на нет, когда взгляд упал на витрину. Мне призывно подмигивала россыпь тёплых пузатых лампочек.

– Это здесь. Это место я видела…

Дробный цокот копыт и пронзительное ржание позади вынудили сбиться с мысли и замолкнуть. Колени стали ватными. Признаться, меня пробрало до мозга костей. Внутренне подобравшись, я резко оглянулась в полной уверенности: позади лошадь, несущаяся на нас во весь опор.

По тротуару сновали толпы людей, в отдалении слышался звук гитарных струн и чей-то фальцет, отдающий фальшью на высоких нотах. Никакой лошади не было и в помине.

Ухватив под локоть, Андрей потянул меня с середины тротуара ближе к стеклянным окнам витрины. Наши отражения в обрамлении множества ламп мелькнули в глубине задних панелей зеркал.

- Почему мы не идём дальше? – как ни пыталась, я не могла понять действия молоха.

- Рано. Нужно зацепить энергетическую нить.

- Каким образом?

– Сейчас узнаешь, – рваными движениями стащив кожаные перчатки без пальцев, Андрей выразительно кивнул на мои руки, – снимай.

Пререкаться с молохом не хотелось. Судя по коротким рубленым фразам и скупым движениям, он явно знал, что делал.

Стянув ажурные перчатки, я запихала их в карман косухи.

– Часто здесь бывала?

Замявшись, неопределённо пожала плечами.

– Не особо.

– Тем лучше. Ты резонируешь с ренегатом, чувствуешь отголоски его энергии, – молох кивнул в сторону зеркального полотна, – нужно сличить её с образами, которые хранит отражение, и отсеять всё лишнее.

Я подозрительно уставилась на протянутую мне ладонь. Замешкавшись, покосилась через плечо на оживлённый проспект. Несмотря на непогоду, к вечеру его заполонили люди. Нарочито открытый жест молоха заставил внутренне сжаться.

Привлекать к себе внимание я не любила, а место было выбрано чуть ли не в эпицентре городских событий. Не к месту пришла мысль, что, если бы это было возможно, я даже рассмотрела бы альтернативу в качестве танца с бубном в узком кругу лиц.

От Андрея не укрылись мои внутренние метания. Шумно вздохнув, через секунду он уже стоял за спиной. Не успел табун мурашек пробежать по моему позвоночнику, как левая рука молоха жёстко обвила талию, правая же вновь замерла передо мной ладонью вверх. Я инстинктивно трепыхнулась, однако не сдвинулась и на миллиметр.

Глава7

Доля истины в словах Андрея присутствовала. Цепкая хватка малознакомого мужчины и тяжёлое дыхание, бьющее в спину – это и впрямь издержки моего выбора.

Стремление продвинуться хотя бы на дюйм в поиске ренегата перевесило стойкое ощущение неприязни к молоху. В конце концов, можно и потерпеть, когда на кону безопасность – собственная и окружающих.

Выдохнув сквозь зубы, я протянула навстречу свою порядком подмёрзшую конечность. Неуютно, но лучше гнать прочь любую мысль о неудобстве. Ладонь молоха оказалась неожиданно тёплой, даже горячей. Если ранее у меня мелькал вопрос, не продрогнет ли Андрей в одной тонкой сорочке на улице под ледяной моросью и пронизывающим ветром, теперь он отпал сам собой.

Согревшуюся кисть прошил свербящий разряд ровно посередине. Точку в центре ладони приятно жгло и покалывало. Ещё несколько мгновений, и я почувствовала, как между венами от запястья к плечу натянулась тонкая энергетическая нить.

Словно струна гитары она дрожала от малейшего соприкосновения с чужой, более жёсткой и прочной. Руку немного потряхивало от напряжения.

Зеркальное полотно напротив подёрнулось белесой дымкой. Наши отражения постепенно расплывались, сливаясь с общим уныло-серым фоном, а вместо них постепенно проявлялись очертания женской фигуры. Хотя, нет. Скорее, подростка.

Светловолосая девчонка, в которой я признала себя лет тринадцати от роду, раздражённо подтянула сползающий с плеча рюкзак и воззрилась на идущих рядом одноклассниц.

– Да не останусь я на дополнительные занятия! – собственный голос, услышанный со стороны, заставил поморщиться.

– Вы с математичкой и так на ножах, – протянула одна из тех, с кем, как я думала, меня связывают узы дружбы на всю жизнь, – хочешь четверть завалить?

Мой ответ смазал шум ливня. Картинка исказилась, меняя контуры. Мне шестнадцать. Стою под покатым карнизом витрины и судорожно выжимаю промокшие насквозь волосы.

– Твою мать… – лицо сложно разглядеть за плотной стеной дождя, однако в голосе не слышно никаких эмоций.

В тот день я окончательно разругалась со своими подругами. Или они со мной… Обыденно звучит, но они сошлись во мнении, что мы не подходим друг другу, и уведомили меня об этом коротким сообщением в соцсети. И лучше бы я не просила их аргументировать этот вывод. Столько грязи и помоев не выливали на меня за всю мою жизнь.

Проигнорировав предупреждение о надвигающемся циклоне, и даже не захватив зонт, я рванула прогуляться. Когда внутри полный раздрай, город часто меня выручал. Спустя пару часов бесцельного блуждания по улочкам тяжесть, давящая на плечи, проходила и мысли прояснялись.

Ненастье застало неожиданно, рухнуло на голову, когда я брела вдоль Невского проспекта. Скрываться от питерского дождя бесполезно. Он окутывает со всех сторон, сколько ни заслоняйся. Проще принять. Насладиться моментом, когда он берёт тебя за руку. Поглаживая, пробегает холодными дорожками от запястий вдоль ладоней. И срывается с кончиков продрогших пальцев вниз, разбиваясь о плотную кожу ботинок.

Я столько раз попадала под ненастье, но самым страшным последствием оказывалась разве что расклеившаяся обувь. Но именно в тот раз впервые за всю свою жизнь свалилась с жуткой простудой. Две недели мучил сухой кашель, от которого не помогали никакие сиропы и таблетки.

Он прошёл, лишь когда я поняла простую вещь. Дождь не виновен. Болеть заставляют люди. Обиды, гнев, разочарование. Вот что пробивает насквозь. То, что так упорно пытается вымыть из души вода.

Дождь смывает всё. Не только слёзы. Он вытягивает изнутри ощущение безысходности, грязь, злость и боль, чтобы растворить их в мутных лужах. Люди этого не знают. Настолько сроднились со своим дерьмом, что хотят во что бы то ни стало сохранить его при себе. А потом валяются в лёжку с простудой, пеняя на безжалостную непогоду…

– Дальше, – с односложным комментарием Андрея изображение померкло.

Поверхность зеркала резко потемнела, вспыхнули светлячки уличных фонарей. Когда это было? В восемнадцать?.. Иду рука об руку с парнем с параллельного потока института. Пальцы аккуратно сжимают стебель одинокой белой розы, усеянный мелкими шипами. Другую, свободную ладонь пытаются как бы невзначай ухватить.

В тот день я рискнула, не подозревая, что у моего спутника астма. И в тот же вечер, спустя несколько часов после свидания, не смогла нормально дышать. Всё, о чём я думала, пока Сашка истерично рылся в коробке с медикаментами, где чудом оказался почти пустой ингалятор – я не хочу умирать. В восемнадцать я осознанно начала сторониться людей.

– Элина, мне ни к чему эта шелуха, – бесстрастный шёпот Андрея разбился волной тёплого воздуха об ушную раковину.

– Эта шелуха – моя жизнь, – не отводя взгляд от витрины, я сдержанно огрызнулась.

Прошлое затягивало похлеще тёмной вязкой трясины.

– Сосредоточься. Мне нужна нить ренегата. Дай мне за что-то зацепиться.

Сердце гулко бухнуло о грудную клетку, вызывая в горле спазм страха, стоило вспомнить о первом визите в Аннун. Тяжёлый засов, криво сколоченная дверь и мощный толчок, который из меня чуть дух не вышиб.

Мимолётное видение, словно бусина на вощёном шнурке, скользнуло перед замыленным взором. Я даже не успела толком разобрать детали. В отражении мелькнул смазанный силуэт в надвинутом на глаза капюшоне.

– Отлично, – висок защекотало размеренное дыхание, – теперь лучше не отставать.

Так и не отпуская ладонь, меня увлекли вдоль стеклянных витрин. В отражении каждой практически параллельно с нами, съёжившись, шёл преследуемый молох, невысокий и худощавый – это чуть ли не единственное, что удалось разглядеть наверняка. Лица видно не было. Плотный капюшон чёрной куртки скрывал его полностью, отбрасывая густую тень на подбородок.

На миг перед глазами потемнело. Пытаясь справиться с головокружением, я замедлила шаг.

– Элина, в чём дело? – окрик Андрея заставил повернуться к молоху, но его я не увидела.