Вот уже и несколько дней минуло с той поры, как началась святочная неделя. Маленькую деревушку, что притаилась вблизи обмелевшего озера, в эту зиму словно в наказание за чьи-то тяжкие злодеяния безостановочно засыпало снегом. Все дороги и подъезды замело огромными сугробами: на повозке никак не проехать, если только какой смелый путник решится преодолеть их на ретивом коне. Только вот в последние дни никто не прибывал в заснеженную деревню, ровно как никто и не выезжал из неё.
Душа Таисии с раннего утра металась, будто запертая в клетке птица. Девица словно беду неминуемую чуяла, да только никак в толк взять не могла, откуда она придёт. Вот-вот, казалось ей, что-то нехорошее должно приключиться. Да только случится ли? Или пустые бабские переживания не дают ей покою? Может, оно и надуманно всё? А может?..
Шутка ли, уже целая декада истекла с того дня, как Владимир, супруг её, в город по делам отправился. Ждёт его Таисия, не дождётся, да только милый её всё назад не обернётся. Поди ж разбери, что с ним: может, в пути парень заплутал, а может, хворь какая внезапная приключилась?
Все глаза выплакала Князева, мужа своего дожидаясь. Колыбель одной рукой качает, в которой сынок её маленький спит, а вторую всё к сердцу прикладывает, словно в груди его удержать хочет. А оно стучит громко да быстро, будто и впрямь готово наружу вырваться.
- Девонька, ну чего ж ты у окна-то застыла? - пожурила её свекровь, что в рубашку ночную облачилась. - Полночь близится, в кровать ложится тебе пора. Вон и дитёнок давно уснул, а ты всё сидишь, свечи жжёшь почём зря.
- Лягу я, лягу, матушка, вот только ещё раз на дорогу взгляну, не едет ли Владимир.
- Да неужто ты сына моего посреди ночи завьюженной ждёшь? Опомнись, Таисия. Раз засветло не воротился, так сегодня он уже не примчится к тебе. Ложись, говорю, спать, утром рассветёт, метель успокоится, может и дождёмся мы радостных вестей.
- Доброй ночи, матушка. Вы идите, за меня не беспокойтесь. Я лишь пару минут посижу ещё здесь и затушу свечи.
Недовольно покачав головой, женщина заплела в косу длинные волосы, в которых мелькало серебро, и, посетовав на супротивничающую невестку, притворила за собой дверь её комнаты.
Таисия вновь прильнула к холодному стеклу, украшенному морозными узорами. Пламя свечи трепыхалось, отбрасывая на бревенчатые стены дома причудливые тени. Где-то вдалеке виднелись темные силуэты деревьев, укутанных белоснежным покрывалом, да мерцали тусклые огоньки в окнах соседних домов. Маленькая деревушка понемногу засыпала, и только Таисия Князева всё сидела у окна, напряжённо вглядываясь в снежную даль. Снаружи бушевала невиданная доселе метель, кружа звёздчатые тела в бешеном хороводе.
Не удержав тяжкого вздоха, девушка оперлась рукой на широкий деревянный подоконник и резко подобралась, прищурив опухшие от слёз глаза. Едва различимый сгусток тьмы стремительно приближался к владениям семьи Князевых. Напрягая зрение, Таисия старалась рассмотреть: всадник ли запоздалый во весь опор мчится на долгогривом коне, или скиталец полночный заплутал в поисках ночлега, ослеплённый порывистым ветром да снежной каруселью.
Тьма вокруг понемногу сгущалась, затягивая старый дом в бездонную воронку. Сердце Таисии подрагивало в груди, как пламя свечи, которое вдруг начало затухать, грозясь с минуты на минуту оставить молодую мать в кромешной тьме наедине с полнейшей неизвестностью.
Маленький Игорь тихонько заплакал в колыбели.
- Тш-ш-ш, родной мой, — прошептала Таисия, взяв ребёнка на руки. — Спи, мой сыночек, мама рядом с тобой.
На долю секунды потеряла она из виду того, кто подбирался к дому, оттого и вздрогнула, когда, прижимая к груди ребёнка, услышала негромкий стук в оконце. Несмело шагнув вперёд, она вдруг чётко различила мужской силуэт, застывший у заснеженного окна.
«Владимир? Неужто вернулся?» — пронеслась в голове шальная мысль, и, вернув дитя в колыбель, Таисия выскочила в сени. Без тени сомнения распахнула тяжёлые двери, что свекровь заперла на ночь железным засовом.
Выбежав босыми ногами на порог, она замерла от счастья, которое тёплым лучом пронзило измученную душу девушки. Прямо перед Таисией стоял её супруг, высокий и статный, в кафтане, занесённом снегом. Его тёмные карие глаза светились в ночи, как полночные звёзды. Владимир держал поводья исполинского коня, который послушно стоял рядом с ним, величественный и гордый, с развевающейся на ветру гривой.
- Владимир? Вот и воротился ты наконец. Но… отчего в дом не торопишься войти?
- За тобой я приехал, душа моя, - гулко пробасил мужчина, мёртвой хваткой держа коня под уздцы. Его глаза блеснули в ночи, отражая потусторонний холод. Таисия невольно вздрогнула, отступив на шаг назад.
- За мной? – подивилась девушка. – Неужто в метельную полночь из дома хочешь меня увезти? И что за дело такое неотложное? Ужель до рассвета это подождать не может?
- Ты, жена, попусту время моё не трать. Ежели муж твой сказал, ехать надо, значит, так и должна ты сделать, а не перечить мне понапрасну.
- Ночь ведь на дворе непроглядная. Ненастье, гляди, не на шутку разыгралось. Да и мальчонка наш в колыбели спит. Как же я оставлю его одного?
- Недалече нам ехать, и оглянуться-то не успеешь. А потому, накинь шубку на плечи, да сапоги тёплые надень. Коли ребятёнок проснётся раньше времени, матушка за ним присмотрит.
Конь вдруг на Таисию глазами сверкнул, да на дыбы взвился. Копытом о стылую землю принялся бить, заржав так, что у супруги Владимира кожа мурашками покрылась от леденящего страха, что словно ушат воды на неё опрокинул кто-то невидимый.
- Что ты, Воронок? – просипела она, пугаясь собственного голоса. - Али не признал меня в ночи-то безлунной?
Владимир скривил губы в кривой ухмылке и грубо дёрнул за узду, прикрикнув на исполина вороной масти. Конь в ответ лишь всхрапнул, да покорно склонил голову вниз, подчиняясь воле хозяина.
- Поторапливайся, Тася, не заставляй меня время на пустое ожидание тратить. Немного его у меня осталось…