Московский бестиарий

ГЛАВА 1. НОЧНАЯ СМЕНА

Тусклый свет ночных ламп едва пробивался сквозь мертвенную синеву мониторов, отбрасывая на лицо Сергея Ковалева призрачные тени. Было четверть четвертого утра — час, когда даже самые стойкие души поддаются дремоте, а мысли становятся вязкими, как осенняя грязь. Торговый центр «Европейский» погрузился в ту особую тишину, которая бывает только в покинутых людьми огромных помещениях — тишину, полную затаившихся шорохов и неясных звуков.

Сергей отхлебнул из картонного стаканчика и поморщился. Кофе давно остыл, превратившись в мерзкую горькую жижу. Он с тоской взглянул на часы. Еще почти пять часов до конца смены. Пять часов наедине с этими экранами, на которых застывшие манекены в витринах магазинов смотрели в пустоту пластиковыми глазами, словно инопланетные наблюдатели, изучающие повадки землян.

«Тоска», — подумал Сергей, потирая воспаленные от недосыпа глаза.

И тут он услышал это. Звук был настолько неуместен в ночной тишине торгового центра, что Сергей сначала решил — показалось. Металлический скрежет, словно кто-то провел острием ножа по стеклу. Он замер, вслушиваясь. Тишина. И снова — тот же звук, теперь отчетливее, настойчивее.

— Что за чертовщина... — пробормотал Сергей, выпрямляясь в кресле.

Сон как рукой сняло. Он впился взглядом в мониторы — все чисто, никакого движения. Но звук определенно был, и доносился откуда-то сверху, с четвертого этажа.

— Михалыч? — Сергей схватил рацию. — Михалыч, ты на месте? Прием.

В ответ — лишь шипение помех, словно рация вдруг превратилась в змеиное гнездо.

— Михалыч! Ответь, чтоб тебя! Прием!

Тишина. Сергей выругался сквозь зубы. Старик, скорее всего, дремал где-нибудь в укромном уголке, подложив под голову свернутую куртку. Или, что еще вероятнее, забыл включить рацию. Нарушение протокола, конечно, но кто его не нарушал за годы службы?

Звук повторился, теперь громче и настойчивее, словно кто-то царапался в запертую дверь мироздания. Что-то определенно было не так. Сергей поднялся, проверил электрошокер на поясе и взял тяжелый фонарь — верного спутника ночных обходов, способного не только осветить путь, но и при необходимости проломить череп незваному гостю.

Коридор встретил его стерильной пустотой и приглушенным светом аварийных ламп. Шаги Сергея гулко отдавались от мраморного пола, отскакивали от стеклянных витрин и растворялись под высокими потолками, словно капли дождя в пересохшем колодце. Он двинулся к эскалаторам, внутренне готовясь обнаружить подвыпившего бомжа, каким-то чудом пробравшегося в торговый центр, или, что более вероятно, упавшую вентиляционную решетку.

Поднимаясь по неподвижному эскалатору, Сергей направил луч фонаря вверх, вырывая из темноты очертания рекламных щитов и элементы декора. Все казалось обычным, но внутри нарастало необъяснимое беспокойство — предчувствие, которому он научился доверять за годы работы в охране. Это было похоже на легкий холодок между лопатками, на шепот, который слышишь не ушами, а кожей.

На третьем этаже звук стал отчетливее. Теперь к металлическому скрежету добавился новый — ритмичный стук, словно удары гигантского сердца, бьющегося где-то в недрах здания. А еще... шепот? Или это просто воздух в вентиляции играл с его воображением?

— Михалыч, ты наверху? — тихо позвал Сергей, уже не надеясь на ответ.

Что-то холодное пробежало по спине, когда он ступил на четвертый этаж. Атриум «Рим» тонул в темноте, лишь слабые отблески аварийных ламп отражались на потолке, создавая иллюзию звездного неба. Мраморные колонны, стилизованные под античность, отбрасывали длинные тени, похожие на молчаливых стражей, охраняющих вход в иной мир.

— Центральная, это пост четыре, — тихо проговорил Сергей в рацию. — Возможное проникновение на четвертом этаже, атриум «Рим». Запрашиваю подкрепление.

Рация ответила треском помех, словно кто-то разрывал на части старую простыню.

— ...вас не... повтори... связь...

Связь оборвалась, как перерезанная нить. Сергей вздохнул и переключил фонарь в режим максимальной яркости. Странный звук усилился, к нему добавились новые — шорохи, скрип, отдаленное бормотание. Все это доносилось из глубины атриума, где располагался вход в музей «Бестиарий».

«Надо просто проверить и вернуться, — думал Сергей, медленно продвигаясь вперед. — Чем быстрее, тем лучше».

Когда до входа в музей оставалось метров двадцать, пространство вокруг изменилось. Воздух стал тяжелым, густым, с едва уловимым запахом озона и чего-то еще... древнего, забытого, словно кто-то открыл саркофаг, запечатанный тысячелетия назад. Звуки сливались в какофонию, где странным образом различались отдельные голоса — хриплые, скрипучие, нечеловеческие, будто сама тьма обрела голос и заговорила на тысяче языков одновременно.

Сердце Сергея колотилось где-то в горле, когда он приблизился к двери музея. Она была приоткрыта — тонкая полоска странного мерцающего света пробивалась изнутри. Не электрический свет, а что-то похожее на отблески множества свечей или факелов, танцующих на ветру, которого здесь быть не могло.

— Господи, что там творится... — пробормотал он, делая последний шаг к двери.

Внутри определенно кто-то был. Он слышал движение, бормотание, звук шагов — множества шагов, словно целая толпа бродила по музейным залам. Мелькнула мысль вернуться за подкреплением, вызвать полицию. Но что-то притягивало его к этой двери, какое-то болезненное любопытство и чувство долга, подобное тому, что заставляет мотылька лететь на пламя свечи.

ГЛАВА 2. КРОВАВОЕ УТРО

Полицейские машины подъехали к торговому центру «Европейский» в 3:42 ночи. Четыре патрульных автомобиля и микроавтобус с бойцами СОБР. Они еще не знали, с чем им предстоит столкнуться, не подозревали, что эта ночь навсегда изменит не только их жизни, но и весь мир.

Майор Виктор Самойлов, командир группы, вышел из микроавтобуса и окинул взглядом здание. Разбитые стеклянные двери главного входа, странное свечение внутри, доносящиеся звуки борьбы — все это говорило о серьезности ситуации. Но ничто не могло подготовить его к тому, что ждало внутри.

— Что у нас? — спросил он у подбежавшего лейтенанта, молодого парня с бледным лицом и тревожным взглядом.

— Сообщение о нападении, товарищ майор. Множество нападающих, есть жертвы среди персонала. Звонил охранник, некий Сергей Ковалев.

— Террористы? — майор нахмурился, вглядываясь в темный провал входа.

— Неизвестно. Охранник был очень напуган, говорил сбивчиво. — Лейтенант помедлил, словно не решаясь продолжить. — Есть еще кое-что странное. По рации мы слышали... необычные звуки. Рычание, крики... не похожие на человеческие.

Майор кивнул и повернулся к своим людям, чьи лица в свете фар казались высеченными из камня.

— Первая группа — со мной через главный вход. Вторая — обеспечивает периметр и контролирует служебные выходы. Действуем по стандартной схеме. Всем быть предельно внимательными.

Бойцы проверили оружие и двинулись к разбитому входу. Майор шел впереди, сжимая автомат и вглядываясь в полумрак торгового центра, где тени, казалось, двигались сами по себе.

— Что за черт? — пробормотал он, заметив странные следы на мраморном полу. Словно что-то огромное и тяжелое прошло здесь, оставляя глубокие царапины, похожие на следы гигантских когтей.

Они продвинулись дальше, в центральный атриум. И там майор Самойлов увидел то, что заставило его усомниться в собственном рассудке.

Посреди атриума стоял тролль — трехметровое существо с серой бугристой кожей, похожей на кору дерева. В одной руке он держал вырванную с корнем колонну, в другой — безжизненное тело человека в форме охранника, свисавшее, как тряпичная кукла.

— Матерь божья... — выдохнул кто-то из бойцов.

Тролль повернул голову и заметил людей. Его маленькие глазки сузились, а рот растянулся в ухмылке, обнажая желтые клыки, похожие на обломки надгробий.

— Еще еда, — прогрохотал он голосом, напоминающим звук падающих камней, и отбросил тело охранника, как ненужную тряпку.

— Огонь! — скомандовал майор, и бойцы открыли стрельбу, наполняя атриум грохотом выстрелов и запахом пороха.

Пули попадали в тролля, но, казалось, лишь раздражали его, как укусы комаров раздражают слона. Он зарычал и бросился вперед, размахивая колонной как дубиной, сметая все на своем пути.

— Отступаем! — крикнул майор, видя, что обычные пули бесполезны против этой горы мышц и злобы.

Но было поздно. Тролль настиг их, сметая людей одним ударом. Двое бойцов отлетели к стене и рухнули безжизненными кучами, словно сломанные куклы. Майор успел увернуться и выпустил очередь прямо в лицо монстру.

Тролль взревел от боли — пули попали в глаз — и отшатнулся, давая людям шанс перегруппироваться.

— Целься в глаза! — крикнул майор оставшимся бойцам. — Это его слабое место!

Они открыли огонь снова, стараясь попасть в глаза. Тролль закрывал лицо рукой, но несколько пуль все же достигли цели. Существо взвыло и с грохотом повалилось, запнувшись за железобетонный обломок колонны.

Майор активировал рацию, чувствуя, как едкий пот заливает глаза и как дрожат пальцы — не от страха, а от адреналина, бурлящего в крови.

— Всем постам! У нас... — он запнулся, не зная, как описать происходящее. — У нас неизвестные противники, крайне опасные! Запрашиваю подкрепление! Тяжелое вооружение!

— Вас понял, — отозвался диспетчер. — Подкрепление выезжает. Что за противники, уточните?

Майор посмотрел на тролля, который, шатаясь, поднимался на ноги, и на что-то крылатое, кружащее под куполом атриума, похожее на гигантскую летучую мышь с женским лицом.

— Вы не поверите, — пробормотал он. — Просто пришлите всё, что есть.

Тролль наконец выпрямился, его раненый глаз превратился в кровавое месиво, но второй горел яростью, как уголь, раздуваемый ветром. Он поднял над головой обломок колонны и с ревом бросился на бойцов.

— Рассредоточиться! — крикнул майор. — Не стоять на месте!

Отряд рассредоточился веером, не прекращая шквального огня. Свинцовый дождь осыпал исполина, оставляя на его каменно-серой шкуре багровые рубцы, но чудовище продолжало наступать. Пули, способные остановить человека, для этой громады были не страшнее укусов насекомых — как бессильны пистолетные выстрелы против бронированной махины танка.

Лейтенант Горохов, молодой боец с бледным от ужаса лицом, замешкался, и тролль настиг его. Одним движением огромной руки он схватил лейтенанта за голову и сжал. Раздался хруст, подобный звуку ломающихся веток, и безжизненное тело упало на мраморный пол, оставляя на белом камне алые разводы.

— Горохов! — крикнул кто-то из бойцов, и в этом крике было столько боли и ярости, что он прозвучал как боевой клич.