Мой альфа не такой как все

Часть 1 Мой альфа не такой как все Глава 1

… Я расстёгиваю несколько верхних пуговиц рубашки. Тело горит. В местах, где я прикасаюсь к себе по неосторожности, всё начинает зудеть. Я замечаю, что альфы и омеги в аудитории уже начали реагировать на незнакомые феромоны. Никто пока не понял, чьи они, но уже начали оглядываться беспокойно. Перечитываю вопросы теста раз за разом, пытаясь вникнуть в смысл. Отвечаю, будучи совершенно неуверенной в правильности выбранных вариантов.

Наконец, поднимаюсь, спешно собираю вещи и сдаю свой тест. Преподаватель смотрит на меня удивлённо.

— Ты уверена, что не хочешь ещё подумать?

Я мотаю головой. Преподаватель пробегает глазами по моим ответам и удовлетворённо кивает.

—Ладно. Можешь идти.

Быстро выхожу из кабинета и тут же натыкаюсь на двоих старшекурсников-альф. Они при виде меня как-то странно переглядываются. Один из них хватает меня за руку.

— Пусти! — восклицаю я, хотя моё тело желает совсем другого.

— Это же оно, да? — альфа с улыбкой заглядывает мне в глаза. — Как же так вышло, что ты в таком состоянии оказалась в общественном месте? Давай мы отвезём тебя куда-нибудь.

— Грабли свои убери от неё! — слышится за спиной. Я чувствую родной аромат, и пульс ускоряется.

Егор подходит ко мне и отталкивает незнакомца. Я на секунду теряю равновесие и цепляюсь за руку Егора.

— Так это твоя омега? Следи за ней лучше! — уязвлённо отвечает другой альфа. Егор в ответ лишь выпускает больше феромонов. Мне становится очень душно и тяжело. Перед глазами темнеет.

— Эй, Юля! — он начинает трясти меня за плечо. — Разблокируй свой телефон! Я позвоню твоим родителям…

Но я оказываюсь уже не в состоянии что-либо сказать или сделать. Я просто отключаюсь. Впервые в своей жизни я оказываюсь полностью зависима от другого оборотня. И этот оборотень — альфа…

***

Юля

До семи лет я жила с бабушкой в небольшом городе рядом с железнодорожной станцией. Бабушка не была мне родной. По правде говоря, я до сих пор точно не знаю, кем она нам с мамой приходится. Но одно я знаю точно, то время, проведённое рядом с ней, было самым светлым и беззаботным в моей жизни. Бабушка была очень доброй. И она любила всех вне зависимости от пола и возраста. Сколько бы лет ни прошло, я никогда не забуду, как она улыбалась мне, гладила по голове и приговаривала:

— Такая ты славная, Юленька! Вырастешь красивой, от женихов отбоя не будет!

Я очень стеснялась похвалы, но втайне надеялась, что бабушка говорит правду. В своих наивных детских фантазиях я представляла, как встречу красивого и сильного альфу, который будет защищать меня от всех бед и невзгод, словно в какой-то сказке.

Однако, когда мне исполнилось семь, в мою жизнь безумным вихрем ворвалась мама. Она не походила на обычную омегу — не была нежной и милой, носила строгие костюмы и очки и очень-очень много работала.

— Запомни, Юлия, — сказала она мне строго в нашу первую встречу спустя долгое время. — Оборотни-омеги никогда ничего не добиваются в этой жизни. Если ты хочешь быть независимой и свободной, ты должна притвориться обычным человеком.

Тогда я не особо поняла ни как именно должна притворяться, ни зачем мне вообще становиться свободной и независимой. Я считала маму жестокой и думала, что она меня не любит. Она забрала меня от бабушки и запретила говорить всем, что я оборотень. Мама заставляла меня принимать препараты, блокирующие волчий запах. Одевала меня невзрачно, чтобы ни у кого и мысли не возникло, что я могу быть омегой. А ещё она заставляла меня много учиться. Мне хотелось сбежать от неё. И когда мне исполнилось шестнадцать, я сделала это — убежала из дома. Но именно тогда я впервые увидела истинное лицо альфы.

Веками оборотни живут рядом с людьми, не обозначая своего присутствия. Внешне нас почти не отличить от людей. Мы полностью интегрированы в современное общество. Однако жизнь оборотня подчинена фазам луны и строгим правилам.

Среди оборотней существует иерархия. Мужчины-альфы занимают самую верхнюю ступень, они сильны и амбициозны. Они обладают незаурядным интеллектом и способны влиять на глобальные события. В некотором смысле они правят нашим миром. Их немного, но их уважают и бояться. Есть у альф и тёмная сторона — они не могут контролировать себя под воздействием феромонов омег, часто бывают жестокими и добиваются своего любой ценой.

Беты находятся на следующей ступени иерархии. Они не отличаются ни особенной физиологией, ни лидерскими качествами. Кроме того, они невосприимчивы к феромонам альф и омег, а потому спокойно могут работать в любом коллективе. Они в каком-то смысле — рабочие пчёлы. Без них главенство альф не имело бы смысла. Но именно из-за него беты часто уходят из стаи и связывают свою жизнь с обычными людьми без всяких ограничений.

Женщины-омеги занимают низшую ступень в иерархии. Они слабые и хрупкие. Большинство альф считают, что они абсолютно ни на что не годны, кроме воспроизведения потомства. Так принято считать из-за особой восприимчивости омег к феромонам альф. Так же как и альфы не могут контролировать себя рядом с омегами, омеги не могут контролировать свою сексуальность рядом с альфами. И волчьем обществе к нам весьма пренебрежительное отношение. Разумеется, вслух никто ничего не говорит — прошло уже это время. Сейчас в тренде равноправие. И всё же знающий работодатель между соискательницей женщиной и женщиной-омегой стопроцентно выберет человека. Так уж вышло, что без альф на руководящих должностях трудно обойтись. А вот без омег в коллективе — вполне.

Эти прописные истины знает каждый школьник. Знала и я, но до конца не понимала, что из себя в реальности представляет наш мир. Тогда, в день моего побега, на меня напал альфа, и если бы не мама, я не знаю, чем бы всё закончилось. Мама нашла меня, спасла и объяснила всё мягко. Сказала, что с ней тоже происходило нечто подобное. Что это ужасно и что моей вины в этом нет. И что если сделать всё правильно, то подобное никогда больше не повторится.

Глава 2

Прилизанные волосы, огромные очки и уродливая скучная одежда. Обычно я не нравлюсь окружающим меня людям. Себе тоже. Мама говорит, что это нормально. Что лучше уж пусть все воспринимают тебя, как какую-то фриковатую особу, чем как объект для удовлетворения низменных потребностей. Фриков, по крайней мере, берут на работу, доверяют им проекты и платят хорошие деньги, на которые можно содержать семью. Я знаю, что мама права. Но порой совсем немного мне хочется быть миленькой и ловить восхищённые взгляды как другие омеги. Мне ведь и надо для этого всего ничего — просто сделать нормальную причёску и снять эти дурацкие очки. Но…

— Юлия, где твои очки? — мама ловит меня в прихожей.

— Чёрт! Прости… — я скидываю кроссы и бегу обратно в свою комнату.

Мама наблюдает за мной из прихожей.

— Блокаторы приняла? — она терпеливо складывает руки на груди.

— Да, вот, — я показываю ей упаковку с маркировкой по дням. — На сегодня ночная доза только осталась.

— Молодец, — выдыхает мама и сдержанно улыбается. — Ты хорошо стараешься, милая. Я подумала, может, ты хочешь чего-нибудь? Какой-нибудь подарок, скажем, новую игру или коллекционную фигурку?

— А можно мне новую толстовку? — спрашиваю, завязывая шнурки. — Я отправлю тебе ссылку на неё в интернет-магазине.

Я скрещиваю пальцы за спиной.

— Толстовку? — удивляется мама. — Ну, ладно. Только ты помнишь, что мы не носим женственные цвета.

— Да знаю я. Потому выбрала жёлтую. Жёлтую же можно?

Мама пару секунд размышляет, а потом неуверенно кивает. Чувствую лёгкое разочарование. На самом деле мне очень нравятся бледно-розовый и фиолетовый варианты. Но я знаю, что мама никогда не позволит мне такое купить. Сама она носит всегда только серое и чёрное, из-за чего выглядит лет на пять старше своего возраста. Поскольку я всё-таки молодая девушка, мне повезло больше. И всё же женственные цвета, силуэты, элементы декора в одежде у нас под запретом.

Мы вместе выходим из квартиры и сталкиваемся с нашей соседкой.

— Здравствуйте, Валентина Сергеевна, — бросает она маме. — На работу собрались? А зонтик взяли? Сегодня дождь обещали.

— Спасибо, Тамара Владимировна, я в машине всегда с собой зонт вожу, — отвечает мама с холодной вежливостью. Я выглядываю из-за неё и тихонько здороваюсь с соседкой.

— О, и Юля тут, — улыбается она. — Здравствуй-здравствуй, милая. Вот смотрю на тебя и понимаю, что ты год от года всё больше на маму начинаешь походить. Прям, как две капли.

— Ну, так одна кровь, — отвечаю я улыбаясь. Соседка на некоторое время задумывается.

— Вы меня простите за любопытство, — вдруг начинает она, глядя на маму. — Но я ни разу не видела Юлиного отца.

Я замечаю, как мама напрягается. Больше всего на свете она не любит тех, кто лезет в чужие дела. Из-за таких вот любопытных Варвар, нам дважды приходилось переезжать на новое место.

— Ничего удивительного, что вы его не видели, — говорит мама с фальшивой любезностью. — Я ведь вдова.

Соседка неловко отводит взгляд. Мама же победно улыбается. Я толкаю её локтем в бок. Если она будет делать такое лицо каждый раз, после того как признаётся, что вдова, её примут за психопатку. Хотя, наверное, она ведёт себя так, потому что понимает, что ситуация позволяет.

Мама — юрист по профессии. Она отлично чувствует, когда нужно быть серьёзной, а когда можно прикинуться дурочкой. Именно поэтому ей и удавалось так долго скрывать свою истинную сущность. Ну, и знание своих прав сыграло не последнюю роль.

— В деканате сказали, что нашу группу расформировали, — произношу я мучительно, когда мы садимся в авто. — Что, если у меня возникнут проблемы из-за перевода в другую группу?

— Не переживай, — отвечает мама, пристёгивая ремень безопасности. — Нет такого закона, который бы обязывал тебя сообщать, что ты оборотень. А даже если кто-то из твоих преподавателей-оборотней догадается, то они несут юридическую ответственность за сохранение персональных данных студентов.

— Значит, никто не узнает? — произношу я со вздохом.

— Мы приложили достаточно усилий, чтобы этого не случилось, — говорит она ободряюще.

Порой мне даже хочется, чтобы моя тайна вдруг стала достоянием гласности. Жить, постоянно скрывая от всех, кто ты на самом деле нелегко. Приходится отказываться не только от красивой одежды. Я не участвую в университетских мероприятиях, и у меня нет друзей. Я намеренно ни с кем не сближаюсь, чтобы сохранить свою тайну. Говорят, студенческие годы самые весёлые в жизни. Но не в моём случае. Я всё время наблюдаю издалека.

Вот и сейчас я смотрю с последней парты, как мои новые одногруппники легко общаются между собой. Среди них больше всего выделяется Егор Васильев. Он оборотень и альфа. А ещё он самый красивый и добрый парень из всех, кого я знаю. Мы впервые пересеклись с ним на первом уроке во время общего кросса на три километра. Мы сдавали этот норматив в парке. И дорожки там, мягко говоря, оставляют желать лучшего — всюду корни деревьев торчат из-под земли. Неудивительно, что я на первом же круге споткнулась и растянулась. Егор был впереди всех и уже бежал второй круг. Он остановился и помог мне подняться.

Визуалы

Дорогие! Мы подготовили для вас визуалы персонажей.

Главная героиня Юля - оборотень-омега, студентка университета. Живёт с мамой. Скрывает от окружающих тот факт, что является оборотнем

Егор Васильев - оборотень-альфа, одногруппник Юли

Напишите в комментариях, что думаете про визуалы. Совпали ли они с вашими представлениями?

А также не забудьте поставить звёздочку, подписаться и добавить книгу в библиотеку, чтобы не пропустить обновления (жмите на выделенные кнопки, чтобы они стали розовыми)!

Приятного вам чтения

Глава 3

Егор

Я родился в очень влиятельной семье оборотней. Мой отец был главой стаи и известным бизнесменом в регионе. Ещё до того, как научился писать, я уже получил акции самой крупной в нашей стране торговой компании. Мои родители возлагали на меня огромные надежды, и я старался их оправдать. Я был успешен в учёбе и в спорте. Даже подумывал о профессиональной карьере футболиста. Как и подобает альфе, я был лучшим из лучших. А потом вдруг…

— Авария? Но мои родители ведь в порядке?!

— Егор, мне очень жаль…

Я помню слёзы в глазах дяди. Наверное, тогда ему было больнее, чем мне. Я потерял родителей в той аварии, он потерял старшего брата, и свою жену. Она была с родителями в одной машине. Все они спешили на свадьбу друзей. Дядя Гера, как всегда, должен был задержаться из-за работы. Согласно протоколу о ДТП, виновником аварии стал водитель фуры. По всей видимости, он уснул за рулём, и его автомобиль выехал на полосу встречного движения. Из-за сильного ливня была плохая видимость, так что отец просто не успел сориентироваться на дороге…

Мне было пятнадцать, когда родителей не стало. И я вдруг оказался в полной прострации. В душе зияла огромная дыра от потери близких. Но это ещё не всё. Я не понимал, что мне теперь делать. Сколько себя помнил, я старался ради одобрения своего отца. И вдруг резко потерял свой ориентир.

Вдобавок ко всему примерно в это время у меня произошёл скачок роста. Из-за проявившихся волчьих феромонов моё тело стремительно менялось. И перемены эти крайне скверно проявлялись в моём поведении. Я постоянно сбегал из дома. Шатался по улицам, общался со всякой шпаной, занимался вандализмом. И тренировки, естественно, тоже забросил. Я не понимал этого, но опускался на самое дно.

Однажды я даже чуть не напал на омегу. Полагаю, мы были примерно одного возраста, и она, как и я, плохо контролировала свои феромоны. От неё так притягательно пахло, и я не смог устоять. Что-то дикое и страшное проснулось во мне. Мне до сих пор страшно, когда вспоминаю об этом. Что, если бы по счастливой случайности ей не удалось тогда вырваться? Моя жизнь никогда не была бы прежней.

Когда я вернулся домой, дядя Гера устроил мне скандал. Он сказал, что я не могу продолжать вести такой образ жизни. Разумеется, он не мог знать о том нападении. Но и остального было достаточно, чтобы прийти в ужас.

— Егор, я знаю, что тебе больно. Но больно не тебе одному! Я потерял брата и свою любимую, но тебя я не потеряю! Если придётся, я посажу тебя под замок, но не дам разрушить свою жизнь. Я сделаю из тебя достойного сына своих родителей! Достойного альфу для нашей стаи.

Те слова, наконец, привели меня в чувства. Я понял, что со мной рядом ещё кто-то есть, и что я должен стараться даже несмотря на то, что мои родители уже не вернутся.

***

— Ты снова на тренировку? — спрашивает дядя, отрываясь от телефона. — Не думаешь, что это пустая трата времени? Как я понял, ваша университетская команда очень слабая.

— Дядь, я занимаюсь футболом с восьми лет, — отвечаю я, недовольно морщась. — Даже если у нашей команды нет никаких шансов на победу в чемпионате, я всё равно не перестану играть. Это то, что я люблю. Просто не представляю, что в жизни приносило бы мне такой же кайф.

— Попробуй научиться зарабатывать деньги, — предлагает он. Я закатываю глаза, а он продолжает. — Я серьёзно. Приходи стажироваться к нам в компанию. Я тебя всему обучу. Сам потом удивишься, как мог отказываться всё это время.

Его настойчивость в попытках вовлечь меня в семейный бизнес немного раздражает. Я из принципа не хочу идти у него на поводу.

— Я не брошу свою команду, — твёрдо заявляю я.

— Команду, — дядя качает головой. — Сборище тупиц и лентяев. Ещё и люди, в большинстве своём. Совсем не тот круг общения, который я бы желал для тебя. Говорят, на твоём потоке есть ещё один золотой медалист…

Дядя Гера смотрит на меня с хитрой улыбкой. Знает, насколько мне важно быть первым во всём, и специально дразнит. Но я не дурак, чтобы вестись на такую очевидную провокацию.

— Ну, есть и есть, — пожимаю плечами я. — Какая мне разница?

— Тебе не любопытно, какой он? — продолжает дядя, располагаясь за столом напротив. — Серебряных медалистов много. Но вот золотые… Ты сам знаешь, как трудно получить золотую медаль. Этот студент, должно быть, очень похож на тебя. Возможно, вы даже смогли бы подружиться.

Я не очень понимаю логику дяди. Скорее всего, он просто хочет, чтобы меня окружали люди с таким же интеллектом, как у меня. Но я не из тех, кто заводит друзей ради выгоды. Мне важно, чтобы мои близкие были со мной искренними и прямо говорили, что думают. А дружба по расчёту по определению не может быть искренней.

— Посмотрим, что он за человек вначале, — отвечаю я дяде и принимаюсь за свой завтрак.

Я забываю об этом разговоре, едва поднимаюсь из-за стола. Так уж вышло, что нечто, по моему мнению, незначительное не задерживается надолго в моей голове. Однако в конце первого семестра, первого года мне приходится вспомнить о том студенте. Ведь он едва ли не единственный, кто получает все экзамены и зачёты автоматом. И если для первой сессии в других вузах в этом нет ничего особенного, то в нашем преподаватели вообще не привыкли баловать студентов халявой. Даже мне при всём моём старании пришлось сдавать некоторые предметы. А этот… он что, гений?

Глава 4

— О боже, смотри-смотри…

К подобному шёпоту за спиной я привык. Я один из лучших студентов вуза, участвую в различных публичных мероприятиях, хорош в спорте, а ещё я красив, и моя семья богата. Возможно, это звучит, как хвастовство, но многие омеги и даже обычные девчонки хотели бы встречаться со мной. Даже в моей группе. Но сегодня я замечаю в этом шёпоте странные, незнакомые мне интонации. Какую-то брезгливость, что ли…

Я оборачиваюсь назад и замечаю несколько своих одногруппниц-омег. Они поглядывают на сидящую в конце аудитории Юлю и перешёптываются.

— Вот же убожество.

— А ты видела её волосы? А очки? У моей бабки и то посимпатичнее.

— И не говори. Отстой…

Вот же тупые курицы. Нашли о чём сплетничать. Ну, не нравится вам человек, просто не смотрите в его сторону. Никто не обязан подстраиваться под ваши предпочтения! Вообще я, быть может, в чём-то даже согласен с ними. Потому что мне кажется, что если бы Николаева следила за собой чуть лучше: чаще мыла голову и не носила такую стрёмную одежду, то была бы очень даже симпатичной. Возможно, среди обычных парней она бы даже стала самой популярной девчонкой. В конце концов, людей в универе большинство.

Вот только я прекрасно знаю, что порой человек не выбирает, как ему выглядеть. Даже я вынужден скрывать свои тату, чтобы поддерживать благоприятное впечатление. А у Юли может просто не быть времени и денег на то, чтобы ухаживать за собой. Она ведь учится лучше всех. Может быть, ещё и работает. Так что…

Юля вдруг поднимает на меня глаза, и наши взгляды встречаются. Внутри как-то странно ёкает. Я даже теряюсь. Это что за фигня? Она ведь обычная девушка и совсем не симпатичная, так чего я разволновался так?

— Егор! Ты уже посмотрел трейлер фильма, про который я говорил? — мой друг, Ромка, падает на стул рядом со мной, и я отвлекаюсь.

— Нет, ещё не успел, — отвечаю я. А про себя думаю: а Николаевой вообще нормально сидеть на галёрке с её-то зрением?

Не знаю почему, но я до самого вечера не могу никак успокоиться. Даже на лекциях не удаётся сосредоточиться.

— У тебя всё хорошо? — спрашивает дядя Гера, когда я возвращаюсь домой. Видимо, заметил, что я веду себя странно.

— Да, всё нормально, — отвечаю, улыбаясь через силу.

Не хочется волновать его. Тем более что я сам толком не знаю, что со мной происходит. Всё началось утром, когда я разозлился на одногруппниц из-за сплетен. С того момента я чувствую раздражение ко всему, что меня окружает.

— В эти выходные мой деловой партнёр приглашает нас с тобой на вечеринку, — бросает дядя как бы между прочим. — Его дочке исполняется девятнадцать. Слышал, она первокурсница в твоём университете.

Смотрю на него удивлённо. Он никогда не отличался актёрским талантом. Но сейчас его намерения очевидны.

— Дядь Гер, ты что, пытаешься свести меня с омегой из семьи твоего друга? — спрашиваю я недоверчиво. Тот неловко отводит глаза.

— Да не свести, — мямлит себе под нос. — Так, познакомить просто. Вдруг вы друг другу понравитесь.

Чувствую, как меня охватывают раздражение. Всё то, что я носил в себе весь день, грозится вырваться наружу.

— А если нет, дядь?! — восклицаю я. — Что, если мы выбесим друг друга настолько, что вам с деловым партнёром придётся прекратить общение? Об этом ты подумал?

— Этого не произойдёт, — отвечает он, как всегда, сдержанно. Однако по его взгляду я понимаю, что он уже сожалеет о своём предложении.

— Откуда такая уверенность? Мы ведь молодые и незрелые. Наши поступки импульсивны. Наговорим гадостей друг другу в знак протеста против решения семей. Или просто внешне не устроим друг друга. Ты вот знал, к примеру, что мне обычные, милые омеги не по вкусу?!

— Как любопытно, — усмехается он. Кажется, его моя реакция начинает забавлять. Я и сам не понимаю, чего так завёлся. Будто меня насильно женить собираются.

— И вообще, если у тебя есть время, чтобы искать мне пару, то, может, найдёшь вначале себе подружку?!

Стоит мне произнести эти слова, как я тут же жалею. Выражение лица дяди становятся болезненным.

— Дядь, извини, я не…

— Иди к себе! — бросает он сурово.

Снова закрывается. Впрочем, как всегда, стоит кому-то заговорить о его личной жизни. Думаю, он всё ещё не отпустил ту боль от утраты любимой. Возможно, ему было бы легче, если бы он не чувствовал вины за её гибель. Раньше дядя часто повторял, что если бы он тогда не остался на работе, а поехал на свадьбу, то его омега была бы жива. В такие моменты я всегда думал, что не стоит, наверное, торговаться с судьбой таким образом. Ведь всегда есть и ещё более ужасный вариант. Например, дядя мог бы погибнуть вместе с родителями и своей женой. И тогда я бы остался совсем один…

Новый учебный день приносит новые поводы для раздражения.

— Эй, ботаничка, свали с моего места! — Ромка сбрасывает рюкзак Юли Николаевой на пол. Та растерянно глядит на меня, и в её взгляде ясно читается обида и злость.

— Ром, всё нормально, пусть сидит тут, — я спешу внести ясность. — Это я ей предложил.

Глава 5

Юля

Как я и думала, мой перевод в новую группу был воспринят не очень тепло. Большинство студентов из моей, четвёртой, группы попали во вторую и третью. Не то чтобы я дружила с ними раньше. Но во всяком случае с ними мы уже прошли период притирания. К концу первого года они перестали обращать внимание на мой внешний вид. Но вот я оказалась в первой, и мне заново придётся пройти через период адаптации.

— Не понимаю, что с ней не так…

— Почему бы просто не помыть башку. Нравится, что ли, когда сало капает с волос. Мерзость какая.

— А лицо её видела? Там прыщи размером с Московскую область!

Вот ведь чёрт… Им что, поговорить больше не о чем. Неужели в один момент закончились темы для сплетен. Слова сливаются в единый поток, жужжащий в ушах, точно рой насекомых. Я спешу достать наушники из рюкзака. Сердцебиение ускоряется. Руки дрожат… я уже не раз проходила через это. Стены начинают сужаться. Воздуха не хватает…

— Эй! Может, хватит уже! — знакомый голос звучит будто спасительный гонг. — Противно от ваших разговоров. Устроили буллинг из-за внешности? Вам сколько лет? То, как она выглядит, это не ваше дело. Все люди разные. Или вы считаете, что вас всю жизнь будет окружать только то, что вам нравится? Пора бы повзрослеть!

Это Егор… Я смотрю на него с последней парты. Он кивает мне. Потом как будто размышляет недолго, после чего подходит и протягивает мне руку.

— Мы ещё не успели познакомиться, — произносит с улыбкой. — Я Егор Васильев.

— Юля… Ой, то есть Юлия Николаева! — я, краснея, пожимаю его руку. Он небрежно садится за парту рядом.

— Круто, что ты попала к нам в группу, — произносит, глядя в потолок. — Мне будет новый стимул для учёбы. А на этих кур не обращай внимания. Они незрелые ещё.

Егор бросает презрительный взгляд на группу омег, собравшихся на другой стороне аудитории. И пусть моё сердце бьётся по-прежнему быстро, я чувствую огромное облегчение.

— Стимул? — переспрашиваю я с любопытством.

— Ну да, — кивает он, задумчиво почёсывая висок. — Ведь на потоке ты самая способная. В нашей группе до тебя мне не было достойных соперников.

— Э-э? Не думаю, что хочу принимать участие в твоём соревновании. Мне есть чем заняться в жизни, — отвечаю я отстраняясь. Его речи звучат несколько высокомерно, а потому я постепенно возвращаюсь с небес на землю.

Егор смотрит на меня удивлённо, а потом вдруг начинает смеяться.

— А ты и вправду интересная! — восклицает сквозь хохот. — Прости, я, наверное, повёл себя как заносчивый засранец.

— Есть немного, — киваю я с улыбкой.

— На самом деле, я имел в виду, что рядом с тобой мне будет к чему стремиться.

Он небрежно проводит рукой по волосам, и я ощущаю аромат его парфюма. На секунду я представляю себе запах его феромонов. Из-за подавителей и блокаторов я почти не чувствую их, но они наверняка просто сногсшибательные, как и он сам. Дрожь проходит по телу. Я делаю пару глубоких вздохов, чтобы успокоиться. В голове звучит голос мамы: «Не о том ты думаешь, Юля! Совсем не о том!»

— Кстати, всё хотел спросить тебя, — он подаётся вперёд, и его лицо оказывается очень близко к моему. — Тебе нормально сидеть так далеко с твоим зрением?

— Да оно у меня… — начинаю я, а он продолжает:

— Может, хочешь на первую парту пересесть?

— Хочу! — отвечаю не задумываясь. Мой голос звучит выше, чем обычно. Егор удивлённо вскидывает брови.

На самом деле я давно поняла, что сидеть на первом ряду не так плохо. Так уж вышло, что сплетники обычно туда не садятся. С первой парты лучше видно доску и больше шансов задать свой вопрос преподавателю.

— Вот только едва ли там ещё найдётся свободное место, — добавляю я уже спокойнее.

— Это не проблема, — говорит Егор. — Уступлю тебе своё. У меня со зрением порядок, так что могу себе позволить…

Всё ещё не веря в произошедшее, я сижу за столом на кухне и слежу, как мама заканчивает с готовкой.

— Представляешь, он так и сказал?! — произношу восторженно.

— Неужели? — задумчиво спрашивает мама, откидывая спагетти.

— Ага, — киваю я, наблюдая за ловкостью её рук. — А ещё Егор заступился за меня. Сказал, что внешность в человеке не главное. Он замечательный.

Я опускаю голову и вздыхаю. Мама ставит передо мной тарелку и придвигает тёртый сыр. Потом сама садится напротив. Я чувствую на себе её тяжёлый взгляд.

— Это здорово, что ты хочешь подружиться с кем-то в новой группе, — начинает она строго. — Но этот парень ведь альфа, не так ли?

— Угу, — киваю я, понимая, к чему она ведёт.

— Юль, — мама тяжело вздыхает и склоняет голову набок. — Ты и сама должна понимать, что дружить с альфами — всё равно, что завести льва в качестве домашнего питомца. Каким бы красивым и послушным он ни казался, лев есть лев. Дикого хищника нельзя приручить.

— Я понимаю, — шепчу себе под нос. На глазах наворачиваются слёзы. — Но мне ведь не хочется многого. Только общаться иногда.

Глава 6

Я понимаю, что мама права. Пусть порой она может быть резкой, она единственная, кто заботится обо мне. Единственная, кто по-настоящему понимает, каково это — жить, скрывая правду. И нет, мне грех жаловаться. На самом деле я довольна возможностью учиться в таком престижном университете. У меня даже получается быть одной из успевающих студентов на своём потоке. Если бы я жила, как обычная омега, то не смогла бы добиться такого результата. И да, в нашем университете есть омеги. Но они, как правило, из очень обеспеченных и уважаемых семей, поэтому знающие преподаватели относятся к ним снисходительно. Они понимают, что эти омеги рано или поздно либо создадут пару с альфами из своего круга, либо получат должность в семейной компании. С бедными же омегами никто бы не стал церемониться. Один неверный шаг, заминка с ответом, сомнение — и вот на тебе уже клеймо: «Он же омега. Что с неё взять?»

— Юль, всё хорошо? Ты что-то плохо ешь сегодня, — мама смотрит на меня беспокойно.

— Всё в порядке. Я просто задумалась, — говорю, возвращаясь к ужину.

— И о чём же? — спрашивает мама с любопытством.

— О том, что будет дальше, — отвечаю со вздохом. — Как долго мне придётся притворяться? Что будет, если мне вдруг кто-то понравится очень сильно? Смогу ли я завести отношения и семью? Такие вопросы приходят мне в голову.

— Юль, это всё… — мама, бледнея, откладывает вилку в сторону.

— Я знаю, что это всё для моего блага, — продолжаю с улыбкой. — И я не сомневаюсь, что на данном этапе скрывать, что я оборотень, — это лучшее решение. Я просто думала о будущем. Я имею в виду, что каждый человек хочет быть счастливым. И каждый боится одиночества. Ты не одинока, вероятно, потому, что у тебя есть я. Но я очень боюсь однажды остаться одна. Понимаешь?

Смотрю на маму и замечаю слёзы в уголках её глаз. Внутри всё холодеет. Я не помню, когда в последний раз видела, чтобы она плакала. В панике поднимаюсь и подхожу к ней.

— Извини, я не хотела тебя расстроить, — произношу, вцепившись в рукав её домашнего свитера.

— Нет, ты не должна просить прощения, — она качает головой. — Это всё моя вина. Если бы я только смогла устроить свою жизнь иначе, тогда тебе бы не пришлось проходить через всё это.

Наверное, будь у меня друзья, я могла бы посоветоваться с ними насчёт Егора. Ведь насколько бы мы с мамой ни были близки, мне трудно опираться на её мнение. Она предвзята к альфам, тем более, к моим ровесникам. Мне очень трудно взглянуть на ситуацию со стороны.

Тяжёлую тишину нарушает звонок в дверь. Я вздрагиваю и поднимаюсь.

— Это, наверное, доставка, — предполагает мама. — Скорее всего, твою толстовку привезли.

Меня охватывает волнение. Как же я ждала её! Бегу забирать посылку у курьера. Не терпится открыть её поскорее и примерить. Она оказывается очень мягенькая и комфортная на ощупь. И принт на пузе хорошего качества. Я спешно снимаю свою клетчатую рубаху и надеваю её. Убираю волосы, закрывающие лицо, и смотрюсь в зеркало.

— Ува! Какая милота… — вырывается невольно. Я тут же в страхе оглядываюсь на маму, застывшую в дверном проёме. На её лице страх и умиление борются друг с другом.

Прямо сейчас я выгляжу как самая обычная омега. Не супер красивая, но милая. Похожа немного на цыплёнка. Но мама наверняка не позволит мне оставить эту толстовку. Мама тяжело вздыхает и потирает висок.

— Носи её только дома, ладно? — произносит наконец, возвращаясь за стол.

Я радостно киваю. Глупо было бы рассчитывать на большее.

— И ещё…

— Да?

— Насчёт твоей кожи, — она немного теряется. — Я плохо разбираюсь в средствах по уходу. Но если ты вдруг хочешь купить себе что-то, крем там какой-нибудь или лосьон для очищения, то скажи мне. Мы можем вместе сходить или заказать в интернете.

— Ладно! — отвечаю я с улыбкой. Не могу поверить в то, что всё это на самом деле происходит. Сегодня что, мой день рождения?!

Вечером после душа я снова примеряю свою обновку. Чистые волосы слегка вьются и пушатся, создавая объём. Мне так нравится смотреть на себя в этот момент, что я не сдерживаюсь и делаю селфи. Встроенная программа коррекции фото на телефоне убирает с лица прыщики и красноту. На селфи я получаюсь ещё симпатичнее.

— Выкусите все, кто называл меня страшненькой! — ворчу я себе под нос.

А потом в порыве эмоций ставлю своё селфи в качестве обоев на телефон. Я ни с кем особо не общаюсь, так что едва ли кто-то увидит его. А даже если и увидят, то всё равно не поймут, что это я. Ведь на нём я совсем не похожа на себя обычную. Я вздыхаю и окидываю взглядом свою комнату. Постеры, наклейки, коллекция аниме фигурок, множество томов манги и записи аниме — тут есть столько всего, чем бы я могла поделиться. Но всё это, как и моя новая толстовка, не покинет пределов этих стен. Мне становится очень грустно от этого.

***

Возвращаться в университет после таких ярких выходных оказывается тяжко. И труднее всего — держать дистанцию с Егором. Он ведь ведёт себя со мной так дружелюбно.

После практического занятия он дожидается меня у входа в аудиторию. Я надеюсь проскользнуть мимо вместе с другими одногруппниками, но он ловит меня и отзывает в сторону. Замечаю, как на нас подозрительно пялятся омеги и девчонки с нашего потока. Становится жутко неловко.

Глава 7

Егор

Снова и снова я спрашиваю себя, почему мне не всё равно, когда кто-то говорит о Юле плохие вещи. Да, она хорошо учится. Но в остальном выглядит абсолютно заурядно и непривлекательно. Наверное, всё дело в том, что она не пытается всем понравиться. Что бы о ней ни говорили, она остаётся собой. Нужно много смелости, чтобы не обращать внимания на общественное мнение. У меня, к примеру, этого нет. Я привык оправдывать чужие ожидания — ожидания дяди Геры, преподов, тренеров, и даже тех альф, бет и омег, что учатся вместе со мной. Их одобрение даёт мне чувство уверенности, что я всё делаю правильно.

Но иногда у меня возникает ощущение, будто я занимаюсь чем-то не тем. На самом деле, я не знаю, чего хочу. И это угнетает. Мне двадцать, я лучший во всех своих начинаниях, и вся моя жизнь расписана далеко вперёд. Но счастлив ли я? Если так, то откуда чувство пустоты внутри. Что я должен сделать, чтобы заполнить её?

Вижу Юлю в коридоре и с улыбкой киваю. Реакции, однако, никакой не получаю. Юля как будто не замечает меня. Проходит в аудиторию прямо передо мной и садится, как раньше, на заднюю парту. Это кажется странным. Неужели кто-то снова нагрубил ей и запретил садиться вперёд? Смотрю на Ромку с подозрением. Хочу разобраться, в чём дело, но лекция начинается и мне приходится скорее занять своё место.

После пары преподаватель прощается с нами. Я оглядываюсь назад, но вижу лишь спину Юли в дверях. Понимаю, что у неё могут быть свои причины для спешки, но всё равно раздражаюсь. Даже сам не знаю толком почему. Просто без короткого разговора с ней о каких-то пустяках мне как будто чего-то не хватает.

— Ты чего завис? — Ромка толкает меня в спину.

— Да так, задумался просто, — отвечаю я. — Слушай, ты Николаевой больше ничего не говорил?

— В плане? — удивляется друг.

— Ну, чтобы она не сидела впереди, например? — под напряжённым взглядом Ромки мне становится неловко.

— Нет. Зачем мне это? — он ещё больше удивляется. — Мне по большому счёту пофиг и на неё, и на то, где она сидит на занятиях.

Ромка идёт к выходу. Я, тяжело вздыхая, плетусь за ним. Мне бы взять с него пример и перестать забивать голову всякими глупостями. Но я всё равно продолжаю искать в толпе студентов знакомый взгляд за стёклами очков.

К концу дня я понимаю, что меня снова игнорируют. Юля не отвечает на сообщения, не здоровается со мной, отводит взгляд и уходит от разговора, если я пытаюсь его завести. Ну, что опять случилось-то? Неужели это из-за того, что я в шутку попросил её прислать мне то фото у неё с заставки? Мне показалось, что это её фото после ретуши. Но, возможно, я ошибся и это кто-то из её подружек.

Я ловлю её за рукав на лестнице. Наверное, это выглядит странно. Просто мне важно знать, почему она ведёт себя так.

— Эй, Юль, есть минутка? — спрашиваю её. Хочется поскорее прояснить недоразумение.

Она глядит на меня испуганно, вжимается в шершавую стену. Меня и самого переполняет беспокойство.

— У меня дела, давай позже поговорим... — бормочет она, пытаясь высвободить руку.

— Кажется, я уже несколько раз слышал от тебя подобное. Такое чувство, будто я маньяк-преследователь. А мне ведь просто хочется поболтать с тобой, — отпускаю её и опускаюсь на пару ступеней, чтобы сравняться с ней в росте.

Кажется, от этого она немного успокаивается. Во всяком случае, мы больше не выглядим со стороны как хулиган и его жертва.

— Ну, у меня и вправду дела, — Юля привычно прячет глаза. Я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоить мысли. Ощущаю в воздухе нечто неведомое и притягательное. Словно озоновый запах после грозы.

Что-то пробуждается внутри. Незнакомые чувства и эмоции заполняют разум. Мне любопытно, что у Юли за дела? И есть ли они вообще, или это просто отговорка? Я злюсь, что не могу добиться от неё правды. А ещё раздражаюсь, что реагирую на всё так остро и нелогично. Всё это толкает меня на почти детскую выходку. Я подаюсь вперёд и тянусь к её очкам. Знаю, что веду себя как незрелый подросток. Видимо, я настолько отчаянно желаю привлечь её внимание.

— Пожалуйста, не трогай! — Юля уворачивается и толкает меня.

Всего на секунду я вижу её лицо без очков. Хотя, может, это моё воображение. Но она оказывается гораздо симпатичнее, чем я мог себе представить. Впрочем, рассмотреть как следует я не успеваю, потому что теряю равновесие и падаю. Очки Юли остаются в моих руках, а сама она убегает.

Вокруг начинается какой-то цирк. В целом, я успеваю задержаться за стену и смягчить падение. По итогу лишь ударяюсь спиной и обдираю руку. Но свидетели инцидента начинают паниковать. Кто-то предлагает вызвать скорую. А кто-то даже полицию, утверждая, что Юля толкнула меня намеренно.

— Почему она сделала это?! — незнакомый альфа подаёт мне руку и помогает подняться.

— Я знала, что она настоящая психопатка, — качает головой омега с нашего курса.

— Всё нормально, — спешу успокоить их. — Она моя подруга. Мы просто дурачились. А точно! Очки... Тут где-то были её очки.

Я оглядываю пол лестничной клетки.

— Но у тебя кровь! — возражает кто-то за моей спиной.

— Просто царапина, — бросаю я, замечая очки под ногами у одного из студентов. — Эй, осторожно! Не наступай, пожалуйста...

Глава 8

— И что это вообще было сегодня днём? — Ромка падает на клубный кожаный диван. Я отрываюсь от разглядывания пластыря на своей руке и поднимаю на него глаза.

— Ты о чём?

— Да я про Николаеву, — поясняет Ромка раздражённо. — Она ведь точно тебя толкнула. Я сам видел.

— Даже если и так, это была самооборона, — произношу я задумчиво. — Я влез в её личное пространство и попытался отобрать у неё очки. Она защищалась инстинктивно и не предполагала, насколько это было опасно.

— В том-то и дело, что думать надо бы! — возмущается друг. — Может, проучить её, чтобы в следующий раз включала голову?

Я бросаю на него напряжённый взгляд. При одной мысли о том, что кто-то может причинить вред Юле, меня охватывает злость. Кажется, я готов драться с любым, кто до этого додумается. Даже если этот кто-то — мой лучший друг.

— Ром, не трогай её, — отвечаю я, изо всех сил пытаясь скрыть агрессию. — Я сам с ней всё решу.

Ромка только качает головой. Потом оглядывается по сторонам в поисках симпатичных омежек. Оборотней нечасто можно встретить в ночных клубах. Но всё же и такое иногда случается.

— Знаешь, ты какой-то странный в последнее время, — произносит друг, присматриваясь к одной из компаний. — Тебе бы выпустить пар, что ли.

Он возвращается глазами ко мне. И кивает на омег, что смотрят в нашу сторону. Блондинка и брюнетка, обе хорошенькие, ухоженные и прилично одетые. Не похожи на клубных завсегдатаев. Весьма неплохой вариант для приятного общения. Однако интереса ни к одной из них я не чувствую. Даже сам удивляюсь. Все мои мысли занимают Юлины сломанные очки. Я хотел пойти в салон сегодня, но дядя Гера настоял, чтобы я приехал к нему в офис. А после было уже поздно.

Ромка, немного поулыбавшись издалека, идёт знакомиться. Как всегда, много болтает и шутит, так что, в конце концов, располагает к себе новых знакомых. Они присоединяются к нам за столом. Мы заказываем ещё напитков и закусок. Блондинка с Ромкой сразу переходят в стадию активных заигрываний — смеются и флиртуют, держатся за руки. Брюнетка же, по всей видимости, ждёт от меня инициативы. Она действительно ничего. Её кожа гладкая и ровная даже без косметики. И глаза очень выразительные. А ещё от неё приятно пахнет. Такой нежный и привлекательный аромат. И всё же я так и не решаюсь зайти с ней дальше разговоров о погоде.

— Да что с тобой, чувак! — спрашивает Ромка в отчаянии, когда мы отходим в уборную. — Если ты продолжишь так вести себя, то твоя омега сбежит…

— Она не моя омега.

— …а вместе с ней и моя омега тоже, — продолжает он.

— И эта омега тоже не твоя, — качаю головой я.

— Блин, да как можно вообще устоять перед такими феромонами?! — тяжко вздыхает друг, наваливаясь на раковину.

— Я вообще не понимаю, о чём ты, — отвечаю я, вытирая руки бумажным полотенцем.

— Быть не может! — восклицает Ромка. — Да она ведь буквально окружила тебя ими! Ты не чувствуешь?! Может, заболел?

Я смущённо обнюхиваю свою рубашку. Ощущаю тот самый приятный запах, что был на омеге. Так это феромоны? Она пыталась привлечь меня ими? Как занятно.

С того инцидента в юности я старался строго контролировать свои волчьи инстинкты. Прибегал к специальным препаратам, чтобы снизить свою чувствительность к запахам других волков. Но у этих мер предосторожности есть и оборотная сторона. Теперь я ничерта не смыслю в феромонах. И если бы Ромка не обратил моё внимание на них, я бы даже не заметил.

Мы возвращаемся за свой столик. Но вдруг меня будто ледяной водой обдаёт. Феромоны! Вот что я чувствовал всё это время рядом с Юлей! Однако это кажется чем-то абсурдным. Я ведь всех оборотней в универе знаю, и был уверен, что Юлия Николаева — обычная девушка. А у людей не может быть феромонов. Только если они не пользуются специальными духами, чтобы привлечь к себе оборотней. Но такими вещами занимаются явно не студенты, а всякие мужики за сорок, пресытившиеся обычными отношениями. Может ли быть, что я понравился Юле настолько, что она решила привлечь меня таким образом? Тогда это её избегание — просто часть игры?

Это бы многое объяснило. Однако мне почему-то не хочется верить в то, что Юля способна на подобные интриги. Она кажется честной и бесхитростной.

— Я домой, — бросаю, глядя на Ромку отрешённо.

— Что? Почему? — удивляется тот.

— Кое-что случилось. Я тебе потом расскажу.

Я возвращаюсь домой и сталкиваюсь с дядей в дверях.

— Неужели ты только с работы? — спрашиваю, проходя в дом.

— К сожалению, да, — кивает он устало. — А ты же вроде в клуб собирался? Неужели уже натанцевался?

— Да как-то… настроение не то.

Я тяжело вздыхаю и падаю на диван в гостиной. Дядя бросает на меня беспокойный взгляд и садится в кресло напротив.

— У тебя всё хорошо? — спрашивает беспокойно.

— У меня-то да… — я задумчиво гляжу в потолок. — Слушай, а ты когда-нибудь встречал людей, что пахнут как оборотни?

Дядя отвечает не сразу. Я бросаю на него любопытный взгляд. Он выглядит растерянным.

Глава 9

Юля

Всё это время я старалась не пересекаться с Егором и свести общение к минимуму. Он уже видел моё фото. Даже назвал его милым. Нельзя подпускать его к себе слишком близко. Он ведь альфа, пусть и не такой, как все остальные.

Но моё стремление сохранить дистанцию выходит мне боком. Всё случается как-то глупо и нелепо — я толкаю Егора с лестницы на перемене. Не специально, разумеется. Он вдруг ловит меня, когда я поднимаюсь на второй этаж в деканат. Как-то странно оглядывает, а после пытается снять мои очки! На секунду мне кажется, что он обо всём догадался! Я так сильно паникую, что пытаюсь сбежать от него любой ценой.

После его падения я позорно скрываюсь с места преступления. Но до конца дня не могу найти себе покоя. И меня беспокоит даже не то, что Егор мог догадаться, что я скрываю свою сущность. Я больше переживаю за то, что он мог сильно пострадать. Он не пришёл на последнюю пару. И я видела, как на меня осуждающе смотрят наши однокурсники. Кажется, теперь они презирают меня ещё больше.

— Юль, ты чего не ешь? — мама смотрит на меня внимательно. — Невкусно, что ли?

— Нет, всё супер! — отвечаю я и в подтверждение тут же закидываю ложку тушёной картошки с мясом себе в рот.

— Эй, осторожно! Горячо ведь, — кричит мне мама вдогонку, но уже поздно.

Я обжигаю язык и нёбо. Втягиваю ртом воздух и шиплю.

— Ну, ты и балда, — качает головой мама. — Я ведь пять минут назад тебя предупредила, что всё с пылу с жару. Ты точно в облаках витаешь.

Она идёт к холодильнику и наливает мне стакан холодного молока. Оно приятно остужает мой рот. А ещё напоминает о времени, проведённом у бабушки.

— Да я просто… — начинаю оправдываться, потом вспоминаю про Егора и вздыхаю.

— В чём дело? — хмурится мама. — Опять думаешь про того альфу. Я ведь говорила тебе выкинуть из головы эти глупости. Какой же ты всё-таки ещё ребёнок.

Она вздыхает разочарованно. А мне становится неловко. Если бы мама знала, в чём на самом деле дело, то как бы отреагировала? Рассмеялась бы или разозлилась?

— Прости, — произношу я на её замечание. Потом вспоминаю, что потеряла очки, и мне становится совсем стыдно. Хорошо, что у нас дома есть несколько пар.

— Просто постарайся думать больше об учёбе, — с улыбкой отвечает мама и похлопывает меня по плечу. — Ты очень талантливая. Будет несправедливо, если твой талант пропадёт даром из-за каких-то глупостей.

Киваю смиренно и возвращаюсь глазами к ужину. Мне приятно, что мама верит в меня и поддерживает. Я знаю, что не всем так повезло, как мне. И всё-таки порой я чувствую сильное давление. Словно на моих плечах неподъёмный груз. Я бы хотела быть такой же гордой и независимой, как мама. Кажется, будто она несёт свой груз с лёгкостью.

Следующие несколько дней в университете проходят очень напряжённо. Окружающие избегают меня, стараясь никак не контактировать. Кажется, кто-то распустил слух, что я вышла из себя и толкнула Егора. Мне стало легче оттого, что я перестала слышать неприятные вещи о своей внешности. Но мне немного обидно, что меня выставили виновной. А ведь мои действия вполне можно считать самообороной.

И пусть я убеждена, что в произошедшем виноват сам Егор, мне всё равно хотелось бы извиниться. А ещё узнать, сильно ли он пострадал, когда упал. Я видела большой пластырь у него на руке. А ведь если подумать, то у нас университетские соревнования не за горами. Будет ли он в порядке к тому времени?

Соревнования между факультетами — от одного только словосочетания меня немного трясёт. У меня всегда были проблемы со спортом. Из-за того, что я с ранних лет принимала блокаторы, моё тело слабое и совсем не такое выносливое, как у других оборотней. Обычные нормативы были для меня трудновыполнимыми. Единственное, что у меня всегда получалось отлично, — это играть в шахматы. Благодаря тому, что я представляла интересы школы на разных турнирах, наш физрук ставил мне большинство зачётов с закрытыми глазами. Порой среди учеников и в родительском комитете находились те, кого такое не устраивало. Но наш директор был ориентирован на показатели, а не на общественное мнение. И это сыграло мне на руку.

Здесь в университете, до моих способностей никому не оказалось дела. Я стала сдавать все нормативы вместе с остальными. В общем-то, среди студенток-тусовщиц и заядлых курильщиц я оказалась не так уж плоха. Меня даже записали на эстафету в предстоящих соревнованиях. Естественно, я не сильно радуюсь этому, ведь соревнования несут одни сплошные проблемы, начиная с нагрузок и заканчивая набитыми до отказа тесными раздевалками, где от запаха альф можно вполне хлопнуться в обморок, даже если ты на подавителях.

В общем, я собираюсь с духом и отправляюсь к нашему преподавателю по физкультуре. Я намерена объяснить ему, что принадлежу к числу тех спортсменов, что работают головой, а не мускулами, и что со мной в команде надеяться им точно будет не на что.

— Николаева? Чего тебе? — удивляется Фёдор Семёныч.

— Я насчёт участия в соревнованиях, — произношу робко. — Не могли бы вы найти мне замену?

— Замену? — преподаватель оглядывает меня с ног до головы и, убедившись, что все конечности у меня на месте, спрашивает: — А зачем?

— Я недостаточно хороша для этого! — отвечаю, как репетировала у себя в голове. — Боюсь, что подведу всех.