Мой бывший - полковник. Мой шпионский роман

Пролог

4 декабря 2014 г.

Тася, 10 лет назад

Я справилась со своим первым заданием! Лидер преступной группировки обезврежен, тонны наркотиков конфискованы и будут уничтожены в ближайшее время, повышение у меня в кармане, а точнее — на погонах, и мы с Сашей наконец-то поженимся!

Мы с ним откладывали нашу свадьбу уже пару лет: каждый раз надо было спасать мир от очередного полного уничтожения, но теперь пусть мир сам подождёт!

Я — майор, мой Саша – почти подполковник, и мы будем самой молодой семейной парой разведчиков в нашем управлении.

Иду на нашу конспиративную квартиру в центре Москвы. Ключи от неё есть только у меня и у моего Саши. И у генерала Овечкина, конечно же, но вряд ли он здесь сейчас появится. А мой любимый сейчас в Париже, на специальном засекреченном задании.

Усмехаюсь, представив, как вытянется лицо нашего сурового босса, когда он узнает, что мы скрывали с Сашей Прониным ото всех наш роман. Хотя, если подумать, нам это расплюнуть, у нас ведь работа такая — притворяться и скрывать.

Чтобы спасть мир. Снова и снова.

Как странно, мне кажется, что в квартире кто-то есть. На всякий случай достаю своё табельное оружие, и чувствую, как приятно ложится в ладонь тяжёлый стальной корпус.

Снимаю с предохранителя и бесшумной походкой иду по бесконечному коридору. Когда-то это была огромная коммуналка, но с тех пор её давно уже расселили, а саму квартиру оставили нам для служебных нужд.

И теперь кажется, что и время застыло в этой пустынной громадине.

Обклеенные ещё советскими обоями в цветочек комнаты смотрят на меня своими подслеповатыми глазами, когда я быстро и бесшумно, как кошка, продвигаюсь в сторону дальней спальни.

Спальни, в которой мы провели с моим Сашей не одну жаркую ночь. Правда, не по уставу, но об этом ведь никто так и не узнает, ведь так?

И вот я наконец-то у цели: и теперь я отчётливо слышу тихие голоса и смех. Затаив дыхание и держа оружие наизготове, я заглядываю в щель полураскрытой двери, и вижу на большой кровати полуобнажённые тела любовников.

Двоих людей.

Мужчины и женщины.

В голове прокручиваются разные варианты моих дальнейших действий, пока вдруг я не слышу низкий хриплый женский голос с ярким акцентом. Французским, машинально отмечаю я про себя.

— Саша, а разве ты не собираешься жениться? Я же как-то встретила тебя с этой пампушкой, такой блондинкой… — смеётся женщина, облокотившись на подушку и отпивая из бокала, зажатого в руке, искрящийся напиток.

Саша…

Мой Саша?!

Не верю!

Но тут в полумраке комнаты я отчётливо вижу его профиль, и слышу его голос, который я не перепутаю ни с чьим другим на свете:

— Я?! Ты меня с кем-то путаешь, Амели! Я прирождённый холостяк! К тому же я люблю женщин постройнее, — поворачивается он к ней, подливая ей в бокал вино из бутылки, и я чувствую, как жжёт у меня всё внутри.

Жжёт от желания ворваться прямо сейчас в эту комнату и расстрелять сперва эту тощую анорексичную Амели, явно француженку, а потом направить дуло пистолета прямо на…

Но посмотреть сначала в его лживые пёсьи глаза. Спросить: а как же тогда его слова про то, как он любит моё мягкое послушное тело? Такое нежное и податливое в его руках? Про которое он так страстно шепчет мне в тишине наших жарких ночей?

Всё это было обманом? Мы ведь короли обмана, это наша работа!

Я вижу, как расплывается ярко алое пятно на его ширинке, пока всё его когда-то такое любимое тело подёргивается в предсмертных судорогах…

Из дула моего пистолета всё ещё вьётся тонкой струйкой дымок, как яд, а я уже бесшумно выхожу из комнаты, уносясь прочь из этой квартиры…

Я знаю, что поступила правильно. И так поступила бы каждая первая героиня любовного романа, застукавшая своего мужа или возлюбленного с другой женщиной…

Сколько я их перечитала, чтобы расслабить мозги, пока сидела в круглосуточной засаде за каким-нибудь очередным объектом?

Боже мой, там же какую книжку не открой, везде одно и то же: «Держите её! Она сейчас её убьёт!» И какая-нибудь разъярённая горе-жена обязательно хватает первый попавшийся под руку осколок стекла и набрасывается на проклятую любовницу.

Но это дешёвенькие любовные романы.

А это — жизнь…

И вот, вместо того чтобы, плотоядно улыбаясь, вытирать окровавленное лезвие своего верного кинжала о шубку, я просто сейчас стою во дворе старинного дома и смотрю снизу вверх на неосвещённое окно.

Нет, там не лежат два бездыханных трупа. Я так не могу.

Там по-прежнему резвятся в постели мой уже бывший жених и любовь всей моей жизни Александр Пронин, и какая-то ребристая тощая дрянь по имени Амели.

И я знаю, что теперь всю оставшуюся жизнь буду ненавидеть эти имена. Амели и Александр.

— Товарищ генерал, разрешите обратиться, — чеканю я ровным голосом, заходя в кабинет на Остоженке.

— Тася, ну здравствуй! К чему эти формальности! — встаёт Овечкин и по-отечески приобнимает меня. — Тебя можно поздравить! Ты станешь самым молодым майором в нашем управлении! Наверху очень высоко оценили твою работу! — многозначительно закатывает он глаза наверх, и если бы не измена моего бывшего, я бы была на седьмом небе от счастья.

Но сейчас я только сухо говорю в ответ:

— Товарищ генерал. Благодарю. Но я хотела попросить вас… — нервно сглатываю. — Перевести меня в другой отдел. В другой город. И желательно, в другую страну, — бесцветным голосом произношу я.

Хотя понимаю, что ещё пару секунд — и я разрыдаюсь, как маленькая сопливая девочка. Прямо здесь. Перед моим боссом и наставником, мнение которого я ценю превыше всего на свете.

1

4 декабря 2024 года

Тася, наши дни

Иду за своим провожатым по тёмному длинному коридору, вырытому где-то под самым центром Кабула.

Сейчас я завёрнута в длинный чёрный хиджаб, покрывающий меня с ног до головы, но мой провожатый отлично знает, что это только обёртка.

Сняв которую, он сможет выручить за меня просто огромную сумму денег.

Пусть и дальше так думает, дурачок. Мне это только на руку.

Ведь всё ради этого и затевалось.

Я иду, опытным профессиональным взглядом отмечая по пути все повороты, все выступы в стенах и все ответвления от главного коридора: прямо как и на плане, который я изучала уже много раз до этого. До начала этой спецоперации.

Пока не выучила его наизусть.

И сейчас, если меня выпустят одну, я найду дорогу с закрытыми глазами.

Дорогу к своей цели.

Цели, которую мне необходимо обезвредить. Во что бы то ни стало. И сейчас мой мозг, как процессор мощного компьютера, работает в бешеном режиме: обезвредить цель и постараться вернуться живой. Если получится.

А пока я — таинственная и соблазнительная эскортница Джулиана Ламборджини из Рима, за ночь с которой готовы отстёгивать огромные деньги сильные мира сего. Такая у меня легенда.

Ну вот мы на месте. Железные двери, которые способны выдержать даже ядерный удар, распахиваются перед нами, и мы заходим в ослепительный зал, резко контрастирующий с убогим и ободранным коридором.

Такое ощущение, что в этом зале — все богатства и деньги самой влиятельной террористической организации в мире «Аяллы», но я прекрасно знаю, что это только маленькая их крупица.

Все стены обшиты золотыми панелями, от которых у меня слепит глаза, и я краем глаза вижу своё отражение в бесконечных французских зеркалах: сейчас я просто укутанная в чёрное фигура, но скоро я сниму с себя все одежды и предстану перед могущественным лидером террористической группировки Хишамом Нисраллой.

— Добрый день, мой господин, — подобострастно кланяется ему мой сутенёр, торговец живым товаром.

И я замираю в глубоком почтительном поклоне перед сидящим передо мной мужчиной.

И не могу скрыть своего любопытства: мои глаза буквально впиваются в него, но он не может увидеть моего взгляда, скрытого за чёрной паранджой.

И сейчас я — первый человек, точнее, первый сотрудник разведки, которому удалось увидеть его вживую, а не на спутниковых полуслепых снимках.

Вот передо мной сидит, развалившись на расшитых золотом и шёлком подушках, один из самых опасных преступников современности.

Взрослый, но совсем ещё не старый. Черные, как смоль, волосы, только на висках серебрятся слегка сединой. Черные глаза в обрамлении пушистых густых ресниц смотрят жёстко, но развязно.

Порочные губы под усами и густой бородой растягиваются в плотоядной улыбке, когда он видит перед собой меня.

— Что ты мне принёс в этот раз, Дидье? — свысока бросает взгляд он на международного сутенёра-француза, которого завербовала наша разведка.

И я про себя отмечаю, как он назвал меня «что». Я для него всего лишь предмет. Сосуд для удовольствий. Впрочем, как и любая другая. Как одна из его тысячи наложниц, которых он держит взаперти в одном из своих подземных бункеров.

Но только скоро он узнает, что со мной он прокололся.

— Позвольте представить вам, мой господин, самую популярную женщину Италии, — льстиво кланяется хитрый Дидье, и я сбрасываю с себя, наконец-то, свою паранджу.

Под которой я одета в белоснежный корсет, который обтягивает каждый изгиб моего соблазнительного тела.

Я никогда не была худышкой, а теперь, в свои тридцать восемь, я — женщина в самом соку и расцвете лет, и я растягиваю свои чуть полноватые губы, накрашенные ярко-алой призывной помадой, в самую соблазнительную улыбку, на какую только способна.

Моё глубокое декольте покрыто золотыми переливающимися блёстками, русые волосы разбросаны по плечам, на ногах – чёрные чулки в сеточку, и ярко алые туфельки на высоченных шпильках.

Проклятые каблуки!

Если бы кто-нибудь пятнадцать лет назад мне сказал, чем мне придётся заниматься после Академии внешней разведки, я бы рассмеялась ему в лицо.

А сейчас, спустя десятки успешно выполненных спецзаданий и миссий, со званием подполковника, я стою перед самым главным ублюдком всего террористического сообщества и призывно хлопаю перед ним своими длиннющими ресницами. Соблазняю его.

А он в это время, откинувшись на подушки, с довольным видом осматривает меня. Причмокивает от удовольствия.

Ничего, пусть пока попричмокивает. Недолго ему осталось.

— Позвольте, мой господин, — низко наклоняюсь я этому преступнику, и вижу, как у него на лоб лезут глаза от одного вида моего пышного бюста, норовящего выпрыгнуть из чёртова узкого декольте. — Это огромная честь для меня встретиться с вами. Я много наслышана о вашей мужской силе и мощи, — наливаю я чай из чайника и подаю ему.

Стреляю глазами. Улыбаюсь кокетливо.

Тьфу!

Я ведь сотрудник внешней разведки, а не падшая женщина, но чего только не сделаешь ради Родины и её безопасности!

План прост: остаться с ним наедине. И хотя у меня приказ взят его живым, я бы с удовольствием пришибла бы его.

Но приказ есть приказ.

Беру его в заложники, выбираюсь по этому коридору, который я знаю наизусть, к выходу, где меня уже ждут свои.

Всё, задание выполнено.

Мы долго изучали досье этого Нисраллы. Самый охраняемый террорист на планете, и единственный способ подобраться к нему — просто быть женщиной.

Потому что этот лживый поборник ислама — на самом деле жалкий извращенец, у которого свербит в одном месте.

Так что мой план, как всё гениальное, прост.

— Тридцать тысяч евро, — называет Дидье свою сумму.

Сейчас они договорятся.

А я продолжаю играть свою роль роковой красотки Джулии Ламборджини.

2

4 декабря 2024 года

— Идёшь со мной, шармута, — приказывает он мне, и я чувствую, как в мою спину буквально упираются и прожигают насквозь две пары острых беспощадных глаз его охранников.

Настоящие псы войны.

Способные на всё, что угодно, дикие звери. Он не принимает к себе в близкий круг других.

Он назвал меня шармутой? Ну да, для него женщина, это вещь, не «кто», а «что», и конечно же, шармута. На иное он просто не способен…

Я бросаю растерянный взгляд на Дидье, которого уже уводят прочь, но я мгновенно беру себя в руки.

Не время расслабляться.

Диспозиция поменялось, но это ничего не меняет для меня.

Я должна выполнить задание во что бы то ни стало.

И я, завернувшись в своё тёмное покрывало, покорно следую за Нисраллой.

Мне бы только свернуть в один из коридоров, которые я знаю, как свои пять пальцев, и тогда я смогу оторваться от охраны и взять в заложники Хишама.

Но вот он подходит к огромному ковру на стене, отодвигает его в сторону, и за ним открывается потайной ход.

Ход, которого не было в моём плане…

А как же наши агенты, которые должны были всё изучить и нарисовать мне точную карту подземелья?! Я мешкаю буквально на пару секунд, но этого достаточно, чтобы я упустила такое ценное время.

Я чувствую обжигающее дыхание за моей спиной, и я делаю шаг в неизвестность.

Теперь я окончательно увязла в ловушке. И пока террорист идёт уверенным шагом по этому длинному тесному коридору, я всё больше и больше отдаляюсь от цели своего плана…

Жёсткий ствол моего табельного оружия натирает мне кожу под корсетом, но я понимаю, что риск слишком высок. Я могу не успеть устранить цель до того, как эти двое охранников выстрелят в меня.

Надо выждать момент.

И я продолжаю идти вслед за своей судьбой.

Мне кажется, мы идём уже много часов, но я знаю, что это только кажется.

Наше подсознание способно растягивать минуты в часы, когда все органы чувств работают на пределе своих возможностей.

Вот мы снова подходим к какой-то скрытой в скалистой стене двери, Хишам открывает её магнитным ключом, и мне кажется я сейчас ослепну от яркого афганского солнца.

Мы вышли на поверхность. Но я не вижу вокруг ни города, ничего. Кроме скалистой пустыни.

Оглядываюсь по сторонам: прямо в нескольких метрах от нас стоит вертолёт.

Мой покупатель уверенной походкой идёт к трапу, и я понимаю, что теперь мой план окончательно изменился…

Мне ведь нужно было во что бы то ни стало доставить его в штаб живым.

Чтобы вытащить из него все ценные сведения, которые сидят в его башке! А теперь у меня два варианта: либо пустить ему пулю в затылок, если успею раньше его охранников, либо стать одной из его рабынь.

Потому что я совсем не уверена, что он говорил правду Дидье, что хочет купить меня всего лишь на неделю.

Сколько мы не изучали его досье, мы не нашли ни одной девушки, которая бы вырвалась из его плена живой. И мы даже не знаем, где он их всех держит. Если он вообще оставляет их в живых…

На какое-то мгновение я вся холодею внутри от одной этой мысли, но сразу же беру себя в руки.

Я знала, на что я иду, когда шла учиться в Академию. Я знала, что меня может ждать, когда шла на это задание.

И я сделаю всё, что нужно, чего бы мне это не стоило… Пока он не нашёл мой ствол, спрятанный под тонким итальянским кружевом корсета…

Я смотрю на скалы, простирающиеся под нами, и мой мозг чётко фиксирует все приметы местности. Мне надо запомнить, куда я лечу. Судя по положению солнца — куда-то на восток.

Хишам сидит в кресле напротив, развалившись на кожаном сидении и рассматривая меня сквозь полуприкрытые веки. На лице его блуждает похотливая улыбка, и я понимаю, как он мысленно уже представляет, что же он сделает со мной, когда мы окажется с ним наедине.

По крайней мере я очень на это надеюсь. Что он не притащит в свою спальню ещё с десяток таких же жалких извращенцев, как и он, для которых женщины — всего лишь бездушные живые куклы, созданные только для удовольствия мужчин и удовлетворения их прихотей.

А по бокам от меня сидят двое его мордоворотов в масках.

И я понимаю, что это могут быть одни из тех самых опасных международных наёмников, которым платят бешеные деньги за их работу.

Я молчу, и чёрная паранджа скрывает мои глаза и мысли.

Которые бьются у меня в голове, как запертые в аквариуме мотыльки.

Думай, Тася, думай!

Моя команда уже знает, что всё пошло не по плану, когда я не вышла с объектом к ним в обозначенное время.

Что они делают? Ждут меня или уже начали штурм штаба?

Но штурм — это очень опасно. Его охраняет целая армия головорезов, сравнимая по величине с армией небольшого государства. И я не хочу, чтобы хоть один из моих сослуживцев пострадал.

Это я во всём виновата! Как я могла не предусмотреть, что он захочет забрать меня в свой тайный гарем навсегда?! Как я вообще могла предвидеть, что женщина в тридцать семь его настолько заинтересует?!

Это всё мои проклятые блёстки и красные шпильки… Тоже мне, Мата Хари…

И я уже мысленно начинаю заниматься самобичеванием.

Но вот вдруг в безжизненной пустыне под нами возникает, как по волшебству, зелёный оазис, вертолёт начинает снижение, и мы приземляемся на изумрудной густой лужайке.

Выходим из вертолёта, и я вижу огромный белоснежный дворец, надёжно укрытый сверху огромной маскировочной сеткой, чтобы его нельзя было разглядеть с высоты…

3

4 декабря 2024 года

— Ну что, моя сладкая шармута, — скалит свои ровные белые зубы Хишам Нисралла, когда мы уже оказываемся с ним в его замке, больше похожем на неприступную крепость. — Я много о тебе слышал. И если ты мне понравишься, то я оставлю тебя себе, — с нескрываемым нетерпением рассматривает он всю меня.

И я покрываюсь мурашками под его липким тяжёлым взглядом.

Но я вдруг вспоминаю, кто я и зачем я здесь.

У меня важное задание. И я его выполню, чего бы мне это не стоило.

Ему не уйти от меня живым. Если уж мне и суждено сегодня погибнуть, то я заберу этого подонка с собой.

— А если не понравлюсь? — низким хриплым тембром, который я так долго тренировала, кокетливо спрашиваю я, шелестя своими густыми длиннющими ресницами.

И приспускаю своё чёрное покрывало с одного плеча. Мне надо его соблазнить. Усыпить его бдительность.

— Если не понравишься… — довольно тянет он, облизываясь, и проводит ребром руки по своему горлу. — Я много о тебе слышал, Джулия Ламборджини, — причмокивает он сладострастно губами. — Особенно о твоих танцах…

Ещё бы он не слышал! Это часть моей легенды. Моя разработка. Я, мать её, Мата Хари!

— Да, мой сладкий, и что же ты слышал? — убираю я своё покрывало уже со второго плеча, и оно с мягким шуршанием падает на пол.

И я снова предстаю перед ним в своём ослепительном белоснежном корсете. Под которым скрывается моё крошечное смертельное оружие.

— Я слышал, что ты только одним своим танцем способна довести мужчину до экстаза, — продолжает Нисралла, не сводя с меня своего пристального похотливого взгляда, и я уже начинаю покачивать в такт его словам своими пышными упругими бёдрами.

Бёдрами спелой тридцатисемилетней женщины!

— Люди много говорят, мой господин, — смеюсь я низким хриплым смехом, разворачиваясь к нему спиной и продолжая танцевать, а сама беглым профессиональным взглядом оцениваю обстановку.

Не вижу никаких камер, возможно, в своей спальне этот придурок не захотел их устанавливать, чтобы никто не смотрел на его милые семейные оргии по телевизору. Иначе всё уже давно бы просочилось в интернет. И мы бы его вычислили.

Но зато я вижу двух его охранников, которые с невозмутимыми лицами смотрят куда-то вдаль, перед собой. Как будто их не интересует происходящее.

Правда, у одного из них очень подозрительно топорщится ткань в области паха, но это, видимо, такой фасон штанов, усмехаюсь я про себя.

Ну что же, значит, долгие часы изнурительных тренировок и занятий восточными танцами не прошли даром, даже если эти жестокие мужчины, повидавшие на своём веку всё, пускают розовые клубничные слюни на мою аппетитную, подрагивающую в ритме танца, попку.

Вижу только одну дверь из этого будуара, возле которой как раз и стоят эти два охранника.

Ну что же, продолжаю танцевать…

Я взмахиваю своими голыми руками, на которых мелодично позвякивают ряды тонких ажурных золотых браслетов, и снова начинаю отбивать ритм, наклоняюсь и расстёгиваю тонкие ремешки на своих алых туфлях, отшвыривая их в сторону.

Я наращиваю темп, приближаюсь к Нисралле, который зачарованно наблюдает за мной, и по капелькам пота, выступившим на его лбу, я понимаю, что клиент уже созрел.

Наклоняюсь к нему и начинаю тряску грудью, затянутой в узкий корсет, касаюсь кончиком пальца своих губ и провожу подушечкой пальца по его нижней губе, и чувствую, как он заметно напрягается от моего прикосновения.

— Не знала, что ты предпочитаешь это делать при зрителях, — киваю я в сторону охранников. — Но если ты так желаешь, мой господин… Чтобы они тоже смотрели, как я…

— Не думал, что так быстро ты сможешь разжечь меня, — хрипло отвечает этот похотливый террорист. — Люблю спелые фрукты, прямо как ты, — уже в нетерпении стягивает он с себя свою просторную рубаху, и я вижу его покрытую боевыми шрамами и густой растительностью грудь.

И я ещё раз удивляюсь про себя: если не знать, что передо мной чудовище, на счету которого тысячи, если не больше, невинных жизней, то он мог бы показаться весьма привлекательным. Очень.

Но я вижу его насквозь. Его гнилое испорченное нутро, и это у меня вызывает только рвотные позывы. Не больше.

К тому же, в моей жизни был только один настоящий мужчина, которого я так и не смогла никем заменить, сколько не пыталась.

Потому что я всех всегда сравнивала только с ним. И сравнение было в его пользу.

Я не видела его больше десяти лет, но та острая боль от измены так и засела острым осколком стекла в моём сердце…

Я так и не вышла замуж. Точнее, я замужем. За своей работой.

И сейчас я исполняю обольстительный танец семи покрывал, которому меня научила лучшая танцовщица Багдада Лейла.

И я вижу, что она не зря мучила меня днями напролёт, потому что этот жестокий террорист сейчас тает прямо у меня на глазах, как ванильная зефирка. Ну или как кусочек фисташковой пахлавы.

Да он у меня практически в руках! Осталось только избавиться от тех двоих, которые уже просто пускают слюни на всё это представление.

Остаётся надеяться только на скромность этого придурка, если она у него, осталась, конечно.

— Ну что, может быть, прикажешь им уйти? — мягко мурлычу я, выводя бёдрами умопомрачительные круги прямо перед осоловевшим от такого зрелища Хишамом и вижу, что клиент созрел.

Убрать этих мордоворотов, а дальше — дело техники и моего профессионализма!

— Оставьте нас! — отрывисто приказывает своим сторожевым псам Хишам, и те послушно, и, как мне кажется, не очень-то и охотно, покидают личные покои своего господина, и судя по чересчур топорщащимся спереди штанам одного из телохранителей, мне кажется, что ему немного сложно сейчас передвигаться от слегка повышенного либидо.

— Я знал, что ты лучшая шармута на всём Ближнем Востоке! — вскакивает на ноги Нисралла, приближаясь ко мне, пока я, игриво виляя бёдрами, пячусь в ритме своего экстатического танца к виднеющейся в алькове огромной кровати…

4

4 декабря 2024 года

— Никто не пожалел, потому что никто не выжил, — уже заканчиваю я в кровати нашу непродолжительную борьбу, уперев колено прямо в затылок этого придурка и ловко связав его руки за спиной своими мегапрочными кружевными чулочками.

Опыт не пропьёшь! А настоящую итальянскую лайкру — тем более!

Рот Нисраллы я уже заткнула своим вторым чулком, и пока этот сладострастный идиот находится в отключке, я осматриваюсь по сторонам, прорабатывая в голове миллиард теорий.

Вырубить его оказалось для меня делом двух секунд, но сейчас стоит передо мной задача посложнее: вытащить эту тушку в живом состоянии, чтобы доставить его ценный, напичканный информацией мозг, прямо в наш центр управления данными, чтобы наконец-то вскрыть все его секреты, скрывающиеся в его черепушке.

Как гнойную рану.

Оглядываю эту роскошную спальню, обитую шёлком и обшитую золотыми панелями. Кто бы мог подумать, что у этого с виду такого ярого поборщика ислама весьма изысканный вкус и тяга к удовольствиям и роскоши.

За массивными дубовыми дверями наверняка стоят два его охранника, прислушиваясь к нашим сладострастным стонам, и я, чтобы не вызывать подозрений, начинаю громко стонать и охать:

— О да, да, мой господин! Я никогда такого не видела! О мой бог! Ещё! Ещё! Ещё! — продолжаю охать и ахать я, пока подбегаю к окну, чтобы оценить его как мой путь к спасению.

И моё сердце обрывается, когда я вижу кованые чугунные решётки…

На всякий случай пробую их на прочность. И хотя я понимаю, что это глупо, пытаюсь отогнуть их…

Да, я — суперподготовленный и тренированный разведчик, владеющий всеми только возможными техниками, но я — ещё и всего лишь слабая женщина, а не Иван Поддубный, который наверняка бы с лёгкостью порвал эти кованые прутья, как тонкую паутинку…

На какую-то долю секунды мне хочется сесть прямо под этим окном и зареветь от безысходности, но я сразу же беру себя в руки. В железные кулачки.

Адреналин бушует в моей крови, и я понимаю, что выход только один: через этих охранников, а дальше — как повезёт. У меня есть двенадцать патронов, и каждый из них найдёт свою цель.

Живой я точно не сдамся. И заберу с собой этого Нисраллу, чтобы он больше не гадил никому в этом мире…

Ну что же, горячее сердце, холодная голова.

Сдёргиваю с кровати шёлковое покрывало и обматываю всё ещё пребывающее в Нирване тело в тонкий кокон. Поволоку его по полу. Не могу же я его взвались на плечо. К сожалению.

И на долю секунды я жалею, что всегда работаю одна. Без напарника.
потому что у меня был в жизни только один напарник.

Но они имеют свойство предавать…

Так ладно, не время для розовых бабских соплей. Пусть дальше читают свои сладкие сказочки, а я пробую на прочность петлю, которую затянула вокруг щиколоток придурка.

Я всё ещё продолжаю громко стонать на всю комнату, распугивая своими страстными воплями голубей за окном:

— О да! Да! Да! Мой господин! Ты бесподобен! Ещё! Ещё! Ещё!

Ну что же, проверяю затвор на своём револьвере, который я уже успела достать из корсета, и, не переставая причитать, только собираюсь подтащить тело к двери, как вдруг слышу за спиной тихий низкий вздох.

Вся холодею внутри от неожиданности, но мои реакции и рефлексы бегут впереди меня. И пока мой мозг только прокручивает в голове все возможные варианты, моя нога и локоть уже жёсткими ударам впиваются в чьё-то тело позади меня.

Затылок резко бьёт в чей-то нос, и я слышу хруст кости, пока мой стальной кулак уже чётко бьёт в чей-то пах: здесь все приемы разрешены.

— Ой, блин… Ты зачем бьёшь по самому ценному? — слышу я такой знакомый голос, который узнаю из миллиона других.

Голос, который я всегда помню. Потому что так и не смогла забыть…

— Саша? — неуверенно бормочу я, склонившись над одним из тех мордоворотов в повязке на лице, которые охраняют Хишама.

Нет. Это не может быть правдой. У меня уже начались галлюцинации от перенапряжения. Такое случается.

— Тася… — поднимает на меня лицо огромный охранник, растягивая губы в вымученной улыбке, потому что под его глазом расплывается уже красное озерцо гематомы…

И я хочу обнять его, броситься ему на шею, но вдруг сцена десятилетней давности в старой московской квартире всплывает в моей голове, как кадр из кинофильма, и я просто холодно спрашиваю его:

— Что ты здесь делаешь?

— Как что? Тебе помогаю, — разводит руками мой бывший, и я про себя с досадой понимаю, что он совсем не изменился.

Точнее, изменился.

Стал ещё более привлекательным. Мужественным. И если бы не эта дурацкая длинная борода шахида на его роже, то он остался таким же красавчиком. Только несколько глубоких морщин прорезали его лоб и переносицу, но ведь это всё, как известно, только украшает мужчин…

— Мне не нужны помощники, — холодно отвечаю я. — Почему ты действовал отдельно? Не по уставу? Не доложил мне. Впрочем, как и обычно, — злорадно добавляю я.

— Потому что мои источники сообщили мне о том, что ты собираешься провернуть всё в одиночку. Ты — сумасшедшая, — делает он шаг вперёд, и я вдруг вдыхаю его родной терпкий запах… Виски и табака… И немного дубовых листьев…

Вот его тёплая нежная рука уже ложится мне на талию, но я жёстко убираю его ладонь.

— Ты стала такая… — продолжает он свой экскурс в прошлое, но я резко обрываю его.

— Какая? Я стала настоящим профессионалом. Иначе меня бы не отправили на это задание. И я руковожу этой операцией. И если ты зачем-то пришёл мне помогать, то ты — подчиняешься моим приказам, ясно? — жёстко чеканю я, глядя в его бездонные синие глаза.

Глаза афганского неба за окном с решётками…

— Так точно, майор Ворон, — растягивает губы в улыбке Пронин. — Так устраивает?

— Вполне, — обрываю я его. — А теперь, раз уж ты здесь, взваливай эту падаль на плечо и погнали. Зачем-то ты ведь мне здесь нужен, правда? — с насмешкой смотрю я на своего бывшего, уже направляясь к двери.

5

4 декабря 2024 года

Я уверенно перешагиваю через неподвижное тело второго охранника, валяющееся у двери, и пытаюсь оценить обстановку. Впереди — длинный узкий коридор, освещаемый интимным светом бра со стразами Сваровски. Только подумать: как будто мы не в укреплённом бункере террориста мирового масштаба, а в его сказочном серале.

Я чётко запомнила всю дорогу сюда, и значит, смогу вывести нас обратно.

Сзади меня идёт мой бывший с болтающимся на его могучем плече Нисраллой, спелёнатым, как дохлая куколка шелкопряда в его же собственное одеялко, и я очень надеюсь, что он пребудет в своём бессознательном состоянии хотя бы ещё минут десять, пока мы успеем с Сашей выбраться.

С Сашей…. Он мне больше не Саша. Он просто мой бывший коллега. Подполковник Александр Пронин. И точка.

Иду по коридору к спасительному выходу, и слышу за своей спиной:

— Тася… Кхм, майор Ворон, я думаю, это не лучший вариант. Нам надо выйти через подземные этажи!

— Это почему же? — оборачиваюсь, смотрю на него прищурившись.

— Потому что впереди засада. Группа вооружённых боевиков. Я разведал всю обстановку. И нам будет очень сложно выбраться. Даже на таких каблучках и в корсете, — вдруг с издёвкой добавляет он, и мне хочется вмазать по его самодовольной роже. — Или что, собралась и им станцевать свой волшебный танец? — ухмыляется он, и я чувствую, как мои алые ногти впиваются в ладони от злости.

Почему я тогда не расцарапала ему рожу? Десять лет назад?! Не пристрелила его там, прямо на месте, чтобы не мучился? Ну и я заодно.

— Если надо, станцую, — со злостью цежу я сквозь зубы. — Красота и соблазнение — страшная сила. Если б не они, не нёс бы ты сейчас эту куколку! — с вызовом добавляю я. — Ну тогда веди нас, раз такой умный, — отдаю я ему приказ.

— За мной, — сворачивает он в какую-то боковую дверь, и я слышу в конце коридора за нашими спинами мужские голоса и щелчки затворов.

Мы спускаемся по лестнице, ведущей куда-то вниз, в подвалы, и я размышляю, как долго мой Саша пробыл здесь в качестве личного охранника, чтобы так хорошо узнать весь план здания.

Вот он толкает незаметную дверь. Заперто.

— Мать твою! — ругается он в сторону, и я со злорадством хмыкаю про себя.

Не так уж он и крут.

Подполковник Пронин.

— Ну что, у нас нет ключей? — теперь уже я с издёвкой смотрю на него.

Хотя ничего смешного здесь нет. Мы оба попали. Мы в ловушке.

Вот Саша уже достаёт огромный ствол и направляет его на замок, и я представляю, как сейчас раздастся звук выстрела, достаточно громкий, хоть и с глушителем, потом вой сигнализации… И всё. На шум сбежится вся охрана. И теперь мы точно пропали. Как и вся наша супероперация.

— Постой, — решительно отвожу я в сторону его ладонь и ловлю на себе удивлённый взгляд. — Есть кое-какая идея, — уже начинаю я распаковывать свой ценный груз, пытаясь откопать под слоем ткани карман штанов этого афганского идиота.

Засовываю пальцы ему в брюки и чуть не плачу от разочарования. Пусто.

Но вот моя ладонь уже заныривает во второй карман штанов, глубже, глубже…

Нащупываю что-то твёрдое подушечками пальцев и вижу, как удивлённо ползёт вверх бровь подполковника.

— Моя сладкая шармута, — вдруг слышу хриплый тихий шёпот Нисраллы, который начинает сладострастно причмокивать губами, очухиваясь от моего мастерского нокаута.

Вот его веки разлепляются, и я вижу мутный подёрнутый пеленой взгляд, в котором всё ещё плещутся похотливые огоньки.

— Да, так, погладь его, — всё ещё плохо соображая, бормочет он, и тут мои пальцы нащупываю то, что я и надеялась найти!

Пластиковые ключи от всех дверей!

— Конечно, милый, — приближаю я своё лицо к его, растягиваю губы в обольстительной улыбке. — Сейчас поглажу… — и мой кулак снова вырубает его.

— А ты изменилась, Тася… — удивлённо замечает Пронин, пока я уже прикладываю ключи к замку, и дверь с тихим щелчком открывается. — Стала жёстче, увереннее, — продолжает Саша, уже следую за мной дальше.

— Учителя были хорошие, — не оборачиваясь, бросаю я ему на ходу.

Делаю ещё пару шагов, и понимаю, что мы попали в святая святых.

В тайный гарем Хишама Нисраллы, в котором он собирал первых красавиц со всего света…

Мы словно в подземной тюрьме. Золотой тюрьме. Где по обе стороны от коридора тянутся рядами камеры-клетки, за прутьями которых виднеются роскошные комнаты с итальянской отделкой.

Огромные безумно дорогие кровати, пуфики, шкафы с золотыми зеркалами, в которых отражаются их обитательницы…

Вот я узнаю одно из лиц: да это же Ева Чешска, Мисс Европа 2020! Но только сейчас я с трудом могу узнать в этой грузной тяжёлой женщине бывшую тонкую красотку. Вот она с трудом поднимается с обитого шёлком дивана, и я вижу, как дорогущее платье от Гуччи в облипку сидит на её безграничных складках…

Она подходит к золотым прутьям, сжимая в руке шоколадку в золотой обёртке, и спрашивает нас:

— А сегодня мой господин полюбит меня? — и тут я оглядываюсь по сторонам, и вижу десятки, и даже сотни таких же пышных раздобревших девушек в дорогих одеждах, которые с тоской и надеждой смотрят на нас.

— О боже, Саша, — забыв полностью о всякой субординации, оборачиваюсь я к своему бывшему.

Я чувствую, как у меня к горлу предательски подступают слёзы.

Меня мало что трогает в этой жизни. Меня сложно разжалобить.

Но я не могу без слёз сострадания смотреть на эту картину. Видеть, вот что это чудовище превратил всех этих красивых и юных женщин.

Вот они стоят, утопая в роскоши, вкусной высокоуглеводной пище, и с надеждой смотрят на нас, потому что их единственное развлечение в этой жизни — ночь с этим монстром, который по желанию выбирает себе утеху на час.

И я понимаю, что я его доставлю в наш штаб, может быть и живым, если выберусь отсюда, но одного важного органа он точно не досчитается, когда наконец-то очухается от моего удара.

6

4 декабря 2024 года

— Ты знал, что здесь находится? — оборачиваюсь я к бывшему, и он лишь пожимает плечами в ответ.

— Саид, ты пришёл! Любимый! Иди ко мне! — вдруг слышу я женские голоса за спиной, сначала не понимая, кого они вообще зовут?

Что это за дурдом?!

На своём могучем плече Саша всё так же продолжает держать, как свернутый в трубочку палас, тушку главного террориста современности, которого я вырубила уже во второй раз, и зовут его Хишам Нисралла…

Пока до меня медленно не доходит, что Саид — это мой бывший, полковник Пронин, и сейчас ему строят глазки как минимум пять аппетитных красоток, протягивая сквозь золотые прутья к нему свои обнажённые руки в звенящих браслетах.

— Саид! — наперебой зовут они его к себе, манят, и я вдруг замечаю, как он начинает… Краснеть? Прямо под своей густой бородой.

— А я смотрю, ты времени здесь зря не терял. Саид, — с нажимом произношу я.

— Ну, знаешь ли, мне нужно было узнать план здания и втереться в доверие ко всем его обитателям, — хрипло бормочет он, избегая моего прямого взгляда.

— Конечно, конечно. Я всё понимаю, — с издёвкой усмехаюсь я. — И втереться в доверие ко всему гарему — это самое верное решение, так? — уже с презрением отворачиваюсь я от него.

И ещё раз про себя убеждаюсь в правильности своего выбора.

Он всегда был таким.

И он не изменился. И значит, я верно поступила десять лет назад.

— Ваш господин больше не придёт к вам, — встаю я в центре зала и объявляю всем этим несчастным женщинам. — Так что, дорогие товарищи девушки, можете быть свободны.

Я подхожу к центральной панели управления на стене и начинаю отключать электронные замки на всех этих клетках, и слышу, как они все с мелодичным звяканьем открываются.

Вот одна из наложниц террориста подходит к своему бывшему господину, и смачный харчок летит прямо в его безмятежное сонное лицо.

Точнее, в мерзкую преступную рожу.

— Саид, ты меня заберёшь с собой? — затем кокетливо интересуется она у моего бывшего, и я вижу, как тот бросает на меня быстрый виноватый взгляд.

— Если он очень сильно захочет, почему бы и нет? — скрестив руки на груди, с презрением смотрю я на него. — А может и оставаться, только пусть сначала доставит тело вашего господина до транспортного средства.

Тоже мне, разведчик!

— Ну, где выход, Саид? — подхожу я к нему, смотрю с издёвкой в его лицо предателя. — Веди! — отдаю короткий приказ.

И подполковник Пронин, пряча от меня взгляд, продирается сквозь толпу верещащих женщин, которые впервые за многие годы вдруг почувствовали себе свободными.

Правда, как я понимаю, мой бывший всё-таки не давал им здесь особо скучать…

Пронин подходит к ещё одной железной двери в другом конце помещения и достаёт из кармана ключ. Снова бросает на меня виноватый взгляд.

Замок щёлкает. И дверь открывается, выпуская нас наружу, в бархатную афганскую ночь.

— Так вот, значит, как ты сюда попадал, — бросаю я на ходу. — От этой двери у тебя всё-таки был ключ… Молодец, — осматриваю я уже огромный просторный двор, и вижу на другом конце то, что мне нужно.

— Послушай, Тася, — начинает неуверенно бормотать Саша, поспевая за мной со своим ценным грузом, болтающимся на плече. — Мне же нужно было как-то найти ключи и…

— Можешь не объяснять, подполковник. Я всё понимаю. И заодно исследовать то, что находится внутри, за замком. В гареме султана, — с насмешкой договариваю я за него. — Ведь так и поступают настоящие разведчики. Настоящие мужчины…

— Тася! Я здесь прожил несколько лет под прикрытием! С тех пор, как ты пропала, бесследно исчезла из моей жизни, она потеряла смысл, и я… И я…

— И ты решил поискать этот смысл среди этих девушек. Можешь не оправдываться дальше, — перебиваю я его. — Мне всё равно, подполковник, какими методами ты выполняешь свои задания. И если это единственное, что ты умеешь, то мне плевать. Ты мне ничего не должен. А я — тебе, — резко обрываю я его.

И тут вдруг понимаю, что я его… До сих пор ревную? Ко всем этим красоткам, которые с тоской и страстью смотрели на него?!

Это бред какой-то!

Я ведь и уехала из-за этого, стёрла всю свою жизнь, всё своё прошлое, чтобы больше не сталкиваться с ним.

Но мне некогда мусолить это и вспоминать.

Вот я подхожу к огромному вертолёту, который я и искала.

— Ну что, залезаем! — отдаю я обрывистый приказ.

— Погоди, ты видишь, там охранники рядом? — удерживает меня за руку Саша, и его прикосновение обжигает меня.

Я вдруг понимаю, что это его первое прикосновение ко мне за долгие годы. И оно нисколько не потерло своей остроты.

Моё тело всё так же словно бьет электрическим током, но я мгновенно беру себя в руки и распоряжаюсь:

— Жди здесь. С Нисраллой, я всё сделаю.

— Но Тася… — только пытается он удержать меня, но я, бросив на него уничижающий взгляд, уже выхожу из укрытия в своём обольстительном корсете и на каблучках, покачивая аппетитными бёдрами, за которые Нисралла заплатил несколько десятков тысяч долларов…

Трое бородачей вдруг перестают разговаривать, и я буквально слышу, как в воцарившейся тишине кто-то из них нервно сглатывает слюну, которая уже потекла у него изо рта.

— Скучаете, мальчики? — своим низким отрепетированным голосом произношу я, приближаясь к бандитам почти вплотную. — Не хотите развлечься? — подхожу я уже к одному из них, и мои пальчики ложатся на его грудь, пока все остальные всё так же, не шевелясь, завороженно продолжают пялиться на меня. — А я вот не прочь, малыш, — приближаю я губки к его уху, пока моя рука скользит вниз, от его груди к животу, и всё ниже и ниже…

Я буквально чувствую его дикое желание, мгновенно вспыхивающее в его теле, и, возможно, если бы у него был хоть малейший шанс, он уже повалил бы меня прямо здесь, в эту красную пыль…

Но, к счастью, у него нет ни малейшего шанса. У этих придурков вообще нет шансов.

7

5 декабря 2024 года

Я наконец-то дома, в Москве. Смотрю с высоты своего этажа на простирающуюся подо мной реку огней и вспоминаю все свои недавние приключения.

Если кому-то рассказать: не поверят. Да даже если кто-то когда-нибудь напишет об этом шпионский роман, всё равно читатели скажу, что всё это выдумка. Что на самом деле всё не так.

Вот она я. Вот — моё отражение в ночном окне, и я с улыбкой вспоминаю удивлённые лица моих коллег, которые уже мысленно попрощались со мной.

Как мы прилетели прямо к нашим на базу на личном вертолёте Нисраллы вместе и с его владельцем на борту в придачу.

— Доставка «Яндекс Лавки», ещё тёпленькая, — сдержанно ухмыляясь, произнёс тогда Пронин, и я была уверена, что он сейчас присвоит себе все мои лавры.

Но он лишь скромно добавил:

— Но всё это, конечно же, заслуга майора Таисии Ворон. Она единолично, рискуя собственной жизнью, смогла справиться с этим опасным террористом, — рапортовал он.

— Благодарю, — холодно ответила я.

Но внутри меня что-то ёкнуло.

Потеплело.

— Подполковник скромничает. Без его поддержки я бы не смогла выбраться из логова Хишама живой, — честно признаюсь я.

Потому что мы с ним прекрасно знаем, что я бы выполнила своё задание. И, возможно, меня бы даже наградили.

Но только посмертно.

— А я знал, что ты самая настоящая шармута, — с лютой злобой посмотрел на меня Нисралла, и я только горько улыбнулась ему в ответ:

— Если того требует мой долг и Родина, я стану кем угодно. А ты? — наклонилась я к нему, чтобы ещё раз взглянуть в его жёлтые глаза тигра.

Которые полыхнули на меня диким пламенем. И всё ещё плещущимся на дне желанием.

— Как странно, ты мне нравишься такой даже ещё больше, — выплюнул он мне в лицо. — Отдал бы за тебя весь свой гарем. Ты одна стоишь тысячи этих тупых баб.

— Ну вот теперь ты посидишь в Бутырке, и у тебя будет предостаточно времени помечать о своём потерянном гареме, — прошипела я ему в рожу. — Кстати, который ты больше никогда не увидишь. Считай, что он расформирован. Все твои так называемые жёны, которых ты силой держал годами у себя в плену, уже отправлены нашими спецслужбами по домам.

— Никогда недооценивай своих врагов, — растянулись его сладострастные губы в уверенной улыбке. — Ты никогда не знаешь, что может случиться с тобой дальше. Я не сомневаюсь, что я тебя ещё…

— Так ну хватит! — резко оборвал его Пронин, и я заметила, как побелели от злости его скулы, а его кулак легко коснулся скулы террориста.

Потому что если бы он бил его в полную силу, то от того не осталось бы и плевка.

Мне, конечно, это польстило. Неужели моего бывшего так задело, как Нисралла смотрел на меня? Как он желал меня? Ну что же, он свой шанс упустил ещё лет деять назад… Когда мог бы на мне жениться.

И тут же вспомнила всех тех женщин, которые у него были без меня. И даже тогда, когда мы встречались. И наверняка, будут после. И я запретила себе думать о нём.

— Ну что же, я весьма польщена твоим вниманием, мой господин, — с издёвкой произнесла я, встав прямо перед Хишамом, чтобы он хорошенько разглядел меня.

В последний раз в своей жизни.

— Но дело в том, мой господин, что у тебя больше не будет ни малейшего шанса встретить меня. Поэтому можешь запомнить меня хорошенько. Чтобы тебе было о чём помечать долгими холодными ночами в тюрьме. А ещё ты даже не представляешь, что делают в наших тюрьмах с такими как ты, террористами, которые организовывают взрывы и убийства невинных людей, — вспомнила я про все его преступления.

Развернулась и вышла из комнаты.

Меня всю трясло.

— Тася, — услышала я голос за спиной.

Пронин.

Что ему ещё надо?!

— Тася, — обжигающая ладонь ложится мне на руку, сжимает её до лёгкой боли, не даёт мне уйти. — Тася, подожди… Я же даже не знал, что ты жива, твоё дело было засекречено. Легенда была, что ты погибла тогда, в ту ночь…

— В какую ночь? — резко оборачиваюсь я к нему, и понимаю, что в моих глазах блестят слёзы. — В какую ночь, подполковник Пронин?! — уже повышаю я голос на него, и вижу, как удивлённо оборачиваются на нас коллеги в коридоре. — В ту ночь, когда ты… — и я, так и не договорив, резко выдёргиваю руку и шагаю прочь.

Этот козёл всё прекрасно помнит. Он всё понял.

Зачем ещё унижаться и что-то объяснять ему?!

И вот теперь я стою, в окне передо мной — столица моей Родины, в руках — любимая чашка с Чудо-женщиной, которую когда-то мне подарили на День разведчика, ароматный чай с корицей дымится и щекочет ноздри, и я понимаю, что это всё.

Конец.

Конец моим приключениям. Сколько мне? Тридцать семь? Уже пора на пенсию, старушка. Заслужила. А что, возьму себе побольше учебных часов, буду готовить новых защитников отечества, опыта у меня хоть отбавляй… А все эти приключения на жарком востоке — всё-таки уже в прошлом…

Пора остепениться. Может быть, зарегистрируюсь на сайте знакомств, найду себе простого порядочного мужчину, какого-нибудь инструктора по йоге, или школьного учителя…

А что? Почему бы и нет. Не всё же быть бешеной страсти и фейерверкам. Я прекрасно знаю, к чему они все приводят.

К пожару. А потом — к выжженой дотла душе.

И я убираю все свои мысли и воспоминания в самый дальний ящик своей памяти, чтобы больше не возвращаться к этому вопросу.

Я лежу в кроватке и перечитываю свой любимый роман Аглаи Алой «XXL проблема майора». А что — вот это жизнь, приключения! Такая яркая героиня, эта Аврора! Прямо как я когда-то была… В молодости… А что, и я никогда не была тощей воблой, и ничего, даже террористы международного класса теряют от меня голову… есть ещё ягодки в ягодицах…

Мой засекреченный телефон ярко моргает, и я читаю сообщение: «Так держать, майор Ворон! Жду завтра у себя лично», и я улыбаюсь. Ну что же. Завтра генерал Овечкин объявит мне личную благодарность и отпустит на заслуженный отдых. Как он мне и обещал перед началом этого опасного задания.

8

5 декабря 2024 года

— Ну что же, Тася, я, как всегда, не ошибся в тебе. Хишам уже выдал кучу ценной информации со вчерашнего дня. Наши ребята с ним очень плотно работают, — иронично ухмыляется генерал Овечкин, когда я сижу у него в кабинете на Остоженке.

— Ну что же, я очень рада. Служу России! — бодро рапортую я в ответ.

— Да можно уже без протокола. Теперь, можно сказать, ты почти подполковник Ворон, — Овечкин поднимается из своего кресла, подходит и кладёт по-отечески руку мне на плечо.

— Я рада. Теперь я наконец-то могу заняться текущей работой? Готовить молодые кадры? — с надеждой смотрю я на своего шефа.

За окном мягко кружится белым пухом снег, по которому я так успела соскучиться за годы своих скитаний по Ближнему Востоку.

Да и Москва за время моего отсутствия так изменилась. Похорошела. Как никогда не стареющая красавица. Которую годы только украшают. Делают интереснее.

Как будто несколько лет назад я уезжала совсем из другого города, чтобы никогда не вернуться обратно. И вот, вернулась.

— Кстати, о молодых кадрах, — озабоченно трёт переносицу Овечкин, и в комнату незаметно вплывает, словно ждала именно этих слов, моя юная коллега Лисицина, с делом которой я ознакомилась накануне. — Познакомься, твоя новая коллега, Анна.

— Я думаю, у меня выросла вполне достойная смена, — бегло бросаю я взгляд на девушку.

Молодая. Стройная. Подтянутая. Словно только что сошла с обложки глянцевого журнала.

Она равнодушно скользит по мне, пухлые блестящие губки чуть дрожат в сдерживаемой улыбке превосходства, но она не позволяет себе лишнего.

Ну как же. Я всё прекрасно понимаю. Пятнадцать лет назад я и сама была такой же. Считала всех женщин старше тридцати глубокими старухами. И весь мир был у моих ног.

А сейчас я только снисходительно киваю в ответ. Могу позволить себе это с высоты своего огромного опыта и возраста.

— Прекрасно. Передам все дела с большим удовольствием, — отвечаю я шефу, уже предвкушая, как через часик пойду на Красную Площадь на рождественскую ярмарку и выпью ароматного согревающего глинтвейна с видом на Кремль.

— Таисия, — перебивает меня генерал. — Вчера вскрылись новые обстоятельства в связи с информацией, полученной от Хишама Нисраллы.

— Я очень рада, — улыбаюсь я. — Служу России!

— Я знаю, — с нежностью смотрит он на меня. — Но эта служба не может закончится вот так. — Россия в опасности. Даже не Россия. Весь мир в опасности.

— Что вы имеете в виду? — сглатываю я.

— Мы все можем не дожить до следующего года. Да и вообще до Нового года, — очень серьёзно смотрит на меня Овечкин, и я понимаю, что он не шутит. — В процессе допроса Нисраллы нам удалось выяснить, что он — только один из элементов в целой цепочке террористической группировки мирового масштаба, со штабом… В Париже, — произносит он, и я, ошарашенная смотрю на босса.

— Но как…

— Да, вся эта политика терпимости и помощи эмигрантам имеет, увы, обратный эффект. И чрезмерная терпимость привела к тому, что теперь Париж — это не только столица моды, но и центр мирового терроризма. Поэтому мы посовещались наверху, и решили, что ты должна завершить начатое. Поехать в Париж. Но ты будешь не одна. А в составе оперативной засекреченной группы, поэтому, собственно, я и позвал твоих коллег.

Я вижу, как приосанивается Лисицина, предвкушая своё первое серьёзное задание, я и сама была такой в её возрасте.

— Кстати, о моде. У нас есть совершенно достоверные данные, что все следы ведут к модному дому «Гийом», который стал мегапопулярным всего за последние несколько лет. И мы отправляем нашего засекреченного разведчика прямо в сердце этой преступной группировки, — смотрит он на нас.

Я читаю торжество на юном модельном личике Анны. Ещё бы — мечта каждой девушки! Она высокомерно посматривает на меня, и я лишь улыбаюсь про себя. Её наглости и молодости. Всё правильно, так и надо.

— Хорошо, а кто остальные? Вы сказали – коллеги. Я должна буду помогать? Какая моя легенда? — сразу же начинает работать мой мозг над новой задачей.

— Ты не поняла. Ты будешь центральным звеном. Твоя легенда — ты плюс-сайз модель Иванка Герцигова из Сербии, — и я вижу, как вытягивается ещё больше и без того узкое личико Лисициной.

— Но… — всё ещё не могу до конца осознать я всё услышанное.

Кем я только не была за свою карьеру: и учительницей в школе для девочек, и эскортницей мирового уровня, и владелицей посудной лавки в Сирии… Но, пожалуй, по подиуму мне ещё не доводилось расхаживать на старости лет.

— Это не обсуждается, — уже строго смотрит на меня мой босс, и жёсткая сталь сверкает в его глазах. — Анна Лисицина — твоя лучшая подруга, блогер Милена Весна из Белграда. Аккаунт на два миллиона подписчиков уже подготовлен, — не теряет он зря времени, сразу переходя к сути и объясняя мне диспозицию. — Кроме того, тебе нужна будет помощь. Твой напарник по легенде — Милорад Банич. К тому же модный стилист, который открывает свой новый салон на Елисейских полях.

— Отлично, — коротко рапортую я. — Когда же мы познакомимся с ним?

— А он здесь, я его пригласил заранее, — уже улыбается Овечкин, и тут я вижу, как кресло, стоявшее всё время у окна, разворачивается, и в нём сидит, лучезарно улыбаясь, мой бывший.

Пронин.

Снова он!

Стилист, мать его! Модный!

Только теперь на нём нет бороды моджахеда, и его усики подстрижены и закручены по последней моде.

— Какая неожиданная встреча, девочки, — со странным акцентом поднимается он из своего кресла, и какой-то расслабленной походкой направляется к нам.

И тут я замечаю, как лицо Анны розовеет и буквально расплывается в соблазнительной улыбке.

— Я тут уже немного вживаюсь в образ, — подходит он к девушке, и та кокетливо протягивает ему ручку. — Милена? Очень приятно, — галантно касается губами он её запястья и переводит на меня насмешливый взгляд.