Мой чужой лорд

Глава 1. Взволнованная

С утра весь дворец гудел. Вроде как слуги только перешептывались, обменивались улыбками, но общий гул их эмоций доходил до меня даже сквозь стены. Волнение было везде, оно окутывало меня, заставляя трепетать, волноваться, тревожно трястись. Я даже проснулась раньше срока и больше часа лежу и вслушиваюсь в окружающее меня пространство.

Где-то там «командовал парадом» мой отец; кажется, он волновался сильнее прочих. Еще бы. Сегодня единственная дочь — наследница династии — наконец-то выйдет замуж. Можно сказать, моего двадцатилетия ждали с ликованием. С той самой поры, как я родилась драконом.

Увы, много ограничений — например, только один день в жизни предназначен для заключения брака.

Кандидатом в супруги непременно должен быть дракон или маг, равный ему по силе.

Необходимость зачатия ребенка — в течение года после консумации. Позже — ребенка можно и потерять...

Но в качестве компенсации за следование этим требованиям — лишь только драконы могли участвовать в ежегодном ритуале — Весенней Пляске, в котором остывающее Джанхийское светило напитывалось драконьим жаром.

И земли великого Джанха были благодарны драконам за эти ежегодные жертвы. Люди - воздавали почести. Дракон родившийся даже в самой бедной семье мог жить безбедно до конца жизни. А после — после этой жизни, в течение которой я приносила Джанху пользу одним лишь своим существованием, — мне полагалось гарантированное право на реинкарнацию. Кем — драконом ли, человеком ли — тут уже никаких гарантий, но в Джанхе перерождаться кем угодно было в удовольствие. С тех пор как Кхат победил здесь темных духов, провел первый ритуал по согреванию остывающего солнца этого мира и как в Джанхе начали рождаться носители драконьих меток у простых людей.

В общем-то, да, это все было ужасно волнительно. И этот один дурацкий день, в который я должна была выйти замуж, обещал стать самым суетливым за всю мою жизнь. Но вообще, все было готово заранее. У меня не было повода волноваться.

— Поднимайся, соня. — В мою спальню впорхнула моя сестра. Сестра по матери, не являющаяся княжной и дочерью великого князя земель Элвиана. Да, моя мать была весьма вольных взглядов на супружескую верность, поэтому мой отец выслал её три года назад на самую окраину княжества. С тех самых пор как выяснилось, что дочь одного из ближайших советников князя — еще и дочь княгини Филионор.

Лэрви оставили при дворце. Отец даже любил её, но по-своему, как приемную дочь. Он всегда хотел еще детей, но после рождения меня ему пришлось отказаться от этого желания. Увы, после рождения дракона в союзе двух людей рожать еще детей не рекомендовалось. Велика была вероятность либо мертворождения, либо рождения маленьких драконов, умирающих в течение пары первых лет жизни из-за слабости их тепловых желез. Это была великая жертва моего отца, потеря, которую я ему до сих пор не могла компенсировать, — он всегда хотел сына. И все, что я могла сделать для него, — оправдать его ожидания. Принести пользу Джанху, как дракон. Сделать все как полагается. Тогда и он, как отец дракона, получил бы право на реинкарнацию.

Лэрви плюхнулась в изножье моей кровати, опаляя меня ярким ворохом своих эмоций.

— Ради всего святого, Лэрви, проведи границу, — умоляюще простонала я. Мне было достаточно общего, пробивающегося ко мне эмоционального фона дворни, суетящейся перед ритуалом и приемом.

Сестрица торопливо закивала, подбирая свои эмоции, пряча их от меня. Для меня — довольно привычная вещь, я не любила много сообщать окружающим о собственных чувствах. Но когда ты эмпат... К этому, в общем-то, привыкаешь. Привыкаешь и следить за своими чувствами, и просить других сдерживаться, потому что, например на Лерви иной раз было невозможно смотреть — свет её эмоций ослеплял.

А она вообще-то была ужасно красивой, я иногда ей даже завидовала. Золотистые волосы, как у матери, лежали красивейшими кудрями. Высокая, изящная как статуэтка. Она была младшей сестрой, но в росте уже обогнала меня на два дюйма, а в телесной зрелости — и того больше. Кожа нежная, светлая, без малейшего изъяна, губы тонкие изящные. В красивом платье из голубого шелка, с открытыми плечиками. Лэрви была роскошным, ярким цветком. Я бы сама в неё влюбилась, если бы была мужчиной. И в отличие от меня, дочери князя и девушки-дракона, Лэрви имела право выбора. Ей не приходилось несколько лет примиряться с мыслью, что в принципе, да, лучший друг — не такой уж и плохой кандидат в мужья.

Нужно сказать, нам с Эвором и дружить-то разрешали только для того, чтобы я не вздумала влюбиться в кого-то еще. Смешно сказать, но до сегодняшнего дня меня даже не выводили в свет, чтобы я ненароком не увлеклась каким-нибудь неподходящим мне мужчиной. Вокруг меня было полно прислуги, но ни одного мужчины. Лишь только мой отец. Даже его советников я не видела в глаза. Жила затворницей в своем крыле замка и радовалась всякому дню в компании Эвора. Что ж, интересно, как изменится моя жизнь после сегодняшнего дня? Изменится ли? Эвор часто говорил мне, что он ужасно ревнив. Впрочем, с этой мыслью я вполне смирилась. Я — дракон, у меня есть долг, а развлечения — это скорее приятный, но отнюдь не необходимый бонус в моей жизни. В конце концов, жила же я как-то до двадцати лет. И мне было с кем поговорить, хоть с той же Лэрви. Или с отцом. Ну и с наставницами я общалась тоже.

— С днем рождения, Фэй, сестренка, — радостно улыбнулась Лэрви, отвлекая меня от моих суетливых мыслей. — Волнуешься?

Я бы хотела сказать, что нет. Я бы хотела сказать, что все в порядке, что я ко всему готова. Но нет, на самом деле я готова отнюдь не ко всему. Я до сих пор не знаю, как пройдет ритуал. Даже отдельных его моментов.

Но времени на переживания мне оставили не так и много. Вот уже зазвенели браслетами служанки, торопящиеся собрать меня к ритуалу. Вот уже не осталось в моем сегодняшнем дне ни единой свободной минуточки.

Глава 2. Чужая

Дорожка из серебряной нити срезала эмоциональное восприятие. Какая жалость. Вэлькор бы сейчас с удовольствием принюхался к вороху эмоций Эвора Дэлрея. Приходилось ограничиваться одним лишь видом перекошенной высокомерной физиономии.

Узнал. По роже было видно, что Дэлрей узнал. Интересно, попробует ли вскрыть сейчас, что Вэлькор здесь отнюдь не ради чужой невесты. Хотя...

Вэлькор сместил взгляд, разглядывая княжну Тэлонис. Напуганная — аж глаза в пол-лица выпучила. Хрупкая — как все женщины драконов, коих Вэль повидал немало. Изящная — как белая лилия. Нежные чувственные губы. Длинные белые волосы, собранные в две толстые косы.

К своему удивлению, Вэль поймал себя на мысли, что с удовольствием злоупотребит теми последствиями брошенного Дэлрею вызова, которые еще вчера казались отягчающими. Ну, то есть то удручающее обстоятельство, что к долгожданному возмездию прилагалась жена.

Сейчас же Вэлькор размышлял, что с удовольствием оприходует эту голубоглазую нимфу, и даже не один десяток раз, зная, что где-то там, на том свете, обкусывает от досады локти дух покойного Дэлрея.

Да, здесь Вэль был не для этого. Не для того, чтобы поддаваться чарам Фэй Раэрдон Тэлонис Элвианской. Но стоило отдать Фэй должное — взгляд от нее отводить не хотелось совершенно.

Вэль видел много женщин, и на большинстве из них одежды не было, но тем удивительнее было ощущать себя подобным образом, глядя на полностью одетую девушку, которая вроде ничем в глаза и не бросалась. И весь её облик был скорее нежным и целомудренным, нежели соблазнительным. Ни единого украшения, что подчеркнули бы высокую шею или изящные запястья. Лишь расшитый золотом поясок на тонкой талии да золотые нити в косах. Подчеркнутое совершенство, которое алчному Вэлькору тут же захотелось присвоить себе. Назло Дэлрею. И он присвоит, о да!

Князь Тэлонис смотрел на Вэлькора с гневом. Ну да. Вэль был человеком, не драконом. Подобные браки в среде драконов считались не самыми удачными. От них появлялось куда меньше детей. Князь был амбициозным ублюдком, по крайней мере, судя по тому, как он вел свою политику. Ведь ни с кем-нибудь заключил свой союз — с Дэлреем. Тем самым, что оттяпал уже тихими молчаливыми войнами уже семнадцать маленьких деревушек у мелких лордств. Ходили слухи, что помолвка Дэлрея с княжной была заключена еще до рождения девчонки, и Вэль мог в это поверить. Ровно, как и в то, что ничто не помешало бы её отцу разорвать эту помолвку, появись на горизонте жених поперспективнее.

Но именно для этого был создан этот драконий ритуал. Для того, чтобы в браках договорных дать шанс любви и страсти. Ну, любовью Вэлькор, конечно, не пылал, а вот страсть...

Вэль снова скользнул взглядом по хрупкой фигурке Фэй Алуа Раэрдон. Чем больше он на неё смотрел, тем больше хотел. Побыстрее. И мысли были до того непристойные, что девчонку бы вогнали в краску года на три. Девственница же наверняка. И наверняка про супружескую близость и плотские утехи знает только из картинок в книжках. Эх, великие духи, вот так месть Эвору Дэлрею медленно и верно превращалась в фарс из-за привычки Вэлькора валить в койку все прямоходящее женского пола. Эх, еще бы от тех девок был прок. После Ухл-Горта с ними было реально скучно.

— Назовите ваше имя! — О, князь Тэлонис отмер, неужели. До того не ожидал, что кто-то осмелится бросить вызов Дэлрею, что с минуту простоял чуть ли не рот раззявив. Политик, да, мать его. Хотя ладно, князь вдвое с лишком старше Вэлькора, ему можно простить категоричность и удивление.

Вэлькор щелкнул пальцами, подзывая своего герольда. Не то чтобы Альда нужно было с собой таскать, титул Вэлькора знал придворный церемониймейстер дома Тэлонис, но как же отказаться от возможности пустить пыль в глаза?

— На супружеские права претендует Вэлькор Руэрдэ Гастгрин, пресветлый лорд Дернхельма, высший архимаг Кхатского Ордена… — у Альда был звонкий голос, и приходилось сосредотачиваться, чтобы от него отрешиться, в ожидании пока Альд перечислит все дополнительные титулы и лишние имена, прилагавшиеся чуть ли не к каждой унаследованной или завоеванной Дернхельмом провинции.

Вэль слышал перешептывания гостей простым, неусиленным слухом и ужасно жалел, что проклятая серебряная дорожка не позволяет чувствовать их эмоции. Дышать чужим трепетом Вэлькор любил с того самого момента, как вернулся под солнце Джанха. В конце концов он многим заплатил ради этого. И в первую очередь — ради нынешнего момента. Сегодня сбудется главное его чаянье. Он убьет Эвора Дэлрея.

Вэлькор не показывался в высшем свете с самого своего возвращения из Ухл-Горта, все его время было посвящено работе в Ордене. Абы кто не мог претендовать на руку драконихи и  бросать вызов дракону. Вэлькор должен был быть равным по силе своему сопернику. И попробуй-ка докажи, что ты равен, если к твоему титулу не привосокупляется звание какого-нибудь чародейского Ордена. Высокое звание! С мелкими типа «подмастерье» даже не суйся.

Именно поэтому в зале сейчас наверняка рождается много любопытных сплетен. Ведь ранее Дернхельм представлял только Альд и сестра Вэлькора. Про него вообще распускали слухи, что он, мол, умер от горя после гибели невесты, чем ужасно раздражали Вэлькора, ну да ладно. Частично те слухи были правдивы — по крайней мере, в части “горе после гибели невесты”.

— Княжна Тэлонис готова признать претензию моего господина? — У Альда был сладкий голос, он умудрялся даже учтивости говорить оскорбительно.

Лицо княжны вздрогнуло. Страх. Тревога. Она боялась, и Вэлькору для того, чтобы это понять, не нужна была никакая эмпатия. Говорили, что княжну Тэлонис держали затворницей, не допуская к ней никого из мужчин, кроме её отца и Эвора Дэлрея.

На этом, кстати, по тем же слухам, настоял сам Дэлрей. Он не особенно хотел, чтобы его невесте было с кем его сравнивать.

Глава 3. Спасающая

Знаете, если бы от Вэлькора Дернхельмского так издалека не разило пренебрежением и высокомерием — то я, может быть, даже заинтересовалась его предложением.

Он был хорош, очень хорош собой. Нет, он не был этаким ярким слепящим солнцем, коим был Эвор, но... Но он был хорош.

Он был младше Эвора лет на пять, но породу потомственного дворянина можно было разглядеть даже вопреки этой юности. И лицо, как будто выточенное скульптором с изящным вкусом, — тонконосое, живое, выразительное. Губы —  четко очерченные, едко ухмыляющиеся чуть ли ни с первого его шага на венчальную дорожку. Обаятельный, ехидный, высокий, широкоплечий...

Особым его украшением были волосы. Густая, смолисто-черная грива, не убранная, не зачесанная, лежащая на плечах, свободно ниспадающая аж до пояса. Волосы оттеняли лицо Вэлькора, придавали ему изящности, благородства и совсем чуть-чуть хищности, .

Синий цвет Дернхельмских стягов Вэлькора украшал. Прямо подчеркивал внутреннее благородство черт его лица, придавал облику лишнего мужества, и — прости меня, Эвор, — на контрасте с Вэлькором мой жених действительно казался разряженным фанфароном.

И на самом деле та шутливая непотребная сценка, которую Вэлькор мне подбросил телепатически, была, конечно, скабрезной, но... Но да, интересно. Мне было интересно, что за мужчину я вдруг заинтересовала, особенно если он внезапно так не похож ни на Эвора, ни на моего отца.

Нет, правда, поймите меня правильно. Это можно было бы счесть интересом с первого взгляда. С учетом того, что мужчин я до этого видела разве что пятилетками, детьми дворни, понятно, что симпатичный молодой парень, который внезапно обратил на меня внимание, не заинтересовать просто не мог. Не настолько, чтобы я взяла и бросилась к нему на шею, в конце концов — вариант Эвора был безопаснее, но… Но на краткий миг я была даже польщена и подумала, что, может, и неплохо было бы, если бы лорд Дернхельма выиграл этот поединок.

А потом...

Потом вскрылись мотивы Вэлькора, и мне стало тошно.  Великий Кхат, вот за что мне это, а? Как будто мне было мало Эвора, который приобретал меня у моего отца как игрушку. Нет, серьезно. Думаете, я не знала про гарем его наложниц? Знала. Мне пришлось свыкнуться с мыслью, что у своего супруга я буду далеко не единственной женщиной. Ну это же право каждого мужчины на разнообразие. Тем более «потребности мужчины-дракона не могут быть устроены одной женщиной», так кажется? Неженатым драконам разрешали гаремы. И женатым разрешали, на самом деле.

Мое право и мои потребности никого не интересовали. Их магия не регламентировала. У меня был долг. Эвору не нужно было рожать стынущему Джанху новых драконов. Ему их нужно было только зачать. Куда больше Эвора интересовали земли Элвиана, которые грозили стать моими после смерти отца. Ну и конечно, еще одну “статуэтку” в коллекцию Эвор тоже хотел. Не сказать, что меня не коробило от такого отношения, но… Но долг, да. Я не могла подвести ожидания отца. Мой брак должен был быть выгодным.

Кхат, ну вот скажи какого, вообще, Темного ты это все делаешь? Почему нет такого симпатичного мужчины, что обратил бы внимание на меня, а не на мои земли или моего жениха — как бы иронично это не звучало.

Если бы мне не нужно было выбирать, я бы сказала, что желаю и Вэлькору, и Эвору обоюдного поражения. Чтобы не достаться никому.

Да, вообще-то я бы вспылила даже из-за заявления Эвора. Да-да, того самого, про наложницу. Да, меня это положение вещей выводило из себя. Вопреки долгу, да. Он у меня должен был быть единственным. Сам же Эвор мог при мне сказать, что у него имеются наложницы, с которыми он спит “из милосердия”. Прелестно, просто прелестно.

Понятное дело, что Вэлькору я победы не желала совершенно. Я выросла в компании Эвора, я знала его как облупленного, я могла им управлять. Он был мне привычен. Да, относился как к вещи, но все-таки с уважением. Хоть с каким-то.

Лорд Гастгрин же… Нет, это неописуемо. Ему было на меня совершенно плевать, я была для него вещью Эвора, которую он намерен был отвоевать. Притом прямо невооруженным глазом было видно, что он не привык себе в чем-то отказывать. Как выходить за такого замуж? Да еще и с четким осознанием, что моим этот мужчина тоже никогда не станет.

Да, если бы у меня была возможность — я бы послала к Темным обоих мудаков, но этой возможности у меня не было. Пришлось наблюдать за дуэлью и раздираться в противоречиях, втайне надеясь, что оба эти придурка друг друга угробят. Кстати, а что тогда? Я могу выйти замуж только сегодня. Отец спешно бросится искать среди гостей неженатого дракона или магика? Могу себе представить, сколько кандидатур найдется и какого они будут качества... Хотя что-то я размечталась, может, еще помечтать, что найденный магик влюбится в меня с первого взгляда? Ох, Фэй, кажется ты сегодня с утра сама в душе посмеивалась над такими мечтами Лэрви.

Наверное, вечером мои служанки будут возбужденно тарахтеть, наверняка будут расспрашивать меня об этом поединке, ведь “О-о-о-о, госпожа Фэй, два красивых мужчины сражались за вашу руку, это так романтично, о-о-о-о”. Ох, если бы романтично. Ох, если бы. Вот почему эти двое не могли пожениться друг на друге? Ну а что, я бы с удовольствием телами поменялась с кем-нибудь из них, если бы предложили. Они друг друга стоили, два самовлюбленных идиота.

От магии Эвора у меня шел по коже мороз. Энергетический, главным образом. Отзывалась внутренняя дракониха, шевелилась, норовила покрыть кожу золотистой чешуей, толкнуться от земли и материализовать наконец свое гибкое, тяжелое тело, насладиться дивным чувством полета.

Подпространство для дуэлей пустое. Белый песок под ногами, голубое небо над головой. Здесь нет ни души, и этого места — тоже нет, оно создано моим отцом, и мы вернемся в венчальный зал, как только поединок будет окончен.

Глава 4. Непокорная

Вэлькор никогда не думал, что сможет ненавидеть кого-то сильнее, чем Эвора Дэлрея.

Так вот Фэй Алуа Раэрдон справилась с этим шутя. Одной лишь только парой фраз.

Она согласилась! Согласилась выйти замуж за Вэлькора! До того, как он уничтожил Дэлрея. Она спасла этому выродку драконьего рода жизнь. И нет, это не было лестно, это не был знак внезапной любви с первого взгляда. Это был вероломный удар в спину. Честно говоря, Вэль очень надеялся, что у него не будет повода превращать  отношения с будущей женой в одну лишь непримиримую войну. Сейчас он не желал ничего иного. Только война. Беспощадная, безжалостная, чтобы сломать девчонку пополам, заставить её пожалеть о содеянном, о том, что она пошла против него, встала на пути его возмездия.

Подпространство князь Раэрдон свернул мгновенно, пользуясь спасительной возможностью спасти друга, союзника и ближайшего соседа Элвиана. И дураку было ясно, что теперь-то Джалкину перед Дэлреем нужно бегать на задних лапках. Это безмозглая Фэй решила поиграть в благородство. Дэлрей с ее семейством вряд ли будет церемониться.

Никто не удивился тому, в каком виде появился в церемониальном зале жених. Наверное, они удивились тому, что он был жив.

Вэлькору пришлось принять физический облик. В том, чтобы оставаться в боевой энергетической форме, уже не было смысла. Сил она черпала ужасно много, а физической пользы не было.

Кулаки бессильно сжимались, когда Вэль наблюдал, как Эвора уносят из зала к целителям. С секунды, когда Фэй дала свое согласие на брак, Вэлькор не имел права на убийство дракона. Совет Драконов непременно уничтожил бы все его семейство, выжег его земли.

На серебряной венчальной дорожке даже остались пятна крови. Интересно, их будут смывать или это нормально при условностях свадебных драконьих ритуалов?

Взгляд Вэлькора зацепился за Фэй. Девушка стояла к нему спиной, обхватывая себя за плечи так, будто чудовищно мерзла. И снова Вэлькора с головой накрыла удушливая волна жаркой яростной ненависти.

Кхат всемогущий, у Вэлькора и так было немного возможностей для расправы над Дэлреем, а сейчас не осталось ни одной. Потому что одна маленькая дрянь решила спасти своего драгоценного женишка. Три года в Ухл-Горте. Три года в чертовом Ухл-Горте, когда за каждую лишнюю крупицу магического дара приходилось платить потом, кровью, жизнью и душой. Слиты. Слиты маленькой влюбленной соплячкой. И она ведь понимает — может, не все, все она просто не может знать. Но глаза она все-таки прятала. Кажется, до ее птичьего умишка доходило, что ничего хорошего её теперь не ожидает.

— Повернись, — яростно прорычал Вэлькор, обращаясь. Не телепатически. Вслух. Он видел, как вытягиваются лица некоторых гостей этого венчания. И это было даже в удовольствие, потому что сейчас вести себя хоть чуть-чуть сдержанней Вэлькор не хотел ни в коем случае. Плевать ему на вежливость, плевать ему на этикет, да и трепет перед будущей женой Вэль видел в самой темной заднице Ухл-Горта.

Повернулась. На Вэлькора Фэй глядела с вызовом. Стерва. Она еще и смела что-то из себя изображать. Ей бы сейчас на коленях стоять, с опущенными ресничками, может, и дрогнуло бы что. А нет. Характер показывает. Вэля качнуло вперед, на те два шага, что отделяли его от княжны. Пальцы сжались на её шее, приподнимая девчонку за горло над полом.

Он сказал Джалкину, что тот ничего не докажет. Не докажет, что Вэлькор тут из личной мести, а не из симпатии к невесте.

На самом деле, Вэлькору было плевать. Даже если бы и доказали. Условия драконьих ритуалов к подобным мелочам были равнодушны. Магии было плевать, насколько влюблен один претендент на дракониху и насколько влюблен второй. Имела значение лишь магическая сила, потому что чем сильнее был жених или муж в тандеме с женщиной-драконом, тем больше было шансов на рождение многочисленного потомства. В конце концов, драконы у простых людей рождались действительно редко. А Джанху драконы были очень нужны, без них Джанх не ждало бы ничего хорошего.

К тому же Вэлькору было действительно безразлично, что о нем могут подумать гости, пусть они все и были дворянами, князьями, лордами. Все знали внешнюю политику Дернхельма, которую диктовал Вэлькор. И спорить с ним, с его ценами на дерево, хлеб и ткани не осмеливался никто. Цена споров с Дернхельмом была проста: не согласен — проваливай. Голодные всегда найдутся, хлеб всегда продастся. И если невеста дернхельмского лорда его разозлила — о да, не повезло той невесте. Никто не поспешит выказать ей сочувствия, даже любимый отец, чье княжество плотно сидит на торговле с Дернхельмом.

— Милорд, — тихонько кашлянул над плечом верный Альд. Вэль, спохватившись, понял, что лицо Фэй уже багровое. Вовремя Альд вмешался. Еще чуть-чуть — и Вэлькор все-таки девчонку придушил бы, овдовев еще до конца венчального ритуала. Вряд ли это бы понравилось Совету Драконов. Сама Фэй безмолвно впивалась ногтями в его напряженное запястье, вот только Вэль не особо и заметил этого. Царапалась она как слабая кошка. Но пощады не просила, телепатически даже не пискнула. Вэль разжал пальцы, и девчонка осела на колени, хватаясь за горло и жадно дыша.

— Вот твое положение рядом со мной, Фэй Алуа Раэрдон, — холодно произнес Вэлькор, переходя на ментальный диалог. — И запомни его как можно лучше. Надеюсь, в твоей пустой голове оно хоть как-то отложится. Но, если понадобится, я тебе о нем напомню.

По-прежнему было жаль, что эмпатия на венчальной дорожке подавлялась. С каким удовольствием Вэлькор глотнул бы сейчас её чувства униженности. Оно его хоть как-то удовлетворило бы. Ну можно, конечно, помечтать, что девчонка поймет, что виновата и раскается, но такая вероятность была практически сказочной. Чтобы это понимать, нужно было хоть немного иметь мозги, а ими княжна Тэлонис прихвастнуть точно не могла.

— Я спасала своего друга, — это был не достойный ответ дочери князя и женщины-дракона, а полузадушенный мысленный писк трепещущей, загнанной в угол мыши. Нет, определенно какой-то эффект от действий Вэлькора наблюдался. Кажется, девчонку все-таки трясло от страха. И поделом.

Глава 5. Подчиненная

“Спокойно, Фэй, спокойно…”

Кхат всемогущий, как же меня трясло. Как же страшно мне хотелось сбежать. 

Куда бежать, куда? Куда мне бежать от законного, раздери его Кхат, ненормального муженька? К отцу? Да видел он это все… На церемонии было видно, как он пытается меня защитить. Точнее, не пытается вообще. Пока у меня нет ребенка-дракона — нет и отцовской поддержки. Можно даже не рассчитывать. Отец жаждет права на реинкарнацию. 

Сбежать к ссыльной матери? Нет, мать меня, конечно, примет, но как бы и ей от отца не прилетело за помощь опальной дочери, каковой я и стану в случае побега. 

Да и… Нет, я не верила, что Вэлькор просто даст мне сбежать. Я уже оказалась на пути его мести, ничего хорошего мне это не сулило. 

Он меня догонит. Найдет в самом темном углу мира. Снова швырнет на колени к своим ногами. Ублюдок. 

Нет, тщетно. Пока у меня нет ребенка — я не могу рассчитывать даже на защиту Совета Драконов. От положения моих дел хотелось только выть и ничего больше.

Ну почему я, почему я, почему?

Меня готовили к брачной ночи. И кажется, чем больше было тех приготовлений — тем меньше я была готова. Перед глазами так и плыло ледяное, сосредоточенное лицо Вэлькора Дернхельмского на церемонии. Он мог прожечь меня взглядом насквозь — и отнюдь не страстью. 

Служанки, расчесывавшие мне волосы, помогавшие мне в купальне, молчали. По одной лишь причине — я на них рявкнула, потому что они всерьез начали обсуждать, как хорош собой лорд Гастгрин. Некоторые даже всерьез считали его привлекательнее Эвора. А вот я чем дальше, тем больше тосковала по своей несбывшейся судьбе. Эвор был таким моим, таким спокойным, таким заманчивым вариантом — особенно рядом с Вэлькором-то Дернхельмским. Красив ли Вэлькор? Кхат всемогущий, а мне сейчас было дело до его смазливой физиономии? Я лихорадочно размышляла, как бы мне увернуться от консумации, но с какой стороны не смотрела — никаких вариантов не видела.
Была только одна надежда. Что Вэлькор не решится бросать вызов Совету Драконов и не убьет меня раньше, чем я забеременею. А там можно и развод потребовать. Долг перед Джанхом будет считаться выполненным, хоть Совет и хочет, чтобы в каждой семье рождалось хотя бы по паре дракончиков. Разводу отец, конечно, не обрадуется, но мертвой дочери, я надеюсь, обрадуется и того меньше. 

Мне предложили ужин, но я не смогла взять в рот ни крошки. Как вообще можно было есть после всего случившегося на церемонии? Какая жалость, что даже не удалось поговорить ни с кем из приглашенных подруг. Или с Лэрви. Или с матерью. Ей богу, мне сейчас ужасно не помешал бы хоть какой-то человек, в которого я могла бы вцепиться, рядом с котором могла бы позволить себе быть слабой. Рядом с которым можно было вытолкнуть из груди хоть сколько-нибудь того удушливого страха, что в ней поселился.

Платье для вечера было куда более легким и менее затейливым, нежели платье для церемонии. Даже не платье, практически ночная сорочка, потому что выйти в этом действительно можно было только к мужу и ни к кому другому. Летящий крой, два слоя тонкого шелка, потому что один совершенно невозможно просвечивал, кружева и тонкие бретели, которые только с плеч спусти — и платье окажется у ног. А под ним ничего, даже белья. Свадебные традиции, как я вас ненавидела в этот неурочный час, если б вы только знали. Я выглядела уязвимой, чувственной, невинной. И я не хотела быть такой для него. 

И я стояла у высокого зеркала, пока мне расчесывали волосы, смотрела на себя — босую, в одном только этом легком платьице, и в глазах кипели злые слезы. Почему? Почему этому мальчишке так хотелось испортить мою жизнь? Или ему попросту плевать на кого-то другого, кроме самого себя? Вот он хотел убить Эвора из своей идиотской нездоровой мстительности, но при этом хоть на секунду он подумал, каково будет мне? Захочу ли я его принимать, хоть на секундочку? Нет. Ему было плевать. В его пустой голове не вмещалось понимание, что я не хотела смерти Эвора. 

Что он там нес про ложь и про то, что ради дружбы так не подставляются? Интересно, а в его жизни был хоть один хороший друг, готовый ради него на все? Хотя сейчас я не исключала того, что моя привязанность к Эвору все-таки станет чем-то большим, чем дружба. Пара недель в компании Вэлькора Дернхельмского — и я буду сходить с ума, писать Эвору письма с признаниями в любви и мольбами выкрасть меня в его гарем. Я не из тех безмозглых дамочек, которые находят прелесть в самовлюбленных эгоистах типа Вэлькора. 

— Пошли вон, — раздался за моей спиной голос… моего мужа, да. И мое сердце испуганно подпрыгнуло, потому что он пришел слишком рано. Я обернулась, встречая прямой и холодный взгляд Вэлькора. Он мог выражением лица проморозить весь Джанх целиком. 

Он был без камзола, в одной лишь белой рубашке с расстегнутым воротом да коричневых брюках. Честно говоря, его ботинки и те мне сейчас показались гораздо привлекательней, чем он сам.

— Простите, милорд, — Сингрид была самой отважной из моих служанок. — Но вы слишком рано. Мы еще не заплели госпожу Фэй. 

— Сойдет и так, — Вэлькор скривил губы, и мне показалось, что он по мне не взглядом мазнул, а обшарил меня своими грубыми ручищами.

— Но господину Дэлрею нравилось, как мы плели косы госпоже Фэй…

Я успела метнуться наперерез Вэлькору, встав на его пути к Сингрид. Рука занесенная для пощечины служанке замерла в паре дюймов от моего лица. Да, отличный муженек, на одно лишь упоминание фамилии Эвора — и такая восхитительная реакция. С чужими слугами — как хочу, так и обращаюсь?

— Она не виновата, — произнесла ментально я. Так твердо, как могла. Получилось неважно, но быть смелой рядом с Вэлькором оказалось не только сложно, но и опасно.

Глава 6. Пустая

Вэлькор практически горел. Заживо.

Он безразлично относился к судьбе княжны Тэлонис весь тот год, когда разведывал информацию о невесте Дэлрея. Она была действительно лишь трофеем, который был ценен лишь тогда, пока о ней Вэлькор думал, как о невесте врага. Если думать о ней хоть как-то иначе — Вэлькор просто не видел в ней смысла. Жена, которую он выбрал не сам, которую взял из необходимости. Не самый полезный в хозяйстве предмет, с какой стороны не взгляни. Но сейчас…

Фэй была красивой, действительно красивой. Нежной, чувственной, невинной… Нельзя раздуть чувственность из ничего, и хорошо бы, если б с Фэй не получилось. Может, так не кружилась бы голова. Может, так не отравляло бы удовольствие, что взял Вэлькор Фэй исключительно против воли.

Иная сторона эмпатического подчинения была в том, что Вэлькор совершенно точно знал — ставить галочку в завоевании вот этой женщины ему нельзя. И если еще утром ему было плевать, он собирался взять невесту Дэлрея, просто потому, что знал — Эвора точно заденет, что кто-то успеет вперед него. Хотя Эвору предполагалось к этому чудному моменту сдохнуть, но все-таки. Желание взять именно женщину Дэлрея у Вэлькора не пропало даже вопреки всему оптимизму. А сейчас…

Сейчас он чувствовал себя насмерть проклятым.

Он был намерен поиметь Фэй без церемоний. Желательно так, чтобы девчонка потом с постели не сползла и вспоминала первую брачную ночь со священным ужасом, а после больше никогда не смела Вэлькору противоречить. Наброситься на неё лютым зверем, мять жестокими пальцами нежную кожу, максимум — заморозив ей язык, чтобы не орала. Таков был изначальный приговор, определенный Фэй еще на церемонии. А потом… Потом Вэлькор застукал себя с поличным — приникшим к мягким губам Фэй, и лихорадочно вытягивающим из души девушки одну нить желания за другой.

Нет, не смог со своей расправой, не смог в жесткость, и где бы это вообще записать?

Скажи сестрице, что у Вэлькора дрогнула рука и он изменил свои намерения — сестрица решит, что пора братца свергать, а то он совсем ополоумел.

И Вэль вправду ощущал себя то ли больным, то ли безумным, до того плохо получалось сейчас взять себя в руки. Ему хотелось взахлеб целовать эту нежную, фарфоровую кожу, просто языка бы не отрывал от неё, сладкой, душистой, кажется, насквозь пропахшей вишней. Почему вишней, а Фэй? Почему именно этот запах, откуда такие совпадения, а? Именно сейчас, когда в Дернхельме цвели именно они, когда казалось, что ничто иное не олицетворяет землю Вэлькора сильнее. И, кажется, что совсем из дома не уезжал. Что здесь — на своем месте, — как никогда и как нигде.

Вэль пытался смотреть на Фэй, на изящную красивую Фэй и думать о ней, как об обычной женщине. Ну сколько их было, какая, в общем-то, разница между этой и семью десятками до неё?

Нет.

Разница была. Разница была в первую очередь в том, что ни от одной мольбы у Вэлькора еще сердце не вздрогнуло.

Её “Отпусти…” — выдохнутое с захлебывающимся отчаяньем, — оказалось как удар хлыстом вдоль позвоночника.

Отпустить?

Сейчас? Затопить весь мир — свой и ее — тем ужасом, от которого он ее отрезал? Испортить еще сильнее все то, что и так паршиво?

Кхат всемогущий, Вэлькор себя сейчас почти ненавидел. Вот надо было так напугать девчонку, чтобы пришлось её подчинять. Идиот же, идиот. И дело было даже не только в этой странном, будто магическом, очаровании Фэй. Куда больше удовольствия Вэлькор сейчас бы получил от осознания того, что женщина, которую хотел Дэлрей, стонет под ним от удовольствия, только потому, что ей от этого действительно хорошо. Вот это была бы победа. А с подчинением… Практически позорный проигрыш.

Что это было? Наваждение? Почему ему так смертельно хотелось, чтобы Фэй, его Фэй, сейчас действительно его хотела? Чтобы сама, сама сейчас под ним извивалась, сама льнула к нему, чтобы всякий стон, сорвавшийся с её губ, был искренним...

Нет, так не годится. Она же женщина, всего лишь женщина. И не простая – виноватая. Разрушившая продуманный план, отбросившая Вэлькора назад от свершения его мести. И Вэль не собирался вот так проигрывать Фэй, не собирался уступать и поддаваться странному наваждению. Её место было неизменно.

Подчинение Вэль убрал осторожно, так, чтобы Фэй свыклась со своими эмоциями постепенно.

Впрочем, даже когда он разжал свою эмоциональную хватку окончательно, девушка не шелохнулась. И глядеть в её пустое лицо с разметавшимися вокруг головы волосами желания особого не было. Вэль прямо ощущал, как тревожно подрагивают в нем струны. В голове роились странные желания, вроде “поговорить” и “успокоить”, “пойти на второй заход”, но сейчас все это было преждевременно.

Нужно было дать подумать над произошедшим — и себе, и Фэй.

Можно было дождаться, пока Фэй уснет, но… Но что, он боялся чего? Оставлять её? Ну…Ну пусть попробует сбежать, ох-хо, Вэль страсть как обожал охотиться и выслеживать. Фэй Тэлонис теперь принадлежала ему. И никуда он ей сбежать не позволит.

Вэлькор встал, не торопясь оделся. Честно говоря, он понятия не имел, какие покои князь отвел для него. Они с Альдом прибыли прямо перед церемонией, возможно, князь предполагал, что лорд Гастгрин останется с женой до утра и что личные покои ему просто не понадобятся.

Можно было поискать князя, тем более что дворня во всю суетилась, потому что вообще-то часть приглашенных гостей была удостоена приглашения на пир в честь свершившегося брака новой леди-дракона. Во славу Джанха, это был повод гулять и до утра и три ночи кряду.

Великие духи, спасибо, что Вэлькору и Фэй дали время "побыть друг с другом". Окажись сейчас Вэлькор среди шумной толпы пьяненьких гостей хоть даже на пару лишних часов, наверное, мог сорваться на Фэй куда сильней. Хотя, может, глотни он сам вина — может, чуть и подотпустило бы, но не хотелось же. Вэлькор очень ценил силу, свежесть и незамутненность собственных эмоций. Собственно, если бы он позволял себе их притуплять, не смог бы вчера так легко размазать Дэлрея.

Глава 7. Несломленная

Она вернулась только через два часа. За это время Вэль успел обшарить весь замок эмпатическими Очами, заглянуть в каждый уголок, найти заваленный подземный ход, короче говоря, он мог составить подробную карту княжеского замка. И мог точно сказать — Фэй нигде не было.

С одной стороны, это было хорошо, она не бросилась к своему “другу”, стоило только отвернуться. С другой стороны, Вэль больше всего ненавидел терять из виду источники проблем, одной из которых и была Фэй. И в конце концов, где её может носить среди ночи? Все-таки решила сбежать?

Она явилась на рассвете. И Вэль сразу ощутил её появление поблизости, эмпатически, еще до того, как она вошла в спальню. Драконий разум ощущался иначе, чем человеческий, и его за границей было не спрятать. Только подойдя к окну Вэль заметил, что вообще-то за окнами Фэй — гладкая плоская широкая площадка. И он успел заметить золотистое гибкое гигантское тело и вытянутую изящную морду. Кхат всемогущий, как эти громадины держались в воздухе, кроме как за счет магии? У нее даже крыльев не было, но в воздухе она была так же подвижна, как рыба в воде. Вэлькор даже залюбовался тем, как плавно Фэй-дракониха рисует в воздухе восьмерки своим телом.

Что такое дракон? Человек, родившийся способным к великой магии обращения в дракона. Человек, в чьей крови спал огонь. В мире Кхата магом мог стать практически любой, достичь силы дракона удавалось действительно немногим, но стать драконом — было невозможно. Либо рожден таким, либо нет. Многие завидовали драконам. А кто не позавидует данному от рождения редкому магическому дару и уникальной возможности начинать жизнь с чистого листа? Драконы могли перерождаться. Самими собой — если выполнили долг, людьми — если не выполнили. И если одна жизнь не удалась, то никто не мешал начать новую.

В какой-то момент часть драконьего тела растворилась, а на краю площадки, ближней к ступенькам, появилась Фэй. Вот где в этом хрупком теле пряталось такое чудовище? Хотя ладно, дракониха Фэй была красивой, хоть и устрашающей.

Когда девушка вошла в спальню, она замерла, глядя на Вэлькора, который стоял у окна, скрестив руки на груди.

- Где ты была? - отстранение далось Вэлькору непросто, честно говоря, у него уже кончилось терпение, он был готов сорваться в небеса темной тучей ярости, чтобы обшарить Элвиан, но найти сбежавшую девчонку. Куда? К кому?

— Вы… меня потеряли? — спокойно произнесла Фэй. Вэль прищурившись, оглядел её.

Придраться к внешнему виду замужней женщины как будто было нельзя. Платье на Фэй было длинное зеленое, простое, по силуэту. С очень простым вырезом и бледной каймой вышивки по рукавам и подолу. Фэй выглядела сейчас ужасно привлекательно, хотя Вэль вообще сомневался, что существует предмет одежды, который может испортить княжну Тэлонис. Что же было не так? Что вызывало внутреннее желание к Фэй немедленно придраться? Досада от того, что Вэль сейчас действительно замер, любуясь девушкой. Что за идиотская слабость к женщине, которую Вэль и увидел-то вчера первый раз в жизни?

— Что с волосами?

— Придала огранку вашей мысли, — девушка вежливо улыбнулась. — Вам не нравится?

Вэлькору нравилось. Очень. Волосы Фэй теперь обрамляли её лицо, делая его более живым и слегка игривым. Теперь не было похоже что Фэй обкорнали волосы простым ножом. Будто кто-то здравый, понимающий в стрижке, поколдовал над головой Фэй, где-то выровнял, где-то сделал нарочито неровно. И чувственности прибавилось в несколько раз. Сложно было не любоваться этой красивой шеей и не хотеть припасть к ней губами.

Вэль смерил Фэй еще одним оценивающим взглядом. Она не была похожа на девушку, которую он оставлял одну на постели. Опустошенную, молчащую, раздавленную. Ту, на которую смотреть было почему-то неприятно, — ведь такой ее сделал Вэль. Нет, сейчас между ней и Вэлькором была дистанция, но все было как будто в порядке. Даже более того, Фэй будто бы была доброжелательна.

— Убери-ка границу, дорогая, — Вэль растянул губы в улыбке, как он надеялся, достаточно дружелюбной.

Девушка побледнела и отшатнулась, глядя на Вэлькора расширенными от ужаса зрачками.

— Не надо, — тихо выдохнула она, нервно сцепляя руки.

— Что мне надо сделать, чтоб ты поняла — я ненавижу, когда со мной спорят! — Вэль и так-то был не в духе, а Фэй всячески помогала ему познать новую стадию бешенства.

Фэй с минуту молчала, кажется, подбирая слова.

— Вам не нужно меня принуждать, — наконец произнесла она, глядя куда-то в сторону. — Все, что необходимо для следования долгу, я сделаю. Сама.

Вэлькор прикрыл глаза. Кхат всемогущий, все приходится объяснять.

— Граница — это твоя возможность лгать, — сквозь зубы процедил Вэлькор. — Я принципиально не хочу, чтобы мне кто-то лгал. Особенно — моя жена.

“Особенно — ты”. Уязвимая фраза. Ужасно уязвимая. 

— И вы … не будете... подчинять? — она говорила хоть и негромко, но твердо.

Вэль оценивающе глянул на неё. Да можно было бы, кто мешал. Но интересно ж было прощупать её на предмет сделанного заявления. Сама говоришь, сделаешь, да, Фэй?

— Пока нет, — хладнокровно пожал плечами. Никаких гарантий, что он не передумает, хоть даже через пару минут Вэлькор давать не собирался.

Фэй поморщилась, явно оценив уклончивость его ответа, но эмоциональную границу стерла, обволакивая Вэля облаком собственных чувств.

Напряжение. Тревога. Это понятно — но необъяснимо, почему это все настолько незначительное? Что такое случилось, что она вдруг так успокоилась? Неужели все-таки обучаема?

Фэй смотрела на Вэлькора, захваченного её эмоциями, с легкой иронией о взгляде.

Глава 8. Уступающая

"Я тебя хочу. Немедленно".

В мире Вэлькора Дернхельмского, кажется, существовали только его желания и больше ничьи. Что ему было нужно? Самоутверждение? Лишний раз хотел оприходовать выигранный трофей? В какой-то момент мне казалось, что с ним можно выстроить диалог, что он не такой неуправляемый, как я думала, но вот.

"Я тебя хочу".

Как так у мужчин получалось? Увидел — и хочет. Я вот не хотела совершенно. Было бы что хотеть.… После консумации и так трясло, я о ней упорно старалась не думать. Я надеялась, он даст мне передышку. Может, хоть день, два, но кажется, ему было вообще плевать на то, что я чувствую. Ну подумаешь — он же мне теперь муж, это же за изнасилование не считается, так?

Да, я знаю, могло быть хуже. Гораздо хуже. Но что-то мне от того осознания не очень-то полегчало. Ну да, мой муж не окончательный ублюдок, но вроде как недалеко ушел.  От того тоскливей было думать, что мне надо выдержать с ним какой-то срок. Мне нужно от него забеременеть. А там обратиться в Совет Драконов. Один дракон может и не справился с Вэлькором Дернхельмским, но против Совета он вряд ли осмелится пойти. Но... Но когда? Сколько времени уйдет на зачатие? Неделя? Месяц? Год?

В своем "кратком пересказе" ночной прогулки я Вэлькору показала не все. Когда я ночью встретилась с отцом — я стояла у статуи Кхата в алтарном дворе. Точнее нет — я перед ней валялась, на коленях и выла, выла от проклятой тоски. Здесь не могло быть слуг, это было личное святилище княжеской семьи, то есть для меня и отца, даже Лэрви ходила к другому алтарю. А с Кхатом я могла быть откровенна. Если не с ним — то с кем вообще? Кто вообще имел право знать, как отвратительно я себя чувствовала после консумации?

И только когда отец за спиной сдавленно кашлянул — тогда я вскочила на ноги, смахивая слезы и замолкая.

— Фэй... — глухой голос отца прозвучал надтреснуто. Столько времени он ждал этого дня — вряд ли для этого зрелища. И вряд ли я сейчас доставляла этим радость. И, разумеется, что-то отменить было невозможно. Что мои слезы — пустяки. Какая девчонка не хнычет после первой брачной ночи?

— Все в порядке, — сказала я тогда отцу. — Я буду следовать долгу.

Это было легко сказать. Но как же мучительно.

Особенно сейчас.

Платье у меня было на пуговичках, а пуговички спереди — от груди и до талии. Расстегни их, а дальше только пояс на талии распусти, и платье можно будет снять. Так вот у Вэлькора были достаточно ловкие пальцы, чтобы за два глубоких неторопливых поцелуя, расстегнуть мой корсаж и накрыть жадными пальцами мои груди. Не сказать, чтоб там было много чего накрывать, но было же…

Мне приходилось сосредотачиваться не на эмоциях, а на ощущениях. Но я хотя бы делала это сама.

У Вэлькора были теплые ладони. И целовался он… Властно, жадно, торопливо. Будто был смертельно голоден, а я была самым вожделенным лакомством. Нет, я была в курсе, что для мужчин это несколько иное. Просто потребность. Ну не думать же, что я своему мужу хоть мало-мальски нравлюсь… Ну, трофей, да. Красивая вещица, пригодная для удовлетворения похоти.

Если отстраниться от мыслей, от эмоций — мне нравилось целоваться. Нравился этот странный, приятный танец губ и языков. Не будь мой муж… Вэлькором — наверное, удовольствия я бы получила больше.

Ему не нужно было много времени, чтобы меня раздеть — потянул меня из кресла, заставил встать, развязал пояс, сбросил платье к моим ногам, оставляя меня в одних только трусах, прижал к себе, упираясь мне в бедро своим… членом, да. Очень хорошо ощутимым, даже притом, что Вэлькор все еще был одет.

Меня начало трясти, и совсем не от холода. Вот тогда-то он снова коснулся меня эмпатически, отстраняя меня от тревоги. Хотя я же просила, просила! Были ли у него хоть какие-то границы, неужели не понимал, до чего это противно, когда тебя лишают возможности минимального выбора?

— Не надо, — вскрикнула я, пока могла, отскакивая от Вэлькора. — Вы обещали меня не подчинять.

— Я не обещал именно этого, — произнес Вэлькор, и в его голосе можно было явственно услышать раскаты грома. — Я же чувствую, что ты не хочешь. Так быстрее и эффективнее.

Ему было плевать, что я там хотела и что мне было противно. Он хотел — и все тут.

— Пожалуйста, — в отчаяньи выдохнула я. — Что угодно — только не это.

— Что угодно? — губы моего мужа тронула недобрая усмешка. — Отвечаешь за слова?

Он был намерен дать мне шанс? Судя по его лицу — это точно не дастся мне просто так.

— Да, да, отвечу, — торопливо, чтобы он не успел передумать, выговорила своим заплетающимся языком, впиваясь пальцами в батист единственного своего предмета одежды.

Что он мог потребовать.… Да если бы я могла знать, у меня и представления не было. Даже про первую брачную ночь мне рассказывала мать, и то в общих чертах. Да вот, значится, мужчина, вот женщина, остаются после свадьбы наедине, раздеваются и чем-то занимаются. Чем? Муж все покажет.

— На колени, Фэй, — насмешливо произнес мой муж. Будто предвкушал что-то.

На какую-то секунду я замерла.… Как-то это было… Слишком легко. И это был детский сад на самом деле — но раз у него такая слабость, можно будет ею воспользоваться.

На колени я встала.

Прямо перед ним. Умоляюще подняв на него глаза. Ну что, так годится?

Вэлькор улыбнулся, будто одобряя, коснулся моей щеки ладонью, проводя пальцем по губам.

— Хорошо. А теперь продолжи так.

И телепатически передал мне — как именно я должна продолжить. Мои щеки тут же вспыхнули, а в горле будто застрял комок из ледяных живых червей.

Глава 9. Покоряющая

И все было бы неплохо, если бы не было так... Никак.

И от этого становилось еще паршивее. Вэлю бы думать, как добраться до Дэлрея, а его занимала только равнодушная, бесстрастная новоиспеченная жена. 

В некоторые мгновения Вэлькор жалел, что его план был таким идиотским. Если бы Джалкин выводил дочь в свет — может, Вэль постарался бы очаровать ее там, но такой возможности у него не было. Он-то уже свыкся с мыслью, что женится таким идиотским манером, заберет себе невесту Эвора, убьет его самого — и Вэля это устраивало. После Алианы никаких браков по любви в планах Вэлькора и не имелось. Только политика, и в этом плане Элвианская княжна была отличным вариантом. 

Но Фэй... 

Вэль чувствовал ее боль. Затаенную, спрятанную глубоко. Фэй себя ненавидела. За то, что уступала. Женщины драконов знали, что такое долг. И для них замужество всегда было навсегда. У Фэй был долг. Ей нужен был ребенок, ей нужен был муж. Ее с детства готовили к этому. И сейчас она отступала, пряталась, сдавалась. Выполняла долг. Но Вэлькора она ненавидела. И это не радовало — раздражало все сильнее.

Вэль сам не знал, чего он хотел. Сломать её? 

Ну пробовал. И... И впервые в жизни находил эти игры не приносящими удовольствия. 

Насколько лучше было бы, если бы Фэй ласкала его сама, без шантажа и принуждения... Нет, ее губы, ее язык... Разумеется, они доставили Вэлькору не одно приятное мгновение. Но почему-то самому себе за свои выкрутасы неожиданно хотелось дать по морде. 

— Отлично выглядите, милорд, — подхалим Альд выглядел чутка потрепанным. Кажется, эту свою горничную он все-таки догнал и все-таки оприходовал, ну или может не ту, а какую другую, но когда слуги получают удовольствия от жизни больше чем их господа, это начинает попахивать несправедливостью. 

Вэлькор глянул на себя в зеркало и в раздражении скривился. И камзол, и рубашка, и брюки сегодня были черными — в цвет настроения Вэля, в траур по несвершившейся мести. Один черный штрих на цветном жизненном полотне.

Как там выглядел  Вэлькор было неважно. Для Фэй — так точно. Поэтому и Хоор бы с ним — как он выглядел, — лишь бы не чучелом. Элвиан много уделял внимания свадебным церемониям: например, первый завтрак после брачной ночи, предполагалось, что молодожены проведут в компании семьи невесты. То есть князя и сестры Фэй. Кажется, мать Фэй была куда-то выслана.

Сейчас, после утренних омовений, кожу Вэля натерли какой-то пахучей дрянью, будто окутавший бодрящим запахом свежести. Ладно, на самом деле, запах был ничего — просто Вэлькора ужасно раздражали суетящиеся вокруг него служки и такая возня. Одеться он мог и сам, но “традиции же”. Еще было бы ради чего. Фэй же в любом случае не обратит на это внимания. 

Все-таки Вэль шуганул от себя прислугу, когда они полезли к его волосам. Торопливо расчесался сам, убрал волосы в хвост, затянул шнурком узел потуже. И хватит. Нет, в Дернхельме у него был свой человек для подобных действий, но чужие слуги действительно раздражали.

Когда Фэй вышла к Вэлькору и остановилась у дверей своих покоев, Вэль и сам замер разглядывая свою жену. Он думал, Фэй останется в том своем зеленом платье, но к завтраку она вышла в голубом с шнуровкой на груди, и пальцы так и тянулись к этим шнуркам, норовя их распустить. 

Раздери ее Кхат. Фэй будто издевалась. Нет, это не был дернхельмский синий, это был цвет мягкой лазури, такой нежный, что Фэй казалась каким-то изящным цветком. Красивым, удивительным цветком.

Шею Фэй закрывало изящной полосой белого кружева расшитое жемчугом колье. Воздушное, легкое — и отлично справилось с задачей спрятать синяки на красивой шее Фэй.

Вэлькору хотелось дать себе оплеуху. Он совершенно не мог сосредоточиться на важном, он слишком откровенно пялился на княжну Тэлонис. Хотя нет, сейчас уже — леди Тэлонис Дернхельмскую. Хотя княжеский титул у Фэй оставался, все равно основным был тот титул, который Фэй достался от мужа.

Фэй молчала, глядя на Вэля своими серьезными хрустальными глазами. На её сосредоточенном личике Вэлькору ужасно не хватало улыбки. 

С Эвором Фэй была иной. Живой и довольной своей судьбой. Вэлькор чудом не задохнулся от яростного приступа ревности, когда  вспомнил такую живую Фэй, какой она была на церемонии, улыбающуюся, явно телепатически кокетничающую с Дэлреем — довольным, уверенным, что все желаемое в этом мире принадлежит ему по умолчанию. Вэль же видел от неё только бунт, безразличие — и больше ничего. Спасибо, хоть все-таки завелась сегодня утром, а то самолюбие уже возмущенно выло, что Вэль без принуждения женщине удовольствие в постели приносить разучился.

И все-таки  Фэй — женщина Эвора Дэлрея. Такая чужая, что её хотелось придушить. Она могла встать на колени. Ублажить Вэлькора любым способом, который он мог от нее потребовать. Но все это — во имя её чертова магического долга. А на Вэлькора она и не смотрела вовсе. Лишь сквозь. И... Как же это раздражало, аж в горле першило. 

Вэль шагнул вперед, зажимая Фэй между дверью и собственным телом, жадно впиваясь поцелуем в губы жены. Если б мог — овладел бы так, языком через рот. Заставил бы хныкать и скулить от удовольствия, чтобы у Фэй все сводило от желания...

Великий Кхат, какой же сладкий рот. Пробовал бы и пробовал, прикусывая эти нежные губки, пробуя на вкус  летящие из-за эмоциональной границы искры ярости. 

Фэй была бессильна против этого. Она не имела права отказывать в этом. Да ей никто бы не дал. Вэлькор впивался пальцами в ее волосы, давил на затылок, не давая отстраниться.

Наверное, он заигрался. Не было необходимости устраивать все это. Можно было уже решить вопрос с местью Дэлрею, уничтожить его, а потом освободить Фэй от этого брака. Но отказывать себе сейчас в этих губах и в этой женщине Вэлькор не желал.

Глава 10. Значимая

Вэль уставился на Джалкина с недоверием. Вот теперь настала его очередь буравить собеседника пристальным взглядом. Да нет, не может быть, чтобы князь это предлагал всерьез. Наверняка это какая-то подстава, чтобы избавиться от Вэлькора. Хотя… Ведь Фэй не может выйти замуж ни за кого еще. Она не сможет участвовать в Плясках в таком случае.

— Я не думаю, что понял вас, Джалкин, — медленно произнес Вэлькор, откидываясь на мягкую спинку стула и скрещивая руки на груди.

— Что тут понимать? — раздраженно поинтересовался князь, отодвигаясь от стола. — Я знаю, как организовать мотив, который вы сможете использовать для вашей мести. Такой, что Совет Драконов ничего вам не скажет. Но я не буду помогать вам, пока вы не поклянетесь, что после смерти Эвора Фэй будет свободна.

— Что вы вкладываете в понятие “свободна”? — Вэль нахмурился. Он был бы не прочь узнать метод расправы над Эвором без всяких условий. Особенно без вот  этого конкретного.

— Фэй останется в Элвиане, — скупо отрезал князь Тэлонис. — А вы проваливайте в Дернхельм.

В ушах аж зазвенело. В общем-то, Джалкин будто нарочно не церемонился, чтобы сильнее вывести Вэлькора из себя. Будто подчеркивал, что сейчас именно Вэлькор зависит от князя Тэлониса. И… Да, так оно и было. И если Вэль что-то в своей жизни ненавидел больше Эвора Дэлрея — так это факт собственной зависимости от кого-либо.

— А как же ее долг? — Вэль поднял брови. — Она же должна понести в течение года. Иначе плакала ваша реинкарнация, пресветлый князь.

— Значит поплачет, — Джалкин презрительно скривил губы. — Впрочем, этот вопрос имеет два метода решения. В жизни женщин бывают дни, наиболее удачные для зачатия. Вы будете навещать нас на несколько дней в месяц. А как станет известно, что Фэй все-таки беременна, — и в этих свиданиях необходимость отпадет. Но этот вариант возможен только в одном случае — если согласится Фэй. Если нет… Я готов пожертвовать правом на перерождение. Большинство людей живет одну жизнь, и мне моей хватит.

Джалкин говорил твердо и убедительно. Вэль невольно даже восхитился этим тоном князя. Он был совершенно точно готов ради дочери на подобную жертву. Это было неожиданно.

— Почему вы вообще это предлагаете? — хмуро поинтересовался Вэлькор. Он вообще предполагал, что Джалкину практически безразлична судьба дочери, а вот надо же. Неужели нет?

— А я должен вам объяснять? — высокомерно уточнил князь.

— Нет. Не должны. Но пока еще не убедили в том, что ваше предложение — не изощренный способ обмана, — Вэлькор пожал плечами. — Вы знаете лазейку, которую не знаю я. Возможно, вы знаете лазейку, согласно которой Фэй сможет выйти замуж за другого после того, как меня уничтожит Совет Драконов.

— Увы, — с откровенным сожалением в голосе ответил Джалкин. — Если бы я знал.... Можете не сомневаться, я бы воспользовался.

Судя по тону, Джалкин с удовольствием бы поговорил с Вэлькором на другую тему, и можно с пересчитыванием ребер, но князь явно понимал — в этом случае ему вряд ли светит выигрыш.

— Вот мне и интересно, что такое случилось, что человек, продавший свою дочь еще до её рождения, вдруг так внезапно переменился, — Вэль улыбался хладнокровно. Что ни говори, а не князю ставить себя выше.

— Вы, наверное, предполагаете, что много понимаете в отцовских чувствах? — небрежно усмехнулся Джалкин. — Просватать дочь за сына соседа, заручиться поддержкой — было верным решением. Точно так же, как поддерживать отношения между дочерью и её женихом. Но вы…

— А что я? — уточнил  Вэлькор. — Это Фэй прервала поединок. Её никто не просил. Мне нечего было бы ей предъявить, если бы она не вмешивалась туда, куда вмешиваться не стоит.

— Моя дочь не должна быть наказана за то, что выросла с верным сердцем, — кажется, Джалкин никогда не смотрел на Вэля с большим отвращением,чем сейчас. — Вы не можете ее оценить. Вы не можете воздать ей должное. Вы, как капризный мальчишка, получили в руки красивую игрушку и всеми возможными способами испытываете её на прочность. Фэй — сильная. Но я не хочу, чтобы вы все-таки смогли её сломать.

— Вы ничего не знаете, — тихо произнес Вэль, чувствуя, как что-то в душе мертвеет. Слова Джалкина попадали в цель. Вот просто в самую точку.

— Разумеется — не знаю, — отец Фэй скрипнул зубами. — Увы, я воспитал свою дочь слишком твердой, чтобы она делилась со мной своей болью. Но я видел ее утром, в святилище Кхата. И такой я ее не видел ни разу в жизни. И не хочу видеть больше никогда.

— А как же ваша дружба с Эвором? — Вэль прищурился, пытаясь оценить искренность собеседника.

— Дочь мне важнее любого лучшего друга, — безразлично откликнулся Джалкин, хотя Вэль ясно видел, что это как раз почти напускная эмоция. — Тем более легко дружить, когда есть брачный мирный контракт. А когда его нет… Я знаю Эвора. Ничего хорошего со стороны Аллора после срыва свадьбы я ждать не могу.

Ну… Вот это уже было здраво и честно. В Дэлрее могла ошибаться разве что Фэй. Она его и знала только с одной стороны. А Джалкин не мог не знать внешнюю политику несостоявшегося зятя. И кажется, князь Тэлонис прекрасно понимал, что раздосадованный Эвор Дэлрей, живой Эвор Дэлрей, вполне может начать полномасштабную войну с Элвианом. Дайте ему только время.

Вэль молчал пару минут, потом  протянул Джалкину правую раскрытую ладонь. Над ней пылал черный огонек магической энергии, который должен был подтвердить клятву.

Джалкин кивнул и сжал пальцы Вэлькора. Небрежно, слабо, будто боялся испачкаться.

Глава 11. Дипломатичная

Моя подготовка к отъезду протекала по плану. В конце концов, покинуть Элвиан я должна была в любом случае, хоть до внезапного появления Вэлькора моим домом должно было стать княжество Эвора. И в своих покоях, наблюдая, как служанки укладывают последние сундуки, которые потом придворные маги отправят в Дернхельм, я ощущала себя еще более оглушенной, чем раньше.

Нет, если вдуматься, разницы между Аллором и Дернхельмом не было, хотя Дернхельм и не был соседом Элвиана. Земли Вэлькора граничили с отцовскими на небольшом отрезке границы, и я почти ничего не знала о Дернхельме, кроме того, что его земли довольно плодородны, и в Элвиан с дернхельмских земель привозят немало ягодных вин и тканей.

И что меня там ждет? Чего мне ждать от Вэлькора? Эмоции он держал под плотным барьером, не прорывалось ничего, я даже восхищалась тем, как он это делал. Серьезно. Высшее мастерство действительно умелого эмпата. Но тем неожиданнее всегда были его эмоциональные реакции. Тем сложнее было его понять. 

Кхат, но до чего же просто было с улыбчивым, мягким Эвором. Который про эмоциональную границу вообще вспоминал удивительно редко. Который — да, имел не одну наложницу, но при этом даже за руку меня не брал — потому что неприлично. Ему и в голову бы не пришло зажимать меня посреди коридора, на виду у слуг, будто я была той же наложницей, простой постельной девкой, о репутации которой не стоило беспокоиться.

Ох, Лэрви… 

В голове у сестрицы была по-прежнему каша из фейской пыльцы и розовых лепестков, она была свято уверена, что Вэлькор пылает ко мне бурной страстью и “Фэй, он на тебя та-а-а-ак смотрит…”

Я не рискнула ей рассказывать о мотивах Вэлькора, из-за которых он вызвался в качестве жениха. Язык не повернулся так надругаться над наивным волшебным миром своей сестрицы, в котором и единороги, наверное, были вовсе не кровожадными тварями, преследующими девствениц.

И все-то сестре было интересно: и как прошла первая брачная ночь, был ли Вэлькор безудержно страстен и обходителен, и что у меня с волосами случилось… Она умудрялась болтать не только языком, но и телепатически атаковать мириадой неудобных вопросов, на которые я не знала, как ответить честно. Нет, Лэрви, мою брачную ночь я буду вспоминать еще очень долго и обязательно буду передергиваться при всяком воспоминании.  Так что ли? Как бы не раздавить в стеклянную пыль хрупкие сестрицы представления о жизни.

Но вот так… При Вэлькоре… Упомянуть, что Эвор не прочь со мной повидаться…

А в моих ушах так и звучит яростный рык Вэлькора…

“Моя жена не будет думать об Эворе Дэлрее…”

Нет, даже не заикнешься о возможном визите. Просто — страшно подумать, как мой муж может на это отреагировать. 

А тайком сбегать… Конечно, можно, и ужасно хотелось увидеться с Эвором хоть чтобы попрощаться, но… Вэлькор мне был мужем. И я надеялась найти к нему подход, при котором я выживу в течение года. А поступки такого рода были, с какой стороны не глянь, — ужасно опрометчивыми. 

Мне было тоскливо. Жизнь менялась, да, — прямо как я и хотела, — но отнюдь не в лучшую сторону. Что будет в Дернхельме? Не будут ли отношения с новоиспеченным мужем ухудшаться все сильнее? В конце концов, я помешала его мести. И вряд ли мне это так легко забудется. Он был непредсказуем, импульсивен, безжалостен. И как с этим справляться мне? 

Появление Вэлькора сложно было не заметить. Стоило ему появиться, как возбужденно щебечущие служанки примолкли, да и начали огибать моего мужа, чтобы не дай Кхат, его не разгневать. Этакая темная тень на светлом солнечном сегодняшнем дне. Хотя черный Вэлькору шел, сложно было не отметить. Делал его слегка аристократичнее. 

Вэлькор, к моей неожиданности, не выглядел разгневанным. Либо упоминание Эвора его не так уж и задело, либо мысли его сейчас занимали совершенно иные думы. 

Он с пару секунд любовался на суетящихся в комнате служанок, затем глянул на меня и качнул головой в сторону входа в спальню. 

— Пойдем, поговорим, Фэй, — телепатический тон Вэлькора был удивительно спокоен. И зачем выходить в спальню? Если… Если Вэлькор опять потащит меня в постель, что мне делать? Отбиваться? Имеет ли смысл, если проще перетерпеть в расчете что все это — работа на выполнение долга? Да и имелся бы у меня хоть какой мотив бы для того сопротивления. Муж. Он мне — муж. Мужчина, который должен стать отцом моего ребенка. Как бы мне не было страшно думать о всякой близости с ним, нет у меня причин ему отказывать. Пока нет.

— Сядь, — негромко велел Вэлькор, после того как выйдя за ним в спальню, я с минуту стояла перед ним, вытянувшись в струнку. Если я что-то и успела понять, так это то, что лорд Дернхельма терпеть не может неподчинения. Нет, в принципиальных вопросах, я бы не стала ему уступать, но не стоило превращать эти отношения в войну. Возможно, в перспективе это могло дать плоды. Подмахнуть его самолюбию сейчас, с заделом на будущее. Нет, я не буду дурой и не буду устраивать истерик. И так слишком часто прорывались эмоции — как за завтраком, после его заявления о том, что якобы он жаждет увидеть на моем лице улыбку. Лэрви восторженно телепатически запищала, а вот меня прорвало на возмущенное замечание. 

Глава 12. Непонимающая

— Сколько тебе, говоришь, было, когда выслали твою мать?

— Четырнадцать.

Вэлькор смотрел на меня с любопытством. Он задавал слишком много вопросов. Честное слово, не ожидала такого любопытства к моей персоне. Но он не отставал.

— Наверное, было грустно?

— Ну… — я не удержалась от легкой улыбки. — Грустно, конечно. Но мне — час полета.

— И часто ты к ней летаешь?

— Не летала каждый день только потому, что отец не любил, если я куда-то летала в одиночку.

— А в одиночку ты летала только к матери?

Я пожала плечами, отправляя в рот кусочек перепелиного яйца.

— Да нет, не только. Я в принципе неплохо знаю Элвиан, если глядеть с высоты птичьего полета. Приземляться мне было запрещено.

— И ты, разумеется, слушалась? — Вэлькор не верит. Я не знаю, почему он не верит, почему смотрит на меня насмешливыми глазами, будто все обо мне знает.

— Я похожа на человека, который будет назло идти против запретов отца?

— С учетом того, как охотно ты идешь наперекор мне, — похожа, — Вэлькор ехидно улыбнулся.

— Отец для меня много сделал, — Нет, ну хватало же у него наглости сравнивать себя и моего отца. Моего отца, который после моего рождения лишился возможности на зачатие наследника его княжеского престола. Престол должна была наследовать я, а это вообще-то было против династической традиции. Впрочем, отец с этой мыслью примирился. Тем более, что он на полном серьезе брал в расчет слияния Аллора и Элвиана. Вряд ли Эвор бы отказался от этой перспективы. Интересно, что будет теперь? Ну пока жив отец, разумеется, все будет как есть, а после?

Дернхельм не был соседом Элвиана. Хотя, может, это и к лучшему. Отдавать Вэлькору свой Элвиан я категорически не хотела.

Вэлькор глянул на меня насмешливо. Так, будто сомневался в ценности того, что делал для меня мой отец. Но спорить, слава Кхату, не стал — а то еще один скандал был не за горами. Мою семью я не дала бы в обиду, даже Вэлькору, которого я сейчас всерьез побаивалась. Он был сильный, может, даже слишком сильный чародей, но… Но не во всем я была готова ему уступать.

— Так ты не ответила. Ты всегда следовала приказам отца? Только летала?

— Ну, может быть, не всегда, — я пожала плечами. — Иногда гуляла по Элвиану пешком. Наблюдала за людьми. Но я ни с кем даже не заговаривала, этому запрету я следовала без отступлений.

— И не хотелось?

— Хотелось, — это было скрывать бессмысленно. — Но на мне было столько следящих чар, что заговори я хоть с кем-то, кроме матери, — и о полетах пришлось бы забыть навсегда.

— Не боишься мне об этом говорить? — с усмешкой поинтересовался Вэлькор, разглядывая меня. — Ну как и я решу тебя запереть?

Серьезная угроза, конечно...

Больше всего в моей жизни меня раздражала ограниченность моего круга. И мне было даже не страшно озвучивать это Вэлькору. Да, он формально мог сделать то же самое, мог так же меня ограничить и… и плевать. Год. Год я выдержу. Двадцать лет же выдерживала. А потом добьюсь развода с помощью Совета Драконов, и никто меня уже не удержит.

— А вы решите? — я не удержалась от легкой шпильки. — Сделаете так же, как сделал Эвор?

Лицо Вэлькора словно окаменело. О! Все-таки я угадала. Если была возможность проковырять броню самовлюбленности Вэлькора Гастгрина Дернхельмского, то сравнение его с Эвором сработало прекрасно.

— Если бы я не обещал, что разрешу тебе его навестить…— Вэлькор скрипнул зубами. — Не зарывайся, Фэй. Я не нарушаю своих обещаний, но неужели ты думаешь, что я ничем не смогу тебя наказать, кроме подчинения?

— Простите, милорд, — я улыбнулась, изображая на лице виноватость.

— Я просил не врать, — прохладно заметил Вэлькор. — Фальши мне не надо. Я дал тебе привилегию скрывать эмоции, но я ж могу ее тебя и лишить.

Я промолчала, опуская взгляд. Капризный мальчишка. Не нарушает он обещаний, ага.

— Пей чай, Фэй, — и все-таки это был приказ. Я в себя и так еле еду затолкала. Пить тоже не хотелось. Но поспорь с раздраженным Вэлькором — и он передумает насчет моей встречи с Эвором. Пришлось уткнуться в чашку. То ли чай слегка горчил, то ли это мое настроение так на вкус влияло.

А ведь поначалу это даже напоминало человеческий завтрак. Наверное, так и могли себя вести молодожены, если до свадьбы друг друга и в глаза не видели. Бывают же такие договорные браки. И все равно, мне было ужасно сложно поверить, что Вэлькору всерьез интересна я и какие-то подробности из моей жизни. Нет. Я видела темные внимательные глаза, я видела, как придирчиво он меня разглядывал, будто оценивая, насколько он прогадал, “взяв” трофей такого рода.

Вэлькор взял себе за цель втереться ко мне в доверие, сблизиться со мой, занять место Эвора? Ему придется обмануться в этих своих надеждах. Может, эта его Али и смогла бы, хотя даже она предпочла в итоге Эвора. Видимо, просто поняла, что за сокровище досталось ей в женихи. И лучше быть у дракона в наложницах, чем в женах Вэлькора Дернхельмского. Счастливая девочка. У меня-то такого выбора не было. Мне вот с этим счастьем предстояло не только выдержать некоторое время, но и родить от него ребенка. Самое обидное, что нельзя было даже предсказать длительность моего “наказания” в лице Вэлькора. Да, сильный маг. Но все равно союзы типа “дракон и дракон” были куда эффективнее в плане деторождения, чем союзы “человек и дракон”. С Эвором-то не исключено, что и пары ночей хватило бы...

— Ну а вы, Вэлькор? — уточнила, чтобы не затягивать неловкой паузы. — Что о вашей семье можно узнать?

Глава 13. Проигрывающая

Эвор стоял у окна. Над его ладонью парил мираж — иллюзорное лицо одной из его наложниц. Я даже знала эту девушку. Временами она с ним связывалась. Дайна, кажется… Девушка не шевелила губами, но было ясно — Эвор переговаривается с ней телепатически. Дальняя связь была делом проблематичным, но не невозможным.

Эвор обернулся на шаги и, увидев на пороге своей гостевой спальни меня, замер. Рыжий, яркий, спокойный. Кхат свидетель, я чуть не задохнулась от беззвучной тоски, сжавшей сердце, при первом только столкновении взглядов с бывшим женихом. Как же я хотела, чтобы весь вчерашний день оказался проклятым сном, наваждением, но…

Эвор опустил ладонь, рассеивая мираж и во все глаза глядя на меня. И все-таки приятно знать, что сейчас он предпочел меня наложнице. Раньше — оно понятно. Невеста важней любой наложницы. А сейчас я ему не невеста, я ему — чужая жена. Но нет. Все равно он выбирает меня.

— Сбежала? — тихо спросил Эвор.

Я бы… Наверное, все-таки да. Если бы Вэлькор не явился со своей милостью, то наверное, к вечеру мое здравомыслие бы отказало и я все-таки выкрала бы у “драгоценного супруга” минуточку и сбегала бы к Эвору. Но…

— Он разрешил, — тихо пояснила я. — Хочет тебя лишний раз задеть тем, что теперь я принадлежу ему, насколько я могла понять его мотивацию.

— У него прекрасно получается, — с болью заметил Эвор. Да. Если я его любила с оговоркой “почти” — он-то меня действительно обожал. Ревновал, бесился от одной мысли, что я могу проводить время в компании других мужчин и любил, да. Без оговорок.

— Мне уйти? — тихо спросила я. Не хотелось травить ему душу.

— Нет, — Эвор торопливо  качнул головой. — Нет, ни в коем случае.

— Ты завтракал? — взгляд зацепился за накрытый столик у постели. Впрочем, еда была не тронута, так что…

— Не хочу, — вот и мне с утра кусок в горло не лез. — Как вообще можно есть после того, что вчера было?

И вот тут на меня навалилось. Все то, от чего я так старательно отстранялась этим утром и этой ночью. Я всхлипнула, и слезы хлынули из глаз водопадом.

Нас разделяло шагов восемь, и встретились мы где-то на середине. Я просто врезалась в Эвора и продолжила реветь, как распоследняя сопливая девчонка, потому что терпеть уже сил не было.

И я рыдала, отчаянно цепляясь пальцами в пуговицы на его камзоле. Мой Эвор, мой — и теперь уже навсегда чужой.

— Тише, милая, тише, — шептал мой друг, поглаживая меня по спине. Кхат, ну вот какого темного духа ты обрек меня на растерзание Вэлькору? Ну зачем? Ну за что? Зачем лишил меня нормальной жизни? Я что, в прошлой жизни была культистом и приносила в жертвы дракониц-девственниц?

Так, вдох-выдох, Фэй, бери себя в руки и отползай в сторонку, на два шага вправо, а то что-то как-то странно на тебя обдало каким-то странным теплом. Никогда такого не было, но мне вдруг стало невыносимо жарко.

Отодвинулась. Стало вроде легче.

Эвор терпеливо дождался, пока я сотру с лица остатки слез, потом махнул в сторону кровати, приглашая сесть. Честное слово, я бы предпочла сесть куда-нибудь в кресло, но… кровать так кровать. И на ней сидеть можно.

Я-то села на кровать, а Эвор аж на колени передо мной встал, заглядывая мне в лицо.

— Ты спятил?

— Ты мне жизнь спасла, Фи, — негромко заметил он. — Ты встала на пути у чокнутого мстительного идиота и спасла мою жизнь. Я не могу это не оценить, милая.

Пришлось запрокинуть голову, смаргивая слезы. Больно. Было очень больно. Наверное, стоило сдержаться и отказаться от этой встречи, но… Но уже через два дня я уеду в Дернхельм, а Эвор отправится в Аллор сегодня же. И больше… Нет, не увидимся, наверное. Разве что на каких-то приемах, но вряд ли Вэлькор допустит приглашение Эвора. Ну может, не навсегда — но в ближайший год вряд ли.

— Эв, пожалуйста встань, — взмолилась я, потому что глядеть на него сверху вниз категорически не могла.

— Как скажешь, Фи, — Эвор вздохнул, поднялся с колен и сел рядом со мной, приобнимая меня за плечи. Кхат, ну почему же так жарко, а?

— Выглядишь вымотанной, Фи, — тихо шепнул Эвор, невесомо касаясь моих сложенных на коленях ладоней теплыми пальцами.

— Это была не самая счастливая ночь моей жизни, — устало откликнулась я. Не было сил на особые откровения.

— Гастгрин был …. груб с тобой? — Эвор яростно сощурился. Будто уже сейчас хотел пойти и разорвать моего мужа на тысячу маленьких Вэлькоров. Не сказать, что я была против этого. Хотя все-таки нужно было дать ему возможность зачать мне ребенка. Проклятая магия не дала бы мне забеременеть ни от кого, кроме мужа. Вот человеческие девки могли от драконов беременеть даже наложницами, без магической помолвки. Драконицам же приходилось гораздо хуже.

— Я пережила, — передернула плечами, пытаясь выбросить из головы так некстати выплывшие воспоминания. О самой себе, льнущей к Вэлькору. О себе — с его членом в губах... И как после этого чувствовать себя не предательницей? Да, меня заставили, кто спорит. Но все-таки этой ночью у меня были и приятные секунды и дарил мне их… Вэлькор, да. И как же я его за это ненавидела. И себя ненавидела за то, что еще десять минут назад захлебывалась от его поцелуев, хотела, чтобы он не отрывался от моих губ.

— А что с волосами? — мягко поинтересовался Эвор, касаясь моей скулы. Наверное, сейчас я ему казалась жутко неженственной.

— Одна из моих девочек сказала моему мужу, что тебе нравились мои косы, ну и ….

— Ох, идиот… — Эвор хмыкнул, закатывая глаза. — Ну сам же мог глаза открыть и увидеть, что дело совсем не в косах. Что ты и без них безумно хороша.

Глава 14. Невозможная

Ревность была настолько яростной, что прожаривала до костей.

Вот что такого сделала Фэй, чтобы Вэль в неё так глубоко и безнадежно влип?

Ничего. Ничего, раздери её Кхат, не сделала. Из всех достоинств — смазливая мордашка, но во всем остальном она же была абсолютно не в его вкусе. Никакого сходства с Алианой, милой, нежной, чуткой Алианой. Нет. У Фэй был ершистый характер, привычка чуть что язвить, фальшивить и скрывать собственные чувства.

Но Вэль все-таки влип, неведомо от чего, неведомо за какие заслуги. Как мальчишка, тянулся к ней, замирал при одном только взгляде на неё, а как мужчина — отчаянно хотел. Так, что в глазах темнело.

Есть ли что-то ненормальное в том, чтобы хотеть свою жену? Ну если так ставить вопрос, разумеется, нет.

А есть ли что-то ненормальное в том, чтобы хотеть Фэй Тэлонис, чужую невесту, чужую женщину, женщину, которая Вэлькора ненавидит и имеет на это полное право…

Ох, как неприятно Вэлькору любоваться на ответ к этому вопросу.

Но нет, это не помогает. Вэль по-прежнему изнемогает без неё, и чем дальше — тем ему хуже. Будто Кхат его проклял за то, что Вэль взял Фэй силой. Проклял этой безумной страстью, прожаривающей изнутри. Кажется, безнадежно безответной страстью…

Нет, шевельнулось в ней что-то, глубоко внутри, пока он целовал её в последний раз, вот только Вэль-то знал, чем это все закончится. И чего стоила это эмоциональная крупинка? Может, стоило тогда остановиться, отказаться от этого плана, может, удалось бы вытащить это из неё снова, распалить, раздуть, вырастить во что-то сильное, ну или хотя бы попытаться — Вэль расшибиться мог в лепешку ради взаимности Фэй, но… Но нет. Не отказался от плана. Вовремя переключился на нужную передачу. А было ли это действительно вовремя? Но Дэлрей должен был умереть.

И вот на тебе — Фэй смотрит на Дэлрея, и все поле её эмоций полыхает радостным разноцветьем. Нет, не страсть, не любовь, но что-то безумно близкое. И Вэль еще сильнее ненавидит Дэлрея, просто потому что… Нет, это не жароцвет. Ему еще попросту рано действовать, хотя он и должен вот-вот начать кипятить Фэй кровь. То что чувствует Фэй сейчас — еще не плотское, это эмоциональное, чувственное, искренное. То, что Вэлькору в принципе не светит. После сегодняшнего — так точно.

Чтобы рассеять себя до едва заметной эмоциональной тени Вэлю пришлось напрячься. Эмоциональное распыление требовало больших усилий, если делать его быстро, а Вэлю было важно не упустить нужный момент. Давать Дэлрею затащить Фэй в постель Вэль не собирался. Даже с учетом того, что он сам должен был после этого от Фэй отступиться. Нет. Самый максимум — раздеть. И то потом Дэлрея было нужно убить с максимальной степенью жестокости. За каждый взгляд на Фэй, на эту девушку-лилию с нежной кожей, тонкими пальчиками, прозрачными глазищами. За всякое прикосновение к ней. Нет, Дэлрею это было не позволено. Так и быть — только перед смертью, и то ненадолго, и то только потому, что другого варианта расправы над Дэлреем у Вэлькора не было.

Для реализации плана нужно было рассеять тело и в нужный момент успеть собрать его снова — уже в покоях Дэлрея, просочившись туда темной пылью, дымкой. Не так просто, но не невозможно. Собственно с той частью плана, в которой Вэль рассеивал собственную сущность, обращая себя в чистую бесплотную эмоцию, и пробирался в покои Эвора, уже было покончено. Оставалось только дождаться, пока враг затащит Фэй в постель.

На самом деле Дэлрей не разочаровал.

К завтраку он не прикоснулся, и Вэль едва не забеспокоился, что план пойдет под откос, ведь князь ясно дал понять, куда слуги подмешали эссенцию, но… Но после этого Вэлькор принюхался к эмоциям Дэлрея  — он успокоился.

Похотью перекрывало рассудок не только лорду Дернхельма.

Эвор отчаянно хотел Фэй, причем в том числе и от досады. Ну да, стоило так оберегать девчонку от других мужчин, чтобы лишиться ее в самый последний момент. Не уберег дракон свое вожделенное сокровище. Это на самом деле давало Вэлькору лишний повод для злорадства. Он-то знал, как Дэлрей безумно хочет княжну Тэлонис. Очень давно наблюдал за своим врагом.

Как и следовало ожидать — аллорский князь начал соблазнять Фэй едва ли не с первой фразы. Это было совершенно по-детски. Глупышка Фэй, неискушенная ни разу, даже и не заметила, как алчно смотрит на нее ее “друг”. И с самого начала Дэлрей свел расстояние на нет, с самого начала, с того самого момента, как встал на колени — все это было для одного. Чтобы Фэй ему уступила. Что этот ублюдок знал — так это как пустить пыль в глаза. И Фэй велась, Фэй ему верила.

Вэль был во всем виноват сам. Вот сейчас он это понимал как никто. Если бы… Если бы он не пытался Фэй придушить. Если бы не обрушился на нее голодным зверем, если бы не ломал, не шантажировал — она бы сейчас не тянулась так охотно к ласке Дэлрея. Вэль был для неё кнутом, Дэлрей же манил пряником. Так что… Нет. Никаких претензий к Фэй. 

Она была слишком не искушена, слишком плохо знала людей, особенно — мужчин. Что там у неё была за компания. Дэлрей, сестрица да куча служанок, которые априори были ниже ее по положению? 

Вэль толком не слышал, чтобы с княжной Тэлонис знакомили девушек ее круга. Мелиру, например, не приглашали к Элвианскому двору… Значит, вероятно, только прислуга, сестра и женишок. И что Фэй знала о людях? И тут Вэль, такой контрастный с Дэлреем, гладящим по шерстке и кормящим с рук. Естественно, девушка к нему охотно тянулась. 

Ты сам себя одурачил, Вэлькор Руэрдэ Гастрин Дернхельмский.

Вэль старался не прислушиваться к разговору, чтобы еще больше себя не драконить. Это было несложно, в бесплотном виде не было ушей, чтобы воспринимать звуки, было лишь эмоциональное чутье, благодаря которому Вэль знал даже слишком много. Но все равно чтобы не слышать, нужно было приложить усилия. И даже так обрывки фраз все равно долетали, касались сознания.

Глава 15. Воинственная

Ничего хорошего не бывает, когда обращаешься в дракона в замкнутом и не очень большом помещении. Нет, покои для княжеских гостей были просторные, но для человека. Для громадной длинной многотонной драконьей туши — не очень. А для двух драконьих туш… Без комментариев.

Отец меня убьет. Четвертует. Похоронит заживо. Ну и вообще… В этих покоях не осталось ни одного целого предмета мебели, а если и осталось, то сейчас скользящие вдоль стен драконьи хвосты довершали начатое. Стены пока держались. Пока...

Эвор перебросился лишь мгновением после меня, стоило только по моей коже пробежать ряби, стояло мне только напрячься, скидывая с себя мужчину.

И наверное, в том, как тесно, до скрипа чешуи, сейчас переплетались мое драконье тело и тело Эвора, можно было увидеть что-то интимное, если бы не одно но...

Я вгрызалась зубами в драконью плоть чуть ниже головы Эвора, позволяя себе ощутить на вкус его кровь. Хотелось больше, хотелось вогнать клыки еще глубже, хотелось отгрызть пустую башку бывшего женишка, в которой помещались только гормоны. Хотелось исхлестать этого идиота хвостом так, чтобы очнулся, чтобы понял, что он только что чуть не сделал.

Измена.

Измена для замужней драконицы — практически смерть в глазах Совета Драконов. Магия не терпела предательств. И уже в следующую драконью Пляску пламя бы в моей крови не проснулось. И я была бы лишена покровительства Совета. После развода, после того, как будет проведен особый ритуал, я могла себе позволить любовника, от него бы не родилось детей, но долг перед Джанхом был бы уже выполнен. Магия считала, что этого было достаточно. Но до развода — любая связь была фатальна для моей судьбы.

Разве он не знал?

Эвор знал.

Знал, раздери его тысяча драконов.

Он просто хотел. Хотел меня взять — любой ценой — прямо сейчас. А на все остальное, на мою судьбу ему было плевать. И вот она — цена многолетней дружбы, ради которой я готова была сцепиться с Вэлькором, ради которой я готова была рисковать.

Я спасла ему жизнь. А он был готов поставить на мне крест ради секундной прихоти.

“Я тебя хочу… немедленно”.

Только теперь я слышала это не от Вэлькора, а от Эвора.

Я не знаю, что было со мной.

Я не знаю, почему мое тело так отчаянно отзывалось на прикосновения Эвора, на его ласки, почему я с таким трудом могла удержать в сознании мысль, что все, что происходит — неправильно.

Я удержала.

К моему стыду, спохватилась лишь в последний момент, спохватившись, лишь когда Эвор, отчаявшись справиться со шнуровкой на моем платье быстро, дернул края корсажа в разные стороны. Да, треск был практически громом, возвещающим мое поражение, но я очнулась. На долю секунды, но этого хватило, чтобы переброситься.

В драконьей форме мне было чуточку лучше. Жар в крови — нормальное явление для дракона, но когда его такое количество… Так себя, наверное, ощущают звери во время гона. Я вцепилась во вкус крови Эвора на языке, настойчиво, путем огромных усилия вытесняла из восприятия все иные эмоции.

Эвор был сильнее. Это нельзя было не ощутить. Сильнее, длиннее — я даже не ожидала, что десять лет разницы так скажутся на длине его туловища, что он сможет, обвив несколькими кольцами мой хвост, потянуть меня назад, отрывая от себя.

Я сжала зубы еще сильнее. Пусть оторвет сейчас, но я по-крайней мере оставлю ему ощутимую рану на память.

— Ты сама ко мне пришла…— телепатическое шипение Эвора было яростным.

— Я приходила к другу, — высвободила хвост из хватки, хлестнула Эвора по туловищу раз, другой…

— Ты мне не была другом, ты для меня всегда была самкой, — высокомерно бросил Эвор.

Вот тебе и комплимент. Да уж, спасибо, всемогущий Кхат. Прекрасных мужчин для меня ты приготовил. Для одного — трофей, для другого — самка.

Да, я слабее, да, я не такая длинная, но я ловчее тебя, Эвор Аиш Дэлрей Аллорский. Ловчее и злее.Еще один рывок — и я снова впилась зубами в синюю чешую. Снова прокусила, снова услышала разъяренный рык.

— Сдавайся, Фэй…

— Да сдохнуть лучше!

— Тебе так нравится этот мальчишка? — едко прорычал Эвор. — Хочешь принадлежать ему?

— Да он хотя бы честен, — в эту мысль я вложила максимум ненависти. Да. Вэлькор не лгал. Не прикидывался моим другом, все эмоции — на ладони, никакой фальши. Держи, дорогая, кушай, не обляпайся. Очень искренняя сволочь.

Нет, он снова выскальзывал, предатель, ненавижу. Дернула головой, вырывая кусок плоти, наслаждаясь всяким звуком разгневанного болью Эва. Мало. Ужасно мало для того, чтобы компенсировать то, насколько мне сейчас больно. Но мне не справиться с ним одной, это было невозможно. Слишком ощущалась разница в силе.  А я не могу уступать ему сейчас, не могу даже снова стать человеком — в разорванном-то платье. Куда ни глянь — со всех сторон проигрыш. Хоть в занавеску заворачивайся, и только княжны, рассекающей по отцовскому замку в занавеске, наша дворня еще и не видела. Да были бы тут целые занавески!

— Позволь тебе помочь, дорогая? — телепатический шепот Вэлькора был насмешлив и практически интимен. А он-то что тут забыл? Но честно говоря… Я в первый раз была рада его слышать. Он появился в такой нужный момент.

— Будьте так великодушны, милорд…

— Ох, буду ли я великодушен и дам ли Дэлрею по морде? Даже не знаю…

Черная энергетическая змея, бесплотная, внезапно обрела четкость и объем, будто соткавшись из теней, и вогнала клыки Эвору практически в кончик хвоста. Одновременно с этим раскрылось подпространство для дуэли, для меня, Эвора и Вэлькора.

Глава 16. Бунтующая

Ох, и тяжелая же была у Фэй рука. У Вэля аж в голове зазвенело. И кто мог заподозрить в столь хрупком создании такую силу? Вторую руку Фэй он перехватил в замахе. Всему свои пределы. Нет, кто спорит, — он заслужил, но Фэй придется обойтись одной пощечиной. 

— Ненавижу, — Фэй рванула руку из хватки Вэлькора и практически хлестнула его чистой незамутненностью неприязнью, выпущенной за эмоциональную границу. Ох, какая яркая, какая кипучая, какая страстная ненависть! Как по живому бьет. Ты все еще одержим этой дурой, а, Вэль? Держи, любуйся и можешь подобрать все свои идиотские иллюзии о том, что твое безумие может оказаться взаимным. 

— Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю, — Вэлькор скривил губы. Он действительно и так знал, что Фэй его не за что любить. И не в его привычках было предаваться иллюзиям. 

— Иди ты… — В Вэлькора полетел какой-то смятый в драконьей драке канделябр, подцепленный телекинезом.

Ох, тяжело с женой-драконом, а с женой-ведьмой — еще хуже. И кто драконих магии вообще учил и зачем он это делал? И так-то опасные твари, поди с ними совладай, так еще и в человеческой форме от них одни только нападки. 

Вэлькор махнул рукой, отбиваясь от снаряда энергетическим щитом. Фэй это, кажется, лишь еще сильнее вывело из себя, потому что телекинезом она начала прихватывать все подряд и все это швырять в Вэля. Щит пришлось поднять уже постоянный. Нет, Вэль по-прежнему отдавал себе отчет, что его жене есть за что на него злиться, но, может, она и убьет его, раз так? Нет бы по нормальному конфликт решить. Ага, Вэлькор, размечтался. Еще какие дерзкие мечты в твою голову забрели? Может ты еще хочешь от этой мегеры троих детей? Кто спорит, что было бы неплохо, но ты же понимаешь — пока речи и об одном ребенке не идет.

— Довольно, — раздраженно буркнул, пытаясь урезонить Фэй тоном. Куда там. 

Фэй, кажется, вообще не услышала, Фэй просто нашаривала телекинезом все, что валялось на полу, будь то ножка стула, тарелка, обломок от рамы, — и швыряла, швыряла все это в Вэля. Упорно, будто выжидая секунду, когда щит рассеется и очередной снаряд все-таки долетит до головы Вэлькора. 

— Довольно! — рявкнул Вэль во весь голос, сжав кулак. По комнате прокатилась плотная энергетическая волна. И если Фэй ощутила всего лишь резкий удар ветра в лицо, то вот тем выжившим предметам, что еще до Вэлькора не долетели, повезло куда меньше. Вэль растер их в труху, в пыль, в ржавчину. Все. Теперь швыряться ей нечем. 

Фэй трясло. Она стояла и смотрела на Вэля, бледная то ли от ярости, то ли от страха. 

М-да, чем дальше, тем волшебнее становились отношения Вэлькора с женой. И как смягчить её сейчас? 

— Ничего не случилось, — терпеливо произнес Вэль. — Тебя не тронули. И я бы не дал тебя тронуть в любом случае.

— Когда до тебя дойдет, что я не игрушка для твоих идиотских игр? 

Голос Фэй дрожал от гнева, как и она сама. И почему она казалась прекрасной как богиня? Разъяренная богиня. Ох...

— Когда до тебя дойдет, что вопрос смерти Эвора Дэлрея — это необходимость, а никакая не игра? — устало уточнил Вэль. Он не стал замечать, что вообще-то ему тоже роль оплодотворителя не очень-то и лестна. Будто сама Фэй собиралась поступить с ним великодушно. 

Нет, она намеревалась от него сбежать, сразу как только забеременеет. Эх, и не трогать бы её вовсе, назло, но… Нет, Вэль понимал прекрасно, он не выдержит. Слишком уж он терял голову от этой несносной девчонки. Уже сейчас проиграл в который раз, находя очарование уже в искренности чувств Фэй. Если она может так страстно ненавидеть — может, и любит она не менее сильно? Даже горько, что Вэлькору этого чувства от нее не дождаться.

— Игра. Игра идиота, который никак не может отпустить женщину, которая уже тысячу лет как его предала, — прошипела Фэй, упорно пытаясь вывести Вэля из себя. — И раздери тебя Кхат, Вэлькор Дернхельмский, я ужасно жалею, что не могу как она — взять и умереть, лишь бы избавиться от твоего присутствия в своей жизни.

Вэль закрыл глаза. 

Нет, нельзя слушать, нельзя реагировать.

Это всего лишь глупая девчонка, которая ничего не понимает.

Это, в конце концов, Фэй, его жена, его проклятая одержимость, которую если у Вэлькора и найдутся силы убить, то,  скорее всего, он только себе этим и навредит. Фэй-то переродилась где-нибудь человеком и начала жизнь заново. 

— Лучше не рассуждай о том, чего не знаешь, Фэй, — ровно произнес Вэль, убирая руки в карманы камзола и усилием воли отстраняясь от отозвавшейся на зов ярости магии. — И задумайся над тем, что причины моей мести ты знаешь только со слов лживого, насквозь гнилого ублюдка.

— Его ты тоже опоил? — вспыхнула Фэй. — Как меня? Тогда по какому праву ты сейчас его оскорбляешь?

— Нет, дорогая, — ледяным тоном сообщил Вэль. — Твой дружок хотел тебя оприходовать без жароцвета. 

— И почему я должна тебе верить?

Ей отчаянно хотелось оправдать Дэлрея. И это отчаянно бесило. Нет уж, Вэль не собирался давать ей повод взять и оправдать своего “друга”. А то этак действительно оправдает и начнет тайно вздыхать. Нет уж. У Вэля не было желания доносить до Фэй всю правду об Эворе, но эту истину он вполне мог заставить её осознать.

Глава 17. Сгорающая

Наверное, Вэлькор не постеснялся бы оприходовать меня на постели Эвора и даже предпочел бы сделать именно так, но от той постели остались одни дубовые щепки и куча тряпья. А после магической вспышки моего драгоценного муженька — вообще только пепел и стружка. Ну не на полу же было...

Я сначала думала, что придется идти до моих покоев пешком, и, честно говоря, думать об этом было тошно, до того мучительным представлялся этот процесс, но… Кажется, мой муж был со мной согласен. 

— Закрой глаза, Фэй, — сжав пальцы на моем запястье, потребовал Вэлькор. 

Я моргнула. Всего на пару секунд — но этого хватило, чтобы мою кожу защипало, будто меня окутало миллионом колючих ледяных искр, и вот я уже стою в своей спальне, у своего окна. А силен… Действительно силен. Пространственная магия была довольно сложной, порталы на дальние расстояния были вообще-то дорогим удовольствием, потому что на них требовался не один чародей. А тут — пусть и недалеко, — но Вэлькор перенес меня и себя самостоятельно. Нет, его искусство действительно впечатляло. Хотя чего стоила только материализованная магическая энергия, из которой он создал мне чешуйчатый корсаж для платья. Фактически создал из ничего. Так могли очень немногие.

— Вон, — коротко бросил Вэлькор Мэгли, моей постельничей, и девушка тут же торопливо выскочила из покоев.

— Болван твой Дэлрей, — насмешливо заметил мой муж, разворачивая меня к себе спиной, — такое платье испортил. Его же надо было медленно снимать. Очень-очень медленно.

Черные чешуйки которыми он прикрыл мои плечи и грудь, мягкие и нежные, как лепестки розы, посыпались вниз, тая, не долетая до пола.

— Он не мой, — раздраженно прошипела я, прикрывая глаза и опуская ладони на подоконник. Драгоценный супруг будто издевался, знал же, что я подыхаю, захлебываюсь этой невыносимой жароцветной похотью, а сам тянул, дразнил, заставляя меня раскаляться еще сильнее...

— Уверена? — мягкий сладкий голос Вэлькора не мог меня обмануть. Хотя тон у него был “покайся сейчас в своих потаенных желаниях, я тебе все прощу”. Ну разумеется, я поверила. Тоже мне — нашел идиотку. Хотя было бы в чем признаваться.

— Мой муж — ты, — отрезала я. И хватит с него. Тешить его самолюбие я категорически не желала. 

Даже это сработало, Вэлькор лишь удовлетворенно хмыкнул мне в плечо, обдав кожу горячим дыханием.

У него были ловкие пальцы. Очень ловкие. По крайней мере, он очень легко справился с крючками на моем платье. 

И вот оно — горячие ладони скользят по моим плечам, спуская с них рукава платья, и оно падает к моим ногам. И все, снова я в одних только насквозь мокрых трусиках стою и прижимаюсь бедрами к своему мужу. Вот интересно, я-то возбуждена из-за жароцвета, а он с чего такой, кхм... твердый?

— Ох, Фэй. 

Когда он говорит таким тоном, может даже показаться, что с ума по мне сходит. 

Он целует меня в шею за ухом, спускается губами ниже, а я… 

Мне хорошо. 

Мне хорошо от теплых ладоней, скользящих по моей груди. Меня будто слегка отпускает, будто жара в моей крови становится чуточку меньше. 

— Ты безумно красивая, — шепчет Вэлькор телепатически, не отрывая губ от моего плеча. 

— Красивый трофей? — раздраженно огрызаюсь я, запрокидывая голову. Святые духи, как же кружилась голова, как же пылало все тело и как же мало мне сейчас было рук и губ Вэлькора.

— Безумно-красивый трофей, — усмехнулся Вэлькор, скользнув ладонью в трусики по лобку, задевая пальцами чувствительный бугорочек. Ох…Мне перестало хотеться говорить, лишь только стонать от этой невыносимой жгучей сладости. 

— Ненавижу тебя, — выдохнула исступленно, с горечью. 

— Я знаю, — мягко напомнил Вэлькор, а затем развернул меня к себе и, подхватив под бедра, усадил на широкий подоконник. Плавным движением опустился передо мной на колени, стаскивая с меня последний предмет одежды, разводя ладонями колени. 

— Зачем? — тихо выдохнула я. 

Честно, не ожидала. Для меня подобное было действительно жестом принижения. И Вэлькор, стоящий передо мной на коленях, — картина была ужасно странная. Он казался гордым, высокомерным, не способным на подобные вещи просто так.

— Я так хочу,  — откликнулся Вэлькор. — Что хочу, то и делаю со своим трофеем, поняла?

Сказал, а потом лизнул меня там… Медленно, неторопливо, задержав язык на клиторе. Я аж охнула от этого прикосновения. Такого откровенного, такого бесстыдного и такого короткого.

— Мой вкусный трофей, — это походило на стон, а то с какой алчностью он приник ко мне там, походило на жажду. 

И себя я тоже ненавидела сейчас. Потому что… Не хотела. Не хотела получать удовольствие от прикосновений Вэлькора, от его поцелуев и дразнящей ласки. Не хотела так замирать, постанывать, даже слегка подаваться бедрами к его языку, к его губам, игравшим со мной, но дарившим это невыносимое удовольствие, сладкое, горячее, распалявшее меня еще сильнее. 

Я обнаглела настолько, что, запустив пальцы в волосы Вэлькора, содрав с них шнурок, вжимала его лицом в собственную промежность, желая лишь одного, — чтобы он не останавливался. Хотя он и не думал, кажется. Он просто заставлял меня хотеть его — его горячий безжалостный язык для начала, и в какой-то момент кажется, что я оказываюсь на краю и вот-вот упаду в жаркую пропасть, и мне наконец-то полегчает. 

И вот тогда-то эта сволочь и отстраняется.

Мне практически больно от разочарования, тело изнемогает, когда эта сладость берет и ускользает от меня как проворная морская волна, а глаза Вэлькора, стоящего передо мной на коленях, блестят насмешливо и с вызовом.