Мой чужой муж

Глава 1

Я сижу в кресле и поглаживаю свой уже округлившийся животик пятого месяца беременности, когда дверь нашего дома открывают чужим ключом. На улице скоро потемнеет, но я точно не жду гостей. Муж должен вернуться лишь через пару часов.

В сердце что-то колет, предвещая беду. Быстро поднимаюсь и иду к входной двери, замирая от увиденного. Двое охранников мужа беспардонно открывают шкафы и собирают мои вещи в сумку, не проронив при этом ни единого слова.

— Что вы делаете? Что тут происходит?

— Марат просил передать это. И, Даша, давай быстрее, с вещами на выход. У тебя пять минут.

Охранник бросает на стол белый конверт, который я тут же поднимаю дрожащими руками. Если это какая-то шутка, то вот вообще не смешная.

Открываю конверт, и из него тут же высыпается ворох фотографий. Всматриваюсь в каждую и невольно прикрываю рот рукой… Нет, что это? На каждом фото изображена я, а рядом со мной мужчина, и это точно не мой муж.

Под фотографиями лежит какой-то документ. Не сразу понимаю, что это вообще такое. Кажется, результаты анализов мужа. Перечитываю снова и снова заключение врача. Бесплоден. Не может иметь детей. Нервно усмехаюсь. Такого просто не может быть, ведь я ношу ребенка Марата. Господи, кто это сделал, зачем…

Непонимающе смотрю на охранников, но те лишь продолжают бесцеремонно сваливать мои вещи в сумку, разводя в доме настоящий бардак.

— Остановитесь! Кто вам приказал это все творить?!

— Приказ господина Батурова. Собирайтесь, у нас времени нет.

— Что вы себе позволяете? Не трогайте тут ничего! Это какая-то ошибка!

Бегу в спальню и хватаю телефон. Быстро набираю мужу и невольно всхлипываю в ожидании его ответа. Секунды кажутся вечностью, к горлу подкатывает тошнота. Абонент вне зоны действия.

Он отключил телефон. Выключил его первые за весь год нашей супружеской жизни и не отвечает мне… Ничего не понимаю. Этого просто не может быть. Все еще не верю в то, что происходит. Похоже на какой-то страшный сон, который мог произойти с кем угодно, но только не со мной.

В животе что-то необычно колет. Малыш впервые толкнулся. Прикладываю руку к животу, роняя слезы. Не могу поверить в то, что мой муж, с которым мы прожили вот уже год и один месяц, просто взял и выгнал меня из дома.

***

Меня усаживают в машину, закидывая единственную сумку с моими пожитками в багажник. На дворе уже глухая ночь, и от страха у меня стучат зубы. Невольно обнимаю свой живот, стараясь защитить малыша от всего на свете. Я еще не знаю, кто у нас будет, мальчик или девочка. Хотела сделать сюрприз мужу на следующей неделе, когда записывалась на УЗИ.

Нервно сжимаю пальцы. Это не может быть правдой. Марат бы не поступил так ни за что со мной. Я же помню, как он радовался беременности, как к доктору возил меня, живот целовал. Не верю, что все это правда. Только не он.

Двое охранников, которые еще до недавнего времени даже в глаза мне не смотрели, ведут себя предельно развязно и спокойно. В какой-то момент я понимаю, что даже не представляю, куда они везут меня.

— Куда вы едете?

— Отвезем, куда скажешь. Можем до вокзала подкинуть или до борделя ближайшего.

В машине раздается отвратительный мужской гогот, и я лишь вжимаю голову в плечи. Они точно не шутят.

В голове крутится тысяча мыслей. Сразу после университета я вышла замуж, и у меня лишь один дом, из которого меня выгнали. Куда мне идти, кто меня примет… Бабушка. Единственный оставшийся у меня родной человек. Она живет в старенькой однокомнатной квартире на окраине города.

— Березовая, 10. Туда везите.

— Как скажешь, мадам.

Доезжаем довольно быстро. Всю дорогу я непрестанно набираю мужу, но его телефон так и не был включен. Меня высаживают прямо у подъезда, небрежно бросив сумку с вещами под ноги.

Оглядываясь по сторонам. Ни души рядом. Ежусь от холода. На дворе декабрь. В карманах пусто. Кроме телефона, мне не дали взять никаких денег, да и не было их у меня. После того как узнала, что жду ребенка, практически сразу перестала работать. Муж полностью меня обеспечивал.

На глазах выступают слезы, которые практически сразу замерзают на сильном морозе. Я остаюсь совсем одна среди ночи, беременная, и даже не представляю, что теперь ждет меня впереди.

Глава 2

Не знаю, сколько времени стою на этом холоде, но прихожу в себя лишь тогда, когда в животе снова чувствую отчетливый толчок.

— Прости, малыш, уже иду.

Поднимаю сумку и бреду к квартире бабушки. Она живет на четвертом этаже пятиэтажки, поэтому даже со своим еще пока не очень большим животиком добираться мне к ней непросто.

— Дашенька, господи, что случилось?

Бабушка скрещивает руки на груди, как только видит меня, но сил ей объяснять хоть что-то сейчас просто нет. Она очень пожилая у меня, болеет, но роднее нее у меня никого нет. Мне не к кому больше пойти. Я молча прохожу в квартиру, затаскиваю с собой эту проклятую сумку.

— Бабулечка, можно я у тебя сегодня переночую?

— Конечно, детка. Даш, что произошло-то, с мужем поссорились?

— Сама не знаю, ба, давай завтра поговорим.

— Ступай. Я постелю тебе.

Бабушка начинает копошиться и устраивать меня в своей маленькой квартире. Поит горячим ароматным чаем и укладывает спать, как маленькую. Я отчаянно набираю мужу еще несколько раз, перед тем как полностью отключиться с телефонной трубкой в руке.

Просыпаюсь от запаха сладких блинов, точно как в детстве. Быстро завтракаю, одеваюсь и еду домой, заняв у бабушки немного денег. Истошно дергаю ручку двухметровых ворот нашего загородного дома, но она закрыта. Мои ключи не подходят ни к чему, словно все замки за ночь поменяли.

Я уже на грани истерики, но стараюсь держаться из последних сил ради малыша. Это все какая-то дурацкая ошибка. Этого просто не может быть.

На часах тикает девять утра. Знаю, Марат уже давно в офисе в это время. Это единственное место, где я могу его сейчас застать. Подъезжаю к еще недавно такому знакомому зданию, где сама проработала два года, но меня никто даже не собирается пропускать на входе.

— Я жена Марата Батурова. Позвольте пройти.

— Не велено.

— Он владелец этого здания, позвоните ему!

— Господин Батуров просил не беспокоить. Никого.

Сжимаю кулаки от досады.

— Дайте мне телефон, соедините с мужем!

Охранник тянет целую минуту, но все же передает мне телефон. Прикрываю глаза, когда слышу такой до боли родной низкий голос. Наконец-то!

— Я просил не беспокоить.

— Марат, что происходит?! Меня выставили на улицу еще вчера ночью твои охранники. Почему ты не отвечаешь на мои звонки?

— Шлюхам место на улице. Я подал вчера на развод.

В сердце что-то больно колет. Ушам своим не верю. Какой-то бред просто. Еще вчера утром же все было прекрасно.

— Подожди, что ты говоришь такое? Какая я шлюха? Я не изменяла тебе.

— Я видел все фото, сука. Результаты анализов тоже подлинные. Ты не только мне рога наставила, а еще и отпрыска нагуляла. Ни на какое имущество можешь не претендовать. Пусть тебя твой козел обхаживает.

Слышу быстрые гудки в телефоне, не веря, что все это на самом деле происходит. Он просто бросил трубку! Лихорадочно прокручиваю слова мужа в голове. Шлюха, развод, улица. Господи, он вышвырнул меня, как ненужную вещь, а я даже не знаю толком, в чем именно виновата.

Стою как дура в холле этого огромного холдинга, пытаясь все же увидеться с Маратом, но спустя пару часов меня культурно просят на выход. Снова “не велено”.

Возвращаюсь в квартиру бабушки ни с чем и рыдаю в подушку до самого вечера. Она старается успокоить меня и нежно гладит по голове, отчего я немного расслабляюсь и проваливаюсь в тяжелый беспокойный сон. Чувствую себя настолько ужасно, что хочется рыдать в голос и выть, однако из последних сил сдерживаю себя, чтобы не пугать бабушку и не расстраивать ее.

Мне кажется, что меня кто-то избил или мое сердце просто разорвали на куски. Я чувствую эту боль на физическом уровне, а еще предательство. В один миг мое такое долгожданное счастье обрушилось как карточный домик. Тот, которого я любила всем сердцем, просто взял и вышвырнул меня, даже не поговорив толком. Он клялся оберегать меня, а сам взял и отказался, увидев какие-то снимки, в подлинности которых я сильно сомневаюсь.

К ночи у бабушки поднимается высокое давление, ее состояние резко ухудшается. В этот момент я понимаю, что просто не имею права сейчас раскисать.

Поднимаюсь и даю ей таблетки. Подаю воды. Она сама в поддержке нуждается так же, как и мой нерожденный малыш. Нельзя мне больше горевать. Пусть больно, горько и просто невыносимо, но я выживу. Назло Марату буду жить, а он пусть и дальше купается во лжи, в которую сам же и поверил.

Мое следующее утро начинается со сборов в больницу. Я была записана на УЗИ еще месяц назад, что спасает меня от непредвиденных трат. Как же долго я мечтала об этом моменте – впервые увидеть ребенка, держа мужа за руку, однако сейчас лежу одна на кушетке, нервно сжимая руками полупрозрачную пеленку.

В кабинет заходит врач, молодая русоволосая женщина. Она быстро окидывает меня цепким взглядом.

— Вы одна на процедуре будете?

— Да. Одна.

— Отец имеется?

Глава 3

Уже неделю как я живу вместе с бабушкой. От мужа так и не было ни единого звонка или весточки – ничего, что могло бы хоть как-то воскресить его в моем сердце. Наверное, он уже и забыл о нас так же быстро, как сменил замки в своем доме.

Я складываю вещи, когда совершенно случайно вижу сюжет о нем по телевизору. Марат Батуров, известный предприниматель и бизнесмен, сегодня открыл новый филиал холдинга. Сжимаю кулаки, когда вижу, как мой уже бывший муж обнимет какую-то высокую брюнетку, которая липнет к нему, как изголодавшаяся самка. Слезы подступают к глазам. Меня словно жгут живьем, режут сотнями ножей.

Вырываю телевизор из розетки, так и не найдя пульта. Слезы градом катятся из глаз. Как же ты мог так быстро забыть меня? Не ты ли клялся мне в любви еще неделю назад, не ты ли шептал ласковые слова нашей дочери в моем животе, целуя его и лбом своим прижимаясь…

Вовек не прощу ему этого предательства. Подлого и мерзкого. Пора забыть уже о нем раз и навсегда, навеки вырезать его из своего сердца.

Вздрагиваю, когда слышу какой-то шум на кухне. Кровь стынет в жилах от него. Словно что-то упало. Прямо на пол. Неужто бабулечка уронила чего? Ступаю босыми ступнями по коридору.

Замираю прямо на пороге, не в силах сказать ни слова. Лишь рукой рот прикрываю в немом крике. Бабушка лежит на полу. Она совершенно не двигается. Ее глаза закрыты, словно просто уснула. Блинчики на сковороде так и продолжают жариться, обгорели все уже, из-за чего в кухне стоит густой дым.

Быстро выключаю плиту и бросаюсь к бабушке. Проверяю ее дыхание, пульс, сердце. Нет-нет, только не это… Не бьется. Совсем ничего. Просто отказывается дальше стучать.

Хватаюсь за телефон и вызываю скорую, молясь только о том, чтобы бабушка жила. Врачи приезжают только спустя полчаса. Все, что они могут сделать, — констатировать смерть. Обширный инфаркт. Не было шансов.

Я стараюсь сдержать слезы, но все же срываюсь. Плачу по бабушке, как маленькая. Я провела все детство с ней. Она, как ангел, меня оберегала от всего. Все причитала до свадьбы, что сложно мне с таким мужем будет, чтоб я еще подумала, а я отнекивалась, не верила ей. Говорила, что она не понимает ничего, не знает, как любит он меня… Сильно. До гроба прямо. До костей голодных.

А теперь я сама довела ее до смерти. Со своей бедой к ней пришла, волноваться заставила, вот и не выдержало ее слабое сердечко.

Врачи дают мне какие-то капли, чтобы я успокоилась, когда замечают мой округлый живот. Беру и судорожно выпиваю эту горькую смесь, но она не делает легче, лишь помогает мне быстрее уснуть.

Я лежу у стены на кровати, обнимая свой живот и пытаясь согреться. Дрожь в теле не покидает меня то ли от холода, то ли от истерики. В этот момент понимаю, что, кроме малышки в животе, у меня больше никого нет в этом безумном и жестоком мире. Я осталась одна и должна быть сильной. Ради нее.

На оставшиеся деньги организую бабушке похороны. Покупаю все, от гроба до венков, заказываю простенький памятник. Долго плачу над ее могилой. Не могу поверить в то, что ее больше нет рядом.

Кажется, в этот момент я окончательно прощаюсь с детством. Раз и навсегда отпускаю его вместе с сырой землей, которую бросаю на труну, покрытую инеем.

На следующий день, несмотря на боль и просто убитое состояние, иду устраиваться на работу. Мне нельзя терять время, ведь денег нет совсем, а нужно самой чем-то питаться и ребенка кормить. Витамины покупать.

В холдинге Марата я работала довольно успешно менеджером, пусть и начинающим, но у меня было место и стабильная зарплата. Благодаря этой позиции я смогу не только оплачивать счета, но и также покупать малышке все необходимое.

Из всех вещей, что охранники собрали для меня, удается найти просторную блузку, юбку и пиджак, который хорошо скрывает мой животик. Я лечу в офис, преисполненная надеждами, которые разбиваются вдребезги, когда на самом пороге мне заявляют, что моя персона тут даже рассматриваться на вакансию не может. Мне ясно дают понять, что мне тут не рады. Никто меня здесь не ждет.

У входа в офис нервно набираю всем коллегам, партнерам, просто знакомым и хоть кому-то, кто потенциально мне может помочь, но в ответ слышу один и тот же ответ. Никто не хочет иметь со мной дело, все словно чего-то боятся или в один миг забыли о моем существовании. Горько усмехаюсь сквозь слезы, когда понимаю, что Марат своей влиятельностью перекрыл мне воздух и здесь.

В кармане остаются каких-то сто рублей, и я совсем не знаю, что мне делать дальше. Сегодня я ничего не ела, так как просто не на что было купить еды.

Лихорадочно заставляю себя думать. Что делать, куда идти? Быстро смахиваю слезы. Нельзя мне жалеть себя, ведь он только этого и ждет. Что приползу к нему на коленях, прощения буду просить, умолять помочь. А я не буду. Мне не за что просить прощения! Лучше на трех работах буду работать, но в жизни не пойду к Марату.

Смотрю на свои дрожащие на морозе руки. Взгляд невольно падает на золотое обручальное кольцо. Тоненькое и невероятно красивое. Еще недавно оно мне так нравилось. Быстро снимаю его с красных промерзших пальцев и хочу со всей дури отшвырнуть от себя, но вовремя спохватываюсь. Глупая. За него получу деньги. Хоть что-то.

Вырученной суммы от кольца хватает совсем не на многое. Мне удается лишь купить подержанную кроватку для малышки, немного еды и витамины. Деньги дают как лед, и я понимаю, что без работы мне точно не обойтись. Не время теперь перебирать, устроюсь туда, куда примут.

Глава 4

Целый месяц Полинка лежит в реанимации в специальной колбе, где ее согревают и помогают дышать. Хоть я и в государственной клинике с ней, все лекарства и процедуры безумно дорогие, поэтому в день выписки я буквально остаюсь с пустыми карманами. На последние копейки вызываю такси, чтобы забрать малышку домой.

В первую же ночь из части своей одежды шью ей ползунки. Из старых простыней бабушки мастерю пеленки, маленькое одеяло. Да, это все не новое, но хоть что-то. На первое время сгодится.

Даже спустя месяц после рождения доченька очень маленькая и сейчас весит лишь два с половиной килограмма. Мне придется ох как постараться, чтобы она быстро набрала вес.

Заставляю себя пить много жидкости, так как моего молока критически не хватает Поле, чтобы нормально питаться. Она плохо спит, поэтому уже через неделю я просто изматываю себя и однажды просто рыдаю в подушку, не в силах подняться и снова покормить ее.

Когда малышка затихает, я пулей лечу к ней. Не знаю, чего боюсь, что что-то упустила, что не подошла вовремя. Корю себя как только можно.

— Полинка, маленькая моя. Ты голодна? Сейчас, малыш. Мама здесь.

Прикладываю дочку к груди. У меня вообще нет опыта в этом, поэтому действую чисто инстинктивно. Придерживаю ее маленькую головку, к себе направляю. Она, как котенок, прижимается ко мне, ручкой маленькой помогает получать из налитой груди молоко, которого ей явно мало. Сладкая моя.

Покормив Полинку, впервые за семь дней решаюсь выйти из дома. Нужно купить хоть что-то из еды. Молока, хлеба, круп. Быстро смахиваю слезы. В такой критической ситуации я еще никогда не была. Даже когда с бабушкой в детстве жила и нам часто не хватало на еду, до такого еще не скатывалась.

На выходе из подъезда даже не сразу замечаю, как меня кто-то окликает. Я вся в своих мыслях и, кажется, даже не сразу ориентируюсь, что уже наступил новый год. Звонкий голос заставляет меня остановиться и поднять голову:

— Даша! Даша, это ты?

Оглядываюсь по сторонам. Находясь глубоко в своих мыслях, не могу понять, откуда доноситься голос, пока не вижу кудрявую светлую голову и несущиеся прямо на меня объятия.

— Таня…

Ошарашенно обнимаю ее. Подруга моя давняя. Вот только не виделись мы с ней лет восемь уже. Еще со средней школы, когда она к отцу переезжала. Вернулась, что ли…

— Господи, Дашуля, сто лет тебя не видела!

— Привет, Тань.

Таня выглядит просто отменно. Как же похорошела за эти годы. В детстве пухленькой была, часто обзывали ее, а теперь настоящая красавица стала. Умница.

— Милая, пошли ко мне, расскажешь, как ты..

— Извини, Танюш, у меня ребенок дома один. Но можешь ко мне зайти вечером. Мне сейчас в магазин надо.

Она кивает, и мы не прощаемся. Быстро покупаю еду, на которую хватает денег. Я сдала свои золотые сережки пару дней назад и долго плакала потом. Нет, не из-за них, а из-за того, что за них так мало заплатили. Мне хватило лишь на половину из всего того, что нужно было купить Поле.

Таня приходит вечером и сразу же заваливает меня вопросами, на которые у меня нет ответов. Она не может сдержать слезы, когда слышит про бабушку. Тоже ее знала с детства.

Когда же про Полинку узнает и впервые видит ее, радуется как ребенок. Играет с ней, качает на руках.

— Дашуль, а что же муж? Совсем не помогает?

Сжимаюсь вся. Любое напоминание о Марате больно режет где-то в груди.

— Объелся груш, Тань. На развод подал еще до рождения Поли.

— Вот же скотина! Дай мне его номер, я сама ему башку откручу за это. Ты посмотри, такую крошку оставить. Такую сладкую и хорошенькую. Это надо совсем уж быть безголовым.

— Не признал он ее. Не нужны мы ему были, а теперь и он нам тоже. Сами справимся.

Полинка начинает плакать, и я беру ее на руки.

— Даш, что делать думаешь? Деньги-то есть у тебя?

Мотаю лишь головой, и Таня все сразу понимает.

— На работу пойду. Вот только дочку не с кем оставить. Слишком маленькая еще.

Зависает пауза. Таня допивает чай и кладет мне руку на плечо. От этого жеста хочется еще больше рыдать.

— Даш, а если я с Полинкой буду сидеть? Могу по паре часов в день. Знаю, это немного, но у меня учеба и свадьба на носу… Еще пару часов, думаю, моя мама сможет побыть. Не каждый день, но иногда точно. Ну, в общем, как? Согласна?

Не верю своим ушам. Такой помощи я точно не ожидала.

— Тань… Ты уверена? Это непросто.

— Уверена. Меня после твоей истории до сих пор вон мурашки кусают. Мы ж подруги. Ты это, завтра устраивайся на работу. Будем как-то совмещать, пока Полинка не подрастет.

Обнимаю ее, не могу сдержаться. В следующие несколько месяцев Таня станет для меня отличной помощницей и временами даже психологом, когда я буду валиться с ног от усталости и выть по вечерам.

Мое нынешнее расписание скорее напоминает солдатский режим. Я работаю на двух работах и пару раз в неделю беру третью подработку. В таком темпе удается накопить на коляску для Поли, одежду, обувь и даже пару игрушек. Малышка все еще отстает в весе, но я делаю все, что могу, чтобы она набирала его и нормально развивалась.

Глава 5

Разрываю этот чертов конверт на куски и швыряю прямо в стену. Ах, как бы я хотела, чтобы вместо конверта у меня оказалось сердце этого подонка. Не верю в то, что он не знал, где я живу. Марат специально все это делает. Ему мало того, что когда-то вышвырнул меня из дома. Он хочет лишить меня и этого последнего пристанища.

Меня переполняет ненависть. Все, чего я хочу в эту минуту, – чтобы он перестал дышать. Чтобы почувствовал хотя бы на секунду, каково мне остаться без работы и практически уже без жилья с маленьким ребенком на руках.

Работа… Точно! Хватаюсь за нее как за последнюю соломинку. Мне срочно нужно искать новое место, иначе я просто не смогу никуда переехать, просто не сумею.

Вскоре приходит няня и забирает Полинку на прогулку. Сегодня ей лучше, и я счастлива видеть, как ее глазки сияют при виде нового солнечного дня. Все бы отдала за этот взгляд. Всю себя.

Я обхожу практически все рестораны города в поисках работы, но везде сталкиваюсь с отказами. Мало опыта, ребенок на руках, мать-одиночка. Никто не хочет связываться со мной, и я понимаю, что, если не найду работу в ближайшие дни, мы с Полей просто останемся ночевать на улице.

У меня неделя до того момента, пока дом не начнут сносить, и что будет дальше, даже представить страшно. Поле нельзя волноваться и перемерзать. Ей нужны условия и спокойствие, чтобы выздороветь…

Дни текут рекой, а у меня все так же нет работы. Та жалкая подработка, что была раньше, не приносит практически ничего. Мне приходится отказывать себе в еде, чтобы покупать дочке витамины и лекарства, фрукты, но я не сдаюсь.

С ужасом лишь вижу, как каждый день люди покидают свои квартиры вместе с вещами. Вместо этого во двор нашего дома постепенно завозят новые строительные материалы. На входе красуется вывеска предстоящего восьмиэтажного торгового центра.

Господи, мой дом и правда снесут. Тут ничего не останется. Ничего из того, что я так старалась построить, за каждую вещь боролась.

До выезда остается каких-то четыре дня, и кажется, я больше уже не могу спать по ночам. Без работы нам не выжить. Я должна найти хоть что-то.

Сегодня я прошла уже два собеседования, и оба неудачно, но я не могу вернуться домой ни с чем. Не знаю, что делать. Лихорадочно перебираю варианты, пока наконец не вспоминаю один из самых роскошных ресторанов своего города. Иду прямо туда. Когда-то я любила ходить сюда на ужины, а теперь буду рада там любой работе.

На мне простенькая юбка, блузка и курточка. Туфли без каблука и старая сумочка, поэтому даже не удивляюсь, когда вижу презрение в лице охранника, но меня все же пропускают.

За эти годы тут многое изменилось, однако я быстро нахожу ресепшен, где меня координируют дальше. Уже через десять минут я стою под стеклянной дверью директора, у которого как раз сейчас идет прием.

Нервно сжимаю кулаки. Права на ошибку просто нет. В таком заведении должна быть высокая зарплата, и я смогу снять нам с Полей хоть какую-то комнату.

Проходит еще каких-то двадцать минут, пока меня, наконец, не приглашают зайти. На дрожащих ногах вхожу, быстро осматриваясь по сторонам. Вижу немного сутулого директора в форме и его гостя, который так и сидит ко мне спиной.

— По какому вопросу?

Директор сканирует меня острым взглядом затуманенных и пропитых глаз. Всего секунду он презрительно оценивает все, в чем я одета, и это у меня не вызывает ничего, кроме отвращения к нему.

— По вопросу работы. Любая должность здесь. Мне очень нужно.

Мужчина мается всего пару секунд, после чего поднимается и складывает свои вещи со стола.

— Я больше не принимаю таких решений. Говорите с новым владельцем. Он как раз перед вами.

Директор покидает кабинет, и я просто цепенею, когда вижу, кем оказывается новый владелец заведения. Мужчина медленно оборачивается и поднимается, а у меня сердце падает куда-то вниз. Одного взгляда достаточно, чтобы узнать этого человека из миллиона. Марат. Это точно он. Никогда не забуду его внешность, вот только он сильно изменился за эти годы.

Его лицо стало еще более суровым и презрительным, на лице ухоженная щетина, на руке блестят дорогие часы… и обручальное кольцо на безымянном пальце. Волосы уложены в красивую строгую стрижку, зачесанную назад, на свету переливаются.

Кровь стынет в жилах, когда ловлю его взгляд. Холодный и стальной, серый и пронизывающий насквозь. Он режет меня на куски, до самого мяса. Как бы я хотела забыть этот взгляд, но теперь вынуждена его снова ощутить кожей и чувствую, как испепеляюсь. Мне прямо физически больно от его присутствия.

Хочется сорваться с места и бежать от него подальше, но я не могу сдвинуться с места. Чувства переполняют меня, парализуя. Лишь ловлю удары сердца, которые мою грудь ломают. Перед глазами пляшут черные пятна.

От голоса бывшего мужа спирает дыхание. Хриплый и низкий, бархатный. Он заставляет всю меня сжаться. Превратиться в мелкую мошку.

— Ну привет, Дарина.

Как завороженная смотрю, как Марат медленно поднимается, проходит мимо меня и закрывает дверь на замок. Один щелчок, и мне больше не выбраться отсюда. В душе холодеет, когда лишь спустя мгновение я это понимаю. Он закрыл меня здесь, рядом с собой в одном помещении, и ключ есть только у него!

Глава 6

На часах пять утра, но у меня сна ни в одном глазу. Сегодня мне не с кем оставить Полинку. В садик ее не примут, пока не выздоровеет, а няни больше нет. С собой взять даже не рассматриваю. Набираю последнему человеку, кто может посидеть с малышкой.

— Алло, Танюш…

— Даша? Господи, что случилось в такую рань?

— Извини, что так рано. Мне надо работу искать. Можешь сегодня с Полинкой посидеть? Я знаю, что тебе не до этого, но мне реально не к кому обратиться.

Возникает неловкая пауза, и я понимаю, что свалилась Тане как снег на голову.

— Хорошо... я приду. До вечера смогу побыть. Только Кирюшу с собой возьму.

— Спасибо, Тань. Вовек не расплачусь с тобой.

— Жди. Приеду скоро.

Передаю Полинку Тане из рук в руки, предварительно проинструктировав ее на все случаи жизни. Мои руки дрожат, когда я собираюсь на встречу с Батуровым. Я не знаю, чего от него ожидать.

Мужчина сильно изменился за эти годы и уж точно не стал мягче. Наоборот, в его голосе появилась сталь, в движениях добавилось уверенности, а в глазах усилился огонь. Такой же ненависти ко мне, какая есть и у меня. К нему, вот только моя ненависть честная, не выдуманная и не склеенная в фотошопе. Мне нечего ему доказывать больше. Пусть думает так, как считает правильным, вот только о прощении он может забыть навсегда.

Целую на прощание сладкие щечки Полинки и еду к Марату, сама не зная, чего ожидать. Я застаю его у барной стойки, когда он говорит с одним из администраторов. Как только он меня замечает, коротко кивает, на свой кабинет указывая.

Не дожидаясь его, иду прямо туда. У двери закрытой останавливаюсь и жду еще несколько мучительных минут. Мои руки дрожат, я совершенно не знаю, о каких новых условиях вчера упоминал мужчина.

Чувствую себя своей же предательницей, а еще слабаком. Я сдалась. Он все же загнал меня в угол. Что может быть хуже того, что мужчина вчера предложил, даже не представляю. К горлу подкатывает горький ком боли.

— Входи.

Марат быстро открывает дверь ключом и пропускает меня вперед. Молния его энергетики прошибает до костей, как только оказываюсь в опасной близости к мужчине. Чувствую себя плохо. Едва стою на ногах от волнения.

Как только оказываюсь внутри помещения, звенит замок от закрывающегося ключа. Точно недобрый знак. Клетка. Я снова в ловушке.

Я так сильно переживаю, что начинаю говорить первая. Всю дорогу тренировала свою речь, но сейчас заикаюсь почти на каждом слове. Голос сбивается. Дышать становится невероятно трудно в присутствии мужчины.

— Мне нужна работа… с хорошей оплатой. Очень срочно.

Смотрю, как Марат садится в кресло и закуривает. Делает глубокую затяжку и выпускает клубы серого дыма через нос. Сканирует меня взглядом.

— У меня есть одна вакансия. Посудомойкой в этом ресторане. В оплате не обижу. Устроит?

Смотрю куда-то в пол, лишь бы не на бывшего мужа.

— Да.

Сердце болезненно сжимается оттого, что я вынуждена просить.

— Можешь приступать к работе уже через пять минут, если примешь правила игры.

— Какой игры? Что еще более мерзкое ты можешь придумать для меня? Вчера ты ясно дал понять, чего хочешь.

Смотрю на него, и слезы собираются в глазах.

Мужчина подходит вплотную и заставляет посмотреть на него. Холодные и чужие серые глаза. Не мои. Не вижу я там ни капли любви. Одно только презрение. Он играет со мной, как лев с ланью, которую сам же загнал и готовится разорвать.

— Ты получишь работу, если будешь добровольно спать со мной, Дарина. Столько, сколько я захочу. Как и где я захочу. Будешь посудомойкой в ресторане днями и моей шлюхой ночами.

Открываю рот, чтобы послать его ко всем чертям, но, предвидя мою реакцию, Марат продолжает говорить:

— Подумай, прежде чем отвечать. Второго шанса не будет. Согласившись на мое условие, обретешь защиту и безопасность для себя и своего ребенка, еду и дом.

Он тушит сигарету и отпивает кофе, а я не знаю, что мне делать. Снова оказаться в руках того, кого ненавижу всем сердцем. Быть в одной постели со своим… нет, с уже чужим мужем. Его обручальное кольцо на безымянном пальце не дает забыть о том, что он женат.

Это кажется мне просто невыносимым, это сильнее меня, однако… Есть ли у меня выбор? Нет. Я не смогу вылечить Полинку самостоятельно. У меня не хватит денег, даже если круглыми сутками буду работать где-то в другом заведении.

Быстро смахиваю слезы с лица и впервые смотрю прямо на бывшего мужа.

— Ты чудовище. Ты мне жизнь сломал и теперь даешь выбор без выбора. У меня нет иного выхода. Я согласна на твое условие, Марат Батуров.

***

Уже через десять минут я стою на рабочем месте. Мне выдали форму и проинструктировали о правилах. Посетителей много, поэтому скучать не приходится. Посуду из ресторана подносят каждые пару минут, так что я быстро вытираю слезы и приступаю к работе.

Глава 7

Не знаю, сколько проходит времени, но просыпаюсь в совершенном ином месте. Голова просто раскалывается, во рту настоящая пустыня. Медленно открываю веки. Все белое. На утреннем свету переливается плитка. Я в больнице. Господи.

Быстро оглядываюсь по сторонам. Телефон, где мой телефон? Черт, только не это, Поля. Как она, с кем? Таня точно не смогла бы забрать ее, мы ж лишь до вечера договаривались…

В руке капает капельница. Сердце пропускает пару ударов. Зачем… Зачем меня притащили сюда? Где я вообще нахожусь?! Выдираю капельницу из руки и быстро перематываю ее куском разорванной простыни. Вскакиваю с кровати и чуть не падаю на пол от слабости. Черт. Почему же я такая слабая!

Выхожу в коридор, ища хоть кого-то живого тут. Буквально ловлю на ходу первую попавшуюся медсестру и вымаливаю у нее телефон. Дрожащими руками набираю Таню. Ее телефон знаю по памяти. На всякий случай, именно на такой.

— Таня! Это я, Даша. Ты с Полей?

— Даша? Мать, где тебя носит? Мы так не договаривались!

— Прости меня, прости, кажется, я загремела в больницу, но я уже выхожу. Как Полинка? Ты с ней ночевала?

— Даш… У меня малой заболел. Не смогла я. Извини. Но ее мужчина забрал, твой босс. Ты же в курсе, да?

Кажется, что мое сердце остановилось. Страшнее этого я в жизни ничего не слышала.

— Кто забрал? Какой мужчина, куда?! Таня, кому ты отдала моего ребенка?

— Он представился Маратом. Твой работодатель. Чего ты спрашиваешь, вы ж договаривались с ним или как?

— Или как…

Телефон выпадает из руки. Мне снова становится плохо. Марат забрал Полинку. Он забрал ее себе навсегда. Отнял мое сердце. Лучше бы меня убил. Меня…

Перед глазами снова темнеет, и медсестра лишь успевает меня подхватить, перед тем как я проваливаюсь в обморок от нервного срыва.

Просыпаюсь от едкого запаха нашатыря. Я в той же палате, откуда сбежала. Рядом со мной дежурят две медсестры.

— Вам лучше?

— Да. Где моя одежда? Мне срочно нужно уйти!

— Вот, держите. Но вы хотя бы поешьте. Вы очень истощены. Боюсь, не доедете до дома. Снова будет обморок.

— Доеду.

Я уже выхожу из палаты, когда ко мне подходит тот самый охранник, который когда-то вышвырнул меня из дому. Узнаю его практически сразу. Сразу же отхожу от него, но меня перехватывает его рука.

— Дарина. Подождите.

— Не подходите, не то закричу.

— Господин Батуров прислал меня забрать вас. Сказал к дочке отвезти.

Сердце пропускает пару ударов. Я убью его, если с Полей хоть что-то случится.

— Везите.

Нервно сжимаю ладони. Даже представить страшно, что с Полей могло что-то случиться. Она впервые ночевала вне дома. Не со мной. Как Марат обращался с ней, не обижал ли? Господи, дай мне сил все этого вынести, я умру, если с Полей хоть что-то случится.

Мы едем долго, хоть я вскочила еще до восхода солнца, сейчас только семь утра. Не могу унять свое бешеное сердце. Это я виновата. Я оставила дочку на чужого человека. Я мама. На мне ответственность.

Совсем не помню, как оказалась в больнице. С ужасом лишь представляю, какие еще убытки Марат мог записать мне за разбитую посуду с подноса, а затем за проведенную ночь в явно не государственной клинике.

Я все ему отдам. До копейки отработаю. Лишь бы только дочка была в безопасном месте.

Наконец машина останавливается у ворот роскошного дома. Когда-то мы тоже жили в большом доме, однако он был куда скромнее этого.

Быстро выхожу из салона и направлюсь прямо к входной двери. Нажимаю на ручку. Не заперто. Вхожу внутрь.

— Поля! Полинка!

Мой голос эхом разносится по дому, но ответа на него не следует. Так и стою на пороге, едва глотая воздух. Сердце разорвется, если прямо сейчас не увижу дочку, но вместо нее мне навстречу выходит тот, кого убить сейчас готова. Марат. Собственной персоной.

***

Удивляюсь, когда спустя все эти годы снова вижу ее. Ту, которая когда-то так подло предала меня, а сейчас стоит напротив и пытается вырваться сквозь закрытые двери. Дарина. Как же давно я обожал это имя, а сейчас готов глотку себе грызть, произнося его.

Она практически не изменилась, только взгляд стал иным. Совсем не задорным, как раньше. Взрослым и каким-то… усталым, что ли. Оглядываю бывшую и сразу же понимаю: не в шелках она живет. Неужто ее баран не раскошеливается? Или у них любовь, блядь, такая до гроба, что ей ни хрена и не надо?

Минимум косметики, одежда и обувь заношена, простое все до невозможности. Кажется, я уже видел на ней эту юбку. Три с половиной года назад, но мне плевать на это все, как и на нее после предательства.

Судя по ошарашенному взгляду, Дарина тоже не ожидала меня тут увидеть, хотя кто ее знает. Может, это еще одна из ее чертовых схем, вот только я больше не тот влюбленный придурок. В жизни больше ей не поверю. Слишком больно было, когда рога после нее спиливал. Чуть руки себе не вырвал. С мясом.

Глава 8.1

Как только вижу Марата, едва с ума не схожу. Он и правда забрал мою девочку, я это вижу по его глазам. Замахиваюсь, чтобы влепить ему хорошую пощечину по довольной красивой физиономии, однако мужчина мгновенно реагирует и перехватывает мою руку на лету, больно сжимая ее. С такой силой, что ладонь немеет, перестаю чувствовать свои пальцы.

— Подонок!

— Ты что творишь? Совсем охренела?

— Пусти! — Вырываю свою руку из его жесткого захвата. — Где моя дочь, Марат? Я убью тебя, если ты ей хоть что-то сделал! Слышишь?

— Не ори. На полоумную смахиваешь. На хрена ты в больнице погром устроила? Что за представление? Никто твою дочь пальцем не тронул. Здесь она.

Голос срывается от слез и истерики. Сама его не узнаю. Поля — самое ценное и болючее мое место, и Марат ударил прямо по нему.

— Умоляю, отдай ее мне. Не забирай. Я все сделаю, буду кем хочешь, но не обидь мою девочку. Не тронь…

— Успокойся. Ты что, совсем меня поехавшим считаешь? По себе не суди. Она здесь, в безопасности и тепле. Ей не с кем было вчера остаться.

— Верни мне мою дочь! Богом заклинаю, отдай…

— Куда отдай? Дарина, включи уже мозги. В той квартире холод собачий, да и сносить здание будут уже сегодня. Вам некуда возвращаться. Здесь будете жить. Со мной.

— Что? Нет! Ни за что!

— Хватит истерить. Я обещал вам жилье, по нашему договору, помнишь? Вот и держу слово. Заходи, Полина в своей комнате. Спит еще.

Марат убирает руки в карманы и пристально смотрит на меня, отчего в груди что-то сильно жжет. Не могу выдержать его взгляд. Проношусь мимо, куда он указывает.

Оказываюсь у двери спальни. Тихо приоткрываю ее и вхожу внутрь. Полинка моя. Спит на кровати. Как только сажусь рядом и волосики ее поправляю за ушко, она просыпается.

— Мамочка!

Моя крошка сонно трет глазки и тянется ко мне. Обнимаю ее так сильно, как только могу. По головке глажу и целую сквозь слезы.

— Полинка, как ты? Тебя никто не обижал?

Головой лишь качает, укладываясь мне на руки.

— Нет. Мама, ты болела?

— Немного, моя девочка. Теперь все будет хорошо, обещаю.

Не могу оторваться от дочери. Так сильно, как сегодня, я еще никогда за нее не пугалась. Мое сердце едва не разорвалось от страха, что кто-то может забрать моего ребенка. Я едва не сошла с ума, когда узнала, что ее увез Марат. Совершенно ему не доверяю.

Внезапно дверь приоткрывается, и я снова вижу бывшего мужа. Мужчина стоит на пороге и кивком зовет меня выйти к нему. Сжимаю зубы, но делаю, как он велит. Нам есть о чем поговорить.

— Нам нужно домой. Немедленно! Передай охраннику, пусть нас отвезет.

— Я же сказал, через пару часов там уже ничего не будет. Куда ты собралась?

— Сволочь! Ты лишил меня всего, даже дома. Как же я ненавижу тебя, проклятый ты подонок!

Не могу сдержать слезы. Мне больно только от одного осознания этого.

— Это ты лишила нас всего. Даже ребенка, которого я, блядь, ждал и хотел! Если бы ты не предала меня, у тебя было бы все, и даже больше.

Быстро утираю слезы рукой. Не хочу показывать свою слабость. Только не перед ним.

— Наши вещи. Мы останемся ни с чем по твоей воле. Позволь забрать их.

— То тряпье, которое ты носишь, или обноски Полины никуда не годятся. Мои люди подберут вам нормальную одежду.

— Нет! Пожалуйста. Позволь забрать хотя бы игрушку Поли. Там мишка вязаный, она так хотела его.

Мужчина замолкает. Я вижу лишь злость в его глазах. Это совершенно другой человек. Не таким я его знала раньше. Нет там ни капли тепла, ласки, любви. Одна только гордость, задетое мужское самолюбие и жажда мести.

— Я передам охране. Привезет.

Опускаю глаза. Я знаю, чего он ждет.

— Можешь не думать, я отработаю разбитую посуду и эту ночь в больнице. Не стоило меня вообще туда везти. Мне за Полей надо смотреть. А так она всю ночь одна провела.

— Не одна. Я сидел с ней рядом. А ты вчера была как полудохлая рыба. Даже полного дня не проработала, грохнулась прямо посреди зала. Можешь не благодарить.

— Ну так и оставил бы меня там! Ты же и так хочешь моей смерти. Все для этого делаешь. Я поднялась бы сама. Сама бы справилась!

— Я видел, как ты сама справилась. И все мои гости ресторана тоже это видели. И нет, девочка. Не смерти твоей я хочу. Я просто тебя хочу. И получу. Совсем скоро. Буду драть, как последнюю шлюху. Готовься.

Сжимаю кулаки. Едва сдерживаю себя, чтобы не наброситься на него. Если бы у меня был пистолет, я бы выстрелила в Марата, даже не задумываясь.

— Я же сказала, отработаю. Скажи, зачем ты мучаешь меня, чего ты хочешь?!

Смотрю на бывшего мужа и даже не верю, что когда-то смела любить его. Это страшный и жестокий человек. Холодный как лед.

— Правду. Кто отец Полины? Скажи, кому я должен перерезать глотку?