Мой горячий сосед сверху

1. Глава 1

- Миланочка, приехала, деточка, – бодрый голос бабулиной подруги детства звенит по лестничной клетке, заставляя меня улыбаться.

Затаскиваю потрепанную спортивную сумку, половина содержимого которой - банки с соленьями. Ладони горят от тяжести. Плестись на маршрутке от вокзала с такой- то поклажей - сомнительное удовольствие.

С восторгом рассматриваю ярко-рыжую шевелюру довольно подтянутой для своих лет женщины. Макияж, широкие шелковые брюки серого цвета и молодежная веселая футболка с алеющей неоновой надписью «Non Stop».

С унылым видом опускаю глаза на полопавшийся принт своей черной майки и затертые джинсы. Движение сбоку, при повороте головы взглядом натыкаюсь на скучный образ сельской жительницы, попавшей в мегаполис. Толстая русая коса, небрежно брошенная через плечо. Взлохмаченная макушка после поезда пушистыми электродами торчит в разные стороны. Как еж, которого долбануло разрядом в двести двадцать. Уставшие карие, прямой нос. Серость затрапезная – это как итог моей самокритики. Типичное «понаехали».

- Здравствуйте, Виталина Витальевна, - растягиваю губы и вежливо киваю этой забавной тетушке.

- Ой, фу, Милан, только не это. Просто Вита, – скромно тушуюсь, переминаясь с ноги на ногу. Вита же хватает сумку с, несвойственной для ее возраста, ловкостью. – Да, что ж это такое? Надюха совсем тебя не бережет, так навьючить. Ты же девочка, а не осел.

Со смехом в голове появляется та самая Надюха, с мечтательным выражением в глазах и отрешенностью от мира. Бабуля всю жизнь рисует, это накладывает на нее определенный флер загадочности. Мечтает постоянно, даже про еду иногда забывает.

Иду следом, рассматривая упакованную «трешку». Ремонтик такой, что закачаешься. Что я и делаю.

- Ой! – от резкого поворота на сто восемьдесят голова отъезжает, и я бахаюсь пятой точкой на ламинат.

- Ну, вот, а я о чем! Это все от недоедания! Ох, Надька - Надька, говорила ей, перебирайся в город. Устроишься, выставляться будешь. А она: « Нет, я Никитушку не брошу»... И что, сама прозябла в деревне, так ещё чуть и внуков не уморила, – подтягивает меня под руки, усаживая на стул в кухне.

- Вы же знаете, какая у них с дедом любовь была, как в книгах. Красиво. Он пылинки с нее сдувал… - мечтательно выдыхаю, окунаясь в меланхолию.

- Да знаю, с института дружим. Дернул нас хрен за волосы, потащиться в деревню с друзьями. Так и пропала моя Надюха в объятиях местного тракториста. Парень - то, как там говорится, секси был, ну только что сельпо, а так хороший. Да что это я, об ушедших не сквернословят, - тяжело вздыхает, принимаясь хлопотать по кухне.

Грустно. Кроме бабушки, у нас с Семеном никого не осталось. Родителей давно нет, разбились в авиакатастрофе, когда летели из отпуска. Мне семь было, а Семка на два года младше. Деда не стало пять лет назад, бабуля не сдалась только ради нас. Так и говорит всегда, что если бы не внуки, давно б к Никитушке отправилась.

Смотрю, как Вита живчиком летает по кухне, выкладывая на стол из холодильника бутерброды, нарезку, салат и графин с ледяным морсом.

- Давай, деточка, поешь, у нас с тобой, еще дел хренова туча до моего отлета. Надо в салон заскочить и по магазинам прошмыгнуться, не будешь же ты в таком виде по городу шляться? Правда? – скептически выгнула бровь, будто испугавшись, что ответ будет положительным. - У тебя когда курсы начинаются?

- Через неделю.

- Вот и отлично, обживешься, подготовишься. Семен уже ничего, притерся, смотрю, даже друзья захаживают. Так что, я пока на два месяца в Барселону слетаю, с внуком понянчиться, не пропадете.

- Вы занимайтесь своими делами, а магазины, ну, это сейчас … Я потом, как на работу устроюсь, - не буду же я говорить, что в кармане у меня ноль целых ноль десятых.

- Сразу видна Ромашовская порода. Этой мой вам подарок, а то Надюша мне каждый год свои пейзажи дарит, если их продать, знаешь, сколько заработать можно. А они висят здесь, только я и любуюсь. Так что, руки вверх, сопротивление бесполезно! – два пальца с ядовитым красным маникюром втыкаются мне в лоб, основательно добивая желание противиться.

Быстро закидываю еду под не замолкающую трель ее голоса. Интересная женщина, знаю это еще по нечастым приездам в гости. Поэтому, когда встал вопрос об образовании Семена, да и моем в частности, в узком кругу было решено перебраться на квартиру к Виталине.

Семка молодец, с первого раза поступил на бюджет, золотая голова. У меня не так. Денег на институт не было, а своими силами не вышло. Теперь обходимся дизайнерскими курсами. Желание есть, да какой никакой талант от бабушки достался.

Пока пытаюсь успеть за реактивным двигателем в одном месте вполне себе спортивной пенсионерки, хватаю глазами заполненные людьми проспекты. Витрины, дома. Шум, суета. Но это все вдохновляет, бьет жизненной энергией города. Драйвом. Иная реальность, динамичная. Ощутимая разница с вечно пустыми улочками нашего поселка.

То и дело застываю с открытым ртом. Конечно, я не в первый раз здесь, но реагирую так всегда на новое. И если бы не бойкий захват под локоть, так бы и стояла, наслаждаясь каменным великолепием, пропитанным насквозь зарядами электричества от несущихся по своим делам горожан.

Вот виднеется салон с витиеватой вывеской « Кружева» и полным спектром услуг, куда меня практически заталкивает неугомонная Вита. Я, конечно, упираюсь, осознавая всю неуместность своего здесь присутствия. Потому что девушки, порхающие воздушными феями, косятся на меня, как на нечто инородное. По факту - так и есть. Ковыряю носком заношенных кед черно-белую мозаику плитки, пока мой «стилист» договаривается на ресепшене.

В огромном зеркале моя затрапезность вспыхивает во всей красе, поэтому, на вопрос, что будем делать, набираю побольше воздуха и выпаливаю:

- Хочу, как у вас! – девушка подмигивает, растягивая сочные губы в ослепительной улыбке, а я не могу оторваться от ее ярко - фиолетовых волос, со стрижкой каре, чуть удлиненное спереди и завитое на концах. Она, действительно, похожа на лесную феечку. Будто героиня, сошедшая со страниц комиксов.

2. Глава 2

Это хамло неторопливо разворачивается, позволяя разглядеть себя фронтально. Четкие скулы, нос с небольшой горбинкой, такие обычно остаются после перелома. Прямые густые брови надменно приподняты и выражают всем своим видом полное пренебрежение. Ко мне, разумеется.

Пухлая губа с четким контуром и маленькой родинкой сверху подрагивает в усмешке, когда пара раскосых глаз, цвета густого янтаря, ложатся на меня сверху вниз.

- Викентьевна, о чем речь? Не вопрос, прыгай – прищуривается, указывая на меня пальцем. – А это?- с такой брезгливостью в тоне, подпирая языком щеку с темной щетиной по контуру. Как будто, я насекомое в навозе. И обоюдная неприязнь так и сеется между нами, высекая густой туман.

- А это, Ромулик, внучка моей подруги. Приехали с братом, можно сказать, на постоянку, пока учатся. А там, глядишь, Милку и замуж выдадим. Красотка же, зацени – покручивает меня за плечи, горделиво демонстрируя.

- Круто, – ехидно тянет с заломом на губе. – Милка, говорите? У моего кореша так собаку зовут, - то ли унизил, то ли похвастался. - Соседи, значит? – манала я такое соседство! Отворачиваюсь, слетая с прицела наглющего взгляда, осевшего, далеко, не на моем лице.

Пока Виталина сгружает покупки в багажник, плечом ощущаю, как к моему уху склоняются, тихонько выговаривая:

- Ты сиськи в примерочной забыла, – инстинктивно прикрываю руками грудь. Ну, единичка, и что, зато в жару можно лифчик не надевать. А ему, вообще, какое до этого дело? На пятках разворачиваюсь к источнику раздражения.

- А ты мозги! – пробегаюсь глазами вниз, презрительно задерживаясь на ширинке. – Походу, мускулы - это единственно, что у тебя большое, поэтому такой нервный?

- Гадай, деревня, тебе держать в руках такую мощь даже не светит, – равнодушно ухмыляется, роняя на глаза очки, и усаживается за руль.

- Ну что, волосы назад, летим, – кидает со смехом, поворачивая ключ зажигания, когда наши четыре половинки плюхаются на заднее сиденье.

- Летим, Ромка – поддакивает Вита!

По пути она просвещает меня касательно, теперь уже явно нелюбимого, соседа. От тараторки рядом узнаю, что это чадо с непомерным эго за рулем -обожаемый сын, на минуточку, профессора университета, которая три года, как читает лекции заграницей. От этой ошеломительной информации прямо -таки хватаюсь за сердце, чему же может научить студентов человек, который не справился с воспитанием собственного сына? Тут даже не так, от него же веет царизмом. Как смотрит свысока, морщась презрительно. У него на лице все написано, что слово из трех букв «НЕТ» ему явно не знакомо.

Повсеместное обожествление еще больше укрепляется, когда мы подходим к подъезду, и парочка, глупо хихикающих, куропаток со щенячьими глазами провожают, возомнившего себя альфой, воодушевленными взглядами. А если говорить просто по-русски, то козла, павлина и еще с десяток животных, обитающих в зоопарке с теми же необоснованными амбициями.

Опережаю на ступеньках, довольно мило беседующих, Виту и раздутого персонажа. На первой площадке вдруг вспоминаю, что короткая юбка открывает неплохой обзор снизу на мои розовые в желтый горох трусы. Мельком поглядываю назад и натыкаюсь на наглую харю, бессовестно не спускающую глаз с моих булочек.

- Миланочка, поднимись, пожалуйста, к Ромке. Я блюдо забыла, заберешь, – желания тащиться в его квартиру, конечно же, ноль, но отказать в просьбе я не могу.

- Дамы, вперед, – любезно кланяется клоун, играя на публику, пропускает меня, когда хочу отстать, чтобы не светить своей гороховой красотой.

- Только после вас, – произношу слащаво, с такой же наигранной добротой. И в этот момент он, совершенно неожиданно, двумя ладонями хватается за мою задницу подпихивая наверх .

- Хоп, лимита, тащи свой гороховый филей наверх! – это звучит сразу же, как только дверь за Витой захлопывается.

- Роман, как вас там по батюшке? Не кажется ли, что из тебя биполярка фонтаном лезет наружу? – ускоряю шаг, разъединяя контакт с ладонями, которые так и вдавливаются в мягкие ткани.

- Вывеску по дороге прочитала что ли? Откуда сленг? – через две ступеньки настигает.

Отскакиваю, залетая на пятый этаж. Вырываю руку, когда пытается впихнуть в открывающуюся дверь.

- Я здесь жду, шевели своей безмозглой тушей, – подкидываю брови, не сдавая позиций.

Янтарный блеск темнеет, когда теснит меня к двери, загоняя в квартиру.

- Рот закрой, а то заткну вот этим, – хватает за руку, вжимая мою кисть в пах. И губы открываются шире, когда мои пальцы рефлекторно сжимаются на внушительной выпуклости. Горло начинает толчками выпихивать горячий воздух. Хамло теснится ближе, придавливая мое тело к двери.

Обшариваю, поглаживая жесткую поверхность джинсы. Противный сосед прикрывает глаза, натираясь твердым бугром по моей ладони, а я приподнимаюсь на цыпочки, закусывая его мочку зубами. Хрипучий вздох срывается с его губ, когда расстегиваю ширинку, продолжая ласкать через трусы. Довольно габаритный орган.

- Давай… да… вот так, – одобряет, подхватывает сзади, впиваясь пальцами и шумно дыша мне в висок.

И по закону логики, это должно быть крайне неприятно. Но та острая колкая пульсация, зарождающаяся между ног, совсем необъяснимо мочит влагой все желтые кружки на трусиках.

- Ну, и где твоя мощь? А? Никак не найду, – со всей силы сдавливаю руку и вцепляюсь зубами в ухо.

- Убью же ...а-а-у ф-ф, гадина мелкая! – сипит, хватаясь за яйца, или за ухо. Походу, боль адская в обоих местах. Поэтому теряется, за что первым держаться, и оседает на корточки.

А я, тем временем, как ошпаренная хлопаю дверью и резвым бегом через две ступеньки спешу в квартиру. Запыхавшись, прислоняюсь к стене, переваривая сложившийся конфликт. Отчетливо понимаю, что покидать жилище теперь мне придется либо в компании, либо урывками. Такое не прощают, а с непомерной манией величия в купе, мне точно хана. И это я чувствую каждой горошиной на своих ягодицах.

3. Глава 3

Ловлю сигналы из космоса через пакет с замороженной курицей на прокушенном ухе, замыкая соединение такой же ледяной упаковкой горошка на пахе. Нихера себе, хватка у девки.

Если отложить вопрос: «какого», спрашивается, я вообще полез к этой тощей? То остается другой: меня размотала девчонка с лиловыми волосами, как в аниме-комиксах. Сейлор Мун, мать вашу. Воительница ромашковых полей.

Типаж-то, без всех накруток, ну, совсем не мой. Где формы? Мой фокус не берет в прицел что-то меньше «тройки» в объеме груди. Под юбкой округлость, конечно, вырисовывается, но по факту - смотреть не на что. Дохлость малолетняя.

Ой же, бляха… Хватаюсь свободной рукой за голову. А ей восемнадцать хоть есть? Сопоставляю факты, если учиться приехала, значит, школу уже закончила. Это обнадеживает: не загреметь за приставание к несовершеннолетним. Отнюдь, не легче.

Меня простота никогда не впечатляла, люблю я девушек с упаковкой, без перебора, но при полном «фарше».

И где же затроило в контактах? Возбудиться от вида хлопковых трусов… Перемотка в голове сработала с обратным эффектом - подрагиванием под ширинкой, еще саднящего от цепкого сдавливания пальцами, пениса.

Горошек начинает таять, мокрым пятном растекаясь по джинсам. Курица тоже сдается, по каплям сливаясь за шиворот, подмахивая к верху злость и раздражение.

Сначала раздразнила, виляя перед глазами задницей своей под юбкой короткой, потом вообще, в штопор воткнула, когда по ширинке прошлась. Закоротило, мама не горюй. Все пломбы с воздержания сорвало нахрен.

И это вообще не укладывается в моей логической системе. Я в этом плане всегда ведущий, и в связях до щепетильности разборчив. Случайные перепихи закончились в момент прощания с пубертатом. Секс, конечно, без обязательств, но с периодом. Неделя, две. Месяц - это потолок. Дальше начинаются претензии.

По всем повадкам видно, что девчонка с опытом, сразу просекла за кого ухватиться. Не на того нарвалась. Тут все просто, наверняка замыслила в недоступность поиграть, чтоб интерес разжечь. Не зря же Вита про замужество намекала. Работает под прикрытием курсов, а сама подыскивает кандидата. Но со мной осечка вышла. Поиграть я не против. Подкину ей опыта, чтоб в следующий раз думала, кого на крючок сажать.

Ноутбук на журнальном столике оживает всплывающим окном «Скайпа».

- Салам, Леська, – киваю в монитор, пряча мерзлую куру пониже.

- Ромаха, здесь так круто! Зря с нами не поехал, – сбоку выныривает голова с белесым пушком.

- Лома, я соскучился. Когда ты плиедишь? – на ломанном детском пищит Артемка.

- Работа, Темыч, никак не вырваться. Ну что нравится тебе?

- Я на дельфинах плавал! – с таким довольством лопочет, падая на коленки к матери.

- Круто, да? – цепляю наимилейшею улыбку, склоняя голову.

- Да! Да! Да! Сегодня еще пойдем, – подскакивает, взлетая в прыжке на матрасе.

- Жигунов, ты чего с курицей и горохом сидишь? – на захватившей эмоции спалил всё-таки свои причиндалы «скорой помощи».

- Готовить, собирался, - не краснея вру, даже не моргая глазом. Ну, не говорить же правду.

- А я думала, что твой предел - сосиска из холодильника, в лучшем случае распечатанная…

- Ну, надо с чего-то начинать, еще три недели холостяком жить, - развожу руками на шутливую претензию.

- Учись, потом побалуешь ужином. Все мы купаться пойдем, – Артем на заднем фоне надевает нарукавники, подпрыгивая на кровати.

- Темыч, про фотоотчет не забудь, - тычу пальцем в экран, выражая степень серьезности указания.

- Холосо, – вдавливается в экран губехами и нажимает отбой.

Забрасываю основательно подтекшую курицу в морозилку. А когда тянусь за стаканом, злополучное блюдо попадается на глаза.

Надо отнести. Викентьевна подкармливает. Пироги у нее просто пушка. С клубникой, особенно. До конца месяца придется перебиваться всухомятку. Не фанат я доставочной продукции. Вот, домашняя еда, это дааа…

Перебрал в голове кандидатуры на роль домработницы в совместке с интимом. Отмел. Маникюр и готовка - вещи разнополые. К тому же, на меня это тоже наложит своего рода обязательства к постоянству, а это никак не вариант.

А вот тут, очень вовремя посетила мысль, что девушки из глубинки приспособлены к таким вещам. Есть у меня одна новая знакомая на примете, с фиолетовыми волосами… Не факт, что согласится, в свете последних событий. Но попытка не пытка. Небольшой аванс с моей стороны, а дальше сама начнет суетиться…

Глотнул воды и двинулся вниз, прихватив коробку конфет с ответной «благодарочкой» .

Стучу. Глухо. Дергаю ручку, дверь распахивается, и на меня движется та же самая попа, только в коротких шортах, усердно натирая пол. По отрывистым звукам, вылетающим изо рта, и мало похожим на пение, а это оно и есть, становится понятно, почему не слышит. Динамики забиты в уши.

Рефлекторно хватаю за бока, когда приближается на минимум. И совсем не обоснованно получаю грязной тряпкой в область носа.

Да что за гадство, из-за нее уже третий раз за день промокаю от всякой хрени! Поэтому вырываю из рук, забрасывая тряпье подальше, и вытаскиваю повизгивающую и упертую девчонку на площадку.

- Только попробуй, я тебе откушу все, до чего дотянусь! – мелкий змееныш шипит и пытается зубами сцапать меня за щеку.

- Уймись, ты мне к херу не сдалась, приставать ещё, – давлю, перехватывая руки, и прижимаю ее к двери.

- Поэтому, тискал и совал в руки свои миниатюрные запчасти? – прямой блокировкой останавливаю ее колено, которое целится в пах.

- Я просто девушку вспомнил… красивую. Вот и нахлынуло, к тебе это никак не относится, – не реагирую на часть про размеры, тут уверенность нерушимая. Доказано многолетней практикой и довольными партнершами.

– Короче, я тебя больше не трогаю.

Предложить ей подработку напрямую не сработает, глядя на то, как зыркает исподлобья. Будем действовать через посредника. Сдвигаю таз назад, потому что неуместная эрекция грозит порушить все планы.

4. Глава 4

Как я подозреваю, проветривание ротовой полости мне обеспечено до самого окончания курсов.

Мое категоричное: «я не буду ему готовить»! осеклось в момент резким выговором со стороны Виталины. И даже попытки увильнуть, аргументированные тем, что мой предел - это борщи и котлеты, дали обратный результат.

Ромулик, как называет его Вита, как раз обожает такие блюда. И тут же в список залетели блины, пирожки и, совсем не формат царского меню, жареная картошка.

И вот я стою, хватая открытым ртом воздух от возмущения, но сдерживаюсь, потому что после жалобной фразы: «Ну, ради меня, пожалуйста», крыть стало нечем.

Остается одно: приготовить еду так плохо, чтобы навсегда отбить желание к домашней кухне у короля козлов с раздвоением личности.

Когда через час заявляется его высочество в голубых джинсах и идеально -белой футболке, поигрывая ключами от машины, в ожидании пассажира, то я, конечно, засматриваюсь, чисто с эстетической стороны. Образец, к слову сказать, больше, чем интересный. И, кажется, в своей невинной простоте забываюсь, мы с контролем расходимся в разные стороны.

- Горохи по ляхам стекают, – невозмутимо, на полутоне, высмеивает меня и тут же переобувается, преображаясь в порядочного человека, когда в проходе появляется Виталина. - Готовы? – любезно интересуется, заставляя меня закатить глаза от возмущения. – Тогда, вперед, я пару ваших любимых треков закинул в плейлист, чтоб веселее было, – и Вита, едва ли не со слезами, кидается в объятия этого хамелеона.

Он что, совсем бесстрашный? Сам же предложил ему жрать готовить, а если я его травану? Вот, тип…

- Милана, ты за старшую. И еще, я в комоде деньги оставила, понадобятся –бери, не стесняйся, – целуемся в щеку, прослезившись от трогательности момента.

Машу рукой и, по примеру ба, осеняю крестом ее спину, пока никто не видит.

По сжимающемуся от волнения дыхательному аппарату ясно одно, что моя защита сейчас выходит за дверь с огромным чемоданом в руках. А от нанимателя мне ждать ничего хорошего не приходится, сужу по характерному взгляду со скотской улыбочкой, которую он бросает через плечо. Та еще будет подработка. И в его извинения и обещания я не верю, ни на грамм.

- Сем, а помнишь ты в секцию карате ходил? – Семен выходит из кухни, сведя от удивления брови.

- Ну, ходил и что? – равнодушно пожимает плечами в ответ.

- Приемы помнишь? – старательно игнорирую пытливый осмотр с его стороны.

- Так парочку, - рассеянно бормочет, глядя на меня, как не на совсем нормальную.

- Показывай.

- Мил, ты перегрелась что ли? – Семен подходит, прикладывая ладонь к моему лбу. Скидываю, врубая на полную приказной тон. Все-таки мое старшинство дает небольшие преимущества.

- Показывай, сказала, и не спрашивай! – беззлобно рявкаю, приготавливаясь и вытягиваясь по струнке.

Отработав захват, но это скорее побочный навык, соотношение в комплекции «один к двум», и не в мою пользу. А вот махи ногами, это да. Вероятность того, что пригодится - процентов двести.

И все время думаю о том, как можно так бессовестно притворяться.

С Витой он, значит, сама покладистость. Так и рвется из него милый соседский мальчик, который всегда готов прийти на помощь одинокой старушке.

Поморщилась, потому, как на старушку Виталина совсем не тянет. Но, не суть. А когда никого нет, из него быдлота струями хлещет, как фонтан. И мне с этой его личностью придется видеться постоянно.

Так, стоп. Вита уехала на два месяца, а меня наказали на три недели. Значит, появится тот, кто будет его обслуживать. Мне на это пофиг. Не собираюсь раздумывать, у кого не хватает ума не приближаться близко к главному концентрату вселенского нахальства. Моя цель - продержаться, а если получится, слегка подтравить, вылечу быстрее.

Проворочавшись на новом месте пол ночи, проснулась, ни разу не вдохновленная утром. И уже с кислой миной, стоя у плиты, не сразу услышала звонок в дверь.

Семен опередил меня, и я еще из кухни уловила мужской тембр

- Сестра где?

- Миииил, - тянет Сема, привлекая мое внимание.

Выхожу в коридор. Фигура в дверях олицетворяет собой всю свежесть утра. Так и дыши полной грудью, наслаждаясь. И я это делаю, той самой неравнодушной девчачей частью. Косясь, поглядываю на узкие в бедрах штаны, поднять глаза выше - значит рассекретить мою заинтересованность. Стою с видом сердитого суслика и говорю также:

- Что хотел? – звучит грубее, чем планировалось, а скрещенные руки на груди только добавляют в мой вид суровости. Ну, я так себя представляю.

- Ближе иди, - беспардонно командует, не сводя с меня прицела своих наглых глаз.

- Мне тут нормально, - парирую в ответ, нахохливаясь, словно воробей.

Подходит, почти прижимаясь.

- Вот ключи и бабки с задатком, я в салоне целый день. Надеюсь, ничего не сопрешь, пока меня нет, - криво ухмыляется, гипнотизируя сверху вниз.

- Ха –ха, а знаешь, иди лесом. Ищи себе другую дуру! – выдаю ему в лицо, пытаясь отстраниться от мятного дыхания на щеке. Старательно отвожу глаза, не имея никакого желания сцепляться взглядами.

- Я Вите пожалуюсь, – нахально оттягивает верх моей майки, заглядывая внутрь. На секунду теряюсь, а потом со всего маху влепляю пощечину.

- Бля, шальная что ли?! – ноздри раздуваются от злости, когда запихивает меня в ванну и щелкает замком.

Начинает двигаться на меня с необъяснимым выражением на лице, сузив глаза до узких полосок. Воздух в ванной заполняется напряжением, как тягучая магма обволакивает, засыпая горячими искрами каждый сантиметр кожи. И мне эти ощущения совсем не нравятся. Пугают, потому что не знакомы. И к нему их испытывать я точно не хочу.

Я пячусь до тех пор, пока не натыкаюсь на душ, ощупываю ладонями поверхность, затем, импульсивным движением дергаю кран, одновременно стреляя в захватчика струей кипятка.

Вой непередаваемый, в завязавшейся борьбе со стихией напора получаю возможность сигануть из комнаты, при этом, не забыв запустить в него насадкой.

5. Глава 5

- Надо еще позвонить, – останавливает меня Семен, когда, кротко звякнув, спешу вниз, со словами: «Его нет дома».

Семен настаивает, звонит еще раз и достает ключи из кармана. Только прикладывается к замку, как щеколда поворачивается и, распахивая дверь, являет образ полуголого Аполлона с полотенцем на бедрах и босыми ступнями.

Почему акцентируемся на ступнях? А потому, что голову выше я поднимать не решаюсь. По проблескивающим на груди каплям, итак понятно, что зрелище не для слабонервных девиц.

Шмыгнув мимо, снимаю кроссовки, стремясь, ринуться к кухне. Почти голое совершенство блокирует спиной, мешая продвинуться.

- Семен, иди в зал. Я плойку настроил, порубимся, пока Милана готовит, – брат с ребяческим задором сбрасывает кеды с ног и оставляет меня наедине с, все еще не одетым и теплым после душа, террористом.

Смущаюсь при виде мужской, практически, наготы. Не девственница же, но мой сексуальный опыт, если рассматривать по шкале, на единичке от нуля. Секс с лучшим другом после выпускного и назвать таковым нельзя. Я в темноте кромешной и разглядеть ничего не смогла. Воспоминания ограничиваются болью и дискомфортом. Обоим потом неудобно было, что даже общаться перестали, ну, а как после такой неловкой возни в глаза друг другу смотреть?

- Рад тебя видеть, – склоняется ближе, прям-таки напирая, как таран, задавливая в стену. – Хочешь посмотреть как? – пошло ведет бровями, вводя меня в ступор.

- «Не-ет!», - кричит внутренний голос. Совсем уже пробки повышибало от короны на голове. Давит, наверно, на мозг, в котором, скорее всего, одна извилина, и та работает с перебоями.

- Очки дома забыла, боюсь, не рассмотрю, - сочувственно кривлюсь на его выпад.

- А ты на ощупь… М-м-м? Только нежно. Вверх, вниз. Легонько так, пальчиками, не как в прошлый раз, – подхватываю полотенце, которое от движения начинает ползти по его бедрам, угрожая показать всю его «радость» воочию.

К такому слайду я, точно, не готова. На ощупь уже определила своим животом и жаркой вибрацией, которая, как пар, начинает оседать по коже, покрывая ее мурашками.

Под пальцами, которые касаются его влажного тела, течет ток, короткими замыканиями прорезая по каждому датчику в организме. Скачками, разгоняя сердечный разбег, с нуля до предела. Шумным глотком загоняю вязкую слюну поглубже и поднимаю глаза по сантиметру вверх, останавливаясь на родинке над губой.

- Семен! – кричу громко, на ходу придумывая отмазку, но ничего подходящего в голову не лезет. Тяжелая рука продолжает удерживать, по горячим рывкам из его горла, которые ложатся мне на лоб, можно уяснить, какая злость заворачивается внутри.

- Я же пока по- хорошему себя веду. Могу и по- другому, так что, кончай свои игры, – выдергивает полотенце из рук и отходит в момент, когда голова Семена выныривает с вопросом:

- Мил, чего орешь? Я только команду набрал…

- Ничего, Сем, иди… разобрались уже.

И это называется «по- хорошему»? Тогда я что-то не понимаю. И даже подумать страшно, как это будет «по-плохому». От такой борзоты меня резко выкидывает с «легкой стирки» в «отжим» на тысячу оборотов. Это можно судить по тому, с каким треском хлопаются двери на шкафчиках.

Инспектирую холодильник. Объемно. Хватаю курицу и кидаю в микроволновку на разморозку.

- Тебя курица устроит, или есть определенность? - заглядываю в комнату и смотрю, как сидят в одинаковых позах, уперев локти в колени, настойчиво протыкивая пальцами кнопки и комментируя обстановку на экранном поле.

- Варгань и не переборщи со специями, ко мне друг зайдет на ужин, так что, без сюрпризов, – поворачивается к Семену. – Ты как, насчет мужской компании на вечер?

- Положительно! – кивает предатель, расслабленно разваливаясь на диване нового друга.

- А к лекции кто будет готовиться? – моему возмущению нет предела, от этого тандема, зарождающегося прямо на моих, раскрывающихся все шире, глазах.

- Да, ладно, я итак пашу постоянно. Могу же я позволить себе расслабиться? – и тут, совсем обнаглев, добавляет. – А может, по пивку? Скрепим союз. Я быстренько сгоняю.

- Поддерживаю. Гонять не надо. Я Скаю маякну, он купит, – парирует хозяин, откидывая голову на спинку. – Ты еще здесь? – кидает небрежно в мою сторону. - По резвому на кухню, и хватит уши греть, займись своими обязанностями.

- Ну… Семен, ты у меня выхватишь дома, – накидываю карательные меры распоясавшемуся брату.

- А ты че ее не воспитываешь? Мужик же, надо исправлять, сделает из тебя подкаблучника, потом всю жизнь пресмыкаться будешь, – сволота неприкрыто подбивает на бунт, не спуская глаз с моего озверевшего лица.

Я пыхчу с полурыком, уже занося руки для удушения, пока козлина настрачивает в телефоне сообщение, как раздается звонок.

- Женщина, открой дверь, пока мужчины заняты, – барским жестом машет в мою сторону, даже не поворачиваясь.

- Твоя дверь, сам и открывай, – рявкаю в ответ и ухожу.

Ни в чем неповинная курица с остервенением летает по рабочей зоне. Потому, что на ее месте я представляю Ромулика. Вот же аспид. Навертел колец, теперь и Семена подмял.

Слышу беседу в коридоре, что-то обсуждают, потом дверь снова хлопает, и тишина. Уже хочу выглянуть, как в кухню заявляется источник вселенского зла с очень недоброй улыбкой на губах и потирает руки.

- Где Семка? – холодно задаю вопрос, продолжая ножом разделывать тушку.

- Ликвидирован. Пошли со Скаем в пивнуху, затариться…

- Не надо на Семке отыгрываться из-за меня, - луплю ножом, отрубая крыло и представляя на его месте конечность этого гада.

- Не все вокруг тебя вертится. Пацан отличный, сама им манипулируешь, я то по-дружески общаюсь... Слезь уже с него, - назидательным тоном дает наставления, в которых я мало нуждаюсь.

- Я на нем не сижу.

- Ну да, при мне только раз двадцать на горло давила. У него есть голова на плечах. Выдыхай… и-и, – подходит сзади, хватаясь за попу и толкая вперед.

6. Глава 6

Провожаю Ская - это в узком кругу, а если официально, то Александра Викторовича Прокофьева. А прозвище прижилось, как там по-книжному? А, на заре туманной юности. Только причина далеко не поэтична…

Его первая любовь укатила в другой город, и все амурные дела перешли в плоскость «скайпа». Когда остальные болтались по живым девушкам, Саня часами заседал за компом. Так и спалился в самый пиковый момент перед родителями, а кличка прочно присела на слух и, вроде как, перестала быть обидной, расклад известен только мне.

До сих пор со смехом вспоминаю, как он в красках описывал выражение лица своей матери, которая застукала его надрачивающим на голую грудь своей девчули…

- Может, еще накатим?

- Нет, Ром, это ты у нас богема, а я - простой мент. Поэтому, мне завтра к восьми ноль-ноль надо быть на службе, - простой он, скажи кому… Особенно, имея папу в звании генерал-майор, от простоты тут нихера, но Саня упорно пытается сам карабкаться по карьерной лестнице, пренебрегая связями.

- Ой, хорош уже подкалывать, какая, нахрен, богема, торгаш я картинный. Знаешь же, что всей этой оценочной херью Олеська занимается…

- Когда они с Темычем возвращаются? – роняет сигарету на губы, чиркая зажигалкой.

- Путевка до конца месяца оплачена, так что, гуляем, - задорно подмигиваю и щелкаю пальцами в воздухе.

- Можно подумать, ты до этого монахом жил, – со смешком выпускает дым, поглядывая на мой таблоид без принципов.

- Ничего ты не понимаешь в обязательствах, свобода - это совсем другое. Ты соседку мою видел…?

- Ромыч, гнать не надо, девчонка же совсем, – напирает лейтенантским тоном, опираясь о подкрылок байка.

- У нас четыре года разницы, так что все в норме, без криминала. Там не невинно, планирует пристроиться… Немножко поиграем в догонялки, а потом по-соседски потрахаемся, – запах никотина врывается в нос, и я придвигаюсь ближе. Астма Артема заставила бросить любимую привычку, сделав из меня пассивного курильщика.

- Жигунов, не жести, перегибаешь иногда, не разобравшись, – смотрю на друга недовольно, не мне ему объяснять всю прозу жизни. Сам же с облавами загребает приехавших за лучшей жизнью. Милана пока на старте, если повезет, и с башкой дружит, то не покатится по проторенному пути.

- Ты докурил? Вали домой, нехрен мне морали читать, как участковый пробираешь…

- И как ты, бл*дь, картины продаешь с таким лексиконом?

- Я многогранен, не зря же два языка учил, – сияю, как расписная ваза от выпирающей гордости.

В искусстве я ноль без палочки, зато, налаживание контактов и финансы - моя стезя. Вот и пру в этом направлении…

- Двухвостка ты, Ромыч, всегда поражаюсь, как мешаешь дерьмо с вареньем. Когда начинаешь свою гопоту врубать, ничем не перешибешь, – уже отходит, седлая байк. – С девчонкой по осторожней, разберись сначала, что к чему, – дает наставления, а я салютую ему, когда хранитель порядка заводит двигатель.

Еще пару минут провожаю сизую струю выхлопа в ночном воздухе. Возле квартиры Миланы останавливаюсь, протыкая глазами дверь. Что же в тебе такого, зараза? Провинциалка, на которую у меня встает по щелчку, руша все каноны отлаженной схемы.

Если рассуждать логически, то надо послать эту идею в зад и оживить один из старых контактов, ну, либо, заморочиться и новым обзавестись на время. Вон, Леськина помощница так и скачет передо мной, выпрыгивая из трусов. Там и подержаться есть за что…

Придираюсь я, конечно, к соседке по крупному…

Хрупкая она, с изгибами, а попка какая упругая, аж слюни текут водопадом. Вечером еще в обтяжку притащилась, пока с Семеном играли, так и мотал в голове, как я ее на кухне в разных позах зажариваю. Со злости саданул по перилам и отправился наказывать предателя в штанах ледяным душем.

А вот конкретная засада случилась, когда я на следующий день пришел домой, проработав план с Семеном. Договорился со Скаем, чтобы тот поучил его кататься на байке, пока я обшариваю его сестру, основательно и без помех.

Сюрпри-и-из.

Неприятный. Очень. На плите красуется пирог с клубникой и борщ. Люблю и то, и другое, но представлял-то я Милану. Не на плите, конечно. А на столе, в позе лакомства, взмокшую и горячую.

Чувствую же, как вспыхивает, когда близко подхожу, такую реакцию не сыграешь. Дым клубами валит, так загорается. Мурахи табуном прут по коже, и дышит как после забега. Губы раскрываются, языком по ним трется, и глаза не поднимает, боится, что прочитаю как вывеску: «Хочу тебя, п*здец как». А там и так понятно, что мокнет не от злости.

Давлю на кнопку звонка с, заряженной до основания, боеголовкой. Напрягает, конечно, смена локации не по плану. Но тут без боя не обойдешься, тащить через два этажа брыкающуюся девушку - чревато последствиями в виде любопытных соседей, а мой интеллигентный стиль в обществе таких трансформаций не принимает.

Блондинистая пересушенная шевелюра в проеме, как стоп - краном засаживает. «Так вот ты какая, гулена деревенская», - со свистом пролетает в голове... Кричаще - красное мини с такими же, бьющими наповал, губищами, буфера буйками торчат из выреза. Машет наращенными ресницами над, ярко-подведенными чернотой, глазами.

Меня слепит от такой «красоты», дар речи зависает где-то в трахее. Запал в штанах оседает в шоке, практически сжимаясь от неприкрытого напора во взгляде. Непроизвольно выдыхаю, не распознав в этой кукле хозяйку. Девица с восторгом хватает мою растерянность, принимая, как поражение своей убойной внешностью.

- Привет, – шелестит, размыкая два вареника – Я Алена, проходи, мне Семен за утро все уши протрещал. Тебя же Рома зовут?

- Ну да… а где Милана?

- Да ты проходи, не стесняйся, она в магазин пошла, – а я всерьез тушуюсь, когда она наклоняется, поднимая с пола упавшую шмотку, и натягивает платье на заднице в упор до развилки.

Засовываю руки в карман и отворачиваюсь к окну, смотреть на такое вульгарное откровение нет никакого удовольствия. Понятно, что там толпа пропахала.

7. Глава 7

Интересно, он на самом деле думает, что я поверю в его извинения и предложение дружбы. Ой, ли…

Стою, раздумывая над этим мгновенным перевоплощением. А больше над тем, что стало тому причиной, во избежание вчерашних демонстраций, и, как я уже поняла, Семен мне не помощник. Сопьется еще или учебу завалит в такой компании. Поэтому, сместила рабочий график на день, подкараулив из окна, когда Рома уедет.

Неожиданное появление моей, не то что бы подруги, с утра внесло свой ошарашивающий эффект. Как и ее заявление:

-Я перекантуюсь у вас, пару дней.

Мое категоричное :

-Нет!! - на которое, похоже, всем плевать.

И следом ее:

- Не на вокзале же мне спать.

Логично, и доброта ни к чему хорошему не приводит. Но это все не так страшно, в отличие от надвигающегося подвоха со стороны Романа, мои дрожащие колени предчувствуют угрозу, и расслабляться совсем не стоит.

- Милашка, а что Рома уже ушел? – Алена томно скользит по косяку, не выйдя из роли роковой соблазнительницы.

- Ушел.

- Жаль, так мило общались. Эх, такого бы мне мужика, я аж вспотела, когда его увидела, – оттягивает вырез, вдувая воздух в ложбинку.

- В душ сходи - бросаю с оскалом на губах. Не сомневаюсь, что вы «мило» разговаривали, грубить же только мне можно, а остальных сахарком посыпает.

- А что это у нас тут? Кто-то ревнует? Ну, Ми, не обольщайся, тебе такого самца, никогда не захомутать

– Я в курсе.

Одергиваю себя, с чего мне вообще хотеть, присвоить это хамло озабоченное. Борзость несусветная. Высокомерие небритое. Уже бритое. Сегодня. Теперь эта родинка, маленькая такая, шевелится, когда говорит. В глаза смотреть не решаюсь, прячусь за занавесом ресниц.

- Ну не сопи, Милан, обидно конечно, но тут ничего не поделаешь. Закон равновесия. Такие как мы, – она сейчас себя что, с Ромой стыкует? Я поворачиваюсь.

– И такие, как вы… Ну, в общем, каждой … по паре, – спасибо на том, что хоть тварью не обозвала.

- Ален, я там гостиницу видела, не дорогую. Хостел. Так вот, кровать в пятиместном, можно за семь соток снять, – припугиваю ее, чтобы осторожней с текстом работала.

- Ми, я же не в обиду, ты что! … Ты красотулечка, вон, и волосики твои фиолетовые… Красиво, тут же в другом дело. Полеты разные, такого индивида постелью надо брать, вот он, как меня увидел, сразу завелся и руки в карман убрал, боялся, что не сдержится. Я это по глазам считала, – бежит за мной в комнату, ляхами своими качая. Конечно, глаз не оторвать, сплошные округлости.

- Ты не расстраивайся, найдешь еще своего, - и тут расщедривается, опахалами машет, как на взлет собирается. - А хочешь, я тебе помогу?

- Никого я искать не собираюсь! Иди уже, Джей Ло, тряпье свое собирай, раскидала по всей квартире.

Отложим тот момент, что меня неприятно кольнуло нахлынувшее воображение, где Рома обнимается с Аленой. Тряхнула головой, сгоняя картинку и зачаток незначительной и почти незаметной ревности. Хотя, нет, раздражения по тому факту, что представлять себе, как ненавистный тебе человек целуется, с кем бы то ни было - мало приятного. Гораздо лучше, видеть его расстроенным. В слезах. А может, даже с синяками… Да, я, прям, зверь. Усмехаюсь новым открытием в своей жестокости.

К концу недели ощущение, готовящегося нападения, оседает на дно, придавленное сверху милой ипостасью Ромулика.

- Привет, соседка!! – кричит, расплываясь в улыбке, когда я с пакетом мусора тащусь по утру к баку.

- Привет, сосед! – с такой же диковатой гримасой, парирую в ответ, и мне совсем не интересно знать, что после пробежки, взъерошенный и пропитанный потом от усилий, он выглядит, как бог. А стянутая майка, которой вытирает лицо, показывает то, от чего так и несет сексом. Совсем не стыдно. Даже женщина смущается, когда обходит.

- Позанимался, Ромочка, – хихикает, как девочка, а у самой пол головы сединой завито, под краской не видно, но возраст-то не скроешь.

- А как же, каждое утро. По графику!

« Ой, ну не дом, а божие угодья», - думаю я, пытаясь свести глаза в сторону, пока Рома водит ладонью по прессу, лениво потягиваясь.

- Ты что такая сердитая? – переключается на меня, когда проныриваю мимо, и хватает за руку.

- Нормальная я, – с наклоном заглядывает в глаза, я морщусь, когда запах пряного мускуса и дезодоранта щекочет нос.

- Воняет? – еще и метолом от жвачки дышит, отворачиваюсь, но он скользящим движением становится теснее.

- Очень, – шепчу с недовольством, изгоняя приятное покалывание, как демона, молитвами. Рома придвигается еще ближе, заставляя меня поднять голову

- Ми, так пахнет, когда на тебе сверху лежат… Отдыхая, после…хм, – щелкает по носу. – Показал бы наглядно, но мы друзья, – и тыльной стороной ладони проходится по моему животу. - Хорошего дня, Анимешка.

И я захвачена ревущим бегом кровяных телец, галопом скачущим по венам. И бьются же о стенки сердца, не успевая на скорости попадать в него. И лопаются, разлетаясь всплеском.

А с кожей то совсем беда, как жжет в тех местах, где соприкоснулись. Горит огнем, бросками врывается это пламя и перехватывает, перехватывает, вращает в этом запахе, в ураган уносит, и мотает по окружности, подкашивая ноги.

И я бегу изо всех сил подальше, как от исчадия ада, готового в любой момент броситься и растерзать меня в клочья. Сожрать, как кот безмозглую птичку, поддавшуюся на уговор. Потому, что взглядом он именно это и делает. Голодные у него глаза, жадные. Пугают своими обещаниями. До самой глубины пронимают, перелопачивая, как твердую землю в комок, все внутренности сбивает. Не буду смотреть… Ни-ког-да!

Пока я всем видом создаю невозмутимость, раскладывая завтрак по тарелкам, роняю ложку раз пять, не донося до стола. Приходится вернуться и помыть.

- Ми, мне кеды нужны, а то этим конец и светлая память. Сегодня дохожу, а завтра уже все, – Семен ковыряет пальцем дыру, просвечивающую сбоку, пока небольшую, но если так продолжит, то и до завтра не доживут. Останавливаю его укоризненным взглядом.

8. Глава 8

Сбивчивое дыхание, будто после марафона, восстанавливается глотком воды из стакана. Убираю свою пятерню, вдавившую светлые девичьи волосы в стол, и стягиваю резину с члена, точным броском отправляя в корзину.

- Роман Георгиевич, это было очень жестко, – Снежана сдувает прилипшую к раскрасневшемуся лицу прядь, застегивая пуговицы на блузке. Смотрю на нее с немым вопросом: «Какого хрена я сейчас сделал?».

- Мне понравилось, – закусывает палец, игриво поглядывая из-под длиннющих ресниц. – Только, кажется, весь офис слышал, как мы платформу обновляли.

- Иди на свое место, – срываюсь на помощницу, хотя и сам облажался, терпеть не могу это блядство в офисах.

Задергиваю ширинку и сажусь на край стола, упорно избегая смотреть на взгляд, в котором сквозит ожидание похвалы в свой адрес. А мне на это плевать, пусть лучше валит. Мой балансир на краю, в запале могу и выдать, что использовал ее.

- Ром, я позвоню вечером, – подходит ближе, поигрывая замком у меня на ветровке. Я же, сука, даже куртку не снял.

- Забыли про это, никаких больше перепихов. Ни в рабочее время, ни после… Ясно? – вид у меня непоколебимый. Замечаю, как обижается, и, кстати, есть на что, мало ли, с какими целями она там вытанцовывает. Мои – то, где серые клетки? Заскочил с утра, схлопотав заряд бодрости от Миланы, и сразу на стол Снежану закинул лицом вниз, потому что кометы перед глазами мечутся карие.

Дружба у нас. Я ее сейчас так перед глазами «дружил», что потемнело от удовольствия. И это только представляя. Скотское отношение к девушке -трахать одну, а видеть перед собой совсем другую. Кривит от обуревающей злости, пока снимаю с себя спортивный бомбер.

И где моя хваленая сдержанность? А вот же, в заднице под короткими шортами. Да что это за наказание? И не голодный же, вроде, все регулярно, а запал никак не кончается.

Сегодня, как назло, наплыв молодых художников. Открыли проект для продвижения новых работ, и их просто валом. Желающих повиснуть на сайте, с какой никакой рекламой, все прибавляется.

Со всей накрученной свирепостью отшиваю Снежану, она за день раз двадцать заходит в кабинет с надуманными причинами и даже ждет возле салона, останавливая под предлогом, что такси долго едет.

Кидаю ей, что сегодня пятница, можно не торопиться, и подло уезжаю домой, оставляя девушку неловко мяться на тротуаре. Не то, чтобы меня сильно разъедает совесть, нервируют эти щенячьи взгляды от ассистентки.

Паркую свою «бэшку» во дворе и двигаюсь к Скаю, который завяз в багажнике. Не доходя пару метров, меня окрикивают:

- Рома-а-ан! – протяжно высасывает звук Алена, пыхтящая сигару, как пароход. Киваю в знак приветствия.

И все летит к чертям, когда застаю на газоне возле дома, расписанный во всех красках, сюжет.

Милана лежит на руках соседа из третьего подъезда, тот лапает ее за ж…, склонив к земле, и улыбается во всю челюсть, ломающуюся с треском в моей голове.

Адекватное существо «Роман» берет отгул. У меня слетает предохранитель, последнюю неделю и так болтающийся на соплях.

- Девушку отпустил! – вою, как зверина, хватая соседку и задвигая за спину. Она сопротивляется, что-то там вереща сбоку. Тот, с явным непониманием, пикирует по-моему перекошенному таблу.

- Для начала, Здравствуй. Чего взбеленился? Я ее от падения спас, – моросит турист, одетый в экипировку защитного цвета, и занимает позицию боя. А мне абсолютно похер, что он несет, своими глазами все видел. И харю его довольную, когда трогал.

Милана вырывается из моей хватки и вклинивается между нами, расталкивая ладонями.

- Куда лезешь? – давлю на нее голосом, додумалась между разъяренными мужиками соваться.

- Идиот, что ты сейчас делаешь? – со смелостью, ни отступая. Страха по нулям, толкает меня.

- Что делаю?! Тебя защищаю, – несу в оправдание очередную чушь.

- От себя лучше защити! – поворачивается к блондину. – Спасибо Вам, и простите его, – покручивает пальцем у виска. – Ку-ку немного, и это не лечится, - сочувственно пожимает плечами гадина.

- Нахера ты перед ним извиняешься, понравилось, как он тебя всю измял?! – ору на нее, как псих.

- Роман, сходите в холодный душ, вас, кажется, удар хватит, – вступается турист, прикрывая Милу собой.

Саня подбегает, встает перед моим лицом, толкая в грудь назад. Отшатываюсь и хочу обойти его, в бойцовском импульсе напираю.

- Жигунов, что за спектакль? Серьезно, остынь, – Скай оттаскивает меня за руку.

- Пусти, – дергаюсь, но отхожу, со злобой поглядывая на парочку. Котел кипит, в макушку подколачивая, пока я наблюдаю, как эти двое беседуют. А мне какая разница? Что за цирк я устроил на пустом месте?

- Ты че налетел, совсем планку срубило? На дворе белый день, а это Антон, – Скай со злостью на меня смотрит. Понятно, ему в таких ситуациях вообще не резон светится.

- Он ее тискал, – дышу тяжело, как в буран на морозе, захватывая целебный воздух глотками. Голова потихоньку остывает, и разум возвращается со словами: «Ты - дебил». Соглашаюсь.

- И что? Тебе - то какое дело? – абсолютно резонно подмечает друг.

- Никакого… показалось.

- Забыл, как по малолетке отмотал за такое же «показалось»? Знаешь, сколько за рецидив впаяют? – гляжу в упор и, на еще дымящих углях в голове, меня, как катушку, разматывает по полу.

- Иди, шалав воспитывай, а мне нех*й свои напутственные речи толкать, – и понимаю же, что Саня прав, и срыв необоснованный. Вообще ничем. Я же не Маугли, и здесь законы, не как в джунглях, когда на твою самку претендуют.

И соседку своей я не считаю. Антон этот, альпинист - кочевник, вьюном крутится, травинки стряхивая с нее.

Скай покрывает матом и, хлопая дверью, уезжает. А я, гонимый остатками трезвых внушений, иду в подъезд.

О чем можно так долго разговаривать, она слепая что ли, не видит, как он ее раздел мысленно и повалял по газону? Номерами обмениваются. Ой, бл*ть, дворовая идиллия. Сейчас всплакну от умиления.

9. Глава 9

- Извините! Я даже не знаю, как это объяснить, – прерываю неловкое молчание спустя пару минут, пока мы провожаем глазами беснующегося Рому. Скай что-то говорит ему, мешая ринуться обратно, пока он в наклоне головы и со сжатыми губами не спускает с нас глаз. А про его взгляд вообще молчу… Кровавые искры бьют так, как провод под напряжением по асфальту. Редко сталкивалась с агрессией, не знаю, как смелости хватило ему противостоять. И по какому поводу весь этот взрыв, мне неведомо.

- Тебе - то за что извиняться? Жигунов, он такой и есть. Года три, как более или менее тишина, до этого весь двор на ушах стоял, а в шестнадцать вообще в тюрьму загремел, но я причину не знаю. Так, слышал краем уха, от родителей, - вываливает информацию, от которой волосы на затылке приходят в движение.

- Ого! – только и вырывается из меня. Противоречивая натура. И как все эти личности в нем уживаются?

- Да, семейка та еще. Там только один дед чего стоил, всех пацанов лупил во дворе без разбору. Представляю, как Ромке дома доставалось.

- А он что, с ним жил? А мама?

- В основном, да. Мамаше некогда было, она бесконечно по заграницам моталась, – вся неприглядность жизни вываливается на меня. По беспечному тону собеседника заметно, насколько безразлична для них судьба соседского мальчишки. Как норма. И это, конечно, не оправдает Ромину грубость, ну, хоть немного объясняет. Мне неприятно, что Антон все выдает как сплетню. Трясет грязным бельем перед лицом незнакомого человека.

- А вы с ним какими путями… встречаетесь? – уточняет, якобы невзначай.

- Нет, в одном подъезде живем…

- А, ой, стой, меня Антон зовут, – опомнившись, протягивает руку для пожатия.

Со всем состраданием и пониманием жизни без родителей, пытаюсь сдвинуть в дальний уголок стремление подбежать и обнять Рому, как мальчика обиженного, но, повернувшись, вижу, как он идет к подъезду. И детского там давно ничего нет. Опасный тигр, в клетке с которым лучше не оставаться. С маской доброты и воспитанностью в кармане, ее он достает, прикрываясь перед людьми. А мне остается вся темная сущность. И это объяснимо: меня любили, а его нет.

Я не пугливая. Все детство дралась с мальчишками, отстаивая свою правоту. Но когда чувствую взгляд Ромы на себе, как будто переходит запрещенную черту, вторгается туда, где ему не место. Забирается, заставляя, желать опасные вещи. Как тело, хранившее молчание, кричит на своем языке. Ликует при каждом случайном касании. И рвется нарушить все правила.

- Милана, – отвечаю заторможено, надевая улыбку и ежась, будто от горячей струи по телу. Рома смотрит, не отводит глаза. Даже поворачиваться не надо. Я знаю это каждым, словно воспаленным, участком кожи. Он смотрит. И это, как надвигающиеся сумерки. Затмение, которое слепит от неожиданности свечением по краям.

- И как вы, Милана, тут оказались? У нас же дом особенный, тут все династиями живут…

- А я залетная… в гостях. Пока на курсы хожу, ну, а потом посмотрим, – еще в растерянности запинаюсь и подбираю слова.

- Вот оно что, ну, будем знакомы. А как ты относишься к активному спорту? – продолжает сыпать вопросами новый знакомый.

- Не знаю, не пробовала.

- А если я тебя приглашу на скаладром завтра, пойдешь? – подначивающая хитринка в голосе подбивает мой кураж.

- Пойду, – смелею, выдавая ответ со всей вспыльчивостью.

- Тогда, давай телефон, и завтра созвонимся?

Пока Антон диктует номер, бросаю изредка взгляды на дом. Такое чувство, что за тобой следят. Немного неуютно. С усилием утекаю в русло беседы, а дальше уже с интересом и удовольствием слушаю захватывающий рассказ о покорении гор. Антон занимается фотографией, из него на полном объеме высыпается вся радужность нетронутой природы. Как оказалось, он, бывает, по месяцу пропадает на лоне девственной красоты.

- Алена, ты куда? – кричу, увидев, как она несется на всех парусах, стирая каблуки.

- В магазин, меня Рома на свидание позвал! – как здорово, что я согласилась на предложение. Хоть и не свидание, но определенная гордость за себя рождается. Интерес в глазах Антона чисто не дружеский.

Симпатичный парень, высокий, в спортивной форме, и слушать его - услада для ушей. Не хамит. И смотрит спокойно, со своими мыслишками, но пахабщина остается за ширмой. Не то, что некоторые.

Счастливая Алена возвращается минут через пятнадцать, звеня бутылками в пакете. Похоже, вечеринка будет далека от романтика со свечками и шампанским. И как его величество так пало мордой в грязь…?

Пока ключом открываю дверь, чуть отклоняюсь, кося глазом на пролет. Можно подумать, мне хочется знать, что там творится в этом гадюшнике…

Затыкаю наушники и ПОЧТИ не думаю о том, что происходит наверху.

Через полтора часа в квартиру влетает злой ведьмой, только метлы под ногами не хватает, Алена. Раскидывает туфли и матерится, как портовый грузчик. Я выхожу к источнику шума.

- Гад самовлюбленный, смотри-ка на него, свинья, – плюется ядом во все стороны.

- Ален, что шумишь? Свидание не заладилось?

- Ага, сначала выкинул все, что я купила, еще и высмеял… Расхотелось ему, видите ли, – сумочка летит на комод, сметая с него весь инвентарь.

- Потом вопросами засыпал! – тычет в меня пальцем. – Про тебя спрашивал, – зная, что держать язык за зубами - это не то, чем она может похвастаться… Подробности моей жизни теперь до самой мелочи в руках Ромулика, и даже знать не хочу, какие именно.

- А дальше? – безразлично пожимаю плечами и тяжело вздыхаю.

- А дальше выпер меня! А я же и так, и сяк, а он говорит… – морщится, махая светлой гривой. – Фу, я даже повторять, не хочу, – а я слышать, поэтому, с сочувствием утешаю рассерженную девушку.

- Аленушка, ну, я же говорила тебе, что Рома тот еще фрукт, зачем побежала? – и тут потоки туши из ее глаз полосками стекают по щекам. – Ну, не реви, наплюй, ты просто… иногда, – подбираю слова, чтобы не обидеть. – В людях не разбираешься… Пошли, моя пандочка, умою тебя.

10. Глава 10

Если бы я была набожным католиком, то сегодняшний день можно смело было бы называть днем начала моего грехопадения. А так, как я таковым не являюсь, скажу словами своей бабушки: « Я покатилась по наклонной».

А ведь утро было таким прекрасным…

После веселых выходных в приятной компании Антона и беспредельного позитива от посещения скалодрома, прогулки на арендованных велосипедах, пикника в парке под зажигательный инди – рок от уличных музыкантов, черно-белая раскраска моей жизни штрихуется ярким цветом. Без туч в небесной синеве, в виде Романа Жигунова. Он дал мне отпуск, на два дня смотавшись в неизвестном направлении.

Немного смущаюсь, в трепетном предвкушении, перед началом занятий по графическому дизайну.

В небольшой аудитории рассеяны столы со стульями. Все записавшиеся, а их человек десять, сидят по парам. Выбираю свободное место и достаю планшет с блокнотом и ручкой для заметок.

- Успела, – рядом со мной плюхается рыжеволосая девушка и толкает меня в плечо, когда скидывает рюкзак.

- Милана, – решаю заговорить первой, как только она поворачивается.

- Я Кира Матвеева, – звучит в ответ.

- Ромашова, – дополняю свой профиль, пока смотрю на недовольную и запыхавшуюся Киру.

- Ага, приятно, – слегка грубовато, но вид безобидный. Смешной котенок подмигивает с рисунка на свитере.

- Все в сборе, можем начинать, – преподаватель входит, и мы начинаем, с головой погружаясь в тему.

Занятие длится около двух часов, упорной и захватывающе - восторженной, работы.

- Так, ребята, не расходимся! - бойкая симпатяжка в клетчатой юбке и черной футболке останавливает шум от сборов, все замирают. – Есть предложение: пообщаться в неформальной обстановке, познакомиться. Давайте, вечером в клуб. Кто «за»?

И совсем неожиданно для себя, я первая тяну руку. Ну, как неожиданно, я же общительная. Следом за мной практически полный состав группы, за малым исключением в виде двух человек, кричит одобрительное: «Да!». И мы идем…

Пришлось позаимствовать платье и туфли у Алены. Неплохо село, не так обтягивает, но очень нарядно, и даже не вульгарно, с учетом отсутствия выдающихся форм. Черная классика с приличным вырезом «лодочка» нашлась на самом дне, небрежно заброшенная хозяйкой, как недостаточно эротичное платье. А мне, как раз, под того же цвета ботильоны. Благо, размер ноги совпадает.

И вот, мы в клубе, расслаблены атмосферой и коктейлями. Ну, очень вкусно… Но голова с непривычки уже плывет туманом. Удачно перезнакомившись и потанцевав, собираемся домой около полуночи. Я звоню Семке, коктейльное наполнение подстегивает к ночной прогулке, но безопасность дороже, поэтому, брат - поводырь необходим позарез.

Пока мы с Кирой толкаемся на выходе, я, потеряв всю бдительность, роняю сумку, а когда поднимаюсь, теряю и дар речи, и часть алкоголя в организме. Бодрит моментально.

- Ну, что застыла? Пошли на выход. Друг же в беде не бросит, – небрежно хмыкает безумно красивый Рома, (это я думаю нетрезвой своей частью), и подхватывает меня под локоть.

И та же нетвердая часть моего сознания сплетает пальцы, когда мы движемся из клуба. Я пропускаю тот момент, что надо контролировать себя и не смотреть на него. Смотрю же.

Хмельные пары в сто крат усиливают мои ощущения. А перед байком опасный предел накрывает, как паутиной. Сетью ложится, стягивая липкими путами. И я поддаюсь, по-моему, глупо улыбаясь, и делая зарисовки на полотне своей памяти.

Грубые ботинки, черные джинсы, блестящая пряжка на ремне и черная футболка в обтяжку под косухой. Еще цепочка на шее блестит, отражая неон на вывеске и свет фонарей возле клуба.

Твердый подбородок, родинка над губой, ее я не вижу, но знаю, что есть. Еще выше… Четкие скулы и нос с небольшой горбинкой. Возвращаюсь к плотным губам. А если его поцеловать? Наверное, очень приятно. Попробовать хочу. Резкий взмах ресниц, и главное оружие направлено на меня. Глаза. Не светло - карие, а хищные, как у тигра. Сожрет меня. Так смотрит, как будто этого хочет. Не поеду с ним.

- Милана, садись, – протягивает мне руку.

- Неа-а, – указываю пальцем на блестящую громадину возле него. – Я на такое не сяду.

- И что ты предлагаешь? До дома далеко, – ой, а я еще Семена подбивала тащиться. Стоять, Ромашова… Ты же звонила брату, а как тогда этот..?

- А как ты здесь оказался?- подозрительно спрашиваю.

- Додумалась, парня среди ночи вызванивать, я его на улице перехватил, – присаживаюсь на бордюр, стягивая пыточные колодки с ног. Моргаю, когда вспышка перед глазами пролетает.

- Какого лешего ты делаешь?! – щурюсь от очередного блеска вспышки камеры телефона.

- Отличный кадр, так и назовем: «Анимешка под градусом».

- Да, пошел ты! Вот, обязательно всегда так мерзко себя вести?

- Я милый, Ми, ми-и-лый, – так точно, вот же твоя милота, клубами валит от черной кожанки и железного монстра за спиной.

- В каком месте, покажешь? – ляпаю и по его глазам вижу, что он только этого и ждет.

– Не надо! – закрываю руками лицо, как будто он сейчас начнет расстегивать ширинку. Хотя, кто его знает, верно?

- Поехали, алкашня, прокачу тебя на своем друге. Знаешь, как на нем можно, - замолкает и снова глазами, как телекинезом передает.

- Опять твои похабные намеки?

- Ездить, Милана, а ты что подумала? Я на нем только езжу, – да хрен тебя знает, чем ты на нем занимаешься…

Снимает свою куртку и надевает на меня, застегивая спереди, потом обхватывает мое лицо, запрокидывая назад. Всматривается, касается носом, я приоткрываю губы от неожиданности, но он не сближается.

Почти. Только дыхание. Общее. Но не касается. Губами. Хочу. Сердце делает кульбит и, как шальная танцовщица, заходится в чечетке, ударяя каблуками по легким. Стук, стук. Пропускает… и… вздох…