Мой личный Инквизитор

Глава 1. Как меня угораздило…

Валенсия Сэгрейв, приятно познакомится.

Мне двести тридцать семь лет, хотя зеркала упрямо показывают девушку лет двадцати пяти. Ведьма по крови. По праву рождения. По проклятию, как скажут те, кто вешает на нас ярлыки, даже не пытаясь понять.

Большую часть жизни я провела в уединении — в старинном доме, среди гор, где единственными гостями были отражения в зеркалах. Через них я много путешествовала, собирая знания о внешнем мире, и просто наслаждалась его красочностью.

Я любила гулять по побережью Нелии, чувствуя горячий песок под ногами. Мне нравилось посещать букинистические магазинчики на западе Леоласа, и читать книги в кофейнях Сасварда, с горячим кофе в руках. Любила наблюдать за суетой больших городов и тем как менялась жизнь, на протяжении десятилетий. А потом начались тревожные изменения в головах простого люда.

Сперва как шепотом недовольных.

Группки фанатиков, которые плевали в сторону старух-травниц. Но за пару лет этот шёпот превратился в рёв толпы, требующей крови.

И дым костров, как похоронный саван зажегся над каждым городом Империи. На кострах горели мои сестры — те, кто не успел спрятаться. Невинные — те, кого оклеветали соседи, мужья, завистливые подруги. Красивые — потому что "раз дьявол наградил её такой внешностью, значит, она ему служит".

Я держалась подальше, пока могла. Но однажды поняла: даже Дом не спасёт, если инквизиторы решат, что здесь прячется ведьма. Поэтому, когда тень в зеркале шепнула: "Ковен ждёт тебя", — я согласилась.

Глупая. Я думала, мы будем защищать друг друга. Я думала, у них есть план.

Как же я ошиблась...

Во всем.

*****

Ведьмы вокруг меня хвастались тем, как ломали жизни людей. Я не была святой, но и не разбрасывалась проклятиями.

Возможно, поэтому первой почувствовала угрозу — ещё до того, как услышала топот сапог.

Магический поток обрушился на нас внезапно. Воздух взорвался ледяными вихрями, вырывая крики из наших глоток. Он впивался под кожу, как тысячи игл, выжигая магию из жил.

Я рухнула на колени, мир поплыл перед глазами. Где-то рядом бились мои сёстры — их заклинания рвали плоть солдат, но их было слишком много. А мне надо было добраться до зеркала. Только так я могла себя спастись из этого кошмара.

Перед моими глазами встали сапоги обтянутые кожей. Ужас сжал сердце в стальные когти. Взгляд скользнул по доспехам, по ремням на груди и громадному амулета инквизитора, и встретился взглядом с жёстким, холодными, полными дикой ненависти глазами.

Инквизитор.

Валентайн Аврелий Дэ Ривер Эджертон.

Его имя произносили шёпотом даже те, кому нечего было бояться. Самый беспощадный охотник на ведьм во всём архипелаге Радужных Меридиан — человек, в чьих жилах, казалось, текла не кровь, а растопленный свинец.

Его лицо было высечено из мрамора — жёсткие скулы, волевой подбородок с безупречной кожей, глубокие морщины у рта, будто застывшие в вечном оскале. Между бровей залегла складка, прорезанная в бесконечным гневе. А глаза… Холодные, серые, как море перед штормом. В них не было ни жалости, ни сомнений — только лёд и сталь.

Глядя на меня, его губы изогнулись в отвращения.

— Ну, здравствуй, ведьма. - А голос прокатился по коже, как лезвие — грубый, пропитанный ненавистью и презрением.

Прежде чем я успела среагировать, его пальцы впились в мои волосы, резко выкручивая голову назад. Боль. Острая, как удар кинжала между рёбер, заставила меня застыть. Моя спина неестественно выгнулась, грозя переломится пополам, дыхание перехватило. Я не могла ни вдохнуть, ни пошевелиться — только бешено колотилось сердце, словно пытаясь вырваться из груди.

В руках показался ошейник. Чёрный. Металлический. С рунами. Он был приговором для любого вида магии. Руны что были высечены на нем, активировались с помощью заклинания и лишали любой магии.

Если это чудовище наденет на меня этот ошейник, я точно не смогу вернутся домой.

Я дёрнулась, пытаясь вырваться, но его хватка сжалась ещё сильнее.

Мой крик слился с воплями других ведьм. Я царапала его руки, била ногами, и даже пыталась укусить. Инквизитор со мной не церемонился. Ответом стал короткий удар в живот, от которого мои внутренности буквально перемешались. Я захлопнулась, не то в рвоте, не то в крови.

— Ишь, как тварь заговорила, - прошипел он, его голос звучал, как скрежет камней.

Ошейник щёлкнул на моей шее. Он прочитал заклинание на нем, и печать сомкнулась. Теперь снять не могло ни какое заклинание, попытки бы привели к удушью. Снять его мог только тот кто надел. И лишь своей кровью и словом-оберегом.

Слёзы текли по моему лицу ручьями, смешиваясь с грязью и кровью. А он тащил меня — так сильно, что кожа на затылке горела, будто сейчас оторвётся вместе с волосами.

— Мерзавец! Дьявол! — кричала я, но он не реагировал.

Более того казалось ему доставляло это удовольствие.

Легко, словно куклу он подхватил меня на руки и затолкнул в клетку, битком набитую женщинами. Ведьмами.

Прутья жгли кожу при малейшем прикосновении. Клетка - заколдована. Ошейник - Магический. И лицемерные инквизиторы, что ловили нас при помощи Своей магии.

К тому моменту, как повозка дотряслась до тюрьмы, кожа на мне уже была сплошной картой боли — волдыри горели и пульсировали при каждом вдохе. Но всё это оказалось лишь слабой прелюдией к тому, что ждало впереди.

За массивными воротами, сплетёнными из железа и шипов, высился замок-тюрьма. Он не был просто зданием — чёрная громада, почерневшая от времени и чужих страданий, словно впитывала каждую пролитую каплю крови. Из его стен рвались наружу вопли, хриплые стоны, звуки, которые могли свести с ума. Казалось, сами камни дышат болью.

Воздух здесь был густой, тяжёлый, пропитанный смрадом гниющего мяса и ещё чем-то, мерзким и липким, что даже не хотелось определять. Вдоль стен, как немое предупреждение, тянулись ряды крестов. На одних ещё шевелились изуродованные тела, корчившиеся в агонии. На других смерть уже сделала своё дело — от них остались лишь пустые оболочки, полуразложившиеся и растерзанные птицами. Никто их не снимал: место освобождалось только тогда, когда привозили новую жертву.

Глава 2. Как меня угораздило… Снова…

Мрак. Густой, вязкий. Звон в ушах.

Разве меня не должны были спалить?

Я понимала, что нахожусь в воде. Но не понимала почему.

Я медленно опускалась на дно, тяжёлые юбки утягивали за собой, в низ, и я даже не хотела сопротивляться. Уж лучше так, чем огонь.

Меня резко выдернули из болота.

— Жива! — радостный голос прозвучал прямо над ухом, а потом меня прижали к чьей-то груди.

Я закашлялась, выплевывая болотную жижу, жадно хватая ртом воздух. Тот, кто спас меня, осторожно усадил меня на траву, похлопывал по спине. А потом аккуратно, даже с толикой нежности отвёл волосы от моего лица.

—Аймелин, не волнуйся. Теперь все хорошо. — Его голос… Знакомый. Такой холодный. И в то же время заботливый, — прозвучал над ухом. — Ты в безопасности.

Я подняла глаза на спасителя. Благодарность, готовая сорваться с губ, застряла комом в горле.

Передо мной было лицо инквизитора.

Ледяной ужас пронзил каждую клеточку моего тела. Этот человек стал моим кошмаром за последние дни. Его близость была как новый приступ боли, как раскалённая кочерга на коже.

Я закричала. Забила руками в воздухе, поползла назад, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди. А он не двигался — лишь смотрел на меня в полной растерянности.

Я вдруг поняла, что нахожусь посреди болота.

Карета, наполовину поглощённая трясиной, медленно уходила под воду. Лошади бились в грязи, вздымая фонтаны бурой жижи, а несколько слуг в потрёпанных ливреях тщетно пытались их успокоить.

И он...

Мой инквизитор. Мой палач. Стоял передо мной в промокшем до ниток камзоле, с лицом, на котором застыли лишь растерянность и тревога.

Что здесь происходит? Вопрос яростно стучал в висках, сливаясь с бешеным ритмом сердца.

Почему он называет меня «Аймелин»? Почему смотрит на меня так — словно я что-то для него значу?

— Аймелин... — Он осторожно шагнул вперёд, и я автоматически отпрянула. — Ты... Ты меня боишься?

Да, мать твою, я в панике!

Как объяснить, что его голос, сейчас такой тихий, для меня — звук пыточной камеры? Что я чувствую на своей коже каждый удар, который он нанёс? Помню каждый унизительный ответ, вырванный болью…

А он продолжал смотреть на меня глазами, в которых не было и тени той жестокости, что выжгла мне душу. Только недоумение. И — что хуже всего — искреннюю заботу.

— Это... это просто шок, — прошептал он, снова протягивая руку. — Позвольте мне помочь.

Помочь? Я горько усмехнулась. Как именно этот гад планирует мне помочь? Снова повырывать ногти? Их не осталось...

Стоп.

Я посмотрела на свои руки. Ногти на месте. Но руки были вовсе не мои. Слишком тонкие, слишком нежные. Такие точно никогда не работали в земле. И платье... такой фасон не носили уже лет десять! Судорожный жест к шее — ошейника не было! Сердце забилось в бешеном ритме: я могла сбежать! Нужно только зеркало... или хотя бы отражающая поверхность.

Не раздумывая, я рванула к воде, шепча заклинание перехода. Пусть видят, пусть думают что угодно — лишь бы сбежать от него!

Но едва вода достигла колен, как чьи-то сильные руки обхватили мою талию.

Его руки!

— Леди Аймели, я не позволю тебе утонуть! — его дыхание обожгло ухо, и я окаменела от ужаса.

Что мать его?

— У девицы шок от пережитого! — раздался тревожный голос слуги.

И этот олух туда же?

Прежде чем я успела что-то предпринять, Валентайн подхватил меня на руки и вынес на берег. Его прикосновения жгли, словно раскалённые клещи.

— Коня! - прозвучал его властный голос.

И эти нотки я уже знал. Холодный пот прошиб меня, и уже не из за мокрого платья. Я обмякла в его руках, боясь лишним движением спровоцировать ярость. Когда он усадил меня перед собой в седло, его объятия сомкнулись вокруг меня как стальные кандалы.

— Я доставлю тебя домой, Аймели, — прошептал он, и от этих слов меня бросило в дрожь.

Он знал, где мой дом? Ничего не понимаю...

Удар шпор — и мы помчались, его грудь прижималась к моей спине, а в ушах стучало только одно: "Как выбраться из этой ловушки?"

Вскоре я с ужасом осознала: этот мужчина считал моим домом огромный замок, возвышавшийся перед нами. Старинный, но явно перестроенный - новые башни соседствовали с древними стенами, а на воротах красовался незнакомый герб.

Мы на полном ходу въехали во внутренний дворик.

— Сара! Веди лекаря!- с ходу заорал Валентайн.

Он озирался по сторонам, казалось, забыв о моём существовании. Но его руки, сжимавшие моё тело, напоминали: это обман.

Мне не сбежать. По крайней мере сейчас.

Пока я бессильно съёживалась в его железной хватке, из дома выбежала полная седовласая женщина, её лицо исказилось от ужаса.

— Господи, леди Аймелин! — ахнула она, хватаясь за грудь. — Что с вами случилось?

"Так значит, не только для инквизитора я - Аймелин?" - пронеслось в голове. Надо было срочно выяснить, кто это, и какое я имею к ней отношение?

— Лекаря, живо! — прогремел Валентайн, уже устремляясь к дому с драгоценной ношей.

Он взлетел по лестнице, будто я была пушинкой.

— Милая, где твои покои?

Вот бы мне самой знать, — горько подумала я, чувствуя, как паника снова подступает к горлу.

Положение спасла Сара, поспешно указав на резную дубовую дверь в конце коридора. Валентайн внёс меня в покои и бережно усадил на кровать. Но свободы я не почувствовала - он встал рядом, не сводя с меня тревожного взгляда.

Меня начал бить озноб. Мокрое платье напомнило что произошло. А ведь ещё мгновение было хорошо. Меня согревало тепло Его тела...

Глава 3. Ах, что за формы…

На дворе стояла ночь, и все обитатели замка уже давно спали. Я осторожно сползла с кровати, босиком ступила на холодный камень пола и подкралась к шкафу. Внутри было практически пусто. Если вспомнить что Аймелин отсутствовала 2 года, то это вполне логично.

Но в самом углу завалялся простой серый плащ. И мне этого хватило.

Я накинула его поверх ночной сорочки, и бесшумно проскользнула в коридор. Обстановка была мне совершенно незнакомой. В тот момент, когда я дрожала в объятиях Валентайна, я ничего не разглядела. Но каким-то чудом мне удалось найти выход из замка и добраться до конюшни.

Я умела обращаться с лошадьми — даже без седла. Быстро накинула упряжь на понравившегося скакуна и вывела его во двор. Если мне удастся сбежать с этого странного места. Я доберусь до своего дома, и уж там с помощью магических книг, найду ответы.

Я резко стегнула лошадь — и помчалась в сторону леса. Небо на востоке уже светлело. Рассвет близился. Нужно было спешить, пока меня, а точнее леди Аймелин не хватились.

Чем дальше я скакала, тем яснее понимала, насколько мой побег был безрассудным. Ни еды, ни денег, ни даже толкового плана — только слепая паника и желание убежать от него.

Двести лет прожила, а ума не набралась, — с горькой иронией подумала я, разворачивая лошадь обратно.

Новый план: составить реальный план побега.

Я уже направлялась обратно, как мне казалось, к поместью, когда всплеск воды привлек мое внимание. А любопытство заставило свернуть к лесному пруду. Среди деревьев открылся живописный вид: прозрачная вода, солнечные блики на поверхности… и мужчина, который плескался у самого берега.

Я замерла.

Его спину покрывали рельефные мышцы, играющие при каждом движении. Вода доходила ему лишь до икр, открывая взгляду упругие ягодицы и мощные бедра, от чего я могла любоваться его упругой попкой.

Я почувствовала, как сидеть на спине лошади становится неудобно. И словно бабочки щекочут внизу живота...

На спине у мужчины было тату— древние руны, знакомые мне по магическим трактатам.

Маг?

Сердце заколотилось сильнее. Он окунулся с головой, смывая пену, провел рукой по мокрым темным волосам, повернулся…

Валентайн.

Из груди вырвался полу вздох – полу вскрик. Я судорожно сжала поводья.

Он услышал. Наши взгляды встретились.

Его брови поползли вверх в немом вопросе. А меня накрыла паника.

Почему, из всех мужчин во всех вселенных, я наткнулась именно на него?!

Лошадь, чувствуя мой страх, забеспокоилась, забила копытами. Я отчаянно пыталась ее успокоить, но кто успокоит меня?

Валентайн уже во всю греб к берегу.

А мы ведь были одни. В глухом лесу.

Он убьет меня. Точно убьет!

В этот момент, лошадь встала на дыбы, и я полетела на землю. Прямо под ее копыта. Я чудом избежала удара, и отползла. Но услышала громовой голос Валентайна:

— Не двигайся, я сейчас!

Он уже вышел из воды…

Да сейчас, садист!— мелькнуло в голове, и я рванула прочь.

Но далеко не убежала. Его рука схватила меня за запястье, резко рванула назад — и вот я уже зажата в железных объятиях.

Он сильный. Боги, какой же он сильный! И мокрый… И голый…

Капли воды стекали с его кожи, пропитывая мою пижаму. Холодная влага прилипала к телу, а его дыхание обжигало шею. К своему стыду, я поняла, что мои соски твердеют, превращаясь в маленькие горошинки.

— Аймелин… — он прошептал так близко, что губы коснулись моей кожи. — Ты как здесь оказалась?

Я превратилась в статую, чувствуя, как что-то странное происходит с моим телом…

Паника проходит. Уступая место осознанию того что я стою в объятиях голого мужчины. Мне двести тридцать семь лет, но такого… со мной еще не случалось.

— Отпусти...— прошептала я, но голос прозвучал неуверенно.

— Отпущу, когда успокоишься.

И чем я так богов прогневила?

Мы стояли долго. Я жмурилась и стараясь отгородиться от происходящего. Но предательски продолжала чувствовать…

Его кожу под своей щекой...

Его ладони, нежно поглаживающие мою спину…

Его сердцебиение, такое же быстрое... как мое...

Его запах, смесь ароматов мыла, леса и чего-то только его.

Тепло его тела согревало меня...

Он внезапно отстранился — так резко, что я едва устояла на ногах.

Я запрокинула голову и встретилась с его серыми глазами. Впервые я просмотрела на него без страха и смогла разглядеть то что ранее отказывалась замечать.

Валентайн передо мной не был Валентайном из моей реальности. Этот мужчина был моложе, морщины ещё не пролегли вокруг его глаз и не сделали изгиб губ жёстче. Седина не прокралась в волосы и глаза лучисто сияли.

Этому Валентайну было от силы лет 25.

И до меня дошло, что это значит…

Я таращилась на него слишком долго. Мужчина нахмурился.

— Аймелин, что не так? - задал он вопрос.

Я ...

…попала ...

…в прошлое ...

Только такое я точно не могла сказать.

— Я просто вас не узнала, прошу прощения, — слова сорвались с губ прежде, чем я успела их обдумать.

Его губы дрогнули, в уголках глаз собрались смешливые морщинки.

— Значит, ты просто подглядывала за незнакомым купающимся мужчиной? — В бархатном голосе зазвенели игривые нотки.

Щеки вспыхнули, будто меня окатили кипятком. А этот негодяй решил добить:

—Мне продолжить или могу одеться?

Стыд сжал горло горячим обручем. Хотелось раствориться в воздухе, испариться, исчезнуть!

А он, не переставая ухмыляться, начал неспешно натягивать рубашку на свои мощные плечи... Следом штаны скрыли упругие линии бедер... Пальцы лениво двинулись к ширинке...

Боги! Я всё ещё смотрю!

Резко отвернулась, впиваясь взглядом в кусты, за которыми скрылась бегством моя лошадь.

Глава 4. Отказывайся… Беги… Ты все равно моя…

На следующее утро, когда я еще нежилась в постели, в комнату ворвалась взволнованная Сара.

— Юная мисс, вы должны пойти со мной! Скорее!

Ее тревога передалась и мне. Накинув на плечи халат, и позабыв об обуви, я босиком спустилась в холл.

Там меня ждал слуга от Валентайна. При звуках этого имени я не испытала привычного животного страха.

В своем доме я чувствовала себя как в крепости.

Слуга вручил мне записку:

Дорогая мисс Аймелин, я серьезно обеспокоен вашим самочувствием. Надеюсь, сегодня вам лучше, и мы сможем повидаться.

Ваш Валентайн.

В этот момент в дом начали заносить букеты. Сотни букетов. Розы, лилии, пионы — все оттенки радуги, все ароматы лета.

Это было... Прекрасно. Если бы не одно "но". Я презирала Валентайна Аврелия де Ривера Эджертона. За все его поступки. Пусть в этом времени он ещё не совершил всех этих ужасов. Но моя память помнила все!

— Слуга ожидает ответа, — вывела меня из мрачных мыслей Сара.

Я натянула беззаботную улыбку:

— Передайте его милости, что у меня аллергия на цветочную пыльцу. Сегодня я, к сожалению, тем более не смогу с ним встретиться.

Под осуждающим взглядом Сары я удалилась. Ну и что. Ей не понять!

Весь день отец ворчал о "невыносимом аромате", заполонившем дом.

А вечером меня ждал очередной сюрприз в виде массивного ожерелья с громадными алмазами, и пара серег, от которых слепило глаза.

При виде этого богатства я не сдержала вздоха. Мне никогда не дарили ничего подобного.

Идеальный капитал для побега... Я резко отогнала эту мысль. Нет. Я не приму подарок Валентайна, чтобы потом его продать!

— Вы только посмотрите, какая красота, мисс! — восторгалась Сара, разглядывая украшения. — Вы скоро станете его женой, а Его Светлость ухаживает за вами, как за молодухой!

Мне не понравился ее тон.

И снова мне вручили записку от жениха.

Мне искренне жаль за причиненные неудобства. Не знал, что за время в пансионе вы, моя дорогая невеста, начали не переносить цветы. В знак глубочайшего извинения прошу принять этот скромный дар.

Ваш Валентайн

Слуга ждал ответа.

Мне все сложнее было отказывать этому упрямцу. Но...

— Передайте милорду, что "скромные" подарки мне не к лицу.

Футляр захлопнулся с громким щелчком. Слуга удалился в полном недоумении.

Я развернулась к своим покоям — и вздрогнула. Сара стояла передо мной, скрестив руки.

— Дитя, чего ты добиваешься?

— Может, того, чтобы он нашел себе другую невесту?

Я попыталась скрыться в своей комнате, но Сара, словно тень, последовала за мной. С упрямым намерением продолжить неприятный для меня разговор.

— Зачем ты так с ним? - говорила пожилая служанка, не скрывая неодобрения. — После всего, что этому мальчику пришлось пережить в последний год...

Мне совершенно не хотелось слышать о страданиях "мальчика". Мне хватало того что я с ним пережила за пару дней пыток.

Но Сара была не умолкала. Она продолжала говорить, а я вынуждена была слушать.

И почему эта служанка позволяла себе так разговаривать с госпожой? И когда это я возомнила себя таковой?

— Не понимаю я тебя, — качала головой Сара. — Это же ты сама бегала за ним все эти годы, пока он не сдался!

Я застыла, будто получила пощечину.

Прям бегала? У этой Аймелин, оказывается, совершенно не было гордости. А главное вкуса.

— Может у тебя кто другой появился в том пансионе? — прищурилась Сара.

Может и появился, мне-то откуда знать?

В голове мелькнула дикая мысль: а не разыграть ли спектакль?

Бесчестие? Ложная беременность? Это точно отвадит Валентайна...

Но я тут же отвергла эту идею. Я не могла так поступить с настоящей Аймелин. Рано или поздно та вернётся в свое тело, а я...

Меня вдруг осенило: в попытках вернуться домой, я совершенно забыла где именно сейчас мое тело.

В карцере! В ожидании смертной казни!

Вот Демоны!

Поправочка, оно будит там через 13 лет.

Может черкануть себе родимой записочку с предупреждением? Или того лучше - грохнуть Валентайна, и решить проблему на корню?

— Мисс Аймелин, вы меня слушаете?

Я вздрогнула.

— Прости Сара. Замечталась. — Я выдавила из себя улыбку.

Служанка разочарованно покачала головой, будто имела дело с безнадёжной дурочкой.

— В общем, если вам есть что сказать милорду — говорите прямо. Он не заслуживает такого обращения.

Я промолчала.

Что я могла сказать?Простите, милорд, но в будущем вы пытаете меня раскалённым железом, поэтому сейчас испытываю к вам естественное отвращение"?

Вряд ли это сработает.

Пока Сара помогала мне готовиться ко сну, я узнала много "интересного" о Валентайне. Оказывается, на его средства обучались дети бедняков. Он помог отстроить фермы после недавних пожаров. И ещё дюжину добрых дел, которые никак не вязались с образом палача.

Но если он такой благородный, почему через несколько лет станет монстром?

— Сара… — осторожно начала я. — Что случилось с ним за этот год?

Похоже, меня это всё же заинтересовало...

Сара как раз расчёсывала мои волосы. Её рука замерла.

— За месяц умерли его родители и младший брат, — прошептала она. — Говорят... это родовое проклятие.

— Какое проклятие? — мой голос выдал нездоровый интерес.

Но Сара лишь махнула рукой:
— Вы же знаете этих болтунов? Любую трагедию в проклятие обратят.

Она отложила расчёску и вздохнула, увидев клочья волос на зубьях.
— Детка, тебе срочно нужна маска для волос.

Я уставилась на вычесанные пряди, словно у кошки во время сезонной линьки! Стресс не прошел даром!

Глава 5. Ты меня пугаешь…

— Доброе утро, Аймелин. — Его голос прокатился над ухом, заставляя меня съёжиться. — Приятно, что ты сама решила со мной прогуляться. Хотя твоё поведение... вызывает кучу вопросов.

Наедине. В замкнутом пространстве. Хуже не придумаешь.

Я попыталась отстраниться — и он отпустил. Вернее, позволил. Устроившись напротив, я принялась тщательно поправлять одежду, до последней невидимой складочки. Мне нужно было время привести чувства в порядок.

А он сидел, неотрывно наблюдая за мной. Его взгляд прожигал насквозь.

Как лед вообще может обжигать?

— Доброе утро, Валентайн. — Я изобразила улыбку, надеясь, что она скроет дрожь загнанного зверька, каковым себя сейчас ощущала. — Куда мы едем?

Его брови медленно поползли по лбу.
— Разве это не ты пригласила меня... В город... В качестве сопровождения... По делам?..

Каждое слово вбивало новый гвоздь в крышку моего гроба.

Ясно же, что это Сара накатала ему записку от моего имени. И теперь я выглядела полной дурой, не помнящей собственных слов...

Коварная старушенция… — пронеслось в голове. Вернусь – голову оторву. Даже если умру – всё равно выберусь из преисподней и доберусь до неё.

Тягостное молчание прервал грохот колёс по брусчатке. Я машинально выглянула в окно — и застыла.

Передо мной открылся город, словно сошедший со страниц сказки. Аккуратные домики с черепичными крышами, утопающие в зелени узорчатых палисадников. Узкие пешеходные улочки, окаймлённые декоративными кустарниками и цветущими деревьями. Всё здесь дышало уютом и гармонией, будто застывшее в солнечном свете.

— Города Радужной Меридианы удивительны тем, что их архитектура не подверглась влиянию других культур на протяжении всей своей истории. — Слова сорвались с губ раньше, чем я успела их обдумать. — Соблюдая нейтралитет, люди, живущие на островах, сумели создать свою собственную культуру, и собственный стиль в архитектуре, музыке, поэзии.

В этот миг я перестала быть Аймелин — и Валентайн мог это заметить. Я резко замолчала, но было поздно. Его взгляд стал еще более пристальным и изучающим, в уголках губ дрогнула тень удивления.

— Прости, увлеклась. Люблю путешествовать... — Поспешно добавила я, ощущая, как жар разливается по щекам. Чтобы подкрепить ложь, выдавила:

— В пансионе устраивали экскурсии.

— Разве он не закрытого типа? — едва заметно приподнялась его бровь.

— Но и не тюрьма, — парировала я с наигранной лёгкостью, отчаянно надеясь, что он поверит своей невесте.

Карета остановилась.

Валентайн вышел первым и галантно подал мне руку, помогая спуститься. Он наверняка не заметил, что мои туфли остались внутри. Длинный подол платья скрывал босые ноги — к счастью.

— Куда желает отправиться маленькая всезнайка? — спросил он, оглядывая оживлённую площадь.

Я чуть не выдала: Подальше от тебя. Но вовремя прикусила язык.

Нахмурившись, я осмотрелась.

Мы стояли в самом сердце городка, где всё пестрело вывесками лавок и уличных кафе. Торговцы наперебой зазывали покупателей, разносчики газет носились между прохожими, а в воздухе витал аромат свежей выпечки и пряностей.

Рядом с ним я не могла отправится туда куда мне надо, и поэтому выбрала то что первым пришло на ум:

— Букинистический!

Валентайн хмыкнул, в глазах вспыхнули насмешливые искорки.

— Какой неожиданный выбор...

Я бросила на него недовольный взгляд — но это лишь заставило его улыбнуться ещё шире. И лишь потом до меня дошло — надо было выбрать место не столь уединенное…

Букинистическая лавка встретила нас тишиной, нарушаемой лишь мягким поскрипыванием деревянных полок. Воздух здесь был густым, пропитанным ароматом старой кожи и высохших чернил — терпким, чуть сладковатым, как вино из забытых времен.

Я обожала книги с детства. Ради них учила языки, часами сидела в библиотеках, проглатывая страницу за страницей. Мои первые путешествия начались именно здесь — между строк, в мирах, созданных чужими мыслями. А потом... потом я научилась путешествовать по-настоящему.

Сейчас же я просто бродила между стеллажей, стараясь не думать о том, что за спиной тенью следовал Валентайн. Он небрежно перелистывал страницы. Всегда рядом, всегда словно и не обращая на меня внимания. Но стоило мне свернуть за угол — и вот он, будто материализовался из самого воздуха.

Хищник, терпеливо выслеживающий добычу.

Когда наши взгляды встречались, я улавливала в его глазах искру интереса — но мгновение спустя он уже прятал её под привычной маской равнодушия. Я старалась не задумываться над тем, что его добыча — это я.

Мои пальцы скользили по корешкам, и переплёты отзывались теплом, словно живые. Они успокаивали. Даже здесь, даже рядом с ним. Я зажмурилась, вдыхая этот дивный запах древности, знаний, свободы... и не смогла сдержать улыбки.

— У тебя красивая улыбка, Аймелин.

Его голос прозвучал так близко, что я вздрогнула, будто обожжённая. Он стоял, склонив голову набок, и в его взгляде читалось любопытство.

Сердце бешено застучало. Я рванулась в следующий проход, прекрасно понимая, что он последует. И не ошиблась. Валентайн заполнил собой всё пространство, лишая меня остатков самообладания.

Как же он тревожит меня!

Каждое его движение было ленивым, обманчиво небрежным. Словно понимая, что его добычи никуда от него не скрыться, он играл с ней...

Со мной. А правил, я не понимала.

Я потянулись к книгам, стараясь, успокоится. Руки мои предательски задрожали.

Взгляд сам потянулся к нему, будто притянутый невидимой силой.

Короткая стрижка, всегда безупречная. Ни намёка на щетину — только гладкая, холодная красота. Дорогой костюм, облегающий стройное тело. Отполированные до блеска туфли. Он умел производить впечатление — но ничто в нём не казалось показным.

Особенно этот взгляд. Стальной. Неумолимый. А сейчас — ещё и насмешливый. Потому что он заметил, как я разглядываю его губы.

Глава 6. СтопСлово.

Жених доставил меня к порогу дома в целости и сохранности.

Прощальный поцелуй в запястье обернулся предательским касанием языка - горячим, влажным, намеренно затянутым на секунду дольше приличий. В его взгляде вспыхнул знакомый хищный блеск, а у меня в животе разлилось то самое сладкое томление, против которого я была бессильна.

С крыльца, за нами наблюдала Сара, и это, лишь заставило его ухмыльнуться шире. Невысказанное обещание повисло между нами, когда карета тронулась, увозя его в вечерние сумерки.

Я стояла, не в силах оторвать тревожного взгляда от удаляющегося экипажа.

Голова шла кругом от событий сегодняшнего дня.

— Дождь собирается, пойдем в дом, - мягкий голос Сары вернул меня к действительности.

Она взяла меня под руку с материнской заботой, не задавая лишних вопросов. Но в её мудрых глазах я прочла всё - и понимание, и тихую тревогу, и что-то похожее на одобрение.

Мы вошли в дом, оставив за тяжелой дверью наэлектризованный воздух надвигающейся грозы и сладкий привкус опасного влечения.

Что я натворила?!

Вместо того чтобы держаться подальше от Валентайна до побега, я сама приковала его внимание.

Я металась в постели, сжимая простыни в кулаках, пока на губах не проступил горький привкус осознания своей слабости.

Сон не приходил - зато приходило оно: это сладкое, разливающееся по телу тепло, против которого я была бессильна.

И мысли, как предатели, вновь и вновь возвращались к нему.

Пусть и он этой ночью мучился бессонницей. Пусть его руки, обуреваемые тем же непристойным желанием, скользят вниз... туда, куда не следует.

Я знала этот путь - бывало, сама его проходила. Но сейчас не имела права, только не в мыслях с ним!

Мой личный Инквизитор. Мой проклятый палач.

*****

Утро не принесло облегчения. После ночного дождя воздух был влажным и тяжелым, но за окном пахло свежестью.

Я прижалась лбом к прохладному стеклу, закрыв глаза, представляя...

Босые ступни в мокрой траве. Утренний ветерок в волосах. Его горячие руки на моей талии...

Нет!

Я резко отпрянула от окна, как от раскаленного металла. Даже мысль о выходе из дома вызывала панику - казалось, стоит мне переступить порог, как он материализуется из воздуха и схватит меня.

Стены, прежде бывшие защитой, теперь давили, но и улица не сулила свободы.

Последних пару дней, так точно.

Шум у парадного входа прервал мои терзания.

Спустившись, я увидела слугу с аккуратной стопкой книг. Сердце упало - это были те самые томики, которых касались мои пальцы, даже случайно. Он ничего не упускал. Запоминал каждую деталь, каждое мое движение.

О Боги, как я собиралась убежать от человека, подмечающего всё?

Слуга протянул записку. На этот раз в ней не было вычурных фраз - только лаконичная угроза, выведенная резким почерком:

"Если ты их не примешь, я лично займусь доставкой".

Пальцы сами сжали бумагу. Это был уже не просто игрок, меняющий правила — передо мной обнажилась его истинная суть. Холодная, расчетливая угроза во плоти. И самое страшное — он прекрасно понимал, что я избегаю его, играя в эти опасные прятки.

Я подняла глаза на слугу. Его напряженная поза, дрожащие пальцы - все говорило о том, как сильно он боялся гнева своего господина.

— Оставь. И передай: я поняла, — бросила я нарочито равнодушно.

Слуга расслабился, Сара выдохнула с облегчением. А по моей спине пробежали мурашки - то ли от страха, то ли от чего-то другого, в чем я боялась себе признаться.

Бежать... Нужно было бежать немедленно, пока эта... эта Эротическая Угроза не поймала меня раньше.

Пока его "доставка" не превратилась в нечто гораздо более... персональное.

*****

Я проводила время в отцовской библиотеке... если это скромное помещение можно было так назвать. Всего несколько полок с юридическими фолиантами, массивный дубовый стол, заваленный чертежами, да пыльный глобус в углу.

А мне нужны были карты!

Будучи меж пространственной путешественницей, я плохо умела ориентироваться в местности. Оно и ясное дело, не заблудиться, мне всегда помогала магия.

Вчера, с Валентайном, я не рискнула рассматривать карты в лавке. И сегодня только радовалась этому – с его проницательностью, чего доброго еще понял, о готовящемся побеге.

Я сидела на диване, рассеянно перелистывая страницы какой-то книги, когда позади раздались шаги. Не придала им значения — слуги вечно сновали туда-сюда. Но внезапное прикосновение теплых пальцев к шее заставило меня вздрогнуть. Я запрокинула голову, и утонула в ледяной стали серых глаз.

— Валентайн… — вырвалось у меня беззвучным шепотом.

Его пальцы сомкнулись на моей коже, скользя от шеи к плечам с хищной грацией. Но я уже не чувствовала этого — только бешеный стук сердца в груди.

— Мое имя в твоих устах так приятно звучит…

Горло пересохло. Он не должен был быть здесь! Я же приняла его книги...

И словно отвечая на немой вопрос, застывший в глазах, он сказал:

— Соскучился, Аймелин. А ты? — голос прозвучал мягко, но в глазах танцевали ледяные блики. Он откровенно наслаждался моей растерянностью.

— Я… — слова застряли в горле.

Его прикосновения жгли кожу, парализуя мысли. Резким движением я освободилась, отбрасывая и его пальцы, и наваждение.

— Плохая погода, решила весь день посвятить чтению.

Мы синхронно взглянули в окно, где после дождя уже ярко светило солнце, обещая прекрасный день. Валентайн хмыкнул, и отошел. Я наконец смогла вдохнуть полной грудью.

Но ненадолго.

Он опустился на диван так близко, что тепло его тела обожгло мой бок. Прежде чем я успела отреагировать, его ладонь легла на моё бедро - тяжёлая, властная. Я резко дёрнулась, но его реакция оказалась молниеносной. Железная хватка сомкнулась вокруг моей лодыжки, и в следующее мгновение моя нога уже покоилась на его коленях. Его пальцы сжимали кожу так, что под ней проступали белые отпечатки.