Мой (не)любимый магистр. Факультет зоомагии

Глава 1

— Хватит, Фрея! — мама стремительной походкой подошла к письменному столу и отодвинула от меня карту заповедника. — Отложи уже свои бумаги хоть ненадолго! Нас пригласили сегодня на ужин очень важные люди.

— Я не пойду, — отозвалась я, задумчиво покусывая кончик пера. В какой части диплома лучше упомянуть магические коммуникаторы? В практической или там, где рассказываю о методах и инструментах поиска феникса?

— Нет, пойдёшь! — в голосе матери прорезалась сталь.

— У меня через два дня начинаются занятия, мама! — я тоже начала заводиться. — Мне нужно составить план дипломной работы, понимаешь? Я ничего не успеваю!

— Успеешь, все успеешь. А сегодняшний ужин пропустить никак нельзя, Фрея. Мы идём к самим Вальтурам.

— Которым именно? — проворчала я. — Этих Вальтуров как грязи.

Фамилия Вальтур действительно являлась одной из самых распространенных в нашем королевстве. Был даже «один» Вальтур у меня в Академии, преподавал на младших курсах. Хвала великому Дожу, что не у меня, иначе мы бы задушили друг друга, клянусь! Мы стали врагами ещё в те времена, как я была первокурсницей, а он — выпускником нашей академии. И что его дернуло уйти в преподавательство? Никак варравы попутали!

Вспомнив об этом невыносимом «магистре», меня аж передернуло. Ну ничего, осталось потерпеть год, и, надеюсь, я его больше никогда не увижу.

— Это те самые Вальтуры, которые владеют тремя заповедниками, — теперь голос мамы чуть дрогнул от неприязни, которую она так тщательно скрывала.

— А, эти нувориши, — поняла я. — И что мы там забыли?

— Попытаемся наладить новые связи, — матушка расправила плечи и гордо вздернула подбородок.

Мой взгляд невольно задержался на потрепанном кружеве, украшающим воротник её блузы. На миг защемило сердце: ей, как никому другому, тяжело даётся наше новое положение. Понятное дело, она выходила замуж за представителя знатного аристократического рода, а теперь вынуждена штопать платье вместо того, чтобы купить новое, и при этом на людях держать лицо и доказывать всем, что в семье Уйлдхарт по-прежнему все хорошо.

— Ну а я там зачем? — продолжала упираться я. Диплом сейчас для меня был важнее всего на свете. Да и не любила я все эти светские рауты. — Вы с папой сами справитесь. В налаживании связей.

— Вальтуры ждут и тебя, Фрея. Поэтому будет неприлично, если…

— Скажи, что я заболела, — перебила я. — Слегла с ангиной. Нет, лучше с блуждающей лихорадкой или каменной оспой. В общем, придумай болячку пострашнее и поубедительнее. Тогда они точно не пожалеют о моем отсутствии.

— Может, тебе напомнить, что Вальтуры владеют тем самым заповедником «Серебряные скалы»? — вкрадчиво произнесла мама. — И господин Вальтур пообещал, что сделает тебе туда пропуск для твоей дипломной работы. Но для этого нужно твоё присутствие на ужине.

Я закусила губу. Серебряные скалы! Именно там последний раз встречали ледяного феникса. А он сейчас мне нужен был больше жизни! Это было похоже на шантаж, но…

— Ладно, — наконец сдалась я, мысленно застонав. — Пойду на этот проклятый ужин только ради ледяного феникса. Но не жди от меня светских бесед.

— Можешь просто улыбаться, милая. Просто улыбаться, — взгляд мамы подобрел, и она, пританцовывая, переместилась к шкафу. — Я думаю, тебе следует надеть вот это голубое платье. Оно всегда тебе очень шло.

Я подавила вздох. «Всегда» — это громко сказано. Я надевала его всего раз, на тот самый бал дебютанток пару лет назад. Это был худший вечер в моей жизни! Ненавижу танцы и всех этих напыщенных кавалеров. Но ради ледяного феникса я готова помучиться в нем еще раз.

— Да, мама, отличный вариант…

1.2

Около семи вечера наша семья въехала в ворота особняка Вальтуров. Экипаж, естественно, был наемный, но мама отчаянно делал вид, что он принадлежит нам. На матушке было её лучшее платье, фамильное колье и ажурные перчатки с тщательно заштопанной дырочкой между большим и указательным пальцем. Папа же выглядел напряженным и одновременно уставшим и постоянно поправлял свой старенький, но ещё хорошо сохранившийся сюртук.

У Вальтуров имелся настоящий дворецкий, такой важный, что казалось, сейчас лопнет от собственной значимости. Он встретил нас у крыльца, помог открыть дверцу экипажа и выйти, а потом повел в дом. Сам особняк я даже не пыталась рассматривать: громадина и громадина с модной нынче лепниной в виде павлинов. Одним словом — кич.

Но на роскошь холла, где мы оказались следом, все же трудно было не обратить внимания. От количества зеркал и золотого блеска просто слепило глаза.

— Поправь волосы, — шикнула на меня мать, пока слуги помогали нам снять верхнюю одежду, — как всегда растрепались.

Я сцепила зубы, проглатывая раздражение, и повернулась к ближайшему зеркалу. Нашла выбившуюся из причёски прядь и торопливо засунула её внутрь, решив, что и так сойдет.

— Добрый вечер, — услышала я уж слишком знакомый мужской голос, а потом в отражении зеркала увидела ЕГО.

Он стоял позади. Мой кошмар во плоти. Самый бесячий человек на свете.

Меня словно ударили под дых. Значит, это все-таки ТОТ САМЫЙ ВАЛЬТУР! Проклятье! Миллионы проклятий! Сто тысяч миллионов проклятий!

Тут он тоже заметил меня, и в его глазах вспыхнуло узнавание. Оно сразу же сменилось возмущением и досадой, что полностью отражало мои чувства. Так мы и пялились друг на друга через зеркало, пока в холл не впорхнула моложавая блондинка, разодетая в пух и прах, а следом за ней — дородный мужчина в строгом дорогом костюме.

И началось.

— Господин Сигвард, госпожа Сильвия, наконец-то вы пришли!

— О, мы попали в небольшой затор, простите за опоздание. Госпожа Адель… Господин Рейнар… Спасибо за приглашение…

Поцелуйчики, не касаясь щеки. Объятия вскользь. Короткие мужские кивки. Крепкое рукопожатие.

Бе-бе-бе… Ми-ми-ми… Слишком приторно. Слишком наигранно.

Не двигались, застыв на месте, только я и ОН. И прожигали друг друга взглядами.

— О, позвольте вам представить мою дочь! — спохватилась мама, вспомнив обо мне. — Фрея Уйлдхарт.

— Рада познакомиться, милая, — хозяйка дома, прежде чем приобнять, окинула меня оценивающим взглядом. — Тебе очень идет… это платье. А это наш сын, — она повернулась, — прошу любить и жаловать…

Все взгляды направились на НЕГО.

— Кайл Вальтур к вашим услугам, — сдержанно поклонился самый бесячий человек на свете.

Кайл Вальтур. Кайл Вальтур, раздери его все демоны! Мне снова захотелось закричать. Или зарычать. Ну что за вселенская несправедливость?

И как теперь мне пережить этот ужасный вечер?

«Ледяной феникс, Фрея. Все это ради ледяного феникса», — напомнила я себе. И даже растянула губы в улыбке. Главное, чтобы не треснули от напряжения.

Нас пригласили в столовую, и мне досталось место аккурат напротив проклятого Кайла Вальтура. Было так непривычно видеть этого человека в идеально сшитом костюме, а не в мантии, которая всегда казалась ему тесной: Кайл Вальтур отличался внушительными габаритами, что в росте, что в мышцах. Громила, одним словом.

1.3

— Надеюсь, вы легко нашли дорогу? — между тем завела беседу Адель Вальтур, пока слуга раскладывал закуски по тарелкам. — Наши новые грифоны у ворот иногда пугают гостей. Пришлось нанять специального заклинателя, чтобы успокаивать их. Они бывают очень шумными.

«У нас есть деньги на такую ерунду, как укрощение грифонов. Ха-ха-ха», — мысленно перекривляла я её. Именно такой подтекст слышался в этой «заботливой» фразе.

Но мама, надо отдать ей должное, парировала достойно, с милой улыбкой:

— О, не беспокойтесь. Мы их не встретили, но даже если бы это случилось… Мой муж прекрасно ладит с любыми существами. Это у него родовое. Его прадед, знаете ли, одним взглядом мог усмирить разъяренного василиска.

«Ага, наши козыри — не деньги, а древняя кровь и уникальный дар», — перевела я.

— Кстати, о василисках, — деловым тоном заговорил Рейнар Вальтур. — Ваше семейное поместье, лорд Сигвард, граничит с заброшенным заповедником, где некогда водились и василиски. По мне, это очень перспективные земли. Интересно, они до сих пор не восстановлены?

«Правда ли, что вы настолько обеднели, что не можете использовать свои владения?» — как же бесит эта завуалированная вежливость!

— Эти земли — наследие предков, — отец расправил плечи. — Мы не торгуем землёй. Мы — хранители.

«Да-да, мы не торгаши, как вы», — поддержала я отца.

— О, это так благородно! — быстро воскликнула Адель Вальтур, явно, чтобы сгладить ситуацию. — Но ведь и хранителям нужны средства, не так ли? Наш Кайл, например, совмещает преподавание с управлением заповедниками.

— А наша Фрея — душа науки, — тут же с воодушевлением подхватила мама. — Талантливейший зоолог. Её дипломная работа о ледяных фениксах может произвести революцию. Ей, конечно, не хватает... деловой хватки. Но мы надеемся, что более практичный партнёр сможет стать ей надежной опорой.

Что??? Я прямо не сдержалась и, забыв о приличиях, удивленно взглянула на мать. Нет, против первой части её пламенной речи я ничего не имела, а вот к чему этот «практичный партнёр»? Но мама даже не посмотрела на меня в ответ, продолжая лишь сдержанно улыбаться хозяйке дома.

Тут удовлетворенно кивнул Рейнар Вальтур и заявил:

— Наш Кайл как раз ценит ум. И, конечно, перспективы. Союз наших семей мог бы открыть многие двери. В том числе и к тем самым... ледяным фениксам. У нас есть ресурсы для серьезных экспедиций.

Я чуть не подавилась. Наши взгляды с Кайлом Вальтуром встретились, но он тут же опустил глаза, а на его скулах выступили желваки. Что, варравы, тут происходит? От дурного предчувствия засосало под ложечкой.

— К чему вы клоните? — вырвалось у меня. — О каком союзе идёт речь? О деловом, надеюсь?

— Видишь ли, милая, — вкрадчиво начала мама. — Мы с отцом, а также господин с госпожой Вальтур, мы все считаем…

— Что вы с Кайлом станете прекрасной парой, — елейным голосом закончила за неё Адель. — Свадьбу можем сыграть в конце весны, когда ты защитишь диплом и…

Но дальше я едва её слушала: кровь застучала в ушах, в глазах потемнело. Сам Вальтур сидел напротив с каменным лицом и глядел куда-то сквозь меня. И молчал. Молчал, будь он проклят!

— Нет! — я сама едва узнала свой звонкий голос, похожий на крик чайки. — Никакой свадьбы не будет! Ни за что! И никогда!

Я резко подскочила, так что уронила с грохотом стул, и бросилась к выходу. Ноги сами несли меня прочь из этого дома. Во мне клокотали гнев и обида. Я чувствовала себя обманутой и преданной родителями.

Так вот для чего был устроен этот ужин! Вот для чего мама меня так упорно туда тянула! Я стала для них разменной монетой, шансом в прежнюю жизнь! Мы не продаемся, значит? А как же мои чувства? Как же мои планы на жизнь? Я вовсе не планировала выходить замуж! И тем более за Вальтура!

Великий Дож, мне кажется, я сплю и мне снится кошмар!

Не помню, как я нашла дорогу до дома, но очутившись в своей комнате, сразу заперлась на ключ.

Вернулись родители. Они долго стояли под дверью, пытаясь вызвать меня на разговор. Но я из принципа молчала. Мама что-то вещала про «хорошего парня» (ха, это Вальтур-то?) и «отличные перспективы с ним» (перспективы поубивать друг друга, наверное), что «я сама потом пойму, как они правы» (о, нет! Не в этой жизни!) и «мне желают только добра» (фу, как лицемерно!). Потом инициативу взял папа. Но он никогда не отличался терпением, поэтому быстро перешёл на крик и угрозы. Но когда это на меня действовало? Я же такая же упрямая, как и он.

После полуночи родители наконец устали и ушли, а я поклялась себе, что не выйду из комнаты до самого отъезда в Академию. Даже если меня будут морить голодом!

Дорогие друзья! Книга пишется в рамках Литмоба Мезальянс в академии! Будем рады видеть вас в наших историях! (Все книги 16+)

https://litnet.com/shrt/L6q3

Глава 2

Я сдержала обещание, данное себе, и все оставшиеся дни безвылазно просидела, закрывшись в своей комнате. Первые сутки я даже пыталась голодать в знак протеста, но потом уступила уговорам нашей старенькой служанки Мэгг и украдкой брала у неё еду. Мозгу все же необходимо было питание, а мне, в свою очередь, нужен был хорошо соображающий мозг, чтобы продолжить свои изыскания с дипломной работой.

Утром в день отъезда я спустилась на первый этаж и, оставив уже собранные сумки в холле у входной двери, зашла в столовую, где завтракали родители.

Отец при виде меня попытался улыбнуться:

— А, Фрея! Выходишь из добровольного заточения? Надеюсь, ты всё обдумала и поняла, что мы желаем тебе только добра.

После этих слов захотелось снова развернуться и уйти не прощаясь, но я все же молча подошла к столу и посмотрела не на отца, а на мать.

— Я всё обдумала, да, — произнесла тихо. — Поняла, что меня продали, как редкий экземпляр для чьего-то зверинца. И да, я уезжаю. В Академию. К своей настоящей жизни.

Мама медленно отложила вилку и тоже подняла на меня глаза:

— Ты сильно все драматизируешь, дочь моя. Тебе предложили блестящую партию. Ты получила доступ к ресурсам, о которых другие могут только мечтать. Взрослые люди называют это не «продажей», а «выгодным союзом».

— Выгодным для КОГО? — я не смогла сдержать дрожь в голосе. — Для вас? Для вашего разорившегося рода? Вы даже не спросили, чего хочу Я!

— Фрея, пожалуйста... Мы… — начал папа, явно закипая, но мама остановила его жестом.

— А ты сама спросила себя, чего ты хочешь, Фрея? — её взгляд стал острее. — Кроме как бегать по лесам за магическими животными, рискуя шеей? Мы даём тебе стабильность. Будущее. А ты лелеешь обиду на нас.

Я сцепила пальцы в замок, так что побелели костяшки.

— Вы даёте мне будущее, в котором я лишь приложение к контракту. Спасибо, не надо. Я сама построю своё будущее. И начну с того, что сейчас уеду, — я развернулась, чтобы уйти, но меня остановил голос матери. Теперь он звучал не холодно, а устало:

— Фрея…

Я обернулась, глянув на неё через плечо.

— Ты права, — продолжила мама. — Мы поступили жёстко. Но мир… Он не такой, как в твоих книгах. Иногда единственный способ сохранить что-то важное — это пойти на сделку. Хотя бы на время. Что ж… Поезжай. Учись. Докажи всем, что ты чего-то стоишь. А там... посмотрим. До конца учебного года ещё далеко.

Я понимала, что это не извинение, а всего лишь небольшая уступка. Или, скорее, отсрочка.

— До свидания, мама. Папа, — я коротко кивнула родителям, подхватила сумки и наконец покинула дом, который сейчас ощущался мною как чужой.

Я вышла на крыльцо, надеясь увидеть заказанный заранее экипаж, который должен была довезти меня до городского вокзала, однако меня ждал сюрприз.

Очень неприятный сюрприз.

У ворот нашего дома стоял магмобиль — новомодный штучный артефакт для состоятельных магов. Его гладкий обтекаемый кузов был выполнен из закаленного черного обсидиана, пронизанного золотыми прожилками. Магмобиль словно парил на небольшом расстоянии от земли, а вместо колёс у него были сферы из сгущенного магического света. До этого момента я видела подобное средство передвижения лишь пару раз в столице, где находилась Академия, в нашем же городе — никогда. Поэтому в первую секунду даже приоткрыла рот в удивлении.

Окно со стороны водителя было приспущено, и наконец я разглядела того, кто был за рулём. Кайл Вальтур.

«Нет, только не это», — у меня внутри все упало. Какого демона он тут делает?

2.2

— Перестаньте изображать статую и садитесь, мисс Уйлдхарт, — сухо произнёс Вальтур, поправляя свои темные магочки для езды.

— О нет, спасибо, — я нервно хохотнула. — Я прекрасно доберусь сама. И это никак вас не касается, магистр.

— Сомневаюсь, что доберетесь. Если только к завтрашнему обеду. Насколько мне известно, экипаж, заказанный вами, отменен, и вы уже никак не успеваете на сегодняшний поезд. Так что садитесь. Я дал слово вашим родителям, что обеспечу вам безопасную дорогу до Академии. А я никогда не нарушаю своих обещаний, — его пальцы стали нервно барабанить по рулю. — Даже если мне самому это… не нравится.

Я глянула на часы и от злости стиснула зубы: на вокзал я уже действительно не успевала. Проклятье! А мне позарез нужно было попасть в Академию сегодня. Ну, мама… Ну, папа…

Мне очень хотелось вновь проявить своё упрямство и выкинуть что-то наперекор им, но учеба была превыше мести.

— Так вы едете, мисс Уйлдхарт? Или решили идти пешком? — с едва уловимым сарказмом уточнил Вальтур.

— Второй вариант очень заманчив, — съязвила я в ответ. — Но вам крупно повезло, что мне нужно быть в Академии именно сегодня. Поэтому я вынуждена согласиться на вашу не самую приятную компанию, магистр.

— О, это взаимно, мисс, — Вальтур изогнул бровь, потом нажал на какую-то кнопку на панеле, и дверь со стороны пассажирского сидения с тихим шипением отъехала в сторону. — Вам помочь загрузить ваши вещи?

— Не утруждайтесь… — я не успела договорить, а мои сумки сами собой поднялись над землёй и полетели в багажник магмобиля.

— Осталось загрузить только вас, — сказал магистр. — Надеюсь, сами справитесь?

— Безусловно, — процедила я и, вздернув подбородок, направилась к магмобилю.

Тот слегка самортизировал, когда я попыталась сесть, и у меня чуть не соскользнула нога. Да уж, это не коляска и не дилижанс. Кое-как мне все же удалось забраться внутрь и усесться в мягкое кресло, обтянутое дорогой бежевой кожей. Дверь за мной закрылась с тихим щелчком, точно приговор.

Магмобиль бесшумно тронулся с места.

В салоне было идеально чисто и приятно пахло лимоном. Я украдкой, чтобы не выдать интереса, взглянула на приборную панель, где светились руны, которые показывали заряд, скорость и погодные условия. Если бы магмобиль вел не Вальтур, я бы непременно спросила водителя о том, как тут все устроено, а главное — об элементалях эфира, которые приводили эту громадину в движение.

Но это был Кайл Вальтур, и между нами сразу повисло тягостное молчание, густое, как кисель. В нем было все: и наша давнишняя неприязнь друг к другу, и злосчастный ужин, и навязанная помолвка, которую мы, кажется, оба намеренно не желали обсуждать.

И все же через минут десять такого напряжения Вальтур первым нарушил тишину:

— О том, что произошло на ужине два дня назад…

— Боюсь, я не в курсе о каком ужине вы говорите, магистр, — перебила его я. — Всю последнюю неделю я вела усиленную подготовку к дипломной работе.

— Рад за ваш учебный пыл, мисс, — ни один мускул не дрогнул на его лице.

Мы вновь оба замолкли. Я даже отвернулась к окну и стала разглядывать проносящиеся мимо пейзажи.

Так, в зловещем молчании, мы проехали ещё минут двадцать. Я уже принялась прорабатывать план, как всё-таки сбежать отсюда и доехать до Академии своим способом, когда Вальтур, хмурясь, сбавил скорость, притормаживая у обочины. Там, под магическим зонтиком, отражающими дождь и солнце, стоял дородный седовласый мужчина.

— Это же… — начала я, сразу узнав его.

— Ректор, — мрачно закончил за меня Вальтур.

2.3

А ректор уже сам радостно махал нам рукой.

— Архимаг Хеллдорф… — Вальтур, опустив стекло, растянул губы в улыбке. — Что вы тут делаете?

— Кайл, мой мальчик! Какая удача! — ректор заглянул в салон. — О… И мисс Уйлдхарт тут. Какое совпадение!

— Здравствуйте, господин ректор, — выдавила я.

— Мой гиппогриф, представляете, сбежал! У него, видите ли, сейчас брачный период, и он почуял неподалёку самочку, — говоря это, архимаг не выглядел расстроенным, наоборот, кажется, он был просто счастлив за своего гиппогрифа. — Вы не подбросите меня до Академии?

— Конечно, господин Хеллдорф, — ответил Вальтур, открывая ему дверь позади меня.

Тот сразу уселся на заднее сиденье, весело шаркая ногами. Устроившись поудобнее, он протянул:

— Ах, как же тут все замечательно устроено… В юности я о таком только мечтать мог.

Вальтур на это лишь вежливо улыбнулся. А ректор продолжал:

— И знаете, я ведь только вчера узнал потрясающую новость от твоих родителей, Кайл! Поздравляю вас обоих от всей души! Вы — прекрасная пара с мисс Фреей!

— Господин ректор, — Вальтур, нервно сглотнув, вцепился в руль, — я думаю, здесь есть некоторое... преувеличение.

Я, проклиная все на свете, вжалась в сидение.

— Да, новости иногда... бывают не такими уж… Правдивыми, — пробормотала я.

— О, не скромничайте! — отмахнулся ректор. — Помолвка магистра и талантливой студентки! Это же так романтично! Символ единства традиций и новаторства! И не волнуйтесь за чужое мнение! Наша Академия весьма современна, так что запретов на подобное нет. Если все в рамках приличия, конечно. Молодость и любовь — это всегда прекрасно!

Вальтур напряженно уставился на дорогу, я же просто закрыла глаза. И если можно было бы, то закрыла и уши.

А ректор тем временем продолжал свой беззаботный монолог:

— Может, совместим вашу свадьбу и церемонию выпуска мисс Уйлдхарт? Хотя нет. Лучше вначале вручение диплома, а после — свадьба. В Академии! А как вы смотрите на то, чтобы провести медовый месяц в исследовательской экспедиции, а? Хороша ведь идея! Я поговорю на этот счёт с профессором Гладдисом. Вот не зря я всё-таки приставил тебя, Кайл, к выпускному курсу в этом году! Вот и будет хороший повод позаботиться о невесте, а? — он хлопнул себя по коленям.

Мы с Вальтуром все это время просто молчали, не смея возразить ректору, и лишь слушали, как наш кошмар обретает вполне себе реальную форму, ещё и окрашивается радужными тонами. И все больше копили раздражение друг на друга.

Это мучение продолжалось больше часа, пока на горизонте не показались очертания Академии Астрариум. Первой, как всегда, бросалась в глаза башня факультета звездных чар, обвитая сияющей лозой. А здание факультета боевой магии и контроля выглядело как настоящий бастион. Где-то там, чуть позади расположился и мой факультет зоомагии, напоминающий чем-то гигантское гнездо, где свободно гуляли разные магические животные (естественно, безопасные). При мысли о том, что скоро я все это увижу, на сердце потеплело. Я прямо ощутила, как звенит воздух от концентрации магии, почувствовала аромат древних фолиантов и нектара волшебных цветов.

Но когда магмобиль Вальтура въехал в ворота, мне снова стало не по себе: мы попали в самый час пик прибытия остальных адептов. Площадка перед главным корпусом была забита студентами, преподавателями, их экипажами и багажом, голоса людей сливались с ржанием гиппогрифов в единый гул.

Однако стоило появиться нам, все сразу стихло и замерло.

Проклиная все на свете, я выпрыгнула из магмобиля первой и так хлопнула дверцей, что фары на миг погасли. Следом на всеобщее обозрение явился Вальтур. Его осанка была как всегда безупречна, но челюсть сжата так, что, казалось, вот-вот хрустнут зубы. Не снимая очков, он направился к багажнику.

Последним вылез ректор, сияя, как солнце.

— Вот мы и дома! — громко произнёс он. — Спасибо за компанию, мои дорогие! И снова — примите мои самые тёплые поздравления с помолвкой! — и, прихватив свой единственный саквояж, бодро зашагал в сторону ректората.

Это был эффект разорвавшейся сферы. Кто-то громко присвистнул, кто-то захихикал, по толпе поползли шепотки.

— Ненавижу тебя, Кайл Вальтур, — прошипела я, вырывая у него из рук свои сумки.

— Это взаимно, мисс Уйлдхарт, — с холодной вежливостью отозвался он и захлопнул багажник.

🔥 🔥 🔥 🔥 🔥 🔥 🔥

Друзья, хочу познакомить вас с историей нашего моба:

Наталья ДеСави

Академия Ч.С.В. Я - твоя тень.

https://litnet.com/shrt/mUVP

Глава 3

Едва я сделала шаг от магмобиля, рядом со мной возникла Сирена, моя лучшая подруга. Она молча взяла имена под руку и уверенно повела прочь от глазеющей толпы. Похоже, Сирена тоже приехала недавно, поскольку до сих пор не переоделась в форму, а расхаживала в лёгком платье-рубашке из струящейся ткани, напоминающей морскую пену. Сирена — из рода морских нимф и попала в Академию вопреки родительскому желанию. Мы сдружились в первый же день учёбы и просто не представляли жизнь друг без друга. И именно сейчас её молчаливая поддержка стала той опорой, что дала удержаться от ещё больших глупостей, на которые я вполне была способна на эмоциях.

Сирена повела меня в общежитие не прямым путем, а сделала крюк во избежание лишних взглядов, потом же мы шли не по главным коридорам, а по запутанным боковым переходам, известным только старшекурсникам.

Наконец показался вход в нашу комнату — не обычная дверь, как на других факультетах, а плотная завеса из живой ивы. Она сама раскрывалась, заметив хозяек, и не пускала никого, кто казался ей подозрительным.

Я первая ворвалась в круглую, похожую на пещеру, спальню и с грохотом уронила сумки на пол. Подруга обошла меня и встала, скрестив руки на груди. Её синие глаза сузились, а гладкие бирюзовые волосы колыхались, реагируя на её внутреннее напряжение.

— Ну, и? — заговорила она. — Ты сейчас взорвешься, расплавишься или начнёшь рассказывать? Начинай с самого начала и не говори, что тебе «нечего» сказать.

Но я и не думала ничего скрывать, и меня действительно разрывало от эмоций.

— Это кошмар, Сирена! Просто кошмар! — я заметалась по комнате. — Они хотят меня женить! Нет, ЗАМУЖИТЬ! Тьфу ты! Выдать замуж! За него! За Вальтура! Ты понимаешь? За того, кто... который... А-а-а! — у меня просто не хватало слов, чтобы описать все свои чувства.

— Погоди, — Сирена изогнула тонкую бровь. — Твои родители... проснулись однажды утром и решили: «А не поженить ли нашу дочь на том единственном человеке в академии, которого она терпеть не может?» Я правильно поняла? Или что-то пропустила?

И я срывающимся от негодования голосом вывалила ей всю свою историю: про ужин, про неожиданность, про договор, про то, что меня продали, как редкую зверюшку.

Сирена, выслушав меня, достала флягу с морской водой, которую всегда носила с собой, чтобы не сушилась кожа, и сделала из неё глоток.

— Так. Понятно, — протянула потом. — Родители твои — гении дипломатии. А Вальтур... Что он?

— Кажется, он тоже в ярости! — я плюхнулась на свою кровать. — Но ведёт себя так, будто это просто небольшая помеха в его идеально распланированном графике! И ректор, оказывается, в курсе! А теперь и вся академия!

— Ну, что сказать… — отозвалась Сирена с легкой ухмылкой. — Поздравляю с помолвкой?

Я бросила на неё тяжёлый взгляд, и она тут же подняла руки в защитном жесте:

— Шучу! Шучу! Слушай, план такой: ты сейчас идёшь в душ, я тем временем раздобуду тебе самое крепкое зелье от стресса, какое только найду в этой академии. А потом мы будем думать, как тебе или сорвать эту помолвку, или... сделать её настолько невыносимой для нашего магистра, что он сам от неё откажется.

— Испортить ему жизнь? — вздохнула я. — С превеликим удовольствием. Как он мне когда-то…

В памяти вновь всплыл тот унизительный случай.

На первом курсе, только поступив в Академию, я влюбилась (как мне тогда казалось) в Лестера Гольда, старшекурсника, как и Вальтур. Лестер увлекался древними руническими языками, и меня это восхищало. Чтобы произвести на него впечатление, я, глупышка, решила сделать ему подарок — найти перо говорящего ворона, редкий артефакт для переводчиков. Для этого я проникла в Запретное крыло библиотеки. Мне даже удалось поймать ворона, но он оказался хитрее — вырвался и устроил в библиотеке хаос, порвав несколько древних фолиантов. В этот момент туда зашли Вальтур и… Гольд, дежурившие в тот день.

Увидев меня с растерзанными книгами и летающим вороном, Вальтур не стал разбираться. Вместо этого он холодно и громко, так, что слышал Гольд и все вокруг, отчитал меня: «Уайлдхарт, ваше безрассудство и погоня за дешевой популярностью переходят все границы! Из-за вашего ребячества могут быть утрачены уникальные труды! Вы — позор для факультета!»

Лестер Гольд, конечно же, вместо того чтобы восхититься моей смелостью, смотрел на меня с брезгливым недоумением. Он, как и Вальтур, ценил порядок и интеллект, а не хаос. После этого Лестер стал избегать меня, и мои мечты о нём рассыпались в прах.

Вальтур же в моих глазах стал не только занудой, каким я считала его раньше, но еще и кровным врагом. Он не просто наказал меня, а публично унизил и оскорбил, я же поклялась себе, что больше никогда не буду так уязвима и буду ненавидеть его вечно.

— Фрея, тот самовлюбленный червь Голдь и без Вальтура не стоил твоего внимания, — Сирена сразу поняла, о чем я вздыхаю.

— Да, но Вальтур не имел права! Он выставил меня дурой перед всем курсом! А сколько потом было других случаев… И теперь я должна выйти за него замуж? Это издевательство!

— Тут я согласна, — кивнула подруга. — В общем, иди в душ, а я — за зельем для тебя, — и выпорхнула за ивовую завесу.

3.2

***

Кайл Вальтур

— Ты женишься? — друг появился в дверях его комнаты, когда Кайл сам только переступил порог. — ТЫ ЖЕНИШЬСЯ?

Игни Зарх был в своём репертуаре: растрепанные темные волосы с прожженными прядями, россыпь веснушек на лице и горящие азартом глаза. Как маг-огневик, он вел «основы пиромантии» на факультете магических инноваций, а также занимал должность на кафедре зельеварения и артефакторики, поэтому одежда Зарха всегда носила следы его экспериментов: подпаленные рукава, мелкие дырки и въевшийся запах дыма и серы.

— Не ори, — поморщился Кайл, глядя, как друг плюхается прямо на его идеально заправленную кровать.

— Так тебя стоит поздравить или лучше выразить соболезнования? — хмыкнул Игни.

— Зарх, если ты пришёл, чтобы трепать мне нервы, у меня есть прекрасный кандидат на роль подопытного для твоего нового зелья, — глухо отозвался Кайл, останавливаясь у панорамного окна, из которого открывался вид на центральную часть Академии. — И это ты сам.

— Нет, я просто смотрю на тебя и не наблюдаю радости. И я видел лицо Уйлдхарт. Она тебя, кажется, ненавидит сильнее, чем я — учебный план по технике безопасности! — не унимался друг. — Это же прекрасно!

— Ничего прекрасного, — процедил Вальтур. И кратко рассказал, что происходит на самом деле.

— Да брось! Это же гениально! — Игни хлопнул ладонью по покрывалу, оставляя на нем след от пепла. — Тебя, нашего затворника, нашего аскета, женят на самом ярком и взрывоопасном явлении этой академии! Это лучший эксперимент века!

— Это не эксперимент. Это ловушка, в которую меня загнали мои же родители. И её. И теперь весь Астрариум считает нас... парой, — Кайлу даже не хотелось лишний раз произносить это слово — «пара».

— А ты посмотри на это с другой стороны! — Игни бесцеремонно улегся на живот, ещё больше засыпая кровать пеплом. Если бы это был не он, его лучший друг, Кайл давно потерял терпение и выставил такого “пыльного” гостя за дверь. — Теперь у тебя есть официальное право читать ей нотации не только на лекциях, но и за завтраком! И за ужином. И даже ночью, — друг многозначительно пошевелил бровями. — Просто мечта педанта!

— Когда-нибудь я все-таки отравлю тебя твоим же зельем, — зыркнул на него Вальтур.

— Не отравишь, я — сам себе ходячий антидот, — хохотнул Игни. — А Уйлдхарт, кстати, мне нравится.

— Ну конечно, у вас ведь с ней столько общего.

— Да ладно, признайся, в глубине души ты тоже восхищаешься её... экспрессией!

— Я не восхищаюсь ею, — прорычал Кайл. — Она меня бесит. Меня бесит всё в ней. Её манера врываться в аудиторию, радостно размахивая каким-нибудь пойманным нетопырем. Её вечные оправдания, что «это важный эксперимент». Её уверенность, что любое правило написано не для неё.

— Ну, мелкие шалости…

— Мелкие? — с закипающей яростью Кайл отпрянул от окна и стал расхаживать по комнате. — Помнишь тот инцидент прошлой весной с огненной саламандрой в оранжерее?

— Ещё бы! Героический подвиг! — воскликнул друг на полном серьёзе. — Она же спасла ту редкую саламандру от браконьеров.

— Она устроила пожар, Игни! — возмутился Кайл. — Часть ботанической коллекции профессора Тендри сгорела! А знаешь, что она сказала на разборе полётов? «Зато саламандра жива». «ЗАТО», — передразнил он её язвительно. — Жизнь рептилии стоит больше, чем труд десятков людей! Вот что меня в ней бесит! Её эгоистичное, безрассудное, детское упрямство!

Он замолк, переводя дух. В комнате повисла тишина. Игни посмотрел на него с новым интересом.

— Ничего себе, она тебя зацепила, — протянул он потом.

— Зацепила? Только если как клещ, который высасывает из меня кровь, — Кайл задержался у стеллажа и стал бездумно поправлять и без того стоящие ровно книги. Потом добавил едва слышно: — И теперь этот ураганный клещ по имени Уйлдхарт ... оказывается моей единственной разумной кандидатурой в жены.

— Стоп, — Игни в удивлении приподнял бровь. — Так ты все же всерьёз рассматриваешь этот брак?

Кайл нехотя повернулся и глянул на друга:

— Совет профессуры, Игни. Мой следующий шаг — кафедра, а потом, возможно, и деканат. Они смотрят на такие вещи. «Неженатый магистр» звучит для них как «незрелый, нестабильный, без семейных обязательств». Это глупо, архаично, но это — правило игры. И меня поставили перед фактом за неделю до начала учебного года. Я поделился этим с родителями, и они сказали, что у них есть на примете один вариант. И я даже, скрепя сердце, согласился рассмотреть их предложение, вот только не удосужился узнать имя той… Кого именно они подыскали мне в невесты. Я торопился тогда и обсуждал это с родителями только по магофону, потом же приехал домой буквально за полчаса до званого ужина, лишь успел переодеться, вышел встречать гостей и тут увидел её…

— Вот это поворот... — Игнис присвистнул. — Так ты в ловушке, брат.

— Я ненавижу эту ситуацию. Я ненавижу этот фарс. Но... да. Брак даст мне то, чего я хочу. Стабильность. Респектабельность. Вес в глазах совета, — Кайл уставился на свои руки, сжатые в кулаки. — И времени у меня в обрез. А мысль о том, что я могу использовать Уйлдхарт и эту дурацкую помолвку для своей выгоды... Она делает меня не лучше моих родителей. И это бесит меня больше всего.

Глава 4

В ожидании Сирены я стала разбирать сумки, но все валилось из рук. Я настолько была подавлена, раздражена, что ни на что не было сил. А ведь мне надо было бы сегодня сходить к профессору Джареку, чтобы проконсультироваться по одному вопросу для диплома.

Я опустилась на свою кровать и обвела нашу комнату уставшим взглядом. На моей стороне как всегда царил хаос, даже ловушки для крылолисов с прошлого года я не убрала в шкаф, так до сих пор и лежали, брошенные на стуле. И схемы по поиску древопикси тоже не мешало бы уже стереть со стены.

А вот половина Сирены напоминала грот на морском дне. Вместо кровати — гамак из рыболовных сетей, наполненный мягкими водорослями. На «столе» — коллекция раковин, кораллов и постоянно доливаемая чаша с морской водой. У неё там даже пахло солью, йодом и свежестью моря. Я иногда сбегала туда, чтобы перезагрузиться после тяжёлой учебы.

— Ну что, мой личный источник рыбных паштетов? — раздался тут тихий тягучий голос. — Я смотрю, ты умудрилась влипнуть в историю, которая даже мне, при всём моём опыте, кажется диковатой.

Я замерла, и на моем лице впервые за этот день появилось что-то похожее на улыбку. Я обернулась на голос. Сквозь ивовые прутья в комнату проскользнул карликовый золотистый кот, одетый в такую же крошечную жилетку. Его глаза, синие, как два аквамарина, излучали полную невозмутимость.

— Привет, Грозный, — я спустилась с кровати и со вздохом села на пол. — И ты уже в курсе?

Хотя, глупый вопрос. Этот маленький кот был в курсе всего в нашей академии. Он жил в Астрариуме ещё до моего поступления сюда. Никому не принадлежал и считал себя хранителем этого места. Ходили легенды, что Грозный помнит всех великих магов и даже давал советы первому ректору (но в этом я сомневаюсь, ведь академия существует уже несколько столетий).

Наша странная, но тёплая дружба началась с того, что я поделилась с ним бутербродом с лососем, с тех пор он взял надо мной шефство (с его слов). Никто даже не знал точно, где живёт Грозный, но иногда он ночевал в нашей комнате, особенно в холодные зимние дни, и не прочь был разделить с нами какой-нибудь перекус.

— Милая, я бываю в курсе всех событий ещё до того, как они случаются, — кот медленно провел языком по своей лапе. — И сегодняшний день — не исключение. Но все равно… Рассказывай. Я хочу знать все от тебя. И не тяни, а то мне скучно…

— Ну раз ты в курсе всего, значит, уже знаешь, что меня хотят выдать замуж, — я нахмурилась. — За Кайла Вальтура.

Грозный перестал вылизываться и насмешливо фыркнул:

— Превосходно! Наконец-то в этой академии случилось что-то по-настоящему веселое! Ты теперь официально перешла из разряда «многообещающая проблема» в статус «катастрофа с приданым». Это прогресс.

Я посмотрела на него с укором:

— Рада, что тебя это веселит.

Грозный выгнул спину в небрежной потягушке, потом снова фыркнул и протянул: — Но это действительно гениально. Неужели тебе самой не весело? Вы с Вальтуром просто взрывоопасная смесь. Наблюдать за вами — сплошное удовольствие. Надо будет запастись сухой рыбкой, чтобы до конца посмотреть это шоу. Я уже предвкушаю вашу свадьбу…

— Свадьбы не будет! — рыкнула я. — Я намерена сделать все, чтобы разорвать эту дурацкую помолвку!

— Ну, это тоже стоящее зрелище, — кивнул Грозный. — Есть идеи? Я про помолвку.

— Сейчас придёт Сирена, и будем думать, — нахмурилась я.

— Что ж… Я собирался наведаться в столовую, но раз такое дело… Подожду, — он с важным видом уселся рядом со мной. — Хотя на твоём месте я бы ещё подумал… Все же брак с Вальтуром даёт определённые привилегии.

— Нет! — я чуть не взорвалась. — Меня коробит от одного слова «невеста», ещё и Вальтура. Это звучит как диагноз какой-то болезни! Да и вообще… Он меня ненавидит! Я его ненавижу! Это не брак, а… а… Тюрьма какая-то!

— Посмотри на это с другой стороны, милая, — Грозный сощурился. — Например, сейчас ты имеешь законное право входить в его кабинет, трогать его вещи и портить ему настроение с утра до вечера. Раньше это называлось «хулиганство», а теперь — «супружеской право». Для тебя. А для него — «супружеская доля», так что пусть терпит. И тогда выходит, что ты не в заключении, а на повышении.

— Супружеской право… Доля… — хмыкнула я мрачно. — Не надо мне даже таких «привилегий». Я хочу только одного: попасть в заповедник и найти ледяного феникса!

— Одно другому не мешает.

— Я не хочу, чтобы на меня смотрели, как на придаток Вальтура, — все ещё кипятилась я.

— О, на тебя будут смотреть не как на придаток, а как на выигравшую главный приз. Будто ты не знаешь, сколько студенток по нему сохнет, — Грозный снова стал лизать лапу. — И не только студенток.

— Нет, не знаю, — я покосилась на него с недоверием. — Не думала, что в нашей академии столько дурочек. И что они нашли в этом скучном зануде?

— А, может, они видят в нем что-то иное, а не только его занудство? Или его занудство вовсе видишь только ты?

Я не успела ничего ответить на это глупое предположение Грозного, поскольку в комнату наконец впорхнула Сирена с пузырьком, светящимся фиолетовым.

4.2

— А вот и я, — сказала она и сразу вручила пузырек мне. — Пей. Грозный, как я рада тебя видеть.

— И я, рыбка моя, — ответил кот. — Как я понимаю, твоя жизнь сейчас куда счастливее, чем твоей подружки. Может, тоже замуж собралась?

— Упаси Дож, — Сирена засмеялась. — Я туда тоже не спешу и, хвала богам, никто не торопит.

— А как же любовь? — муркнул Грозный.

— Подождёт, — подруга подмигнула ему.

— Ха-ха-ха, — мрачно протянула я, делая отчаянный глоток успокоительного зелья. — Может, хватит так откровенно радоваться, когда тут сидит самый несчастный человек на свете? Звучит как издевательство.

— Но мы здесь как раз для того, чтобы решить твою проблему, — Сирена ничуть не смутилась. Она принесла со своей стороны несколько декоративных подушек, бросила на пол и уселась на них, скрестив ноги. — Я пока ходила, уже кое о чем размышляла.

Я посмотрела на неё вопросительно. Зелье пока не подействовало, и во мне все ещё преобладали скепсис и безысходность.

— Итак, план номер один, — Сирена сделала многообещающую паузу. — Назовём его «Невыносимая невеста».

— Пока ничего нового, — проурчал Грозный.

— Да, но мы направим эту невыносимость в нужное русло, — подруга подняла указательный палец. — Итак, начнём с бомбардировки «заботой». Как мы знаем, Вальтур в этом году будет что-то вести у нас на курсе. Кстати, он не говорил, что именно? Я ещё не видела расписания.

— Даже знать не хочу, — буркнула я и отхлебнула ещё из пузырька. Зелье насыщенно пахло валерьянкой, и на вкус было таким ж.

— Что ж, это не столь важно. Переходим к плану. Итак, ты, Фрея, — палец Сирены направился на меня, — будешь приходить к Вальтуру на все лекции. Может, даже и на те, что он ведет у других, если понадобится. Сядешь на первом ряду, прямо напротив кафедры и всю лекцию будешь смотреть на него влюбленным взглядом.

— Нет! — тут же вырвалось у меня возмущенное.

— Да, Фрея, да, — кивнула подруга. — Так надо.

— Тогда я ещё буду приносить ему бутерброды с личинками тутарха и говорить, что это угощение для его тараканов в голове, — мстительно предложила я.

— Неплохо, — одобрила Сирена. — А после этого в людных местах будешь громко говорить что-то вроде: «Мой женишок такой брезгливый, но мы с ним работаем над этим!» Он-то наверняка будет в шоке от такого угощения.

— Это слишком банально и по-детски, — фыркнул Грозный.

— А ещё можно распустить слух про Фрею, что она больна и очень заразная… — продолжала подруга.

— Я не хочу быть заразной, — процедила я. — Не хватало, чтобы меня ещё в лазарет упекли. Тогда я точно ничего не успею сделать по дипломной работе.

— Ну знаешь, на войне все средства хороши, — Сирена надула губки.

— Лучше подставить под удар его карьеру, — предложил Грозный. — Можно задавать неприличные вопросы на лекциях, говорить всем, что он никогда тебя не завалит, потому что вы помолвлены, и теперь ты полностью под его покровительством. Кайла такое точно взбесит, я знаю. Впрочем, — он почесал себя под подбородком, — это может сказаться и на твоей академической карьере.

— Великий Дож, ладно, вам не нравится? Я ещё накидать могу идей, — Сирена подскочила на ноги и стала энергично расхаживать по комнате. — Давай я распущу слух, что у тебя аллергия на деньги и социальный статус, а? Скажем, ты покрываешься сыпью при виде фамильного серебра Вальтуров. Или объяви, что твой истинный фамильяр — могильный червь по имени Пушок. И что он будет жить у вас в спальне.

Я хмыкнула.

— Прикинься, что ты одержима духом старой портнихи, которая требует, чтобы ты вышивала крестиком всё, что движется. Начни с его мантий, — продолжала Сирена с серьёзным лицом. — Стань везде называть его «Кексик» или «Мой пухлый единорожек». При всём честном народе. Пиши ему любовные записки. Но такие удушаю-сладкие, чтобы у него зуб сводило. Со стихами. Подари ему на первое свидание ошейник для питомца с гравировкой «Собственность Фреи». Скажи, что это чтобы не потерялся.

Я прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Грозный тоже хихикал и незаметно подтягивал к себе уже пустой флакон от валерьянового успокоительного зелья.

А Сирена уже вошла в раж:

— Приди на его первую лекцию с криком «Родной! Ты забыл свой протокол утюжения носков!» и суй ему в руки сложенный треугольником листок. Подложи в деканат анонимку, что он ревнует тебя к учебнику по зоологии и вырвал из него самые пикантные иллюстрации. Объяви голодовку. Но не обычную. Скажи, что отныне питаешься только солнечным светом и каплями утренней росы. И требуй, чтобы он поддерживал тебя в этом духовном пути. Или… Найми актёра, который будет изображать твоего давно потерянного мужа-оборотня. Пусть он является на порог академии с требованием вернуть ему «лялечку» и приплатить за моральный ущерб.

— О боги, Сирена… — простонала я, уже давясь от смеха. — Хватит.

— Гениальное безумие, — вторил мне Грозный, уже обнимая флакончик.

— А может, не надо ничего делать? — подруга остановилась и посмотрела на меня без улыбки. — Может, просто плюнь на всё и делай то, что хочешь. Ищи своего феникса. А Вальтур пусть сам бегает за тобой с помолвочным контрактом и умоляет быть приличной. Это будет самая изощренная месть.

4.3

Профессора Джарека не оказалось на месте. В другой раз я была весьма раздосадована этим, но сейчас… Похоже, успокоительное зелье раскрылось во всю свою силу, поскольку я ощущала лишь невероятное, почти философское спокойствие. Краски даже стали будто бы мягче, звуки тише, а вместе с этим будто бы сгладились и острые углы реальности.

Я не спешила в комнату, остановилась во дворике недалеко от главного корпуса и опустилась на прохладный камень у подножия фонтана. Опустила пальцы в воду и стала выводить рукой незамысловатые узоры. Холодок от фонтана был приятным, а струи воды рождали на поверхности идеальные круги. «Как пуговицы на его мантии», — мелькнула в голове глупая отстраненная мысль.

Я продолжала водить пальцем по воде, нарушая идеальную геометрию кругов. Моё собственное отражение расплывалось, смешиваясь с отражением облаков.

Послышались тяжёлые размеренные шаги. Почему-то я сразу их узнала. Они отдавались в висках ровным, навязчивым стуком даже сквозь ватную пелену зелья.

Я медленно подняла голову.

Кайл Вальтур стоял прямо передо мной, заслонив собой солнце. Его высокая фигура, обычно такая раздражающе собранная, сейчас казалась мне… сильной и привлекательной. Широкие плечи, чёткая линия скул, сжатый рот. В моем размягченном зельем сознании мелькнула одна-единственная, кристальная мысль: «Варравы раздери, а он красив».

— Надеюсь, вы не собираетесь устраивать здесь потоп, — произнёс он тут своим ровным, холодным голосом.

Но я его почти не слышала. Я смотрела на его руки. На длинные пальцы, сжатые в кулаки. И вдруг с абсолютной, животной уверенностью поняла, что эти руки могут быть не только для того, чтобы писать замечания на полях её работ…

— Ты всегда так серьёзен, — выдохнула я, и мой собственный голос показался мне чужим, низким и ленивым.

Я увидела, как его глаза чуть расширились от неожиданности. От этого простого «ты». От тона, в котором не было вызова, а было... любопытство.

— Что с тобой? — его голос потерял сталь, стал резче. Он сделал шаг вперёд. — Ты заболела?

Я покачала головой, и мир слегка поплыл. Я не сводила с него глаз. Мой взгляд скользнул по его мантии, и мне вдруг дико захотелось узнать, какие у него плечи под тканью. Твёрдые? Тёплые?

— Просто... устала, — прошептала я, и это была почти правда. Мне вдруг резко захотелось спать.

Веки налились тяжестью. Тело стало ватным. Я почувствовала, как начинаю заваливаться набок. И последнее, что я увидела, — это лицо Вальтура, искажённое внезапной тревогой, и его руки, быстрые и точные, уже тянущиеся, чтобы поймать меня. И мысль, промелькнувшая перед самой темнотой, была простой и ясной: «Хорошие руки...»

***

Кайл Вальтур

Кайл направлялся в ректорат, мысленно составляя план на предстоящий семестр и одновременно с раздражением отметая назойливые воспоминания о помолвке. Но, похоже, от этого убежать было невозможно, поскольку он вдруг снова увидел свое наказание.

Фрея Уйлдхарт сидела у фонтана, безвольно свесив одну руку в воду. Солнце играло в её рыжих, вечно растрепанных волосах, превращая их в медно-золотистый ореол.

Первым порывом у Кайла было просто пройти мимо, сделав вид, что не заметил ее. Но что-то заставило его остановиться. Ее поза, ее отрешенность... Это было непохоже на ту Уйлдхарт, что взрывала лаборатории и спорила с ним до хрипоты.

«Заболела, что ли?» — пронеслось у него в голове.

Кайл все же подошёл ближе, готовый к ее сарказму или к очередному выпаду. Но когда она подняла на него глаза, слова застряли у него в горле.

Её серо-зелёные глаза, обычно сверкавшие дерзким огнём, сейчас были туманными, почти прозрачными, как морская вода в пасмурный день. В них не было ни злости, ни вызова. Только глубокая, спокойная усталость.

— Надеюсь, вы не собираетесь устраивать здесь потоп, — произнёс наконец Кайл, и его собственный голос прозвучал непривычно глухо.

А Уйлдхарт глядела на него, не мигая, а он вдруг невольно заострил внимание на чертах её лица: едва заметные веснушки, рассыпанные по переносице, упрямый подбородок, мягкая линия губ. Она была... красивой. Не в том прилизано-аристократическом смысле, как можно встретить у девушек на светских приёмах. Её красота была дикой, неукрощенной, как у лесного духа, случайно забредшего в каменные стены академии.

— Ты всегда так серьезен, — выдохнула она.

Простое «ты», сказанное без насмешки, обожгло его сильнее любой колкости. Оно было... каким-то интимным. Словно она видела не профессора и не врага, а просто мужчину.

— Что с тобой? — его голос сорвался, выдавая тревогу, которую он тщетно пытался подавить. Он сделал шаг вперёд. — Ты заболела?

Уйлдхарт медленно покачала головой, и рыжие пряди упали ей на лицо.

— Просто... устала...

И тогда Кайл заметил, как её глаза начинают закрываться. Как всё её тело обмякает и медленно, неотвратимо начинает крениться в сторону, к холодному камню фонтана.

Это вышло спонтанно, чисто на инстинктах. Он рванул к ней, и его руки, привыкшие сжимать оружие и метать сферы, обхватили её прежде, чем она успела упасть. Кайл прижал Фрею к себе, чувствуя, как её худощавое, на удивление лёгкое тело безвольно повисает у него на руках. Ее голова упала ему на грудь, а рыжие волосы коснулись его шеи, окутав ароматом полевых трав.

Глава 5

Кайл шагал по коридору общежития зоомагов, неся на руках спящую Фрею. Её голова все так же покоилась у него на плече, а тело податливо прижималось к его груди. Фрея Уйлдхарт не была в обмороке, её не лихорадило, она просто сладко и глубоко спала, тихо посапывая, как невинный ребёнок. Когда Кайл это понял, у него слегка отлегло от сердца. И вместо лазарета он решил отнести её просто в общежитие.

Кайл ловил на себе шокированные взгляды редких студентов, но невозмутимо продолжал свой путь, сохраняя на лице каменную маску. Внутри же всё было перевёрнуто с ног на голову.

Ивовая заслона, заменявшая дверь в комнату Уйлдхарт и её соседки Сирены Альвис, сама расступилась перед ним. Когда он вошел, Сирена подняла на него глаза, и её обычно спокойное лицо исказилось чистым, немым изумлением.

— Она спит, — коротко сообщил Кайл.

Сирена молча отодвинулась, указав на кровать Фреи. Кайл также коротко кивнул и аккуратно уложил на постель спящую девушку. Он не стал разглядывать комнату — это было бы неуместно. Но его педантичный взгляд все же смог за несколько секунд оценить обстановку и вынести вердикт: отсутствие системы и никакого намёка на порядок. Проскочила мысль: «Абсолютно непредсказуемая и небезопасная среда. Как в этом можно жить?»

Все так же без слов Кайл развернулся и вышел. Уходя, он ощущал на себе пристальный, прожигающий спину, взгляд Сирены.

Вернувшись в свой кабинет, он с силой захлопнул дверь, прислонился к ней и провёл ладонью по лицу. От неё пахло полевыми травами. Этот запах будто преследовал его. Кайл с раздражением оттолкнулся от двери, сел за стол и схватил первый попавшийся под руку отчёт, пытаясь силой воли загнать свой разум в привычные рамки порядка и контроля. Но буквы расплывались перед глазами, складываясь в её туманный серо-зелёный взгляд и безвольную улыбку.

Именно в этот момент на столе бесшумно материализовалась золотистая пушистая тень. Кот Грозный уселся прямо на пергамент, который Кайл тщетно пытался читать, и уставился на него своими пронзительными синими глазами.

— Привет, Грозный, — устало произнёс Кайл.

— Привет, выглядишь неважно, — хмыкнул кот.

— Зато ты светишься, — хмуро отозвался Вальтур. — И от тебя разит валерьянкой. Где тебе удалось ее раздобыть?

— Друзья поделились, — Грозный мечтательно улыбнулся.

Кайл бросил на него осуждающий взгляд, а кот продолжил, растягивая слова:

— Кстати… Я тут кое-что узнал. Очень ценную информацию. Тебе будет интересно.

— И что же это? — спросил Кайл без особого любопытства.

— Твоя невеста и её водяная подруга провели сегодня весьма продуктивное совещание, — лениво продолжил Грозный, начиная вылизывать лапу. — Они озабочены вопросом, как заставить тебя самого разорвать эту опостылевшую помолвку.

Кайл медленно откинулся на спинку кресла. Всё его существо напряглось, как струна.

— Было много примитивных идей, — говорил дальше Грозный. — Например, строить из себя невыносимую невесту, доводя тебя до белого каления. Притвориться больной и заразной… Одержимой каким-то духом… Нанять подставного «жениха»… Принять несчастный вид, чтобы растопить твоё сердце и надавить на жалость…

В этот момент в голове у Кайла всё сложилось в единую, идеальную и ядовитую картину. Странная отрешенность Уйлдхарт у фонтана. Тихий, будто не её голос. Её падение, такое своевременное, такое… театральное. То, что он принял за искреннюю слабость и что вызвало в нём этот дурацкий, тёплый порыв, оказалось холодным, расчетливым спектаклем.

Растерянность сменилась холодной яростью. Его пальцы с такой силой сжали край стола, что побелели костяшки.

— Так это была… тактика, — голос Кайла прозвучал тихо и опасно.

Грозный, закончив свой туалет, спрыгнул со стола:

— Собственно, всё. Моё дело предупредить, дорогой мой друг. Интересно, какой будет твой ответный ход.

Кот, незаметно ухмыльнувшись, исчез, оставив Кайла в гробовой тишине. Тот вновь откинулся на спинку кресла, стиснув челюсти. Кайл был не просто раздражён. Он был оскорблен. Оскорблен и как мужчина, которого попытались разжалобить, и как тактик, которого попытались переиграть столь дешёвым трюком.

Что ж, Фрея Уйлдхарт, хочешь настоящую войну? Ты её непременно получишь.

5.2

***

Сознание возвращалось ко мне медленно и нехотя, как северный кит, всплывающий с глубины. Первым делом я почувствовала сухость во рту и тяжёлую, гудящую пустоту в голове. Потом до меня донеслись звуки — мерное плескание воды и тихое перелистывание страниц.

Я открыла глаза. У своего стола, заваленного свитками и склянками, сидела Сирена и с виноватым видом изучала какую-то карту.

— Ты жива? — тихо спросила подруга, не глядя на меня.

— К сожалению, — прохрипела я и с трудом приподнялась на локтях. В висках застучал навязчивый молоточек. — Что это было в том зелье? Вытяжка из спящего дракона?

— Мариша, та, у которой я брала успокоительное... возможно, слегка переборщила с корнем сонной горечавки, — Сирена наконец подняла на меня свои бездонные, полные вины глаза. — Прости. Я хотела как лучше. Хочешь, я принесу тебе воды? Хотя… уже принесла.

Она показала на кувшин, стоявший у моей кровати. Я с благодарностью налила себе полную кружку и выпила залпом. Похмелье от магического зелья оказалось в сто раз противнее обычного. Но голод был сильнее. Желудок предательски заурчал, напоминая, что я пропустила не только обед, но ещё и ужин.

— Я готова съесть собственные сапоги, — мрачно констатировала я, спуская ноги с кровати.

— На завтрак в столовой обещают омлет с грибами, — приободрившись, сообщила Сирена. Она явно пыталась загладить вину и поднять мне настроение.

— Прекрасно, — мрачно отозвалась я и потянулась к своему расписанию, валявшемуся на полу. — Сейчас сбегаю, подкреплюсь, а потом... — мой взгляд упал на первую строчку в графе расписания на сегодняшний день.

Кровь отхлынула от лица, а затем с новой силой прилила к щекам.

— О, нет, — вырвалось у меня.

— Что? — насторожилась Сирена.

— «Основы безопасности и тактики при работе с особо опасными видами», — прочла я мёртвым голосом. — Лекция первая. Аудитория 314. Магистр Кайл Вальтур.

Именно так. Мой первый учебный день в последнем, самом важном году начинался с лекции у Вальтура. Человека, за которого меня пытаются выдать замуж, и который теперь наверняка ненавидел меня еще сильнее после вчерашнего представления у фонтана. Об этом у меня, правда, остались лишь смутные, обрывочные воспоминания. Прикосновение... Запах... Чьи-то твёрдые руки...

Я с силой тряхнула головой, отгоняя наваждение.

— Идеально, — выдохнула я, поднимаясь и отправляясь к шкафу за формой. — Просто сказочно. Голодная, злая, с головой, набитой ватой, я должна идти и слушать, как этот педант будет читать мне лекцию о правилах, которые созданы, чтобы их нарушать.

Я посмотрела на Сирену, которая пыталась изобразить на лице сочувствие, но в уголках её губ танцевал предательский смешок.

— Ладно, — я решительно направилась к двери в ванную. — Сейчас я наконец приму душ и мы пойдем, нет, помчимся в столовую. Мне нужен тот омлет. И крепчайший чай. И тогда я, возможно, буду готова к встрече с Вальтуром.

— Постой, — я замерла уже на пороге, в моей памяти вдруг всплыл очередной обрывок: ощущение движения, твёрдая опора под щекой, запах кожи и чего-то ещё, неуловимого... Его запах. — Сирена... Как я вообще тут оказалась? Последнее, что я помню... фонтан.

Подруга перестала улыбаться. Она внимательно на меня посмотрела, словно оценивая мою готовность услышать правду.

— Он принёс тебя, — сказала она наконец. — Вальтур просто вошёл сюда, к нам. А на руках у него... была ты. Без сознания. Словно спящая принцесса из сказки, — Сирена прикусила губу, скрывая очередную улыбку.

Я ощутила, как по лицу разливается жар. Я представила эту картину: он, собранный и холодный, с моим безвольно повисшим телом на руках. Это было унизительно.

— Он... что-то говорил? — выдавила я, глядя в пол.

— Ни слова. Вошёл, отнес тебя к кровати, уложил. Я думала, он хоть что-то скажет — упрёк, язвительное замечание. Но он просто развернулся и ушёл. Выглядел он при этом... — Сирена задумалась, подбирая слово, — ...не в ярости. Скорее, потрясенным. Или раздраженным. Сложно сказать.

Я закрыла глаза. Мне было одновременно стыдно, неловко и... странно. Вальтур не бросил меня у фонтана. Не позвал кого-то другого. Он лично отнес меня в комнату. Почему? Из чувства долга? Или...

Я резко тряхнула головой, отгоняя глупые мысли. Неважно почему. Важно, что теперь у него есть ещё одно доказательство моей неадекватности, которую он с радостью положит в свою копилку. И сейчас, на своей первой лекции, я должна буду встретиться с ним снова.

— Прекрасно, — прошептала я с новой порцией ярости, направленной теперь и на себя. — Просто великолепно, — и хлопнула за собой дверью так, что с полки посыпались баночки с кремом.

****

Друзья, хочу познакомить вас с историей нашего моба:

Лина Деева

Головная боль господина ректора

https://litnet.com/shrt/ofnG

5.3

Столовая академии Астрариум гудела, как растревоженный улей. Пробираясь следом за Сиреной к столу с подносом, на котором дымился мой спасительный омлет, я чувствовала на себе десятки взглядов. Вслед неслись шепотки, и от этого я злилась ещё сильнее.

Я плюхнулась на скамью рядом с Сиреной и сразу же с отчаянием вонзила вилку в невинное блюдо из яиц и грибов.

— Ненавижу всё, — пробормотала я с набитым ртом. — Ненавижу сейчас даже омлет. Ненавижу всех этих студентов, которые пялятся на меня, как грифоны на блестяшку. И больше всего я ненавижу...

Я не успела договорить. К нашему столу подошёл упитанный студент-первокурсник с круглыми от благоговения глазами.

— Чего тебе? — буркнула я.

— Мисс Уйлдхарт! — с придыханием произнес он. — Это правда, что магистр Вальтур сделал вам предложение после того, как поймал для вас гигантскую саламандру?

Я подавилась и закшлялась. Сирена, не моргнув глазом, подняла руку и ленивым жестом создала в воздухе перед лицом студента маленькую, но очень яркую иллюзию — клыкастую акулу, которая тут же бросилась на него, пытаясь цапнуть. Студент ахнул и отступил.

— Видишь? — подруга похлопала меня по спине, помогая откашляться. — А ты говорила, что мои иллюзии никому не нужны. Иногда они действуют безотказно.

Из-за соседнего стола донесся чей-то громкий шёпот: «...и он на руках при всех пронес ее через пол-академии! Такой рыцарский поступок! Не знала, что магистр Вальтур такой романтичный».

Я стиснула зубы и процедила тихо:

— Они уже сочиняют про меня баллады. Через неделю будут рассказывать, что Вальтур спас меня из лап горного тролля, и я в благодарность согласилась на брак.

В этот момент по столовой снова пронесся легкий возбуждённый гул: в дверях появился Кайл Вальтур собственной персоной.

Он не смотрел в нашу сторону, его взгляд был устремлен куда-то вдаль, а лицо выражало привычную холодную отстраненность. Но для всей столовой его появление было равноценно выходу главного актера на сцену.

— Проклятье, — прошипела я.

Тут один из студентов, проходя мимо меня с подносом, неудачно поскользнулся на упавшем с чьего-то бутерброда кусочке ветчины. Поднос с грохотом полетел на пол, и его содержимое едва не вывалилось на меня и Сирену. Однако Вальтур, не меняясь в лице и не меняя траекторию, сделал лишь одно резкое движение рукой — и еда, тарелки и стакан несчастного студента замерли в воздухе в сантиметре от меня, а затем аккуратно вернулись на поднос.

В столовой на секунду воцарилась тишина, а затем раздался чей-то сдавленный возглас:

— Видали? Это он её от падающих тарелок защитил! Настоящая любовь!

Я издала звук, средний между стоном и смешком, и опустила голову на стол.

— Я не переживу эту лекцию, — прошептала я сдавленно. — Я умру. Прямо на его первом семинаре. И в академических анналах так и запишут: «Скончалась от острой формы общественного позора».

— Как скажешь, — хмыкнула Сирена и создала ещё одну иллюзию: крошечный призрак меня, который улетает в небо. — А омлет доесть не хочешь? Он ведь ни в чём не виноват.

— Очень смешно, — вздохнула я, но все же подняла голову и взялась за вилку.

Посмотрела на свою подругу, на омлет, на спину Вальтура, который набирал еду в буфете, и ещё раз вздохнула. Пока мне ничего не оставалось, как только идти на его треклятую лекцию и встречать свой позор лицом к лицу.

****

Друзья, хочу познакомить вас с историей нашего моба:

Мотя Губина

Академия Грейсли. Дружба любви не помеха!

https://litnet.com/shrt/aR7j

Глава 6

В аудитории 314 тоже было шумно, и я, протискиваясь к своему месту на галерке, продолжала ощущать себя главным экспонатом в зоопарке.

Я опустилась на стул, и мой желудок предательски заурчал, напоминая, что омлет так и не был доеден. Сирены, к сожалению, со мной не было: у её специализации на это время как раз поставили занятие по гидромантике в другом крыле академии. Хотя несколько лекций по «Основам безопасности» у Вальтура она тоже должна будет посетить для зачёта, но, увы, не сегодня.

Внезапно в аудитории воцарилась тишина. В дверях появился он.

Кайл Вальтур вошёл неспешно, его чёрная мантия развевалась за ним, как знамя. Он не посмотрел на меня, впрочем, как и не смотрел ни на кого другого. Прошёл к кафедре, отложил свои конспекты и только тогда обвел аудиторию холодным взглядом.

— Добро пожаловать на курс «Основы безопасности и тактики при работе с особо опасными видами», — его голос был ровным, металлическим, без единой эмоции. — Большинство из вас не доживут до диплома, если не усвоят одно простое правило.

Он сделал паузу, и его взгляд, наконец, устремился на меня.

— Первое и главное правило, — продолжил Вальтур, не отводя от меня глаз, — доверять логике, а не чувствам. Самая опасная ловушка — это та, что притворяется безобидной. Самый опасный хищник — тот, что маскируется под жертву.

Я почувствовала в его интонации некий подвох и внутренне напряглась.

— Яркий пример, — Вальтур отвел взгляд и включил магический проектор. На стене появилась схема. — Инцидент с огненной саламандрой в оранжерее.

Проклятье! Конечно же, куда он без упоминания этого случая? Я сжала ручку так, что чуть ее не сломала.

— Некий студент… — Вальтур сделал паузу, —... движимый сомнительными порывами, проигнорировал все протоколы. Результат — ущерб на полторы тысячи золотых и месяцы восстановительных работ.

Аудитория заерзала. Конечно же, все знали, о ком он. Обо мне! Вот же гад!

Лекция продолжалась. Каждый слайд, каждое правило было заточено против меня. Он говорил о «безрассудстве, прикрывающемся благими намерениями», о «непрофессионализме, опасном для окружающих». Он не называл моего имени, но в его интонациях, в его взглядах, скользящих по моему лицу, звучал один непрерывный обвинительный приговор.

И тогда я не выдержала. Когда он снова повторил:

— Эмоции — ваш главный враг в работе, — моя рука взметнулась вверх.

— Магистр! — мой голос прозвучал на удивление чётко и громко в гробовой тишине. — А если существо не агрессивно, а просто напугано? Ваши протоколы учат, как его усмирить силой. А как насчёт того, чтобы его успокоить?

Вальтур замер. В его глазах что-то мелькнуло. Не гнев. Скорее... удовлетворение. Как будто он этого и ждал.

— Мисс Уайлдхарт, — произнес он со сладковатой ядовитостью. — «Успокоить» — это этап номер семь. После этапов с первого по шестой, которые включают в себя ваше выживание и предотвращение угрозы для других. Желание начать с седьмого — верный путь на больничную койку. Или в морг.

— Но если начать с седьмого, этапы с первого по шестой могут и не понадобиться! — парировала я, чувствуя, как вся пылаю от гнева.

— Это называется «азартная игра с собственной жизнью», — отрезал Вальтур, и в его голосе вновь прозвучала сталь. — И это — причина 90% несчастных случаев. Следующий слайд.

Я вынуждена была сесть.

Вальтур снова защёлкал слайдами, каждый из которых, казалось, был ударом по мне.

— Таким образом, — его голос был размеренным и неумолимым, — работа с особо опасным объектом делится на семь обязательных, последовательных этапов. Этап первый: идентификация и оценка угрозы на расстоянии. Этап второй: создание периметра безопасности. Этап третий...

Я сидела, все так же сжимая ручку и кипя от негодования. Наконец моё терпение лопнуло.

— Магистр, а если на втором этапе вы понимаете, что существо истекает кровью и умрет, пока вы будете возиться со своим «периметром»? — мой резкий голос нарушил монотонный поток его речи.

Аудитория замерла. Кайл медленно поднял на меня взгляд.

— Тогда, мисс Уайлдхарт, вы констатируете факт и действуете дальше, минимизируя риски для себя и окружающих. Сентименты — роскошь, которую профессионал не может себе позволить.

— Это не сентименты! Это здравый смысл! — она вновь вскочила с места. — Ваши этапы созданы для бездушных механизмов, а не для живых существ! Вы предлагаете наблюдать со стороны, как оно мучается!

— Я предлагаю не создавать две проблемы вместо одной! — его голос прогремел, заставив пару студентов вздрогнуть. Он тоже поднялся во весь свой внушительный рост, и его пальцы впились в кафедру. — Этап четыре: нейтрализация способности объекта к нападению. Этап пять...

— «Нейтрализация»! — перебила я. — Это как? Сломать ему лапу? Осадить сферой? А если оно просто защищает своих детёнышей?

— Если оно «просто защищает детенышей», то его атака будет в десять раз смертоноснее! — парировал Вальтур, на его щеках заходили желваки. — И ваша «помощь» обернётся тем, что сиротами станут не только его детёныши, но и ваши собственные родители останутся без своего ребенка! Этап шестой: изоляция и транспортировка. И только потом, мисс Уайлдхарт, если объект стабилен и не представляет угрозы, наступает этап семь — оказание точечной, аккуратной помощи. В контролируемых условиях!

6.2

После лекции Вальтура мой день не стал спокойнее. На «Анатомии магических видов» я с трудом усидела на месте, рисуя на полях учебника карикатуры, где мой «женишок» читал мораль связанной мантикоре. Преподаватель, сухопарый старый эльф, пару раз язвительно заметил, что мои познания в скелете гиппогрифа явно уступают моим талантам карикатуриста.

Все так же сходя с ума от голода, я заглянула в столовую, схватила с подноса в буфете два пирожка (один с мясом, второй — с ягодным повидлом) и умела их оба, пока шла в библиотеку.

Однако там меня тоже ждало разочарование. Нужный мне трактат о поведенческих паттернах ледяных фениксов оказался на руках. На клочке пергамента, служившем списком тех, кто брал книгу, на последней строчке было выведено аккуратным, знакомым почерком: «Магистр Вальтур. До пятницы». В сердцах я пнула ближайший стеллаж, тот угрожающе покачнулся, но, к счастью, не упал.

Последней каплей в этом дне невезения стал, наконец, мой визит к научному руководителю, профессору Джареку. Он выслушал мой пламенный рассказ о поисках феникса и проблемах с доступом к архивам.

— Дитя мое, — сказал после, поправляя очки, — твоя страсть похвальна. Но помни: чтобы приручить молнию, нужно сначала понять природу грома. Порой самые важные открытия лежат не в погоне за легендой, а в терпеливом изучении того, что у тебя прямо перед носом. Начни с малого и двигайся к большему.

Эти советы меня совсем не приободрили, наоборот, еще больше испортили настроение. Совершенно вымотанная, с головой, забитой обрывками лекций, обидой на Вальтура и туманными намеками профессора, я побрела в свою комнату. Мне нужно было выговориться. Подруге. Сирена точно знала, что делать. Или, по крайней мере, у неё найдётся очередное успокоительное зелье, чтобы забыть этот день.

И вот, ввалившись в комнату, я плюхнулась на пол и выдохнула:

— Я его убью. Потом придумаю, как оживить, и убью снова.

Сирена сидела в своём гамаке, лениво перелистывая книгу о приливных течениях.

— Если коротко, лекция прошла плохо? — спросила она, не глядя на меня.

— Плохо? — я вскинула голову. — Это был мрак! Вальтур… Он... он каждый слайд, каждое слово направлял против меня! Говорил про «иллюзии» и «маскирующихся хищников», смотрел на меня так, будто я... я ядовитая слизь на подошве его сапога!

Я вскочила и начала метаться по комнате, жестикулируя.

— А потом он начал вещать про свои дурацкие «этапы»! Семь этапов! Чтобы просто помочь живому существу, нужно выполнить семь этапов, как будто ты не зверолов, а бухгалтер, заполняющий отчёт! «Сначала периметр, потом нейтрализация»! Я не выдержала, вступила с ним в спор...

Сирена медленно опустила книгу. Ее взгляд стал пристальным и неодобряющими.

— Фрея, — произнесла она мягко, но твёрдо. — Мы же договаривались.

— Договаривались о чём? — я замерла, всё ещё вся на взводе.

— О стратегии. Наш план, если ты не забыла, заключался в том, чтобы ты стала невыносимой в своей покладистости. Ты должна была смотреть на него влюблёнными глазами, вздыхать на его лекциях и заботиться о нём так, чтобы у него возникала аллергия. А ты... — Сирена взмахнула рукой, указывая на её растрёпанный и яростный вид, — ...ты пошла и ввязалась в идеологическую дуэль. Прямо на первой паре. Ты сделала ровно то, чего он от тебя и ожидал.

Я открыла рот, чтобы возразить, но осеклась, вспомнив холодное, почти довольное выражение его лица, когда я поддалась на провокацию.

— Но... но он же... — я беспомощно замолчала.

— Он мастерски тебя спровоцировал, — констатировала Сирена. — И ты, моя дорогая, со всем пылом своей рыжей гривы, повелась. Теперь он уверен, что ты — предсказуемый, взрывной хаос. А наша тонкая игра, направленная на то, чтобы опротиветь ему своей «любовью», летит к чертям.

Я медленно сползла по стене обратно на пол. Вся ярость из меня ушла, сменившись тягостным осознанием собственной глупости.

— Варравы, — выдохнула я. — Ты права. Я всё испортила.

— Ничего не испортила, — Сирена снова взяла свою книгу. — Просто сделала игру сложнее. Теперь придётся импровизировать. Но для начала... может, всё-таки выучишь эти семь этапов? Просто чтобы знать, как дальше его бесить более изобретательно.

И в её голосе послышалась усмешка. Война была далека от завершении.

****

Друзья, хочу познакомить вас с историей нашего моба:

Мотя Губина

Академия Грейсли. Дружба любви не помеха!

https://litnet.com/shrt/oNIN

Глава 7

Кайл Вальтур

Комната Кайла была наполнена привычной прохладной тишиной. Он замер у окна, сжимая в руке бокал с эльфийским виски, но не пил. Перед глазами все еще стояла она, Фрея Уйлдхарт — вся в гневе, со сверкающими зелеными глазами, бросающая ему вызов посреди его же лекции.

«Доверять логике, а не иллюзии».

Он мысленно повторял свою же фразу, словно заклинание. Но сегодня это не работало. Логика говорила: перед ним — безрассудная, недисциплинированная студентка, которая очередной раз публично оспорила его авторитет. Но нечто другое, тёмное и настойчивое, шептало: а что, если ее гнев — единственная искренняя вещь во всей этой истории?

Дверь с треском распахнулась, впустив в стерильную атмосферу комнаты запах гари и грозы.

— Ну что, как твоя ходячая катастрофа? — Игни Зарх, откашливаясь, рухнул в кресло и закинул ноги на стол. — Весь факультет уже трубит, что ты чуть не вызвал её на дуэль посреди лекции! Браво! Настоящая помолвка в лучших традициях!

— Я не собирался ее провоцировать, — отрезал Кайл, все еще глядя в окно. — Я излагал базовые принципы выживания. Если она решила, что это оскорбление, то это её личные проблемы.

— О, конечно! — хмыкнул Игни. — И фраза «хищник, маскирующийся под жертву» — это просто случайное совпадение? Старик, да ты гений!

Кайл не ответил. Он ловил себя на том, что мысленно возвращается к тому моменту, как она вскочила с места, как горели её глаза. В этом не было фальши. Не было расчёта. Только чистая, яростная вера в свою правду. Это было... раздражающе. Но откровенно.

Внезапная тишина заставила его обернуться. Игни смотрел на дверь с интересом: на пороге стояла Элина Коррен.

Она была молодым преподавателем истории магии, дочерью известного в академических кругах, но небогатого архивариуса. Коррен одевалась скромно и неярко, а каштановые волосы всегда заплетала в тугой пучок, сейчас в ее темных, почти черных, глазах читалась не робость, а холодная, выверенная решимость.

— Кайл. Поздравляю с помолвкой, — голос Коррен был ровным, почти сладким, но в нём слышался легкая язвительность. — Уайлдхарт... Древний род. Жаль, что последняя его представительница напоминает не воспитанную леди, а взбешенную дикую кошку. Впрочем, для брака по расчёту и это, видимо, сгодится.

Игни присвистнул и на цыпочках ретировался, почуяв предстоящую битву.

Кайл медленно повернулся к ней.

— Элина. К чему этот визит? — он внутренне напрягся. Сдержанная и вежливая Коррен никогда так раньше себя не вела.

— Призыв к здравому смыслу, — она сделала шаг вперёд, ее пальцы нервно сжимали пачку пергаментов. — Ты знаешь меня. Знаешь, чего я добилась сама, без титулов и связей. Наш союз был бы... выгодной инвестицией. Я принесла бы тебе не ветхий герб, а реальное влияние в ученом совете.

Кайл был озадачен такой прямотой, поэтому не успел ответить, как Элина уже продолжила:

— Я понимаю твои... карьерные амбиции. И я знаю, что этот брак с Уайлдхарт — лишь формальность. И я предлагаю тебе более рациональное решение. Женись на мне. Наш брак будет логичным. Правильным.

— Элина, я ценю твою прямоту, — Кайл посмотрел на неё с растерянностью. — Но нет. Этот брак — не просто формальность. Это... договоренность. И я не собираюсь её нарушать

— Любые договоренности можно расторгнуть! — она впервые повысила голос, а на ее щеках вспыхнул румянец. — Или... или сделать так, чтобы они стали недействительными. Поведение этой девчонки дает для этого массу поводов. Один провал на твоём или моем курсе, одна серьезная провинность... Я могу помочь тебе с этим. Мы можем помочь друг другу.

Кайл всегда с уважением относился к Коррен, считал ее хорошим и перспективным преподавателем, во многом они даже были похожи, но в этот момент он почувствовал внезапную, почти физическую волну отвращения к ней. К ее предложению.

— Нет, — отозвался он тихо, но твердо. — Я не нуждаюсь в таких... услугах. И не собираюсь обсуждать свою невесту с тобой.

По лицу Элины скользнула тень.

— Не торопись отказываться, Кайл, подумай лучше, — произнесла она уже мягче и примирительнее и положила пергаменты на его стол. — Это — список ее «провинностей» за последний год. На случай, если ты передумаешь. Удачи...

Элина развернулась и вышла, оставив Кайла в недоумении и некотором раздражении.

****

Друзья, хочу познакомить вас с очередной историей нашего моба:

Анна Митро

Отворотное зелье, или Магистр, у вас в сердце сквозняк

https://litnet.com/shrt/AzVy

7.2

***

Накануне практики наша комната напоминала штаб перед решающим сражением. На полу лежала карта учебного заповедника, испещренная моими пометками, а я нервно грызла карандаш и пыталась представить, как все пройдёт. Сирена, полулёжа в своём гамаке, методично полировала раковину, а Грозный, свернувшись калачиком на самой важной части карты, снисходительно наблюдал за моей суетой.

— Итак, уже завтра, — я ткнула пальцем в карту. — Объект — пещерный тролль. Вальтур будет следить за каждым моим вздохом, чтобы найти повод меня завалить. Значит, я должна быть... — я замялась, подбирая слово.

— Невыносимо идеальной, — безразлично подсказала Сирена, не отрываясь от раковины. — Скучной, предсказуемой, соблюдающей все его дурацкие правила и этапы. Покажи ему, что его методы — единственно верные. Это выведет его из равновесия лучше любой истерики.

— Не знаю, смогу ли я так долго притворяться идиоткой, — проворчала я.

Грозный лениво открыл один глаз.

— Милый мой ураган в человеческом обличье, — произнёс он своим бархатном баритоне. — Иногда, чтобы выиграть войну, нужно проиграть несколько мелких стычек. Позволь ему завтра почувствовать себя победителем. Позволь ему поверить, что он тебя сломал. А когда он расслабится... — кот закрыл глаз обратно и сладко зевнул.

— Ладно, — сдалась я. — Завтра я буду паинькой. Примерной студенткой и... почтительной невестой.

И с тоской посмотрела на свою тетрадь, где был начертан план: «1 этап. Периметр. 2 этап. Нейтрализация...»

Вечером, готовясь ко сну, я раз за разом мысленно репетировала завтрашний день. Клялась себе, что будет молчать. Буду слушаться. И пусть Кайл Вальтур мучается в догадках и ищет, где подвох.

Утро следующего дня выдалось прохладным и туманным. Мы, студенты, полусонные и хмурые толкались, выстраиваясь в ряд около пещеры, которая находилась в учебном заповеднике недалеко от академии. Кайл Вальтур стоял перед нами, безупречный в своем походном костюме из черной драконьей кожи, и раздавал указания.

— Напоминаю, пещерные тролли — не природные существа, а магические конструкты, созданные основателями Академии для тренировок студентов. Они «собраны» из камня, теней Запретного леса и капли крови древнего великана — отсюда его иллюзорная жизнь и способность к регенерации. Не забывайте, что ваша главная задача — не демонстрация героизма, а демонстрация своих знаний и понимания всех процессов. Этапов. Контроля. Осмотрительности, — его голос резал влажный воздух, не оставляя места для возражений. — Объект не представляет смертельной угрозы, но любая ваша ошибка будет стоить вам зачёта.

Взгляд магистра, холодный и оценивающий, скользнул по группе, на секунду задержавшись на мне. Я стояла, стиснув зубы, стараясь дышать ровно и выглядеть безразличной. «Лёд, — напоминала я себе. — Я — лёд и скала».

— Для эффективности отработки тактик группа будет разделена на пары, — объявил вдруг Вальтур, и в его голосе появились стальные нотки.

Что? Я даже взбодрилась мгновенно. На пары? Значит, у меня есть шанс не контактировать с ним на этой практике и не мучить себя дурацким спектаклем?

— Я раздам вам браслеты с кристаллами, которые будут фиксировать все ваши действия, — продолжал он тем временем. — А после я просмотрю всю информацию с записей и дам свое заключение. Итак, мистер Ренард и мисс Лориэн — первый вход. Мистер Градис и мисс Вастер — второй.

Он стал методично перечислять пары, раздавая параллельно браслеты, и с каждым именем мое тревожное ожидание становилось сильнее. Мое имя все не звучало.

И вот, когда все уже были распределены, Вальтур сделал паузу и медленно перевёл взгляд прямо на меня. В его глазах не было ни злорадства, ни вызова. Лишь безразличная уверенность в собственной правоте и превосходстве.

— Ввиду особой... заинтересованности мисс Уайлдхарт в альтернативных методах работы с фауной, — голос Вальтура прозвучал нарочито громко, чтобы слышали все, — и для демонстрации приоритета безопасности над безрассудством… — он выдержал паузу, в которой повисло всё — воздух, звуки, дыхание студентов, — ...её напарником на этой практике буду я.

Проклятье. Проклятье! Впрочем, чего можно было ожидать от этого… человека?

После его слов тишина стала оглушительной. Я почувствовала, как у меня подкашиваются ноги. Все мои планы — быть незаметной, играть по правилам, наблюдать — рухнули в одно мгновение. Вальтур не просто будет следить за мной, выглядывая меня в толпе остальных студентов. Он будет идти со мной плечом к плечу в полумраке пещеры. Один на один.

Вальтур тем временем сделал шаг вперед, и меня накрыла его тень.

— Итак, мисс Уайлдхарт, — произнес он на этот раз тихо, только для моего уха. — Покажите мне на практике, чего стоит ваша теория, — и показал на вход в пещеру. — Прошу. После вас.