Мой неправильный босс

Глава 1

Когда всё это началось? В какой момент мы поняли, что наступил конец? Когда родили третьего ребёнка. Да, конечно. Это стало отправным пунктом в наше прощание. Или когда родили второго? Нас тогда сильно потрясло, но мы это пережили. Нет. Раньше. Намного раньше.

Это случилось тогда, когда мы были без памяти влюблены. Потому что это чувство захватило настолько, что завязало нам глаза на все недостатки. Мы мирились, терпели, понимали, что взрослые не меняют друг друга. А может, стоило менять? Или хотя бы пытаться? Тогда сейчас с полной уверенностью произнесли бы, что мы сделали всё для сохранения брака.

Я сидела на кровати и смотрела, как Майкл собирает чемоданы. Да, его звали все Майкл, хоть по паспорту он обычный Миша.

— Деньги буду переводить раз в месяц. На выходных ты привозишь детей. Но не на этих. Я пока обустраиваюсь.

— В доме любовницы? — прыснула я.

Он лишь злобно посмотрел. Рванул молнию чемодана и вышел в коридор.

Не хотелось его провожать. Пусть сам уйдёт. Захлопнет дверь и оставит в звенящей тишине.

Он так и сделал. Только спросил:

— Дверь закроешь?

Ответа решил не ждать. Я слышала, как выкатывается чемодан и лязгает затвор замка.

Всё. Это настоящий конец.

Когда я была молодой, то представляла себе финал отношений, как в фильмах: она уходит, он бежит за ней в аэропорт, там кто-то опаздывает на рейс. Или же звучала где-то грустная музыка. Ну, такая, чтобы рыдать в три ручья на разрыв. И главная героиня сидит с огромной пачкой мороженого и лопает его столовой ложкой. Оно тает, мешается с соплями. Следующий кадр: все преображаются, стригут волосы, худеют на полграмма, покупают Гуччи и сразу становятся красотками. А их бывшие проходят мимо и кусают локти, что упустили такую.

Но это всё в фильмах.

Я посмотрела на свой выпирающий живот. Тут даже двумя килограммами не обойтись. Как минимум двадцать надо скинуть, а лучше тридцать.

Да, я набрала. Сильно. Что поделать. Жизнь — это не кино. В ней есть толстые люди, с морщинами, родимыми пятнами, кривыми зубами.

Я взяла телефон и включила фронтальную камеру. Оскалилась. Да. У меня тоже кривые зубы.

О чём я вообще думаю сейчас? Мой муж только что бросил меня и ушёл к любовнице, а я размышляю о своих зубах. Это всё от нервов. Не хочется вспоминать и копаться.

А стоило бы.

Я устало пошла заваривать чай. Непривычно тихо. Будто всё замерло. Но за окном детские крики и сигналы машин говорили, что всё ещё продолжается. У кого-то жизнь идёт дальше. Они едут домой, спешат к жёнам, детям. Интересно, сколько брошенных женщин сейчас стоит и прислушивается к звукам города в надежде услышать там ответ, как жить дальше?

Может, поплакать? Что-то не хочется. За двадцать лет брака уже и слёз не осталось.

Психологи говорят не держать всё в себе. Значит, если нет слёз, то надо засмеяться.

— Ха. Ха-ха-ха.

Тоже не то. Внутри пустота. Нет никаких чувств. Брак не умирает в ссорах. Он умирает в безразличие. Когда уже всё равно, сколько любовниц, сколько лжи и предательства. Наверное, сам брак и есть начало конца.

Вспоминаю. Регистрация в ЗАГСе. Мы тогда были совсем молодыми. Столько счастливых пар вокруг. Сколько из них уже разошлись? Вряд ли все до сих пор женаты. Как и мы. Обещание любить друг друга до конца жизни — это утопия. Фантазия молоденьких барышень, которые верят, что эндорфин будет главной опорой их семейного очага. Они, правда, забывают, что он не может вырабатываться сутками и годами. Когда-то и это проходит. И начинаются проблемы. Не те, что в фильмах, а бытовые.

Да. Брак убивает будничная круговерть. Мы влюбляемся в здоровых, сильный, красивых и молодых. Ухаживаем за собой. Помню, когда ходила на свидание, каждый раз мылась, натиралась всеми возможными маслами. Не дай бог, где не так будет пахнуть. Макияж час, полчаса на причёску. Обязательно выскакивал непослушный локон, от которого хотелось выть. Какая же глупость. Но мне тогда казалось — это большая проблема. А если прыщ, то вообще катастрофа. Отмена свидания, три дня замазывания всякими мазями.

То ли дело семейная жизнь. Зубы почистила, волосы в хвост и почесала мыть, убирать, готовить. На маникюр нет времени, так же как и на педикюр. Шугаринг, брови, ресницы — вообще что-то запредельное. Лучше не себе купить одежду, а детям. И всё время у плиты.

Столько надежд умерло у этой долбанной плиты. Все мечты, желания, стремления — будто растворились, как кубик в бульоне.

Моя бесконечная рефлексия так бы и продолжалась, если бы в дверь не позвонили.

Конечно же, это дети. Дети… Они после развода остаются с и так убитой заботами мамой. Чем жертвуют мужчины? Карьерой? Нет. Красотой. Тоже нет. Болит ли у них голова после развода о детях? Это всё на женщине.

Глава 2

— Мама. Мама. Смотли какого я пингвинчика сепила! — залетела первая в дом Кристина.

Моя младшая. Ей всего три годика. Совсем ещё малышка. Не понимает взрослых переживаний. Для неё мир только открывается. Мы сказали, что папа больше не будет жить с нами, но, кажется, она ещё не поняла.

— Мам, включи телефон. Хочу поиграть. — Десятилетний Рома спешно разделся и кинул куртку прямо в коридоре.

Но ничего. Я же уберу. У меня же больше нет забот.

Ему всё равно, ушёл отец или нет. Дети сейчас к этому спокойно относятся. Или это просто мои такие.

Последним зашёл старший Егор. Семнадцать лет. Пубертат на лице. Причём всегда. Вечно недовольный, с закатывающимися глазами, в какой-то нелепой одежде, которая больше его размера на три.

— Чё. Ушёл? — перерабатывая жвачку, спросил он.

— Угу, — кивнула я.

— Слава богу. Хоть мозг теперь никто жрать не будет.

Егор плюхнулся на стул и сразу же уткнулся в телефон. Что-то там посмотрел, хохотнул и снова заскролил ленту. Вот и весь разговор. Большего не будет. С подростками не стоит ждать долгих бесед о жизни, любви, браке. Их это утомляет.

— Ма. Я с друганами пошёл тусить. Приду вечером.

— Егор. У тебя выпускной класс. Ты хоть учишься?

— Да всё норм.

Эти слова вылетели уже из захлопывающейся двери. Его беззаботность раздражала. И я знала почему. Потому что тоже хочется ни о чём не думать, тусоваться с друзьями и забыть… даже не так… не представлять, что могут быть проблемы. Его нервная система ещё не истощена до предела. Всё впереди. Он может не спать ночами и быть бодрым с утра. О кругах под глазами он только слышал, о грусти в сердце пока даже не знает. Я хотела так же. Завидовала ему. Почему у взрослых всё сложно?

Дети не давали мне погрузиться в бездну переживаний. Уроки, готовка, уборка. К двенадцати ночи я всех разогнала по постелям. Теперь можно и поразмышлять. Но сил уже нет.

Основной вопрос, который меня интересовал: на что я буду жить? Между беременностями я устраивалась на работу, но нас было двое. Мы могли позволить няню. А уже после Кристины поняли, что пока лучше мне посидеть дома. Слишком дорого выходит клининг, няни и прочее. М-да. Прислуга стоит денег, зато есть дешёвая… да что уж там… бесплатная жена, которую можно в любой момент бросить. Интересно. Если бы у мужчин отбирали карьеру, заставляли сидеть дома и тупеть (ну, потому что когда твоё окружение — одни дети, то это неизбежно), а потом выкидывали, как бы они голосили? Думаю, закончилось бы всё массовыми митингами и бунтами против женщин. Но мы всегда молчаливо принимаем свою судьбу.

Да ладно, хватит ныть, Мари. Надо думать, куда устраиваться. Мари меня стал называть Майкл, когда мы только познакомились. С тех пор всем представлялась именно так. Хотя я Маша. Но теперь и друзья меня все так звали. Я потеряла даже своё имя, вступив в брак. Сколько ещё я потеряла?

Ладно. Ближе к делу. Завтра надо будет порыться на местных сайтах. Может, чего и найду. Например, кассиршей в магазине. Вполне достойная работа.

Когда я заканчивала химический факультет в МГУ, мечтала стать биохимиком, проводить какие-то важные исследования для человечества. Но в жизнь ворвался декрет, и все планы покатились вниз с горы. А позже уже и наука куда-то ушла далеко вперёд, да и как-то лень догонять.

Для того чтобы стать успешным, надо не иметь семьи. Или просто быть мужчиной. Можно, конечно, как в Америке, получать много денег и обложиться нянями, а самим пропадать сутками на работе. Но тогда и с детьми уже вряд ли познакомишься.

Не знаю, кто эти все женщины, которые всё успевают? В десять утра у них уже ролик о том, как они поработали, позавтракали, сходили в спортзал, взошли на Гималаи, скатились и смонтировали видео. У меня к десяти получалось только сварить кофе для себя.

С этими мыслями я провалилась в сон.

Глава 3

— Мария Вячеславовна. Хм-м. А почему такие большие перерывы в работе?

Толстый и потеющий дядька всё время протирал лысину на своей голове. Его кряхтение не заканчивалось. Казалось, что он таким и родился. Сразу кряхтел и тяжело дышал.

— В декрете сидела.

— Поня-я-ятно. А детей сколько?

— Трое.

— Ух ты ж.

Он даже слегка подскочил. И глазки забегали, доставая из памяти официальный ответ отказа для многодетной матери.

— Мария Вячеславовна. Ну вы же понимаете. Сколько вашему младшему?

— Три.

— Во-о-от. Садик, отгулы. Мы не можем вас взять. А вдруг за четвёртым пойдёте.

— Я в разводе.

— Тем более. Нужно кому-то с детьми сидеть. Это вы у нас только две недели в месяц ходить будете.

— Спасибо, я всё поняла.

Нацепив дежурную улыбку, я взяла у него резюме и вышла. Это уже пятое место за сегодня, где мне отказывали. Начать, что ли, врать? Сказать, что нет у меня детей и быть не может никогда? Но ведь вскроется же. Ложь всегда всплывает. Ну как какашки. Хотя кто придумал это сравнение? Пенопласт тоже всплывает. Но почему-то не так образно.

Опять то же самое. Мне скоро будет не на что жить. А я думаю о пенопласте и какашках. Может, потому, что многие годы в них провела? Менять детские подгузники — не так романтично, как это показывают в рекламе. Там не передают все оттенки запахов и не говорят, что теперь они будут вас сопровождать, как минимум до двух лет бесперебойной работы детского труда. У меня трое детей. Это значит, что в какашках я провела от шести до девяти лет.

У женщин с похожим опытом уже нет брезгливости. Они давно переступили этот порог. И так смешно наблюдать, как в фильмах девушка что-то берёт двумя кончиками пальцев. Так и хочется хохотнуть в экран и сказать: «Это пока у тебя нет детей. Вот появятся, будешь ещё нюхать и в руках мусолить, чтобы понять консистенцию».

Ладно. Надо подумать о насущном. Открыть записную книжку и позвонить друзьям. Точка.

На этом месте мои мысли превратились в длинную прямую.

Друзья. А это даже смешно. Кто остался-то? После троих детей, только мамашки в садиках или школах. Все остальные разбежались по своим жизням. Кажется, что люди пропадают после ссор. Нет. Они забываются и теряются в суете будничных забот. Как всё банально.

Я снова хохотнула. Плотно обвязала себя шарфом и вышла на мороз.

Как хорошо.

Холод сковывает все чувства, а вместе с ним и мысли. Ещё и снег идёт. Любимая погода. Надо насладиться ею сполна. Когда ещё придётся так беззаботно хрустеть снегом?

Хрум… хрум. Какой чёткий и острый звук. Будто миллионы осколков разламываются под ногой.

Я шла и смотрела на снег. Неожиданно удар, визг тормозов. Меня откинуло на спину. Чёрт! Ну да. Только этого и не хватало.

Из машины вылетел мужчина и тут же подбежал ко мне.

— Женщина, блядь. С вами всё в порядке?

Я лежала на земле и было до невыносимости смешно от всего того, что происходило. Почему? Потому что иногда, когда всё совсем плохо, наступает такой переломный момент. И уже хочется не плакать, а хохотать в голос. Наверное, это и называют истерикой. И я засмеялась.

— Женщина. Вы…

Он посмотрел на часы. Явно куда-то торопился и возиться со мной не входило в его планы. Но я продолжала лежать и смеяться.

— Да господи.

Он схватился за голову и нервно провёл рукой по шикарными густым волосам. Только сейчас я могла разглядеть его. Красивый, ухоженный, казалось, даже он посещает салоны красоты. Ну почему так? Что в мире изменилось со времени моего первого декрета? Мужчины стали красивее женщин. Его карие глаза всё время смотрели на меня откуда-то сверху. На ресницы налипли снежинки.

Да. Снег усилился, и если я ещё полежу, то превращусь в сугроб.

— Скорую, что ли, вызывать? Женщина. Вы головой сильно ударились?

Снова эти бездонные карие глаза. Уже ближе. Они будто заглядывают внутрь меня. Эх. Жалко, что я не из тех моделей, что ходят с такими мужчинами под ручку, и это не фильм о прекрасном знакомстве. А как хотелось бы.

Я попыталась встать, но спину прострелило. Ещё одна стандартная болезнь всех сорокалетних. В любой момент может отказать спина.

— Женщина. Давайте я вас отвезу в больницу. Твою мать. Неужели не видели, что машина в занос ушла. Как же всё не вовремя. Вставайте. Вот так.

Он помог мне подняться и усадил в свой «Ягуар». От этого стало ещё смешнее. Судьба не просто послала мне мужика на русских жигулях, а целую дорогую иномарку. Наверное, это какая-то награда. Всех недостойных сбивают на грузовиках или четвёрках. А я родила троих. За это полагается приз.

Хотелось смеяться, но боль в спине не давала, поэтому я лишь нервно вздрагивала и скалилась.

— У неё инсульт, — тихо с ужасом прошептал мужчина, пристёгивая меня ремнём.

Ну, конечно, что ещё можно обо мне подумать? Сорокалетняя женщина, закисшая, не первой свежести, с поломанной спиной и диким оскалом.

— Со мной всё в порядке, — процедила я.

— Уф. Слава богу. — Его голова безвольно упала прямо перед моим лицом, но он тут же её поднял. — Вы разговариваете. Уже хорошо. — И дальше уже очень громко, будто бы я глухая: — Женщина. Я вас сейчас по-быстрому в больницу привезу. Вы, пожалуйста, не говорите, что это я вас сбил. Окей?

— Что вы орёте? Я вас слышу.

— Хорошо… хорошо.

Он быстро исчез и появился уже рядом, на водительском сиденье. Запах его волос так и остался витать у меня под носом. Какой аромат. Шампунь явно дорогой. Или это парфюм. Когда я вообще встречала в последний раз мужчину, который пользуется парфюмом? Да ещё и дорогим. Вот как она выглядит. Эта жизнь богачей. Небось и цепочка есть на руке.

Я бросила короткий взгляд на его запястье. Действительно. Как предсказуемо и в то же время волнительно. Будто рядом со мной какая-то звезда. Муж не любил ни духи, ни украшения. Вообще, он похож был на среднестатистического русского мужика, который максимум чем пользуется, это освежителем в туалете. Интересно, а у этого и освежитель дорогой?

Глава 4

— Что вы сделаете, если я не буду молчать?

— Ну я по-человечески прошу. Войдите в положение.

Всю жизнь ненавидела эту фразу. Можно её сказать и дальше творить всё, что хочется.

— Хорошо. Тогда и вы в моё войдите. У меня трое детей, я в разводе и сегодня мне уже отказали в работе пять раз. Теперь вы ещё меня сбили, и у меня будет болеть спина. Я не знаю, когда смогу снова идти искать работу, а дети хотят есть. Чем я их кормить буду? Вашими оплаченными больничными счетами?

Я выпалила это залпом, будто опрокинула бокал слов на него.

Он какое-то время размышлял, нервно барабанил пальцами по рулю, а потом выдал.

— Давайте так. Я вам оставлю свой телефон. Вы, когда оклемаетесь, позвоните. Найдём для вас работу. Устрою к себе на фирму. Печатать умеете?

Это было неожиданно, и я нерешительно кивнула.

Он мельком взглянул на меня и продолжил:

— А кофе варить?

— Угу.

— Замечательно. Было бы неплохо, если бы вы ещё и английским владели, но это подучите.

— Я и английский знаю.

— Вообще супер. Тогда давайте так. Я как раз ищу для себя секретаря. В отделе кадров скажу, что нашёл. На несколько месяцев вас устроим. Зарплата приличная. Но если не сработаемся, то увы. Я бизнесмен. Не смогу держать плохого сотрудника. Однако шанс дам.

Я усмехнулась. Как всё быстро и по-деловому. И даже пути к отступлению оставил.

— Ну, что… женщина.

Как надоела эта «женщина». Мне не семьдесят. Это как будто оскорбление. Вроде тебя и не обозвали, а осадок остался. Как красиво звучало бы «госпожа» или «мадам». Но «женщина» — словно плюнули в тебя всем родом.

— Меня Мари зовут.

— Стас. На работе — Станислав Олегович. Ну так как?

— Хорошо. Стас. Станислав Олегович. Я приму ваше предложение.

— Вот и чу́дно! — выдохнул он.

— Напоминаю, у меня трое детей.

Если уж добивать, то с размахом.

Даже взгляда не надо. Скрип его зубов я услышала и так.

— Если это не будет мешать вашей работе, то хоть пять, — процедил Стас.

Умеет держаться. Этого не отнять.

Остаток пути ехали молча.

У больницы он высадил меня, всучил визитку и умчался на своём красном «Ягуаре» . Хорошо, что не на белом. А то можно разного напридумывать про принцев и коней.

Я медленно добрела до травмпункта и, отстояв двухчасовую очередь, наконец-то получила долгожданный осмотр. Теперь ясно, почему Станислав Олегович так быстро слинял. Тратить два часа на непонятную тётку — выше Его Величества. Вот была бы я моделью, наверное, он остался, всячески обхаживал и даже принёс бы воды. Интересно, как это… хоть раз оказаться красоткой. Когда к твоим ногам стелятся толпы мужчин.

Из собственной внешности мне нравились только глаза. Яркие, синие, как предгрозовое небо. Волосы — пушистый одуванчик. Подруги говорили, это потому что кудрявые и надо их как-то специально укладывать. Но было ли у меня время?

Фигура красивая. Песочные часы. Но эти часы давно заплыли жиром со всех сторон и теперь напоминали шар. Одежда тоже из того, что налезет, а не то, что нравится. Почему толстых людей вечно обделяют? Будто красиво одеваться могут только стройные, а толстякам — леопардовые лосины. Хочешь стиля — худей. Или просто я не умела качественно шопиться?

Как много в жизни я упустила за стеной брака. А сейчас открылись границы, и я увидела себя без них: обрюзгшую, страшную и толстую. Почему раньше меня не волновало всё это?

Я вышла из больницы уже в темноте. Снег прекратился, а жаль. Я бы хотела снова почувствовать снежинки на своём лице. Только они любили меня и тихонько ласкали уставшие щёки.

До остановки добрела в глубоких размышлениях. Подошёл автобус: холодный, уродливый, кряхтящий, как моя жизнь. Можно, наверное, починить и навести красоту, но сколько это будет стоить денег?

Глава 5

Стас

Блядь! И вот выскочила же посреди дороги. Или это я не заметил её?

Всё из-за чёртовой Карины, которая уже с утра мозг выносит, будь она неладна! Всё ей не так. А ещё эта чрезмерная ревность. В жопу! Хотел бросить её уже давно.

Именно на этой мысли, а точнее, на наборе сообщения, в меня влетела эта женщина. Почему влетела? Потому что не смотрела. В последнюю секунду я увидел, как она даже головы не повернула.

А теперь ещё устроить её надо. Чёрт! Мало мне геморроя. И так уже пятого секретаря увольняю. На хрена согласился на условия этой дамы? Лучше бы преспокойненько дал ей ещё пару штук.

Но я опаздывал на грёбаную встречу с дурой-любовницей. Всё пошло по одному месту.

Я быстро влетел в ресторан, буквально на ходу кидая шмотки в администратора. И сел за стол. Первым делом перед жужжанием подруги, которая, к слову, уже успела надуться и выпускала струйки пара из ушей, поднял руку.

— Коньяка. Побольше! — бросил я, прибежавшему официанту.

— Ты опять опозда-а-ал, — противно тянула Карина, скрещивая руки на груди.

— Дела были.

Так. Как расставаться, чтобы мне не выплеснули ничего в лицо?

Перед глазами пробежали схемы: взять за руку, сказать, что я мудак, её недостоин, может, наврать, что разорился? Тогда сразу же сдует. Или…

Мысли прервал подоспевший официант. Вовремя.

Я хлопнул один стакан и налил себе второй.

Без реверансов. Надоело.

— Мы расстаёмся!

— Чего?

Она даже выпрямилась, взгляд глуповатых глаз приобрёл нотки осмысленности, а губки стали ещё больше. Вот по ним буду скучать. Ох, как она адски круто делает минет этими своими батончиками.

— Мы. Расстаёмся, — повторил я.

Ещё глоток горячительного напитка. Сейчас… Три. Два. Один.

Меня окатило стаканом воды.

И даже здесь проверку не прошла. Когда же, наконец, мне попадётся вменяемая баба? Ничего не спросила: ни почему, ни за что? Сразу же что-то надо в меня швырнуть!

— Урод! — прошипела она, поднимая свой клатч и грациозно вставая. — Я на тебя столько времени потратила.

— Могла бы не тратить. В любви тебе не клялся.

Я вытирал салфеткой лицо. А она нагнулась и процедила:

— А ты и не способен полюбить.

— Ну такую, как ты, точно. Ты ж всё время недовольная ходишь. Улыбаться-то умеешь? Или ботокс потечёт?

Карина выпрямилась и усмехнулась:

— Тебе сорок пять. Ты уже почти дед. Удачи с поиском нормальной женщины. Но тебе она точно не светит.

И, широко виляя бёдрами, она пошла к выходу.

А мне и не надо никого искать. Под мой характер нет такой. Да я даже чёртову секретаршу найти не могу. Хотя нет. Уже нашёл.

Я вспомнил сбитую женщину. А она симпатичная. Пусть и пухленькая слегка, но живая, яркая, без всех этих нарощенных… А что у Карины не нарощено?

Но больше всего поразила смелость незнакомки. Нет, она не была хамоватая. Но знала себе цену. Мне нравились такие. Я ценил в людях открытость и уверенность. Интересно будет посмотреть, как она справится с валом работы и не напускное ли это?

Другая бы просто отжала денег, а пухляшка решила построить интересную многоходовочку.

Боги, Стас! Ты слишком много выпил и готов обратить внимание хоть на чёрта лысого.

Принесли мой ужин, и я с удовольствием приступил. Вот говорил же себе, что не стоит пробовать отношения. Но каждый раз одно и то же. Грабли всё те же, да и бабы одинаковые. Куклы искусственные.

Я со злостью резал стейк, вспоминая выходки Карины. То ей не того цвета айфон подарили, то не на Мальдивы отвезли, а в Испанию. И сегодня. Пятьсот сообщений в секунду с требованием срочно объясниться. Но ей даже рассказывать ничего не хотелось. Настолько выбесила.

Ладно. С глаз долой… Что у нас там завтра? Я пролистал расписание в телефоне. Чёрт. Оно составлено так коряво, что хоть всех увольняй.

Шумно выдохнул. А ещё я обещал испытательный срок незнакомке. Остаётся только скрестить пальцы, что она хоть капельку будет справляться и втечёт сразу в мои дела.

Глава 6

— Мам, я телефон разбил, — встретил меня сообщением Рома. — Я не мог выиграть и разозлился.

— Ма, у нас в школе уже собирают на выпускной. К среде надо, — перебил его Егор.

— Смотри, мама. Я покакала. — Маленькая Кристина с гордостью принесла цветочный горшок, в который я как раз хотела пересадить свою розу.

Дерущий обои кот, завершил эту картину.

Злиться сил не оставалось. Можно выпрыгнуть из окна, но мы жили на третьем этаже. Скорее, стану инвалидом.

— Все быстро за стол.

Не снимая куртки, прямо в сапогах, я прошла на кухню и плюхнулась. Дети медленно подтянулись и расселись.

— У нас теперь совсем другая жизнь. Рома, хочешь телефон? Проси у папы. Он работает на хорошей работе, наверное, сможет тебе купить. Я — нет. Егор, теперь ты. Я смогу оплатить твой выпускной, но в следующем месяце, когда начну работать и мне дадут зарплату. Кристина, ты молодец, но мы с папой тебе купили специальный горшок. Это для цветочков, а не для детишек. С сегодняшнего дня все включаемся. Теперь не будет много денег, роскошной жизни и легкомысленного поведения. Тебе понятно, Егор?

Он по привычке закатил глаза, а после уставился в телефон. Без разницы. Главное, что услышал. Рома молча кивнул, а маленькая Кристина побежала смотреть мультики, устав от моей длинной речи.

Первый день на работе оказался не таким, каким я его видела у себя в голове. Думала, меня представят, все похлопают, введут в курс дела, но приветствий не было. Мой стол завалили папками, а сотрудники, казалось, полностью игнорировали появление новой работницы.

Станислав Олегович то приходил, то куда-то спешно выбегал.

Милая блондинка с длинными ногтями отдала пропуск. Она единственная меня заметила в этой суете, но тоже быстро скрылась.

Компания, в которую я попала, оказалась строительной. Вообще в этом не разбиралась. Никогда даже не соприкасалась с подобным направлением.

Офис мне понравился. Находился почти в центре Москвы. Шикарное стеклянное здание, восемнадцатый и девятнадцатый этажи. Целых два занимала фирма. На нижнем даже спортзал соорудили для сотрудников. Обеды внизу. Бесплатные и вкусные. Правда, одинокие.

Мне дико не хотелось идти в столовую. Как-то неудобно и некомфортно сидеть одной. Но пришлось. Урчание желудка ещё больше раздражало.

Взяв поднос, я быстро наставила себе тарелок и плюхнулась, уткнувшись в телефон.

Неожиданно ко мне подсел сам Станислав Олегович. Стало только хуже. Теперь все ещё более пристально рассматривали меня. Неужели нет свободных столиков?

Я оглянулась. Выше крыши. Так почему ко мне?

— Мари. У меня нет много времени, поэтому сразу к делу.

Он быстро разложил приборы, засучил рукава.

Какие же у него красивые руки. Такие мужественные, с сексуально выступающими венами. Секс. Как давно я не испытывала оргазмов? Наверное, вечность. Это отдельная тема, которая может разрушить брак. Когда один хочет, а второй уже нет. Постоянно выпрашивать секс унизительно. Словно стоишь с протянутой рукой. Кажется, что даже милостыню просить легче. А когда тебе отказывают, ты будто теряешь себя. Проглатываешь обиду, взращивая комплексы. Почему он не хочет? Из-за того, что уже не та? Дело во мне или он действительно устал?

Взгляд снова сфокусировался на руках. Каково это, когда тебя гладят такими руками? Наверное, можно обо всём забыть. Подобные руки должны ласкать только упругое женское тело, а не обвисшие бока.

Я грустно усмехнулась, закидывая в себя салат.

— Мари, вы меня слышите?

Он поводил ладонью перед моими глазами. Я всё прослушала. Как всегда. Где-то витаю.

— Простите. Повторите ещё раз.

— Это плохо. Вы должны всё ловить с ходу. Времени на раскачку нет. Сосредоточьтесь.

— Да-да.

Он устало вздохнул:

— Последний раз, чтобы такое было. Больше повторять не буду. Сегодня приедет инвестор. Надо забронировать ресторан для переговоров.

— А в переговорной нельзя?

— Можно. Но мы не захотели.

— Поэтому. В восемь часов, столик на троих в ресторане на ваш выбор, с европейской кухней. Всё понятно?

— Но…

— Что опять? — Он смотрел уже зло.

— Я не знаю никаких ресторанов.

— Дам вам буклеты, выберите. Вы из пустыни, что ли?

— Из декрета, — попыталась пошутить я.

— Ясно.

Он быстро вытер рот и резко встал, оперевшись на стол.

— Через час жду от вас место. И изучите моё расписание. Это важно. Всё по часам. Я уже замучился без помощника. Не расстраивайте меня. Я всё скину вам на электронку. Угу?

Я молча кивнула.

— И Мари… — Он перегнулся через стол и оказался прямо перед глазами и зашептал: — Пожалуйста, прикупите себе соответствующую одежду. Простите, что говорю так. Не времени на сантименты. То, что на вас — не подходит.

Он взял поднос и вышел, оставив меня сидеть пунцовой. Будто бы всего недостаточно. Ещё и к одежде придрался. Это так унизительно и обидно.

Я тоже схватила поднос, поставила его к мусорке и почти побежала к лифту. По дороге зацепилась за своё отражение в большом зеркале: штаны, кофта. Да, не таких модных брендов, как у всех, но вполне приличные по моим меркам. Туфли без каблуков, в носах слегка потёртые, но разве это так заметно? Видимо, да. Я готова была сгореть со стыда.

На рабочем месте схватила куртку и выбежала на улицу. В ближайшей лавке купила пачку сигарет. Давно не курила, но, видимо, время пришло. Затянулась гадким дымом, который на несколько секунд забрал тревогу.

Зачем я вообще пошла сюда работать? К этому Ягуару? Нашла бы какой-то магазин, соврала бы, что нет детей. Там на шмотки не смотрят. Почему сюда? Были ли у меня деньги на новую одежду? Снова затянулась. Только на противные сигареты. Вот же влипла!

Позвонили из садика. Сказали, что у Кристины болит ухо. Это первый день после долгого перерыва. Как? Хотя я знала как. Уже не раз такое случалось. Два садика позади. Набрала Егору, попросила забрать дочь. Тот что-то буркнул недовольное в трубку и бросил её.