Мой папа - миллиардер. Второй шанс бывших

Глава 1

Рада

Сбивая все на своем пути, несусь по коридорам больницы. Не жалею ни двери перед собой, ни даже людей. Мое сердце разрывается от боли и страха за кроху, которую я девять месяцев носила под сердцем, а после два года не спала, оберегая ее сон.

На лице сухо. Все слезы я выплакала по дороге в клинику. Но это ни капли не помогло. Машина от моих слез не стала ехать быстрее, а дочь не выздоровела.

Подлетаю к няне дочери, тяжело дыша и пытаясь выровнять дыхание. Одним взглядом спрашиваю, что с моей дочерью, но она и слова промолвить не может.

— Не молчи! — кричу на нее и трясу за плечи. — Что с ней?! Где она?!

— Мы… мы просто гуляли, — испуганно произносит. — Просто гуляли! А она упала. Опять. Я сразу вам звонить и врачу.

Так и знала, что не надо было сегодня уходить из дома! Но я и так бываю в салоне всего два раза в неделю. Мне, как руководителю, нужно хоть иногда там бывать. Решать вопросы, которые скапливаются.

А сейчас там еще больше проблем, чем обычно. И гораздо серьезнее. Землю, на которой стоит салон, выкупили для строительства.

И мой салон хотят снести!

Поэтому я ушла! Поэтому оставила дочь с няней. Но утром ей было хорошо. Она улыбалась и, как обычно,болтала без остановки. Не было ее привычной усталости и постоянного желания спать.

— Что врач сказал? — продолжаю пытать няню. — Где он?

— Осматривает Евгению. Попросил выйти, чтобы я своими слезами не отвлекала его, — отвечает она, вытирая свои слезы.

— Где они? Там? — указываю на ближайшую дверь, и няня активно кивает.

Отдаю ей свое пальто и, постучав в дверь, сразу же вхожу в кабинет, застав внутри доктора дочери и ее саму. Малышка лежит на кушетке, заботливо укрытая одеяльцем, а врач складывает ее ботиночки около ножки кушетки.

— Что с ней? — спрашиваю его, заметив, что дочь не двигается.

До сих пор не очнулась?

— Вновь приступ, — тяжело вздыхает мужчина, погладив Женю по ножке. — Не пугайтесь, Рада Александровна. Она сейчас просто спит, — указывает он на нее и я прислушиваюсь.

Мирно сопит радость моя, похрапывая через раз.

Этот тихий, приятный любой матери звук расслабляет и успокаивает.

Все хорошо! Она жива! И это главное!

— Давайте поговорим, — просит врач, указав на свой стол.

— Ага, — киваю и, подойдя, опускаюсь на стул напротив мужчины. Бросаю на него внимательный взгляд и жду объяснения, что с моей дочерью и как это исправить.

Это ведь не дело, что она в обморок просто так падает и у нее частенько вялое состояние.

— Рада Александровна, я не хотел вас пугать заранее, — доктор начинает издалека. — Очень надеялся, что ошибаюсь. Но пришли результаты анализов и обследования Евгении. Все три приступа Жени связаны с одним серьезным заболеванием, — он пытается говорить деликатно, только вот слово "заболевание" и имя моей дочери в одном предложении — уже для меня неспокойно. — Но есть хорошая новость! Эту болезнь можно вылечить в девяносто девяти процентах случаев! — радостно улыбается, но мне совсем не до улыбок.

Моя дочь больна!

— Что с ней? — спрашиваю прямо в лоб.

— Апластическая анемия, — объявляет, сухо поджав губы. — И далеко не в легкой форме. Сам пик заболевания был пропущен. Но мы вовремя выявили его сейчас! Чем моложе организм больного, тем больше шансов вылечить!

— Как это вылечить? — продолжаю задавать вопросы, пытаясь держаться.

Внутри я уже ору от боли! Моя девочка больна! Больна!

— Есть два варианта, Рада Александровна, — доктор встает со своего стула и принимается ходить. — Терапия и пересадка костного мозга. Последний вариант дает больше шансов на выздоровление и уменьшает шанс рецидива.

— То есть?.. — задумчиво отвожу взгляд. — Пересадка — наш лучший вариант?

— Да.

— Я согласна на пересадку! — согласно киваю, готовая пойти на все, что угодно, лишь бы дочь была здорова и не мучилась.

— Есть проблема, — мужчина вновь садится и начинает что-то искать в своих бумагах.

— Деньги? — уточняю у него, фыркнув от такой дурацкой “проблемы”. — У моей семьи есть деньги! Это не проблема, доктор! Главное, здоровье моей дочери!

— Идеальным вариантом будет донорство костного мозга кем-то из родных Евгении.

— А, да! — понимаю, о чем он, и полностью расслабляюсь. Все хорошо. Диагноз есть. Донор есть. Все хорошо! — Я буду донором! Я все подпишу! Где ставить подпись? — спрашиваю, когда он протягивает мне какую-то бумагу, которую я беру с улыбкой на лице.

— К сожалению, именно здесь у нас проблемы, Рада Александровна, — спускает он меня с небес на землю. — Во-первых, вы на препаратах сейчас. А во-вторых, у вас с дочерью разный резус-фактор. Вы не можете быть для нее донором.

— Но… — бумага выпадает из моих рук, но я успеваю заметить, что это мой анализ крови. Я сдавала его, когда мы с Женей перевелись в эту клинику.

Глава 2

Рада

— Ты только не оставляй ее! — прощаюсь со слезами на глазах с дочерью и сестрой. — Будь всегда рядом! Давай ей чаще яблочки! Она их любит! Медведя ее… — перечисляю, словно сестра не знает и вообще живет не с нами.

Даша в курсе каждой мелочи, связанной с Женей.

— Я ее не оставлю ни на минуту! — обещает, прервав мой поток рекомендаций.

— И мне все пиши!

— Все будет хорошо! — бросает, чувствуя, что еще немного и я брошу всю затею. Останусь с дочерью. — Ты найдешь донора! Найдешь и приедешь к нам с хорошими, замечательными новостями.

— Да, — решительно киваю.

Расцеловала Женю в пухлые щечки и, в который раз прошептав ей, как я ее люблю, наконец отпускаю сестру и дочь. Провожаю их с Дашей взглядом и нехотя ухожу сама.

Мой самолет уже через три часа. А нужно пройти регистрацию, зарегистрировать багаж и пройти кучу других процедур.

По пути еще раз пробегаю взглядом по списку, который мне дал врач. Почти всех моих родных можно исключить. У них вроде положительный резус-фактор.

Но в нашей семье может быть несколько человек с отрицательным. Жена моего двоюродного брата и их дети. А еще они являются родственниками Златогорского. И должны подойти идеально.

Дорога до Москвы проходит незаметно. Я полностью в своих мыслях о дочери, ее болезни и том, как все решить.

Рада шлет мне фотографии Жени в клинике, где она играет с другими ребятами. Это успокаивает, но я все равно волнуюсь.

В аэропорту меня встречает отец. Забирает чемодан и требует еще раз подробно ему все рассказать о состоянии Жени.

В нашей семье не все знают о том, что у меня есть дочь. Я тщательно скрываю это от своего двоюродного брата и его жены. Потому что Ира единокровная сестра Златогорского. А я так на него зла, что сил нет. Он не хотел ребенка и не имеет права знать о нем!

То есть как спать со мной и отношения заводить, так с радостью и азартом, а как за последствия отвечать — так он еще не готов.

— Мы найдем решение, Рада! — отец подбадривает меня.

— Ага, — киваю.

У меня есть одна безумная идея. Но она на крайний случай. Если уж совсем туго будет.

Закидываю чемоданы домой к родителям и сразу же еду к двоюродному брату в гости. Я знаю, что Ира должна быть дома. Отец специально уточнил.

Но около дома меня ожидает огромный сюрприз. Машина Златогорского, припаркованная около коттеджа.

К сестре приехал?

Сейчас?

Когда я прилетела?

Вот же негодяй! Так бы и задушила его!

Перевожу взгляд с его машины на окна и встречаюсь глазами с этим ужасным человеком, чью голову с удовольствием оторвала бы!

Ну, что же, судьба, решила поиздеваться? Я так просто не сдамся!

Никита

— Пару минут, парни, и продолжим, — бросаю племянникам и поднимаюсь на ноги, оставляя близнецов самих строить замок.

Поправляю штаны и отхожу в сторону, чтобы ответить на звонок. Антон с Тимой не очень громкие, но я не люблю лишний шум при рабочих вопросах.

— Слушаю, — бросаю в трубку, приняв вызов.

— Босс, почти все сделали! — отчитывается помощник. — Территория под строительство центра очищена!

— А чего так долго? — заинтересованно спрашиваю, потому что обычно это неделю занимало, а этим проектом они чуть ли не месяц занимаются.

Давно ведь все согласовали и приняли важные решения. Осталось лишь рассчитаться с теми, кто имел какие-либо постройки на купленной мной территории.

Я же не зверь какой-то, чтобы людей выгонять. Они, может, на последние деньги строили что-то, а я возьми и разрушь. У всего справедливость должна быть.

— Да там салон красоты был один, — хмыкает он, и его тон мне отчего-то не внушает надежд на то, что все было уж очень легко, как он пытается показать. — Долго с ним возились. Но нашли пути решения проблемы наконец, — отвечает помощник чуть бодрее. — Оформляю билеты в Питер вам на понедельник?

— Все успеваем тогда? По графику ничего не смещается?

— Да, все успеваем! — восклицает, напоминая, что он новенький. Со временем эти эмоции утихают, и они уже безэмоционально отвечают. Этот же радуется любой мелочи, как, собственно, и все, кто впервые ко мне приходит.

Моя сестра шутит, что спустя месяцы, когда я всю кровь из них выпущу, они как зомби ходят. Ни на что не реагируют, кроме моего голоса.

— Отлично!

— Как раз к тому времени салон снесем, — добавляет он так же радостно.

— А до этого чем занимались? Почему до сих пор не снесли? — недоуменно спрашиваю.

— Неугомонных хозяек укрощали, — отвечает парнишка, и я чувствую на своих губах улыбку.

Была и в моей жизни неугомонная знойная блондинка, владеющая салоном красоты. Сколько кровушки моей попила эта вампирша, словами не передать! Но нравилась она мне так, что челюсть сводило от энергии, которая от нее исходила.

Глава 3

Никита

— А чего Рада ускакала так рано? — спрашиваю Иру за столом. — Я думал, останется на обед.

— Я тоже так думала, — сестра пожимает плечами, продолжая кормить младшего из сыновей. — Но мы с ней поговорили кое о чем, и она сорвалась домой. Еще и звонила кому-то по пути. Даже не попрощалась. Я думала, что она еще вернется, но ее выпустили с территории дома уже, — рассказывает в такой же растерянности, как и я.

— Может, у нее случилось что-то? — предполагаю, выжидающе глядя на Иру. Она уж точно побольше моего знает.

— Ну... там есть проблемы, — тянет она, закусив губу и старательно избегая моего взгляда. — Но я не вправе тебе о них рассказывать.

— Почему это? — недоумеваю.

— Личная жизнь!

— Ир…

— Отстань! — рычит в мою сторону. — Не скажу! Ни слова!

— Ну, пожалуйста! — молю ее.

— Нет!

— Ну я же твой брат! — давлю на самое действенное.

— А она мне сестра по мужу! — отзеркаливает мою фразу, спасаясь, как может.

— Но я роднее! — напоминаю ей, но уже понимаю, что не подействует. Упрямая она стала. От меня явно нахваталась плохого.

И что теперь с ней делать?

И от Рады вредности тоже нахваталась!

— Нет! И все! — восклицает, угрюмо взглянув на меня. — Я умею хранить секреты! И планирую и дальше поддерживать это качество в себе.

— Вредина! — кидаю, но отчасти сестру в этом поддерживаю.

Хорошая черта характера. Но не когда секреты хранят от тебя, и они связаны с человеком, который тебе интересен.

Отобедав с сестрой и попрощавшись с племянниками, сажусь в свою машину и возвращаюсь в офис.

Работы просто уйма. Я и к Ире приехал по рабочему вопросу.

Отец дарил ей по одной акции нашей компании в год на день рождения. Я продолжил его традицию. И теперь мне для некоторых вопросов нужна подпись сестры. Редко, но бывает. Чаще всего и одной подписи хватает.

— Зинаида, вызовите ко мне к четырем моего помощника, который занимается сейчас Питером, — кидаю секретарю, и она кивает.

Прохожу в свой кабинет и погружаюсь в мир, который с каждым днем поглощает меня все больше и больше. Скоро от меня совсем ничего не останется. Будут только переговоры, встречи, договора и совещания.

Но бизнес любит меня. Он подчиняется мне. Сам льется в мои руки.

Как я могу от этого отказаться?

Не выдерживаю постоянных сбоев в мыслях, связанных с Радой, и решаю сделать перерыв. Прошу Зину приготовить мне чай и делаю то, что ненавижу. Включаю социальные сети и нахожу страницу Рады.

Последние три года она мало фотографий выкладывала, и это немного бесило. Не раз хотел направить к ней детектива, чтобы хоть немного мне о Раде рассказал, но каждый раз себя останавливал.

Это ее жизнь! Мы расстались! Я не имею права за ней следить!

Довольствовался тем, что Солнцевы рассказывали. Она жива и счастлива.

В сотый раз пересматриваю ее фотографии и останавливаюсь на одной, сделанной примерно два с половиной года назад. Рада на ней такая щекастенькая и словно поправилась. Животик даже есть. Сейчас вновь худенькая. Но я бы хотел ее увидеть с аппетитными формами. У нее и сейчас “орешек” и “ягодки” вкусные на вид, но когда с лишним весом — вообще пальчики оближешь.

Стоп! Надо прекратить так на нее смотреть!

Мы расстались!

Интересно, а у нее кто-нибудь есть?

Думаю, нет. Она бы выложила хоть одну фотографию.

Меня в свое время она на две фотосессии затащила за месяц, похитив с работы. И около шести фотографий в ее профиле точно было. Эти фото после не один раз использовали в прессе.

А может, больше не выкладывает? Или парень страшненький?

В любом случае неизвестно ничего! Надо бы как-то разузнать.

— Никита Сергеевич, к вам девушка, — звучит из переговорника. — Говорит, что вы лично ей назначили.

— Пусть войдет, — отвечаю Зинаиде, нажав на кнопку связи.

Поправляю галстук и встаю, чтобы встретить Раду. Девушка входит в мой кабинет с пакетом документов. Деловая и серьезная, как и всегда, когда дело касается ее бизнеса. Но все же что-то растерянное в ее глазах тоже присутствует.

— Молодец, что пришла раньше, — говорю ей и, обойдя стол, отодвигаю для нее стул. Она послушно на него садится, даже ни разу не попытавшись съязвить или поворчать.

Довольно странно для нее. Но может быть, она за три года изменилась? Стала хоть иногда спокойной и взрослой.

Хотя жаль. Мне она с огоньком всегда нравилась. Будто энергия жизни была заключена в самой Раде, и все вокруг нее заряжалось этой энергетикой. В том числе и я.

Возвращаюсь на свое место и, сложа руки домиком, внимательно смотрю на нее. Все же есть в ней что-то тревожное.

Глава 4

Рада

На следующий день рано утром прилетаю в Питер и сразу же из аэропорта еду в больницу к дочери и сестре.

Закидываю свою небольшую сумку в багажник машины Даши и с одним лишь пакетом захожу в клинику. Показываю документы охране, и меня довольно быстро впускают внутрь.

В палату вхожу с улыбкой, зная, что за дверью меня ждет самая красивая и любимая мной малышка. Та, кого я готова всю расцеловать и чей аромат кожи меня с ума сводит.

Но, как всегда, эмоции берут верх, и вместо спокойного приветствия кидаюсь к дочери и утягиваю в практически удушающие объятия. Ничего с собой поделать не могу.

Я впервые с ней рассталась больше чем на двенадцать часов. И потому сейчас соскучилась так, что даже словами свои чувства описать не могу.

Щупаю каждый сантиметр ее тела, и мне даже кажется, что она выросла за те сутки, что мы не виделись. За двадцать четыре часа из крошки превратилась в такую взрослую мадам.

— Я так по тебе соскучилась, любимая моя! — не перестаю целовать ее пухлые щечки. — Так соскучилась!

И хоть дочь ничего мне не отвечает, но мои лобызания терпит стойко. Ждет, пока у меня немного спадут эмоции.

— Вспоминала о маме хотя бы, радость моя? — спрашиваю ее с улыбкой.

— Иногда, когда ей что-то не нравилось, — тянет сестра с улыбкой, не вставая с кровати. — Все хорошо было, Рад! Она не капризничала! Процедуры переносила стойко.

— Смотри, что мама тебе привезла, — достаю подарки для Жени, которые мои родители передали ей. Моя родительница тоже должна послезавтра приехать к нам, чтобы морально помогать и поддерживать.

А пока ей нужно сдать дела помощнице.

Даше нужно салоном заниматься, а мне с Женей быть. А уж мама на подстраховке будет.

— Подарки мне, мамочка? Ура! — восклицает Женя и, выхватив пакет, который еле тащит, уходит в детский уголок в нашей ВИП-палате.

Довольно практичное решение — сделать в палате небольшую такую область метр на два детским уголком. Там и домик, и стол со стулом, и корзинка с игрушками. Все, что нужно ребенку, чтобы отвлечься.

— Ну, что там? — сестра приподнимается и внимательно смотрит на меня. — Есть какие-нибудь варианты?

— Будем через базы смотреть, — печально вздыхаю и сажусь рядом. — Иного варианта нет. Нужно еще с дядей Ромой встретится. Может, у его жены и дочери отрицательная. Они остались единственной призрачной надеждой, — вздыхаю, моля бога о том, чтобы все вышло хотя бы здесь.

Дальнее родство, но хоть какой-то шанс.

— Положительная, Рад, — тихо шепчет сестра, боясь моей вспышки. — Я звонила им. Они даже в этой клинике сдавали. Вторая положительная.

— Черт! — рычу и даже немного пугаю Женю, но тут же посылаю ей улыбку, и она вновь обо мне забывает. — Как такое вообще может быть?!

— Я с врачом на эту тему говорила, — Даша пытается общаться со мной спокойно, но даже ее голос дрожит. — Он сказал, что такое бывает. Если у бабушек или дедушек был отрицательный резус-фактор, внуки могут унаследовать их резус.

— А может… — тяну я, загоревшись очередной идеей. — Может, нам с Никитой еще одного зачать? И он станет донором для малышки?

— Процент того, что ребенок будет с отрицательным резус-фактором маловат, — логичным фактом остужает меня сестра. — Да и готова ли ты... под него лечь? Опять…

— Да я что угодно ради дочери сделаю, Даш! — восклицаю и поднимаюсь на ноги. — Даже под сотню мужиков лягу!

— Под сотню не надо, — сестра ободряюще пытается улыбнуться, но выходит довольно криво. — Я связалась с одной нашей сотрудницей. У нее и у дочери отрицательный резус. Она поехала сейчас в деревню забрать дочь, завтра сдадут кровь, чтобы проверить, подойдут ли они нам.

— Сотрудница? — заинтересованно спрашиваю, опускаясь обратно на кровать.

— Да. Елена, маникюрщица, — рассказывает Даша. — Дочери ее семнадцать, через месяц восемнадцать будет. Сможет стать донором официально. Я что-то здесь слышала, что только совершеннолетние могут быть донорами, но не поняла, касается ли это нашего случая.

— Дай бог, чтобы Елена подошла! — произношу, уже ничего не слыша кроме того, что есть два человека, которые потенциально могут стать для нас донорами.

— Мы найдем решение, Рад!

— Да, — киваю и решаю, что пора брать себя в руки. Нет времени на панику. — Ладно, езжай домой. Я с Женей останусь. У тебя в машине мои вещи. Разберешь?

— Да, — кивает и встает. — Рад, и тут такое дело…

— Что случилось? — спрашиваю, уже даже не зная, чего ожидать. Еще одной проблемы? Как будто их и так у меня мало сейчас.

— Врач настаивает на том, чтобы еще раз проверить отца Жени, — выпаливает Дашка. — Якобы там может быть ошибка, и у него отрицательный резус. Мы ведь только с его слов знаем, что положительный.

— Посмотрим, — бросаю, хоть и не собираюсь этого делать. Ни за что! Пусть хоть мир перевернется, но я никогда не навяжу ему своего ребенка! Ни за что! И без него найду решение. Тем более сейчас, когда его кровь мне бесполезна.

Глава 5

Рада

“Адрес напиши. Я водителя за тобой пришлю” — приходит мне примерно за час до выхода.

Несколько секунд неподвижно смотрю на сообщение, решая, сообщать ли свой адрес. Не хотелось бы потом неожиданных визитов.

Но я могу написать адрес соседнего дома, куда частенько вызываю такси, когда в нашем дворе не проехать.

Чиркаю быстро ему ответ и возвращаюсь к выбору платья. Выбор стоит между простеньким классическим платьем цвета морской волны и черным атласным в пол, оголяющим спину и большую часть правой ноги.

Поднимаю взгляд на зеркало и понимаю, что сейчас любое оружие хорошо. И тянусь к черному платью.

Прическу и макияж я сделала заранее, поэтому через полчаса, когда мне приходит сообщение от Никиты, что водитель меня уже ждет, выхожу из дома и ковыляю до адреса, который сообщила Златогорскому.

Едем недолго. Специально выбрала такой ресторан, чтобы был недалеко от моего дома.

Никита уже ждет меня у входа. Как только машина притормаживает, он подходит к моей двери и открывает ее, подав руку.

С его помощью выбираюсь из машины и дарю благодарную улыбку. Хотя на самом деле хочется стереть ухмылку с его лица.

— Если бы я знал, что ты наденешь такое, — проходится взглядом по моей спине. — То предложил бы встречу сразу у тебя дома.

— Между нами ничего не будет, Златогорский! Это просто деловая встреча.

— Ты всегда так на деловые встречи приходишь? — спрашивает он, и его хватка на моей руке становится жестче. Челюсти сжимаются.

— Обычно выбираю платье покороче и такое, чтобы бюстгальтер под него не надевать, — язвлю, почувствовав его ревность, которую уже не раз видела, когда мы встречались. — Мы же с тобой уже встречались, Никит, поэтому как монашка оделась сегодня.

— Как монашка? — повторяет он. — Не оскорбляй чувства верующих и не провоцируй меня на эти неприличные фантазии.

— Фу, — бросаю и ухожу в здание ресторана.

Златогорский заходит следом, и в тот момент, когда администратор сверяет нас со списком забронировавших столики, рука этого идиота оказывается у меня на ягодицах.

— Прекрати! — шиплю ему через зубы.

— Имею право! — довольно лыбится он. — Ты мне сама ее подарила!

— Боже, дай мне сил! — молю я и убираю его руку, зло рыкнув.

Администратор меня спасает, наконец найдя нашу бронь и предложив следовать за ней.

Весь путь чувствую дикий жар, исходящий от Златогорского, который взгляда с меня не сводит.

Кажется, переборщила я с платьем. Надо было то, цвета морской волны, выбрать.

Опускаемся за наш столик, но Никита и здесь не унимается.

— Выглядишь просто космически, — дарит мне комплимент. — Но больше не надевай такие платья на люди! Не хочу, чтобы другие на тебя так смотрели!

— Хочешь сам смотреть? — фыркаю, от удивления приподняв одну бровь.

— В идеале, да.

— Пф-ф! Я тебе не принадлежу, Никита! — напоминаю ему. — И хочу, чтобы другие на меня смотрели.

— Кстати, об этом, — на его лице появляется строгость и уверенность. — Я предлагаю тебе контракт. Уже завтра зарубежные клиники начнут искать донора для нужного тебе человека, но взамен ты переедешь в мою квартиру и будешь жить со мной. Под моим контролем. И, да, это поставит жирный крест на твоей личной жизни.

Хмыкаю, вспоминая, что именно так он и в прошлый раз меня заполучил. Воспользовался тем, что папа спрятал нас с мамой и сестрой в его доме.

— Думаешь, получится, как в прошлый раз, меня завоевать тем, что я у тебя под колпаком? — ухмыляюсь на его слова. — Не выйдет! Я и сама могу зарубежные клиники поднять!

— Ты поднимешь обычные базы, а я же даже те, что ты не можешь, — хмыкает он и наклоняется ближе ко мне. — Эти базы для элиты. Как сказал мой доктор, для тех, кто может в любой момент купить себе новый орган в золоте, если природный ему не понравился или не подходит под сумочку.

— Для элиты? — переспрашиваю, закипая от несправедливости.

— Мне не нравится это значение, но да, — отвечает он со вздохом. — Меня в нее включили. Поэтому я могу достать все, что тебе нужно.

Понимаю, что это шанс. Огромный шанс. Но… от его слов мерзко и противно. Треснуть его хочется.

А точнее, в его лице все общество, которое делит людей на классы. И для верхушки все самое лучшее! Наша семья тоже не бедная, но эти списки элиты!

Почему? Зачем?

Несправедливо!

— Я носик припудрить, — бросаю и встаю, чтобы уйти в дамскую комнату, где успокоюсь. Мне нужно выдохнуть, иначе вновь перестану себя контролировать.

Но мой телефон начинает дребезжать, а фотография сестры на экране внушает страх. В голове сразу же мысли о том, что с Женей что-то случилось.

— Да?!

— Рада, у нас опять приступ! Врачи привели ее в чувство, но мне страшно. Приезжай, пожалуйста. Пожалуйста! Я боюсь оставаться с ней сейчас одна! Я боюсь не справиться, — кричит она в слезах. — Рада, пожалуйста!

Глава 6

Рада

— Ну так о Жене… И о том, что она… — начинает уверенно, но постепенно до нее доходит, что я ничего не знаю. — Забудь! Я ничего не хотела сказать, — вырывается и чуть ли не бежит по лестнице вниз.

Но я не дам ей уйти, пока не получу ответа!

Она его знает!

И она мне его даст.

Чего бы мне это ни стоило!

Пытать буду! Не знаю как, но буду!

К тому же, Даша явно слабее сестры и не так упряма, как ее близняшка.

— Дашенька, пожалуйста, дай мне ответы, — иду за ней следом. — Я хочу понять, что происходит. Я ведь хочу помочь и даже не знаю чем, потому что Рада играет в какую-то игру, даже не оповестив меня о правилах.

— Почему ты не хотел детей от Рады? — резко оборачивается она ко мне. — Почему?

— Почему не хотел? — недоуменно переспрашиваю. — Хотел! Просто мы месяц всего встречались и такие вопросы от Рады были… ну… рановаты. Согласись, было бы странно, если бы я от каждой девушки, с которой встречался всего месяц, хотел ребенка. Это ведь не игрушка! Это осознанный шаг и решение! Оно не принимается так быстро. Понимаешь?

— Понимаю, — поджимает она губы и опускает взгляд вниз. — В этом даже логика какая-то есть.

— Вот заговори Рада об этом через полгода или год, тогда да, — продолжаю я, не совсем понимая, как это связано с Женей и играми Рады. — Она поэтому меня бросила? Потому что решила, что я не хочу от нее детей? Решила, что я несерьезно к ней отношусь?

— Нет, — явно нехотя отвечает.

— А почему тогда?

— Потому что она тогда уже была беременна, Никит, — наконец сознается она, и в голосе ее слышны нотки обвинения. — А ты сказал, что дети тебе не нужны. Вот она и выбрала ребенка и себя, а не тебя и твое нежелание заводить детей, — хмыкает и кивает в сторону больницы. — А сейчас она в этой клинике с вашей дочерью, которая больна и которой нужен донор!

— Чего?!

Информация переваривается сложно. Слишком много всего в нескольких предложениях.

Рада была беременна.

Рада родила от меня дочь.

Рада скрыла от меня мою дочь.

Моя дочь больна!

И это Рада тоже скрыла.

— Того! — восклицает Даша. — Не мешай мне! Я еще где-то этого дурацкого таксиста должна найти, чтобы привезти документы! А он припарковался и сам не знает, где он! — зло ругается.

Крепче хватаю ее за руку и веду, а точнее тащу, к своей машине.

— Водить же умеешь? — вкладываю ключи ей в руку. — Документы в бардачке. И номер моего водителя там же. Езжай сама.

— А ты?

— А я туда, — указываю ей на клинику и, больше не говоря ни слова, ухожу разбираться с тем, что порой с людьми делает игра в молчанку.

Подхожу ближе к клинике и не могу сдержать глупой улыбки.

Вот же я дурак!

Написано же на табличке, что детское отделение.

Как я не понял?

Как я вообще внимание на это сразу не обратил?!

— Дружище, — обращаюсь к охраннику, войдя внутрь. — Мне нужен главврач.

— Он утром будет, — отвечает тот же парень, что и в прошлый раз. Новенький, который ничего толком не знает.

— Мне нужен любой врач. Абсолютно любой, — требовательно прошу его и опускаю на стол несколько купюр.

— Сейчас позвоню дежурному, — отвечает и протягивает мне деньги обратно. Морщится еще даже. — Ваше имя, чтобы я записал и представил.

— Златогорский Никита Сергеевич, — называю свое имя. — Скажи ему, что я насчет финансирования.

— Сейчас, — кивает и быстро кого-то набирает. Они коротко переговариваются, и меня пропускают через турникет, заставив расписаться в книге посетителей.

Иду по коридору к лифту, затем поднимаюсь на нужный этаж. А в голове мысли о том, что у меня есть дочь. От Рады.

Твою мать! Я же не думал, что Рада беременна! Мы всегда предохранялись. Я и мысли не допустил, что такое возможно! Да черт возьми, она сама всегда настаивала на контрацепции и отказывала, если под рукой ничего не было.

А вопросы Рады в тот день я воспринял типичной женской болтовней типа “а если я буду носорогом с шестью лапками и хвостиком на лбу, ты любить меня будешь?”. Но на ее вопросы я в любом случае отвечал честно.

Думал ведь, что она о планах на ребенка. Я и сказал, что еще рано. Рано планировать.

Я считаю, что ребенок должен быть рожден в браке от женщины, с которой я проведу всю свою жизнь. А мы всего месяц вместе были. Месяц! В тот момент я не думал еще настолько далеко.

Нет, скажи она мне в тот момент, что уже ждет ребенка, я бы думал и действовал иначе.

Но она не сказала!

Останавливаюсь у кабинета некоего “Тигрова” и, постучав, вхожу. Рада сидит перед доктором, салфетками вытирая слезы.

Глава 7

Лея

Забавнее всего в этой ситуации, а я имею в виду Лапина и Лею, что у судьбы другие планы на этих двоих.

Эта негодяйка решила свести их в моей палате, как оказалось, Лапин друг Никиты. И пока последнего нет в Питере, Тимур взял на себя всю заботу о нас с Женей.

Я пыталась ему сказать, что ничего не нужно, потому что у меня в городе есть родственники, но этот Лапин такой упрямый. Даже упрямее, чем я. И поэтому решила, пусть делает, что хочет.

В какой-то степени мне даже приятно. У меня нет подруг, только сестры, и видеть, что существует в нашей жизни настоящая дружба — необыкновенно.

Но все же Лее удается от него в первый раз скрыться, кто бы мог подумать, у меня в шкафу. И я даже не понимаю, как она там поместилась.

Даже жаль бедняжку.

Но если бы я знала, что Тимур, который едет ко мне, — Лапин, то не завела бы в его палату. Оставила в коридоре поговорить.

Но благодаря этому Лея рассказала мне все подробности ее отношений с Лапиным и как ей удалось родить дважды, не сообщив мужчине об этом.

Листаем с дочерью книгу, которую привез Тимур Лапин, и улыбаемся от музыкального сопровождения на каждой страничке. То курицы кудахчут, то коровы мычат, то овцы блеют.

У меня уже голова болит от этих звуков, но благо здесь громкость настроить можно, и уже не так орет.

— Смотри, это котик, — указываю дочери, на картинку. — Как делает, котик?

— Мяу! — отвечает она мне.

— А это собачка. Как делает собачка? — продолжаю с ней заниматься по единственной книге, которая у нас теперь есть.

— Ав-ав! — лает малышка.

Бросаю взгляд на звонящий телефон и убираю руку из под спины дочери.

— Ты пока сама посмотри книжку, а я по телефону поговорю, — прошу дочь и встаю с кровати. Женя даже не обращает на это внимания, продолжая дальше листать книгу и повторять звуки.

Принимаю вызов от Никиты без лишних колебаний.

— Алло!

— Прости, что не звонил весь день, — сразу же начинает он. — Иосиф мне успокоительного капнул, и меня от него вырубило. С трудом проснулся только.

Бросаю взгляд на часы. Три часа дня. Это сколько же он проспал?

— Твой друг заезжал, — говорю ему, закусив губу.

— Тимур? — уточняет. — Да, я знаю. Рада, давай все потом. Скажи, чтобы готовили Женю к операции. Я уже еду в клинику, где хранятся донорские клетки. Оттуда вертолет сразу до вашей клиники. В течение какого времени будем, я не знаю. Иосиф Григорьевич готовит все документы.

— Ты нашел донора?! — восклицаю.

— Да, — радостно произносит. — Им стала моя мама.

— Она разве не умерла?.. — недоуменно тяну.

— Долго рассказывать, — вздыхает он. — А сейчас не до этого. Донор есть, и это главное. Ты там держись. Скоро буду.

— Никит, спасибо.

— Все хорошо будет, — подбадривает меня. — Иосиф говорит, что совместимость просто идеальная. Так что не переживай. Сама морально подготовься и дочь мою подготовь.

— Подготовлю, — отвечаю, решив оставить без комментариев, что он Женю уже назвал своей. И пусть так оно и есть, но как-то… как-то непривычно.

— И это, Рада… думаю, я заслужил, — произносит с легкой неуверенностью. — Фотографию дочери мне хотя бы одну пришли.

— Ага, — киваю.

Отключаюсь и оборачиваюсь к дочери, которая уже раз в сотый включает поросенка и хохочет с этого звука.

Включаю камеру и делаю несколько фотографий малышки, а затем недлинное видео громкой хохотушки. И все это отправляю Никите.

С замиранием сердца смотрю, как подсвечиваются под отправленным две галочки, оповещающие о прочтении.

И сердце практически останавливается, когда я включаю голосовое сообщение от Златогорского.

“Какая же она красивая! На тебя похожа…”

Как только вертолет с донорскими клетками и Златогорским оказывается на крыше клиники, врачи и медсестры начинают суетиться. Забирают Женю, позволив мне проводить ее лишь до лифта.

Идти с ними не разрешают, как я ни пыталась их убедить. Просят тихо сидеть в палате и ждать новостей.

Во время ожидания компанию мне составляют Никита, Тимур Лапин и дядя Рома. Дашка подъезжает немного позже, когда Тимур уезжает. По правилам клиники лишь три гостя могут быть в палате одновременно. Поэтому Златогорский мягко просит друга поехать домой, чтобы сестра могла подняться и поддержать меня.

Этот Лапин же только нервничать меня больше заставлял. Таких прямолинейных людей я в жизни не встречала. Заявил дядя Роме, что спал с его дочерью с таким спокойствием и безразличием, словно сообщил, что пошел в магазин и купил хлеба.

Не знаю, как дядя Рома не врезал ему. Я с трудом сдержалась не треснув его хоть разок, чтобы на будущее запомнил, что иногда можно и помолчать.

Все время операции сидим как на иголках в ожидании хоть каких-то подробностей. И меня решают огорошить новостью, что сразу после операции мне Женю не отдадут. Она будет в стерильном боксе, но мне можно будет зайти к ней в специальном костюме. Неудобном и ужасном, но я согласна на все, лишь бы быть рядом с малышкой.