Мой парень — звезда

Эпизод 1. Кира

Аннотация:

С сегодняшнего дня, я — бомж. Если бы не заманчивое предложение девушки, с которой я вечером напивалась в баре, им бы и осталась. Теперь у меня есть огромный коттедж в квартале от института и самых крутых заведений города, но есть одна проблема: это глупое воплощение всего самого бесячего в парне, которое мне нужно вынудить выселиться не позднее, чем через месяц.
Только вот, мне не уточнили, что он — звезда. На его Инстаграм подписаны миллионы человек, с замиранием сердца следящих за его жизнью. Поэтому мое появление в этом доме, и сожранный с утра завтрак, для которого была запланирована фотосессия… в общем, кажется, меня ждет битва века. И вилка в руке этого глупого воплощения вполне может оказаться воткнутой в меня!
#Жаркое противостояние #немного драмы с ХЭ
Прода каждый день

***

Я сижу в баре и ковыряю уныло вилкой «Цезарь», гоняя по тарелке последнюю жалкую помидорку. 

Почему-то мне кажется, что помидорка — это я, а вилка — карающее оружие мироздания. Вот я сопротивляюсь из последних сил, пытаясь сбежать от кары, под ворохом налипших проблем в виде соуса и сыра… а вот оно меня настигает. Тык. 

Помидорка, неожиданно даже для меня, выскальзывает из-под зубчиков и весело прыгает в сторону с тарелки. Ой.

— Фу, блин! — рядом со мной взвизгивает женский голос, — свинья!

— Простите, — мрачно отвечаю я, мельком бросив взгляд в сторону, куда укатилась помидорка. Ммм… вполне возможно, что меня ждут крупные проблемы. Потому что рядом сидит девушка, упакованная в бренды. Ну, может, в брендах я и не очень разбираюсь, но прекрасно знаю, сколько стоят кеды с простой надписью «Баленсиага» на них. Их я узнаю из тысячи. Сама недавно облизывалась на такие, прикидывая, сколько ж нужно зарабатывать, чтобы их купить, не идя на сделку с совестью.

В общем, либо эта та еще фифа, которая посчитает выше своего достоинства ругань со мной, либо мне вынесут весь мозг.

— Ты охренела?  =— она яростно трет рукав куртки, размазывая белое пятно, — я пришла сюда выпить! А не для того, чтобы через пять минут уехать домой переодеваться! Ты мне сейчас за куртку платить будешь!

— Тоже нашла проблему... у тебя, хотя бы, есть дом, в котором ты можешь отстирать куртку. Это обычный соус, который можно оттереть салфеткой. И я извинилась.

— Мне насрать на твои проблемы! Деньги гони!

— У меня нет, — фыркаю я.

— На жрачку и выпивку, значит, есть? — она стреляет в мою сторону чернющими глазами, красиво подведенными черным карандашом. Вообще, красивая деваха... но скандальна-яяяя.

— Это были последние, — пожимаю плечами я, продолжая ковырять салат, — так что максимум могу плюнуть на твою куртку и потереть.

— Вот мразь, а, — слышу я раздраженное шипение.

У меня остается три сухарика и немножко сыра с соусом в тарелке. Может быть,это моя последняя нормальная еда, которую я увижу в ближайшие месяцы. Я тыкаю было вилкой в сухарик, как чувствую внезапно толчок в плечо, и едва не наворачиваюсь с барного стула. Вилка отлетает в сторону, со звоном падая куда-то под стойку. Тарелка опрокидывается, перевернувшись, и соус красиво разлетается во все стороны.  Я в шоке оглядываюсь и вижу, как девушка с презрительным выражением лица удаляется в сторону туалета.

— Бомжара, — бросает она мне напоследок.

Ну все. 

Это конец. 

Все произошедшее за сегодня смешивается в один яростный и мрачный ком, который будто черная дыра, растет где-то у меня в районе груди, и выбрасывает в вены сумасшедшую порцию адреналина. 

Я вижу, как она открывает дверь с лаконичной буквой «Ж», и решительно поднимаюсь со стула, направляясь следом.

Ж — значит «жопа»!

Дверь поддаётся легко, с грохотом отлетая в стену, и я ступаю в залитое светом помещение, из темноты бара. 
Возле раковин стоит та самая девушка, яростно оттирая пятно с куртки, и пихая руку под струю воды. Услышав грохот, она поднимает на меня взгляд и усмехается.

— Извиниться пришла?

— Отмыться помочь, — мило сообщаю я, подходя к ней.

— Что?

Я хватаю ее за волосы и рывком заставляю нагнуть лицо к раковине. Она пронзительно взвизгивает. 

— Ай! Ты охренела?!

Я давлю рукой на пульверизатор, и, капнув в мокрую ладошку мылом, шлепаю ее на лицо девушки. И яростно тру. Она начинает размахивать руками, пытаясь меня задеть, но получается плохо. Все-таки у меня хороший опыт в уличных драках. Когда-то был…

— За плохие слова мама заставляла меня в детстве мыть рот с мылом, — флегматично комментирую я, повторяя процедуру, — это тебе и за «мразь», и за «бомжиху». 

Я оттаскиваю ее в сторону и толкаю. Она пошатывается, едва удержавшись на ногах,и трет глаза. Я поднимаю куртку с пола, подхожу к одному из туалетов и запихиваю в унитаз. Потом проталкиваю ногой и смываю воду.

— А это вместо химчистки.

В этот момент на меня налетают сзади, сбивая с ног. Я падаю на плитку, едва успев смягчить удар руками. О, привет, след от ботинка! Надеюсь, это грязь, а не что-то другое.

Рука рывком поднимает меня за шкирку и тащит к унитазам. Кажется, сейчас я повторю судьбу куртки…
Поэтому я выворачиваюсь и пинаю девушку в коленку. Она снова взвизгивает, и…

В общем, давно я так не дралась. Мы катались по полу, выплевывая друг другу в лицо ругательства, выдирали друг другу волосы, и подметали телами пол туалета. Все смешалось… вот я отползаю к раковине, а мне дают смачный поджопник. Вот она пытается оторвать мои руки от волос, а я от души прикладываю ее лбом об дверь кабинки. Вот открывается дверь туалета, и с тихим «ой» закрывается обратно. Вот я замечаю чье-то испуганное лицо под дверью одной из кабинок… какая-то девушка сидит на корточках и с ужасом наблюдает за нашей потасовкой, не решаясь выйти.

Эпизод 2. Алекс

Эпизод 2. Алекс


— Что-нибудь еще желаете? — слышу я голос официантки, и  ручка с красными ногтями подвигает мне салфетку. На ней фломастером написан номер телефона. 

— Нет, спасибо. 

Я мельком окидываю взглядом девушку, беру со стола салфетку, скомкав в руке и кидаю ее в пустую кружку из-под кофе. Мне такого добра хватает в Директе, который, окажись он на секунду человеком — покраснел бы от количества откровенных фоток с охренительно грязными предложениями. Я б мог просто тупо скопировать эти предложения и склеить в Ворде. А потом продать, как эротический роман.

Если честно, я иногда думал, что у меня просто скоро перестанет вставать на женскую фигуру. Годами смотреть на одно и то же — пиздец надоедает.

— Грубо ты ее, — произносит друг, как только девушка уходит, — мог бы ради приличия хоть в карман положить. 

— Нахрена? — я складываю руки в замок и смотрю на него. Он жрет пиццу, с таким, сука, зверским лицом, что мне становится завидно. Если я буду жрать в таком количестве— стану жирным. Мне подписчики пузо не простят. 

— Встретился бы. 

— Мне сейчас откровенно не до телок. 

— Все еще паришься из-за дома? — хмыкает друг с набитым ртом, — ничего ты не сделаешь. И никакой адвокат тебе не поможет. Продай ты свою часть уже, а? Пусть эта дрянь потом его делит с кем-нибудь...

Я смотрю на него так, что он затыкается и пожимает плечами. 

— Ну, Ал, реально. Она тебе жизни не даст. Поселит в свою половину табор цыган, и что? 

— Не поселит, — хмыкаю я, — они разнесут к херам дом, а у нее нет денег, чтобы потом сделать ремонт. 

— Опять кого-нибудь подошлет тогда… 

— Как подошлет — так и вышлю обратно. 

— Бомжей. И будут они бухать в комнатах, которые ты так бережешь… 

Я сжимаю зубы, чувствуя, как играют желваки на челюсти.  

— Помолчи, а? — тихо советую другу я, — если еще кто-нибудь припрется — я с порога его придушу, — и смотрю на время на часах, — ладно. Жри сиди, а мне пора ехать уже. Двенадцать часов, завтра в рань переться на фотосессию. 

— Мгм, — отвечает друг. 

Я поднимаюсь, достав из кармана наличку и отсчитав еще немного чаевых сверху, и кидаю на поднос. Потом разворачиваюсь и собираюсь пойти к выходу, как слышу голос друга. 

— Ал… ее уже нет как полгода. Может, хватит держаться за вещи и мотать себе нервы из-за них? Она бы только расстроилась, если бы узнала, до чего это тебя доводит... 

— Макс, не поднимай больше эту тему при мне, окей? — даже не развернувшись, отвечаю я и ухожу. 

Выхожу на улицу, а с неба падают тут же крупные капли, расплываясь передо мной на асфальте. Да, дождь сейчас будет вовремя. Духота стоит такая, что немного прохлады не помешало бы.

Мысли все время возвращаются к последней фразе Макса. Держаться за вещи, блин. Типичный тепличный тип, у которого все в жизни гладко и сладко. Может, когда-нибудь поймет, что некоторые вещи стоят того, чтобы за них держаться. Хорошо бы, конечно, чтобы он это понял намного позже, чем я. 

Я иду к парковке, достаю брелок сигнализации, и черная спортивная машина приветливо мигает мне фарами. Подхожу, открываю дверь, сажусь на сиденье и со вздохом роняю голову на руль. Сука. Отоспаться бы. Отдохнуть. Не думать ни о чем. В башке крутятся навязчиво мысли о предстоящей фотосессии для журнала, о том, что нужно будет сейчас сделать счастливую рожу и пожелать подписчикам хорошей ночи, проверить Директ на предложения рекламы, умыться, наконец, принять душ, и… бляха, что еще было-то? Вроде я хотел кого-то набрать. 

Я поднимаю голову, промаргиваясь, потому что все вокруг плывет от усталости, и завожу машину. Ладно, приеду домой и вспомню. Надо бы забивать все дела в напоминания на смартфоне, но я все время забываю это сделать. И потом забываю про дела. Парадокс. 

Спустя несколько минут я подъезжаю к воротам дома. И…

Руки сами по себе сжимают руль. Я вижу, как в окнах на нижнем этаже горит свет. Никогда не забываю его выключать, значит, что? Эта сука снова кого-то подселила ко мне.

Пиздец. 

Кто бы там ни был — ему сейчас точно будет пиздец.

Коллаж-визуализация

Для тех, кто с телефона)

Эпизод 2. Кира

Очуметь! Матерь божья! Очуметь!

Я, в шоке открыв рот, стою и рассматриваю внутренности коттеджа. Таксист, который довез меня к месту назначения, недоверчиво окинул взглядом дом, а потом меня, видимо, прикидывая, могу ли я там жить. Он еще не видел, что внутри! Да и я только что увидела, включив свет!

Дорого и современно! Наверняка сделано по какому-нибудь дизайнер скому крутому проекту. Картинки евроремонтов друзей в моих воспоминаниях, нервно сцепляют ручки в замочек и убегают, не выдержав конкуренции. Да, в такой бы домик я бы тоже вцепилась зубами, не желая делить.

Интересно, а где жилец? Спит, может, уже? Я почему-то представляю его мужчиной в годах, уже почти лысым и с пузиком, выпирающим над ремнем джинс. На руке дорогие часы и кольца-печатки, на пальцах — синие наколки, а малиновый пиджак волнующе подчеркивает четвертый подбородок. 

Ну, а кто, скажите мне, еще может позволить купить такой дом? Подозреваю, что девушка из бара просто вышла замуж за папика, и развелась, желая отгрызть кусок побольше для себя и своего нового парня, который должен через месяц прилететь…

Ох, не грохнут ли меня, а? 

С новыми русскими из 90-х мне связываться было страшновато. Ничего, если пойму, что дело труба — сразу уеду. Жизнь дороже, а на улице я выживу, не привыкать!

Я скидываю у двери кроссовки, и, настороженно оглядываясь, чтобы из-за угла не выскочил внезапно Малиновый пиджак, иду на цыпочках вперед. Выходу из прихожей. Еперный театр! Огромный телек! Панорамные окна! Матерь божья, я что, сплю? Кухня… огромная! Длинная и широкая рабочая поверхность, дорогая духовка и целый набор ножей на стене вызывают желание взять и начать готовить. Всегда мечтала о такой кухне! С детства обожала готовить… 

Я прислушиваюсь — не проснулся ли кто, и не спускается по лестнице, чтобы вырвать мне ноги, и, успокоившись, иду к холодильнику. Потом открываю дверцу, и, скептически поджав губы, осматриваю внутренности. Мда. Типичный холодильник холостяка. Нихрена, и какая-то зелень с куском мяса. Я беру лист салата за кончик, вытаскиваю и пихаю в рот. Есть хочется снова после этих дурацких сладких коктейлей…

Видимо, жилец мясо оставил наутро пожрать. Или на ночной перекус. Я обещала испортить ему жизнь? Обещала.

И я хватаю с тарелки кусок мяса, впиваясь в него зубами. И едва не выплевываю. Фу, ну и гадость! Кто это готовил? И, главное — как? Подошва и то мягче и вкуснее!

Я, отплевавшись, запихиваю надкусанный кусок в холодильник и закрываю его. Ладно, еду я пометила, на черный день запас есть. Пока Малиновый пиджак дрыхнет без задних ног, и не знает, что он в доме не один, можно, наконец, принять душ после тяжелого денька и катаний по полу общественного туалета, и поспать.

Найти бы еще этот душ.

Это удается мне почти сразу, когда я выхожу с кухни и решаю проверить ближайшую дверь. Мда… тут тоже нафаршировано всем, чем можно… и куча ящичков тебе, и стеллаж со стопками полотенец, и стиралка с сушилкой, и над зеркалом подсветка…я беру чистое полотенце, вешаю его рядом с душевой кабинкой, и со стоном раздеваюсь. На пол летит футболка, джинсы, лифчик, который уже натер мне бока за день, и трусы. Я поворачиваю в кабинке кран, встаю под теплые струи воды и закрываю дверь.

Чумааа! Как же хорошо! Это что, гель для душа? Пофиг, смоем макияж им.

Я намыливаю лицо, создавая побольше пены, чтобы потом не оттирать разводы туши под глазами, и в этот момент слышу, как дверца душевой кабинки отодвигается.

— Ты что нахер делаешь? — раздается рядом холодный мужской голос. Настолько холодный, что я покрываюсь мурашками везде. 

И издаю пронзительный вопль. 

***

— Козел! Закрой дверь и выйди отсюда! 

Я пытаюсь открыть глаза. Пена лезет через веки и они начинают гореть, пылать! Поэтому я забиваюсь в самый дальний угол душевой кабинки, пытаясь закрыть все стратегические места рукой, а второй срочно смываю гель с лица. 

— Я тебя спросил, коза, ты что тут делаешь?! — в голосе прибавляется ярости, и я с ужасом понимаю, что это явно не Малиновый пиджак. Слишком молодой. Слишком тембр хорош для четырехподбородкового дядечки. Как говорила одна моя знакомая — таким можно девушку удовлетворить, не касаясь ее.

— А я сказала, чтобы ты валил отсюда, гребаный извращенец! — повышаю в ответ голос я, — полотенце мне дай!

Я слышу шорох и спустя секунду в лицо мне шлепается комок махровой ткани. Я едва успеваю его подхватить, вырубаю душ, и срочно закутываюсь. Потом промаргиваюсь, и, наконец, открываю глаза.

Сердце внезапно в ужасе подпрыгивает и будто обрушивается мне в район желудка, вызывая неприятное ощущение…  с Малиновым пиджаком я ошиблась. И вообще — какого хрена она мне не сказала…?! 

Перед душевой кабинкой стоит собственной персоной Алекс Мейер. Тот самый смазливый тип из, Инстаграма, по которому тащились девчонки в баре! Темная майка, дорогие часы на руке. Волосы с модной стрижкой, и взгляд… о да, этот взгляд. Я звезда, а ты — п… мм… пыль под моими ногами, во. Поразительно. Перед ним, вообще то стояла голая девушка, а он пялится на меня с такой презрительной рожей. Гей. Однозначно, гей.

Но мне, в общем-то, все равно. Первый шок проходит, и я с облегчением думаю, что это не Малиновый пиджак. И не качок со шрамом на поллица и кастетом в руке. А уж с изнеженным типом из Инстаграма я справлюсь. 

Поэтому я открываю рот и сквозь зубы произношу:

— Пошел вон отсюда.

​​​​​

Эпизод 3. Алекс

Когда я захожу в дом и вижу явно женские кроссовки перед дверью, то на секунду мелькает мысль, что эта сука набралась смелости заявиться собственной персоной ко мне. Потом, правда, я прикидываю стоимость этих кроссовок, и понимаю, что она такое не наденет точно. Да и пятка на одном из них стерта. Явно долго таскают.

Подослала кого-то из своих подружек, что ли? Или просто какую-то телку с улицы? Надеется, что я, типа, буду мягче с девушкой себя вести? Пусть закатает губу.

Я беру двумя пальцами эту китайскую херню с протертой пяткой, и выкидываю во двор, захлопнув дверь. Теперь осталось взять хозяйку этих кроссовок и так же выкинуть из дома. Проще простого. Где она там шляется?

Иду по дому, прислушиваясь. В ванной комнате шумит вода. Нашлась, птичка, плещется в водичке, чистит перышки. Сейчас мы эти перышки и крылышки обломаем. 

Даже дверь не закрыла, смотрите-ка. 

Я подхожу к душевой кабине. За ее стеклом действительно просматривается чей-то силуэт. На полу валяются вещи. Лифчик, трусы… да, явно не мужик. 

Отшвырнув их ногой в сторону, я рывком открываю дверь и…ммм, да, точно телка.

Тощая и мелкая. Бляха, я уже и забыл, как выглядят обычные девки. Без сисек четвертого размера и накачанной жопы. Вот и явилось мне внезапно этой ночью откровение. С торчащими ребрами, грудью, которая в моей ладони поместится, и с аккуратной задницей. 

Парадокс, но у меня какого-то хера начинает вставать на это безобразие, стоит мне только подумать о груди в ладони. За то мгновение, пока я оцениваю внешний вид. Пиздец.  Внезапно.

— Ты что нахер делаешь? — спрашиваю, все-таки я, не желая желать это мелкое чудовище, которое намыливает рожу моим гелем для душа.

Чудовище, наконец, допирает, что она не одна, и начинает пронзительно визжать и закрываться руками. Поздно. Я уже все рассмотрел. 

Оказывается, я козел. Оказывается, я извращенец. Я, выслушав комплименты, швыряю ей полотенце, которое она стащила из шкафа. Хотя, можно б было послать нахер и пусть она в таком виде стоит и объясняет, какого она тут делает. 

Она, наконец, смывает с рожи пену, и заматывается в полотенце, открыв глаза. Тааак. Это уже интересно. Взгляд такой, будто она ожидала увидеть кого-то другого. 

Мордаха симпатичная, однозначно. Не Инста-телка, конечно, но есть в ней что-то. Хрен знает, что, правда. 

Вот только стоит чудовищу открыть рот, и заговорить, как все зарождающие мысли о том, что сука просто подослала пожить какую-то бедную деваху, не догадывающуюся о том, что с этим домом происходит, просто исчезают.

— Пошел вон отсюда, — произносит она злобно. 

И вылезает из кабинки, демонстративно меня игнорируя.

Ни вопросов «что ты делаешь  и кто ты такой?», ни криков «безобразие, верните мой залог, я съезжаю из этого дурдома!». Ясненько. Значит, чудовище из подружек суки, и прекрасно в курсе происходящего.

Просто откровенно послала. Из моего, блять, собственного дома!

Я протягиваю руку и хватаю ее за плечо, чувствуя, как пальцы впиваются в еще горячую после душа кожу. И разворачиваю, впечатывая в стену. Она вскрикивает, испуганно поднимая на меня глаза. Не ожидала, похоже. Рука сама по себе ложится на ее шею и сжимает, приподнимая чуть вверх. Бляха, все-таки да, не прогадала с выбором нового жильца сука. Был бы мужик — уже ломал бы руку. А с этой переборщишь и сама сломается. 

—Либо ты сама собираешь сейчас свои манатки и сваливаешь, — тихо произношу я, пытаясь сдержать ярость внутри, — либо я сдеру с тебя полотенце и вышвырну на улицу. Пойдешь к своей подружке голой.

Она смотрит на меня затравленным зверьком. Которого отпусти — и он руку тебе откусит в отместку. Темные брови над огромными глазищами хмурятся. Я чувствую под ладонью, как она нервно сглатывает. Да бля! У меня перед глазами проносятся картинки, как я сжимаю это тощее чудовище вот так за шею и трахаю прямо у этой стеночки. Закинув ноги себе на бедра. В штанах мигом становится как-то тесно. 

Похоже, мне реально пора прекращать парить мозги и ответить на одно из предложений в Директе. Иначе эти мозги стекут в штаны, и снова привет шестнадцать лет и спермотоксикоз.

Выдыхаю. Можно просто вспомнить, от кого она пришла. Такую трахнешь — и потом с букетом венеры будешь по КВД бегать. 

— Я сейчас в полицию позвоню, — слышу я сквозь туман мыслей голосок чудовища.

И прикрываю глаза, усмехнувшись. Очнулась. Смелая какая, пиздец. Ладно, чудовище, не хочешь по-хорошему, будет тебе по-плохому.

Эпизод 4. Кира

Смотрите, какой редкостный козлина!

Я прокручиваю в голове варианты выхода из ситуации, пока он усмехается, услышав мою фразу про полицию. Похоже, кому-то слава в голову ударила, и он думает, что может безнаказанно творить все, что угодно. И вваливаться в ванну, когда там кто-то моется, и распускать руки, и требовать убраться из дома, который ему даже не целиком принадлежит!

В полицию, я, конечно, не позвоню. У меня нет договора, да и бэкграунд оставляет желать лучшего. Чью сторону они примут — богатого звездуна, или девчонки, которую в детстве за драку на учет ставили? Да даже если он меня тут изнасилует, всем пофиг будет!

С парнями драться я не умею и не рискну пробовать. Вообще, не ожидала, что этот мажор покажет зубки. Держит он крепко. Выглядит он тоже крепче и рельефнее, чем на видео, хотя, по правде говоря, я и не особо присматривалась раньше к нему.

Он открывает темные глаза, в глубине которых  я угадываю, что мне подписали какой-то приговор. Так смотрят герои фильмов,  которые в последний момент перед смертью вспоминают, что у них, вообще-то в кармане лежит Мегагиперплазменный Аннигилятор, способный испепелить все в радиусе тысячи километров.

Но у нас тут разборки попроще, поэтому он всего лишь перехватывает меня за загривок и тащит к выходу. 

— А ну быстро отпустил! Иначе я заору так, что у тебя окна вылетят!  — мой голос взлетает на несколько децибел, и я, удерживая руками на груди полотенце, торможу пятками и выворачиваюсь из захвата. Он успевает среагировать, и хватает меня за талию, и я взмываю ввысь, а потом мир внезапно переворачивается и я оказываюсь у него на плече, которое больно врезается в живот, — Ааааааааааа!!!

Задницу обжигает резкий шлепок и я ошарашенно затыкаюсь. Это еще что?!

— Заткнись, — слышу я его холодный голос.

Все, конец тебе, мажорчик!

Я протягиваю руку и вытаскиваю у него из заднего кармана джинс смартфон, а потом со всей силы запускаю ногти ему в спину, и мстительно сжимаю. Вау! Вот это мышцы. Люблю парней, у которых есть за что подержаться. Респект, конечно, но все равно коз-зел.

Он, зашипев, сдергивает меня с плеча, и рывком открывает входную дверь, выпихнув меня на улицу, прямо в ночь, прямо во двор, и я чувствую под ступнями ног прохладную каменную дорожку.

Прямо в полотенце выпихивает!

И захлопывает дверь, а потом закрывает на замок.

Уууу, скотина. Я верчу задумчиво в руках трофей. Белый Айфон, последняя модель. Можно продать на черном рынке и получить немного денег, хотя бы на еду. Будет мне компенсация морального ущерба.

Дверь снова приоткрывается на мгновение, и передо мной комом шлепаются мои вещи.

— Урод! — кричу я ему вслед, и оглядываюсь, поднимая одежду. Слава богу, забор высокий и никто этого позора не видит. Ну еще и кусты с деревьями закрывают вход в дом от любопытных глаз.

Если он думает, что на этом все закончится — не на ту нарвался. Теперь я, как настоящий самурай, должна отомстить за нанесенное оскорбление. Ну и вообще, его вот явно никто в детстве из дома не выгонял. А меня выгоняли, поэтому, если я не могу зайти через дверь — пролезу в окно!

Напялив обратно немного влажные шмотки, и вздрогнув от холода, я осторожно начинаю обходить дом вокруг в поисках приоткрытого окна. Слава богу, фонари горят только у входа и возле дорожки, поэтому я иду, почти скрытая темнотой, если не считать свет, льющийся из окон первого этажа..

Так, панорамные явно не открываются. Ой, смотрите, что это? Я, мысленно хихикнув, наблюдаю, как мажорчик стоит на кухне и растерянно хлопает себя по карманам, оглядывая поверхности вокруг. Что-то потерял, милый? Неужели телефон?

Я быстренько смываюсь,чтобы он меня не заметил в окне. Спохватится, кинется во двор, и пусть думает, что я уже ушла.

Черт. Все окна первого этажа коттеджа оказываются закрытыми. Я задираю голову вверх. Так и есть… на втором этаже, видимо, сделаны спальни, и одно из окон открыто на проветривание. 

Внутренний голос зловеще ржет. Ты еще не знаешь, с кем связался, мажорчик!

***

Иногда я начинаю благодарить свое хулиганское детство. За то, что навыки из далекого прошлого, периодически спасают меня в настоящем.

А еще я посылаю сердечные благодарности тому, кто создал и воплотил в жизнь проект этого дома. Без всей этой выпендрежной современной отделки, вроде навеса над входом на колоннах, покатых крыш и прочей дизайнерской фигни, названия которой я не знаю, я бы в жизнь не забралась на второй этаж. 

Я осторожно двигаюсь к окну по узкому выступу из кирпичей в стене. Телефон пихаю в карман,  чтобы держаться обеими руками, и предварительно смотрю на время. Еперный театр! Скоро час ночи, а я тут по крышах скачу. Вообще-то, мне в институт с утра надо!

Я забираюсь на подоконник и просовываю руку в щель между рамой и откинутой створкой, пытаясь нащупать ручку соседней створки. Мне приходится встать на цыпочки, чтобы дотянуться.

Ручка со щелчком поворачивается, и я толкаю окно, заползая внутрь, и едва не запутавшись в занавесках. 

Ха! Ха! Ха! Выкуси!

Я ступаю на пол комнаты, осматриваясь. Тут стоит достаточно широкая кровать, над которой висит модульная картина. Телевизор на стене… пальма в углу. Компьютерный стол.  Похоже, я попала прямиком в спальню к нашему звездуну, как бы это двусмысленно не прозвучало. 

Самое то. Я подхожу к двери и поворачиваю замок на ручке, блокируя ее. Спокойной ночи, мажорчик. Надеюсь, тебе будет удобно на диване.

И, скинув на пушистый серый коврик кроссовки, прямо в одежде падаю лицом на кровать, со стоном зарываясь в подушку. Ммм… чем это пахнет? На постельном белье явно чувствуются нотки одеколона и более приглушенно — запах геля для душа, или шампуня, которым обычно мужчины пользуются. Все они с похожей нотой, будто настоящий мужик должен обязательно пахнуть именно так, а то атата.

Эпизод 5. Алекс

Алекс.

Давно я не встречал таких наглых девиц. Наверное, с тех пор, как сука стала бояться попадаться мне на глаза, и начала подсирать с помощью посторонних людей.

И, похоже, она все-таки нашла свое подобие. Ну, браво.

Бля, как это чудовище туда забралось?! Я понимаю, что ручка на двери не заела, как я сначала подумал, а просто-напросто заперта с той стороны. Может, у меня глюки уже, а? Я же ее выставил на улицу. Может, пролезла, когда я пошел искать телефон в машине? Да нет, я поэтому дверь и запер на всякий случай. 

Еще и телефон, все-таки, похоже просрал. Для полного счастья, видимо. Сколько там уже времени, час ночи? Я всегда выходил в эфир последний раз примерно в двенадцать. В этот момент все девочки уже прячутся от мам под одеялко и включают меня. Студентки возвращаются с гулянок, а замужние женщины, уложив ребенка, уходят в душ, подальше от мужа, захватив наушники. 

А тут меня внезапно нет. Чую, сегодня меня похоронят не раз в комментах. Ладно, пофиг. Иногда нужна какая-нибудь движуха и толика беспокойства, чтобы народ всколыхнуть. Один раз можно.

Но все равно телефон стоит найти.

Я задумчиво смотрю на дверь, восстанавливая в голове картину событий.

Так, я ушел от Макса, пихнув смартфон в карман. В машине проверял звонки, то есть в ТЦ его вытащить не могли. Если его нет в машине, и во дворе, то, блин, где я его мог просрать дома?

Я внезапно вспоминаю, как перекинул чудовище через плечо, намереваясь вышвырнуть ее из дома. Кажется, я тогда поймал себя на мысли, будто в кармане внезапно стало пусто, но не обратил внимания, потому что мне больше всего тогда хотелось придушить это наглое щипающееся недоразумение.

Пиздец.

Я прислоняюсь плечом к двери и усмехаюсь.

— Дверь открой, чудовище, — произношу я, прекрасно зная, что она меня слышит.

— Ты сегодня спишь на диване, мажорчик, — доносится оттуда.

Я прикрываю глаза. Сейчас кто-то точно напросится.

— Смартфон верни. Или я просто возьму отвертку и выкручу ручку из двери.

Кажется, я слышу шорох в комнате. Испугалось, чудовище?

— Попробуй и никогда больше не найдешь свой телефон. А потом весь компромат на тебя окажется в интернете. Весь! Ты любишь снимать себя голым, мажорчик? Наверняка там пара таких фоток найдется!

У меня приподнимаются брови.  Голых фоток, конечно, на телефоне нет, а вот личные переписки лучше бы никому не видеть. Но попробуй их еще достань из заблокированного айфона. На понт решила взять?

— Чудовище, хрен ты разблокируешь телефон, поэтому, можешь не пугать. Если я сейчас зайду — то ты из комнаты не выйдешь. Полетишь в окошко. Последний шанс.

Я слышу снова шуршание, а потом топот голых ног по полу. Бля, она что, в моей кровати спала?! Совсем охренела. Теперь я понимаю, что чувствовали медведи, когда к ним в дом ворвалась наглая Маша. Наверное, дальняя родственница чудовища.

— Пошел… в жопу, — раздается таинственно голос в щели между косяком и дверью, а потом снова шлепанье босых пяток и шуршание одеяла.

Моего одеяла. 

Конец тебе чудовище. Что попало в мою постель — просто так оттуда не выходит.

Тем более не уйдет то, что так нагло само туда забралось.

Эпизод 6. Кира

Кира.

В голове гремит торжествующим голосом «YOU WIN!», и я, не дождавшись ответа, забираюсь под одеяло, роняя голову на подушку.

Зараза, только ведь начала расслабляться и засыпать. Сколько мне там осталось на сон? Несколько часов. В девять я уже должна быть на паре. Но мне еще нужно заехать в канцтовары и купить хотя бы ручку и тетрадь, потому что все мои конспекты остались на прошлой квартире, в тот момент, когда меня не сильно вежливо оттуда выпроводили, сообщив, что еще легко отделаюсь, если не буду поднимать скандал и рыпаться.

Слава богам хоть институт близко, и мне не придется долго топать пешком. Денег нет вообще. Интересно, как я питаться-то буду? Объедать мажорчика? Только если это не окажется приготовлено его руками. Попробовали мы сегодня плоды его кулинарных способностей… 

На этой мысли я вырубаюсь. Снится мне что-то замечательное. Кажется, я открываю холодильник мажорчика, и вижу там кучу еды, а потом мы с ним деремся на кухонных ножах за нее.

И в момент, когда я, словно ниндзя, круто отражаю его очередную атаку, так, что лезвия лязгают друг об друга, и вокруг сыпятся искры,  сердце внезапно беспокойно ускоряет бег. Я вздрагиваю, просыпаюсь, а потом что-то тяжелое садится на меня сверху.

И отчаянно визжу, взмахнув руками и  распахнув глаза.

Полтергейст! Тьфу! Домовой! Сейчас он начнет меня душить!

И действительно, черный силуэт кладет руку мне на шею и нежно сжимает До хрипа. А когда он наклоняется ко мне, и луна из окна сбрасывает с его лица тень…

— Придурок, ты что творишь?! — вырывается у меня.

— Телефончик верни, чудовище, — шепчет Алекс мне, едва ли не утыкаясь носом в мой кончик носа. Матерь божья, так и надуть в постель недолго!

Дыхание теплом касается моих губ, и я нервно сглатываю. Смотрите-ка, кумир миллионов сейчас сидит на мне. Жаль, что я чувствую не приступы радости и эйфории, а только тяжесть его задницы на бедрах и дергающийся глаз после такого замечательного пробуждения. 

— Неа, — все же отвечаю я, — уйди, или я буду кричать.

— Будешь, — как-то больно нежно поизносит он, — ты дрыхнешь в моей постели, коза, тебя ничего не смущает?

— Совершенно нет. Это теперь моя постель, — сообщаю я, пытаясь вытащить зад из-под него, и хоть немного отодвинуться, но мои попытки ерзанья заканчивается провалом. Жрать меньше кому-то надо. 

— Пиздец, — я чувствую смешок, — такой наглой девки я еще не встречал. 

— Я рада! Теперь свали, пожалуйста и дай мне поспать. Я все равно не уйду. Половину дома я снимаю, — фыркаю я, — или сейчас начну плеваться, и самая ближайшая цель — твое смазливое лицо.

Давление ладони на шею усиливается, и он меня вжимает в матрас.

— Слушай, чудовище, я не люблю повторять два раза, — произносит он, — у тебя есть два варианта: либо ты отдаешь мне телефон и проваливаешь отсюда, либо , раз уж ты удачно оказалась в моей спальне подо мной, я нахожу твоему острому язычку более интересное применение, чем словесная перепалка со мной. И, может быть, разрешу тебе остаться на ночь.

Ну нифига себе. Это чем мне только что предложили рот занять? 

Если он ждет, что я покраснею, захихикаю, и быстренько сверну наш разговор, убежав из комнаты, то он очень, очень, очень сильно ошибается. Потому что у меня на такие грязненькие предложения есть уже давно заготовленный ответ.

Я открываю рот, набрав в легкие воздух и мило ему сообщаю:

— У меня тоже есть идея, чем занять твой острый язык, мажорчик. И, если ты будешь хорошим мальчиком, я перестану с тобой ругаться и разрешу приткнуться в уголке кровати.

Сейчас нарвусь ведь! Поэтому, прежде чем он успевает хоть как-то среагировать, я поднимаю руки и вонзаю коготки ему в бока.

Ой. Чего это он вообще никак не реагирует? 

— Я не боюсь щекотки, коза, — кажется, я вижу на его губах усмешку, а потом он перехватывает мои руки за запястья и жестко фиксирует над головой. Так, что у меня, наверное, синяки останутся. Он отстраняется, приподнявшись, и вторую руку я внезапно чувствую у себя в районе задницы, — я так понимаю, ты предлагаешь вылизать друг друга и прекратить сраться? Хорошая идея. Я исполню твое желание, но сперва отдай смартфон.

Пальцы парня проскальзывают под правое полупопие, нащупывают Айфон заодно вместе с моим стареньким Самсунгом, и я ощущаю, как в кармане становится прохладно и свободно. Блин! Надо было их спрятать куда-нибудь! Прощай, нормальная еда…

Алекс нажимает на кнопку, экран одного из смартфонов загорается и он смотрит на него. Потом вздыхает и отшвыривает оба на край кровати.

Я провожаю траекторию полета взглядом. Так, если меня сейчас начнут вылизывать, я даже не дотянусь до смартфона, чтобы сделать мегаскандальную фотку этого безобразия. Или лучше будет трансляция в прямой эфир Инстаграма, чтобы не обвинили в фотомонтаже? Мне надо тогда в процессе успеть зарегистрироваться там, а приходящие смс с кодом подтверждения, могут немного напрячь мажорчика. 

Блин. Срочно нужны еще хотя бы пять минуточек!

— А можно мне тогда… — интересуюсь я неуверенно, не отрывая взгляд от смартфона, — …в душ?

Эпизод 7. Алекс

Полвторого ночи, еп вашу маму!

Я чувствую, как уже плыву, честно говоря. Неделя нервотрепки до этого, пробуждения в пять утра, встреча с подушкой за полночь… мне был важен, бля, каждый час! 

Хуже всего, что в этом вечно сонном и дерганном состоянии, внутри просыпались самые настоящие демоны. Пока ты отдохнувший и спокойный — несложно бороться с ними, заставив заткнуться и свалить.

И если раньше все темные мыслишки были связаны с моим образом жизни, и касались меня одного, отчего с ними тоже еще можно было бороться, то сейчас рядом… ну, окей, не рядом, а прямо подо мной, лежал живой человек. Пусть это и было чудовище, забравшееся в мой дом, и ведущее себя предельно нагло. И больше всего на свете мне хотелось спустить всю свою ярость на нее. Если бы новым жильцом оказался мужчина, было бы реально проще это сделать. А присутствие чудовища трансформировало эту ярость в нечто более грязное и животное.

Пофиг даже на то, что это подружка суки. 

И чудовище, похоже, это абсолютно не понимало и не подозревало. 

В душ. В душ ей надо, блин.

Надо бы по-хорошему вышвырнуть ее от греха подальше, только не факт, что эта наглая скотина снова не заберется в дом и в мою постель. Мне осталось четыре с половиной часа на сон. Зашибись. Если я проснусь от того, что оно заползает мне под одеяло — ей настанет пиздец. Придушить ее подушкой, что ли? Или в подвале запереть? 

— Кажется, я тебя застал именно в душе, коза, — отвечаю ей я, глядя на то, как она нервно начинает кусать губы, бросая взгляды на телефон. 

— Вот именно, что ты не дал мне домыться! — она переводит на меня достаточно воинственный взгляд, — забыл, мажорчик?

И в глубине темных глаз я замечаю плохо скрываемое беспокойство. Доперло, что ли, наконец, что для нее ситуация складывается так себе? И что я без особых усилий удерживаю ее за тонкие запястья одной рукой. 

— Серьезно, что ли? — я цепляю пальцами лямку ее топа и провожу подушечками по выпирающим ключицам, чувствуя гладкую и горячую кожу. Тощая, капец, — тогда предлагаю просто потрахаться без прелюдий.

Глаза чудовища округляются сразу на поллица. Я подавляю усмешку. Кажется, я нащупал слабое место в броне ее наглости. Не знаю, что там наплела ей сука обо мне, но, похоже, описанный образ не совпал с реальным в ее воображении.

— Мы договаривались о другом.

— По-моему, мы вообще ни о чем не договаривались. 

— Согласна только если ты будешь это транслировать в свой Инстаграм.

— Да без проблем, — произношу я, усмехаясь, и в глазах чудовища появляются первые нотки паники. Что, переборщила с наглостью?  — сама разденешься, или мне этим заняться? 

— Ты не включил трансляцию, — она снова косится на смартфон, нервно пытаясь выкрутить запястья из захвата.

Я, не отпуская ее, тянусь за телефоном. Интересно, насколько долго она сможет блефовать? Или не блефует? Да и окей. Прямой эфир я не включу, но это даже будет интересно. 

— Эй! Мажорчик! — чудовище, похоже, начинает паниковать, судя по ее попыткам вырваться, — ты не боишься потерять подписчиков?

— Я их потеряю, если заведу отношения или женюсь, — вырывается у меня усмешка.

— Тебя заблокируют за такое видео!

— Я люблю рисковать. Новый профиль наберет не меньше людей после такого, — я кладу телефон в изголовье, чтобы она не могла заглянуть в экран и увидеть, что я его даже нихрена не разблокировал. И наклоняюсь к ее лицу, заметив, как снова округляются у нее глаза, а потом нежно произношу, — ну что, чудовище, начнем? Ты умеешь громко стонать на камеру?

Она издает пронзительный визг, едва не оглушив меня, когда мои пальцы цепляют пояс ее джинс. И, сука, откуда только сила взялась — вырывает запястья из захвата, едва не заехав мне по лицу, и выкручивается из-под меня, перекатившись на другую половину кровати, и с грохотом рухнув на пол. 

Фееричная реакция. От меня еще никто в панике не сбегал после предложения переспать.

Над кроватью показывается половина ее лица с бешено горящими глазами.

— Извращенец.

— Там и спи на коврике, коза, — желаю ей я, поправляю подушку, и, подавив стон, падая головой на нее, — попробуешь разбудить, и Порнхаб сегодня пополнится парочкой новых видео, обещаю.

Эпизод 8. Кира

Инстинкт самосохранения приказывает мне отступить, а гордость говорит, что нужен реванш. И что если отползти к двери, то можно в любой момент сбежать, и он не успеет меня схватить и начать снимать фильмы для взрослых. Ишь ты, животное!

Что я и делаю, схватив напоследок свой телефон. Отползаю и устраиваюсь на коврике у двери, скрестив ноги.

— Мажорчик, — произношу я, глядя на его профиль. Лунный холодный свет падает на него, и я прекрасно виду, что глаза парня закрыты, — спишь?

— Заткнись.

— Хочешь спою колыбельную, чтобы лучше спалось? — я набираю воздуха в легкие, и с выражением, словно на детском утреннике зачитываю, — спят убитые лисички! Спят задушенные птички. Обезглавленный хомяк. Посмотри-ка, как обмяк…

— Блять… 

— Утонув в зловонной жиже, спят задушенные мыши! А на высохшем полу, рыбки кучкой спят в углу. Сторож спит с ножом в спине, спят пожарники в огне…

Мне в лицо внезапно врезается подушка, что я аж бьюсь затылком об дверь с громким «бум!». Ах ты, скотина! Я, поморщившись, тру затылок и, подобрав подушку, запихиваю ее под попу, чтобы мягче сиделось.

— Тебе не нравятся колыбельные? Могу рассказать страшную сказку на ночь. Слушай: последнее, что, я запомнил перед смертью — как острые когти рвут мое тело на части, и время на будильнике — час ночи. Я открыл глаза и с облегчением понял, что это был сон. Часы показывали без трех минут час…

Мажорчик резко открывает глаза, и я, взвизгнув, подскакиваю, пулей вылетая за дверь в коридор, потому что поднялся он очень решительно. И, видимо, с намереньем открутить мне голову.

Ладно-ладно. Пиррова победа, конечно, потому что ни я не выспалась, ни мажорчик не дошел до белого каления… но все только начинается!

Я пытаюсь ткнуться в соседние двери, но все они заперты. Козлик! Надо уточнить у девушки, какая часть дома — ее.

Поэтому я просто спускаюсь по лестнице на первый этаж, иду к кухне, открываю холодильник, дожевываю половину куска мяса, дивясь еще раз — насколько ж можно было жратву испоганить, и падаю на диванчик. Стрелка часов на стене приближается к двум ночи, и я устало закрываю глаза. Надеюсь, не просплю.

Вырубает меня почти мгновенно.

****

— Опоздаю на пятнадцать минут, — будит меня знакомый до боли в зубах голос и я открываю глаза. Блин! Сколько время?!

Часы показывают без десяти шесть. Тьфу ты, спать и спать еще. Я хочу было обратно задремать, как слышу звук открываемой дверцы холодильника и внезапно повисшую мрачную тишину.

И сажусь, выглядывая из-за спинки дивана. Мажорчик стоит ко мне спиной.

— Будешь много жрать — станешь жирным, — произношу я, — и подписчики плюнут в тебя.

Он поворачивает в мою сторону голову. Бедняга! Лицо изумительно помятое, а под глазами намечаются синяки. Хотя, даже в помятом состоянии он на редкость симпатичный. Будто у хирурга побывал, и тот  ему перекроил лицо по золотому сечению. 

Он смотрит на меня убийственным взглядом.

— Ты сожрала еду, коза?

— Всего лишь надкусила. Можешь доесть, готовишь ты все равно дерьмово.

Он берет из холодильника тарелку, делает быстрое движение рукой, и мне в лицо шлепается надкусанный кусок мяса и листья салата. Я вскрикиваю и стряхиваю с себя еду.

— Ты!..

— Глаз за глаз, коза. Тебе повезло, что я спешу, — он захлопывает холодильник и подходит ко мне, поставив руки на спинку дивана и глядя прямо мне в лицо, — если вечером я все еще застану тебя здесь — тебе придет пиздец, чудовище. Не испытывай судьбу и мое терпение.

— И что ты сделаешь? — приподнимаю брови я.

— В следующий раз уроню фен в душевую кабинку, когда ты там будешь мыться.

— Сомневаюсь, что у тебя хватит на это решимости.

— Можешь проверить, — он резко выпрямляется и бросает взгляд на часы. Потом, тихо выругавшись, обходит диван и идет к выходу.

Спустя минуту хлопает входная дверь, а я, фыркнув, валюсь обратно на диван досыпать. Напугал ежа голой жопой, как говорится. Вырос бы в той среде, в которой росла я — и, может, не пытался бы меня запугать такими вещами. Вот там реально прибить могут, а избалованный богатенький мальчик… пфф.

В институт я выхожу в половину девятого, умывшись и расчесавшись щеткой мажорчика. Ну и вытерлась тоже его полотенцем. Передо мной замаячила проблема — ходить в одних и тех же вещах я не могу постоянно, их нужно будет постирать… а носить-то в этот момент мне что? Тоже тырить у владельца половины дома? Черт. Хотя, у него есть сушилка… 

Майское солнце приятно греет плечи по дороге в институт. Я захожу в канцелярский и выгребаю последние деньги из кармана, покупая тетрадь и ручку.

Стоит мне зайти на территорию учебного заведения, и отметить, что руководство уже включило фонтан в парке, как меня окликает голос.

— Эй, как там тебя!

Охренительно. Я поворачиваюсь на голос и вижу одного из оболтусов с четвертого курса. Еще один мистер Популярность на мою голову. Хорошо хоть этот мистер всего лишь местного разлива. Он, широко улыбаясь, и встряхнув блондинистыми волосами, идет ко мне. На скамеечке остаются двое его друзей, и трое девчонок, моих однокурсниц, которые бросают в мою сторону взгляды и начинают шептаться, хихикая.

О, их только не хватало еще. Они любительницы поунижать девчонок, на которых хоть на секундочку падает взгляд их кумиров.

Хотя, и без этого нам есть за что ненавидеть друг друга. Обоюдно ненавидеть, еще раз замечу. Они меня — за то, что я другая, не из их круга, не из благополучной среды. 

Эпизод 9. Алекс

День пошел в жопу с самого начала.

Голодный желудок настойчиво напоминал мне о том, что следует пожрать вот прямо бы сейчас, но я уже и так опаздывал на фотосессию для журнала. Поэтому я выжимал педаль в пол, матерясь про себя, и думая, что если вечером застану это чудовище, сожравшее нагло мою еду — то точно придушу. Положу руку на тонкую шейку и сожму. 

Свободной рукой я выходил в эфир в Инстаграмме, и, убрав с рожи хмурое выражение, извинился за вчерашнее отсутствие.  Чат тут же взорвался сотнями сообщений. В Директ упало с десяток очередных голых фото и одно предложение о рекламном посте. Именно это сообщение я и открыл.

В этот момент я уже тормозил возле студии. Отправил ответ, предложив все обсудить подробнее, и, погасив экран смартфона, откинулся на спинку сиденья. И просто смотрел, как мимо идут люди.

 Люди. Улыбаются. Ну, может и хмурятся тоже. Идут с утра на работу. Почему то, в это мгновение, когда я сидел в машине под тенью деревьев, а они шли по залитой солнцем улице, я ощутил, насколько мы с ними далеки друг от друга.

Нахера я вообще продолжаю это делать? По инерции?  Зачем мне уже все это? Если раньше торговля своим лицом в соцсетях приносила удовлетворение, потому что у меня была цель, то сейчас… я не чувствую ничего. Просто продолжаю жить после того страшного дня, как жил до него. 

Ладно, хер с такими мыслями. Последнее время они слишком часто появляются, правда.

Я выхожу из машины и направляюсь к студии. Стоит только мне перешагнуть порог нужного помещения, где уже крутится персонал, как один из мужчин поворачивается, и я вижу округлившиеся глаза на его лице.

— Да еб тебя, Алекс! Ты всю ночь бухал, что ли?

— С чего такие выводы?

— Твою рожу увидел, — он поворачивается к девушке рядом, — шлепни ему на лицо какую-нибудь маску, чтобы снять отек. Или окуни рожей в ведро со льдом! 

— Я не выспался просто, — я направляюсь вслед за девушкой, а мужчина закатывает глаза.

— Мне, если честно, насрать. Но если я принесу сегодня фотки опухшего алкаша  — меня трахнут, и виноват в этом будешь ты.

С Артемом мы были знакомы довольно давно. Он уже долгое время работал в редакции одного популярного молодежного журнала. Я, правда, до сих пор недоумевал, что их еще кто-то читает в век доступного интернета.

Мое лицо кое-как возвращают в нормальное состояние, и начинается работа.

Под конец всего этого я физически чувствую, как желудок начинает пожирать самого себя. Быстрый взгляд на часы, и мне хочется выматериться. Полдень, мать его!

— Сойдет, — произносит Артем, глянув на фотки, — еще раз явишься в таком состоянии, и я тебя палкой пиздить буду. Алекс, ты не звезда мирового уровня, и самое ценное в тебе — симпатичная рожа и кубики на прессе. Будешь ходить помятым — все на тебя хер выложат.

— Спасибо, что сообщил, — флегматично отвечаю я, стирая с лица все, что мне замазали для фото.

Мы обмениваемся еще парой слов, и я покидаю студию, направляясь к ближайшему кафе. Там, наугад потыкав пальцем в меню, потому что жрать хотелось срочно и быстро, и, оставшись ждать за столиком, я открываю список дел на сегодня. Мда, в следующий раз поем я только вечером. 

К дому я отправляюсь только под конец дня. Уже когда я отъезжаю от адвокатской конторы, телефон начинает вибрировать, и я, не глядя, принимаю вызов.

— Слушаю.

— Ну привет, дерьмо, — в динамике раздается знакомый хрипловатый женский голос. 

***

Бля. Я включаю аварийку, и резко поворачиваю к обочине, сбрасывая скорость. 

— Что тебе нужно? — интересуюсь я, тормозя у обочины.

— Как тебе мой сюрприз? 

— Тебе так хочется поболтать? — я усмехаюсь, — можешь приехать ко мне домой. Поболтаем. 

В динамике раздается смешок.

— Это не только твой дом. Половина моя. Хочешь оспорить решение суда? Вряд ли выйдет.

Я чувствую, как на губы наплывает улыбка.  Кое-кого может ждать в ближайшее время охренительный сюрприз. Если, конечно, адвокаты не подкачают. Хотя, и на этот случай у меня был запасной план, но для его исполнения требовалось подсобирать доказательства.

— Твой? Дом, куда ты боишься приезжать и посылаешь своих подружек? 

— Это не моя подружка, придурок, а твоя преданная фанаточка. Будешь плохо с ней обращаться, и она мигом станет антифанаткой, слив твои голые фотки из душа в сеть, — миленько сообщает эта мразь, — будь с ней поласковей. Ну или можешь просто свалить на хер. У тебя есть, где жить. Будешь передавать привет подписчикам из убитой бомжатской квартирки, полученной по завещанию.

— Тебе ни капли не стыдно, мерзость? — спокойно интересуюсь я, выслушав этот поток дерьма, — ты выросла в этой квартирке,  на которую мать заработала самостоятельно и своими силами, поднимая на ноги двух детей. Я просто каждый раз думаю — у тебя нигде там внутри не екает, пока ты порешь подобную херню?

—Не екает, — ехидно отвечает она, и я слышу в трубке щелчок зажигалки, а потом шорох, — хули у меня должно екать, если хату завещали только тебе, позабыв о существовании дочери?

Я закрываю глаза. Бля, спокойно. Если ты сейчас сорвешься и покроешь ее матом — легче не станет.

— Ты, мразь, свалила в семнадцать лет хрен знает куда, и даже ни разу не поинтересовалась, как у нас дела. Ты плевала на мать, которая переживала за тебя, и прекрасно понимала, чем ты занимаешься. Ты ни разу не поздравила ни ее, ни меня с праздниками. Как думаешь, на кого в этом случае человек напишет завещание? На дочь, блядь и наркоманку? Когда я позвонил тебе, и сказал, что мать в больнице, ты даже не соизволила приехать, хотя, я предупредил, что состояние у нее тяжелое. 

Эпизод 10. Кира

Аааааа!!!

Я в шоке смотрю на мажорчика, который в ответ ухмыляется так, будто только что удачно провернул план по захвату мира. Нижняя губа отвратительно пульсирует, и ее саднит настолько, что мне хочется застонать от боли. Я быстро провожу по ней языком и чувствую яркий металлический привкус на рецепторах.

А потом я понимаю, что мне как-то странно прохладно. И, опустив глаза вниз, вижу полотенце, валяющееся возле ног.

Матерь божья!

 Я же голая!

Я в шоке закрываюсь руками, хотя, вряд ли мои руки могут что-то особо закрыть.

—Ты псих, — вырывается у меня шепотом.

Он внезапно толкает меня назад, отпуская шею, и я падаю попой на диван, взвизгнув и зажмурившись. А когда открываю глаза, мажорчик нависает надо мной, поставив руки по бокам и нагло вклинивается между ног.

Сердце начинает биться, как сумасшедшее, пока я в шоке смотрю, на него, и на то, как он скользит  взглядом по моему телу. Мне кажется, что я настолько напрягаюсь в этот момент, что чувствую давление воздуха на кожу. 

Он на секунду возвращается взглядом к моему лицу, а потом смотрит куда-то за меня.

— Мяу, — раздается над ухом.

— Уйди, ладно? — чуть сощуривает глаза Алекс, обращаясь к коту, — тебе еще рано на это смотреть.

Что?! На что смотреть?!

— Это изнасилование, — вырывается у меня. Я пытаюсь свести ноги, но лишь чувствую, как внутренняя сторона бедра трется об джинсы этого козла. Я пытаюсь поднять ногу, чтобы вылезти из-под него, но он, видимо, понимает мой маневр, и подается еще ближе. Теперь одно из моих стратегических мест и его разделяет только моя рука. И джинсы.

— Че? — ласково интересуется Алекс, глядя мне в глаза, — ты, коза, нагло поселилась в моем доме. Нагло жрешь мою еду, стираешь в моей машинке, дрыхнешь в моей кровати, моешься моим гелем для душа и таскаешь мое полотенце. Я не могу так же нагло воспользоваться тем, что попало в мой дом?

— Не можешь, — произношу быстро я, елозя спиной по обивке, и отползая назад, — честное слово, я пойду в милицию, если ты попытаешься. И это не только твой дом! Я снимаю часть!

Он хватает меня за ногу и подтягивает обратно рывком. А потом просто нагло ложится на меня, и опирается на локти. Я подавляю визг, чувствуя на себе эти хрен знает сколько килограмм мужского тела всей кожей. Нас разделяет только тонкая ткань его футболки, но она настолько тонкая, что я вполне могу ощутить и оценить рельеф его тела. И делаю это с каждым своим вздохом.

Алекс задумчиво накручивает на палец прядь моих волос, не замечая, как я в шоке хлопаю глазами.

— Чудовище, — произносит он, хмыкнув, — я даю тебе последний шанс. Либо я сейчас встаю и ты сваливаешь навсегда, либо… ты начинаешь приносить хоть какую-то пользу мне своим присутствием. Потому что сейчас ты только бесишь.

— Т-ты на секс что ли намекаешь?! Мне расплачиваться собой за проживание? Тебе что, поклонниц не хватает?!

Он смотрит на меня насмешливо, и я вижу, как чуть поджимается уголок губ в ухмылке.

— А ты не поклонница, что ли?

— В жизни не запала бы на кривляющегося на публику мажора, — возмущенно вырывается у меня.

— Твоя арендодательница утверждает обратное.

Я замолкаю и хмурюсь, глядя на него. Что? Он намекает на то, что его… бывшая жена, или кто там, сказала, что я его фанатка? Что за дичь?

— Врешь, — с уверенностью произношу я.

— Нахрена мне врать? — приподнимает бровь он.

Я растерянно смотрю на него, пытаясь понять хоть что-нибудь по его лицу. Да нет… похоже, действительно не врет. Он возвращает мне внимательный взгляд, который пробирает меня до мурашек. Ну, потому что в таком виде, как я сейчас, так близко пялятся друг другу в глаза обычно в более интимных моментиках. От этого мне становится сильно не по себе. И глупый мозг, расценив эту близость неправильно, мимоходом отмечает, что вблизи он симпатичнее, чем казался мне. И нет на нем сейчас налета слащавости, как на видео.

Заткнись!!!

— Как ты с ней познакомилась и что она тебе наплела? — неожиданно спокойно спрашивает он.

— Какая тебе разница?

— Чудовище, ты просираешь шанс решить все мирно.

— Какая тебе разница? — четко повторяю я, — я знаю, что ты мешаешь своей бывшей получать деньги, сдавать причитающуюся часть дома жильцам, просто выживая их.  Поэтому я отсюда не съеду, как бы ты себя не вел. Тронешь меня — клянусь, пойду в полицию. 

Он внезапно усмехается, прикрыв глаза.

— Бывшая? Она моя сестра, чудовище.

— Ты не можешь поделить мирно дом с сестрой?!  — возмущаюсь я, — ну ты и свинья. Да еще и денег не даешь ей заработать! 

Я чувствую грудью протяжный вздох. Алекс отворачивается, глядя куда-то в пространство, а потом внезапно поднимается с меня, и я быстро сажусь, прикрываясь руками.

— Ты нихрена не понимаешь ситуацию, чудовище, — произносит он, смерив меня взглядом, — я предлагаю тебе неплохой выход: я даю тебе денег на съем и ты сегодня же съезжаешь. Тихо и мирно.

Че? У меня округляются глаза.

— Вот так просто?

— А что сложного? Я заинтересован, чтобы тебя тут не было, но рассказывать подробности наших взаимоотношений с сестрой не намерен, чтобы ты прониклась и свалила сама.

Я осторожно пожимаю плечами. Меня точно нигде не обманывают?

— Ну… я ведь могу и согласиться. 

Он достает телефон, и прикладывает палец к экрану. Потом наклоняется, поднимает полотенце и швыряет мне. Я ловлю его и расправляю на себе, закутываясь.

Эпизод 11. Алекс

Почему-то я не вздохнул с облегчением после того, как распрощался с чудовищем. Я просто проводил ее взглядом в зеркалах заднего вида и подумал, что я, в принципе, выбрал самый лучший выход для нас обоих. Она останется с деньгами и возможностью снять подходящую квартиру, не делая мозги общением с моей дорогой сестричкой и пытаясь вернуть залог и бабки ща съем, а мне не придется делать хреновые вещи, чтобы ее заставить выселиться.

Забавно было то, что она оказалась не подружкой Тани. Теперь было пиздец интересно — на что еще пойдет эта тварь, чтобы меня выселить. 

Когда я через пару часов возвращаюсь домой, то сталкиваюсь на входе с сотрудницей из клининговой службы, которая приходит ко мне пару раз в неделю, чтобы навести генеральную уборку. Бегать с тряпкой по двум этажам меня начало напрягать спустя пару месяцев после приобретения дома. Как и летающая в воздухе пыль.

— Ой, доброе вам утро, — здоровается она.  Почему-то меня до сих пор немного смущает, что пятидесятилетняя женщина обращается ко мне на «вы». Пусть она и просто приходит убирать дом, а я за это плачу деньги, — Алекс, простите, а черный котик-то ваш или со мной в дом забежал? Вы не предупреждали, но я не стала его выгонять на всякий случай. 

— Мой. Со вчера живет.

— Вы уж простите, но он луж наделал по углам, я убрала. И лоток сбегала купила с мисками. Хотела покормить, но не нашла ничего, — женщина чуть улыбается, — простите еще раз.

Блин, и откуда у нее вечная привычка по сто раз извиняться?!

— Я еще не успел ничего купить для него, — отвечаю я и шарю по карманам, — сколько с меня?

— Я отдам чеки менеджеру, он выставит счет. Не беспокойтесь.  Корм я тоже купила.

— Спасибо вам, — благодарю я ее, и она, еще раз улыбнувшись, уходит. Я захожу в дом и едва не наступаю на глупый черный комок, преданно смотрящий на меня огромными глазищами.

— Блин, придурь… под ноги не попадайся, окей?

— Мяу.

— Хреняу. Раздавлю случайно.

Животное встает и начинает радостно обтираться об ноги. Жест, который должен вызывать умиление, а я ловлю себя на мысли, что стою и просто равнодушно наблюдаю, и этот факт на секунду даже напрягает меня.

Бывает так иногда. Какая-то мелочь ставит внезапно все по своим местам.

Я вообще, хоть что-нибудь, кроме раздражения могу еще почувствовать? Биоробот гребаный. Сколько вообще это уже длится? Я пытаюсь вспомнить, когда в последний раз делал что-нибудь, и это вызывало приятный отклик в душе, и что-то это выходит со скрипом.

Я даже не помню девушек, с которыми спал. И обстоятельства наших встреч я вспоминаю только обрывками,  и то не все. Просто помню факт, что это случилось где-то там.

Кажется, мне пиздец.

Эти невесёлые мысли прерывает глухой вскрик во дворе дома, а потом такой же глухой звук, будто мешок уронили на землю. И что за дичь?

Я разворачиваюсь к двери, открываю ее и решительно иду во двор. И стоит мне только выйти на дорожку, как у меня вырывается:

— Бля, ты что тут делаешь?

Возле забора сидит растрепанное чудовище, морщится и держится за ногу. Я смотрю на нее, а потом на забор, прикидывая высоту, на которую ей пришлось вскарабкаться. Она совсем долбанутая?

— Мажорчик, — выдавливает из себя с усилием, судя по ее лицу, чудовище, — ты нахрена такой забор отгрохал? Я, кажется, ногу сломала!

— Вопрос — какого хрена ты сломала ее в моем дворе? 

— Ты можешь отложить эти вопросы? Больно, капец! 

— Вызывай скорую, — хмыкаю я, подходя ближе, и чудовище задирает вверх обиженное лицо, словно, блять, это я ей ногу сломал, — что ты от меня-то хочешь?

— Земля холодная. Задница мерзнет! Отнеси меня в дом…

— Да ты что? — ласково вырывается у меня и я сажусь перед ней на корточки, — отнести на ручках? И положить в свою постельку, а потом принести ещё водички с таблеткой?

— Да, — нагло заявляет она, и у меня даже приподнимается от удивления бровь. Нет, настолько беспардонных личностей я в жизни не встречал. 

— Ты че от меня еще хочешь? — интересуюсь у нее я, — я тебе дал денег. Ты обещала свалить и никогда больше не возвращаться. Каким ураганом тебя занесло сюда?

— Ураган под названием «твоя долбанутая сестричка», — фыркает чудовище, — она отобрала у меня все деньги, и сказала, что если я тебя не выселю до конца месяца, то со мной что-нибудь случится.

Звучит, как правда. Эта долбанутая тварь на такое вполне способна.

— Разрешаю тебе уехать куда-нибудь и забыть о ней, — хмыкаю я, — какие проблемы? 

— Ты дурак, да? Она мне угрожает!

— Иди в полицию и пиши заявление.

— Мажорчик, — взгляд девушки становится таким, будто я пятилетняя мелочь, которой она пытается объяснить теорию квантовой физики, — у нее связи и деньги. Скорее меня загребут за клевету. У нее два амбала с собой всегда! Я не собираюсь бодаться с человеком, который катается с телохранителями!

У меня вырывается усмешка.

Телохранители? Смешно.

— Откуда, нахрен, у нее телохранители? Максимум, что всегда светило этой наркоманке — бизнесмен среднего уровня, который может оплатить своей кукле салон красоты и не более. Ты меня так завуалированно пытаешься напугать, чтобы я собрал шмотки и свалил в страхе, подумав, что сестричка связалась с кем-то посерьезнее, и мне могут навтыкать в зубы?

— Мажорчик!!! — от ее вопля, кажется, испуганно срываются с деревьев птицы, — ты дурак?! Как же ты меня бесишь! Отнеси меня в дом, у меня зад сейчас отвалится от холода!!!

Эпизод 12. Кира

Мажорчик отходит от дивана, разговаривая с кем-то по телефону, а я, наконец, перестаю прикидываться и сажусь.

Ну, как прикидываться, нога-то действительно болит. Не до слез, ходить можно, но все равно айяйяй. 

Почему-то я совершенно не удивляюсь тому, что проблему с сестричкой этот звездун решить не сможет. Блин, ну это только в фильмах бывает, что герои, сверкнув яростно глазами, хватают из сейфа пушку и с криками «она не может больше ломать жизни людей! Я остановлю ее!!!» бегут вершить правосудие.

В жизни все обычно такие — «э, ну, хреново, конечно, но просто не обращай внимания. Будь выше этого! Или иди в полицию». 

Почему-то оба варианта работают всегда хреново.

Пока мажорчик болтает по телефону, я бросаюсь к холодильнику и распахиваю дверцу. Жрать хочется снова и ужасно. Один кусок пиццы за весь сегодняшний и вчерашний день — ну, так себе еда…смотрите-ка, я не ошиблась. Звездун там действительно  хранит еду, а не просто воздух!

Куча готовой жрачки в магазинных упаковках. Кухня-то ему зачем, а? И я не знаю.

Я достаю одну из упаковок, этикетка которой сообщает, что там невероятно вкусный лосось с макарохами под каким-то соусом, ставлю на стол, снимаю крышку, и, порывшись в ближайшем ящике, достаю вилку, с бешеным аппетитом принимаясь запихивать в себя еду. Опасаясь, что мажорчик сейчас вернётся и отберет ее. И я останусь голодной. Не рыться же в мусорке?

Сейчас даже магазинная холодная еда кажется мне невероятно вкусной. Она исчезает со скоростью света, и я ловлю себя на мысли, что придется ограбить мажорчика еще на одну упаковку.

— Ты совсем охренела? — раздается прямо над ухом голос. Я закашливаюсь, потому что кусок попадает не в то горло от неожиданности, и в спину мне от души врезается ладонь. Прямо вот от души, что позвонки едва не смещаются. Бляха, а у звездуна тяжелая рука!

— Ты дурак, да? — вырывается у меня сипением, — так и помереть можно! 

А в мыслях только «нет-нет-нет, сейчас же отберет еду!!!». Чего он так быстро? Поболтал бы еще!

— Слушай, наглая коза… 

Я быстро начинаю доедать то, что осталось, набивая за щеки, как хомяк.

Капец жрать хочется, ну правда. И пофигу, что он сейчас обо мне подумает!

Парень молчит, но я чувствую, что он по-прежнему стоит позади. Пусть стоит, лишь бы не мешал. Ножи все равно передо мной на стене висят,не успеет незаметно схватить и ткнуть в меня за наглость.

— Может тебе сок налить, м? — слышу я усмешку возле уха.

Пфф… решил, что мне станет стыдно и я откажусь?

— Угу, давай, — бормочу я, жуя, — шпашибо. 

Дверь холодильника открывается, и спустя мгновение мажорчик возвращается обратно. Он пропускает руки у меня по бокам и перед моим лицом появляется стакан и упаковка сока.  Я немножко замираю. Потому что эта наглая зараза стоит сзади и прижимается к моей спине. Будто бы мы миленькая парочка, которая решила позавтракать вдвоем с утра, и сейчас он как заботливый молодой человек откручивает крышечку сока и наливает его в стакан, а я ощущаю его дыхание возле лица. 

— Пожалуйста, — произносит звездун, и я, вернув самообладание на место, забираю из его руки стакан и делаю глоток. Прохладный апельсиновый сок падает в желудок по горлу. А горячий мужик сзади и не думает проваливать, опираясь руками на столешницу передо мной.

— Слушай, — я прокашливаюсь, и уже менее уверенно тыкаю вилкой в остатки макарон, — мне вообще-то так неудобно стоять. 

— Да что ты? — ехидно интересуется мажорчик, — всего лишь стоять неудобно? Больше тебя ничего не смущает? Например, что ты жрешь мою еду прямо перед моим носом?

— Я хочу есть, — бормочу я, пытаясь отодвинуться, но магия вне Хогвартса в нашем мире запрещена и у меня не получается слиться или пройти сквозь кухонную тумбу, — мне неудобно, потому что твой телефон в кармане упирается мне в зад. 

— Это не телефон, чудовище, — мило сообщает парень.

Я замираю с вилкой в руках и вытаращив глаза.

Охренеть! Погодите, это и вправду не телефон!

***

Теперь я с уверенностью могу сказать, что чувствую в мажорчике мужчину, а не кривляющееся Инстаграмное существо. Чувствую всеми своими ягодицами.

Я ошарашено смотрю в пространство перед собой. У него что, встает на жрущих девушек? Как… неожиданно. Сложно, наверное, ходить в кафе с такой особенностью.

Интересно, а его фанатки подозревают, что их кумир имеет неплохие такие размеры? Я могу получить немножко денег за такую инсайд информацию, выложив в Инстаграм ?  Надо примерно запомнить площадь задницы, с которой он сейчас соприкасается, и измерить попозже сантиметром.

Так, я не могу стоять и просто молчать.

Я пытаюсь вернуть себе самообладание.

— Не телефон? — интересуюсь невинно я, хотя, голосок чуть подрагивает, — честно говоря, по ощущениям явно пятый айфон.

Он, кажется, хрюкает от смеха.

— Пятый?

— Ага. Маленький, но зато удобно лежит в руке. Был такой когда-то.

— Ты сейчас о телефоне или о чем-то другом?

Я тыкаю вилкой в макароны, решив попытаться игнорировать это ощущение. Представим, что я в метро, например. В час пик.

— Знаешь… — задумчиво произношу я, отправляя макаронину в рот, — я вообще обо всем сразу. Учти, мне нравится все большое. Большие деньги, большие машины, большие успехи, большие телефоны… Так что не впечатлил. Можешь отодвинуться.

Стакан с соком снова обхватывает рука и подносит к моему лицу.

Эпизод 13. Алекс

Алекс

​​​​​​
Чудовище, насупившись, убегает на свою работу, а я провожаю ее тонкую фигурку взглядом, до тех пор, пока она не исчезает в прихожей.

Меня начинает напрягать эта херня, которая происходит. И вообще вокруг этого дома, и со мной. Мне бы сейчас подумать о том, что там мутит тварь-сестричка, а я все думаю о мягких губах этой козы, которые я буквально недавно облизал. О том, насколько она кажется мелкой и хрупкой в моих руках. И о том, насколько это ощущение сносит мне крышу.

Я понимаю, что какого-то хрена меня перемкнуло именно на ней, и я даже не могу понять, в какой момент это произошло. Прямо сейчас? Или когда вместо того, чтобы вызвать ей Скорую, я отнес ее в дом? Или когда еще?

Видимо, это наказание мне за годы блядства.  Теперь мелкая наглая зараза схватит меня за одно место, сожмет как следует, и мне капец. 

Точнее, уже начала сжимать. Потому что вместо того, чтобы плюнуть на все, и ждать судебного заседания на следующей неделе, о котором мне сообщил адвокат, я ловлю себя на желании помочь мелкой козе. Заодно и понять, что там мутит эта тварь сестричка. 

Парадокс, но еще ни одна девушка не вызывала во мне столько желаний сразу. С одной стороны —хотелось  повести себя как животное, с другой стороны…. Меня дергало, когда я думал о том, что может ей сделать моя сестра.  Мелкое чудище наглое, но оно не представляет, на что способна эта бешеная тварь, когда ей что-то нужно.

Или нахрен забить? Если суд пройдет успешно, то я смогу послать нахер сестру со ее попытками поселиться в этом доме.  Просто потому, что ни она, ни я, к сожалению, не вспомнили об одном факте: в случае смерти одаряемого, дарственную можно и отозвать. И в договоре был указан этот пункт. И тогда хер этой мрази, а не наследство.

Поганое и липкое чувство поднимается внутри меня после этой мысли. Будто бы я сделал матери подарок, а потом просто отобрал. Хотя, это, конечно же не так. 

Я тру руками лицо, пытаясь отогнать воспоминания. Всплывающие в голове образы. Запахи. Холодный запах зимней улицы, и как контрастом — теплый и уютный запах нового дома.  И больничный, едкий запах, пугающий и поднимающий внутри какое-то иррациональное чувство страха. Все произошло капец быстро, будто бы за несколько мгновений. По крайней мере, мне так кажется сейчас.

Блять, я не могу забить!

Я подхватываю со стола пластиковый лоток со жратвой, встаю и вышвыриваю его в мусорку, направившись к ванне. Потом резко разворачиваюсь, возвращаюсь и достаю из мусорки вилку, закинув ее в раковину. Придурок.

По дороге я открываю в телефоне браузер, захожу в закладки и впервые за долгое время щелкаю ссылку, которую я сохранил когда-то давно. На всякий случай. Вдруг понадобится.

И понадобилось.

Мне нужно узнать, где проводит свое время мразь, и докопаться до того, что она там задумала. С кем она там умудрилась сейчас засосаться, что шляется с двумя амбалами по словам чудовища, и что там за хрень с желанием выселить меня за месяц. Потому что все это кажется мне больно странным и подозрительным.

Эпизод 14. Кира

Я иду уныло пешком в сторону работы, а в душе разворачивается настоящая буря.

Нет, обидно! В конце концов, зачем лезть с поцелуями, когда девушку ты рассматриваешь как объект для подколов? Промолчать-то хоть можно было? Слава богу не переспали, потому что если б он отмочил подобное после бурной ночки — я б положила подушку на его лицо и ласково прижала бы.

Унылее рабочего дня может быть только испорченный кем-то рабочий день. 

Я даже не замечаю, как он пролетает. Как я доезжаю до работы, захожу в офис, получаю очередные документы, развожу их, возвращаюсь под вечер… 

В коридоре меня ловит одна из сотрудниц.

— Кир! — она быстро пихает мне в руки какую-то бумажку, — прости, у меня все из головы вылетало. А ты и не напоминала…

Я раскрываю ладонь и вижу в ней пятьсот рублей. Потом поднимаю взгляд на пухлую, кудрявую брюнетку, которая виновато смотрит на меня.

— Ты сама что ли забыла? Я у тебя в долг просила, потому что карту зарплатную заблокировали, — продолжает она.

О боги. Алилуйя. Как вовремя!

Я пихаю бумажку в карман. Конечно, забыла. Я даже не помню, как сотрудницу эту зовут!

Фантазия отправляется в полет. Трусы. Мне однозначно нужны запасные труселя!!! Куплю хоть в Фикс Прайсе, но что-нибудь более классное денег нет. Даже на набор из «Твоё».

— Спасибо, — произношу задумчиво я, а девушка хихикает.

— За что? За то, что долг вернула? Да тебе спасибо. Все, я побежала.

Ну просто подарок судьбы какой-то! К восьми часам я заканчиваю работу и бегу в ближайший Фикс Прайс. Там я долго ковыряюсь в отделе с нижним бельем, выбирая что-нибудь самое дешевое и одновременно приличное.  И моего размера.

Руки выуживают на свет обычные черные труселя, и я радостно скачу на кассу. Главное — проходить в них до следующей зарплаты! А там уж как-нибудь, потихоньку накопятся вещички… я бы купила еще те веселые леггинсы, разрисованные под джинсы, и запасную футболку, но что-то побаиваюсь, что мажорчик повесит на холодильник замок в ближайшее время и я сдохну от голода. Или буду охотиться на мышей в его дворе. Оба варианта мне не сильно нравятся.

— Пакет нужен? — интересуется кассир.

— Нет, — коротко отвечаю я, забирая с кассы трусы и запихивая их просто в карман, под ошалевшим взглядом парня и покупателей. Блин, ну что?! Пакетик тоже денег стоит!

Расплатившись, и пробормотав «спасибо», я выбегаю на улицу. И жизнь не такая уж и хреновая, и даже поцелуй мажорчика сам по себе забылся. Я иду пешком по направлению к дому, вдыхая по-настоящему уже летний воздух. Скоро будет совсем тепло. Вон, уже летают мелкие мошки и жуки. Значит, совсем вскоре наступит лето…

От этих мыслей мне ужасно хочется завернуть в какое-нибудь кафе или в бар и посидеть там, просто наслаждаясь вечером. Но умный и рациональный внутренний голос попискивает, что финансы поют романсы. Жри дома и че дают.

Вместо этого я заворачиваю в парк, сажусь на одну из скамеечек, подобрав ноги, и задумчиво смотрю на небо. На вечернее небо, которое уже начинает темнеть. На душе становится снова тоскливо, особенно, когда мимо лавочки проходит смеющаяся компания девушек с парнями. Я провожаю их невольно взглядом. 

Вот что у меня сейчас шевельнулось внутри? Но стало совсем погано. Хочу так же беззаботно смеяться и не пихать единственные трусы в карман, потому что на пакетик денег жалко. Наверное, через пару лет так же смогу… закончу институт и выйду на нормальную работу на целый день. Закончится эта безумная гонка «поучиться — сходить на подработку — урвать еще одну подработку, написав курсовые оболтусам — отдать почти все деньги за квартиру».

Буду в будни работать, а в выходные отдыхать. Жизнь наладится. Может, за кого замуж выйду и вообще легче станет. Или наоборот тяжелее, потому что придется помимо работы еще и смену у плиты пахать? Ладно, не выйду. А с ребенком что? Я детей вообще-то хочу. В будущем. Аргх!

Телефон в кармане начинает внезапно вибрировать, и я достаю его, удивленно увидев, что звонит мне «Настя Институт». И что у нее случилось? 

— А? — я принимаю вызов, гадая, для чего она звонит мне вечером, и вообще звонит. Никогда такого не было.

— Кир, привет! — раздается веселый голосок знакомой, — что сейчас делаешь?

— В парке на лавочке сижу, — признаюсь я, и слышу веселое хихиканье.

— Отдыхаешь? Не хочешь к нам?

— К нам — это к кому? 

— Ну, ко мне и моим подругам. Мы тут в караоке неподалеку, — сообщает мне знакомая и я действительно слышу из динамика шум и разговоры. И музыку.

— У меня с деньгами беда, Насть…

— Фигня! Я заплачу. Ну что? Я скину тебе нашу геолокацию. Пойдёшь?

Ну… если за меня заплатят — почему бы и нет?

— Кидай. Сейчас дойду, если недалеко.

— Жду, — хихикает снова Настя, и, прежде чем отключиться, я внезапно слышу ее радостный вопль, — слыште, она придет! Просто охренительно! А если придет и…

И в этот момент она сама сбрасывает вызов, и я не успеваю дослушать. На Ватсапп тут же приходит геолокация, и я открываю задумчиво карты. Караоке-бар. Неплохой и дорогой, в который еще могут и не впустить такую, как я. Сказать «знаете, столики все заняты». Проходили уже.

Я встаю решительно с лавочки. Ну, если что — буду звонить Насте с ее подружками. Пусть встречает.

И какого фига у меня странное и нехорошее предчувствие по поводу предстоящего вечера?

****

Прода 11.11

До караоке-бара я добираюсь достаточно быстро на своих двоих. Поднимаюсь по красивым ступенькам ко входу в бар, двери передо мной разъезжаются, и я сразу вижу парочку мужчин в костюмах, которые дружно смотрят на меня.